N.A. : другие произведения.

Депрессия

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вдохновлено музыкальным сборником Depress авторства Cryo. Основной целью при написании ставилось создать психоделичное произведение, передающее атмосферу и настроение сборника. Однако и для незнакомых с ним рассказ, надеюсь, может представлять интерес.

  Посвящается Cryo
 
 
  ***
  Снег не должен идти в конце марта. Дети не должны бегать по двору в десять вечера. Птица не должна сидеть на другом конце скамейки и так внимательно на меня смотреть.
  Никто никому ничего не должен. Ха.
  Я машинально хлопнул по карману, уже зная, что там пусто. Сколько лет прошло с тех пор как бросил курить...
  - Возьми.
  Наверное, протягивай мне сигарету птица, я б не удивился. Я сейчас ничему бы не удивился.
  Это была не птица - девушка. Стройная, черты лица правильные. Темно, правда, и черный плащ скрывает фигуру, а воображение склонно улучшать всё, оставь ему хоть малейшую лазейку. Даже мое воображение. Даже сейчас.
  - Ну, будешь брать или нет?
  Она так и протягивала пачку. Черный чехол, надетый на несчастную картонку, сливался с перчаткой без пальцев, и казалось, что коричневые сигареты растут прямо из ладони. Интересно, для чего в такой холод...
  Нет. Неинтересно.
  Сигарету я взял. Зажигалка у меня в кармане есть всегда, но странно, что девушка не попыталась предложить свою.
  Своеобразный вкус. С легкой примесью чего-то пряного, вроде пафосных Diablo. Или как там называются эти женские сигареты.
  - Ты все еще не любишь детей? - спокойно спросила девушка, тоже закуривая.
  - Не знаю.
  - Боишься?
  - Завидую, - усмехнулся я.
  Она поняла. Интересная она девушка. Если б мне сейчас было хоть что-то интересно, я бы обязательно с ней познакомился.
  - Почти каждый день что-то новое. - Она пожала плечами. - Они каждый день что-то начинают. Разве это не здорово?
  Не идет ей слово "здорово". Выбивается из стиля.
  - Не здорово.
  Кто-то из взрослых все-таки вышел и начал загонять детей в дом. Вспомнилось детство в деревне.
  - Не любишь начинать? Делать первые шаги?
  - Не люблю дебюты.
  Она улыбнулась. Я не смотрел в ее сторону, но знал, что она улыбнулась.
  - Врешь.
  - Знаю.
 
  ***
  Ты когда-нибудь захлебывался нерожденной мыслью?
  Ты постоянно бежишь от них. От себя.
  Думаешь, что бежишь. Но ты даже не ползешь, ты застрял в себе. Ты ничего не можешь сделать. Ничего не можешь изменить. Пытаешься менять себя, но безнадежно.
  Безнадежно. Тебе нравится это слово. Признайся.
  А признайся, что твой любимый цвет - черный? Черный - отсутствие цвета. Чернота - отсутствие всего. Истинное начало всего.
  И ты сам начало, когда вокруг только черный. Нет, не иссиня-черный, это издевательство - сравнивать черный с мутным непостоянством неба или фальшивыми блестками цветков. Просто черный. Ему не нужны сравнения и эпитеты. Он сам эпитет.
  Да, ты знаешь, что такое черный, ты можешь найти его в любом цвете. Вот только различишь ли ты эти любые цвета? И главное - захочешь ли?
 
  Я сделал еще одну затяжку.
  Чего это девушка улыбается? А впрочем, пусть. Это ее дело. Лишь бы молчала и не мешала смотреть на небо, на...
  - А ты на правильном пути, мальчик.
  Сейчас бы спросить, сколько ей лет. Или "на правильном пути" куда. Но не хочется. Сама скажет.
  Она тоже смотрела на ночное беззвездное небо. А ведь совсем недавно небеса были серыми.
 
  ***
  - Ты любишь компьютерные игры?
  Я хмыкнул, ничего не вкладывая в это хмыканье. Но она в нем что-то нашла.
  - Фильмы тоже? Мультики, аниме?
  Снег перестал идти. Значит, пора идти самому.
  Я поднялся со скамейки, и кроссовки лениво зашлепали по мокрому снегу.
  - Знаешь... Если долго призывать виртуальность, она призовет тебя.
  - Ницше говорил про бездну, - прошептал я.
  Конечно же, она услышала. Я знаю, хоть она и не стала спорить.
  - Глупо заменять одни иллюзии другими.
  - Мне решать.
  Между нами уже было шагов сто. Если только она не научилась ходить бесшумно...
  Всегда умела. Перчатка без пальцев просунулась мне под локоть.
  - Нет, милый. Уже не тебе, раз ты ступил на эту дорогу.
  Почему мне кажется, что она опять говорит цитатами?
  - Саундтреками книг, - еле слышно поправила она.
 
  ***
  Пыль и запах нафталина.
  - Куда ты меня привела?
  - На кладбище ненужных иллюзий, - усмехнулась она.
  Глаза вроде бы привыкли к полумраку. Кучи тряпья на вешалках, повсюду вроде обычные предметы, но абсолютно не сочетающиеся друг с другом.
  - Реквизиторский склад?
  - Да. Хочешь посмотреть, как выглядело это всё, когда еще было нужно?
  Я пожал плечами.
 
  Огромная зала. Стены увешаны гобеленами, повсюду горят свечи в золоченых канделябрах. О такой я споткнулся, когда входил.
  И сотни людей в маскарадных костюмах кружат в непонятном танце. Красно-черные плащи вампиров нежно обвивают монашеские платья, кольчуги цепляются за пышные веера и жабо, шутовские бубенчики еле слышно звякают о горностаевые мантии. Лишь одна девушка с фигурой богини танцует обнаженной, на нее косятся и прекрасные женщины, и уродливые старухи, но ей это нравится.
  Нет, здесь не сотни - тысячи людей. Кто-то хохочет, кто-то рыдает, каждый...
  "А теперь смотри!"
  Тысячи совершенно одинаковых людей в совершенно одинаковой одежде дергаются совершенно одинаково. Ни одного, даже мельчайшего отличия. Все одинаковое, идентичное, одноприродное, тождественное, равное...
  "Раньше было лучше, не так ли?"
 
  ***
  Ты выбираешь всегда серый, но признайся, что любишь в нем черный. Ты понимаешь, что серый - это не темный белый и не светлый черный. И уж точно не смешение черного и белого.
  Серый - это черный, которому плохо. Белый не может стать серым, он скорее умрет. А вот черный... черному плевать, что о нем думают, плевать, как он выглядит.
  Ты ведь тоже так думаешь, правда?
 
  Я не хотел открывать глаза. Равно как и держать их закрытыми, но они уже были закрыты.
  - Помнишь, ты там что-то говорил про бездну?
  Кто отдал приказ плечам пожаться?
  - Когда ты прочувствуешь глубину, ты достигнешь дна.
  - Я не хочу достигать дна.
  - У тебя нет желания или есть желание не?
  - И то, и другое.
  Она снова улыбнулась.
  - Тогда вчувствуйся в глубину. В первозданную черноту глубины.
  Ее рука выскользнула. Девушка исчезала.
  - Только возвращайся...
  Я не знаю, кто кому это сказал.
 
  ***
  Сложно вспомнить то, чего не было.
  И не хочется вспоминать то, что было. Но не вспоминать не получается.
  Я помню детство. Какой идиот назвал его самой счастливой порой? Или он имел в виду самые первые годы, которых как раз нет в памяти...
  Помню юность. Ошибка, промах, провал, глупость. И опять ошибка. Эпоха ошибок.
  Помню то, что было год назад и что было вчера. Потому что всё одно и то же, ничего не меняется. И завтра будет то же самое. И через год.
  Как же, проклятье, легко помнить то, что будет!
  Память. Воспоминания. Вот они, настоящие грязно-серые бездны! У которых нет даже синонимов.
  Ну почему, почему помнится только плохое?! Почему забылась первая любовь? Она ведь была, не могла не быть! Друзья? Они забывают, стоит пропасть из их поля зрения. Или просто стать им ненужным. Даже из книг и фильмов помнятся только те, в которых плохой конец.
  Нет, есть и хорошие воспоминания. Теплые, ласковые. Воспоминания о моментах, которых никогда не вернуть. О людях, которых никогда не встретить, а если и встретить, не пожать руки. О той первой...
  Я не хочу ничего вспоминать. Не хочу!
  Девушка, протягивающая коричневую сигарету. Улыбающаяся.
  Это все из-за той девушки. Нет, я не виню ее. Я сам ее позвал, сам вызвал. И она пришла, на мою голову.
  Вот что я помню лучше всего.
 
  ***
  Почему она не попрощалась? Все прощаются, когда уходят.
  Прощаться - прощать себя. За что? За то, что ушла?
  Она должна была уйти. Иначе мне было бы только хуже.
  Farewell - far и well. Далеко и хорошо. Или далеко и правильно.
  Она должна быть далеко. Иначе мне было бы только хуже.
  Но, может, я хочу этого?!
  А может, она не прощалась потому, что собиралась вернуться?
 
  Она стояла в паре шагов, но махала рукой, будто уплывала на корабле. И действительно уплывала. Серый плащ развевался на ветру, как один большой платок. Или не серый, а темно-темно-черный?
  Я не понял, как она оказалась рядом. То ли я уснул, то ли сознание не посчитало существенным все то время, пока ее не было. Не запомнило же, как вчера я покупал женские сигареты и на сдачу с сотни мне дали не сорок два восемьдесят, а сорок два тридцать... Не запомнило.
  Она прижалась лицом к моей груди.
  - Прощай.
  Я не услышал, я просто знал, что она это сказала.
  - Но ты ведь вернулась?
  Рука машинально хлопнула по карману. Пусто. Сознание твердит, что там должна быть купленная неизвестно когда пачка. Нераспечатанная: я ведь не курю.
  - Возьми.
  Светло-бежевая картонка сливалась с женской рукой, и казалось, что сигареты растут прямо из ладони.
  - Подарок на прощание? - глупо спросил я. Как будто просил его.
  - Навсегда, - кивнула она.
  - Ты уходишь?
  Она грустно-грустно улыбнулась. Мне почему-то показалось, что она отвечала заранее. И почему-то мне показалось это достойным улыбки. Печальной, как у девушки. Или у ангела, когда он смотрит на нас и ничего не может сделать.
 
  ***
  Музыка. Му-зы-ка.
  Не придумывается ни одного слова, схожего по звучанию. Да и нет ничего, схожего с музыкой. Она уникальна. Как мечта.
  Музыка - мечта.
  Только первая и последняя буквы совпадают. Да, именно по ним узнают слово, остальные можно тасовать, как карты в меченой колоде. Но именно остальные придают суть. Именно они помечены, в то время как крайние лишь прячут пометки.
  И я ненавижу мечтания. Ненавижу сны, грезы. А музыка... Я преклоняюсь перед ней.
  Та черная птица-девушка пела в тот вечер. Только я не слышал.
 
  Мы сидим на подоконнике. Окно выходит в небо, но мы туда не смотрим - зачем? Мы смотрим друг на друга, а не оба в одном дурацком направлении.
  И по эту сторону окна идет дождь. Небо сухое и ясное, закатное, а у нас дождь. Она улыбается, и мокрая чернота волос прячет глаза. Они тоже мокрые. Как и у меня, хотя я сижу ближе к небу и дождь меня не касается.
  - Ты все-таки нырнул в глубину, - сказала дождю девушка.
  - Ты хотела этого.
  - Я хотела, чтобы ты опустился на дно воронки.
  - А потом?
  Ее плечики пожались.
  - Ты говорила, я помню.
  - А не ты ли говорил? - всхлипнула она. От такого ливня, да еще на сквозняке немудрено зашмыгать носом.
 
  А еще я ненавижу бессонницу. Сны и бессонницу. Это хуже, чем расизм и негров.
  Я ненавижу эту мерзкую ночь! Потную простынь, душащее одеяло... И ухмыляющийся потолок. В комнате еще кто-то есть, но я один. Совсем один.
  Знаете, мечты, вы хуже. Да, вы обещаете много, но вы всегда лжете. Бессонница жестокая, зато честная. Это...
 
  Мы идем по дороге. Я не смотрю под ноги, ноги не ощупывают поверхность, и я не знаю, где иду. Я знаю, с кем.
  Она держит меня под руку, как тогда.
  - Кто жесток, тот слаб, - улыбнулась она.
  - Ты ведь так не считаешь.
  - Не считаю. Поэтому я была с тобой жестока.
  - Была? - с непонятным даже себе чувством спросил я. И зачем-то закрыл глаза.
  - Так было нужно.
  - И... что теперь?
  Она вытащила руку, но через мгновение ее ладошка обхватила мои пальцы.
  - Теперь я не нужна тебе. Ты всё и так понял.
  - Да ничего я не понял!
  Она звонко рассмеялась. Почему она никогда не смеялась так раньше?
  - Потому что ты этого не хотел, - весело пропела она. - Не мечтал об этом.
  - Я не мечтаю о твоем глупом смехе! Я мечтаю понять, кто ты и... и что вообще происходит!
  - Неправда.
 
  Я заставил себя приглядеться.
  Нет, люди не были одинаковы. Они были очень - чудовищно - похожи. Но не одинаковы. И я танцевал среди них.
 
  ***
  Город дремал. Он никогда не спит по-настоящему, даже самой темной и холодной апрельской ночью.
  Город знает многое. О людях он знает всё.
 
  Потолок грустно смотрит на меня с высоты своего роста. Одеяло пытается устроиться поудобнее, чтобы не так сильно давить. Простынь... да все они пытаются как лучше.
  Девушка не сидит на моей кровати, но я ее слышу и вижу. Лучше, чем во все те ночи и все те грезы.
  - Меня редко выслушивают до конца. Еще реже делают так, как я говорю. Ты делал.
  - А смысл?
  - Ты ищешь в этом смысл? - Странный у нее смех. Каркающий, но при этом мелодичный... как блек-метал. Как уличные сирены.
  - Его нет.
  - И никогда не было. Я могла бы сказать, что приходила... ну, например, чтобы показать, насколько вредны иллюзии. Что я якобы помогаю от них избавляться.
  - Без них нельзя.
  - Нельзя. Или, скажем, чтобы ты научился видеть людей настоящими. Чтобы ты понял людей.
  - Их нельзя понять.
  - Можно. Не до конца. Не всех. Но в этом опять нет смысла.
  - Тогда зачем ты приходила?
  - Ты знаешь, зачем. - Она поднимается с кровати, но, уже почти окончательно исчезнув, останавливается. - Только вот что я тебе скажу. Попробуй все-таки...
  - Я не музыкант, не композитор, - перебиваю я. - И не писатель.
  - Ты найдешь способ. Творец может и будет творить из того, что у него есть. Из глины можно сделать и такую дрянь, как человека, и такую гадость, как счастье. По секрету, из нее можно сотворить и такое чудо, как депрессия Хотя меня сделали совсем из другого. - Она хохочет. Как пятилетний ребенок, искренне, всей силой легких. - Правда, лучше все-таки музыка. На самый крайний случай - слова. Но они лгут, помни.
  - Я не смогу.
  - А ты попробуй. Он, кстати, тоже сначала не хотел. Творцу необходима депрессия. НеобходимаЯ. Только...
  - Что?
  - У тебя ничего не выйдет. Как не вышло у Него и не выходит ни у кого.
  Она тает. Последней исчезает улыбка.
 
  Городская ночь за окном подмигнула светом негорящего фонаря. И темные провалы окон слепо вытаращились на меня.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"