Аннотация: Решило однажды Тридевятое Царство, Нечистое Государство войти в состав Союза Социалистических Волшебных Республик. Да только политические взгляды у всех разные - даже если вы проживаете в сказочных государствах...
- Тьфу! - сказал Иван не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле, выплёвывая изо рта остатки болотной тины.
Долго ж ему пришлось на болоте-то просидеть, в жабьем обличье: территория камеры, то есть, листа кувшинки - десять на десять лягушачьих шагов, вот и мерил он её годами, взад-вперёд, вперёд-взад... Можно было, конечно, хотя б с листа-то спрыгнуть и по болоту поплавать, это и жабы умеют, да он всё боялся: а вдруг именно в этот момент прилетит сужденная стрела от Ивана-царевича, жениха, сказкой заповеданного, который придёт, чтобы его расколдовать да превратить в девицу красоты неописуемой. Так и сидел годами, пока не вспомнил, что Иван-царевич - это он сам...
Теперь вот расколдовался. Посмотрел вокруг себя мрачным взглядом: тут и Иван-дурак бы понял, что чары, в жабу превративщие - подарочек от кого-то из местных. Те по углам попрятались, очевидно, ожидая кары за содеянное, однако же то и дело мерзко подхихикивали. Или чудилось ему?
Однако ж бояться было нечего: Иван мстить не собирался. Долгие годы, проведённые на болоте, поучили его уму-разуму лучше, нежели сказка, в которой Иван-дурак женится на царевне и получает полцарства впридачу, так и оставшись дураком. Чай, не надо было себя так вести, как будто он тут - единственный главный герой, а все остальные - либо враги, либо волшебные помощники. Правда, тут он виноват не совсем: сказки-то эти не он сам про себя придумал, а другие люди, а что поверил в них, так кто б другой не поверил-то? Местное население и само таким грешило: сказано вон, что Кощей Бессмертный должен смерть свою спрятать в яйце, так он идёт и прячет... А мог бы вон лучше, финансовым воротилой стать: продавать местным заезжим богатырям то, чего не существует (смерть свою) по заоблачной цене. Глядишь, так бы и построил финансовую империю: избушки на курьих ножках модернизировал, небоскрёбов понаставил вместо гигантских мухоморов. Нечисть-то она хоть и нечисть, а тоже поближе к небу имеет право быть.
Ну да, капитализм, конечно, бы получился - тут Иван снял шапку с ярко-алым петушиным пером и задумчиво почесал репу. Но иным путём, вроде как, к коммунизму и не придёшь, кроме как если сначала в болоте капитализма пару столетий не побарахтаешься.
Да и в любом случае, всё бы лучше было, чем то, что имеем сейчас по факту!
Тут Иван, наконец, вспомнил про свою изначальную и основную миссию, которая привела его в местные края и, старательно покопавшись в карманах своего разукрашенного самоцветами камзола, наконец, извлёк из его глубин мобильный телефон.
Связь он не ловил.
Иван нахмурился.
То ли он попал совсем уж в какую-то глухомань, где даже вышки сотовой связи не удосужились поставить, то ли за то время, что он провёл на болоте, технологии продвинулись настолько вперёд, что теперь и мобильными телефонами-то никто не пользовался...
Впрочем, включиться телефон включился - батарейка работала. Так что Иван решил наговорить на телефон сообщение и поставить его в "отложенные" - авось, появится в какой-то момент связь, так оно и отправится прямиком по назначению.
Устрашающе зыркнув по сторонам и (как он надеялся) немного припугнув местных, Иван поднёс телефон к лицу.
- Говорит Иван, в пункт назначения "Тридевятое царство, Нечистое государство" прибыл. Докладываю обстановку: уровень технологий значительно отстаёт от центра, уровень безграмотности населения высокий, если кто и умеет писать, так до сих пор пишут на бересте, а то и на костях, транспортные средства на уровне позапрошлого тысячелетия: ступа, метла, в лучшем случае - серый волк. Срочно требуется поставка партии компьютеров и ноутбуков, а также специалистов по компьютерной грамотности... Кстати говоря, по правовой грамотности тоже: подозреваю, что местное население о таком и не слыхивало. Богатыри, если уж до них доберутся, то хуже, чем с половой тряпкой обращаются, а они и не подозревают, что незаконно это. Дескать, так в сказке прописано: сначала мы им всевозможные палки в колёса ставим, а потом они нас побеждают и уничтожают... То, что сказка - не закон, поди ещё докажи им всем. Так, ладно, прошу прощения, отвлёкся... О партии звездолётов не прошу, знаю, что бюджет ограничен, но, может, хотя бы один? Или, ну не знаю, модель в натуральную величину - для знакомства местного населения с современными технологиями...
Тут, однако, Ивана отвлёк раздавшийся впереди непонятный шум. Сохранив сообщение и засунув мобильный телефон в карман камзола, он бросился вперёд, на поляну, где в просвете между стволами полыхало пламя самых разных цветов, рычали страшными голосами звери, летали валуны и вообще, происходило что-то ужасающее.
- А ну отдай! - орала Баба Яга, одной рукой вцепившись в чешуйчатую шею огнедышащего чудовища, а второй пытаясь вытащить у него из зубов какую-то тоненькую книжицу в алой обложке. - Кому сказала, отдай, зверюга ты безмозглая, бестолковая, бесполезная, бессмысленная! Свои паспорта все сжёг в протест против условностей, теперь и на мой нацелился?! А я тебе говорила, что согласна, а?!
Зверюга (точнее, одна из её голов - та, что не держала в зубах книжицу) презрительно фыркнула.
- Что?! - ещё пуще рассвирепела косматая старуха. - Это я-то раболепствую?! Это я-то свободный народ предала?! Мне там просто моя фотография нравится, на паспорте на этом! Я там почти как в молодости! Ты вот мне такую фотографию можешь сделать, а? А не можешь - так и молчи! Только и хватает ума, что девиц из местных теремов похищать да складировать потом в пещере - а что с этими девицами потом делать, и сам не знаешь! Тридцать три века зверюге, совсем как твоему ненавистному Илье Муромцу, а умом-то, гляди, не сильно от него отличаешься! А я вот, даром, что старая, поучиться возможности не упущу! - Баба Яга гордо вскинула голову. - Ты вот всё "государство - зло", "государство - зло", а меня государство этой, как бишь её, эмансипации научило! Так что не собираюсь я тут больше терпеть твой произвол! И девиц я всех твоих из пещеры повыпускала, пускай работают вон идут. Государству пользу приносят.
Змей Горыныч чуть попятился, однако сдавать своих позиций, судя по всему, не собирался, и битва продолжилась.
Вокруг поединщиков бродил абсолютно чёрный кот с золотой цепью на шее и то и дело злорадно подмяукивал - судя по всему, ничьей стороны он не принимал, и ему просто нравилось смотреть на летящие во все стороны огни и искры.
- Ату её, ату, Горыныч! - подбодрил какой-то фиолетовый упырь, слишком тощий, чтобы попробовать самому полезть с кулаками на Ягу, женщину немалой физической силы, которая в одиночку могла и зарвавшегося богатыря из своей избушки выкинуть, и взбесившуюся ступу приструнить. - Ишь тут, устроили нам! Паспорта, перепись населения, постановка на учёт! Знай наших! Мы им ещё покажем, этому их царю!
Висевшие на ветвях кикиморы согласно закивали, лягушки, ради такого дела даже вылезшие из своего вечного болота, заквакали, умертвия громко и радостно завыли.
Иван нахмурился.
- Это ещё что тут такое происходит?! - рявкнул он, обращая на себя внимание всей честной (точнее, нечистной) компании. - Что за подстрекательства против верховной власти?! Мы референдум среди вас проводили? Проводили! Ваша делегация на Съезде Партии побывала, о преимуществах пребывания в составе социалистического государства послушала? Послушала! Подпись на договоре о добровольном присоединении территории Нечистого Государства к Союзу Волшебных Республик стоит? Стоит!
- А вот и не стоит, вот и не стоит! - захихикал кто-то.
Лицо Ивана вытянулось.
Он вытащил из-за пазухи копию договора (нотариально заверенную) и, на всякий случай протерев глаза, уставился на то место, где (он это точно помнил!) стояла подпись, выведенная пальцем Лесного Царя, который он обмакнул, в глаза не желая видеть всякие чернила (не говоря уж про электронную подпись и так далее), в болотную жижу, вкус которой Иван до сих пор ощущал во рту.
Подписи не было.
Понятно! Колдовские чары, значит. Заморочили, отвели глаза. Сделали вид, что подписывают - а на деле не подписали. Но и наши юристы тоже хороши, подумал Иван, нахмурившись: ничего умнее, кроме своих договоров и соглашений, придумать не могут. Здесь вон тоже решили бюрократию развести, паспорта нечисти наштамповали, скоро, глядишь, МФЦ на каждом шагу появятся... неудивительно, что местные так протестуют.
Только делать-то что дальше? Под них уже и бюджет сформирован, и выплаты перераспределены, и новые статьи в Уложении появились, и специалистов набрали для работы с местным населением. Вон, Иван в числе первых был - пошёл добровольцем. А всё почему? Потому, что не одобрял данное решение батюшки-царя, предчувствовал, что так оно и повернётся. "Большинство голосов" на референдуме - это ещё не все жители. А до тех пор, пока не даст добровольное согласие абсолютно каждый, насильно присоединять к себе нельзя, хуже будет для всех...
Да только такое втолкуешь разве батюшке?
Он иногда не умнее этого вот Змея Горыныча, решившего попросту сжечь все изготовленные для населения паспорта - а то, что на бумагу для этих паспортов деревья из его же леса пошли, так это ему то ли невдомёк, то ли всё равно... Да, жалко лес... И в целом, с экологией у них тут не очень. Паутина повсюду - затрудняет рост и развитие местной флоры. Удобрения бы им завезти да семена импортные, неприхотливые, в болотистой почве прорастающие.
Забывшись, Иван начал оглядываться по сторонам проницательным взглядом агронома. Зря он, что ли, агротехнический университет заканчивал - это вместо военного училища, куда батюшка-царь хотел послать. Ох, и скандал же был... Лишил всякого довольствия. Грозился разжаловать до "Ивана-дурака" (может, и разжаловал - теперь, после превращения в жабу и не поймёшь. Да и само превращение, может, не местные устроили, а сам царь, протянувший длинные руки? Нет, нельзя так, конечно, про родного отца думать...) В общем, упёрся Иван, и ни в какую: не хочу быть солдатом, буду агротехником. У нас государство какое? Рабоче-крестьянское! На знамени что? Серп и молот - а вовсе не сабля и ружьё!
Что ж, отстоял свой путь.
Отец его любить перестал - а Иван отца нет. С решениями его спорил, неграмотную политику осуждал, про себя и вовсе старым упрямым ослом называл, но это там, в столице. Здесь же, явившись к местным, показывать собственную несолидарность с центром не собирался. И без того бунтуют и кем только отца не величают... А он, отец, тоже ведь хотел, как лучше. Искреннее верил, что несёт добро. Денег, опять же, не жалел для малоимущих - сам без рубашки был готов остаться... Однако же требовал, чтобы сделанное добро оценили и по гроб жизни оставались благодарны. И невдомёк ему, что "добро" для одного может оказаться "злом" для другого, ведь не все люди одинаковые, а уж нелюди и тем паче...
- А это ещё кто тут к нам пожаловал? - внезапно тоненьким голоском промяукал чёрный кот, оторвав Ивана от невесёлых мыслей. Зелёные глаза его мерцали в темноте леса красиво и недобро.
- Член комсомола, заместитель руководителя партийной ячейки по вопросам идеологии и культурного просвещения народных масс, Иван Безбатькович, - вздохнув, отрапортовал тот. - Приехал к вам с гуманитарной миссией.
- Мне это кажется, или в прошлой жизни ты был "царевичем"? - хихикнул кот, и глаза его ехидно сверкнули. - Что же это у вас царевичей по Нечистым Государствам-то гоняют, в вашем хвалёном Союзе справедливости и всеобщего процветания?
- Не в прошлой жизни, а в прошлый раз, - поправил Иван и снова вздохнул. - По вопросам "прошлых жизней" - это к другому нашему специалисту, Готаме Майевичу, очень хороший, между прочим, специалист, товарищ мой... Что же касаемо "царевича", то у нас аристократические звания отменены, и родственные связи тем паче в расчёт не берутся. Хочешь продвинуться по службе - начинаешь с самых низов, как все, и неважно, чей ты там сын, боярский или царский. Вы вообще Уложение наше читали - перед тем, как подписываться под договором, а потом утверждать, что подписи не было, и бунтовать против центра?
- Какое такое Уложение?! - взвизгнула кикимора. - Врут там всё, в ваших бумажках! Ваш закон ничем не лучше наших чар - когда вам надо, он есть, когда не надо, так и не было никогда такого закона! Скажешь, нет, Иван Безбатькович?!
Иван молчал.
- Чем плохо-то присоединиться, вы мне объясните хоть? - наконец, снова заговорил он и начал загибать пальцы. - Снабжение из государственного бюджета. Выплаты всем трудящимся стабильные, по итогам квартала премии. Пенсии. Путёвки в союзные государства. Медицина и образование бесплатные. Да и вообще - вы зачем фургон с гуманитарной помощью перевернули? Для вас же было. Всем народом собирали. Кампанию специальную проводили - по искоренению предрассудков, направленных против жителей Нечистого Государства, детишек ваших показывали. Многие устыдились, перестали верить в сказки, захотели помочь. От сердца же, искренне. А вы...
Тут уж вся поляна начала галдеть, вопить, хлопать крыльями, стучать копытами и бить рогами. И даже Баба Яга со Змеем Горынычем прекратили драться (ушлая старуха таки успела выхватить свой паспорт, изрядно пожёванный, из зубов зверюги и теперь обеспокоенно разглядывала фотографию на главной странице. Подпалины, конечно, остались, но если присыпать немного порошком из толчёных зубов великана, то, может, и сойдут...)
- Не нужна нам ваша жалость! - вопили кикиморы.
- Вы наши болота осушить хотите, думаете, мы не знаем?! - шипела стая русалок во главе с водяным. - И где мы потом жить станем, в ваших каменных коробках?! Ванну нам принимать предложите по пятницам после трудовой недели?!
- Детишек наших показывали?! - тут человечий голос прорезался даже у Змея Горыныча, который до этого успешно притворялся, что по-человечески не понимает и понимать не собирается. - А то, что вы на моих Змеят намордники надевать собрались, даже на самых послушных, дабы они никому зла по неосторожности не причинили, за это мы тоже благодарить обязаны?! Подарите их своим человеческим детишкам, и будут они у вас питомцами, скажите, как облагодетельствовали!
- Песни наши собрались записывать на пластинки, "оцифровывать", видите ли! - хором закричали Сирин и Алконост. - Для народа они так стараются! А то, что после этого мы голос потеряем, потому что вдохновение принуждения не терпит, это кого волнует?!
- Мне не нужны паспорт и удостоверение личности Кота Баюна! - взвизгнул чёрный кот таким голосом, что никаких выпущенных когтей не надо было - и без них показалось, что оцарапал. - Без которых я никуда дальше собственного дерева не смогу пройти!
- И мне, и мне! - поддакивали оборотни. - Так мы, кем захотим, становиться можем, а с этой бумажкой что?! Застрянешь в одной-единственной личности навек?!
- Да уж лучше точно знать, кто ты есть, и держаться этого, чем ненароком быть превращённым в жабу и просидеть в болоте три столетия, свою собственную стрелу поджидая... - пробормотал было Иван, сопротивляясь, однако умолк. В жабьем обличии ему, конечно, пришлось тяжело, однако теперь он понимал и лягушек, и русалок, и водяных - да и всех прочих, коли уж на то пошло. Он замахал руками. - Ладно-ладно! Я буду говорить с вышестоящими! Попрошу их отменить паспорта, МФЦ, бюрократию, намордники и всё такое прочее! Попрошу, чтобы ничего тут не трогали! Однако и вы нашу гуманитарную помощь не отвергайте и уж тем паче грузовики не опрокидывайте, поезда в шишки не превращайте! Присмотритесь, может, и подойдёт что вам! А не подойдёт - так, может, кому другому сгодится. Договорились?
Поляна замолчала.
- Да кто ж тебя слушать-то станет, Иван Безбатькович? - наконец, осторожно осведомился кто-то. - Если нынче ты даже больше не царский сын.
Иван опустил глаза.
- В нашем государстве каждый голос имеет значение, - наконец, твёрдо ответил он. - Неважно, царский ты сын, или былинка малая, имени не имеющая. У всех равные права. У всех равные возможности. И у людей, и у нелюдей.
- Ну-ну, - проворчал Кот Баюн, поправляя на шее цепь. - В сказке ты родился, Иван-дурак, в сказке и помрёшь.
- Но это будет другая сказка, - возразил Иван-царевич. - Не такая, как прежде. Мы её все вместе напишем, чтобы там всем было хорошо, и каждый нашёл, что хочет.
Жители Нечистого Государства ничего не ответили, только зыркнули напоследок и стали расходиться.
Наконец, поляна опустела.
Иван тяжело вздохнул и вытащил из кармана мобильный телефон. Нет, связи по-прежнему не было.
- Неправильно ты делаешь, Иван Безбатькович, - внезапно каркнул откуда-то с ветвей большой чёрный ворон. - Забыл, что ли, где находишься? Если надо чего-то - так пожелай, и оно появится! Вы там в вашей современной столице об этом и позабыли, что то же самое, что у вас, можно сделать и безо всяких "технологий"!
- Можно, - согласился Иван. - А чего ж не делаете-то? Ни компьютеры, ни звездолёты? А ведь могли бы, да ещё получше нашего. Однако же в прошлом застряли, боитесь нового.
На этот раз промолчал ворон.
Иван, однако, его советом воспользовался - и вот, не успел он глазом моргнуть, как среди зелени ветвей появился телефон. Правда, не мобильный, а старенький, с большой трубкой и круговым циферблатом, однако же глянцевый, ярко-алый, вполне собой довольный.
Удивлённый Иван смотрел на него какое-то время, однако потом покачал головой и подошёл, снял трубку. Нужный номер появился в голове сам - и представлял он собой, как оказалось, его, Ивана, дату рождения. Год, месяц и день. Добавочный номер после "решётки" - минуты и час.
Помнит, значит, отец.
Или затем и сделал себе такой номер - чтобы не забыть...
Надо же, а поздравлять никогда не поздравлял.
В детстве думал, что всё равно отцу...
После долгих гудков на том конце провода раздалось молчание - громкое и осуждающее.
- Перестань считать их нелюдями, отец, - тихо сказал Иван. - Нормальные они. Ну как, нормальные. Какими их мир сделал, такие и есть. Ты мне, конечно, всегда говорил, что ещё и воля есть у человека - и если он чего-то не захочет, то не поддастся. Но вот только когда я сам свою волю проявил и тебе воспротивился, ты не очень-то обрадовался.
Отец не отвечал долго.
- Василису-то хоть нашёл себе? - наконец, спросил он хмуро. - Али Елену Прекрасную какую, в этом их Нечистом Государстве? Я потому и послал тебя туда. Там, говорят, Змей Горыныч царевен умыкает. Думал, спасёшь их, да заодно жену себе найдёшь подобающую. Чтобы не стыдно было показать всему волшебному миру.
- Нет, - ответил Иван честно. - Я сам побыл Василисой в жабьей шкуре. И такого добра, как царский сын с царём-свёкром, ни одной не пожелаю. А царевен Баба Яга спасла. Награди её. Медаль сделай. А то у неё из всей радости - только фотография на паспорте, которую Змей Горыныч пожевал. А она всю войну прошла, голыми руками с врагом билась. Только не помнит об этом. А я вспомнил, как увидел, как она с Горынычем дралась. Они все на твоей стороне бились, когда угроза приходила, отец. Только об этом уже не помнишь ты.
Молчание на другом конце провода сделалось изумлённым, опешившим.
Но Иван не настаивал. Знал, что отец так просто себя неправым не признает - однако же в глубине своего дворца, во главе огромного стола, за которым он сидит в полном одиночестве, будет думать.
- Ладно, когда домой-то? - наконец, осведомился отец будничным тоном, как будто и не было всех этих лет, когда они и словом друг с другом не перекидывались. - У нас тут и растений новых понасадили, тебе будет интересно. Вид связи, опять-таки, новый открыли. Вышки все сотовые поубирали, чтобы они летающим существам не мешали да мысленным волнам помех не создавали.
- Это я уже понял, - улыбнулся Иван и, вытащив из кармана мобильник, со спокойной совестью его выключил. - Тогда тебе и не нужен мой доклад, отец. Ты и без того знаешь всё, что я хочу тебе сказать.