Аннотация: Просто байка про перевоспитание ушлого дельца, или почему категорически не рекомендуется обижать ведьм.
- Купи, красавица, башмаки!
Девушка, почти девочка, нерешительно замедлившая шаг у прилавка, была невысокого роста, худенькая, с остреньким чистым личиком. Из-под длинной челки на предложенный товар с сомнением смотрели большущие зеленые глазищи, растерянные и наивные. Небось дочка какого-нибудь знатного вельможи - одежда хоть и простенькая, без изысков, а ткань хорошая, добротная, да и ручки нежные, ухоженные, домашней работой не нагруженные. Как завещали пронырливые покровители торговли Мерк и Герм, грех такую не облапошить. - Кожа мягкая, вышивка богатая! Подругам на зависть, жениху на радость!
- Мне бы сапоги нужнее, для дела... - теребя пальцами одной руки кончик длиннющей смоляной косы, робко перебила девушка. Другую она держала за пазухой - верно, кошель там прячет, подальше от загребущих лап карманников.
- Выбирай, покупай! - Васюткин широким щедрым жестом обвел прилавок, ловко подхватил невзрачную серо-зеленую пару, лежащую в дальнем углу, чтобы не отпугивать покупателей. - Хочешь эти возьми, пять серебряных цена. Ты не смотри, что вид неказистый, для путешествий лучше не сыщешь - дриады шили. Из шкуры змея болотного, что василиском зовется, на меху ральки - в слякоть сухо, в холод тепло, в жару ноги не потеют. Вовек не сносишь!
- Пять серебряных дороговато, - с сомнением покачала головой девушка, рассеянно щупая обувку.
- Да ты примерь, красавица, - Васюткин видел, что клиент почти попался на крючок, осталось грамотно дожать. - Коли по ноге придутся, эх, была не была, скину до четырех.
***
Бросив на землю дорожный мешок с драгоценными цветами папоротника, Веселина сидела на опушке леса и с досадой рассматривала лопнувшую подошву. "Дриадские" сапоги не выдержали первого же полевого испытания. И злиться-то надо прежде всего на себя: догадывалась ведь, что обманывают - явно жуликоватый вид был у барыги. Но оробела в который раз перед чужой нахрапистостью, потерялась, дала заболтать - вот и предсказуемый результат.
Сколько не твердила себе Веселина, что увереннее надобно себя держать, наглее, юная ведьма, легко способная сладить с творениями земными, водным и небесными, с тварями разумными общаться до сих пор не научилась - была слишком доверчивой, оттого и страдала. С виверной той же, с вурдалаком понятно что делать - коли встретился с кровожадным зверем, бей наверняка, не раздумывая. Лешак, водяной, морок - с этими ухо востро держать нужно, вечно путника запутать хотят, подшутить, не со зла, от природы нрав таков просто. Феи и вовсе безобидны, их только цветочки-кусточки интересуют.
А у людей на уме что, ужели разберешь? Иной говорит ласково, сочувственно, а сам козни за спиной строит. Другой резок, суров и требователен, но искренне добра желает, просто не умеет выразить. Третий обманет, не нарочно, а по неведению... Еще бабка-ведунья, учившая ее колдовским премудростям, наказывала не судить книгу по обложке а человека по делам сиюминутным, не выяснив причин. Как тут неопытной понять, кто прав, кто виноват? Может, лавочника и самого надули.
Веселина зачаровала сапог, обулась, встала и направилась к видневшемуся вдалеке городу. Как купец баял? "Век не сносишь"? Значит, гарантийный срок еще не вышел.
***
Сидя за столиком в полупустом городском трактире, купец Васюткин не спеша потягивал бормотуху, дожидаясь заказанной курицы с овощами, и благодушно поглядывал на остальных посетителей. Хорошее настроение было вызвано удачной седмицей, пополнившей кошель торговца определенным количеством звонких монет. На ярмарке удалось сбагрить практически весь товар, остатки ушли в Общество Милосердия (негоцианту тоже не чужда благотворительность!) за полцены, то бишь вдвое дороже закупочной. Даже те страховидные сапоги, которые Васюткин уже собирался выкинуть, пристроились с выгодой.
- Здорово, дорогой! Хорошо, что ты в наших краях объявился! Дело есть! - за стол беспечно плюхнулся давний знакомый, бывший конокрад, а теперь известный конезаводчик Кобылин.
- Какое дело? - скептически уточнил купец, предусмотрительно отодвигая блюдо с подкопченными свиными хвостиками, шедшими закуской к бормотухе, подальше от загребущих рук.
- На десять голов, сорок копыт и сто златых! - заговорщически понизил голос приятель. - Получил заказ на жеребцов ратвийской масти...
- Где ты их достанешь? - изумился Васюткин. Чистокровные черные как ночь кони привозились из далеких южных ханств, считались большой редкостью и стоили баснословно дорого. На продажу шли исключительно жеребчики, так что местным заводчикам оставалось только грызть локти от досады.
- Ратвийцев, у меня, конечно же, нет, - беззаботно отмахнулся Кобылин. - Зато есть отличнейшая черная тень, друидская, крепко схватывает, даже воды не боится. Три сребра отдал за ведерко, между прочим. Перекрасим моих кляч...
- Шутишь, - разочарованно протянул купец, теряя интерес к беседе. - Слепой и то подделку отличит.
- Э, нет. Ты дослушай сначала. Заказчик-то гном! Когда это низкорослики в лошадях разбирались? Им любая сойдет, лишь бы цвет нужный.
- И зачем ему кони потребовались? Да еще такие ценные, - скептически уточнил Васюткин, по-прежнему сомневаясь. Запах денег он чуял безошибочно, но уж больно подозрительной выглядела вся эта история. - Тележки в шахтах возить?
- Кто его разберет? Может, в дар кому-нибудь, эльфам, например - они давно мирный договор подписать пытаются. А может, для престижу. Не слышал анекдот, как гномий посол в прошлый раз к королевскому двору на ослиной упряжке приехал? Давай расскажу... Тебе что надобно, девочка? Заказывать ничего не собираюсь. Милостыню тоже не подаю, - Кобылин подозрительно покосился на несмело приблизившуюся Веселину.
- Я... к нему, - девушка запнувшись, кивнула на купца. - Вы мне вчера сапоги продали, а они лопнули сразу же.
- Может, продал, а может, нет, - лениво отозвался барыга. - Я всех покупателей в лицо помнить не обязан. И вообще, порвались и порвались, чего ты от меня-то хочешь?
- Есть претензии, градоначальнику жалуйся, - безразлично отвернулся Васюткин, прекрасно понимая, что пигалицу в мэрии, скорей всего, попросту проигнорируют, а даже и примут заявление, ему без разницы - завтра поутру коммерсант собирался покинуть городские стены.
- Иди-иди, девочка, - замахал руками Кобылин, окончательно сбивая Веселину с толку, заставляя отступить. - Не видишь, серьезным разговором люди заняты. Не мешай! - и повернулся к собеседнику. - Ну, берешься? Десять золотых тебе за то, что на подхвате побудешь, антураж создашь, так сказать - гномы народ недоверчивый, на одиночку с опаской смотрят. Компаньонов втягивать не могу, сам понимаешь, репутация. А ты человек пришлый, кочевой, сегодня здесь, завтра за тридевять земель...
Трактирщик, лениво натирающий стойку, проводил сердито насупившуюся девушку взглядом, мельком посмотрел в сторону оживленно обсуждающих детали предстоящей аферы приятелей и укоризненно покачал головой. Зря они ведьму обидели, ох, зря.
***
Седой кряжистый гном с приятным добродушным лицом старательно делал вид, что разбирается в лошадях - восхищенно цокал языком, щуря подслеповатые глаза, с загадочным видом заглядывал в зубы и под брюхо, ощупывал взбрыкивающие от такой наглости ноги и неустанно повторял.
- Хороши! Ах, хороши!
Кони, и правда, были как на подбор - высокие, статные, с длинными вычесанными хвостами, иссиня-черные, оттенка бархатной южной ночи. Держащиеся в стороне, Васюткин и Кобылин довольно перемигнулись - славно накануне потрудились.
- Тьма-звери! Уважили старика! - гном напоследок восхищенно провел широкой огрубевшей от работы ладонью по лоснящемуся вздрагивающему боку ближайшего трехлетки. - Давайте скорее проследуем в контору, господа. Оформим бумаги честь по чести.
Один из молодых гномов, сопровождающий почтенного старика, резво сорвался с места и, забавно перебирая коротенькими ножками, побежал вперед подготовить необходимые документы. Второй, судя по внешнему сходству то ли внук, то ли племянник покупателя, расторопно предложил старцу локоть. Практически повиснув на помощнике, гном тяжело пошаркал в сторону роскошного двухэтажного загородного особняка, на заднем дворе которого, собственно, и происходил смотр товара. Жулики следовали за ним в трех шагах, стараясь слишком явно не демонстрировать раздражение медлительностью клиента и его непрерывным восторженным бормотанием.
Выскочившая из кустов сирени черная взлохмаченная кошка, одним длинным прыжком пересекла дорогу пред ползущей с черепашьей скоростью процессией и скрылась в дикорастущем малиннике. Гном остановился, удрученно покачал головой.
- Неудача-то какая! Господа, с прискорбием вынужден сообщить, что на сегодня сделка отменяется.
- Почему? Вас не устраивает товар? - недоуменно осведомился Кобылин, пристально вглядываясь в лицо клиента. Неужто малорослик догадался о подлоге, и просто потешался над самоуверенными мошенниками.
- О, товар исключительный! И мне ужасно неудобно просить вас об отсрочке, - гном был искренне расстроен. - Но видите ли, черная кошка, перебегающая дорогу, означает жуткое несчастье - не лучшее время для заключения любых договоров... Чтобы компенсировать неудобства, я могу предложить Вам нынешней ночью остаться гостями в моем доме. И, конечно, десять золотых сверху к означенной цене.
- Полноте, уважаемый, нам ли верить в бабкины сказки! - нарочито весело осведомился Васюткин, сдержав злость - покупатели, способные выложить сто золотых монет, встречаются редко, а потому имеют право на определенные причуды.
- Молодежь-молодежь, - гном мудро улыбнулся. - Не нюхали вы еще жизни, не знаете, что старших слушать надо. Бабка, она плохого не посоветует!
***
Погасив окна, мирно спал особняк. Шелестел ветер в траве, трепал листву, взъерошивал солому на крыше конюшни. Фыркали и переступали кони в стойлах. Горела всевидящим оком полная луна в небе. Устроившись на ограде, Веселина беззаботно покачивала ногой и что-то тихо, про себя напевала.
Качественную друидскую краску вода не брала, а вот ведьмина магия очень даже.
***
- Что ЭТО?! - тихий вкрадчивый голос и тяжелый исподлобья взгляд гнома, обращенный в сторону дельцов, казалось, мог воспламенять, заставляя вспомнить предания о ярости и несговорчивости подгорных воителей. Его соклановцы незаметно и быстро окружили прохвостов, отрезав им пути к отступлению.
Причина дурного настроения старика была очевидна. "Ратвийские" иноходцы за ночь внезапно и резко "полиняли", обретя не приставшую благородным жеребцам окраску - рыжую, грязно-серую, каурую, да еще и в черных подтеках. Застеленная в стойла солома, наоборот, траурно потемнела.
Кобылин затравленно озирался, словно вор, в кой-то веки пойманный с поличным на месте преступления. Даже более закаленному Васюткину свело лопатки от насупленных угрюмых взоров, не обещавших ничего хорошего.
- Судья разберется, где тут подлог, - многозначительно пообещал гном, и не обращая внимания на возмущенный треп барыги, пошаркал к дому, оставив приятелей на попечение молчаливых недружелюбных помощников.
Может, градоправитель и проигнорировал бы жалобу юной колдуньи, но на обращение достопочтенного Норга эр'Форта, уважаемого главы одного из семи гномьих кланов, он среагировал молниеносно, отправив в загородную резиденцию своего личного помощника. Тощий невзрачный тип с бледным вытянутым лицом, на полчаса пропал в конюшне, едва ли не облизывая и обнюхивая жеребцов, подозрительно воспринимавших подобные знаки внимания, а потом предложил незадачливым дельцам прокатиться до городских казематов. Приглашение убедительно подкреплялось хмурыми лицами стражи и не менее мрачными гномов, которые с радостью бы сами проучили обидчиков, а потому отказу никак не подлежало.
***
Васюткин с угрюмым видом наблюдал за погрузкой мешков с солью, про себя подсчитывая убытки. Гному, будь он неладен, седой паралитик, пришлось выплатить немалые откупные за мирное улаживание дела, плюс штраф в городскую казну за беспокойство, плюс тюремный залог - траты немало облегчили купеческую мошну. Да еще с Кобылиным разругались в хлам: пройдоха напрочь отказался возмещать ущерб, мотивируя, что вместе пойманы на паленом, вместе и ответ держать. Васюткин злорадно усмехнулся: слухи летят быстро, посмотрим, как конезаводчик запляшет, когда клиенты узнают о его проделках.
Сам барыга молвы не боялся. Как правильно заметил бывший приятель, сегодня здесь, завтра там - ушлый оборотистый человек всегда найдет, где монеткой-другой поживиться. Соль ту же, коли мелом толченым разбавить, один куль за два-три продать можно.
- Кыш! Пошла отсюда!
Черная кошка, назойливо крутившаяся рядом с телегой, шустро прыснула в сторону, увернувшись от пинка едва не споткнувшегося об нее помощника купца. Васюткин проводил ее безразличным взглядом, пожал плечами - в такую ненадежную вещь, как приметы, он по-прежнему не верил.
***
Проверок купец не боялся - главное вовремя сунуть кошель с десятком-другим звонких монет нужному человечку и торгуй себе на здоровье. На ежегодную Большую Ярмарку в Гойкин Лес народ из дальних краев приезжает, чуть ли не за триста верст товар везут. Инорасцев - эльфов, карликов, нимф всяких - едва ли не больше чем людей между рядов шастает. Причина проста: со времен последней войны лес так и не поделили, люди его своей территорией считают, дриады - своей, а на деле ничейная земля оказывается, налогом на прибыль не облагаемая, а потому среди купеческого люда популярная. Торги ходом идут, в толчее, суматохе не до тщательного изучения, а уж как успокоятся, разберутся - попробуй докажи, чья вина-умысел. Довольно потирая ладони в предвкушении прибыли, Васюткин вальяжно шествовал к оставленной у околицы подводе.
Неясный гомон в конце рядов, заставил его насторожится, ускорить шаг. У опушки леса собралась целая толпа народу, оживленно, с фальшивым сочувствием обсуждающая что-то невидимое пока купцу.
...Ой, батюшка Христе, утопнет, утопнет ведь...
... А лошадь, лошадь же?..
...Не, Матрена, живой, кажись...
...Да, не повезло кому-то... ну и ладно, у нас-то все в порядке...
Терзаемый нехорошим предчувствием, купец продрался сквозь сгрудившихся людей. Увиденное заставило его схватится за сердце, пошатнуться.
Помощник, мокрый насквозь, в тине и черных водорослях, угрюмый и злой, сидел на завалинке, выливая воду из сапог. Рядом у изгороди фыркала и перебирала копытами вздрагивающая кобыла с обрывками упряжи - короткая шерсть потемнела от влаги, с гривы и хвоста капало. Из заросшего озера, используемого в хозяйственных нуждах, торчал бок перевернутой телеги. На черной поверхности медленно расплывалось светлое меловое пятно. Драгоценная соль бесследно сгинула.
- Кошка черная, будь она неладна, все крутилась и крутилась рядом. Уж что ей, ненормальной, надо, не знаю - если мы сметану везли, аль рыбу-мясо, понятно, но соль чем ее привлекла?! А потом бестия чего удумала: вспрыгнула на воз и давай когти о мешки точить. Я ее шугануть хотел, а она как мяукнет - лошадь, глупая скотина, и понесла!.. Вот Вам Крест, нечистая сила тут замешана, не иначе!
-Убью! - пообещал купец, глядя на побледневшего помощника.
***
Выделанные шкурки, висящие стройными рядами, вызывали у Васюткина чувство мрачного мстительного удовлетворения. Особенно почему-то радовали черные, без единого прочего пятна. Знакомый чиновник, отвечающий за отстрел бездомных животных, лениво возводил башенку из ребристых медных монет, не слишком интересуясь, на кой давнему подельнику понадобился кошки. Денюжка приятно грела ладонь - и ему, служивому человеку, прибыток к зарплате, и подчиненным охотникам можно пару грошей сунуть от щедрот, чтоб меньше ворчали на начальство.
***
- Кролик! Настоящий ильвирский кролик! Госпожа, вы только пощупайте, какой мех - мягкий, теплый...
Васюткин сбился на полуслове - уж больно грозно и неприятно выглядел патруль городской стражи, целеустремленно направляющийся к его прилавку. Безуспешно молодящаяся дама, последние пятнадцать минут едва ли не с лупой изучающая манто, поджала губы и поспешно засеменила прочь. Юная девица в сопровождении чопорной гувернантки, утратив интерес, пошла дальше.
Не вдаваясь в объяснения, солдаты принялись громить лавку, безжалостно срывая с вешалок товар и сгребая в большие холщовые мешки. Двое молодцов заломили барыге руки, за попытку сопротивления отвесив ощутимый тумак, и потащили в сторону замка наместника.
Много позже, сидя в канаве за городскими воротами, провоняв насквозь паленой шерстью прилюдно сожженных шкурок, Васюткин ощупывал синяк под глазом и поминал недобрым словом и самого наместника, и дочурку его истеричную, кошколюбку кривую, опасаясь вызвать гнев которой стражи поспешили уничтожить липового кролика, а попробовавшему возмутиться купцу надавали по шее. Особенно доставалось на орехи таинственной доброхотке, нашептавшей надзору о истинном происхождении товара.
И треклятой черной кошке, что, словно насмехаясь, безбоязненно улеглась в пяти шагах, смотря на купца немигающими янтарными глазами.
***
В конец доведенный преследующими его неудачами, разумник и атеист Васюткин сидел в мрачном шатре леди Вьены, известной колдуньи и прорицательницы. Гадалка, закрыв глаза, медленно водила облепленными массивными перстями пальцами над курящейся ароматным дымом жаровней и трагически шептала.
- Вижу... вижу... проклятие! Коль кошка черная дорогу перейдет, не видать Вам в делах удачи...
- Это я и без Вас знаю, - теряя терпение перебил делец. - А можно как-нибудь избавится от...- он пощелкал пальцами, подбирая слова. - кошки вредоносной этой? Заплачу, не обижу.
- Шустер ты, дорогой, - насмешливо прищурилась гадалка, переходя к спокойному деловому тону. - Которая ведьма проклятие наложила, той его и снимать. Поговорили бы начистоту, обсудили - вдруг недоразумение какое. Почто честному человеку, - оракул иронично выделила слово, - напрасно страдать.
Васюткин досадливо вцепился в бороду. Знал бы, что ведьма, да еще правдолюбка - ни в жисть не стал бы с той девчонкой зеленоглазой связываться, пропади пропадом окаянные сапоги! Только где теперь колдунью сыскать? Уж поди и забыла. Женщины, они обидчивые, вспыльчивые, но на память короткие - прокляла, и из головы выбросила. А купцу погибай, разоряйся!
Торговец решительно встал. Зазря он к гадалке энтой явился, ничего путного не сообщила, мошенница, только в траты лишние ввела.
- В Престол церковный жаловаться пойду! Ишь распоясались нынче ведьмы - что хотят, то и воротят! Костров на них нету!
- Идите-идите, - оракул придирчиво изучила перстни на пальцах, разочарованно цокнула языком, обнаружив выпавший самоцвет. - Только я Вам и без дара сказать могу: лучше предупреждению внять и урок усвоить. А то Престол и о жеребцах "ратвийских" спросить может, и про соль меловую, и про доски, древоточцем изъеденные... Престол он страсть как жуликов не любит.
Купец побагровел и, не прощаясь, выскочил из шатра, словно клюнутый петухом в энто самое место. Тихонько звякнув кольцами, ширма отодвинулась в сторону, из подсобки показалась усмехающаяся Веселина.
- Довольна? - гадалка обернулась к подруге детства.
- Вполне. Спасибо за помощь.
- И кой бес прохвост тебе сдался - время-силы тратить? Сколько мошенников кругом - разве всех перевоспитаешь!
Ведьма встала на четвереньки. Мгновение спустя на прорицательницу с пушистой морды смотрели два зелено-желтых глаза с узкими вертикальными зрачками.
- Скажем, я верю в добрые дела и воздаяние по справедливости.
***
Черная взъерошенная кошка перебежала дорогу перед медленно тащащейся воловьей упряжкой, напоследок лукаво подмигнув хозяину оной ядовито-желтым глазом. Купец Васюткин, убежденный прохвост и барыга, досадливо сплюнул, натянул поводья, заставляя лениво перебирающих ногами животных встать, и принялся сгружать на землю мешки с подгнившей пшеницей, которую собирался втридорога загнать на осенних торжищах в Порту.
- Ты чего это удумал?! - его новый подельник, не меньший плут и пустомеля, чем прежний, последние полчаса клевавший носом, встрепенулся, недоуменно посмотрел на решившего размяться товарища.
- Видел, кошка дорогу поперек перешла? - Васюткин раздраженно пнул один из мешков, на которые возлагал большие надежды пополнить мошну, пребывающую с недавних пор, после знакомства с одной мстительной особой, в плачевном состоянии. - Гиблое дело затеяли. Не выгорит ничего.
- Эх, ты! До седин дожил, ума палата, а в приметы, как простофиля, веришь! Где же твоя деловая хватка, брат?! - рассмеялся подельник. -Подумаешь, кошка!
- Не прав ты, брат, - купец со злостью оглянулся на куст, откуда за людьми внимательно наблюдали два не по звериному умных глаза. - Кошки, они тоже разные бывают.