Я вздохнул. Воистину, я очень любил сказки, но за долгие годы скитаний и лишений приучился черпать утешение, в основном, в житиях святых и других религиозных текстах, так что голова моя была полна именно такими образами... вряд ли это было то, что требовалось маленькой девочке. Мне не хотелось походить на таких родителей, которые и младенцев заставляют слушать проповеди; а как только ребёнок чуть-чуть подрастёт, начинают детально разъяснять, что запрещено тому, кто верит в Бога.
К тому же, с тех пор как я забрал её из приюта, нам, в основном, одними только сказками питаться и приходилось... История о том, как я её разыскивал, точно достойна большой книги - правда, увы, сказочного там будет не очень много.
- Вот моя дочка, - заявил я, как только её увидел, и потребовал отдать её мне.
Разумеется, у меня в ответ потребовали доказательств, из которых у меня было только одно - она, увидев меня, тоже побежала мне навстречу. В приюте не сочли его заслуживающим хоть какого-либо внимания, и пришлось проходить через долгую и муторную процедуру удочерения. Ну... не то чтобы меня очень волновало, каким отцом я числюсь по бумагам - родным или приёмным, просто запас наших финансов, и без того не слишком значительный, после этого ещё сократился.
Ладно, неважно, главное - я успел. Успел раньше, чем она бы перестала верить в сказки и волшебство вообще. Поэтому теперь от меня требовалось срочно воссоздать всех тех волшебных существ, которые естественным образом окружают каждого ребёнка, а потом начинают исчезать, как исчезает радужный мыльный пузырь, столкнувшись с грубым объектом материального мира...
- Ну, а какую сказку ты хочешь на этот раз?
- Про Волка! - радостно откликнулась дочка.
Вот ещё та проблема... Дочка моя была убеждена, что все волки - хорошие и добрые; я же за свою жизнь навидался всяких, в том числе таких, про которых писали в "Красной шапочке" и "Волке и семерых козлятах". Что, если однажды этакий волк материализуется под дверью квартиры, когда меня не будет дома, и станет просить её открыть? Для пущей убедительности, прикинувшись, к примеру, мной? Я не знал, как правильно поступить, и стоит ли учить тому, что я знаю. Меня самого учила жизнь - в том числе, такие ситуации, когда я радостно впускал первого же постучавшегося, а потом не знал, как выпутаться из последствий... Но, в результате, каждая из набитых шишек стала хранилищем ценного и, может быть, даже уникального опыта. Необходимо ли ей проходить через то же самое, чтобы стать сильнее? Некоторые родители безжалостно выбрасывают из гнезда, чтобы птенец научился летать самостоятельно. Ровно так произошло со мной самим, и нет, я не могу сказать, что жалею об этом. Но... я не мог заставить себя стать таким же родителем. И, самое главное, не хотел.
- А давай лучше про то, как стать волшебником? - предложил я. И, встретив, как и можно было предположить, радостное согласие, приготовился импровизировать. - Ну... перво-наперво ты должна твёрдо сказать себе "Я - волшебница"! И верить в это. Но никогда не использовать волшебство для дурных целей; даже тогда, когда жизнь разуверит тебя в том, что ты обладаешь хоть малой его каплей.
С чем приходится столкнуться начинающему волшебнику? С полным отсутствием чудес в его жизни, даже мало-малейших. Да и как иначе, ведь его задача - самому их создать! И в противном случае он был бы не волшебником, а просто зрителем. Но, уверенный в существовании волшебства, он будет искать его повсюду, куда придёт, и набивать синяк за синяком, пытаясь найти Нарнию в платяном шкафу (а обнаруживаешь там только стенку шкафа и очень больно впечатываешься в неё лбом), телепорт на другую планету - в полушаге от собственного подоконника (и падаешь на крышу сарая, сломав руку), а другого волшебника - в каждом из своих знакомых, которым это покажется, мягко говоря, странным...
Так, покрытый синяками с ног до головы, ты продолжаешь свою дорогу, по-прежнему твёрдо и упорно веря в то, что волшебство существует, просто ты ещё не дошёл до того места, где тебе вручат волшебную палочку. А дальше начинается другой этап - когда волшебство действительно случается; более того - оно случается на каждом шагу и выглядывает из-под каждой половицы... Но стоит тебе наклониться, чтобы понюхать прекрасный и, казалось бы, добрый цветок, как он берёт и оборачивается подобием венериной мухоловки, готовой, в лучшем случае, злобно тяпнуть тебя за палец. И это ещё самый бесхитростный вариант. Куда труднее, когда тебе предлагают различные и замечательные награды... но тебе приходится отказаться от каждой из них, потому что - кто бы там что ни говорил - а сердце знает, что за всё нужно чем-нибудь заплатить, даже и за "дары". А чем платить, кроме того волшебства, которым ты, как сказал себе в самом начале, обладаешь?
Но однажды наступает такой момент, когда тебе придётся отдать и его - и ты должен быть очень внимательным, выбирая, за что именно. Хотя, быть может, и не должен... мне верится, что сердце всегда подскажет правильно.
Я замолчал - мне показалось, что дочка спала.
И она действительно лежала с закрытыми глазами, но, стоило мне приподняться, чтобы накрыть её одеялом и уйти, как она подала голос.
- Папа, но ты ведь всё-таки стал Волшебником, - заметила она. - Как же так?
- Ну так ведь это потому, что у меня есть Дочка Волшебника, - улыбнулся я. - А, значит, оно вернулось ко мне вместе с тобой.
- А-а... - протянула она, видимо, не вполне уверенная, что понимает.
- Спи, поздно уже!
Погладив её по голове, я выключил свет и вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. Однако одна из больших изумрудно-зелёных бабочек, мерцавших в темноте (они у нас были вместо ночника), успела вылететь вслед за мной и уселась мне на плечо, осторожно щекоча шею усиками. Я вздохнул и пошёл создавать для неё цветы.