"...Великий галактический вор -- непостижимая сила, которая раз за разом "ест" спутники, отправленные на Марс..."
Ричард Хогланд
Как неба нет без земли,
Так веры нет без Бога,
И жизнь глотает мои дни,
И стелет их дорогой,
Пучиной звезд, сияньем солнц
И вечностью скитаний,
А неба нет, как нет земли,
К которой бы причалить.
-- Борг, когда ты, наконец, прекратишь стонать эту песню? Откуда ты ее вообще выкопал?
-- Я ее сам написал. Она мой талисман. С ней мне всегда везло. Думаю, наша экспедиция продолжается только благодаря этой песне. Так что вам ее слушать до самого приземления на Марс. Кстати, не исключено, что я и там не заткнусь.
-- Милз, ты слышал? Он будет продолжать давить нам на нервы своим стоном.
-- Да ладно, Хал, нормально всё. Радуйся, что этот исполнитель не захватил на корабль гитару. Всё могло быть гораздо хуже. Уж кто-то, а я хорошо знаю этих тощих заморышей-музыкантов, сдвинутых на своем творчестве. Они же неадекватны с самого рождения. Правда, Борг?
-- Да пошли вы оба.
-- Эх, Борг, мы бы с Милзом пошли, да в открытый космос не сильно нашагаешься. Слава богу, мы уже почти у цели. Еще немного и наша экспедиция увенчается успехом. Подумать только, мы наконец сможем увидеть простор, широту, небо, пусть и чужое, марсианское, но небо, потому что этот кусок железа мне уже порядком надоел, как и вы двое. Два с половиной года мы летели сюда, два с половиной смотрели друг на друга и ненавидели даже собственные отражения в зеркале. Но теперь всё, мы уже у цели, у "роковой точки".
-- Главное её пройти, эту "роковою точку". Три экспедиции пропали бесследно. Может так статься, что мы окажемся четвертыми.
-- Милз, заткнись ты ради бога! Ты хуже Борга с его музыкальным стоном! Мы знали на что идем. Свяжитесь лучше с Землей. Мне до смерти надоело слушать ваше нытье. Борг, в конце концов, выполняй свою работу, ты же главный! Выходи на связь!
-- "Корона" вызывает Землю. "Корона" вызывает Землю. Прием.
Треск, шипение, обрывки звуков, намеки на космическую симфонию так до конца никем не услышанную и не записанную в нотную тетрадь.
-- Земля на связи, "Корона". Как себя чувствуешь, Борг?
-- Земля, у нас все отлично. Приближаемся к "роковой точке". Все системы работают нормально. Отклонений нет.
-- Борг, молодец, так держать. Твоей песне привет от всех землян. Надеюсь, она тебя не подведет. Ждем "роковой точки". Связь предположительно через полтора часа.
-- Думаете, мы справимся?
-- Борг, мы с Милзом считаем, что твоя песня непременно нам поможет. Вот увидишь, мы еще высадимся на Марсе и споем ее как гимн. Марсияшки будут в восторге.
-- Да пошел ты, Хал. Лучше следи за системами.
-- Борг, не разводи панику. Галактический вор спит крепким сном. Ему до нас нет никакого дела.
-- Хал, не шути с этим. Это опасно. Ты же знаешь, что я ненавижу подобные разговоры.
-- Да ладно тебе, Борг. Дружище, ты что и вправду веришь в эти бредни? Это же миф, сказка, выдумка. Ты же не первобытный человек, взрослый дядька, сочиняющий стихи, а веришь в какого-то призрачного вора, который болтается в космосе и жрет все без разбору. С таким же успехом ты можешь утверждать наличие богов в этом вакуумном ничто.
-- В космосе все равны, Хал. Кому как ни тебе это знать. Это на Земле есть верующие и атеисты, псевдоученые и нобелевские лауреаты, а в космосе есть только космос, тишина и невесомость, а потому бог здесь есть по определению: для меня один, для кого-то их много, и вор галактический здесь вполне может жить и не кашлять. Это космос! Здесь возможно все, хотя бы потому, что мы в нем ничерта не смыслим. Три экспедиции не прошли "роковую точку". И каждая из этих экспедиций перед своим неожиданным исчезновением сообщала о гигантской тени. Вряд ли все эти здравомыслящие парни, прошедшие перед полетом жесткий отбор, могли грешить больным воображением.
-- Эх, Борг, дружище, всего-навсего расплывчатая, неопределенная тень, а разговоров и историй, как у сдвинутых уфологов и фантастов. Ну, хорошо, хорошо, пусть будет галактический вор. Тебе и Милзу виднее. Мне отлично живется и без воров, и без всякой подобной чуши. Мне вполне хватает вот этого бесконечно-унылого простора, подмигивающего нам далекими звездами. Правда, парни, что ни говорите, а космос -- это великолепие, от которого воротит на третьи сутки.
-
И все же есть в этом черном космосе что-то загадочное и притягательное. Легкое оцепенение, страх, тревога и все же счастье, едва осязаемое, внутреннее, греховное счастье оттого, что удалось, наконец, скользнуть взглядом по тягучей темноте, по металлическому блеску звезд, наполняясь осознанием величия, неоспоримого геройства, звания "покорителя глубокого космоса". Да, все именно так и никак иначе: в мыслях, мечтах, в воображении... А в действительности космос угрюм и враждебен, чужд и недоверчив. Он как будто с опаской, из-под бровей смотрит на тех, кто дерзнул постигнуть его тайны, заглянуть в его темные закоулки, угодить в его искусно расставленные ловушки. Космос верен лишь себе и ему наплевать на мелких двуногих существ бестолково болтающихся в своем стальном гробу среди немой черноты. Но чтобы это понять, нужно рассмаковать космос, ощутить его невидимое прикосновение к трепещущей, уязвимой душе через корабельную обшивку.
-- "Корона" вызывает Землю. Повторяю, "Корона" вызывает Землю. До прохода через "роковую точку" осталось пять минут. Прием.
Щелчок. Шипение. Симфония. Шум. Голос.
-- Земля на связи. Вас поняли: пять минут до прохода через роковую точку. Готовность номер один. "Корона", держи с нами постоянную связь. Борг, не отключайся. Будь все время на связи. Мы должны слышать твой голос.
-- А мы должны слышать голоса родной планеты...
...Ведь, когда впереди брезжит далекий свет знакомого солнца, а белоснежная пена облаков опоясывает сине-зеленую поверхность родной планеты, из недр души выплывает долгожданное чувство успокоения и надежды на будущее, свое будущее, возможно до осточертения примитивное и надоевшее, но свое. На той самой планете, которая была уготована тебе судьбой изначально, с самого твоего рождения. Но ты решил обмануть судьбу, сыграть с ней покер: ты бросил Землю, оставил ее и сбежал на своем стальном зерне так далеко, что родная планета стала для тебя не более чем слабо различимая точка, призрачное воспоминание, растянувшееся на несколько долгих лет. И вот она, твоя расплата за эту нечестную игру с судьбой, за шулерство и наглую насмешку над ней: ожидание. Страшное, тревожное, невыносимо долгое и до безумия, до липкой дрожи пугающее ожидание того, что ждет впереди или не ждет вовсе.
Тишина. Шипение. Щелчки приемника, обрывки мелодий. Звезды за иллюминатором. Впереди медленно дышит потертый, рыжий Марс.
Снова щелчок. Шипение. Нервный, сбивающийся голос, долгожданные слова, произносить которые -- счастье.
-- Земля, корабль функционирует нормально. Никаких отклонений в показателях. Наблюдается лишь незначительный перегрев левого двигателя, похоже влияние снующего здесь Фобоса. Готовимся к приземлению и высадке на Марс. Повторяю, готовимся к приземлению и высадке.
Щелчок. Задержка. Обрывистая симфония. Врывающиеся крики радости, радости самой Земли:
-- Борг, молодчина! Поздравляем! Это прорыв! Сегодняшний день войдет в мировую историю! Мы сделали это! Ты сделал это! Держи нас постоянно в курсе. Связь через полчаса. Весь мир сегодня будет отмечать удачу четвертой экспедиции! Конец связи.
-- Я говорил! Милз, Хал, мы сделали это! Ребята, нам единственным удалось проскочить "роковую точку". Мы уже вошли в историю космонавтики! Это всё песня! Я же говорил! Мы почти у цели! Марс, встречай своих первооткрывателей!
-
А вот он: большой, рыжий, исполосованный ранами, изуродованный рубцами этот таинственный, непостижимый Марс. Он так близко. Два с половиной года экспедиция летела к нему на своем сверхмощном (по земным меркам) корабле, на этой неповоротливой стальной посудине. Каждый день, каждый час экспедиция жила предчувствием встречи с чужой планетой, определенно мертвой и плохо изученной маленькой крошкой Солнечной системы. За такой долгий полет казалось, что Марс уже и не чужд совсем. Ведь столько мыслей, надежд, ожиданий вложено в него. И вот он во всей своей тоскливой красе: и не родной он, и не близкий. Он всего лишь -- чужая планета, осколок прошлого: заманчивого и притягательного, но прошлого, которому непременно хочется вернуть статус будущего... своего будущего.
Корабль слегка дернуло, его стальное брюхо содрогнулось мелкой лихорадочной дрожью, и едва различимый свист незримой волной пронесся по корабельным отсекам, наполняя их своей чужеродной призрачной субстанцией. Казалось, сам космос заговорил с теми, кому выпала возможность, наконец, слушать дышащую за обшивкой Вселенную.
-- Ребята, что это?
Борг, не отрывая взгляда, смотрел в иллюминатор на разрастающийся Марс.
-- Там что-то мелькнуло. Похоже на тень.
-- Певец, ничего там нет. Тебе показалось. -- Милз неуверенно усмехнулся.
-- Я видел тень, -- настаивал Борг. -- Я еще в своем уме и с глазами у меня все в порядке.
-- Все системы в норме, радар чист, -- с заметным раздражением констатировал Хал. -- Нечего разводить здесь запоздалую панику. Такая космическая отрыжка нам встречалась на пути не раз и что-то все прошлые разы ты, дружище, молчал. Забудь ты, в конце концов, о своем галактическом пожирателе, как о детской страшилке! "Роковая точка" пройдена, так что готовимся к приземлению и высадке.
К высадке... Как это прекрасно! Долгожданное событие. Сбывшаяся детская мечта, осуществившаяся взрослая амбиция. Как же долго они трое ждали этой минуты, этого сладостного и волнительного мгновения! Вот только что-то было не так. И это "не так" Борг ощущал каждой клеточкой своего организма. Чувства у него всегда были обострены до предела, может быть потому, что он прошел две войны: коротких и суровых земных войны, за несколько месяцев которых были стерты с лица Земли пять японских городов и загублены миллионы жизней. И чтобы не погибнуть от самонаводящихся пуль, он научился слышать любой шорох среди раскатов взрывов, улавливать малейшие изменения воздушных масс и, что важно, он научился чувствовать, как собака, приближающуюся опасность.
Да, корабль двигался плавно, плыл в этом черном мерцающем киселе и все его системы работали как часы, но, будь он, Борг, проклят, если этот пронзительный свист, давящий на мозг и раздражающий нервы, не ведет их какой-нибудь космической ловушке, благородно предупреждая отчаянных землян о надвигающейся беде.
Что-то скользнуло по обшивке с внешней стороны. Скользнуло плавно, едва касаясь своими призрачными крыльями и эфемерным телом маленького бездушного зернышка. За иллюминатором мелькнула гигантская тень.
-- Ребята, говорю вам, там кто-то есть.
Борг судорожно сглотнул слюну.
Корабль сильно тряхнуло и отбросило влево. Его металлические внутренности взвыли сиренами, замигали светодиодами, вскричали предупреждениями. Подскочив к главному пульту, Хал заработал пальцами, словно гениальный пианист принялся исполнять хорошо знакомую сонату. Удар и питание на секунды исчезло. Раз, два, три, четыре -- секунды похожие на вечность, секунды тишины, тьмы и бездействия. Лишь тяжелое дыхание команды. Трех испуганных людей, замерших среди немой космической бездны. ...Пять, шесть -- корабль вновь загудел двигателями, завыл сиренами и замигал светодиодами.
-- Что за черт, -- Хал сидел за пультом бледнее обычного, в его глазах выразилась немая тревога и абсолютная растерянность.
Милз в свою очередь напряженно вглядывался в иллюминатор, то и дело переводя взгляд на Борга. Милз ждал дополнительного мнения по поводу произошедшего. Но Борг молчал. Вцепившись пальцами в спинку капитанского кресла, он, как капитан, пытался спокойно оценить ситуацию.
-- Свяжитесь с Землей,-- приказал он, но этот приказ прозвучал как надежда.
Щелчок. Шорохи. Тишина. Ни обрывистых звуков, ни разрозненных музыкальных партий Вселенной, ничего: сплошная мертвая тишина. Все трое молча переглянулись, стараясь не впадать в панику и не делать поспешных выводов. Возможно, просто они подлетели слишком близко к Марсу, возможно какие-то его активные проявления глушат сигнал, нарушают работу электроники.
-- Двигаемся по плану. Продолжаем спуск, -- взял себя в руки Борг.
Свист усиливался. Корабль напитывался этим звуком, словно ядовитой жидкостью. Борг улавливал легкие вибрации обволакивающие невидимыми волнами корабль.
А за иллюминатором посмертно дышал Марс. Воображаемо дышал через все эти гигантские кратеры, вздымал пробитую каменными экскрементами грудь.
Симфония космоса ворвалась неожиданно громко. Щелчок. Шорох. Знакомый и такой долгожданный голос Земли.
-- Земля на связи. "Корона", что случилось? Куда вы запропастились?
-- "Корона" на связи. Мы почти у цели. До спуска осталось пятнадцать минут. У нас были кое-какие неполадки с питанием.
-- Всё нормально, "Корона". Борг, не переживай -- ты слишком близко подлетел к Марсу. Скорей всего, это его влияние. Продолжай спуск.
Шипение. Симфония. Щелчок и пронзительный свист. Неожиданные обрывки чьих-то фраз, непонятных, бессвязных стонов, переходящих в ужасающие крики, резко появляющиеся и так же резко обрывающиеся. Чужие голоса наполнили приемник и разнеслись по кораблю. Они что-то говорили, кричали и снова говорили, но обрывали эти слова, умышленно или виною всему было несовершенство связи.
Корабль снова и снова лихорадочно затрясло, заколотило. Зазвенели панели, задрожали лампы, вновь надрывно взвыли сирены. Грохот, гром, молнии света наполнили корабль. Тонкие пальцы Хала забегали по кнопкам в режиме нон-стоп. А за иллюминатором показалась гигантская тень. Словно незапланированное затмение, она в мгновение ока накрыла собой тщедушный корабль и потянула это стальное зерно за собой, в свою жидкую, шевелящуюся бездну. Тьма стонала и кричала голосами радиоприемника, она скрежетала невидимыми зубами, шипела разеваемой пастью.
-- Халл, разворачивай корабль! Скорее! Давай же, Халл! -- Борг кричал во всю глотку, пытаясь перекричать рев сирен.
-- Не могу! Корабль не слушается! Я только перегреваю двигатели! Я угроблю корабль! -- кричал вспотевший от скоростного исполнения польки Хал. -- Дьявол, эта дрянь полностью контролирует наш корабль! Она полностью управляет им! Проклятый галактический вор, неужели ты в самом деле существуешь?! Черт бы побрал этот космос! Борг, сделай же что-нибудь! Ты ведь главный!
Он главный. Только что это дает? Что меняет в сложившейся ситуации? Ничего. Ровным счетом, ничего.
Вокруг корабля расползлась тьма, она лизала своими вымышленными шершавыми языками обшивку и скрежетала по дорогостоящему железу когтями. Этот звук был отвратителен. От него ныли зубы, а в душе все переворачивалось. Страх. Сейчас еще цепенящий, а уже через мгновения это кошмар, ужас, тревога и окончательная паника. Страх не перед тенью и даже не перед этим предполагаемым галактическим вором (будь он неладен!), а перед неизвестностью. Тьма тащила корабль своими когтистыми лапами (или что там у нее) к себе в пасть, в прожорливое жерло. Чем это чревато: гибелью? затерянностью? исчезновением?
Борг глянул на Хала, который последние несколько минут судорожно лупит по кнопкам своими длинными музыкальными пальцами. С его заросших висков струиться пот, стекает ручьями, глаза расширены, челюсть сжата до предела, того и гляди под этим напором раскрошатся зубы. Но вот, Хал сдался. Устало опустив руки, он пристально посмотрел в глаза Боргу. Он хотел услышать приказ, но Борг молчал.
-- Может, еще раз связаться с Землей? -- неуверенно, бестолково проговорил Милз.
Его большие глаза наполнились едва заметными слезами. И весь он в считанные секунды вернулся в своем развитии на пятнадцать лет назад, когда он мальчишкой трусил перед надвигающейся опасностью в лице Дропа, робопса, дорогой игрушки, которая то и дело самостоятельно переписывала свои программы, нападая на беззащитных детей.
Земля молчала. Ее живительные звуки утопали в стонах и криках самой преисподней. Тьма укрывала корабль, шевеля своим мерзким гусеничным ничто, она булькала и скребла, стонала и шипела, словно змея.
-- Что ни говорите, но это точно какая-то галактическая тварь, живая тварь и разумная.
Борг сказал это неуверенно, глупо, просто так, от страха, чтобы хоть как-то разбавить эти чужеродные звуки, перебить их своим голосом, заглушить своими мыслями, пусть и дурацкими.
-- Какая, к черту, разумная тварь! -- оскалился Хал. -- Это ни что иное, как пресловутая черная дыра. Ну, что вы на меня таращитесь?! Это блуждающая черная дыра!
-- Не неси чушь! -- резко отреагировал Милз. -- Наука лишь предполагает наличие блуждающих черных дыр. Все это бред. Лучше реши, что нам делать?! Ведь есть же какой-то выход, черт возьми! Думай же! Думайте все!
-- Да не о чем тут думать! -- вспылил Хал. -- Мы уже по уши в дерьме! Я не могу развернуть корабль, я не могу им управлять! Проклятая черная дыра! Она всему виной! Она затягивает нас с потрохами: блуждающая и прожорливая, как моя теща. И мы не первые, кем эта дрянь собирается полакомиться. Страшно даже предположить во что она нас превратит. Ребята, через мгновения мы можем перестать существовать... вообще... и мы об этом даже не узнаем, ведь нас не станет... мы пропадем... мы как будто погаснем и всё... как же так... ведь я же привык видеть, слышать, ощущать, понимать и БЫТЬ! Дьявол, всё слишком быстро! Я не готов! Я совсем не готов к такому повороту!
Борг стиснул зубы. Лучше бы Хал заткнулся. Лучше бы все заткнулись. Борг сел на пол и беспомощно обхватил голову руками. Так он поступал в детстве, просыпаясь в холодном поту от кошмаров, таких же липких, скрежетащих, наполненных враждебными шумами и звуками. Сейчас бы раскрыть глаза в своей постели, а рядом Вивиен, прекрасная девушка Вивиен, его любовь, его будущее. Борг попытался насильно перевести свое внимание в сторону притаившихся чувств. Вот она: ее серые глаза, ее запах (он еще помнит его), ее темные волосы. Он помнит ее, он знает, что Вивиен его ждет, не смотря на годы, не смотря на расстояния. А он не вернется. Нет! Ничто сейчас не могло перебить этот страх за свою шкуру, да что шкуру, за душу. Что сделает с такой уязвимой человеческой душой эта прожорливая тварь? Борг застонал. Он не стеснялся. Ему было все равно, что о нем подумают остальные члены команды. Один. Два. Три. Борг принялся считать, отсчитывать секунды, роковые мгновения, последние капли жизни. Вот сейчас, сию минуту случится непоправимое и его не станет, и он перестанет навсегда существовать, перестанет видеть, чувствовать, помнить, двигаться, понимать и запоминать что-либо. Выключить бы к черту этот радиоприемник, чтобы не слышать эти холодящие душу стоны и крики! Но вдруг отзовется Земля, вдруг повезет, как везло не раз на родной планете. Ему, Боргу, обычно всегда везло...
Корабль подпрыгнул, словно резиновый мячик, подпрыгнул и полетел вниз, снова вверх и вниз. Похоже, гигантская тварь играла с кораблем в какую-то известную только ей космическую игру, забавлялась с кричащими внутри стального каркаса мелкими существами, еще несколько мгновений назад верящих в свое неоспоримое величие.
Борг зажал голову между ног и сжался в комок. Призрачная раскаленная волна накрыла его и потянула за собой в пучину темной неизвестности. Тело пронзила непривычная боль, совсем не физическая, а какая-то вымышленная, внутренняя боль флюидного тела. Мышцы напряглись до предела, кожа натянулась до такой степени, того гляди и лопнет и разойдется, голову схватило в стальные тиски. И все же болело внутри, не снаружи, болело что-то настолько большое и объемное, для которого было слишком мало этого привычного земного тела, этой грубой, плотной оболочки, сдерживающей столько долгих лет то, что давно стремилось вырваться на свободу, чтобы в итоге угодить в абсолютное ничто. Но боль отхлынула. Отхлынула так же быстро, как и появилась, утихла и исчезла навсегда, растворяясь в темной неизвестности. И вот Борг уже летит со сверхсветовой скоростью, прорезая волной света черный глубокий космос. Ни страха, ни боли, ни тревоги -- ничего не осталось, только это сумасшедшее движение, дикий полет в осознанном состоянии, но без наличия тела и всяческих ограничений. На мгновение Боргу показалось, что он уже и не человек вовсе, а дорогостоящий корабль, несущийся со скоростью света среди бесчисленных, как будто утрамбованных в гигантскую банку, законсервированных звезд. Боргу вдруг показалось это состояние бестелесности абсолютно нормальным и привычным, более того, хорошо знакомым и по каким-то непонятным причинам забытым и не используемым столь долгое время.
И вот движение прервалось, заполняя все вокруг знакомыми звуками вопящей сирены, раздражающим миганием аварийных ламп. Борг ощутил внутренний жар, как будто кто-то пустил по венам раскаленную лаву. Он горел, был объят пламенем, плавился изнутри. Борг отчаянно закричал, отнимая руки от головы, раскручиваясь ежом, угодившим в раскаленную лужу. Борг смотрел на свои руки, ощупывал свое тело, искал намеки пламени, огня, все больше убеждаясь в том, что его тело в безопасности, ему ничего не угрожает и пламени никакого нет, а если оно и пылает, так только в его венах. Правое кресло качнулось. Борг увидел лежащего на полу не то Милза, не то Хала. Он никак не мог разглядеть лица.
-- Хал, -- позвал друга Борг. -- Как ты, дружище?
-- Я в норме. Со мной все в порядке. Жив.
Голос прозвучал как набат. Голос Хала, только вырвался он из уст Борга! Что за черт! Борг вздрогнул. Почему он ответил себе голосом Хала, более того, Борг на секунду ощутил присутствие Хала в своей голове, в своих чувствах. Да он даже смотрел глазами своего друга, слышал его ушами, принимал всё иным, не своим разумом, а разумом человека, который несколько минут назад был просто другим членом экипажа. Борга швырнуло в сторону, он в бессилии ухватился за ножку кресла и глубоко вдохнул.
Ноги, предположительно Милза, зашевелились и из-под пульта, словно дихлофированный таракан выполз незнакомый человек. Борг смотрел на него и не мог произнести ни слова, вместо него заговорил Хал, оттирая разум Борга куда-то в сторону, на задворки, в так называемую буферную зону.
-- Ты кто такой? Как ты здесь оказался? Что за черт?! Мы же в открытом космосе?!
Неизвестный знакомо заморгал и скривился в улыбке Хала. Именно так и никак иначе улыбался Хал!
-- А ты... -- начал отвечать неизвестный голосом все того же Хала, но вмиг побледнев, смолк, с испугом уставившись на собеседника.
Они смотрели друг на друга так, словно один и второй увидели привидение, или даже самого галактического вора. Оттерев разум Хала, Борг смотрел расширенными в ужасе глазами на неизвестного, и чем больше он смотрел, тем тревожнее ему становилось. В незнакомце было все знакомым: вот же его, Борга, глаза, а вот даже шрам над бровью, его шрам, который он "заработал" шуганув с головой в бак с водой, а вот и оттопыренные уши Милза, и узкие, словно ниточки, всегда крепко сжатые губы Хала! Что же это такое?! Сорвавшись с места, Борг бросился к личному шкафчику. Раскрыв его, он посмотрелся в висящее на дверце зеркало. На него с той стороны смотрело незнакомое лицо. Это был кто-то другой, с едва улавливаемыми, легкими его чертами, но скулы Милза, нос с горбинкой Хала. И чем больше Борг присматривался к себе, тем больше он находил чужого, неправильного, несоответствующего. А рядом с ним в этот момент в личном шкафчике Милза, совсем уже не Милз рассматривал свое отражение.
-- Что-то определенно не так, -- проговорил Милз голосом Борга.
Борг вздрогнул. Он одновременно узнал и не узнал свой голос. Борг обвел опустошенным, растерянным взглядом кабину. Больше здесь никого не было. Был он, предположительно Борг и был Милз, а может быть, Хал... или Хала и вовсе не стало... но куда же он подевался, разложился на отдельные части разума, голоса, привычек, жестов и мыслей? Бред.
За иллюминатором простиралась тьма. Одно сплошное ничто. От этой тьмы, свет в кабине казался до безумия ярким, вызывающим и почему-то кажущимся опасным, пугающим. Будто корабль в одночасье превратился в блуждающего призрака, хотя, возможно, он таковым и являлся.
Борг устало опустился в кресло. Что он был он, Борг знал точно, как и то, что присутствующий в нем Хал, был Халом, а Милз, иногда стремящийся захватит разум Борга в свои растекшиеся мысли, был Милзом. Все они были в нем, в Борге и он был в них. Все это было до того непостижимо, до того ненормально и необъяснимо дико, что Борг в отчаянии стал трясти головой, как будто пытаясь тем самым вытряхнуть из свого черепа чужеродные объекты.
-- Не тряси башкой! -- взорвался Хал, на мгновения отодвинув Борга.
-- Да пошел ты! -- огрызнулся вернувший себе права Борг.
-- Да пошли вы все сами! -- вклинился в перебранку Милз.
Сидящий в кресле Борг лишь испуганно, шокировано посмотрел на Милза или даже на себя самого. Но все же это был Милз, а он по-прежнему оставался Боргом, которому выпал нереальный шанс разговаривать практически с самим собой. Борг чувствовал как его разум слабеет, уступая место разуму Хала. Борг напрягся, от чего не шее у него вздулись вены и заиграли на лице желваки. В конце концов, это его тело. Пусть и измененное, состоящее из чужеродных частей, но его, черт возьми! И он не позволит управлять своим мозгом и телом кому-то другому! Но так, по всей видимости, думал и Хал и Милз.
-- Что, черт возьми, здесь происходит! -- Хал бесцеремонно взорвал разум Борга. -- Какого дьявола! Что с моим телом?! И почему в моей башке сидите вы двое?! Объясните мне кто-нибудь, что творится в этой проклятой дыре или где мы там? Где мы?!
-- А может мы умерли? -- задумчивым полушепотом отозвался Милз.
-- Сам ты умер, кретин!
Отодвинув и заглушив мысли и голоса Хала и Милза, Борг как можно увереннее и громко, словно готовясь в любой момент перекричать чужой голос, заговорил, не глядя на собеседника -- смотреть в собственные глаза ему не хотелось, это было странно и пугающе.
-- Для начала нам нужно понять, что же произошло.
Борга замутило и он снова ощутил, как разум Хала взял над ним верх, а откуда-то изнутри неуверенно поплыл к голове дрожащий разум Милза вместе со всем свои набором тревог, возражений и терзаний. Но Хал был сильнее.
-- Я вам раз за разом говорю, что мы угодили в черную дыру. Я в этом уверен. Ведь это же очевидно -- что еще могло выглядеть как гигантское черное пятно?
Борг взбунтовался, но Хал не "впустил" его.
-- Ни о каких галактических ворах я слушать не желаю! Все это выдумки, бредни!
-- Такие же бредни, как и черная дыра, -- возразил Борг из тела Милза, но его голос практически сразу утонул в раскатистом басе Хала -- этот вырвался и в теле Милза вперед.
-- Черные дыры существуют, потому что их существование доказано учеными.
-- Много что доказано учеными, -- наконец вернул свое право голоса Милз. -- Ими доказано, что человек не может жить без мозга, однако же есть доказательства обратного.
-- Даже если предположить, -- справился с Халом Борг. -- Я сказал предположить! -- крикнул Борг изо всех сил, чтобы заглушить Хала, -- что мы угодили в черную дыру, как это объясняет наше нынешнее положение?
-- Да все просто, дружище! -- не долго длился триумф Милза -- Хал снова завладел его разумом. -- Мы, похоже, перешли на скорость света. Я сказал, на скорость света! Заткнись, Милз! Я не договорил! И нас, вероятнее всего, разложило на фотоны, а потом обратно сложило, правда, по-дурацки. Одно радует -- сложило правильно. Могли ведь вообще очнуться какими-нибудь безногими уродцами с двумя головами, с вкраплениями корабельной обшивки и мигающих лампочек в заднице. Всё могло быть. Так что нам повезло.
Борг учтиво уступил место Милзу.
-- Что ты мелешь, придурок! Какие фотоны, какая скорость света! Да это же не фантастические рассказы, это жизнь, реальность, очнись же ты! И это всё происходит с нами!
-- Я сказал как есть, -- рявкнул Хал. -- Есть другие предположения -- буду рад выслушать. Я не настаиваю на своей точке зрения. Но другой у нас пока нет.
Борг снова отвоевал свое право на мыслительную деятельность.
-- Ладно, пусть так. Предположим, что ты прав Хал. Я сказала, предположим! Милз, черт бы тебя побрал, не перебивай меня! Я ненавижу, когда меня перебивают! Для начала нам все же нужно понять, куда мы движемся, куда летим? Я не слышу работы двигателей, но корабль определенно летит, я это ощущаю. Где мы и что с нами будет дальше? В какой части космоса мы вообще находимся? Просто в черной дыре? И всё? Меня это как-то не убеждает.
Борг подошел к приборной доске, уступая место Халу.
-- Да, мы летим, причем с хорошей скоростью.
-- Мы можем двигаться по инерции, -- предположил Милз.
-- Можем, но скорость слишком велика и она не спадает. Более того, мы хоть и понемногу, но ускоряемся.
-- И что это значит?
-- Милз, включи мозги наконец! Это может означать одно: нас что-то притягивает к себе, какая-то неведомая сила.
-- Так какого черта мы ничего не делаем! -- Милз запаниковал. -- Нужно же выбираться из этой дыры! Нужно включать двигатели и убираться отсюда! Какого черта мы теряем время! Хал, тебя что парализовало вместе с Боргом?! Чего ты стоишь?!
-- Я не буду включать двигатели. И не проси. И не лезь своими липкими щупальцами в мой череп, Милз! Я сказал, я не буду включать двигатели и точка!
-- С каких это пор ты здесь распоряжаешься, Хал?! Насколько я помню, главный в нашей экспедиции Борг, а не ты!
-- А мне наплевать, кто здесь главный или не главный! Я сказал, двигатели включать не буду! Я так решил с первой минуты, как только раскрыл глаза!
-- Но по какому праву?! Почему?! Да плевал я на тебя, Хал, я сам их включу и разверну корабль! Мы еще сможем выбраться! Мы полетим обратно!
Милз рванулся в сторону пульта управления.
-- Придурок! -- преградил ему путь Борг, крича голосом Хала. -- Куда обратно?! Мозги включи! Что может быть за обратно в ничто! Посмотри, вокруг одна непроглядная тьма, черный океан, не иначе. У нас нет карты, приборы все молчат, нет ориентира. Откуда ты можешь знать, где здесь обратная дорога. Где это позади, впереди, лево и право. Здесь же ничерта нет, кретин! Так какого дьявола я буду тратить последнее топливо, включать и перегревать двигатели, чтобы лететь куда-то, куда неизвестно?! Меня так не учили. Нас что-то тянет своей силой, значит там, возможно, есть выход. Мы будем двигаться по течению, иначе мы никогда не выберемся из этой дыры.
-- Да пошел ты, Хал! -- не сдавался Милз. -- Все пошли вы! Я включу двигатели и мы найдем выход! Я не буду сдаваться на милость какой-то невидимой силе!
Снова вернув себе лидерство, Борг схватил Милза за плечи и, тряхнув его несколько раз, проговорил настойчиво и жестко:
-- Хал прав. Мы будем двигаться навстречу тому, что нас тянет к себе. Припасов нам хватит на несколько лет, с учетом того, что одного члена экипажа больше нет... в смысле есть, но в непривычном виде... припасов хватит надолго. Воду будем экономить.
-- А там как бог велит, -- перебил его Хал.
Но Борг вновь вернул себе лидерство.
-- В бога ты веришь, а в галактического вора - нет.
-- Я верю в того, кто может помочь, -- отозвался Хал из тела Милза. -- А сейчас я устал. Мы все устали. И тело невыносимо болит. Будь ты проклят, Милз, -- моё тело!
-
Почему так часто бывает: ты спишь, а тебе снится, что ты бодрствуешь, а если то же самое происходит с точностью наоборот? Где тогда реальность, где сон? Если бы только можно было проснуться, а вокруг знакомые вещи, простые, привычные, примитивные: распахнутое настежь окно, качающееся на ветру занавеска, лижущая подолом полировку стола, запах выхлопных газов, смешанный с ароматом сладкого жасмина, гул машин, трамваев, голоса людей, их торопливые шаги и это слепящее яркое солнце. Яркое, родное, теплое солнце. Господи, как же его не хватает! Борг, жмурясь, неотрывно смотрит на этого космического гиганта, растянувшего свои горячие лучи паучьими лапами. И он вдыхает запах улиц, жадно ловит каждый шорох листвы, гудки автомобилей и смеется. Смеется, словно, впервые открыл для себя знакомый мир.
Борг раскрыл глаза и машинально обвел взглядом каюту. Резервная лампочка светила до невозможного тускло и совсем не походила на солнце, которое снилось Боргу. Хорошо хоть во сне у него не возникает проблем с одержимостью. Там он один, сам себе разум, сам себе хозяин, сам себе голова.
Взгляд Борга скользнул по собственному лицу. В полумраке измененный Милз был совсем похож на него, на исходного Борга. "Наверно и тому мне что-то снится", -- Борг вздрогнул. Если он присутствует и в другом теле, значит он должен как-то это ощущать. Но Он ничего не чувствует, не знает, не видит, не понимает. Тогда кто же "сидит" в теле Милза или, возможно, в теле Хала и разговаривает с ним Его же голосом?! А если это вовсе не тело Милза и даже не Хала, а Его тело, родное, исходное, он просто не знает об этом, потому что, возможно, ЗАНИМАЕТ тело не свое. Борг судорожно сглотнул слюну. В душе закипал страх. Хал и Милз внутри него думали о том же. Впервые за долгое время их мысли сошлись, а их страхи объединились и умножились.
Они летят в этой чертовой жиже пятый день. Пять дней невыносимого, изматывающего кошмара: редкой еды и питья, тревожного сна и борьбы, этой непрекращающейся борьбы за право единовластно владеть собственным телом. Мысли, перебивающие друг друга, слова, разговоры, споры, крики и борьба, мгновенно перетекающая в ожесточенное противостояние, в войну разумов. Борг боялся спать. Каждый раз закрывая глаза ему казалось, что Милз или это будет Хал, а может и он сам, перережет ему, Боргу, глотку или на худой конец придушит его. А может Борг и сам не прочь так поступить с Милзом, Халом и... с собой.
Знакомый, долгожданный щелчок, разорвавшимся снарядом поднял на ноги Борга и Милза. Связь! Она заработала. Невероятно! Привычное и невыносимо долгое в данной ситуации ожидание знакомых голосов с Земли, самых важных голосов родной планеты, долгожданного спасения и надежды! Наконец-то! Но радиоволны заполнили страшные вопли, крики, что-то шипело, кричало, перебивая друг друга. От этих воплей стыла в жилах кровь, подкашивались ноги, сжимало голову. Голоса из преисподней, не иначе. Вслушиваясь в это бессвязное бормотание, Борг пытался уловить хоть какой-то смысл в этих прерывистых фразах, в этих обрывках и душераздирающих криках. Как вдруг отчетливо прозвучало это:
-- Вы находитесь ЗА Солнцем.
И корабль вновь погрузился в мертвую тишину.
С минуту Борг и Милз вопросительно смотрели друг на друга или даже на себя самих. Молчали и наполняющие их тела множественные разумы. Их тела как будто съежились, окаменели и застыли, словно от взгляда мифической Медузы Горгоны. Ни Борг, ни Милз не шевелились, боялись. Опасались, что в их мертвую тишину вновь ворвутся холодящие душу голоса преисподней и так же куда-то исчезнут.
Первым в себя пришел Борг, оттесняя надвигающийся разум Хала, он бросился к приборной доске. Пощелкав радиоприемник, он попытался вновь уловить хоть какие-нибудь звуки, пусть даже это будут стоны и вопли космического ада. И как он мог испугаться чего-то живого? Ведь это же шанс. Возможно, единственный шанс на спасение. Ведь если они здесь не одни, значит всё поправимо, всё не так страшно и безысходно. Но радио молчало. Ничего. Даже шорохов. Просто тишина. И в эту тишину, словно по волшебству, словно по велению самого господа бога, который все же услышал тройку до смерти напуганных разумов, прокричало это тяжелое, задыхающееся, разумное:
-- Кто-нибудь! Ответьте! Прошу помощи! Корабль "Императрица" просит стыковки! Прошу, отзовитесь, кто-нибудь! Повторяю, корабль "Императрица" просит помощи.
Борг ощутил, как у него задрожали руки. Он перевел взгляд на радар: на нем двигалась красная точка. Корабль! Причем... земной корабль. "Императрица" -- корабль второй экспедиции, пропавший без вести вместе со всеми членами экипажа. Невероятно!
-- У меня нет топлива, "Корона", двигатели отказали несколько месяцев назад.
-- Вас поняли, "Императрица". Мы поможем. Держитесь, ребята!
Милз хлопнулся в кресло и его пальцы забегали по клавишам привычными движениями Хала. Корабль дернуло, несколько раз тряхнуло и по нему пробежала легкая волна дрожи, послышался привычный и осточертевший за несколько лет полета гул двигателя. Корабль рвануло влево, двигатели загудели громче и отчаяннее, сражаясь с противодействием черного ничто.
Послышался толчок в левое крыло, заскрежетал механизм раскрывающегося шлюза, шипение и свист вырывающегося в ничто живительного воздуха, прозвучали словно глубокий выдох после продолжительного сна. На панели управления замигали несколько кнопок. Стыковка прошла удачно. С левой стороны корабля донеслись незнакомые, тяжелые и медленные шаги. Несколько команд и двигатели вновь умолкли, погружаясь в бессрочный сон. Милз потянул на себя рычаг и дверь кабины, пронзительно заскрежетав, отворилась. За ней на полусогнутых ногах стоял человек. Осунувшийся, истощенный, заросший до бровей, он с трудом переставлял ноги, и в конечном итоге упал на четвереньки. Его нижняя губа запала и нервно подергивалась, дикий блеск в глазах выдавал неописуемое сумасшествие больного человека, волосы на голове несчастного были всклокочены и в некоторых местах вовсе отсутствовали, по всей видимости были с ожесточением, в порыве ненависти или бреда, вырваны с мясом. Незнакомец тяжело дышал, кашлял, силясь заговорить.
В мозгу Борга промелькнули мысли Хала: "еда на вес золота, вода еще дороже. Но он все же человек, он один из нас, он землянин".
Милз тем временем протянул бедняге флягу с водой. Тот с жадностью впился в нее дрожащим ртом, делая множественные глотки. Но Борг успел выхватить флягу из его рук.
-- Хватит. Воды у нас не так уж и много. Нужно экономить. Где остальная команда? Почему ты только один?
Незнакомец откашлялся и отрывисто заговорил, не поднимаясь с пола:
-- Считайте, что я остался один. Больше я объяснить ничего не смогу.
Подойдя к бедняге, Борг и Милз, взяв его под руки, усадили в кресло. Незнакомец благодарно кивнул головой.
-- Как тебя зовут? -- спросил Милз.
-- Сегодня Логом.
Незнакомец измученно и как будто даже виновато посмотрел на Борга. Борга словно обжег этот ответ. Он уже собрался всё выяснить, но мозг его бесцеремонно захватил Хал.
-- Как ты выжил? Насколько я понял, ты член второй экспедиции на Марс. С тех пор, как "Императрица" бесследно исчезла прошло семь лет! Семь долгих лет в этой страшной тьме!
Услышав иной голос, вырывающийся из уст прежнего человека, Лог оживился и с одновременным восторгом, изумлением и надеждой посмотрел на Милза, а затем вновь перевел взгляд на Борга и заговорил значительнее быстрее:
-- Я выжил. У меня хватило припасов. Припасы были рассчитаны на шесть человек, плюс резерв для высадки на Марс. Я продержался. Но неделю назад у меня закончилась вода и почти еда. Я приготовился умереть. А здесь вы, ребята. Значит... -- перехватило у него дыхание, -- значит вы тоже...
-- Что мы тоже? -- нахмурился Милз, заговорив голосом Борга.
-- С вами произошло то же, что и с нами? Я говорю про голоса, другие голоса, которыми вы разговариваете. Во мне пятеро. Живут пятеро членов команды Кен, Зимер, Сток, Эван и Тод. Все во мне. Их нет... Вернее, их тел нет... -- сбивался и путался в объяснениях Лог. -- Нет, какие-то части тел остались, глаза Зимера, ноги Кена, брови Эвана... А вас значит двое? Сколько вас было всего? -- Лога заметно колотило.
Милз глянул на Борга и заговорил голосом последнего.
-- Нас было трое. Осталось двое. Но в каждом из нас находится трое.
-- В каждом?! -- закашлялся Лог. -- Это... неожиданно.
-- Ты знаешь, где мы? Куда угодили? Что это за дрянь, в которой мы летим... плывем? -- заглушил милзовского Борга Хал.
-- Мы не прошли роковую точку. Что-то произошло и мы скорей всего перешли на скорость света. Нас разложило и сложило обратно. Мы пришли к такому выводу. Других объяснений у нас нет. Похоже на бред... но хоть какое-то объяснение.
-- Я же говорил! -- победоносно прорычал Хал. -- Умных людей посещают одни и те же умные мысли. Но мы пошли дальше, -- вслед за Боргом, плюхнулся Хал телом Милза в кресло. -- Мы предположили, что угодили в черную дыру. В блуждающую черную дыру.
Лог задумался. Его глаза уже не блестели безумством, он был сконцентрирован, хотя по всей видимости, ему это давалось с трудом.
-- Что ж, -- хрипло, задыхаясь проговорил он, -- в этих предположениях есть здравое зерно. Мы... -- запнулся он, как будто подбирая правильные слова -- ...мы сглупили. Так по-идиотски сглупили! Мы сожгли все топливо, угробили окончательно двигатели, а зачем? Хотели вырваться из этой проклятой дыры. А как вырваться? Куда лететь? Ничерта же не видно, не ясно. Первое время было до безумия страшно. Одна радость, что я был не один. Мы все были вместе. Хотя это ведь своего рода сумасшествие, -- нервно рассмеялся Лог. -- Полнейшее безумие, -- устало прикрыл он глаза.
-- Как тебе удается говорить только от своего лица, от своего имени? -- Борг вновь овладел своим разумом. -- Почему остальные члены команды не перебивают тебя?
Лог не раскрывая глаз скривился в задумчивой улыбке:
-- Я - Лог. Я один из команды. Каждый из нас считает, что это тело его собственное. Хотя, по сути, так и есть. Голова кругом, ребята, -- он сделал глубокий вдох, -- ведь это же чудо, что мы сложились после разложения на удивление правильно.
-- Ха! -- не отдавал лидерство Милзу Хал. -- Об этом я тоже говорил. Хотя назвать правильным сложение из трех -- двое, из шести -- один, как-то до неприличия неверно, согласись.
-- Я не об этом, -- устало приоткрыл глаза Лог. -- Задумайтесь: почему при сложении мы не обрели по дюжине пальцев на руках и ногах (если не больше), по десятку глаз. Куда подевались остальные части тел всех членов команды? Где всё это?
Борг помрачнел.
-- Как раз об этом мы не задумались. Значит..., -- обожгла его страшная мысль, -- мы... Да заткнись же ты, Хал! Закрой пасть! Дай мне сказать! И ты Милз, исчезни! Я же говорил, что ненавижу, когда меня перебивают! Я ненавижу! -- сжал в неистовстве кулаки Борг.
-- Это значит, -- продолжил незаконченную мысль Хал в обличье Милза, -- мы, скорей всего, никогда уже не станем прежними. Даже при условии, что нам опять удастся перейти на скорость света и разложиться на фотоны, мы никогда не будем прежними. То есть... -- запнулся Хал.
-- ...то есть, -- наконец взял себя в руки Борг, -- нас никогда не будет трое.
-- А я всегда буду только один, и пять из меня никак не сложатся, -- подтвердил Лог.
-- Вот черт! -- вырвался из плена халовского разума Милз. -- Я так и чувствовал, что будет какая-то дрянь! Черт! Черт! -- ударил он кулаком по ручке кресла.
-- И все же, Лог, -- Борг хотел удовлетворить свой интерес, -- ты не сказал, как тебе удается вести речь только от своего лица, как ты добиваешься такого контроля?
-- Это все Эван...
Лог потер виски, он почти терял сознание.
-- ...он оказался самым сильным из нас. До сих пор утверждает, что все мы находимся в его теле. Эван астроном. Всю жизнь рвался к звездам. Сушил мозги над картами, глазел в телескопы, а здесь такая удача: набор в экспедицию на Марс! Эван силен, непоколебим, отличается железной выдержкой. Я всегда завидовал этим его качествам. И вот, -- Лог усмехнулся, -- теперь я владею ими в полном объеме. Первое время с нами происходило то же, что сейчас происходит с вами: борьба за тело, за разум, за принятие решений. Мы ненавидели друг друга, кричали, ругались, изводили один одного множественными домыслами и предположениями; боялись, дергались, нервничали, сходили с ума, бились головой об пол, об стены, крушили собственный корабль, чтобы хоть так выбить из башки невозможную дурь... Это у Эвана впервые промелькнула мысль о самоубийстве. Он держался лучше всех, он терпел до последнего, но тот каждодневный ад, через который нам всем приходилось проходить секунда за секундой, могли сломать любого. В порыве ярости Эван схватил нож и поднес его к горлу. И ни один из нас не смог остановить его. Ни один! Представляете, насколько силен Эван! Может он был прав и это был лучший выход для нас... для всех. Но умирать еще так рано и так не правильно. Поэтому Эван поставил перед всеми нами конкретное условие: каждый из нас шести владеет телом по очереди. Один день Эван и никто другой, второй день Кен, третий -- я и так далее. Сегодня мой день. С вами разговариваю только я, хотя зачастую пользуюсь мыслями всей пятерки, но для меня это уже не так болезненно и вполне нормально.
-- И вы ни разу после этого случая не устроили бунт? -- Хал снова оттер Милза.
-- Нет. Это бессмысленно. Во-первых, это опять приведет нас к безумию, а во-вторых, Эван человек слова. И если он сказал, что перережет себе, а равно всем нам, глотку, значит он так и сделает.
-- Жестко, -- усмехнулся Милз улыбкой Хала. -- Мне бы быть таким. Хотя, я, может, такой и есть, еще скручу вас всем в бараний рог. Но шутки в сторону, я предлагаю расстаться с "Императрицей". Она сдерживает скорость нашего корабля и вообще незачем тащить на себе "Короне" всякую старую рухлядь. Надеюсь, ты не против, Лог, как и все твои пять членов команды? Посовещайтесь там, а я подожду. Хотя вряд ли ваше несогласие что-либо изменит в моем решении.
-- Мы согласны, -- почти сразу ответил Лог. -- Это действительно старая рухлядь. "Императрица" свое отжила. Хорошо, что Эван не против. Главное, чтобы он был доволен всем.
-
Эван...Кен, Зимер, Сток, Тод, снова Лог... Они сменяли друг друга день за днем. Засыпаешь, слыша голос Кена, просыпаешься с разумом и голосом Зимера. Это не раздражает. Просто как-то непривычно и противоестественно. Внешность одна и та же, а человек перед тобой каждый день разный, причем спустя несколько часов общения, действительно кажется, что и внешне перед той уже стоит совсем иной человек, пусть и похожий на предыдущего.
Борг раскрыл глаза. Он не спал. Теперь, когда в команде появился Лог или уже Эван, а может Кен с пятью довесками, Борг перестал спать. Чужая душа потемки, а шесть душ -- кромешная тьма. Доверять всем этим членам иной команды было, по крайней мере, глупо и опрометчиво. Так во всяком случае думал Хал, Борг его в этом поддерживал. Но страх разрастался с каждым днем. Страх чего? Что однажды Эван своей крепкой рукой подставит нож и к его горлу или даже к горлу Милза? Хотя, зачем это Эвану или Логу? Возможно это все проявление нескончаемых страхов Милза (будь он неладен со своей тщедушной душонкой), а возможно это просто усталость и развивающаяся паранойя.
"Интересно, -- подумал Борг, -- мучаюсь ли подобными страхами тот другой я?"
Борг посмотрел на дрожащие веки Милза. Милз не спал, притворялся, но Борг не стал его тревожить. Взгляд Борга скользнул по лицу Лога или кого там сегодня из шести. Неужели он, Борг, так выглядит: истощенным стариком с впалыми глазами, от которого разит на километр. Хотя, какая к черту разница, как он выглядит. Главное, чтобы Хал сейчас не завладел разумом или не затрясся в своем вечном страхе Милз. И зачем он только помянул их! Сейчас ведь зашевелятся, как ядовитые змеи зашипят в голове и начнут говорить, говорить, оттесняя разум друг друга, ненавидя один одного до осточертения, до дрожи в пальцах, до судорог. Семь лет!" -- Борг с жалостью посмотрел на Лога. -- "Боже мой, целых семь лет! Это невыносимо много. Нестерпимо. Сможет ли он, Борг, пройти через такой ад и выдержать, не сломаться? А если не семь лет, а больше? Кто знает, сколько уготовано скитаться в этой черной жиже ему? А если все это растянется на целую вечность, на всю его жизнь? Слава богу, припасы закончатся, а значит закончится и этот страшный полет. А, может, ему все же повезет? Господи, хоть бы повезло.
Хорошо бы покинуть это тело, но только так, чтобы не исчезла душа, не растворилась в этом жидком ничто, а чтобы вернуться на Землю, домой, живым, невредимым, пусть новым, неизвестно каким, но вернуться собой прежним, без всех этих милзов и халов. Закрыть глаза и исчезнуть отсюда, а появиться там, в родном и плотном мире, вдохнуть свежий воздух, ступить на плотную почву и съесть что-нибудь: кусок хлеба и колбасы, подкопченной, ароматной, жирной".
-- Если ты не будешь спать, ты скоро свихнешься, -- раскрыл глаза Лог. Сегодня снова была его очередь.
Борг промолчал. Он не хотел говорить. Он хотел по-прежнему лежать в спальном мешке на полу и размышлять, единолично, без посторонних вмешательств, пока Хал и Милз спали. Хорошо все же, что они решили спать здесь, по-походному, в кабине. Так ведь спокойнее, а, главное, никогда не пропустишь связь, если она вновь заработает.
-- Я тут посовещался со своей командой насчет одного вопроса, -- Лог приподнялся, и, облокотившись на локоть, широко зевнул. От него пахнуло тухлятиной. Отчего Борга страшно замутило, но он сдержался и не подал вида. Борг ощутил подползающий разум Хала и робкие попытки вклиниться в мыслительную деятельность Милза (будь ты проклят, Лог!).
-- Я сейчас говорю насчет сигнала, который и вы, и мы получили, -- продолжал говорить Лог. -- Кто-то из вас обмолвился о нем. Возможно, мы действительно находимся ЗА Солнцем. Я думаю... мы думаем в этом есть смысл.
Борг, атакуемый разумом Хала, устало вздохнул и сел, прислонившись к стене. Напротив зашевелился Милз, всем своим видом показывая раздражение. Устав сопротивляться, Борг уступил место разуму Хала.
-- И в чем же этот смысл?
-- Возможно, мы действительно находимся ЗА Солнцем. Позади него или впереди. Неважно. Короче, с той стороны, за которой люди с Земли, да из космоса не способны ничего рассмотреть -- Солнце засвечивает. Ведь и по сей день ученый мир не знает, что же находится там, за Солнцем, что оно прячет за своей раскаленной оболочкой? Другие миры, планеты? А может быть оно откидывает тень? -- погрузился в невероятные размышления Лог. -- Да, тень! Ребята, почему нет! Почему позади Солнца не может тянуться длинный черный коридор, своеобразная линия тьмы, в которой мы сейчас и барахтаемся, а пресловутая черная дыра не что иное, как вход в этот коридор, в эту тень.
-- Бред полнейший, -- хмыкнул Хал.
-- Согласен, -- поддержал Милз. -- Полные бредни.
-- Предположим это так, -- Борг вновь вернул себе первенство. -- Я сказал, предположим! Исчезни, Хал! Что это нам дает?
-- Для начала это дает нам какую-никакую надежду, -- почесал голову Лог. -- Если наша теория верна, значит сейчас корабль притягивает к себе не просто какая-то неведомая сила, а сила Солнца. Это Солнце нас тянет к себе! А там, где есть Солнце, должны быть планеты, должна существовать жизнь. Более того, так может статься, что нас тянет к себе наше собственное Солнце, родное, а это означает одно -- шанс!
-- Шанс на что? -- отвоевал право на размышления Хал на этот раз у Милза. -- Шанс быть изжаренными в груде металла, как запеченные куриные окорочка? Даже если предположить, что нас к себе притягивает Солнце, чем нас это должно радовать -- мучительной смертью? Наша обшивка выдерживает максимум 3000 градусов. Солнце, как вы все понимаете, гораздо горячее. К тому же, вы все не учли главное: если мы действительно находимся в черной дыре, а я склоняюсь к этому, то насколько я знаю, вырваться из ее недр не может даже сверхмощный корабль, перешедший на скорость света. Даже если нас снова каким-то чудесным образом разложит на фотоны (что маловероятно), нам не удастся вырваться из этого проклятого ада. Это невозможно.
-- Возможно... невозможно... -- вздохнул Лог. -- Но у меня нет другой надежды. Я как любой другой человек сейчас хочу только надеяться: на удачу, на это Солнце, которое меня может изжарить, на бога, на любые бредни, которые придут в мою и не только мою голову.
-- Придурки вы все! -- Милз вновь смог занять свое законное место в собственной голове. -- С чего вы вообще поверили этим голосам? Кто они такие? Кому принадлежат? Первой неудавшейся экспедиции? Может призрачным духам, марсианам? Услышали какие-то слова и повелись на них? Где ваша логика?
-- О какой логике можно говорить, находясь в сплошном ничто, в ином обличии с множеством заточенных разумов в башке, -- был непреклонен Лог. -- Как только мы и вы угодили в эту проклятую дыру, так логика тут же перестала распространять на нас свои законы. Хотя, у меня есть еще одно доказательство моей теории. Несколько дней назад Хал обнаружил повышение температуры за бортом, ведь так, Хал, где ты там?
Милз встал и подошел к приборам.
-- Температура поднялась уже на шесть градусов, -- сообщил он голосом Хала.
-- Ну вот, о чем я и говорил, -- Лог тревожно улыбнулся. -- И по тому, с какой скоростью температура растет, можно сказать, что мы приближаемся к цели, не так ли Хал?