Аннотация: А вот тут прошу обратить особое внимание на раздел о злых и/или неблагих богах.
Раздел 4. Религия как кодекс поведения.
Вопросы этики
Закончив с богами, перейдем к очень важному для нас моменту - моделированию религиозной этики, нормы которой очень важны и для описания конкретного сеттинга, и для того, чтобы священник глубже понимал то, во что он верит и кому поклоняется. Ибо соблюдение священником божественного канона и возможные проблемы социального плана, связанные с нетерпимостью к инакомыслию или инакодействию является важным фактором игрового баланса. Так как главное ограничение священника - необходимость соблюдать этику бога, и ее несоблюдение или нерациональное использование божественных сил может иметь последствия, обычно в виде падения способностей.
Теоретически, описание религиозного мировоззрения выполняет две основные функции - мирообъяснение (которое может как содержать рассказ о том, что вначале Матепумба сотворил землю, воду, курицу и небо, так и описывать события с точки зрения научного рационализма) и индоктринацию как наставления в том, что должен делать верящий учению, чтобы в этом мире ему жилось лучше.
Сразу отметим, что жители мира фэнтези лучше представляют себе, что делать и чего не делать, так как мистическая связь между преступлением и наказанием может быть более зримой. Если в нашем мире "ДМ - сволочь, договориться с ним нельзя, а правила никто не видел", здесь "правила лежат в более открытом доступе". Возможность контакта с потусторонним помогает рядовому человеку знать законы мироздания как минимум на уровне "что надо делать, чтоб тебя не коснулся божественный гнев". Более того, существует представление о том, что правильное исполнение канонов может в значительной большей степени влиять на судьбу человека, а нередко и сохранность мира в целом.
В этом смысле характерен Равенлофт, где принцип божественной кары, проявляющийся в форме power check-ов, выражен в наибольшей степени. Однако, несмотря на наличие Доменов, этот же принцип влияет на то, что, посмотрев на "живые примеры неправильного поведения", большинство его жителей десять раз подумают перед тем, чтобы сделать что-то не то.
С другой стороны, по сравнению с реальным миром, этика во многом имеет внешние корни, устанавливаясь не только вследствие объективных условий, но и по воле богов, которым по каким-то причинам Надо, чтобы люди поступали именно так. При этом у любого бога в арсенале хватает приемов, направленных на то, чтобы заставить человека "поступать по совести".
Последнее особенно важно, когда мы имеем дело с разнобожием. Если в случае пантеона боги как-то сосуществуют и могут быть объединены общими этическими принципами, то ситуация, в которой каждая божественная сущность проталкивает в мир собственные этические принципы, дает миру больше одного религиозного канона, больше одной платформы для формирования этики. Всеобщего понимания добра, зла или закона нет.
Наш мир, в котором господствует авраамическая этика, дуалистичен: либо ты соблюдаешь принятые всеми единые нормы, либо ты их не соблюдаешь, относясь к той или иной категории более или менее опасных для общества маргиналов. Множественность этик мира фэнтези означает иное - как отсутствие "принятых норм" и то, что у его обитателей нет выбора между следованием или неследованием канонам вообще. Свобода выбора является не столько выбором между добром и злом, сколько выбором между следованием злому или доброму канону.
С другой стороны, если в мире изначально много богов, у людей есть возможность "выбирать систему, где их пороки называли бы их достоинствами": верующий выбирает тот канон, который в наибольшей мере соответствует его личным взглядам: "идейный диссидент не запишется добровольцем в КГБ". Иными словами, Вася Пупкин может делать мелкие пакости соседям не потому, что так велит его Бог Ихтиандр, а наоборот - поклоняется Ихтиандру, потому что его мораль полагает подобные пакости душеполезным делом.
Однако, разница между канонами может быть радикальной. При этом правильные действия в рамках каждого канона подстегиваются пряниками от божества, в то время как меньшее рвение чревато ослаблением связи между богом и паствой.
В связи с этим рискну сделать предположение, что мир фэнтези может оказаться более полон скрытой нетерпимости. Если в мире сосуществуют несколько религий с непересекающимися этиками (полностью противоположной моралью), их взаимодействие не пойдет по пути выработки взаимной толерантности и поисков консенсуса, так как проявление толерантности будет закономерно расцениваться как уступка врагам.. Но, так как у носителей враждебной этики тоже есть божественная крыша, полностью уничтожить их нельзя, и речь может пойти о вынужденном сосуществовании или выработке тактических союзов, так как различные этические принципы могут вызывать большую или меньшую толерантность.
Теперь поговорим конкретно. Если мы воспринимаем каждую церковь как своего рода "корпорацию", то набор ее этических принципов просто соотносится с выгодой (выраженной в росте силы/влияния бога) и "принципами менеджмента", характерными для данной корпорации. Если Пелор "стоит за" добро с кулаками, значит это нравственно, а, следовательно выгодно. Что же до нарушений правил, то есть разница между "несоблюдением дресс-кода" и "распространением инсайдерской информации".
Моральные конфликты клириков происходят лишь при столкновении духа и буквы, в т.ч. личных принципов и канона. Причем это НЕ проблемы категории "можно ли резать оркских детей", так как на данный вопрос у каждого бога обычно есть давно сформированные ответы, зависящие от его личного отношения к оркам, детям, убийству, воинской чести и тп. При этом сам ранг клирика уже предполагает, что в свое время эти проблемы для себя он уже решил - иначе не был бы священником данного уровня.
Вот более сложный случай моральной дилеммы. Представим себе начинающего клирика божества вроде Пелора, направляющегося в отдаленную местность для лечения больных. По дороге он наблюдает нечто ужасное - скажем, высшего демона вырезающего беззащитную для него деревню. С одной стороны, этика пелоризма требует защитить людей. С другой, молодой священник ясно осознает, что а) на демона его способностей абсолютно не хватит и, скорее всего, он тоже падет жертвой чудовища б) если он погибнет здесь, множество людей останется без помощи, а господь потеряет верного и ценного слугу.
По сути, священник оказывается в той же ситуации, что и молодой корпорат, взявшийся принимать определенные решения не по статусу. В этом случае (опять-таки в зависимости от принципов менеджмента корпорации/этики бога) он может как получить карт-бланш в виде кратковременного прилива кастерских сил, так и быть оставленным на съедение последствиям. В упомянутом выше случае пелорит (если я правильно понимаю их принципы) теоретически должен хотя бы попробовать спасти кого-то из жителей, сделав акцент не на побивании демона, а на том, чтобы кто-то из его потенциальных жертв мог бы спастись. Если это бог Добра и здравого смысла, то священнику придется сжать зубы, проследовать своим курсом и "оставить демона на потом". Если клирик поклоняется богу-покровителю эльфов как расы, а деревня сплошь эльфийская, он обязан лечь костьми, но имеет полное право рассчитывать на дополнительное прикрытие со стороны бога. А реакция божества силы и боя вроде Корда скорее всего сведется к "победишь - награжу, нет - значит, не судьба, но тебя ждет Вальгалла".
В заключение - а возможна ли выработка этики не на основе религии? Наш ответ, да, если религия, к которой носитель этики принадлежит, не имеет по этим вопросам своего мнения. Тогда носители этики могут ориентироваться на какие-то совсем другие вещи - приемлемость для своего социума, влияние на положение в социуме, полезность для здоровья и т.п.
О борьбе добра и зла и культе Действительно Злых Богов.
В мире фэнтези понятия Добра и Зла являются не только этическими, но и игротехническими категориями, так как исповедание этой этики влияет на использование неких ресурсов. В отличие от Киберпанка или Вампиров-Маскарада, где в игру изначально закладывался некий психологический подтекст, и моральные проблемы как бы "закладывались в механику", ДД изначально создавалась как бродилка-стрелялка, где вопросы добра и зла служили скорее сюжетной подоплекой. Иными словами, Приверженность была введена не для того, чтоб "заморачиваться психологией", а для того, чтобы отличать своих от чужих, служа платформой для избирательно действующих способностей или заклинаний.
Именно потому о том, что такое зло, особенно, "этика зла", надо поговорить поподробнее, начав с разъяснения того, что таковой Не является.
Мы не рассматриваем как зло темных по Ниенне или некромантов по Перумову, поскольку в данной ситуации речь идет о том, что "Светлые, называющие себя Темными, ведут борьбу с Темными, которые в силу исторической ситуации/ особенностей мира считаются Светлыми. Мы не рассматриваем как борьбу добра и зла ситуацию, когда термины "хорошие парни" и "плохие парни" являются пафосными заменителями понятий "наши" и "не наши", - маркерами, поясняющими за кого надо болеть при том, что с точки зрения методов достижения цели речь скорее идет о не о борьбе светлых и темных, а р разборке между светло-темными и темно-темными, когда у "не наших" руки в крови по локоть, а у "наших" - только по кисть. В обоих ситуациях Добро и Зло становятся скорее не "научными" а "пропагандистскими" категориями.
Меньшего внимания заслуживает и трактовка зла как "антидобра", когда этика зла оказывается вторична по отношению к официальной морали и построена скорее на развенчании постулатов идейного противника и отрицании его догм, чем на утверждении своих.
Тут мы, собственно, подходим к важному моменту: в нашем мире между понятиями "считать себя добрым/злым" и "быть добрым/злым на самом деле" есть разница. Но в мире фэнтези все может быть иначе, и более того, концепция приверженности неявно подталкивает нас к мысли о том, что, выражаясь терминологией ВтМ, "маска и натура - по определению одно и то же и по-иному не бывает". Это вполне вероятно у добрых, но считает ли себя злым, например, древний красный дракон? Если да, то получается интересно - слово "злой" может и НЕ нести оценочного значения, в этом случае понятие "злой" неравно понятию "плохой" и скорее просто означает что дракон придерживается радикально иной морали.
По-хорошему, это заставляет задуматься о том, насколько человек или божество способно заблуждаться, искренне веря в то, что оно идет путем добра или не желает миру ничего плохого? Бывает ли у красного дракона кризис мировоззрения и возможны ли вообще добрые дроу?
Мой любимый домен Равенлофта - тот, где правит погрузившееся существо, которое ранее было паладином. Темным лордом она стала, отчасти повторив дорогу Короля-Жреца Истара и будучи уверена в том, что в борьбе со Злом хороши любые средства, став квинтэссенцией известного стебного слогана "мы не добрые, мы Светлые".
Мы решаем этот вопрос так. Одной из характеристик мира фэнтези является его метафизичность, что предполагает как раз то, что за тем, что в нашем мире является не более чем этическим понятием, стоят определенные внешние силы. У этих сил могут быть приспешники, следование этике действительно настолько глубоко вшито в сознание, что определенные типы поведения для них просто невозможны. Красный дракон просто не может совершить добрый поступок: он может совершить нечто, что кажется таковым, но имеет совершено иную мотивацию. Люди в большей степени способны к заблуждениям, хотя и здесь надо помнить, что в мире фэнтези "правила по этике лежат в открытом доступе" и "не знать о том, чем оно чревато" куда сложнее.
Но все-таки, что же такое Злой культ с точки зрения особенностей этики или философии? (абсолютное) Зло можно рассматривать с точки зрения моих представлений об этом понятии, неоднократно изложенных в материалах по Приверженности. Можно - в соответствии с релятивистскими установками "морали заинтересованных групп", в рамках которых Добрым/ хорошим считается то, что направлено на сохранение и процветание данного сообщества, а Злым/плохим - то, что ведет к его ослаблению или разрушению. В рамках такой концепции действия, направленные на разрушение всего существующего/материального мира/миропорядка вполне вписываются в понятие Абсолютного Зла, близкое к гумилевской трактовке антисистемы.
Существование в мире фэнтези Абсолютного Зла допускает и деятельность религии соответствующей направленности, но "деструктивные культы" мира фэнтези могут быть достаточно разнообразны. К примеру, некие abyss-o-поклонники вполне могут думать об открытии перманентных порталов в Бездну, дабы демоны "пожрали всех" обитателей этого плана, на чем обрели бы несокрушимую силу и победу в Кровавой Войне. Жрецы бога несмерти, постепенно переходящие в андедное состояние, могут задумываться об уничтожении на земле всей жизни как неестественного явления. Почитатели ксеноморфов-мозгоклюев могут полагать их высшей расой и венцом эволюции, в то время как человечество должно быть их пищей и их рабами (то, что тебе высосали мозг значит, что тебе оказали честь) либо рассчитывать на то, что в случае их вторжения их сделают надсмотрщиками над прочей массой или съедят последними. А приверженцы бога разрушения и энтропии вполне могут работать над идеей полного уничтожения данного плана просто "патамушта!". "Хорошее село красиво горит!".
Во всех этих случаях,- обращение к подобным силам есть осознанный выбор человека, который ради повышения личного могущества или иных целей заключает сделку с силами, принципиально враждебными всему человечеству и становится их агентом влияния.
То, каким различным может быть культ Злого бога, занимающего в нише данного сеттинга место Дьявола, хорошо иллюстрируется тем многообразием трактовок, которые в нашем мире сопровождают образ Сатаны, который воспринимается как:
--
Повелитель зла - причем именно Зла как начала. Поклонение ему нацелено на умножение зла в мире и должно осуществляться соответственно.
--
"Добрый господин", который ничего не запрещает и, в отличие от надуманных Законов, пропагандирует свободу. Точнее, освобождение от всяческих моральных норм и привязанностей. Собственно, именно эта трактовка характерна для сатанистов по Ла Вэю.
--
"Бедный мелькор", - падший ангел, который "хотел как лучше, а вышло как всегда". Вариантов "небожественного плана" бывает несколько, в том числе создание мира без любви.
--
"Проекция негатива" - эта трактовка предполагает, что если все ангелы несут часть аспекта бога, Сатана является проявлением его темной стороны. Данный вариант встречается реже и скорее в толкинистской, чем в христианской среде, но разновидностью этой же трактовки можно считать воплощение Сатаны как духа противоречия или даже специально заложенного в систему "возмутителя спокойствия". Щуки, пущенной в пруд чтобы не дремали караси.
--
"Зам господа по карательной части", чиновник небесной иерархии, ответственный, по одной версии, за наказание грешников, а по другой - и за испытание крепости их веры (напрашивается аналогия с трактовкой Будды в индуизме, где его объявили особым видом аватары Вишну, предназначенной для соблазнения потенциальных грешников). Сатана из книги Иова выступает именно в этом качестве.
--
"Просто сила", не противоположная небесам изначально, но достаточно влиятельная и грозная, чтобы не оставлять ее без поклонения и попыток умилостивить, - Богу свечка, чтоб миловал, черту кочерга чтоб не трогал.
Неблагие боги как особый объект внимания.
Впрочем, три последних трактовки делают из дьявола не столько злое, сколько неблагое (использующее "злую" этику, но при этом вписанное в мир) божество. На разнице между этими понятиями я хотел бы остановиться поподробнее.
В отличие от злых сил, действия которых направлены на разрушение мира, неблагие не собираются его уничтожать, но их отношение к обитателям мира далеко от благожелательного. И если благих богов ублажают для того, чтобы добрые и милостивые силы почаще оделяли молящегося своим вниманием и дарами, цель поклонения неблагим богам заключаются в том, чтобы умилостивить их гнев и сделать так, чтобы они как можно меньше соприкасались со своими почитателями. Почитание неблагих богов строится на искупительной жертве, а этические заповеди упирают не столько на то, что надо делать, чтобы заслужить милости, сколько то, чего НЕ надо делать и что бывает с нарушителями табу. Если же ты пытаешься что-то от них получить, будь готов к очень серьезной плате.
Неблагие боги важны нам потому, что большинство религиозных культов нашего мира (от примитивных языческих до бога Ветхого завета) представляют собой поклонение именно Неблагим Богам. Кроме того, откровенно злые божества/религии гораздо менее интересны для мастеров в силу своей заведомой асоциальности. Между тем, поклонение неблагим богам не всегда тождественно исповедованию зла как рекомендованной этики (между "если надо, можно" и "не можно, а Надо" разница есть!) и тем более сознательному противопоставлению себя обществу.
Культ неблагого бога может иметь несколько разновидностей. Наиболее канонической является модель, которую можно условно назвать "ацтекской": боги злы и гневны, и единственный способ избегнуть неприятностей заключается в том, чтобы а) не нарушать наложенных ими табу б) умилостивляя их, демонстрировать им свое почтение.
Месоамериканская модель довела этот принцип до логического конца, выстроив систему, базирующуюся на идее "меньшего зла". Ацтеки считали, что мир уже несколько раз погибал в катаклизмах, и предотвратить их могут лишь приносимые правильным образом человеческие жертвоприношения, способы которых были весьма изощрёнными. Не вдаваясь в подробности, отмечу только то, что установленные ацтеками порядки были таковы, что аборигены восприняли появление испанцев с радостью, а весь последующий "беспредел инквизиторов" воспринимался ими как зло, куда меньшее по сравнению с тем, что творилось до их появления.
Второй вариант можно условно свести к фразе "не мы такие, жизнь такая" - ты просто пытаешься выжить в суровом мире. Здесь наиболее част паттерн, который можно назвать "ассирийским". Мир жесток и несправедлив, но либо ты раб, либо погонщик рабов. Или хищник, или жертва. Или ты, или тебя. Законы мира суровы, но если им следовать, вознесешься над остальными.
Мир с неблагими богами описывает Лавкрафт, когда божественная сила в нем - чудовищна, равнодушна к людям и непостижима ими, и единственное благодушно настроенное божество покровительствует не людям а кошкам.
Во втором случае, который можно назвать "ветхозаветным", Господь позиционируется как суровый отец, воспитующий Избранный народ и лучше самого народа, знающий, что ему делать. В отличие от ацтекского варианта, он желает своей пастве добра, но любое отклонение от программы воспринимается им как схизма и жестко карается - избранность древних евреев проявлялась в дополнительном количестве запретов (613 штук) и немалом числе подзатыльников за их нарушение. Впрочем, идея загнать пинками в светлое будущее всех вне зависимости от того, хотят они этого или нет, встречается не только в Ветхом Завете.
Наконец, есть вариант "добра с ну оч-чень большими кулаками", когда неблагой бог утверждает что он благ, но эта часть его природы будет проявлена только тогда, "когда хорошие люди наконец соберутся и перебьют всех плохих". Так как мир вокруг преисполнен зла, мы должны прибегать к очень жестким мерам просто потому что такова обстановка и нельзя приготовить яичницу не разбив яиц. Щепки, которые летят при рубке леса, воспринимаются как неприятное, но неотъемлемое следствие. Их число, конечно же, надо уменьшать, но делать это по возможности и не в ущерб основной цели.
Заметим, таким принципам могут следовать и преданные закону слуги государственного культа, чья политика борьбы со злом может напоминать Охотников на Ведьм ВарХаммера, и приверженные хаосу адепты свободной анархии, готовые лить кровь реки крови ради грядущего счастья всего человечества.
Кстати, именно здесь можно провести еще одну важную границу между этикой благого или неблагого бога. Это вопрос о соотношении цели и средств, а также - о допустимых жертвах. Неблагой бог готов принимать на себя грехи паствы (если вообще считает такое грехом) и разрешает своим адептам любые средства, даже если его этика формально направлена на достижение "добрых" целей: согрешил ради дела - покаялся - очистился - готов грешить и дальше. В то время как в этике по-настоящему Доброго бога слезинка одного ребенка Действительно дороже счастья всего человечества, - "что пользы тебе будет если мир ты приобретешь а душу свою погубишь". В наш циничный век такую логику понять сложно но она вполне вероятна.
При этом такой подход может быть характерен не только для "гудных" богов. Друиды вполне могут осудить полководца, который заманал армию нежити в лес и сжего его вместе со всеми зверюшками.
- погубление одной души не оправдывает спасение тысяч тел.
Третий вариант находится на грани поклонения злому богу и условно может быть назван "катарским", хотя в рамках той же модели пребывала доктрина "Аум Синрикё". Огрубленный вариант оригинальной модели сводится к "Мир плох и мы делаем все, чтобы ускорить его разрушение, ибо в процессе апокалипсиса мы-праведники спасемся, остальные - нет".
Более интересный вариант был у меня во время конструирования ереси "угодных богу". Согласно данной концепции, хотя бессмертная душа человека безусловно сотворена всеблагим богом, полный страдания и мук материальный мир (в том числе и человеческое тело) создан дьяволом как ловушка для души, освободить которую можно несколькими способами. Можно довести себя до смерти умерщвлением плоти, но даже такое самоубийство - грех. Можно заставить материю выпустить душу из своих когтей, изнуряя плоть оргиями, но это может спровоцировать внимание дьявола как отца страстей и грехов. Потому истинные адепты предпочитают третий путь - обрести контроль души над телом, подчинить "дьявола" и укротить его, развивая свои внутренние способности.
Несмотря на то, что угодные богу вовсе не собирались разрушить мироздание и были непримиримыми противниками дьяволопоклонников, почитавших Сатану как "князя мира сего", никакие законы, моральные нормы или общественно-политические институты окружающего мира для них значения не имели. Считалось, что законы созданы дьяволом, и угодный богу может считать себя свободным от них, подчиняясь только велениям своей души, Закона Божьего. К тому же убийство есть высвобождение души из ловушки плоти, поджог - уничтожение того, что и без того пепел по своей сути, а лишение богача материальных благ может быть рассмотрено как стимул к развитию духовного. В борьбе с дьяволом хороши все средства, и законы чести на священную войну не распространяются .
Естественно, однако, то, что эти термины отличны от общепринятого названия декларируемых принципов, и фразы типа "о великие боги Ужаса, Разрушения и Предначального Зла!" встречаются только в очень плохих романах (или, к сожалению, в некоторых модулях). Как правило, при разборке двух LE-систем каждая утверждает, что именно она есть Добро, Свет и Единственно Верная Истинная вера, причем жесткость противостояния между такими культами может быть не меньше чем при обычном противостоянии сторонников Добра и Зла.
Поясним: Священник ДД - один из наиболее сильных классов. В классическом AD&D он уступал по запасу живучести и боевому мастерству только воину , но при этом владел мощным набором защитных заклинаний. В Третьей редакции это положение сохранилось, если не улучшилось - священник потерял обязательные ограничения на оружие, а его чары дополнились большим блоком боевых заклинаний, кардинально меняющих в его пользу расклад сил в сражении. (Маги при этом ничего клирического не приобрели). Правда, клирик перестал быть вторым после воина по боевому мастерству и броне, но при общем увеличении параметра боевого мастерства это не страшно. К тому же при минимальной укастовке и потере воинами таких преимуществ как исключительные Сила и Сложение и более быстрый по сравнению с другими классами рост спасбросков, священник сражается не хуже, чем воин равного уровня.
Между тем в большинстве ДД-шных миров вопрос соблюдения этики строго рассматривался только для паладинов, этические принципы которых строго строились на канонах христианского рыцарства. При этом практически никто не расписывал того, за какие нарушения теряет богоданные способности клирик. Такая ситуация кажется мне дисбалансом.
Понятно, что разработкой божественной этики занимается не каждый миростроитель, и в качестве своего рода примеров хорошей проработки культа я могу сослаться как на пантеон Анакена, где игротехнические проявления способностей священника как бы вытекают из божественной этики и особенностей духовной организации, так и на наработки Гремлина, в которых священник каждого бога есть отдельный класс со своим набором чар и способностей.
В советское время коммунизм во многом занимал нишу религии, а представителя партаппарата во многом выполняли функции священников как с точки зрения идеологии, так и с точки зрения парагосударственного контроля: подобно тому, как священник мог придти к феодалу и увещевать его вопросом о том, подумал ли он о Господе, в СССР парторг всегда мог сказать начальнику нечто вроде "Петр Семеныч, ну вы же коммунист! Как можно...".
Понятно, что каждое правило предполагает исключения. Так, много интересных элементов концепции Шандарии связаны с тем, что картина мира, показанная пастве Богом и внедряемая представителями Церкви, отлична от действительного положения дел. Сущность, объявляющая себя Творцом, в действительности таковым не является.
Заметим, что портфель бога далеко не всегда определяет его этику. Даже АДД-шный "справочник Некроманта" хорошо продемонстрировал этот принцип, представив аудитории пять вариантов "бога смерти" с крайне различающимися этическими принципами (смерть и посмертный суд; смерть - убийство и упоение кровью; смерть, разложение, болезни и деградация; смерть-боль - страдание-самосовершенствование через него; смерть, точнее несмерть и покровительство нежити).
Это касается и философской части произведений маркиза де Сада, которые очень многие считают классическим примером "философии зла для чайников". Но маркиз, как известно, был высоким теоретиком не только в сексе, где его персонажи совершают вещи, физически невозможные и существующие только в фантазиях заключенного в тюрьму онаниста. Его герои всего лишь отрицают христианскую мораль и подводят оправдательную базу под свои развлечения. Никто из них не сказал : "я делаю что хочу и мораль общества меня вообще не волнует". Наоборот, они очень стараются выглядеть его в глазах "правильным образом". Философия играет роль уговаривания для преодоления барьера отторжения, подобно тому, как, соблазняя мальчика-подростка, интеллигентный педофил непременно упомянет о древней Греции или особенностях итальянского Ренессанса.
Не случайно Третья редакция рассматривает Определение Зла как указание либо на изначальную преданность таковому (в случае злых чудовищ), либо на Зло как магический источник силы кастера, из-за чего среди людей им "светятся" только клирики злых богов или их "паладинообразные".
У одного из авторов я встретил хорошую фразу: добрым богам поклоняются из любви, нейтральным - ради выгоды, злым (неблагим), - из страха.
Кстати, из ацтекской концепции следовало занятное следствие: если ты встретил кого-то незнакомого, надо попытаться его убить, не получилось, наверное, он бог и его стоит бояться. Именно этот стереотип и послужил, одним из компонентов успеха испанцев, которые с их уровнем технологии и стереотипами ведения войны оказались богами, которые убили прежние божества и заняли их место.
На Анакене к этому типажу относятся Айяз (бог силы, власти и административной тирании) и Юромлаар (законы естественного отбора и обожествленное право сильного). В обоих случаях мир позиционируется как джунгли, а "злое" поведение - единственным способом выживания.
Единственная приемлемая отмазка - вариант, когда культисты Невесть-ктота полагают, что раз он такой Страшный и Ужасный, то лучше быть на его стороне, а призывы "О Бог Зла и Погибели!" вполне правомочны - с оговоркой, что Зло и Погибель они несут всем, кроме взывающего.