Шестой вечер из цикла "Критический минимум" стал историей. А вместе с ним и великолепное, концертное чтение Сульчицкой, попытка Караулова выйти из зала, когда критики начали выяснять отношения между собой, позабыв о текстуре и авторе, негромкое звяканье рюмок в буфете, морозный и прокуренный тамбур салона с промерзшим диванчиком, на который в этот раз так никто и не примостился...
Общего и бесспорного для всех критерия оценки того или иного автора, представляющего себя достаточно объемной подборкой, у критиков не выработалось. Так и славно! К чему прежнее единомыслие? Даже - диалог, нудно-бесконечный спор о нюансах - к чему? Ведь автору не так важен критический "консенсус", но - самый "минимум", летучий сбор точек зрения, с которыми он и сам как-нибудь управится, уложит на полки памяти, вернется к ним потом или позабудет навсегда.
Однако, как выяснилось, отсутствие именно "общих оценочных метод" еще способно, оказывается, причинять несравненные мучения критикам, прерывать ход обсуждения пространными рефлексиями.
"Здесь нет поэзии!" - звучит довольно пафосно, особенно если речь изначально идет об авторе с тысячной армией почитателей, исследователей. Только-то тысячной? - скривится кто-нибудь. В масштабах Москвы тысяча верных не так мало, а две-три тысячи - вполне соответствуют понятию "слава". Мандельштам в каком-то смысле предрек и нам неслышность речей "за десять шагов". Ужели голос может разноситься дальше? Только усиленный радиодинамиками в парке имени Культуры и Отдыха.
Досадно, что даже самые чуткие зрители, засиживающиеся на "Минимуме" до одиннадцати вечера, вправе теперь подумать, что главнейшим побуждением критика является желание повыкобениваться.
Шестой "Минимум" в который раз женственно заломил руки: куда ж нам плыть? что оценивать - автора или его строки? личность или вклад личности? большевика или коммуниста? Интернационал. Можно сколько угодно ругать друг друга "формалистами", но без включения в анализ всех составляющих, и прежде всего "человеческой", невозможно объективизировать суждение. Вне соотнесения текста с личностью - не случается ничего. Парад "показателей", восковой блеск риторики.
У кого-то в анализе вечно превалирует мышца "мозговая", у кого-то "сердечная", однако провозглашать индивидуальную монополию на ощущение "поэтического вещества" ни одно из уникальных сочетаний не дает.
Истории, тем более литературной, когда-нибудь, где-нибудь помимо нас, может и не быть, физически не настать. Ушедший термоядерный век научил нас этому. Или сейчас, или... Если есть стихи, есть и критическое поприще...
Итак, читали: Валерий Прокошин, Ольга Сульчицкая, Мария Ватутина, Геннадий Каневский, Игорь Караулов.
Высказывались: Евгения Вежлян, Данила Давыдов, Леонид Костюков.
Придумали, организовали и вели: Андрей Коровин и Елена Пахомова.
Состоялся шестой вечер из цикла "Критический минимум" в салоне "Классики XXI века" при поддержке культурного центра "Булгаковский дом".
Дает что-нибудь этот голый список? На "Минимуме" надо быть и своими глазами видеть, кожей чувствовать, как звучат стихи, за ними - сбивчиво начинаются речи и повисают мучительные паузы, как медленно, вязью синекдох и метонимий, разогревается интонация и как, наконец, взрывается зал хохотом и аплодисментом, как он скучает, начинает утекать было на улицу, но, заскучав и там, возвращается к месту, где горит, все еще горит какой-то странный, синевато-зеленоватый костерок. И посреди огромного русско-московского безмолвия бьется мысль.