Вилкат Артур : другие произведения.

Задание- выжить. Обновление

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Черновик. Людей любящих русский язык прошу сюда НЕ ЗАХОДИТЬ:))Здесь будет вылкладываться необработанные Пани Ларой новые куски. По ходу писания будеть допольнятся, обновляться и убираться. Тапочки приветствуется. Обн. 17.04.10

  
   Глава пятая
  
   На пути к большим проблемам
  
  
  Дорога, это всеобщее сплочённость
  народа и его повелителя,
  когда люди согласный, вместе с ним умереть,
  вместе с ним жить
  и им нестрашны никакие тревоги
  
  Сунь-цзы (Первый путь к победе)
  
  
   Лиетува Декабрь 1700 года
  
   Тадас
  
   Мы сидели в гостях у пана Статкевича и тихо подпевали Алесю. Всё таки очень хорошо, что он наконец избавился от этих интиллигентских суеверии. Не знаю, как Дитер, но я после того, как на дуэли убил своего первого противника, тоже чувствовал себя не ахти. Но через это должен пройти каждый порядочный человек на войне. Самое главное, не дать победить себя зверю, присутствующему в душе христианина и не потерять совести. Я настраивал семиструнную гитару, на второй, такой же Дитер обучал мою сестру, а все её разом объявившееся подруги влюблёнными глазами пожирали Aлеся и хихикали между собой. Как я уже заметил, власть моей сестры начали признавать и девушки на много старше её, что очень не нравилось нашей тройке. Планы женитьбы пока не очень входили в наши планы, а гадить в своём гнезде мы считали верхом свинства. Проблема подросткового секса решилась само собой. В окрестных деревнях оказалось множество молоденьких девушек, готовых по малейшему приглашению прыгнуть в кровать доблестным лыцарям, освободителям их деревень от злых разбойников. Тем более, что мы никогда не скупились на подарки. Возникающие иногда недоразумения с влюблёнными ухажерами, тоже решили просто. С одной стороны в наших краях наблюдался многократный перевес свободных женщин, вдруг, из-за войны, ставших никому не нужными, с другой стороны я серьёзно приказал довести до всех моих подчинённых о недопустимости какой-либо грубости к простому населению. Пока, после подтвержденного тремя независимыми свидетелями, факта изнасилования солдатом приличной купеческой дочки, мне только один раз пришлось отправить человека на плаху. Может помогло то, что рядом лежали, положив головы на колоды, все его друзья по десятке и его непосредственный командир. Им же, припомнив уже ставшие притчей на всех языках изречение:- 'Сперва предупреждение, на второе- плети, на третье- плаха' пришлось и похоронить его, оплатив все долги покойника. Так-что, пока со всеми криминальными проблемами справлялись местные суды и власть.
   Я наконец настроил гитару и попробовал спеть одну из не давно переведенных на местный язык песен группы 'Любе'. По моему, у нас начинает потихонечку получаться.
   Закончив я наконец обратил внимание на сидящего передо мной человека. Пытка любезностью и гостеприимностью продолжалась уже третий час. Я ещё раз обратился к нашему гостю:
  - Пан Владислав Конюшевский, так вы объявляете, что после того, как конфедераты победили моего господина пана Сапиегу я должен был посыпать голову пеплом и прийти к вам с повинной для объявления,- какую кару я должен понести, из-за того, что пошёл войной на нашего законного короля Августа Второго.
  - Также вы утверждаете, что я должен отпустить всех оказавшихся в моих владениях и коварно пленённых доблестных воинов Саксонской короны.
  Сидевший передо мной статный шляхтич с фигурой и движениями хорошего воина, протёр выступивший на лбу пот:
  - Не только утверждаю, но и требую твоего немедленного повиновения. Ты осмелился выступить перед своим законным королём, но и прямо подстрекал к этому все окрестных шляхтичей. Если не хочешь, чтобы твою семью постигла твоя же участь, должен немедленно явиться в Вильно.
  А вот тут он хватил лишнего. У меня из семьи осталась только сестра и она немедленно использовала его ошибку.
  - Брат, отрежь ему уши!- прокричала кровожадная девчонка из-за своего угла.
   Вот, что значит моя школа, или Дитера, что-то она слишком много времени, стала ошиваться в его компании. Как бы он не научил её чему нибудь слишком опасному.
  К уважению нашего гостя, я должен был заметить, что глупая выходка девушки не отразилась на его лице. Осталось только знаком попросить Кристинку успокоится и продолжить разговор:
  - Пан Владислав пусть извинить неразумное дитё, после того, как у неё погибли родители, она всё время ищет тех предателей, виновных в их смерти.
   Моя нечаянно брошенная фраза отразилось испугом на его лице. А вот это уже интересно. Я догадывался, что со смертью моих родителей было что-то нечисто, но текущие дела направили мои взгляды на другую сторону. Я всегда знал, что их, решивших погостить на родной усадьбе, убили дезертиры армии князя Радзивила, но что тут может быть замешанными и другие силы даже в голову не приходило. Оставив заметку в своём уме на будущие задачи, я снова обратился к нашему гостью:
  - Уважаемый, а как же право 'Liberum Weto'. Я не давал права моему законному королю объявлять войну шведам, и тем более, я не давал ему права проиграть её, потому заранее принял сторону победителя.
  Ужас и презрение появились на его лице. Он явно захотел встать и ударить меня, но заранее привязанные к ножкам стула его ноги не позволили осуществиться его мечте. Сам виноват. Прискакал со взводом солдат в имение пана Статкевича и начал угрожать молодому парню, не давно ставшему сиротой. Я думаю под шумок того, что его отец погиб под Валкининками, кто-то захотел прибрать себе такое красивое имение. Только, да простит меня создатель, ни пан Статкевич, ни пан Конюшевский не знает, что весь этот цирк с внезапно в имении оказавшейся ротой моих солдат, это хорошо построенная засада.
  '
  Когда до нас дошли слухи о победе врагов нашего великого гетмана Сапеги, многие мои внезапно появившиеся союзники очень приуныли. И когда до нас дошли вести о начавшихся грабежах имущества его сторонников, пришлось придумать новый план по спасению моей маленькой армии. Сразу вовсю я задействовал всю нашу агентурную сеть, стараясь выяснить откуда и от кого придётся ждать удара. Нас спасало только то, что конфедераты начали делать одну ошибку за другой. Победив они распустили своё войско, начали проводить независимую от Варшавы политику, даже успели объявить Августа II отдельным королём в Литве с правом передать трон своим детям. Глупее они могли поступить только пригласив Папу Римского стать кардиналом в Литве.
  Люди Пантелея сразу определили самые беспокойные и горячие головы в стране победителей, и дождавшись, пока они разбредутся, подкинули части из них сведения о мятежниках, тем более что слухи о нас уже просочились в большой мир. Абрам вообще провёл ювелирную работу доказав им, что мятежниками не может руководить 15-ний пацан и, что за ним стоит шляхтич по старше. Когда двадцатка самых крутых и горячих панов с парой десяткой своих холопов поскакало в нашу сторону, тут мы как раз подготавливались к приёму гостей.
  На роль подсадных уток согласились, очередной раз подслушав под дверью, моя сестра с подругой. Я конечно, очередной раз хотел за это выпороть это ходящие недоразумение, она в очередной раз со слезами на глазах отстояла свою точку зрения и я сжался. Тем более что она высказала дельную мысль.- На встречающих девушек у панов сразу рука не поднимется, тем более если рядом будет стоять священник. А вот если разбойники увидят парней, некоторые из них могут сначала выстрелить или шашкой махнуть и только потом подумать.
  Так и случилось. Когда толпа всадников с горячими факелами в руках просочилось через узкий проход в большой двор, первое, что они увидели, были две маленькие девушки со хлебом и солью на руках, да святой отец державший на руках большой крест. Храбрые рыцари сразу стушевались и перестали оглушать окрестности своими глупыми криками. Я со своего укрытия отметил только пару из них, усиленно начавших осматривать окрестности в поисках засад. Таких воинов мне сразу захотелось взять в своё войско или сделать своими друзьями.
  Когда, мною обозначенные вожаки в сопровождении Пантелея слезли с коней и подойдя к девушкам, согласно обычаю, преклонили колени и взяли хлеб до соль, их ждало самое большое разочарование в жизни. Когда самый главный из них нагло улыбаясь поднял глаза, на него смотрели дула четырёх пищалей. В тот же момент из под сугробов поднялись одетые в белое мои рейнджеры и исчезли из глаз кусты означавшие конец двора. Сейчас везде за преградами стояли шеренги наших бойцов, ощетинившиеся ружьями и штыками.
  Я протёр пот, выступивший на лбу в надежде, чтобы никто из противников не задумает бузить. Но ситуацию спас Пантелей со своим человеком.
  Вмиг сбив на землю слишком гордого щляхтича, он прорычал:
  - Ты, что, хочешь всех нас убить! Не видишь, что их в три раза больше!
  Тут уже пришлось вступить в дело отцу Игнацию:
  - Уважаемые рыцари мы приглашаем вас на день рождения нашего хлебосольного пана, но так как он знаменит тем, что не переносит вида оружия, просим вас ваши сабли и ружья оставить за дверью.
   Первыми, как и было оговорено, отложили свои шашки люди Пантелея, а другие, следуя законом толпы, просто последовали их примеру. Я еще раз удостоверился, что мною выбранные вражеские бойцы, поступили очень мудро и до конца не теряли надежды сбежать. Но таких возможностей им не давали текущие обстоятельства и друзья, в миг предавшие надежду сопротивляться.
  С одним из них, я и сейчас и мучаюсь.
  '
  - Так, слухи о том, что ты устроил рокош оказались правдой!- Выкрикнул он. - И почему, ты думаешь, что наш Король проиграет. Он со своей армией сейчас займёт Ригу и вся карающая длань его войск повернётся на твою несчастную землю. И перестань петь на этом быдлятском языке, поговорим же как все просвещённые люди на родном польском.
  А вот этого я простить не могу.
  - Ещё по пять плетей холопам пана Владислава!- Прокричал я.
  - Пан Конюшевский, я уже пару раз говорил вам, что за каждое ваше оскорбление, будут страдать ваши люди.
  Я снова удивился, самообладанию сидящего передо мной воина. Я видел, как его ногти чуть не до крови вонзились в ладони, как он вдруг побелел. Всё же ты очень переживаешь за своих товарищей, только тебе невдомёк, что все эти крики боли слышимые из-за двери, это тоже подстава. Я в очередной раз захотел увидеть твоё лицо, когда ты вернёшься в Каунас и начнёшь рассказывать о жестоком предателе, погубившем твоих друзей, соберёшь мстителей и увидишь их всех пьяненькими завалившимися к тебя домой. Пока они радуется гостеприимству пана Григаса, вовсю расхваливавшему мои победы и доброту и пьёт до потери сознания. Конечно сегодняшняя победа аукнется в копейку для моего кошелка, но что оставалось делать. Не объявлять же мне войну всей Литве.
   Я снова помучил гитару и пропел очередную нами переделанную песню и ещё раз спросил:
  Так пан Владислав, вы и дальше отказываетесь выпить за моё здоровье, в честь моего дня рождения?
  Ответ не заставил себя ждать.
  - Я не пью с предателями родной земли.
  -Пан Владислав,-переспросил я.- Когда вы напали на нашего гетмана, только что вернувшегося с победоносной войны против нехристей турков, как вы назовёте этот ваш поступок?
  - Мы поступили правильно, этот осквернитель наших вольностей, хотел устроит на нашей родине порядки подобные Московским или Турецким. Мы никогда не отступимся ни на шаг от наших идеалов.
  Эту белиберду я выслушивал в третий раз за сегодняшний день и потихонечку начинал терять терпение.
  - Пан Владислав, вы не обидетесь, но вам придётся некоторое время, пожить в очень неудобных помещениях. Как мы уже знаем, вы собирались пограбить наших друзей.
  Я взял листок бумаги, только что принесённый посыльным, просмотрел его и начал читать.
  -Пан Конюшевский Владислав, родился в Гродно в семье местного каштеляна, вдовец, семьи не имеет, как он думает, она вся погибла. Но у нас есть сведение, о двух его мальчиках, отбитых у татар и воспитанных малоимущей крестьянской бездетной семьёй. К врагам беспощадный, знаменит своим воинским умением. В настоящее время сватается к вдове Каунаского купца, убитого сторонниками гетмана. Не решается из-за бедности своей. В плане выкупа безынтересен, так-как некому за него заплатить.
  -Пан Владислав, вас сейчас отведут в ваши на ближайшее время будущие апартаменты, но вы не обижайтесь, за вас выкуп внесут ваши друзья.
  Я проводил с сожалением уводимого борца, как же жаль, что он остался моим врагом.
  Когда ввели другого моего избранника, у меня осталось сил только на пару фраз:
  -Пан Гецевич, вы и вправду попали на мой день рождения. Так не будем сегодня говорить о проблемах. Вы же очень красиво поёте, так присоединитесь, пожалуйста, к нашему торжеству.
  
  
   Пан Владислав
  
   Я только что означил крестиком на стене седьмой завтрак, принесённый моими пленителями, когда наконец открылась дверь из моей комнаты и стражник мне сказал, что его господин хочет снова видеть меня. Я приготовился к очередным моральным пыткам, очередной раз поклялся отомстить и пошёл в большую комнату. Пана Жемецкого на этот раз я увидел пересматривающего большую кипу бумаг.
  И этот школяр решил бросит вызов нам, непобедимым воинам Республики.- Про себя усмехнулся я.-Дайте мне только вырваться отсюда и я сожгу этот рассадник измены и предательства. Иш чего задумали, у них холоп взявший в руки ружьё и давший присягу этому выскочке объявляется свободным человеком, как и вся его семья. А кто тогда землю пахать будет, если все станут свободными? Нет, спалить этот рассадник скверны, другого выхода нет.
  Пан Тадеуш поднял красные от бессонницы глаза, наверно всю ночь мучил моих товарищей, то- то я давно о них не слышу. Где благородные паны Гецевич, Станкевич и казак Пантелей до последнего дня деливший со мной тюрьму? Наверно положил голову на этой самой плахе, которую мне показывали. Я так и не узнал, кого из наших казнили на этот раз, но очередной раз поклялся отомстить за них.
  Я спокойно посмотрел на кровавые глаза этого бесстыжего юнца и приготовился услышать очередную пакость, вроде о моих воскресших из мёртвых сыновьях, или о победах шведского короля над русскими. Победил наш Август турков, навалит наконец он по шее и шведам.
  Пан Тадеуш, да чтоб ты сдох и поскорее, уставшим голосом сказал мне.
  - Пан Владислав, ваша вдова согласилась заплатить за вас выкуп.-А за это оскорбление, я собственноручно вырву твоё гадкое сердце.- Так что мы вас отпускаем. Подумайте хорошо, стоит ли вам дальше воевать? Не лучше ли жениться на красивой и богатой вдове, настрогать кучу детей и умереть среди внуков в красивом саду?
  Я снова проглотил эти оскорбительные для меня слова и вышел во двор. Пан Тадеуш в очередной раз удивил меня. Там уже ровными шеренгами стояло всё его войско в двести человек. Я с завистью отметил их выправку и оружие, а как их обучали мне уже пришлось понаблюдать. Мне нужно минимум шляхтичей пятьсот, чтобы их победить. Когда я понаблюдал за ихними упражнениями со шпагой и дагой смеялся в душе. Тут нога не так выступить, там замах слишком слабый с другой стороны, они все ещё молодые и до уровня мастера им надо много тренироваться. Но когда на плацу появился грязный литвинский певец, я испугался. Этого холопа надо расстрелять из далека, ни в коем случае нельзя подпустить его близко.
  Когда прошёл между ровно стоящими шеренгами к моему коню, пан Тадеуш с торжественными словами обратился к солдатам.- Друзья, мы провожаем в дорогу благородного Пана Владислава Конюшевского, так пусть ему дорога покажется лёгкой! Виват пану Конюшевскому!- И вручил мне мою саблю.
   Трёхкратный дружный Виват разбудил наверно всю округу, а я, покидая этот ' гостеприимный' дом, зарубил на памятку все лица моих врагов.
  
   Через пару суток я, проклиная зиму, наконец добрался до Ковно. Мне ещё повезло, что через десять вёрст, мой конь выскочил на довольно проезженную дорогу. Я не знал хозяина этих земель, но везде появившееся деревянные указатели с направлением к ближайшим трактирам и расстоянием до них приятно удивили меня. Когда я стану властителем здешнего края, обязательно поблагодарю автора этой идеи. И выпорю за ранее, нельзя же рядом с благородным языком Республики ставить тарабарский литовский язык. Вернувшись, я первым делом я пошёл к вдове и, когда слуги впустили меня в дом, отвесил ей пару оплеух.
  -Ты кто такая, что решила купить себе благородного шляхтича! Я тебе, сука, не давал права платить за меня!
  Посмотрев на её сразу ставшими влажными глаза, довольный достигнутым результатом, я потребовал:
  - Быстро мне достань пару сотен злотых, они мне понадобится для моей мести.- И для утверждения моих прав горячо поцеловал в очаровательно красивые губы. Когда её слабые попытки посопротивляться закончились, ещё раз окинул милую грозным взглядом и сказал.
  - Когда я убью своего врага и заберу себе его имение, сразу женюсь на тебе.
  Так я решил свой денежные проблемы. Осталось закончить дело самым главным. Когда я ввалился к пану Куцику и начал рассказывать о предателях в родном краю, убивших столько доблестных рыцарей, он только глупо усмехнулся и сказал:
  - Пан Владислав, вы наверно забыли какой сегодня день? У нас же Рождество на двору.
  Оставив этого предателя праздновать этот глупый праздник, я побежал к другим моим друзьям. Прошло некоторое время, пока мне подсказали в какой корчме они сейчас находиться и я вломился туда. Друзья, как всегда, были в ударе. Я вырвал у одного из них бокал с вином, выпил и разбил его об стол.
  - Вы тут, пьёте, а наши друзья в неволе у предателей мучаются или вообще не погребёнными лежат.
  Они хотели мне что-то сказать или доказать, но я не сдержался и рассказал гнусных предателях, сбивших своё гнездо рядом с нами. Когда я в гробовой тишине, закончил свою речь просьбой выпить за покойных наших друзей, подлый удар пана Тадеуша наконец достиг меня.
  Возникшая за моей спиной пьяная рожа господина Станкевича дыхнула на меня перегаром и брякнула:
  - О, пан Владислав, а это мы думали, что тебя нет в живых!
  Всё ясно, предательство добралось и сюда. На мои попытки собрать группу единомышленников для захвата вражьего лагеря все отмахивались уповая на наступившую зиму и бездорожье. Меня понял только благородный казак Пантелей. Прослезившись увидев меня живым, он согласился помочь мне в дороге к нашему королю. Видя мои благородные попытки послужить короне, он даже упросил взять его внука Тараску в свои денщики. Конечно, мне с такой родословной подошёл бы лучше денщик голубых кровей, но на безрыбье и сыр,- мясо. А когда, через пару дней эта свора пьяных предателей объявила мне, что теперь могут меня отпустить, потому что выкупили из плена двадцать саксонцев, под руководством капитана Йоганна, я наконец поверил в свою звезду.
  -Пан Жемецкий, я приду и вырву твоё грязное сердце! Как только я доберусь до нашего короля и расскажу о твоём предательстве, он даст мне достаточно солдат для установления справедливости.
  
  
   Лиетува Родная деревня январь 1701 года
  
   Пани Кристинка
  
   Мягкий холодок щипает мои ушки, солнышко целует мои щёки, а я вместе с подружками радуюсь, что наконец занятия могут пройти на чистом воздухе, хотя для многих из нас они стали на много труднее. Отец Игнаций, по специально придуманной моим братом программе, учил нас умножать и делить на уме двухзначные числа одновременно просчитывая, сколько фуража надо, для двухсот или пятьсот гусар. Конечно многим моим подругам не понравился такой подход, они хотели и дальше изучать движения модных танцев и вышивку, но я помнила наказ моего брата, отбирать в свой круг самых смышлёных из них.
  Хотя решения Тада, часто ставили меня в тупик. Какой резон был ему привезти к нам гурьбу детей наших врагов, конфедератов, для обучения в нашем кругу. Ведь они могут в будущим стать нашими врагами? Замысел брата дошёл до меня только после того, как в нашу деревню въехала кавалькада их родителей со слугами. Тогда эту банду хныкающих мамам и красных от злости отцов встретило ровными шеренгами построенное всё наше войско. А когда наш детский хор старших учеников пропел, за пару месяцев под руководством Олеся выученные гимны святой деве Марие и песнь о любви к нашей родине, большинство из них только прослезились. Тогда, во время дальнейших переговоров брат сказал, что он собирается обучить всему этому, а также искусству математики, правописания, рисования и танцев этих маленьких детей и в отместку попросил не нападать на деревни, находящие под его защитой, я возгордилась хитростью моего брата. Тут же внесли свою ленту пара влюблённых в меня без памяти парней и, подбежав к своим родителям сказали, что не собираются покидать это место, пока не научиться фехтовать лучше, чем пан Олесь Родригес. Мой брат, тогда только удивлённо посмотрел на меня, а я еле держалась, чтобы не показать ему язык. Всё же, как говорить моя няня, мне надо тоже оттачивать своё коварство (ещё одно красивое слово) и показать этим глупым парням свою власть.
   Тогда, ещё в Ноябре, после того как мне дали подержать эти пищали и поиграть в их взрослые игры, я поняла почему мой брать ещё летом перестроил несколько вблизи лежавших домов и при помощи пленных саксонцев рыл землю, копал какие-то ямы и положив туда странные трубы, снова их закапывал. За-то у нас дома теперь есть комната под названием туалет и не надо зимой бегать в лесочек и отмораживать себе постыдное место. Когда эту новость увидели все наши гости, вопрос о выкупе пленных саксонцев отпал сам собой. Они все сразу стали горячими сторонниками пана Гетмана и даже согласились доплачивать за учёбу их детей. Самое главное, многие из немцев сразу стали очень нужыми при устройстве домов нового образца. Как я испугалась, когда брат собрал их всех и объявил, что отныне они по договору становится свободными и если обещают больше не грабить по дороге, могут идти на все четыре стороны. Но потом один из саксонских офицеров прочитал письма от друзей, очутившихся под Ригой и о их бедственном положении. О смертях погубивших многих саксонцев и о решении офицерского совета дождаться весны здесь, тем более, что весной им предлагает хорошо заработать, не проливая крови, дураков пойти в лес без еды и денег не осталось.
   Так мой брат набрал учителей танцев, музыки, математики, риторики и остальных в будущем полезных вещей. И у нас завертелось, закрутилось. Уже целую зиму наша деревня не умолкает от криков моих ровесников. То мы вместе учимся бальных танцев, то зубрим таблицу умножения, а когда до нас Тадас присоединил и всех детей окружных деревень, делами загрузили по горло. Тем более, что брат меня и пару выбранных подруг всегда на несколько дней забирал на свои тайные тренировки. Девушкам конечно пришлось дать клятву, но за-то мы теперь знаем о своей избранности. Нам приказано было не проболтаться, но после того, как Илонка попробовала похвастаться своими новыми знаниями и на спор попала ножом в цель из пяти шагов, несколько раз подряд, этот молодой Гецевич, рассмеялся и воткнул в эту же цель сначала две деревянные ложки, потом бляху от своего ремня.
   Самое страшное произошло, когда об этой выходке узнал мой брат. Он по очерёдности вызвал поговорить моих подруг и я узнала, что такое ад. Оказывается это холод в глазах любимого человека, когда он объявляет, что будет рад попрощаться с тобою и перестанет беспокоиться нашим дальнейшим беспросветным будущим. Не знаю, что он наговорил моим подружкам, но этой ночью мы ревели до утра в клятвах никогда больше не делать таких глупых ошибок и в присягах в дружбе до конца своей жизни.
   Утром, когда нас снова вызвали к брату, мы уже были решимости отстоять нашу независимость до конца, и ничего, что между двумя паненками благородного положения, оказалась одна иудейка, мы сможем ответить за свои прегрешения перед нашим учителем по всей строгости. Но когда наша компания зашла в комнату, где при свечах работал с бумагами брат и остановилось в полной решимости рассказать ему все наши претензии, он даже не удостоверился поднять на нас свои бесстыжее глаза. Все дальнейшие попытки обратить на нас внимание, Тадас прерывал взмахом руки, приказывая замолчать. Только, когда он закончил со своими текущими счётами и соизволил поднять голову и осмотреть нас, мы поняли что лучше всего сейчас нам бы было очутиться на краю света, между кровожадными индейцами. Назвав поимённо нас, Тадас спросил хотим ли мы дальше обучатся тайным искусствам, или хотим отправится домой? У меня коленки сразу ослабли и я упала вместе с подругами на пол. Я не помню, кто из нас первой пропищала просьбу оставить нас, но я знаю, что дальше мне придётся стать очень молчаливой и следить за каждым моим движением.
   Но под конец, брат удивил меня ещё раз. Римас, да будь он не ладен, принёс нам три платка и брат сказал:
  - Кристина, ты знаешь о платочке Дитера? С этого момента, вы будете носить их таким же способом две недели.
  А вот этого я ему простить не смогу. Ты запомнишь мою месть на всю жизнь! Выходя из дома я увидела этого гада Гецевича, который наверно настучал на меня и поняла на ком я испробую свою первую месть.
  
   Замок Раудоне Тадас
  
   Я сидел в гостях у нашего уже бывшего гетмана и пил зелёный чай очень плохого качества.
   - Уважаемый Пан Сапега, вы выиграли много битв, но проиграли войну. Но самая большая ваша ошибка была в том, что вы позволили обманывать себя своему поставщику.
  Уставший старик, который вдобавок оказался моим родственником по материнской линии, в очередной раз скривился как от зубной боли.
   - Как я понял по вкусу, этот зелёный или, как вы его называете, китайский чай уже успели один раз использовать, потом просушить, и втереть вам как первосортный товар.
  Об этой шутке я читал ещё в прошлой жизни, но здесь моя уверенность основывалась на признании дяди Авраама, поделившегося со мной сокровенной купеческой тайной, поскольку он надеялся с моей помощью в будущем занять место главного королевского поставщика.
   Шум и смешки в зале начали достигать непростительного уровня.
   - Панове,- громче сказал я.- Вы все наверняка слышали, что китайский чай- целебный, и помогает от всех болезней и старческих недугов.
  Тут они все заинтересовались и стихли.
   - Но вспомните, что ни наш князь Гедиминас, ни Альгирдас никогда не употребляли этого напитка, а ведь они дожили до девяноста лет в полном здравии.
   - Вы пытаетесь выглядеть просвещёнными людьми и пьёте эту гадость в надежде продлить свою жизнь, а не лучше ли вам пойти к вашим деревенским стряпухам и спросить, что пьют они, часто оставаясь полными сил до глубокой старости.
   - Не спорю, истинно китайский, собранный под горячим южным солнцем, чай убивает ростки многих болезней в человеке, но он очень дорогой и часто успевает потерять все свои качества по дороге к нашему столу. Так обратитесь к окружающей нас природе. Чем вам не угодил напиток из сушенного липового цвета? Он всегда поможет при лёгком недомогании и головокружении. Чай с голубикой хорошо помогает при болезнях глаз, он же незаменим при поносе. Чай с ромашкой способствует заживлению ран. И ещё в очень многих случаях вовсе не нужен далёкий и дорогой китайский чай.
   - Но самое главное, вы все наверняка знаете о клюкве. Пусть милые дамы не морщат своих утончённых носиков, вспоминая детство. Напиток из этих ягод, особенно разбавленный мёдом, содержит много такого, что очень полезно человеку. Конечно он горький и противный, но зато выпив его вы почувствуете заряд бодрости и вам захочется идти работать, а не лежать на лавке или просто спокойно спать.
   - Надеюсь, уважаемый дядя не обидится, если, после всего сказанного, в следующий раз я откажусь пить этот странный напиток и попрошу чего-нибудь родного.
   Я оглядел притихшую толпу, и остался доволен достигнутым результатом. Моей целью было ошеломить публику, до этого считавшую меня просто малолетним выскочкой. После этого потока информации, которую я на них обрушил, у многих лица сделались задумчивыми. Они ведь многое из этого знали, но не обращали особого внимания. Сразу пошёл шепот о том, кто я такой и откуда взялся. Простите меня люди, хотел бы я свои дела делать скромно, в тишине, но время не то. Ситуация- то тупиковая и мне срочно нужны союзники.
  
  
  Информация из будущего.
  
   Я ещё не знал, что в углу приёмной стоял скромный писарь и записывал все разговоры. А мои рассказы о разных полезных свойствах лечебных трав и напитков из них, позже станут главным интересом всей его жизни. Он ещё подробно расспросит меня, потом соберет рецепты многих народных целителей, и через десять лет выпустит на рынок главный труд своей жизни - книгу ' О разных свойствах целительных трав в горячих напитках, о способе их приготовления и украшении и дополнении ими стола'. Кто мог знать, что эта маленькая книжка появится в доме чуть ли не каждой европейской домохозяйки, что её на 70 лет запретят в Англии, так как из-за этого пособия почти разорится Вест-Индийская компания, что ещё больше добавит книге популярности. А когда через 150 лет французская эскадра приплывёт к японским островам, местные самураи будет делится знаниями с длинноносыми офицерами о лечебных свойствах напитка, как выяснится, давно знакомого европейцам. Воистину, неисповедимы пути господа нашего.
  
  
   Пока пан Сапега сердился от моих замечании, я успел на гитаре сыграть очередную переведённую патриотическую песню и старик растаял. Тогда осталось только одно, прилюдно вручить нарисованную на новый манер картину его племянницы. Там очень удобно падающие осенние кленовые листья зацепились за её распущенные волосы, а одинокая слеза текущая по её щеке сразу разбила сердца всех находившихся на этом зале.
   Идею с мазнёй Дитера мы провернули очень удачно. Как только оказалось, что в прошлой жизни он увлекался рисованием и даже достиг некоторых успехов, в наши головы прыгнула очередная идея. Тот ширпотреб, что катил в веке двадцатом, обязан был охмурить жалостливые сердца теперешних обитателей. Все оговорки Дитера о пути художника и его тяге к самовыражению, были безжалостно отброшены, как мешающие текущим делам и мелкобуржуазные пережитки. Со сбытом первых картин нам помог дядя Авраам, через своих соплеменников распространивший слух о бедном, смертельно больном итальянском художнике, осевшем в наших краях. Так что картины в стиле ' Полуголый литовский варвар, умирает от меча крестоносца' принесли нам хорошую прибыль и некоторую ненужную славу.
   А деньги, как всегда были нужны позарез. Хорошо что недалеко, за рекой простиралась пока не затронутая войной Восточная Прусия. Осталось только познакомится с нашими купцами и контрабандистами, часто совмещавшими обе профессии. Только там я пока мог сбывать оказавшиеся вдруг никому ненужными наши новинки. Заодно присмотрелся и возможностям разных совместных проектов, сделал предложение нескольким крестьянским семьям перебраться на нашу сторону и осесть в наших краях, как только уляжется волнения. Благо народ за рекой был свободный и говорил на том же литовском языке. Особенно меня заинтересовали местные пчеловоды. После того, как я вспомнил прошлое детство и помощь моему отцу в этом деле, я рассказал им о возможности строить улья из дерева, а не из соломы, но не договорил до конца, обещав помощь в этом только тому, кто осядет в моих краях. Как не странно пара горячих молодых голов, узнав что у нас нет проблем с девушками на выданье согласились сразу и сейчас во всю осматривает место для своих будущих пасек.
   Но это всё в будущем, а теперь деньги, еда и фураж для внезапно на меня упавшего множества подчинённых моя главная забота. Вы думаете, те около шестисот пленных от хорошей веселой жизни пошли грабить,- это их самый лучший король забыл при походе о том, что солдаты и лошади тоже кушать хочет, потому, по донесениям Тараса из его верховной ставки, благородный Август Второй успел уже при осаде Риги положить четверть своей армии даже не вступив в сражения. И если до середины лета от его армии останется хотя бы одна треть, считай, что он ещё хорошо отделался. Мой самый лучший враг, пан Конюшевский уже было выпросил у него тысячу солдат для кары изменника, но его войско, узнав от моих разведчиков, что нас около трёх тысяч, рассыпалось по дороге. Сейчас он пока сидит и ждёт пока у Августа пройдёт очередное увлечение новой пассией. Трудно ему, никто не хочет связаться с неудачниками.
   Но те же проблемы беспокоят и меня. Не додумались летом наготовить сена и достаточно запасов на зиму и сейчас голодаем вместе со всеми. Все остатки идут на обеспечения моих школ. Грибы, подводная ловля рыбы, охота даёт возможность только продержаться на плову людям, а самое ценное, что у нас есть,- лошади, глядят на всех влажными глазами и по тихонечко дохнут. Даже картошку, что собрали осенью, мы чуть всю не съели вместе со семенами. Спасло только то, что уже успели наладить отношения с прусаками, вопрос только денег. Потому я и стою здесь.
  Дедушка, вы выиграли множество битв, но проиграли войну. Так позвольте этим заняться тем которые мыслят категориями уже нового времени, категориями века 18-ого. Ваш очень молодой племянник, смотря на которого вы так морщитесь, думая о яйце и курице, сумел сделать то, чего не сумели достичь вы, даже достигнув своего наивысшего могущества, приструнить всех своих соседей.
  Тут, как я и ожидал, выскочил один из этих напыщенных панов и начал громко кричать:
  - Предатель, безбожник, да гореть тебя в аду на веки веков. Взяв в заложники всех наших детей, ты приходишь снова к нам и ещё смеешь оскорблять.
  - Глубокоуважаемый пан Ровбутас, вы наверно не правильно информированы, эти дети не являются заложниками, а просто проходит обучение новым наукам, которых вы в своей отсталости не можете им дать. И когда они закончить через четыре года свою учёбу они вернутся уже новыми людьми, патриотами своей земли. У вас же есть возможность раз в месяц самим наблюдать, каких они достигли успехов. Кстати ваше дочка, уже почти приготовила к вашему новому приезду подарок всем гостям, в месте с подружками расшитое полотно о борьбе литовского варвара со змеем. Надеюсь на этот раз вы не забудете привезти плату за обучение, и желательно в основном зерном и приправами.
  Когда стихли последние шумы в зале, в дело вступил ещё один жалобщик. С этим пришлось уже быть на стороже. Когда он прислал с вызовом на дуэль своего бретера, с ним быстро расправился Олесь, благо того Бог не обидел физическими данными, и тогда в дело пошло шляхетская гордость и родной брат заложника, вызвавший уже лично меня на поединок. Господа, может у вас и считается доблестью двадцатилетнему парню прирезать пацана на пять лет моложе. Но я не согласен с вашими законами и в будущим постараюсь это довести до всех. Хотя со слов младшего Ковача, я уже знал, какими рыцарскими качествами обладает его старший брат. Тут уже пришлось наскоро придумать ритуал, чтобы не терять такого перспективного ученика и преступить все законы поединков их не преступая. Просто парень не мог подумать, что когда после всех приветствии, мы станем друг против друга, я с начало броском ножа пришпилю его ногу к земле и только потом моя шпага проткнёт его правое плечо. Когда тяжело раненного соперника отнесли ко мне на комнату пришлось вспомнить о моих внезапно пробудившихся экстрасенсорных возможностях. Я уже знал, что фокус с клятвой мне и последующим лечением проходить только, если смешает кровь не меньше трёх людей. А по поводу, сыновей пана Ковоча, то они, как и ожидал оказались настоящими мужчинами. Когда младший узнал, что для спасения его старшего нужна клятва он не колебался даже на минуту, только очень удивился когда к нам присоединилась девчонка их соседей до и вовремя поединка не спускавшая влюблённого взгляда от моего соперника и упавшая в обморок после его ранения. Так я принял присягу уже у четвёртой партии моих будущих единомышленников.
  Старший Ковач спросил:
  - Почему к нашим детям не подпускают священников для исповеди?
  -В нашей школе уже есть свои священники, получившие благословение от нашего епископа. Считаем, что другие преподаватели могут внести только смятение в молодые неокрепшие умы. Но по поводу их религиозного воспитания, вы же каждое Воскресение можете видеть как они исполняет гимны во славу нашего Господа.
  Тут мои за ранее подготовленные оправдание прервал голос уже бывшего Гетмана.
  - А теперь расскажи нам, почему ты пошёл против нашего законно выбранного Короля Августа Второго?
  И что за странные слухи о том, что ты дал выпороть пару шляхтичей холопам, а одного даже отправил на плаху.
  Стары дурак, этот король за твоей спиной, пока ты громил с ним турков, натравливал на тебя конфедератов, а ты всё ему веришь. Придётся ответить:
  - С начало о вольностях шляхетских. Пока идёт война, я начал использовать заветы Юлия Цезаря о железной дисциплине в воюющих войсках и люди осмелившийся ослушаться приказа своего командира были казнены. Я скажу, что пока я был слишком милостив и десятку солдат только положил на плаху рядом с их провинившимся товарищем, а не казнил. Следующий раз я не буду таким милостивым.
  -Но это была простая купеческая дочка, а не благородная девица?- закричала сразу пара гостей.
  - Вы снова думаете законами прошлого века.- Спокойно ответил я.- Пока я побеждаю, а вы с этим даже не спорите, или снова хотите собрать ополчение и напасть на меня как благородные паны Конюшевский и за ним последующий пан Сенкевич? Я не знаю, где сейчас пан Конюшевский, но пана Сенкевича я выпушу из поруби только тогда, когда он заплатить мне выкуп. Так вот, пока я побеждаю, мои солдаты пойдут за мной в огонь и воду, даже если я прикажу повесить каждого, который наступить по дороге на кузнечика.
  Я знал, что спокойный, рассудительный, холодный тон заставить замереть в тишине весь зал. Благо в прошлой жизни пришлось участвовать в паре сценических заготовок и я уже знал как заворожить слушателей.
  - Сейчас по поводу нашего, ещё короля. Когда я узнал о том, что он собрался воевать со шведами, сначалa постарался собрать сведение о нашей и вражеской армии и полководцев, и пришёл к очень интересному выводу. Наш бывший король проиграл эту войну, даже не успев вступить в неё, о чём, как не прискорбно, мы все уже успели убедится прочитав реляции приходящие из под Риги. По этому я предлагаю, сразу подумать о путях отхода и послать послов к Карлу Двенадцатому.
  Тишина в зале достигла неминуемых высот, когда открылась дверь и вошёл Ольгерд Ковач. Вспомнив, что он должен находится в дальних разъездах, а не в группе из пятьсот солдат окруживших нынешний особняк, я испугался. Приказ был дан вмешаться только в исключительных случаях. Неужели все мои планы рухнули и сейчас со мной поздоровается северный олень. Приступ охватившего меня столбняка прервало только то, что он подошёл ко мне и, преклонив колено по образу средневековых самураев, изрёк:
  - Мой учитель, вы обязанный выслушать посланника, который принёс долгожданную весть.
  Дурак, клятва мне не спасает от глупости, не мог ли ты это сказать, когда мы останемся вдвоём? Я еле, унимая дрожь в коленях, сумел выговорить:
  - Уважаемые, наверно гонец нам принёс какую то добрую весть, так выслушаем его.
  Когда вошедший в зал грязный, смертельно уставший человек подошёл к пану Сапеге и отдав честь сказал.- Беда,- я уже хотел его убить, 'ну что ты медлишь, говори'. -беда пане, этот сын дьявола, предатель христианских идеалов, мучитель детей и вдов.
  Тут уже не сдержался мой дедушка.
  -Ты гад, наконец скажешь, что случилось, или мне придётся тебя с начало выпороть!
  Тут опытный гонец сразу перешёл к нормальной речи:
  -Панoве, нашего союзника, Царя России Петра Первого с его 30000-ным войском разгромил шведский король и идёт на Ригу.
  
  
   Йоган Краузе
  
   Я так дальше не могу. Сегодня она, подавая мне сверток с едой, дотронулась до меня локтем, а вчера вечером на прощание окинула ТАКИМ взглядом, что я всю ночь не мог заснуть.
   Я со злости отрубил ветку одним ударом. Хорошо, что новые топоры по качеству, на много лучше старых. За это надо благодарить бригаду кузнецов, собранную этим молодым щеголем Дитером. Готлиб Шмидт вообще в прошлое воскресение признался нам, что хочет остаться здесь ещё на пару лет пока не вытянет из этого молодого таланта все его задумки. Только эта проклятая война мешает его планам.
  Иначе бы он остался, подучился и махнул домой, где у него ещё остались связи.
   Ещё одна ветка отлетела в сторону после удачного удара, и мне снова вспомнились эти грустные зелёные глаза. Я с удовольствием бросил бы всё и побежал бы к этой молодой вдове с признанием, но нельзя. Сегодня нашей десятке дан приказ,- расчистить в лесу дорожки, по которым вторая десятка вытянет брёвна из лесу, где овраги уже не смогут препятствовать тащить их лошадьми.
   Пленных из второй десятки мне даже жалко. Размечтались несчастные! Вы надеетесь после того, как добровольно отработаете эти две недели на самых тяжёлых работах, получить возможность проживать в семьях и сбежать от постоянного присмотра своих десятников и сотников. Но к моей вдове, вы уже не попадёте!
   Так повезло только нам, первым провинившимся.
  
   Я вообще-то не понимаю некоторые поступки нашего победителя, Господина Тадеуша. Зачем он потратил такие деньги на раненных? Даже одного вида на них часто хватало, что бы сказать- они не жильцы на этом свете. Ну выходил он где то пол сотни раненных из двухсот. Так зачем он потом сразу повесил некоторых из них за воровство и оскорбление каких-то женщин. На то же мы и наёмники, что бы брать от жизни всё, до чего доберутся руки. Хотя теперь с этим строго. Как только меня определили в семью одной еврейской вдовы, сразу предупредили;- Любое поползновение на честь этой прекрасной женщины карается смертью. Местный пан, переговорив с её отцом, так и сказал:- Любой, посягнувший на дочь Самуеля Израелевича, будет предан смертельной казни, путём закапывания его живьём рядом с согрешившей. Такие законы этой страны.
   Можно конечно жениться, как уже поступили некоторые из нас, но на еврейке? Это же немыслимо. Хотя её отец говорил мне, что был бы рад иметь такого мужа для свой дочери.
   Смысл одного из странных приказов господина Тадеуша, объяснил мне Петер. Казалось, зачем бы к нашей десятке пленных всегда приставляется десятка местных ребятишек? Оказывается, когда мы каждое утро выстраиваемся перед усадьбой местного шляхтича, отрабатываем строевой шаг и повороты, дети подражая нам, учатся. Что это значит, мы поняли, когда на очередном воскресном сборе в местном городке мы прошли строевым шагом по замёрзшей земле. Петер предупредил нас, что теперь главное думать не о том, на какой угол поднять ногу, а только о том, чтобы всем равномерно ударять об землю и равномерно перестраиваться. Нас тогда определили в двенадцатую сотню и мы по ритму и красоте наших перестроении заняли второе место, за что каждому из нас налили по чарке местного самогона и объявили личную благодарность.
   Не знаю как другие, но я почувствовал себя очень польщённым и, с этого момента, стал самым горячим сторонником всех построении и парадов.
   Щепки от дерева отлетали как мыши при виде кота, а мне всё грезилось плечо моей вдовушки.
   Через две недели после парада, всех наших, кто мог передвигаться на своих двоих, и которых не смогли выкупить сторонники нашего дурака Курфюрста, собрали в деревне у пана Тадеуша. Нас осталось около четырёх сотен простых солдат и двадцать пять младших офицеров, к которым почему-то причислили ещё несколько выдвиженцев вроде Петера. Тогда мы все простояли на холоде около часа и ужасно продрогли, пока все офицеры, собранные господином Тадом, что - то обсуждали между собой.
   Наконец они закончили свои споры и вышли к нам.
  - Солдаты!- объявил наш капитан.- Господин Жемецкий передаёт вам благодарность за вашу хорошую работу, и считает, что не имеет больше прав держать в неволе таких доблестных людей! По случаю праздника трёх королей он дарит вам свободу!
  От наших радостных криков со всех елей в округе аж снег осыпался. Когда они стихли, капитан продолжил:
  - Как вы уже знаете, наши войска под Ригой голодают и гибнут от холода. Вы также знаете, что здесь никто из нас от голода не страдал. Потому все наши офицеры приняли предложение господина Жемецкого остаться здесь до конца зимы. Ещё я должен объявить вам, что, все, кто захочет присоединиться к нашему Курфюрсту, должны определится прямо сейчас! Кроме того, сообщаю вам, что те, которые останутся, будет теперь работать не только за еду, но и смогут заработать.
  Тут вперёд вышел господин Жемецкий:
  - Со своей стороны, я добавлю, что те кто захочет уйти, уйдут в своей старой одежде, оставив нам выданные вам спецовки и без оружия.
  
  Молодой деревенский парнишка, подхватил отрубленные ветки и поволок их к костру. Я ещё раз прошёлся вдоль сосны, убирая оставшиеся выступы, которые могли бы помешать при волоке, и пошёл к костру за своей чаркой и обедом.
  Присевшую на полянке у костра нашу десятку сразу окружили местные женщины которые помогли нам снять ботинки, осмотрели и протёрли наши ноги, взяли эти куски грязной ветоши, называемой портянками и выдали нам чистые. Пока я ел свой суп, понаблюдал как они бросили грязное в кипятящий в сторонке котёл и положили туда ещё пару кусочков мыла. Благо сейчас сухая и солнечная погода, иногда в дождь и слякоть поступает приказ и мы прерываем все работы в лесу и помогаем деревенским по хозяйству. Вытянув свои голые пятки к костру, я вспомнил с чего начались все мои беды.
  
  Тогда я не обратил внимания, что после речи Хозяина, все наши ряды разом смолкли. Возможность встретится с друзьями ослепила меня и я выскочил из шеренги крича, что ухожу. Помню из нашей десятки за мной ломанулся ещё Ганс, но его ударом в поддых остановил собственный дядя.
  Таких, как я, набралось около двадцатки с одним лейтенантом. После того, как мы молча попрощались с оставшимися, нас увели в недалеко стоящую солдатскую палатку. Там писари ещё раз расспросили нас о родственниках и умениях, потом выдали старую одежду и сапоги, попросив всех расписаться в ведомости о том, что не имеем к ним никаких претензии. Увидев эту кучу тряпья некоторые сразу начали кричать о том, что передумали, но их уже никто не слушал. Нам только разрешили по милости Жемецкого выспаться перед походом в палатке. Засыпая, я всё обдумывал, какие слова я скажу Гейнцу и Мартину, когда мы снова встретимся.
  Но ночью пришёл ХОЛОД.
  Мы все почувствовали его уже под утро и когда нас выгнали на улицу в старых лохмотьях, то на вышедшего к нам господина Жемецкого мы посмотрели с некоторой надеждой. Но он только повел носом, попробовал, как хрустит снег и весело сказал:
  - Ну что, панове, чувствую, что мороз не меньше минус двадцати пяти градусов по Цельсию.
  Я не знаю, кто такой этот Цельсий, но он мне сразу не понравился. Наверно один из главных чертей в аду, ответственный за погоду. Позже у нас очень популярными стали поговорки:- 'Что бы тебе с Цельсием выкупаться', 'Чтоб на тебя Цельсий перегаром дыхнул' и многие другие. Но тогда мы просто стояли и дрожали от холода слушая паныча.
  - Тут вам предстоит дальняя дорога на север, где ещё холоднее. Может у вас есть ещё какие-то пожелания?
   Некоторые из нас просто прыгали от холода, некоторые - умоляли во имя всех святых дать им шанс исправится, самым мужественным и глупым оказался лейтенант:
  - Прекратите издеваться, Герр Жемецкий! Я и эти люди дали клятву нашему королю и мы обязаны остаться верными ему до самой смерти.
   Мы посмотрели на него ничего не понимающими взглядами. Какие к чёрту клятвы, какие присяги, мы же просто не дойдём?!
  Я увидел как аж побелело лицо у паневича. Всё же слова благородного дворянина его задели. После некоторой паузы он сказал:
  - Герр лейтенант, вы можете уйти. Те, которые решат остаться, должны будут письменно отказаться от присяги данной вашему Курфюрсту и, если я ещё соизволю, в будущем принесут мне на много более страшную клятву. Так, что выбирайте.
  После некоторого замешательства, лейтенант и ещё один солдат побрели на север. Мы же гурьбой побежали в палатку для писарей, где я дрожащими пальцами с трудом сумел составить более-менее читаемый отказ от присяги.
  Господин Жемецкий даже тогда нам не дал возможности согреться:
  - Так как вы отказались сразу остаться у нас и тем самым оскорбили моё гостеприимство, то на вас в ближайшие месяцы ложится самая тяжёлая работа. Вас отделят от других солдат, как самых не благонадёжных, и расселят по семьям простых людей, где вы будете исполнять работу батраков. И горе вам, если вы провинитесь перед этими людьми.
  Так я попал в дом этой прекрасной молодой вдовы. Пару дней прислуживал по хозяйству, а потом нашу десятку погнали на вырубку леса. Но теперь мы уже получили наши спецовки назад.
  
  Нет, не могу я так дальше. К чёрту, сегодня вечером я попрошу у местного ксёндза разрешения на женитьбу и будь, что будет.
  
  
   Глава Шестая
  
   Пьяные разборки
  
  
   Жизнь в разлуке с лозою хмельною - ничто,
   Жизнь в разлуке с певучей струною - ничто.
   Сколько я ни вникаю в дела под луною:
   Наслаждение - всё, остальное - ничто!
  
  Омар Хаям
  
  
  
    Лейтава Биржай
   Последние дни февраля 1701 год
    
   Алесь
    
    
     Я пью до дна, за тех кто в море.
     За тех кого любит волна
    
    Эту песню мне подпевает вся тюрьма. После того, как сюда сначала вбросили меня, а через несколко часов и Дитера, они наконец научились петь в рифму. Разумеется мне пришлось труднее, чем этому немецкому придурку, решившему выиграть в карты у самого Меншикова. Меня же бросили сюда первым.
    
    А как хорошо всё начиналось. Когда Тадас узнал, что Август II и Пётр Первый собирается встретится и обсудить договор о дружбе в Биржайском замке, он сразу попросил бывшего гетмана взять нас в свою свиту. За одно в его окружение незаметно влилась ещё десятка наших парней.
     Сначала всё шло хорошо. Разные переговоры, сюсюкания, чмоки - поки, потом пошла реклама об их скакунах и достижениях. Я смог развернуться только вечером. Когда нас позвали в палатку для гостей, где господин Сапега уже понял, что его списали со счётов. Пана даже не посадили рядом с королями, и ему осталось довольствоваться дальними стульями.
    
     За наши юности грехи,
     Бокал поднимем мы.
     И выпьем молодость вина,
     За юности грехи.
    
     Это поёт уже вино которое булькает во мне. Спросите откуда в губе вино? Так ответ очень простой, сидят тут не простые солдаты, а офицеры и им разрешается покупать еду и напитки. Конечно находится среди нас и в дребезги проигравшиеся, сказал бы даже, что среди нас таких большинство. Например, когда я зашёл в комнатушку отведённую под арестантские помещения, один из них сразу пристал ко мне с требованием отдать ему мои сапоги. Я тогда был чуточку пьяным и не рассчитал силы ударов. Оставив после себя толстого пана валяющегося в полной отключке, я сел на свободную охапку сена и запел:
  '
     Чёрный ворон,
     Что ты вьёшься
     Над моею головой
    
    Закончив песню, я благополучно развалился на сене и заснул. На все укусы блох и остальных насекомых моё тело перестало реагировать. Проснулся я только через несколько часов, потому, что кто-то схватил меня за плечо. Перекинув его за спину и схватив в болевом зажиме шею врага, я наконец смог открыть свой правый, а потом и левый глаз. Между моих ног зажатая бородатая рожа, показывала самые миротворческие надежды и сказала:
    - Ты, парень, не балуй, мы только хотели попросить чтобы ты, ещё раз спел эту песню. Уж очень сильно она нам понравилась.
    Я поднял свою больную голову и увидел, что меня окружает толпа разношерстых людей, которые выделялись только одним. Все они когда то были аристократами. Один из них как раз подносил мне кубок со слабым вином. И я начал вспоминать, как я докатился до такой жизни.
    '
    
    Пана Сапегу тогда унизили на всё не хочу, как и всех его сопровождающих. Даже картина Дитера о литовском варваре побеждающим в неравной борьбе двух крестоносцев, не смогла решить всеобщего настроения в нашу пользу. На бывшего гетмана даже было жалко смотреть. Он старел прямо на глазах.
    Отыграться я решил вечером, когда для дорогих гостей местные скоморохи решили дать концерт. Я сразу понял, что среди этого сброда умеют петь только две девушки, одного парня ещё можно натаскать, а остальных надо гнать пинками в задницу. А вышедший им на замену итальянский менестрель испугал меня одним тем, что оказался поляком, и уже успел подзабыть итальянский язык. Когда он закончил мучить слух пьяных гостей и получил свою порцию материальных наград от обоих коронованных особ, я вышел на середину зала и запел : - 'О Solle mio'
    За год проведённый здесь я смог подготовить голосовые связки и грудные мыщи моего нового тела для сильных нагрузок и сейчас мог упиваться достигнутым результатом. Всё же искусство дыхания тут ещё остаётся уделом немногих избранных. И только с ним приходит чистота голоса и умение взять высокие ноты.
    Я заканчивал петь в полной тишине, ещё бы, сила голоса скромного парня перекричала всех спорщиков, но эксперимент надо заканчивать. На второй или третей песне эта пьяная толпа всё равно начнёт спорить о своём вечном, а я только охрипну не успев достичь ничего путного.
    Тут меня подозвал сам Август II, наш король:
    - Скажи ка, юноша, у кого из именитых итальянских мастеров, ты учился? Почему мы до сих пор не знали такой прекрасной песни? Укажи имя твоего учителя, чтобы я смог вызвать его в мой двор на должность дворового капельмейстера и ты, сможешь тогда дальше совершенствоваться в своём искусстве.
    А съесть кислое яблоко, ты мне не пробовал посоветовать? Всю жизнь мечтал служить простым певцом оперного хора в захолустном театре, и вытирать сопли истеричным оперным дивам. Собрав всю свою гордость в кулак, я ответил:
     - Ваше Величество, к сожалению, я не могу помочь вам в этом скромном вопросе. Мой учитель, бедный итальянец успел перед смертью научить меня только пару песен на своём языке. Остального я достиг слушая падающих капель дождя и игру ветра шелестящего листья. Потому я не хочу стать певцом, пока же мне больше нравится стезя простого школяра. Это только жажда учёного к справедливости, заставила меня показать вам, как должна звучить итальянская речь.
    Посмотрев украдкой на лица монархов, я понял, что дипломат из меня пока никудышный. Сколько нам с Дитером уже вдалбливал Тадас, что отказы в просьбах высоких покровителей, всегда нужно обёртывать в шёлк, при этом оставаясь железом, но пока такое искусство нам не доступно.
    На меня смотрела куча пьяных недовольных своим пищеварением рож, с королевскими особами впереди. Ситуацию спас бывший Гетман:
     - Панове, а ведь юноша прав! Мы всё время слушали песни наших слуг, но все же знают, что среди нас, аристократов есть очень много людей, которые получили образование намного лучше простолюдинов. Так почему нам не устроить соревнование, по примеру старинных трубадуров, с правом для победителя выбрать королеву красоты среди присутствующих дам.
    После некоторого молчаливого перерыва слово взял сам Август Второй. С весёлым прищуром посмотрев на своего приятеля, царя Московии Петра Первого, где, как уже все знали, забавы скоморохов были давно запрещены, он бросил вызов:
     - Мой Венценосностный Друг! Десять певцов с твоей стороны, и десять с моей. И пускай судьба решит и победит сильнейший. Он получит приз в десять тысяч злотых.
    Извечная русская привычка, - А тебе слабо,- прошла и тут. Московский царь встал и объявил, что он и его бояре дают приз в двадцать тысяч злотых и надеются выиграть. Ещё он подозвал меня и сняв со своего безымянного пальца кольцо, протянул его мне и сказал:
     - Спасибо тебе, юноша, за хорошую песню. Пусть все собравшиеся тут помнят, что и Московский Царь умеет ценить искусство.
     Саксонец в долгу не остался, и протянул покрытый жемчугами золотой кубок, который он держал в руках:
     - Юноша, бери этот кубок, как высшую награду для будущего учёного мужа. Надеюсь вы ещё порадуете, нас своим пением на конкурсе.
    Я поблагодарил монаршеских особ за оказанную мне честь, и заранее оставил пьянку. Конкурс это серьёзно, музыканты такой завистливый народ, что сейчас придётся смотреть за всем, что мне подаёт на стол. Только так они могут меня остановить на пути к призу.
    Выйдя на площадь, я сразу влип в разборки скоморохов и наёмников. Что происходит понять не заставило труда, одна ревущая пигалица, окровавленное лицо старшего группы и беспомощно лежащая на траве похожая на поломанную куклу девушка в платье, бесстыдно задранном кверху, к которой уже пристраивался какой-то оборванец со спущенными штанами.
    Я подошёл, как раз во время, чтобы ударом ноги поломать ему пару рёбер, из-за чего сразу был окружён несколькими его товарищами с намерениями причинить мне увечья несовместимые с дальнейшим проживанием на этой земле. Так как нам не разрешалось брать на королевский приём оружия, пришлось вспомнить навыки рукопашной. Я сумел отобрать у одного из нападающих его стилет, когда мне за спиной крикнули:
    - Боярин, покажите им кольцо!
    Я и так, уже стоял на боевой стойке с в перёд выставленным кулаком, на котором в свете факелов, блистал подарок Петра Первого. Голос сзади прокричал:
    - Холопы, вы осмелились напасть на дворянина, которому только что Московский царь показал своё расположение. По моему вы задумали, что-то плохое против королевской власти.
    Эти слова оказали неожиданное воздействие, на толпу. Лужайка опустела вмиг. Я повернулся, чтобы поблагодарить спавшего меня, представился и спросил, чем я могу отплатить моему другу.
    - Поручик Преображенского полка Алексей Смирнов - Белоозерский. Спасибо, что благородный сеньор помог прекратить это безобразие. Жалко, что наш царь приказал не ввязываться в конфликты с солдатами Курфюрста, а то нам с друзьями уже давно хотелось проучить это сборище благородных немцев за такое непотребство.
     Тут я заметил рядом стоящих его друзей, которые по очереди представились мне. Как раз ко мне подбежал Дитер с Ольгердом Ковачом и паном Статкевичем. Тут как тут появился и вездесущий дядя Аврам и полянка начала заполнятся нашими людьми. Пришлось сказать всем, что ничего страшного не произошло, представить моих друзей и попросить моих спасителей выпить за знакомство. Но с начала я подошёл к пигалице которая хлопотала над смертельно бледной своей подругой и спросил, в чём может состоится моя помощь.
     - Боярин пусть не беспокоится, нам не впервой, мы только пойдём помоемся, чтобы завтра смогли снова выступать. Вы уже помогли нам, показывая, как надо петь.- Ответила чумазая девчонка.
    И я понял, что влип. Они могли говорить всё что угодно, но на простых скоморохов они так же похожие, как я на сына батрака. Я быстро подозвал дядю Аврама, отдал ему уже чуточку помятый королевский кубок и тихо сказал:
     - Эти девушки, нужны нам с Тадом. Сам знаешь, что делать.
     И я не прогадал. Когда я под утро вернулся с попойки с новыми друзьями около нашей палатки нас скромно ждали обе героини вчерашнего дня со своим братом. То, что в них я узнал именно тех людей из скоморохов, которые умели петь, даже не стоит рассказывать. Как они мне объяснили, нужда из-за разорённого врагами поместья заставила их примкнуть к первой группе беглецов, и они попали к бродячим артистам, которые тоже спешно покидали пограничные пределы, так как там на них ополчились церковные власти. Они хотели рассказать о себе и побольше, но я сразу понял, что тут не время и не место для таких разговоров. Я, скрипя сердце, сказал им, что помогаю им только потому, что узнал в них талантливых певцов, и что я вчера дал слово Юсуп Хану, что помогу ему в обучении пару новых песен, для участия в конкурсе.
    Так прошли первые семь дней до конкурса. Я и в правду обучал своего соперника таинствам пения, благо многоe ему дала сама природа. В подпевалу к нему я пристроил брата девчонок, которых хотел сразу отправить к Таду, но пока никак не выходило. То одна заболеет, то другая и они всё время мешались мне под ногами. Особенно старшая Алёна. Когда однажды, после весело проведённого вечера, проснувшийся я обнаружил её сидевшей рядом со моим ложем, всю нарумяненную и причёсанную и обнаружил, что вся палатка с интересом смотрит на нас, даже утренний стояк, не смог перебороть моего воспитания.
    - Быстро помойся и больше не пугай меня по утрам!- перевернувшись на живот врякнул я, стараясь не смотреть на неё. Громкое ржание и прибаутки всей палатки проводили девушку. Последним взглядом, во свете тумана, еле пропускавшего утренние лучи зари, я ещё сумел захватить её сгорбленную фигуру, руки на лице и красные уши.
    Страшная догадка пронзила мой разум.
    - А ну- ка, стой! Через три часа я найду тебя, и чтобы на тебе не было ни чего из этого безобразия, что вы называете пудрой!- Она встала, как вкопанная, это уже лучше.- Мне такие певицы как ты, ещё нужны! Так, что будь готова и возьми свою сестру, ты поняла.
    Всё же Юсуп Хана я под конец смог натаскать и две его песни под финал, про коней в широком поле ошеломили всех. Тем более, брат девушек профессионально подпевал им. Надежду самому выиграть конкурс саксонскому Курфюрсту перебило то, что я, в знак дружбы народов, подыгрывал Юсуп Хану на гитаре. Он скрипя сердце должен был согласиться на мою победу в этом состязании.
    Проблемы меня ждали уже после конкурса. Когда я уже отдал все деньги и долговые расписки дяде Авраму, и за мой счёт поставил пару бочек пива всем господам сумевшим сделать праздник из этой попойки. После прекрасного вечера с соперниками и знакомств с ними, где принимало участие всё высшее общество не исключая и королевских особ, под утро двое драгун меня повели в царские апартаменты, для ближнего знакомства с окружением Петра Первого. Какое было моё удивление, когда меня совершено пьяного приволокли в какую то комнату и перед собой я увидел разрумяненную толстушку, в два раза старше меня. Она начала признаваться мне в безудержной любовной страсти и я видя перед глазами лицо Алёны сорвался. Я разъяснил этой бабушке, что сердце художника всегда свободна, и не таким уродинам как она, просить снисхождения у служителей музы.
    '
    Потому я сейчас и сижу в кутузке, давая концерт для охранников и нескольких десятков солдат, приходивших любоваться нашим тюремным хоровым пением. Эта дама оказалось сестрой высокопоставленного чиновника самого Курфюрста, и сумела доказать, что я хотел её изнасиловать. Я ещё раз посмотрел на полупьяного Дитера и подумал. Меня, как представителя богемы и совершенно не виновного то вытащит, а как выкрутится он.
  
  
  
  Дитер
  
  
  
   И сколько мне ещё придётся присматривать за этим бестолковым дубиной, Алесем. Сидел бы он тихо, брянчил бы на гитаре, сводил с ума малолеток и замужних женщин в годах, так нет, славы ему захотелось, конкурс задумал выиграть. Конечно, тридцать тысяч злотых, это деньги, но голову на плечах тоже надо иметь. Хорошо, что вмешались люди Московского царя, и из этой дубины не успели сделать инвалида.
   Ситуация, когда мне пришлось бросить игру в карты, где, я как раз должен был заграбастать себе двести злотых, но прибежавший Римас крикнул, что Алесь снова в опасности, меня просто взбесила. Ну сколько же можно? Я сразу отдал карту дяде Авраму с просьбой закончить поскорей игру и побежал за моим и Алеся оружием, моля бога, чтобы он дал нам эти несколько секунд пока я доберусь до драки. И что я увидел, когда прибежал?
   Двух влюблённых малолеток с надеждой смотрящих на нашего тупоголового, его самого беспечно разговаривающего с гренадерами Московского царя, и никакой драки, только один недалеко скулящий бедолага. Когда Алесь закончил эти великосветские игры с офицерами и предложил выпить за знакомство, только я догадался подойти к раненому и приставив нож к его горлу спросить:
   - Жить хочешь? Быстро рассказывай, что здесь произошло?
   Оказывается музыкант Радзивилов заплатил им за то, что бы они попользовались двумя скоморохскими девушками, сам старшина этих безбожников за вознаграждение тоже был не против, но потом эти твари начали сопротивляться и кусаться. За такое попрание божеских законов, они сначала начистили рожу главе скоморохов, потом девке и как только он собрался взять то, что принадлежат ему по праву, налетел какой-то безумец и поломал ему пару рёбер. Он только не понимает, куда делись его друзья, и почему никто не приходит ему на помощь.
   Я нажал ему пару раз на поломанные рёбра и он рассказал мне, и как выглядел этот господин певец, и где его можно найти. Тут как раз подбежал Дядя Аврам с остальными игроками в карты и начал расспрашивать о происшедшим. Я ответил им, что друзья, как и карточный долг,- это священно. Под гул одобряющих голосов, я пригласил всех продолжить вечер вместе с новыми знакомыми, тем более, что их угощает сам любимец королей. Когда толпа оставила лужайку и побрела в городок к корчме, я подошёл к дяде Авраму в задумчивости осматривавшему дорогой кубок, и попросил вернуть мне выигрыш.
   - Mолодые люди, чем больше я вас знаю, тем больше удивляюсь. Дитер, как только ты ушёл, я ещё раз успел поднять ставки и сорвал куш в четыреста злотых. Тебе причитаются триста из них.
   Такого оскорбления я не смог оставить безнаказанным. Взяв его под ручку и нажав острием ножа в бок ему, я прошипел:
   - Дядя, но мы же договаривались. Тебе пять процентов от моих выигрышей, но ты уже захотел большего. Следующий раз сам сядешь за карточный стол и сам будешь раздавать карты. Тогда весь выигрыш можешь забрать себе. Так, что отстёгивай мне триста пятьдесят злотых, но подумай.
   И я быстро объяснил ему, почему меня заинтересовала вся эта история с бедными девушками и нападением на Алеся. На прощание, я кивком головы показал на уползающего раненого и тихо напомнил.
   - Он слишком много знает.
   И я не ошибся в организаторских способностях дяди Аврама. После вечерней попойки, где ваш скромный слуга пил, пел, обзавёлся кучей полезных знакомств и выиграл в карты пару тысяч рублей и одно имение под Калугой, вопрос только как я туда попаду и кому я там нужен, разбудивший меня Римас привёл оборванца, который рассказал мне всё.
   Этих, в недалече стоящих детей скоморохи подобрали, где то в окрестностях Полоцка. Глава этой ватаги хотел ещё их подучить и продать подороже какому-то шляхтичу для собственного театра, но вчера обиженный господин, который тоже хорошо поёт, но не так как мой друг выкупил их и отдал солдатам с условием, чтобы они пошумели с ними, когда из шатра выйдет молодой паневич. И кто знал, что эти неблагодарные девицы начнут сопротивляться и кусаться. Женщины в ватаге им уже давно объяснили, что их невинность это только вопрос денег и купившего их молодца. Даже давали советы, как вести себя первый раз, чтобы купивший их старик не испугался.
   Я сразу вник в суть вопроса, и когда мужичок начал ныть, что они просят ещё пять злотых за детей, этого предка будущих сутенёров я чуточку попинал ногами, и тихо сказал:
   - В обед я встречаюсь здесь с твоим господином. Только с ним я буду говорит о серьёзных вещах. Но скажи ему, чтобы он оделся по приличнее и ничем не выделялся из толпы.
   Я оставил скомороха переваривать сказанное, а сам пошёл к нашей покупке. Их гордость особенно украшал синяк под глазом и распухший нос у старшей. Я уже начинал расспрашивать этих грязнуль о их жизни, но все вопросы топором отрубил Римас.
   - Алесь сказал дяде Авраму, что они им понадобится, Тадас поймёт почему.
   Отрубить тебе язык, что ли. Сам понял, что не спроста это. Но понять мысли нашего тупоголового друга, может понят только Тадас. Потому мне пришлось повторить:
   - Девушки,- я не понимаю, что в них особенного нашёл Алесь, но я доверяю его вкусу.- Сейчас вас отведут, помоет и переоденет. Я же не советую вам показываться в таком грязном виде перед моим братом.
   Я же пошёл к дедушке Авраму Там я узнал побольше об загадочном певце, удостоверился, что слишком много узнавший солдат найден утром в кустах замёрзший на смерть, отдал ему долговые векселя, с просьбой сбить кому-то эту деревню под Тамбовом'1' и задумался.
   1 ' Пусть народ не обижается, но для Дитера, что Тамбов, что Калуга, это где-то у чёрта на куличках'
   По моему, Алесь влип. Вокруг его завертелись такие люди? Чего стоит один Алексей, как его там Смирнов Белозерский, я уже играя в карты понял, что он мент в понятиях. Меня спасло только то, что пока они в нас видят только смешных малолеток. Тот же певец князя Радзивила, с одной стороны обиженный музыкант, но в его приказах видна рука художника. Иж ты, попробовать устроить для моего друга несчастный случай имея для этого только пару минут времени. Уважуха с моей стороны. Но чего же стоила вчерашняя игра в карты. Там наверно встретились шпионы всех королевских домов Европы, и все в миг захотели поиграть в карты. Признаюсь такого сборища шулеров я ещё никогда не видел, но с одним из них, тем самым Алексеем Московским, который называет себя Белоозерским мы сразу спелись и облапошили всех остальных. Мне оставалось только дальше удерживать невинное лицо и подыгрывать главному шпику Московского царя. Как там было:
   - Так ваш король не собирается воевать с англичанами? А наш парламент обеспокоился резко подскочившими ценами на пеньку? Так алжирские пираты совсем отбились от рук? И куда смотрит Благословенная Порта?
   Раздававший нам карты Римас только успевал всё запоминать. Сидевшие за столом шулера выбрали его, потому, что сразу перестали доверять друг другу и согласились на молодого паренька, в надежде, что он мухлевать не будет и почти не ошиблись. Мой ученик мало вмешивался в порядок царящий за столом, он только знаками предупреждал меня, у кого из игроков набор лучше.
   Так проходили дни и ночи. С утра обязательное купание в снегу, что бы блохи сдохли, короткая тренировка с Алесемь и парой наших парней, днями я сидел у дворцовых художников, расспрашивая их о свойствах красок. Даже на спор сумел за пять дней нарисовать маленький портрет младшей из сестёр Пьянковых, Анастасии. Правда там я чуточку переборщил, из-за моего замысла, мне нужно было постоянно видеть её большие зелёные испуганные глаза, и я постоянно пугал её, что Алесь совсем не собирается взять их с собой, потому, что они неблагодарные дуры. Тогда её глаза увлажнялись и мне не составляло труда передать атмосферу безнадёжности в лице ребёнка. Хорошо, что остальные художники, смотревшие на мою работу с интересом не понимали по русский, я бы не смог бы отвертеться от кучи вызовов на дуэль.
   Но за-то когда ко мне с треском ввалился Алесь предлагая объясниться почему я посылаю ему в постель эту несчастную девушку, как будто он сам не знает как надо с ними обращаться, пришлось ему показать уже почти законченную картину.
   - Я назову её 'Страх'.- Тихо сказал я.- Надеюсь ты меня понял, почему я так пугал Настю?
   Когда на следующий день, я наконец показал девушке, законченный вариант картины, на котором только начали высыхать краски, она долго не могла оторвать от него испуганного взгляда.
   - Кто она? И почему она так напоминает мою сестру?- Настя тихо спросила меня.
   - Настя, это ты, и я только нарисовал то, от чего тебе придётся избавится, если и в правду хочешь поступить на службу к нашему с Алесем брату. Тут изображён твой Страх. Посмотри ещё раз на картину, и запомни, такого выражения твоего лица как здесь, мы с Алесем никогда не захочем увидеть на твоём лице.?
   Она ничего не ответила, только жадно пожирала глазами своё отражение. Тут к нам начали подходит подмастерья других художников и тоже молча осматривать моё творение. Наступившая мёртвая тишина заставила обратить внимание даже местного метра, дописывавшего портрет Августа Второго. Он долго осматривал мою работу и потихонечку начинал меняться в лице. Пришлось спасать ситуацию:
   - Пусть достопочтенный метр не обижается, на простого деревенского мальчишку, решившего испортить чуточку холста. Мы просто поспорили, с вашим учеником кавалером Луисом де Силвестре, что при правильном подходе я сумею получить за неё двести гульденов.
   Вы бы видели как быстро менялось выражение на лице старого художника. Недоумение заменила злость, а истерический смех, недоумение.
   - Ну и нахал! За эту мазню получить столько, сколько получает признанные мастера? Ты наверно совсем ума лишился? Юноша, возомнивший себя художником! Двести гульденов, подумать только? И на что вы поспорили с моим бестолковым подмастерьем, на бочку вина?
   - Так господин Метр не обидеться, что если я выиграю, ваш ученик поможет мне сделать гравюры для одной книги. - Мне так не хватало времени, для новейших проектов Тада, что пришлось придумать безумное пари, чтобы достать пару профессиональных помощников.
   - И что, ты будешь делать если проиграешь, краски для него мешать!- Он перешёл на крик.- Запомни деревенщина, ноги твоей больше не будет в моей мастерской!
   Я забрал полотно, поклонился, схватил за руку Настю и уходя сказал:
   - Господа, вечером я жду вас в корчме у Самуеля. Буду менять её на двести гульденoв
  
   Когда весь зал наконец заполнился участниками азартных игр и их друзьями, перед тем, как выбраны всеми участниками главный мировой судья разрешил начать играть, он позволил мне сказать пару слов.
   Всё же моя задумка с отдельной корчмой только для уважаемых людей, выражена во время игры в карты с новыми друзьями Алеся в памятную ночь, достойно пришлось по нутру большинству заядлых игроков. Никаких случайных посетителей, только по рекомендациям троих достойных уважения людей, максимальная тишина и дружелюбие. Карты раздавали, напитки подносили и грязь убирали по мере своих способностей молодые парни и девушки. Ещё бы, когда прошёлся слух о нами выбранной корчме, к хозяину заведения начали обращаться толпы желающих почти за даром обслуживать местную публику. Нам с Алексеем Смирновым и послом французским де Ращфором, это сразу не понравилось, потому и набрали в обслуживающий персонал детей из окрестных деревень, которые умели говорить только по литовски и не понимали никаких других языков. Раймис вообще произвёл фурор, когда по слуху начал определять у игроков в кости, как они выпали. Сейчас этот полуслепой ребёнок у них за мировую судью подрабатывает и уже успел выявить пару шулеров, которые играли утяжелёнными костями или подменяли их при открытии кубка. Вот где сейчас собрались самые честные игроки, так как уличённых в шулерстве у нас просто привязывали голыми к сосне на пару часов в февральскую ночь. Жалко, что Раймис тоже не знает других языков кроме родного, придётся нам заняться этим пробелом в будущим.
   Но о чём я? Выйдя в середину зала, я ударил ложкой по медной тарелке, специально повешенной тут для объявления самых важных новостей или ставок.
   - Благородные господа, я, Дитер Корлеоне ( Забыл сказать, что для всех здесь собравшихся, я сын умершего по дороге итальянского художника) объявляю о пари, заключенном между мною и благородным шевалье Луисом де Силвестре о том, что я законно поменяю это полотно, под названием 'Страх' на определённую суму денег.
   Я сбросил полотно с картины, повесил её за заранее вбиты в деревянный столб гвоздь и продолжил:
   - Суть в том, что я выставляю эту картину на аукцион почтенной публики по начальной цене пять гульденов, и на собранные деньги я сыграю в карты. Если я соберу назначенную суму, считаюсь выигравшим, а если проиграю, то, -Я сделал поклон к де Силвестре,- то вы можете делать со мной что угодно.
   Стоявший передо мной двадцати пятилетний аристократ аж побелел. Он только сейчас понял в какую ловушку он попал.
   - Но это не честно, я думал, ты собираешься продать её за двести гульденов? Вы меня обманули!- прокричал он и по привычке схватился за левый бок, где должна была висеть шпага.
   Но его сразу обступили горилоподобные охранники и скандал быстро потух, тем более, что большинство игроков смотрели на него с недоумением.
   Все споры, как всегда, разрешил главный мировой судья, старый чех, Мирослав Клозе.
   - Молодой человек, оскорбляя этого юношу, вы бросаете вызов всем собравшимся, ибо здесь собираются только честные и порядочные люди. Дон Корлеоне нам правильно выложил условие спора и мы не видим в них никакой зацепки, из-за которой можно объявить его не действительным. Поэтому, сейчас уважаемые люди оценят творение такого талантливого юноши и оценит его.
   Только сейчас люди в зале начали присматриваться к картине, и сначала их поведение не понравилось мне. Они подходили к столбу всматривались и отходили ничего не говоря. Я уже начал беспокоиться, что моя затея с аукционом прогорит ко всем чертям, но встретившись глазами с Алексеем успокоился. А когда присмотрелся к людям осматривающим картину и их задумчивым лицам, вспомнил, где я нахожусь.
   Игрок, сделавший первым ставку обычно проигрывает. Но мои думы сбил один католический священник.
   - Юноша, почему вы нарисовали это?- спросил он тихо.
   Мне не осталось ничего другого, как перебрать в уме все выходы из глупого положения и попытаться выкрутиться.
   - Святой отец, это изображение маленькой девушки, которую неделю назад, присутствующий здесь Алексей Смирнов- Белоозерский с друзьями отбил у шайки насильников. Я потому и назвал свою картину ' Страх', что ваша церковь место того, чтобы учить людей жить в мире, призывают нас к убийствам ближнего своего. Остаётся нам простым грешным напоминать людям, что такое война, хотя бы посредством таких картин.
   Сам не знаю, как с моих уст смогло сорваться такое, но сказанного уже не вернёшь. Пришлось продолжит:
   - Эта бедная девушка, которая принадлежит к благородному роду Пьянковых, потеряла всё из-за жадности людей и уже была на шаг от того, что её осквернят. Я только изобразил на холсте, её отчаяние в этот момент. Но собравшимся тут благородным господам я напомню, деньги, заплаченные за эту картину, станет залогом приданного для несчастной сироты.
   Дальше мне говорить не было нужды, хотя я и договаривался с Алексеем, что он поможет поднять цену до двадцати гульденов, а остальное я выиграю в карты, приступ всеобщей доброты быстро поднял цену картины до сотни и остались только трое перебивающие друг другу ставки. Это один русский дворянин в маске, за которым присматривал Алексей, Саксонский вельможа тоже с маской и богатый купец из Брандербурга. Я присматривал как белело лицо у де Силвестре, когда цена медленно начала подходит к черте его кабалы, и как он осел на стул, когда она превысила её. Когда саксонец наконец под всеобщее одобрение купил картину по цене двести семьдесят гульденов, я подошёл к нему и спросил:
   - Мессир, вы признаёте своё поражение? - получив утвердительный ответ, продолжил.- Тогда вспомните, что ваша честь дворянина осталась не задета, так как вас не выиграли в карты. Я надеюсь, что вы послезавтра присоединитесь к свите господина Сапеги и отбудете в назначенное место со всеми своими вещами.
   - Уважаемый Судья все ли условия спора были соблюдены?
   Старик прокашлялся и сказал, что хотя такого в его жизни ещё не было, но всё прошло по правилам. То, что добавил он потом, меня повергло в шок, тем, что о такой хорошей идее я даже и не додумался. Он объявил, что видел в зале многих уважаемых людей, которые тоже силились помочь несчастной сироте, но не могли. Он внёс предложение, что сегодняшним вечером к двум процентам от выигранного, который отстёгивается корчмарю, добавить ещё три на добровольное пожертвование к её приданному. Зал принял это предложение на ура и стал усиленно опустошать кошельки друг у друга, попутно меняясь шпионскими тайнами. Я подошёл и поблагодарил старика.
   - Ничего такого,-ответил он.- У меня была похожая на неё младшая сестра, когда в нашу деревню зашли дезертиры. Тогда я ничем не смог помочь ей, и эта боль преследует меня всю жизнь. Надеюсь всевышний оценит мой скромный вклад в христианской помощи бедной сироте?
   Я посмотрел в его грустные глаза и не смог сдержаться:
   - Приезжайте через некоторое время в наши края и вы получите в подарок портрет, где та самая девушка будет излучать радость жизни.
   - Как быть молодой человек? Как быть?
  Тут меня в сторонку отвёл Алексей и прошептал.
   - С нами будет играть высокий человек в маске. Проиграй ему после упорной борьбы всё. И не спрашивай почему?
  Легко было ему говорить, но когда я проиграл ему свои все скопления, с вычетом того, что припрятал дядя Аврам, он потребовал, что бы я поставил на эту девушку в картине. Мне осталось только усмехнуться и согласиться. Девушка против всего того, что я уже проиграл и, что лежало на столе. Алексей с недоумением посмотрел на меня и начал подавать знаки опасности. Но, когда я сгрёб всю наличность себе, и тихо промолвил.
   - Сударь, вы только что оскорбили честь всех моих друзей. Мы не торгуем своими братьями и сёстрами и я бы с удовольствием вызвал бы вас на дуэль, но вижу, что вы занимаете слишком большое положение, чтобы рисковать своей дорогой шкурой.- Сидевший передо мной высокий человек в маске встал и захотел меня ударить. Пришлось вспомнить движение ' Горный ручей меняет своё течение' и сломать ему два пальца.
  Весь зал как казалось смотрел только на нашу ссору.
   - Покушение на государя, покушение на государя!- закричали некоторые, но их скоро заткнули.
  Старый Мирослав Клозе ударил ложкой в тарелку и вынес окончательное решение:
   - Герр Меншиков, вы забыли, где находитесь! Вы не в вашей далёкой варварской стране, а в кругу европейских родственников! Проиграли, так имейте честь заплатить! Иначе в следующий раз играть будете только с людьми чёрного происхождения!
  '
  Весь следующий день прошёл в скоропостижных приготовлениях к отъезду. Чувство опасности прямо дышало в мой затылок, и к каждому чужому, который приближался ко мне на расстояние пары шагов я оборачивался держа руку на эфесе сабли и глядя ему в глаза. Один из них хотел уже бросить мне вызов, но тут перед ним выбежала Настя и выставив впереди себя стилет, прокричала:
  - Сначала убей меня!
  По моему, за нами наблюдало человек триста, и неудачному килеру не осталось ничего больше, чем промямлить:
   - Да вы что? Я тут только проходом? Да за кого вы меня держите?
  Он мог говорить что угодно, но над нашими головами собрались такие тучи.
  '
  П. С. Только через месяц, Ольгерд рассказал нам, что тогда его люди убрали одного стрелка, а двух спугнули. Дядя Аврам добавил, что в этот день произошло десятка не подающихся логике убийств и покушении. Напали даже на старого Мирослава, но он отделался только маленьким порезом.
  '
  Вечером Алесь выиграл состязания певцов, и когда меня арестовали по обвинению в нападках на церковь и краже красок у приглашённых маститых художников, я нашёл его уже в кутузке.
  Сейчас вот смотрю на нашего тупоголового и думаю. Я уже знаю, как от туда сбежать, но что делать с этим парнем который, как всегда, витает в облаках.
  Но когда в нашу комнату вошёл Тадас, я понял, что наши беды только начинается.
   - Ну что братишки?- сказал он.
  
  
  
  Тадас
  
  
   - Ну что братишки?- улыбаясь поздоровался я.- Только отпусти вас одних, вы сразу знакомитесь с местной тюрьмой.
  Оба парни сразу подскочили и начали меня обнимать, радуясь встрече.
  - Вы ещё в любви мне признайтесь, в большой и чистой.- Я, довольный эффектом неожиданной встречи, рассмеялся и перешёл к делу.
  Обратившись к обступившим нас другим обитателем этой импровизированной тюрьмы с интересом осматривающим меня и мою саблю, я представился и спросил который из них гер Шкенёв. Все с недоумением посмотрели, на толстого дедушку, который очень проворно хотел ускользнут за дверь, но остановился на выходе и упал. Пан Статкевич вытащил нож из трупа и вытер об его камзол.
   - Снаружи всё чисто,- сказал он.- Все охранники спят.
  Ещё бы, после той лошадиной дозы снотворных, который был в бочке вина подаренном им, они должны дрыхнуть ещё пару дней.
  - Господа, - я обратился к другим осуждённым.- Мы тут с друзьями решили поехать в баню и оставить эту грязную лачугу. Может кто-нибудь из вас тоже захочет присоединиться к нашей маленькой компании? Но сначала вы должны представиться и сказать за, что сидите.
  Это я захотел просто проверить новых людей на вшивость. Если из них и согласится ко мне присоединится хоть десяток, то будет очень хорошо. Данные о них всех я уже купил у тюремного смотрителя, и знал, что среди них есть много замечательных боевых офицеров, тем более, самые лучшие войны во все времена, это залётчики.
  Один из них, сохранивший опрятный вид, и по моему, имевший между заключёнными большой авторитет, польский шляхтич, спросил:
   - А кто не пойдёт, тех ждёт судьба этого пана?- и показал на труп.
   - Господа, этот чёрный человек, только выдавал себя за аристократа. Он шпик русского царя, присланный сюда убить этой ночью пару моих знакомых.- Тут я грозно посмотрел на обоих виновников и улыбки на их лицах как ветром сдуло.- Подумайте, если бы утром нашли среди вас пару трупов, кого бы из вас начали подозревать. Насколько мне известно, окровавленный нож должный были найти в вещах боярина Борисова.
  Мой одногодок испуганными глазами посмотрел на меня. Да парен, влез нечаянно в игры больших дядей и решили тебя сделать крайним.
  Тут ко мне снова обратился поляк, по моему его фамилия Сикорский:
   - И не вы ли этот самый пан Жемецкий, который наделал кучу неприятностей панам Конюшевскому и Станкевичу?
  Пришлось скромно признаться в некоторых грехах молодости, чем я сразу заслужил их полное доверие и в мою группу сразу влилось двенадцать превосходных офицеров.
  Когда я вышел на улицу и втянул свежий холодный воздух мартовского утра моё настроение зашкаливала за горизонты. На поляне уже вовсю сновали мои солдаты и собирали оружие и порох у спящей охраны. Мы их даже пожалели, всё же не одну чарку с ними выпили и занесли в дом, что бы не замёрзли. Надеюсь, их не покарает слишком сильно?
  Бывшие пленники запрыгнули на заранее подогнанные сани и благополучно отбыли под тихие смешки друг друга. Мы договорились встретиться с ними вечером, на безопастном для всех расстоянии.
   Сам я повёл Дитера с Алесем в сторону и начал их отчитывать за проделанные глупости:
   - Братишки, вы своей погоней за славой и богатством, поставили нас всех на грань провала. Ладно Дитер, у него на лбу написано не вылезать из тюрьмы, но тебя Алесь я считал на много рассудительнее.
  Они с недоумением посмотрели на меня,- пацаны, что с них взять?
   - А вы не подумали, что выиграли слишком большие сумы, для людей, за которыми не стоит никакая серьёзная сила? Или вас пан Сапега защитит? Так его караван, где около сотни людей, и где находится весь этот клад, набранный вами здесь, уже преследует около пол тысячи грабителей.
  Вот тут то они и вправду испугались. Потерять за раз столько близких людей, не каждый может выдержать такое. Пришлось их успокоить.
   - Вас я отправил собирать сведение о нашим будущем противнике, а что делали вы всё это время? Пели, пили и играли в карты! И вы ещё хотите переломать ход истории? - видя их уныние, я вытащил из сумки белые масхалаты и добавил:- Одевайтесь, у нас тут ещё одно не законченное дельце осталось.
  По дороге, я пояснил им, как мы собираемся выпутаться из создавшегося положения, и какие трудности нас ждут на этом пути. Нас пока спасало то, что ближайший перекрёсток лесных дорог был через километров так двадцать. Это мы уже проверили досконально и решили, что не один уважающий себя заговорщик не будет показывать своей жертве, что он ждёт её впереди. Он быстрей постарается объехать зимнюю дорогу стороной, чтобы не оставлять следов сотен лошадей. Хотя несколько наблюдателей всё же мы оставили по этому отрезку дороги. И не поленились отправить пару групп сопровождения на пару дней раньше всех заговорщиков. А теперь нам осталось закончить ещё одно не законченное дело.
  Когда моя десятка специально отобранных и обученных солдат в белых масхалатах вскользнула во двор, там уже было всё кончено. Охрана спала мёртвым сном, в последнем бою сцепившись с парой саксонских солдат и моё подразделение сразу приступило к помощи своим колегам в уничтожении следов, а мы втроём вошли в дом, где на полу развалилась туша угощённого нашим вином русского аристократа. Раздев и спеленав его, мы наконец вынесли эту тушу и заменяя друг друга отнесли пару сотен шагов к ещё одним саням. Уезжая и присматривая, как солдаты засыпают наши следы снегом и тут же машут шинелями, чтобы это хотя бы как нибудь напоминало недавно выпавший снег. Я ещё раз с надеждой посмотрел на небо, но оно осталось безмолвным к моим просьбам. Пурги не будет. Осталось последнее средство. Я подозвал Римаса и сказал:
   - Помнишь, я когда тебе говорил, что когда-то тебе придётся показать чудеса храбрости? Так вот, через час проснётся первые слуги у господ, они поднимут шум и ещё некоторое время все будут бегать и стараться понять, что происходит. Ты зайдёшь за эту избу,- тут я дал ему бутылочку спирта и тряпку.- зажжёшь её и забросишь на крышу. Постарайся при намачивании тряпки, не облить себя. После этого тщательно, напоминаю тщательно протри руки снегом и постарайся затереться в толпе. Да, что я говорю,- только сейчас решение проблемы пришло в мою голову. Я приказал Дитеру отдать свой платок, которого он постоянно намачивает в чае с ромашкой. И засунул Римасу за рубашку.- Как только сделаешь своё дело, потрись этим платком себя и пустую бутылку! Ты меня понял? Тебе потом самому придётся искать дорогу как добраться до нас. Надеюсь найдёшь её, но будь осторожен, как испуганный заяц.
  Больше времени на разъяснения нам не оставалось, и оставив десятилетнего парня в задумчивости смотрящего на уходящих, мы оставили этот городок. Отъехав на расстояние в пару часов, мы оттащили этого вельможу к обрыву и раздели его догола. Только тогда мужчина смог открыт веки. Не дожидаясь пока он от холода совсем протрезвеет и начнёт сопротивляться мы быстро связали ему руки и ноги. Тогда я приступил к суду и казни. Подозвав всех наших солдат, я сказал:
   Этот человек, задумал подло убить одного из нас. Потому я хочу, что бы все видели как мы в будущем будем поступать с нашими врагами и предателями. Минхерц Меньшиков, ничего личного, только бизнес, но вы готовый умереть?
  Беспомощный голый человек, ещё вчера бывший одним из самых влиятельных вельмож в Московском царстве, теперь мог только мычать, слишком кошмарным оказалось для него пробуждение. Я подошёл к нему и со словами,- Я отпускаю тебе твои грехи.- сделал глубокий порез на его груди. Только тогда он начал вырываться и молить о помощи, но было уже поздно и я передал нож Дитеру, который уже успел понять мою задумку.
   - Ничего личного, только бизнес.- сделав порез, отдал нож стоявшему рядом солдату.
  Когда так мы повязали кровью всех присутствующих, Тадас перерезал ему сухожилия ног и пинком с разворота отправил в обрыв. Надеюсь, он успеет замёрзнуть раньше, чем его почует волки, следов которых здесь очень много. Кстати это говорить о нерадивости хозяина этих земель, пана Тумаса. В наших лесах охоты проводится очень часто, потому что это мясо, меха, но главное, я хочу, что, когда этим летом и осенью люди пойдут в лес по грибы и ягоды, вероятность встретить там волка, медведя или кабана была бы ничтожно мала. И ещё совместные охоты помогают притереться людям друг другу, а какое воспитательное значение это имеет для подрастающего поколения. Деревенские мальчишки, взятые в погонщики, сидящие за одним костром с шляхтичами или бывалыми воинами, жадно хватают каждое их слово, и стараются быть похожими на своих кумиров. А когда пара из них сумела простыми ножами отбиться от внезапно выскочивших на них волков, я постарался, чтобы слух об их геройстве и о том, что за проявленную смекалку они приняты в барабанщики, достиг самых отдалённых деревень, мальчики начали стараться не только в подражании парадам пленных саксонцев.
   Посмотрев ещё раз на окровавленную тушу которая из последних сил старалась куда то полсти, я махнул рукой, отдавая приказ двигаться дальше. Спеша к месту сбора наших подразделении я молил бога, чтобы дальше всё шло по плану. На захват обоза пана Сапеги Радцивилы послали около полтораста драгунов, уже мёртвый Меншиков двести и такое же количество послал саксонец. У меня в засадах сидит двести и ещё столько же прикрывают обоз. Постараемся обойтись малой кровью.
  
   П.С. Римас вернулся к нам через сорок дней. За успешно проведённую работу он, при торжественном стечении народа, был награждён саблей и ремнём с бляхой, на которой красовался весёлый Роджер. Но поссорить Саксонца с Московским царём мне не удалось. Вся мировая общественность начала громко порицать нечестные ходы шведского короля, но скоро утихла, всё же Меншиков был просто слугой низкого происхождения.
  
   Размышление на будущее
  
   И кто мог подумать, что, когда этот придурок Краузе спросил у меня, что это за божок такой ' Бизнис', и я ему ответил, что это древний литовский бог Памяти и слова,- ' Ничего лишнего, только бизнес', так поменяют историю. Я объяснил ему, что говоря эти слова солдат заранее прощает убитому противнику все обиды, и в загробном мире, душа его противника не будет помнит обидчика.
   Когда через сорок лет отборные литовские полки подойдут к Измаилу, одни только их выкрики 'Баааазнёёёёс' заставят турков поскорее сдать крепость Русскому Королевству.
  
  
   Алексей Смирнов-Белоозеркий
  
   Ветер в очередной раз изменил своё направление и начал дуть нам в лицо. Скоро начнётся снегопад и скроет последние следы, но нам ничего другого не остаётся, как идти в перёд. Мы можем только погибнуть, так защитив свою честь, иначе нас всех и наши семьи ждёт опала. Но я никак не могу понять, за что боги так ополчились на нас?
  '
   И всё испортил этот гад Меншиков. Не даром люди говорят 'Из грязи, да в князи', всё ему денег мало, решил даже эту малютку с её приданным себе заграбастать.
  '
   Всё началось так обыденно, так привычно. Когда мы приехали в этот замок с интересно звучащим названием, все роли были уже распределены. Мои люди уже знали некоторых шведских шпионов в лицо и следили за ними. Но и задача тут стояла по серьёзнее. Всё же встретится главы двух государств, союзники так называется, а в мутной воде все наровят свою рыбку вытащить. Сложность состояла в том, что местное население за исключением городских жителей не понимала по русски. Да она не понимала ни одного знакомого нам языка, потому и пришлось искать помощи на стороне. Обратиться прямо к Радзивилам, не позволяла наша гордость, тем более, что они могли нам подсунуть своего человека, то ест человека Польского короля. Этим заданием мы ломали наши головы пару дней пока у опального пана Сапеги, я не наткнулся на пару интересных местных юношей.
   Сначала один из них посрамил сотрудника тайной канцелярии Радзвилов на ровном месте. Мы уже знали о слабости этого человека к пению и уже прикидывали между собой, как в наши ряды тоже заполучить итальянского певца, всё упиралось в то, что любой приезжий был заранее чужим. А тут появился такой самородок.
   Когда запел этот юноша у меня даже кости продрогли. Отпустило только при вручении ему наград. И я сразу почуял запах крови, пан Ментори, так звали этого слугу Радзивилов, не мог простить ему такого оскорбления. Тогда же наш царь вручил ему своё кольцо, давая нам знать, что он берёт его в своё покровительство, потом такое же внимание оказал ему король Польский и все мы дружно начали опекать его. Но мы плохо оценили возможности литвина, он за пару минуть успел устроить покушение на своего соперника и мы чуть не опоздали. Но нам хватило пару мгновении, чтобы насладится видом, как пьяный юноша раскидывает нескольких бродяг. Когда наши люди начали подбегать к месту схватки, напоминание о царском кольце вмиг заставило помочь им всем убраться, тем более саксонские люди помогали нам тоже.
   А потом была дружная попойка со всеми, где я нашёл ещё один необработанный жемчуг, дружка певца, прирождённого пройдоху. Я так и начал называть их про себя, итальянец и испанец. Как жаль, что последний приказ для нас был,- убить их.
   Негодяй Меньшиков, так и видно человека низкого происхождения, ползуется тем, что ходит в дружках у нашего царя и берёт всё, что может попасть. Вот понял, что у сироты не плохое приданное намечается и приказал мне уговорить итальянца сыграть на неё, знал сука, что мы подельники и он не сможет мне отказать. Мы уже с ним не одного вельможу расспростошили, даже сумели у французского дипломата выиграть все данные ему на подарки местным вельможам деньги. Конечно он мне как старшему отдавал две трети выигранного, но что из этого. Три дня тому назад люди Радзивила у нас украли полковую кассу, где были и мои сбережения. Конечно виновного мы нашли сразу, им оказался один из слуг убирающих наши помещения, но у него нашли только маленькую часть денег. Под дыбой он признался, что на это, его подговорил какой-то молодой французский наёмник. Мы проверили всех иностранцев того возраста в окрестностях, даже и моего дружка, но ни один не подходил под расплывчатое описание безбожника.
  '
   Хотя, когда я сейчас бреду по снегу, я всё более прихожу к выводу, что без итальянца тут не обошлось, только он один знал, где хранится мои деньги. Только его шаловливые ручки могли незаметно вытащит ключ у нашего писаря во время совместных папоек и сделать его отпечаток. Но тогда, надо признать, что у него были и другие подельники кроме меня.
   Жалко, такой молодой, такой перспективный и так быстро расстался с жизнью. Сам виноват, против власть имущих нельзя выступать. Как и его дружку, такие погрешности, как выиграть у короля и притом в последующей пьянке при людно отказаться поехать за ним в его ставку, что бы наслаждать его слух,- карается только смертью. Я же, по просьбе Юсуп Хана, приказал посланному Меншиковым человеку убить и его, чтоб потом не мучился. Всё же певец с вырванным языком, это жалкое зрелище.
  '
   День после упомянутых событии, прошёл в полной заварухе, сначала шведские шпионы убили пару наших людей, посланных убрать итальянца. Потом мы начали им мстить, из-за чего сорвалась покушение на старого чеха, тут втянулись поляки и я уже перестал понимать, кто тут друг, а кто враг. Одним словом все дружно сошли с ума, одни только слухи, что щведы в сотне километров отсюда, чего стоили. И когда меня позвал к себе Меньшиков и передал карту с набросками, куда может поехать пан Сапега с этой девушкой, я с удовольствием оставил этот сумасшедший лагер. Тем более, что в этом караване, которого охраняет только пятьдесят охранников лежали и выигранные итальянцем денежки. Одна проблема, за этим скарбом погнались и люди Саксонца. Но нас было больше и мы были предупреждены.
  '
   Первые признаки, что тут всё идёт не так, я даже и не заметил. Сначала нам навстречу выехали пара литвинов, людей князя Радзивила. Среди их я узнал одного из десятников, Пантелея Казака. Он нам рассказал, что на их отряд напали тати саксонские, наверно дезертиры и попросил помощи для покарания христопродавцев. Он мог такие сказки рассказывать невинной девушке, я то сразу понял, что Радзивил тоже хотел наложит лапу на наши деньги, попутно избавляясь от одного из своих врагов. Когда он понял, что я его раскусил, сразу поменял течение своего рассказа. Теперь он был согласен с дружками помочь союзникам, при расправе с саксонцами за маленькую долю награбленного. Нет поляки, это такой изворотливый народ, так и хочет обмануть. И как я корю себя, что тогда ему поверил. Надо было сразу его прирезать, как только он подсказал нам, где можно переночевать, и дать отдохнуть коням. Понадеялся на то, что во время шибки с саксонцами, его сабля нам поможет.
  '
   Когда мы приехали к одиноко стоящей избе местного холопа, ничто не предрекало беды. Большая длинная приземистая изба с крышей из сена, давала достаточно места всем нам, чтобы мы могли выспаться в тепле перед завтрашним боем. Мы даже составляли планы, когда лучше напасть на саксонцев, до того, когда они нападут на обоз Сапеги, или во время нападения. Второй вариант был предпочтительнее из-за того, что тогда перед малышками Пьянковыми мы могли выставить себя освободителями, и один из нас смог бы жениться на младшей с её приданным. Конечно тут мог помешать Меншиков со своей жадностью, но Юсуп Хан обещал обратиться к канцлеру Головкину и всё уладить.
   Всё разрешилось само собой. Мы этим вечером ещё выпили, выставили патрули и пошли спать. Под утро меня разбудила чувство опасности, но я ещё некоторое время не мог понять, чем она вызвана. Мне стало страшно, когда я понял, что не слышу щагов караульного. Сначала, я тихо разбудил Юсуп Хана, потом других и мы приготовились проверить, что происходить вне стен этого дома, но когда мы услышали ржание лошадей, дружно бросились к двери, которая оказалась заперта с другой стороны. Тут мы услышали выстрелы и пара пуль пробивших дубовые доски легко ранила пару из нас. Из-за двери послушался голос с литвинским акцентом:
   - Оставайтесь внутри и вам ничего не будет! Слово шляхтича!
   Так, мы ему и поверили. Быстро соорудив из скамеек таран, мы с разбегу ударили во дверь, но она выдержала. Это нам удалось только с четвёртого удара, крепко гады её запрели, но когда мы наконец выбрались в наружу, луна освещала, только снег подняты копытами ускакавших наших лошадей. Такого позора я давно не ощущал.
   Начали разбираться, что же произошло. Меня заинтересовало, что пара из наших караульных была оставлена живыми. Мы их нашли привязанными к деревьям, с кляпами во рту. Один даже как издевку держал зажжённый факел, показывая нам, что они могли спалить нас, но не захотели. Так же он передал нам странные слова их предводителя, что среди нами нет вражды, а эта пара убитых только кара за то, что мы хотели причинить зло пану Сапеге. Также, он предупредил нас, что если мы захотим мстить невинному местному населению, в следующий раз он не будет таким снисходительным, так как среди моих людей находится пара его осведомителей. Эти слова окончательно сбили нас столку и мы начали выяснять что же произошло.
   Мы сразу заметили, что пропали не только пара литвинов с Пантелеем Казаком во главе, но даже начальник караула, капрал Звонарский. История предательства оказалась простой. Наверняка Пантелей подкупил капрала и они вместе убили караульных. Рассказ другого солдата, что это были белые призраки со скелетами вместо головы, мы сразу отбросили как бред сошедшего с ума деревенщины. Тут к нам вышел местный холоп и рассказал, что именно он хозяин местной хаты, а не тот человек который встречал нас вчера и ему уже заплатили, за то, что он похоронит павших солдат.
   После этих слов рука убить его на месте уже не могла подняться. И я начал гадать, кто из людей пана Сапеги мог оказаться таким изворотливым. Мы знали о многих из них, но этот человек играл по другим правилам и не подходил под описание ни одного из них.
  '
   Да что тут думать, какая теперь разница. Мы сейчась идём по следу угнанных лошадей зная, что идём умереть с честью. Найдём их, не найдём, но мы будем рыскать по этим окрестностям пока не выясним всех подробностей нашего позора. Юсуп Хан по каким то только ему известным приметам находит следы лошадей даже под снегом и мы упрямо идём на юго запад. Но меня не оставляет предчувствие, что здесь, что то не так. Например первые дни мы всегда в получали еду и кров в местных корчмах за нормальную плату, но чем дальше проходил наш путь, и чем меньше денег нам оставалось, тем более наглыми становились рожы держателей в заведении.
  '
   Тогда мы сразу решили, что вернутся домой с таким позором, это равносильно смерти. Мы отправили назад полсотни простых солдат под руководством фон Штаубеха и всех литвинов. Пусть там тайная канцелярия выясняет, где в наших рядах укоренилась измена. Нам же предстояла дорога пешком в погоню за ворами.
   Размер беды мы почуяли, когда через несколько часов подошли к месту предполагаемой засады. Там уже сновали местные жители собирая трупы и раненых. Я узнал в одном из них знакомого фельдфебеля саксонцев и спросил его, что здесь произошло.
   Он выплюнул сгусток крови и рассмеялся:
   - Мертвецы здесь были, духи местные! До встречи в аду!- Попробовал ещё раз усмехнуться, но затрясся и сдох.
   Дальнейшие расспросы местных ничего нового нам не дали. Оказывается местный ксёндз приказал всем им собрать всех убитых, а раненных отвести в местную баню. При разговоре с парой легко раненных мы выяснили, что ничего не ясно. Легко отделались только те которые при первых звуках пальбы дали дёру. Теперь они смущённо смотрели на нас, ища в наших взглядах сочувствия.
   Я уже понял, что их засада не удалась, потому, что среди потерпевших были только одни саксонцы, и приказал выжившим из них вернутся с докладом к своему королю. Хотя я не верю, что они расскажет там правду. Сами мы побрели дальше на юг по следам обоза и угнанных лошадей.
  '
   Так мы идём уже вторую неделю. У некоторых из нас уже отморозились уши или нос, на ноги, снимая ботфорты мы даже боимся смотреть и боль пальцев при оттаивании занимает всё больше времени. И если до вечера мы не дойдём о следующей корчмы, мы просто сдохнем бесславно среди этих лесов.
   Ко мне подошёл Юсуп Хан:
   - Капитан, у нас проблемы. В последней корчме у нас украли весь порох и заменили песком.
   Я и так понял, что мы гоняемся за своей смертью, потому только посмотрел на него с пониманием, и мы побрели дальше.
  '
   Когда на нашей дороге показались несколько всадников, одетых в белое с сокрытыми под маской мертвецов лицами, и весь окружающий лес ощетинился такими же приведениями с ружьями нацеленными на нас, к сопротивлению сил уже не осталось. Наши тела промёрзли на сквозь и жалкие попытки моих товарищей дать отпор, были легко отбиты нападавшими. Мои солдаты смотрели на вдруг ставшие безболезненными свои пищали и ружья, ещё не понимая, что мы уже мертвецы.
   Я вытащил шпагу и сделал пару неуклюжих движении в сторону врага. Вышедший в перёд посланник смерти легко вынул мою шпагу из моих замёрзших пальцев и снял свою маску.
   - Капитан у вас есть выбор, довериться мне или умереть. Вы в плену и только ваше слово высокородного человека решает, умереть вам всем здесь или прожить пару лет в неволе?
   - Я хочу знать, против кого мы всё это время собирались воевать?- прохрипев я задал, уже давно меня мучивший вопрос молодому парню.
   Тут из-за его плеча, появилась нагло улыбающаяся рожа итальянца.
   - Алексей, позволь представить тебе моего друга и командира, пана Тада Жемецкого.
   И мне не осталось ничего другого, как согласится.
   '
   Потом мы все дали клятву крови и целовало крест, что не задумаем ничего плохого перед местным населением и не сбежим в течение двух лет. Только эти два года, для меня растянулись лет на шестнадцать. Домой я вернулся уже во свите царевича Алексея.
  
  
  
  
  
   Глава седьмая
  Труд во имя?
  
  Нелегко из львят воспитать молодых львов,
  Приучить не бояться копыт, когтей и клыков.
  Не жалеет львица ударов тяжёлых лап,
  Чтоб щенок огрызался, хоть мал он ещё и слаб.
  (Умень, XI в.)
  
  Лиетува, родные окрестности Июнь 1701 года
  
  
  Дитер
  
  Дождь льёт не переставая, но наша двадцатка в очередной раз протаптывает дорогу на бассейне с глиной от края до края. На наших плечах снасти с полными воды вёдрами. Всё это рассчитано на то, чтобы наши голые ноги смогли войти в мокрую глину как можно глубже.
  Сам виноват. Когда Тадас узнал, что в окрестностях Юрбарка лежит большие пласты глины, он сразу загорелся желанием построит кирпичный заводик. Пришлось ему напомнит, что простая глина имеет очень много органических примесей и, когда её выкапывает, она с начало должна полежать на чистом воздухе год, два, чтобы они сами выгорели. Есть ещё один способ, которого мне подсказали мастера глиняных кувшинов по Гуситским играм. Надо глину много раз перемешать. У нас это обычно делали лошади, ходившие на привязи по кругу. Но злая усмешка Тада, сразу остудила меня.
  - Лошади, ты говоришь.
  Он посмотрел, на в недалече отжимающийся детей и повторил:
  -Так ты говорил о лошадях.
  Только теперь я начал понимать его задумку. Сколько не говори ученикам о нужде концентрации во время занятии по Тай-Чи, большинство всё равно будет сачковать. Тут же им приходятся напрягать всю свою силу, выносливость и самое главное,- концентрацию. Не верите, попробуйте вытащить свою правую ногу из мокрой глины, когда в отместку в неё погружается левая. Удачи вам.
  За нами приглядывает старик гончар. Только этот старый ворчун имеет право заметив насколько устали все участники заменить одно отделение на другое. Хорошо, что под это упражнение, хотя бы выбирает мальчишек с равными физическими возможностями. Когда же нас заставили пробежать в первый раз марш бросок на десять километров, с полной поклажей, некоторые умерли на несколько километров раньше и нам пришлось таскать их на плечах. Тут я был ошарашен. В моей прошлой жизни, так собрать группу ребят и заставить их пробежать десятку. Большинство бы умерло на первом километре. Наверно, это излишки цивилизации?
  Наконец он дал знак на замену. Как только мы выбрались из ямы, многие из нас пожелали группе Алеся счастливых пробежок по глине и побрели к ручейку. Там парни, под дружный хохот, отмыли себя и помогли друг другу избавится от грязи. Потом, под моим присмотром, все исполнили 48 движении Тай-Чи, забрали наши котомки с одеждой и побежали в лагер.
  Только там, наконец обсохнув, мы позволили себе одеться. Я с удовольствием натянул на себя сапоги, затянул ремень, посмотрел с какой завистью смотрит остальные на бляху с черепом и приказал всем найти свои десятки и сотни. Бляха с черепом из-за которой в отборную сотню все согласны пройти нечеловеческие мучения, это только крючок.
  Эта мысль выскочила как то сама собой, когда Тадас, в припадке смеха, прошлой осенью, по случаю празднования моего дня рождения, подарил мне чёрный платок с вышитым 'Весёлым Роджером'. Я сразу заменил старую ветошь на новую и затянул его на нос. Тадас тогда смеясь продолжил:
   -Только самые лучшие войны получат право носить такие платки.
  И наткнулся на всеобщую тишину. Тадас даже побледнел, увидев, что никто не поддерживает его шутки, но ситуацию спас старший Ковач.
   - И что над сделать, чтобы мы получили право носить такой платок?
  Тут Алесь, освободившись из под опеки местных девушек промолвил:
   - А это дельная мысль. И не пора ли нам ввести знаки отличая и награждения?
   Тадас подумал, усмехнулся и брякнул:
   - Сотники за мной, остальным праздновать дальше!
  Когда наша группа собралась в другой комнате, Тадас после некоторой паузы сказал:
   - Господа, вы помните рассказы о круглом столе короля Вайдевута? Предлагаю и нам учредить что-нибудь похожее на этот орден. Я предлагаю вступить в его сначала всем здесь присутствующим, и потом довести число нашего круга до ста, как у короля Вайдевута. Только орден должен быть тайным и вы никому не сможете о нём рассказать, даже на исповеди.
  Я, в наступившей мёртвой тишине, посмотрел на реакцию окружающих. Мечта уподобиться былинным героям, отражалось фанатизмом на их лицах и я понял, как Бин Ладен смог завербовать столько сторонников в свои ряды. Предложи молодым парням поучаствовать в перестройке всего мира, объяви это священным долгом и они свернут горы.
  Первым из ступора вышел старший Ковач:
   - И эти платочки?
  Вот за что он стал не очень любим в нашей компании, так за бесконечные вопросы. Хотя все уже начали понимать, что там где большинство из толпы, не решается задавать те вопросы, которые всех интересует, из-за боязни быть осмеянным, старший Ковач, как то умудрился ловить мысли на лету и задавать вопросы так, чтобы ответ у Тада получался сам собой и все начинали понимать суть задания.
   - Эти платочки получить каждый солдат нашей будущей армии. Между прочем он полезен при утирания пота, защищает от стужи и может использоваться в место бинта при ранении. Одно только. В каждом подразделении он должен быть разным по цвету и расшивке. И ещё. Знак Весёлого Роджера, солдат должен вышить собственноручно или заплатить за эту работу один злоты. Ибо это знак его смерти, и смерти его врагов. И надеть его так, как только что носил Дитер он сможет только в одном случае. Когда пойдёт убивать или в атаку. У членов нашего круга будет другие, на много менее заметные знаки.
  Потом пошли долгие разговоры именно об знаках отличии и нашей будущей военной униформе. Мы, дети двадцать первого века, не смогли наскоро понять, что наши мечты сразу ввести камуфляжную одежду столкнётся здесь на полное не понимание. Но через пару месяцев зимняя компания показала полезность масхалатов и недовольные приутихли. Потом добавилось консервативность швейных мастерских и наши скудные денежные запасы. Одним словом принарядить армию на манер XXI века посчитали пока не возможным. Но за-то смогли ввести ремни с бляхой нового сцепления, еле заметный погон на левом плече и другие маленькие приспособления. И на всех их сейчас красуется Весёлый Роджер, главная зависть тех, которые пока не смогли получить таких. Права носить бляхи в нашем войске уже удосужились девятеро и ещё пятерых они ждёт. Это тех парней, которые выполняют особенные задания, как Тарас.
  Тадас, сам гордо носящий погон десятника на левом плече, даже ввёл особенные экзамены, для тех, которые хочет получить бляху. Кандидатов, которые захотели пройти тест на силу, умение драться и сообразительность, появлялось по несколько штук в неделю, но пока они все оставались кандидатами. Те, которые смогли пробежать марш бросок на 25 километров, обычно выбивали в задании выстоять пару минут в бою против трёх противников, а сумевшие справиться там, обламывались на сообразительных вопросах.
  Тем которые осмеливались дать нам вызов, мы дали по маленькой брошке с золотым черепом. Часто, некоторые из них хвалились ими доказывая, что в следующим году они обязательно выдержат экзамен. Таких мы сразу брали на особенную заметку, как опасных хвастунов, собираясь давать им самые смертельные задания. Как нам позже объяснил Тадас, о нас должны знать только то, что мы сами разрешаем знать. А болтуны, это всегда подарок для шпионов.
  
   Тут в лагер вернулись и остальные группы. Не все они месили глину, способов улучшить физические данные ест множество. Тадас старался всегда составлять план тренировок так, чтобы исчезла монотонность и парни гадали бы, что им выпадет делать на следующим упражнении. Но недовольных пока не наблюдалось, дети восемнадцатого века привыкли к тяжкому труду и не умели сачковать, и ребята уже заметили, что прошедшие тренировочные лагеря, по силе начали опережать ново прибывших. А тех, которые проявили склонность к этому греху, мы заставляли работать жестокими уговорами.
  Когда гам около полевой кухни стих, Тадас созвал всех сотников и десятников. Мы обсудили все новости и дальнейшие планы, стратегию обучения молодняка и работу со стариками. Уж очень многие из них начали криво посматривать на наши делишки. И это им не по старинке, и это. В некоторых крестьянских и не только, семьях начало доходить до того, что родители отказывались выпускать детей на наши игры. Это всё Тадас пока оставил на рассмотрение местных десятников, добавляя:
   - За одно и посмотрим, как вы справитесь с этой маленьким заданием не употребляя силы? Напоминаю, за вами должен идти весь местный народ по любви, а не подгоняем тумаками. Так, что розги и угрозы разрешается только в самом крайнем случае. И о каждом таком случае вы напишете мне отчёт. Человек не смогший справится с десятком, никогда не сможет руководить армией. Вы меня правильно поняли!
  Тут он обратился к Григасу.
   - Ещё, Авраам говорил мне, что ты скрыл от него, что у тебя, плохо дело с подготовкой запасов на зиму? В чём дело?
  - Прости Тадас, но я через родственников узнал, что в нашу сторону скоро движется много солдат. Пришлось большую часть моих людей отправить на разведку проверить слухи.
  Да, жизнь моя жестянка, а ну её болото. И сколько таких слухов уже было на нашей жизни, но оставить их без присмотра нельзя. Тут бы очень пригодились мобильная связь, но я с таким бы успехом мог мечтать и о лазерных мечах из кинофильма 'Звёздные войны'.
  Тадас обратился ко мне:
   - Дитер, возьмёшь свою десятку в помощь пану Григасу. Для всех остальных, через пять дней мы собираемся у него. За одно там будет проведён и праздник Яна Купалы. Предлагаю всем заранее выслать приглашение для местной знати.
  - Есть время работать, найдём время и праздновать!
  
  
  Пани Кристина
  
  
  Почему, мне так плохо? Почему я никак не могу сконцентрироваться?
  Брат наконец разрешил мне приступить к полноценным боевым тренировкам, бурча при этом, что в старые времена, таких как я не допускали к занятиям по пять лет, пока дурость не выветрится из головы. Злой он и нехороший.
  Сейчас объясняет моей восьмёрке девушек, как надо бороться с мужчинами.
  Запомните, даже самая сильная из вас легко найдёт парня, который будет сильнее её в несколько раз. Потому сразу выбросите из головы любую мысль о том что с ним можно бороться в ближнем бою. Никаких попыток сложных захватов и бросков, не пытайтесь провести с ним удушающие приёмы и бороться в партере.
  Брат проходя больно ударил кончиками пальцев по моей голове:
   - А что тут такое! Как я вижу, кто-то совсем не хочет понять о чём я говорю. Может паненка всё же образумится и пойдёт простыни вышивать. А то у меня ощущение как будто я говорю с пустотой.
   - Нет, учитель! - Так обращаться к нему начали почти все. - Я всё запомнила.
  Хватит того, как Илонка в последнюю тренировку валялась на земле, пытаясь доказать обратное. И кто у неё был в соперниках? Дитер, который на пол головы ниже её. Одногодки называется, а что будет когда мальчики подрастут. Илонка потом вечером долго плакала от унижения в нашей коморке, но что поделаешь. Урок был впечатлительный.
  Но только почему меня то в жар бросает, то в холод? Что со мной?
   - Запомните, вы слабее мужчин, но это ваше главное оружие. Сила часто побеждается слабостью. Любой ваш соперник, мужчина будет в вас видеть только слабую женщину. И да будет так! Запомните, вы знаете о том, что вы слабые, противник знает о том, что он сильный. И это ваш ключ к победе!
  И почему меня так качает? Я сконцентрировалась и попыталась дальше слушать наставления самого лучшего учителя на земле.
   - По этому говорю вам. Ни в коем случае не пытайтесь атаковать противника в лоб. Только с флангов и сзади. Главное, что бы противни не смог бы навести полноценного удара.
  Тут Учитель позвал Олеся и начал объяснять:
   - Мы на расстоянии трёх шагов, он видит меня, я вижу его. Значит мы близко.
  Тут брат сделал пару скользких шагов, очутился за спиной Олеся и приложил ему ладони к спине.
   - Сейчас он не видит меня, значит я для него далеко. Запомните, слабому лучше всего атаковать с далека, когда противник не ждёт.
   - Ни в коем случае не дайте противнику загнать себя в угол или прижать к стене! Там ваша слабость бесполезна. Она становится оружием только в пространстве, где можно использовать маневры, финты и любые подручные средства, как вазы, шкатулки и так далее. Они сводит на нет все преимущества силы.
  - Но самое главное! Перед тем как вступить в драку, вы должны узнать противника! Кто он? Как он ходит? Как он намерен с вами бороться?
  После этих слов, мы приступили к тренировкам. Эти все уходы, которые мы раньше принимали за простые движения танцев, уклоны, движения руками. Оказалось, что это всё приспособлено к бою. Например движением, которым мы изображали лист падающий с дерева, можно связать руки противника и убить его.
  Но почему мне так плохо? Я что, заболела?
  Учитель уходя сказал ещё одну фразу:
  Запомните, если движение как например, ветер разгоняет тучи, вы начнёте считать пособием по убийству других, вы проиграете. Ветер разгоняющий тучи, это только ветер разгоняющий тучи, а не сабля отбивающая саблю.
  И как нам это понять? С начало этот придурок говорит одно, потом другое. Учителем заставляет себя называть, бегать по несколько километров приказывает. И почему именно на мою голову?
  Когда я в сотый раз исполнила упражнение 'схватить ветер' и ' посмотреть на тучу с высока', как то злость сама прошла, и я поняла, что являюсь самой счастливой девушкой на свете. Только у меня ест такой замечательный брат. В таком настроении я уже шла к раздевалке, когда по моей ноге начало течь, что-то тёплое и липкое. Я засунула руку в штаны, вытащила ладонь и увидела, что меня ранили:
   - Мама, папа, но за что меня так? Я ещё хочу жить!
  Подруги разом прибежали ко мне и начали что-то объяснять. Но у меня в голове крутилась только одна мысль:
   - Я хочу жить!
  
  
  Лиетува, деревня Арёгала
  Праздник солнце противостояния
  
  
  Тадас
  
  Я засмотрелся на еле заметные светлые волоски, из-за вечернего холода вставших дыбом на нежной шеи моей женщины.
  Мой молодой-старый паневич, ты снова думаешь о чём то развратном?- С весёлыми нотками в голосе сказала она, свободно устроившись на моих коленях.
  - Не ужели даже этот праздник жизни, не может повернуть твои мысли в другую сторону?
  Я нежно дотронулся губами до её шеи и ни чего не ответил. Молодёжь на лужайке, только и ждала момента, когда костёр стихнет на столько, чтобы они смогли бы свободно прыгать через его парами. Тут свою задумку показал Дитер. Он с Олесем приволок собственноручно сделаны маленький трамплин, и десятка уже успевших потренироваться ребят начала показывать в доселе в этих краях невиданную забаву, под названием Цирк.
  Они прыгали через двухметровый огонь, исполняя при этом разного рода Сальто Мортале. И всё это сопровождалось барабанной дрожью, державшей зрителей в не виденном восторге.
  Дарата даже подпрыгнула, чуть не свалив меня с кресла и начала хлопать ладошами, весело смеясь.
  - Признайся, и это твоя задумка? Как хорошо я поступила, оставшись с тобой. Я уже написала всем своим подругам, о том, какое чудо я встретила в такой глуши. Но запомни, мой мальчик, ты мой и только мой!
  Что я мог сказать женщине, к которой я уже привязался, хотя если она была старше меня на десяток лет- только правду:
   - Моя госпожа, на этот раз я тут не причём. Это придумали музыкант с кузнецом.
  '
  Это всё началось ещё прошлой осенью. С начало к нам объявились сборщики налогов от Дороты де Страцен., к которой, как оказалось, принадлежат почти все земли охраняемые мною. Мы подумали и нежно послали их по известному адресу, сославшись на войну. Но они оказались упёртым и зачастили к нам. Только после их третьего визита, я догадался о том, что они просто сравнивают мои отписки с увиденном на месте. После этого, следующие две группы судебных приставов пополнили ряды моих работников на поле и в лесу. Весной я отпустил нескольких из них с письмом о том, что о налогах и способе их заплатить, я буду говорить только с лицами непосредственно заинтересованными в получении денег, а не с их слугами. Затевая эту игру, я надеялся на то, что весть о моём бунте уже успела распространиться и перестанут мня докучать, хотя бы на год, пока власть не возьмёт шведы. Какое же бы моё удивление, когда я узнал, что в мою сторону с тремя сотнями гайдуков едет сама Дорота де Страцен, в девичье Радвилайте. Я быстро собрал все сведение о ней и вырисовалась неприглядная картина. Многие о ней говорили как о расчётливой развратной суке, отравительнице нескольких своих врагов. Даже муж сбежал от неё в Новогрудек, боясь пасть жертвой её интриг. Она собрала вокруг себя двор из таких же блудниц и проводит время в окружении певцов, поэтов и их поклонников. Но мне хватило одной малюсенькой зацепки.
  С ней никто не хочет связываться, даже банды мародёров обходят её владения стороной. Выводы пришли сами собой. За ней стоит кто-то очень могущественный. Потому снова пришлось покрутить своей соображаловкой и запереться с Алесем и Дитером на весь вечер, для обсуждения дальнейших планов. Идею напасть на них и всех перебить, мы отбросили сразу. Тогда от нас не только, что союзники отвернулись бы, но и заимели бы мы врагов по самое не хочу. Но мы же дети XXI века.
  На встречу к ней мы отправили Отца Игнация в сопровождении Кристины и её подружек, выбрав для их свиты пятерых старых солдат, лицом пострашнее. Ещё пару сотен, под руководством Ковача старшего, послали на негласное прикрытие.
  Почти всё прошло как мы и надеялись. Увидев молодых девушек в одежде, которая полностью противоречит моде того времени, Дарата потеряла дар речи.
  Когда отец Игнаций представил всех спутниц и попросил разрешения удалиться, ибо ему надо поехать с докладом к отцу Волдемару в Вильно, Дарата долго не думая попробовала пересадить пару своих спутниц на коней девушек, приглашая самих в свою карету. Тут только случился маленький конфуз. Оказалось, что сёдла у наших лошадей были женские и сначала пришлось показать спутницам госпожи, как на их ездят. Когда сама Дарата попробовала в сесть, она поняла, почему у наших девушек штаны с внутренней стороны подшиты кожей. Пришлось во время ссоры из ближайшего лесочка выйти молодому Гецевичу с тремя конями, на которых были нормальные сёдла и так раскрыть себя.
  Но за-то прошла охота бузить гайдукам и сопровождающим госпожи де Страцен. Один раз они конечно сунулись десяткой в лес, что бы проверить, кто за ними следит, но когда через пару часов их всех связанных и чуточку помятых, на дорогу вывел мужичок в грязном тулупе и исполнив самый галантный поклон того времени и, попросив посмотреть, чтобы дети не шалили, удалился, вопросы отпали сами собой.
  Так они благополучно, добрались до замка Раудоне, где их встретил сам хозяин замка, прусский торговец деревом фон Крузинштерн и остановились на ночь.
  Тут Дарата и её подруги накинулись на моих девушек, как коршуны на невинных цыплят. Пара из них даже совратили тех страшил, которые сопровождали их, но ничего не добились. Мы же специально подобрали самых тупых и меньше всего умеющих болтать солдат и на одном из них мы не ошиблись. Когда он выпил и увидел пару красивых женщин домогающихся его, то рассказал такое. Одним словом, это с его подачи пан Жемецкий разбил пятитысячное войско супостатов, у него дома лежат несметные богатства, но главное,- он очень хорошо умеет чинить колёса у карет. Старик Гецевич потом долго усмехался, рассказывая мне как разом исчезли все прелестницы в миг полюбившие его. Главное, его слишком горячий и несмышлёный внук за это время успел исчезнуть, а то бы он точно бы разболтался раньше времени.
  Сестру мою вовсю охмуряли две львицы высшего общества.
   - Так, штаны вы не всегда носите? Только когда скачете на лошади? Так почему не шаровары? Вы говорите шёлка не хватает? И конский пот через кожу не пробивается, ваши ляжки не воспаляются? И почему вы фонтанжа из своих волос не делаете? Отказались потому, что не удобно? Девочки мои, мужчины из высшего общества, смотрит именно на фонтанж! Как это вы плевали на высшее общество? Вы слишком много времени провели среди этих варваров! Смотрите как на вас смотрит на вас этот молодой человек. Он же прямо над вами насмехается.
  Лучше бы она этого не говорила. Потому, что это кончилось тем, что моя сестра с подругами избила при всех одного разрумяненного щеголя дерзнувшего раскритиковать их одежду. Не помню, парен перед тем как упасть, получил девять или десять ударов ногами от трёх обступивших его девушек, но его дружку повезло чуточку больше. Он желая схватить одну из девушек в свои объятия, так хорошо ей подставился, что той ничего другого не осталось, как научить его летать. Когда шляхтич грохнулся спиной об землю, подбежавшая к нему Кристинка положила ему ногу на горло и выкрикнула:
   - Запомни! Мы, женщины,- (это она то женщина, малолетка сопливая?) - не любим, когда критикует наши наряды и причёски! И вы запомните!, - сказала она, грозно смотря на окружающих мужчин.
   Первой, видя комичность ситуации, засмеялась Дарата, только потом её свита. Но мне хватило, что я услышав её смех сразу переменил отношение к ней. За этими слоями пудры и хитрым сооружением на голове, называемым фонтанжем, скрывалась чистая детская душа. Покидая вместе со всеми мужчинами, по её приказу зал, я задумался. И как в такое время смог сохраниться свет в душе 27- ней женщины?
  Охранявшие замок гайдуки пропустили свору скоморохов и я с Дитером наконец смогли снять свои шутовские маски и одеяния. Мне тогда предстояло приготовить всё для приезда госпожи нашего края, но я сумел урвать хоть какое-то представление о ней и всю дорогу домой планировал с друзьями, как встретить такую ораву гостей из высшего общества.
  '
   Эта женщина взяла меня под руку и повела к речке, где девушки уже начали отпускать собственноручно связанные веночки из цветов в воду. По тому, насколько далеко отнесёт их вода они гадали, как скоро им найти суженного. Помню ко мне недавно вломились друганы с идеей подплыть под водой к этим венкам и всех их собрать, но мне пришлось их остановить.
   - Не посягайте на святое и чистое никогда! Я знаю, что даже Церковь не смогла справиться с этим праздником, и объявила его днём святого Яна, а тут вы хотите опоганить его. Лучше придумайте, как его приукрасить.
  Сейчас они стоят в окружении друзей недалеко от меня, довольные достигнутым успехом и утирая пот. К ним уже начали подбегать девушки и забирать себе спутников для поисков цветка папоротника в лесу.
   - А какое будет твоё желание, если мы найдём цветок папоротника? - обратилось ко мне Дарата.
  Я только крепче прижал её к себе, вдохнул запах ромашек укутавшись в её волосы и подумал, перед тем как ответить. Как же так получилось, что я попал в сети?
  '
  Когда на следующий вечер в наш двор въехала карета, я уже почти охрип. Но всё, или почти всё прошло по моему сценарию. Сотни деревенских выходивших встретить нашу госпожу, моя отборная тысяча выстроившаяся двумя рядами и дружно раскричавшаяся приветствие. Только когда из кареты вышли дамы высшего общества, я растерялся. Они за ночь полностью поменяли свой имидж и я не смог узнать которая из них Госпожа Дарата де Страцен. Где то пропали эти все белила и толстый слой пудры, глупые причёски сменили обыкновенные, но роскошные косы, так которая из них? Передо мной стояли три грации, три сбывшиеся мечты поэта...
  Ситуацию спасла Кристинка. Спрыгнув с лошади, она хитро посмотрела на красивую шатенку и обратилась ко мне:
   - Тадас, позволь тебе приставить, госпожу этого края пану Дарату де Страцен, в девичьем Радвилайте! - И, эта гадина тихо, чтоб все услышали, добавила:- И рот закрой, а то муха влетит.
  Все слова приготовленные для приветствия вмиг вылетели мне из головы и пришлось импровизировать.
   - Госпожа простите деревенского мальчишку, в жизни не бывшему дальше родных окрестностей, и прожившего всю жизнь среди дремучих лесов, но я хочу вас спросить?
   - Вас наверно послал на землю сам бог, чтобы показать людям, что такое сама красота?
  Стоявшая передо мной женщина уже не смогла сдержаться и рассмеялась. Мне же не осталось ни чего другого, как только любоваться ею. Синие глаза, чистая, без одной бородавки лицо, ровные зубы. Шелковая рубашка сумевшая показать всю красоту высокой груди и оголённых плеч, стан по подавший под описание 90-60-90. От дальнейшего созерцания фигуры этого божеств, меня оторвал голос моей повелительницы:)
  - И этот невинный мальчик говорить, что не видел ничего кроме дремучих лесов. Такой деревенский пастушок? Заговоривший стихами?
  - Что вы Пани?-испугался я.- Я подготовил вам так даже всю речь по случаю вашего прибытия, но когда увидел вас...
  Тут я понял, что начал говорить чушь и замолчал. А мои уши начали краснеть сами собой и даже моё хвалёная выдержка не смогла ни чего подделать с этом. Мне осталось только сглотнуть слюну.
  - Так, что же произошло, когда ты увидел нас?
  Мне так хотелось ответить, что я потерял себя, но весь мой опыт прошлых лет кричал о том, что нельзя казаться размазнёй и я попробовал взять себя в руки.
  - Я потерял свой покой, моя госпожа, но вы не беспокойтесь о том.- Как можно сухо сказал я.- Я постараюсь не беспокоить вас своими глупыми речами. Ванная комната и стол для вас подготовлены, и о остальном мы поговорим за ужином.
  Она посмотрела на меня как удав на кролика и я понял, что мне надо быстро уехать на войну, разбить там тысячные армии неверных или на конец хотя бы отвоевать назад Гроб Господний. Там мне спасти свою шкуру было бы на много больше шансов.
   - Ванную комнату, это ты правду сказал. Мне в Замке Раудоне, это очень понравилось. И как я уже поняла, это тоже была задумка молоденького невинного пастушонка.
   - Пани Кристина и Пани Илона покажите нам наши апартаменты, и пусть Пан Жемецкий побеспокоится расквартировать мою свиту. А мы встретимся через час на ужине, надеюсь милый пастушок ещё сумеет меня удивить.
  Только тут я снова вспомнил, что она не одна. С ней ещё и свита, и это не эти триста гайдуков, а свора разрумяненных мальчиков, подруг, слуг и остальных приблуд. Так девушка решила охмурить своим блеском молодого парня? Почти удалось, но в том который из нас моложе и опытные я ещё хочу удостоверится.
  Я пробежал по рядам собравшихся и понял, что вовремя очнулся. У большинства собравшихся друзей в глазах стояла такая же тоска, кроме Дитера. Этот просто подошёл ко мне и усмехаясь прошептал:
   - Шатенка твоя, но блондинку сегодня я трахну. Интересно, он минет делать умеет?
  Тфу на его, ни чего святого для него нету. Совсем настроение испортил.
   - Лучше пройди и предупреди всех девушек, которые исходят ненавистью и уже готовы лопнуть, о том, что смотрели за каждом движением этих дам и учились. Им, даже простым крестьянкам, может быть, скоро придётся вертеться в вывшем обществе. Так пусть запоминает каждое движение. И ещё, подойди к Олгерду Ковачу. По моему у него тоже язык по земле волочится, невестка расплакаться готова.
  Остальных я разогнал простыми приказами. Слава Богу, стоял тёплый летний вечер и стол мы смогли накрыть на дворе. Пришлось только несколько ковров положить на заранее скошенную траву, чтобы гости не пачкались. Глядя на это я понял,- лучше бы я заплатил налоги. Женщины приехавшие ко мне, скоро сделают меня полным банкротом.
  Потом был вечер, костёр, песни со всеми под гитары, вино, ещё вино, комплименты и, наконец, жаркий поцелуй, заставивший эту женщину перестать читать мне нотации.
  Когда утром я выскользнул из под одеяла, одарив на прощание лёгким поцелуем спавшею рядом мою женщину, я не мог понять, кто кого соблазнил и учил? Или я её искусству Кама-Сутры, или она меня любовным утехам XVII века.
  Такие же мысли одолевали меня пока я не вышел на двор. Там окутанные утренним туманом уже во всю исполняли танцы Тай- Чи, мои друзья. Мне не осталось ничего другого, как присоединиться к ним.
  ' Прибой разбивается об скалу', ' Тучи берут в плен Луну и отпускают'...
  Когда мы закончили, я увидел Дарату закутавшуюся в одеяло, стоявшую на крылце. Она обернулась назад и сказала:
  - Бирута, возьми сотню Гайдуков и быстро скачи в Новогрудек. От сегодня мой дворец находится здесь. И не забудь забрать моих детей с их учителем. По моему он их не того учит. Об остальных моих приказах додумайся сама.
   - А вы, мой рыцарь, подойдите сюда. По моему мы вчера не закончили вчерашний разговор до конца.
  И мы ещё долго не могли его закончить.
  '
  Я наконец решил ответить на её вопрос. Всё равно ничего уже нельзя изменить.
   - Моя мечта состоим в том, что бы на этой лужайке ежегодно проходил такой же праздник и, чтобы люди здесь прыгая через огонь могли думать только об своей любви к этому краю. Но она несбыточная. Посмотри на них. Некоторых из этих весёлых ребят уже через пару дней не останется в живых.
   - Ты что то задумал? А ну ка расскажи, о чём идёт речь?
  Ничего я не ответил, и когда под утро выскользал из под одеяла, оставил ей только маленькую записку. На больше я не смог решится.
   ' Дорогая, Любимая, если через неделю не получишь весточки от меня, поставь за меня свечку'
  
  
  
  Глава восьмая
  
  Маленькие неурядицы с недовольными друзьями
  
  
  Второй путь к Победе,-
  Это соединение двух начал Инь и Янь,
  Холод и Пламя, Перемена времён года,
  Подчинение и Противостояние
  Для победы в Войне.
  
  Сун-цзы ' Искусство войны'
  
  
  
   Пан Владислав Конюшевский
  
   Жмудь 26. 06. 1701 года
   Где то около Тельшяй.
  .
  
   Я очнулся с огромной головной болью. И это надо столько и так долго пить. Они что не понимают, что теперь, нет времени на застолье.
  '
   Наши войска уже вторую неделю бегут от шведов. Самое стыдное, что мне не удалось даже собственной храбростью искупить свои прегрешения. Приказ отступать догнал нас на рейде, когда мы в очередной раз объезжали окрестности, стараясь найти фураж или что-нибудь съестное для наших войск. Мы рыскали по Латгалии старясь найти хоть какую то живую душу и находили только умирающих от голода крестьян, вымершие городки, и пустые хутора. Я уже давно понял, что большинство населения этого края или сбежало в топи, или дружно сели в свои лодки и подрабатывает за еду в Швеции. Но нам, что с того? Наши лошади болеют и превратились в клячи, а мы своим видом начали догонять их. Что говорить, в рейд отправились три сотни рейтаров, и мы уже успели похоронить сорок. Нас спасала только не давно появившийся земляника, первый горох и другие лесные ягоды. Лошади наши кормились только простой травой, распухли и часто оказывались в не состоянии нести груз. Таких мы убивали и устраивали грустный праздник пополнения желудка.
   Там нас, злых на вес мир и уведомили, о том что шведские войска высадились в Риге и разбили окружающие её наши отряды. Приказ гласил, отступить во внутрь Жмуди и передохнуть подготавливаясь к решающему сражению. Тогда я и вспомнил об одной обиде с которой я ещё не расплатился. Тем более, что когда нам рассказали о конфузе случившемся во время переговоров в Биржай, я впитывая слухи услышал о паре интересных жмудинов, молодых парней которые наделали фурор в там и сумели сбежать из охраняемой тюрьмы. Когда своими соображениями я поделился со своим денщиком Тараской, он сделался задумчивым, но потом с восторгом признал, что очередной раз покорён моим умом.
   Этот парнишка должен далеко пойти, если его не убьёт в по молодости в первом бою. Признаюсь в последнее время я даже переложил на его плечи все заботы о том, как мне прокормиться и часто с удовольствием смотрю на голодные глаза своих сослуживцев, когда я отламываю им кусочек сыра, или наливаю кварту местного пива. Ещё парень описывает все мои подвиги на этой войне, сам читал и остался доволен. Конечно, там не всё правда, часто он меня перехваливает, но это издержки молодости. Я тоже будучи молодым благотворил своего сюзерена. Потому я его и избил только пару раз, когда он плохо присмотрел за моей лошадью. Всё же хотя он часто ходит измазанный чернильной краской, но надежда на то, что о моей жизни будет написана книга, тешит моё самолюбие. Один рассказ, как я со своим подразделением единственные из тридцати тысяч саксонцев сумели хорошо распорядиться нашими запасами пороха, или почему моя техника сабельного боя далеко превосходит русскую. В радостях от перечитанного, я специально вызвал пару присланных русских офицеров на дуэль и легко ранил их. Меня тогда с победой поздравляли все мои друзья и мы хорошо отметили это событие. Жалко, что потом русский царь запретил своим холопам, а как их ещё называть, драться на дуэлях. Тогда мы перешли на саксонцев и здесь столкнулись с равными соперниками. Пара моих друзей погибло, но я достойно отомстил за их смерть. Особенно всех порадовала моя победа над одним капитаном саксонцев, Маркусом Корбитцем. Он до этого победил пару наших шляхтичей и содрал с них приличную сумму. Я же его уже давно выслеживал, не зная какой повод для вызова найти, но тут он сам подставился. Этот саксонец начал уделять повышенное внимание к моему денщику, и когда Тараска пожаловался мне, что он обратился к нему с непристойным предложением, содомит стал трупом. Из-за этого я сначала получил семь суток ареста, потом чин капитана и весь скарб покойного с приказом больше в дуэли не ввязываться.
   '
   Так я снова вернул расположения начальства, возможность влиять на события и много подчинённых, готовых по первому моему приказу разорвать пасть моим врагам. Потому, когда я снова бросил клич, что мы идём на одного предателя, где можно хорошо поживиться, под мои знамёна сразу стеклось около пары тысяч ветеранов наёмников. На этот раз я не делал ошибки прошлого весеннего похода и сразу объяснил всем, что слухи о том, что противник насчитывает три тысячи сабель, это происки паникёров. Осталось дело за малым, из этих оборванцев сделать, что-нибудь похожее на войско, но я отложил это на время марша. Я думал, что по дороге они притрутся друг к другу и начнут действовать сплочённым организмом. Но чем дальше мы уходили на юг, тем более я понимал, что надо остановиться на пару недель и провести совместные парады и учения. Ветераны ветеранами, но хоть какой порядок в войске надо навести. Так мы и начали поступать. Два дня марша по тридцать вёрст, постой на неделю, совместные построения и учения. Когда мы уничтожали всю еду и фураж вокруг, следующий бросок на юг и снова остановка. Мы выгоняли всех мужиков встретившихся в нашем пути, добротно раздавали наше семя всем женщинам этого края, шутя при этом, что пусть эти холопки понесут от нас и разбавят аристократическими чертами кровь своих потомком. Идущие за нами шведы должны придти во выжженную землю. Встречавшихся на нашем пути мелкие шляхтичи делали всё возможное, что бы мы обходили их земли стороной, но наш путь лежал прямо на юг.
   Пока наше продвижение происходило без серьёзных проблем. Местные байорасы уже заранее знали, о нашим приезде и выкатывали бочки местного пива на двор, предлагали нам своих дворовых девок, одно меня настораживало. Чем дальше на юг, тем меньше баб было на нашем пути. Местные холопы вовсю улепётывали в свои схроны и старались спрятаться от нас. Но мы тоже не лыком шиты, наши ветераны нюхом чувствовали их жалкие попытки спрятаться в лесу и легко находили их укрытия. Только тогда мы могли оттянутся по полной и поиграть в старые солдатские игры.
   Но с нашим продвижением забав становилось всё меньше и меньше. Местные жители нутром чувствовали приближение нашей не большой армии и бежали как зайцы. И нам всё чаще нам приходилось довольствоваться пивом и старыми кухарками.
   В последнее время нам ничего уже и не оставалось как пить по несколько дней у очередного шляхтича, попутно отрабатывая совместные построения и заряжания оружия. Хорошо, что вчера нам привезли мешок табака. Странным был этот табак с примесей вишнёвых листьев, но в голову ударял крепко. Оказалось, чего больше надо солдату,- набить трубку и затянуть её в кругу друзей, проведя умные разговоры о том и о сём. Но табак был в правду странным, сильным и крепким, но может это с непривычки.
  '
   Я провёл рукой по лицу, стараясь оттереть липкую высохшую грязь на нём, но только больше испачкался. Боль в голове мешала сосредоточиться и ещё раз напоминала, что так пить нельзя. Интересно, где я проснулся на этот раз? Сабля лежит рядом со мной у кромки стога, значит я нашёл всё сено, что бы не замёрзнуть. Я вытащил её чтобы, протереть и выругался. Так с кем я вчера дрался? Она же в крови, но потом присмотрелся к своим рукам и ужаснулся. Я вспомнил.
  '
   Вчерашний вечер тоже начался весело. Вино у местного шляхтича, пара деревенских девок и стряпух, трубки с табаком и среди этого веселья я вдруг понял, что среди нас полно предателей. Я сначала хотел выбросить эту дурацкую мысль из головы, но потом увидел как угрюмо смотрит на меня некоторые саксонские офицеры. Да, что они. Тут я посмотрел на улыбающийсю рожу пана Збыха и понял, что в бокале вина, который он протягивает мне, насыпан яд. Я конечно принял бокал, левой рукой, но правая уже ухватывала саблю и резала ему горло.
   С криком,- Режь предателей!- я начал убивать врагов один за другим. И оказалось, что там собрались одни предатели, которые старались меня убить. Когда их стало слишком много, я выпрыгнул через окно и побежал в лес с обещанием ещё вернуться. Бежал я долго, пока на одной полянке не заметил стог сена, где я спрятался и уснул.
  '
   Утренний холод наконец разогнал последние остатки сна, и я начал понимать, что я наделал. Я не понимаю, что вчера на меня нашло, но оставаться в этих местах мне с этих пор слишком опасно. Да сейчас мне вообще надо бежать от сюда, оставив Республику. Ни одна из воюющих сторон не согласится принять меня, теперь везде меня смогут узнать и предать суду. Осталась только Османская империя или, тут я задумался, англичане набирали солдат в свои заморские владения. Им прощались все прегрешения. Я вытер саблю, проверил на месте ли нож и пошёл на запад. Путь мне выпадал полный тревог и неприятностей.
  
  
   Информация из будущего
  
   Один из внуков Владислава Конюшевского совместно с друзьями подписал Хартию независимости Соединённых Штатов Америки. Имя его золотыми буквами вписано в историю этой страны. Сам же основатель этой династии был немножко странен, так как на смерть не переносил табака и курящих. Наверно виной тому было католическое воспитание.
  
  
  
  
   Родные окрестности. Кристинка
  
   Нет, этот дубина, мой брат ничего не понимает в женских чувствах. Как можно бросить влюблённую женщину, не сказав при этом ни единого слова. Вот лыцарь Теодор умер, но не расстался с прекрасной Рамуне. Или рассказ о любви дубового лыцаря к пани семи озёр. Мой брат на такое не способен.
   Нет, ну нет лыцарей в наше время. Остались одни тупоголовые деревенщины. Только один менестрель Алесь может рассказывать эти старые истории, заставляя вздыхать сердца всего нашего двора. Теперь он старательно исполняет в окружении своих дружков секретные движения, кстати надо спросить у брата, почему в строю показались саксонцы и москали. Они же пока заключённые.
   Так вот пока он учит новобранцев гимнастики, мы с Даратой обсуждаем наше насущное.
  '
   Когда брат уезжая на очередную войну, попросил меня присмотреть за Даратой и её подружками, я чуть не заревела от обиды. Он что, не видит того, что половина наших девушек ходит заплаканными. Эти великосветские львицы свели с ума половину нашей округи и прямо издеваются над ними.
   Но приказ был отдан и я пошла к нашей госпоже.
   Когда я увидела её в бешенстве, так подло оставленную, сначала очень обрадовалась. Но потом мы с ней разговорились и я не смогла сдержать своих слёз.
   Она, же такая благородная, и её так подло бросили, как и меня, вот некоторые мои подружки пошли в поход за пленными, а меня не пустили. Когда госпожа де Страцен попросила рассказать по больше о военных походах моего брата, я разревелась во всю. Илонку и ещё нескольких девчат по старше взяли с собой, а меня нет. Они сейчас вернутся с очередной войны пригоняя толпы пленных и начнёт хвастаться своими победами, а мне останется только сидеть в углу и слушать.
   Тут Дарата перестала плакать и попросила рассказать по подробнее стычках выигранных братом и мне пришлось признаться, что он о них мне не рассказывает. Тогда мы решили пройтись по палаткам где живёт большинство из пленных и порасспросить офицеров. И как мне раньше такая умная идея в голову не приходила?
   Но все наши планы испортил этот пустоголовый громила, Алесь. Он встретил нас на выходе и пригласил госпожу оценить перед завтраком последние работы учеников Дитера. На все мои замечания он ответил холодным,- нет, и объявил, что Тадас специально оставил его для того, чтобы госпожа де Страцен смогла наконец-то увидеть многие нововведения и придумать как на этом можно заработать. Я конечно пояснила этому выскочке, что у нас сейчас другие планы, но он тихо прорычал мне в лицо о том, что его Тадас оставил здесь смотрящим за порядком. И у него есть право послать одну негодную девчонку на весь день в помощь к прачкам, если она ещё раз насыпет ему в кровать семена дикой розы.
   И откуда он об этом узнал, мы же с Анастасией приняли все меры предосторожности, когда заходили в его комнату и нас никто не видел. Наверно кто-то шпионил за нами, и сразу предупредил этого дубину. Ничего в следующий раз будем поосторожнее.
   Я постаралась сделать невинное лицо и заверила ему, что глупые ничем неподтверждённые нападки на бедную сироту считается оскорблением и за-это лыцаря обычно вызывают на дуэль. Тут меня нежно обняла госпожа де Страцен и я расплакалась. Вот, о такой святой женщине я мечтала всю жизнь, и именно так я представляю свою маму.
   Все её поглаживания моей головы и волос и бесчувственное лицо того тупоголового дубины, заставили меня разреветься ещё сильнее. Так мою особу уже давно никто не оскорблял.
   - Алесь, перестаньте обижать это невинное дитё своими высосанными из пальца домыслами!,-прижав меня к себе сказала госпожа Дарата.
  И я ещё сильнее примкнула к ней, благодаря бога, что он наконец услышал мои молитвы и прислал мне настоящую подругу. За спиной такой женщины я буду чувствовать себя как за стеной и не сдержавшись показала Алесю язык.
  - Во время следующей тренировки наполнишь три бочки водой из речки.- Спокойно сказал он.
  Тут я поняла, что влипла;- это уже третий раз, когда мне приходиться с ведрами бегать пол дня на горку и назад вместо того, чтобы спокойна заниматься боевыми искусствами. Но я сильная, я справлюсь.
  Тем временем Алесь с Даратой сели на лошадей и поехали к строительству водяной мельницы с плотиной. Тут к нам присоединился вездесущий Авраам и они долго болтали на темы будущих инвестиции. Я с жадностью запоминала новые слова, помня о том, что мой брат обещал выдать меня замуж за очень богатого и высокородного вельможы и мне придётся управлять крупным хозяйством.
  Домой, где нас уже ждал горячий ужин, вернулись только под вечер. Потом все мы пошли на большую палатку под названием 'Домашний Театр' и в очередной раз я плакала, слушая рассказы о доблестных делах старинного короля Прусии Вайдевута и его соратников круглого стола. Хотя рассказ о трагической любви лыцаря Теодора к прекрасной Рамуне, я слышала уже который раз, он для меня всё время выглядел по новому. И слушая как поёт Надежда Пьянкова и пан Гецевич, я ещё раз подумала, что в наше время таких благородных людей уже не найдёшь.
  Я видела, как завороженно слушает былину жители деревни и поняла, что ещё не всё потерянно. Многие, особенно молодые ещё смогут исправится и перестанут жевать семечки во время такого представления. А остальных я заставлю сидеть смирно и рукоплескать. Надеюсь скоро Тадас переведёт на человеческий язык те старые скрижали, что он нашёл в заброшенном костёле отца Игнация. Как я поняла там ещё много истории по нашим предкам. Жалко, что меня и моих подруг никто не пускает в это помещение, где они хранятся.
  После театра я ещё подслушала как госпожа де Страцен разговаривает с кавалером де Силвестре и пошла спать. Последней моей мыслью было:- как подсыпать семена дикой розы в постель Алеся, так чтобы он не узнал?
  
  Тадас
  
  Я надеюсь Дарата не разнесёт весь мой дом в припадке бешенства, но думаю, что не надо оповещать о своих планах никого, даже тех которых любишь. Боги не любят хвастунов, и всячески мешают их планам. А впереди у меня задачка не из самых лёгких. Пан Конюшевский всё же собрал внушительный отряд ветеранов и движется в нашу сторону. Хуже того, он уже знает, что лёгким наскоком меня не возьмёшь, и по пути проводит учения для своей маленькой армии, тем укрепляя дисциплину и понимание в своих рядах. Если его вовремя не остановить, через пару недель он появится в наших краях где вся эта орава начнёт уничтожать наши посевы, и даже победи мы его, я буду считать это поражением.
  Готовится к походу мы начали уже неделю назад, после первого предупреждения Григаса, но тут в наши планы вмешалась госпожа фортуна, в лице Дараты де Страцен. Конечно любовь,- светлое чувство, но когда место подготовления к походу тебе надо петь песни, рассказывать сказки и дарить подарки это бесит. Все подготовления я переложил на плечи Алеся с Дитером, надеясь ни их смекалку. И теперь мне с Дитером надо исполнить одну задумку этих сумасшедших парней, надеясь, что она осуществится.
  '
  К нам на встречу выехал статный шляхтич и представился:
   - Тумас Еремия, управляющий этими землями. Мне Григас рассказал о вас и сказал, что вы можете помочь мне в этой беде?
  Таким обращением я был несколько ошарашен, всё же тут даже последний шляхтич употреблял слова уважаемый, пан или другие похожие обращения, а тот сказал,- прямо как топором отрубил. Давно я не встречался с человеком, который плевал на все эти приличия, даже не задумываясь, нравится это собеседнику или нет. Я пожал ему руку, тем самим ошарашивая уже его и представился.
  -Тадас Жемецкий, предводитель этого маленького войска. Сначала, расскажите мне, что здесь происходит?
  Описанная им ситуация, подтвердила все мои самые худшие ожидания. К нам приближается отряд в пару тысяч человек, которого номинально возглавляет барон фон Зеелов, но в действительности всем руководит пан Конюшевский, уже знаменит своим воинским умением. Вот и сейчас они идут на нас со всей осторожностью, исключая возможность любой засады. Хуже того они, они осуществляли практику выжженной земли, что очень больно ударяет по местным жителям. На вопрос о том, почему зная о том, что рядом война и через их край пойдут войска, они не удосужились попрятать запасы, Еремия только хмыкнул. В войске идущем на него слишком много ветеранов, и их обмануть слишком трудно. Сперва, они носом чувствуют, когда им врут, и тогда не гнушается даже пытками для достижения своих целей.
  Начали подсчитывать наши силы. Владыка всего этого края господин Сапега со всеми своими оставшимися солдатами, наконец переборол свою гордость и поехал к Карлу XII просить защиты. Но всё это время край остался без серьёзной охраны и начал подвергаться нападкам со всех сторон. Еремия еле собрал ополчение в около пятьсот человек, но с этой силой он может бросать вызов только мелким бандам, а не регулярным войскам.
  Со мной прибыли мои проверенные люди числом триста. Остальные к месту сбора смогут подойти только через неделю, чего я очень не хотел допустить. Всё же большинство моих подразделении составляли юнцы, ставшие под ружьё совсем недавно, или дезертиры королевских войск, которым я не мог полностью доверять. Я и другие мои командиры потихонечку обкатывали них в совместных охотах или в обезвреживании последних воровских банд в наших краях, но это не ветераны и при первом выстреле они могут разбежаться. Эх, дали бы мне хоть пару лет спокойной жизни.
  Пришлось испробовать совсем безумный план Алеся с Дитером и уповать на бога.
  - Еремия, по твоим словам, завтра все руководители вражеского отряда остановится в деревне Варняй, потому что только там они могут найти достаточно крова и припасов. Мне надо, что когда они соберутся вечером выпить, к ним попал этот мешок табака. Оставь его у своей родственницы в этой деревни, а наш человек его заберёт. Но пусть на двери её дома будет прикреплена этот знак,- я передал ему деревянную досочку с нарисованным графическим образом Инь-Янь.
   - Мой друг,- я показал на Дитера.- тоже там побудет вместо её молодого племянника, чтобы помог довести план до конца. Договорились?
  Еремия только кивнул головой, показывая, что не хочет попросту болтать языком, чем ещё больше меня расположил. Сразу видно человека действия, на которых во все времена держится любая жизнь в переломные моменты истории.
  Он сразу отдал распоряжение, для нескольких своих сопровождающих чтобы привели пару хороших скакунов в придачу, для замены и они с Дитером и Григасом ускакали.
  Мы же отправились в поход не спеша, зная, что нам надо сохранить силы для завтрашнего вечера. Под утро мы наконец приблизились к намеченному хутору, стаявшему на расстояние нескольких вёрст от Варняй и, выставив охрану, решили отдохнуть.
  И чуть не поплатились от своей беспечности. Конюшевский всегда в перёд себя высылал летучие отряды, чтобы проверить сразу всю округу. Нас спасло только то, что враги настолько привыкли к безнаказанности, или слабости всех встречаемых на своём пути, что не обратили внимания на кукушку прокуковавшую двенадцать раз и карканье ворон
  Вся моя маленькая армия, уже не раз на манёврах отработавшая подъём по тревоге, в полной тишине подхватила оружие и подготовилась. Я знаками показал Еремие, что бы он успокоил своих людей с беспокойством начавших подглядывать на наши телодвижения и платочки в черепом вмиг закрывшие наши лица.
  Мой выбор на этот раз пал на сотню пана Статкевича. Именно она на этот раз заслужила честь отличиться, так как стража, уже предупредившая нас повторно, принадлежала ей. Пара условных знаков, и сотня бесшумно растворилась в лесу, большим кругом охватывая место предполагаемого выхода противника. Я же подозвав пару солдат, которые слишком хотели заслужить значок десятника, тихо им сказал:
   - Вы будете играть бестолковую стражу. Враг должен видеть вас и только вас, ничего не подозревающих о нападении. Будете ходит вон там и во все силы смотреть во все стороны, изображая новичков, в первый раз получивших оружие. Вы меня поняли!?
  И начались минуты долгого ожидания. Ополчение Еремии, я отогнал по дальше приказав не ввязываться и не мешать, со мной остались только он сам и с десяток его людей. Другим вожакам партизанов был дань строгий приказ, присматривать за своими и за лошадьми, чтобы не шумели, который добросовестно был проигнорирован. Как только вражий разъезд приблизился к нам на несколько сот шагов, сначала заржала одна из спрятанных, а не стоявших на виду лошадей, тем заставив насторожиться вражеских ветеранов многих боёв. Хорошо, что увидев перед собой только нескольких сторожей, они тоже решили узнать, что здесь творится. Потому их бесшумное сначала нападение, была остановлена стрелами и воинским умением стражи, среди которых появились жертвы. Один из нападающих сумел извернуться, от умело подставленного ружья и зарубить беднягу. Прости парень, не носить никогда тебе бляхи с черепом, слишком болтливым ты был. Тут ещё один герой нарисовался, от куда из под угла хутора выскочил мальчуган, и с криком,- Убью гада!- выстрелил из пищали. Конечно он никуда не попал и уже собрался героический умереть, бросаясь с саблей на ветерана, но тут к нему сзади подбежали мои люди и быстро его скрутили. Тем временем стычка закончилась. Слишком верткого противника прибили стрелами, из леса уже выводили нескольких пленных, и я начал разбираться в произошедшем. Сначала, я спросил Еремию, почему его люди не слушается приказов.
   - У этого мальчишки мать и старшую сестру до смерти изнасиловали эти самые солдаты, спасся только он с младшим братом. Вот и не сдержался.
   - Не сдержался говоришь. Так посмотри, что я делаю с такими не сдержавшимися! Десятник ответственный за данный участок ко мне!- скомандовал я.
  Подбежавший мужчина представился, опустился на колено и стал ждать наказания. Конечно это может быть и немножко картинно, но нужно как то показать партизанам, что такое дисциплина.
   - Почему вы допустили, чтобы из ваших рядов прозвучал выстрел?
  - Прости Пане, но мы впустили этого мальчишку в наши ряды, взяв с него слово только смотреть и никуда не ввязываться. Но когда наш стрелок из лука, отложил своё оружие на землю, что бы оно не мешали, он схватил пищаль и побежал в перёд. Мы еле смогли его остановить.
   - Десятник Ромас, обратись к своему сотнику и расскажи обо всём. Пан Григас решит, какую кару вы понесёте.
   - Пани Илона, суд над ребёнком в вашей компетенции.
  Вот тут я с удовольствием посмотрел на растянувшиеся лица подчинённых у Еремии и его самого, когда несколько моих солдат наконец смогли снять свои головные уборы и выпустить на волю свои косы. Я взял на этот раз нескольких девушек на войну, что бы они смогли с близка заметить всю эту грязь и с прицелом подучить их оказанию первой помощи не только в теории.
  Она правильно поняла мои мысли, подошла к мальчишке, который протирая сопли с испугом смотрел на её, только что снявшую платок смерти.
  - За то, что своим поведением ты оповестил всех врагов в округе, тебе наказание в виде десяти плетей!
   - Но я же Шляхтич! - не сдержался юнец.
   - Ну если ты шляхтич, так получишь пятнадцать плетей и как особенную милость, тебя будет пороть не на простой земле, а на ковре, по всем законам! - сказала она, отвесив ему хорошую оплеуху, тем самым показывая, что приговор окончателен и не оспорим.
  Я же тем временем обратил внимание на пленных. Меня интересовало, сколько таких групп рыскает поблизости и могли ли они услышать выстрел? Но поговорка 'Бей своих, чтоб чужие боялись' произвела неоспоримый эффект на их. Кололись они быстро, даже пытать не пришлось. С опаской глядя на людей пленивших их и забывших убрать с лица платки с черепом, они рассказали, что в эту сторону больше никто не выехал, и даже не собирался, так обычная разведка.
  Оставив этих бедолаг на попечение Еремии, я спросил у Статкевича, кто из его людей отличился. Вторым, сумевшим пленить без звука врага оказался простой солдат и я при всех вручил ему десять злотых, громко намекая Статкевичу, что таких молодцов надо назначать десятниками. Когда награждаемый посмотрел на меня преданными глазами, я подумал.- Вся жизнь игра и все мы в ней актёры!
  
  Весь день мы поочерёдно отдыхали, готовили оружие и лошадей и ждали знака, для выступления. Когда к нам прискакал один из людей Еремии и рассказал, что наконец вражеский отряд, прибыл на деревню и занялся приготовлением к постою, мы медленно отправились на исходные позиции. Впереди послали пластунов, чтобы они выследили охрану, которая наверно не будет ожидать так скоро нападения и нейтрализовали её, когда наступить пора.
  Скоро мы услышали как трижды прокаркал ворон, давая нам знать, что в нашу сторону движется трое конных и я вышел на тропинку. Кукушка не закуковала, значит это свои.
  И не ошибся узнав, в одном из приближающихся капитана Йоганна Корбитца, всё же старый пройдоха сумел выжить и в этом бедламе. Он подъехал ком мне и нервозно прорычал:
   - Пан Жемецкий, что за странные приказы вы отдаёте? Как может мешок табака усыпить всех военачальников, ведь это не вино, куда можно налить снотворное?
  Я только усмехнулся и сказал:
   - Капитан Корбитц, если вы прикарманили несколько унции этого курева, советую его придержать и высыпать на свои следы, когда за вами по пятам будет гнаться злые люди с собаками, но ни в коем случае не пробовать его курить. Надеюсь вы меня поняли? А теперь расскажите, где остановились вожди этого отряда, и как дойти до того дома?
  '
  Уже прошлым летом, увидев, что вокруг растут целые плантации конопли, парни чуть не сошли с ума и приступили к производству травки, не предупредив меня. Поймал я их нечаянно, почувствовав сладковаты запах в помещении, где до этого побывали они. Ох и летали парни у меня тогда, чуть под плети не попали. Разъяснив им о вредности наркомании всё то, что я знал, вытянул из них обещание, никогда не передавать этого умения местному населению. И даже не угощать травкой своих друзей. То, что они всё равно будет баловаться травкой, как бы им не запрещай, я понял по их хитрым взглядам. Хотя позже они мне признались, что особой тяги к курению у их никогда и не было. Так, побаловались и хватить.
  Но за то, когда им понадобилось придумать план, как нейтрализовать верхушку вражеского войска, что бы никто не подумал на чужих, они предложили совсем безумный план. Угостить военачальников гашишем в больших количествах. Благо в это время ещё никто не додумался до такого использования конопли. Дядя Авраам достал для нас мешочек дорогого табака, а парни по известной только им технологии помешали туда свой порошок и стёртые вишнёвые листья, для того, чтобы запах не слишком выделялся.
  '
  И теперь нам осталось ждать, только сигнала Дитера и приступить к действию. И скоро он наступил, когда из лагеря противника послышалась беспорядочная стрельба. Мы сразу начали продвигаться в сторону деревни, стараясь не поднимать слишком много шума. План А, настичь всех с глупыми лицами смотрящих на небо и улыбающихся на все тридцать два, пока мы будем их вязать, накрылся медным тазом. Теперь вся надежда на план Б.
  Мои разведчики уже успели перерезать стражу от нашей стороны и мы начали наблюдать из далека, что происходит в деревни. Тут в нашу сторону поскакали несколько людей на лошадях, и я с удовольствием узнал среди них Тараса и Дитера, который крикнул мне:
  Нескольких из вождей на Измену потянуло! (Состояние наркомана, когда ему вместо долгожданного умиротворения или наплыва сил, начинает казаться, что вокруг одни враги???)
  Тут я дал знак и несколько солдат одетых в разные формы поскакали к месту разборок с криками:
   - Поляки нас предали! Саксонцы хотят вырезать поляков! Измена!
  
  Я посмотрел на, то что творится во всех угольках деревни и повернулся к предводителю партизан.
   - Пан Еремия, я поздравляю вас с великой победой. Сейчас это великое войско перестанет существовать и вашему ополчению останется только погоняться за дезертирами. Я оставлю вам сотню пана Григаса, но и вы должны мне что то взамен.
  И мы начали торг. Под конец договорились, что из моими солдатами лично захваченных пленных и трофеев, мне достанется половина. За то я забираю нескольких его молодых людей на учёбу у себя и он пришлёт осенью ещё двадцаток для подкрепления. И обмениваться всеми слухами о передвижении врага мы тоже обязаны не забыть.
  Напомнив ему, что через пару месяцев я жду его у себя в гостях, мы спокойно покинули загоревшуюсю в нескольких местах деревню. Мне не зачем слишком засветиться тут. Пусть вся слава победителя достанется Тумасу, мне так будет спокойнее. Самое главное, Тараска снова с нами, и я признался себе, что соскучился по другу.
  
  
  
  Капитан Андреас Вайтманн
  
  Хотя какой я теперь капитан? Из всего подразделения которое пришло в Ливонию, осталось только человек двадцать, и теперь мы пробираемся лесами на юг. Моя рана ещё кровоточит, но я надеюсь, что заражения не будет. Этот сошедший с ума поляк нанёс мне её неделю назад, когда во время трапезы выхватил саблю и начал резать всех подряд. Меня спасло только то, что я не курил этого табака и не сидел глупо улыбаясь, пока он размахивал оружием. Но он всё равно чиркнул меня по руке и выскочил через окно, крича нам, что этот рассадник измены, он ещё уничтожит. После того наш совместный с поляками поход на юг перерос в взаимное истребление друг друга и я понял, что с этим народом мне не по пути. Всё наше войско собранное для кары очередного мятежника, объявившегося в этих краях рассыпалось как карточный домик и одни наши группки побрели на восток в надежде соединится с главными силами нашего Курфюрста, некоторые выбрали решение идти на Мемел в надежде продать свои сабли Брандербургскому дому, я же с своими людьми решили пойти в Тильзит, где у пары наших солдат были родственники и осесть там.
  Во время марша мы старались действовать предельно осторожно и не навлекать лишней ненависти местных жителей. Слава богу после памятной остановки в этой деревне, я решился выучить местный язык и теперь уже могу объясняться при помощи пальцев. Иногда мы ночевали не в корчмах, а у местного жителя и первым делом я давал аванс женщине дома, за то, чтобы она нас постирала и помогла помыться, всё же среди нас несколько раненных, потом мы утром честно платили за корм и уезжали оставляя за собой довольных людей, которые никогда не будут проклинать меня.
  Что так надо поступать всегда, я решил для себя как только мы поняли, что брат бывшего капитана убит при попытке ограбить эту памятную деревню. Воистину, сказано же,- не копай другому могилу, сам упадёшь. Покойный Маркус тогда насмерть разругался со своим приятелем принёсшим ему эту прискорбную весть, а я в мыслях помолился богу, что он не допустил до такого кощунства. Тогда я и решил, что когда кончится война, я стану проповедником, ибо смертей невинных людей я уже насмотрелся.
  Маркус тогда вообще озверел, гонял солдат почём не зря, нескольких даже избил до смерти, потом начал искать стычек с поляками, вызывать их на дуэль и драть деньги с побеждённых. Присмотр за своим отрядом он совсем забросил и это пришлось взять мне на себя. Я пробовал ездить по окрестностям в надежде найти еду и провиант для наших солдат и натыкался на полное непонимание. Всё вокруг уже разгребли до нас. Тогда я позвал свою знакомую маркитантку и рассказал о нашей проблеме. Она через день привела мне одного старика и он взамен долговых записок на моё имение, пообещал обеспечивать моих солдат всем необходимым.
  И что мне это дало, хотя наше подразделение сравнительно легко пережила зимнюю компанию, капитан погиб при очередной дуэли, вцепившись с этим самым безумным поляком, а мой отряд разбросали шведы при очередной вылазке. Вот тогда и вспомнились мне слова этого молодого деревенского парня, что воевать надо умением и идей, а не большинством. Так, что теперь у меня ни богатства, ни чести не осталось, только жалкие остатки моего отряда, потрёпанного к тому же в этой бойне между своими и ещё несколько приблудных солдат потерявших свои знамёна.
  Один из них как раз и предупредил меня, что мы вошли в земли мятежников и тут надо быть предельно осторожными. Об этих краях идёт дурная слава.
  С того момента мы передвигаемся крайне медленно, делая в день только по десять, пятнадцать мил, и я на каждом месте, где мы ночуем передал хозяину расплачиваясь, что мы не хотим этому краю ничего плохого, но при попытке напасть на нас пострадает многие. Всё же пару раз на нас уже хотели устроить засаду, но мы заметив или испуганных птиц или странные следы резко меняли направление нашего движения и уходили от преследовавших нас людей. Один раз вычислив, что нас преследует маленькая шайка бродяг устроили на них засаду и всех перебили, тем самим пополнив свои скудные запасы денег. Но то, что наше везение должно скоро кончиться, понимали мы все.
  Оно кончилось при очередной ночёвке, когда мы нашли большую избу в простонародье Думас, согнали всю семью во внутрь, предварительно заплатив хозяйке, и, заранее, у щелей этого сооружения выставив охрану, разлеглись спать, в надежде, что местные не задумает спалить нас в месте со своими. Ночь, прерываемую мычанием коровы и хрюканьем свиньи прошла спокойно, но под утро нас разбудил сторожевой.
  К нам приближался местный шляхтич и спокойно насвистывая. Мы сразу зарядили свои ружья и взяли под прицел всю семью местного крестьянина и наблюдали, что будет дальше.
  Парень подошёл к двери, посмотрел на высунувшиеся дула наших ружей и постучав эфесом сабли по ней, весело прокричал по французский:
   - Ей там внутри, мой господин, пан Тумас хочет поговорить с вашим руководителем!
  На такую хитрость мы не повелись и, открыв двери, быстро затолкнули его во внутрь. Мигом его обезоружив и связав, приставили к нему клинок горлу.
  Дальше пришлось говорить мне:
   - Сначала расскажи мне, кто ты такой, и что ждёт нас за дверью?
  Рассказ его был простой и бесхитростный, потому я не поверил ему ни на грош. Местный пан узнал о не обычном отряде наёмников, везде расплачивающимся по счетам и не делающим зла простому народу. Поэтому он хочет предложить нам поступить к нему на службу, и при этом хорошо заплатить. Я ни как не мог понять где подвох, но мои терзания прервал один из моих солдат.
  Он подошёл к пленному и попросил меня, что бы я перевёл то, что он скажет ему.
  Я ничего не понял, но не мог отказать человеку, с которым делил все наши невзгоды и кивнул головой. Он снял с шеи уродливую фигурку, свой оберёг и показал пленному:
   - Узнаёшь её!? Если она стала тёплой, значить ты задумал что то плохое против носящего такую же?
  Я в недоумении переводил эту бессмыслицу, глядя как меняется лицо врага. Тут в перёд выступили ещё несколько из наших солдат и показали ему такие же фигурки.
   - Мы все дали клятву изготовителю чертят, и находимся под него защитой. Ты один из нас и должен знать об этом.
  Я переводил это дальше, уже понимая, что жизнь моя изменилась. Но посмотрев на лица остальных наших солдат, я понял, что появись сейчас сам сатана перед нами, мы предложим ему всё, чтобы вырваться от сюда живыми. Тем временем пленный начал просить развязать ему руки, обещая всё что угодно. Когда Хейнрих исполнил его просьбу, первым делом он засунул руку себе под рубашку и вытащил такую же, но горячую фигурку в которую он начал сразу дуть, чтобы она остыла.
  Томас покопался в своём мешке и вытащил из своей сумки большую связку таких же фигурок и попросил всех остальных надеть их.
   - Капитан, прошу вас наденьте это тоже и мы спасёмся. Не спрашивайте, потом объясню.
  Я в недоумении осмотрел нежданный подарок и узнал в нём одну из шахматных фигурок, которую в памятной деревне делал молодой пастух. По моему судьба горько смеётся надо мной и я снова увижу этих ребят. Только как мне объяснить им, что я лично не задумывал против них ничего плохого.
  Тем временем наш пленный встал, отряхнулся и попросил меня отпустить его, поясняя, что связи с сменившийся ситуацией ему надо переговорить со своим командиром. Я посмотрел на солдат, спрашивая совета и Хейнрих кивком головы показал, что его можно отпустить, что и сделали. Но потом мы все сразу обратили взоры, на своих друзей, которые оказались не такими и друзьями, потому что скрывали от нас некоторые свои тайны.
  Первым заговорил Томас:
   - Наша бабушка всегда слыла в семье немножко ведьмой и предсказательницей. И когда мы с братом записывались в армию, зная, что наш надел земли слишком маленький, что бы всем прокормится, она подозвала нас и сказала:
   - Дети, если хотите выжить в этой бойне, завести семьи и стать уважаемыми людьми, запомните, как только увидите человека, который делает маленькие чёртики, поклянитесь ему в верности. Если вы не сделаете такого, погибнете на первой же битве.
  - Мы же сначала подумали, что это очередная её видение, которая не всегда сбывается, но пообещали ей сделать это. Слишком часто она своими странными советами спасала нашу семью и знакомых. Но мы с братом уже почти забыли об этом предупреждении, пока не пришли в эту деревню, где бывший капитан потерял своего брата. Там мы обратили внимание на странного мальчишку выстругивающего дьяволят, но даже подумать не могли, что это человек из предсказания. А ночью нам с братом приснилась бабушка, которая сердито нас выругала и приказала не дурить, прибавив при этом, что демонята всегда предупредить, когда против нас задумает плохое. Но и нам нельзя делать зло таким же как мы. А вот эти,- он показал на остававшийся в своих руках фигурки.- Не соблюли этого правила.
  После этих его слов, мы перестали сомневаться и надели демонят с кожаными ремешками себе на шею. Дьявол, так дьявол, главное мы останемся живыми.
  Тут нам сторожевой дал знак, что к нам приближается пятеро солдат. Мы посмотрели через щели, как они приближаясь к нам, кладут на землю свои ружья, пищали и сабли и открыли им двери.
  Первым вошёл статный боярин и окинув нас взглядом спросил, кто из нас приходятся побратимами к некоторым из его солдат, но увидев нашей груди талисманы, только пробормотал, что этот Жемецкий снова заставил его удивиться. Но потом он поклялся на кресте, что они отвезут к пану Родригесу нас с охраной и мы можем уже не о чём не беспокоится.
  Когда мой отряд собрался уходить, я посмотрел на семью хозяина дома, испуганно сжавшиюсю в углу и бросил ему последний оставшийся у меня талер. Что то подсказывало мне, что моя судьба сейчас крупно переменилась.
  Так и произошло, уже под вечер, после продолжительного марша в двадцать миль, нас привели в маленькую деревушку, где под сенями деревьев нас ждал накрытый стол. Я взял миску с местной кашей и спокойно начал есть, сказав своим солдатом, что нас теперь никто не собирается отравить. Ко мне сразу подошла местная женщина и знаками показала, что бы я снял повязку с руки. Пока она обмывала мою рану, я понаблюдал как все мои солдаты, по знаку Томаса встали и опустились на колени перед одним из нескольких подошедших шляхтичей, лица которых закрывали платки с изображением весёлого Роджера. Kогда они убрали их, я увидел насколько за этот год возмужала эта тройка парней.
  Тадас, по моему так звали их предводителя, обратился к самому высокому из них:
   - Грязные, оборванные, но оружие у них вычищено и смазано. Алесь, по моему в твоей будущей армии появился первый генерал?
  После этих слов, я отпихнул женщину уже поменявшую мне повязку и подошёл к этому молодому парню, который мог бы быть мне младшим братом. Примкнув на колено, я произнёс:
   - Мин Герц, прошу принять мой отряд под ваше покровительство.
  '
   Так, для меня и моих друзей начались беспокойные дни, когда учения, менялись заданиями и маршами. Большинство из принесённых Томасом фигурок, Алесь отбраковал, сказав, что они сделанные не им. Ещё он нам пояснил, что больше не строгает демонят, и цифра нашего отряда, давших присягу на всегда остановилось на отметке двести девяносто девять. Только, когда один из нас погибнет, мы можем набрать в свой круг другого. Кстати с течением времён некоторые из этих фигурок потерялись, но мы их всегда чувствуем.
  Через год Алесь принёс мне все долговые записки, которые я отдавал раньше и сказал:
   - Мы тут поиздержались, но решили тебе помочь сохранить честное лицо. Но не унывай, у нас намечается одна операция, которая окупить всё это в десять раз. Смертельно опасное, но нам придётся попопеть.
  
  
  
   Глава девятая
  
  Одиночество
  
  'Я бродил по земле:- ответил Сатана.
  Тогда спросил Господь:
  'Видел ли слугу моего, Йова?
  Никто на земле не сравнится с ним.
  
  Книга Иов. Ветхий Завет
  
  
  
   Тарас, сын Пантелея
   Лейтава Родные окресности Август 1701 год
  
  
   Ты прекрасна, как кобылица,
   Ты красивее даже ягнёнка.
  '
   И снова мне ничего не выходит. Ну почему когда читаешь 'Песню Саломона' там всё звучит так красиво, а как только попробуешь, что-нибудь написать похожее, так сразу глупость получается? Я уже вторую неделю мучаюсь, стараясь подобрать рифму и описать красоту Алёнушки, но ничего не выходит. Спрошу у Дитера, может он мне чем нибудь поможет.
   Я догнал его.
   - Дитер, скажи мне какими словами можно описать её глаза?
   Он посмотрел на меня удивлёнными глазами и процедил:
   - Тарас, нам ещё надо пробежать вокруг леса три раза, у тебя, что никаких других мыслей, кроме как о ней, в голове не осталось?
   - Если подскажешь, я передам от тебя записку Илоне и вас прикрою.
   - Засада спереди! - врякнул он и вся наша сотня растворилась между деревьями.
   Дитер подождав пару минут, прошелся по тропинке, делая замечания:
   -Ты, слишком громко дышишь, и ты тоже! А чьё это ружьё торчит у всех на виду? Солдат Анупрас,
  я могу увидеть не только твои глаза, но и твою мерзкую рожу. Солдат Ионас, спрятался в овраге, но забыл спрятать свою задницу, думаешь враг видя её воспылает садомитской любовью, и всадит тебе не пулю, а свой инструмент?! Мойша, мой любимчик, почему ты для укрытия выбрал самую тонкую берёзу в лесу, и не мог спрятаться за той елью? Как это там уже Иван с Йошкой спрятался? Иван с Йошкой нести вам Мойшу на плечах один круг, как не сумевшим помочь товарищу.
   Дитер так прошелся по тропинке несколько раз, пока не набрал достаточное количество штрафников, потом каждая пара из них взяла на плечи по выдержавшему испытание и побежали дальше. Мне с одним московитом, по моему его Сергей зовут, выпала доля нести самого толстого из них.
  '
   Когда я после почти годовой разлуки вернулся в родные окрестности, я не узнал этих, до этого бывших такими спокойными, мест. Я уже настолько привык к разрухе, сопровождавшей меня последние несколько лет моей жизни, что это людское море не военных людей, всегда спешащих куда то по своим делам, строительство новых сооружении вмиг начавшихся по всему краю, изрядно ошеломило меня. Тогда я вспомнил одну из первых фраз Тада, которая запаля мне в душу:- Смотри в суть!- и понял. Моей родине дали надежду, надежду, что снова можно жить в мире и не о чём не беспокоится. Толпы солдат которые сновали туда сюда по окрестностям, часто появлялись там, где не хватало людей для постройки дома или уборки урожая и помогали с таким остервенением, что казалось это последняя их битва на этой земле. Да сейчас различить последнего холопа и солдата, часто становилось не возможно. У каждого горожанина и крестьянина, достигшего 14 лет на стене висел мушкет, и все они по воскресеньям дружно ходили строем отрабатывая повороты и выпады штыком. Каждый из них в этот день осваивал теорию, а иногда и стрельбы по мишеням и походные песни. И только потом они дружно строем шли в костёл, чтобы выслушать грозные проповеди наших священников, о том, что нельзя предаваться блуду, лени или гордыне. Все мы только кирпичи в строительстве царства божьего на земле, и наша цель нести свет его в окрестные земли.
   Моей родине дали надежду и она, приняв столько чужих людей, возродилась, но мне эту надежду отняла.
   Отняла тогда, когда я вернулся из этого ада. Оттуда, где я каждую минуту засыпал с мыслью, что кто-то перехватит мои письма. Со страхом, что утром пан Конюшевский разбудит меня пинком по рёбрам, радостно сообщив мне, что он наконец-то вычислил предателя в своих рядах. А какое его лицо было, когда он обкурившись этого странного табака начал резать всех подряд?
   Дитер потом часто подшучивал надо мной, что он обязательно отразить на полотне с красивым названием, например,- 'Муж вернулся домой', вид улепётывающего через окно казака.
   Ему то хорошо, он герой в глазах Алёнки, а на меня она даже не смотрит. То, что я делал нельзя разглашать никому и я, в глазах Алёнки, обычный подпевала власть имущих в этом городке, который даже не участвует в играх на приз лучшего бойца из-за недомогания. А то, что нашим десяткам Тадас запретил показывать свои возможности, и о них знают только носители бляхи с весёлым Роджером. И только с ними мы можем оттачивать своё мастерство.
   Вчера в моей десятке была пятёрка девушек. Десятку Ольгерда составляли все ветераны и нам была дано задание отбиваться от них при помощи веера. И кто мог подумать, что чуточку переделанный веер может стать таким грозным оружием. Даже люди Ковача сначала смотрели с недоумением на очередную задумку Тада и Дитера, но как только Тадас один движением веера почти отрезал голову большой тряпичной кукле, смешки стихли. Всё же парни уже прошли не одну стычку и знали, что со смертью не шутят. Потому с интересом ознакомились с незнакомым им до этого оружием, тем более, что Тадас проговорился:
   - Придёт время и у вас под рукой не будет ни сабли ни даже простого ножа. Так учитесь использовать всё, что попадётся под рукой! И ещё,- знания, что вас может убить любой мелочью не позволить вам расслабиться в окружении противников.
  '
   Наконец мы закончили круг и наконец, смогли снять со своих плеч ношу, которая сама была не рада так долго на них висеть. Но и теперь нам не дали отдохнуть, Дитер разрешил с бега перейти на шаг, попутно приводя себя в порядок. Он подошёл ко мне и сказал:
   - Знаешь, кого она мне напоминает? Её лицо, её глаза и поведение это вылиты ёжик. Кажется такой смешной и беззащитный, но попробуй его поцеловать, сразу ужалить иголками в нос.
   А вот это мысль. Сравнить её с ёжиком я не додумался и в моей голове сразу выскочили строчки:
   Ёжик, в шёлковых ресницах
   Убери, свои иголки с лица.
   Ежик, с горечью на глазах
   Дай мне поцеловать тебя!
  '
   Довольный удачным четверостишием, я пробежал последние круги на одном дыхании, подождал пока Дитер проверит, сумела ли сотня во время марша сохранить в порядке своё оружие и готово оно ли к стрельбе. Нарекании на этот раз не было и он остался довольным. Отдохнув, мы пошли к недавно построенной мыльной мануфактуре, для которой из привезённых отбракованных стволов деревьев нарезали и порубили дрова. После этого наступили очередные учения, которых я боялся больше всего.
   Нас всех учили плавать.
   Вот этого новшества недавно введённого Тадом я боялся больше всего. Ведь все знает, что плавать в воде запрещено предками. Можно заболеть разными болезнями, но страшнее всего, что в воде живут водяные, которые только и смотрят как стащит заблудшую душу на дно и сделать своим слугой.
   Я наконец проплыл дистанцию в двадцать шагов, надеясь на то, что если и увяжется за мной какая нибудь русалка, Дитер спасёт меня, как он сделал уже пару раз. На теперь никто меня не хватал за ноги и я благополучно выбрался берег. Жара-жарой, но я лучше посижу на песочке, чем войду в эту полную опасностей стихию. И как другие могут спокойно плавать, иногда даже на другую сторону Немана? Мне Тадас уже говорил, что придётся сломать этот мой блок для того, чтобы постичь себя, и хотя я не понимаю, что он имел ввиду, знание, что мне во время очередных экзаменов придётся переплыть всю реку поперёк в перёд и назад становится невыносимым.
   Чтобы успокоится я начал исполнять весь комплекс гимнастических упражнении, сконцентрировался и постарался выбросить все не нужные мысли из головы. И как то само собой мне пришло понимание моей главной ошибки. Она была в том, что я даю побороть себя моему страху. Я снова вошёл в воду и проплыл сотню шагов, провожаемый удивлёнными взглядами своих товарищей. И плевал я на всех водяных, они не страшнее любого врага.
  '
   Кое как дождавшись конца ужина, я одел свою лучшую одежду и поспешил к помещению театра, где наши девушки учились петь и танцевать. Оно стояло недалеко от ткацких и швейных мастерских, не давно построенных по планам Тада. Из-за этого в нашем городке появилось столько женщин, что для них построили пару отдельных домов, названных общежитиями, и когда по субботам они устраивает хороводы, к нам стекаются все женихи из округи, не исключая пленных. Часто они находят здесь свою невесту и так становится свободными гражданами нашей республики.
   А вот мне с второй половиной не повезло.
   Она появилась в моей жизни на второй день моего возвращения домой. Дитер и Тадас поволокли меня на новое развлечение в этих краях, называемое домашний театр и моё сердце на веки попало в плен курносой девушки, пение которой заставила мою кровь сначала замёрзнуть, а потом закипеть. В моих внутренностях начали порхать бабочки и я никак не мог заставить мой язык слушать меня и спросить друзей кто она?
   Меня, хлопком по плечу, спас Тадас:
   - По моему в полку влюблённых в названную сестру Алеся прибыло. Сватов ему слать ещё рано, но так хочется большой и чистой. Пора ему познакомится с одной маркитанткой.
   Я вышел из ступора, но мои уши начали гореть маленьким костром, а все мои разъяснения, что я не влюблён прерывались дружными шутками моих друзей. И мне захотелось им объяснить, что увидел ангела во плоти и готов отдать всё, что бы стать её защитником.
   - Да таких защитников как ты, у неё наверно двадцаток наберётся,- смеясь ответил Тадас.- Но тебе, как нашему другу мы поможем. Только сначала мы дождёмся конца представления.
   Тут к нему обратился офицер из Московии и он, тихо попросив Дитера, чтобы он через Кристинку передал обеим сёстрам приглашение на беседку, удалился. С Тадом в последнее время мне ни как не выходит поговорить, всё время вокруг него крутится много просителей и просто любознательных людей. Даже на рассказ о моём пребывании под стенами Риги он пока не находил времени, приказав описать всё это на бумаге.
   Тогда я остался сидеть на скамейках против трибуны полностью заворожённый происходящим на сцене. И как мне хотелось оказаться на месте этого рыцаря, который спас мою зазнобу из рук негодяя, и как я возненавидел сразу их обоих. Первого за то, что он стал моим соперником, второго, за причинённую боль невинной девушке. Я даже шепотом спросил Дитера о возможности вызвать их на дуэль, но был жестоко высмеян.
   - Только если на почве стихоплётства.- Ответил он.
   И дождавшись пока умолкнут последние крики восторга и разбредутся по домам все гости, повёл меня в беседку. Я уже слышал, что в последнее время наша старая беседка перетерпела кардинальные изменения, как и всё в округе и не ошибся. Я даже не узнал наш старый двор. Вместо старой кухни стояла новая, намного шире. К северной части её скромно прильнула небольшое сооружение из переплетённых толстых камышей. Крышей ей служила парусная холстина, не дающее листьям и дождю попасть во внутрь.
   Войдя в беседку, я заметил, что теперь её центром стали несколько глиняных корыт в которых росли цветы. Вокруг них расположились шестеро столиков, каждый из которых был отделён от другого таким же плетёнными перегородками, создававшими ощущение скрытности друг от друга, заодно позволяя каждому показывать свою одежду и украшения.
   - Какая же это мечта для разведчиков,: - про себя подумал я и начал с осторожностью прислушиваться к разговорам собравшихся здесь людей. Но у меня ничего не вышло, эти самые стенки мешали мне понять о чём они разговаривают, но за то я сразу понял, что любое лишнее внимание с моей стороны, сразу бросается в глаза всем остальным.
   Эти мои попытки не проскользнули мимо Дитера и он отведя меня за один из столиков, весело подшучивая надо мной.
   - Ну что, подбородок до земли упал? И где же эти дни, когда нашу беседку пронизывал западный ветер, и мы бежали в кухню, что бы согреться? Как видишь, теперь здесь постоянно кто-нибудь занимается поглощением разных яств во внутрь, надеюсь, ты не забыл каждым утром и вечером протирать зубы золой?
   А вот этой привычки, я не забросил даже во время осады Риги, как и совета выпить по стакану свежего молока или съесть кусочек сыра по возможности. Потому по сей день могу сверкать своей белозубой улыбкой на зависть другим. Тут я должен признаться, что идеи, которые мои дружки называют профилактикой от разных болезней уже начали давать свои всходы. Я уже слышал, о том, что смертность в этих краях резко упала, а попавшие в школу дети болеет намного реже.
   Меня отвели к самому дальнему столику, где как только мы сели к нам подбежала шустрая молодая еврейка, и сразу принесла по кружке горячего чаю.
   - Скоро к нам подсядет пан Жемецкий. -Предупредил девушку Дитер.- Также здесь появится обе сёстры Пьянковы и наверно их названный отец пан Гецевич. Подготовьте, для них их любимые блюда.
   И в беседке началась суета. Прусские купцы до этого спокойно за кружкой пива обсуждавшие свои дела, увидев как начала бегать и протирать свободные столы местная прислуга, сразу послала куда то своего слугу. Офицеры нашей потешной армии, что то горячо доказывавшие с бокалами вина на руках двум московитам, притихли и отправили денщика за Юсуп Ханом и я понял, что вечер продлиться до утра.
   Так и случилось, когда к нашему столу подошла сама Алёнушка с Кристинкой и ещё одной девушкой младше её, в сопровождении старого шляхтича, зал уже был полным. За каждым столом сидело по десятке посетителей, которые заказывали до толе мне незнакомые яства и напитки и сыпали деньгами в карманы передников местной прислуги, состоявшей из пары красивых незнакомых девушек.
   - А где Тадас?- спросил старый Гецевич.- в котором я, к своему ужасу, только сейчас узнал того самого негодяя из представления. Мои уши снова стали красными от стыда, и когда Дитер ответив, что он скоро подойдёт, представил меня нашим гостям, а я стоял красный как сваренный рак и еле проговаривал подготовленные слова. Но когда Дитер рассказал, что по мимо того, что я один из самых близких друзей не только его, но и Тадаса с Алесем, а также потомственный казак шляхетского рода, ненависть в глазах моей любви заставила замереть моё сердце. Тогда никто из нас ещё не знали, что именно казаки разгромили поместье бояр Пьянковых и продали всех пленённых детей скоморохам.
   И хотя потом к нам подсел сам Тадас, вечер для меня был испорчен. Даже когда начались танцы и вся беседка выбежала на двор, где под музыку веселилась до утра, мои жалкие попытки завести с ней разговор окончились полным поражением.
  '
   Но потом мне Алесь посоветовал начинать писать стихи для ней, заверив, что читая мои донесения из под Риги они видели мой талант в описании происходящего. Так может быть мне это поможет? И сейчас, я еле дождавшись пока Алёна выидет из двери, радостно припал на колено по примеру рыцарей прошлого и попросил разрешения исполнить своё стихотворение, написанное в честь её.
   Но когда я последними словами попросил у неё разрешение подарить мне поцелуй, подняв очи увидел только слёзы в её глазах и сжатые кулаки. Я так и не успел понять, как она отнеслась к моему порыву, когда из-за неё спины выскочили вездесущие Кристинка и Настенка:
   -Männer sind Schweine.
   Traue ihnen nicht mein Kind.
   Sie wollen alle nur das Eine,
   weil Männer nun mal so sind....*
  
  
   Эта лёгкая прусская песенка в последнее время с подачи Дитера ставшая очень популярной в наших краях, показала, что любовь может причинить боль сильнее адских мук. Возврощаясь домой, я принял решение. Засыпая, я записал тайнописью в мою тетрадь последние мои мысли, которые я никогда не решусь показать посторонним, потому что этом слишком личное:
  
   Он, истекая кровью, умирал
   Но был по-прежнему так грозен и опасен
   В норе своей, там, у подножья скал...
   И взгляд его, как вечер, угасал,
   Да кровью зверя шерсть закат окрасил.
   
   Бликуя в стекленеющих глазах
   Нежнее тонких шелковых ворсинок
   Мелькали крылья легче детских снов,
   Он умирал, не думая про страх,
   Про бабочек, уснувших на цветах
   Про то, как вечность в капельках слезинок
   Сметет назавтра легких мотыльков**
   
  
   Завтра пойду к отцу Игнацию и попрошу разрешения вступить в монастырь. Жить на свободе, и смотреть, как она радуется знакам внимания своих поклонников, выше моих сил.
  
   *Все мужчины - просто свиньи,
   Доверять не стоит им!
   Они идут себе по жизни,
   интересуясь лишь одним!... Нем.
   Безумно популярная в Германии песня группы 'Die Ärzte' так как женщины знает, что все мужчины - свиньи, а мужикам нравится такими быть:)
   **Грановски Ирене
  
  
   Тадас
  
   Ну что за день такой, ну что за месяц,- я уже несколько дней кручусь как белка в колесе. И ни минуты покоя. Вот только я выслушал слезную просьбу Тараса разрешить ему оставить эту бренную жизнь и закрыться в монастыре, как сразу меня поймал сам глава немецких купцов, с просьбой выяснить, почему задержали баржи с зерном на Немане. Панове, налоги в казну надо платить, тем более, что таможню в последние дни контролирует наши люди, и все доходы переходят в распоряжение моих ставленников. А как вы запоёте, когда я в следующем году построю понтонный мост через Неман? Мне уже давно руки чешутся взять под своё покровительство земли по другую сторону реки, но пока об этой задумке знают только несколько людей, остальные работают над моими безумными заказами и ругаются. Хорошо, что Дитер проверяет каждый сантиметр сварки на бочках и не позволяет мужикам работать спустя рукава.
   Закончив с купцами и пригрозив им, что в следующий раз попытки тихо ночью проскользнуть мимо таможни будет караться конфискацией всего судна, я наконец смог поговорить с Тарасом. Тут ситуация была проще. Первая любовь называется. Доказал ему, что Церковь разрешает жениться парням только после восемнадцати лет, а девушкам с шестнадцати. Так, что пусть он выбросит эту глупость из головы и подождёт ещё три года. За это время его зазноба поменяет своё отношение к моему другу несколько раз или сам Тарас найдёт другую и не такую сварливую. Лучше бы я этого не говорил. Пришлось выслушать горячие утверждения влюблённого юнца, что другого такого ангела на земле нет и не найдётся.
   Да знаем мы всё это, сами прошли тридцать лет тому назад, в другой жизни. Но пока объяснять ему это бесполезно, осталось только пообещать замолвить за него слово перед этой 'неприступной' красавицей. Вообще то я не хотел ему говорить, что у меня к этим девушкам были совсем другие планы и он со своей влюблённостью стоит мне поперёк дороги. Но просьба друга превыше всего и я уже начал продумывать следующие шаги как увеличить число певиц и танцовщиц. Кастинг, что ли по всей Республике провести. Отличная идея, надо только посоветоваться с Даратой. Тут приступ меланхолии охватил меня, ведь её нет и не будет рядом со мной ближайшие несколько месяцев.
  *
   Когда я вернулся из похода, мне пришлось выслушать от неё целый вагон упрёков, которых пришлось заткнуть жарким поцелуем. Когда она перестала сопротивляться, я добавил:
   - А я думал, что уже никогда тебя не увижу! Значит Боги дали нам ещё один шанс.
   Потом была долгая ночь, которую мы провели в разного рода любовных разъяснениях. Тревожный звонок прозвучал уже под утро, когда она начала меня расспрашивать о моих военных походах, особенно о последней победе. На это у меня уже имелся готовый ответ, и я рассказал ей, что повстречал хорошего командира местного ополчения Еремию Тумаса. И мне не пришлось даже вытащить сабли, настолько он хитро поссорил пьяных вражеских командиров.
   Моя маленькая ложь обернулась для меня большими бедами, когда в наши края вереницей потянулись пленные и трофеи. Дарата скоро узнала о том и сама переговорила с представителями знати из них. Вот тогда мне пришлось рассказать почти всё, постоянно выслушивая её упрёки в том, что я не говорю ей всю правду. Задумалась она только после моих слов, что я пока не заметил за армией Республики возможностей победить шведов.
   - Шведы обкатывают свою армию в войнах уже семьдесят лет, и они не проиграли за это время ни одной крупной битвы. Ими руководят молодой король, который быстр и храбр как лев. Я же не вижу в войске Республики ни одного военачальника, способного использовать эту их слабость, а мне же не хватает времени, чтобы я со своей потешной армией мог его разбить.
   После этих слов она наконец замолчала и серьёзно спросила меня, что я имел ввиду говоря это. Мне осталось только улыбнутся и попросить её разрешения протрубить сбор. И на мою беду она согласилась.
   Я вышел во двор и сказал скучающему денщику:
   - Сигнал сбора, номер пять!
   А сам поставил на стульчик песочные часы, с которых один отмерял время по четвертям, другой по часам. Дарате я же начал рассказывать о том, что такое в современной войне дисциплина и скорость передвижения. А также зачем нужны солдатом манёвры.
   Первые двести людей показались через четверть часа. Скоро ко мне подбежали сотники Дитер и Сикорский. Когда они спросили, вправду ли послышался пятый сигнал, мне пришлось их успокоить, что это очередные учения, кивнув головой на Дарату. Они всё поняли и приказали своим подчинённым отметить место на лугу, для следующих частей. Я же прохаживал по шеренгам и цеплялся к каждой мелочи выискивая нерадивых. И было горе тому десятнику у кого я находил солдата с порванными щтанами или неочищенным от гари ружьём. Дарата шла за мной и с усмешкой смотрела как молодой шляхтич ругает усатых дядей, и я, видя такую её реакцию, потихонечку стервенел.
   Скоро начали подтягиваться и другие десятки и сотни, Кристинка только успевала записывать время их появления. Офицеры поняв, что это очередная учебная тревога, начали сами дрючить своих подчинённых, а я занялся бумагами дяди Авраама. Эта вся демонстрация силы, затеяна во время уборки урожая вылетит мне в хорошую копеечку, но взгляды сытой волчицы, которыми меня одаривала Дарата в последнее время, заставили меня выбросить этот джокер раньше времени. Так пусть она посмотрит на то, что я делаю из внутри и напишет своим покровителям, кем бы они не были.
   Вечером прибыли пушкари и начали собирать свои пушки на месте. Я подошёл к командиру и представил ему Дарату, которая только сейчас узнала о том, что у меня есть восемь пушек.
   Так в беготне и заботах прошли полтора дня. К моему удивлению, своё ополчение в триста людей пригнал и пан Тумас Еремия и сейчас с завистью смотрел, на сколько разнятся выправка наших войск. Это самое заметил и командир стражи Дараты, старый гайдук Здунек и наконец начал на меня смотреть с уважением, а не с кривой улыбкой.
   - Уважаемая госпожа де Страцен, сколько времени понадобится вашему мужу, чтобы собрать всё своё войско?- спросил я устало, набегавшись за весь день.
   - Наверно дней семь или десять, но у него их в два раза больше.
   - В полтора раза, моя госпожа, в полтора,- не сдержался и подколол её я. И вашего мужа солдаты моложе пятнадцати лет, составляют только одну пятую войска. Но сейчас я вам хочу показать чем отличается обученное войско от того ополчения которым командует ваш дядя.
   Нам подвели коней и мы поскакали к ровным шеренгам трёх моих потешных полков по тысяче стволов в каждой. Я наделялся, что за пол года, когда мои десятники и сотники начали по воскресеньям обучать своих подопечных муштре и упражнениям с ружьём, они хоть чего-то научились. Всё же такой сбор я провожу первый раз, и то, как начали посматривать на происходящее все гости, начало меня забавлять. Многие из них догадывались, что у меня есть потешные польки и даже пара пушек, но истинные цифры знали только самые доверенные люди.
   Я подъехал к первому польку:
   - Солдаты, в честь именин госпожи этого края Дараты де Страцен, виват!
   Трёх разовое дружное приветствие, сотрясло всю округу. И когда это с переменным успехом повторили другие полки и, под конец Еремия Тумас заставил оглушить приветствие и своих людей, все точки над i были поставлены. Я объявил, что каждому прибывшему солдату выдаётся по пять злотых и о том, сколько получит десятники и сотники. Корчмари выкатили бочки пива и началась дружеская пьянка, где мне приходилось исполнять роль доброго, но справедливого командира. Я ходил от костра до костра, от одной полевой кухни до другой и как только видел знакомое лицо, обращался к нему по имени и званию, спрашивая о семье и проблемах. Пару раз пришлось при людно отчитать сотников, за то, что простые солдаты у него в порванной одежде или в дырявых сапогах. Когда видишь хорошего солдата, покажи, что ты заметил его старание, за нерадивого отчитывай самого высокого из его непосредственных начальников. Они потом разберутся между собой, генералу не дело пререкаться с проштрафившимся рядовым. Это правило я запомнил из прошлой жизни, когда имел свою фирму или по службе в армейских рядах.
   Потом был долгая вечеринка с верхушкой моей потешной армии и окрестными боярами. Мы с Даратой еле доползли до кровати и упали не раздевшись, как подкошенные.
   Утром меня ждало лёгкое похмелье и прощание с офицерами. На дворе уборка урожая, и она была на много нужнее, чем манёвры. Хотя через неделю, ко мне начали приезжать посыльные от других мелких шляхтичей с просьбой взять их со своими вотчинами под моё покровительство. Во время гражданской войны слухи о силе, которая может помочь и отличается справедливостью делает удивительные вещи. Появились в моих краях и обедневшие щляхтичи, у которых через второго за душой кроме гонора и предков ничего не было, но к таким я относился с предостережением. О дисциплине они и слышать не хотели. Таких я отсылал к Тумасу, который после того, как его ополчение не смогла дружно выкрикнуть поздравление, стал ярым сторонником дисциплины, а его года и происхождение разрешали ему спокойно уламывать самых упёртых.
  *
   Но Дарата всё же через пару недель покинула меня, из-за проблем в Новогрудке. Единственное, что мне она оставила, так пару своих подруг и их сопровождение, которые занимались любимым делом гостей задержавшихся слишком долго. То есть они бездельничали, сплетничали и везде совали свой нос. С меня же она вырвала обещание по первому зову придти к ней на помощь.
  *
   Отпустив Тараса с приказом не делать глупостей, я поспешил к отцу Волдемару, представителю Ордена Иезуитов в Вильнюсе. Тут вам не военные игры устраивать, и я приготовился к претяжёлому поединку. Бодрый высокий священник своим примером показывал, что пост и ограничения в жирной пище, позволяет человеку даже в шестьдесят лет выглядеть сорокалетним. А сила властности, излучаемая им заставляла интуитивно все окружающих слушать каждое его слово, изрекаемое обычно тихим и спокойным голосом.
   Когда я зашёл в комнату, где он с отцом Игнацием осматривали недавно построены при помощи шевалье де Силвестре макеты моих будущих планов. Сам шевалье объяснял им, преимущества выбранного места и расположения построек. Они на столько были поглощены спорами обсуждениями, что даже не сразу обратили внимание, что в комнате появился ещё один человек. Этот свой первый шаг к победе, я постарался использовать для подробного изучения отца Волдемара и замер затаив дыхание. Через несколько десятков ударов сердца, он выбросил в мою сторону руку, и промолвил:
   - Подойди сюда, молодой негодник и признайся наконец в своих прегрешениях!
   Я припал на колено и прильнул губами к его перстню. Дождавшись его благословения, я отряхнул ладонью пыльную штанину и подошёл к столу.
   - Почему, ты захотел строить сперва школу и больницу, и только потом костёл?- Задумчиво спросил он.
   На этот вопрос мне было ответить легче всего:
   - Мы не хотим уподобиться глупцу, построившему дом на песке: пошёл дождь, и вода поднялась, подул ветер и обрушился на этот дом: и он рухнул с ужасным шумом.
   Этой цитатой от Матфея, я заставил их задуматься и продолжил:
   - Мы только пару месяцев назад научились делать качественные кирпичи, а до этого гончарный заводик делал только жалкие подобия их. Хорошо, что отбросанный материал мы смогли использовать для основания дороги к будущему месту строек. Теперь отвечу на ваш главный вопрос. У нас нет людей хорошо знакомых с каменными работами и кирпичной кладкой. Потому я решил собранную бригаду сначала понатаскать на этих маленьких домиках, посмотреть во сколько это всё обходиться казне и только потом приступить к главной работе, постройке костёла. Шевалье де Силвестре согласился побыть с нами ещё пару лет, изучая архитектуру и живопись и даже послал письмо нескольким своим друзьям с приглашением погостить у нас.
   Нет, Дитер сделал мне неоценимую услугу, когда во время побывки в Биржай решил захватить и одного из подмастерьев местного художника. Сначала мы думали использовать его для гравюр пары новых книг, но потом заметили что юноша старше нас на несколько лет, всерьёз заинтересовался нашими попытками изучить местные строительные материалы и знания. А когда мы хитро поделились с ним некоторыми знаниями из будущего, пообещав его научить всего этого за пять лет, попутно попросив его собрать из пленных Саксонцев бригаду строителей, ещё один горячий сторонник пана Тадеуша появился в наших краях. Теперь он выслушивал и отвечал на вопросы Отца Валдемара, показывая своё возросшее мастерство. Я дождался пока вопросы затихнут и спросил:
   - Святой Отец, так вы поможете нам на первые года с деньгами? Вед всё это идёт на благородные призывы показать силу нашей церкви?
   Лучше бы я этого не говорил. Священник жертвующий деньги на благотворительность, это во все времена исключение. Потому услышав его ответ, я даже не расстроился.
   - На всё воля, божья, сын мой! Ты начинай, а мы посмотрим, посмотрим!
   Потом он жестом попросил удалиться всех кроме меня и засыпал своими хитрыми вопросами. Старик не унимался несколько часов делая про себя свои выводы, а я старался всегда говорит правду в которую вкрапливал несколько процентов лжи, или по возможности врать, изображая прямой и по детский наивный взгляд и улыбку. Наконец мы договорились, что Вильнюская типография напечатает несколько сотен экземпляров святого писания с нашими гравюрами, и столько же книжек сказок для детей на литовском языке. Последним моим условием иезуит был ошеломлён больше всех. Он никак не мог понять зачем людям читать эту глупые сказки, не прививающие детям никакого страха и поклонения перед богом. Не мог я ему рассказать, что как раз сейчас в это же время по Франции путешествует обыкновенный студент и записывает деревенские страшилки про Красную шапочку или Кота в сапогах, что после его смерти, скорбящий отец, профессор Парижского университета их выпустит маленьким сборником, который станет бестселлером на многие века. Я специально с Алесем подобрал сказки так, чтобы ужастик был каждым третьим, а оставшиеся два были приключенческие со счастливым концом. Через них я в подсознание детей хотел вдолбить мысль о том, что всё достигается только упорным трудом, а лентяи лежащие на печи на всегда остаётся в проигрыше. Я надеюсь, что эта маленькая книжка сделает такой же вклад в литовскую культуру, какую она внесла во Франции, и через сотню лет каждый ребёнок в любой деревне, будет знать литературный язык родного края. Слишком часто я пока встречался с явлением, когда жмудин не мог понять сувалка или ятвяга.
   Под конец Отец Волдемар завёл свою старую песню, спрашивая меня, не хочу ли я посвятить себя церковной карьере, и мне в очередной раз пришлось ответить ему:
   - С удовольствием Святой Отец, но вы видите, что твориться вокруг? Скоро здесь придут наши союзники шведы, которые такие друзья, что врагов не надо. По другую сторону Немана желающие мне отомстить люди короля Августа. И только потому, что мои разъезды каждый день гостят там, я знаю как они ошарашены моей силой. Если я сейчас оставлю этих людей, вашей паствы не останется в живых. Хотите ли вы этого?
   Священник улыбнулся и сказал, что если я дам обет, мне не придётся надеть рясы. Орден благословляет и помогает всем людям, особенно таким выдающимся как я. Он наверно подумал, что я поведусь на ласку и раскисну?
   - Святой Отец, мы делаем ту же самую работу. Я хочу построить костёл во имя Святой Матери Марии, что бы все видели силу нашей веры, и всяческий помогаю распространять её. Вы уже знаете, сколько протестантов и евреев, этих заблудших душ, получила назад наша Церковь. Но давать клятвы для меня пока слишком большой соблазн, вед сказал Отец наш через своего сына:- не клянитесь и не давайте клятв моим именем, ибо этим вас соблазняет враг мой.
   Только после этих слов иезуит соизволил отпустить меня. Вышел я чувствуя, как моя рубашка прилипла к телу, настолько мне пришлось отдать сил, чтобы казаться внутренне раскрепощённым.
   Потом были встреча с Петером и Йоганом, они наконец договорились с паном Статкевичем о устройстве кожаных мануфактур по новым чертежам в его владениях. Когда я во время разговора сказал, что вчера получил почту из Дрездена, и как оказалось его невеста ещё не успела выйти замуж и сейчас едет сюда со своим младшим братом в окружении нескольких таких же женщин, решивших соединится со своими мужьями, и в течении пары месяцев люди дяди Авраама привезут их нам...
   Вечер мы закончили в саксонской половине городка, горлопаня немецкие и литовские песни. Домой меня уже отвезли со всеми почестями. Когда я наконец разлёгся на кровати, и запах её духов, как всегда, успокоил меня, я чуть не завыл:
   - Дарата, как мне не хватает тебя и твоих советов!
  
  
   Дитер
  
   Но и сколько он будет за мной ещё таскаться? Припёрся неделю назад и просит, что бы я взял его учеником. Как будто мне делать нечего? Мужик на десять лет меня старше, просится в ученики. Он что не понимает того, что над ним все будет усмехаться. Шляхтич вроде бы, а о чести никакого понятия. Я повернулся к нему, сделал серьёзное лицо и промолвил:
   - Закусывая квашенным огурцом выпитое молоко, ученик постигает мудрость учителя!
   - А возомнившие себя умниками, будут сидеть в темнице на хлебе и воде, пока не научится разговаривать уважительно со старшими.
   Уупсс. А откуда здесь взялся Отец Волдемар? Этот священник, взявший в привычку выскакивать как чёрт из табакерки в неподходящее время, уже начинает мне действовать на нервы. Он послал этого прусского маляра, который хочет стать художником, на помощь шевалье де Силветре и приказал мне следовать за ним. Я поплёлся за ним, как нашкодивший первоклассник, злясь на то, что не могу воткнуть ему стилет в почки. Тадас, как только я заикнулся об одном подозрительно много вопросов задающем священнике, и о способах убрать его, только горько рассмеялся и посоветовал остыть. Он только добавил, что я должен быть благодарен судьбе, пославшей нам такое испытание.
   И вот я теперь посылаю ей комплименты, не зная как ускользнут от такого подарка. Ведь иезуит снова засыпит меня своими хитроумными вопросами, стараясь вызнать всё о нашей тройке. И как на этот раз мне придётся выворачиваться?
   - Веруете, ли вы, сын мой в Святую троицу и непорочное зачатие Господа нашего?
   - Конечно святой отец, панна Мария же смотрит на нас и помогает таким бедным сиротам как я.
   Священник остановился и осмотрел мою одежду. Нормальны прикидон, вот только недавно вбил в голову местным сапожникам, что ботфорты на каждую ногу должны шиться разными, и на каблуке повыше. А как они ахали, говоря, что родители им приказали не отходить от заветов предков. Пришлось самому присмотреть за работой, рассказывая, что человеческая ступня растёт до тридцати лет, а потом останавливается. Эти армяне, успокоились только тогда, когда я пригрозил поведать об этой задумке их конкуренту Ицхаку. Сейчас я до конца жизни обеспечен сапогами и их ремонтом и с улыбкой смотрю, на очередь желающих у Габриеляна. Такие же операции я провёл и с другими мастерами шитья одежды, и теперь я по красоте убранства стал подражанием для многих местных шляхтичей. Хотя завистники и здесь меня достали. Недавно одна доцепилась до меня доказывая, что дырки для медных пуговиц означают повешение. Пришлось взять её за косу, и с обнажённой саблей спросить,- не хочет ли она потерять свою гордость? Когда я смеясь рассказал об это Таду, он внезапно посерьёзнел и попросил меня рассказать об этом по подробнее.
   Я не понимаю, почему он в этой старой женщине и её дочке увидел угрозу, и мне пришлось собственноручно утопить их в болоте, а этот иезуит, видя которого всё моё нутро кричит об опасности, ходит живой. Бабки то только бегали, кричали о том, что мы посланники антихриста и сводим с ума теперешнюю молодёжь. Безобидные они, публичного суда с плетьми хватило бы. Так нет, приказ был, чтобы они исчезли без следа. Когда я после этой операции переспросил Тада, почему он отдал такой странный приказ, он ответил в своей любимой манере. Мол, смотри в суть и всё.
   А иезуит ходит, ходит и всё вынюхивает. Как Тадас не видит угрозы исходящей от этого святоши?
   - За то, что не прислушался к просьбе уважаемого Йогана Шульца, вечером, под присмотром отца Игнация, прочитаешь двенадцать раз 'Отче наш'! Ещё, я скоро уеду и хочу увидеть, как ты закончишь картину с образом Святой Девы Марии! Напомню, что художник, пишущий святые образы, должен поститься и воздержаться со всяких соблазнов! Потому, всю следующую неделю ты будешь жить в моей келье. Так мне будет лучше присмотреть за тем, чтобы твои мысли оставались без греха!
   - Святой Отец, моя душа переполнена рвением служить Господу и его делу, но нельзя ли мне ночевать в моих мастерских и молиться там! Вы же знаете, иногда после молитвы, на меня как будто сходит святой дух и озарение! И я могу работать как достигший божеской благодати, а если я буду ночевать у вас, то пока добегу до мастерских, она пропадёт.
   Ещё бы, ночевать у тебя, и каждые четыре часа вставать, что бы помолиться. Ищи других дураков, старый пердун! Я сделал самое невинное лицо и продолжил:
   - И я обещаю, что в мастерских будет царить самая богобоязненная атмосфера, даже шевалье де Силветре, и этот мой новый ученик будет молиться ночами на пролёт, но к вашему отъезду картина будет готова!
   - Молодой человек, вам сегодня вечером придётся прочесть не двенадцать, а двадцать четыре псалмы, за-то что пытаетесь надуть старого священника!
   Так мы договорились, что я три вечера подряд, буду молиться под его присмотром, но ночевать смогу в своей мастерской. Но старый хрыч ещё не знал, какую месть я ему придумал. Ведь из-за его козней я лишился возможности всю неделю делить ложе с Илонкой. А это уже повод для огорчения.
  *
   Когда мы очутились в этих краях и в прошлом, в новых телах, уговорить пару местных дур для совместного проведения времени не заставило труда. Тем более, что мы стали героями. Разочарование, наступило очень скоро. Местные девки, вообще не знали, что такое личная гигиена. Запах немытых зубов и подмышек часто убивал всю охоту, а когда нас с Алесем заразили мандовошками, я думал, что свихнусь. Что только мы не испробовали, чтобы избавиться от них, ругая отсталость местной медицины. Спас нас тогда дядя Авраам, только его мазь избавила нас от этой напасти, и мы зареклись с этого момента очень осторожно подходить ко всем беспорядочным связям. Тем более, что Тадас нам разъяснил, что венерические болезни сейчас лечат ртутью. Услышав это слово, я начал особенно присматривать за личной гигиеной во всех нам подвластных деревнях, и потихонечку начал достигать успехов. Это не было легко, но когда Тадас заикнулся о том, что он не знает, как делать мыло, я уже работал в этом направлении на всю катушку. Чуточку разговоров с деревенскими стряпухами, чуточку знании из моей прошлой жизни о жирных кислотах, и наконец из поташа (смесь деревенской золы с животным жиром) мы научились делать мыло. Я только посоветовал им для запаха вложить слабеньких спиртовых настоек. И сейчас наша мыльная мануфактура уже начала приносить бешеную прибыль, а мы начали строить ещё несколько таких, но теперь с оглядкой на окружающую среду. Всё же не хочется, что бы наша округа через десяток лет превратилась во вонючую свалку. А не давно я узнал о простом корне мыльнянки лекарственной (Saponaria oppcinalis), и понял, что мы только начинаем завоёвывать мировой рынок. Но, как всегда, над нашей головой висела война и нехватка денег.
  *
   Когда вечером вся наша группа будущих 'звёзд' мирового малярства собралась в моей мастерской, я уже наслаждался своей местью. Потому в одно время мы начали рисовать три картины. Одну из них мы отдадим Отцу Валдемару, а на остальные уже появились заказчики в Пруссии и Чехии. Конечно, как мешать краски с золотой и серебренной пыльцой, оставалось моей тайной за девятью дверьми, но я спокойно мог сказать, что такой технологии, ещё никто не знает. Я в основном делал контуры фигур в полотнах, и обрабатывал края, оказывается в этом мире ещё ни кто не додумался до трафаретов, позволяющих гонять ширпотреб. С натурщицей проблем тоже не возникло, одна из новых подруг Кристинки, как раз принадлежала к еврейскому племени и уже вовсю стреляла глазками в сторону шевалье.
   Наконец пришёл день окончания моих мук, отъезд отца Валдемара. Я с самым серьёзным лицом поднёс ему закрытое холстиной полотно и ждал первых признаков бешенства. Они не заставили себя ждать. Вид одинокой женщины с младенцем бредущей по зимнему пейзажу и оставляющей кровавые следы на гололёде, ни как не подходил под библейские каноны. И мне долго пришлось с невинным лицом доказывать старому пердуну, что я не был в Израиле и для меня пустыня это покрытые снегом поля, а летняя жара это хорошо, купаться можно. Приказав на прощание месяц поститься и по вечерам читать по двенадцать раз ' Отце наш', он наконец оставил меня в покое. Но моё счастье было не долгим. Скоро о картине узнал Тадас и мне пришлось выслушать его горькие нарекания, где слово 'Придурок' было самым нежным. Замолчал он только увидев остальные картины, которые составляли пролог и эпилог одной истории. Но следующие две недели я пахал за троих. Тадас с отцом Игнацием составили для меня такой распорядок дня, что спать я мог только по несколько часов в сутки. И самое страшное, они услали Илонку с Алесем в Вильнюский университет, а без них так скучно.
  
   Информация из будущего
  
   Из триптиха, позже прозванного 'Образы Святой Марии Северной' до двадцатого века остались только две картины. Полотно подаренное художником де Силвестре чеху Мирославу Клозе, уничтожил один из его потомков в припадке религиозного безумства. О ней остались только письменные воспоминания современников.
  
  
   Глава десятая
  
   Университеты
  
  Человек способен сделать Путь Великим
  Но Великим делает его не Путь
  
  Конфуций
  
   Провинциал ордена Иезуитов Отец Валдемар
   Вильнюс 1701 год Сентябрь
  
   Когда святой Гаутама проповедовал в далёкой стране Цин, к нему приходили паломники и спрашивали о пути избавления. Один его последователь оставил интересную притчу.
  *
   Однажды святой отшельник Гаутама сидел под деревом и отдался молитве Господу нашему. К нему пришёл паломник и спросил:
   - Святой отец, меня уже давно мучает вопрос, а есть ли бог?
   Отшельник посмотрел на него и ответил:
   - Бог есть, сын мой! И даже в эту минуту, он смотрит на тебя, даря тень этого дерева и спасая от жары! Ты только не там ищешь!
   Через некоторое время, к нему подошёл другой паломник, и снова задал свой вопрос:
   - Святой отец, меня уже давно мучает вопрос, а есть ли бог?
   Святой Гаутама посмотрел на него и изрёк:
   - Бога нет! И не приставай, больше ко мне с глупыми вопросами!
   Паломник ушел страшно разгневанный, но через некоторое время появился третий посетитель с аналогичным вопросом. Ничего не ответил ему отшельник, только, улыбнувшись, кивком головы попросил странника присесть рядом с ним. Паломник посидел некоторое время рядом с святым мужем, потом встал, поблагодарил душевного пастуха и умиротворённый ушёл в низ по реке.
  *
   Я уже целый месяц стараюсь найти ответ, на эту загадку, которую мне задал молодой Жемецкий. И кто мог подумать, что наш посланник в далёкой земле Хина, подложил такую свинью. Андрюс Рудамина или Лу Нган Тё, как он назывался на востоке, принёс неоценимую услугу нашей церкви, но сумел переслать сыну своей сестры некоторые запретные документы. Мы все думали, и даже были уверенны в том, что эти письма и описания уничтожены. Но теперь праправнук этой семьи, не смотря на нашу опеку дорвался каким-то способом до этих материалов, и мы поняли это слишком поздно. На первые безумные письма коадатьера Игнация я не обратил внимания, и теперь пришлось разбираться самому.
  *
   Как это,- бог есть, его нет и улыбка?
  *
   Эти отголоски былых дней, я застал скромным новициатом и долго не мог понять, почему наш орден уделяет такое внимание простой шляхетской семейке. Потом, уже став провинциалом, я узнал о великой работе нашего брата в стране Хина, и почему он поругался с нашим Генералом. Даже то, что родителей молодого Жемецкого прежний Провинциал приказал убрать, как только получил донос о возможности появления у них запрещённых писем.
   Человеком с двойным дном был прошлый Провинциал. Всё время гонялся за мнимыми предателями, и запустил свою паству. Когда Генерал спохватился было уже поздно. Республика, наш оплот на востоке, захворала и сыпалась по частям. Сначала, мой предшественник захотел навести порядок в Республике при помощи воров и грабителей, из-за чего взбунтовались казаки. Тогда и погибла почти вся моя семья, а другого коадотьера Андрюса Баболо предали мученической смерти. Когда генерал узнал об этом, после одной операции в которой я принимал не последнее участие, мне пришлось заменить одного из высшего круга. И теперь уже мне приходится разбираться с проблемами, накопившимися во время моего предшественника.
  *
   Эта деревенская загадка тоже казалась мне мелочью. Подумаешь, какие-то тайные знания, попавшие в руки непросвещённых деревенских парней. Но когда новиций Игнац сам приехал ко мне с докладом, о делах творящихся в этом захолустье, пришлось пошевелить свои старые кости. И сейчас мучаюсь над заданием, как может отшельник на тот же вопрос дать три разных ответа? Значит он где-то говорил не правду, но святым врать запрещено самим Отцом нашим? Если только?
   Так я попал в эту деревню и сразу заметил какую ошибку сделали мои предшественники. Жалкие оправдания новиция Игнация я отбросил как не уместные. Ни каким ударом молнией нельзя описать изменения, которые коснулись этих окрестностей. Ответ тут только один,- парни нашли запрещённые письма и прочитали их. А потом какой-то другой священник или студент помог им нахвататься умных словечкек. Хотя мне стало интересно, всех учеников нашего университета я знаю в лицо, и никто из них даже не заикнулся, что имеет родственников в этих краях. Так от куда местные вовсю кидаются словами гигиена, этнография и вокал? Ну не могут простые холопы так изъясняться!?
   Когда первый шок, после ознакомления с местными, прошёл, я наконец вычислил тройку зачинщиков. Про себя я назвал их Кардинал, Воин и Шут. Именно от них волнами исходили все новоявленные слова или задумки.
  *
   Так есть бог или нет?
  *
   Самым главным из зачинщиков, я посчитал пана Жемецкого или, как прозвал я его, Кардинала. Его более высокое происхождение по сравнению с другими, обязывало его быть вожаком, и то как к нему относились окружающие, выдавало в нём человека, рождённого для власти. Когда я потребовал у отца Игнациа весь список его паствы и разрешения исповедовать их, столкнулся с интересным явлением. Я никак не мог поймать двух третей выбранных мною и расспросить их. Но и того, что я услышал, хватило сполна.
   Подтвердились слухи о том, что молодой Жемецкий, может излечить раны прикосновением руки. То есть, ни с кем из вылеченных им, мне поговорить не вышло, но когда это подтверждают слишком много разных свидетелей, приходится верить. Осталось только выяснить, от кого происходит этот дар, от Господа нашего, или от его антипода. Уже первый мой разговор с ним закончился одной притчей, о иезуитском миссионере в стране Хина, на которую я никак не могу найти ответ. А ответ на её спросить я ни как не решился, помня о том, что Святому Престолу в моём лице нельзя унижаться до простого шляхтича.
   К разговору с ним я вернулся только через неделю. Сначала мне пришлось услать домой одну молодую женщину, которая могла помешать в дальнейшей обработке такого материала. А то молодой Жемецкий начал слишком доверять ей. Я даже на прощание, не смог сдержаться и напомнил нашей послушнице, о том, что её дети, без присмотра матери могут вырасти безбожниками или заболеть.
   В это время я набрал ещё больше информации и вздохнул с облегчением. Кто-то дал этим троим знания, но это явно не был враг рода человеческого, и я загорелся желанием получить такой скарб в лоно нашего Ордена. Молодой Жемецкий пока отказывался, но я в душе уже знал, что он наш душой и телом, и если ничего не произойдёт, я постараюсь, что бы после моей смерти именно он стал моим преемником. Я надеюсь, что он наведёт порядок в этом змеином гнезде в которое превратилась наша и моя провинция. Он молод и начитан, даже власть, этот порок подрубающий многие начинания, он считает греховным заблуждением. По крайней мере все попытки заинтересовать ей всех троих окончилась неудачей. Хотя причины отказа у всех были разные. Для 'Кардинала' я специально подбросил испытание жестокостью, когда узнал о двух женщинах, желающих спалить мыльную мануфактуру. Они хотели стать святее самого Папы Римского и начали искать козни дьявола во всех начинаниях парней, даже самых безобидных. Мне уже не раз попадались такие фанатички, а наш орден уже давно борется с ними. Нужно только вспомнить дела полувековой давности в Германии, когда обезумевший от рвения церковный судья отправил на костёр под мнимым обвинением почти всех женщин одного города. Сейчас мы уже научились пересекать деятельность таких фанатиков на корню, и мне было интересно посмотреть какую кару он объявит своим врагам, двум простым женщинам. То, как он с этим заданием справился, меня даже ошеломило. Я ждал от молодого, горячего в своих поступках человека суда, плетей или даже костра, а женщины просто взяли и исчезли. И хотя пан Жемецкий устроил облаву на волков сожравших двух бедняжек, пошедших по грибы, я им остался доволен. Вот если бы не те его притчи, которые меня часто ставят в тупик. Они выдают его, как человека подверженного гордыне ума? Но я постараюсь, чтобы от этого греха он избавился. В нашем Ордене уже давно рассчитаны ходы по преодолению всех человеческих слабостей, и когда мы его подготовим, я наконец прочитаю все эти запретные письма.
   Другое дело как поступить со вторым из этой тройки, с Шутом! И если Воин отвечает на все мои вопросы прямо и честно, часто ставя меня в тупик своей прямотой, то говоря о Дитере, я не в чём не могу быть уверен. Молится он усердно, и картины святые пишет вдохновенно, но его глаза выдают в нём безбожника высочайшей пробы. А чего стоила только его последняя выходка, с изображением Святой Мадонны, бредущей по снегу. Помню по дороге домой я уже хотел разбить её и спалить в камине, только рассудительный вопрос Война остановил меня:
   - Так кому вы хотите отомстить, святой Отец? Художнику, нарисовавшему её, или образу на картине?
   Свалился ещё один на мою старую голову! Уже цыплёнок начнёт петуха учить. Не складывал бы он таких прекрасных гимнов во честь Святой Девы Марии, давно бы угостил бы его чаем с разными травами. А его слова о том, что Бог не жаждет слепого послушания, просто требует церковного суда. Но часто за его мнимой без божностью, я замечал глубоко верующего человека, и мои руки опускались. Это становилось ещё одним вызовом на моём пути и по заветам основателя нашего Ордена Игнаца Лайолы, мне предрекалось самому найти ответы на разные вопросы. Только нужно было уяснить одну загадку? Почему простому деревенскому парню присягнули триста солдат? И что означают эти его шахматные фигурки?
   Отпустив его во дворе университета, на попечение писаря, я поспешил в свою келью, составлять отчёт. По привычке, я сначала записал на одну сторону вопросы, которые надо решить, на другую- способы их решения. Таких было много, но потихонечку самые лёгкие из их отсеивались, оставляя только мою головную боль.
  *
   По одной стороне загадка молодого Жемецкого, и способы решить проблемы всей этой тройки! По другую их характеры.
   Шут, он же Дитер Бастард, взявший себе имя Неополитанского вельможи дона Корлеоне? Срочно написать запрос, был ли в наших краях такой южанин, или откуда обычный холоп знает простую сицилийскую деревеньку? Безбожник, кричащий о своей вере?
   Воин, он же Алесь де Родригес, приёмный сын испанского наёмника. Если это то о чём я думаю, намечаются крупные столкновения с Сефардами*? Насмехается над богом, показывая своё неверие в святые истины, но я плачу когда слушаю его песни восхваляющие Благодать Святой Девы!
   Кардинал, он же Тадеуш Жемецкий, дорвался до запретных писем Андрюса Рудамины и успел поделится с друзьями? В области веры,- опасен, но его ум может принести большую пользу нашему Ордену? Иногда говорит загадками?
  *
   Я только сейчас понял, что я написал. Ведь ответ у меня был всегда перед носом! Бог есть, для неверующего! Бога нет, для верующего. И кто-то задающий мне эту загадку. И я, дурак, не понял этого сразу! Уничтожив в камине все мною испорченные отчёты, и даже бумагу, на которой могли отразиться написанные с верху буквы, я попросил писаря принести новую бумагу и долго ходил по комнате, обдумывая слова послания нашему Генералу. И как сделать так, чтобы письма дошли непрочитанные никем другим.
  
  
   *Потомки еврейских беженцев из Испании
  
  
   Вечером того же дня.
  
   Священник накалённым ножом медленно отодрал сургучовую печать от бумаги, запечатавшее уже второе за вечер письмо и криво улыбнулся.
   - Старый маразматик, настолько уже заигрался в заговорщиков, что его поступки выдают его же задумки на сто шагов вперёд. Не начинай бы он так бегать перед поездкой в какую-то деревню, никто бы и внимания не обратил. Больной, вот так я называю его в последнее время, совсем засиделся в своих изысканиях, и наконец потерял нюх. Ну и что он написал на этот раз?
  *
   Брату моему во Христе
  
   По твоей давней просьбе, я съездил посмотреть, как идут дела одному нашему крёстному. Тому, который седьмой сын в семье, требуется наша помощь. Он спит и видит, как строится его дом, мешая нашему другу раствор. На этот раз ему помогает двое подмастерьев, один из которых погостит в моём доме, чтобы навести порядок. У меня только одна забота. невеста для седьмого сына. Она, как мы знаем, страдает очень вредным характером и наша семья успела три раза приструнить её. Но теперь её родители взялись за неё всерьёз и жених влюблён по уши. Молодые люди, что с них возьмёшь. Я же считаю, что крёстный, если с ним поработать и обучить хорошим манерам, может даже вырваться в мастера по укладке камней. Брат, я прошу, что бы вы послали ему гостиницы и несколько знающих каменное дело в придачу. Мне же в силу своих лет уже очень трудно отдаться работе, так как моя правая рука совсем засохла. И даже мастерка не может удержать. Присланный вами лекарь полностью поддерживает мнение наших друзей во Христе, и согласен с их выводом, хотя колеблется по поводу коликов в моих почках. Я же при помощи, Святой Молитвы, надеюсь дожить до приезда хотя бы некоторых моих помощников, что бы показать им мною выращенный сад.
   Передайте привет моей Кузине и её воспитаннику. Давно уже пора им погостить у нас.
  
  
   Anno Domini Семнадцатого Сентября 1701 года
  *
   Человек в рясе, прочитав письмо, тихо упомянул недобрыми словечками своего професса. Как он уже понял, в руках у него был смертный приговор для одного из его подопечных. Хуже всего, для его внебрачного сына. Он сразу позвал своего переписчика и продиктовал ему новое письмо, следя за тем, что бы все буквы и мысли почти полностью повторяли руку оригинала. И только удостоверившись в том, что копия мало отличается от оригинала, он заново запечатал письмо. У него ещё осталось полгода, чтобы убрать этого старого маразматика, и самому стать Провинициалом Ордена. Главная задача, которую теперь приходилось ему решать, требовало решения проблемы одной развалины, и знания, кого старик назначил приемником. В письме уже были намёки на это, и священник раз за разом проходил по знакомым лицам, выбирая следующую жертву и никак не мог найти предателя. А карать всех не видел возможности. Пока же он решил сосредоточится на последней поездкой провинциала, и узнать кого из новоприбывших отец Валдемар называет подмастерьем? А там, уже он сумеет найти способы избавиться от какой-то угрозы. Самое главное, священник верил, что до безграничной власти над всей епархией ему оставалось совсем не много.
  
   Три месяца спустя. Линц
  
   Человек отчистил мастерок и задумался. Вчерашнее письмо было третьим и последним по счёту. И только на нём присутствовала опечатка в виде точки на условленном месте.
   - Эх, друже, друже! * Как тебя мне будет не хватать!
   Он уже понял, что провинциал обречен и даже подключив всю организацию, не успеет спасти его. Значит на это была воля божья. Ордену на востоке нужен молодой и энергичный професс, который сумеет подготовить людей для новой цели. Ведь пророчество в очередной раз сбылось и весь мир оказался на краю бездны. Седьмой, так седьмой. Но кто невеста? В последний раз ею был король Испании, а до этого простой парижский учёный. Но в письме было упоминание, о том, что седьмой знает о невесте, значит она уже влияет на него? Южные и западные страны можно сразу отбросить и придётся сосредоточится на востоке и севере, а там уже во всю полыхает война. Так кто может претендовать на роль невесты?
   Человек обратился к своему помощнику:
   - Собери всех строителей, наш заказчик решил пересмотреть чертежи.
   Посмотрев как побледнело его лицо, при условленной фразе, человек взгрустнул. Орден я в нынешнем его облике явно доживал последние дни. Он в последние года стал слишком заметен и слишком много людей, жаждущих власти, начали вливаться в его ряды. Теперь по заветам основоположника ордена, преемником надо выбрать чужого человека, а самим сменить вывеску. Сколько раз, во время истории, они проделывали подобные операции, уже не сосчитать, и только самые высшие чины папской Курии имеет доступ до архивов. Человеку же этого не требовалось. Слава всевышнему, он был наделён отличной памятью и мог вспомнить каждую букву на старом пергаменте. Так кто этот Седьмой из пророчества и кто его Невеста? Допустить, что бы они соединились, значить приблизить битву Армагедона, потому все взоры ведающих надо обратить на этот край. Он осмотрел прибывших подмастерьев и, выбрав нескольких из них, попросил остаться и помочь при осмотре проделанной работы. Они должны были закончить начатую стройку, наняв других чернорабочих и присмотреть за делами Ордена, остальным намечались задания совсем другого профиля. Конечно расстаться с семьями будет трудно, но клятва службы обязывала их обрубать все связи, если того требовал Орден. Эх, узнать бы, что там творится в этой далёкой Жмудии так нет, придётся действовать из далека. И если мы поймём, что Седьмой посланец очарован Невестой, убрать его. Но в одном фра Валдемар был прав, без боевого крыла святой Инквизиции уже не обойтись.
  
   * Друг, друг (Сербохорватский)
  
  
   Алесь
  
   Я осматривал узкие проходы между этими зданиями, с улыбкой представляя восхищение местных своими достижениями. И это они называют университетом? Все несколько сот студиозусов, гордящихся своим положением, и как уже понял, умеющие только хорошо болтать и доказывать свою правоту.
   - Ей, деревенщина! Пропусти старших и сними шляпу перед мудростью!
   Этот крик был явно предназначен мне и я нажал плечо Раймиса, давая ему знать, чтобы не набедокурил. Двадцатка выбранная мною сопровождающих занялась квартинными вопросами и осталась в городе, стараясь не привлекать внимания, а простая прогулка по улицам университета не казалась мне опасной. Так что же здесь твориться?
   Я повернулся чтобы увидеть зачинщика будущих неприятностей. В вечерних сумерках я высмотрел напыщенного пацана, ростом с моё плечо. За его спиной маячила группка из пяти подвыпивших студиозусов, мечтающих вылить накопившуюсю энергию на первом попавшем. В прошлой жизни я уже не раз попадал на этот крючок, но это было давно и не правда. Теперь же я прошёл мимо оседающей на землю шестёрки и приставил кончик своей шпаги к горлу вожака:
   - Меня всегда интересовало, почему вы всегда своим глупым проделкам стараетесь придать законный вид!? Защита слабого,- это так благородно!? - Шпага только на пару мгновении перестала нажимать кадык главного, пока я ударом ноги с разворота отправлял в спячку одного слишком пьяного задиру и продолжил. - А вы не подумали о том, что этот слабый друг в сердце вас ненавидит? И специально натаскивает вас на проблемы, надеясь увидеть, как вы залетите?
   Парень, в горло которого упиралась моё оружие, побледнел и старался не дышать. Остальные его дружки благополучно отступили, а один из них даже побежали за подмогой. Это не входило в мои планы и я вложил шпагу в ножны.
   - Я прибыл сюда по просьбе Отца Валдемара, как ваш будущий наставник по пению. И я вижу, что некоторые из вас прямо горят желанием пополнить ново создаваемый Григорианский хор!
   По моему, он не очень хотел верить в мои слова, его убедила только быстрота с которой на земле оказались ещё двое из компании. Пришлось напомнить:
   - Я, Алесь де Родригесь, приглашённый сюда профессором вашего Университета отцом Волдемаром, для набора группы певцов для нового проекта коллегии в artes liberales, то ест в свободных науках, пения хоралов. Панове представитесь, я хочу вслушаться, как звучит ваши голоса!
   Улица после некоторого замешательства опустела в миг. Даже своих падших они оттащили с скоростью света. Да попасть в Григорианский хор это обозначает, что придётся расстаться с одной немаловажной частью своего тела, или я ошибаюсь. Просто эта оговорка самой собой выскочила в моей голове, когда я захотел уладить всё миром.
   Я уже хотел оставить не такие уж и дружелюбные улочки Университета, когда услышал звук быстро топающих стражников. Помешать их с кем нибудь было трудно, так как только они имели право ходит с колокольчиками в шляпах. Я даже подумал, когда увидел эту часть их одеждой, что над ними кто-то, очень хитрый, посмеялся, но мне со всей серьёзностью объяснили, что это делается для улучшения имиджа стражи. Мне, прикинув, как будет реагировать на мой рассказ друзья, осталось только согласиться.
   Один из них подбежал ко мне и, осветив спрятанное под широкой шляпой моё лицо, спросил:
   - Нам говорили, что тут убили несколько студиозусов? Молодой человек, вы ничего такого не видели?
   Да, у страха глаза велики! Мне не хотелось распространяться о происшедшем, потому я решил начать из далека. Представившись именем Алеся из Стакяй дождался пока аналогично поступит десятник и только тогда, продолжил:
   - Мимо меня только что пробежало несколько парней, но мне показалось, что они играют в какую то игру. Сам я не мог к ней подключиться, так как присматриваю за своим полуслепым братом! Может он что-нибудь слышал? У него очень хороший слух, уверяю!
   Раймис, его прогрессирующая слепота, начало всерьёз беспокоить меня, пробурчал, что не только ничего не слышал, но и в этом вонючем гадючнике не унюхал ни какого запаха крови.
   За это время я с интересом расспросил десятника о порядках царящих в Университетском городке и даже пообещал угостить его компанию несколькими кружками пива в трактире 'У Шпильмана'. Он уверил меня, что в неслужебное время там собирается стражники и другие уважаемые люди города, не то что эти безбожные студиозусы. Обступившие нас стражники ещё раз убедили меня, что всю нужную информацию они расскажут мне завтрашним вечером, и, расспросив о предназначении маленького рюкзака на спине Раймиса, удалились.
   Я же вернулся в келью отца Валдемара и честно рассказал о случившемся. Выслушав пару нужных советов и, по совету Тада, выпросив у него разрешения ещё пару недель не раскрывать моё инкогнито, я с удовольствием присоединился к его молитве.
  *
   Следующим утром я переоделся и выскользнул с Раймисом в Большой город. У родственников Ковача мне требовалось узнать, как расположились другие прибывшие.
   В загородной усадьбе уже шли приготовления к предстоящей свадьбе Ольгерда с его избранницей, дальней родственницей князей Огинских, панной Гражиной. Только несколько человек из нашего круга знали, каких усилии стоило нам примирение этого рода с родом Сапеги, вассалами которых считались Ковачи. Нам пришлось даже быстро перевести по памяти 'Ромео и Джюльету' Шекспира и даже два раза. На литовском наш театр уже исполнил его несколько раз, теперь придётся повторить это на польском, главном языке Вильнюса. Мы только забыли перевести саму программу и описание сюжета, и сейчас с удовольствием смотрели, как женщины искали среди своих служанок умеющих читать на этом варварском языке. Само представление намечалось на следующую субботу, нашему отряду приходилось роль охраны, строителей сцены и агентов рекламы. Как говорил Тадас, от этой вылазки зависит очень много в нашем плане. Ведь в стране пока запрещены театральные представления, показывающие античную или светскую жизнь. Разрешалось показывать только отрывки о жизнеописании и деянии святых.
   Разобравшись при помощи старого Ковача со всей этой беготнёй, я оставил счастливого отца дальше разбираться с текущими делами. Старик прямо светился от радости, ещё бы, при помощи этой помолвки, он поднялся не несколько ступеней в местном ранге аристократии.
   Мне с капитаном Вайтманом осталось выяснить, откуда нам может грозить опасность и, при помощи нескольких людей Дитера, научиться отбирать полезные слухи. Его рисковые ребята прибыли в город, как только мы узнали о намечающейся поездке, и уже успели стать своими в местной воровской среде. Мы отобрали некоторые донесения и начали их перепроверять. Как и ожидалось, приезд стольких гостей и намечающиеся праздники были замечены, и вокруг уже начали крутиться люди из этого сословия, желающие устроиться на работы. Пока же их не трогали, наблюдая из далека. Приказ Тада был обратить внимания на карманников и узнать, кто является местным главой воров.
   Разговор прервал стук в двери. Охранник пропустил к нам одного из троих парней, приехавших с надеждой поступить в университет. Вести которые он нам принёс оказались, так сказать, странными. Городок университета бурлил. Студиозусы факультета права объявили забастовку молчания, а их противники из факультета теологии поют церковные гимны. Философы пока не определились с кем идти., но уже вовсю складывали язвительные частушки о этой борьбе двух начал. Так как мне до назначенной встречи с десятником охранников осталось ещё некоторое время, надумал с несколькими домочадцами из нашей гостиницы прогуляться к воротам университета. Покрутившись там и ничего толком не поняв, решил порасспросить об этом самого стражника.
   В трактир мы пришли вчетвером. Больше охраны мне и не требовалось, по счастливой случайности одна наша пятёрка, как раз и заселилась здесь. Дядя Авраам дал хороший совет, заказать заранее много квартир и спальных месть в гостиницах этого города. Он доверился, что скоро проживание здесь всем нашим гостям обойдётся в сущие гроши, так как хозяева этих заведении, узнав об ажиотаже вокруг театра, захочет выкупить назад свои обещания.
   Со мной пришёл капитан Вайтман со своим помощником и, переодетая под мужчину, подгримированная Илонка. Нам захотелось узнать, о чём думает и какой жизнью живут местные стражи порядка?
  
   Якоб Смушкевич, десятник стражи города Вильно
  
   Стражник отряхнул пыл с кафтана и посмотрел на хмурое небо. Дождя не намечалось, значит осенней распутицы не будет и урожай из его поместья вовремя доедет до Каунаса. Он посчитал в уме будущую прибыл и скривился в усмешке. Ему это всё уже давно осточертело! Жена, дети и никакого проблеска. Когда он молодым, полным надежд юнцом переступал порог университета, он хотел доказать всему миру, что простой шляхтич способен пойти по стопам Мациея Казимира Сербевия. Доказать, что его стихи тоже могут удостоится лаврового венка Римского Папы. Вместо того он стал обычным стражником, и если и слогал стихи то только в одиночестве, для себя.
   Уже пятнадцать лет прошло, как он переступил порог Университета и четырнадцать, как на его упал взгляд отца Валдемара. Это по его просьбе Якоб вошёл в дружбу к Кaзимеру Лещинскому и узнал другую сторону жизни. Когда это исчадие ада и его дружков схватили, он два года провёл в жёстких постах и молитвах, заперт в келье. И только когда ему перестала сниться чуть не закончившая успехом чёрная месса с жертвоприношением человеческого ребёнка, его выпустили. Но всякая охота обсуждать пути господни у него прошла, и отец Валдемар устроил его простым стражником.
  *
   Якоб отдал последние распоряжения тройке которой сегодня придётся ходить по улицам города и Университета и поспешил к таверне Шпиля. Ему надо ещё раз опросить этого интересного молодого человека, встреченного вчера. Слишком странные вещи начали происходить в университете.
   Чего стоит только сегодняшние выступления умников. Эти из законников, как называли студиозусов факультета права, захотели свернуть самого ректора, святоши стали на его защиту, а пустобрёхи, то ест философы смеялись, разглагольствуя, что в университет инкогнито приехала делегация из Рима в лице огромного Испанца со своим дьявольским горбатым слугой. И мысль у них одна, набрать из студиозусов григорианский хор. Вчера они как будто избили семерых законников, а трёх уже забрали себе. Десятник быстро провёл расследованные и выяснил, что пострадавших в уличных драках, вообще было двое, а пропавшие души спокойно отсыпались в заведении мадам Тониной. Но уже было поздно,- законники объявили обет недельного молчания, на что святоши в ответ начали вдруг, что на них было совсем не похоже, горланить священные гимны. Ну а пустобрёхи...
   Ну что взять с пустобрёхов. Весь мир сейчас сходит с ума. Король наобещал всем побед выше крыши, и теперь сбежал от шведов в Гродно. А когда он смотрел на карту, то все дороги на юг от Риги идут через Вильно, и если эти исчадия ада придут сюда, ничто не спасёт ни его семьи, ни дома.
   С такими мыслями Якоб отправился к таверне. Пусть вторая и третья смена беспокоится о этих глупых юнцах. Тем более, что стража ни имеет права вообще втягиваться в их споры. Им в этой гнилой яме города, под названием Университет, отводится роль последнего судьи, и это только тогда, когда до кровопролития доходит. Друзья и подчинённые десятника, Антон, Конрад и Нестор уже ждали его внутри в весёлом настроении. Им поскорей хотелось встряхнуть с прибывшего молодого деревенщины изрядную суму на выпивку, и охмурить его своими солдатскими байками. Такую операцию стражники проделывали уже не раз и сейчас коротали время в весёлом ожидании.
   Жертвы не заставили себя ждать, только десятник увидев их выругался. Их было четверо, молодой саксонский офицер, в котором всё кричало о его боевых походах, старый жмудин с повадками битого жизнью мужчины, невероятной красоты молодой шляхтич с седой прядью в волосах, идущий походкой прирождённого дуэлянта и сам деревенщина. Присмотревшись к которому стражник понял, что теперь в его жизни появились большие проблемы. Вчера он не обратил внимания на передвижения и осанку молодого парня, благо он тогда почти не шевелился. Теперь же даже света ламп хватило понять, что идёт сама опасность. Хотя это уже заметили большинство сидевших в таверне. По меньшей мере, шум в зале сразу стих и все провожали глазами казалось бы обычную четвёрку посетителей. Когда вошедшие гости представилась друг другу и сели за стол, служанка уже стояла около стола, и как Якоб успел заметить, вовсю пожирала глазами красивого парня со странным именем Илоний. Разговор долго не клеился, но хорошие манеры Алеся и выпитое пиво дали свои плоды. Только теперь всей четвёрке пришлось забыть все выдуманные истории про военные победы, слишком опасные люди сидели напротив. Хотя о событиях в университете и в городе они смогли рассказывать ещё долго, тем более таким хорошим парням, друзьям самого пана Жемецкого. А с недавних пор десятника заинтересовали все слухи приходящие от туда. Никому не известный молодой шляхтич навёл порядок в своей територии, даже вся воровская гильдия начала роптать над строгостью законов царящих там. А недавно прибывшие беглецы оттуда вовсе рассказывали страшные истории о жестокости, но и справедливости молодого пана. Десятник задумался:
   - Саксонец наверно из тех частей войск, пойманных на грабеже и принявших присягу этому странному выскочке? Ну и ну, так что скажут местные? Шведов тут все ненавидят, но и воинских частей короля после последних поражении рядом нет.
   Тут один из семьи Домбровских уже хочел прийти с вызовом к его столу, но столкнулся с пьяным солдатом удачи и сейчас все их споры пошли вокруг того, кто виноват в том, что дорогой кафтан облили вином.
   Стражник уже хотел встать и вступить в спор, но его отвекла просьба, саксонского офицера отпустить его подопечных домой, всё же молодым людям не подобает, так долго засиживаться в таких сомнительных притонах. В подарок он вручил приглашение десятнику и его жене на будущее представление нового театра, приехавшего из родных мест юного шляхтича. О друзьях десятника саксонец пообещал ещё подумать, и услышал слёзные просьбы Нестора. Оказывается у стражника жена уже успела прослышать о новом развлечении, и теперь его жизнь превратилась в ад. Услышав это красивый шляхтич рассмеялся зажигающим смехом и пообещал сам достать билеты на представление стражнику. Десятник остудил вскипятившегося друга и задумался. Что то в красавце ему не нравилось, как будто какой-то изъян. На помощь по дороге домой Саксонцу с двумя молодыми стражниками он отправил Конрада с Антоном, сам с Нестором остался пропивать задаток, который оставили молодые люди. Старый жмудин тоже не захотел оставить новых друзей и продолжил участие в дальнейшей попойке. Под конец, он, ошеломив стражников подробностями из жизни владении пана Жемецкого, пошёл брататься с наёмниками, и прихватив пару служанок пропал на верхних покоях.
   Десятник дождался, когда вернуться его друзья, и заказав по новой кружке пива, спросил:
   - Вы поняли, что сегодня здесь происходило?
   Первым ответил Конрад:
   - Тебе, Нестор надо срочно прятать свою жену и обоих дочек! Увидев этого красавчика Илония, они вмиг потеряет всякие представления о стыде, а ты скоро начнёшь нянчит внуков и бегать по всей Республике ища этого святоши! Достаточно, что все служанки Шпильмана, так и вились около нашего стола, мечтая затащить его в постель.
   Подождав пока Конрад, под всеобщий смех, от старого отца большого семейства получит пару дружеских тумаков, десятник задумался. Красавчик красавчиком, но не ужели его друзья не заметили главного. Тут его мысль продолжил Антон:- Никто из наших гостей не был тем, кем он себя представлял!- и снова замолчал. Он по природе был таким, не болтливым, но за то если уже что-нибудь сказал, как отрезано. И иное за ним замечал Десятник, часто после очередного налёта воров на какой-то дом горожан, осмотрев вывернутые шкафы, Антон сразу говорил, работа это местных или залётных. Иногда даже отгадывал, кто из местного ворья на куролесил. Тогда им оставалось идти к главе местной воровской гильдии и договариваться. Часто украденное возвращали, иногда сдавали слишком шустрых приезжих, но в последнее время всё чаще, приходилось добычу выкупать. Десятнику такое отношение дел осточертело до горла, но он никак не видел выхода. Именно потому, в последнее время, его настроение было так подавленно. Видеть, что всё насмерть прогнило и на тебя накатывается вольна войны и всем без разницы до этого, ломало его призыв бороться до последнего. Якоб выслушал очередное пререкание Конрада и Нестора утихнет, он посмотрев в глаза Антона, и продолжил:
   - Сначала, мы сегодня хотели стряхнуть с молодого деревенщины бесплатную выпивку и рассказав ему пару баек, узнать о том, что происходить в его краях! Взамен, мы распустили слюни и поведали ему, что происходит в городе! И кто из вас, кроме Антона, заметил, что старшие в этой компании вовсю оглядывается на молодых? По моему, мы сегодня сидели с людьми, которые или являются ворами, или являются шпионами этого самого Жемецкого!
   Стражники на некоторое время замолчали и задумались. Они знали, что названный мятежник против короля закрутил у себя такую карусель, что вся почти вся Жямойтское воеводство вышла из подчинения короны. И хотя пока эти действие все списывали на происки старого Сапеги, позвавшего шведов для зашиты своих владении, имя молодого шляхтича начала звучать всё чаще. А стражникам по долгу службы, приходилось прислушиваться ко всем сплетням, что бы нечаянно не попасть между жерновами сильных мира сего.
   Якоб попросил Антона и Нестора, при помощи гильдии воров, разыскать в ближайшие дни прибывших из этих краёв бродяг и заново вытрясти из них всё, что они знают об этом возмутителе спокойствия. Сам он с Конрадом решил завтра встретиться с ректором Университета и попытаться выяснить причину в волнении среди студиозусов.
  
  
   Алесь
  
   Я сидел в борделе мадам Тониной и слушал очередную шутку Адама о штудирующих право. С другой стороны комнаты ему вторил теолог Фредерико. Дружная пародия на теологические диспуты продолжалась уже пару часов. Вся суть была в том, кто лучше опишет дурость пустобрёхов, давших клятву молчания. Здесь я должен быть с ними согласен,- молчаливый адвокат, тем более переставший выставлять свой ум на обозрение, это из ряда вон выходящее.
   А ставка стала серьёзной. Это было не обычное условие поставить две кружки пива всем участникам спора, проигравшему в диспуте. Побеждённые должны были достать всем другим приглашения на театр пана Гецевича. А это очень больно отражалось бы на финансах любого из факультетов. Не знаю, кто дал такую идею, но уже восьмой день по тройке выбранных представителей сидят у мадам Тонины и проводит свой диспут. Суть спора такова,- отец Игнаций, в начале заварушки, обещал рассказать всё о планах ректора по поводу четвёртого факультета artes liberales через две недели, а до этого им всем предлагалось усердно одуматься об искуплением своих грехов.
   Чем эти взрослые дети сейчас и занимались, в борделе, в окружении девушек совсем не похожих на монашки. Я в это место попал совсем недавно, когда после трёх дней старании узнать чем живёт местные студенты, понял, что под огромным Испанцем и горбуном, все подразумевают меня с Раймисом. Слава богу в этот памятный, сумеречный вечер они не успели разглядеть моего лица, а обычный рюкзак, на спине мальчика, приняли за горб.
   Отрока сейчас вовсю угощает сладостями девушки из самого дорогого в городе заведения, жалея о его немощи. Раймис за это исполняет им на свирелях мелодию 'Одинокого пастуха' или ' Серенаду солнечной долины'. Это всё, что более или менее я сумел натаскать его за этот год, зная на сколько моя вина перед ним неисчерпаема. Обычно, в таких случаях я просто подыгрываю ему на гитаре, жалея, что Тадас обещал присоединится к нам, только после первого театрального представления. Тогда же некоторые из нас и сможет наконец сбросить свои маски. А то прислужницы из заведения начали вовсю расспрашивать меня об Илонке, которая пару раз появилась здесь переодетая в парня.
   Нам всем было интересно, сумеет ли женщины опознать в ней девушку? Для того мы даже ей специальный кожаный бюстгальтер сшили, чтобы нечаянно прикоснувшись к её груди ни кто не догадался. Если кто спросить зачем нам это всё надо, отвечу. Из некоторых наших учениц, мы давно уже лепим что то подобное на японских ниндзя. То есть тайных убийц. Умение перевоплощаться, чувствовать себя своим в любой среде, убивать подручными средствами, знать всё о ядах и лекарствах. Илонка у нас первопроходчица. На эту девушку из бедной городской семьи мы обратили внимание, увидев её в подружках нашей основной головной боли, сестры Тада. А когда мы узнали, что она за месяц научилась читать и писать, мы сделали ей предложение, от которой она не смогла отказаться.
   Теперешнее её задание и состояла в том, чтобы под видом молодого парня увидеть чем живут мужики вне семьи. Но первый её поход в дом терпимости закончился форменной истерией дома. Вид и мысли продающих своё тело женщин настолько сбили её представление об окружающим мире, что я уже думал о перспективе прекратить такие опыты. Но Илонька на следующее утро сама нашла меня и предложила продолжить вылазки в город. Всё же её тяга к новым знаниям пересилила девичьи грёзы о белых рыцарях. Давно пора, ведь Дитер, несмотря на запрет Тада, уже успел обучить её всем премудростям Кама-Сутры. Интересно, что расскажет капитан Вайтманн, о сегодняшнем приёме в доме купца Раставина? О него там три дочки на выданье, всерьёз обеспокоенные слухами о внеземном красавце.
  *
   Весёлое настроение захлестнувшая меня при этом воспоминании вылилась в смешную песню о том, что все мужчины, - свиньи. После её я удостоился поцелуя от дочери самой мадам, симпатичной толстушки Олги, посетители подняли по бокалу вина и ко мне приблизился один из купцов.
   - Юноша, мы слышали, что зимой во время переговоров нашего короля с царём Московским, какой-то испанец из ваших краёв получил королевский приз за пение? Вы случайно с ним не знакомы?
   Вот тебе раз! Я всё время подчёркивал, что я выросший на жмудии литвин! Смотрю на задумчивое лицо одного из пустробрёхов, того самого, горло которого в этот памятный вечер оцарапала моя шпага и решаю, узнает он меня, или нет? Специально даже все песни исполняю на чужих для него языках и на латинском говорю с лёгким акцентом. Но он, в последнее время, уже не сводит с меня взора.
   - Да этого певца я знаю как пять своих пальцев! Иногда даже здороваюсь с ним по утрам (Это глядя в зеркало). Могу даже подтвердить, что он приехал в нашей компании, но решил на некоторое время побыть в Вильно инкогнито, чтобы выяснить стоит ли здесь открывать колегию artis liberalis. По последним его рассуждениям, чему...
   Закончить мне не дали. Все студиозы подскочили ко мне и начали в разнобой требовать у меня сведении об этом испанце, хотя нет,- не все. Двое из колегии адвокатов, решивших присоединится к расспросам, были остановлены точными ударами по болевым точкам, нанесёнными их предводителем. То что одним из отрубленных был мой старый знакомы, меня успокоило. Я кивнул головой, показывая вожаку, что восхищён его мастерством, и обратился к остальным:
   - Панове, потише и поспокойнее! Нас окружает дамы, перестаньте пугать их своими громкими криками! - Вывернув руку одному очень упёртому и прикрывшись его телом от других, желающих во время вопросов хватать меня за плечо или камзол, продолжил:- Вас много, а я один! Спрашивайте по очереди!
   Прошло с десяток секунд, пока я смог отпустит свой 'щит', попросив дальше уважать меня и не трогать моё ценное тело, а то могу и обидеться, и продолжил:
   - Испанец просил меня не раскрывать его инкогнито, и я не собираюсь отказываться от своего слова.
  Могу только сказать, что вы видели его, когда я пару раз проводил вас в закрытые репетиции театральной группы.
   Это их несколько остудило. И пришло время отвечать на вопросы. Думаю, что я выкрутился и не сболтнул ничего лишнего, хотя пришлось пообещать за умеренную плату провести всех на репетиции ещё раз. Когда всё закончилось, уходя я посмотрел на прищуренные глаза предводителя молчунов и решил съязвить:
   - Уважаемые спорщики, вы уже проиграли! Тройка из адвокатской колегии, даже теперь не проронила ни слова!
  
  
   Глава Одиннадцатая
  
   Система Станиславского в веке XVIII
  
  Ты не понял, - сказал дон Хуан терпеливо.
   - Он недоступен, потому что он не выжимает свой мир из его формы.
   Он касается его слегка, оставаясь там столько, сколько ему нужно
   И затем быстро уходит, не оставляя следов.
   Карлос Кастанеда ' Дорога в Икстлан'
  
   Тадас
   Вильнюс 1701 год Октябрь
  
   - Вы обратите внимание,- старый Гецевич не унимался. - Светские представления запретили, потому, что чернь ходила на них, желая увидеть всякие непотребства! Тут мы имеем дело с театром нового типа, за которым будущее.
   *
   И кто мог подумать, что обычная пьеса о трагической любви столкнётся с таким остервенелым сопротивлением святош. Не помогало ни то, что Алесь согласился исполнить во время воскресной молитвы христианские гимны, и обещание написать пьесу о первых мучениках Литвы во время крещения. В последний день перед премьерой к нам пришла делегация из двух священников и одного почтенного члена муниципалитета, с грамотой, грозящей штрафом за исполнение ' дьявольского искусства, под названиям Театр' Это была моя ошибка. Когда мне раньше говорили, что в Литве запрещены светские представления, я не обращал на это внимания. В моём крае не нашлось ни одного умника решившегося бросить мне вызов, а ворчание пары выживших из ума старух, я не принял всерьёз. И теперь я пожинаю плоды своей беспечности.
   Во все времена, во всех идеологиях, в столичных или просто больших городах кишмя кишат разного рода надсмотрщиками над моралью. И не важно, ищут они 'тлетворное влияние запада' или борются за права феминисток, они враги всему, чего они не понимают. Ещё одна черта отличающая их, это воинствующее невежество.
   И теперь мне пришлось встретиться с ними уже в новой жизни. Мне даже их жалко стало эту тройку и этот город, если они упрутся и решит испортить мне праздник. Я спросил, какой штраф должна заплатить труппа в результате не подчинения. Ответ меня рассмешил. Кара была явно рассчитан на группы простых скоморохов и составлял двести злотых. Ещё полтора года назад я бы расплакался услышав такую суму, теперь же оно составляло цену пятерых билетов на представление, настолько большой ажиотаж оно вызвало. Особенно, когда Алесь по моему совету провёл несколько людей на репетиции и объяснил, о чём будет постановка.
   Но фанатики, как не странно, не унимались. Поняв, что угроза потерять пару грошей, меня не испугала, они начали вытаскивать другие образцы своего вооружения, такие как приговор плетьми для неугомонных или выставление голыми на главной площади у столба вины. Я предложил им вина в надежде, что они успокоится, но был ошеломлён неожиданным отказом. Это уже начало походить на умышленное саботирование, только кто стоить за этими тремя смертниками? Я походил по приёмной некоторое время, провожаем взорами заинтересованных сторон, в надежде найти выход из тупика. Кто-то, вдруг объявил войну моим планам, или мне лично. Ответ на это придётся найти досконально переговорив с моими разведчиками, ведь я прибыл в Вильнюс только вчера и не успел ознакомится с местной обстановкой.
   Попросившийся разрешения 'таких важных господ' выйти на минутку, я быстро нашёл семейство Ковачей. Один выход из создавшегося положения, обрисовался в моей голове, как только я увидел не находящего своего места отца и спокойного как скала сына.
   - Отец, - я обратился к старшему,- представление и свадьба состоится! Прошу оповестить об этом всех приглашённых и домочадцев!
   Подождав, пока счастливый глава семейства удалился, поблагодарил бога, что такому беспутному родителю дали такого рассудительного сына. Коротко объяснив ему создавшеюся положение, и мои мысли по устранению препятствии, выслушал ответное предложение. Половина из них была, как всегда, дельными и я спокойно оставил его охмурять гостей. Мне же предстояло ещё многое выяснить, и главное, почему отец Валдемар так резко поменял своё отношение ко мне?
  
   Отец Игнации
  
   И как всё изменилось? Когда уезжал, он был полон решимости и я видел в нём образ для подражания. Теперь сижу около его кровати и подношу утку, вытирая пот с его лба. Уже второй день я, с его ассистентом, смотрю как умирает великий человек и не могу ни в чём помочь. Слуга Бога, так много сделавший для нашей церкви, покидает нас в муках и терпении, осматриваемый взорами жадных до его паствы. И как мало среди тех людей, которые уже третий день приходит прощаться с ним, истинно верующих? В основном я слышу только мелкие склоки его слуг о том, кому перепадут те или другие обязанности.
   Я прямо чувствую, как отец Валдемар силится ответить на слова скорби некоторых из них, и я вижу кого он провожает взглядом полным презрения или любви. А ведь он был и остался моим учителем. Когда-то я, ещё молодой новици, помогал ему распутывать этот змеиный клубок, чуть не взорвавший наш Университет. Поклонники врага рода человеческого собрались провести чёрную мессу прямо в подземельях нашей кафедры, и только в последнюю минуту мы успели предотвратить человеческую жертву проклятому. Тогда почти все участвовавшие в этой операции дали залог молчания, ибо слишком многие тайны сильных мира сего выплыли на поверхность, и благородные горожане гурбом побежали стучать на своих соседей. Нас потом раскидали по всей Республике, но с некоторыми я ещё и по сей день переписываюсь.
   Тут мои воспоминания прервал очередной посетитель, в котором я, к своему стыду, не сразу узнал Тада. Юноша этот на столько обнаглел, что уже щеголяет в робе доминиканского монаха. Он быстро проскользнул к умирающему, наложил на него руки и со словами,- Да смилуется, над тобой Господь Бог и Святая Дева!- затрясся.
   Так я первый раз в жизни увидел, как лечит Посланник Небес, но тогда, заметив, что он после молитвы качается как больной, помог ему дойти до кресла, где он мешком упал на сиденье. Развернувшись, я встретился глазами с удивлённым взором ассистента.
   - Кто это?- он даже не расспрашивал, весь его облик светился этим вопросом.
   - Седьмой пришёл!-и я подпрыгнул от этого голоса. Отец Валдемар, до того лежавший беспомощным трупом, сидел на своём ложе, упёршись на изголовье.
   - Бог дал мне ещё пол дня, чтобы я успел сделать некоторые неотложные дела.
   Слабым голосом подозвал меня и попросил ассистента привести ректоров Теологии и Права и других находящихся недалеко коадьюторов. Как только он ушёл, отец Валдемар захихикал и я испугался. Ведь раньше я никогда не видел его даже улыбающимся, а тут этот смех?
   - Признайся негодник, - продолжил он:- ведь ты, в своих исповедях не всё мне рассказал? Сам виноват, теперь тебе придётся выгребать то, что ты натворил!
   И он, подробно рассказав, где в его келье находится тайник и как он открывается, приказал принести от туда некоторые бумаги. Я, слабыми от волнения ногами, исполнил его волю и наблюдал, как он разобрав их, приказал некоторые сразу вбросить в огонь. Но по дороге к камину, меня перехватил голос Тада:
   - А своими тайнами святой Отец, не хотите со мной поделиться? Так, в порядке исключения, как человеку исцелившему вас?
   - Молодой паневич должен понять, что ест тайны, узнав которые, долго не живёшь! И пусть он побыстрей оставит мою келью, пока вновь прибывшие не узнали на нём абит отца Доминика. Надеюсь, ты не преступил божьих законов, завладев им? - весело парировал професс.- И знай,- не по своей воле ты пришёл, не по своей воле и уходи!
   Когда смущённый юноща ушёл, я посмотрел на моего учителя. Творилось что-то не понятное, он шутил. Когда я спросил его о причине такой весёлости, получил более чем странный ответ:
   - Три последние сутки, умирая в тяжёлых муках, я никак не мог обрести покой. Слыша и видя всё, что происходило вокруг меня, прошёл все муки ада, пока мне не было дано явление. Во сне ко мне пришла Святая Дева и сказала, что это мучение было дано богом в наказание за мои грехи, но он оставляет мне ещё пару часов сознательной жизни для последнего моего задания. Ты узнаешь о нём, прочитав некоторые из этих бумаг, остальное ты обсудишь с Генералом! А теперь, спрячь их за пазухой и дай мне собраться с силами!
   Ошеломлённый внезапно свалившейся на меня тяжестью, ибо уже понял, к чему это всё идёт, смотрел, как келья наполняется людьми. Тогда я вошёл в образ хозяина положения, и начал расставлять новоприбывших в круг, чтобы они смогли видеть нашего професса и молиться вокруг ложа, смотря на его. По моему сигналу, каждый из них поочерёдно подходил к нему и получал от него последнее напутствие и благословение.
   Наконец прибывший ассистент сказал, что собраны все коадъюторы, находившийся по близости, и Професс обратился с посланием:
   - Пришла пора и мне отправиться на встречу с нашим создателем! Перед лицом смерти я прошу простить меня всех, кого я нечаянно обидел. За это я обещаю молиться за ваши души на небесах. На смертном ложе ко мне явился посланник небес и предрёк большие беды нашему краю в будущем. Очень жаль, но я уже не смогу помочь вам в этом. Так слушайте мою последнюю волю! Властью данной мне отцом нашим и основателем нашего Ордена, я объявляю своим наследником отца Игнация! Сын мой, помоги мне снять кольцо с руки, а то мои силы на исходе. И одень его на показательный палец левой руки! Все видели мою волю?
   Никто не нарушил создавшейся тишины и Професс с чувством победы продолжил:
   - На вашу долю, выпадут большие сотрясения, и только он сумеет вывести наш Орден из создавшейся трясины! Тем более, что скоро в наши края прибудет сам Генерал, и сам решит, правильный ли выбор я сделал! А теперь помолимся вместе нашему создателю и попросим его, об отпущении грехов!
   Мы все встали на колени и отдались молитве. Когда, после длительного бдения, мы наконец подняли головы, глаза Отца Игнация смотрели на изображение женщины с ребёнком, бредущей по снегу. Я подошёл и закрыл их. Нас оставил великий человек!*
  
  *Об истории и порядках царящих в ордене Иезуитов, можете познакомиться по ссылке, предоставленной мне замечательным человеком Токуровым Михаилом Владимировичем.
  
   http://works.tarefer.ru/33/101678/index.html
  
   Я же, познакомившись с деятельностью этого ордена, понял, что на него вылили слишком много грязи:( Ведь контр реформация проводимая ими заключалась в том, что они открывали школы, лечебницы и Университеты. Потому дискуссию о месте этого ордена на страницах мировой истории, я оставляю открытой!!
  
   Неведомые
  
   Человек в рясе мерил шагами уже которые круги по комнате. Один из его планов лопнул, похоронив под обломками надежду на власть в скором будущем. Неожиданная болезнь Професса, свалилась на все уже подготовленные инструкции для его сторонников. А тут ещё этот отшельник из глубинки?
   - Всё, всё идёт не так! Что делать? Времени остаётся всё меньше?
   Собеседник к которому он обращался, поддакивал ему во всём и раз за разом вставлял свои соболезнования, или ругал предателей. Этот молодой юноша уже давно пользовался неограниченным доверием, являясь его внебрачным сыном. Таких как он, у обиженного судьбой королевского судьи, почётного члена городской ратуши, было трое и ещё две дочери на выданье. Младший спокойно грыз муки доли студенческой в университете и уже входил в состав верхушки совета правников, старший до недавнего времени был ассистентом у Професса, но сейчас пережидал трудные времена в родовом поместье. И никто не знал, как спрятать его так, чтобы никто из свиты Генерала его не нашёл. Остался средний и самый смышлёный.
   Он и выразил мысль, которая вернула отца в нормальное распоряжение духа:
   - Ну и что, что коадотьеры его подержали? Ведь он никто? Просто человек из глубинки, поднятый предсмертной прихотью Професса на незнакомую до этого дня для него вышину. А наши крючкотворцы на что? Забросаем его доносами от его же осведомителей, пусть работает до потери сознания. Увидишь, так он и ошибок наделает на свою голову. Самое главное теперь не вылезать на первые ряды. Ведь приехавший Генерал, обрушит свой гнев на теолога и, как всегда, выдвинет кого то неприметного. А вот как вам стать этим неприметным для него, отец? Нам осталось пол года или меньше, пока система пройдётся по верхушке, как жнец по ржи. Потому я советую, отойти временно в тень и дать натворить глупостей его родственникам и клиентам.
   Судья продолжал ходить по комнате кругами, обдумывая каждое слово своего наследника. Так просто потерять власть, до которой он уже дорвался, было для него немыслимо. Он то знал, что эту скатерть только отпусти и её уже никогда не схватишь. С другой стороны, он знал что любое поползновение на власть ордена, пресекается с особенным практицизмом. Слабые на верху просто не выживают. А вот если:
   - А если его сторонники сумеют удержаться во власти. Так что с нами тогда будет?
   - Как только старый Професс заболел, именно он начал лезть в капкан подозрении. Так сделаем из него переходную фигуру? Все знают, что он, из-за своего в последнее время усилившегося увлечения к молодым послушникам, переступает всякую грань. Клиентов у него много, но я не вижу в ней никого, кто бы справился с нами. Так пусть они сейчас вытаскивает для нас горячие пирожки из огня, а мы придём, когда надо будет покарать виновных.
   Отец с сыном ещё долго обсуждали свой план, но на одном остались согласны. Надо было срочно выяснить, что за птица этот отшельник, и собрать все слухи из этого захолустья. Вроде там, в углу Жмудцинского воеводства появилась какая то новая сила? И ещё; - что делать с усилением пана Сапеги? Шведы, эти дьявольские сыны, уже вовсю начали хозяйничать на западе и севере Республики.
   Один вопрос остался открытым. Кто этот таинственный монах, сумевший дать силу Профессу перед смертью. Мысль, что это был, как некоторые уже начали шептаться 'Ангел Небес', они отбросили сразу. Слишком кощунственной она выглядела. Наверно кто-то из монахов купил чудодейственное зелье у евреев. Тогда надо будет выяснить через своих осведомителей, кто отважился бросить вызов всем семьям Города?
  
  
   Алесь
  
   Священники и ректора в очередной раз обсуждали мой призыв. За нами следила аудитория человек так в триста, в которую собрались все студиозусы и многие молодые горожане из состоятельных семей. После три дня шедших представлении они наконец нашли повод для закрытия театра. Наступил очередной пост и стало негоже направлять мысли верующих на мирские дела. Тадас спокойно улыбался в углу и только кивками показывал мне всё, что идёт по плану. Я перестал понимать его задумку и безнадёжно проигрывал в споре. И что я мог предоставить выбранным от университета моим критикам, людям которые годами штудировали искусство спора и доказательств. А ведь я, после успешной премьеры, уже чувствовал себя победителем.
  `
   Всё началось за пару дней до обозначенного дня премьеры. Уже были розданы все приглашения для ВИП гостей и получены деньги с тех, кому захотелось побыть в высшем обществе города. Но заболел наш покровитель Отец Валдемар и всё вдруг переменилось.
   Первых, из городского совета прибывших фанатиков, захотевших запретить театр, утихомирил Ольгерд Ковач. Он продержал их до вечера, споил и, набрызгав дамскими духами, отправил домой. Их свите же,- через открытое окно доставили удовольствие услышать как время от времени сверху льётся наши дружные хороводы. На следующий день подкатили уже священники и стало труднее. Даже только что приехавший с крупным отрядом войска Тадас не смог уговорить их. Приказав Ольгерду задержать их до поздней ночи, он со мной отправился выяснять причину нежданно появившихся проблем. Вскоре мы узнали, что как только Отец Валдемар заболел, власть в Университете и в Ордене взял ректор теологического факультета. И сразу начал мстить всем друзьям и подопечным своего предшественника. По слухам из воровской обшины, у человека была слишком большая семья, и все они друг за другом захотели получить те или другие должности. А наш театр попал под раздачу просто так. Если уже ему покровительствовал отец Валдемар, сама судьба показала самым прислужливым из них, как надо обратить на себя внимание.
   Проблему, как попасть в келью к умирающему, Тадас решил быстро. Солдаты споили сидящего в корчме какого-то монаха, и уговорили его одолжить на некоторое время свой абит. Шеф переодевшись в его сбежал, а я остался с отцом Домиником дальше пить вино, пока он не упал мертвецки пьяным в углу комнаты. Ко мне дальше приходили посыльные и под конец ситуация от куда ветер дует прояснилась. Через
  несколько часов Тадас с сопровождающими вернулся и мы приступили к дальнейшему обсуждению операции. Тут только неувязочка вышла, когда дружок захотел поменяться назад с монахом некоторыми частями одежды, этот боров ни как не хотел проснуться. Не помогали ни пинки, ни иглоукалывания шпагой. Он просто переворачивал своё жирное пузо на кровати и с бормотанием,-я прощу вам ваши грехи, дети мои. Только оставьте меня в покое!-дальше исполнял свои рулады.
   Удостоверившись, что наши попытки не имеют смысла, а унести это тело не расчленив его заранее, нету возможности, мы продолжили свои обсуждение. Пива было достаточно и наши разговоры становились всё громче, но когда я в очередной раз вышел с Тадом облегчиться, он тихо сказал:
   - Говорим громко и ничему не удивляемся! Нас подслушивает!
   И всё стало на свои места. Это чувство, что мы говорим не о том, о чём думаем, и не стыковки в выводах моих и капитан Вайтмана. Мастер задумал очередную игру и нам снова придётся стать массовкой.
  Когда план, кто ест кто в Городе был наконец начерчен, Тадас громогласно предложил всем выпить в низу за такую работу. Мы вышли на улицу и сразу окунули головы в предоставленные чаны с холодной водой. Просушившись и протрезвившись, через некоторое время мы вернулись на нашу комнату в корчме.
   Там нас уже ожидала Илонка и совершено трезвый и ошеломлённый отец Доминик. Он с ужасом смотрел на Раймиса, лицо которого полностью покрывала маска с весёлым Роджером. И мне стало интересно, чего он больше испугался, двух пищалей в его руках, или того, что в маске не было дырок для глаз.
   - Через окно хотел сигануть.- Невозмутимо сказала Илонка.- Только там на кошках уже висел Раймис.
   Тадас подошёл к бледному монаху и, осмотрев разобранные бумаги на столе, сел напротив его. После недолгой паузы, когда пленник уже начал подавать признаки спокойствия, Мастер изрёк:
   - Вам привет от отца Валдемара! - увидев, что монах снова побледнел, успокаивающая продолжил. - Нет, не с того света, когда я его оставлял, он был в добром здравии. Меня интересует только одно, почему он сразу узнал ваш абит?
   Я видел как Тадас, чистя ногти дагой, спокойно смотрит на отца Доминика. Именно в такие минуты, наблюдавшие за этим люди преклонялись перед его доводами или пугались его до усрачки. Старые люди ломались как деревья под напором урагана, слушая рассудительного тона 'молодого' для них человека. Когда Мастер спросил монаха, не по заданию ли самого отца Валдемара он присматривал за нами, бедный только закивал головой.
   - Тогда вам не надо ни о чём беспокоиться! Отцу Валдемару незачем пока знать, чем мы тут занимаемся, но как только мы оставим Вильнюс, вы сможете рассказать ему всё что успеете за это время узнать о нас. Но до этого я прошу вас погостить у меня и поделиться информацией о некоторых людях этого города.
   Отец Доминик после недолгого колебания, видя как Тадас дальше спокойно чистит дагой себе ногти, согласился. Его сразу посадили в ожидавшую карету они и в сопровождении Илонки и Вайтмана с несколькими солдатами уехали в снятый нами загородный домик.
   Нам с Тадом предстояло ещё вернуться к резиденции Ковачей и узнать, как справился с критиками Ольгерд. Ему пришлось тяжелее всех. Фанатики,-они такие непредсказуемые в своём прямом как стрела пути. Но мы сумели удержать их до позднего вечера, и только тогда отпустили. Не будут они же бегать ночью по городу и будить своих сторонников. А утром?
   А утром нас ждали новости и все плохие. Умер отец Валдемар, его приемником стал отец Игнаций. В городе объявлялся негласный семидневный траур. Премьеру пришлось отложить.
   Но мы не унывали, нашлось время познакомить Тада с руководителем студиозусов права. Иродион Прокопич, так звали этого русина, успел повидать в мире многого, пока не решил, что лучше биться на почве законов и циркуляров, чем махать саблей. И за семь лет учёбы сумел стать бакалавром и уже начал выбирать себе покровителя между Радзивилами и Лещинским. Оба эти пути сулили ему выдающие возможности и оба они не подходили для планов Тада. Он заинтересовался правоведом, когда я рассказал о необычном споре трёх факултетов. И о том как скисли лица у проигравших, когда из-за болезни Отца Валдемара, мне пришлось открыться. Именно тогда Ирадион ответил мне, почему они так долго терпели, когда вычислили меня. Оказывается обет молчания, как раз подходил для экзамена, на самого терпеливого студиозуса. Выдержавший его, спокойно мог дожидаться хороших новостей. Не болтливые правоведы уходили на верх по служебной лестнице со скоростью бешеной лошади.
   Вот это и заинтересовало Тада. Наши реформы начали спотыкаться о правовую и духовную стену. Хорошо война, разруха и можно всё списать на них. Но наткнулись на сопротивление народа. Кто бы мог подумать, что объявив отслужившего год и участвовавшего в паре войсковых операции крепостного свободным, мы получим его отказ. Они не верили тем бумагам которые получали, ибо часто не умели читать. И что самое обидное, с завистью и злобой в глазах смотрели на тех, которые соглашались открыть собственное дело или обрабатывать свой надел. Надо было менять мышление народа, а как это делать мы не знали. Даже регулярные собрания ближнего круга не могли найти способ, как выйти из-за создавшегося положения.
   Проблема была в том, что земледелцы почувствовали вкус лёгких денег и дальше хотели участвовать в войне и грабить. Неважно кого, врага или соседа. А что это тупиковый путь, мы разъяснили всем сразу. Нам были нужны люди, привязанные к своей земле, трудолюбивые и готовые в любую минуту защищать её. И защищать её хорошо, примерно так, как делали её немцы конца девятнадцатого, начала двадцатого века.
  А пока мы имели слишком много людей, которые часто вместо того, чтобы проявлять смекалку, ждали приказов с верху или снимали шапку и говорили; - На всё божья воля.
   Как раз о том тогда и шёл разговор между нами и верхушкой студиозусов. О новых вызовах века восемнадцатого, о новых дорогах для человечества. Говорил больше Тадас. И я умилялся его способности рассказать о всяких возможностях прогресса, ничего не выдав из того, что я с ним знаю. Так, вопросы всякие наводящие.
   А что нам оставалось делать? Дай обезьяне гранату и она таких дел может натворить. Мы столкнулись с этим, когда обсуждали военные усовершенствование. Любые наши выдумки сразу могли украсть конкуренты, потому, что у нас ни материальной базы, ни сил защитить наше ноу хау, пока нет. Потому мы и остановились на муштре милиции. Эту систему любой может скопировать, но не всякий сможет повторить. Как и основные движения со новейшим штыком, повторяемые нашими людьми по тысячу раз за тренировку.
   Я бы не сказал, что эта беседа со студентами закончилась победой или даже в нашу пользу. Треть собеседников сразу начала нападать на молодость Тада и мою. Двое даже бросили мне вызов, назвав нас сопляками, о чём вскоре пожалели их родственники. Некоторые из них, во главе с самим Иларионом вскоре перессорились со другими и скоро распрощались с нами. Остался только десяток, но как бы я не крутился, ничего не помогало. Тадас только усмехался и раз за разом вставлял в наш спор какую нибудь фразу, или песню на чужом для них литовском языке. Но хотя бы они согласились продолжить спор и диспуты следующими вечерами.
   Так прошла вся эта неделя. Конечно мне пришлось выкручиваться от нападок родственников моих противников по дуэлям, но я всегда старался их не убивать. Сорвался только один раз, очень уж напористый попался. А вот остальных спорщиков, по просьбе Тада, я начал обхаживать как старик девственницу. И это было задание Учителя мне,- провести все переговоры силами моих подчинённых.
   Не могу сказать, что наши старания не удались. Часто в гостях у очередного купца или вельможи, где мы по очереди проводили наши диспуты, местная молодёжь млела от наших с Тадом песен. И несмотря на запреты родителей просила обучить их искусству нот и игры на гитаре или свирели. По моему работы нашему мастеру по музыкальным инструментам резко прибавится. Хотя артель в Юрбарке и так не успевает корпеть над заказами. Вечная нехватка обученных людей и времени, даже тут играет против нас.
   Проблема была в отношении со старшими. Большинство из них было резко настроены против всяких нововведении. Прошло немало времени пока мы не выяснили, что наши беды имеют ещё одну, точнее две исходные. Оказывается, покровительство нам нового професса наткнулась на широчайшую оппозицию. Один очень предприимчивы ректор уже успел раздать уйму обещании в залог того, что это он станет главой иезуитов. И выдвижение никому неизвестной личности, отца Игнация, резко ударила по его кошелку. Нас спасало только то, что на это место метил ещё один кандидат. И сейчас его сторонники иногда помогали нам, прося отнестись с пониманием на их надежды.
   Само представление ' Ромео и Джюльеты' прошло тоже не так как хотелось. Ажиотаж был безмерный, в финансовом плане издержки окупились в десятки раз. Но часто меня не оставляло чувство, что смеются или грустят зрители не в тех местах, в которых мне бы хотелось. Мастер, как всегда, со своими загадками. На мною выраженное недоразумение, он ответил:
   - Это на сцене бурлила жизнь. А в зале зрители играли в свои, местные театры.
   *
   Я проигрывал спор. Ректор Философии в пух и прах разбил очередное моё послание и я воспользовался последней шпаргалкой Тада.
   - Уважаемый всеми собравшимися здесь, Пан Ректор, ваши доводы оказались настолько убедительными, что мой ум призывает подчиниться им, но моё сердце разрывается на куски зовя сопротивляться. Отринув всё, что нам заведали наши предки, мы уподобляемся нечестивым язычникам, не познавшим благодати нашего господа, но я не могу не возразить.
   - Мы не язычники, а уверовавшие христиане, и нашими молодыми взорами мы видим горы мусора, которые предстоит убрать с пути нашего народа, а вы говорите, что эти камни преткновения нужны для дела. Моё сердце призывает меня не соглашаться с этим, потому я бросаю вам последний вызов!
   - Один мудрый человек сказал, что у того, который в юности не был реформатором, нету сердца, а у того, кто в старости не стал консерватором, нету разума! Поэтому я бросаю клич! Пусть все, которые хочет пойти по пути сердца, поедет с нами в эту новую школу, чтобы узнать станем ли мы мудрыми в глазах наших потомков!
   На больше я не был способен, и с нетерпением застыл в ожидании.
  
  
   Тадас
  
   Я наконец смог вырваться из этого вонючего города. Иногда, во время побывки в нём, мне хотелось спалить всё тут к чёртовой матери и отстроить заново. Спесь городских, их постоянное враньё и охота стрясти с тебя побольше денег,- так надоели. Хотя, что говорить, я же знал, что всё говно всегда старается найти себе подобных, и где им легче, чем в не ближайшем скопище людей. И чем он больше, тем лучше спрятать свои делишки. Посмотрели бы жители Вильнюса, городка провинциального, на столицы государств двадцатого века. Сдохли бы от зависти.
   Ко мне подъехал Отец Игнаций:
   - Вы всё ещё сердитесь, сын мой?
  
   А вот кому надо горевать, так как раз ему. Внезапно упавшая на него ноша, чуть не сломила его. И если бы не наша разведка, и триста солдат стоявших у Ковачей, он бы добровольно отказался от этого испытания властью. Покойный Професс подложил всем хорошую свинью, выбрав простого священника своим приемником. И только какие-то смутные подозрения грызли моё подсознание.
   Первые дни после смерти старика, я не как не мог встретится с отцом Игнацием, настолько он был занят похоронами. Но потом он сам нашёл меня. Во время торжественного погребения понадобился Алесь со всеми, кто из наших знал 'Аве Мария'. Так как нужна была торжественность, спели на литовском. Ведь Алесь знал только итальянский вариант, а на этом языке мало кто в нашей деревне понимал. Но я за-то отыгрался на этом желании. Тираж книг со сказками для детей поднялся с пятьсот до двух тысяч.
   Но скоро я понял, что священнику нужна и другая помощь. Начавшиюся к нему колею просителей, сначала мы приняли за признак власти, пока один из наших шпионов не выяснил, что это подстава. Тогда и начались крупные разборки в городе. Мне даже пришлось оставить Алеся один на один с врагами, даже не предупредив его, что каждый второй из тех которые ходит на диспуты, посланник наших противников. Его спасла только его воинское умение. Обычно человек, захотевший переспорить Алеся, спотыкался о его привычку, обдумать каждое слово и действие. Принимая его манеру не спешить, за тугодумие, они начинали сердиться и делать ошибки. Несколько горячих голов не выдержав того, что их хитрые и весёлые экспромты о неуклюжести Алеся, полностью были им проигнорированы, даже вызвали его на дуэль. Вскоре такие попытки прекратились, но это не убавило наших проблем.
   Нас спасло предложение московского дружка Дитера, Алексея, послать ещё за месяц до поездки в 'Столицу' две - три независимые команды наёмников с целью влиться в ряда предполагаемых противников. Когда я приехал, каждая из них уже имела по несколько заказов на наших людей. Читая их доклады, я иногда умирал со смеху, представляя, как группировки Теолога и Судьи усилено и неловко строит друг другу подлянки. Долго они оставались уверенными, что спасти врага противника, значит помочь своему главе рода.
   Но халява скоро кончилась. После того, как мы слили информацию Якобу Смушкевичу, главе стражников, о карманниках во время свадьбы и театра и получили добро на поимку двух третей из них, ситуация взорвалась. В дело вступила городская гильдия воров, с надеждой отомстить и полилась кровь. Дядя Авраам простит меня, но многих захотевших укрыться в еврейском квартале преступников, ждал большой облом. Они не знали, что трое присягнувших нам с Алесем евреев, была ошарашены, когда мы заговорили с ними на идиш. Потом пошла промывка мозгов, которую любой знакомый с действием технологией разных сект назвал бы детской и мы имели группу молодых людей, решивших, что надежда его народу зажить на склонах горы Сион, стоит самопожертвования. Долго потом местный рабин искал среди своих, кто убил нескольких людей из его народа, нашкодивших в христианской части Вильнюса?
   С остальными война тоже шла нешуточная. Мы потеряли около десятки людей, но имели одно преимущество. Часто, когда воры уже разоблачали предполагаемого шпика, он уже лежал глубоко под землёй или ехал отдыхать в наши края. Но своей задачи, замену главы гильдии мы достигли.
   Пригодились и нанятые Судьёй и Теологом наши разведчики. Тут конечно они узнавали на много меньше, ведь у каждого из противников были уже свои проверенные люди. Но ребята запеканку тоже не испортили. А капитан Вайтман меня вовсе удивил. Выяснив всё о склонностях Теолога, он показал ему Илоньку переодетую в мужчину. И старый развратник потёк. Мы слили информацию Судье и уже перед самим отъездом разыграли последний спектакль. После некоторых переговоров и подготовлении, состоялась похищение Илония, и когда судейские приставы, ведомые оскорблёнными в своих чувствах её друзьями, ворвались в дом Теолога, сия жертва показала нам показал самый лучший монолог в жизни. Оказывается любовь к молодым парням настолько ему осточертела, что он решил совратить девушку. Во время его исповеди, Илонка гоняла его пинками по всему будуару, а все свидетели еле смогли стоять на ногах. Кто от смеха, а кто и от удивления. Девушка вырубила половину команды похитителей, остальных обезвредил сам Андреас Вайтман. Это он, продавший за хорошие деньги идею украсть красивого парня и даже помочь при этом, сейчас с выпученными глазами смотрел на работу девушки ниндзя. Это её две спицы, вытащенные из причёски и воткнутые в лоб слугам Теолога, дали знак к побоищу. И это её удары ногами вырубили последнего похитителя не из наших рядов.
   Цирк закончил Отец Игнации. Когда он, в моём сопровождении, вступил в поле битвы, воюющие стороны смотрели друг на друга с усталостью. Професс вошёл в середину комнаты и показав перстень на левой руке, изрёк:
   - Да смилуется Святая Церковь, над преступившим законы её!
   После этих слов все присутствующие опустились на колени. Показав на Теолога, он приказал отвести его в церковную тюрьму, и держать его до приезда Генерала. Отец Игнации подошёл к Судье и поблагодарил его за оказанную помощь в поимке извращенца. Даже переспросил, согласен ли он, чтобы временно исполняющим обязанности главы теологического факультета, назначить человека, имя которого стояло в моих списках, как сторонник последнего.
   Я смотрел на довольное лицо полноватого мудака и очередной раз поражался, как близость власти ослепляет. Отец Игнации своей похвалой показал всем, что именно Судья и был зачинщиком довольно некрасивой по нынешним временам провокации. Он даже не понимает, что теперь все несогласные увидят в нём свою мишень. А за это время Професс успеет навербовать себе ещё сторонников.
   Это я ещё не знал, что Отец Игнации возьмёт Судью с собой в поездку домой, тем самим оставив без руководства его сторонников на растерзание толпы. Всё хорошо сложилось, но меня терзала предчувствие беды. Что то я пропустил.
  
   - Отец Игнации, я не сержусь. Это была ваше решение набрать в обоз стольких чуждых нам по идеологии людей. Но часть этих старых пердунов очень мешает нам в передвижении. А письмо с новостями, что в нашем городке расквартировался большой отряд шведов? Боюсь, чтобы Дитер по молодости не наделал там бед. И терпеть ещё четыре дня дороги, слушая как они ноют, для меня одно мучение.
   - Молодой паневич, боится за городок? А за судьбы почти пятидесяти людей последовавших его и Алеся призыву, он не беспокоится. Оставишь их без прикрытия твоей сотни, так половина из этих ворчунов сразу прикажет всем повернуть назад, даже моей власти тут не хватит. И неужели ты с Алесем лишишь нас удовольствия созерцать ваши диспуты с учениками и преподавателями по вечерам. Вот чего не знал, так не знал, что ты разбираешься ещё и в разведении породистых собак и новых сортов картошки.
   Мдаа, обоз с нами двигался и вправду большой. Но до края, полностью контролируемого мной, ещё два дня пути. И кто знает, очередной шляхтич у которого мы останавливаемся, приходится нам союзником или врагом? Я посмотрел на провожающую нас сотню под руководством капитана Вайтмана и содрогнулся. Слишком всё перемешалось в Литве. Но я благодарил бога, что он нам дал отца Игнация. Хотя он и скрывал своё положение, но желающие увидеть нового професса стекались со всех сторон. А когда я догадался спросить его, чтобы он подробней описал привычки и недостатки каждого из более заметных встречных господ, святой отец прямо расцвел. И теперь каждое утро наша пятёрка в которую входили ещё и Иларион Прокопич с Андреасом Вайтманом горячо обсуждала полезность наших новых знакомств. В одном она уже ощущалась. Судья, до этого смотревший с высока на отца Игнация, увидев как народ спешит выразить своё почтение жителю наших краёв, сломался. Оказалось, что Вильнюс это такая маленькая величина по сравнению с остальным миром.
   К нашему обозу начали подсоединяться и сыновья местных шляхтичей со своими слугами, из-за чего она начал походить на маленькое войско на марше. И мне всё больше усилии приходилось вложить в заботу, чтобы наше продвижение совсем не застопорилось. Каждый встречный вельможа хотел задержать нас ещё на пару дней, чтобы выпить все свои запасы вина и похвастаться преданностью делам церкви. Помогала только несгибаемая воля наших переговорщиков, предупреждавших заранее, что обоз остановится только на один вечер и предупреждавших, что кто не успеет к началу постного обеда, тот лишится возможности увидеть столичных гостей. Пост спасал нас и от случайных, совсем не нужных в пути, пьянок.
   Было ещё одна причина, по которой мы ехали медленно. Это разведка. Всё же в обозе ехали союзники пана Сапеги и Лещинского. А Радзивилы, как потронаты этого края, были сторонниками короля Августа II. Нам приходилось отправлять людей на разведку и оставлять часть драгунов сзади из-за осторожности. Одного из них, скачущего к нам, я узнал по штандарту тревоги и пришпорил свою кобылу на встречу ему.
   - Пане! Я десятник сотника Григаса, пан Грегорьев передаю вам Посыл! - спешившись и присев на одно колено, изрёк. - В Вильно мятеж! Сторонники Теолога позвали на помощь пару туменов Московитских казаков. Старший Ковач убит. Молодой ранен и в плену. За нами гоняться отряд в около четыре тысячи конных. Здесь они будут завтра.
   Вот эта плохая новость которой я ждал всё это время. Во время моего пребывания в Вильнюсе, сторонники Августа Второго вели себя подозрительно тихо, и я, сосредоточившись на церковных и криминальных разборках, совершенно выпустил их из виду. За что, оставив там сотню Ковача, теперь и расплачиваюсь. Мантвыд Статкевич, молодой Здислав Гецевич, вы остались присматривать за медовым месяцем своего друга Ольгерда, скрывшись под личинами чужых наёмников. Так не забудьте о клятвах круглого стола!
   Я приказал обступившим нас солдатом разнести весть об опасности с приказом, чтобы фургоны и кареты ехали дальше под присмотром стражи. Карта местной дороги уже давно запечатлелась в моей памяти, потому рассчитав скорость с которой мы едем, и скачут наши преследовали, понял,- нас они догонят около Велиуоны, ещё одной деревни на берегу Немана. И то если он нам очень хорошо повезёт.
   Две дороги вели от Каунаса до родных мест. Одна рядом с рекой, проложенная весенными приливами и многочисленными бурлаками, зарабатывающими на перетаскивании через пороги барж с зерном. Другая на верху, более прямая и разъезженная, по которой нас наверно и будет догонять казаки. И как раз там, мне не хотелось встретить их. Думай шляхтич, думай! Как раз над Велиуоной кончается все пороги и можно отпускать всех священников и учёных с ослами в свободное плавание. А пока они будет переправляться на лодках, надо занять оборону. Слава богу, кто-то умный уже до меня додумался, что вырубать лес на берегах реки вредно для экологии. И сейчас, дорожки с верху к реке проходят в строго ограниченных местах. За эти двадцать километров, которые мы успеем ускоренным маршом пройтись до переправы, таких только три. Значит свернём на предпоследней, чтобы преследователи поняли, что именно переправа наша последняя надежда.
   Я отправил гонцов с последними приказами и обратился к толпе сопровождающих. Именно они были моей главной проблемой. Сынки местных шляхтичей, разные охотники за приключениями, кем станет они для нашего дела?
  , - Друзья! Нам нужна ваша помощь! Коварные враги, решившие, что МИРный обоз, МИРных купцов и МИРных студиозусов, МИРно проходивших через ваши родные МИРные поместья; - это способ показать насколько они не боятся длани господней! Они ошибаются! Мы МЕЧ, поднятый сыном человеческим, для разрушения царства врагов его! Так докажем им всем, что слово ДРУжба, которые мы не раз выговаривали во время совместных винопитии и песнопении, это не пустой звук! За нами гонятся бусурманы и имя им Тьма! Может быть все, которые останется со мной, погибнут. Но когда то наши потомки вспомнит подвиг царя Леонида на Термофилах и скажет:
   - Они должны стоять рядом с ними, с этими защитниками христианства в загробном мире! Потому сразу говорю. Все, которые боятся смерти, пусть сразу бегут к мамочке, расплакаться в подол! Трусов нам не надо!
   Моё наступление на подсознание детей закончилось и я посмотрел на Отца Игнация. Он усмехнулся и прошептал мне в ухо.
   - Третий справа, около куста, человек Судьи. Ему отдан приказ ускользнуть при первой возможности. Но если он побежит во время боя, то потянет других за собой.
   Спасибо, запомнил. У меня ест ещё пара таких невест на заклание, но это потом. Так как ни кто из чужих не признал себя трусом, я спокойно оставил три десятки рейнджеров устраивать заподлянки нашим преследователям. Думаю, что после очередной неожиданности, они не растекутся по всему краю и решат сначала прихлопнуть надоедливую муху. А жестокие шутки на дороге догоняющих, усилит их кровожадность.
   Так, в бешеном темпе бега, прошла остальная часть нашей скачки. И когда мы въехали в деревню, работа там кипела похуже пожара. Все дома мешающие барикаде были разобраны и из брёвен мы сделали замечательную изгородь, через дыры которой с трудом проскользнёт только пеший человек. Перед воротами для конных, ребята усиленно копали пару ловушек. Дай бог, нападающие их не заметят и сначала поскачут туда. Я приказал разобрать ещё две лочугы, чтобы простреливаемый угол стал идеальным и обратился к их жителям.
  . - Простите люди добрые, за то, что война пришла в ваши края. - Бросил всем кошелёк, который поможет их семьям прожить весь год в достатке. - Уходите с обозом на запад, и когда достигнете моих владении, скажите, что я приказал принять вас, как моих гостей.
   Просьбу Отца Игначия остаться и помочь при обороне, я отбросил сразу.
   - Отец, вы в своих красных нарядах, станете только мишенью для безбожников. Как я понял, три тумена из догоняющих, это казаки с татарами. И католическому священнику лучше им не попадаться. Так, что садитесь, пожалуйста в барки и через пару дней вы уже будете в Юрбаркe. Мы же тем временем займёмся обороной переправы.
   Так, отправляя всех гражданских, я избавился от баласта. Хотя некоторые из них показали незавидное мужество, отказавшись уплыть. И даже согласились на роль смертников.
   Я, видя их сосредоточенность только усмехнулся. На деревню шли три дороги. Но здесь они кончались и дальше враг мог наступать только одной колоной. Я со своими тремя сотнями, из которых две были не обученные искатели приключении, собрался встретить их в конце деревни. И преступил все заповеди искусства войны, отдавая противнику вышину и разрешая ему наступать с горки, но выбора у меня не было. Продержаться день, два и Дитер успеет провести сборы.
   Я посмотрел на луну и завыл волком. За мной, пугая вновь прибывших, завыла и вся сотня бессмертных, как мы начали называть носящих платок с весёлым Роджером. Мы подготовились умирать.
  
  
   Глава двенадцатая
  
   Могила Князя Гедимина
  
  Обычно искусство военных действии такое:
  Если твои силы в десять раз превосходить противника, окружи его!
  Если твои силы больше в пять раз - нападай на его!
  Если твои силы больше в два раза - раздели их!
  Если твои силы равняются силам твоего врага, дерись с ним!
  Если твои силы меньше - обороняйся!
  Если он вообще в чём нибудь тебя превосходит - избегай его!
  
  Сунь-Цзы ' Искусство войны'
  
  
   Капитан Андреас Вайтман Конец Ноября 1701 года
  
   Я завыл волком. Придётся умереть, так лучше я умру сейчас.
   Как часто я ловил себя на мысли, что решение принять сторону Алеся, стала спасением в моей жизни. Как будто не было этих снов о детстве, смерти брата от шведов и неудавшейся попытки отомстить им. Уже несколько месяцев я живу совсем другим ритмом, который затянул меня всеми красками моей юности. Я даже успел полюбить, и узнать горечь утраты. Потому сейчас и вою волком, услышав, что моя амазонка Илонька убита.
  
   Наверно теперь меня до конца моих дней будет преследовать её вид с распущенными волосами, и её безумный смех. На моих глазах она, освободившись от путь, убила заколками для волос двоих слуг и гоняла их испугавшегося господина по всему залу. Я еле сумел спохватиться и отдать приказ Томасу вырубить других похитителей, настолько я был ошарашен происходящем.
   А потом был вечер, когда я в первый раз признался в любви, её улыбка и горячий, похожий на солнце поцелуй. Уже не помню, как мы разделись и очутились в постели. Тогда я и узнал, что такое амазонка в порыве страсти. До этого никогда не видел, чтобы женщина во время поцелуев плакала, называя меня любимым и долгожданным. Этой же ночью, я предложил ей мою руку и сердце, предупредив, что кроме моего титула, богатств у меня не осталось. Она только поцеловала меня и сказала, что сначала я должен спросить разрешения у её покровителей и приёмных родителей в Юрбарке. И мы продолжили изучение тела друг друга посредством ласок. А оно у её, было несравнимо со всем, что я видел до этого и наверно теперь уже никогда не смогу посмотреть в сторону простых служанок и горожанок.
   Утром нас разбудил недовольный Алесь. Пошутив, что наши стоны не давали спать половине усадьбы, он приказал собираться. Мне со своей сотней выпало охранять обоз отца Игнация, который направлялся домой. И тут я услышал горькие слова. Илоне, как подружке жены Ольгерда Ковача пришлось ещё на некоторое время оставаться в Вильно. Она обещала вернуться с другими через месяц. Если бы я знал? Алесь тоже ускакал с пол сотней рейтаров предупредить всех в родных краях о великой чести постигшей одного из жителей этого края.
   Гром с неба грянул, когда вчера мы узнали о перевороте в Столице и о том, какую резню устроили сторонники Теолога и Курфюрста. Пока мы занимались постановкой Театра и криминальными разборками, они сумели собрать внушительную силу в четыре тысячи конных. По словам людей вырвавшихся из этого ада, вёл их сам де Страцен, номинальный властитель всех наших земель. И самое главное, из шепота окружающих, я узнал, - гордый рогоносец, носящий своё украшение по милости молодого Жемецкого.
   Я посмотрел на пана Тада и удивился. Так эта красивая госпожа гостившая некоторое время у нас, и была знаменитой Даратой, в одно время сумевшей охмурить самого Курфюрста, и даже родить от него дочь.
  Так куда ты вляпался парень? Они же теперь будет смотреть на тебе не только как на простого военного командира, но и как на личного врага. А как быть с Чарторыцким, который давно добивается её милости. Мдяяя, весёлая жизнь начнётся, если мы проживём сегодняшний вечер и завтрашний день.
   Я осмотрел построенную баррикаду. И откуда столько знании в такой молодой голове. Разобрать десяток домов, и за пол дня построить неправильный редут, двумя выступами охватывающий единственную дорогу к переправе. Любой отряд с пушками разобьёт нас в считанные часы, тем более, что мы отдали им стратегическую высоту. Когда я обратил на эту нестыковку внимание, Тадас ответил:
   - А мне и не нужно победить. Мне нужно продержаться здесь два дня, стягивая всю силу неприятеля сюда. Если ты уже слышал, то большинство преследователей казаки. И если дать им возможность, то они рассыпется по всему нашему краю, грабя и сжигая всё на своём пути. Потому и специально дразню их, оставляя по дороге разные неожиданности, что бы они сильно обиделись и решили сначала уничтожить нашу маленькую группу. Если повезёт, мы продержимся перед первыми наскоками и они подтянет остальных, чтобы окончательно избавится от нас.
   - А по поводу пушек,- добавил он;- так они в месте с обозом отстают от них на несколько дней. Так, что эта ночь и завтрашний день решит всё.
   Скоро появились последние рейнджеры, или пластуны как называл их Алесь, и приволокли ещё одного пленного. От него мы узнали, что первые отряды преследователей уже висят на наших плечах.
   Вскоре появились и они. Отрядом в около сотню казаков. Тут я убедился в чём отличается и о чём ведал пан Жемецкий, говоря о выучке солдат. Упорные тренировки по заряжанию ружья, когда вместо пороха и пуль, мы использовали песок и камушки в макетах, теоретическая подготовка о том, куда летит и какой траекторией движется пуля, и несколько раз проведённые стрельбы, выявили среди нас снайперов, как называл это подразделение в каждой сотне Тадас.
   Казаки спокойно подъехали на расстояние в пятьдесят шагов и начали выкрикивать нам оскорбления с предложением лёгкой смерти. Когда после короткой перепалки выяснили, кто среди них главные и наметили цели, провели дружный залп первой сотни, с плавным переходом второй сотни на исходные позиции. Она, дождавшись пока ветер сдует дым пороха, выпустила свою порцию свинца в беспокойно мечущихся противников. Когда упала и эта пелена, мешающая нам видеть проделанную работу, я понял почему, второй выстрел Тадас оставил за ново прибывшими. Из около тридцати мишеней, которые ещё остались на конях, десяток уплётывал со всей силой. Тогда в дело вступили наша десятка снайперов и Тадас со своим странным арбалетом. Посмотрев в подзорную трубу прикреплённую на нём, он скомандовал:
   - Этот на чёрном коне в заичьем тулупе, мой! Пли!
  
   Мы осмотрели поле бойни. Ржали раненные кони и кричали о помощи враги. По сигналу пана Жемецкого, сразу открылись ворота и выскочила команда стервятников как мы начали называть временно провинившихся. Они, при помощи верёвок с крюками, начали оттаскивать трупы лошадей в реку, давая этим знак живущим по течению. Людей тоже стаскивали, чтобы узнать были ли среди них богатые и имеют ли они ценные украшения. Такие вещи или одежду с их сразу стаскивали и отдавали тела на погребение течению реки. Попадались среди них и не совсем убитые, что не мешало нам их тоже сбросить в воду.
   Вдруг, смотря на это, я почувствовал, как нагрелась фигурка гоблина на моей груди. Я в недоумении повертел головой, неужели, кто-то из нашего круга задумал, плохое против своего? Но фигурка так же быстро остыла и я успокоился. Ребята наверно уже разобрались и я дальше просматривал, как растёт куча трепья и других ценностей, первый раз увидев, как по заданию пана Жемецкого работает тыловые бригады. Всё, что-нибудь ценное, сразу оценивалось, ботинки и другие потайные места на одежде покойников проверялись на наличие золота или серебра и сортировалось. Всё не нужное в Неман, всё ценное в кучу. Выжившее люди заберут и поделят это между собой, но мне это уже не интересует.
   Илонька, Илона, девушка, которую я встретил и сразу потерял! Теперь я чувствую, что план Жемецкого может и выгореть, но это ничего не изменит? Как я узнал из отрывков объяснении пленных, тебя спалили на костре за колдовство. Неужели снова возвратились эти страшные времена, когда любую женщину, чем то более менее выходящую за рамки, сразу объявляли ведьмой. Илона не была ею, но если уже вернулись эти времена, то я объявляю войну всем, кто утверждает такое и их предводителю! Моему бывшему Курфюрсту Августу Второму!
   Так наступил вечер и появились главные силы первого тумена врагов. Тадас подозвал двух татаринов служащих под командой Андрея Белоозерского и они подняли свои луки. Две стрелы, несущие огонь, доставили своё послание на всю округу. Последний дом на верху, после того как они воткнулись в его соломенную крышу, загорелся и все в округе поняли. Пришёл враг.
  
   На верхнем гребне яра начали появляться первые фигуры конных казаков. Во свете полнолуния вид того, как мы сбрасываем трупы их друзей в разлившиюсю от осенних дождей реку, их разозлила и вскоре первая лава нападающих устремилась к нам. Снова послушались звуки выстрелов, и доскакавшие до нас бедняги поняли, что их слишком мало. Мужественность противника была высокой, но что может сделать герой, когда его кон упирается в выставленные брусья и сбрасывает седока. Один даже попробовал протиснуться в брешь между стволами, но наткнулся на выпад шпаги и остался висеть. Его тоже скоро убрали и сбросили в Неман.
   Тем временем, на верху начали появляться всё больше казаков. Догорающая рядом строение позволила нам различить руководителей и снова в дело вступил арбалет Жемецкого. Его выстрел сбросил с коня фигурку, к которой все ехали совещаться и вскоре, к нам устремилась ещё одна река нападающих. На этот раз их было на много больше и некоторые из них сумели даже подъехать к ограде и выпустить пару выстрелов в нашу сторону. Я услышал как ойкнул стоявший позади меня ополченец и как его сразу начали опекать наши санитарные инструкторы. Боже мой, за эти пару месяцев я выучил столько новых наименовании, что теперь сам иногда теряюсь, кто эти шнурующие за моей спиной солдаты и как называется их обязанности.
   На верхнем гребне яра начали собираться новые мишени. Их прибывало всё больше и больше. Догорающий дом закончил освещать окрестности и нам осталось уповать только на полнолуние. Я увидел как две тёмные тучи начали спускаться по левую и правую сторону наших барикад. На этот раз враг уже не делал ошибок и поступал осмотрительнее. Как я понял, они собирались напасть на нас одновременно со всех сторон и даже была надежда, что попытаются наступать даже по реке, так обходя преграды. Но осенний Неман, это ловушка для дураков, и мы специально оставили эту сторону не прикрытой.
   Солдаты начали чистить мушкеты и перекидываться шутками. Кто-то из новых завыл как волк, подрожая нашим людям, другие подхватили его призыв и округа наполнилась ржанием испуганных лошадей.
  
   Дитер
  
   Я раздвинул ветки и начал осматривать в подзорную трубу копошащийся в низу фигурки. Приказ Тада был однозначным, дать втянуться в бой главным силам противника, и напасть только тогда, когда они увязнуть в бою. Красиво было на бумаге, но забыли про овраги. Я спросил у Сикорского, сколько времени займёт, пока он со своими людьми установит свои пушки так, что бы простреливался перекрёсток. Там должна скопиться основная масса отступающих, если нам повезёт. Артиллерист посмотрел на меня со скрытой злостью и пробурчал:
   - Вот сейчас мы увидим на деле, что означают твоя теория о завесе беглого огня? Но мне понадобиться пол часа.
   - Напоминаю, пару выстрелов, чтобы настроиться на цели, вы можете сделать заранее, но вся шестёрка пушек должна по вашему усмотрению сделать на четверть часа кромешный ад из этого перекрёстка. Не важно, сколько выстрелов вы сделаете за это время, - двадцать или тридцать, но они все должны попасть в данный квадрат. Если кто-нибудь из противников и прорвётся, значить на это воля господа бога. Ими потом займутся наши кирасиры. Надеюсь триста мушкетёров для вашей охраны хватит?
   Возражении не поступило. Тадас уже давно всем нам вбил в голову о роли командиров на войне, как и роли штаба. Это в нём мы могли обсуждать наши ошибки и успехи, но во время военных действии, - приказ прыгать в колодец не обсуждается.
   Капитан Сикорский со своими людьми начал выдвигаться на намеченные позиции, а я обернулся к другим офицерам. Фигурки в низу начали шевелиться и готовится к нападению на наших друзей. Я кивнул знаменосцу и он двумя движениями красного платка отдал приказ подготовиться.
   Тадас, ты втянул меня в эту переделку, и это твою задницу я теперь спасаю. Но одно ясно. Если этот ублюдочный капитан Вайтман выживет, я собственноручно отрежу ему яйца.
  
   Когда в нашей деревне появился Алесь со своими людьми и хорошими новостями, мы гуляли весь вечер. Новость шепотом передающаяся из уст в уши о том, что нас священник стал Профессом, и что они все едут с дарами дамой, была похожа на взрыв бомбы. Начали появляться и окрестные панове из старых, как то сразу сбросившие всю свою спесь. Их сыновья и дочки уже давно сидели в нашей школе, но такой наплыв тётенок и маменок ошарашил даже моё воображение. А когда я через их знакомых заикнулся, что отец Игнаций будет особенно благодарен тем из них, которые поможет благотворительностью в постройке новой школы и больницы, у женщин загорелись глаза. Ещё бы, я же обещал каждой из них по иконке с дарственной надписью самого Професса, и чем больше будет взнос, тем больше будет святой образ.
   Но хорошие новости всегда ходят под руку с плохими. На следующий день гонец привёз новость, что Сапега просить нас принят большой отряд наших союзников шведов на зимовку и обеспечить их всем необходимым. Ругались и плевались все. Шведы, -это значит проблемы, а если их много,- то ещё и большие проблемы. Хорошо, что Тадас как предчувствуя приказал подготовить на зиму тройной запас фуража, но как быть с любовью наёмников грабить все ближайшие деревни?
   После долгих переговоров со ближайшими старостами, решили, что союзнический обоз мы должны расквартировать рядом с нашим городком. Так хоть они под присмотром войска пана Тада будет. Я, как оставленный старшим, отдал приказ сразу трубить сборы. Тревога третей степени.
   Но судьба злодейка подготовила мне ещё один удар, как будто мстя за прошедшее везение. И её нанёс мне один из самых близких людей, Илонька. Как только Алесь освободился из под опеки родичей, он поведал мне об изменчивой натуре женщин и о том, что она решила стать женой этого саксонского аристократишки.
   Мне ничего не осталось, как сесть на коня и чуточку проехаться, чтобы собраться с мыслями. На следующее утро, наставив рога пану Сенкевичу, как самому высокородному из моих знакомых, простившись с его толстушкой женой, я поскакал домой. Голова после вчерашнего чуточку болела, но дорога в двадцать вёрст быстро остудила её.
   Тут меня ждал очередной удар капризной судьбы. Уже подъезжая к моему новому дому, я увидел, как около него ошивается несколько чужеродных, как я понял шведских офицеров. Я выругал себя за то, что в такое время оставил деревню из-за своей глупой прихоти. Слез с коня и подошёл к матери, которая разговаривала с каким то седоволосым полковником. Как не странно, офицер хоть и с акцентом, но сносно говорил по литовский. За их разговором следили наверно все мои ученики и друзья. Я подошёл и представился:
   - Господа, я Дитер Корлеоне, сотник пана Жемецкого. Хочу узнать фамилии доблестных шведских офицеров, чтобы знать с кем имею честь разговаривать.
   Первым всё же ответила мама, попросившая показать то железное кольцо, что я носил на груди. Смутные догадки начали одолевать меня и, когда я увидел, как улыбнулся полковник, я показал на него пальцем и спросил:
   - Папа? ПАПА!!!- с разворота приложил ему ногой в грудь.- Так где ты был все эти шестнадцать лет папа!?
   Это ему ещё повезло, что в последний момент я смягчил удар. А то лежать папуле на этой лужайке, как говорит Тадас, 'двухсотым'. Но удар всё же достиг цели, отправив старика в свободный полёт. А когда я увидел, что падая он почти сбил с ног и обоих за ним стоявших шведов, понял, что влип. Хорошо знакомство с союзничками начинается. С драки. Тут мне на спину бросилась мама и обхватила меня руками. Пока я, не ожидавший от неё такой измены, думал как мне освободиться, оба шведских офицера успели вытащить свои шпаги и упереть их в мою грудь. Я услышал, как сзади это самое сделали мои друзья и ученики. Ситуацию спас мой не давно объявившихся папаша. Стряхнув со себя осеннюю грязь и потерев свою грудь, он прокашлялся и скомандовал:
   - Отставить!
   Так ты, папуля, ещё и командовать умеешь. Увидев, как его офицеры неохотно вложили свои шпаги в ножны, я повернулся к своим и показал пример, как надо отдавать приказы.
   - По моей команде, шпаааагии в нооожны раз, два!
   Вышло совсем плохо, и всему виной была моя мама, которая почему то решила, что сможет мне помочь, если перестанет держать меня сзади и прикроет спереди. Пока она перемещалась, успела один раз наступить мне на ногу и попробовать прикрыть ладонью мой рот. Потому и приказ вышел таким не убедительным. Но хуже всего, когда окружающие увидели комичность ситуации, они начали подхихикивать. Я еле раздвинул руки мамы, которыми она обвила меня как осьминог добычу и посмотрел в сторону папаши. Последним, что я увидел, был летящий в мою сторону кулак.
  
   Я встал, потрёсь головой и собрался наконец доказать этому старикашке, что сынок у него тоже может хорошо приложить, но на меня подло напали некоторые мои 'друзья' с Алесем впереди. Пока меня угомонили и внесли в дом, где привязали к стулу, я успел высказать папуле, что думаю о нём и его геологических предках.
   Этот гад, в это время, совсем не обращал на меня внимания, и только усмехался, осматривая мои картины. Хорошо, что додумался выгнать всю эту гоготавшую компанию. А Алесь с шевалье да Силвестре, вообще успели стать друзьями этих шведских ублюдков. Поняв, что жизнь очередной раз решила меня наказать, я перестал посылать вдогонку им проклятия и замолчал. Надо всё же послушать, что говорит этот мой нежданно объявившийся предок.
   А он дальше осматривал мои зарисовки и спокойно разговаривал с моей мамой. Но когда он начал наезжать на её, что она вырастила не война, а какого то маляра, она вспыхнула.
   - Я сдержала своё обещание, и родила тебе сына. И даже как смогла вырастила его. Но где была обещанная помощь твоих родственников?
   А вот это уже интересно. Оказывается у меня есть и куча родственников, которые не помогли круглому сироте. Запомним на будущее.
   - Но ты же сама отказалась от их помощи?
   - Это после того, как они прислали людей, чтобы отобрать его у меня. Такую помощь ты имел ввиду барон Дитер Крузинштайн? Спроси, что стало с этими двумя слугами, которых ты оставил охранять меня? Один из них погиб, спасая твоего сына от помощи твоего брата, а другого они изуродовали пытая, где я с ним прячусь.
   Тайны Мадридского двора, что ли? Мой отец родом из Крузинштайнов, которым принадлежит целый ряд деревень и городков в восточной Пруссии? И меня хотели убить в молодости? Так родственнички,- мне к вам накопился целый ряд вопросов.
   Дальнейшие разъяснения двух бывших влюблённых я слушал очень внимательно. Жалко, что у моей матери не оказалось такой родословной. Так, дочь простого шляхтича, сирота осевшая на наших краях и приглянувшаяся проезжавшему молодому капитану. Приглянувшаяся и сразу брошенная. Ну и что, что нелёгкая судьба наёмника забросила его аж в Шведское королевство, где он дослужился до полковника. Швеция, - она рядом, за балтийским морем. Мог бы и навестить иногда. Но тебя папуля, я оставлю на потом. Сначала мне надо выяснить, сколько ещё родственников стоить у меня на пути к наследству и помочь им отказаться от своих притязании.
   - Папа, мама, может наконец отвяжете меня! Обещаю быть прилежным сыном и извиниться!
  
   А потом был долгий разговор о том, как мы все соскучились по друг другу и торжественные клятвы в дальнейшим быть верным друг другу. Знал бы мой папуля, чем расплачивалась моя мама, когда окрестные мужики приносили еду или помогали по хозяйству в трудные времена, не сиял так радостно. Хотя и сам хорош. Оказывается его семья женила на наследнице ближайшего майората, и у меня уже бегают в наследницах три сестрёнки. Так вот почему ты так сияешь, папуля. Оказывается я единственный твой мужской наследник, хоть и незаконно рожденный. И теперь ты желаешь передать мне всю свою накопленную годами мудрость и военное знание. Посмотрим, посмотрим.
   Когда вечером его полк работал над постройкой палаток и обустройстве лагеря, он очень удивился, увидев, как из леса стройными рядами выходят наши ополченцы. Я успокоил его, сказав, что это солдаты хозяина этого края пана Жемецкого. Они прибыли чтобы охранять шведских солдат, от возможного нападения войск Саксонского курфюрста. Отец смотрел на разношерстную толпу с улыбкой. Что поделаешь, за год мы успели из обмундирования обеспечить всех только нового пошива ботинками с портянками и штанами. А сперва люди смотрят на шинели и обманывают себя. А у нас они были и образца литовского, и саксонского с русским. Многие, особенно бывшие холопы вообще щеголяли в своих тулупах. Ополчение одним словом.
   Улыбка с лица папаши упала, когда все они стройными рядами в сопровождении барабанщиков, чётко отбивая шаг, прошли мимо меня и на мой призыв:
   - Слава доблестным рыцарям пана Жемецкого! - дружно трижды прокричали: - Слава!
   Ну что папуля, съел? Вижу как твоё лицо стало задумчивым. Не одежда в солдате главное, а выучка. И как ты посмотришь на моё предложение после приезда пана Жемецкого провести совместные манёвры? Поблагодарив сотников за успешно проведённые сборы, я попросил их прийти после того, как они определять места для постройки солдатами палаток, в новую корчму дяди Аврама.
   Тут я чуточку шельмовал. Мой папаша не мог знать, что такие сборы мы проводим уже в четвёртый раз в этом году и потихонечку солдаты научились работать слаженно. Тем более, что у всех ополченцев стало престижным делом, после воскресных проповедей собираться вместе и трижды промаршировать по окрестностям своих городков и деревень. И только тогда они могли дружно пройти в местную корчму, где первая кружка пива оплачивалась с кармана пана Тада.
   Такое же предложение я озвучил и для шведских офицеров, сожалея о том, что наши главные музыканты и артисты находятся в обозе пана Жемецкого, который приедет только через три дня. Спросил, есть ли у них любители играть на дудках и других музыкальных инструментах. Как всегда, нашлись и такие. Потому вопрос о совместных концертах был решён. Вопрос о совместных играх в карты и кости, я решил оставить на потом. Сначала мне надо было приручить этих северных варваров и моего папашу.
   Поседели мы тогда хорошо. Мама сияла, показывая всем, что она была права, отказывая в предложениях жениться многим зажиточным горожаном и нежно смотрела на 'папашу'. Он же тоже иногда обращал внимание на её вдруг помолодевшее лицо, чистое платье, которые оставила нам панна Дарата и её пахнувшие ромашками волосы. Задумчивым стал папаша, особенно когда понял, что его сын тоже не ликом шит. Вед по чину, хоть я и представлялся простым сотником, у меня под командованием было тысяча солдат, что автоматический поднимало меня на уровень полковника. А когда он спросил, почему в моих рядах так много саксонцев и даже русских, пришлось ему ответить. Это только малая частица из тех пленных, которых мы с паном Жемецким захватили за последние пол года. Они решили стать солдатами нашей армии и даже дали присягу Таду. Много я ещё рассказал моему отцу. Особенно после того, когда мы выпили по второй бутылке муалвезеи. Но как только я понял, что он больше слушает, чем говорить, я отпросился и спел с Анастасией Пьянковой пару романсов на русском и литовском языках. Потом мы долго обсуждали с щведами, когда во время песни должны звучать дудки и цимбалы, пока не разошлись по квартирам спать.
   Утром, ещё перед рассветом, я выскользнул из под руки служанки дяди Авраама и выбежал во двор для гимнастики. Вскоре ко мне подсоединились и остальные сотники. Холодок последних ноябрьских дней и медитация в движении, превосходно выгонял остатки похмелья у тех, которые вчера налюлюкались. Последних ждало ещё купание в пруду. После этого последние пьяницы или совсем отрубались, или становились в строй совершенно трезвыми.
   Закончив разминку, мы пошли посмотреть как идут дела у ополченцев. Из далека мы почувствовали запах полевых кухонь и вспомнили о том, что господам офицером тоже следует подкрепиться. Придя мы увидели, что проблемы никуда не исчезли, а наоборот разрастаются снежным комом. Группа шведских офицеров, требовала, что сперва накормили их солдат, а только потом наших. По крайней меры, я так понял из бессвязных слов их переводчика.
   Хорошо, что переговоры вёл Алесь, а то я бы три раза прирезал и офицеров, и переводчика. Особенно, после того, как я заметил, что он сознательно коверкает наши ответы, но долго ждать развязки не пришлось.
   Когда Алесь заметил, что прикомандированный к напыщенный писарь, на потеху шведам в очередной раз обозвал его ослиным сыном, он спокойно продолжил:
   - Повторяю, господа! Ваш интендант должен принести мне списки, сколько солдат прибыло с вами в наши края, сколько и какой пищи требуется для вашего довольствия. Также количество коней и слуг с обоза. Тогда мы с ним договоримся в которое время суток и каждая ваша сотня будет принимать пишу. Анархии среди своих союзников мы не потерпим, и если ты, ещё раз переведёшь мои слова не правильно, я отрежу тебе уши!
   Я начал улыбаться, слушая синхронный перевод. Бедняга писарь не понял в какую ловушку его заманивает.
   - Этот сын осла и грязной литовки, просит униженно нашего интенданта, принести ему списки нашего доблестного полька, чтобы он смог на коленях принести каждому из вас по чарке водки и кусок хлеба. Также, этот длинный деревенщина хочет знать сколько у нас лошадей, наверно надеясь, что сможет подпустить к ним своих сестёр для осеменения. И ещё он просить меня переводить правильно...
   Писарь даже не успел понять, как он влип, а Алесь уже отрубил саблей ему обе уши. Скорость его движении настолько ошеломила шведских офицеров, что когда он подбросил им в ноги кровавые обрезки, они слушали его монолог в тишине. Алесь повторил, всё раньше сказанное на чистейшем французском языке и добавил, что если господа союзники будет упорствовать, то он самолично накормить их мясом предателей и сквернословов. Наши сотники откровенно издевались над ошарашенными шведами, а когда все присутствующие натянули на лицо платки с весёлым Роджером, показывая, что мы готовы убивать...
   Половина дня потом прошла в бумажных разбирательствах, но под конец договорились. Две из наших троих полевых кухонь переходит в распоряжение Шведского полька, а наши интенданты научит пользоваться ими шведских поваров. Особенно этим был доволен мой папаша. Он облазил это ноу хау со всех сторон и только цокал языком от удовольствия. Я скрипя сердцем смотрел, как мы отдаём ещё одну новинку в руки 'друзей'. Скоро все армии мира ознакомится с таким простым приспособлением, позволяющим сократить расход дров на растопку солдатского пайка, как и количество потерь при приготовлении еды.
   Остальная половина дня прошла в визитах к друг другу. Сначала мы пригласили шведских офицеров посмотреть, как проходить тренировки наших солдат и дать оценку боевой выучке. 'Друзья', как всегда, остались такими. При ответах на вопрос, заданы экзаменующим сотником любому из солдат о скорости и пути пули, они только кивали головами и смеялись. Но за то, когда сотня отобранных снайперов сумела сделать по три выстрела за минуту и почти все они достигли своих целей в сотню метров, они приуныли. Ещё бы, искусство расслабляться и выстрелить в одно время с выдохом, дано не каждому. На следующий день мы наметили состязания в выправке и владении штыком нашими ополченцами. Шведы же обещали нам показать своё умение и видя, как у них устроена гарнизонная служба, мы поняли, они очень серьёзные соперники.
   Вечером я с Алексеем выиграл в карты у папашы обещание, что его солдаты не будут буянить. Пока он в задумчивости тасовал карты, я сумел отдать приказ о ночной страже. Теперь в городке всю ночь будет патрулировать смешанные наряды, где к двум шведским придаётся трое литовских солдат. А то я знаю горячую кровь наёмников. Скоро они захочет по бабам пройтись, или взять себе всё, что плохо лежит. Разговор с отцом не клеился. Я был всё ещё зол за вчерашнее, а он молчал. Хорошо, что Андрей сумел разговорить его помощника, о победах шведского оружия.
   А их на пути полка моего папаши накопилось не мало. Успел отметится и в Дании и в битве при Нарве. Так, что я слушал о победах Северного Льва очень внимательно, отметив с какой любовью отзывается о нём шведские солдаты. Я даже разрешил этому капитану чуточку отыграться, настолько много важной информации получили от него.
   А утром нас ждала ещё одна пренеприятнейшая новость. Во время проверки построившихся солдат в деревню ворвались уставшие посыльные. Так мы узнали, в какой беде оказался наш брат и где он собирается дать бой своим врагам. Отдав бразды правления Алесю, я вскочил на лошадь и поехал к шведскому лагерю. Отца со всем его штабом, я застал за утренней молитвой, которая длилась непозволительно долго. Мне разрешили говорить только после последней проповеди пастора. Коротко описав создавшиеся положение, я попросил прийти нам, как к союзникам, на подмогу.
   Отец усмехнулся и поведал, что его солдаты измучены долгим переходом и он может выделить мне только пару сотен солдат. Но когда услышал, что нам надо сделать за день марш в сорок километров, отказал и в этой помощи, сказав что его солдаты не выдержат такого, а уставшими он не хочет их бросать в бой. Но десяток конных офицеров для сопровождения, или, как я понял, для шпионажа он мне всё же дал.
   Вернувшись в наш лагер я увидел, как Алесь, проверяет утварь у саней. Вообше то мы собирались их использовать зимой, но постучав носком по скованной ноябрьским морозом земле, я понял. Наш тупоголовый, снова нашёл выход, как доставить пушки с ядрами вовремя на место предполагаемой битвы. И мы начали марш бросок в сорок-пятьдесят километров. Дома мы оставили триста самых молодых наших солдат, всё же они не сумеют выдержать такого темпа, так пусть хоть за порядком присмотрит и поможет в обустройстве нашим 'союзникам'.
   По дороге мы увидели плывущую баржу с обозом отца Игнация. Алесь с двумя сотней своих воинов согласился остаться и присмотреть за безопасностью будущих школяров и священников. Всё же оставшиеся дома шведы беспокоили умы многих из наших рядов. Особенно тех, у кого там оставались семьи.
   Уже с далека мы услышали звуки боя. Догорающая изба давно показывала нам направление, а местные проводники и наши разведчики рассказали всё о том, что происходило здесь до нашего появления. Тадас уже успел отбить две атаки и теперь всё показывало на то, что главные у врагов решили не испытывать судьбу и напасть всеми силами как только рассветёт. Проблемой было невозможность дать знак ему, не предупредив при этом противников. После короткого совета со всеми офицерами, мы выдвинулись на исходные позиции окружая кольцом западный и северный край спокойно отдыхавших казаков. Врагов было больше чем нас, и у них было одно преимущество. Узнав нас они могли вскочить на свои лошади и сбежать, а тогда ищи ветра в поле. Так что план пана Жемецкого стянуть их все силы боем, выглядел самоубийственно, но гениально.
  
   Утренний холод пробирал до костей. Многие из нас успели вздремнуть по часику, другому, но большинство уже давно было на ногах и разминало мышцы. Выспаться мы успеем когда всё закончится, или на том свете. В серой мгле наступающего утра я смотрел в бинокль, как в низу начинают шевелится конники. А что это, своих вьючных лошадей они оставляют на месте под присмотром нескольких стражей? Я показал пальцами на них Тарасу и кивнул. Десятка его пластунов затянула на лицу маски и растворилась во мгле.
   Казаки в низу начали медленно двигаться в сторону укреплении наших друзей и я два раза прокаркал вороном. Вскоре они уже начали ускорять своих скакунов и я, смотря как мимо меня проходят ровные шеренги моих бойцов, поднял в верх красный флажок. Как только послышался дружный залп защитников баррикады, заработали и наши пушки, но это уже не могло сдержать скачущих в низу лавин. Из-за порохового дыма я не мог видеть, что твориться на восточной стороне, но на севере, где по моему располагался штаб людей, решивших бросить нам вызов, начал твориться сущий ад. Наши шеренги как раз прошли бывшую стоянку казаков, где диверсанты Тараса вбрасывали в Неман последних трупов, ещё через сто метров, они припали на колено, и двумя залпами сделали свой первый выстрел на этой бойне.
   Тут даже самые безбашенные казаки графа де Страцен поняли, что в дело вступила третья сила, и этой силе очень не нравится их присутствие на литовской земле. Самая глупая часть из этого сброда решила напасть на нас, но те, которые сумели извернуться от пуль, полетевших в них, напоролись на наши штыки. Прописная истина, что конь боится препятствии оказалась правдой. Увидев тройную сплочённую шеренгу, они упирались, изворачивались и сбрасывали своих седоков. Посмотрев как враг в панике бежит, попадая в ловушку перекрёстка, я повернулся к сопровождающим меня шведским офицерам и спросил:
   - Господа, а не хотите, ли вы присоединиться к охоте за неверными татарами? - И махнул рукой с красным флашком.
   Все две сотни наних драгунов вытащили сабли и дружно выступили на работу. Скоро мы обогнули поле, в котором шевелились мёртвые и раненные кони и лошади. Подъехав к нашим укреплениям, я увидел как Тадас расспрашивает пленных казаков. Заметив меня, он крикнул:
   - Километров, через десять пятнадцать отсюда на восток в наше направление движется их обоз с десятью пушками и амуницией. Попробуй захватить его, только осторожно! Не дай им подготовиться.
   Легко ему было говорить. Как только мы увидели обоз, около пушек уже шевелились люди и только моё везение не дало им успеть подготовиться. С отступающими по лесной дороге казаками, шла и паника с неразберихой. Слух о шведском войске, это они наверно об этих десяти офицерах, у которых были очень хорошие кони, опережал нас. Я за это время успел уже поломать шпагу об спину очередного убегающего противника, потому успевшего уже поднять горячий факел к фитилю пушкаря вырубил ударом ноги. Остальная прислуга намёк поняла и спрятавшись под возами или просто упав на землю, начала молить о снисхождении. Бойню остановил появившийся пан Жемецкий. Выбрав из нас сотню, он приказал мне вернуться и заняться сортированием пленных и трофеев. Сам он остался разбираться с обозниками, расспрашивая их о судьбе графа де Страцен.
   Лучше я бы тогда его не послушался. Когда на другой день, рассортировав трофеи и пленных, мы собрались домой, узнали о пропаже Тада. Сутки мы ещё рыскали по округе, ища следов и расспрашивая жителей местных деревушек, пока не узнали, что группа гайдуков проскакавшая на бешеной скорости вчера вечером через Кедайняй, везла с собой несколько пленных. А среди скакавших тон задавал человек, чертовский похожий на школяра Вильнюского университета.
   Пришлось вернуться к обозу и отдать приказ возвращаться домой. Тут не обошлось без измены, потому что сам граф де Страцен, тяжело раненным находился между пленниками и не мог устроить засады. Кто это был, придётся ещё узнать, а сейчас я смотрю на повозку, на которой лежит раненый Андреас Вайтман и обдумываю план, как мы можем выйти на след похитителей.
  
   Информация из будущего
  
   Эта маленькая стычка Северной войны стала знаменита из-за поэмы 'Битва около могилы Гедимина'. Оказывается по легенде именно в этих местах, по старинной легенде, крестоносцы впервые применили стрелковое оружие, убив из него великого князя Гедимина, что по выводам компетентных учёных, имеющимися у них документами полностью отвергается.
   Но знамениты поэт XVIII века Тарас Великолепный использовал в своей эпической поэме это поверье, чтобы воспеть мужество триста воинов, задержавших сорока тысячную армию безбожных татар.
  Цифру эту историки опровергли уже в начале следующего века и под конец остановились на списке в два полка украинских казаков и личной гвардии графа де Страцена общим числом около две с половиной тысяч.
  
  
   Якоб Смушкевич
  
   Десятник стражи осмотрел молодую девушку, ещё недавно наводившую ужас на весь Вильнюс, и продолжил:
   - Так ты отказываешься подтвердить, что при помощи колдовского умения проникла в келью к достопочтенному учителю теологии и хотела его убить?
   И даждавшись кивка теолога, приказал кату:- Покрутите ещё колесо!
   Всё это ему не нравилось, но приказов начальства никто обсуждает. Последний наезд казаков графа де Страцена перевернул весь Вильнюс и отнял жизнь двух его товарищей. Стражник поблагодарил бога за то, что дела его задержали и он не смог присутствовать при аресте теперешнего главы города. О конфузе Теолога, вместо намеченного мальчика получившего разъярённую фурию говорили все кому не лень. Но Конрад и Нестор, помогавшие спеленать незадачливого мужелюба, пребывают в другом мире, а сам Якоб видя, как бесится новый мэр, держал язык за зубами. Он то знал, что за сторонниками победившего при помощи казаков толстяка, уже началась настоящая охота. И то, что теолог бросив в застенки несколько девушек из свиты молодожёнов Ковачей, вассалов Сапеги, собрался обвинить их в колдовстве и спалить на костре, его совсем не радовало.
   Голова девушки, уже побритая на лысо, только безмолвно качнулась в сторону. Якоб ещё раз подивился силой воли простой мещанки. Две недели он меняясь с отцом Домиником расспрашивал и уговаривал её признаться в колдовстве и всё спотыкалось о полное пренебрежение. И когда наконец им удалось сломать одну из пленниц, даже тогда она усмехнулась и ответила, что с пани Уршулой Саколинскайтей она познакомилась только здесь в Вильнюсе, когда упомянутую паненку выпустили на свадьбу кузины из Кражяского монастыря Святой Котрыны, по разрешению самой аббатисы. И тогда он увидел первые признаки одержимости у теолога. Услышав эту опровержение, он бросил все городские дела и в первый раз лично присутствовал при допросах где, нарушив все судебные законы, собственноручно выжег знак воровки на плече девушки. Безумец хотел проделать эту операцию и с другими пленницами, но тут вступились десятник с отцом Домиником.
   - Выжигать знак воровки имеет право только городской кат, иначе это самоуправство, недостойное официального лица. Потому пусть мэр сначала найдёт его, и только потом приступит к пыткам и карам.
   Теолог тогда серьёзно перетрусил и только замечание, что отдав пленниц в руки казаков, сделает из них мучениц, а не преступниц сдерживало его. И вот после пары недель продолжительных поисков, достав от куда то дипломированного ката, он снова появился на допросе. Якоб видел как учёный муж, написавший несколько гимнов в честь Святой Девы Марии, обошёл молоденькое нагое тело и тыкал в выбранные точки иголки, постоянно сверившийся с изображением поделенного на разные круги человека в пергаменте. Запах мочи и испражнении разом наполнил камеру, но испытуемая только замычала, прокусив до крови свою губу. Кат приказал принести деревяшку для рта, потому что опасался возможности ведьмы откусить себе язык.
   Наконец послышался условный стук в двери и стражник, ударив теолога в висок, быстро вырвал защёлку из замка. Об одном он молил;- чтобы отец Доминик не успел убить испытуемой. И какого было его изумление, когда, отскочив от ворвавшихся людей в сторону увидел, как этот борется с катом, стараясь не дать тому использовать длинный нож. Когда вбежавший впереди всех Ольгерд Ковач ударом ноги отправил ката в небытие, остальные его солдаты спеленали всех пленных и писаря в придачу.
   Тут Якоб увидел сцену, которую по совету Алеся Родригеса можно было бы описать в поэме о дружбе и предательстве. Шляхтич окинул израненное тело девушки своей накидкой и, прижав к себе, повторял:
   - Илонька, прости ради твоей с Анной Марией дружбы, что мы не могли прийти раньше! Прости и проси у нас всего, что хочешь!
   Ответ, который услышал стражник, был очень странным:
   - Я знала, что пан Жемецкий пришлёт за мной своих рыцарей: - промолвила замученная девушка.
   Десятник весь сподобился ушку в потайной комнате заведения Ольги Тониной, к которому прилипал, захотев услышать, как хвалятся удачным ограблением очередной любовник из ворья. На его глазах творился очередной заговор против короны, и он должен был о нём знать. А тут ещё отец Доминик, которого до этого считал цепным псом Теолога, вдруг начал приказывать заговорщикам, говоря, что по соглашению между Профессомм и Тадеушом Жемецким, преступники против веры Христовой, подлежат только тайному суду церкви, и ката с теологом надо отвезти в Расейняй, к Жямайтскому епископу.
   Тут на его плечо опустилась рука старика Гецевича.
   - Стражник, перестань подслушивать! Знай! Есть много тайн на этой земле, которые грозят тебе смертью! Так почему нам не выпить бочонок вина в твоём имении?
  
   Несколько недель спустя.
   Имение Десятника Якоба Смушкевича
  
  
  
  
   Стражник налил себе кружку вина, и через силу выпил. Пришла пора задать отцу Доминику главный вопрос. - Так чего они же достигли, участвуя в перевороте? Шведы ведь спалили Вильнюс, а сотни воинов сейчас сидят в его имении и ничего не делают, что бы остановить это безумие. И только заступничество Олгерда Ковача не позволяет, этой ораве наёмников изнасиловать и вырезать всё, что шевелиться в окружении несколько сотен вёрст. И все они задаются вопросом, что с ними станет? Так чего они достигли?

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"