Желтое, бессменное - Солнце, последняя и самая близкая звезда - появилось над горизонтом первого дня, наполненного удивительным безмолвием. Рассветные тени уходили, таяли в солнечном свете, отступали ночные кошмары, едкие комары возвращались в свои гнилые вечные болота, редкие ночные прохожие исчезали в глубоких ведущих в никуда подворотнях... Часы показывали без двадцати три.
Рассвет застал за чтением книги. В городе белых ночей можно читать всю ночь, не замечая плавного течения времени - не замечая время как таковое вообще. Иногда оно еще имеет смысл - но только тогда, когда требуется его непосредственное вмешательство в земные невесомые дела. Когда же такового не требуется - оно пропадает, не напоминая о себе до поры. А когда приходит пора - время на короткое мгновение становится полновластным хозяином всего; этот короткий миг многим стоит жизни - ибо он в чем-то подобен ей, разливающейся по особям человеческого вида, замкнутых в своем одиночестве. Гордость за себя притягивает время; время притягивает старость; старость, не подкрепленная безвременьем - не наполненная жизнью вне времени - становится пустой. Лирический герой отступает, на его месте образуется сначала легкий дым; дым постепенно сгущается; из дыма проступают контуры; контуры рождают нового человека - или рассыпаются, подобно нереальным ночным призракам. Все относительно - время падает желтыми листьями, оно кружит белым снегом, убаюкивает дождем... Власть времени огромна; счастлив тот, кто победив его - живет вне его. Впрочем, счастье слишком субъективно. Но лишь победивший время способен понять его - в полной мере.
Круговорот природы вокруг волне конкретного - объективного и реально существующего - иногда сводит с ума. Вот, например, сегодня - дождь, обволакивающий город в свои серые формы. Голые дома, ободранные до неузнаваемости улицы - с них смыло машины; серая водяная пыль неугомонных автострад - и вечный дым закусочных по дороге дождя. За поворотом - тысячи зонтов, и миллионы глаз - с состраданием и любопытством, ненавистью и мягким светом, укором и просто глаз - смотрящих и рассматривающих, наблюдающих и ищущих, скучающих, гуляющих, беснующихся - выпадающих из ритма жизни, возвращенных во время, и изъятых оттуда... Еще шаг - и шпиль, на который нанизано небо, окажется ручкой гигантского зонта, закрывшего Солнце. Сон города относителен; мосты все также соединяют невидимые берега, неугомонные чайки разбавляют дождливое небо; ноги несут дальше.
Кажется, нет исхода из этого. Шаги врастают в асфальт, смысл теряется - во времени нет никакого смысла. На фоне дождя, промокший насквозь - один, в самом неудобном месте - легко подниматься наверх, навстречу будущей грозе. Но гроза проходит стороной - тучи уходят, и, совершенно неожиданно - оказываешься один на один с космосом. Где-то там, внизу - глубоко во времени спрятан город; голос его еще слышен, но уже каждый шаг уносит все выше и выше: прочь от времени, в обход гнилых болот - наверх.
А там, внизу веретено времени продолжает вить свою нить; нить свивается в паутину - паутина ложится на дорожку следов; паутина опутывает вчера, оно скрывается - и, милосердное - дарит забвение. Горит огонь небесного костра, свет его виден на планете - но не во всех местах сразу, а только если встать рано утром - и по-особому, по-детски, взглянуть на небо. "Рассвет" - долгожданный вестник нового, нереального пока еще в извечном "сегодня" дня.
Возврата назад нет, дождь прошел - и опять по безумным улицам, протягивающим руки вперед - с чуть скрюченными пальцами переулков и ломкими суставами перекрестков, торопятся куда-то машины; бегут, не замечая ничего - люди...
Люди. Давящее чувство вины за них - сознание себя частью их. Попытка выхода за них не удавалась никому; свойство большого города таково, что, обгоняя одного из бесконечного потока - упираешься в спину следующего. И так далее, так будет вечно, пока дождь не очистит - на короткое время не загонит людей в подворотни и парадные подъезды. Они больны, эти странные люди - они боятся дождя, боятся выйти под дождь - и пройти под ним - не два-три шага, а идти так, будто его - нет. Принимая его частью мира, идти - не замечая его... Но принимая и понимая его музыку, впитывая ее в себя - радоваться самой чистой радостью тому, что он, этот нежданный вроде бы дождь - есть.