Возможно завтра отыщу свой единственно верный путь.
Возможно завтра мой засушливый душевный зной,
Окропиться дождливой влагой чуть.
Не слышали эту песню? А зря. Хорошая песня. Со смыслом. Была, правда, популярна в системе Носфил много сотен лет назад, а может меньше (черт разберешь временные рамки в космосе). Там эту песню распевали в каждом портовом кабаке. Хотя, о чем это я? О какой-то старой песне. Рассказ будет о другом. А слова просто припомнились.
--
Земляне могли добраться до Луны еще тогда, когда динозавры только-только вымерли, а на смену им пришли двуногие дикари в шкурах. Во всяком случае, так утверждают многие псевдо ученые. Как знать. Может, в те далекие времена Луна не была "такой мертвой". Но даже если это и так, какая к черту разница, если в данный момент Луна представляла собой хоть и покоренные, но не до конца освоенные земли.
Сколько лет прошло, прежде чем простые среднестатистические бухгалтеры, продавцы, повара и даже люди науки, смогли за не такую уж и неподъемную цену приобрести себе кусок земли на Луне и, выстроив на нем бункер, наслаждаться отпускными днями, фоткаясь на фоне серых безликих камней, выбрасывая впоследствии весь этот цифровой шлак на древний сайт "Одноклассники"; или, собрав все свои силы, взяв волю в кулак и захватив уйму садоводческих инструментов, стать раком и копать сухую, неподатливую землю, в надежде, что удача все же повернется к садоводам лицом и на лунных почвах прорастет хоть один росток. Всего один росток и дело, что говорится, в шляпе: огромный счет в банке и недвижимость на Земле в виде сказочного замка, -- всё это богатство ожидало того, кто смог бы "оживить" лунную поверхность. Но пока таких счастливчиков не было.
--
-- Слушай, на кой черт ты угробила столько денег?! Ради чего я должен в свой единственный отпуск переться в такую даль на перекладных, чтобы увидеть эту сухую, растрескавшуюся, как твои пятки, землю? Объясни мне, зачем нам участок на Луне?!
Рон был вне себя от злобы и ненависти. Его трясло, и он сдерживался из последних сил, чтобы не плюнуть в расплывшееся за десять лет совместной жизни лицо своей дорожайшей супруги.
-- Не гунди, Рон. Ты мне еще спасибо скажешь. Вот увидишь, нас ждет безбедная старость.
-- Да на кой мне сдалась твоя старость, -- еще больше распалялся Рон, -- если моя невозвратная молодость по твоей милости уходит на окучивание чужой поверхности?! Тебе что на Земле своего участка не хватало? Уж там-то ты засадила всё, что могла! Здесь-то чего тебе неймётся?! Луна все ж таки. Фото у серых камней сделала, и делись себе с друзьями, но меня оставь в покое. Сколько можно уже торчать кверху задами! Дай хоть передышку, черт бы тебя побрал!
-- Рон, не пыли. Все будет хорошо. Я купила новые острые лопаты. Копать будет легко.
Осунувшийся, худой и плешивый Рон с тоской и отчаянной безысходностью посмотрел на свою супругу Бри. И то, что выразилось у него на лице в эти секунды, могло красноречиво и емко рассказать об отношении женатого мужчины к любви, семье и семейной жизни в целом.
Рон обвел опустошенным и отчасти тревожным взглядом серую лунную поверхность. Тоскливее в своей жизни он не видел ничего. Взглянув на небо, он с болью в сердце осознал, как они все-таки далеко от красивой и родной Земли, на поверхности которой стоит отличный дом, а в доме исправно работает холодильник, а в холодильнике томится ящик темного пива. Но все это было там, куда лететь часов шесть. Рон сглотнул слюну и, взяв в руки лопату, принялся за дело. Но дело шло плохо, да что там говорить, паршиво оно шло: земля была сухой как камень, да еще в придачу эти кислородные баллоны на спине весили тонну, а маска на лице то и дело запотевала от учащенного дыхания.
-- Чтоб тебе пусто было, безмозглая курица, -- рычал себе под нос Рон, в который раз врезаясь лопатой в твердую почву. -- Вот жена мне досталась. Не жена -- наказание. Будь ты проклята, ведьма, родившая ее на свет. Хорошо, хоть ты уже склеила ласты, а то бы врезать тебе промеж глаз этой лопатой.
-- Слушай, ты, закрой пасть! -- прикрикнула на него жена. -- Копай, давай!
-- Да что мы в конце концов копаем?! -- сорвался Рон. -- Мы уже целую траншею вырыли? Мы что ищем памятники старины или собрались высаживать рассаду?!
-- Да не кричи ты, бестолочь! -- шикнула на него жена. -- Не дай бог, кто услышит. Мы ищем клад.
-- Клад?! -- онемел от неожиданности Рон. -- Какой к черту клад?! -- заверещал он. -- Это же Луна! О каком кладе может вестись речь: об окаменелых экскрементах наших соотечественников, купивших, как и мы, придурки, здесь кусок земли?!
-- Вот, смотри, неврастеник, -- сунула Бри под нос неугомонному мужу засаленную, смятую карту. -- Видишь? Это подарок моего отца. Он пообещал, что благодаря этой карте мы разбогатеем.
-- Тьфу ты, -- сплюнул Рон, как всегда неосмотрительно в маску. -- Ты в своем уме? Ты забыла, кто был твой отец при жизни: забулдыга в маразме. Слушай, не ожидал от тебя такой тупости.
-- Сам ты дурак! Мой отец, может, и не был трезвенником, но вот в чем в чем, а в кладах он разбирался получше любого искателя и хваленого пирата. Вот, смотри, -- ткнула пальцем в карту Бри. -- Видишь крестик черный? Это метка. Здесь зарыт клад! Здесь мы и копаем. Здесь я и землю купила.
Рон нехотя глянул в карту, на черную метку и лицо его из нервно-подергивающегося вдруг плавно перетекло в сосредоточенно-вытянутое, а на губах скривилась болезненная ухмылка.
-- Господи, -- поднял он глаза к небу, -- и как меня угораздило встретить именно эту женщину. Да ты хоть понимаешь, курица, на что ты смотришь? -- перевел он сосредоточенно-гневный взгляд на жену. -- Это же карта планеты Земля! -- закричал он так, что несколько соседей обернулось и с интересом прислушалось. -- А мы на Луне!
-- Да закрой ты варежку, придурок! -- ударила его по уху Бри. -- Чего ты орешь. Все я понимаю. Отец сказал, что эту карту ему дал один ученый исследователь. Именно этот ученый доказал, что когда-то поверхность Луны была копией Земной поверхности будущего.
Рон скривился так, будто у него свело челюсть.
-- Ты сама-то поняла, что сказала?
-- Я-то поняла, -- начинала заводиться Бри. -- А ты сейчас схлопочешь по своей плешивой тыкве. Я говорю: карта прошлой Луны полностью соответствует карте Земли настоящей, которая сейчас, а не тогда, когда по ней топали динозавры. Так говорил отец.
-- Твой отец умел разговаривать между выпивкой? -- решил пошутить Рон, но, взглянув на покрывшееся красными пятнами лицо жены, присмирел. -- Ладно. Будь по-твоему. Давай копать.
Они копали, не переставая, четыре земных часа. За это время они успели сменить четыре кислородных баллона -- куча затрат, не говоря уже о тех силах, что безвозвратно улетучивались в безвоздушное лунное пространство. Соседи уже не раз интересовались у Рона и его жены, зачем им такая глубокая траншея и не к войне ли они готовятся. Рон на это отвечал недовольным рычанием, а Бри с милой улыбкой рассказывала о каком-то виде семян, которые прорастают только на глубине десяти метров.
Наконец, лезвие лопаты Рона ударилось обо что-то твердое и раздалось соответствующее звяканье. Рон уже ринулся поглазеть на найденный клад, но Бри успела его остановить.
-- Не сейчас. Дождемся, когда все разбредутся по своим бункерам.
Прошло часа два, прежде чем всё вокруг погрузилось в эту мертвую лунную тишину. Вскочив в яму, Рон с нетерпением стал разгребать остатки земли со своей находки. Это оказался жестяной ящик, больше походивший на гроб. Рон даже перекрестился несколько раз на всякий случай, а Бри, вцепившись ему в руку, прошептала белеющими губами что-то вроде: "грех беспокоить мертвых". Но отступать уже было поздно. Провозившись полтора часа с каким-то непонятным треугольным замком ящика, Рон, наконец, в неистовстве плюнул, разразившись самой сочной и образной земной бранью, а затем просто-напросто ударил по замку ногой и тот, щелкнув, наконец отворился, в который раз подтверждая незыблемую истину, что крепкий кулак и точный пинок ногой могут справиться с любой техникой, даже иноземного происхождения.
Едва сдерживая свою тревогу и нетерпение, Рон и Бри открыли крышку ящика и остолбенели. В ящике лежали шесть огромных шлифованных камней. Первые мгновения Рон еще пытался поверить в то, что эти камни драгоценные, но чем больше он присматривался к ним, тем очевиднее становилось, что они не драгоценнее тех булыжников, которые здесь обычно сбрасывались всеми садоводами-любителями в одну "братскую могилу".
-- Тьфу! -- зло сплюнул Рон, в который раз обрызгивая слюной маску. -- Я так и знал, что это развод твоего маразматического папаши. Будь он неладен и на том свете. Ну что ты молчишь?! -- с трудом не срываясь на крик, рявкнул он.
Но Бри молчала, и ее лицо пылало от негодования, обиды и страха перед тем, что ей устроит муж, как только они вернутся на Землю.
-- Разбогатеем мы, -- заводился Рон. -- Карта у нее есть. Вот дал бог жену.
-- Но, милый, -- пыталась хоть как-то оправдаться Бри. -- Кто же знал...
-- Кто знал?! -- выполз из ямы Рон. -- Я знал с самого начала. Полетели домой. Через час прибудет ракета. И чтобы я больше не слышал ни о твоих посадках, ни вскапываниях, ни прополках, иначе я тебя саму закопаю здесь, на чужой планете, может послужишь удобрением.
-- Рон! -- неожиданно вскрикнула Бри, зажимая сама себе в испуге рот ладонью. -- Смотри.
Рон посмотрел по направлению указательного пальца жены. На крышке ящика золотом отливали какие-то рисунки. Забравшись обратно в яму, он принялся изучать иноземные произведения искусства. Но оказалось, это была инструкция по сбору этих шести откопанных камней. Все было предельно просто. В каждом каменном булыжнике были пазы, а внутри камня было заложено что-то вроде магнита. Стоило только придвинуть один камень к другому, как было указано в инструкции, сразу же слышался щелчок и части мгновенно соединялись, да так крепко, что их уже было не оторвать. Последним присоединялся большой круглый камень.
-- Слушай, -- испуганно проговорила Бри, взглянув сверху на сложившуюся фигуру, -- это, похоже, какое-то каменное существо с руками, ногами и головой.
Рон лишь раздраженно пожал плечами в ответ.
-- Ну и что нам с этого? Какая-то ерунда каменная. Черти что. Может, какая детская игрушка прошлого, а я тут упираюсь.
Неожиданно ящик задрожал, а вместе с ним под ногами лихорадочно задрожала земля. Испугавшись, Рон вцепился в край ямы, пытаясь как можно скорее выкарабкаться. Уже находясь сверху, он и Бри с нескрываемым ужасом наблюдали за тем, как шевелится собранный им каменный экспонат. Раздался пронзительный свист и на так называемом каменном лице прорезались две щелки, из которых с шипением двумя шариками для пинг-понга выкатились глаза, а затем с треском прорезалась и полоска рта. Бри сорвалась с места и в испуге бросилась бежать, но на полпути ее успел перехватить Рон.
-- Подожди, -- успокаивал он жену. -- Куда ты понеслась? Давай посмотрим, что за чудовище мы оживили. Успеешь еще на помощь позвать.
Вернувшись, они увидели возвышающее в яме огромное каменное существо, наподобие голема, каких любили раньше показывать в фэнтэзийном кино или рисовать в компьютерных играх.
Голем растерянно (если так можно сказать о каменном изваянии) хлопал глазами и робко улыбался.
-- И кто ты такой? -- с опаской, но не теряя достоинства, спросил Рон.
-- Я - эро, -- ответил голем и Рон с Бри были поражены этим приятным басом.
-- Эро? Это что за такое оно?
-- Эро, -- все так же спокойно отвечал голем, -- это каменный народ.
Рон недовольно поморщился.
-- Что за бред. Какой такой народ? Камень не может принадлежать к народу. Ты скорей всего робот, какой-то вид машины, правильно?
-- Нет, -- настаивал на своем голем, -- эро - это древний народ данной планеты. Как на Земле есть люди, так и на Луне были эро и их указующие орэ.
Рон недоверчиво прищурился.
-- А откуда ты знаешь о людях, о Земле?
-- Я умею считывать информацию. Собирая меня, вы касались камней руками и передали мне всю заложенную в вас информацию. Если бы вы были орэ, вы бы и обо мне уже все знали.
Рон еще о многом хотел расспросить голема, но его прервала Бри.
-- Слушай, -- испуганно огляделась она по сторонам, -- там люди начинают выходить из своих бункеров.
-- Нам нужно его спрятать, -- всполошился Рон.
-- Но куда ты его спрячешь? Это же не иголка. Такая махина.
-- Я вижу вы напуганы, -- пришел на помощь голем. -- Не хотите показывать меня остальным? Я понимаю, я ваша добыча. Я могу проводить вас в подземный город. Там нас никто не увидит и не найдет.
Рон с Бри неуверенно переглянулись. Черт его знает, что в голове у этого инопланетного существа. Одним ведь дыханием, паршивец, размажет. Но выбора не оставалось. Рон видел, как из бункеров выползали так и не выспавшиеся за короткую лунную ночь доморощенные Мичурины.
-- Ладно, -- махнул он рукой. -- Так и быть. Пойдем за этой глыбой. Только, прежде мне нужно сгонять за дополнительными баллонами, черт его знает, сколько нужно идти до этого подземного города и там сколько времени пробудем.
-- Не нужно баллонов, -- остановил его голем. -- В подземном городе есть воздух.
-- А ты откуда знаешь? -- недоверчиво покосилась на каменное творение прошлого Бри. -- Ты только глаза разлупил.
-- Не бойтесь, -- заверил голем. -- Я не предам тех, кто может стать указующими цель.
-- Чего? -- сморщилась Бри. -- Какую еще цель? Рон, что он несет?
-- Да черт его разберешь, о чем он, -- раздраженно проговорил Рон. -- Ладно, давай скорее уходить, а то неровен час спалимся. Незачем всем знать о нашей находке.
--
С легкостью отодвинув свой жестяной гроб, голем указал на небольшой проход, вырытый в земле скорей всего многие тысячи лет назад. Только подумать: оказывается, все это время жестяной ящик скрывал вход в предполагаемый подземный город, которому, по всей видимости, было столько лет, что лучше эти цифры не произносить вслух. Умом тронуться.
Всех троих тут же проглотила тьма "подземного царства". Троица спускалась медленно, не спеша, громко топая по каменным, широким ступеням. Впереди вышагивал своей неторопливой, широкой поступью голем. Он то и дело оглядывался, как одомашненный пес, проверяющий не отстал ли от него хозяин. От этого ощущения важности и заботы Рон повеселел. До сих пор он никому не был важен, даже Бри.
Ступени, наконец, закончились и тьма отступила, рассеиваясь белым светом ламп, змеящихся под гигантским стеклянным куполом. Перед входящими раскрылся, словно древний манускрипт, заброшенный и изрядно обветшалый город. Дома, дома... их было здесь так много: маленьких, одноэтажных, серых, украшенных лепниной причудливых форм, изображавшей не то космических пришельцев, не то застывших в неестественных позах монстров, от выражения лиц которых бросало в дрожь. С жадностью разглядывая иноземную архитектуру, Рон учащенно задышал, отчего маска на его лице в который раз запотела. Он некрасиво выругался и остановился.
-- Снимите баллоны. Здесь есть чем дышать, -- предложил голем.
Рон нерешительно отнял маску от лица. В нос ему ударил неприятный кислый запах, смешанный с затхлостью. Недовольно поморщившись, он махнул рукой, давая добро и Бри на снятие баллонов.
Под ногами скрипели расколовшиеся плиты, иногда на дороге, среди серой пыли и таких же серых, безликих камней, попадались останки сухих растений, разбросанные балки, сколотые кувшины, у одного из домов сиротски ютилась с виду обычная повозка, словно остановленная самим временем. Да и сам город казался каким-то уснувшим призраком, чуткий сон которого еще можно было потревожить.
Холодный свет ламп усугублял и до того мрачную картину пустынных улиц. Почему-то именно этот белый, призрачный свет пугал больше всего. Как будто что-то осязаемое, не умершее, продолжало здесь жить, оставленное на произвол судьбы или попросту забытое. Иногда лампы дрожали, свет на мгновения пропадал и вновь появлялся, что говорило о перебоях в подаче электроэнергии. Электричество на Луне! Неожиданно, что и говорить.
На лице Рона, видимо, настолько ярко обрисовался вопрос по этому поводу, что голем сразу перешел к объяснению:
-- Если спуститься на пятнадцать метров вниз, вы увидите все своими глазами. Мы добывали электричество с помощью магнитных полей и трения. Устройство машины было таково, что первый и основной диски...
-- Постой, постой, -- прервал его Рон, -- не стоит этим перегружать мой мозг. Я не силен в области техники. Так, на уровне гайки и болта я, может, в чем и разберусь, а вот все эти технические премудрости оставь себе, дружище.
-- Ха! -- не сдержалась Бри. -- Что есть, то есть. Ты и лампочку-то с первого раза вкрутить не можешь, какие уж тут инопланетные устройства.
-- Да ты бы уже молчала, -- не сильно обращал внимание на язвительные уколы жены Рон. -- Слушай, друг, -- не скрывал он своего восхищения, -- а ведь все работает. До сих пор. Прошло ведь немало сотен лет.
-- Тысяч, -- поправил его голем. -- Наш народ и народ орэ спорили в свое время о том, сколько сможет просуществовать этот город. И мы, и указующие нам цель, ошиблись. Мы были уверены, что город простоит от силы лет четыреста, не говоря уже об устройствах, вырабатывающих кислород и свет.
-- Да, -- не переставал удивляться Рон. -- Строили вы, ребята, на совесть. Слушай, а может здесь есть еще такие как ты? Какой-нибудь эро затесался в этих каменоломнях? Может, поищем?
Голем погрустнел.
-- Нет. Я единственный и последний. Больше никого не осталось.
-- А ты что, какой-то особенный? -- вклинилась в разговор Бри.
-- Я такой же, как и все эро. Во мне нет ничего особенного. Меня создал Нек, мастер каменных дел и он же законсервировал меня в жестяном хранилище. Другим так не повезло. Мой мастер был лучшим и, похоже, он любил меня.
-- Любил, в смысле? -- подозрительно глянула на голема Бри.
-- В обыкновенном смысле. Он любил меня, как свое творение, желал мне развития и указывал мне истинные цели.
-- А! -- почему-то обрадовался Рон, будто для него это имело какое-то особое значение. -- Значит, ты все же был создан, а не рожден. Все же ты больше машина, чем разумное, живое существо.
В этот момент Рон ощутил удар кулаком в спину. Обернувшись, он увидел недовольное лицо жены.
-- Ты что, дурак? -- зашипела она. -- Сейчас еще чего доброго разозлишь этот каменный шкаф и от нас останутся мокрые места. Закрой свою варежку.
-- Нет, -- продолжал голем без тени обиды, -- вы не правы. Я не машина. Да, я появился на свет не как вы, но я был создан по всем правилам. Все входящие в меня камни правильной формы и подходят для меня идеально. Из механизмов во мне только крепления. Мы живые. Я живой камень. Камни вообще не бывают мертвыми, пока не рассыплются. Я понимаю, что для вас, землян, это звучит неправдоподобно. Вы просто так и не научились создавать нас, эро. Возможно где-нибудь, на других планетах, это мастерство доведено до совершенства. Жаль, что я никак не могу отправиться в космическое путешествие на поиски своих собратьев.
-- Ну еще бы, -- усмехнулся Рон. -- Личной ракеты у тебя нет. Об этом твой мастеровитый создатель видимо не позаботился.
-- Да если бы и был корабль, это ведь ничего не изменило. Мне нужен указующий цель.
Бри хитро прищурилась.
-- А сам ты цель перед собой поставить не можешь, если уж ты живой, как утверждаешь?
-- Жизнь не обязательно подразумевает наличие цели, -- охотно отвечал голем -- и разума, кстати, тоже. Это что-то другое, что нам, эро, было не дано изначально. Многие мастера камней бились над этим вопросом, пытаясь помочь нам обрести свободу и самостоятельность, но увы, цели формируются где-то глубоко в чувствах, в порывах, желаниях скорей всего в интуиции, а эро это не присуще. И я не имею цели. Я не знаю, как это стремиться к чему-либо, поддерживая все это желаниями, порывами, чувствами. Я умею просто жить.
-- Ха! -- восхитился Рон. -- Просто жить не так уж и просто. Это ж надо жить, не имея целей, направлений, желаний. Даже как-то дико, но интересно. Может, если бы я так научился, вернее только так бы умел жить, все бы в моей судьбе сложилось иначе.
-- Ну все, понеслось, -- недовольно закатила глаза Бри. -- Как будто до этого ты не так бесцельно жил, как трава. Какой с тебя толк без меня? Ты, видимо, и есть из рода эро, потому как это я твоя указующая цель.
-- Слушай, завянь, а? -- окинул Рон жену презрительным взглядом. -- Женщине здесь слова не давали. Иди рядом и молчи в тряпочку. Не лезь в мужские разговоры. Друг, -- с захватывающим интересом продолжал Рон свои расспросы, -- слушай, а может здесь, в подземном городе, оставлены какие-нибудь клады, драгоценные камни, украшения, вообще, есть тут чем поживиться?
-- Нет, -- покачал головой голем и из него посыпался песок. -- Если и есть здесь какие-то залежи природных ископаемых, то на вашей планете они не имеют той ценности, какая вам нужна.
-- Откуда тебе знать? -- не поверил Рон.
-- Мы, эро, много знаем о людях. С тех пор, как вы бегали в шкурах, ничего не изменилось. Да, вы развили техническую сторону, научились разводить огонь и даже создали скафандры, ракеты и кислородные баллоны, но это все мелочи в сравнении с истинным развитием мощной цивилизации. Вам, увы, это не дано. То, что вы на Земле считаете ценным, на самом деле не более, чем стекляшки, причем не пригодные ни к чему -- из них нельзя создавать эро. Хотя, это ваше право выбирать себе ценности. Вот, что касается вас. Я знаю, что я ваш клад и должен оправдать свое оживление. А потому у меня есть кое-что, что обогатит вас.
При последних словах Рон и Бри оживленно переглянулись.
-- Ну, давай, не томи, -- нетерпеливо потер руки Рон. -- Что ты там такое припас?
-- Семена. Они специально были выведены для роста в этих жестких планетарных условиях. Семена сладкого киша и дерева сорг. Вы ведь за этим прилетели на Луну?
-- Слушай, Рон, -- покосилась Бри на голема, -- странно все это и подозрительно. Этот камень слишком много о нас знает. Мне как-то не по себе.
-- Да ладно тебе, -- отмахнулся Рон. -- Он же объяснил, что, коснувшись его, я передал ему всю хранящуюся во мне информацию. Надеюсь, вид твоего обнаженного тела не нанес вреда его каменной психике.
-- Да чтоб тебя! -- залилась краской Бри.
Голем тем временем прошел своей размашистой походкой мимо одного из полуразрушенных домов, в котором за обсыпавшейся стеной стоял каменный стол на четырех ножках. Обычный стол, ничего особенного или выдающегося, только это в том случае, если бы этот стол стоял в таком же обычном доме на планете Земля, но не здесь же! Ведь это же было творение тех, кто жил здесь тысячи лет назад, и не был человеком, не был землянином, а был орэ! У Рона от этих мыслей перехватило дыхание, а внутри неприятно защемило. Заброшенные дома, пустынные улицы, серые камни, песок, пыль, и этот стол, какие-то мелочи навсегда оставленные теми, кого уже никогда не будет, -- во всем этом ощущалась невыносимая тоска, одиночество и, конечно, бесцельность. Бри, наконец, тоже умолкла и присмирела. Она пристально разглядывала шагающего впереди голема, этот неодушевленный (по земным представлениям) предмет, и ей почему-то хотелось бежать, бежать на ракету, домой, в свой дом, что крепко стоит на пригодной к жизни любимой и родной планете, где нет такого невыносимого одиночества и тишины, где просто течет жизнь и где остается надежда не быть последним.
Голем подошел к расколотой надвое плите, скрытой под толщей мелких камней. Подняв одну ее половину, он поковырялся в сухой земле, доставая небольшой синий шарик. Покрутив его, голем обернулся и, как показалось Рону, задумчиво окинул взглядом своих новоиспеченных хозяев. Определенно каменный эро что-то замыслил.
-- В этом шарике, -- сказал он, -- семена. Они непременно прорастут спустя несколько дней. Благодаря им вы разбогатеете и достигните своей цели. Сам того не подозревая, я стал для вас указующим, -- грустно усмехнулся голем. -- Но у меня будет к вам просьба.
Рон напрягся, не представляя даже, что могло понадобиться куску живого камня.
-- Вы станете моим указующим? -- голем серьезно, с нескрываемой надеждой посмотрел на Рона.
-- Кто? Я? -- почему-то испугался тот, хотя ничего сверхъестественного или из ряда вон выходящего голем не требовал, все было вполне ожидаемо.
-- Да. Вы. Ведь это вы меня вернули к жизни и теперь только в ваших руках продление этой жизни. Мне нужна цель. Цель, благодаря которой я смогу двигаться вперед и развиваться, становиться умнее, лучше, сильнее. Вы меня понимаете?
Рон в знак согласия неуверенно кивнул головой.
-- Но если ваши цели неопределенны, мелочны... -- запнулся голем, -- ...я считал вашу информацию, и мне не понравилось то, что заложено в вас, чем вы живете. Ваши многочисленные цели, ведущие к одному -- обогащению, мне неинтересны.
-- Ну ничего себе! -- не сдержалась Бри. -- Ты посмотри на него, на этот движущийся кусок глыбы! Оно еще тут условия диктует. Цели ему, видите ли, наши не нравятся! А тебе не все ли равно, камню?!
-- Эй, Бри, -- Рон попытался приструнить жену, -- не надо так. Он все же живой, хоть и каменный.
-- Странно, -- все так же спокойно продолжал говорить голем, -- я вот уже раза два упоминал, что камень не мертв. У нас с вами, людьми, просто оболочка разная, но душа и разум присущи и вам и мне в полной мере. Но вы этого почему-то не понимаете, не хотите понимать. Вы не развились до нужного уровня. Тогда, возможно, мне придется просить вас о другой услуге... разберите меня и запечатайте в ящике. Я вновь погружусь в бессрочный сон и, кто знает, может когда-нибудь меня отыщет кто-то другой, у кого цели будут ясны и велики. Не губите меня, если не сможете стать достойным указующим.
При последних словах Рона передернуло.
-- А что? Ты можешь умереть?
-- Я живой, а все живое рано или поздно лишается своей оболочки. Все зависит от отведенного времени. Но при плохом указующем я тоже стану плохим, я пойду в развитии не вперед, а назад, а это смерть для любого разумного существа. Я не могу деградировать. Не имею права. Среди эро это непозволительно. Более того, я этого боюсь.
-- Не знаю, как ты, Рон, -- возмутилась Бри, -- а я считаю все эти речи обидными. Я пойду обратно, в бункер. Семена оно нам дало, надеюсь они прорастут, и сделают нас богатыми и счастливыми без сверхъестественных целей. И больше разговаривать с этим каменным изваянием я лично не желаю.
Рон с нескрываемым удовольствием и облегчением проводил взглядом уходящую жену. О лучшем стечении обстоятельств он и помыслить не мог. Наконец-то он остался с големом один на один и мог спокойно обо всем расспросить свою инопланетную находку. Рон уже хотел было даже хлопнуть голема по плечу, так сказать по-дружески, но взглянув в полные тоски и отчаянья глаза каменного создания, растерялся и отступил назад. Рон ощутил вдруг это невыносимое опустошение и одиночество, ненужность и бесцельность. Возможно, все же голем ошибся и человеку, землянину, пусть и недоразвитому, удалось считать часть информацию голема. Рон хотел было махнуть на этого эро рукой, бросить все и, сев в ракету, вернуться скорее домой, на Землю, но вместо этого спросил:
-- Какая цель тебе нужна?
Голем повернулся и пристально посмотрел Рону в глаза, как будто пытаясь оценить, насколько серьезно прозвучал данный вопрос.
-- Я не знаю, -- грустно усмехнулся голем. -- Если бы я знал, какая цель мне необходима, мне не нужен был бы указующий, и я бы стал независим. Но у тебя, Рон, -- впервые назвал он своего потенциального хозяина по имени и на "ты", -- пока нет этой цели. Ты стремишься ко многим вещам, но все они не заслуживают моего внимания. Но, может, нужная цель появится? Просто необходимо подождать... Ведь так? -- не столько спрашивал, сколько убеждал себя и Рона голем.
-- Конечно! -- обрадовался Рон такой замечательно развязке. -- Утро вечера мудренее. Сегодня я стремлюсь к обогащению, а завтра, купаясь в деньгах, я, наконец, поставлю перед собой поистине жизненно важную цель. Не отчаивайся, дружище, -- неуверенно коснулся он каменной руки голема. -- Я тебя не брошу на произвол судьбы. Будь спок. Ладно, пойду я за женой. Неизвестно, как она там выбралась и отыскала ли отставленные по дороге баллоны. Нужно идти засаживать землю, чтоб ее... А ты, друг, подожди лучше здесь. Незачем тебе светиться перед соседями. Договорились?
Но голем ничего не ответил. Он спокойно сел на раздробленную мостовую, вперивая задумчивый взгляд в сторону возвышающихся полуразрушенных построек, а над его огромной каменной головой все чаще мигали лампы.
--
Спустя несколько дней, как и обещал голем, на куске земли Рона и Бри взошли ростки и этого было достаточно, чтобы сорвать многомиллионный куш и загрести древний замок в подарок. В один короткий миг двое из среднего класса стали высшим обществом с состоянием сравнимым с золотым фондом небольшой страны.
Рон и Бри только и успевали, что приобретать кислородные баллоны, ожидая в гости то репортеров, то известных и властных особ, а так же историков, археологов, исследователей, биологов и множества других научных и политических деятелей, которые благодаря небывалым достижениям семейной пары, могли теперь освоить простаивающие без дела лунные земли. И это они еще не знали о живом каменном големе!
Рон часто навещал своего, как он говорил, "верного товарища", но каждый раз на вопрос: "появилась ли у него главная цель", он отвечал стыдливым и робким молчанием. Иногда Рону казалось, что он и сам такой же голем, только тело помягче, да движения плавнее, и так же, как это уставшее творение каменных дел мастера, понятия не имеет о том, что такое цель и как к ней двигаться. Это даже как-то напугало его. Он вспомнил слова голема о том, что можно ведь и деградировать. Но, слава богу, у Рона была его любимая Бри. Вот в каком бы телосложении она не прибывала, как бы ни лоснилось ее круглое, как сковорода, лицо, а она всякий раз спасала Рона от пустых, изматывающих душевных терзаний.
-- Не дергайся, -- говорила Бри, глядя на испуганного и потерянного мужа. -- С тобой все нормально. Ты живешь так, как заведено у нас, землян. Это не значит, что твои цели мелочны или неправильны. Они нормальны. Ну не могут все на Земле деградировать, а ведь цели у восьмидесяти процентов землян сходны с нашими. Просто каменным созданиям, пусть и наделенным каким-то там скудным разумом, не понять нас, а нам -- их. Мы разные и по-разному воспринимаем качество целей. В этом все дело.
После таких слов Рон улыбался и успокаивался, до тех самых пор, пока вновь не встречался с големом. Наконец, устав от этой невыносимой внутренней борьбы, рано утром, не разбудив жену, он побросал в сумку свои вещи и поспешил на станцию, где скоро должна была приземлиться ракета "Луна-Земля". Больше всего на свете Рон хотел бросить к чертовой матери эту захудалую безликую дыру, гордо именуемую Луной и, вбежав на кухню своего уютного земного дома, налить себе пенного пивка и съесть целую тарелку отборных креветок. Он уже готовился вскочить в ракету, когда знакомая рука коснулась его уха.
-- Милая, -- залепетал Рон, -- испуганно глядя на раскрасневшуюся от негодования жену, -- я...
-- Ну ты и поганец! -- Бри залепила мужу оплеуху. -- Меня значит оставляешь на растерзание всем этим голодным журналюгам и сдвинутым ботаникам?!
-- Но, дорогая, -- покорно лепетал Рон, -- я просто устал. Слушай, ну не могу я больше разрываться между счастливой и сытой жизнью землянина и поиска великой цели для лунного голема.
-- Ладно, -- ласково улыбнулась Бри, -- я тоже прихватила вещички. Пора возвращаться домой, в наш замок, с прислугой. Эх, Рон, -- просияла она, -- какие мы с тобой счастливые!
--
Ракета медленно двигалась среди бесконечных, одиноких, никому не нужных звезд. Позади оставалась серая Луна. Рон не отрываясь разглядывал ее кратеры сквозь иллюминатор. Он молчал. Теперь все произошедшее на Луне было далеко и казалось обычным вымыслом или чьей-то дурной шуткой. Но раз за разом мысли Рона возвращались к голему, по-прежнему ожидающего его, указующего, в заброшенном, мертвом городе.
-- Знаешь, Бри, -- наконец заговорил Рон, -- я тут подумал и решил разобрать его и запечатать обратно. Так будет лучше. Как ты считаешь? -- перевел он взгляд на сосредоточенное лицо жены.
Но Бри, как будто уже давно ожидала подобных слов.
-- Я так не думаю, -- уверенно, со знанием дела сказала она. -- Я так и знала, что этот каменный инопланетяшка задурит тебе твою плешивую голову, и ты размякнешь. Ты только подумай, сколько мы сможем заработать на нем, если предъявим его людям. Он станет гарантией нашей безбедной старости. Знаю, знаю, -- не дала она раскрыть Рону рта, -- у нас и так уже многомиллионный счет. Ну и что! Милый, раскинь мозгами: эти миллионы быстро иссякнут с нынешней инфляцией и нестабильными ценами. К тому же, мы с тобой еще молоды. У нас наверняка будут дети. Им тоже нужно будет на что-то жить. А здесь такой клад! Рон, да мы только за показ, за разрешение поговорить с этим каменным созданием, изучить его, получим столько, что хватит на безбедную жизнь после жизни.
Бри весело рассмеялась.
-- Только его нужно будет как-то незаметно перевезти на Землю. Но как? Вот, что меня беспокоит. На Луне мы за него ничего не получим. На чужой планете мы никто и звать нас никак. Сразу отберут нашу находку и припишут к лунному наследию. Здесь нужно все просчитать. Ты чего задумался? -- глянула она на хмурое лицо мужа.
-- Нет, Бри, не могу я с ним так поступить. Он живой. Он все понимает...
-- Ну и жалей его, болван! -- рассердилась Бри. -- Лей по нем слезы, по этому куску камня. Тоже мне нашелся защитник всех иноземных форм жизни. Тьфу!
Но Рон молчал, пристально вглядываясь в космическое пространство. И молчал он так до самой Земли. И лишь тогда, когда ракета стала приземляться на родную поверхность, он заговорил:
-- Можно разобрать его и сложить в ящик, зафрахтовать грузовую ракету с встроенным погрузчиком и привезти голема на Землю вот таким образом, в виде разрозненных камней. Камни с Луны вывозить не запрещено. Их теперь все кому не лень тащат в качестве сувениров. Думаю, это единственный способ.
-- Тогда, как приземлимся, зафрахтуем ракету, -- просияло круглое лицо Бри. -- Надеюсь, дело выгорит.
-- Хорошо бы, -- грустно улыбнулся Рон. -- И все же, -- стряхнул он остатки тяжелых мыслей, -- твой отец лучше, чем я думал. Пусть ему на том свете будет так же хорошо, как нам на этом. И, слушай, где бы раздобыть эту песню, что звучала всю дорогу? Хорошая, да? Слова особенно.
Возможно завтра я найду дорогу домой.
Возможно завтра отыщу свой единственно верный путь.
Возможно завтра...
-- Бри, как там дальше? Ты не помнишь слова? Что будет завтра?