Полицейский филер Кирилл Полукашин с аппетитом уплетал щи, слушая вполуха брюзжание отца.
-- Бросил бы ты эту возню Кирюха, занялся бы торговлей. Вон в этом месяце торговля куда как бойчее пошла, хороший спрос сейчас на скобяной товар. Он хоть и не дорогой, но во всяком деле и всякому человеку нужный. Свое дело, Кирюха, это свое дело. Верный кусок хлеба.
Кирюха же тем временем с хлюпаньем поглощал завтрак и мечтал совсем о другом.
Государственная служба - вот, что открывает невиданные возможности. Что из того, что сейчас он мелкая сошка с профессией которую неприлично называть в обществе. Главное что потом, он, выходец из самых низов, сын мелкого лавочника, вполне может стать большим человеком. Значительным чиновником с погонами серебряного галуна с оранжевым просветом. Да что там - с двумя просветами!!
От такой невиданной своей наглости он даже поперхнулся.
Отец перестал расписывать прелести торговли гвоздями и прочим скобяным товаром, и замолчав, сильно хлопнул сына по спине, выбивая попавшие ему не в то горло щи.
Прокашлявшись, Кирилл вернулся к щам и мечтам. "Нет ничего невозможного в том чтобы претендовать на высокий чин, - думал он, - подумаешь, два просвета на погонах, это вполне возможно, не сейчас, конечно, но когда-нибудь в будущем. Сейчас ведь не старые времена, разночинцы тоже могут кое-чего добиться, не одним лишь дворянам хлебные должности достаются".
Отец продолжал гнуть свою линию:
-- Сам понимаешь, Кирюха, ты у меня единственный сын, не могу же я дочерям лавку свою оставить! Так что не посрами отца, займись торговлей, какой из тебя чиновник? Не гонись за многим, работай себе, занимайся полезным делом, гвозди они ведь тоже не пустяк.
Но сын не слушал, перед его мысленным взором уже раскачивался на невидимой вешалке новенький мундир. Кирилл отчетливо видел его темно-зеленое, почти черное сукно, оранжевую отделку, серебряные погоны и петлицы, сверкающие ордена, значки за безупречную службу. И все это великолепие будет принадлежать ему, Кириллу Полукашину...
-- Да ты заснул что-ли? - отец толкнул локтем отпрыска, мечтательно застывшего с недонесенной до рта ложкой.
-- Вечно Вы, папаня, со своими гвоздями - разозлился тот, - может я большим чиновником стану, а Вы того никак понять не можете, может мне суждено преуспеть на государственной службе, может быть меня сам Государь-император отметить соизволят.
-- Тебе должно скобяным товаром торговать, а не на службе преупевать, - вполголоса проворчал отец, - помяни мое слово, ничем хорошим твоя служба не кончится. Пропадешь ты на ней ни за грош, и никто о тебе кроме нас с матерью и не вспомнит. Перебирайся в торговлю, пока еще не поздно.
Но сын лишь отмахнулся от мрачных отцовских прогнозов. Ведь именно сегодня ему предстояло особенно ответственное задание, за выполнение которого Кирилл надеялся получить заслуженное повышение. Уже давно верные люди доносили о некоем голландце Ван Страттене, который повадился ходить по кабакам и что-то разнюхивать. Он говорил, что, дескать хочет нанять матроса, но дело явно было не в этом. Говорили, что подозрительным иноземцем заинтересовалось даже жандармское управление. Однако там было и так много работы из-за всяческих революционеров, а потому вышееупомянутый голландец пока числился за ведомством внутренних дел.
Самое удивительное, это то, что голландец каким-то чудом ухитрялся избегать встреч с властями. Подобное положение дел руководство не устраивало, и оно поручило Кириллу втереться в доверие к Ван Страттену, для виду наняться к нему матросом, и в конце концов вывести коварного иностранца на чистую воду и сдать в полицию.
К исполнению этого плана он и приступил сразу после завтрака. Кирилл отправился по портовым кабакам искать голландца. Это оказалось не так просто. Филер обошел почти все заведения, список которых был передан ему в участке, но так и не встретил Ван Страттена. Вместо этого, он целый день тянул пиво и слушал морские байки одна другой страшнее - про штормы и ураганы, заграничные порты, пиратов, морских чудовищ, летучего голландца и еще много про что, чего он был уже не в силах запомнить.
К вечеру он двинулся домой, мрачно размышляя о том, как нелегка участь полицейского осведомителя, и как неправы те интеллигенты, которые считают эту профессию наихудшей из возможных. Выпитое за день пиво напоминало о себе легким туманом в голове и слабостью в ногах.
Внезапно он заметил открытую дверь очередного кабака. "Странно - подумал он, - в моем списке это заведение не значится. Надобно его туда добавить". Он огляделся, чтобы выяснить адрес, и обнаружил, что забрел в совершенно неизвестный ему район города. Вокруг стояли безликие грязно-желтые дома и серые деревянные заборы. Ничего выделяющегося. Название улицы, как назло, тоже нигде не было обозначено. "Какая безответственность, - возмутился про себя Кирилл, - необходимо будет всенепременно доложить куда следует". И он нетвердым шагом вошел в кабак.
Практически сразу он заметил в углу странного человека. Двухметровый блондин уже в возрасте, он был одет в старомодный поношенный сюртук и задумчиво курил трубку. Башмаки с пряжками и полосатые красно-белые шерстяные чулки дополняли его и без того странный наряд. Красное обветренное лицо окружала соломенная борода подстриженная на флотский манер. Кирилл чутьем понял, что наконец нашел то, что искал.
Дрожа как охотник завидевший добычу, он направился прямиком к столику незнакомца. Тот, ничего не подозревая о коварных планах пришельца гостепреимно предложил.
-- Садитесь, молодой человек, здесь свободное место.
Акцент выдал коварного иноземца с головой. Кирилл начал действовать. Заказав себе и собеседнику пива, он принялся втираться в доверие к собеседнику. Тот не сопротивлялся, и не прошло и получаса, как Кирилл и Ван Страттен уже пили в обнимку ром и выясняли кто из них кого больше уважает.
-- О, я имею один небольшой проблем, - пояснял голландец с усиливавшимся после каждого глотка акцентом, - я потеряль мой stuurman, это не есть хорошо для моя корабель, моя schip, понимаешь, да?
-- Конечно, как не понять, куда же вам без рулевого то теперь. Новый нужон.
-- Вот вот, ты хорошо поняль моя мысль. Я нуждаюсь в новый matroos для моей schip.
-- Как же не понять, все ясно, - поддакивал Кирилл, медленно но верно выведывая истинные планы голландца.
-- Если бы я мог нанять хорошего matroos. Но мне это никак не получается, да.
-- Я могу быть матросом, - заметил Кирилл. Он хорошо помнил, что должен был наняться к голландцу, и что это было крайне необходимо для какого-то важного дела. Правда для какого именно он никак вспомнить не мог. И это его смущало, потому что он терпеть не мог качки и всегда оказавшись на море тяжко страдал от морской болезни.
Голландец что-то говорил об оплате и условиях службы, но Кирилл пропустил это мимо ушей. Его мозг лихорадочно работал, пытаясь вспомнить зачем собственно, ему надобно идти матросом к этому Ван Страттену.
-- По рукам? - спросил голландец.
-- По рукам, - автоматически ответил Кирилл.
Какой-то морской волк сидевший за соседним столиком, и от нечего делать слушавший их разговор, осуждающе покачал головой.
-- Зря ты это, парень, не надо тебе иметь дел с этим голландцем, ой не надо.
Но Кирилл не слушал.
Они пожали друг другу руки и Ван Страттен спросил:
-- Слушай, а звать то тебя как?
Кирилл насторожился. В его работе скрытность была наипервейшим условием. Зачем этот прохиндей интересуется его именем. Неожиданно он вспомнил, зачем нанялся матросом. Подозрительность наполнила филера, и он ответил уклончиво.
-- Звать то. Да зовут как-то, а тебе зачем?
-- У-у, да я вижу ты gedronken слишком много ром. Совсем пьяный стал, да. Надо на воздух идти.
Голландец взял его под руку и вывел из кабака. Они направились в порт.
На вечернем холоде мысли Кирилла несколько прояснились. Странный он, этот голландец, Почему он так долго не мог никого нанять а сейчас согласился с первого раза. Неужели он что-то заподозрил. Кирилл испуганно огляделся. Они шли по совсем незнакомым ему переулкам. Уже стемнело, да еще и гроза собиралась. Воздух стал неподвижен, а сквозь тяжкую свинцово-синюю массу грозовых облаков едва заметно багровел догорающий закат. Филеру стало не по себе, даже хмель почти выветрился из головы.
А вдруг этот голландец задумал какой-то подвох? И кто он вообще такой? Где-то сегодня он слышал фамилию Ван Страттен, причем совершенно не в связи с его делом. Кирилл силился вспомнить, но никак не получалось. Фамилия вертелась у него в голове, но никак не вспоминалось с чем она была связана.
Они молча шли по каким-то все более пустынным и диким местам. Кирилл даже и не подозревал, что в его родном городе есть подобные трущобы. Вокруг не было ни души, даже собаки не лаяли.
Почему они идут так долго, ведь порт совсем рядом, а они идут уже более получаса. Куда этот голландец его ведет? Кирилл присмотрелся. Его спутник молча и сосредоточенно шагал рядом. Филер едва поспевал за его широкими шагами. "Странно - думал он, - голландец хлестал ром как воду, а теперь выглядит совсем трезвым. Не к добру это". Кирилл внезапно вспомнил мрачные предсказания отца сказанные им сегодня утром: "Помяни мое слово, ничем хорошим твоя служба не кончится. Пропадешь ты на ней ни за грош, и никто о тебе кроме нас с матерью и не вспомнит". Кириллу стало совсем нехорошо, и он даже подумал, что в конце концов и в торговле гвоздями есть свои приятные стороны. Предсказуемость, например.
Солнце зашло и стало заметное темнее, где-то на краю небе полыхнули первые зарницы. Налетел резкий холодный ветер.
Зря он все-таки связался с полицией. Хотя Кирилл и был одет в добротный сюртук, он зябко поежился. Может быть действительно его призвание это продолжать отцовское дело? Может он допустил роковую ошибку став осведомителем, и теперь ему предстоит за нее платить? Кирилл никогда не считал себя суеверным, но сейчас испытал сильное желание трижды сплюнуть через левое плечо. Но как назло во рту у него пересохло.
И тут он вспомнил в связи с чем слышал фамилию Ван Страттена. В одном из какбаков он слышал историю о Летучем Голландце - мрачном корабле с командой призраков. Так вот капитана этого корабля звали Ван Страатен! Почти также как и его нанимателя. Подумаешь, разница в одной букве.
Несмотря на то, что дорога была ровной, Кирилл споткнулся и чуть не упал. Его спутник остановился и посмотрел на него. Филер был уверен, что голландец о чем-то догадывается, слишком уж хитро блестели в полутьме его глаза. Слова застряли у Кирилла в горле. Он отряхнулся и пошел дальше тупо переставляя ноги.
Это же бред. Морские байки. Сказки для пугливых. Не может быть. Кирилл даже помотал головой - испытанное средство для того чтобы отогнать возникающие сами собой идиотские мысли. Но они не уходили. Наоборот в мозгу всплывали все новые и новые подробности истории рассказанной в том кабаке. Он словно вновь слышал хриплый голос рассказчика:
-- Призраки не могут управлять кораблем сами, и поэтому им нужен человек-рулевой. И раз в несколько лет сам капитан Летучего Голландца сходит на берег и ищет себе нового рулевого. Ищет долго, пока не найдет подходящего злодея и грешника и тогда...
Кирилл чувствовал как начинают шевелиться под картузом его волосы. Не может быть. Это же все сказки. Он то ведь не злодей. Хотя с другой стороны он непочтителен с отцом, а это нехорошо. К тому же по его докладам полиция арестовала нескольких человек. А вдруг кто-то из них был невиновен?
Ноги филера стали заплетаться. А вокруг уже окончательно стемнело. Гроза приближалась. Сверкали зарницы и налетали внезапные порывы ветра. При все этом было довольно тихо. Не слышалось грома, лишь свистел ветер да громыхала где-то на заборе какая-то железяка. На острых штакетинах забора едва заметно светились огоньки атмосферного электричества.
Неожиданно постройки расступились и они вышли на берег. Прямо перед Кириллом на фоне клубящихся туч высился мрачный силует парусника. Призрачные огни дрожали на его снастях, придавая кораблю жуткий и нереальный вид. Филер почувствовал как его ноги становятся ватными а по спине струится холодный пот.
"Если уйду живым, - подумал Кирилл, - завтра же уволюсь и начну торговать гвоздями".
-- Ну как моя красавица - глухим голосом произнес Ван Страттен показывая на шхуну. Как и все старые моряки он считал корабль существом женского пола.
-- Х-хороша, но как ее, то есть его название, - пролепетал филер дрожа от ужаса всем телом, его нервы были уже на пределе.
-- "Летучий...
-- Мама - диким голосом завопил Кирилл, и без оглядки бросился прочь от жуткого корабля и его еще более жуткого капитана.
-- ...рыба", - недоуменно договорил голландец, - "Летучий рыба" есть имя моей schip.
Он некоторое время смотрел вслед Кириллу и слушал как отдаляясь затихают в закоулках портовых трущоб его истошные вопли. Потом Ван Страттен вынул изо рта трубку и смачно сплюнул на пирс.
-- Idiot! Я дал ему слишком много пить ром, и он допился до белая горячка. Как нехорошо получилось. Где я теперь найду еще одного дурака который будет за гроши ходить на моя schip и maakt двойной работа? Здешний matroos все такой жадный.