Танцевать я любила всегда... Вот сколько себя помню столько внутри меня живет музыка, и тело само тянет двигаться ей в такт. Музыка всегда разная: минорная, когда мне невесело; живая и динамичная, когда настроение на подъеме; нежная и сентиментальная, когда на душе тепло и немного грустно; бешеный ритм, когда с головой накрывает страсть...
Да уж... 'Страсть накрывает'... Какая уж тут страсть, когда пенсия на горизонте?.. Хотя мне грех жаловаться, в последнее время жизнь просто бурлит бешеным потоком, так и норовя снести меня со своего пути.
За стеклом в очередной раз взвыл ветер и швырнул в кухонное окно очередную горсть снежной крошки. Погода мерзопакостная: начало декабря, а мороз такой, что не на всякое Крещение бывает. И вместо мягкого снега с небес летит жесткая и лютая в своей неукротимости снежная крупа, щедро разбрасываемая буйными ветрами. Настроение и так не ахти, а тут ещё и погода нагнетает...
В детской закашлялся внук. Я подхватила со стола стакан с теплым питьем и заторопилась в комнату, нежно подсвеченную неярким светом ночника.
- Мишенька, выпей, - протянула питье ребенку.
Малыш перестал кашлять и недовольно скривился. В своей смешной пижамке с голубыми слониками и белыми воздушными шарами он смотрится ещё таким маленьким, но сам-то считает себя взрослым и самостоятельным. Пять лет, как ни как...
- Ба, это невкусно, сахара добавила? - хмурит светлые бровки внук. Я прямо умилилась. В такие моменты он просто вылитый дед.
- Лекарства всегда невкусные, - пожала плечами и помогла Мишутке сесть на кровати. Он покривился, но послушно выпил.
Мишенька вообще очень обстоятельный ребенок, иногда даже забываешь, что ему всего пять лет, настолько он бывает рассудительным и правильным. Вот только болезнь его раздражает...
Слава богу, дело уже идет на поправку. В садике окно забыли плотно прикрыть в спортзале после проветривания, и внук серьезно простыл. Хорошо хоть не воспаление легких, а обычное ОРЗ, но тоже прилично выматывает.
И невестка, как назло, уехала неделю назад к своим родителям. А это через полстраны лететь... Обратный билет только на воскресенье, а сегодня пятница. Тоже понесло её в такую непогоду... Но уперлась рогом. Говорит, 'мне рожать через несколько месяцев, я потом вообще никуда не выберусь, так хоть сейчас смотаюсь'. Двойню ждут к майским... Так-то она просто замечательная, но временами накрывает и её. Когда Мишутка заболел, то Лида собралась срочно возвращаться, но мой сын её отговорил, сказал, что мы сами справимся, потому что ничего серьезного нет. А у самого на работе очередной аврал. Бизнес, чтоб его... Так что, 'мама выручай, посиди с Мишкой'. Вот я на работе и отпросилась на неделю.
Работа у меня тоже не самая спокойная, в бухгалтерии крупной компании. Не главбухом, но дел тоже с гаком. Хорошо ещё, что мне навстречу пошли. Надо будет девчонкам торт купить побольше. Все-таки прикрыли меня со всех сторон.
В коридоре зашуршал замок.
- Папа пришел! - радостно подпрыгнул в кроватке внук. Еле успела перехватить у него пустой стакан.
По коридору торопливо загремели тяжелые шаги. В дверях детской воздвиглась крупная фигура сына, щедро припорошенная снегом.
- Вы тут как? - забасил Сережка, напрасно пытаясь приглушить свой голос.
- Ты куда в холодной одежде? - накинулась я на своего взрослого ребенка, выпихивая его в коридор. - Быстро переодевайся и мой руки.
- Мам, я только узнать, как вы тут, - сын виновато потупился, успевая одновременно подмигнуть Мишутке и чмокнуть меня в щеку.
- Более-менее нормально. Температура спала, утром и днем нормальная была, а сейчас ещё не меряли, - отчиталась я, наблюдая, как Сережа быстро и аккуратно снимает куртку, стряхивает и вешает её в стенной шкаф. - Не отсыреет? Может, снаружи оставишь?
- Не, я не сильно промок, - отмахивается сын. - Машину припарковал внизу, завтра никуда не поеду.
- А чего тогда вообще промок?
Дом у нас новый, чуть больше восьми лет назад построили. Очень удачный проект - всего два подъезда, семь этажей, квартиры повышенной благоустроенности с просторными лоджиями и высокими потолками, подземная парковка, круглосуточная 'живая' охрана, роскошный холл на первом этаже, два пассажирских лифта и один грузовой, огороженная и благоустроенная придомовая территория и просторная детская площадка. Наши квартиры на четвертом этаже. Мы сразу две покупали, чтобы сын с семьей рядом жили. У нас и места на парковке тоже рядом, сразу на три машины - невестка сама водит, а я только пассажиркой при ком-нибудь. Мой муж и она машины всегда внизу ставят, а сын на неделе ленится и бросает возле подъезда на улице. Говорит, что так быстрее получается, а утром можно на пятнадцать минут подольше поспать. Сова, что с него взять...
- Так это я в магазин заехал, а когда выходил тетю Катю встретил. Пока она все новости про нас не узнала, не смог расстаться.
Я хихикнула. Да, моя институтская подруга такая... Катерина с возрастом такой сплетницей стала, что прямо и не узнать.
- Как она?
- Говорит, что нормально. Обещала тебе в выходные позвонить.
Я мысленно скривилась. Два часа из жизни можно будет вычеркнуть. Последнее время её монологи меньше времени не занимают.
- Я смотрю, батиной машины нет. Он не звонил?
Я с трудом удержала горестный вздох и срочно изобразила бодрость.
- Когда он вовремя с работы приезжал? В конце недели у него всегда запарка.
- Это да, - от внимательного взгляда сына стало как-то неуютно. - Но он же тебе по сто раз на дню всегда звонит...
- Значит дел больше, чем обычно. А ты с ним днем разговаривал?
Сережа кивает, не отпуская меня взглядом.
- Мы с ним обедали вместе.
- Во, ты есть будешь? - нахожу повод уйти от неприятного разговора. - Я мясо потушила с грибами в сливочном соусе. А к нему пюре и овощной салат.
- А про меня все забыли... - обиженный голосок внука раздается совсем рядом.
Вот, поганец! Под шумок нарушил постельный режим и уже отирается возле нас. Даже не оделся, паршивец! Сережка хохочет и подхватывает малыша на руки.
- Мы про тебя всегда-всегда помним! - кружит он ребенка. Мишка радостно заливается смехом и тут же опять кашляет.
Сережка пугается и смотрит растерянно на меня.
- Быстро в кровать! - Командую я.
Внук чуть не плачет.
- Я с папой хочу! - нижняя губешка растроенно дрожит.
- Ладно, только оденься, - помогаю малышу просунуть руки в рукава курточки от спортивного костюма, и он радостно бежит на кухню, где Сережа уже уверенно громыхает посудой. Да, сынок у меня поесть не дурак... Как только Лида его прокормить умудряется...
- А ты? - интересуется сын, замечая, что тарелки я ставлю только для него и Мишки.
- Не хочу так поздно, - отмахиваюсь я. - Надо от лишнего веса избавляться.
- Ой, кто бы говорил, - хихикает сын. - Ты уж у нас стройнее всех молодух вместе взятых. Лидок всегда перед подругами своей свекровью хвастается.
Вот же ж... Нашли, чем хвастать! Просто у меня генетика такая, что ем все, что хочу, а лишний вес где-то в вечном загуле. Но я сегодня планировала поужинать с мужем. У меня были очень большие планы на этот вечер. И, кажется, они накрылись медным тазом. Мой Потапыч где-то загулял...
После ужина Мишутка клюет носом, и Сережка уносит его в постель. Я загружаю посуду в посудомойку и снова погружаюсь с мысли, наблюдая в окно кружащую метель. Как Потапыч будет добираться?
Сережа возвращается на кухню.
- Температура 36 и 9, - докладывает он. - Но уснул сразу, как головой до подушки долетел.
- Вот и хорошо, - киваю я. - И ты отдыхай. Я тогда пойду к себе.
- Мам, все хорошо будет, - обнимает меня сын.
- А у нас и сейчас все отлично, - улыбаюсь и целую слегка небритую щеку отпрыска. - И как тебя жена терпит такого колючего?
Вот поросенок! Тридцать два года человеку, адвокатская контора под началом, а несерьезность так и лезет во все щели.
Как же я люблю моих мальчишек! Всех! И все-таки где носит Потапыча? И именно сегодня! Неужели забыл?
* * *
Наша с мужем квартира встречает меня пустотой, чистотой и одиночеством. В просторной кухне накрыт стол: свечи, салфетки, парадная посуда, серебряные приборы, тонкостенные бокалы, красное вино, запеченное мясо в духовке, салат в хрустальной салатнице под крышкой, чтобы не заветривался, и никого...
Становится так обидно, что прямо хоть разревись. Но я - стойкий оловянный солдатик и от обид не плачу. Вместо этого подхожу к окну, прислоняюсь лбом к стеклу и молча смотрю на беснование природы там, снаружи, где холодно и темно, почти также, как у меня на душе...
И в голову опять приходят воспоминания...
Я всегда хотела танцевать. Сколько себя помню. А родители решили, что мне надо учиться музыке. Я не хотела, мне не нравилось разучивать гаммы и ходить на сольфеджио, раздражали бесконечные: 'Считай', 'Где ты потеряла до?', 'Выдерживай темп' и тд. Я прогуливала, бунтовала, но меня упорно тащили в музыкалку и к ненавистному фортепиано.
Поэтому, получив аттестат в музыкальной школе, я торжественно вручила его маме и наотрез отказалась подходить к инструменту в ближайшие лет сто.
Хотя поступила я в экономический институт на 'Бухгалтерский учет', потому что там была математика, а её я любила, так как искренне считала и считаю, что в стройных рядах цифр царит гармония почти сродни музыке и танцу.
Но зато на первом курсе я твердо решила воплотить в жизнь мечту и научиться профессионально танцевать.
Самой было идти страшновато и я подбила своих одногруппниц - Катюху и Люську. Девчонки приехали поступать в институт из деревни и страстно хотели приобщиться к манящей городской жизни. Умение красиво танцевать в их глазах резко повышало собственные шансы на удачное замужество.
В то время, больше тридцати лет назад, танцевальные курсы для взрослых были редкими и почти полуподпольными. Вот и я нашла объявление в газете о таких курсах при Доме культуры одного из крупных заводов. Цена была немаленькой - 25 рублей за месяц, но я твердо решила идти вперед и не обращать внимания на 'мелкие' проблемы. Хотя была и проблема покрупнее цены.
Этот 'образовательный центр' находился не в самом благополучном районе города. Да что там говорить, район был откровенно полубандитским. Заводские бараки, общежития, старые дома с большими коммуналками, а рядом самый крупный городской стадион и второй по размеру колхозный рынок.
Да и время начала курсов было семь вечера. А на улице стоял такой же, как сейчас, декабрь, и темнело очень рано. Вот только я закусила удила...
На разведку мы поехали субботним днем, быстро нашли сам Дом культуры, преподавателя с курсов, оплатили первый месяц и выяснили, что у нашей группы первое занятие в ближайший вторник, а потом в пятницу.
Первое занятие прошло... никак. Народу собралось человек двадцать, причем девушек и женщин разного возраста было откровенно больше. На нашем фоне как-то потерялись шесть представителей мужского пола: три дядечки лет за пятьдесят и три худосочных пацана. Что их привело в танцевальную группу, не знаю до сих пор, так как пятеро из них отсеялись примерно через пару-тройку занятий.
Преподаватель все часовое занятие нам рассказывал, чему он будет нас учить, и каких 'выдающихся' успехов мы достигнем под его чутким руководством. К танцам в первый раз мы так и не приступили. Даже шагов никаких не разучили.
Да и сам преподаватель был тоже каким-то... никаким. Тщедушный мужчина лет тридцати, какой-то вертлявый и многословный с редким именем Герман Венедиктович.
Честно сказать, я как-то взгрустнула, но решила дать ему шанс, тем более, что деньги мы уже отдали.
А в пятницу все как-то не заладилось: сломалась змейка на сапоге, пока искала другие, то прошло много времени, опоздала на автобус, следующего ждала дольше, чем рассчитывала, и когда прибежала к месту встречи с подругами, то там уже никого не было. Как потом выяснилось, они почему-то решили, что это я их ждать не стала и ушли вперед.
И вот бегу я по темной улице, скользко, ноги разъезжаются на замерзших лужах, ветер в лицо несет ледяную крошку, фонари работают через два на третий, занятие вот-вот начнется, а мне ещё переодеваться... В общем, стресс в полный рост.
Вот в таком состоянии я со всего размаху влетаю в какую-то группу людей, которая как-то вдруг возникла посреди дороги. Причем прямо под работающим фонарем.
Когда влетела, то поняла, что наружу меня не пропускают, а оттесняют к забору на краю тротуара. И толпа эта состоит из парней какого-то босяцкого вида! А главный бандит бесцеремонно притиснул меня к прутьям забора и нагло лыбится в лицо. Причем всё это в абсолютной тишине! И людей вокруг нет, кроме нас!
Я от ужаса и нелепости ситуации онемела и остолбенела. Только вскинула взгляд на этого наглеца и... пропала, потому что меня просто затянуло в его глаза. Я их цвет даже сразу не разобрала, просто утонула, так меня пришибло. Стою, пялюсь на него и молчу. И он молчит и тоже таращится.
Сколько мы так простояли, я до сих пор не знаю, но в какой-то момент я вспомнила, что у меня танцы оплаченные 'простаивают', и рванула на свободу, а парень не отпускает и за мной. Остальные расступились, пропустили нас, и мы побежали: я впереди, а нахал чуть сбоку, крепко удерживая меня за рукав искусственной шубки. И все это тоже молча! Немой он, что ли?
Возле Дома культуры парень попытался затормозить, но близость источника знаний придала мне сил, и я затащила его, как на буксире, прямо в освещенный вестибюль.
Вахтерша грозно воздвиглась на нашем пути.
- Вы куда?
- На занятие, - пропищала я и сунула ей бумажный пропуск.
- А этот с тобой? - подозрительно прищурилась тетка на мой 'прицеп'.
Я оглянулась на парня, который и не думал отцепляться от моего рукава, подумала и кивнула. Ну а чего? Мужчин на наших курсах точно не хватает. Пусть немой, но зато ноги и руки работают на 'отлично', раз за мной бегать смог и держит так крепко.
- А пропуск его где? - Вахтерша явно раньше работала на режимном объекте.
- Он ещё не успел получить. Можно мы уже пройдем, а то занятие началось, наверное?
- Не, Герка ещё не пришел, - помотала головой женщина и уточнила, - учитель ваш. Он всегда опаздывает, ждет, когда ученики разбегутся, чтобы поменьше возиться пришлось, - и заржала.
- А кому же тогда платить? - Озадачилась я проблемой оплаты 'прицепа'.
- Так Светлана Семеновна, директор наш, - уточнила вахтерша уже более миролюбиво, - ещё на месте. Вы пройдите в 29 комнату на втором этаже, направо. Она и деньги у вас примет, и пропуск выпишет. Все одно Герка ей все относит.
Я кивнула и пошла к лестнице, только на полпути мне стало как-то легко идти, потому что тяжесть на рукаве куда-то исчезла. Я аж споткнулась, но упасть мне не дала крепкая рука 'прицепа', снова подхватившего меня под локоть.
- Ты чего меня бросил? - Оскорбилась я, оборачиваясь к парню.
Он хмыкнул, почесал нос и сказал слегка охрипшим голосом:
- А сколько платить надо?
- Двадцать пять рублей.
Парень задумчиво наморщил лоб и полез по карманам. Из брюк, куртки и даже рубашки на свет появились смятые купюры. Быстро их подсчитав, парень сообщил:
- У меня только пятнадцать. Ты подожди меня здесь, я к мужикам смотаюсь, займу червонец.
Не-не-не... Знаю я такое 'смотаюсь', уйдет, а назад не вернется, потому что сдрейфит на танцы ходить! Мне партнер позарез нужен, потому что Катюха уже договорилась с Люськой в пару стать, а я с кем буду вальсировать?
- Я тебе сама займу, - решительно пресекла я попытку 'прицепа' смыться от моей мечты. И полезла в сумку за кошельком.
- Не, так дело не пойдет, - пошел в отказ мой потенциальный партнер. - Я у баб в долг не беру.
- Чего это? - оскорбилась я, выуживая десятку.
- Не по-пацански, - твердо отрезал будущий лауреат танцевальных конкурсов.
- У меня можно, я не баба.
Парень опешил.
- А кто? Девка?
- Студентка первого курса Марья Снегова, а ты...
- Машенька, значит, - заулыбался парень, - а я медведь Потапыч... то есть Михаил Потапов.
- Вот и здорово, - обрадовалась я и не стала уточнять, что на медведя мой спутник совсем не тянет по комплекции, но зато возобновила наш путь наверх, к моей мечте. Правда, теперь парня тащила за рукав уже я. - Мы теперь знакомы, значит, почти приятели. Отдашь во вторник, на следующем занятии.
Потапыч скривился, но протестовать не стал. Мы быстро нашли нужный кабинет, оплатили танцы, директриса выписала Мише пропуск. Правда, косилась на него как-то странно, но я решила, что мне показалось.
Зато я рассмотрела Потапыча при нормально освещении: среднего роста, сухощавый, лет двадцати, светловолосый, лицо обычное, точно не аристократ. Но руки-ноги на месте, для танцев подходит!
- А чем мы там хоть заниматься будем? - По пути к раздевалке решил узнать Михаил.
- Бальными танцами, - довольно промурлыкала я, витая в мечтах о наших совместных пируэтах.
Потапыч аж споткнулся.
- Не врешь? - Пораженно выдохнул он, тормозя мой полет.
- Не вру, - клятвенно затрясла я головой. - Тут можно было выбирать между современными и классическими, но мне больше классика нравится. Румба, сальса, вальс, танго...
- Вот это я встрял,- озадачился Потапыч. - Мужики засмеют, - закручинился он пуще прежнего.
- Подумаешь, ерунда какая, - оскорбилась я. Прочь руки от моей мечты! - Зато ты танцевать научишься! - решила подсластить парню пилюлю. - В клубах девчонкам будешь нравиться, знакомиться проще...
- Да я и так на жизнь не жалуюсь, - иронично прищурился на меня Мишка. - Ты вот сразу меня оценила.
И так нагло лыбится.
- А как же, - не стала я портить ему настроение, - мне партнер нужен, а тут с парнями напряг. Нет их тут... почти.
- 'Почти' это как?
- Да человек шесть.
- А баб? То есть девок?
- Нас чуть-чуть больше.
- Больше чем...
- Ну, где-то полтора десятка.
Потапыч присвистнул.
- Есть из кого выбрать, - и нагло так ржет.
Вот конь! Я ж его себе застолбила, а он уже на сторону норовит смыться!
- Не, ты со мной танцевать будешь!
- Чего это? - И лыбится так самоуверенно, что аж противно.
- Того это, - передразнила я его, - что ты мне десятку должен! Вот вернешь, а там разберемся!
Очень надо, на этом занятии он точно со мной танцевать будет, а если смоется на следующей неделе, то я себе на улице ещё найду. Вон их тут, как грязи!
- Вот же ж, не хотел я у неё денег занимать, так и знал, что подстава, - бурчит Потапыч, но от меня не отстает.
На занятие мы успели до прихода нашего педагога, который опоздал на сорок пять минут! И все занятие пытался ускориться, чтобы закончить вовремя. Но девчонки из группы так расстроились, что из шести мужчин на это занятие пришли только двое пацанов плюс мой Потапыч, что решительно пресекли все попытки Германа смыться раньше времени. А в конце он сам так увлекся, что мы перезанимались лишние полчаса!
Разучивали мы первые шаги аргентинского танго. Потапыч сначала валял дурака, пытался наступать мне на ноги, но далеко не отходил, а потом стал как-то недобро коситься на нашего педагога, который отчего-то решил лично контролировать именно мои ошибки и успехи.
С занятия я выползла порядком уставшей, ноги гудели и в ушах звенело от латиноамериканских ритмов. А время позднее, вместо половины девятого мы закончили почти в десять. Родители с ума сходят!
Мобильных телефонов тогда ещё не было, да и домашние телефоны не у всех стояли. Это у меня папа главным инженером завода работал, а мама преподавала в инязе французский, поэтому у нас аппарат был. Теперь бы ещё работающий уличный найти и позвонить домой, чтобы вышли на остановку встречать свою блудную дочь.
Повезло, что вахтерша разрешила позвонить со служебного телефона. Спасибо ей огромное! Мама ругалась, но папу уже пинала на выход.
Мы с девчонками быстро переоделись и рванули в сторону метро, это потом нам на разных остановках выходить, а сначала вместе поедем.
На выходе из Дома культуры отирался Потапыч. Когда мы пробегали мимо, он ловко пристроился рядом.
- Ты чего это так рванула? А погулять? Я что зря столько времени страдал? - выкатил он мне претензии.
- Ты на часы смотрел? - Удивилась я. - Поздно уже гулять, меня папа уже вышел встречать.
- Так, и кто у нас папа?
- Главный инженер завода.
- Вот это я встрял, - недовольно протянул Потапыч. - Ну, ничего, прорвемся.
- Куда это ты прорываться собрался? - Удивилась я.
- А куда получится, - довольно разулыбался Мишка. - Вы сейчас в метро? - Я кивнула. - Я проведу, чтобы не пристал никто посторонний.
- А своим можно приставать? - озадачилась я.
- Тебе уже восемнадцать есть? - Вопросом на вопрос отреагировал Потапыч. Вот прямо как правоверный иудей.
- Не-а, мне семнадцать с половиной. Восемнадцать в следующем году, в мае исполнится.
- Вот это я встрял, - затосковал Потапыч снова.
- А мне уже девятнадцать, - влезла в наш диалог Люська, пытаясь протиснуться между мной и парнем. То-то она весь вечер на меня недобро косилась, а вокруг Потапыча отиралась. - И папка у меня ветеринар, а мамка - доярка.
- Да, дойки у тебя зачетные,- хмыкнул Мишка и ловко перестроился между худосочной мной и росло-монументальной Катюхой, подхватив нас под руки. Типа, беспокоится, чтобы мы не поскользнулись. - Но у меня, типа, аллергия на деревню.
- Так я тоже из деревни, - попыталась вырвать свою руку Катя, свирепо зыркнув на парня.
- Твоя у меня катит, а её - нет, - непонятно уточнил Мишка и Катькину руку не отпустил. И хорошо сделал, потому что Катюха в этот момент так поехала ногой в сторону, что Мишка её еле-еле удержал. Больше она не вырывалась. И мы быстренько добежали до метро, где и расстались с моим 'прицепом' до вторника.
Честно сказать, я мысленно простилась с десяткой и Потапычем. Вот не верила, что он добровольно придет на танцы без 'буксира' в моем лице.
Но я ошиблась, Мишка пришел, и даже умудрился встретить нас с Катюхой у метро, сразу подхватив нас под руки как так и надо. Кстати, Люся с нами на танцы больше не ходила, отговорилась занятостью.
На это занятие из двух пацанов пришел самый тощий Славик и намертво приклеился к Катерине, которая возвышалась над ним, как монумент Родине-матери. Но парня это не только не смущало, но он даже млел от такой Катькиной основательности.
Славик оказался не таким и пацаном. Он заканчивал мединститут, в следующем году у него интернатура в столичной клинике. Чего он учится у нас в провинции, когда его родители живут и работают в столице, я не спрашивала. Мало ли какие у человека заморочки?..
А вот родители Мишки оказались из 'простых': батя фрезеровщик в экспериментальном цеху крупного завода, а мама санитарка в роддоме. Сам Потапыч закончил ПТУ и получил профессию автослесаря, успел отслужить в танковых войсках два года механиком-водителем, недавно демобилизовался и устроился работать шофером на местном рынке. Ездил на служебной 'Волге' и возил директора. Дальше учиться не планировал, его всё устраивало.
Жили Потаповы в заводском бараке, стояли в очереди на жилье и готовились к переезду в новую квартиру уже в следующем году.
Многого Мишка не договаривал, но я сама догадалась, что армия спасла его от тюрьмы, потому что вскользь он проговорился, что много его дружбанов находятся в местах не столь отдаленных.
Кстати, родители Мишкины очень обрадовались, что он на танцы теперь ходит. Всё не с дружками по улицам шляется. Его мама даже пирожки с яблоками мне передавала пару раз, чтобы Мишка меня подкормил, и я его не выгнала из партнеров.
Ага, выгонишь его... Он вцепился в меня, как клещ! Через неделю ездил уже провожать прямо до дома, а чтобы поздно не возвращаться, поговорил с Германом Венедиктовичем, и тот перестал опаздывать. Вот совершенно! Прибегал даже раньше нас, своих учеников. Правда, у него откуда-то появился здоровенный синяк под глазом, из-за чего преподаватель ходил в солнцезащитных очках даже по вечерам. Но, может, наткнулся на что-то в темноте? Спрашивать же не будешь...
Танцы мне стали доставлять удовольствие. Нас, учеников, осталось всего восемь человек, и Герман Венедиктович смог уделять равноценное внимание сразу всем. Но мне иногда казалось, что вокруг нашей с Мишкой пары он прыгает больше всего.
Потапыч со Славиком танцевали в основном со мной и Катей, но и остальные четыре девицы время от времени вставали с ними в пару. А что делать? Учиться-то всем хочется.
С моими родителями Мишка познакомился сам, ещё до Нового Года, когда пришел отпрашивать меня на новогоднюю вечеринку в его компанию.
Вот как знакомятся нормальные парни с родителями девушки? Цветы несут или конфеты. А Мишка притащил моему папе трехлитровую банку пива и кулек вяленой рыбы, а маме здоровенный говяжий язык, сырой.
Родители были в шоке и, наверное, поэтому безропотно разрешили мне отсутствовать на традиционной встрече Нового Года в семейном кругу. Ну, не совсем отсутствовать... Новый Год я встретила с ними, а потом за мной на 'Волге' приехал Потапыч и увез меня и заливное из языка на дачу к своим приятелям.
Машину он одолжил с разрешения своего начальника, а приятели были не совсем его, а его армейского друга. Но компания подобралась молодая, интересная и я прекрасно провела время.
А утром Мишка меня первый раз поцеловал, в щечку, на прощание, перед моим подъездом, а потом быстро смотался.
Я была в шоке. Нет, я ни с кем до этого не целовалась и ничем таким не занималась, но я ж не в лесу живу и точно знаю, что парням надо. А тут со мной три недели просто дружат, рядом ходят и ничего такого себе не позволяют. Может, это со мной что не так?..
После Нового Года мы стали встречаться и по выходным. Мишка приносил билеты в цирк, на концерты популярных певцов или групп, гастролировавших у нас в городе, пару раз сходили в парк, покатались на санках, на коньках, а один раз даже филармонию посетили.
Потапыч мужественно высидел два часа пытки классикой, но тут уже я призналась, что классическую музыку слегка недолюбливаю. Мишка чуть не взвыл от досады, что не узнал это до того, как повел меня в филармонию.
Поцелуи в щечку стали традиционными при встречах и прощаниях. И ничего больше! Ну, не буду же я сама настаивать на 'углублении', так сказать...
Вот так мы и проводили время до самого мая, когда мне исполнилось 18 лет. На свой день рождения я позвала школьных подруг, Катюху со Славиком, которые тоже очень активно встречались ещё с зимы, и, конечно, Потапыча.
Он пришел в новеньком костюме, с огромным букетом шикарных белых роз и подарил мне флакончик французских духов. Да, традиционную 'Шанель ?5'. А ещё наедине, когда уже уходил, и я его провожала, он поцеловал меня первый раз по-настоящему, по-взрослому. Мне понравилось, а самому Потапычу, по-моему, не очень, так как он очень быстро ретировался, оставив меня с горящими щеками, поплывшим взглядом и слегка трясущимися коленками.
Конечно, я ж не опытная, но я быстро учусь!
Весь следующий месяц у меня была летняя сессия, подготовка к городскому танцевальному конкурсу, куда нас четверых заявил Герман Венедиктович, и 'школа поцелуев', где мне знания и опыт преподавал Потапыч. У него получалось на 'отлично', но хотелось чего-то большего, а он опять тормозил...
Сессию я сдала с одной четверкой, остальные пятерки; конкурс любителей мы с Мишкой выиграли (наше аргентинское танго признали лучшим на этом конкурсе), а потом Потапыч куда-то уехал почти на два месяца. И не сказал куда!
Я промаялась пол июля в городской духоте, потом поехала с родителями на три недели на море, а когда вернулась в город, позвонил Герман Венедиктович и сказал, что нас с Мишкой выдвинули на 'республику' и надо заниматься, чтобы не опозориться.
Пока Потапыча не было, со мной танцевал сам учитель, а потом Мишка неожиданно вернулся, и мир снова стал ярким и солнечным.
Республиканский конкурс бальных танцев для любителей проходил в столице, куда мы с Потапычем и Германом Венедиктовичем и отправились в последнюю неделю августа.
Нет, чуда не случилось и победителями мы не стали, хотя и совсем в аутсайдеры не выбились. Пятое место вполне не плохой результат для новичков.
Хотя я дико радовалась, что вообще как-то смогла выступить, потому что накануне Потапыч наконец-то решил идти до конца, и я стала его женщиной. В гостиничном номере, на казенных простынях, которые потом застирывала в ванной. Но все равно я была счастлива! Теперь Мишка был полностью и бесповоротно мой и только мой!
За что на следующий день чуть не прибила дурака, потому что в организме у меня все-таки ощущался дискомфорт, не взирая на то, что Мишка проявил чудеса терпения и выдержки, а уж нежности было через край. Но против природы не попрешь, и эти 'чудеса' можно было проявить и после конкурса!
Герман Венедиктович расстроенным тоже не выглядел, даже наоборот воодушевился и клятвенно обещал, что на следующий год мы не только 'республику', но и 'страну' выиграем. Ага... выиграем...
Через полтора месяца я обнаружила задержку, а спустя некоторое время стало ясно, что я беременна. А Потапыч учился в школе милиции и находился на казарменном положении. Это он летом втихаря туда поступил. Как признался мне потом, сделал это для того, чтобы обеспечить нашу семью жильем, доходом и 'положением в обществе'. Хотя мой папа предлагал ему перейти на служебную машину директора того завода, где папа работал. Но Мишка решил по-своему.
Свадьбу мы играли в конце ноября, Потапычу дали увольнительную на три дня. Гостей не было, потому что токсикоз меня доканывал. Только наши родители и Катюха со Славкой, которые поженились ещё в начале лета. Сначала мы были у них свидетелями, а потом они у нас.
На танцах мы поставили крест. Герман Венедиктович был безутешен...
Сережка появился на свет за два дня до моего девятнадцатого дня рождения и за три недели до срока. Он родился крупным: ростом 39 см и весом почти 4100, голосистым и толстощеким, со светлым пухом на круглой головенке. И рожала я его тяжело, трудно, с разрывами и угрозой внутреннего кровотечения.
Просто комплекцией наш мальчик пошел в деда со стороны Потапыча. Мой свекор могучий мужчина под два метра ростом, с пудовыми кулаками, широчайшим разворотом плеч, солидным животом и кротким нравом, а свекровь маленькая, кругленькая и очень уютная. Потапыч ростом в материнскую породу пошел, а вот наш сын в его отца. Сейчас он выше нас на полторы головы, а вот внук явно в Потапыча уродился: мелкий, светловолосый, шустрый и жутко самоуверенный.
Все мои родовые мучения Потапыч стойко перенес вместе со мной, не отходил от меня почти сутки, осунулся, почернел, но уходить отдыхать отказался напрочь. И пуповину новорожденному сыну он сам перерезал и перевязал, а потом свалился в обморок от перенапряжения.
Вот так и валялись мы с ним в родзале на пару: я после родов почти в отключке от усталости, а он от слабости в ногах и головокружения на кушетке рядом.
А потом я сдавала сессию за второй курс с младенцем на руках, Мишка добивал первый курс, впереди у него был второй, а мне ещё два года корячиться.
В результате совместной помощи родни образование мы получили, Потапыч устроился работать участковым, потом, когда я получила диплом, перевелся в столицу простым опером, и мы уехали покорять мир.
Было трудно, временами даже очень, особенно, когда муж заочно учился в юракадемии, но мы были вместе, и все трудности делили напополам. Сережкино детство выпало на девяностые, когда рост бандитизма и преступлений просто зашкаливал, и бедный Потапыч пропадал на работе в угрозыске сутками напролет.
Жили мы в просторной комнате в коммуналке на трех соседей, в старой части города, которую Миша получил, как служебное жилье. Я работала бухгалтером в ЖЭКе, что позволяло забирать ребенка из садика пораньше. И Сережка иногда торчал у меня на работе до позднего вечера, потому что домой идти не хотелось - соседи попались склочные и сильно пьющие. При Потапыче они сдерживались, а вот без него могли и нахамить, и напакостить. Он им и морды бил, и на пятнадцать суток упекал, но все бестолку.
Уже значительно позднее, когда Сережка ходил в четвертый класс, Потапыч исхитрился расселить нашу коммуналку, и у нас получилась чудесная четырехкомнатная квартира. Теперь там живут наши родители: моя мама (папы не стало пять лет назад) и свекор со свекровью. Мы их всех забрали из нашего родного города, когда переехали в новую квартиру. А они решили жить одним 'колхозом', как мой свекор шутит. Типа, чтобы стареть было не так скучно...
* * *
Вот так мы и живем: шумно, весело, иногда скучно, иногда скандально, но очень-очень дружно. То есть жили до сих пор...
Просто полтора месяца назад моего мужа подменили. Он стал задерживаться на работе без объяснения причин, воровато прятать взгляд, срываться куда-то на выходные на целый день и как-то переменился в личных отношениях. Да у нас нормального секса не было уже пять недель! Когда такое было?
Потапыч без меня и недели не выдерживал раньше, а сейчас завалится домой за полночь, и сразу спать. Даже от еды отказывается! Вообще беспредел какой-то!
Да, я понимаю, что с годами не становлюсь моложе и красивее, но и не уродина же. Мне никто моих пятидесяти лет не дает. Максимум сорок пять.
И я всегда за собой следила, и в спортзал хожу регулярно, и на плаванье, и в салоне постоянно прохожу разные процедуры, и портниха у меня отличная, и за модой я слежу и провинциалкой никогда не выглядела. Вон, моя невестка перед подругами мною хвастает! Что этому паразиту надо? Или седина в бороду, а бес в ребро?
Я уже даже к Славику на прием сходила. Он теперь владелец крутого медицинского центра, специализирующегося на пластической хирургии. У них с Катюхой три дочки выросли: умницы в папу и красавицы в маму. Сама Катерина давно уже переквалифицировалась в домохозяйки и ничуть об этом не жалеет. Расплылась за эти годы просто ужасно, но её это не напрягает, а Славка её обожает всякую.
Так вот я решила подтяжку сделать и ещё что-нибудь от морщин и вялости кожи. Раньше я намекала Потапычу про свое желание омолодиться, но он встречал это в штыки. Собственно, орал, как бешеный, что уже слишком стар для битья морд всем, кто на меня пялиться будет. И пора бы ему расслабиться и начать получать удовольствие от моей старости! Тоже мне нашел старуху! Наглец!
Славик меня выслушал и выпроводил домой, с мужем советоваться. А вдогонку ещё и прокричал, что его нос дорог ему, как память о беззаботном детстве, а фингалы на теле портят не только кровообращение, но и репутацию. Причем он не уверен, что пострадает больше, если Потапыч в бешенство придет!
Ничего, вот Катька позвонит, и я на него нажалуюсь, пусть проводит воспитательную работу с собственным мужем.
Да, мы с моим мужем не всегда мирно живем, и скандалы у нас случаются. Собственно, из-за таких вот скандалов он и ушел восемь лет назад из органов, хотя уже даже в главке работал начальником подразделения. Вот когда он туда перевелся, тогда и начались бесконечные 'выезды на природу' в конце недели с друзьями и начальством, после которых Мишка маялся жутчайшим похмельем и не менее жуткими приступами изжоги.
Я просила, умоляла его не пить, но все бесполезно. И тогда я взяла отпуск за свой счет, оставила Мишке записку, что ухожу от него, собрала вещи и уехала к родителям в родной город. Сережка тогда только юракадемию закончил и работал в адвокатской конторе у Мишкиного знакомого, жил на съемной квартире и наслаждался самостоятельностью и независимостью.
Потапыч примчался за мной через два дня и поклялся здоровьем, что завяжет с выпивкой. Я поверила и вернулась. И в тот же день он подал рапорт об отставке. Его уговаривали остаться, но Мишка проявил твердость и ушел просто в никуда.
А через полгода он открыл собственное детективное агентство, которое на сегодняшний день является одним из лучших в этой сфере. У него работает целый штат бывших следователей, оперов, криминалистов и судмедэкспертов. Заказов всегда больше, чем надо, и мы не бедствуем.
Собственно, Сережкина адвокатская контора и семья - это тоже дело рук Потапыча. Открытие конторы он напрямую профинансировал, а женился наш сын на личной секретарше родного отца. Лида приехала после школы покорять столицу, но в артистки не прошла, панели счастливо избежала, во многом благодаря Потапычу, который лично отбил её у сутенеров на вокзале. Поэтому благодарная девчонка стала для Мишки лучшим секретарем за все годы его начальственной деятельности, а Сережка их идиллию на корню зарубил, штурмом овладел крепостью и пообещал Лиде пятерых детей и вечную любовь.
Теперь она учится на заочном в пединституте на учителя начальной школы, воспитывает Мишку-младшего, довольно носит двойню и считает, что ей сказочно повезло со свекром и свекровью. А самое главное, что мужем у неё самый лучший мужчина на Земле.
И вот какого рожна Потапычу надо? Семья крепкая, бизнес успешный, родители оба живы-здоровы. Чего ему не хватает? Адреналина? Страстей? Последней любви? Чего?
Да, я его на любовнице не ловила, и слухов таких мне никто не приносил, но я ж не дура! Сама все понимаю, не маленькая.
Я бы так остро не реагировала, мало ли как бывает... Может у него с потенцией проблемы начались? Так пусть скажет, я ему лучших врачей организую. Если с бизнесом напряг, тоже пусть поделится. Я ж ему не чужой человек. Тридцать лет и три года вместе! Прямо, как старик со старухой из сказки Пушкина. Хотя, чур меня от такого сравнения! Но он же молчит, и ничего мне не говорит.
Если ты разлюбил, если встретил другую - скажи прямо, не увиливай, будь же ты мужиком в конце-то концов. А он молчит, гад!
Сегодня у нас памятная дата. Тридцать три года назад мы с Потапычем впервые встретились. И каждый год мы отмечаем вдвоем этот день. Годовщину свадьбы пропустить можем, а этот декабрьский день только наш. Даже наши родители всегда помнили и помнят про эту дату и забирали Сережку в этот день к себе. Если родители не могли, нас Катюха со Славкой выручали.
Но всегда только вдвоем! Хоть несколько часов, но наши. Даже когда Потапыч учился первый год в школе милиции, я приехала к нему, и он сбежал в самоволку на три часа. Мы сходили с ума от любви и нежности на стареньком скрипящем диване в квартире его приятеля. Я тогда даже про токсикоз забыла. Он из любой командировки всегда приезжал ко мне, хотя бы на вечер и мог умчаться обратно в ночь, чтобы с утра опять заняться делами.
И вот сегодня я одна в нашей пустой квартире. Если он и сегодня придет и завалится молча спать, завтра я уйду. Окончательно и бесповоротно. Не хочу быть элементом обстановки, с которым свыклись, с которым удобно жить и к которому за столько лет так привыкают, что и выбросить жалко.
За окном бьется в припадке ярости метель, а у меня в душе даже ярости не осталось. Просто вымораживающая пустота...
В передней тихо щелкнул замок. Явился.
Глянула на часы. Половина одиннадцатого.
Сзади раздались шаги.
- Я не опоздал?
Ещё издевается, гад! На глазах мигом вскипели злые слезы. Не смей реветь, размазня! Никто не увидит твоих слез! И уж точно не этот предатель!
- Куда? - Как можно более равнодушно поинтересовалась я, не поворачиваясь и не отрывая взгляда от заснеженного пейзажа за окном.
- К тебе, - меня со спины обхватили такие родные ещё вчера руки, холодные с улицы, но такие крепкие...
- Ко мне, - повторила, не вникая в смысл слов. - Что-то ты не торопился...
- Да, ладно, - вот прорезаются знакомые нахальные нотки, - я ж уже полтора месяца мечусь, как проклятый. С ног сбиваюсь, что бы успеть...
- С чего бы? - Я извернулась в крепком кольце рук, чтобы посмотреть в наглые глаза этому вражине.
- Да вот с этого, - Потапыч лезет в карман пиджака и извлекает на свет небольшую сафьяновую коробочку. - Это тебе, родная. С годовщиной тебя, любимая, - пытается поцеловать, но я уворачиваюсь. Он отступает. - Открой, - просит, видя, что я не тороплюсь этого делать.
Ладно, посмотрим, что он мне принес, чем собирается от меня откупаться. Или его та, другая, прогнала или сам ушел?..
На бордовом бархате таинственно мерцает довольно крупная брошь-камея в ажурно-серебристой оправе, но не с традиционным женским профилем, а с силуэтами изогнувшейся в танцевальном па женщины, которую бережно поддерживает на весу мужчина. Работа настолько тонкая и филигранно выполненная, что у меня аж дух захватывает от такой красоты.
- Ты где такое чудо нашел? - Восхищение прорывается в моем голосе. Нет, я его ещё не простила, но за такую красоту... Я подумаю...
- Там таких больше нет, - самодовольно лыбится этот поганец. - По спецзаказу делали.
- Так это новодел? Надо же, не думала, что у нас сейчас есть такие мастера.
Потапыч недовольно морщится.
- Чего это ты? - Любопытство наше всё.
- Этот типа мастер из меня всю кровь выпил, падла.
- Не ругайся.
- Не буду, но он все равно сволота ещё та, - Потапыч когда нервничает, всегда бегать начинает. Вот и сейчас отошел от меня и давай из угла в угол шастать. - Представляешь, мне Славка порекомендовал ювелира. Говорит, что тот делает классные украшения под заказ. А я уже давно хотел тебе брошь подарить, но все подходящая не попадалась. Я в прошлом месяце и поехал к этому кудеснику. А у него на продажу камеи были с интересными мотивами, но такой, чтобы за душу брала, я не увидел. Решил сделать заказ, а он признался, что камеи не его работа. Он берет на реализацию у одного самородка. Надавил на него слегонца, он мне координаты и выдал. Пришлось ехать в область, к черту на кулички.- Мишка тормозит, сбрасывает пиджак, который мешает бегать свободно. - Нашел этого 'творца', а он запойный... местами.
- Это как 'местами'?
- Да у него периоды запоя чередуются с периодами безудержного творческого энтузиазма. Особенно, когда деньги на выпивку заканчиваются. Но я-то этого не знал, а Славкин ювелир не предупредил, гнида. Надо на него ребят из налоговой натравить. Так вот, попал я к нему именно во второй период, когда энтузиазм прет изо всех дыр. Мы с ним быстро эскиз набросали, цену и сроки оговорили, он аванс попросил. Типа, на материал для работы. И ведь немного запросил, чтобы я насторожился. Отстегнул, сколько он захотел, и договорился в конце ноября забрать готовый заказ. Уехал, все чин-чинарем, жду, не дергаюсь. А вот чуйка моя благим матом орет, что что-то не так. Ну, я пару дней продержался, а потом не выдержал и рванул в выходные к этому творцу недоделанному. Приезжаю, а там дым коромыслом. Весь дом аж гудит от разгула страстей человеческих. Нашел в этом гадюшнике хозяина, а он пьян до изумления. Ладно, думаю, гуляй до понедельника, а там посмотрим. Вернулся в город, подъехал к Натанчику, - это Мишкин главный судмедэксперт, - так, мол, и так, выручай, дай мне чего-то такое, что из запоя мигом выведет. Натан уперся, говорит, что без личного осмотра, он такие препараты вводить не даст. Пришлось в понедельник собирать ребят и ехать снова к этому творцу. А он не просыхает. Аккуратно его изъяли, спеленали, приволокли к Натану, тот договорился со знакомым наркологом, и задвинули этого алкаша в больничку. Там его давай лечить, оплата ж с меня. И денег это стоит гораздо больше, чем мы за работу с ним договорились. В общем, продержали его в больнице три недели, я лично каждый день к нему ездил, чтоб у него 'стимул' перед глазами маячил, - Мишка сжал свой кулак и нежно ему оскалился. - Потом выписывают, я привожу его обратно к нему домой, а там вся окрестная шваль праздник празднует. И ведь хозяина нет, а им пофиг. И тут я понимаю, что если оставлю его здесь, то все лечение насмарку, завтра он опять таким же синим будет. Простимулировал его покрепче, чтоб проникся, - Потапыч ласково погладил свой кулак, - забрали инструменты и вернулись с ним в город. И куда его девать? И чтобы под присмотром был, и не сбежал, и работе никто не мешал. И тут меня осенило...
Мишка как-то подозрительно осекся, и у него опять воровато забегали наглые глазюки.
- В общем, там дальше неинтересно. Главное же результат. Да, родная?
Не-не-не, мне теперь все интересно услышать. Колись, дорогой.
Я и слова не произнесла, но Мишка понял, что ему не отмолчаться.