Выехать решили затемно. Герцог предупредил, что до жалованного лена два часа доброй рысью. Да столько же обратно - считай, полдня только на дорогу. Выходило, что будущие владения оказывались на самой границе с чужими землями, случись что - станут первой линией обороны. Не сказать, чтобы это пугало, но и радости никакой. Это только Хлодию пока можно радоваться, что его жизнь в качестве хозяина нового замка будет отнюдь не монотонной. А Рамона заботило только одно - успеть. Успеть до того, как Кадан соберет новую армию взамен разгромленной. И до того, как ему самому исполнится двадцать один.
Кадан. В первый раз для того, чтобы собрать и привести армию им понадобилось пять лет, и три из них, насколько было известно Рамону, ушли на дворцовые перевороты. Значит, два года. Как скоро они смогут собраться после нынешнего поражения точно не сказать, но едва ли раньше, чем через год. Да и то многие наверняка предпочтут откупиться от службы. По крайней мере, когда пришел приказ герцога, те из вассалов Рамона, что потеряли родичей во время осады Агена в первую очередь вспомнили о щитовых деньгах. Несмотря на то, что сумма для многих казалась почти неподъемной. Вряд ли жители Кадана в этом сильно отличаются от соотечественников: для того, чтобы пробудить воинский дух нужны победы, а поражения и смерти вызывают не только жажду мести, но и желание жить. И не у каждого перевесит месть. Значит, положим год, и посмотрим. Но год - это слишком долго, проклятие может поднять голову куда раньше. Никто не знает, как скоро после вхождения в возраст оно даст о себе знать. Авдерик, вон через день... Рамон помотал головой, отгоняя всплывшее перед глазами видение. Жаль, что он навсегда запомнил брата таким. И можно было сколько угодно вызывать в памяти смеющегося рыцаря в красном и серебре. Все равно потом приходил мертвец с месивом вместо лица - и оставалось только надеяться на то, что лошадиные копыта прошлись уже по бездыханному телу. Впрочем, надейся-не надейся, уже ничего не изменишь. Что ж, он знает, сколько времени ему принадлежит, все остальное станет нежданным даром. И хватит об этом.
Всадники ежились в предрассветной зябкой хмари: все оделись с расчетом на полуденный зной, но до полудня было далеко. Кое-кто из людей откровенно зевал во всю глотку и - Рамон был готов поспорить на что угодно - про себя осыпал ругательствами господина, поднявшего ни свет ни заря. Пусть их. Главное, что с этими людьми он был спокоен за свою спину в любой битве, а поворчать - дело святое. Люди герцога, напротив, ехали с каменными лицами - кто поручится, что вырази они недовольство, не дойдет до ненужных ушей. Лучше сразу не дать поводов для разговоров, чем потом столкнуться с гневом господина. И едва доехали до места, они тут же принялись за дело, вымеряя и расставляя вехи.
Земля Рамону понравилась. Приток реки, в устье которой стоял Аген, делал здесь широкую петлю, превращаясь в естественную границу. Дальше, за крутым берегом стелились луга - и лишь где-то на самом горизонте темнел лес. Незаметно не подберешься. По эту сторону реки тоже лежали луга, а дальше, там куда не доходила разлившаяся по весне река, вольготно раскинулись засеянные пшеницей поля, перемежаясь со стоящими под паром землями. Здесь давно перестали расчищать лес под пашню - и зеленая непроглядная стена окружала владения рыцаря с востока. Три деревни одна аж на полторы сотни дворов. Люди жили широко и богато, благо земли было вдосталь, и родила она щедро, не то, что дома.
-Не жалко Хлодию это оставлять? - поинтересовался Бертовин, когда межа была очерчена. - Поболе чем дома земли-то будет.
Рамон улыбнулся.
-Землю холить надо. Как норовистого коня - держать в узде, но холить. Из-за моря трудновато будет, как пить дать из рук уплывет. Вот тогда точно станет жаль - если с того света я смогу о чем-то сожалеть. А со своим добром вы с Хлодием управитесь.
-Управимся. Замок где ставить будешь?
-Дай подумать. - Рамон прикрыл глаза, мысленно перебирая виденное сегодня. На самом деле место он уже присмотрел, но в таких вещах нельзя ошибаться. Жаль, камня здесь нет, придется деревянный строить, как то делали предки еще каких-то два века назад. Он в последний раз огляделся, протянул руку. - Вон тот холм, как думаешь?
Бертовин бросил оценивающий взгляд в ту сторону.
-Кажется, ничего. Поехали, ближе посмотрим.
Кавалькада поднялась на вершину пологого холма.
-Низко. - Сказал Бертовин. - Досыпать придется.
-Еще как придется. - Согласился Рамон. - Зато с одной стороны ров, считай, не нужен. Река. И с остальных воду подвести будет проще.
-И водовод.
-И водовод. - Кивнул рыцарь. - И вокруг все как на ладони - будет, когда насыпь как следует сделаем. Даже дозорные башни по реке можно будет не ставить.
-Это дома можно не ставить. А здесь придется.
-Теперь "здесь" будет "дома". Привыкай.
Бертовин в который раз оглядел окрест, расплылся в улыбке.
-Пока не могу. Вот даст бог, отстроимся... камня нет, частокол будем ставить?
Рамон кивнул. Камня нет, зато леса вдосталь. Годилось предкам - сгодится и для него. А там захочет Хлодий, или даже его потомки, каменный замок - выстроят. Когда появится возможность везти камень за тридевять земель. А пока будем обходиться тем, что есть.
-Значит, решили. - Сказал Рамон.
Он спустился с холма, объехал линию будущего частокола, что огородит двор у подножья башни, в последний раз убеждаясь, что место выбрано верно.
-Я еще подумаю. Но скорее всего - так. - Рамон посмотрел на солнце, давно перевалившее зенит. - Поехали по деревням.
-Сейчас все в поле. Подождать бы.
Рыцарь покачал головой:
-Если ждать - возвращаться ночью, а люди устали и голодны.
-Не впервой.
-Да. Но завтра по здешним поверьям работать нельзя - боги повелели пять дней трудиться, один отдыхать...
-Охота тебе держать в голове такую ерунду?
-Не ерунду. - Рамон нахмурился. - Странно, что я должен учить этому тебя, а не наоборот. Черни все равно, кто правит, пока с них не дерут последнюю рубаху и не отнимают богов. Поэтому такие вещи следует помнить.
-К тому же. - Продолжал рыцарь. - Вместо того, чтобы ждать до заката и ехать домой ночью, мы вернемся завтра. Сейчас по деревням проверим, поглядим как живут. Как староста живет... все трое. Предупредим, чтобы дома был - передадут. И завтра вернемся. Проведя ночь в постелях, а не в седле.
-Лагерь надо ставить. Каждый день туда-сюда не наездимся.
-Поставим. Пока шатры привезем, дальше вот здесь, где двор будет, дом срубим - потом под сарай какой сгодится. Завтра работать нельзя...
-Нам-то можно.
-Ты всерьез собираешься начинать знакомство со своими людьми с того, что нарочито нарушишь их обычаи?
Воин сокрушенно покачал головой.
-Не подумал. По мне так все их божки - морок один. Вот и не подумал.
-Никто не заставляет тебя верить. А вот думать придется.
-Отвык. - Хмыкнул Бертовин. - Вот уж лет пять как не приходилось.
-Привыкнешь. - Рамон тронул с места коня. - Поехали.
Деревни ему тоже понравились. Добротные избы-пятистенки, крепкие штакетники, что отгораживали просторные дворы, где хватало место и хлеву и амбару, и оставалось на огород. Яблоки светились наливными, прозрачными боками сквозь листья, клонили к земле тяжелые ветви. Куры заполошно шарахались из под копыт. Славно живут, крепко. Мельницы только не видно - похоже, крестьяне возили молоть зерно куда-то на сторону, если только не крутили жернова дома. Значит, поставить мельницу у замка, и лучше водяную. Отвести водовод и поставить. Если мзду за помол брать разумную - деньги будут. Надо в городе порасспрашивать, где людей на такое дело нанять, не прямо завтра конечно. Но хорошо бы самому успеть управиться.
При виде чужих дети замолкали, спугнутыми воробьями бежали по дворам. Из-за заборов мрачно зыркали старики. Пусть их. Привыкнут и смирятся. Бунтовать не будут - для того, чтобы поднять чернь на бунт, нужно хорошо постараться. Слышать о подобном Рамону доводилось, доводилось даже вместе с соседями усмирять взбунтовавшуюся деревню, и вспоминать об этом рыцарь не любил. Он был уверен, что подобные вещи свидетельствуют не столько о развращенности черни - что с нее взять, чисто дети малые - сколько о плохом управлении. Его крестьяне не бунтовали. И здесь не будут. А любить господина им не обязательно. Чай, не золотой, чтобы все любили.
Мальчишка с покрытыми пылью босыми ногами за сребрушку показал дом старосты. Рамон спешился, стукнула калитка. Открыл дверь, как к себе, лишь для приличия грохнув кулаком по косяку, огляделся. Откуда-то из дома в сени выполз старик.
-Староста здесь живет?
-В поле. Что надо?
-Передай: завтра дома пусть будет. Приеду, поговорить надо.
-А ты кто? - старик сощурился, внимательно разглядывая чужака.
-А я господин этих земель.
-Вот как... Добро - теперь не всякий, кому не лень грабить будет, а... - он осекся. - Стар я стал, ум за разум заходит, не обессудь, господин.
Рамон усмехнулся.
-А что, много желающих пограбить было? По вам не скажешь, что совсем до костей обобрали.
-Э, да это так... крохи последние остались. Последний год разве что тихо. А так - приходят и берут, и поминай как звали. Только и гляди, как бы успеть...
-Скотину в лес свести, хлеб закопать. - Закончил за него рыцарь. - Сейчас тоже поди мальчишек послали к пастухам, чтобы успели? И к соседям - предупредить?
-Да откуда ж мне знать, господин. Стар я, носа из дома не высовываю.
-Послали. - Снова хмыкнул Рамон. - Ладно, то дело ваше: я коров по рогам пересчитывать не собираюсь. Староста завтра чтоб в полдень дома был. Приеду.
Он холодно простился с хозяином, вернулся к своим. Отстраненно подумал, что в соседних деревнях наверняка будут знать, кого встречают: хоть они и верхом - а ничто не сравнится в скорости с мальчишками: там сиганут через забор, там нырнут в перелесок и поди угонись. Впрочем, гоняться за кем бы то ни было Рамон не собирался. Будут знать - тем лучше. Начнут притворяться сирыми и убогими - тоже не страшно. Рано или поздно поймут, что лучше, чтобы "грабил" один, а не "всякий, кому не лень". Проповедовать, объясняя, что привилегии знати даны господом, рыцарь не собирался тем более. Черни довольно знать, за кем сила, высокие материи ей недоступны. А уж за кем сила - они поймут.
Вернувшись, Рамон задал Хлодию подумать, что он возьмет с собой в лагерь, бросать мальчишку одного дома не годилось. И рассчитать, сколько понадобится леса, чтобы огородить частоколом в два человеческих роста двор в семь акров, и выстроить башню. На сараи и прочее сойдет и амбарник, его считать нечего. При слове "посчитать" Хлодий сделал такое лицо, что рыцарь едва не рассмеялся. До сей поры парень искренне не понимал, к чему нужна книжная премудрость и зачем отец терпеливо вдалбливал ему цифры. Ничего, пусть привыкает. Жаль, конечно, что мальчика воспитывали как простолюдина, теперь когда еще наверстает. Рамон мысленно положил себе поговорить с Бертовином - пусть подумает, на что Хлодию стоит приналечь уже сейчас, а что может погодить. Чтобы в конце концов парень смог находиться в обществе аристократов и не чувствовать себя невежей, ни ступить ни молвить не умеющим. Кое-чего он, конечно, нахватался, воспитываясь в замке, да и в бытность оруженосцем - но мало, непростительно мало. И бог с ней, с грамотой - не каждый дворянин способен написать свое имя, не говоря уж о сложных расчетах, наподобие тех, что Рамон только что задал парню. Но этикет... Но танцы... Но умение с невозмутимым видом встречать и лесть и ненависть - впрочем, с этим нужно родиться.
Правда, танцевать Хлодий умеет - не бог весть как, но умеет. Нет лучше способа почувствовать себя в полном доспехе непринужденно, как научиться в нем танцевать. Помнится, по такому случаю Рамон дал на время кольчугу. Старую, доставшуюся от какого-то предка, тяжелую и неудобную - не то, что нынешние. И неважно, что кольчуга рыцаря доходила почти до щиколоток, тогда как у оруженосца едва прикрывала бедра. Если уж научится легко и уверенно двигаться в этом чудовище, то уж со своей, более легкой, управится наверняка.
Значит поговорить с Бертовином. Забивать себе голову деталями Рамон не собирался. Бертовин воспитал трех графских сыновей, с собственным точно справится. Правда, вдалбливать науку в почти взрослого парня будет потруднее, не зря же говорят: учи дитя, пока поперек лавки помещается. Ну да куда деваться.
Оставив Хлодия с несчастным видом корпеть над бумагой, рыцарь поднялся к себе. Подумать, что стоит взять с собой, а что оставить в доме. В отличие от многих знатных людей, Рамон не любил путешествовать с большим обозом. Возить за собой мебель и драгоценную посуду - к чему? Нет, поборником умерщвления плоти ради того, чтобы дух воспарил в горние выси, он тоже не был - все хорошо в меру. Но стол и лавки можно сколотить из негодного леса, во время постройки его будет в преизбытке, посуда сгодится та, что была в походе, а добрая усталость сделает постель мягче любой перины. Вот отстроятся - тогда другое дело, тогда нужно будет обживаться, да так, чтобы не ударить лицом в грязь перед соседями. Это ему самому можно до определенной степени не обращать внимания на то, что люди скажут, а Хлодию в первое время любую мелочь будут в укор ставить. Потом надоест, конечно, но то потом.
Он позвал слугу, приказал собрать к утру все необходимое. Снова спустился, заглянул к оруженосцу - тот с несчастным лицом корпел над задачей - и пошел разыскивать Бертовина. Тот выслушал, кивнул - мол, подумаю. Спросил:
-Завтра когда выезжаем?
-На рассвете. Хлодий, да телеги - быстро не поедешь. Потом людей оставим лагерь разбивать, а мы с тобой - в лес. Посмотрим, где на замок дерево брать будем. И какой участок мужикам на дрова оставить, нечего им господский лес где попало рубить. А потом - по деревням. - Рамон потер лоб. - Забот по горло, не знаю, за что хвататься.
-Хлодий скоро поднимется, поможет.
-Да... Вот еще, чуть не забыл: прикажи там еды подготовить на неделю. Пока еще оброк соберем. Охотиться точно времени не будет, поначалу особенно. И подумай, сколько оброк назначить, чтобы голодными не сидеть. И сколько людей на барщину, чтобы и на замок, и озимые засеять. Чтобы нам хватило и на сторону продать осталось... надо еще будет посмотреть, где распахать, приметил сегодня, но мало ли. Завтра, если успеем.
-Успеем. Не завтра, так послезавтра. Куда гонишь?
-А то не знаешь, куда.
-А с ней в догонялки играть бесполезно.
Рамон усмехнулся:
-Вот и поглядим. - Помолчав, добавил. - Ступай. Я, пожалуй, в гости съезжу, пока светло. Хлодию передай, чтоб не ложился - вернусь, проверю, что он там насчитал.
-Загонишь ты себя...
-В гробу отдохну. - Хмыкнул рыцарь. - Вот тогда точно времени будет навалом.
Он не знал, будет ли Лия дома - явившись без приглашения трудно рассчитывать на то, что застанешь хозяев. Да и если застанешь, едва ли они смогут уделить незваному гостю больше нескольких минут. Но кто знает, когда снова получится вернуться в город. И не просто вернуться, возвращаться придется постоянно, пока замок не будет пригоден для жилья, пока не найдутся люди, достойные ходить под его гербом. Пока, наконец, не обустроится хозяйство - так, чтобы хотя бы обеспечивать себя самим. Но кто поручится, что во время наездов в город найдется время бывать по гостям? Так что только и остается - ловить момент. И надеяться что девушка окажется дома: было бы обидно уехать, не простившись толком.
Рамону повезло: Лия как раз выходила из ворот, когда он подъехал. Рядом шла девушка, одетая как было принято у него дома. Рыцарь спешился, поклонился обеим.
-Это Бертрада. - Сказала Лия, и улыбнулась. - А это Рамон. Здравствуй.
-Рад знакомству. - На самом деле радоваться было нечему. Если Лия собралась в гости... - Уходишь?
-Хотела проводить и вернуться. Подождешь у нас, или спешишь?
-Я бы предпочел проводить вас обеих, а потом съездить с тобой к реке. Если Бертрада не против.
-Почту за честь.
Они побрели по улице. Бертрада щебетала не переставая, Лия иногда поддакивала. Рамон молчал или отвечал односложно. Девушка ему не нравилась. И даже не потому, что пришлось ее провожать, в конце концов, четверть часа погоды не сделают. Но мало радости слушать пустопорожнюю болтовню. Он облегченно вздохнул, когда девушка попрощалась. Что у Лии может быть с ней общего?
-Пойдем, или взять тебя в седло? - спросил рыцарь.
-Если тебе не трудно.
-Скажешь тоже. - Улыбнулся он. Сел на коня, протянул руку. Девушка оперлась о его носок, ловко подтянулась, устроилась в седле боком, как в дамском, перекинув ногу через луку. Рамон обхватил ее за талию.
-Удобно?
-Да. Поехали.
Рыцарь подумал, что вздумай он проехать так по улицам столицы - репутацию дамы можно было бы считать похороненной. Даже женитьба не спасла бы. А здесь подобное в порядке вещей. Определенно, в Агене Рамону нравилось куда больше, чем дома.
-Эта девушка, Бертрада - давно здесь? - спросил он, не зная, как задать вопрос прямо: зачем Лие такая подруга. Ну ладно, многие мужчины падки на куриный ум - Рамон искренне не понимал, зачем нужна женщина, с которой вне постели не о чем поговорить, но если кому-то нравится чувствовать себя мудрым и всезнающим рядом с глупышкой, их дело. Но Лие-то зачем?
-Ее отец из свиты герцога. Привез семью недавно. - Ли я пожала плечами. - Почему-то она набивается ко мне в подруги. Может быть, из-за тебя.
-Я тут при чем?
-Глупышка успела влюбиться в Дагобера. А вы друзья. Видимо, надеется, что рано или поздно окажется с ним в одном обществе, более узком, чем бал.
-Дагобер мне не друг.
-Вот как? Мне казалось...
-Был. Когда-то. - Рамон помолчал, пытаясь понять, когда он понял, что думать о маркизе как о друге не получается. После той безобразной сцены в лагере? Или раньше... Какая, впрочем, разница. - Спину я бы ему не доверил.
-У него хорошая репутация.
Рыцарь кивнул.
-Хорошая. И я, в общем, не могу сказать про него что-то определенно дурное. Просто... - он поймал вопросительный взгляд девушки. - Право, не могу объяснить, почему. И довольно о нем. Я приехал попрощаться.
-Совсем? - в голосе Лии промелькнуло что-то похожее на испуг.
-Нет. Просто завтра уеду из города и не знаю, когда вернусь. И надолго ли.
-Я буду скучать по тебе.
-Я тоже - признался Рамон. - Но иначе - только разорваться.
-Понимаю... Останови коня, хочу пройтись.
Они давно миновали ворота. Дорога тоже осталась позади, и вокруг не было ни души. Только медленная река, легкий шорох травы и небо. Рыцарь помог Лие спуститься, спешился сам. Отпустил поводья, позволив коню пастись. Привязывать его нужды не было.
-Жаль, костра не развести. - Девушка шагнула с тропинки, оказавшись в траве по пояс. - Люблю огонь.
Рамон кивнул, пошел рядом. Костра здесь и впрямь было разводить не из чего - лес вырубили давным-давно, а все, что приносила река, мигом разбирали ушлые горожане. Разве что сухого камыша набрать, так что это за огонь - дым один. Лия опустилась в траву, скрывшись едва ли не с головой. Сложила на подол сорванные дорогой цветы, начала переплетать стебли, собирая венок. Рыцарь сел рядом. Посмотрел на отточенные, быстрые движения девичьих пальцев - было в этой бездумной отточенности что-то, навевающее мысли о древних жрицах.
-Научи меня.
-Зачем? - изумилась она.
-Не знаю. - Рамон рассмеялся. На душе было тепло и радостно, и кому что за дело до того, что поводов для смеха вроде бы нет? - Просто захотелось.
Нехитрое вроде бы занятие: цветок к цветку, обвить стеблем, прибавить следующий. Рамон посмотрел на то, что получалось у него, перевел взгляд на пышный цветочный жгут в руках девушки, снова засмеялся, и бросил это дело.
-Сдаюсь.
Он растянулся в траве, опершись на локте, и начал смотреть, как в розовую пену тысячелистника вплетается голубизна васильков и нежный фиолетовый колокольчиков. Солнце медленно спускалось к горизонту, но до заката время еще было.
-Держи. - Лия надела на голову рыцаря готовый венок.
-Я думал, это тебе.
-Сейчас будет и мне. - Она снова ссыпала в подол цветы, благо вокруг их было море и для того, чтобы набрать новый букет, не пришлось даже вставать. Рамон бездумно смотрел, как рассыпанная охапка цветов собирается в еще одну ленту, и улыбался непонятно чему. Наконец, Лия надела готовый венок, кокетливо улыбнулась - мол, как тебе?
-Красиво. - Ответил рыцарь. - Ты похожа на лесную фею.
-В наших сказках феи заманивают доверчивых путников с тропы и исчезают, оставляя в чаще.
-Так я и позволил тебе исчезнуть.
-Поймаешь?
-Ага.
-Тогда попробуй! - Лия засмеялась, подхватила подол, припустив к реке.
Рамон хмыкнул, догнал в несколько прыжков. Сгреб в охапку, уронив в траву, навалился сверху, перехватив запястья:
-Попалась!
-Отпусти, добрый путник. Богатый выкуп будет тебе наградой...
-Выкуп? - Рамон сделал вид, будто задумался. - Отчего бы и нет. - Склонился, заглянув в глаза, прочел в них согласие и прошептал: - А вот моя цена...
И коснулся губ, уже зная, что она ответит.
Потом пришло время перевести дыхание. Лия смотрела снизу вверх, такая хрупкая и такая маленькая, что он вдруг отчетливо ощутил, что при желании смог бы сотворить все, что вздумается - и она ничего не смогла бы с этим поделать. Это оказалось настолько неожиданно и настолько остро, что Рамон на миг замер, едва ли не испугавшись самого себя. А потом пришло желание взять ее на руки и так, на руках и унести закрывая собой от любого, кто мог бы обидеть.
Он ослабил хватку, давая девушке возможность двигаться. Та тут же вывернулась юркой змейкой, рассмеявшись, неслабо толкнула в плечо, заставляя перевернуться. Оседлала бедра, схватила за руки, припечатав их к земле, как только что держал сам Рамон - только ей для этого пришлось навалиться всем телом. Рыцарь засмеялся в ответ - он мог бы освободиться одним движением. Если бы захотел.
-Ну, и кто кого поймал? - поинтересовалась она.
-Я, конечно.
-Похвальное самомнение.
Он улыбнулся, резко сел, уведя ее руки за спину - оба запястья поместились в одной ладони. Провел кончиками пальцев по щеке, запустил их в пушистые волосы.
-Так кто кого поймал?
И выпустив тоненькие запястья, прильнул к губам, не дожидаясь ответа.
Когда он вспомнил о времени, от солнца остался лишь краешек. Почувствовав, что он замер, девушка отстранилась.
-Пора?
-Прости.
-Жаль. - Она медленно поднялась. - Поехали.
Рамон помог ей взобраться в седло, усадив так же, как раньше. Только теперь пушистая головка устроилась у него на плече, да и сам рыцарь обнял девушку за талию куда крепче. Конь неторопливо ступал по дороге, и Рамон не собирался его подгонять. Когда они остановились у дома Лии, небо уже погасло.
-Будешь в городе - заходи. - Сказала она. - Хоть на четверть часа.
-Зайду. - Ему очень хотелось поцеловать ее на прощанье, но проехать в обнимку по городу приличия еще позволяли, а вот целоваться на улице - уже нет. И он ограничился тем, что чмокнул в щеку. Повторил. - Обязательно зайду.