Аннотация: Нельзя в одну телегу впрячь вола и пламенную лань. И в этой истории то ли командир роты был животным, на котором соль из Крыма чумаки возили, а солдат срочной службы пламенной ланью. То ли наоборот.
Нельзя в одну телегу впрячь вола и пламенную лань. И в этой истории то ли командир роты был животным, на котором соль из Крыма чумаки возили, а солдат срочной службы пламенной ланью. То ли наоборот. Кто из них двоих был каким животным, не мне судить. Вот телега была одна точно - Советская Армия. А пятым колесом этой телеги - спорт-рота армейская. Мечта всех солдат, имеющих хоть какое-то отношение к спорту.
Итак. Представляю главных героев этой истории.
Рядовой - Попов Александр Александрович. Филолог, неоконченное высшее, выгнанный с пятого курса за три проданные тряпки, по этой же причине уже не комсомолец. Deep perpl, жена. Окна его квартиры, выходят на наш КПП. Солдатская форма на крепком теле Попова всегда изрядно помята. Сапоги похожи на двух грязных бродячих бульдогов. Пилотка на голове - детям нельзя показывать. Порнография какая-то. Не пилотка.
Капитан Советской Армии - Попов Александр Александрович. Коммунист. Военную карьеру начал в суворовском училище. С тех пор его росто-весовые показатели константны. Голова в форме яичка. Голенища сапог вросли в икры. Портупея врезалась в тело. Апатичный взгляд кролика-альбиноса.
Утро. Развод. Солнце отражается от металлических изголовий солдатских кроватей. Пол, натертый мощью "Дуни" (полотёр из траков ) блестит шашечками. Рота пытается выровняться. Иногда нам это удается. Не бойцы мы роты почетного караула - спортсмены. Что взять... Широкоплечие дети разных народов. Перед строем - капитан. С пятки на носок перекатывается.
- Старши-на! Кто был вчера дежурным по ро-те? - Хоть бы ты в отпуск ушел гномик, думаю я, а с губ уже срывается:
- Рядовой Алиев, товарищ капитан.
Краем глаза вижу, как вздрагивает всем телом левофланговый Илья, по паспорту Илгам Джафар Оглы Алиев. Робкое существо кавказской национальности.
- Так...
В голосе ротного злобная радость. Он знает, спроси у меня - отбрешусь, а Илья - самый честный человек нашей роты. Почти святой. Он грезит о должности участкового в своем родном ауле. Его семья - отец, три мамы, шесть братьев, одиннадцать сестёр - каждую неделю присылают посылки. Содержимое посылок, коньячной струёй, вливается в глотки комсостава дивизии. Илья - будущий член КПСС. Ум, честь и совесть роты. А также капитанские уши. Хоть последнее он скрывает.
- Попал Попов. - думаю, - Ильюха за партию мать продаст. У него мамок много.
- Попоф! - Капитан всегда произносит фамилию Шурика с акцентом эсэсовца из черно-белых фильмов. Свою - нормально.
- Вы снова дома ночевали?
Понятно, что да. Квартира в ста метрах от казармы. Жена. Кровать мягкая двуспальная. Крысы по тумбочкам не шарят.
- Да, - голос Шурика срывается.
- То есть, нет. Я частично... Жен... - Заканчивает он на всхлипе.
Капитан делает шажок в сторону залётчика, встает на носочки, вытягивается в струнку и начинает свою каждодневную утреннюю зарядку.
- Ты, Попов - баба. Даже хуже. Хотя, что может быть хуже? У тебя командир - жена . А ты человек военный... Боец как бы. А тебя жена трахает... В жопу. Мужчина должен быть... - Ну, все. Началось. Затянул свою песнь о настоящем мужчине. Нибелунг недоделанный. Теперь долго не остановится. Рота погружается в тоску.
Дослушав концерт, мы отправляемся в Ленинскую комнату на политзанятия.
Капитан раскладывает на столе брошюрки: наказы партии и работы Ленина. Что там сегодня? Апрельские тезисы? Но тут двери распахиваются. На пороге материализуется мощная фигура жены нашего ротного. Бывшей волейболистки, а ныне комендантши офицерского общежития. За чёлкой глаз не видно. В дивизии ходили гнусные слушки, что она поколачивает мужа. Чёлка дёрнулась:
- Товарищ капитан, дай два солдата, шкаф погрузить! - Надо отдать должное командиру. Он даже не вздрогнул. То ли выучка сказалась армейская, то ли привычка домашняя. Раздвинул ставшие ниточными губы и уронил, тихо, но твёрдо:
- У нас политзанятия, Маша. - По комнате самолетом пронеслась муха. Челка дернулась снова:
- Шурик! Дай два солдата!
- У нас политзанятия. - Уши капитана зарделись.
- Шурик, не поняла... Ты, где сегодня ночуешь? Удивилась комендантша, удаляясь со сцены под хихиканье Попова солдата. Кэп ещё долго сидел, листая "Апрельские тезисы". Рота безмолвно ржала.
А дальше было так. Через два дня командир, придрался к детали туалета Попова. То ли подворотничок у него был не свежий, то ли сапоги улыбались не по-армейскому и отправил своего тёзку на губу дивизионную. Ну и что в этом ужасного? У нас половина страны на губе побывала во время срочной службы.
Но приконвоировали осуждённого туркмены - два молодца одинаковых с лица, приклады по земле волочатся. К отверстию шахты канализационной, что во дворе дома знакомого с детства. И стоит теперь Сашок простоволосый, без ремня (арестантам не положено). Жена в окно выглядывает. Бабушки-соседки на лавочке оцепенели, семечки пороняв - ветер кулёчки перекатывает. А туркмены, на корточках расположились возле дырки в асфальте. Автоматы на крышку люка канализационного положили. Тарахтят по-своему. Языками цокают, живо что-то обсуждая. Наверное, преимущества азиатской социальной модели. С муэдзином на башне и вторичным продуктом, свободно несущимся по сточным каналам родных кишлаков.
Прошло три дня. Возвратившийся с губы Попов остро пах французским одеколоном. Вечером - наши койки были рядом - мы тихо беседовали:
- Знаешь. Перед соседями стыдно - Шурик лежал на одеяле, уставившись в потолок.
- Ну, армия. Должны понимать, что всякое... - Пытался его успокоить, придав голосу сочувствующие нотки.
-Я, как зек обосраный... И ещё эти чурки с автоматами. Ленка меня в этом дерьме видела...
- Ленка?
- Ленка. Я на ней жениться хотел. На втором семестре. Не то чтобы хотел. Ну, знаешь - так проще. Способ у меня был. Чтоб не приставали: любишь, не любишь. Женится всем обещал. Идиот!
- И что?
- Доложили ей, что работаю, значит. Прибежала в первый же день, когда жена на работу ушла.
У меня ведро из рук выпало. Обрадовалась, стерва: "Я тебе и остальных, кому жениться обещал, всех приведу". Казановой обзывала. И чего злилась?
Я приподнялся на кровати, пытаясь рассмотреть выражение лица собеседника, но в свете луны, освещавшей нашу спальню-казарму, мощно звучащую мелодией тридцати спящих мужчин, увидел лишь бледный силуэт со сложенными на груди руками.
- И, что, Саня, все приходили? - Никогда Саней его не называл.
- Не все. Шесть. Остальные разъехались кто куда.
- Этого дятла я убью. - Сказал и засопел, отключившись Попов. У солдат в армии проблем со сном не наблюдается.
Вот после всего этого все изменилось. На первом же разводе Попов-солдат на вопрос Попова-командира: "Ночевал ли ты дома?", рявкнул: "Так точно, товаришь капитан!". И радостно ему улыбнулся. Чем немало озадачил нашего начальника, такой бравости не ожидающего. Развод оборвался без обычных песен о мужчинах гордых и смелых.
После этого, капитан раз в две недели Санька на губу за сон сладкий на кровати домашней, а Санек ему в ответ:
- Служу Советскому Союзу, - и строевым шагом на губу марширует. Лихо так. С шиком. Хоть мавзолей Ленина отправляй охранять. На гауптвахте, если работ нет - строевые до обеда. Попов там и натренировался.
И вот как-то раз, а может быть и не раз - кто знает? Занесло его в очередной ночной самоволке к своей бывшей невесте, Ленке. До утра старое повспоминалось, а только солнце встало, Шурик с кровати выбрался и в спорт-роту направился. Но двери подъезда за собой прикрыв, в капитанскую "Волгу" уткнулся. Похоже, капитан тоже в этом доме старое вспоминал. И что думаете, сделал Саша, взяв в руки острый гвоздик? Нет. Не правильно. Никакого короткого русского слова... Он написал много слов. Филолог все-таки. Предварительно вернувшись за подробностями к Ленке Что от соседей скроешь? Тем более, что домик размером - два этажа на три подъезда
Через двадцать минут на правом боку машины красовались атрибуты капитанского греха в виде адреса грешницы и пространных измышлений о сексуальных способностях капитана, густо сдобренных словом "козел". "Я даже упрел", - говорил он всем радостно, прибыв в расположение роты утром.
Ротный на утреннем разводе отсутствовал. Вообще было два варианта развития событий, как считало большинство спорт-ротовцев. Первый - это если капитан, выбравшись из тёплой постельки, заметил письмена. Тогда всё уладится. Мужчины в таких ситуациях находчивы.
А второй... Второй был много хуже. Капитан со своей супругой комендантшей проживал в офицерском общежитии, голубятне девятиэтажной, где все утром, спеша на службу, "здравия желаю" друг другу чирикают. И, если капитан свою "Волгу" разрисованную возле общаги припаркует, то всё общежитие офицерское по пути на службу узнает сексуальные предпочтения гвардии капитана Попова.
Широкоплечие мужчины молчаливо разбрелись на тренировки, думая каждый о своём.
Что было дальше? Капитан вернулся в роту после недельного бюллетеня на свежеокрашенной машине. От него пахло больницой. Над левой бровью белел пластырь. Лицо было слегка одутловато. Наверное, последствия гриппа сказывались, и, встретив в казарме бойца Попова, произнес фразу, поразившую своей кротостью всю спорт-роту:
- Здравствуйте, Александр. И проследовал по нескрипнувшим половицам в свой кабинет. А Саша еще долго стоял, рассматривая надпись на дубовой двери - "Командир роты".
Капитан после этого случая стал, как бы выразиться... Интеллигентен, что ли? Опаслив? Солдат называл на Вы.
Боксеры, а они большие специалисты в этих вопросах, утверждали, что иногда после нокаута, полученного на ринге, человеческая личность может измениться до неузнаваемости, и приводили в пример тяжа из Ленинграда, который после полученного потрясения, занялся литературным трудом и даже где-то печатался.
Несколько лет спустя, встретив как-то своего приятеля, я узнал, что солдат Попов ушел на гражданку в должности старшины спорт-роты.