Воспоминания об отце, Сергее Григорьевиче Артемьеве, были у мальчика самыми радужными. Воспоминания о нем были неразрывно связанны с Сашиным счастливым детством. Ведь отец возил его, Сашу, на несколько дней на рыбалку, учил его управляться с удочкой, управлять лодкой, на которой маленький Саша обожал плавать, воображая себя капитаном, учил разводить костер, устанавливать котелок и варить уху. Они ночевали в палатке, рядом с живописным, камышовым озером. Отец часто возил их с матерью на природу, на пикник, где на расстеленном одеяле оказывались салаты в пластмассовых чашечках, фруктовые соки и только что с углей снятые шашлыки. Он водил семью в парк развлечений, где угощал их с мамой мороженным и сладкими ватами, катал на всех аттракционах лодочках, лошадках. Однажды на самом верху колеса обозрения с Сашиной головы ветром сдуло шапочку, и мальчик плакал, пока по прибытии отец не снял ее с дерева. Отец возил их с мамой каждый год на курорты, на Гавайи, в Турцию, Индию, в Краснодарский край и Крым. Возил на моря и океаны, где учил мальчика кататься на гидроцикле, катал на банане, доставал ему со дна моря ракушки, водил семью в дельфинарий и радовал сына всеми радостями, какими только мог радоваться ребенок. Но однажды все это прекратилось, отец Саши Сергей Григорьевич Артемьев пропал. Саше на тот момент было семь лет, и он заканчивал первый класс. Сашина мама, Марина Николаевна наотрез отказывалась давать какие бы то ни было разъяснения на вопросы сына. Она казалась встревоженной и чем то удрученной. Назойливость ребенка не перестававшего расспрашивать "где папа?" и "когда придет?" заставили женщину все же дать какие то отговорки, небрежные объяснения, какие то версии его исчезновения, версии, каждый раз разные и противоречащие друг другу. То он погиб, то умер, то ушел жить к другой мамке, то просто без вести пропал. Но мальчик очень скучал по отцу, он верил, что папка вернется, он не мог его бросить, ведь отец любил Сашу, и не мог умереть, так как умерших хоронят, а отца никто не хоронил. Каждый звонок в дверь заставлял ребенка вскакивать с дивана и бежать отворять, в надежде увидеть родного отца и броситься к нему на шею, и каждый раз ему приходилось разочаровываться, увидев соседку, какого ни будь распространителя товаров или мамину сотрудницу. Каждый раз, увидев на улице похожего на папку мужчину, он бежал за ним, чтоб обогнав заглянуть ему в лицо, и каждый раз он сталкивался с незнакомцем. Отчаявшись отыскать папу, ребенок подолгу рассматривал папины фотографии, фотографии, где они втроем, отец, мать и Саша, где они стоят возле новогодней елки и улыбаются. Где отец посадил мальчика на шею, придерживая его за руки, и катал на себе на их садовом участке. Где Саша стоит во весь рост, а отец сидит рядом на корточках и приобнимет его за спину, и оба они улыбаются в объектив. Каждый раз он надеялся проснуться и увидеть в доме отца, услышать его голос, но просыпаясь, он сталкивался в квартире только с матерью, слышал только ее голос, часто недовольный после ухода отца. Но со времени исчезновения папы, маленькому Александру периодами начал сниться один и тот же сон, он видел лес, где сквозь ветки деревьев виднелся краснокирпичный двухэтажный, с трехэтажной возвышающейся башенкой особняк замок. Окна особняка, в некоторых местах побитые, темнели. Но каждый раз, во сне, Саша слышал, как будто кто то из темного окна звал его, будто кто то там, в темных комнатах замка ждал его, просил прийти, и каждый раз, после пробуждения, мальчик долго не мог забыть свой сон, пытаясь вспомнить все более и более ускользающие в процессе дня подробности.
Через несколько месяцев, после того, как отец Саши покинул семью, в их дом пришел дядя Володя. Это был достаточно полный, белесый и больше особо ничем не примечательный мужчина, лет тридцати, тридцати пяти. Марина Николаевна, молодая еще женщина не пожелала остаться одной и решила устроить себе личную жизнь, что для Саши означало две плохие новости. Первое, отец уже не вернется, и второе, в их доме будет жить чужой мужик, знакомство с которым, несмотря на неестественную улыбку матери, и на ее жалкую попытку придать случаю что то вроде торжественности, на старание представить дядю Володю вроде как хорошим дядей прошло натянуто. Неловкое старание незнакомца завоевать доверие, неловкое как и сама ситуация ни к чему не привело, Саша что то недовольно буркнул и ушел в свою комнату.
- Саша вернись - позвала сына мать, но Саша ответил молчанием. - Саша, это просто невежливо - но Саша послал всех в игнор.
- Привыкнет - услышал мальчик уже более тихим голосом сказанное матерью.
С тех пор началась для Саши новая жизнь. Незнакомец поселился в их доме, он ел за столом, который мальчик считал своим, он мылся в их ванной, в которой, по мнению Саши никто кроме их семьи мыться не должен, он пользовался их туалетом. Марина Николаевна больше внимания уделяла мужчине, тратя меньше времени на ребенка, а мальчик, как загнанный зверек, проводил все свое время в своей комнате, выходя от туда лишь по необходимости. Вскоре Марина Николаевна расписалась с новым мужем, сменив фамилию Артемьева на Иванова.
- Мама, давай его прогоним - говорил матери сын, когда дяди Вовы не было дома.
- Что ты такое говоришь - возмущалась мать.
- Зачем он нам нужен.
- Дядя Володя будет твоим папой.
- Папа бывает только один.
- Ты матери счастья не хочешь - перешла на крик женщина - ты специально не хочешь наладить с ним отношения, чтобы трепать мне нервы. Выйди и подружись, он тебе ничего плохого не сделает.
Но мальчик не подружился. Дядя Володя же в ответ относился к пасынку равнодушно и холодно. Но это только видимо, в душе же жестоко ненавидел его. Ненавидел за то, что он чужой, за то, что он был плодом чужой любви, любви его жены и другого мужчины, напоминая своим существованием об их близости, ненавидел за то, что Саша вызывал в нем чувство ревности. Дядя Володя желал, чтоб ребенок убрался из их семьи, Саша желал, чтоб исчез отчим, и оба догадывались о желании друг друга. Вскоре отчим перестал сдерживаться, выражая нелюбовь к пасынку в грубых насмешках, придирках, а иногда и подзатыльниках, объясняя это желанием будто бы "сделать из него мужика". Мальчик часто жаловался матери, но Марина Николаевна, боясь потерять мужчину, старалась делать хорошую мину при плохой игре, старалась не замечать очевидного.
- Ты специально наговариваешь на дядю Вову - упрекала она. - Ты хочешь, чтоб я его выгнала и занималась одним тобой. Ты эгоист, вот что я тебе скажу, самый настоящий эгоист. Кого я воспитала...
Через год после прихода дяди Володи у мамы с отчимом появился ребенок, маленький Миша, Сашин сводный брат, с появлением которого Сашу еще более отодвинули на задний план. Сложилась семья Ивановых, чужая семья для Артемьева. Брат Саши подрастал, и вскоре семья вновь стала ездить на природу, но Сашу уже не брали, объяснив ему, что ему следует заниматься уроками. Мама с отчимом и младший брат, вновь ходили в парк развлечений, но старшего не брали, объяснив ему, что он уже взрослый. Дядя Вова, мама и маленький Миша вновь стали ездить на море, посещать дорогие курорты, но Сашу отчим с матерью оставляли дома, объяснив ему, что он уже все это видел. Саша проводил большую часть времени на улице, ощущая в доме свою ненужность, и возвращаясь домой, будто бы стыдился своего возвращения, надеясь, что ему откроет мать, боясь услышать от отчима "че приперся". Дядя Володя, с появлением общего ребенка утвердившись в семье, к тому же будучи весьма успешным предпринимателем и добытчиком денег, перестал боятся Марины Николаевны, зная, что никуда она теперь от него не денется, и начал унижать старшего сына не стесняясь присутствия матери. Унижал, за то, что у Саши длинные волосы, обзывая "бабой", унижал за то, что мальчик плохо учится, обзывая тупым, унижал за то, что у него отец псих.
- Володя, я же тебя просила не упоминать об этом - умоляла Марина Николаевна.
- А что, не правда, что ль - не внимая мольбам жены, продолжал отчим - отец у него маньяк, и этот такой же вырастет.
- Володя, ты же обещал молчать, после того как я тебе рассказала - переходила на крик мать.
- Все равно узнает - ворчал дядя Вова, после чего сажал младшего Мишеньку на колени и начинал качать. - Пойдешь завтра с папкой на карусели?
Когда младший брат Саши вырос и пошел в первый класс, он уже достаточно смекнул, что он любим и ему все можно. Он брал без спроса Сашины вещи, и часто ломал их, а на Сашины возмущения начинал реветь.
- Ты на ребенка не ори, а то сейчас я на тебя поору - грозил пасынку отчим.
- Ну, что тебе жалко уступить брату, он же еще маленький - кричала на старшего сына мать.
Сообразив, что за него всегда заступятся, маленький Миша наглел еще больше, практически выживая Сашу из комнаты и присваивая себе все, что принадлежало брату. На попытки Саши отобрать свои вещи Миша устраивал истерики, зная, чем больше он орет, тем больше накажут брата, и это доставляло ему радость.
- ТЫ ДО ЧЕГО РЕБЕНКА ДОВЕЛ - после одного такого случая ревел на Сашу отчим, отвесив пасынку оплеуху - ЩЕНОК ПАСКУДНЫЙ.
- Володя - робко заступалась за старшего сына мать. - Зачем ты так.
- ТЫ ПОСМОТРИ, КАК РЕБЕНОК ПЛАЧЕТ, ТЫ ПОСМОТРИ ДО ЧЕГО ЭТОТ ВЫРОДОК ЕГО ДОВЕЛ - продолжал орать отчим - ЧТО ТЫ ЕМУ СДЕЛАЛ СУЧЕНОК?
- Володенька, я тебя прошу - робко защищала сына Марина Николаевна.
- ПОМОЛЧИ - рявкнул на жену дядя Вова, после чего вновь набросился на Сашу. - ЧТО ТЫ ЕМУ СДЕЛАЛ?
- Я п... п... просто, п... п... пытался не давать ломать ему свои вещи - заикаясь от страха и дрожа в коленках, робко оправдывался Саша.
- ЧТО ПРОСТО - дядя Володя отвесил пасынку вторую оплеуху.
Миша увидев, что брату достается, начал орать еще громче. Мрина Николаевна бестолково металась по комнате, не зная кого успокаивать. Дядя Володя, взяв пасынка за грудки, приблизил его к себе и тихо произнес ему в лицо
- Я тебя убью когда ни будь.
Вскоре отчим отказался кормить неродного сына.
- Взрослый уже - оправдывал свое решение отчим.
- Какой же взрослый, он еще ребенок - защищала старшего сына мать.
- Зато жрет больше чем взрослый.
- Ведь ему же всего пятнадцать - умоляла Владимира жена - он же еще учится.
- Его ровесники уже неплохо зарабатывают, расклеивая объявления или раздавая рекламу на улицах, тем более он у тебя слишком тупой, чтоб продолжать образование.
- Но, но, но - не знала, как защитить сына женщина.
Порешили на том, что Саша будет есть одну картошку без гарнира, мясо ему не положено.
Однажды, придя поздно вечером домой, Саша поужинал макаронами и парой котлет, которыми на свой страх и риск, втайне от отчима накормила сына мать. Они сидели вдвоем на кухне, когда дядя Вова и младший Мишенька легли спать. Мальчик опять задал вопрос, который его мучил на протяжении нескольких лет.
- Где папа?
- Иди спать - ополаскивая в раковине посуду, ответила женщина - я тебе по этому поводу уже все сказала.
- Скажи хоть раз правду, без всяких сказок про летчика налетчика.
- Когда же ты прекратишь меня мучить - подняв глаза к потолку, и изобразив на лице страдальческое выражение, обозлилась на сына мать.
- Мучаешься не ты, а мучаюсь я, мама. Отчим меня ненавидит...
- Это неправда...
- Ненавидит настолько, что я чувствую себя виноватым за то, что родился, чувствую себя виноватым за то, что живу.
- Что ты придумываешь.
- Почему все так хреново, мама? Почему распалась наша семья? Где мой отец?
- С чего бы это тебе, интересно знать "хреново"?
- Зачем отчим постоянно травит меня, что я сын маньяка и психа?
- Не слушай его, это он шутит.
-Да уж обхохочешься... Если ты не хочешь мне помочь, то я сам предприму поиски.
- Это зачем - встревожилась женщина.
- Каждый ребенок в моем положении начинает искать отца.
- Не вздумай...
- Я расспрошу всех наших знакомых...
- Тебе лучше этого не делать...
- Родственников...
- Тебе лучше не знать...
- А начну с отчима...
- Для твоей же пользы...
- Он мне давно пытается что то донести, но видимо ты мешаешь.
Марина Николаевна утерла полотенцем руки, и, отойдя от раковины, села на стул.
- Ты не представляешь, как я надеялась, что ты никогда об этом не узнаешь.
- О чем? Что такого ужасного в истории о моем отце?
- Ужасного много, но готов ли ты это принять?
- Лучше любая правда, чем неведение.
- Только не в этом случае.
- Так, что же все таки произошло?
- Сейчас, сейчас. Соберусь с мыслями. Как бы тебе это лучше преподнести. Ну так слушай - начала свой рассказ о Сашином отце Марина Николаевна. - Твой отец, твой дед и весь твой род по мужской линии полонялись дьяволу...
- Что за чепуха...
- Молчи и слушай - пересиливая себя, с трудом, мать открывала сыну правду. - Твой отец чернокнижник, твой отец сатанист. Он вступил в контакт с каким то страшным существом, со странным именем, то ли Бум, то ли Бон, в общем, с демоном, который имеет возможность наделять людей деньгами и богатствами. Так вот этот самый Бон, или как там его, наделял твоего папу деньгами, огромными деньгами, но требовал в ответ человеческих жертвоприношений, и твой отец исправно приносил их. Это было далеко, далеко, сорок километров от сюда, возле села под названием Чернигово. Там, возле Чернигово, стоит замок, особняк Артемьевых, ваше родовое имение, где все твои предки творили свои черные дела, занимаясь жертвоприношениями, где все твои предки поклонялись дьяволу. И твой папа заманивал к себе в поместье алкашей, бомжей, беспризорников, проституток, заманивал едой, деньгами либо выпивкой, резал их, вырезал на их телах дьявольские знаки, принося в жертву демону. Демон же, наделял отца купюрами, в каких угодно количествах, а так же серебром и золотом. Все что мы имели, все, на что с размахом жили, путешествовали, развлекались, все это нам досталось ценой человеческой крови.
Саша смотрел на мать с ужасом
Но я же не знала тогда... - голос женщины задрожал. - Не знала... - Марина Николаевна заплакала. - Я же не знала, что твой отец ведет двойную жизнь, не знала о его убийствах, жертвоприношениях, не знала чего нам все это стоило - продолжала она сквозь слезы. - Не знала даже про тот чертов особняк.
- Я не могу поверить - произнес мальчик.
- Я тоже не могла.
- Ведь он был добр и заботлив.
- Он был двуличен, маньяки все такие.
- Что было дальше?
- Дальше... - женщина высморкалась в платок, за тем пытаясь унять дрожь в голосе, продолжила. - Когда в селе Чернигово начали пропадать люди, жители села вычислили твоего отца, ворвались к нему ночью в поместье, застали на месте преступления и нашли в подвалах замка останки убитых. Твоего папу тут же и казнили, привязали к столбу, обложили хворостом и сожгли, как того и следует с колдунами. Я долгое время боялась за нашу с тобой судьбу, боялась, накажут и нас с тобой, но все обошлось.
- Но мой отец...
- Не называй его больше так, твой отец чудовище...
- Но...
- Твой отец убийца, и не смей больше задавать вопросы о нем, после того как ты уже все знаешь. Отныне и всегда твой папа дядя Володя...
- Липовый.
- Не говори так. Что бы ты ни говорил, а дядя Вова тебя гм... хорошо к тебе относиться.
Саша строго посмотрел на мать, будто уличив ее в подлой лжи.
- Да, да - почувствовав справедливость во взгляде сына, пыталась объясниться женщина. - Дядя Вова иногда бывает резок с тобой, но ты должен понять, он много работает и устает, у него свой бизнес, который нужно постоянно контролировать, и который приносит нам немалый доход. Моей же зарплаты хватает только на то, чтоб ели ели свести концы с концами. Дядя Володя, в отличие от твоего бездельника отца, зарабатывает деньги честно, ни кого не убил и ни кого не зарезал. И знаешь, он обещал мне, позволить взять тебя в следующий раз в парк развлечений. Куда ты...
- Спать - поднявшись со стула и не дослушав, убитым голосом, ответил матери сын.
- Может еще чай.
- Нет - отказался Саша.
Мальчик удрученно доплелся до своей постели, и, уткнувшись в подушку, тихонько заплакал. "Значит я сын чернокнижника, значит я сын злодея. Так вот почему отчим издевается надо мной" - мучился мыслями Саша - "Значит я сын убийцы и маньяка, и все вокруг должны проклинать меня". "Твой отец псих" - вспоминались ему издевательские слова отчима - "твой отец маньячина". Мальчик проплакал в подушку до поздней ночи, и лишь за тем ему удалось забыться тяжелым сном. А ночью ему снова приснился краснокирпичный особняк, с башенкой и темными, местами выбитыми окнами, и кто то звал его от туда, звал жалобно, просил прийти. Сон прервался от того, что дядя Володя разбудил Сашу в семь утра, после того как жена захлопнула дверь уйдя на работу, заставил одеться и отправил искать себе заработок.
- Я тебя кормить не обязан - указал пасынку на дверь отчим - иди, ищи работу, мой окна автомобилей, убирай мусор на улицах, разгружай тяжести, иди курьером, почтальоном, иди куда хочешь, иди туда, где работают твои сверстники, и сам зарабатывай себе на хлеб, и если хочешь, на образование. Я тебе не отец чтоб тебя поднимать, и чужой труд выполнять не обязан. Даю тебе неделю на трудоустройство, максимум две, после чего будешь питаться только на свои деньги. Ты и так нажрал на мои деньги столько, что еще будешь мне во век должен.
Особняк Артемьевых.
Автобус тронулся полупустым, лишь несколько передних мест было занято. Саша сидел у окна и наблюдал за однообразной картиной. Серой полосой уносился назад асфальт, чуть дальше уносились назад трава и кусты, а еще выше, более медленно убегали назад телеграфные столбы и лесополоса. Иногда в проемах между деревьями виднелись поля и деревни. Местами попадались озера, с рыбаками в лодках, небольшие реки, чьи названия указывались белыми буквами на синем фоне на столбах, перед тем как въехать на мост. Наконец, автобус остановился возле остановки, на которой ждали люди, что бы ехать в обратную сторону. За остановкой виднелось село. Село Чернигово состояло из главной, широкой улицы, черной от грязи, после недавних дождей, с образовавшимися в глубоких следах от колес лужами. Столь же труднопроходимые, более мелкие улочки, пересекали главную улицу в нескольких местах. Несколько почерневших от времени деревянных строений, с перекошенными заборами, возле которых догнивали с отвалившимися бамперами и открученными колесами советской марки "москвичи", соседствовали с двухэтажными и трехэтажными кирпичными коттеджами, относительно недавней постройки, с припарковавшимися рядом дорогими внедорожниками. Шатровая церковь на окраине села, с небольшой главкой и крестом, являлась здесь местной достопримечательностью.
Саша, выйдя из автобуса, отправился вдоль главной улицы, перепрыгивая через лужи и опасаясь испачкаться выше подошвы. У первого попавшегося человека, шедшего ему на встречу в сапогах и в телогрейке, мальчик решил спросить дорогу до интересующего его места. На вопрос Саши, как найти особняк Артемьевых мужчина странно посмотрел на него.
- Какого черта тебе там надо - недовольно поинтересовался прохожий.
- Я занимаюсь краеведением, и мне хотелось бы ознакомиться с местной достопримечательностью - нашелся, что соврать Саша.
- У нас что, других интересных мест нет что ли - мужчина повысил голос на будто бы чем то нашкодившего мальчика. - Вас в школе что ль заставляют шляться по злачным местам.
- А что там?
-Так ты не знаешь. И, слава богу. Там творилось кое что ужасное, о чем тебе лучше не знать.
- Я, знаете ли, по собственной инициативе, я подробности не знаю, слышал только о том, что замок имеет репутацию одного из самых жутких мест.
- А, любитель острых ощущений - продолжал в раздумье разглядывать юного краеведа местный житель. - Иди этой дорогой, пройдешь по ней через поле и углубишься в лес, потом полкилометра через лес, и на небольшой полянке среди леса увидишь тот самый замок.
- Спасибо - поблагодарил Саша и направился к лесу.
- Не обосрись там - крикнул вдогонку решивший подшутить мужчина.
- Спасибо - еще раз поблагодарил, то ли за указанный путь, то ли за наставление мальчик.
Саша, пройдя через поле, углубился в лес, оказавшись в густой, яркой зелени, сквозь которую местами проникали косые лучи солнца, образовавшие светлые пятна на покрывавших землю прошлогодних листьях. Запахло листьями, сырой землей, грибами. Мальчик шел через лес, щелкая разламывавшимися под ногами ветками, ощущая жужжание комаров возле себя, слыша вдалеке стук дятла. Попадавшиеся на пути тонкие паутинки щекотали ему лицо, раскинувшиеся над тропинкой ветви заставляли наклоняться. Вдруг в конце тропинки показался просвет, и за деревьями показалась краснокирпичная башенка особняка с конусообразной крышей. Увидев особняк, Саша остолбенел. Это был он, замок из его сна, с темными, в некоторых местах выбитыми окнами. Замок, который столь часто являлся ему во сне, предстал наяву, на небольшой поляне, окруженной лесом. Саша ущипнул себя за руку, и, убедившись в реальности увиденного, медленно приблизился к особняку. Это был он, особняк Артемьевых, особняк его предков. Мальчик прошел вдоль стены, с интересом разглядывая замок, с интересом вглядываясь в окна, пытаясь разглядеть, что внутри. Он подошел к парадному крыльцу под стрельчатой аркой. Высокие, массивные, двойные двери из темного дерева, оказались намного выше его роста, и Саша задумался о том, хватит ли ему сил, открыть их. Он поднялся на ступеньки крыльца, решив попытать счастье войти внутрь, как двери замка с тяжелым скрипом давно не смазанных петель, сами собой раскрылись перед ним. Саша от неожиданности оробел, вглядываясь в темное пространство внутреннего помещения. Постояв в нерешительности и набравшись храбрости, он все же сделал первый, неуверенный шаг, за которым последовал второй, за тем третий. Мальчик осторожно, с легким волнением, словно спустя годы, возвратившись в родные пенаты, вошел внутрь. Саша оказался в просторной комнате. Запыленные, мутные окна с трудом пропускали свет, и Саше потребовалось некоторое время, чтобы глаза после яркого солнца привыкли к полумраку. Большую часть комнаты занимал круглый стол, с расположенными на нем позолоченными залитыми воском подсвечниками, на столе белым мелом был начерчен изображавший нечто вроде гусеницы знак. Возле стола стояли с изогнутыми ножками, с высокими спинками, обшитые зеленой тканью два стула из темного дерева, третий стул лежал опрокинутый чуть поодаль. Комната была оклеена зеленой тканью с золотистыми узорами. Потолок украшали сложные по своему узору лепнины. С потолка над столом свисала массивная люстра с подсвечниками. Возле стен и в простенках между окнами располагались высокие книжные шкафы с массивными томами, которые судя по истертым корешкам, неоднократно использовались. Так же возле стены находилось в позолоченной раме зеркало, и между стеллажами висел, в тяжелой, позолоченной раме портрет. Саша начал медленно обходить комнату, вглядываясь во все детали. Он заглянул в зеркало, увидев себя в полутемной, обширной комнате, он обошел книжные стеллажи, вглядываясь в старинные гримуары, названия которых в большинстве случаев были малопонятны и трудночитаемы. Он прошел мимо окон, разглядывая в замутненное стекло вид на лес и на поляну. Он подошел к портрету, с изображенным в нем мужчиной. Мужчина был одет в старинный костюм, в рубашку с кружевным жабо и в зеленый кафтан. На голове мужчины был надет парик, крупными локонами спускавшийся на плечи. Саша вгляделся в улыбчивое, немного исхудалое лицо изображаемого в холсте человека. Темные глаза портрета, будто бы вглядывались в Сашу с не меньшим интересом. Черты лица портрета напоминали те черты, которые Саша только что видел в зеркале. Мальчик вгляделся, и яркие воспоминания нахлынули на него, воспоминания из его детства. Он вспомнил это лицо, такое же улыбчивое, любящее, заботливое. Лицо, которое заглядывало к нему в детскую кроватку, лицо, сохранившееся на старых фотографиях из Сашиного детства, то лицо, которое Саша так долго искал среди прохожих и не мог найти. Саша узнал отца. Застыв на время и вглядываясь в картину, он будто увидел как портрет еще шире улыбнулся ему.
- Я знал, что ты найдешь меня - вдруг, неожиданно произнес портрет.
Саша вздрогнул, и попятился назад.
- Не бойся меня - увидев испуг сына, попытался успокоить отец. - Как ты вырос, какой же взрослый ты стал.
-П... п... папа - только и сумел вымолвить онемевший от неожиданности Саша.
- Да, это я, твой папа, подойди же ко мне.
- Но, как же - сделав осторожный шаг обратно к картине, Саша путался в словах, не зная как правильно задать вопрос, что б получить какое то разъяснение. Мальчик снова ущипнул себя, как это сделал незадолго до этого.
- Это не сон - поспешил уверить сына отец.
- Я схожу с ума?
- С твоим рассудком все в порядке.
- Но как же ты оказался в портрете?
- Это долгая история, объясню позднее.
- Папа - уже менее робко, и более обрадованно обратился Саша к портрету.
- Ты не представляешь сынок, как долго я ждал тебя - обратился к мальчику портрет. - Не представляешь, Саша как долго я ждал сей минуты.
- Папа, папа - подошел мальчик к картине, пытаясь обнять отца, но сумев лишь прикоснуться пальцами к холсту.
- Я призывал тебя во сне, я все эти годы ждал тебя, и все эти годы верил, что ты придешь, и вот ты стоишь передо мной - пытался в свою очередь протянуть к мальчику руки мужчина с картины, но не смог высунуться за пределы двухмерного пространства.
Мальчик расчувствовался, готовый заплакать.
- Ну как твои дела - спросил отец. - Как мама?
- Мои дела не очень, а мама вышла замуж.
- Вот как - лицо на холсте омрачилось.
- Тебя это расстроило.
- Да нет... не очень - попытался скрыть обиду отец.- Ведь твоя мать осталась одна совсем молодой и красивой женщиной. Я не сомневался, что так произойдет, не сомневался, что какой то мужик приклеится. Хотя где то в глубине души, глупо верил в... - отец не договорил, помолчав недолго, после чего спросил. - Но кто он?
- Да мудак какой то.
Отец улыбнулся, будто бы к нему снова вернулось хорошее настроение.
- Прости пап.
- Ничего, ничего.
- Зовут дядя Володя, он преуспевающий бизнесмен. У них сын.
- Как отношение с отчимом?
- Я его ненавижу, он меня ненавидит.
- Ясно. Проще не придумаешь. Ну а с братом.
- Я его ненавижу еще больше. Он пользуется тем, что он больше любим, чем я, и все ему сходит с рук.
- И поэтому дела твои "не очень"?
- Да, еще и потому, что меня практически выдавили из семьи, выдавили как нагноение, как занозу, отчим постоянно издевается надо мной, унижает, бьет. Мать зависит от его денег, поэтому молчит в тряпочку.
- Ну, ну, хорошо, хорошо, только не надо так переживать - видя, что сына начинает трясти от обиды, постарался успокоить его отец. - Расскажи мне лучше о своих планах на будущее.
- Отчим говорит, что я слишком тупой, что б продолжать образование, слишком тупой, чтоб поступить в институт, или даже в колледж. Пойду работать.
- Но, но, но. Я сам дам тебе образование. Образование, которое не даст тебе ни одно учебное заведение, образование, по сравнению с которым, все институты и колледжи, не стоят и гроша, даже вместе взятые. Ты будешь иметь больше чем любой академик, юрист или бизнесмен - заверил мальчика отец. - А теперь скажи малыш, твоя мать рассказала тебе, чем я занимался?
-Она сказала, что ты чернокнижник.
- А что мне приходилось убивать людей, сказала.
- Да.
- И как ты ко мне относишься после этого.
- Как и прежде, с любовью.
- Да, я действительно приносил дьяволу жертвы, но те, кого мне пришлось убивать, не представляли собой сливки общества. Вот, пожалуй, и все, что я могу сказать в свое оправдание.
- Пап ни надо. Мне все равно кого и сколько.
- И ты нисколько, нисколько не ненавидишь меня.
- Да нет же. Нет. Ни на миг, не на мгновение не смел помыслить о тебе плохо.
- Спасибо - произнес растроганный отец. - Ты настоящий сын, которым можно гордиться. А теперь, прошу тебя, помоги мне, помоги мне ожить, помоги мне снова стать человеком.
- Я сделаю все, что ты скажешь.
- Слева от тебя книжный шкаф, подойди к нему.
Мальчик сделал два шага влево, оказавшись напротив книжного шкафа.
- На третьей полке найди книгу под заголовком "Сборник заклинаний" под авторством Петра Домиани.
- Петра? - спросил Саша.
- Домиани. Это известный, выдающийся мистик и чародей, собравший в одном сборнике полный список заклинаний по вызову инфернальных существ.
Мальчик, пробежал глазами названия книг по корешкам и достал нужную
- Нашел? - спросил отец.
- Да.
- Теперь открой двести семнадцатую страницу - скосив с портрета глаза на сына, продолжал давать указание отец. - Там найдешь текст, представляющий собой заклинание по вызову Буне.
- Кого?
- Буне сынок.
- А это кто?
- Демон, которому я и наши предки платили кровью за услуги, демон, который сумеет мне помочь. Тебе нужно связаться с ним.
- Но как?
- Вызвать с помощью того заклинания, которое написано на двести семнадцатой странице.
- А это???
- Не опасно. Буне явится тебе в виде обыкновенного человека, только весьма высокого. Он наш друг, наш покровитель.
- Что ж я готов, хоть мне и немножко страшно.
- Неужели ты считаешь, что твой отец позволит тебе подвергнуть себя опасности.
- Нет, не считаю.
- Или пожелает тебе зла.
- В это невозможно поверить.
- Ну, так не бойся, все будет хорошо сынок.
- Я и не боюсь.
- Тогда слушай. На той стороне, за особняком увидишь мою могилу, увидишь крест на краю поляны, возле леса. Да, да после того как меня казнили жители близлежащего села, они зарыли меня у кромки лесного массива, отказав мне в погребении на кладбище, но сердобольный священник водрузил таки над моей могилой крест, в надежде, что Господь надо мной смилостивиться. Какой же он все же смешной - ухмыльнулся отец с картины. - Зря старался, небеса меня не приняли, отказав мне даже в рассмотрении моего прошения. И поэтому моя душа вселилась в мой собственный портрет. Но ты можешь оживить меня, и тогда моя душа снова вселится в тело. Подойди к моей могиле, позови Буне, скажи ему, что я убит, скажи, что я похоронен, и покажи ему где. Попроси, чтоб он оживил меня. Прежде чем выполнить мою просьбу, Буне потребует принести ему жертву, но ты еще слишком молод, чтоб убивать. Скажи демону, что я, как только оживу, то сразу расплачусь с ним, принеся ему не одну, а целых две жертвы. Он не откажет. Ты понял.
- Хорошо отец - мальчик попятился спиной к выходу из замка, чтобы найдя могилу приступить к заданию.
- Не бойся - еще раз успокоил его отец. - Я не позволю никакой опасности нависнуть над тобой. Верь мне.
- Я все сделаю, все как ты сказал.
- Саша - вдруг, уже у самого выхода, остановил мальчика отец.- Мы многое обговорили, но я не сказал тебе самого главного.
- Что пап? - на дальнем расстоянии и в темноте комнаты, сгустившейся от того, что на улице успело стемнеть, сын плохо различал отца.
- С тех пор как меня сожгли, мой дух пребывает в этом замке - обращался к мальчику неясный силуэт, заключенный в золотой рамке. - Уже много лет я нахожусь среди этих стен. Но знай о том, что все эти годы я думал о тебе. Во мраке бесконечно долгих ночей, когда свет луны серебрил пол и стены, в своем тоскливом одиночестве, я думал о тебе. Когда лучи солнца, проникнув сквозь окна, медленно перемещались по залу изо дня в день, я думал о тебе. Зимой и летом думал о тебе, любил тебя и жил лишь о тебе воспоминаниями.
- Я тоже всегда только о тебе и думал - произнес сквозь слезы ребенок. - Все эти годы любил тебя, искал, надеялся.
- Ну, так ни пуха, сынок, сделай то, что нужно, и мы снова будем вместе, вместе, как во времена твоего детства, снова будем счастливы.
Буне.
В лесу стало темнее. Солнце спряталось за деревья, полыхая красным заревом над темным лесом. Призрачной дымкой поднялся над землей туман, выделяясь узкой, белой полосой на фоне темной стены леса, обступившей замок. Заметно похолодало. Саша обошел особняк, где возле могучих стволов увидел одиноко приютившийся крест, грубо сколоченный из двух досок и криво воткнутый в землю. Крест не имел никакой надписи, лишь в месте сочленения досок виднелись ржавые шляпки гвоздей. Холм перед крестом зарос высокой, украшенной узорчатой паутиной травой. Встав перед могилой отца и раскрыв принесенную с собой книгу, мальчик уставился на небольшой, в несколько строк составленный текст на странице двести семнадцать, написанный знакомыми буквами, но складывающийся в труднопроизносимые, незнакомые слова. С трудом произнеся несколько слов про себя, Саша осознал, что боится, боится произносить слова вслух. Он оглянулся на стены особняка, будто ища поддержки. Окна замка выжидающе смотрели на него, словно подстрекая - "ну же". Саша представил, как отец сейчас ждет, как отец надеется, как его бесплотный дух заключен в портрете и жаждет освобождения, он представил, какого ему было все эти годы. Саша обернулся к могиле, и, сперва робко, тихо, сбивчиво, но за тем произнеся несколько раз "хм" более громко и четко начал читать. Буквы и звуки складывались в непонятную белиберду, состоящую из непонятных слов с преобладанием согласных над гласными. На середине текста мальчик остановился, вслушиваясь во внезапно возникший шум, шум ветра, зашелестевший в листьях. Внезапно налетевший ветер ударил своим порывом Саше в лицо и отбросил волосы мальчика назад. Сопротивляясь буре и чуть согнувшись вперед, Саша продолжил читать. Ветер усилился, раскачивая как перед грозой и ломая ветки деревьев. Мальчику с трудом удавалось держать книгу в руках, зажав ладонью нужную страницу. Вдруг внезапно, из неоткуда и в то же время отовсюду, заглушая рев ветра, раздались звуки музыки, музыки зловещей, ужасной, пронизывающей душу своей кошмарной зачарованностью, инфернальной мелодичностью. Слышались звуки труб, слышались звуки скрипок, и никогда не слышимых еще, неизвестных миру инструментов. Неземная, непривычная для человеческого слуха гармоничность звуков, проникая в душу вселяла страх, порождала боязнь помешаться, порождала в глубине души неиспытанные до селе чувства. Подходя к концу текста, Саша кричал, выкрикивал каждое слово, пытаясь перекричать звучанье ужасной симфонии. Усиливающийся ветер с треском ломавший деревья, усиливающаяся громкость зловещего концерта, заглушили выкрикиваемые Сашей последние слова заклинания. Саша не слышал себя. Но вдруг, после последнего, прочитанного слова, все смолкло. Наступила мертвая тишина, от чего Саша подумал, что он оглох, пока не услышал свое учащенное дыхание и отдававшееся в ушах сердцебиение. Он поднял глаза от текста и перед собой увидел нависающую над ним словно столб, укутанную в черный плащ, невероятно высокую, чуть ниже деревьев, выделявшуюся своей темнотой на фоне темного леса, фигуру человека. На голове великана была надета широкополая шляпа, из под которой светились красными огоньками глаза. Черты лица великана скрывались в тени шляпы. Ребенок застыл в ужасе, его колени подогнулись, его лицо запрокинулось, его глаза встретились с горящими глазами, выросшего, словно из под земли мужчины.
- Молодой Артемьев - тут же в ответ прозвучал низкий бас демона.
- А от куда вы меня знаете? - все так же испуганно пролепетал Саша.
- Сынок, я служу вашему роду много поколений. Я узнал тебя по фамильным чертам, по карим глазам, по мужеству - демон поклонился Саше, закрыв своей широкополой шляпой пол неба.
Саша в испуге упал на задницу, и, отталкиваясь от земли ногами, немного отполз от приблизившихся к нему горящих, красных глаз.
- Простите - постыдившись своего проявления страха перед демоном мальчик и встал на ноги. - Вы такой большой, я просто не ожидал, я несколько растерялся - проговорил он, отряхивая сзади штаны.- Похоже, вы переоценили мое мужество.
- Ничего, ничего. Чтоб вызвать демона, требуется огромное мужество - ответил мальчику Буне. - Даже прикоснуться к той книге, что ты держишь в руках, не каждый посмеет.
Саша опустил глаза на книгу, словно ожидая увидеть нечто ужасное, но увидев все тот же текст на странице двести семнадцать, вновь поднял глаза на великана.
- Еще раз простите - смущенно улыбаясь, произнес Саша.
- Я думаю, проедет немного времени, и ты привыкнешь ко мне Александр Артемьев - Каким то образом узнал имя мальчика демон. Но Саша уже перестал чему либо удивляться.
- Буне - обратился он к великану.
- Да Саша.
- У меня к вам огромная просьба.
- Слушаю тебя.
- Мой отец умер. Он был сожжен на костре жителями близлежащей деревни Чернигово.
- Ну что за дикари - то ли в шутку, то ли в серьез, прокомментировал новость Буне.
- И похоронен здесь. И теперь его душа поселилась в портрете, в портрете, что висит на стене замка.
- Значит, она не упокоилась.
- Не упокоилась - подтвердил мальчик. - Пожалуйста, оживите моего отца, Буне.
- Я был бы рад тебе помочь сынок, но не могу.
- Почему.
- Существуют кое какие формальности сынок.
- Какие.
- Чтоб попросить меня об услуге, нужно сперва принести мне жертву, Саша. Принести жертву и вырезать на ней мою печать, что в сделке с дьяволом означает вроде как "оплачено".
- Ах да, жертву - вспомнил наставления отца мальчик. - Отец говорил мне, но он так же сказал, что я слишком молод, чтоб убивать. Папа просит об услуге взаймы, дает слово принести вам потом не одну, а целых две жертвы.
- Мы с твоим отцом, Сергеем Артемьевым славно ладили - после некоторого молчания, предался воспоминаниям демон. - Он снабжал меня трупами, а я его деньгами. Он снабжал меня бесплотными душами, а я его материальными ценностями. Он не жалел для меня крови жертв, а я щедро наделял его богатствами. Ведь в каждом мире свои ценности. И вот, что я тебе скажу мальчик, наше, с твоим отцом партнерство было чертовски взаимовыгодным. Наш бизнес приносил нам обоим доход. Имей со мной дело и ты, мальчик, и привлечешь к себе горы денег, это тебе не Фэн-шуй. Имей со мной дело и ты, Саша, и будешь богат как Крез. Имей со мной дело сынок, и все для тебя станет возможным.
- Хорошо Буне, я обязательно рассмотрю ваше предложение. Но только как же быть...
- С твоим отцом. Ну что ж, из уважения к нему и ко всему вашему роду, я оживлю его "взаймы" как ты изволил выразиться.
- Спасибо.
Буне вытянулся во весь рост став еще выше. Из под плаща демона вытянулась худая, костлявая, со скрюченными пальцами, словно лапа хищной птицы рука, и, застыв над могилой Сашиного отца, нацелила в нее острые когти.
- Сергей Артемьев воскресни - повелительно произнес демон.
И тут же ветер вновь зашумел в листьях, верхушки деревьев закачались из стороны в сторону. Вновь зазвучала музыка из преисподней, и невидимые инструменты возобновили свой дьявольский концерт.
- Восстань из могилы Сергей Артемьев - посреди шума ветра и музыки, прозвучал низкий голос Буне.
Шатко установленный крест зашатался, холм земли под ним начал вздыматься и опускаться, будто кто то прилагал усилия выбраться наружу. Крест упал набок. Из под земли вылезла, затянутая высохшей, обгоревшей плотью рука, за ней вторая. Разгребая землю и траву, руки образовали яму, из которой высунулся голый череп. Выплевывая набившуюся в рот землю, изрыгая ошметки грязи, мертвец вылез по пояс, цепляясь руками в землю перед собой и вытягивая себя наружу. Остатки обгоревшей кожи и одежды едва прикрывали ребра. Звуки музыки поднялись на высокую ноту, в бешеном темпе задвигались смычки скрипок, словно невидимые музыканты приветствовали узника могилы, выбравшегося на свободу. Мертвец вылез, встав на четвереньки, за тем поднялся в полный рост, представляя собой в большей степени одни кости.
- Обрасти плотью - повелел демон.
И тут же, в глазницах черепа правились глазные яблоки, кости обтянулись мышцами, мышцы обтянулись кожей, на голове появились волосы, спустившись на лоб и вдоль лица. То, что представляло из себя обуглившиеся лохмотья вновь стало одеждой, черные брюки, лаковые ботинки и длинный до колен френч пиджак. Дьявольская какофония смолкла, ветер утих. Перед Сашей стоял человек, чье лицо он видел только, что на картине, перед Сашей стоял отец.
- Ты справился малыш - сказал отец сыну, потрепав его по голове и приобняв за плечи. - Спасибо тебе.
Мальчик в ответ приобнял отца, и они, наконец, смогли выразить друг другу свои чувства. За тем отстранившись от сына, отец еще раз потрепал его по волосам и повернулся к успевшему спрятать руку обратно под плащ и наблюдавшему за трогательной сценой Буне.
- Спасибо Буне - задрав голову к великану, произнес Сергей Артемьев.- Спасибо, за второй раз подаренную мне жизнь.
- Рад снова увидеть вас великий магистр - приветствовал чернокнижника Буне.
- Взаимно могущественный герцог - приветствовал демона отец. - Рад нашей встречи и я.
Сергей Артемьев и демон, положа руку на грудь, поклонились друг другу.
Возвращение.
Марина Николаевна, задержавшись на работе, отстояв в пробках на дорогах и в очереди в магазине, вернулась домой затемно. Открыв дверь квартиры, она удивилась, что свет в квартире не горел, ни в комнате, ни в спальне, ни на кухне. Муж и младший сын обычно в это время всегда были дома, встречая ее после работы, с уже разогретым на плите ужином.
- Володя? - окрикнула встревоженная женщина.
Ей ответила тишина.
- Володя, Миша?
Лишь клацанье часов на кухне, и работа холодильника, вот и все, что издавало звуки в квартире. Ее волнение усилилось, усилилось от того, что уходя с работы, Марина Николаевна позвонила мужу, и тот ответил, что они с сыном дома, ужин на плите, уроки с Мишенькой выучены, дома все хорошо, и они ждут ее прихода.
- Володя? - очередной раз позвала женщина, разувшись и войдя в комнату. - Вы спите?
Посреди комнаты, в свете проникшего в окно уличного фонаря темными силуэтами выделились две фигуры, высокая и поменьше.
- Кто здесь? - испугавшись, спросила женщина.
- Мама - произнес голос.
- Саша ты?
- Я хочу сказать тебе радостную весть мама. Папа вернулся.
- Какой такой папа? - Марина Николаевна водила рукой по стенке, в поисках выключателя. - Володя это ты?