После Нового года кампания Феврального резко изменила свою направленность. Если раньше это была кампания за допуск на выборы, то теперь её целью стала агитация против участия в них. Позиция проста: так как власть отказалась зарегистрировать единственного реально оппозиционного кандидата, выборы заведомо нечестные. В соперниках у Клыкова полторы калеки и Собчак.
И опуститься до участия в этом цирке - значит признать его приемлемым. Поэтому участвовать в таких псевдовыборах допустимо лишь в единственном качестве - наблюдателем, чтобы зафиксировать как можно больше фальсификаций и как можно сильнее понизить легитимность избирательного процесса в глазах населения страны. Отдавать же, неважно кому, свой голос - значит повышать явку, и, как следствие, легитимность всего процесса. Чем меньше народу придёт на выборы, тем меньше значимость их результатов.
Поэтому теперь предвыборные штабы Феврального по всей стране переквалифицировались в штабы Забастовки Избирателей. Основные тезисы стали такими. На выборах - не голосовать. Самым активным - приходить в штаб на лекции по наблюдению на выборах (если ранее не было соответствующего опыта). Чем больше наблюдателей, тем лучше. В идеале на каждом участке должен стоять наблюдатель. Если явка окажется низкой, да ещё и фальсификации будут многочисленными и очевидными - тогда цена этим выборам вообще грош, и можно добиваться перевыборов с допуском всех кандидатов.
Кроме этого, на 28 января была назначена новая всероссийская акция протеста. Против нечестных выборов и за допуск Феврального. Митинги должны будут пройти одновременно в сотне городов. И если в этот день на улицы выйдет критическое число людей, вполне возможно, что власть будет вынуждена пойти на попятную и допустить Феврального. Поэтому задача - вывести на акцию всех, кого возможно и не возможно.
В связи с кардинальной сменой стратегии и старые агитматериалы стали непригодными. На сайте кампании почти сразу появились новые шаблоны листовок и ДМП. На них был изображён карикатурный перечёркнутый Клыков, а ниже обозначены новые тезисы кампании. Пресс-секретарь Дмитрий Носков в интервью немедленно намекнул правоохранительным органам, мол, надо проверить, а законны ли вообще призывы не ходить на выборы.
Те на скорую руку обстряпали "экспертизу" и постановили - нет, незаконно. На том основании, мол, что начиная с 18 декабря все агитматериалы должны оплачиваться с избирательного счёта (поэтому "новые" листовки и ДМП использовать нельзя). С юридической точки зрения это был полный бред. Агитация против выборов, сродни агитации за здоровый образ жизни, не являлась "агитацией" с точки зрения избирательного законодательства. Под термином "агитация" в нём понимался лишь призыв голосовать за какого-то определённого кандидата или партию. Призыв НЕ голосовать вообще, с точки зрения закона, не являлся агитацией. Следственно, данные листовки и плакаты формально не подпадали под категорию агитматериалов. И уж тем более не могли быть оплачены с избирательного счёта, поскольку оный открывался, только если кандидат был зарегистрирован. А так как Февральному в регистрации отказали, то и никакого избирательного счёта у него априори существовать не могло.
Но запрет был наложен. А рядовой полицейский или "эшник" в юридические нюансы вникать не будет. Для их примитивных мозгов это слишком сложные, заоблачные материи. Запретили - значит, были причины, и точка. Вышестоящий по званию всегда прав. А Клыков, пока ещё, верховный главнокомандующий. Пускай даже они не всем довольны в этой стране.
Таким образом, противостояние власти и оппозиции передвинулось в более активную фазу. Если раньше власть гадила подспудно, исподтишка: мешала искать помещения для штабов, запугивая возможных арендодателей, фабриковала уголовные и административные дела, изымала у волонтёров технику и агитматериалы, то сейчас - фактически вся деятельность штабов Феврального была объявлена вне закона. Это развязывало эшникам и фараонам руки. Ситуация начинала становиться реально опасной.
Через пару дней после нового года, когда Гордеев ещё собирал по квартире пустые бумажные стаканчики и подметал в совочек помёт из хлопушек, ему позвонил Дима Зубров и спросил разрешения перевезти цветной принтер, на котором печатали листовки и плакаты, из штаба к Захару домой. Он опасался, что эшники могут в любой момент ворваться в штаб и "конфисковать" (в кавычках, потому что законных оснований у них никаких не было) технику. А без принтера они не смогут печатать агитку. Захар, конечно, согласился.
На следующий день он позвонил Юрию Тучину и попросил того помочь с машиной. Они вместе перевезли принтер из штаба к нему домой. Естественно, об этом должно было стать известным только самым доверенным волонтёрам, условно своим. Новички (которые, несмотря на запрет, продолжали прибывать) будут получать на руки листовки, но им не обязательно знать, где они были напечатаны.
Захару написал Жора (которого, естественно, одного из первых посвятили в тайну), и попросил, для начала, напечатать штук 300 новых ДМП (плакатов для расклейки А4). Захар немедленно принялся выполнять его поручение, но, установив необходимый драйвер и подключив принтер к своему компьютеру, выяснил, что картриджи почти что на нуле. Он тотчас звякнул маме:
- Привет! Хочешь совершить доброе дело во благо Родины?
- Какое "доброе дело"? - осторожно спросила мама.
- Нужно купить цветные картриджи для принтера "Canon", - Захар назвал модель. - СРОЧНО. Родина тебя не забудет.
Мама пошла на встречу. Захар по-доброму, но настоятельно попросил. Так как он вообще редко просил о чём-то родителей, и в основном не для себя (у него самого и так всё необходимое было, а образ жизни мажора его не привлекал), та, поупрямившись, в конце концов поддалась. Естественно, мама предполагала, что принтер, для которого нужны картриджи, вероятнее всего, находится в штабе. Учитывая её пост, вряд ли бы она санкционировала учреждение подпольной типографии у себя на квартире. Поэтому о том, что принтер "переехал" к ним, Захар благоразумно умолчал. Хвала высшим силам, что родители пообещали не вторгаться в его личное жилое пространство и крайне редко заезжают на эту городскую квартиру.
Когда Захар забирал у мамы картриджи, она выглядела крайне встревоженной. И пока они разговаривали, зная про недавний запрет, неоднократно его напутствовала: "Будь осторожен. Я тебя прошу, не высовывайся, сиди тихо. Если это возможно, вообще ни в каких мероприятиях не участвуй, или хотя бы постарайся не лезть на рожон. Я за тебя очень беспокоюсь, да и к тому же, если у моего сына будет хотя бы административка - это плохо отразится и на моей профессиональной репутации тоже". Захару неудобно было, что мама из-за него переживает, но и лгать ей о том, что он не будет никуда соваться, ему тоже было неудобно, поэтому он старался отвечать уклончиво, общими словами, чтобы и не давать никаких обещаний, и при этом хотя бы как-то попытаться успокоить её.
Как говорится, первый блин комом. Принтер не сразу адаптировался к новой "машинке", и первые плакаты вышли неровными, яркость не была отрегулирована, как нужно. Просто поменять картриджи оказалось недостаточно. Наконец, после сорока минут камланий Захар добился удовлетворительного результата, и смог поставить агитку на печать. Ещё часа через полтора он напечатал столько плакатов, чтобы хватило по крайней мере на один рейд.
Вечером Захар, Жора и Вася пошли расклеивать новые плакаты в районе Луговой. Алиса не смогла пойти с ними, потому что была занята на подработке (баристой).
- Ребята, мы с вами как фантастическая четвёрка! - сказал Захар. - Я - мистер Фантастик, Жора - Существо, Вася - человек-факел, потому что вспыльчивый, а Алиса - невидимая леди, потому что её с нами нет.
Шутка зашла, особенно учитывая, что Жора, помимо характерного телосложения, сегодня как раз был в соответствующем по цвету жёлтом пуховике.
- Вася - не человек-факел, Вася - человек-синяк! - хохотнул Георгий, явно намекая на губительное пристрастие своего друга к алкоголизму. - Кстати, Захар, тебе не кажется, что Дима Зубров зазнался, и вообразил себя Таносом, хотя на самом деле даже на человека-паука не потянет?
- Мне не кажется, - кивнул Захар, - а так оно и есть, о чём я ему прямо в глаза и сказал.
- Поскольку нас с Алисой как бы продинамили, а прекращать заниматься оппозиционной деятельностью мы не собираемся, я решил попробовать открыть в Майском порту отделение "Открытой России", - сказал Жора, - извини за каламбур. "Открытка" уже есть много где, но к нам до сих пор не добралась.
- Неплохая идея, почему нет, - сказал Захар. - А у "Открытки" специфика чем-то отличается от Феврального?
- Нет, многие волонтёры Феврального, и даже сотрудники, по совместительству - и участники "Открытки". "Открытка" просто менее известна пока. Ну и, может быть, более демократична. Хотя ценности и там, и там одинаковы. Поэтому я хочу создать отделение, получить финансирование и продолжать заниматься тем же самым, чем мы сейчас занимаемся. Агитировать за Феврального, вести просветительскую работу среди населения, проводить протестные митинги и акции.
"Вот оно как, - подумал Захар. - Если человек по-настоящему искренне верит в свои убеждения, его ничто не остановит. И неважно, в штабе Феврального он будет или в "Открытке", и то, и другое - всего лишь платформа для выражения своих взглядов. И если обстоятельства складываются так, что продолжать работу на базе одной платформы не получается, умный и целеустремлённый человек обязательно найдёт альтернативный способ, как донести свою позицию. Дело оппозиции будет жить".
"Открытой Россией" называлось полуофициальное общественное движение, созданное в России с подачи Ходорковского после побега в Европу. Но сейчас "Открытка" отказалась от его финансирования, став самостоятельной оппозиционной организацией, существующей только на пожертвования неравнодушных.
К Ходорковскому Захар относился нейтрально. По интервью тот производил впечатление адекватного, интеллигентного человека. Захар не знал, являлись ли обвинения в отношении него справедливыми, потому что во время того знаменательного процесса был слишком маленьким и не мог следить за политикой. Но главное, что сейчас Ходор говорил правильные вещи и находился на стороне оппозиции, а значит, и на стороне Захара.
Также после нового года Захар помирился с бабушкой. Поводом к примирению стало видео, которое ещё до 31 декабря, Злата и Митя Гуляев записывали для ютуб-канала штаба Феврального в Майском порту. На нём различные люди объясняли, почему по их мнению нужно допустить Феврального к выборам. И в том числе 90-летний пенсионер Владилен Петрович Юрьев, бывший капитан дальнего плавания, работавший в дальневосточном ордена Ленина и октябрьской революции морском пароходстве, и ныне активный сторонник штаба Феврального, даже самостоятельно расклеивавший по городу ДМП.
Он говорил правильные вещи в доступных, понятных простому человеку, такому как бабушка Захара, категориях. Существовал распространённый стереотип, что Феврального поддерживают только в кругах молодёжи, преимущественно несовершеннолетние, которым якобы легко запудрить мозги (хотя на деле - не легче, чем тем же пенсионерам). И Захар подумал, что если его бабушка увидит это видео, то слова пожилого человека, даже старше её возраста, на неё повлияют сильней, может быть, она даже пересмотрит свои взгляды. Вначале Захар колебался, стоит ли к ней ехать, чтобы показывать видео, или нет. Ведь если человек хочет оставаться невежественным и дремучим - он имеет право на такой выбор. Но потом решил, что почти каждый человек, даже такой непроходимый, как его бабушка, заслуживает, чтобы ему дали хотя бы шанс, показали альтернативное мнение.
И поэтому Захар поехал. Бабушка, на удивление, приняла его радушно, накормила вкусным обедом и терпеливо, до конца посмотрела видео, которое он ей показал. Конечно, вряд ли она моментально поменяет свои взгляды, но какая-то полезная информация всё равно отложится в памяти. Захар извинился за то, что в прошлый раз потерял контроль над собой и ушёл с таким оглушительным скандалом. Бабушка сказала, что уже давно его простила.
...С печатью листовок дела у Захара обстояли сложнее, чем с ДМП. Листовка была в формате А5, то есть половина стандартного А4. И когда принтер работал в штабе, на одном листе А4 выводилось по две листовки, только и надо, что разрезать ножницами аккурат по середине. А у Захара дома, как он ни колдовал, изображение листовки отпечатывалось на бумаге в масштабе чуть меньшем, чем А5, и поэтому каждая была обрамлена белой рамочкой толщиной где-то полсантиметра. Из-за этого разрезать бумагу нужно было не только посередине, а ещё и обрезать каждую отдельную листовку по краям с трёх сторон. Что отнимало существенно больше времени, чем обычно.
Поэтому днём в квартире Захара нередко собирались Аня, Жора, Вася (а иногда и другие ребята), и несколько часов занимались нудным обрезанием листовок. В агитпрогулки с листовками стало ходить сложнее, потому что полицейские в случае поимки составили бы протокол о нарушении избирательного законодательства (типа). Благо, Захар часто ходил раздавать с Аней, которая была очень зоркой, и как только замечала, что, например, какая-то женщина, увидев их, начинает куда-то звонить, спешно брала Захара под локоть и вела подальше, в другое место. Один раз они чуть не попались - Аня заметила полицейских слишком поздно, когда те были практически в двух шагах, и вместе с Захаром им двоим пришлось забежать в кинотеатр "Уссури" (у входа в который раздавали), и там спрятаться в туалете. Самое забавное, что спрятались они в одну кабинку, и Захар даже не запомнил, мужской туалет это был или женский. Минут десять они сидели, затая дыхание. К счастью, пронесло - жандармы не поджидали их у выхода.
А один раз Захар раздавал сам, на Столетье, там полицейские по улице почти не ходили. Под конец нарвался на одну женщину, которая шла с кавалером; кавалер нейтрально прошёл дальше, а тётка, лет сорока, остановилась и начала поносить Захара, кричать и угрожать. Напоследок категорично сказала, что за Феврального ему надо набить морду. Видя, что Захар выслушивает её перлы со снисходительной ухмылочкой, с какой смотрят на ребёнка, она раздосадованно махнула рукой и, сыпля ругательствами, пошла догонять кавалера.
Шедшие следом за ними парень и девушка, молодая парочка, улыбаясь, подошли к Захару.
- Не надо никому бить морду, - сказала девушка. - Можно нам это? - протянула руку за листовками.
- Конечно, держите, - сказал Захар и охотно вручил сторонникам по одной штуке.
- Мы за него будем голосовать. За Феврального, - уточнил парень на прощание. - Если его всё-таки допустят...