Аннотация: Рассказ написан для конкурса "Фантастическая любовь" и, по условию, там должна быть любовь и Беларусь. Не бейте меня, о любезные жители Заславля! Я был в вашем городе в конце восьмидесятых и то пару часов. Может быть, чего и не разглядел.
Вот бывают же городишки, одним своим видом вызывающие глубокое и безнадежное уныние! И будь даже они расположены недалеко от столицы или бойкой дороги, всё равно кажется, что за околицей начинается край света. И за этим краем нет ни трёх китов, ни черепахи, ни тем более Атланта - там нет вообще ничего. Как в холодильнике после хорошей пьянки с друзьями.
Заславль оказался именно таким. Хотя доехать до него от Минска можно было бы даже на велосипеде, он, похоже, давно и прочно был тем, что в моём представлении именуется глушью несусветной. Он и был этой глушью с самого своего рождения, насколько мне известно. Ещё аж в позапрошлом тысячелетии князь Владимир стольнокиевский сослал сюда своего сына Изяслава, вместе с его матерью, а своей женой Рогнедой. Эта шустрая бабёнка устроила на муженька покушение - ну, тот и спровадил её в этот захолустный городишко, вместе с попавшим под раздачу Изяславом. Вот же изверг, прости Господи, а ещё святой.
Впрочем, я, наверное, несправедлив к князю Владимиру. Через пару лет он отдал Изяславу в удел Полоцк, куда тот и перебрался вместе с маманей. А Заславль, оказывается, раньше звался Изяславль - в честь князя, а вовсе не от слова "заслать", как я предположил вначале, увидев перед собой его унылую панораму.
Пройдясь по городу и проникшись искренним сочувствием к невинно репрессированному княжичу Изе, я потусовался среди местных атлантов, подпиравших стенку продуктового магазина. Были они на удивление почти трезвые и ждали машину на какие-то Должаны. Не то электрики, не то телефонисты, а вернее всего просто местные умельцы на все руки, срубившие очередную шабашку. Ничего путного узнать у них не удалось, посему я зашёл в магазин - и был наповал сражён тамошней продавщицей.
Вот чем мне нравится Беларусь, так это женщинами. Здесь сохранился чисто славянский тип светло-русых сероглазых красавиц. А эта, вдобавок, была с косой, да и звали её Олесей.
Увы, мои робкие попытки познакомиться поближе ждал полный и окончательный облом - Олеся оказалась уже несколько месяцев как замужем. Вот всегда у меня так! Отродясь я не бывал в этом самом Заславле, а когда приехал - выяснилось, что опоздал эдак на полгодика.
А ведь мог поехать сюда ещё год назад! И надо было, наверное - но поленился брать отпуск, да и не очень поверил Сашке. Не авторитет он для меня, слабоват ещё как сенс и мог ошибиться. Но затем я получил некоторые подтверждения его слов и решил - надо съездить.
Мы ищем места силы. Можно не верить в магов, экстрасенсов, колдунов и прочую эзотерику, но скажу одно - места силы существуют. В них есть особая энергетика - и мы, сенсы, никогда не упускаем случая побывать в таких местах, где энергия Земли выходит на поверхность. Обычно они находятся на разломах тектонических плит. В горах, например. Местами силы являются и некоторых храмы и монастыри - но расположены они обычно тоже в горах или у источников. Святые отцы не ставили свои храмы абы где и абы как - уж в чем-чем, а в таких вещах они разбирались.
Но место силы на равнине, у сонной речки Свислочь, где никаких геологических аномалий отродясь быть не должно - это редкость. И требует изучения. Поспрашивав бывалый народ, я выяснил - да, что-то похожее там вроде бы было отмечено раньше, но потом исчезло. И тут появляется со своим свидетельством Саня, решивший в прошлом году погостить у своего дядьки в Заславле.
Вот у Саниного дядьки я и остановился, решив пожить тут с недельку и выяснить, в чём дело.
Чем больше я бродил по городу, особенно по старой его части, тем больше с ним примирялся. Какая-то его особая неспешность, местный неторопливый говорок, да и видимые даже обычным взглядом следы седой древности настраивали душу на этакий умиротворяющий лад. Появилось даже чувство, что я тут когда-то бывал - да что там, просто хорошо его знал. Знал, но за житейской суетой и погоней за чем-то совершенно теперь не нужным забыл напрочь - и вот вернулся сюда, как во сне возвращаешься иногда в детство. Что-то посконное и домотканое не просто сохранилось здесь - оно никогда и не исчезало, как будто бы Заславль завис во Вселенной вне времени и пространства, и все бурные события минувших эпох прошли сквозь него, не затронув его тайной и сокровенной сути.
Набродившись вдосталь, под вечер я вернулся к Санькиному дядьке. Дядька Гнат был в том возрасте, когда с равным правом его можно было назвать и мужиком и дедом. По Саниным рассказам, жил он бирюком и был по жизни молчаливым пофигистом, однако на извлеченную мной из объемистой дорожной сумки снедь и, особенно, на бутылку водки реагировал весьма положительно. На столе тут же появились соленые грибочки, огурчики, сало, а когда водка неожиданно быстро закончилась - то и объемистый запотелый графин местного бимбера, на удивление весьма неплохого. Впрочем, на бимбер я особо не налегал, поскольку с утра собирался посидеть с удочкой на Свислочи. Получив от дядьки наставления, куда нужно идти, я завалился спать.
Спал я некрепко и проснулся рано. Похоже, вчера перебрал я не только спиртного, но и новых впечатлений. Мне снились князь Владимир, Изяслав, битвы с какими-то древними гопниками и молоденькая продавщица Олеся.
Раннее утро встретило меня сплошным туманом. Им было завешено всё; плотными клубами и полосами он змеился над дорожкой, над тропкой, над мокрой травой, над сонной речкой. Я быстро промок насквозь, но сквозь туман уже пробивалось солнце, и день обещал быть теплым. А пока можно было и потерпеть, несуетно приводя в порядок мысли над закинутой наудачу удочкой. Но думалось почему-то опять о древнем Заславле и Олесе.
Я пришел сюда не зря. Что-то происходило в мире этим туманным утром. Всей своей промокшей шкурой я чувствовал нарастающую силу. Но это была не мощь Земли, это было что-то иное. Этот туман, он как будто проходил сквозь меня - и я словно таял вместе с ним, исчезая под лучами утреннего солнца. Думать уже не хотелось совершенно - и я отключил мозги, целиком отдавшись новым ощущениям.
Вдруг туман будто сдернули, как словно бы враз поменялись декорации в некоем театре. Я мог бы поклясться, что этой ракиты метрах в пяти от меня здесь раньше не было. Конечно, из-за тумана я мог ее и не разглядеть. Но это вряд ли. Я встал и повернулся, чтобы размять косточки.
А вот уж этого точно не может быть, потому что этого не может быть никогда. В версте от меня, окруженный земляным валом с бревенчатыми стенами на нем, стоял город Изяславль. Я поморгал глазами. Помотал головой. Ущипнул себя за ляжку. Больно, черт! Но город стоял непоколебимо. Стояли стены, за которыми были видны несколько бревенчатых рубленных в обло строений, стояли угловые и надвратная башни, подъемный мост через ров, деревушка недалеко от города. И от этой деревушки в моем направлении неторопливо шла по тропинке какая-то босоногая девчонка с большой плетеной корзиной на плече.
Портал! Етишкина жизнь, а ведь можно было бы и догадаться. Я слышал о таких вещах, но всерьез в них никогда не верил. Мало ли баек ходит среди пестрой тусовки эзотериков, кастанедовцев, самопальных йогов, потомственных якобы колдунов и прочей братии. И вот, надо же, вляпался. Но я тоже хорош, дубина стоеросовая. Кажется, сделал все, чтобы портал сработал - настроился на Изяславль, отключил рациональное мышление, вобрал неизвестно какую энергию... Ну, кто в теме, тот поймет. Но мне-то от этого не легче.
Девчонка уже на подходе. Та-ак... И что будем делать? Прятаться глупо - испугается, поднимет визг. Решено, выхожу навстречу. Как вот только с ней говорить?
- Здравствуй, девица! Не бойся меня, я не кусаюсь. Как тебя зовут?
Ошалели мы оба. Девчонка - оттого, что никак не ожидала увидеть здесь кадра в дядькиной брезентухе, рваных джинсах и кроссовках. Я - поскольку был как-то не совсем готов увидеть одетую в грубый холщовый сарафан продавщицу Олесю. Хотя нет, не она, конечно. Но очень похожа.
- Здрав будь! Какой ты смешной и так смешно говоришь. Кто ты еси?
Если уж быть точным, говорила она не совсем так, да и выговор у неё был непривычный. Протяжный, певучий. Отчасти, видимо, еще и потому, что она растягивала и слова, оканчивающиеся на согласный - "здраво", "тако". Но я-то ее понимал, а сам старался говорить так, чтобы обойтись без тех словечек, которые наш великий и могучий нахватал за тысячу лет своего существования от татар, немцев и прочих амеров.
- Издалека я, девонька. Сергеем меня зовут. В гости мы ходили, с товаром. Да напали на нас разбойники, кого поубивали, а кого в полон взяли. Удалось мне от них бежать, домой вот пробираюсь, - я врал вдохновенно, и девчонка вроде бы верила. Во всяком случае, она успокоилась и убегать не собиралась. - А ты кто такая и зачем к реке одна пришла?
В общем, разговорил я ее помаленьку. Умение заговаривать зубы представительницам слабого пола - вещь хотя и наживная, но не зависит ни от эпохи, ни от национальности. Выяснилось, что ее зовут Неждана, а к реке она пришла, чтобы проверить верши. Хоть и не девичья это работа, но приходится. Сирота она, живет приемышем у своего стрыя Ставора, но тот недавно отбивал вместе с ополчением набег каких-то там ятвягов и получил ранение, стрелу в ногу. С трудом, но я вспомнил, что стрый - это дядя по отцу, а ятвяги - одно из племен прибалтов.
Достали мы ее верши. Неплохой улов, я вам скажу. Тут я вспомнил про удочку и, к своему изумлению, вытащил не слишком мелкого язя. Неждана посмотрела на мою добычу критически, но в корзину положить разрешила. Однако, когда я произнес слово "удочка", она покраснела и, кажется, собиралась влепить мне пощечину. Видимо, меня спасло написанное на физиономии искреннее недоумение. Правда, когда я сообразил, что раньше обозначало слово "уд", краснеть пришлось уже мне.
Корзину до хаты мы тащили вместе. Хорошо хоть, что по пути никто не попался.
С дядькой Ставором договориться было сложнее. Неждана, к моему удивлению, хотя в разговор мужчин почти не вмешивалась, пару слов в мою поддержку сказала. Ставор же долго расспрашивал и переспрашивал меня, но после того, как я подарил ему удочку с запасными крючками и пообещал так весьма кстати прихваченный на рыбалку туристский нож, он разрешил мне пожить у них какое-то время. На этом официальная часть была закончена, и я добровольно поступил в распоряжение Нежданы, на предмет потрошения рыбы. Испросив себе, в целях маскировки, какие-нибудь рубаху и портки попроще.
- А ведь ты неправду говоришь, Сергей! - сказала Неждана, когда рыба была разделана, вода нанесена, а огород полит. - Дядьке-то ты зубы заговорил, но я знаю, что ты не купец и ни к каким разбойникам не попадал.
- Почему ты так думаешь?
- А я не думаю, я вижу. И коло твое вижу. Другая бы сразу убежала от тебя там, на речке. А я у бабки Зоряны волшбе училась, умею человека от нечисти отличить. Ты человек, и хороший человек, но совсем чужой. Кто ты?
- Коло - это что?
- Это круги такие над головой, разноцветные. И каждый цвет свое означает, каждый о человеке рассказывает, о его помыслах и о его душе.
Понятно, это она про ауру говорит. Выходит, сенс Неждана. Коллега. Что же, попробую рассказать ей, откуда я взялся. Если она правду от лжи отличать может, то и поверить сможет, какой бы странной ей моя история ни показалась.
Я рассказал Неждане все. Сидели мы с ней друг напротив друга, на каких-то колодах у сарая с сеном - и я рассказывал. А она, подперев подбородок кулачком (чтобы рот от изумления не открывался, наверное), слушала. И верила. Вот умеют же люди слушать и умеют верить! И даже мои доказательства, зажигалка и мобильник, не особо понадобились. Она поверила сразу и во всем. Врать мне было незачем, а она, наверное, действительно видела меня насквозь.
А ночью она пришла ко мне на сеновал. И было всё, что должно было быть. Потому что если понимаешь человека и веришь ему - утаить друг от друга, что мы оба влюбились с первого взгляда, невозможно. Да и не нужно, наверное. И слова здесь ни к чему.
Наговорились мы после, уже под утро, когда лежали, измученные, на покрытом кошмой душистом сене и слушали перекличку деревенских петухов. Она не была девушкой. Её обручили с сотником княжеской дружины, а после этого, как я понял, молодым уже можно все. Хотя сотник не был молодым, ему было уже под сорок. Он ушёл отражать набег - тот же, в котором ранили Ставора - и не вернулся.
- Ты любила его, Неждана?
- Нет. Но куда же мне деться, сироте? Всякий обидеть может, да и у дядьки на шее долго не проездишь, он и сам жену себе подыскивает. Стерпится - слюбится, Сергей. Так думала.
- А теперь?
- А теперь я люблю. Тебя люблю, глупый.
И снова слова стали нам не нужны.
- Ты знаешь, Горислава на меня глаз положила. Хочет за своего сына взять, - сказала она, когда мы отдышались в очередной раз. - И я бы пошла, если бы не встретила тебя.
- Горислава - это кто?
- Так Рогнеда же, жена князя Владимира. Прогнал её князь, за дело прогнал, а сгоряча и сына тоже, так она теперь его славить решила.
- А сын - это Изяслав? - в тонкости взаимоотношений Владимира с Рогнедой я решил не лезть.
- Да, - удивленно ответила Неждана. Потом тихо рассмеялась. - Я все забываю, что ты к нам из небыли попал.
- Как это - из небыли? - заартачился я. - Это у вас тут сказка какая-то дремучая. Не знаю, смогу ли я здесь...
Я прикусил язык. Но она поняла.
- Не думай об этом, любый мой, - Неждана помолчала. - И я... я тоже не хочу думать. Все решится само. Как Велес рассудит, так тому и быть. А сейчас иди ко мне. Ой, какой у тебя смешной знак здесь, на животе. Как бабочка!
- Это родимое пятно такое. Говорят, оно повторяется у нас в роду через поколение.
- Это знак судьбы, милый. Ты будешь счастлив. А я...
Буду ли я счастлив? Не знаю. Но эти три дня и три ночи я был счастлив. Много ли это или мало, не мне судить.
А потом старый служитель Велеса сказал, что мне нужно возвращаться. И мы поняли - так тому и быть.
Как и обещал волхв, я вернулся в то же место и в тот же час. Даже туман ещё не успел рассеяться. О рыбалке я как-то даже не вспомнил и вернулся к Гнату. Он ещё дрых, в компании с пустым графином. Но пока я заваривал свежий чай, дядька оклемался.
- Чаек? Чаек, это хорошо. Вот только сбегал бы ты лучше, мил человек, к Олеське, она как раз сейчас должна магазин открыть. А то вишь, сало-то с огурчиками остались, а они с чайком как-то не того...
Наверное, Гнат был прав. Мое-то похмелье прошло еще три дня назад, но я чувствовал, что без бутылки мне придти в себя будет трудновато. И без лишних слов отправился в магазин.
В продмаге, на мое удивление, было довольно многолюдно, но из страждущих был один я. Остальные покупатели, в лице многочисленных бабок, придирчиво выбирали товары.
- Здравствуй, Олеся! - сердце у меня дрогнуло. Нет, все-таки похожи они с Нежданой, очень похожи.
- Ой, привет, Сережа! Что это ты какой-то помятый и щетину успел отрастить как у цыгана?
- Да мы тут вчера с дядькой мой приезд немного отметили. Ты мне без сдачи бутылочку не отпустишь?
Склочного вида старушонка, поджав губы, уже готовилась высказаться по моему поводу, как вдруг расплылась в улыбке.
- Ой, Олесенька, никак к тебе родственник приехал?
- С чего вы так решили, тетя Маня?
- Так похожи ж вы с ним, как брат и сестра.
- Да обознались вы, тетя Маня. Он Гнату родственник, наверное.
Я не стал объяснять, что родственников у меня ни в Заславле, ни вообще в Беларуси нет. Зачем? Вместо этого я быстренько обменял пару бумажек на бутылку, подмигнул Олесе и собрался уходить.
- И впрямь, похожи-то как, - внезапно вмешалась другая бабка. - Да вы сами-то встаньте рядом у зеркала, посмотрите.
Бабки загомонили все разом, предчувствуя развлечение. Бабки всегда правы, и нам двоим пришлось уступить. Зеркало висело при входе, над столом для упаковки покупок. Мы с Олесей с недоумением и легкой тревогой рассматривали в нем друг дружку и убеждались, что в словах бабок что-то есть.
- Ну и что ж, что похожи? - сказала наконец Олеся. - Город наш небольшой и все друг другу родственники, наверное. А он дядьке Гнату родственник. Может быть, у нас какой-нибудь прадед общий. Или пра-пра-прадед. - на большее ее не хватило. - Правда?
- Правда, - ответил я. - Особенно если у тебя есть где-нибудь родимое пятно в виде бабочки.
- А ты откуда знаешь... - начала Олеся. И осеклась. - А у тебя правда такое есть?
Не может быть. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Я почувствовал, что одной бутылки мне сегодня может быть маловато. Неужели...
- Есть, - отрешенно ответил я. И добавил с ехидством. - Показать?
- Нет уж, не надо, - покраснела Олеся.
Бабки чуть не визжали от восторга. Мы с Олесей обалдело смотрели друг на друга, потом она фыркнула и засмеялась. Засмеялся и я.
- Ну, будь здорова, сестрёнка, - я чмокнул Олесю в щечку, подмигнул старухам и вышел из магазина. Похоже, мне пора уезжать из Заславля. Поводов для пересудов тут хватит минимум на неделю.
Да, слишком многое свалилось в последние несколько дней (или часов?) на мою бедную голову. Нужно какое-то время, чтобы просто придти в себя.
Но я вернусь в Заславль, Неждана. Потому что бывают на свете городки, куда обязательно хочется вернуться.