Бывают такие планеты, что, как говорится, хоть стой, хоть падай. Они словно магниты притягивают к себе все барахло космоса: от мелких осколков и камней, до пылающих громадин астероидов. Среди этого барахла часто встречаются космические корабли, горящие или разваливающиеся на запчасти прямо в полете, захламляющие и до того не очень-то приглядную поверхность своими обугленными, расплавленными и ржавыми останками.
Данная планета была как раз из разряда на кого бог, на того и люди. На нее что только не падало: нескончаемый космический мусор, какие-то древние запчасти, могучие астероиды без зазрения совести проделывали в ее израненной поверхности глубокие кратеры. И в довершение всего на эту же планету упал ничем не примечательный космический корабль класса АИ. Не самый лучший из тех, которые видел космос.
Корабль падал красиво, не спеша, объятый оранжевым пламенем, он с пронзительным свистом и скрежетом врЕзался в сухую землю, проползая еще несколько метров на своем стальном брюхе. Пламя скоро угасло, и изнутри корабля послышались приглушенные, тупые удары. Затем на землю рухнул боковой люк и из корабля выскочил мужчина, а за ним три девушки. Одна из девушек, высокая и стройная блондинка, снова нырнула внутрь почерневшего, как печной котелок, средства передвижения, вытаскивая оттуда бездыханное тело еще одной спутницы. Раздались приглушенные всхлипывания над телом погибшей: плакала самая полная, неприметная и абсолютно невзрачная девушка, лицо которой и так не отличалось особой красотой и утонченностью, а теперь было еще и опухшим от слез. Толстуха плакала, а блондинка ее успокаивала. Рядом раздраженно бродила жгучая брюнетка атлетичного телосложения, очень красивая, но, вероятно, мужеподобная и грубая.
Мужчина был идеален: ничего лишнего в лице, ничего избыточного в теле, этакий идеал во плоти. Он держался поодаль от девушек и, вытянув руку вперед, зачем-то водил ею в воздухе, словно совершал какой-то древний ритуал.
-- Норд! -- окликнула его блондинка. -- Ну что у тебя?
-- Пока стараюсь наладить связь. Не отвлекай меня, Энн.
Блондинка состроила гримасу абсолютного понимания и участия, а затем вновь перевела взгляд на плачущую спутницу.
-- Адель, хватит плакать. Лизе мы уже ничем не поможем. Она погибла. Смирись.
-- Но я не могу, -- совсем по-детски, капризно хныкала та. -- Она ведь была нашей подругой.
В этот момент нескрываемое раздражение атлетичной брюнетки, похоже, дошло до точки кипения и девушка чертиком подскочив к заливающейся слезами спутнице, сквозь зубы процедила:
-- Если ты сейчас же не заткнешься, я заткну тебе глотку сама!
-- Зира, не надо, -- попыталась успокоить свою несдержанную подругу Энн. -- Оставь ее. Она скоро успокоится. Сейчас главное -- Норд.
На черном небе синхронно, будто кто-то включал и выключал их, мерцали слабые, едва различимые серебристые звезды. А синий свет полной луны размазывал свои тягучие лучи по каменистой, серой поверхности, как джем по гренке. Этот синий свет начисто выедал глаза и мешал сосредоточиться.
-- Норд! -- снова окликнула Энн. -- Ну, как ты там? Что-нибудь получилось?
Опустив руку, Норд подошел к девушкам, и по его безрадостному выражению лица стало очевидно: в этой дыре они все четверо застряли надолго.
-- Не зря мне снились кошки, -- совсем по-мужски брезгливо сплюнула Зира. -- Так и знала, что угодим в какую-нибудь дрянь.
Энн недовольно поморщилась.
-- Не надо отчаиваться. Еще ничего не ясно.
-- В сущности Зира права, -- вздохнул Норд. -- Я не могу подать сигнал бедствия. Возможно, мы находимся в низине. Мои радары засекли впереди возвышенности, можно попытать счастья там.
-- А далеко? -- нахмурилась Энн.
-- Километров пять.
-- Нормальным армейским шагом мы там будем через минут сорок, -- оживилась Зира. -- Так что собрались все и направились в сторону возвышенности. Чем быстрее мы это сделаем, тем скорее уберемся из этой чертовой дыры.
Мертвая, протухшая как прошлогоднее яйцо, незнакомая планета была отвратительна и неопрятна, как больная старуха, тело которой было сплошь покрыто язвами и зловонными наростами. То здесь, то там из земли выбивались небольшие фонтаны серебряного гноя; растекаясь по черной, каменистой поверхности он тут же застывал, образуя зеркальные лужи и реки, отражающие в себе ультрамарин полной луны.
-- И почему все чужие планеты такие вонючие? -- спросила больше себя, чем кого-то еще Зира. Она торопливо следовала за Энн, которая в свою очередь дышала в спину их единственному спасителю Норду.
-- Вероятно все дело в устройстве человеческого носа и восприятия запаха, -- охотно отозвался Норд. -- Возможно местным формам жизни (если таковые есть), твоя родная планета тоже показалась бы зловонной выгребной ямой. Всё относительно. Благодари судьбу, что на этой планете есть кислород. Во всем есть плюсы.
-- Да ты философ, -- усмехнулась Энн.
-- Дурак он, а не философ! -- ворвалась в разговор Адель, замыкающая вереницу идущих. -- И как только тебя угораздило разбить корабль? Ладно мы, люди, нам свойственно ошибаться, но ты -- робот, ты -- машина!
-- Но не господь бог, -- возразил Норд. -- У корабля отказали двигатели. Что я должен был делать? Хорошо, что мы вообще остались живы. Я сделал все, что мог.
-- Да уж, -- ухмыльнулась Зира. -- Слава неизвестно каким космическим богам, что хоть ты у нас остался целым и невредимым, в противном случае нам бы пришлось просто перерезать друг другу глотки. И кому пришла в голову такая гениальная мысль: запихать все аварийные средства связи в робота? Теперь получается, что мы как сросшиеся близнецы неразрывно связаны с этим набором механизмов и программ. Бред.
-- Бред не бред, -- все так же спокойно реагировал на все уколы Норд, -- а без меня вам спасателей не вызвать. Я ваше всё.
Зира недовольно поморщилась.
-- Да ладно тебе. Не велика птица. Ты всего-навсего запрограммированная жестянка. Все, что нам нужно для спасения мы могли бы выдрать и из твоих синтетических мозгов. Это не такая уже и проблема. Всегда есть выход. Так что не заносись и меньше раскрывай рот -- спорить тебе не предлагали.
Норд хотел что-то возразить, но вдруг передумал и умолк. Это наблюдалось за ним впервые. Вот уже почти полгода он дрейфует с командой теперь погибшего корабля "Линер" и за все это время столкновений с Зирой у него было столько, что все и не вспомнить. Но он никогда не уступал этой красивой и грубой девушке, а сейчас вот почему-то промолчал.
Поравнявшись с ним, Энн украдкой взглянула роботу в лицо, которое, не смотря на свое неорганическое происхождение, выглядело абсолютно живым. На этом лице Энн не раз наблюдала всевозможные оттенки эмоций и настроений, заложенные гениальными создателями в программу Норда, но никогда прежде она не видела на этом лице задумчивости. Именно эта черта была в принципе не присуща механическим созданиям. Думать они могли на уровне просчитывания вариантов, но размышлять -- нет. А Норд размышлял, глубоко погрузившись в какие-то свои мысли. Эти разительные перемены насторожили Энн. Не знай она, что Норд машина, она бы подумала, что это человек, искусно исполняющий роль робота.
-- Человеку ты бы такое не сказала в лицо, -- после продолжительного молчания добавил Норд.
Зира на это лишь усмехнулась.
-- Ты не человек.
-- Господи, когда вы уже угомонитесь! -- раздраженно скривилась Энн. -- Так достали, что просто слов...
-- Движение! -- Норд остановился как вкопанный.
-- Разумная жизнь? -- почему-то больше всего на свете боялась именно этого планетарного проявления Зира. Хотя, возможно, это самое "разумное" проявление могло облегчить их незавидную участь.
-- Нет. Просто движение. Причем наблюдается со всех сторон, но не отдельными особями.
-- Что ты несешь такое! -- Зира начинала нервничать.
-- Пять метров, четыре, три...
-- Ничего себе скорость... -- испуганно прошептала Адель.
-- Движение справа... нет... слева... -- путался Норд.
-- Да что б вас... -- выругалась Зира. -- Девочки, Норд! -- приказала она.
Девушки по команде обступили робота плотным кольцом, готовые любой ценой защитить этот стальной каркас с богатым набором программ и средств связи.
-- Движение остановилось.
Спутницы в надежде переглянулись.
Но в этот момент в паре метров от них, в самой глубине небольшого кратера, земля подозрительно зашипела. Звук был подобен плевку на раскаленную сковородку. Шипение нарастало, и по мере его нарастания, земля мелко дрожала. Неожиданно поверхность кратера всколыхнулась и из его блюдечного нутра с оглушительным ревом и визгом, вперемешку с фонтанами камней и жидкой грязи, вырвалось ужасающее создание: гигантский ленточный червь. Из его безобразного, слизкого тела, словно лепестки уродливого цветка, в стороны расходились длинные алые языки. Они извивались, подобно змеям, касаясь земли, ощупывая своими шершавыми наростами каждый камень, выступ, песчинку. Несомненно, языки искали жертву, добычу, еду.
Первой с места сорвалась Энн. Увлекая за собой Зиру и Норда, она прокричала что-то похожее на боевой призыв к отступлению. Но страшный крик заставил бегущую троицу остановиться. Кричала Адель, оставшаяся там, позади. Раскинув руки в стороны, она вопила во всю свою луженую глотку.
-- Беги, чертова корова! -- остервенело прокричала ей Зира.
Но Адель, как будто уже заочно попрощавшись с любыми шансами на спасение, не реагировала ни на какие раздражители, кроме гигантского червя и его змеящихся по земле алых языков. Языки угрожающе шипели. Еще немного, еще чуть-чуть и Адель станет замечательным, сытным обедом для скользкой инопланетной твари.
Энн до боли сжимала кулаки. Напряжение нарастало. Она видела, как языки уже почти добрались до растерявшейся Адель. Еще несколько секунд и их подруга, спутница, напарница навсегда умолкнет. Не раздумывая ни секунды, Энн сорвалась с места и бросилась на выручку. Она бежала, не останавливаясь, а у же тем более не прислушиваясь к истошным крикам Зиры, которая как всегда была права и рациональна. Земля под ногами содрогнулась с такой силой, что Энн не удержалась и упала. Похоже, гигантский змей зашевелился. По сухой земле кривыми лучами разбежались глубокие трещины. Вскочив на ноги, Энн продолжила свой отчаянный бег. Подлетев к Адель, она со всей силы ударила толстуху между лопаток, отчего последняя тут же пришла в себя.
-- Бежим! -- потянула ее за собой Энн.
Но Адель была по природе своей неповоротлива, к тому же страшно напугана. Она бежала медленно, то и дело отставая от легкой и скорой подруги. Раздался подозрительный шлепок, и земля вновь содрогнулась. Затем послышался отчаянный крик, переходящий в душераздирающий вопль. Энн обернулась. Адель лежала животом на земле, в пыли, ее ноги были обкручены алыми языками червя. Беспомощно впиваясь ногтями в сухую землю, Адель извивалась, словно гусеница, угодившая в паучью сеть. Энн видела, как языки потянули свою добычу туда, прямо в жерло кратера, к сокращающемуся в своем ритуальном танце, червю. Адель закричала еще отчаяннее и сильнее. В голове Энн сверкнула страшная мысль: шансов у несчастной нет, а если и есть, то он настолько мизерен, что о нем и помышлять не стоит. Энн с болью посмотрела в испуганные глаза Адель, в ее перекошенное от ужаса лицо и, решительно отвернувшись, побежала, но ее слух предательски точно улавливал предсмертные крики подруги, те самые крики, которые, навечно поселившись в голове, когда-нибудь поглотят душевный покой и здравый разум.
Сильный удар сотряс землю, в один миг покрывая сухую поверхность сеткой трещин. Упав на колени, Энн обернулась: гигантский червь лежал плашмя на земле, а из-под его брюха, впитываясь в землю, бежала струйка крови. Снова раздалось шипение и червь скрылся под землей. А вокруг остались только тишина и ветер. Мертвая, глубокая и чужая тишина, и этот беспризорный, пустой ветер, с завидным проворством и легкостью ныряющий в образовавшуюся глубокую дыру, черной раной распластавшейся на поверхности. Где-то там, под толщей чужой земли теперь поедалось тело Адель. От этих мыслей Энн передернуло, но она сдержалась, чтобы не заплакать.
-- Ну ты и дура, -- с нескрываемой злобой сквозь зубы процедила Зира.
-- Я такая, какая есть, -- спокойно ответила Энн. Желания на разговоры у нее не было.
-- Ты хоть иногда думаешь, что ты делаешь? Ты могла погибнуть вместе с ней. Две жертвы за несколько секунд -- это перебор, согласись. Ты слышишь меня?!
Зира схватила Энн за плечи и с силой тряхнула ее.
-- Ты же осталась жива, -- Энн по-прежнему была спокойна. -- Чего ты кипятишься? К тебе это какое имело отношение? Твоя шкура цела.
-- Правильно, цела! -- со злобой оттолкнула от себя спутницу Зира. -- Потому что я хочу выбраться из этой выгребной ямы, и для этого мне нужна ты!
--Я не Норд. Ты что-то перепутала.
-- Я ничего не перепутала, тупая кукла!
Лицо Зиры нервно передернулось и раскраснелось.
-- Я ничего не могла перепутать! Норд мне нужен, как передатчик, средство связи, не более, а ты -- человек. Чувствуй разницу!
На лице Энн выразилось замешательство.
-- Ну чего ты смотришь на меня так?! -- все больше распалялась Зира. -- Ты мне нужна, потому что я не желаю оставаться в этой дыре один на один с безмозглой машиной. Он машина -- не человек! Я не знаю, что за программы напиханы в его стальную башку! Он нужен мне до тех пор, пока не прилетит корабль, а потом может катиться ко всем чертям, вместе со всеми своими процессорами и проводами. Мне на него наплевать!
-- Это обидно, -- с машинным спокойствием отреагировал Норд.
-- Ты -- машина, ты не умеешь обижаться, -- Зира ненавистным взглядом окинула робота. -- Ты лишь выполняешь команды. А я -- человек и это я принимаю решения, как мне выживать в условиях чужой планеты. Люди всегда будут думать только о себе, о своей шкуре, потому что каждый сам за себя, потому что жизнь одна и подыхать вот так, как бестолковая и неповоротливая корова не хочется никому. И не надо, милая Энн, лгать ни себе, ни мне, что ты так не думаешь. Думаешь. Мы, разумные существа, все так думаем. И для меня важно иметь в спутниках себе подобную, чтобы не сойти с ума в этой проклятой помойке. Ты сильная напарница, ты полезна. Адель была соплей и слабачкой, она и погибла, и это правильно. Слабый должен быть принесен в жертву, во имя спасения сильного. Так было испокон веков.
Зира, наконец, умолкла и вызывающе посмотрела на Энн. Последняя не возражала, да и вообще не особо воспринимала эту чушь, которую расчетливая и бездушная Зира пыталась до нее донести.
-- Значит я права. Я всегда права. Норд, еще какое-нибудь движение наблюдается?
-- Нет. Червь ушел. Всё спокойно.
-- Тогда нечего здесь стоять и терять время. Мы можем обойти опасное место? -- покосилась Зира на проделанную червем рваную дыру.
-- Можем обойти опасное место в обход. Это удлинит наш путь на минут двадцать.
-- Хорошо. Переживем эти минут двадцать. В путь.
Над горизонтом взошла вторая луна. В отличие от своей сестры она не была такой большой и яркой, а ее приглушенный голубоватый свет был привычен для глаз.
Идти было тяжело: земля была сплошь усеяна расколотыми, скользкими камнями, иногда камни сменялись болотистой почвой, в которой то и дело увязали ноги. "Зыбкий мир", как говорил о подобных поверхностях один мало известный писатель-фантаст. Действительно "зыбкий", а еще бесформенный и пустой, своеобразное ничто, в котором любой выбранный путь -- это движение наугад, возможно движение в саму бездну. Энн от такой перспективы становилось не по себе, и тогда она переводила тревожный взгляд на Зиру. Но на лице последней было отпечатана такая уверенность, что Энн сразу же успокаивалась и с облегчением внутренне выдыхала. Все же Зира оказалась права: присутствие в команде тебе подобного и живого -- неоспоримое спасение для дрожащей души и укрытие для пугливого разума.
Краем глаза Энн глянула на Норда. И вот опять. Снова эта задумчивость на его лице. Может ей это всего-навсего кажется? Скорей всего, кажется.
Резкий щелчок, похожий на то, будто кто-то перезарядил ружье, заставил идущих остановиться. В нескольких метрах из земли вылезла белая трубка с отверстием на конце. В считанные секунды из отверстия со скоростью пули выскочил, раскаленный до красна, крохотный шарик. Он искрой скользнул по щиколотке Норда, лишь слегка коснувшись штанины, и вонзился в ногу идущей позади Зиры. Последняя болезненно вскрикнула и, упав, схватилась за правую ступню, издавая протяжный, сдавленный стон.
-- Зира, что случилось? -- подскочила к ней Энн. -- Где болит? Покажи.
-- Нога, -- сквозь невыносимую боль простонала Зира. -- Такая страшная боль. Она расползается по всему телу. Энн, помоги мне. Сделай что-нибудь. Очень больно.
-- Отними руки, -- Энн пыталась осмотреть рану.
Но Зира не слушалась.
-- Отними руки от ноги! Я ничего не вижу.
Но Зира не реагировала. От адской боли разум ее мгновенно ослабел и закрылся. А боль нарастала, жгучая, пронзающая, разрывающая на части, она быстро поднималась от ноги и выше, достигая живота. Зира уже не сдерживаясь вопила во всю глотку, качаясь по земле и хватаясь руками то за ногу, то за живот.
-- Потерпи, хорошая, немного потерпи, -- Энн пыталась успокоить подругу, -- я сейчас что-нибудь придумаю. Норд! -- сорвалась она на истерический крик. -- Что это за дрянь такая?! Помоги же ей, не стой истуканом! В тебя же заложена программа первой помощи! Почему ты стоишь?! Сделай же что-нибудь, черт тебя побери!
-- Я не могу помочь, -- все так же по-машинному невозмутимо отвечал Норд. -- Скорей всего это какая-то разновидность ловушки, а шарик был наполнен ядом. По характерным признакам можно сказать, что это люрт, смертельный яд, разъедающий внутренности. Я ничего не могу сделать.
-- Заткнись! -- с ненавистью прокричала Зира. -- Чертова безмозглая машина! Лучше бы ты сдох! Лучше бы мы все сдохли, как Лиза! Энн, -- взмолилась она. -- Энн, я прошу тебя, помоги мне, сделай что-нибудь! Энн, ты слышишь меня?! -- уже больше в бреду, в горячке просипела Зира, так что на шее у нее вздулись вены.
-- Я здесь... я слышу... -- Энн попыталась обнять подругу. -- Это скоро пройдет... Мы что-нибудь придумаем.
Хотя это была ложь. У Зиры не было шансов, а если он и был, то настолько мизерен, что о нем было сложно догадаться.
-- Послушай, я знаю, что тебе страшно такое делать... но, пожалуйста... -- скорчилась от боли Зира, -- ...пожалуйста, я прошу тебя, убей меня.
-- Но я... -- в испуге отшатнулась от подруги Энн. -- Я не могу... Я не умею...
-- Не заставляй меня подыхать в муках! Убей меня!
Энн забило в испуганной лихорадке, она почувствовала, что еще немного и упадет в обморок. Ноги перестали слушаться, страшно закружилась голова, а этот пропитанный смрадом воздух чужой планеты, как будто в одно мгновение стал не пригоден для дыхания. На секунду она даже забыла, где находится и что, черт возьми, здесь происходит.
-- Энн! -- отрезвил ее истошный крик Зиры. -- Сделай же это!
Взглянув на безмятежное лицо Норда, Энн вдруг увидела в его глазах вопрос. Норд как будто спрашивал: "Ты действительно это сделаешь?" От этого взгляда Энн стало не по себе. В безмятежности взгляда синтетического организма она хотела увидеть поддержку, одобрение своему действию, а вместо этого увидела вопрос. Машина считала, что она, Энн, не права? Но, почему? Ведь это правильно. Зира уже не выкарабкается. А позволять умирать в таких муках она не может никому, тем более своей подруге. Это не по-человечески. Нащупав в кармане складной нож, верой и правдой служивший ей в нарезании сухих пайков, Энн на коленях подползла к тяжело дышащей Зире. Зира уже не была похожа на ту красивую и бойкую девушку, которой была еще несколько минут назад: бледная, покрывшаяся испариной, с впалыми глазами, она была страшна и неприятно отталкивающа, от нее плохо пахло. "Страшная смерть", -- промелькнуло в голове Энн.
Руки страшно дрожали, нож то и дело норовил вывалиться из сжатого кулака. Энн с ужасом представляла, как всадит острие ножа прямо в сердце. Что тогда она ощутит? Нож войдет в живую плоть легко или ударится о ребра? А если она промахнется?
Видимо разгадав эти сомнения, Зира вцепилась в руку Энн, в которой последняя так неуверенно сжимала орудие вынужденного убийства. Зира вела руку Энн по направлению к сердцу. Энн пыталась сопротивляться, но хватка Зиры была на удивление крепка. Энн взглянула в запавшие глаза подруги и ужаснулась: в черных зрачках она увидела танцующих призраков, тех самых, о которых знала лишь по рассказам. Танцующие призраки -- прощальная гастроль души.
-- Давай, -- прошептала Зира. -- Сделай это.
Энн уже подготовилась всадить нож в сердце подруги, но накатившие страх и дурнота остановили ее.
-- Я не могу! -- вскричала она. -- Зира, я не могу!
-- Пожалуйста, -- Зира не выпускала из своей ладони руку Энн с ножом. -- Соберись и сделай это.
Одно резкое движение, всего одно сильное нажатие и нож мягко, без сопротивления, проткнув мягкую плоть, вонзился в отчаянно бьющееся сердце. Зира вскрикнула, жадно хватая ртом воздух, а затем обмякла и замерла, а по ее измученному лицу разлилось умиротворенное спокойствие.
-- Мамочки! Господи, боже ты мой! -- в ужасе отползла от остывающего тела подруги Энн. -- Что я наделала! Что же я наделала! Я же убила ее... убила своей рукой... господи... боже мой... я убила...
Ее трясло и швыряло наземь от страха и накатившей паники. Она кричала, плакала и снова кричала, как будто пытаясь самому небу признаться в содеянном, чтобы оно, небо, остановило этот произвол, это смертоубийство, превратив всё в обычный ночной кошмар, в сон, в ирреальность.
-- Успокойся, -- коснулся ее плеча Норд. -- Нам нужно идти. Только осторожно. Такие ловушки могут быть расставлены, где угодно. Тебе лучше идти позади меня, шаг в шаг, не отставая, прячась за моим телом. Если что, шарик угодит в меня, а не в тебя.
Энн растерянно взглянула на Норда. Она не очень понимала, о чем тот говорит.
-- Я -- машина, -- уточнил Норд. -- На меня не действует яд. Пойдем.
Энн не помнила, как она поднялась, как встала на ноги. Возможно, она этого не делала. Возможно, это Норд поднял ее, и она сама, словно став в одночасье машиной, отправилась за ним, след в след, не отрываясь от робота ни на шаг. Ее трясла нервная лихорадка, сильно кружилась голова, несколько раз ее даже стошнило. Память входящего ножа в живую плоть, не покидала ее ни на секунду. Она несколько раз останавливалась, зажимая сама себе рот руками, чтобы не кричать, чтобы не сотрясать эту мертвую, опостылевшую тишину проклятой планеты.
Но вскоре страх и боль стали медленно отступать под гнетом невыносимой усталости. На смену кошмару приходило долгожданное чувство апатии, когда изнуренной долгой работой мозг, медленно отключался.
Энн послушно следовала за Нордом, прячась за его широкой, сильной спиной. От Норда приятно пахло. Вероятно, и это было заложено умными создателями в искусственное тело робота. С каждым шагом Энн все ближе подходила к Норду. Несколько раз она даже наступала ему на пятки. Но Норд не обращал на этом ровным счетом никакого внимания. Неожиданно для себя Энн обхватила Норда за талию, прижимаясь к его искусственному телу и кладя голову на спину. Спина была теплой. И Норд был совсем настоящим, живым. Энн слышала его спокойное дыхание.
-- Ты затрудняешь мое движение, -- не оборачиваясь все так же по-машинному холодно и безучастно проговорил он.
Но Энн не двигалась и молчала. Она так крепко сжимала своими ладонями его тело, что в роботе что-то заскрипело.
-- Если ты так переживаешь, зачем ты убила ее?
Энн болезненно сморщилась и уткнулась носом в выступающую ключицу Норда.
-- У меня не было выбора. Она сама просила.
-- Значит всех, кто просит его убить, нужно убивать?
-- Нет. Это совсем другое. Ты не понимаешь. Ей было больно и шансов у нее почти не было. Совсем не было. Зачем было обрекать ее на такие муки? Такие решения людям иногда приходится принимать. Благодари судьбу, что ты машина.
Норд минуту помолчал.
-- Я тот, кто я есть. Отпусти меня, нам нужно идти дальше.
Энн расцепила руки, и они продолжили путь.
Эти две луны освещали путь уже, казалось, целую вечность. Такая долгая ночь. Такая долгая и невыносимо тяжелая ночь. А все начиналось так привычно и хорошо. Еще каких-то семь часов назад, они все впятером дружно собирались на свой "Линер", старый, добрый корабль класса АИ, которые уже и не выпускаются вовсе, но которые служат верой и правдой до самого конца. Кто бы мог подумать, что это действительно окажется конечной остановкой.
Луны сияли, а впереди таинственно возвышались рваными зигзагами верхушки черных скал, обмазанные синим светом большой луны. Эта "ядовитая" луна передвигалась по звездному небу медленно, а вернее это планета поворачивала свои изъеденные кратерной оспой бока чересчур медленно, хотя вряд ли она об этом знала.
Энн поняла, что дальше она идти не в силах. Усталость завладела ее телом окончательно и бесповоротно. Она хотела сделать шаг и не могла. Словно тело в одночасье перестало ей принадлежать. Энн было плохо: ее бил озноб и тошнило.
-- Норд, я не могу больше идти. Правда, не могу.
Норд обвел спокойным взглядом ровную площадку, указав на выступающий из земли большой валун. Усевшись на сухую, холодную землю, Энн в бессилии прислонилась спиной к камню. В этот момент она ощутила тупое безразличие и желание только одного -- уснуть, забыть обо всем хотя бы на несколько минут, провалиться в неизвестность, исчезнуть. Она положила голову на плечо Норда. Ласковое и нежное прикосновение к ее волосам, заставило ее сердце сладко сжаться. Норд гладил ее по голове, словно маленького ребенка, и это было самое человеческое прикосновение из всех известных прикосновений.
-- Ты и этому обучен? -- сквозь дрему спросила Энн.
-- В меня заложена программа заботы о маленьких детях. Я подумал, что она будет уместна.
-- Она уместна, -- подтвердила Энн, проваливаясь в густой и тягучий сон.
Разбудили ее легкие толчки. Норд будил ее. И по выражению его лица Энн поняла, что случилось непредвиденное. Норд молча указал пальцем в небо, по которому словно стервятники медленно кружили красные точки.
Энн почувствовала, как ее тело вновь забил ознобный страх.
-- Кто это?
-- Не знаю. По описаниям больше похожи на "Алые цветки", но у тех корабли большего размера. На "Космических падальщиков" тоже не похоже. Возможно это кто-то из неисследованных систем. Или у меня нет по этим кораблям данных.
-- Может они могут нам помочь? -- Энн хотела надеяться на лучшее.
-- Они видят нас. Вряд ли они ждали так долго и не выходили с нами на контакт, если бы хотели предложить помощь. По их траектории полета я могу предположить лишь одно: они нас изучают.
Норд наскоро вскочил на ноги, увлекая за собой Энн.
-- Нужно торопиться. Возвышенность недалеко. От силы километра два.
Они снова двинулись в свой бесконечный путь. Но ослепительно яркая вспышка кроваво-алого цвета остановила их. Эта вспышка озарила ночь, превращая черное небо в непривычное утреннее зарево. Энн вскрикнула, закрываясь ладонью от света, как в этот самый момент что-то огненной плетью обжигающе больно ударило ее по ногам. Она упала. В ее голове молнией пронеслась ужасающая мысль: что если ее ждет участь Зиры? Невыносимая, жгучая боль в ногах мгновенно успокоилась, а кровавая вспышка света угасла, погружая планету все в тот же уныло-синий мрак.
Первое, что увидела Энн, придя в себя, это Норда, лежащего на земле, в какой-то странной позе. Он был похож на змею, приготовившуюся к нападению. Опершись на локти, он болезненно выгибал спину и тянул шею вперед. Цепенея от страха, Энн взглянула на свои ноги. Она искала входное отверстие предполагаемого красного шарика. Но ноги были целы, только Энн их совсем не чувствовала. Она попыталась пошевелить ими -- ни в какую. Казалось, ноги стали чем-то отдельным от нее, от ее тела, какими-то неподъемными бревнами, тяжелыми, как камень, холодными и абсолютно чужими. От накатившего панического страха, Энн затрясло еще сильнее, чем прежде, в который раз накатила дурнота, а голову схватило в тиски боли и, казалось, сейчас раздавит.
-- Норд, -- дрожащим, испуганным голосом позвала она. -- Норд, что со мной? Я умру, как Зира?
-- Нет, -- отозвался всегда спокойный Норд. -- Ядом в нас не стреляли.
Именно это спокойствие бездушной машины оказалось как нельзя кстати.
-- Я не могу пошевелить ногами, Норд. Что со мной?
-- Действие парализующего луча. Точно рассчитаны его направление и сила. Все сделано с целью не убить нас, а покалечить.
-- Но зачем?! Что за бред?!
-- Они нас изучают. Помнишь, как три месяца назад на планете Сех мы с корабля изучали очев? Вот что-то подобное сейчас творят с нами какие-то неизвестные виды.
-- Но мы же никого не калечили. Норд, мы просто следили за тем, как на нас реагируют неизвестные виды. Это же совсем другое.
-- Но им было страшно. Маленькие оче, помнишь, как они в ужасе прятались в свои берлоги. Какая разница, что мы при этом делали или нет. Зато теперь мы можем себя полностью ощутить в роли подопытных. Думаю, что именно эти так называемые "наблюдатели" и загубили наш корабль, а теперь глушат мои сигналы. Изучают нас на предмет выживаемости. Достойная цель.
-- Подонки! -- выругалась Энн. -- Что же нам теперь делать, Норд?! Что делать мне?! Я не чувствую ног? Может это скоро пройдет?
Норд нахмурился, что было плохим знаком.
-- Вряд ли ты вообще когда-нибудь сможешь ходить. Мне очень жаль. Я понимаю, как это трудно.
Энн затихла. Она хотела заплакать, но вместо слез на ее лице изобразилось отвращение и ненависть.
-- Что же нам делать, Норд? -- спокойно, уверенно, готовая сражаться до конца за собственную жизнь, спросила она.
-- Ползти.
-- У тебя с ногами тоже проблема?
-- Нет. Со мной все в порядке, я переключился на резерв. Но вставать нельзя. Я думаю, что они только этого и ждут. Мы будем ползти.
Энн ползла за Нордом, стирая локти и колени в кровь, падая то и дело ниц в пыльную землю. Тело налилось свинцом от усталости, руки не слушались, а ноги как будто весили целую тонну. Но Энн не останавливалась. Сейчас было не важно, где и что болело, а что больше не принадлежало ей. Все ее мысли были сконцентрированы на одной-единственной опасности -- красных кораблях, роящихся в небе. Находиться под прицелом и не иметь возможности скрыться, спрятаться, убежать и, что главное, защитить себя, это было больше, чем просто страшно, это вызывало разгорающуюся, как жертвенный костер, панику. Энн казалось, что сейчас, в любой из моментов, снова вокруг все озарится красным заревом и ее прикончат, или лишат возможности ползти. Что тогда она будет делать? В кого она тогда превратиться? В обездвиженную тушу? Упав лицом в гравий, Энн в бессилии зарыдала -- в нескольких метрах от нее возвышался небольшой холм. Ерунда для того, у кого целы ноги и сил хватит на то, чтобы покорить Эверест. Но у Энн этих сил не было, а ноги больше не принадлежали ей. Норд подполз к ней и, взяв за руки, потащил за собой. Энн было больно, но она терпела. Она хотела жить, не смотря на то, что шансов оставалось все меньше.
-- Они улетели! -- неожиданно совсем по-человечески, радостно воскликнул Норд, -- Их больше нет! Никого нет!
Но у Энн не было сил, чтобы, подняв голову, рассматривать подонков, лишивших ее ног. Она лишь устало улыбнулась в ответ.
Вскочив на ноги, Норд поводил рукой из стороны в сторону.
-- Я могу подать сигнал! Мы спасены!
Спасены! Эта мысль влила в ослабевшее тело Энн новые силы. Она засмеялась, впервые за последнее время и заплакала. Неужели всё закончилось. Неужели скоро всё будет хорошо. Осталось еще немного. Совсем чуть-чуть и она сможет вернуться домой. А ноги... Не важно. Ей помогут. Теперь уж точно помогут, когда медицина и трансплантология дошли до своего апогея. И не это главное. Главное, что она жива. Но почему умолк Норд?
Энн перевела вопросительный взгляд на робота. Норд задумчиво улыбался. Теперь не оставалось сомнений, что он умел думать. А эта улыбка. Она не была той примитивной, вежливой улыбкой, которую Энн не раз наблюдала на его лице. Это была порочная улыбка.
-- Что не так? -- спросила она.
Норд как будто ждал этого вопроса.
-- Я поврежден. Много резервного питания потрачено. Чтобы подать сигнал бедствия, мне нужна мощь в семьдесят восемь процентов.
-- И что это значит?
-- Это значит, что в лучшем случае после подачи сигнала все мои процессоры выгорят, в худшем -- я просто взорвусь.
Энн с болью и жалостью посмотрела на Норда.
-- И других вариантов нет?
-- Нет.
Энн подумала об одиночестве. О том, что, когда не станет Норда, она останется совсем одна, на несколько долгих часов, а если ей не повезет, то, возможно, и дней. Уставшая, голодная, безногая. Нет! Отогнала она от себя пугающие мысли. Нужно попытаться. Другого выхода нет.
-- Ты был для этого создан, -- уверенно посмотрела она в глаза Норду. -- Вызывай корабль.
-- Он прилетит лишь спустя несколько часов. Ты очень слаба. Ты не можешь ходить. И нет уверенности в том, что красные корабли не вернутся снова. Ты можешь не выжить. У тебя мало шансов.
-- Но этот шанс у меня есть! -- выкрикнула Энн. -- Пусть один из сотни, но есть! И это мой шанс! Я никому не позволю его у меня отнять: ни твоим, ни моим сомнениям! Поверь, мне жаль тебя, но ты машина.
Всегда спокойный и молчаливый Норд взглянул в предрассветное небо, на котором медленно таяли слабые, уставшие за эту долгую ночь, звезды и задумчиво улыбнулся. Он, конечно, думал, хотя, может, просто просчитывал варианты. Встав на колени перед Энн, Норд взял ее осунувшееся, посеревшее от усталости лицо в свои теплые ладони. Его прикосновения были нежны и ласковы. Энн утопала в этих огромных, теплых ладонях машины и плакала. Резкое движение руками, хруст позвонков и скрученная голова Энн беспомощно упала на колени Норду.
-- Я -- человек, -- как всегда спокойно проговорил он.