Аннотация: Произведение о запутавшемся человеке, который долго не мог выбрать куда ему двигаться.
Алексеев стоял на платформе в ожидании поезда. После казармы военного училища свободно стоять на улице казалось верхом счастья. Он посмотрел на часы. Поезд опаздывал уже на десять минут.
Подошла, остановилась рядом девушка. Посмотрела на лейтенантские погоны, усмехнулась.
- Служить едешь?
Он улыбнулся в ответ.
- Так точно. Только вот поезд опаздывает. А потому не пройти ли нам...
Сергей был вынужден прервать фразу на полуслове. Грохоча металлом к перрону подходил поезд. Девушка кивнула ему на прощание и пошла к своему вагону. Ладно, еще успеет. Ему в Львове как минимум еще пять лет служить. Вздохнув, лейтенант отправился искать свой вагон.
Киевское правительство дало согласие на размещение русских войск в Западной Украине после того, как его собственные вооруженные силы едва подавили мятеж националистов. Тогда рвущихся к власти наци поддержали Соединенные Штаты, что и предопределило выбор Киева.
Штаты подобрались к самым границам СНГ. После очередного всемирного экономического кризиса они вместе с Великобританией установили фактический контроль над Западной Европой. Сначала экономический, а затем и политический. Восточная же сама с радостью отдалась им в руки. Теперь речь шла о необходимости, во имя поддержания стабильности, установить контроль над "буферной зоной" в которую попали все государства постсоветского пространства.
Офицер приехал во Львов поздно вечером. И подумав, решил переночевать еще одну ночь, как вольный человек. Он подобрал гостиницу по средствам. И доблестно прокутив оставшиеся деньги в баре отправился спать.
Утром он проснулся намного позже, чем собирался. Торопливо одевшись, вышел на улицу. На базу он уже опоздал. Теперь вопрос в том отделается ли бывший курсант нарядом или его посадят на гауптвахту.
Идя по улице, он чувствовал на себе несколько удивленные взгляды прохожих. Сначала не обращал внимания. Но когда на него стали оглядываться начал злиться. Что они не видели русских офицеров с похмелья.
Увидев колонну военной техники, Алексеев некоторое время по инерции продолжал идти по тротуару. Потом с удивлением всмотрелся в машины и остановился. Откуда американская бронетехника в Львове? Его схватили раньше, чем в голову пришел разумный ответ.
Потом был концентрационный лагерь. Его поместили к румынам - союзникам американцев в этой войне. Помогали они в основном обеспечением тыла. Включая и размещение военнопленных.
Условия в лагере были немногим лучше, чем у Германии во Вторую мировую. Военнопленных поселили в деревянных бараках, которые были выкуплены румынским правительством у какого-то сельского хозяйства. Кормили два раза в день - давали мизерные порции перловой каши. Плюс ко всему зарядили дожди. За ночь умирало несколько десятков человек. Иногда их тела не убирали по двое-трое суток, и они медленно гнили в окружении живых.
Первое время узников выводили на работы. Потом, когда те окончательно истощились от недоедания, перестали. Один раз приезжали журналисты. Их повели только в один корпус, где держали новоприбывших. В тот день пленных живших в этом корпусе нормально покормили. А некоторым даже выдали форменную одежду. Впрочем, одежду отобрали на следующий день. А еще через несколько дней всех узников из него направили на какие-то работы. Обратно никто из них не вернулся. Говорили, что их перевели в другой лагерь. Но как-то больше верилось в то, что противник таким путем избавился от ненужных свидетелей.
Уже поздней осенью всех пленных внезапно собрали в центре лагеря. Алексеев еле переставлял ноги от голода и усталости. В собравшейся толпе шепотом пересказывали слух о массовом расстреле.
Но стрелять в них не стали. Вместо этого у одного из бараков поставили несколько столов. Солдаты в какой-то странной - коричневой форме стали раскладывать на них продукты. Заключенные молча смотрели. Наконец военные закончили. На столах были аккуратно разложены бутерброды с колбасой и сыром, а рядом стояли бутылки с водкой. Вперед вышел офицер с переводчиком. С сомнением оглядывая стоявших перед ним людей он начал говорить.
Вот тут то и стало ясно, что приготовили им румыны вкупе с американцами. Впрочем, Сергей понял все, еще, когда стали расставлять столы. Офицер в коричневой форме и фуражке с перекрещенными мушкетами предлагал записываться во внутренние войска. Все добровольцы немедленно получат еду и стопку водки. А в будущем - оружие, возможность продвижения по службе и вполне вероятно - американское гражданство.
Толпа стояла, покачиваясь на ветру и бессмысленно пялясь на офицера. Но вдруг кто-то с самого края шагнул к столам. За ним потянулись еще, и еще. После первого десятка американец объявил, что набирается всего сто человек. Следом за этой фразой из толпы рванулись сразу человек двадцать, а то и тридцать. Послышался чей-то крик:
- Игорек - сволочь, паскуда! Ты то куда прешь?!
На крик бросилась охрана. Какого-то человека, всего в лохмотьях, видимо того самого Игорька, вытащили из толпы. Второго сбили с ног дубинками. Он лежал, распластавшись на холодной, начавшей покрываться коркой льда земле, и сквозь зубы что-то бормотал.
Сергея вынесло на окраину людского скопления. Он видел, как записавшиеся хватаются за бутерброды. К водке никто не притрагивался. В голову с внезапной ясностью пришла мысль о том, что не сегодня-завтра его тело как до этого множество других, погрузят на машину и увезут в неизвестном направлении. Что с этими телами потом делали, никто не знал. Скорее всего, сжигали, зачем румынам могли понадобиться мертвые русские солдаты.
Алексеев пристально наблюдал за новобранцами американской армии. На миг представил. Как сам стоит там, жует бутерброд. Ноги, как на автомате понесли тело вперед. Сзади слышались слабые выкрики, но наученные горьким опытом узники бросаться не стали. Бывший лейтенант, не глядя, подписал протянутые ему бумаги. Перед глазами стояли столы с пищей. Ему казалось, что он всего-навсего поест по-человечески, а потом уж пусть расстреливают. Но после бутербродов рослые американские солдаты налили им по стакану водки. Никто из пленных, впрочем, уже бывших, не отказался. После алкоголя их всерьез зашатало и закончилось это все тем, что вербовщики на руках отнесли их в грузовик.
Проснулись они в учебном лагере, где новобранцев немедленно повели в столовую. После обеда желание немедленно напасть на снующих повсюду вражеских солдат поутихли. Весь день их продержали в казармах, только вечером отвели на ужин. Так продолжалось пять дней - ничегонеделание в казарме и хорошее трехразовое питание.
На шестой день им выдали оружие и отвели на полигон - тренироваться. Несколько дней после этого они только и занимались учебной стрельбой. Потом группу из их концлагеря объединили с несколькими другими и начали формировать воинские подразделения.
Было образовано три роты. Вместе с бывшими военнопленными в строй поставили преступников из стран антироссийской коалиции. Командовали ротами проштрафившиеся офицеры, которым арест, а то и суд заменили этой службой.
Первую операцию проводили одной из деревень Западной Украины. В ней участвовала одна их рота. Но, видимо не надеясь на офицеров, американцы разместили рядом целый батальон морской пехоты.
Как объяснил взводным и отделенным ротный командир - в деревне укрывали партизан, плюс несколько раз нападали на патрули. Румыны, которые раньше отвечали за эту территорию, провели в селении несколько обысков, но безрезультатно. Теперь поступил приказ от американского командования - зачистить деревню.
Алексееву "посчастливилось" стать отделенным командиром, так что все это он слышал. Солдаты окружили деревню, начали постепенно втягиваться на пустые улицы. Сергей растерянно вел свое отделение по улице. Зачем-то оглянулся и поймал взгляд взводного, понял, что если сейчас самому не выстрелить, то выстрелят в тебя. На момент что-то всколыхнулось в душе. Но он жестко подавил это проявление чувств. Заставил себя вспомнить солдат в цинковых гробах, которых везли с Западной Украины. Внутри начинала разгораться ярость. О том, что по большей части в этом виноваты, опять же американцы думать не хотелось.
Он четким шагом поднялся на крыльцо. Ударом ноги открыл дверь, в голове промелькнуло удивление - дверь даже не была заперта. Уверенно прошел вглубь. Вот и люди, похоже, сюда набились и из соседних домов. Сергей окинул их взглядом - широко распахнутые в испуге глаза, медленно открывающиеся рты. Он представил, как они начнут кричать. И нажал на спусковой крючок...
Потом была не одна такая операция. Они становились невосприимчивыми к виду крови и страданий. Но весной их роту послали в Восточную Украину. Здесь Алексеев, уже ставший взводным впал в депрессию.
До этого они "работали" с западниками, которые с давних времен были врагами России. А теперь... Им приходилось убивать людей своей нации. Хотя умом новоиспеченный взводный и понимал, что разницы между жителем Львова и Харькова нет, но настроение все равно было поганое. Но деваться было некуда. За их зимние операции полагался даже не расстрел, а что-нибудь похуже - колесование к примеру.
В середине апреля их послали отконвоировать группу заключенных на место ликвидации. Ее на этот раз проводили не они, а какая-то специальная часть, сформированная по слухам из западных украинцев. Все было хорошо. Рота довела несколько сотен человек до места назначения. Но тут оказалось, что сил у "спецов" для охраны не хватает и им приказали остаться.
Те тем временем готовили людей к сожжению. Всех приговоренных спустили в котлован, сверху стали обливать бензином. За все это время Алексеев не раз ловил на себе взгляд какой-то девушки. Он казался ему странно знакомым, но вспомнить, где он ее видел он не мог. Вот "спецы" уже отходят о края котлована, кто-то дал вниз очередь зажигательными. Сергей еще раз встретился глазами с той девушкой. И вспомнил, это с ней он разговаривал тогда, в конце лета, на железнодорожной платформе. Он машинально рванулся вперед. Но ее уже не было видно. Только весело трещал огонь и дико кричали люди.
Когда они вернулись в казармы лейтенант, он получил офицерские погоны вместе с должностью взводного, запил по черному. К счастью их ни разу за это время не посылали на операции. Через две недели им объявили о награждении отличившихся солдат. Вместе с медалями те получали месячный отпуск, который могли провести либо здесь, либо в Штатах. В списке награжденных была и фамилия Алексеева.
Он сидел на кровати и размышлял. Награды должен вручать сам командующий корпусом внутренних войск. Это был реальный шанс отомстить если не за все, то за многое. Перед лейтенантом лежали две гранаты. Если взять их с собой и взорвать там, то можно уложить и комкора и многих других. Но в голову пришла мысль - а что, если не получится и его схватят. Или не выдержит и спокойно возьмет награды. Нет, лучше все-таки без лишней крови, ее и так было слишком много за последние месяцы.
Сергей потянул из кобуры пистолет. Поднес к виску. Мелькнула мысль о том, что самоубийц не берут в рай. Он лишь горько усмехнулся - ему туда и так не светило попасть. И как когда-то тогда - во время первой операции - не думая, ни о чем, нажал на спусковой крючок.