Аннотация: Последнее приключение макулатурных диггеров.
ПОЛЕЗНЫЙ НАПИТОК.
Мы с дядей уже два дня торчим в заброшенных кварталах, в здании, которое когда-то было заводом. Почему пернатые выбрали самое большое в округе помещение мне, видимо, никогда не понять. Но они решили поставить аппаратуру для изготовления пива именно здесь, и теперь компактная, окрашенная в яркие цвета установка глупо смотрится среди уцелевших серых конструкций и редких железобетонных колон. Кроме нее здесь только распотрошенные кучи мусора, да груда черных пластиковых бочек, на которых я и скучаю. Пейзаж, правда, неплохо раскрашивают около сотни пернатых, но на них мне смотреть не хочется. Впрочем, скучаю один я. Гуго с деловым видом мельтешит по всей территории и бесплатно раздает советы и указания. Глядя как они бок о бок прохаживаются с Маратом Санделлой, можно подумать - лучшие друзья. Со стороны, кстати, парочка еще та: длинный темнокожий детина в перьях и аккуратный, лысый и усатый столбик ему до подмышек. От безделья я стал заново перебирать события, которые привели меня на эти бочки, и придумывать, кого в этом лучше всего обвинить.
Привычней всего обвинить Единое Правительство, хотя и самое бесполезное. А что? Собственно, это оно решило объявить каждый бумажный клочок собственностью государства и, в результате, породило еще одну профессию. Закон придуман в моем глубоком детстве, но уже тогда только старожилы помнили последнюю волну бактерий, которые и превратили оставшуюся в мире бумагу в историческую реликвию. Честно говоря, исчезновение бумаги катастрофой никто не считал, историки быстро научились заливать свои фолианты в пластик, а остальные перенесли нужную им информацию на другие носители. К тому же бактерии оказались не стойкими и мутировали куда то дальше, или просто передохли, даже доесть все не смогли. Так что сейчас, кому хочется и кошелек позволяет, могут выложить деньги за свежую бумагу и марать ее маркером, сколько влезет, а остальные еще со школы изучают азбуку на клавиатуре.
Вот кому закон пригодился, так это Управлению Исторических Исследований. Может, для них он и был задуман? Там моментально организовали спецотдел для поиска исторических реликвий, и сегодня с департаментом розыска и контроля УИИ будет связываться только сумасшедший. Ну, может еще тот, кто редко появляется в жилых кварталах. За их пределами, как известно, власти нет: ни у правительства, ни у городского самоуправления - там ее вообще нет. Тем же, кто предпочитает жить в городе, лучше не попадаться с листочком бумаги, не имея на него официального разрешения. Да еще, не дай бог, на нем что-то от руки написано. Влетишь на такой штраф, за несколько лет не отработаешь.
Впрочем, правительство со своим древним постановлением в этой истории, конечно, не при чем, Скорее надо винить Гуго и способ, которым он предпочитает зарабатывать на жизнь.
Началось у нас все со старого блокнота размером с мою ладонь. Такая маленькая потрепанная тетрадка, уже залитая для сохранности в пластик, со светлой картонной обложкой заляпанной бурыми пятнами. Ее принес мой дядя и напарник Гуго О-ли. На обратной стороне обложки кто-то от руки вывел несколько корявых, наползающих друг на друга строк. Мы решили, что они относятся к концу двадцатого - началу двадцать первого века. Просто, уже лет сто если и пишут от руки, то используют печатные буквы. Но не на древней же бумаге! За это можно и принудительные работы схлопотать!
Из каракулей удалось разобрать целиком только четыре слова: "пивка", "прадеда", "хрен" и "всего". Все остальное у нас складывались в бессмысленные сочетания и обрывки вроде: "поп", "портер", "аск", "лабитель". Добиться осмысленного текста мне не удалось, а дядя если и имел свою версию, то со мной делиться не спешил. В самой тетрадке из девятнадцати листков был исписан один самый первый, зато с двух сторон и, причем, чернилами. Из-за чернил и слова "прадед" я решил, что этот текст еще древнее лет на пятьдесят, если не больше. Бумага выцвела, буквы расплылись от воды, но почерк был разборчивый и я легко восстановил основной текст.
Это был рецепт, скорее даже подробное описание приготовления какой-то жидкой смеси на спиртовой основе. В нем дотошно перечислялись ингредиенты, пропорции, температуры, а вот заголовка или намека, для чего используется эта жидкость, не было. Будь я химик, может, и смог бы догадаться. Состав был не очень сложен, все, что для него требовалось, можно купить совсем недорого. Установку, чтобы приготовить смесь, даже я собрал бы за пол дня. Да только, кому это нужно. Очередная бесполезная задачка, забавный ребус для сотрудников научного департамента в Управлении Исторических Исследований, если конечно, у них дойдут когда-нибудь руки до этого блокнотика.
Но это было мое мнение, а вот Гуго заинтересовался.
--
А ну-ка, Питро, посмотри в сети, что это такое может быть, - он стоял рядом со мной и тоже смотрел на расшифрованный текст.
Я за семь лет дядю неплохо изучил. Если он начинает вытягивать губы и смешно шевелить усами, значит скоро на свет появиться очередная сумасшедшая идея.
--
Может, просто приготовим?
--
И что? Приготовим смесь, нальем в стакан, и ты сразу поймешь, что это такое?
Я чертыхнулся, одел на руку манипулятор и полез за информацией. Напарником меня только дядя и называет. По-моему, всем знакомым прекрасно известно кто в нашей фирме из двух человек - бос, а кто - мальчик для поручений.
Делиться своими соображениями Гуго не спешил, догадывался, что я его хитроумных замыслов слегка побаиваюсь. Слишком уж часто они приводили к совершенно непредсказуемым последствиям, и нередко опасным для моего здоровья. Не то чтобы каждый раз, но, по-моему, чересчур регулярно. Только вот на беззаботную жизнь мы зарабатываем не тем, что сдаем килограммы бумаги, а как раз на дядиных идеях. Одного я понять не могу, почему его фантазия загорается от мятых листочков, исписанных не поймешь чем. Ну, кто еще может придумать сделку, выловив идею в школьном сочинении двадцатого века. Впрочем, это одна из тех историй, вспоминать которые я не хочу.
В том, что у нас в конторе появился древний блокнотик, ничего криминального или нового не было. Официально мы с дядей считались макулатурными диггерами - лицензия N 000652. В принципе, мы даже могли бы жить, как и все остальные старьевщики: носи в департамент бумагу и получай от государства комиссию за каждый килограмм реликвий. Деньги не большие, зато ни в какие истории попадать не будешь, если не считать того, что гораздо больше придется лазить по заброшенным кварталам в поисках древних свалок и забытых подвалов. Там нет ничего опасного, все городские страшилки про эти районы сплошное вранье. Кроме старьевщиков в них бродят только кочующие племена, так их слышно за километр и не попасть им на глаза проще простого. Вот только Гуго скучно так жить, и по свалкам мы лазим, лишь, когда у него перебои с идеями. Хотя заброшенные кварталы мы знаем не хуже остальных дигерров, но самые интересные находки всегда покупали у кого-нибудь с рук, обычно у других старьевщиков. Однако, и у жителей Города кое-что сохранилось, например этот блокнот с рецептом. Впрочем, мы законопослушные граждане и, как только дядя решит, что очередная находка ему больше не нужна, мы сдаем ее в департамент, то есть местное отделение УИИ.
Через два часа я все еще пытался выловить что-нибудь из сети. Ингредиенты, перечисленные в рецепте, где только не применялись, но вовсе не так, как написано в блокноте и не в таком составе. Гуго отсутствию информации был только рад.
--
Ты внимательнее, внимательнее посмотри - распорядился он, - По словам на обложке поищи, "пивко" там не зря написано.
Сходу я его не очень понял. Даже если это и пиво, то его делают столько всяких сортов, что и не пересчитать, одна корпорация Марсокола видов тридцать смешивает. Но через пару дней все прояснилось.
Я показал дяде, что смог найти, то есть фактически ничего, только "портер" и "пивко" связались вместе. Оказывается, был в древности такой сорт.
--
Выходит у нас есть рецепт пива "Портер", - Гуго довольно постучал кончиками пальцев по столу - Неплохой товар мы получили.
--
Да кому он нужен. Даже если это и пиво.
--
Питро, ты, без сомнения, напарник старательный и даже честный, и человек иногда ничего, но деловой хваткой от тебя даже и не пахнет. Как у меня мог случиться такой родственник?
Гуго О-ли действительно мой дядя, только двоюродный, по матери. На его риторический вопрос я естественно отвечать не стал, и он, немного помолчав, снизошел до объяснений.
--
Скажи напарник, кто пьет сейчас пиво?
--
Да все пьют. Ну, может молодежь больше. Особенно в группировках.
--
Правильно, Пит! Правильно. Больше всего глотают пиво молодые люди, которые собрались в банды, клубы, племена и кланы. И что интересно, когда все эти стоперы, виртуалы, фанаты, пернатые собираются в одну компанию, они начинают пить одно и то же пиво. При этом они, напыжившись, заявляют, что их сорт - лучший, а те, кто пьет не его, не достойны даже присесть рядом. А теперь скажи мне, что это за пиво, которое они пьют?
--
Да разное. Все равно все его берут в одной доставке.
--
А как его делают? - от моей недогадливости дядя слегка начал сердиться. Я же действительно не понимал, чего он от меня добивается.
--
Как обычно слабый коктейль с разными добавками. За основу можно взять ....
Гуго меня остановил.
--
Наплевать на основу! В любом случае это раствор спирта, который почему-то называют пивом. А раньше это был совсем другой напиток. И у нас с тобой есть его секрет! Пиво "Портер" - сварено по древним рецептам! Каково?
У меня в голове стало проясняться. Вообще-то, все знают, что от пива осталось только название, а настоящее до наших дней не дожило, и делать его никто не умеет. Наверно, не очень сложно восстановить старые технологии, просто это никому не нужно. Но видимо, так было до сих пор, а теперь дядя Гуго решил исправить ситуацию. Впрочем, до конца его идеи я не уяснил.
--
Это я понял. Я только не понял, что такого привлекательного в этом древнем пиве? И потом на вкус оно может оказаться полной гадостью.
Дядя посмотрел на меня с откровенным сожалением.
--
Ты представь. Какой-нибудь клуб начинает перед всеми надувать щеки, мол, только его члены пьют настоящее пиво, которое сами готовят по старым рецептам, а остальные, лопухи недоделанные, пьют всего лишь суррогат, подделку. Да пусть на вкус оно будет хоть мыло, хоть протухшая рыба - выпьют за одно название и хвалиться будут.
Гуго прищурился от удовольствия и размечтался.
--
Тут главное не продешевить. Нет, клубам я продавать не буду, у них денег мало. Надо поразузнать какая группировка в Городе сейчас богатая .... Эх, жалко с бандами аукцион не устроишь.... Да нашу информацию вместе с руками оторвут.
--
Или вместе с головой, - добавил я про себя, но дядя услышал.
--
Тут ты прав, надо все сделать быстро и по-тихому, - он призадумался. - Так Пит, спрячь в инете следы своих поисков, и проверь, чтобы у нас ничего не осталось. А я сдам блокнот в департамент, там его в архиве так похоронят, что и через сто лет не найдут.
И мы занялись делом.
Две недели были заполнены обычной рутиной, про пиво дядя молчал. Съездили с ним на три дня за город, покопались в разрушенном поселении. Ничего интересного не нашли, если не считать шести килограммов уцелевших этикеток "Боржоми". Судя по указанному на них составу - обычная соленая вода. Странные вкусы были у древних. Все это время мне было тревожно, и я еще несколько раз осторожно пытался что-нибудь разведать в сети. Даже покрутился возле баз Марсоколы, но тут моих талантов было маловато, и я не стал рисковать. Узнать что-то новое о рецепте я не смог.
Гуго за это время проверил нашу систему безопасности, и даже что-то там улучшил. Я думаю, ему тоже было не по себе, только он в этом никогда бы не признался. Безопасность для моего дяди что-то вроде хобби, он постоянно интересуется всякими новинками, но реальной пользы от его любопытства до сих пор видно не было. Когда я ему пытаюсь сказать что все эти новшества - дорогостоящая ерунда, он мне с самым умным видом заявляет: "Питро, в нашем деле всегда нужно иметь нору, из которой тебя не выковыряют". Я в эту концепцию не очень верю, но вот тайный запасной выход из "норы" меня очень радует.
Когда мы сюда перебрались, Гуго кроме установки обычной сигнализации укрепил все внешние стены и оставил нам только одну дверь, которую тоже можно было перекрыть. Окна, до которых теоретически кто-то смог бы добраться снаружи, он заложил, а в остальные вставил укрепленное стекло. Возле выхода к стоянке на крыше, у подъезда и у лифта все время порхают не меньше пятерки наших видеоглаз, но на картинки, что они передают, мы почти никогда не смотрим. А в остальном, это обычный жилой пятнадцатиэтажный дом, где мы уже третий год снимаем контору. Стоит он на окраине жилых кварталов и, наверно, поэтому большинство помещений в нем пустуют. В нашем подъезде, например, занято не больше двадцати квартир, из них три на восьмом этаже арендуем мы.
Спокойная жизнь кончилась в понедельник. Я на работу в этот день запоздал. Накануне в очередной раз переругался с Джулией и полночи успокаивал нервы джином. Давно пора с ней расстаться, но все никак не могу набраться решительности. Так что, в конторе я объявился только к обеду, к тому же в несколько заторможенном состоянии. Дядя сидел в своем кресле с каменной физиономией усатого сфинкса. Так у него проявляется недовольство жизнью вообще и мной в частности.
--
Все с бабами ругаешься - буркнул он вместо приветствия.
Гуго почему то решил, что я не люблю женщин и постоянно их обижаю, хотя все обстоит совсем наоборот. Но он и представить не может, что я не умею себя с ними вести, у него то таких проблем никогда не было. По-моему, он только официально был женат раз десять и со многими бывшими у него до сих пор милые приятельские отношения. Сейчас дядя снова холостой, но это точно не надолго. Нет, в отношениях с женщинами я ему завидую непрерывно. Он старше меня чуть ли не в два раза, невысокий плотный крепыш с лысиной на пол головы, а дамы от двадцати до семидесяти на него слетаются как мухи. Зато он никогда не ведет с ними никаких дел. Принципиально.
Я уже приготовился услышать очередную нотацию о джентльменском поведении, но он заговорил о другом.
--
Ты по дороге сюда ничего странного не заметил?
Я добираюсь в контору подземкой, где странным было бы, пожалуй, только полное отсутствие людей. Да и состояние мое не очень способствовало наблюдать за тем, что твориться вокруг. Но я сделал вид что думаю, и, помолчав, ответил.
--
Нет, не заметил. А что?
Но Гуго мой вопрос игнорировал, похоже, сейчас предпочитал задавать свои.
--
А пернатые, не слышал, где кочуют?
--
Не знаю. Месяц назад были вроде на севере.
От нас это противоположный конец Города, но дядин интерес к пернатым мне не понравился, и я повторил вопрос.
--
Да что, собственно, случилось?
--
Может и ничего. Показалось мне сегодня с утра, что за мной следят, но может, только показалось.
Я честно попытался сообразить, что это все значит, а, сообразив, вытащил свою кредкарту и щелкнул на ней последние приходы. Поступление обнаружилось еще четыре дня назад. Двадцать тысяч, похоже, моя доля с продажи. Потом я досообразил еще кое-что и уставился на дядю.
--
Ты продал рецепт пернатым?
Дядя кивнул.
Пернатые были самым многочисленным племенем в Городе и к тому же самым отвязанным и сумасшедшим. Про их вожака Марата Санделлу не слышал только глухой, и то вряд ли. Если хотя бы половина историй, которые рассказывают о нем, являются правдой всего на тридцать процентов, то мне не хотелось бы подходить к нему ближе пяти кварталов. Тут я заметил, что Гуго смотрит на изображения, которые передают наши видеоглаза, и у меня в животе кроме обычной похмельной мути появился муть холодная. И сразу же раздался легкий свист тревоги системы наблюдения. Но испугаться я успел все-таки раньше!
Такой свист нашей сигнализации говорит лишь о том, что в подъезд вошел некто не опознанный. Гуго подобрался, двинул рукой, чтобы увеличить изображение, но все глазки одновременно погасли. Невнятно выругавшись, дядя стукнул по кнопке блокады. На дверь выдвинулась панель, отгораживая нас от нежелательных визитов. Гуго уже совершил телодвижение, приготовившись встать, как у него запищал видеофонный вызов. Он снова откинулся на спинку кресла и включил коннект.
Над столом возникла полуметровая голова взъерошенного темного парня с длинным крючковатым носом, украшенная оранжево-желтыми перьями. С ходу мне подумалось про сходство с головой гигантского попугая, но потом дошло, что это и есть Марат Санделла и все сравнения куда-то пропали. Вот уж кого ни с кем не спутаешь, так это пернатых. Даже если про них ничего не знать, стоит только увидеть здоровенного детину всего утыканного разноцветными перьями, как сразу понимаешь - это пернатый. Не понимаю, почему они обижаются, когда их называют страусами?
Санделла не стал тратить время на вступления.
--
Ты, блин, мухомор сраный, что себе позволяешь! - заорал он, - А ну падла, открой дверь и впусти меня, пока я тебе сопли на задницу не натянул! Не зли меня, гнида!
Гуго не шелохнулся, будто в комнате его нет, только, слегка шевельнув пальцем, уменьшил голову до нормальных размеров.
--
Что притаился со своим пидорком! Задница примерзла! Если я через секунду не буду внутри, я тебя сам оттуда выковыряю и ....
Ор не смолкал еще минут пять. Полезной информации было немного, но стало понятно, что вместо вкусного пива у них получился бурый кисель, и что кое-кто из пернатых не удержался и этот кисель попробовал. И теперь эти попробовавшие мечтают, чтобы вождь позволил им немного поговорить с нами. Я за это время успел оклематься и потихоньку выкатился из зоны видимости Марата. Встав перед дядей, я знаками показал: мол, зовем полицию? Тот отрицательно качнул головой. Когда Санделла начал повторяться, дядя вытворил такую безумную штуку, что я чуть слюной не подавился. Гуго очень медленно поднес руку к голове и вытащил из уха микрофон, потом так же медленно вытащил микрофон из другого уха. Санделла при этой операции, совсем как я, замер с вытаращенными глазами. Лично я не видел, когда Гуго успел заткнуть уши, вождь понятно тоже.
--
Ты что-то говорил? - дядюшка был сама любезность.
Вождь пернатых медленно закрыл рот и уже негромким голосом продолжил.
--
Ты усатый, покойник, конечно, веселый, но не тренируй свои приколки на мне. Еще раз шутка ..., - он сделал паузу, - Впрочем, что толку угрожать покойнику. Для того чтобы остаться в больных, у тебя есть только один маленький шанс, татарский засранец.
Первый раз слышу, чтобы Гуго обозвали татарином. Я всегда считал, что он швед.
--
Ты сейчас нас впустишь, потом мы с тобой организуем перевод бабла на мой счет с возмещением всех моих затрат и небольшой компенсацией. Все, что там у тебя есть.... Потом почистишь агрегатик, который нам пристроил. И вы вместе с твоим пидорком сожрете весь отстой, который вышел из твоего рецепта.
В конце фразы Санделла уже снова орал. Гуго поморщился. Я уже отошел настолько, что почувствовал возмущение - чего это, этот попугай меня все время пидорком обзывает. А дядя потер ухо и говорит:
--
Слушай Марат, я бы с удовольствием занялся твоей проблемой, но у нас сейчас хреново со временем. Срочные дела понимаешь? Я с тобой попозже свяжусь, - и, не дожидаясь ответа, "щелк" - обрубает связь.
Я вытаращился не хуже Санделлы.
--
Это, какие у нас дела? - говорю.
--
Сматываться! - рычит Гуго и, слетев с кресла, хватает сумку.
Пока я метался по комнате, пытаясь сообразить, что мне нужно забрать с собой, он стоял у двери в соседнюю комнату и притоптывал ногой. Наконец, не выдержав, дядя схватил меня за рукав, сунул мне свою сумку и, прошипев в ухо: "Я все собрал", поволок за собой. Похоже, очень вовремя, так как в дверь тут же долбануло так, что забренчали и посыпались стекла. Не у нас конечно, у нас то небьющиеся.
--
Да шевелись ты! - рычит на меня Гуго и толкает дальше.
Меня протащили через все наши помещения к дальней стене и ткнули в замаскированную дверь, которую мы проделали в свободную квартиру соседнего подъезда. Уткнувшись в нее носом, я ее сразу вспомнил! Запасной путь мы с дядей готовили вместе, но сейчас я соображал, куда надо идти только после того как Гуго пихал меня в очередной лаз или направлял в нужный поворот. Немного пришел в себя я только на пожарной лестнице, и то чуть было не полез вниз, хотя надо было подняться на два этажа.
Но, в конце концов, я очухался и уже сам бежал впереди без лишнего подталкивания. Мы по незанятым квартирам, то спускаясь, то поднимаясь на несколько этажей, перебрались в противоположный конец дома и пробрались в подвал. Там у нас в полу был заветный лючок. Вылезли мы из канализации в очень похожем подвале, но за несколько кварталов от конторы. Поднялись на улицу и сразу нырнули в подземку. Но позже мне стало казаться, что на периферии зрения промелькнуло что-то пестрое. Очень может быть, что это был один из страусов на крыле.
Через полчаса мы поднялись на поверхность в центре города. Я расслабился, стал озираться по сторонам - искал автомат с напитками. Какая-то фора у нас была. В центр никаких средств передвижения не пропускали, только ногами и подземкой, а пернатые ездить на монорельсе не любят - не их зона. А без своих крыльев и флайеров, они нас в центре достанут не сразу. Тут Гуго снова ухватил меня за рукав, потащил за собой и заволок в музей! Я уже хотел погромче объяснить ему, что в данный момент живопись меня не очень интересует, но он отпустил рукав и устремился к общественному видеофону. Мобильные мы отключили, еще бегая по пожарной лестнице. Я так свой после третьего напоминание дядюшки, которое он сопроводил весьма болезненным тычком по ребрам.
Пришлось топать следом, но он махнул рукой, чтобы я не мешался и погулял где-нибудь. Ладно, мы не гордые. Разговаривал Гуго недолго и отошел от видеофона задумчивый.
--
Слушай, а там отрава получиться точно не может?
--
Не может. Ты же слышал, страусы попробовали и живы.
--
А можно по рецепту определить, жидкая смесь получится или густая?
Я пожал плечами. Химик из меня нулевой, и дядя ответил себе сам.
--
Нет, ерунда. Не складывается. Какого черта наливать спирт, чтобы тут же его весь выпарить.
Дальше он снова заговорил со мной.
--
Значит так, Пит, я сейчас поеду в департамент, попробую разобраться с блокнотом. Ну и Санделлу успокою. А тебе надо пока спрятаться. Двигай в заброшенные кварталы в катакомбы под казармами. Помнишь? Я тебя найду вечером, - он оценивающе глядел на меня. Я на него сегодня не производил впечатления сообразительного.
--
Ладно, Гуго, не бойся. Я уже отошел.
--
Видеофон не включай, - тем не менее, решил напомнить дядя, - А то мне тебя будет не хватать. И вот еще что, у меня в сумке есть шпалер, так на всякий случай.
Если он хотел меня этим успокоить, то сильно ошибся!
Через час я уже был на месте. Собственно, это были не совсем катакомбы, то есть не доисторические. Мы с дядей так и не поняли, что здесь находилось, но эти подвалы тянулись на несколько километров и уводили далеко от города. Дыр чтобы залезть туда, мы нашли четыре, и все среди невысоких, этажа на три, развалившихся зданий, которые дядя обзывал казармами. Город в этом месте постепенно сходил на нет, меняясь на полузасыпанные руины, покрытые зарослями кустарника. Подвалы эти мы обнаружили еще несколько лет назад и время от времени сюда наведывались, в надежде отыскать что-нибудь ценное. Но до сих пор самой ценной находкой было несколько килограммов спрессованной до каменного состояния бумаги. Идей Гуго она не прибавила, и он ее сразу утащил в департамент управления историей.
Я выбрал самый широкий ход. Это был наклонный и низкий туннель, который тянулся метров пятьдесят. От него в разные стороны отходили более узкие коридоры. Вот в ближнем справа я и засел. Снаружи меня не видно, а я мог видеть всех, кто попытается ко мне забраться.
К сожалению, поскучать мне дали не долго. Первый страус появилось в поле видимости около шести. Я его явление прозевал. Увлекся от скуки придумыванием диалога с Джулией, как я ей складно и понятно объясняю, что наши отношения уже не те, что были раньше. А она все понимает, и мы расстаемся хорошими друзьями, которые не прочь время от времени поразвлечься в постели. Дурь полная, без скандала мне от Джулии никогда не отделаться.
Сижу я, улыбаюсь себе тихонечко и тут замечаю, что в просвете мелькает что-то пестрое. Я полюбовался на это мельтешение, соображая, что это такое, а как сообразил, так быстро-быстро отполз подальше в глубь коридора. Мало ли, вдруг у этого страуса модифицированное зрение. Это невооруженным глазом меня в темноте не видно, но у пернатых деньги водились, так что можно было ожидать любой пакости. Через десять минут там отиралось уже больше десятка пернатых. А потом мне стало плохо, потому что перед входом опустился грузовой коптер, и эти веселые ребята стали из него вытаскивать угловатые, длинные и узкие, металлические коробки. Один балбес, не задумываясь, направил свою коробку в мой туннель и тут же шарахнул из нее. Где пернатые выкопали древние гранатометы? Мне повезло, что я сидел в боковом отнорке, недалеко от входа, мне повезло дважды, что гранаты были без целенаведения. Или они не успевали развернуться в туннеле?
Когда в конце подвала ухнуло, я это воспринял как выстрел стартового пистолета. Под грохот взрывов я петлял по знакомым коридорам к самой дальней отсюда дыре наружу и чуть не налетел на топающую мне навстречу еще одну команду пернатых. Я свернул в надежде проскочить к другим выходам, но дороги везде были перекрыты. Похоже, ловить меня собралась вся банда. Не знаю, как с мозгами у тех, кто бродил в ноктоочках по подземельям и стрелял во все подозрительные углы, но у тех, кто ими руководил, с мозгами было все нормально. Очень быстро, я хоть и не попался никому на глаза, но оказался на самом краю известной мне территории. Дальше пришлось двигаться наугад, полагаясь на случай, и молиться, чтобы не застрять в каком-нибудь тупике.
Молитва помогла не очень. Я замешкался на перекрестке, выбирая одно из трех направлений, и меня заметили. Сзади раздались вопли, поднялась стрельба. Я прыгнул в левый коридор и изо всех сил помчался по нему, наугад поворачивая на развилках. Крики и стрельба отстали не сразу, но, в конце концов, мне удалось оторваться. А потом я наткнулся на работающую дверь.
Она стояла приоткрытая на половину, и я бегом сунулся за нее, проверить есть ли там дорога или это просто комната. За дверью обнаружилось несколько развилок, и я так же бегом вернулся обратно, чтобы запереть вход. Дверь была солидная - сантиметров двадцать стали, да еще была надежда, что ее заметят не сразу. И запор на двери был только с моей стороны круглый такой рычаг, как на древних субмаринах. Вот только, трещины на стене, в которую дверь была вмурована, мне не очень понравились. Что ж закрылась она легко и я, уже не спеша, отправился вдоль коридора, выискивая дыру наверх.
Пути наверх не было, зато через двадцать минут я уткнулся в мощный завал. Это был первый завал, который мне встретился в этих катакомбах. Сначала я даже не огорчился, по дороге мне попалось не меньше десятка отводов от центрального коридора. Вернее их оказалось двенадцать, через час я знал все, и все они вели в помещения по пять-десять комнат, из которых выхода не было. Проклиная себя, дядю, пернатых, потерянное время я отправился к двери, которую теперь придется открывать, и за которой неизвестно кто меня ждет. Но не успел я сделать и десяти шагов, как выяснилось, что никуда идти не надо и дверь открывать не надо, так как это скоро сделают и без меня. За дверью сильно грохнуло, пол дрогнул, из стыков на потолке высыпался сор. Еще через несколько минут взрыв повторился.
Я уселся на пол в коридоре и стал ждать, когда дверь не выдержит, и пернатые доберутся до меня. Только было жалко, что сижу я здесь один без своего дядюшки и старшего партнера Гуго О-ли. Впрочем, через несколько минут я справился с собой и отправился на второй круг, пытаясь найти какой-нибудь лаз. Особенно старательно я рассматривал потолок и пол. Должны же быть здесь вентиляция и канализация! Не знаю насчет канализации, а в ту вентиляцию, которая обнаружилась, не пролезла бы даже разжиревшая кошка. А вот худая наверняка бы пролезла.
Толчок воздуха, по которому стало понятно, что дверь не выдержала, застал меня в комнате на середине пути между завалом и дверью. Я там судорожно пытался допрыгнуть до пятна на потолке, которое казалось мне подозрительным. Ощутив толчок, я остановился и даже, кажется, слегка успокоился, а может, просто одеревенел. Внутри головы что-то тихонько выло, в желудке было пусто, не вовремя обнаружился мочевой пузырь. Зато действия стали более осмысленными. Сдаваться я не собирался, иначе, очень быстро пришлось бы пожалеть о своей, некстати затянувшейся жизни. Я раскрыл дядину сумку и достал оттуда шпалер. Не люблю оружия, но ничего другого не оставалось. Застрелиться все равно не смогу, зато смогу устроить перестрелку, в которой меня без сомнения пристрелят. "Только бы сразу насмерть" - твердил я про себя идиотское заклинание.
На подгибающихся ногах я подобрался к выходу в центральный коридор и приготовился стрелять в первого, кого увижу. Первым я увидел своего дядю Гуго и стрельнул в него. К счастью, я промазал. Дядя при звуке выстрела моментально плюхнулся на живот и лежа заорал.
--
Ты в кого палишь?! Идиот!! Немедленно брось пушку сопляк! - ну и еще добавил в том же духе.
От его голоса меня отпустило, рот растянулся в улыбке, и я сполз по стене на пол. Если бы не противное хихиканье, которое вылезало из меня, можно было умереть от ощущения счастья и любви к дяде, которой я был переполнен по самую макушку. Как Гуго оказался возле меня, я не заметил. Зато затрещина, которую он мне отпустил, мигом избавила меня от истерики совместно с излишней любовью.
Дядя у меня в любом случае гений. Пока я бегал по подвалам, он умудрился совершить подряд несколько бессмертных подвигов. В департаменте Управления Историческими Исследованиями Гуго сумел получить разрешение на срочную экспертизу сданного нами блокнота. Сумел в огромной куче хранящихся там не рассортированных бумаг отыскать его. Сумел напрячь экспертов, чтобы они работали действительно быстро, да еще в его присутствии. Наконец, самое безумное, он сумел успокоить Марата и договориться, чтобы нам дали второй шанс, причем без денежных потерь с нашей стороны. В конце концов, он безошибочно угадал, где была проблема, почему у пернатых вместо пива получалась желеобразная масса.
В чертовом блокноте оказались слипшиеся листы. Нам он достался уже в пластике, и мы это проглядели. Короче, дядя восстановил середину рецепта, и сейчас пернатые заново пытались добыть пиво. Я второй день сидел на бочках, а Гуго бегал и проверял, чтобы они ничего не напутали. А что ему еще оставалось делать? Нас они от себя не отпускали. "Вот попьем пивка, тогда и побежите в свои норы", - как высказался Санделла.
Сейчас процесс, похоже, двигался к завершению. Было около десяти и уже стемнело, когда пернатые собрались вокруг бочки, в которую слили полученный напиток. Мне тоже предложили не стесняться, подойти поближе. Теперь, по крайней мере, это была жидкость. В бочке она казалась почти черной, и пахло чем-то терпким и смолистым. Марат с дядей стояли рядом.
--
Давай! - Санделла зачерпнул жидкость в две кружки и одну за другой передал их Гуго.
Тот сразу одну вручил мне, и я непроизвольно сглотнул. Кружка была теплой. Дядя расправил усы и приложился к пиву. Я еще раз сглотнул и оглядел столпившиеся вокруг нас ожидающие лица в перьях. Собственно выхода другого не было, и я, в свою очередь, стал пить из кружки теплое пиво. Жидкость была маслянистая, но не очень противная, отдавала горечью и все тем же привкусом смолы. Я, как и дядя не отрываясь, высосал свои триста грамм и повернулся к Санделле. Марат, не переставая внимательно нас рассматривать, забрал кружки.
--
Так мы пошли? - сказал дядя, вытирая усы. - А то поздно уже.
--
Через час, - буркнул Марат и осмотрел столпившееся вокруг племя. Было видно, что всем тоже хочется попробовать напитка, и вождь не стал огорчать свое племя.
--
Ладно, - буркнул он - пока по одной кружке, а там посмотрим.
Мы с дядей выбрались из толпы и направились высиживать свой час на пластиковых бочках. По дороге Гуго сунул мне в руку горсть черных капсул.
--
Сожри.
--
Что это? - шепотом спросил я, снова испугавшись.
--
Уголь. Изжоги не будет.
Я сунул капсулы в рот и, давясь, проглотил. Дядя с сожалением посмотрел на меня и вздохнул.
--
Чего ты боишься? Нормально все. Через час поедем домой.
Через час нас действительно отпустили. Пиво пернатым пришлось по вкусу, и они спешно налаживали вторую партию. От завода, где была собрана установка, нам пришлось изрядно попетлять, пока мы добрались до более-менее обжитых мест. Дядя, по-моему, опасался, что нас могут вернуть. Он постоянно оглядывался и напетлял явно лишнего. Но я не хотел ничего знать и демонстративно не обращал внимания на его финты.
Дойдя до обжитого района, Гуго сразу вызвал такси. Оно свалилось на нас сверху через пять минут, и дядя слегка успокоился. Забравшись в машину, он назвал код аэровокзала и по видеофону связался со справочной. Пока я с удивлением его разглядывал, он выяснил, куда идут ближайшие рейсы, и купил два билета на экспресс до Лондона.
--
Мы что сбегаем?
Гуго печально посмотрел на меня.
--
Видишь ли, я тебе не все рассказал. Когда мне переводили склеенные страницы блокнота, то заодно расшифровали и надпись на обложке. А там написано: "Колян! Мы тут попили пивка и уж извиняй, налили портер на бумаги твоего прадеда. Не боись, пострадал только этот блокнот, теперь в нем страницы хрен расклеишь. Так что ничего ценного не пропало, всего лишь устарелый рецепт слабительного. Пока!"
Я уже было, открыл рот, чтобы переспросить какой рецепт, но наткнулся на сердитый дядин взгляд. И вдруг, как-то сразу, почувствовал, что мне очень хочется в туалет.
В Лондоне я живу уже полгода, и мне стала нравиться моя новая провинциальная жизнь. Очень тихий и спокойный городок. Можно без опаски, ходить по улицам и разглядывать чистенькие аккуратные здания и аллеи. Никаких тебе заброшенных кварталов, развалин, катакомб - провинция! Мне к тому же повезло устроиться на госслужбу в научный департамент УИИ.
А дядя Гуго вернулся назад уже через месяц, как только выяснилось, что мы зря сбежали, пернатых наше пиво вполне устроило. То, что после кружки всегда тянет на горшок, они посчитали нормальным эффектом. Кто-то у них даже полазил по сети и нашел по этому поводу какие-то цитаты в старой литературе. Свой фирменный напиток пернатые расхвалили по всему Городу. Все группировки им завидовали, и многие пытались украсть рецепт или изготовить пиво самостоятельно. Пернатые, конечно, задрали нос и ни с кем делиться не желали. Даже небольшая пивная война была между племенами. Но никто так и не узнал, откуда взялся рецепт. Потом Санделла захотел расширить бизнес и начал организовывать сеть по продаже, но напитком заинтересовалась Марсокола. Санделла, конечно, не стал ссориться с большущей корпорацией, а по-хорошему продал пиво и смылся подальше от своих страусов. Наверно, заработал не меньше миллиона.
Марсокола не умеет мелочиться, она развернулась на всей планете меньше чем за полмесяца, и сейчас этот напиток продают везде. Сам я его не пью, но когда вижу рекламу "Пиво Портер - полезный оздоровительный напиток", мне нечего возразить.