В баре было душно и людно. Система кондиционирования не справлялась с аномальной жарой, нежданно навалившейся на холодный Архангельск. Но здесь было гораздо прохладней, чем на улице, даже под вечер.
И потому многолюдно.
Александр любил толпу. Особенно в барах. В ней можно затеряться, примелькаться, слиться.
Он так и не пригубил холодного пива. Лишь поставил бокал на свернутый в несколько раз серый квадратик справки со штампом "Не годен". Это уже восьмая по счету. Штамп под толщей пива расплывается причудливым узором.
Так уже было. В жаркий июльский день. Тогда еще первая справка лежала, придавленная стаканом с ледяным чаем.
В купе было душно. Система кондиционирования вышла из строя через час после того, как поезд покинул Архангельск. Проводники лишь разводили руками - на ходу, мол, не починим. А остановок за время следования из Архангельска до Санкт-Петербурга было всего две.
На самолете было бы полтора часа. Но в небо больше не хотелось. Ни под каким предлогом.
Александр смирился с духотой. Ему не привыкать. На корабле бывало и хуже. А вот сосед по купе плохо переносил жару, о чем несколько раз уже упомянул. Он с усердием вытирал лоснившийся от пота широкий лоб с залысинами и пухленькие щеки.
Вначале проводники предлагали Александру отдельное купе, но он отказался. Остаться на семь часов одному в замкнутом пространстве не хотелось. Это так же тяжело, как подниматься в небо.
- Домой едете? - спросил сосед, отхлебнув чая со льдом. Этот летний напиток для Александра оставался непонятным всегда. Чай должен быть горячим, а еще лучше - со специями или вареньем. Но отказать услужливой проводнице Александр не смог, и потому его стакан стоял на столе. Нетронутый.
Александр хотел сказать, что восемь лет - немалый срок, который для Земли прошел незамеченным. Но внимательно взглянув на грузноватого мужчину напротив, на его безразличный взгляд, угрюмые морщинки вокруг некрасивого рта, передумал. Ограничился расплывчатым "давно".
- А как это быть за пределами Солнечной системы?
Александр вздрогнул. Побледнел и схватился за край стола, до боли в костяшках. Нет, он понимал, что в поезде его кто-то да узнает. Сеть пошумела с месяц-другой после триумфального возвращения "Одиссея", пока не вернулся "Персей" с сообщением о первом контакте. Тогда команду "Одиссея" отодвинули на задний план, списали, пускай с почестями и медалями, врученными в Кремле. Кому нужны полуживые герои, балансирующие на грани безумия? Тем более, когда им на пятки наступают молодые и сильные.
- Космос везде одинаковый. Слишком опасный для человека, одинокий и чужой.
- Но мы ведь не одиноки во Вселенной? - не унимался мужчина. Он задавал вопросы, которые успели по нескольку раз задать пытливые журналисты. И, наверное, не было ни одной газеты, которая не опубликовала статью на околокосмическую тему.
- Теперь не одиноки.
Александр не стал уточнять, что Первый контакт произошел до полета "Персея". Но о том столкновении команда "Одиссея" не рассказывала никому. Знали только главы РосКосмоса и НАСА. И приказали стереть все данные из бортовых журналов.
- Технология нуль-Т? За ним будущее, верно? - продолжал досаждать попутчик. Ему вряд ли были нужны ответы на вопросы, важнее сам разговор. Пустой, бессмысленный набор слов.
- Прошу прощения, я покурить, - произнес Александр, показав на пачку с сигаретами.
Он резко поднялся и вышел из купе. Проследовал по узкому проходу к купе проводников. Осведомившись, где можно курить, вышел в тамбур под проводом удивленных взглядов. Космонавты не курят. Но Александр больше не космонавт.
В тамбуре под едва различимый стук колес он прикоснулся лбом к теплому стеклу. На "Одиссее" иллюминаторы всегда были холодными. И за ним проносился космический мрак со звездными вкраплениями, а не привычный с детства северный лес с болотами. Тлела сигарета, зажатая между пальцами, тлело время, тлела жизнь.
Нуль-Т - это не просто сворачивание пространства, но и времени. О последствиях тогда не задумывались. Далекий космос звал, манил нереальными видами, сулил славу первопроходца. Но после первого же прыжка, он принялся шутить, и чем дальше, тем злее, пока не стал издеваться и насмехаться в открытую.
Он сможет начать всё заново. Забудет, что по паспорту ему еще нет тридцати, но виски уже поседели и морщины залегли у рта. Забудет, что усталости в его глазах хватит и на семьдесят лет. Забудет всё. И в первую очередь космос.
Он забывает его уже восьмой год. И после каждой новой справки со штампом "Не годен" обещает себя начать всё заново. И выполняет это обещание до следующей весны. До забытой всеми даты, когда "Одиссей" вынырнул из подпространства неподалеку от Марса.
Александр незаметно вытащил из-под бокала справку и кивнул бармену, указывая на курилку. Бармен кивнул в ответ, выставляя на стойку рядом с полным бокалом пива табличку "Резерв".
В курилке было ещё жарче, чем в помещении бара. И душно. И накурено. Вытяжка не справлялась.
Тлела сигарета, зажатая между пальцами, тлело время, тлела жизнь. Под басы громкой музыки, под стук пивных кружек о деревянные столы.
- Александр Терентьев, верно?
- Да, - ответил Александр, стряхивая пепел. Возвращаясь в настоящее. Отгоняя от себя день восьмилетней давности.
- Я сразу узнал вас. Но не поверил глазам. Космонавты ведь не курят.
Напротив Александра стоял молодой человек и неловко крутил в руках пачку сигарет. То доставал из неё сигарету, то прятал обратно. В итоге он выбрал одну и неумело закурил.
- Космонавты не курят, - ответил Александр после длительной паузы. - А бывшие космонавты - почти всегда.
Он смерил взглядом молодого человека, отметил его военную выправку, заметил легкое волнение и увидел в глазах тлеющий огонь. Надежду. Эта она заставляет Александра каждый год смотреть на квадратики справок сквозь бокалы.
- Миссия "Эней"? Ты должен был лететь в её составе?
- Да, - вздрогнул парень. - Как вы догадались?
- По взгляду. У всех "бывших" космонавтов он одинаковый, - глухо ответил Терентьев.
Парень на секунду смутился. Затушил неловкую сигарету и подошел к Александру.
- Лейтенант Летов. Максим Летов, - представился он и протянул руку.
Александр кивнул и, положив сигарету на край пепельницы, пожал руку парня. И снова затянулся, поглядывая на Максима, следя за ним, ожидая его следующего шага. Он не верил, что это простое совпадение. Его нашли. После стольких лет, после стольких переездов, после всего. Или его никогда не выпускали из поля зрения? "Списанные" космонавты могут быть опасны для общества? Вряд ли. Сейчас половина этого общества "списана". Службой, дружбой, жизнью и надеждой.
- И что вас "молодых и сильных" так просто списали? - поинтересовался Александр, забрав сигарету из пепельницы. Он постарался придать голосу сочувствующих ноток, хотя на самом деле ему было всё равно. Нет, не совсем уже всё равно. Но беспокоила его не причина провала миссии "Эней". А для этого надо было поддерживать ненужный, пустой разговор, которых раньше он избегал.
- Нас не списали. Мы просто стали никому не нужны. "Эней" оказался слишком сомнительной миссией. Не самое лучшее начало карьеры.
- "Эней" с самого начала был и был сомнительной миссией, - немного злорадно хмыкнул Александр, резко стряхивая пепел.
Он смотрел на парня выжидающе, интересуясь реакцией. Его сейчас проверяют. Подозрительной встречей, подозрительным разговором. Тогда и он начнет проверку.
Надо отдать должное - парень держался неплохо. Хоть и побледнел, сжал кулаки и сцепил зубы, чтобы не высказаться. После чего закурил. Уже без неловкости.
Александр улыбнулся. Едва заметно, одними уголками губ. Парень действительно был в экипаже "Энея". Мужчина даже стал припоминать лицо Максима на фотографиях. Судьба последующих миссий его не интересовала, пока не заговорили об "Энее".
Полет к центру галактики. К созвездию Стрельца. Но "Эней" даже не смог "прыгнуть" к Альфе Центавре.
Последние испытания проводились на орбите Ганимеда. И вместо "прыжка" космический корабль со всем экипажем на борту провалился в гиперпространство. Космонавтов от долгих лет скитания по изнанке пространства спасло аварийное отключение нуль-Т установки, которое выбросило "Эней" у пояса Койпера.
По счастливой случайности корабль нырнул не слишком глубоко в подпространство, и капитан тут же приказал включить еще не прошедшие испытания подпространственные двигатели. Потому "Эней" и остался в пределах Солнечной системы, а не вынырнул где-нибудь в Туманности Андромеды.
Проект быстро свернули, всю команду вплоть до уборщиков в лабораториях списали. Ни о каких модификациях нуль-Т установки и тем более о гипердвигателях никто и слышать не хотел. Корабли строились на околоземной и окололунной орбитах. И уходили на поиски пригодных для жизни планет. Основывались колонии. Неизвестные, далекие, чужие. В других мирах и в других временах.
Как ученые не бились над усовершенствованием технологии нуль-Т, но реальная установка кардинально отличалась от предсказанной фантастами. Корабли "прыгали", покрывая расстояния в десятки световых лет, время для экипажа шло точно так же, как и на Земле. Но при обратных "прыжках" время поворачивало вспять - и корабль возвращался практически в то же самое время, когда и выходил за пределы Солнечной системы, но с экипажем, который успел "прожить" время путешествия.
Экипажу "Одиссея" пришлось "прожить" восемь лет, пока они смогли вернуться на обратный курс.
- "Эней" мог бы стать первым...
- Первыми были "Восток" и "Аполлон", - оборвал парня Александр, затушив сигарету. Вытяжка зашумела еще громче, втягивая в себя сигаретный дым, фильтруя воздух.
Александр направился к выходу из курилки. Он не хотел продолжать этот странный разговор. Не в том месте, не в то время. И не мог остановиться. Наконец-то он встретил человека, похожего на него самого. Человека, который побывал там, на изнанке пространства, почувствовал место, где нет ни времени, ни пространства, ни движения. Где секунды длятся вечность, где в ходу чуждые законы, где властители отнюдь не люди, а более развитые и менее понятные существа.
Но он пообещал себе, что забудет те секунды, изменившие его жизнь.
Он забудет, что "Одиссей" был первым. Первыми навсегда останутся Юрий Гагарин и Нейл Армстронг.
Возможно, еще и экипаж "Персея".
А "Одиссей" - неудачный эксперимент.
- Александр, извините, если я что-то не так сказал, - Максим догнал его уже возле барной стойки. - Просто эта тема... она как бы больная для меня.
- Тогда не будем о ней говорить, - согласился Александр, продолжая наблюдать за Максимом, который не хотел обрывать разговор, который не хотел упускать его.
- Давайте выпьем, - предложил Максим, когда бармен придвинул к нему бокал с пивом.
Александр равнодушно пожал плечами и поднял бокал.
- Давайте за нас, за бывших космонавтов, - предложил Максим.
- Лучше за неудачные эксперименты, - поправил Александр. - Ведь это они сделали нас такими.
Раздался звон бокалов, бывшие космонавты сделали несколько глотков и одновременно поставили бокалы на барную стойку.
- Расскажите, что там, за пределами Солнечной системы? - спросил вдруг Максим.
Александр вздрогнул и схватился за край стойки. Этот вопрос звенел у него в ушах уже восемь лет. Каждый хотел услышать на него ответ. Новый, красивый, восторженный. И Александр отвечал. Сначала угрюмо, затем раздраженно, в последние годы стал отшучиваться. И только сейчас он ответил правдиво:
- Ничего. Ты это сам поймешь, когда отправишься в полет к другим звездам.
- Вы так думаете? У меня есть шанс? - встрепенулся молодой человек. В его голосе звучала надежда, которой Александр не доверял.
- У всех есть шанс вернуться, - задумчиво вздохнул Терентьев и сделал ее один глоток пива. - Даже у тех, кого списали.
- И вы бы хотели вернуться? - спросил Максим. Между прочим. Развивая разговор. Но Александр понимал, что этот вопрос ему не терпелось задать с самого начала.
- А ты как считаешь?
- Любовь к космосу на всю жизнь, - усмехнулся бывший пилот "Энея".
- Кто сказал, что я его люблю? - Александр снова отпил пива, на этот раз глоток был заметно больше, и поморщился. Он потерял любовь, разуверился в мечтах - всё осталось там, в холодной, бездушной темноте, в безликой пустоте подпространства.
- Но ведь не ради денег и славы вы отправились в путешествие, из которого могли не вернуться? - настаивал Макс.
Александр мог смолчать, проигнорировать вопросы, уйти от них или просто-напросто завершить разговор, покинув бар. Но он оставался в душном и людном помещении, пил потерявшее прохладу пиво и слушал парня. И прислушивался к себе, к проснувшейся надежде.
А еще он говорил:
- Ты прав. Космос - это наркотик. Пустышка. Иллюзия. Там ничего нет. Но все туда стремятся. За своим отражением, своей иллюзией, своим наркотиком. Это зависимость, от которой невозможно избавиться. И у меня нет такой силы воли, чтобы перебороть эту ломку. Да, я хочу обратно в космос.
- И вы бы согласились на предложение? - парень продолжал расспрашивать Терентьева, неумело подталкивал в нужном для него направлении разговор, Александр же притворялся, что не замечает манипуляций.
- Наверное, но пока что мне предлагали только проверять тренировочные расчеты курса у студентов, - хохотнул бывший космонавт и подвинул к бармену опустевший бокал. Бармен взамен выставил на стойку полный.
- А если бы предложили что-то дельное?
- Смотря что. Хотя иногда я готов согласиться и на автостоп по Галактике.
Пока Александр отшучивался, Максим Летов положил перед пилотом "Одиссея" планшет. Типовой контракт с пустыми графами для личных данных и подписи.
- Вот контракт. Проект "Кухулин" - исследовательская миссия к центру галактики, - без какого-либо вступления сообщил Максим и отвел взгляд. Отпил немного пива. Собрался ждать, пока Александр будет изучать контракт.
Но Терентьев не собирался вчитываться в стандартные фразы. Он знал каждую наизусть. Успел выучить, пока "Одиссей" швыряло по темным уголкам Галактики.
Знающий взгляд выхватывал суть. И она ему не нравилась. Его умело поймали на крючок. Остается только подсечь, и он будет болтаться в воздухе, жадно хватая воздух ртом.
Ни отбора, ни тестирований, ни собеседований. Сразу вступление в должность после подписания. Должность капитана судна, названного в честь персонажа из ирландской мифологии.
Неужели получше кандидатов не нашлось?
- Путешествие в черную дыру? Билет в один конец? - попытался съязвить Александр.
- Нет. С возвращением на Землю. Путешествие туда и обратно, - серьезно объяснил Максим.
- Странная миссия, - заметил Терентьев, еще раз пролистывая описание проекта. - Ни исследовательских программ, ни экспериментов, ни даже расстановки маяков. Только полет.
- Это первый частный полет.
- Полностью частный? - удивился мужчина.
Ведь космические миссии даже сейчас настолько дорогие проекты, что одному государству было не под силу их финансирование. А что уже говорить про частников? Хотя вслед за пионерами всегда шли коммерсанты. Теперь вот на Марс отправляют рейсовые космические корабли несколько перевозочных компаний, три из которых частные.
- Да, - уверенно ответил Летов.
- Значит, ты, Макс, любишь космос за деньги?
- Я не буду лицемерить. Деньги нужны. Как и работа.
- Этот проект такой же сомнительный, как и "Эней", - заключил Александр, убрав в сторону планшет и поставив вместо него перед собой бокал с пивом.
- Это шанс вернуться, - напомнил его собеседник. Он больше не казался потерянным мальчишкой.
Он говорил уверенно, сдержано, выдавая информацию отмеренными порциями. Но в его глазах оставалась надежда. Полет "Кухулина" состоится. Александр Терентьев станет его капитаном. И можно вернуться на берег и войти в реку второй раз. Осуществить мечту. Вдохнуть еще раз звездную пыль. Пыль космоса.
Космос - наркотик. И не только для Александра. Для всех, кто хоть раз прикоснулся к черному небу, полному звезд.
Александр залпом допил содержимое бокала и вернул на место отложенный планшет:
- Я согласен. Подпись ставить кровью?
- Электронной хватит.
На утро Александр уже сидел в переговорной инженерно-исследовательского комплекса, арендованного холдингом - спонсором проекта "Кухулин". Максим делился сведениями о деталях проекта, этапах подготовки, рассказывал все, что сам успел узнать. А еще он постоянно поглядывал на часы и на дверь. Директор проекта должен был появиться еще час назад.
- Опаздывает, - ехидно заметил Александр и щелкнул зажигалкой. Пламя дернулось и исчезло. Сигареты лежали рядом с пепельницей на столе. Но курить не хотелось. Он привык, научился ждать - незачем убивать время.
- Странно, это не в её правилах, - ответил Максим, оправдываясь.
- Её?
- Да, а что вас удивляет, мистер Терентьев? - в переговорную вошла молодая женщина. В инженерном комбинезоне с планшетом и папкой документов в бумажном виде. Хоть говорила она на английском, его фамилию она выговорила четко, практически без акцента.
- Мисс Рутвен, - представилась женщина, сев за стол напротив мужчин.
- Простите? - Александр был изумлен. Нет, не тем, что во главе проекта стоит женщина. А тем - какая женщина!
- Эмили Рутвен. Дочь Лорны Рутвен. Капитана "Одиссея".
А ведь они похожи. Очень похожи. Тот же острый и цепкий взгляд слегка раскосых глаз, те же мягкие черты лица, такое же круглое лицо с острым подбородком. Похожее телосложение, только в росте Эмили немного "не доросла" до матери. И прическа была у неё другая - короткие кудри. У Лорны волосы были подлиннее, и она умело справлялась с ними даже в невесомости. И голос. У нее был голос Лорны. Красивый, низкий и тихий. К такому голосу хочешь - не хочешь, а прислушаешься.
- Приветствую вас, Александр, в составе экипажа "Кухулина". Я - директор проекта. Сейчас я введу вас в курс дела и отвечу на все ваши вопросы.
- Подождите, Эмили. А разве все собрались?
- Да, мы никого больше не ждем.
- Эмили, вы шутите или здесь какая-то ошибка?
- Нет, ошибки быть не может, - спокойно заявила женщина и продолжила раскладывать бумаги и загружать какую-то информацию в планшеты Александра и Максима.
- Вы серьезно? Экипаж состоит из трех человек? - Терентьев не верил сказанному, не верил, что дочь вечно сдержанной и серьезной Лорны будет шутить, тем более так.
- Вас что-то не устраивает? - женщина подняла глаза от бумаг и взглянула на него. Тяжелый взгляд. Сильной женщины.
- Да! Когда я подписывал контракт, в нем шла речь об укомплектованном экипаже, - резко сказал Александр и открыл на планшете подписанный контракт, чтобы удостовериться.
- А чем наш экипаж не укомплектован? - с улыбкой спросила она.
- Нас три человека, - стал объяснять Терентьев. С пылом, доходчиво, не веря, что все уже решено. - Два пилота и астрофизик. А как же бортинженер, компьютерный специалист, врач, астронавигатор? Я уже не говорю о связисте, лингвисте и втором составе.
- На "Одиссее" было шесть человек, и вы справлялись, - парировала Эмили.
- С трудом, - заметил Александр.
- Вот и мы справимся. Холдинг не хочет рисковать людьми, тем более специалистами.
- На "Аполлонах" тоже был экипаж из трех человек, - вклинился в спор Максим, следивший за спором издалека. Он даже попытался просмотреть данные, загруженные в планшет Эмили.
- Макс, мы не к Луне летим, а к центру галактики! - резко осадил парня Терентьев.
- Александр, давайте вы не будете горячиться. Нас в команде три высококлассных специалиста. Моя первая степень была по биологии, затем в космической инженерии. Я не буду скромничать и уменьшать свой вклад в строительство "Кухулина". Степень по астрофизике я получила всего лишь год назад.
- Макс, а ты, наверное, прошел курсы повышения квалификации и стал...
- Специалистом по компьютерным системам и неплохим инженером, - сообщил Максим и затем, перейдя на русский язык, попытался немного пристыдить будущего капитана. - Саша, зря вы так.
Александр сделал глубокий вдох, затем выдох и, понизив голос, тоже заговорил на русском:
- Макс, как? Ты знаешь, что там, за пределами Солнечной системы?
- Нет. Но хочу узнать. И приложу к этому все усилия! - решительно высказался молодой человек. - Я не хочу всю оставшуюся жизнь жалеть себя, как вы!
- Как заговорил! Что ж я, неудачник, делаю среди вас, гениев?
- Вы - наш капитан, Саша, - спокойно сказала Эмили, словно поставив точку в затянувшемся споре.
Казалось, что она специально не обрывала его, наблюдая за реакцией Александра и Максима. Прислушивалась, разбирала непривычные для её уха русские слова. Наверное, за годы работы с русскими инженерами и учеными ей пришлось научиться понимать чужой язык, чтобы быть в курсе. В курсе всего.
И она специально назвала его Сашей, подражая русскому произношению, с которым говорил Макс. Вряд ли она знала, что так называла его Лорна.
- Получше никого не нашлось? - мужчина продолжал злиться.
Эмили замолчала, словно подбирая нужные слова, слова перебирая в голове намеченные вопросы.
- Мы не рассматривали другие кандидатуры. Только вашу. Вы - специалист, - Эмили снова сделала паузу, сделав акцент на этих словах. - В астронавигации. Пилотом вы стали позднее. Уже во время полета. Верно?
- Верно. У меня было время, чтобы научиться, - Александр скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.
- Сколько?
- Это указано в отчете.
- Который засекречен? Остроумно.
Теперь в ее голосе прозвучала злость. Скрытая, но все же злость. Ведь он, Александр, сидит сейчас здесь, спорит насчет проекта "Кухулин", а ее мать так и не вернулась на Землю. И он не заслуживает быть капитаном. Но в одном он может согласиться с мисс Рутвен:
- Я серьезно, Эмили. Я понимаю, что вы хотите узнать, что случилось с вашей матерью. Но я не имею право вам об этом рассказывать. Есть вещи, о которых лучше не знать.
Он остыл, даже похолодел. Ладони стали слегка влажными. Давно он так не волновался, даже во время медкомиссии. Вряд ли Эмили расторгнет подписанный с ним контракт. Она прекрасно знала, кого подбирала в свою команду. И должна была понимать, с какими вопросами ей придется столкнуться. Но в её глаза застыла надежда. Надежда узнать правду.
- "Эней" точно так же застрял в подпространстве и эту информацию не скрывают, - она выдвинула последний аргумент.
- Если бы "Одиссей" застрял в подпространстве! - вздохнул Александр и закурил. Тут же сделал усилие и перевел разговор на другую тему. - Я не силен в ирландской мифологии, Эмили, но надеюсь, что вы выбрали удачное название для проекта. А то пока что большинство миссий разделяют судьбу героев, в чью честь они были названы.
- Давайте обойдемся без предрассудков, - с долей презрения в голосе попросила Эмили.
- Космонавты суеверны, мисс Рутвен, - усмехнулся Александр перед очередной затяжкой.
Пока Терентьев говорил, Эмили подалась вперед и придвинула к себе пачку сигарет. Она внимательно, с прищуром, посмотрела на нее, перевела взгляд на Александра и без сожаления выбросила ее в корзину для мусора под столом. И пока он не успел опомниться, произнесла: