17 ноября. Куб возле кинотеатра "Уссури", располагавшегося аккурат напротив центральной площади. Сегодня пошёл первый снег, да не просто так, символически припорошило, а конкретно повалило - крупными рваными лохмотьями. Но погода не повод сачковать. Пока Захар с ребятами нёс куб от штаба до центральной площади, подумалось, что для этой сцены в качестве саундтрека подошла бы песня "Let it snow". От мороза пластиковые стяжки, которыми скреплялся металлический каркас, было труднее затягивать, и каждая третья стяжка рвалась при попытке её закрепить. Ярик сказал, что со дня на день с Москвы в очередной посылке (посылками доставляли агитационные газеты и различную атрибутику) должны подогнать новые стяжки, приспособленные к новым условиям.
Народу здесь было просто пруд пруди, очень "рыбное" место. Казалось, вот-вот прохожие перестанут помещаться на нешироком тротуаре и начнут вышагивать по крышам машин на дороге. Захар раздавал листовки, как пулемёт, не успевая продохнуть ни на секунду, "агитка" разлеталась пачками. Из неординарных людей запомнился парень, который сказал, что Февральный всё равно ничего не изменит, потому что если отдать больше налогов в регионы, как он предлагает, деньги просто будут оседать на местах, и их будут так же разворовывать местные "воротилы". На что Захар возразил, что наряду с приданием большей самостоятельности регионам Февральный предлагает и значительно расширить свободу слова, что позволит журналистам публиковать независимые расследования, и поднять зарплату рядовым сотрудникам правоохранительных органов, от чего те будут более охотно на эти расследования реагировать. Парень ответил, что он так глубоко в программу Феврального не вдавался (то есть, признал свою некомпетентность), но посоветовал Захару не тратить время, потому что всё равно ничего не изменится, и Клыков будет сидеть вечно, так что лучше постараться извлечь выгоду для себя.
- Вот смотри, ты сейчас стоишь на морозе, под снегом, и разговариваешь со мной уже минут десять, - сказал парень. - Тебе лично что-то будет за это? Сколько ты получаешь за то, что здесь торчишь?
- Нисколько, - сказал Захар. - У нас только сотрудники штаба получают зарплату, а обычные волонтёры нет. Мы, так сказать, на добровольных началах всем этим занимаемся.
- Ну ты даёшь, чувак, - сокрушённо покачал головой парень. И потом, с видом знающего человека (хотя выглядел постарше Захара всего лет на пять), добавил: - Совет хочешь? - Захар кивнул. - Никогда ничего не делай задаром. Если уж ты здесь стоишь, то тебе должны платить за это копейку, пускай даже чисто символическую. Хотя лучше, чтобы поесть и приодеться хватало.
- Мне, слава богу, хватает, - сказал Захар. - И хочу, чтобы и дальше хватало, и чтобы моим родителям в старости хватало на хлеб, и чтобы мои потомки процветали. Поэтому и пришёл сюда, и буду приходить. Насчёт того, что нам тут не платят - так что вы хотели, кампания существует только на благотворительные пожертвования, а легко ли, вы думаете, собирать пожертвования на политику в стране, где весь эфир забит помойной пропагандой и большая часть людей аморфны, пассивны? Так что то, что вообще появился наш штаб и что в десяти шагах от нас сейчас стоит этот куб - можно сказать, чудо. Денег едва хватает на то, чтобы печатать листовки и оплачивать аренду помещения. Но может, это и хорошо, что не платят, потому что так остаются только самые убеждённые, которые реально будут работать, а не халтурить, и которые осознают важность того, что они делают.
Захар подумал про Постернака и представил, что если бы им платили по 100 рублей за каждую пачку листовок, такие, как он, "любители халявы", вполне бы могли как-нибудь избавляться от них или прятать у себя дома, чтобы, ничего не делая, "срубить бабла". Хотя его друг вряд ли бы на такое пошёл. Но Постернак был далеко не самым неприятным типом, нашлись бы и понаглее.
- Ладно, мне пора уже идти, - сказал парень. - Это твоё дело, поступай как знаешь, думаю, ты ещё наберёшься опыта. Спасибо за разговор, было интересно подискутировать. - Он ненавязчиво протянул руку, и Захар уверенно её пожал.
Часто люди, которые отказывались брать листовки, в качестве обоснования для отказа приводили утверждение, что у Феврального, якобы, нет программы. Это было не совсем так, краткая программа давно обнародована, но полной за время поездки Захара, к сожалению, так и не появилось. Гордеев и сам не понимал, почему такое промедление с программой, которая, как оказалось, была довольно важна людям. Один мужик, скептически взглянув на предложенную листовку, сказал, что в 2007-м году уже было что-то подобное, мол, тогда всех призывали голосовать за Прохорова (о котором Захар слышал, но очень уж краем уха), а потом оказалось, что всё это пшик. "Ну нельзя же так разочаровываться из-за одной неудачи", - подумал Захар.
Почему-то лучше запоминались Захару именно оппоненты, с которыми он дискутировал. Наверное, потому, что на них он тратил больше времени, чем на доброжелательно настроенных или нейтральных людей. За разговором с ещё одним парнем, Захар не заметил, как удалился от "Уссури" аж до одного квартала за угол вверх по улице, потому что парень не останавливался, как прочие оппоненты, но и не обрывал разговор и не ускорял шаг, а оборвать беседу первому для Захара было бы невежливым, хоть парень и не знал, что ему "нельзя" далеко отходить от куба. В конце, на перекрёстке, когда парень всё-таки остановился, он привёл в качестве антипримера Украину, мол, посмотри, что там сейчас творится, а начиналось тоже всё с этого, с недовольства действующей властью. Захар, не поколебавшись, поставил того в известность, что был в Украине и подлая пропаганда всё врёт, ничего там ужасного не происходит. На это парню нечем было крыть, и напоследок он посоветовал Захару посмотреть Шарикова, мол, тот всё доходчиво объясняет, как есть. "Надо было сразу начинать с совета посмотреть Шарикова", - подумал Захар.
Этого горе-блогера недооппозиционера он смотрел, конечно, ещё когда начинал входить в тему. Честности ради, следовало признать, что у него были действительно неплохие разоблачения фейков украинских СМИ. Доверие к нему пошатнулось у Захара тогда, когда в одном ролике Шариков, в опровержение того, что изображённый на фото с Донбасса военный автомобиль принадлежал российской армии, как утверждало украинское СМИ, привёл якобы более чёткую фотографию, на которой был виден номер машины. Но источника, откуда он взял эту фотографию, не приводил. Непонятно, что мешало ему просто укрупнить изображение в фотошопе и дорисовать номер. Конечно, может быть, он этого и не делал. Но тот же Февральный, например, всегда приводил в своих расследованиях и разоблачениях ссылки на источники, предоставлял сканы всей документации. И если где-то в его расследованиях и содержалась ошибка, то были все основания полагать, что тому виной не апокрифичность источника, а лишь ошибочная интерпретация реально существующих фактов.
Так что Шариков для Захара не был авторитетным блогером. Помимо того, позже Гордеев посмотрел ещё и разоблачение, где того поймали на лжи - из оригинального видео, в своём сюжете он показал лишь половину, тогда как вторая в корне меняла суть дела. И плюс ко всему, в деятельности Шарикова явно прослеживался односторонний подход. То есть, он развенчивал только фейки украинских СМИ, тогда как на фейки российских, зачастую гораздо более нелепые, обращал внимание крайне редко.
Когда Захар пришёл обратно к кубу, по пути всё это обдумывая, Алиса отчитала его за то, что он отошёл так далеко и она потеряла Захара из виду.
- Ты что, блин, не понимаешь, что если приставленный к нам полицейский это заметит, то всё, кранты, нарушение указанного радиуса проведения публичного мероприятия!
- Да ладно тебе, прям он так будет внимательно смотреть и с рулеткой измерять.
- Так тут и измерять ничего не надо, если ты ушёл хрен знает куда! Короче, будь осторожней, я тебя прошу. - Выместив злобу, Алиса сделала лицо попроще, и вернулась к раздаче.
Один забавный чудаковатый старикашка, с видом человека, который постиг истину в этой жизни, упреждающим жестом отвёл руку Захара с листовкой и сказал:
- Ты ещё молодой, наивный, но я-то знаю, что всё это режиссура Кремля. Февральный просто играет роль в представлении, а за ниточки им дёргают оттуда, сверху.
"Ничего себе режиссура Кремля, - подумал Гордеев. - На человека завели уголовные дела, сломали жизнь его брату. Февральный всё время под огромным давлением, под надзором камер и диктофонов, в разработке у спецслужб. И всё равно находятся всяческие любители теорий заговора, которые думают, что..."
Алису с Машей Васильевой добрые люди из магазинчика, соседнего с кинотеатром "Уссури", запустили погреться у себя и налили горячего чаю. Вообще многие предприниматели, открыто или тайно, оказывали покровительство Февральному, этим и объяснялось то, что удавалось относительно легко собирать такие внушительные суммы за краткий срок (ну и ещё мастерским интернет-продвижением, конечно). Просто толковые предприниматели мыслят экономически, и Февральный делал ставку на экономику, тогда как официальная пропаганда - на эмоции, "традиционные" ценности и военно-патриотические понты. Но для знающего человека было очевидно, что под этим "лоском" власти прятали отсутствие какой-либо экономической программы вообще и очевидность того, что курс, которым они толкают страну, ведёт в пропасть.
Когда волонтёры разбирали куб, Злата на пять минут куда-то убежала. Захар радовался, что при разборке не надо было снимать перчатки, так как плоскогубцами перекусить стяжки легко можно и без этого, а вот чтоб затягивать их в начале, пальцам необходима была максимальная подвижность, и пока затянешь каждую из нескольких десятков, пальцы краснели от холода. Неожиданно вернулась Злата с... мороженым! Она сбегала в ближайший магазин и купила мороженое, и ела его маленькой пластмассовой ложечкой!
Она, конечно, всех развеселила такой выходкой. Ещё бы, холодное мороженое, во время такого снега и студёного ветра...
- Да ты прямо монстр, - сказал ей волонтёр Митя Гуляев, смотря на девушку с явным восхищением.
Все обступили девушку, и Ярик сделал фотографию на память. Захару, глядя на то, как Злата уплетает мороженое, даже самому захотелось лизнуть один разик.
- Даже не думай, - сказала Аня, прочитав его мысли. - Ты же веган, тебе нельзя обычное мороженое.
"Вот бы она влюбилась в меня, - подумал Захар, с восторгом глядя на Злату. - Она такая же чокнутая, как и я!"
Куб получился самым максимальным за последнее время не только по количеству розданных листовок (новый рекорд - больше 400 за один раз), но и по количеству волонтёров, в нём участвовавших. Алиса, Маша, Аня, Захар, Злата, Митя, Ярик, Макс Панфилов... Это ещё не все, некоторые, отстояв половину, уже вернулись греться в штаб. А вот Юрия Тучина, координатора, о существовании которого Захар уже успел забыть, так и не было, за время отлучки Гордеева ничего не поменялось. Ярик, который стоял рядом, когда они разбирали куб, намекнул, что вроде бы как раз сейчас в штабе планируется встреча по этому поводу, на которую Тучин должен подъехать, и с ним будут "серьёзно разговаривать". Захар не понял, что имеется в виду.
Ещё он заметил, что Ярик как-то подозрительно легко одет. Уже первый снег и термометр давно упал в минус, а он в тонких синих джинсах. Ладно Аня, она приехала с Сибири. Но Борщов, который вроде как из местных...
Когда они подошли к штабу и позвонили в домофон (штаб запирался на массивную металлическую дверь), им открыл Руслан. Как выяснилось, координатора ещё не было. Все зашли внутрь и стали раздеваться. Жора стал расспрашивать Захара об Украине (он сам увлекался историей и кое-что знал о голодоморе и сталинских репрессиях в Украине, поэтому ему было интересно узнать, как там сейчас обстановка и что поменялось), и представил ему волонтёра Васю, который приехал из Бурятии и учился здесь, в Заморском крае. Захар вспомнил, что мельком видел Васю на субботнике, также, по словам Жоры, он помогал им готовить встречу с Февральным возле кинотеатра, просто тогда Захар с ним не пересекался.
Наконец, с двадцатиминутным опозданием, подъехал Юрий. Когда он вошёл, среди присутствующих волонтёров как по команде повисло неодобрительное молчание. Юрий повесил куртку на крючочек, вытер ноги у входа, зашёл и уселся на стуле, выкатив небольшой пивной животик. Все волонтёры либо сели полукругом поближе к нему, либо просто встали рядом, кому не хватило мест. Захар оценивающе посмотрел на Тучина. Мужчина, лет пятидесяти, полностью седой, не спортивный, но и не очень полный, не очень высокого роста, не то чтобы слабый, но и не пышущий энергией, со слегка насмешливыми глазами и несколько жеманный.
- Вы хотели меня видеть, чтобы что-то обсудить, - без предисловий перешёл он сразу к делу. - Я вас слушаю.
- У ребят есть вопросы, - сказал Жора. - Я, как заведующий по работе с волонтёрами, организовал эту встречу.
Дальше он отступил в сторону и в дискуссии почти не участвовал. Высказывались ребята, причём все по очереди (кроме Захара, так как он только вернулся из Украины и ещё толком не врубался в происходящее, он предпочитал просто наблюдать). Каждый говорил своими словами, но суть была примерно одинаковая: нас достало, что вы ни черта не делаете, а работу, которую должен делать координатор, выполняют или Алиса с Жорой, или сами волонтёры. Вы, мол, в штабе почти не появляетесь, вас редко здесь можно застать, тогда как координатор должен аккумулировать вокруг себя людей, притягивать их своей харизмой, произносить вдохновенные речи, а так как этого нет, мы работаем чисто за счёт своего энтузиазма, и, честно говоря, спустя четыре месяца после открытия штаба уже устали и выгорели от полного равнодушия к нам.
- Вы заходите раз в неделю, - говорил Ярик, - спрашиваете, как тут дела, как что, и этим ваше участие и ограничивается. Только кружки оставляете немытые из-под чая повсюду.
- Я подтверждаю, - сказала Злата, - я хоть в штабе и не так долго, как остальные ребята, но тоже всё это успела заметить.
Захар с интересом перевёл взгляд со Златы на Юрия Тучина, заинтригованный тем, как он будет держать ответ на столь серьёзные претензии.
- Мне кажется, вы всё сильно преувеличиваете, мальчики и девочки, - сказал Тучин. - Во-первых, я стоял у основания штаба, без меня он бы вообще не заработал, и я помогал организовывать митинги 12 июня и 26 марта.
- Юрий, мы не отрицаем ваши заслуги в открытии штаба, - сказал Митя. - Но просто открыть штаб недостаточно, нужно ещё и участвовать в его жизни. К тому же, не забывайте, что Алиса и Жора сделали не меньше вас для того, чтобы этот штаб встал на нормальные рельсы и начал функционировать, как сейчас.
- А митинги вообще были очень давно, - закончил Митя. - На первом из них вас, кстати, не было, так как вас задержали и проведение взяли на себя уже на месте другие люди. В любом случае, к сегодняшней повестке это не имеет никакого отношения, уже слишком много всего случилось. У нас кубы проводятся через день, если вы не знали.
- Конечно, я знаю про кубы, - подтвердил Юрий Тучин, - и я даже помогал собирать куб и подбрасывал вас к месту проведения.
- Один раз! - возмутилась Алиса. - Вы помогали собирать куб единственный раз, в самом начале, самый первый куб! А для того, чтобы подвезти нас, не обязательно занимать должность координатора... В конце концов, мы могли просто напрячь какого-нибудь волонтёра с машиной!
- Хорошо, а помните ту лекцию в штабе про телекоммуникации и компьютерные технологии?.. Это же я договорился со своим знакомым об её проведении.
- Не согласен, - отрезал Юрий. - Она создаёт инфоповод и позволяет привлечь в штаб новых людей.
- Инфоповод это конечно хорошо, но нам кажется, что без лекции можно было бы обойтись, а без кубов и агитации - никак, - продолжала настаивать Аня.
- Да и все новые волонтёры, которые прибыли в наши ряды, их ведь нашли Жора и Алиса, а не вы, - добавил Макс Панфилов, который всё это время сидел в дальнем углу и помалкивал.
- Всё зависит от ракурса зрения, - пожал плечами Юрий. - Мне кажется, у вас очень односторонний и предвзятый взгляд на ситуацию. Ведь и Алиса с Жорой, на которых вы всё время ссылаетесь, тоже не идеальны, если приглядеться повнимательнее. Все мы помним историю с Христосом...
- А что с ним? - спросил Захар. - И кто это?
- Это наш работник, - сказал Юрий. - Георгий его выгнал из штаба. А ведь он мог бы принести пользу кампании...
- Какой он нахрен работник, его взяли стажёром на неделю, это ещё летом было, - включился в диалог Жора. - И он курил траву в штабе. Такие работнички приносят не пользу, а вред нашей репутации, поэтому я его и выгнал. А он после этого пришёл и порвал пачку листовок. А я сказал, что ещё раз такое повторится, я порву ему лицо. И я своё слово сдержу, если такое случится.
- А этот... как его... Постернак... Витька... или Митька... он вот мне жаловался, что Алиса с ним невежливо разговаривала, - не унимался Тучин, - и он теперь обиделся и не хочет больше приходить в штаб.
- Блин, да Постернак на всё обижается, - вступился за Алису Митька. - Ему слово не так скажешь - он обидится. Кто-то посмотрит косо на него - он обидится. Собачка мимо пробежит бездомная - он обидится. Зачем тогда приходить в штаб, если ты такой ранимый и эмоционально неустойчивый? Не умеешь вливаться в коллектив - не лезь.
- Тут даже не в этом суть, - возразил Руслан. - Я, даже если бы меня вообще выгнали из штаба и перестали туда пускать, потому что я со всеми рассорился, всё равно как-то через знакомых бы договорился, чтобы мне вынесли листовки и ДМП, и пошёл один агитировать. Потому что это мне самому нужно в первую очередь. А Постернак, похоже, больше любит обижаться и рефлексировать, чем делом заниматься.
- Да, - сказал Митя, - я полностью с Русланом согласен. Думаю, тут все с тобой согласны...
- Ладно, давайте говорить прямо, - сказал Юрий Тучин, - что вы от меня хотите, какой вы предлагаете выход из ситуации?
- Это вы координатор, и выход искать ваша задача, - сказал Жора. - Ребята высказали своё недовольство. Какой вы, как формальный лидер штаба, видите дальнейший путь решения проблемы?
- Видите ли, я не до конца понимаю, в чём собственно заключается проблема, - Юрий был невозмутим. - Вы усиленно работаете, я это вижу, молодцы. Я тоже вношу свой вклад, и я только что перечислял, в чём он заключался - организация ключевых митингов, поиск помещения для штаба, организация досуга штаба в форме лекций, помощь волонтёрам в транспортировке и сборке куба... Если я недостаточно делаю, я постараюсь делать больше. Насколько это будет позволять моя вторая работа, и двое детей...
- Вы уже с августа нам обещаете, - сказал Ярик. - Но это всё общие слова - "я постараюсь", и прочее. Мы сегодня здесь собрались, чтобы решить вопрос раз и навсегда. Мы ждали, что вы нас наконец-то услышите и скажете что-то, что поменяло бы наше отношение к вам. Но всё, что вы нам отвечаете - это словоблудие. Вам самому-то не надоело?.. Короче, наши требования такие. Либо вы прямо с завтрашнего дня начинаете работать как нормальный координатор, и полноценно участвовать в работе волонтёров. Либо уходите с этой должности. У вас уже есть работа депутата, и вы получаете зарплату и за неё, и за вакансию координатора. Так если уж вы берёте оплату за две ставки, то и успевайте выкладываться на обоих работах в равной степени. Не тянете - до свидания, и не надо занимать в штабе чьё-то место.
- Мне кажется, говорить на языке ультиматумов - это не лучший способ, чтобы найти компромисс... - проблеял Тучин.
- ХВАТИТ! - не выдержал Вася. Все взгляды переметнулись на него. Побагровевший от злости, он подбежал к столу, за которым сидел горе-координатор, упёрся в столешницу кулаками и навис над Юрием. - Слышь ты, клоун хренов, ты сам-то хоть понимаешь, какой бред несёшь?!
- Давайте без наездов и оскорблений, - ровным голосом ответил Тучин, - испугать меня у вас всё равно не получится. Уж мне-то за мою жизнь десятки раз угрожали.
- Ты что, вообще непрошибаемый? - Вася говорил на повышенных тонах с таким выражением лица, как будто он сейчас придушил бы Юрия. Обстановка предельно накалилась. - Ты как робот, да? Или нет, я понял, ребят, он как Клыков! Вы только вслушайтесь, он же точно так же пудрит нам мозги пустой болтовнёй и пытается отвлечь внимание от темы! Мы все пришли сюда из-за него и тратим своё время, а ему плевать на нас. Скажи, что нужно сделать, чтобы достучаться до тебя?!
- Не надо меня провоцировать, - продолжал Юрий в своём духе. - Ребята, вам не кажется, что ваш друг слишком вспыльчивый? Никто не хочет его угомонить?
- Это Вася-то вспыльчивый? - усмехнулся Макс. - Да он самый спокойный и адекватный из нас. Серьёзно, Юрий, если вы даже его сумели разозлить, то вам стоит подумать над своим поведением.
- Интересно, а что будет, если я ему пощёчину дам? - спросил Вася, гневно пожирая глазами Юрия. - Эй, ты, что ты мне сделаешь? Ты ведь даже ответить мне не сможешь, тряпка!
- Вася, стоп, - железным тоном произнёс Жора и положил руку на плечо другу. - Успокойся. Ты перегибаешь палку. - Отведя Васю на пару шагов назад, Георгий подытожил: - В общем, из сегодняшней встречи стало ясно одно: нас не хотят услышать. Предлагаю больше не тратить время и расходиться по домам, пока что-то не изменится.
Большинство волонтёров поспешили разойтись по домам, так как уже давно стемнело, разговор сильно затянулся, а в снежную погоду добираться домой ещё трудней из-за пробок. У Захара после этой сцены остался крайне неприятный осадок. Он-то думал, за время его отсутствия ничего не изменилось и в коллективе всё такие же доброжелательные отношения. Но оказалось, что противоречия, накопившиеся за прошедшее время, требовали неотлагаемого решения.
Ярик же отказался покидать помещение до тех пор, пока проблема не будет улажена и Юрий не согласится на поставленные условия. Он сел на пол посреди штаба и сказал, что не сдвинется с места, пусть даже ему придётся остаться здесь до утра или на несколько дней. Тучин попытался его бесцеремонно спровадить под предлогом, что нужно поставить штаб на сигнализацию и закрыть на ночь. Ярика это только ещё больше разозлило и у него началась чуть ли не истерика. Ничего не подозревающие Жора с Алисой ушли за несколько минут до этого, потому что сегодня по графику очередь закрывать штаб была Юрия (хотя он и не всегда следовал данному графику). Остались всего несколько человек. В конце концов, Злате своим чарующим голосом как-то удалось утихомирить Ярика, прижав его голову к своей груди и гладя по голове, как маленького ребёнка. Захар, глядя на это, невольно пожалел, что он не такой чувствительный, как Ярик. Он-то сейчас был не против оказаться на месте друга, чтобы Злата его так же "успокаивала"... В итоге, когда Яр немного поуспокоился, они всё-таки "забили" на Тучина и вышли на улицу, на свежий морозный воздух. На этот раз Захар, уходя, не стал жать Юрию руку. Что-то резко переменилось в отношении Гордеева к "координатору".
- Не трать нервы, - напутствовал Захар Ярика напоследок. - Этот Тучин того точно не стоит. Нам впереди предстоят ещё очень серьёзные битвы. А с этим... демагогом мы как-нибудь разберёмся.
- Вот, послушай, что Захарчик говорит, он умный, - сказала Злата.
Захар пошёл на квартиру родителей, поскольку она была недалеко, а до бабушки автобусы уже не ходили, так как слишком поздно, да и к тому же снег. Хоть он и не жил в родительской квартире, но ключи у него никто не забирал, да и после того, что сказала мама, прийти туда в форс-мажорных обстоятельствах (сегодня как раз были такие) и остаться на ночь-другую он считал себя вправе.
Захара вдруг разразило воспоминание. Аня ведь тоже не сможет уехать!.. Ей ведь вообще добираться на остров, а туда автобусы ещё раньше перестают ходить! Он достал телефон и принялся звонить Ане, но абонент был недоступен. Всю дорогу до дома, шлёпая по сугробам, он содрогался при мысли о том, что Аня будет вынуждена провести ночь на какой-нибудь скамейке на улице и продрогнет насмерть. Зима в городе с солнечным названием Майский порт была совсем не игрушечной.
Однако, подойдя к своему подъезду, он выдохнул с облегчением.
- Ты что здесь делаешь? - спросил он Аню.
- Можно у тебя переночевать? - ответила она вопросом на вопрос. - Я хотела тебе позвонить, но у меня телефон сел от холода.
- Да без проблем, - сказал Захар. - Тебе повезло, я вообще-то на Столетье живу, у бабушки, а сюда только иногда переночевать прихожу.
- А как бы ты уехал на Столетье, если автобусы уже не ходят? - ехидно спросила Аня.
- В том-то и дело.
Они вошли в подъезд, потопали ногами у входа (негромко, чтобы не разбудить консьержку, которая уже свернулась калачиком на диванчике, укрывшись пледом, и уснула) и сели в лифт. Лифт был тесный, в нём с трудом поместилось бы больше двух человек, и Захар с Аней, пока ехали наверх, старались не смотреть друг другу прямо в глаза, потому что стеснялись.
- А как ты запомнила дорогу? - спросил Захар, внимательно изучая взглядом металлический поручень. - Квартира же вроде не прямо напротив штаба. А город не твой, легко потеряться.
- А у меня пространственная ориентация хорошая, - сказала Аня. - Любой маршрут с первого раза запоминаю.
- Везёт, а у меня, наоборот, географический кретинизм, - пожаловался Захар. - Я даже в Москве, когда с ж/д вокзала на автовокзал добирался, постоянно в карту с мобильного интернета заглядывал. Я бы с первого раза дорогу ни за что не запомнил, да ещё вечером. Вот была у меня одна история, с моим другом Сергеем, когда я к нему поехал в гости в Украину, - сказал Захар, доставая ключи и начиная открывать дверь квартиры. - Пошли мы, значит, за арбузами на базар. И он мне доверил везти тележку с арбузами. А когда мы пошли обратно, он мне сказал перейти дорогу и идти вдоль улицы только прямо, а сам он пойдёт по другой стороне и ещё посмотрит какие-то продукты. А встретиться мы, значит, должны были на перекрёстке. И вот я иду, иду, всё время прямо и прямо. А дорога всё не заканчивается. Он звонит и говорит - ты где? Я говорю - ну вот, перекрёсток какой-то. В итоге оказалось, что этот перекрёсток был в пяти кварталах дальше того, на котором мы изначально должны были встретиться и свернуть. Просто когда шли в первый раз, я не запомнил. Но Сергей снисходительно к этому отнёсся, не ругал меня сильно. Сказал, что так как я поэт в душе, то мне можно витать в облаках. Хотя я ещё и умудрился потерять пару арбузов по дороге.
- А-ха-ха-ха! - рассмеялась Аня. - А с тобой весело. Я даже забыла как-то про всю эту нехорошую ситуацию в штабе...
Они прошли в прихожую, бросили отяжелевшую от снега верхнюю одежду прямо на пол, прошли в комнату, где в прошлый раз спала Аня, и, не включая верхний свет, вытянулись на пушистом тёплом ковре. Так они и провалились в сон, так как оба очень сильно утомились после насыщенного дня.
Наутро Захар пошёл приготовить чай на кухню, а Аня подключила телефон на зарядку и зашла в чат "Адский актив". Выяснилось, что вчера в результате всеобщего обсуждения ребята приняли решение, что раз формальный руководитель коллектива отказывается слышать их и вести вменяемый диалог, они объявят штабу временный бойкот. Это конечно было радикальным средством, но другого выхода никто не видел. Когда Юрий Тучин останется в штабе наедине с Постернаком и Христосом, он запоёт по-другому. Жора спросил, кто из ребят согласен с таким решением. Захар в данном случае, исходя из того, что он видел вчера, не находил оснований, чтобы НЕ поддержать бойкот. Ему лично координатор ничего плохого не сделал, но Тучин сам виноват, что допустил такую ситуацию, и Захар предпочёл присоединиться к большинству. Даже если бы он возражал, учитывая то, как решительно настроены остальные, его голос бы ничего не изменил. Да и ребята, по большому счёту, были правы.
Аня его полностью поддерживала. "Захар, Аня, рад, что вы с нами", - написал Ярик, когда они сообщили своё мнение. "Отдыхаем, ребята, у нас у всех сегодня внеплановый выходной, - написал Жора. - Никаких действий пока не предпринимаем". "Ярик, - написал Макс, - мы с Дашей приглашаем тебя сегодня к нам вечером на ужин. Какие салаты ты предпочитаешь?"
- Кстати, Аня, - сказал Захар. - Я тут знаю одно веганское кафе в центре. Не хочешь сходить? А то я всё собирался туда зайти, чтобы оценить качество кухни, но одному как-то не прикольно, а друзей-веганов у меня больше нет, кроме тебя. Так что, пойдём? Я тебе заодно и город покажу.
- Не знаю, мне нужно подумать, - довольно засияла Аня. - Дай мне пять минут, а то я ещё не проснулась, голова плохо работает. Сегодня же выходной?
- Да, сегодня суббота.
Они вышли на улицу, поздоровавшись с проснувшейся консьержкой. Снег перестал валить, но из-за холода то, что успело выпасть, заледенело, и всё ещё дул пробирающий до самых костей лютый ветер. Небо было белым, как пломбир.
- Давай руку, здесь скользко, - сказал Захар.
- А я хорошо балансирую, - парировала Аня, но ручку в умильной розовой варежке всё же дала.
- Балансируешь-то ты хорошо, - сказал Захар, - но вот веса в тебе совсем немного, ветер дунет как следует - и унесёт, как пушинку.
- Ах ты!.. - притворно разозлилась Аня, и легонько хлопнула его другой ладошкой по шапке.
Где-то метров через двадцать она высвободила руку.
- Всё, здесь уже не скользко, - сказала она. - Дальше я сама пойду.
- Ну, смотри, - покорно ответил Захар. - Если что, хватайся за меня.
- Упадём вместе, - заключила Аня.
- В сугроб, - добавил Захар.
Когда выходные подошли к концу, Жора с Алисой разработали новую стратегию. Агитация продолжится. Кампания не должна простаивать. Но всё это будет втайне от Тучина. Никакие официальные отчёты они отправлять в федеральный штаб не будут. Учёт розданной агитки по-прежнему будет вестись, но задним числом, а потом, когда ситуация решится, Жора предоставит все эти сведения старшим кураторам из Москвы.
Тучин же ничего сделать не сможет. Федеральный штаб интересуют показатели агитации. Если показатели будут нулевыми, рано или поздно его выгонят, как не справляющегося со своей работой.
В воскресенье днём ребята потихоньку спёрли львиную долю агитки из штаба. Тучин всё равно заезжал туда крайне редко, и не мог помнить, сколько её было до этого. Даже подделывать отчёты он не сможет, потому что не имеет представления, в какой форме они их заполнять, ведь этим всегда занимался Жора.
По тем же соображениям, что и с агиткой, приняли решение утащить из штаба один куб. (Кубов вообще имелось несколько, и Юрий вряд ли даже помнил, где в штабе они стояли, поэтому на пропажу одного не должен обратить внимание.) В понедельник, уже 20 ноября, с утра часов в шесть Захар поехал на Авангард (в паре остановок от городской квартиры его родителей), и там, на остановке, зайдя в открытый круглосуточно обогреваемый павильончик, где был банкомат "Сбербанка", встретился со Златой, Алисой и Васей.
Оттуда они, погревшись, пошли на проходную Дальзавода (который был неподалёку), чтобы там раздавать агитационные газеты рабочим, которые будут идти через проходную. Рейд ожидался удачный, обычно людей на проходных было очень много, и Алиса сказала Захару, что его энергетика им очень пригодится. Однако сегодня не повезло: за час, что они стояли, прошло от силы человек пятнадцать, и ребята только зря мёрзли. Либо они прогадали со временем, что было навряд ли, поскольку график обычно высчитывали исходя из информации на официальных сайтах, либо просто предприятие, когда-то масштабное, работало теперь исключительно формально и сотрудников в нём было не ахти.
После этого, попив кофе, ребята поехали в штаб (так рано Тучину не могло прийти в голову туда заявиться), Алиса сняла сигнализацию, и они умыкнули оттуда куб, после чего отнесли его в Златину комнату в общежитии. Злата была студенткой, и, как Аня, училась в большом университете на острове, но если Аня жила в кампусе, расположенном там же, где и университет, то Злата - в дополнительном здании, на этом берегу, и от этого здания практически рукой подать до штаба и до тех мест, где чаще всего проводились кубы.
Чувствуя себя героем фильма "Одиннадцать друзей Оушена", Захар помогал ребятам тащить грани и рёбра куба сначала по улицам, а потом по лестнице на четвёртый этаж общежития. После этого Захара добавили в новый, недавно созданный секретный чат в "Телеграмме", который назывался "Бунтари", для тех ребят, которые поддержали бойкот. Так как в старом были Тучин, Постернак и ещё пара не очень активных волонтёров, которые предпочли остаться нейтральными, обсуждать свои дальнейшие действия там было нельзя.
Правда, впоследствии все ухищрения оказались необязательными. Буквально на следующий день утром Тучин добровольно ушёл в отставку. Дольше трёх дней он не продержался, за это время успев смекнуть, что к чему. Это означало абсолютную победу ребят. Теперь можно было возвращаться в открытый режим агитации. Несколько волонтёров-"стариков" послали свои резюме на должность нового координатора (Жора, Алиса, Макс, Ярик, Митя). Захар пока не считал нужным предлагать свою кандидатуру, считая, что он недостаточно умеет работать с людьми. Временным коором (до утверждения новой кандидатуры) назначили почему-то не Жору, а Диму Зуброва, компьютерщика, который тоже активного участия в работе штаба не принимал и просто "сидел на зарплате". Но в любом случае, пока что конфликтная ситуация урегулировалась, и Захар был рад, что можно продолжить работу в обычном режиме.