Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.
Мама Сашки, Лукаш, объявилась здесь, возле колодца. Она беспокоится за Сашку, в то время как я, такой себе авантюрист, искатель приключений, хочу её успокоить.
Мы стоим над колодцем: мама Сашки - Лукаш, стоит, я, и сам Сашка. Лукаш смотрит на меня так, словно я вовлекаю Сашку в свои авантюру. А Сашка молчит, стоит рядом с ней и предательски молчит. А я что, должен отдуваться за него. А что Сашка скажет маме своей, которая Лукаш, что? Что мы ныряли в глубокий колодец, я и он? Но Сашка доволен, и своего прекрасного настроения не скрывает. Ещё бы, одет он замечательно, модная роба с моднячими карманами, и ткань дорогая, и прикид стильного покроя. И мама, Лукаш прибежала, беспокоится о нём, и всем своим видом буквально подчёркивает это беспокойство. Видно, что вся ответственность сваливается на меня, в том, что мы ныряли в колодец. Лукаш стоит чуть правее от меня и ждёт объяснений, а Сашка между нами, он слева от неё. Как в рот воды набрал, Сашка этот.
И что мне сказать? Да, я нырял. Точнее, мы с Сашкой ныряли в глубокий колодец за скарбом нацистов. Колодец очень глубок, невероятно просто. И ныряния эти прям экстрим.
Я смотрю на маму Сашки и замечаю рядом с ней некого человека, взрослого мужчину, который, наверное папа Сашки? Потому как он лишь присутствует справа от неё, появившись, вдруг куда-то пропал, превратился в тень. Вместо него, папы Сашки объявилась тень, кудрявая. И я замечаю эту тень, вижу отчётливо. Но то такое.
Смотрю я на Сашку, он нормальный парень, мой друг. И хоть одет модно, прикинут в комуфляж, пятнистый, и корманов много и даже некое подобие бронежилета. Подготовился замечательно к нашей авантюре.
Нырять в глубокий колодец за сарбом нацистов это такое полезное занятие.
Решился я рассказать маме Сашки в подробностях как мы ныряли, в особенности, что это такое - нырять за скарбом нацистов. Колодец очень глубок, и весь путь - вода тёплая. Погружаясь до того места, где колодец резко обрывается вдруг чувствуешь необычайный холод. И необъятная пустота, сравнимая с самым дном. Выплывая в холодной пустоте, где дно простирается во все стороны пространства, где волнуются из стороны в сторону подводные воды. И качают тебя в невесомости и чувствуется этот холод до костей, до судорог. Холодные воды, которые являются частью большого моря.
Но там, на самом дне, глубинны глубокой и невесомой, донные воды так прозрачны, что свет уже пронизывает все уголки гигантской донной ниши. И видны воды огромного моря, откуда льётся свет этот. Через гигантскую щель пещеры проникает свет в прозрачные, почти до кристального, воды дна.
Но главное, чтобы от холода не схватила судорога. И быстрее наверх, скорее...
Короче, никакого другого скарба нацистов я не увидел, но ощутил, только холод. Холод. К счастью не свела судорога и не окачурился я на дне этом.
А наверху, вот где тьма царит. Разбавлена эта тьма светом электрических лампочек, но тепло. Не так уютно, да, даже больше напоминает это место такой себе штаб шпаны, который мы устроили наверху и узкий тесный колодец, где-то тут затерялся среди пещерной обстановки. А выделить в этой пещере можно только четыре кресла, установленные друг напротив друга, по кругу. Такие себе кресла для посиделок, где мы сядем да... а колодца не видно, он спрятан за креслами, как источник