Аннотация: Нам кажется, что мы всё о себе знаем. А попробуйте заглянуть в своё детство. Вас ждут неожиданные открытия.
Сумка оказалась тяжелее, чем она ожидала. Светлана с трудом дотащила её до лифта. Однако порадовало то, что успела до связи. В запасе ещё полчаса. "Успею даже позавтракать. О! И лифт самый большой, и пришёл быстро. И попутчиков нет," - порадовалась она и нажала кнопку с цифрой семнадцать. Пока лифт стремительно нёс её ввысь, посмотрела на себя в большое зеркало. Нуу, слегка утомленные глаза, неудивительно, когда встала в пять и два часа мчала на машине.
Лифт остановился, Светлана приготовилась выходить, и тут погас свет. Почти сразу загорелся другой. Неожиданно теплый, как будто солнечный. Но двери не открылись. Оставила сумку. Потопталась на месте, ещё не веря в свою неудачу- ведь так всё хорошо начиналось сегодня! Нажала кнопку аварийки. Долго никто не отвечал. Пора начинать нервничать. "Мой получасовой запас времени тает на глазах." Наконец ответили, не обрадовали тем, что виною отключение света во всём микрорайоне. Если отключение надолго, то обещали вызволить. И всё смолкло. Как оборвалось. Как будто ты один во вселенной и вокруг пустота. Когда ты мчишься по жизни с большой скоростью, то внезапная остановка может показаться крушением - так неожиданна тишина вокруг и равноценна оглушению. Чтобы как-то добавить движения в эту пустоту, она принялась ходить из угла в угол. Снаружи не доносилось ни звука. Досада всё нарастала. Надо успокоиться. Выкопала из кармана телефон. Не спасёт- интернета, как обычно в лифте, не было. Взгляд упал на сумку. На неё запросто можно сесть и достаточно удобно устроиться, только бы ничего не раздавить... Открыла сумку, сверху лежал альбом со старыми фотографиями. "Зачем я привезла его в новую квартиру? Всё равно некогда в него заглянуть."
Она поставила сумку в угол, устроилась на ней и открыла альбом. Между аккуратно вставленными в картонные листы черно-белыми фотографиями лежали целые кипы цветных. Черно-белые- это Светлана в детстве.
Тут она ещё совсем крошечная. Может быть единственная фотография, где она вместе с мамой и папой. Родители расстались, когда ей было два года, мама забрала дочку и уехала за тысячи и тысячи километров от города на Северной Двине, где остались все светланкины родные- папа и бабушка с дедушкой.
А тут, широко распахнутые глаза, улыбка, короткая стрижка. Мама стригла её всегда под мальчика. Так хлопот меньше...
Вот несколько фотографий в парке, любимом месте отдыха горожан во времена Светланиного детства. Там всегда работали фотографы. И каждое лето мама заказывала по одной фотографии и вставляла в альбом. И теперь по ним видно, как Светлана росла. А мама такая молодая.
Воспоминания детства нахлынули с неожиданной силой. Она, взрослая тётка, смотрела на себя маленькую и постоянно натыкалась на боль.
Светлане было пять лет, когда она потерялась в парке. Гуляли с мамой и её подругами. Заплакать, завопить на всё округу, собрать толпу, рассказать о своей беде Светлане и в голову не пришло. Малышка запрыгнула на высокий бордюр, вглядываясь в нескончаемый поток людей, плавно перетекающий из аллеи в аллею, напрасно пытаясь разглядеть пестрое мамино платьице. Мимо проходили чужие родители, тянули за ручки беззаботно глазеющих по сторонам детишек. Потоптавшись на месте, Светлана вздохнула и пошла домой. Ей казалось, что все уже дома и её НИКТО не ищет.
Ещё одна картинка: Зима. Парк. Бесчисленные снежные пушинки не спеша опускались на землю и спящие карусели. Народ накатал горку с высокого берега реки прямо на заснеженный лед. Санки подпрыгивали на кочках, и чтоб Светланка не выпала, её привязали к саням вожжами. Скат длинный, и уже в самом конце его салазки неуклюже подпрыгнули и перевернулись, да так неловко, что малышка застряла в сугробе, не имея возможности ни пошевелиться, ни выбраться. Она долго лежала в снегу, ожидая помощи, потом смирилась с тем, что никто её не освободит, наступит весна, лед растает и ей было страшно утонуть. Лет пять. Воспоминания были страшными. Эта кроха НИ НА КОГО не надеялась!!!
Светлана забыла, что сидит в лифте, застрявшем между этажами. Она вспоминала всё новые и новые моменты своей маленькой жизни, где ей приходилось справляться с горестями и осознавала, какое трудное детство ей досталась. Впервые осознавала, никогда раньше она и подумать не могла, что всё было ТАК отчаянно горько в её детстве. И она до боли в душе жалела себя, как пожалела бы любого ребенка, увидя такое! Маленькие дети живут в предложенных обстоятельствах и до поры даже не догадываются, что эти обстоятельства, возможно, ужасны. Пока не научатся сравнивать. Вот и Света жила, доверчиво распахивая миру свои огромные глазищи, и только сжималась, как ежик, выставив острые лопатки, когда было очень одиноко. А ещё были страшные сновидения, когда огромное солнце катилось по дороге, настигая, и не было от него защиты.
Может это страшное детское одиночество поселилось в душе потому, что мама была постоянно занята? Попробуй устроиться на новом месте. С нуля. С одним чемоданом. Сначала жили на квартире. Потом подвернулась полуразрушенная хибара, полная мокриц, с дровяной печью, занимавшей полкухни, которую мама купила у уезжавших навсегда хозяев. В детском саду была продленка, и Светлана на всю жизнь запомнила крашенную стену, рядом с которой стояла её кроватка. Когда укладывали спать, кроха долго не засыпала, в надежде дождаться маму. Но, как потом оказалось, это было не самое страшное. В первом классе продленка была до пяти часов вечера, а потом надо было идти домой. Иногда мама забирала Свету на работу. И малышка находила там для себя массу интересных занятий. Но чаще маленькая первоклассница возвращалась домой и уже издалека видела темные окна своей избушки, зайти в которую без мамы было невыносимо страшно, и она по целому вечеру стояла на перекрестке неподалеку от дома, выглядывая в толпе прохожих идущую с работы мамочку. Иногда, не дождавшись, уходила к старушке, жившей напротив, и они, выключив свет, вместе сидели у окна, вглядываясь в темноту. Сколько себя помнила, Светлана никогда не плакала. Правда, мама рассказывала, как совсем малышкой Света подобрала на улице разбившегося птенчика, и как горько ревела, пока папа хоронил его в саду под кустом сирени. Но, это было ещё в другой жизни- там был папа.
Светлана перевернула очередной лист и со страницы на неё посмотрели бабушка с дедушкой. Она не помнила их совсем. Бабушка присылала иногда фотографии, подписанные с обратной стороны. Светлана вынула фото из уголков и прочитала на обороте: "На долгую вечную память дорогой внученьке от деда Пети и бабы Оли. Посмотри и вспомни, как мы тебя любили. Когда ты уехала, мы так тосковали и плакали. А теперь ты совсем большая, может и приедешь к нам." Без вопросительного знака. Знали, что не приеду.
Светлана положила ледяную ладонь на горячий лоб и вглядывалась в родные лица так неистово, как будто впервые увидела их. Милые, дорогие, долгие годы после расставания остававшиеся неутешными, с ощущением горькой потери и таким запасом нерастраченной любви, той любви, что согрела бы всё Светланино детство... Всматривалась, пока лица не расплылись от нахлынувших слёз, превратившихся в потоки, и Светлана зарыдала так безудержно, так горько, как будто должна была выплакать все накопившиеся с детства слезы. Сначала её душила жалость к той малышке, которой так мало досталось любви и она жаловалась бабушке на своё детство, в котором её некому было пожалеть. Вспоминала, какой была самостоятельной, как в одиночку переносила боль физическую и боль душевную. Как однажды мама оставила на печке чайник и ушла на работу. Чайник закипел и так сердито шипели капли, падающие на плиту, что разбудили девочку. Как снимала с печки чайник, перевернула и чудом не обварилась. Как мама две недели лежала в больнице, а десятилетняя Светлана жила одна, и как мама ругала её за беспорядок, когда вернулась. Взрослая женщина сидела в наглухо задраенном лифте, причитала и рассказывала, рассказывала обо всех своих детских бедах бабушке, точно это произошло вчера. А та словно отвечала: "Мы любим тебя. Всегда любили. Думали о тебе, оберегали в своих сердцах" и Светлана наконец услышала это. "МЫ ЛЮБИМ ТЕБЯ" через тридцать лет, через пять тысяч километров, через целую жизнь. "Как же вы, бедные, пережили потерю внучки навсегда, ни голоса не услышать, ни обнять?" Теперь уже душа болела за них, без вины лишившихся внучки. И она продолжала плакать, уже не как обиженный ребенок, а по-взрослому, сочувствуя своим обделенным бабушке, дедушке и папе. Горячие слёзы ещё долго катились по щекам, но сердце постепенно освобождалось от тяжести.
"Меня любят... Меня любят..." - Светлана повторяла это на все лады и успокаивалась, как если бы на пылающие раны подул свежий ветерок и умерил боль. Вышитый батистовый платочек совершенно измок.
Пережив потрясение, Светлана надолго затихла в углу крошечной кабинки и ощущала, как горечь понемногу покидает её душу, как успокаивается растревоженное сердце. Слегка придя в себя, она отложила альбом, с трудом поднялась, добрела до противоположного угла и позвонила в аварийку. Пообещали в течение получаса вызволить её из лифта. Светлана не понимала, сколько уже находится в заточении, но сейчас её занимали другие мысли. И она вернулась к своему альбому.
Школьные годы. Большой бант на голове и неизменная мечтательная улыбка. А рядом подружка Ирочка. Девчонки держатся за руки. Так и по жизни шли вместе. И спортом занимались бок о бок. Училась Светлана посредственно, мама не контролировала и за двойки не наказывала, постоянно повторяла, что знания Света получает для себя. Но наставляла любить книги и подавала пример силы духа... И Свете хотелось получать пятерки. Она бегала готовиться к урокам к подружке-отличнице. Серьёзно выслушивала объяснения и охотно читала Ирочкины книжки. Светлана не доставляла лишних хлопот маме- уроки не пропускала, не хулиганила, была домашней и очень удобной. Мама кормила, одевала, и, по-прежнему, много работала. Когда Светлана перешла во второй класс, мама получила однокомнатную квартиру, которая потом долгие годы казалась обеим раем. Вот только ночные кошмары. Они изменились, но продолжали тревожить девочку. К окончанию школы Светлана училась почти на одни пятерки, имела разряд по плаванию и твердые жизненные принципы.
Сколько себя помнила Светлана, мама всегда была одна. Мужчин в их доме никогда не было. Хорошо это или плохо? Возможно, если бы мама вышла замуж за хорошего человека, она стала бы помягче, что ли, и у неё появилось бы свободное время? Но мама решила вопрос кардинально - чтобы никто не обидел ни её, ни дочку, лучше не рисковать. "Может и у меня не сложилось с семейной жизнью из-за того, что не было перед глазами примера- ни хорошего, ни плохого? Каким должен быть муж, как строить отношения, я же ничегошеньки не знала." Вышла замуж, можно сказать за первого встречного, так хотелось отогреться, построить своё гнездышко. Мечтала, что он будет главой, защитой, за которым, как за каменной стеной. Себе отвела роль хозяюшки и мамы. Но уже на первом году совместной жизни поняла, что семьёй руководить тоже придется ей. Она не хотела быть сильной, жизнь назначила ей эту роль. А муж уютно устроился за её спиной.
Светлана машинально перебирала красочные снимки своих детей. Вполне счастливые, разумные, успешные. А думала о себе, вернее о той двадцатилетней девочке, которая бесстрашно вступила в жизнь, радовалась каждому дню, не завидовала и не злилась.
"Откуда я брала жизненные силы? Я всегда была оптимисткой, позитивной, открытой. Мне всегда хотелось быть лучше, расти, совершенствоваться! Откуда это всё? Ведь, судя по всему, я должна была вырасти мрачной, забитой. Какими бы были тогда мои дети? А ведь с детьми всё получилось. Я любила их вдумчиво, всегда была рядом и давала свободу, позволяла заниматься всем и советовала не разбрасываться. Играла в классики с дочкой и гоняла на велосипедах с сыном, бегала с ними на каток и читала Есенина по вечерам. В тяжелые безденежные времена пекла хлеб и булочки, по ночам шила детям наряды, даже новогодние подарки мастерила своими руками. А в самые трудные времена накрывала стол белой скатертью, ставила столовые приборы, тонкие фужеры и под пламенем хозяйственной свечи самая простая запеканка становилась волшебной."
Среди вороха цветных промелькнула черно-белая карточка. Светлана вытянула её и увидела Юру.
Юра. Лет десять ей было. Телефон не замолкал! И среди прочей трескотни с некоторой периодичностью стал проявляться голос. Спокойные интонации, разумные речи. Годы шли, а голос не исчезал. Он был старше на пять лет и выше на две головы во всем! Он был таким рассудительным, разумным, терпеливым с ней. Светлана доверяла ему тайны, хвасталась победами, осторожно упоминала о неудачах. Он слушал, радовался, огорчался, незаметно наставлял, подводил к неожиданным выводам, часто озадачивал такими жизненными формулами, значение которых она начинала понимать спустя годы! А вот запоминала же тогда! А ещё этот голос превращался в высокого усатого юношу, когда Света ложилась в больницу, а случалось это регулярно. Он приходил каждый день. Приносил яблоки и редкие по тем временам апельсины. Она жутко стеснялась. Болтали о пустяках. А дома! Дома, она знала, опять зазвонит телефон! Юрочка! А ведь ты всегда был рядом! И всегда на моей стороне! Ты.. Теперь я понимаю, ты воспитывал меня.. А я всегда думала, что сама себя воспитала ..
Светлана задумалась, замерла.
Он всегда был таким взрослым. Казался старше на целую жизнь. Дружба с Юрой продолжалась почти до совершеннолетия. А расстались они так глупо! Юра пришел в гости в первый раз домой. Похоже, что пришел с серьёзными намерениями. В маленькой квартирке он оказался не просто большим- огромным. Семнадцатилетняя Светлана не представляла себе его ни в качестве ухажера, ни в качестве жениха. Она забилась подальше и не могла заставить себя выйти. Он долго сидел на кухонной табуретке и в конце концов тихо ушел...
"Юра! Юрочка! Прости! Прости меня! Ты спас, ты вылечил моё детство! Благодаря твоей заботе, я чувствовала себя счастливой, не сломалась в этой жизни, выстояла. И живу..."
Ни плакать, ни радоваться сил уже не было. Светлана не слышала возни за дверями лифта. Когда её наконец-то освободили, побрела домой. В большой кухне на столе бережно выложила две фотографии: Юры и бабушки с дедушкой. Прилегла на диванчик.
Скайп запиликал на телефоне. Дочь с мужем в отпуске в Барселоне. Нажала на кнопку.
- Мамочка, мы тебя потеряли. Переволновались. Что случилось? У тебя всё хорошо?