Судебное заседание назначено на 1.5.2006 в 10:00. В это время я у компьютера, но в полной готовности: пиджак на мне, в карманах ничего лишнего.
В 10:25 в двери молодой полицейский и его напарница с пушкой. Прошу зайти и говорю, что сейчас выходим. Надо зайти в туалет - когда ещё разре-шат? И попить - когда ещё дадут? Теперь готов, протягиваю полицейскому руки для наручников. Он обижается:
- Зачем стыдишь меня? Ты хоть её пожалей.
Он показывает на Любимую, которая привалилась к столу, готовая запла-кать. Склоняюсь над ней, говорю нежно:
- Не стыдись. Я не стесняюсь идти с наручниками.
Снова протягиваю полицейскому руки:
- Или с наручниками, или берите за руки, за ноги, сам не пойду.
Полицейский неохотно защёлкивает наручники.
По дороге к стоянке машин с одного из балконов мужской голос торже-ственно объявляет на два дня раньше:
- Вот День Независимости!
Не знаю кому, но машу наручниками над головой.
В машине полицейский спрашивает:
- Что у тебя?
Разговаривать не хочется. Но я читаю Псалмы, которые вытащил из кармана благодаря тому, что он слабо затянул наручники, поэтому отвечаю:
- Шьют дела.
- Шьют одежду, - возражает он. И я не спорю.
В коридоре возле судебного зала - прокурорши и защитницы. Меня ждут. Вхожу, сажусь на лавке на своё место, полицейский снимает наручники, садится рядом. Закрываю глаза. Сразу же входит судья, все встают. Первым свидетелем выступил прокурор, закруглился быстро. Я не прислушивался, но до меня дошло, что он уже не работает в Иерусалиме. Свидетельство полицейских тоже проходило быстро, кто-то из них тоже уже не работает на прежнем месте. Меня пытались приобщить к суду, мои защитницы хотели выйти со мной в коридор. Повторил пройденное, что не хочу их обидеть и не хочу вообще никого затронуть. Эти последние слова попадут в протокол в качестве моего заявления суду. Вот и поучаствовал. Потом подводила итоги прокуратура. За ней - защита. Судья говорила дольше всех.
Полицейский толкнул меня в бок, и я вышел с ним, а он ушёл. И я оказался без протокола. Вернуться в зал не хотел, сел напротив приоткрытой двери. А защита уже на стороне прокуратуры, весело щебечут. Прокурорши показывают ей на меня, она оглядывается на дверь, видит меня и спешит, решила, что я её жду. Мы стоим напротив, лицо её радостное, глаза ждут благодарности. А я молчу.
- Ты мне делаешь проблемы, - говорит, не глядя на меня.
- Ничего не слышал, - оправдываюсь, - не знаю, что произошло, но чувствовал, как ты хорошо говорила обо мне.
В коридор выходят молодые прокурорши, смотрят на нас, улыбаются. Защитница замечает их и пытается сказать серьёзно:
- Но защиты ты не хочешь, - серьёзно у неё не получается, а я молчу, тогда она снова пытается сказать серьёзно, а получается просительно: - Придёшь на следующее заседание?
Прокуратура улыбается, а я со смехом мотаю головой в их сторону:
- Вот они меня доставят.
...И снова последнее сидение в автобусе. И снова протокол.
Из протокола
Суд: Я думаю, исходя из материала, который был представлен, что нет у суда данных, обвиняемый странный, есть у него страх от советского режима, и также формы выражения, которыми он пользуется <...> Это прокурор позвонил ему сказать что-то про удостоверение. Если бы он не позвонил ему и не возбудил его, дело не существовало бы. Я не знаю позиции обвиняемого, но согласно его заявлению и согласно его поведению в суде, есть ощущение удручённости и боли, и я не знаю, что полиция сделала с его жалобами <...> В свете всего этого, я не считаю, что есть общественный интерес судить обвиняемого.
Решение
На основании уведомления, которое было дано сторонам из канцелярии генерального прокурора, ответ на просьбу о прекращении процесса должен быть дан в ближайшие дни, устанавливается вынесение решения на 17.5.2006. Дано сегодня 1.5.2006 в присутствии сторон. Судья <>.
(Так!)
За день до суда звонит защита:
- Завтра суд. Ты придёшь?
- Нет. Возьмут меня.
- Тебе нравится валяться целый день в задержании?
- Зачем целый день? В прошлый раз брали к началу заседания.
- Ты не знаешь полиции?
- А что я могу поделать?
- Не упрямиться.
- Нет. Сам не приду. И обязательно с наручниками.
- Ну, зачем тебе всё это?
- Это не мой суд.
Наш традиционный разговор стал скучным. Я его чуть оживил, забыв наскучившее извинение, что не хочу обижать.
Назавтра суда не было.
Наверное, никогда не будет скучно ждать.
Через день после намеченного суда уже не ждал полиции.
Ещё через день не ждал защиты.
А ещё через день не ждал письма из суда.
Чтоб они пропали, гады. И без восклицательного знака.
Задерживается товарищ кэгэбэ с домашней заготовкой.
Прошёл почти месяц.
12.6.2006 звонит неожиданно защита:
- Завтра заседание в десять. Приходи.
- Нет.
- Будешь валяться в задержании.
- Ну, буду. Нет у меня выбора.
Интересная логика: если завтра увидят, что не пришёл к десяти, то сегодня меня уже забирают. С такой логикой только защищать человека от виселицы.
Забрали меня за полчаса до заседания, которое протекло тихо и быстро, без пламенного выступления защиты, но с длинным протоколом. Хорошо подготовились, роли свои знали.
Две последние строчки из протокола на четырёх страницах: "В этих обстоятельствах существуют все необходимые основания для признания обвиняемого виновным. Поэтому я признаю обвиняемого виновным в двух преступных угрозах".
Это домашняя заготовка?! Рассмешил, товарищ кэгэбэ. Специалист по убийствам, судам и серым протоколам - замучил ими читателя и художественную книгу.