Вера Доратникова : другие произведения.

Студент-таракан

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.00*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    История, рассказанная молодым и неопытным ассистентом великого мага Дурандарте, известного нам по сказке Карло Гоцци "Король-олень". Дурандарте продолжает творить чудеса в наше время под видом Дмитрия Евгеньевича Канарского - профессора одного из московских вузов. Молодой ассистент часто совершает ошибки, но в конце концов два волшебника помогают студентам - героям повести принять правильные решения и найти верный путь в жизни.

Обложка [Артафиндушка]

Вера Доратникова

Студент-таракан

Чиголотти (...). На этот раз, уважаемые синьоры, я пришел рассказать вам необыкновенные вещи. Ровно пять лет тому назад пришел в этот город Серендипп великий астрономический волшебник, который владел тайнами магии белой, черной, красной, зеленой и даже, кажется, синей.

Карло Гоцци "Король-олень"

Предисловие рассказчика

   Все события, изложенные ниже в скупой моей манере, являются чистой правдой, в чём могу заверить вас, ибо я был им свидетелем в пору моего ученичества у знаменитого астрономического волшебника, наследника магических школ великих Парацельса, Мерлина и Деда Мороза. Наставник мой известен всему миру под различными именами. В России, куда он в очередной раз попал в 1965 году, его знали как Дмитрия Евгеньевича Канарского. Я стал его ассистентом около десяти лет назад. Для Дмитрия Евгеньевича это был особенно плодотворный период творческой деятельности, начавшийся ещё в 1991 году ввиду перемен, с которыми в ту пору столкнулась наша страна. Дмитрий Евгеньевич любил работать с молодёжью. Славный волшебник верил, что в юных сердцах ещё можно посеять семена добра и веры в чудеса. Мой наставник никогда не терял надежды вернуть заблудших на путь истинный и действовал с присущим ему необъятным чувством юмора. Рассказ о студенте-таракане, который вы вот-вот начнёте читать, особенно дорог мне: я принимал в этой драме непосредственное участие. Незадолго до начала событий моей повести я принял так называемую "роль", чтобы скрыть магический дар за привычной обывателю личиной: поступил в аспирантуру к Дмитрию Евгеньевичу, который работал профессором зарубежной истории и специалистом по современным международным отношениям в одном московском вузе. Пожалуй, перейду напрямую к необычайной истории, что представляется вашему вниманию в моей художественной обработке. Заранее прошу прощения за нескладный слог; будучи магом астрономическим, я не принадлежу числу волшебников пера и слова. Узнайте же о событиях, виновником которых был мой справедливейший учитель.

I. Экспериментатор

   Константин Гвоздев, студент последнего курса гуманитарного факультета одного очень престижного московского вуза, проснулся не в своей постели и долго не мог понять, где находится. Над ноющей головой студента раскинулся скверно отштукатуренный сероватый потолок. Тело Гвоздева даже не думало благодарить хозяина за жёсткую кровать, на которой вдруг очутилось. Смирившись с болью в шее, Гвоздев несколько раз бессмысленно моргнул и воззвал к своей памяти. Воспоминания наконец сложились в единую картину, и Гвоздев пришёл к выводу, что находится в дешёвом отеле в городе Звенигород, достаточно далеко от своего дома. Привела Гвоздева в это место бесполезная интрижка с некой Кирой. Эта особа, модель из агентства госпожи Гвоздевой, матери нашего героя, часто участвовала в фотосессиях для журнала "Как одеваются будущие мамы". Журнал выпускался самым отстающим отделом крупного издательства Гвоздева-отца.
   Кира, несмотря на фотосессии, где она изображала будущую маму, выставляла себя роковой соблазнительницей. Этого мнения с ней никто не делил. Студент Гвоздев недоумевал, видя, с какой настойчивостью Кира добивалась интрижки. Девчонка, бывало, поджидала его у входа в фотостудию при издательстве "Гвоздев-Пресс". Закатит глаза, примет томную позу и шепчет: "Ах, Константин, мой темноволосый ангел, а я жду вас, только вас!" Гвоздева передёргивало от Кириного дурного артистизма. И вот наш студент со скуки привёз Киру в звенигородский отель, собираясь подшутить над ней: оставить одну и ни с чем - кроме, конечно, счёта за номер. Зная о Кирином пространственном кретинизме, Гвоздев заранее злорадствовал в душе. Звенигород всё же не ближний свет. План выглядел коварным. Но что-то подсказывало студенту, что этот чудный коварный план с треском провалился.
   Виной тому был коньяк, который Константин приобрёл в ближайшем к отелю круглосуточном супермаркете, чтобы затуманить мозги Кире. Пить в одиночку Кира отказалась, и Гвоздеву пришлось испробовать изумительный напиток вместе с ней. Коньяк оказался поддельным, о чём Гвоздев не сразу догадался, и организм студента, привыкший к изысканному дорогому алкоголю, под действием этого пойла сыграл с хозяином дурную шутку. Потому-то Гвоздев смутно помнил, что происходило после того, как они с Кирой выпили по первому бокалу коньяка.
   Гвоздев наконец восстановил во всех подробностях прошедшую ночь, нисколько его не впечатлившую, тяжело вздохнул и закрыл глаза, словно не желая видеть покрытый трещинами потолок. Нужно же было так позорно дать волю своим инстинктам! Из ванной доносился шум воды. Никто не наваливался на Гвоздева всем телом - как читателю удалось понять, довольно тучным для модели, - и Гвоздев, как всегда, здраво - рассудил: видимо, Кира моется. В этом Гвоздев усмотрел благосклонность провидения: можно было незаметно убраться восвояси. Но Гвоздев слишком поздно опомнился. Шум воды затих, хлопнула дверь и послышались медленные, тяжёлые шаги. "Идёт, идёт слонёнок!" - подумал Гвоздев, сел, готовясь дать настойчивой Кире отпор, и остолбенел. Тёмные круглые глаза студента Гвоздева округлились ещё больше. Он инстинктивно сжался в комок и натянул одеяло до самого подбородка.
   Вместо томной толстушки из ванной вышел худой старик. Он шаркал по полу ногами, на которых красовались немыслимые позолоченные туфли с загнутыми носками. Выглядел он как типичный волшебник из детских сказок: длинная белая борода, остроконечная шляпа, расшитый звёздами и планетами балахон. Нежданный гость устремил на студента Гвоздева взгляд из-под толстых стёкол очков. У гвоздевского научрука были точно такие же очки - родом из Советского Союза. От воспоминания о научруке Гвоздеву стало совсем зябко, и он натянул одеяло до самых глаз.
   Гвоздев был близок к истине: к нему действительно заявился сам Дмитрий Евгеньевич Канарский, правда, в непривычном студенту облике. Мастерство Дмитрия Евгеньевича оттачивалось веками, и он достиг небывалых вершин в деле перемены облика. Он мог показаться своим собеседникам кем только захочет: старичком-профессором или даже пышногрудой красавицей - и вводить в заблуждение толпы ничего не подозревающих обывателей. Гвоздеву в тот день повезло: он созерцал Дмитрия Евгеньевича в необычном обличье.
   - Славная паранджа! - глухим баском сказал волшебник, указывая на одеяло. - Ну-с, Константин, как почивали?
   "Откуда он знает, как меня зовут? - ужаснулся Гвоздев. - Неужели..."
   - Вы дедушка Киры? - осмелился спросить студент.
   - О! - с наигранным трагизмом отозвался старик. - Нынешнюю молодёжь вежливости, конечно, не учили. Мой юный друг, извольте первым делом ответить на мой вопрос, окажите мне услугу. Итак, как же вы почивали?
   - Неплохо, - пролепетал Гвоздев, всё больше убеждаясь, что перед ним дедушка Киры.
   - Какая неубедительная ложь! Вы не умеете лгать, Константин Михайлович.
   "Ему ещё и отчество моё известно, мама родная!" - пронеслось в голове у Гвоздева.
   - Так вы... - начал студент. Старик поднял длинную ладонь, призывая Гвоздева к молчанию.
   - Нет, я не дедушка Киры. Как бы вы отнеслись к мысли, что я и есть Кира?
   - Что? - вырвалось у Гвоздева. - Кира? Это не смешно!
   Бедняга Гвоздев был близок к обмороку. Волшебник пожал плечами.
   - Конечно, это не смешно, - убедительно сказал он и уселся на край кровати. - История Киры печальна, очень печальна. Я, знаете ли, не то чтобы волшебник, я экспериментатор. Провожу опыты с переселением души из тела в тело. В ходе опытов я пришёл к следующим выводам:
   Первый. Переселиться можно в мёртвое, но не разложившееся ещё тело, вдохнув в него жизнь.
   - Что за ерунда? - подумал вслух Гвоздев. Волшебник продолжал:
   - Вывод второй. Переселиться можно в бездушное тело. Живое, вместительное, но пустое за неимением души. Например, легче лёгкого воплотиться в любого гоголевского помещика, если только автор не задумал для того духовного возрождения. К этому методу я, однако, прибегаю не очень часто, потому что разработал третью опцию.
   - Я ничего не понял, а Гоголя в школе не читал, - признался студент.
   - Очень жаль. Но я бы попросил вас не перебивать меня. Вывод третий. Если в теле нет души или же душа в теле слабая, можно следить за ним и управлять им со стороны, например, указывать, что говорить и как поступать. Мне же не требуется тратить свою энергию на переселение в чужое тело, и я просто, как администратор компьютерной игры, наблюдаю за подопытными. При этом обладатель тела, если я того пожелаю, не будет помнить ничего из того, что происходило во время внешнего слежения. Иногда, правда, приходится вернуть эти воспоминания - в несколько изменённой форме, конечно, - моему подопытному. Всё зависит от частного случая.
   Возьмём частный случай с вашей Кирой. Я досконально изучил её и увидел, что у неё не имеется ни малейших признаков души, а духовного возрождения не намечается. Я вселился в неё (метод два), потому что мне нужно было сегодня поговорить с вами именно в этой замечательной обстановке. Но вы не бойтесь, с Кирой всё в порядке. Она и дальше будет работать в модельном агентстве вашей матушки. Пользуясь опцией три, я могу рассказать вам, что сейчас Кира спокойно едет отсюда домой. Она отлично помнит всё, что произошло нынче ночью, и эти события грели бы её душу, если бы бедная девушка таковой обладала.
  

II. Волшебники для масс и для элиты. Непроваленный концерт пианиста Пирожкова

   Гвоздев уже смирился с тем, что старикашка настолько осведомлён о жизни самого студента, его матушки и Киры. Гораздо больше нашего героя волновал другой вопрос:
   - И... как долго вы были в теле девчонки?
   - Неужели это вас так тревожит? - спросил волшебник. - Поверьте, моё пребывание в теле Киры нисколько не умаляет его поистине впечатляющих достоинств. Вы же не станете отрицать, что эти достоинства вас всё же интересовали?
   - Вы Дамблдор! - вскричал Гвоздев, поняв наконец, кого ему напоминает этот дедуля.
   - О что вы! - волшебник оскорбился. - У меня с этим персонажем - вымышленным, кстати, - почти ничего общего. Забудем о том, что он мёртв, а я жив. Во-первых, у меня более совершенные методы творения чудес. Во-вторых, я более избирателен в учениках. В-третьих, я прекрасный семьянин. В прошлом году у меня появился пра-пра-пра-пра... какой-то там внук. Сложно вспомнить, я, видите ли, тоже, как и вы, гуманитарий. Плохо со счётом - даже свой возраст вычислить не могу. О чём я рассказывал? Ах да, правнук... Славный карапуз родился, но способностей к магии у него нет. Так вот... В-четвёртых, у меня более изысканное чувство юмора.
   - Это я заметил, - пробормотал Гвоздев.
   - В-пятых, я полиглот. В-шестых, я космополит. В-седьмых, я с гораздо большим рвением, чем этот ваш Дамблдор, ухаживаю за собственной бородой. В-восьмых, я озабочен вопросами экологии. В-девятых... Да что уж там! Дамблдор и все прочие выдуманные самозванцы - волшебники для масс, я же - истинно элитарный волшебник.
   Гвоздев слегка покраснел: несмотря на весь абсурд ситуации, тщеславие студента приятно щекотал факт присутствия в гостиничном номере не простого волшебника, а истинно элитарного.
   - Как же вас зовут? - Гвоздев даже страх позабыл.
   - Можете называть меня Дурандарте.
   - Ду... как?
   - Ах, это мой итальянский псевдоним! Я и позабыл на пике вдохновения, что нахожусь в России. Если вам так сложно выговорить итальянскую тарабарщину, разрешаю звать меня просто - Дмитрием Евгеньевичем.
   - Но это имя-отчество моего научного руководителя!
   - Я предупреждал, что у меня изысканное чувство юмора!
   - Боже мой! - Гвоздев выпростал из-под одеяла руку и перекрестился.
   - Неужели вы относите своего научного руководителя к нечистой силе? - не унимался волшебник. - Что вы, ни он, ни, тем более, я не имеем дела с Воландом и свитой (хотя насчёт этого вашего Дмитрия Евгеньевича я всё-таки немного сомневаюсь). Я, если выражаться современным языком, фрилансер. Работаю независимо от сил тьмы и света. Но - справедливость ценю не меньше. Пожалуй, стоит поведать вам один случай из моей практики, он хорошо иллюстрирует моё представление о справедливости. Однако случай, сразу скажу, не очень удачный. Он изрядно подпортил мою карьеру.
   Волшебник уселся поудобнее и пригладил бороду.
   - Кхм... Говорит ли вам о чём-нибудь фамилия Пирожков? Не отвечайте, я знаю, что ответ будет отрицательным. Это прославленный пианист.
   - Пирожков? - переспросил студент, довольно равнодушно относящийся к пианистам. - Как же! Одна моя однокурсница клялась ему в любви. Говорит, послушала его выступление на открытии новой патриотической выставки и влюбилась с первой ноты.
   - Бедная девочка! - покачал головой волшебник. - Не советовал бы вам расстраивать её пересказом моей истории. Так вот, знайте, тщательный анализ показал, что пианист Пирожков абсолютно бездушен, о чём свидетельствует его игра. Отсутствие души нисколько не мешает господину Пирожкову с механической виртуозностью стучать пальцами по клавишам, пытаться быть эпатажным и упиваться плодами своей деятельности, которые заключаются во всеобщем признании и деньгах.
   На слове "деньги" Гвоздев неожиданно почувствовал интерес к пианисту Пирожкову и его бездушию. Студент весь превратился в слух, он даже позволил одеялу сползти от подбородка на плечи, приоткрыл рот и устремил внимательный взгляд на волшебника.
   - Разузнав всё о пианисте Пирожкове, - продолжал старик, - я понял также и то, что потеря души вовсе не связана с его альтруизмом. Пирожков не отдаёт душу почтительной публике. О нет, его душа застряла много лет назад в каком-то баре. Я её видел. Томится, сиротка неприкаянная, скоро совсем истончится и умрёт. Такое отношение к собственной душе неприемлемо. Он ведь даже не продал её дьяволу, просто бросил, как жестокий возлюбленный: мешала, видимо, жить комфортно. Я решил проучить мерзавца и вселился в него прямо перед концертом. Я надеялся сорвать концерт, барабаня по клавишам как бог на душу положит, играя какофонию, хаос. И что же? Провален концерт не был, это я провалился. К сожалению, я выбрал не самое подходящее время для срыва выступления, потому что приурочено оно было к открытию павильона современного искусства в одном музее. Моя жуткая игра на фоне мусорных инсталляций и красных квадратов слушалась очень гармонично и вконец убедила всех в гениальности Пирожкова. Понимаете! Я был оплёван. Мой план не осуществился, справедливость не восторжествовала, и у меня начался ужасающий творческий кризис. Однако, кажется, теперь он миновал. После сегодняшнего инцидента с Кирой я чувствую прилив сил и вдохновения. Согласны ли вы экспериментировать, господин Гвоздёв?
  

III. Древний род Гвоздевых

   Услышав фамилию "Гвоздёв", прозвучавшую из уст волшебника, студент чуть не задохнулся от возмущения.
   - Я никакой не Гвоздёв! - воскликнул он. - Я Гвоздев. Гвоздев, с ударением на первый слог. Это куда более изысканная, благородная фамилия. Именно так - я сейчас цитирую своего отца - достоин называться отпрыск нашего древнего рода.
   - Благородная? - переспросил волшебник. - По вашему лицу, мой юный друг, я вижу, что ваши предки были довольно низкого происхождения.
   Гвоздев насупился, но тут же бросился защищать своих предков - снова цитируя Гвоздева-отца: сам студент на такую возвышенную речь не был способен.
   - Пусть так. Но у меня необыкновенный род. Он ведёт начало от незаконнорожденного сына самого Марко Поло! Матерью нашего родоначальника была китайская девица лёгкого поведения. Когда он вырос и возмужал, за свой стойкий характер получил прозвище Динцзы - Гвоздь, чем и положил начало нашей фамилии. Переведена на русский язык она была несколькими столетиями позже. После долгих скитаний мои предки осели на территории Российской империи, в городе Благовещенск. Однако они недолго благоденствовали. После обстрела Благовещенска случилась резня на Амуре. Одному из моих предков удалось выжить: он спрятался от обезумевших преследователей в помойной яме и просидел там почти сутки, пережидая грозу. После чудесного спасения он крестился, принял русскую фамилию "Гвоздев", стал священником, женился на упитанной матушке. У них было десять детей. Самый младший и приходится мне пра-пра-прадедом. Он был гениальным предпринимателем. Эту черту унаследовали и мы с отцом.
   Волшебник внимательно выслушал Гвоздева и заметил:
   - Эта тяга к предпринимательству... её можно с первого взгляда различить в вас.
   - А то! - воскликнул Гвоздев. - Знали бы вы, как вдохновляет меня история отца. Прежде чем стать издателем - я тогда ещё не родился - отец жил под Москвой и торговал навозом. Потом он женился. Мама считала деятельность отца слишком "низменной", и ему пришлось переквалифицироваться на корм для собак. А затем наступили девяностые, и уж тут-то отец не упустил возможности обогатиться. И вот, скопив приличный капитал, отец открыл издательство, оно росло, приносило всё больше дохода, а в это время мой бедный дядя, брат моей матери... - Гвоздев выдержал театральную паузу. - Занимался спекуляциями с бензином на границе Латвии и России! Неужели он не мог придумать ничего пооригинальнее? Граница Латвии! Бог знает как его туда занесло из Чебоксар!
   - Ну, а вы молодой человек? - спросил волшебник. - Видите в себе наследника отцовского дела?
   - Знаете, я не люблю наше издательство. Я бы хотел, например, открыть крупный интернет-магазина... Ох, на самом деле у меня столько идей! - воскликнул Гвоздев, потирая руки и совершенно забывая о своём недавнем смущении и страхе.
   - Что же, всё это весьма похвально, - заметил волшебник. - Но у вас пока нет собственного бизнеса. Как говорится, лиха беда начало. Предлагаю вам стать моим деловым партнёром. Гарантируется: крупный заработок, частые командировки. Никаких особых умений не нужно. Вы заинтересованы?
  

IV. Сделка не состоялась

   Студент Гвоздев не доверял этому белобородому старцу, который ни капли не был похож на классического бизнесмена. Во всяком случае, внешний вид у волшебника был совсем не деловой.
   - Чем же вы занимаетесь? - усмехнулся Гвоздев. - Фокусами?
   - Вы чертовски правы! Фокусами. Вот смотрите.
   Тут волшебник двумя пальцами поднял с пола таракана - ибо таковые в изобилии водились в звенигородском отеле, - аккуратно насадил на булавку, прочёл в высшей степени странное заклинание (звучавшее следующим образом: "Пинне-нагель гуншаньян кальво цигенбок динцзы кабра куддельмуддель!") Затем волшебник вытащил из спинки таракана булавку, и в ту же минуту тело старика тяжело повалилось на кровать, прямо поперёк вытянутых ног Гвоздева. Зато таракан поднялся как ни в чём не бывало на задние лапки, передними помахал Гвоздеву и молвил человеческим голосом:
   - Вот, извольте-с, добрый день!
   Тон таракана был немного издевательским. Гвоздев побледнел.
   - Обман, это обман! - завопил он. - Просто ловкость рук. Это вы, вы сами говорите, а вовсе не таракан!
   - Вы уверены? - таракан хихикнул.
   Студент лихорадочно щупал пульс волшебника, подносил к лицу старика руки, хлопал его по щекам, но тот оставался бездыханным.
   - Это невозможно! - кричал студент. - А как же биология: мозг, сердце, на худой конец голосовые связки? Как таракан может говорить?
   - Молодой человек! Биология, по-вашему, - это основа мироздания? Вы не правы. Биология и все эти ваши науки бессильны пред лицом истинной магии: чёрной, белой, красной и - в особенности - перламутровой.
   - Это - перламутровая? - спросил Гвоздев, в очередной раз чувствуя, что вот-вот упадёт в обморок.
   - Коричневая, - отозвался таракан. - Самая справедливая.
   - Странный цвет у этой вашей самой справедливой магии! - прошептал не утративший способности иронизировать Гвоздев.
   В это время таракан подполз к самому носу бездыханного волшебника и прочитал заклинание:
   - Пинне-нагель гуншаньян кальво цигенбок динцзы кабра куддельмуддель!
   Каждое слово впечатывалось несчастному студенту в мозг. "Пинне-нагель... куддельмуддель!" - повторял Гвоздев, беззвучно шевеля губами.
   И вот волшебник открыл глаза, чихнул во всю мощь своего острого носа, и лёгкое тельце таракана отлетело куда-то в угол комнаты.
   - Запомнили заклинание? - спросил волшебник, протянул ладонь и, как магнитом, привлёк таракана обратно. - Вот он, мой бизнес. Представьте, насколько он прибыльный. Публика толпой валит на ваше представление. Эти обыватели не верят в магию и ждут её разоблачения; каково же их разочарование, когда разоблачения не следует! Бедняги идут на поводу у любопытства, покупают билет на следующий сеанс, ищут подвох, не находят подвоха, покупают ещё один билет, и так по кругу, по кругу! Как вам такой бизнес-план? Хорош, не так ли, Гвоздёв?
   Студент Гвоздев, обуреваемый прежде и ужасом, и любопытством, после этих слов вскочил как ужаленный. С того самого момента как волшебник переступил порог ванной, Константин пребывал в страшном напряжении. Сначала он был унижен, потом обескуражен, затем вдруг рухнула вся его вера в науку, но последней нотой в этой какофонии чувств стало уязвлённое самолюбие. Мозг Гвоздева дал хозяину срочный приказ эвакуироваться. Как был в чём мать родила, студент понёсся к выходу из номера, громко провозглашая:
   - Я Гвоздев! Ударение на первый слог! Идите вы к чёрту со своей дьявольщиной, Дмитрий Евгеньевич! Я достойный человек! Достойный, хотя до сих пор не дописал диплом! Я не буду циркачом!
   Студент продолжал выкрикивать проклятия и оправдания, вылетев из номера и пробегая по коридору. Гостиничная уборщица в ужасе шарахнулась от Гвоздева. Прежде чем она догадалась позвонить в полицию и сказать, что у них в отеле завёлся сумасшедший, студент уже выскочил на улицу и, сверкая голыми пятками, понёсся по неприветливой мартовской грязи к железнодорожной станции.
   Волшебник же, проводив Гвоздева взглядом, поднялся и философски заметил, обращаясь к самому себе:
   - Что же, будем считать, сделка не состоялась.
  

V. Чудесное воскрешение мопса Пупсика

   Для Гвоздева осталось загадкой, как он сумел добраться до дома. Вполне возможно, в это время, пользуясь пресловутой опцией 3, действиями студента управлял Дмитрий Евгеньевич. Остановившись у порога особняка господина Гвоздева-отца, наш герой наконец опомнился. Первым делом ему на ум пришли слова волшебникова заклинания, и тут же студент осознал, что всю дорогу от Звенигорода до коттеджного посёлка Троице-Лыково мысленно твердил эту тарабарщину, словно Иисусову молитву.
   "Пинне-нагель... гуншаньян... Главное - не произносить ничего вслух! - лихорадочно соображал студент. - Кальво цигенбок динцзы... а не то я на глазах у наших соседей... кабра куддельмуддель!.. превращусь в какого-нибудь таракана!"
   Впрочем, соседи и без того наслаждались занимательным зрелищем. Садовник госпожи Гниловой-Шереметьевой, жившей справа от Гвоздевых, увидел, что сын господина издателя явился домой без штанов, босиком и в какой-то подозрительной куртке, которую, как студенту наконец удалось вспомнить, ему одолжил один сердобольный бомж. Куртку студент заметил не сразу, хотя стойкий запах, который она источала, не заглушали даже ароматы парфюма подоспевшей к месту событий госпожи Гниловой-Шереметьевой - садовник уже успел сообщить своей работодательнице, что в соседнем дворе творится нечто из ряда вон выходящее. Совершенно обессиленный, студент Гвоздев не обращал внимания ни на госпожу Гнилову-Шереметьеву, ни - тем более! - на её садовника. Гвоздев попытался отворить дверь коттеджа, но та оказалась запертой. Гвоздев позвонил. Открыла горничная. Она увидела хозяйского сына, и тут же Троице-Лыково огласилось звонким визгом девушки, что привело госпожу Гнилову-Шереметьеву и её садовника в чрезвычайно весёлое состояние духа.
   - Дура! - заорал Гвоздев. - Это же я!
   - Константин Михайлович, - залепетала горничная, немного успокаиваясь, - что с вами? Вас ограбили? Избили? Вы заболели? Ох, ну скажите хоть слово!
   - Всё в порядке, - проворчал Гвоздев. - Ради бога, Татьяна, уйдите отсюда!
   Горничная скрылась. В это время Гвоздев отделался от зловонной куртки, вышвырнув её за дверь. Следующая задача выглядела необычайно сложной. Нужно было незаметно проскользнуть мимо госпожи Гвоздевой, чтобы избавиться от лишних расспросов. Голос гвоздевской матушки доносился откуда-то из гостиной. Подобравшись поближе, Гвоздев понял, что умер матушкин любимый мопс, и та отчитывает горничную.
   - Почему вы не проследили? Почему не позвонили ветеринару?
   - Валентина Владимировна! - вскричала горничная. - Пупсик умер, но я в этом не виновата! В это время была смена Лизы.
   - Вот! - выдохнула госпожа Гвоздева. - Только и можете что друг на друга наговаривать! Где ваша христианское смирение, Татьяна? Я приятно удивилась, когда прочитала об этом качестве в вашем резюме, но вы не оправдываете моих ожиданий.
   - Но, госпожа Гвоздева, мне и самой очень жалко Пупсика! Я...
   - Перестаньте, Татьяна, - устало, грудным голосом произнесла госпожа Гвоздева. - Ради всех святых, перестаньте.
   - Нет, подождите, я должна вам сказать. Там ваш сын, Константин Михайлович Гвоздев, он... мне кажется, его ограбили и избили.
   - Что? Господи Иисусе! - вырвалось у госпожи Гвоздевой, и она повернулась к двери в самую неподходящую минуту. Именно в это время наш герой проходил мимо гостиной.
   - Константин! - воскликнула госпожа Гвоздева. - Что произошло? Где твоя одежда?
   Гвоздев, растерявшийся было и стыдливо раскрасневшийся, быстро нашёлся.
   - Мама, один мой пиджак, если не ошибаюсь, стоит сорок тысяч рублей. Кто-то просто решил сколотить себе состояние.
   Госпожа Гвоздева подошла ближе, пытливо вглядываясь в лицо сына:
   - Ты ранен?
   Гвоздев из-за плеча матери бросил уничтожающий взгляд на Татьяну. Та испуганно вскрикнула, инстинктивно шагнула назад, натолкнулась на столик, не удержала равновесия и упала. Вслед за горничной опрокинулся и столик, на котором лежал почивший Пупсик. Под крик Татьяны Пупсик пролетел через всю комнату и шлёпнулся прямо у ног госпожи Гвоздевой. Та отшатнулась, а её сын, не на шутку струсивший, ненароком озвучил заклинание, ожидавшее своего часа на кончике гвоздевского языка. И произошло непоправимое. Тело студента Гвоздева осело на пол, Валентина Владимировна бросилась к сыну в спешке и ужасе. А горничная испустила протяжный, леденящий душу крик: к Татьяне, припадая на заднюю ногу, медленно подбирался совершенно живой Пупсик.
   - Валентина-а-а-а-а! - завыла горничная. - А-а-а-а! Пупси-и-и-ик!
   Госпожа Гвоздева возилась над сыном, не подававшим никаких признаков жизни, и обернулась лишь тогда, когда в глубине комнаты голосом студента залаял Пупсик. Мопс угрожающе наседал на горничную, которая, не в силах пошевелиться, сидела на полу. Прежде чем госпожа Гвоздева упала в обморок, она отчётливо услышала, как мопс сказал Татьяне:
   - Сейчас огребёшь по полной!
   Итак, госпожа Гвоздева лишилась сознания, а Пупсик в это время прыгнул вперёд на своих коротких ножках и вцепился зубами Татьяне в лодыжку. Не переставая вопить, Татьяна с трудом высвободила ногу, вскочила и бросилась бежать. Бедняжке чудилось, что за её спиной дьявольский мопс бормочет какие-то слова на непонятном языке.
   Что касается госпожи Гниловой-Шереметьевой и её садовника, которые ещё не успели уйти со своего наблюдательного пункта, у них появился новый повод для сплетен, когда окровавленная, обезумевшая горничная выбежала из гвоздевского коттеджа.
  

VI. Любовный треугольник. Начало

   В серый, неприветливый мартовский день студент Геннадий Козлов, однокурсник уже известного нам Константина Гвоздева, плёлся по Новому Арбату, предаваясь самым мрачным мыслям. Приближались экзамены, за ними жутким миражом маячила защита диплома. Однако проблемы, связанные с учёбой, меркли при мысли о том, что экономика России катится ко всем чертям. Студент Козлов занялся было своим любимым делом - мечтами о возрождении СССР и восстановлении экономической мощи Родины. Но тут несчастного мечтателя как ножом по сердцу резануло неприятное воспоминание. Ангелина, красавица Ангелина отвергла пылкую любовь Козлова. Запустив руку в жидкие, рано начавшие редеть волосы, студент Козлов тяжело вздохнул.
   Ангелину Мельникову, свою одногруппницу, он безответно любил третий год, любил почти так же сильно, как Россию, великую, страдающую страну. Он даже посвящал возлюбленной стихи. Нечто вроде:
   Когда тебя увижу, забьётся сердце вновь.
   Когда тебя увижу, в груди горит любовь.
   Козлов вовсе не был мастером пера, но надеялся, что на Ангелину его опусы произведут впечатление. Надежды Козлова оправдывались. Стихи на Ангелину действительно производили впечатление, правда, не совсем такое, какого ожидал Козлов. Обычно Ангелина читала козловские рифмованные излияния, пересылала своим подружкам, и они вместе высмеивали дурной слог новоявленного Ромео.
   Ангелина Мельникова, натуральная блондинка, была особа собой недурная, но не блиставшая умом и недобрая сердцем. Больше всего и всех на свете эта девушка любила себя: свои глаза, волосы, фигуру. Она восхищалась собственными талантами и умениями (увы, немногочисленными). В глазах других она выглядела напыщенной и вздорной. Я тоже присоединился к этому мнению, когда узнал, что свою комнату Ангелина называет "мой уединенный храм". Разумеется, поклонялась она в этом храме исключительно себе.
   И, кстати, я не горел желанием ведать, какое из вузовских помещений Ангелина называет храмом своего уединения, хотя догадки на этот счёт у меня имелись. Ключом к этому ребусу может служить следующий абзац.
   Если любимым занятием студента Козлова были мечты о новом Союзе Советских Социалистических Республик, то Ангелина Мельникова просто обожала смотреть на себя в любую отражающую поверхность, будь то зеркало, экран планшета или окно вагона в метро. Но зеркало выглядело предпочтительнее всего.
   За этой великолепнейшей студенткой увивалась целая толпа поклонников. Иногда толпа редела - в периоды, когда Ангелина слишком сильно увлекалась собой, - но находились новые отчаянные ухажёры: они влюблялись в симпатичное личико Ангелины и никак не могли оставить надежды на взаимность. Ведь у красавицы Мельниковой не было постоянного кавалера.
   Она вертела поклонниками как хотела: безжалостно, играючи. Но, как ни странно, себялюбивая девушка, окружённая обожателями, мечтала о так называемой истинной любви. Однажды, думала Ангелина, я встречу прекрасного человека, который полюбит меня настоящую, а не абстрактный образ. Тогда я, Ангелина Мельникова, полюблю его в ответ.
   Беда таилась в том, что любить Ангелине обязательно нужно было за что-то. И в первую очередь под "чем-то" подразумевалась внешность. Даже деньги занимали в рейтинге Ангелины почётное второе место.
   Любовь настигла Ангелину Мельникову внезапно. Случилось это за несколько недель до событий первых пяти глав. После первой из парных лекций профессора Дмитрия Евгеньевича Канарского Ангелина выходила из аудитории, намереваясь держать путь в столовую, и в дверях столкнулась со своим однокурсником Константином Гвоздевым, чей поход в столовую уже успел завершиться, так как начался задолго до окончания лекции. Чуть не налетев на Мельникову, Гвоздев резко отшатнулся и зачем-то сказал: "Здравствуй!" Скорее всего, он иронизировал. Ангелина же подняла голову, встретилась с Гвоздевым взглядом и почувствовала, что вот-вот упадёт. Чтобы удержать равновесие, Ангелина ухватилась за дверной косяк и совершеннейшим образом перегородила Гвоздеву вход в аудиторию.
   - Здравствуй! - произнесла Ангелина звонким, неестественным голосом, обращаясь к пустому коридору, поскольку Гвоздев в ту минуту тщетно пытался поднырнуть под руку Мельниковой и проникнуть в аудиторию.
   Гордая Ангелина была покорена.
   А студент Козлов в ту минуту изучал какую-то крамольную статистику, касающуюся торговли вооружениями, и ни о чём, ни о чём не подозревал.
  

VII. Нелирическое отступление. Изысканный способ отделаться от поклонницы

   Догадливый читатель уже понял, что в формировании любовного треугольника не обошлось без нашего с Дмитрием Евгеньевичем участия. В тот день я ассистировал своему наставнику на скучнейших лекциях по участию Российской Федерации в мировых интеграционных процессах, и благодаря моей (не слишком удачной) магии в сердце Ангелины Мельниковой зажглось предательское чувство.
   "Так нужно для дальнейшего развития событий!" - сказал Дмитрий Евгеньевич, поручая мне непростое задание - открыть сердце Мельниковой для любви. Наставник ничего не объяснил мне, но, кажется, в его планы входило постепенное смягчение отношения Ангелины к Козлову. Я же оплёл Ангелину доброй энергией в самый неподходящий момент - когда навстречу нашей подопытной шёл Гвоздев.
   И вот - Ангелина вылетает из аудитории лёгкой, упругой походкой. Всю следующую лекцию покорённая красавица будет бросать на Гвоздева смешливые, но нежные взгляды.
   Я горько усмехнулся, откладывая конспект лекции на край стола. Что же теперь будет делать великий профессор Канарский? Прогонит меня прочь, назовёт вечно ошибающимся бесталанным юнцом? Я твёрдо знал: чувству Ангелины вряд ли суждено стать взаимным. Гвоздев не из тех, кто ищет любви.
   Я крепко задумался. Как бы не случилось беды! Вдруг Мельникова будет наседать на Гвоздева? Ждёт ли её разочарование? Я представил себя на месте Гвоздева, и мне стало немного жаль славного студента. Я даже захотел поделиться с ним своим "ноу-хау" - способом отделаться от назойливой поклонницы, который я изобрёл специально для Москвы. Я, к счастью, вовремя вспомнил, что нахожусь в учебном заведении в качестве аспиранта и сейчас не время говорить о любви. Однако теперь, работая над моей повестью, я не могу не поделиться этим прекрасным способом. Как видите, я посвятил ему отдельную главу.
   Итак, мои юные друзья, пусть каждый из вас представит, что у него есть поклонница (мои замечательные читательницы могут вообразить себе поклонника - всё в ваших руках), поклонница ужасно надоедливая. Проще всего было бы напрямую сказать ей: "Ты мне не нравишься, мне тягостно с тобой". Но кому в наши дни по душе прямота? К тому же это нисколько не изысканно. Разве так поступают утончённые молодые люди? О нет! Утончённые молодые люди должны выглядеть загадочными при любых обстоятельствах. Поэтому предлагаю вам выполнить следующий алгоритм действий.
   Во-первых. Заявите девушке, что вы поведёте её в какой-нибудь отдалённый от московского центра парк, например, на Воробьёвы горы. Пусть несчастная предвкушает чудесный вечер и упорно думает, что нравится вам. Можете подкрепить её уверенность "лайком" в любой из социальных сетей. Тем загадочнее вы будете выглядеть в конце.
   Во-вторых. Назначьте встречу на центральной станции, например, на "Охотном ряду" или "Лубянке". Встреча, желательно, должна состояться вечером в рабочий день, в самый разгар "часа пик". Скажите, что хотите проехаться с вашей зазнобушкой на метро. Местом встречи непременно назовите центр зала рядом со схемой метрополитена. Неоднократно подчеркните: рядом со схемой метрополитена.
   В-третьих. Опоздайте минут на тридцать. Опаздывая, думайте, так уж ли вы хотите отделаться от бедной девушки. Может, вам следует присмотреться к ней! Замучайте себя сомнениями.
   В-четвёртых. Увидев в центре зала красотку, уже измаявшуюся и изучившую всю схему метрополитена, развейте все свои сомнения. Эта девушка вам не пара!
   В-пятых. Небрежно кивните вашей спутнице и позовите её за собой. Двигайтесь вперёд наперевес людским потокам. Старайтесь сильно опередить поклонницу, чтобы посеять в ней первые зёрна гнева. Но в поезд вы должны зайти вместе. Вместе с огромной толпой. В вагоне пытайтесь вести неспешную беседу, тот факт, что вы со всех сторон зажаты своими согражданами, прибавит ситуации пикантности.
   В-шестых. Дождитесь, когда огромная толпа повалит из вагона, сметая всё на своём пути. Подобное обычно случается на пересадочных станциях, таких как "Библиотека имени Ленина" или "Парк культуры". Когда мощный людской поток начнёт вытеснять вас из поезда, усомнитесь вслух, что вы едете в правильном направлении. Скажите поклоннице: "Кажется, Воробьёвы горы в другой стороне. На севере!" Она, конечно, начнёт спорить, мол, на схеме чётко видно: Воробьёвы горы на юге. "Ты что! - возражайте. - На севере, конечно!" В это время толпа окончательно вытеснит вас из вагона. Проследите, чтобы ваша недоумевающая обожательница встала в очередь на возвращение в вагон. На другом конце платформы вас уже ждёт спасительный поезд. Крикните: "И всё же нам нужно на север!" Бегите! Ваша спутница, скорее всего, не успеет последовать за вами. Она, страшно озадаченная, поедет в сторону "Воробьёвых гор", не понимая, что произошло: продемонстрировали ли вы свою глупость или посмеялись над нежными чувствами девушки. Если она попытается звонить или писать вам с целью узнать, что же всё это значило, не отвечайте, ни за что не отвечайте.
   Может, однако, случиться и так, что девчонка окажется шустрой. Тогда вам несдобровать. Если она, подобно конвоиру, гонит вас в идущий на север поезд, развернитесь, остановите её натиск и воскликните: "Я ошибся! "Воробьёвы горы" на кольцевой ветке!" Бегите по переходу так, как бежали бы от алчущих вашей крови вампиров. Если ваша поклонница не мастер спорта по лёгкой атлетике (о чём советую заранее узнать), она вас не догонит, а её замешательство словами описать будет сложно.
   К сожалению, за годы жизни в Москве мне ни разу не довелось испробовать этот способ, а порекомендовать его Гвоздеву я не успел. Поэтому я передаю своё изобретение вам, дорогие читатели. Да пополнит оно вашу копилку бесполезных знаний!
   Что касается моей ошибки, Дмитрий Евгеньевич крепко меня поругал, но потом вдруг улыбнулся и сказал:
   - Всё что ни делается - к лучшему! Какой простор для творчества ты мне открыл! Помнишь простенькое, не требующее больших умений заклинание? Вот это: динцзы кабра... и так далее. Я намерен внести немного волшебства в жизнь наших студентов. Да, сейчас в моей голове сложился поистине, поистине грандиозный план...
  

VIII. Отвергнутый воздыхатель

   Ангелина Мельникова не на шутку влюбилась в Гвоздева. Но любовь её, как я и предполагал, не была взаимной. Гвоздев не обращал на Мельникову внимания. На фоне этого робкие попытки Козлова покорить сердце Ангелины становились для влюблённой красавицы невыносимыми.
   Через два дня после событий, описанных мной в первых пяти главах, Ангелина, выходя после занятий в холл, в который раз увидела там Козлова. Он находился в холле с одной целью: дождаться свою возлюбленную и пройти с ней двести метров до метро. Такой политики ухаживаний Козлов придерживался третий год. Особенно удачными отчаянный воздыхатель считал те дни, когда ему удавалось поговорить с Ангелиной - точнее, заставить Ангелину выслушать монолог - о коммунизме. К сожалению, удачные дни нечасто выпадали на долю студента.
   Козлов ждал Мельникову в холле выстраивал в голове план речи о положительных характеристиках китайской экономической модели, втайне надеясь, что эта речь будет произнесена.
   Но в этот раз надежды Козлова потерпели крушение.
   Ангелина прогарцевала через весь холл к Козлову. По решительному, даже злобному выражению лица своей любимой Козлов понял: творится что-то неладное.
   - Вот что, Геннадий! - сказала Ангелина. - Заканчивай этот балаган!
   Пока Козлов приходил в себя, уничтоженный резким тоном её слов, вокруг парочки начала собираться группка вузовских сплетниц. Голос Ангелины не мог похвастаться нежностью тембра, он был громким и грубым, и сплетницы услышали его аж со второго этажа. У сплетниц особое строение ушной раковины, она, как радар, чует, когда грядёт скандал.
   - Что произошло? - спросил Козлов, часто и смешно моргая. Всё вдруг поплыло перед его близорукими глазами.
   - Я говорю, прекращай этот балаган. В наших отношениях, точнее, в том, что ты считаешь отношениями, надо поставить точку.
   Ангелина огляделась в поисках вдохновения, поняла, что институтские сплетницы жадно впитывают каждое её слово, и потащила Козлова прочь из холла - к дверям. Сплетницы шлейфом последовали за ними.
   - Но послушай... - начал Козлов.
   - Я люблю другого! - вскричала Ангелина. - И не смей спрашивать, кто он, этот другой!
   - Кто он? - ненароком вырвалось у Козлова.
   - Этот как там его... которым ты все мозги мне промыл... ну, китаец этот...
   - Дэн Сяопин! - тяжело вздохнул Козлов. - Увы, он уже умер. А меня твои слова не остановят. Я всё равно знаю: однажды ты меня полюбишь.
   - Когда буду старой девой с десятью кошками! - разъярилась Ангелина. - Если тебе мало моего признания... то знай! Этот другой - Гвоздев, красивый, чудесный Костя Гвоздев.
   - Странные у тебя вкусы! - пробормотал Козлов.
   - Куда более странным было бы любить тебя! - хотела ответить Ангелина, но удержалась от злого сарказма.
   Козлов повернулся лицом к Ангелине и сказал голосом тихим и печальным.
   - Что же... Попробуй строить отношения с ним. Он мой друг... был моим другом... останется моим другом! Прошу тебя, люби! И будь любима в ответ! А я...
   Он отчаянно махнул рукой, стремительно отошёл от Ангелины и понёсся куда глаза глядят. Через два часа, очнувшись от беспамятства, в котором кружил по улицам Москвы, он обнаружил себя на Новом Арбате.
   Ангелина же, когда Козлов скрылся из вида, усмехнулась и с лёгким сердцем побежала к метро.
   Что касается сплетниц, они ещё долго стояли в сквере института, курили и обсуждали увиденное.
   - Ты знаешь, кто это такая?
   - Первый раз вижу. Может, из магистратуры?
   - Да сама ты из магистратуры. Ясно же: на магистратуру не тянет по интеллекту.
   - И какой нам с неё толк? Мы ни её, ни этого лысоватого не знаем.
   - Давай скажем всем, что это были Дашка и Денис?
   - Слушай, а давай. Только всё должно быть наоборот. Денис пошлёт Дашку.
   - Ага. Потому что влюблён в меня. Дался он мне. Глупое создание. Всё, что я люблю, - это деньги! А все мужики - козлы!
   - Как же я с тобой солидарна, милая, как же солидарна!
  

IX. Последний таракан "Националя"

   Геннадий Козлов наконец отвлёкся от тяжёлых раздумий и собрался ехать домой. Однако со "Смоленской" добираться до дома было для него не очень удобно, и студент решил пройтись пешком до "Охотного ряда". Быстрая ходьба словно пробудила Козлова от кошмарного сна. На подходах к "Охотному ряду" Ангелина и её резкие слова подзабылись, и Козлов вернулся было к преимуществам китайской экономической модели, но вдруг слева, со стороны отеля "Националь", кто-то налетел на Козлова и чуть не сбил его с ног.
   Козлов повернул голову и увидел своего однокурсника Константина Гвоздева. Несложно догадаться, в ту минуту это была самая нежелательная встреча для Геннадия.
   Гвоздева мы оставили в довольно плачевном состоянии... Его тело, если читатель помнит, лежало на полу рядом с упавшей в обморок матушкой, а сознание вернуло к жизни мопса Пупсика. Гвоздев сначала, конечно, испугался, но понял, что медлить нельзя, прочитал заклинание снова, вернулся в привычную оболочку, схватив мопса, выбежал в прихожую, надел первую попавшуюся одежду - это оказалось длинное пальто госпожи Гвоздевой - и помчался во двор. Добравшись до забора госпожи Гниловой-Шереметьевой, Гвоздев размахнулся, перебросил через ограду увесистый трупик Пупсика и был таков. Госпожа Гнилова-Шереметьева вопила так громко, что матушка студента пришла в себя. Пока она пыталась разобраться в происходящем, Гвоздев успел переодеться и наврал госпоже Гвоздевой с три короба: мол, Татьяна разыграла весь этот фарс, чтобы скрыть тайную связь с охранником коттеджа, а Пупсик и вовсе не умирал.
   Когда к озадаченной Валентине Гвоздевой явилась соседка Гнилова-Шереметьева с на все сто процентов мёртвым Пупсиком, вся вина была окончательно свалена на Татьяну. На том и порешили. Горничную уволили, впрочем, не думаю, что она горела желанием продолжать работать в дьявольском доме, где мопсы ни с того ни с сего воскресают.
   Что касается студента Гвоздева, у него была крепкая психика и он очень быстро оправился после всех метаморфоз, произошедших с ним, и решил во что бы то ни стало извлечь из них выгоду. Он думал над способом извлечения выгоды уже второй день.
   И вот, завершив утомительную встречу с отцом и каким-то китайским издателем, который очень хотел сотрудничать в "Гвоздев-Пресс", наш студент выходил из "Националя", мыслями уносясь к своей проблеме: как умно и достойно заработать на волшебниковом заклинании. Мысли настолько захватили Гвоздева, что тот не заметил Козлова, которого тоже обуревали думы, но несколько иного рода. Столкновение было неизбежно.
   - Гена! - воскликнул Гвоздев, потирая ушибленное плечо. - Какими судьбами? Что ты здесь делаешь?
   - Ничего, иду домой, - пробормотал Козлов. Перспектива светской беседы с Гвоздевым в такой день его ни капли не прельщала.
   - У тебя, наверное, было свидание? - не думал отступать Гвоздев. - Что, с Мельниковой?
   Козлов красноречиво посмотрел на Гвоздева. Гвоздев вдруг сочувственно нахмурился. Он догадался, что на личном фронте товарища преследуют неудачи.
   - Сколько раз я тебе говорил! - покачал головой Гвоздев. - Не принимай женщин всерьёз. Потом нервную систему свою не соберёшь. Женщины не стоят страданий такого человека, как ты...
   Гвоздев снова замолчал, потому что взгляд Козлова становился всё мрачнее, от него уже веяло неистовыми взорами персонажей Достоевского.
   - Послушай! - сказал Гвоздев и похлопал Козлова по плечу. - Тебе надо выпить. Успокойся. Пойдём в какой-нибудь бар, пропустим по стаканчику. Тебе обязательно полегчает.
   Козлов подумал, что Гвоздев, несмотря ни на что, чертовски прав: дурманящий алкоголь - вот что нужно сейчас измождённому мозгу.
   - А, пойдём! - проговорил Козлов с вымученной улыбкой.
   Студенты уже собирались отправиться на поиски бара, как вдруг из тени прямо под ноги Козлову и Гвоздеву выполз он - большущий, чёрный таракан. Таракан неспешно перебирал ножками. Увидев его, Гвоздев вздрогнул.
   - Я тебе такое покажу! - прошептал он заговорщически. - Ты глазам своим не поверишь и любую Мельникову забудешь.
   Гвоздев нагнулся, поднял с земли таракана, вытащил из кармана пустую коробку из-под сигарет и спрятал в неё огромное насекомое.
   - Что это значит? - спросил Козлов.
   - Увидишь! - подмигнул ему Гвоздев.
   Таракан этот, вынужден вам сообщить, был последним в отеле "Националь". Найден он был мной по поручению Евгения Дмитриевича, и я убил на поиски ровно десять часов. Чтобы выполнить пожелание наставника, мне пришлось с помощью уже известного вам заклинания воплотиться в уборщицу - к счастью, совершенно бездушную личность. Надраив весь отель до блеска и уже отчаявшись, я наконец обнаружил искомое в номере-люкс, куда китайский партнёр господина Гвоздева заселился вместе со своей любовницей. К сожалению, я застал любовницу в номере. При виде таракана она, как все нормальные девушки, хлопнулась в обморок. (Любовница была русской и не рассматривала таракана в качестве еды, как поступила бы невозмутимая китаянка.) Я не замедлил перебраться в её - не менее бездушную, чем у уборщицы, - оболочку и провёл вечер в тёплой компании господина Гвоздева, его сына, китайских издателей и дорогого ужина в ресторане "Доктор Живаго". Разумеется, я не стал ждать ночи. Оставил любовницу в покое, отыскал своё родное тело, тщательно скрытое от посторонних глаз заклинаниями, и с удовольствием удалился из отеля, направляясь в бар "Пьяный денди" вслед за Гвоздевым и Козловым.
   Я был очень доволен своим маленьким баловством, но, как всегда, слишком поздно обнаружил, что снова оплошал. На путешествие в тело любовницы и обратно я затратил чёртову кучу магической энергии. Оставалось только молиться, что наставник ничего не узнает.
  

Х. О вреде алкоголя и пользе тыквенного сока

   А теперь, дорогие читатели, пришло время нудных морализаторских речей. На наглядном примере я попытаюсь продемонстрировать вам, почему не стоит злоупотреблять алкоголем. Дело не в том, что это вредит вашему организму, не в том, что похмелье - не самая приятная штука, и даже не в том, что, шатаясь в пьяном виде городу, вы легко можете загреметь в участок. Гораздо страшнее другое: вы, вероятно, окажетесь в самой гуще непредвиденных событий, и это окончится большими неприятностями для вас, мои любители принять на грудь. Допустим, с вами ненароком поменяется телом какой-нибудь Геннадий Козлов, таящий на вас обиду из-за того, что в вас влюбилась вздорная девчонка, которую Козлов изволит обожать. Вы обо всём этом понятия не имеете. Будучи движимыми исключительно дружескими побуждениями, вы хотели помочь человеку, разделить с ним его печаль... Да что говорить! На самом деле вы хотели одного: хорошо отдохнуть после трудного дня и потешить своё эго, глядя на неудачника-однокурсника.
   Да, именно этого желал Константин Гвоздев, отправляясь вместе с Козловым в очень модный бар "Пьяный денди".
   Начинались посиделки двух товарищей довольно мирно. Выпили пива, поглазели в экран телевизора, где транслировался очередной матч между одному богу (и, может, Гвоздеву) известными командами. Пообсуждали диплом, научруков и учёбу. Гвоздев только языком прищёлкнул, когда Козлов заявил, что его диплом уже готов. Потом Гвоздев подозвал бармена, очень зелёного на вид мальчишку, и заказал виски. Бармен работал в "Пьяном денди" первый день и страшно волновался. Он перепутал заказ и принёс гвоздевский виски мне. Мой же тыквенный сок - очень полезный напиток, кстати, - благополучно приземлился на столик Гвоздева и Козлова.
   Да, скажу всё же пару слов о тыквенном соке, хотя я и с некоторой опаской доверяю бумаге свою маленькую тайну. Но вы, любезные читатели, вряд ли разбираетесь в энергетической основе магических действий, а мой наставник никогда не прочитает эту повесть: ему гораздо больше по нраву труды классиков.
   Наставник прожил на Земле несколько столетий благодаря не философскому камню - это штука опасная, а особым пилюлям, о которых он прочитал в даосских трактатах и которые, будучи выдающимся алхимиком, сумел воссоздать. Задействовав магическую энергию при создании пилюль, наставник сообщил им уникальные свойства: во многом именно они позволяют Дмитрию Евгеньевичу менять облик и запудривать мозги бедненьким студентам. Мне пилюли наставника доставались всего пару-тройку раз: когда он был особенно благосклонен. Я попытался проанализировать их состав, но так и не разгадал всех ингредиентов. Известно мне лишь одно: наставниковские пилюли - жуткая химия, сплошные Е и прочий ужас. Мне совершенно не хочется:
   а) травить свой молодой организм;
   б) попрошайничать: мол, наставник, величайший из величайших, даруй своему безмозглому ученику хотя бы одну пилюлю, нужна позарез!
   Поэтому я стал разрабатывать собственный эликсир. Увы, алхимия мне никогда не давалась. Я прочитал множество книг, но ничего не придумал, пока однажды не увидел соседей, притащивших с дачи три мешка тыкв и кабачков. Со своими соседями я довольно дружен. Добродушная мать семейства позвала меня отведать свежего тыквенного сока, а отец, немного странный человек, в котором, как мне кажется, пропал маг, сказал:
   - Тыквенный сок - не просто витаминный коктейль. С его помощью мы подпитываем свои силы энергией солнца.
   И меня осенило! Мой эликсир, думал я, будет основан на тыквенном соке! С тех пор моя работа закипела.
   Поэтому я очень любил бар "Пьяный денди": там подавали тыквенный сок, и я мог спокойно размышлять о его свойствах.
   Но в ту ночь бармен отнёс мой тыквенный сок Гвоздеву и Козлову.
   С того-то момента всё и пошло наперекосяк. Бармен, конечно, извинился и постарался исправить оплошность, но Рубикон уже был перейдён. Настроение Гвоздева и Козлова испортилось, диплом и научрук отошли на второй план. В разговор студентов вернулась Ангелина Мельникова. С каждым новым глотком виски Козлов горячился всё больше. Тогда Гвоздев вспомнил о таракане, спрятанном в коробке из-под сигарет, и предположил, что Козлов уже достаточно пьян, чтобы счесть всё за галлюцинацию: можно показать товарищу фокус и отвлечь его от этой дурочки.
   Я попивал тыквенный сок, не утративший для меня очарования из-за небрежности бармена, и наблюдал, как Гвоздев достаёт таракана из коробочки, кладёт на стол, протыкает спинку насекомого стержнем своего "Паркера", произносит заклинание так чётко и громко, что его, кажется, слышит даже бармен. Затем Гвоздев быстро отдёргивает руку, роняет "Паркер", голова студента падает на стол... Дырочка на спине таракана затягивается, и таракан весело ползёт по направлению к Козлову. Здоровается, машет лапкой и даже утверждает, что в мире есть куда более удивительные вещи, чем Ангелина Мельникова.
   Козлов был пьян, очень пьян, но всё равно пришёл в страшное замешательство. Он вскочил, схватил таракана и поднёс к своим близоруким глазам. Таракан крикнул голосом Гвоздева:
   - Опусти меня, пожалуйста! - и добавил: - Мопсом быть немного приятнее!
   Тем временем бармен, видя, что творится неладное, поспешил к месту событий.
   - Что с вашим другом? - спросил он, указывая на обмякшее тело Гвоздева.
   - Ничего, - быстро ответил Козлов. - Он просто перебрал виски. Вот и всё. Отойдите!
   Он вручил таракана бармену. У бармена позеленело лицо.
   - Я ужасно боюсь насекомых! - заорал он.
   Козлов не обращал на бармена и его вопли внимания. Из-за выпитого алкоголя Геннадий перестал ощущать границы реальности. У него появилась дьявольская идея. Он благодарил судьбу за то, что у него хорошая, пусть и кратковременная память. Он произносил заклинание и воображал, что скажет Мельникова, когда он подойдёт к ней снова - уже в новом обличье. В трезвом состоянии на подобную дерзость Козлов ни за что бы не решился.
   - Пинне-нагель гуншаньян кальво цигенбок динцзы кабра куддельмуддель!
   - Не смей! - это кричал таракан. - Остановите его! - обратился он к бармену. - Немедленно остановите.
   Бармен побледнел, как смерть, уронил таракана на пол и забубнил на весь бар "Отче наш". Вслед за тараканом, как подкошенный, рухнул студент Козлов. Гвоздев же, точнее, Козлов в облике Гвоздева, поднял голову, усмехнулся, попытался найти на полу таракана, но мир начал терять очертания в его глазах - алкоголь брал своё. Тогда Гвоздев... простите, Козлов схватил валяющийся на столе "Паркер", недопитый виски и гвоздевское пальто и на всех парах понёсся к выходу из бара. Не знаю, как ему удалось не перепутать выход из бара со входом в уборную.
   Я же продолжал смаковать тыквенный сок, и уши мои ласкал небывалый музыкальный микс: громкие непечатные ругательства, исходившие из уст таракана, заунывный "Отче наш" - видимо, бармен знал только одну молитву - и депрессивные песни одной известной британской группы, которые отлично дополняли немного абсурдную картину. Ах да, немного позже к общему хору присоединился голос сознательной и ответственной коллеги бармена, которая негодовала по поводу того, что клиент ушёл, не заплатив.
   Думаю, однако, юные мои друзья, этот рассказ не убедил вас отказаться от вредных привычек. Поэтому довольно моралей. Лети дальше, моя повесть!
  

XI. Заехал в Люблино. Порок заикания

   Козлов, сам себя не помня, нёсся прочь от "Пьяного денди". Он разлил виски, разбил стакан, потерял в мартовской грязи "Паркер". Наконец он остановился и решил, что нужно ехать домой. "Вызвать такси до "Сокольников", - соображал Козлов. - Вызвать такси. Где телефон? Почему я так напился? Почему я всё вижу?"
   Действительно, предметы вокруг Козлова приобрели болезненно чёткие очертания.
   "Когда моё зрение успело стать хорошим? - подумал Козлов, поднося руку к глазам и нащупывая что-то на носу. - Что это? Очки? Я никогда не носил очков... Ах да..."
   Козлов понял, что вся эта фантасмагория со сменой тел ему не привиделась. Он находился в теле Гвоздева, потому-то ему и было так легко бежать: Гвоздев значительно уступал Козлову и в росте, и, разумеется, в весе. А близорукость, присущая обоим нашим героям, была побеждена дорогими очками Гвоздева с особым строением линз. Козлов поднял руку, готовясь привычным жестом провести по своим редким волосам, и возликовал, обнаружив у себя на голове густую шевелюру.
   Козлов набросил на плечи гвоздевское пальто, достал из кармана гвоздевский седьмой айфон, включил фронтальную камеру и стал любоваться собой. Никогда процесс самосозерцания не доставлял студенту столько удовольствия, как в ту минуту.
   Тут Козлов вспомнил, что ему не поздоровится, если он не уберётся куда подальше от бара "Пьяный денди". Несмотря на опьянение, мысль Козлова была стройной и точной. Козлов порылся в карманах гвоздевского пальто, извлёк оттуда паспорт, открыл страницу с пропиской, затем радостно вызвал такси и был привезён на Люблинскую улицу. К огромному сожалению, Гвоздев не жил в этом дивном месте уже лет пятнадцать.
   Козлов потратил полчаса на поиски указанной в паспорте квартиры. Постояв у невзрачной двери и немного помявшись, он наконец нажал на кнопку звонка. Никто и не думал открывать Козлову. Козлов продолжал звонить. Потом он поглядел на айфон, который сжимал в руке, и наконец-то засомневался, что владелец такого гаджета живёт в обшарпанной брежневке в районе Люблино.
   Эйфория медленно покидала Козлова. Он уныло отошёл от двери, пробрался на лестничную клетку и сел на ступеньках, с интересом разглядывая точёные гвоздевские руки. Голова Козлова - или голова Гвоздева? - раскалывалась. Хотелось спать.
   Оторвавшись от созерцания своих новых рук, Козлов решил штурмовать айфон, надеясь, что тот сообщит всю нужную информацию о месте жительства Константина Гвоздева. Айфон и впрямь оказался полезен. Проштудировав инстаграм Гвоздева, а также фотогалерею, Козлов выяснил, что отправляться ему нужно в маленькую, но очень богатую деревню вроде Барвихи. Окончательный ответ юному детективу дали Гугл-карты. Гвоздев имел несчастье установить в приложении функцию "проложить маршрут домой". Козлов не замедлил ей воспользоваться.
   Через минуту он уже вызывал такси до Троице-Лыково.
   Промелькнули за окном ворота госпожи Гниловой-Шереметьевой, и такси остановилось около особняка Гвоздевых. Козлов заплатил, вышел из машины, доковылял до калитки и, пытаясь выглядеть уверенным, позвонил. Открыл охранник, который здорово развеселился, увидев пьяного хозяйского сынка. Козлов вошёл в коттедж, бросил пальто в прихожей и принялся кружить по дому в поисках предполагаемой комнаты Гвоздева. Козлов умудрился разбудить госпожу Гвоздеву: она вышла ему навстречу из спальни, сонно щурясь.
   - Что происходит? - спросила она и сопроводила вопрос элегантным зевком.
   Козлов немного испугался, и у него вырвалось:
   - М-м-м-мама, где я?
   - Что с тобой, Константин? - удивилась госпожа Гвоздева. - Сын, ты что, пьян?
   Узнав, что эта особа в самом деле приходится Гвоздеву матерью, Козлов осмелел и произнёс, выпуская алкогольные пары госпоже Гвоздевой в лицо:
   - Д-д-д-да, м-мама, я п-пьян, я з-заблудился.
   - Напомнить, где твоя комната? - разозлилась госпожа Гвоздева. - Как ты себя ведёшь? Почему являешься домой в третьем часу ночи? Почему ходишь по дому в ботинках? И, кстати, ты не вернул мне мой "Паркер".
   - К-к-какой... "П-п-паркер"?
   - Твоя комната - там! По лестнице наверх, первая дверь налево, извольте сориентироваться! - бушевала госпожа Гвоздева. Потом она пытливо всмотрелась в лицо сына, нахмурилась и добавила: - Не пойму, Константин... что у тебя с голосом?
   Тогда Козлов понял: переселившись вопреки всем законам биологии в тело Гвоздева, он вопреки же всем законам прихватил с собой свой собственный плаксивый тенорок. Но это ещё полбеды, а беда в том, что вслед за тенорком увязался врождённый порок заикания, который Козлов, несмотря на многолетние старания, так и не смог победить.
  

XII. Геля, чёрт возьми!

   Ни Козлов, ни Гвоздев, увы, не были посвящены в тайны магии. Голос поддаётся изменению, ибо нет на земле ничего невозможного. Голос поддаётся изменению! Иначе теряется весь смысл, вся соль перемещения из тела в тело. Только представьте, что подумал бы китайский партнёр Гвоздева-отца, заговори его любовница с ним не нежным сопрано, а немного севшим после многочисленных лекций, хоть и приятным тенором, которым ваш покорный слуга наделён от природы. Не думаю, что удивлённый китаец поверил бы россказням о больном горле и уставших голосовых связках. Избежать курьёзных ситуаций легко: пара заклинаний, немного гипноза - и готово! Но откуда бы Козлову знать техническую сторону дела, превращающую переселение душ в мастерство? Пришлось мириться с заиканием и всеми силами пытаться его подавить.
   Оставим пока Козлова наедине с заиканием, похмельем и невесёлыми мыслями. Вернёмся в бар "Пьяный денди", где я довольно долгое время наслаждался чудесной симфонией из ругани и молитв под песни британских атеистов. Первым отклонился от своей музыкальной темы студент-таракан. Видимо, он догадался, что матерками проблемы не решить. Его родное тело скрылось в неизвестном направлении, занятое Козловым. Не оставаться же навеки тараканом!
   Гвоздев яростно поднялся на задние лапки и прочитал заклинание:
   - Пинне-нагель гуншаньян кальво цигенбок динцзы кабра куддельмуддель!
   Несчастный бармен не выдержал, опустился на стул и заплакал, как ребёнок, призывая на помощь маму и господа. Коллега бармена, занятая мыслями о неоплаченном счёте и упущенных чаевых, не заметила странного поведения таракана. Она бросилась утешать незадачливого юнца, но только усугубила ситуацию. Пришлось вызывать санитаров. Бармена увезли в бессознательном состоянии. Думаю, сейчас он находится в той же лечебнице, что и Татьяна, горничная Гвоздевых.
   Заклинание подействовало. Таракан повалился на спинку, а Козлов-Гвоздев зашевелился и поднялся. Видимо, пребывание в чужом теле доставляло студенту мало удовольствия. Он морщился, проделывал какие-то базовые спортивные упражнения, сопровождая каждое движение горькой руганью. Наконец Гвоздев обессилел и сел за столик, подперев голову рукой. В это время коллега бармена уже успела отдать бедного помешанного в руки врачей и, грозная, как царь Иван Четвёртый, направилась прямиком к Гвоздеву, требуя оплатить счёт. Гвоздев словно очнулся от тяжёлого сна. Он привычным жестом потянулся к карману, готовясь по-барски швырнуть на стол пятитысячную купюру, мол, держите, холопы, пока господин щедр. Но студент обнаружил, что его карманы пусты, как карманы любого обычного студента! Гвоздев грустно усмехнулся: Козлов мало того, что находился не в самой лучшей физической форме, так ещё и был беден! Это окончательно добило избалованного представителя золотой молодёжи. Он вскочил, сгрёб в охапку козловскую куртку и под угрозы барменши вызвать полицию, как некогда Козлов, бросился прочь из "Пьяного денди".
   Я поднялся, усмирил разбушевавшуюся барменшу, вручив ей всё содержимое своего кошелька и заявив, что "плачу за этих молодых людей". Доблестная работница обрадовалась, а я преспокойно последовал за Гвоздевым.
   Гвоздев первым делом исследовал карманы куртки и выудил кнопочный телефон Козлова - какую-то древнюю нокию. Эта находка едва не вывела Гвоздева из себя. Гвоздев овладел собой, повертел в пальцах нокию, думая, звонить ли ему самому себе, то есть узурпатору Козлову, но предположил, что пьяные разборки до добра не доведут. Ставить в известность о случившемся госпожу Гвоздеву также представлялось бессмысленным. Гвоздев принял решение: ехать домой к Козлову и проспаться. Утро вечера мудренее. Может, произойдёт чудо, и Гвоздев проснётся в своём доме, в своём теле от будильника на своём айфоне. Мечты!
   Пока же Гвоздеву предстояло выяснить, где живёт Козлов. Догадливостью товарища Гвоздев не обладал: ему даже не пришло в голову заглянуть в козловский паспорт. Гвоздев отчаянно листал контакты на телефоне Козлова, размышляя, чей бы покой нарушить в час ночи, пока не наткнулся на запись, разрешившую все его сомнения. "Ангелина" - гласила эта запись. Недолго думая, Гвоздев нажал на кнопку вызова.
   - Алло? - спросили в трубке после долгих гудков.
   - Это я, Козлов Геннадий! - начал Гвоздев.
   - Геннадий! - стоя в нескольких шагах от Козлова, я отлично слышал контральто Мельниковой. Её голос разносился над Москвой, подобно страшной музыке. - Геннадий. Какого чёрта ты звонишь мне посреди ночи? Ты пьян?
   - Только один вопрос, только один вопрос, - слегка опешив, забормотал Гвоздев. - Ты была у меня в гостях? Хоть когда-нибудь? Я тебя приглашал?
   - Да, кажется, - отвечала Ангелина. - Я приходила к тебе за консультациями по экономике новых индустриальных стран. Геннадий, что у тебя с голосом? Ты однозначно пьян!
   - Скажи мне, - молил Гвоздев, - какой у меня адрес?
   - Ты с ума сошёл? По-твоему, я помню?
   - Геля, чёрт возьми! - заорал Гвоздев. - Мне нужно знать, какой у меня адрес! Геля, не смей бросать трубку!
   Нокия пикнула и издала гулкий сигнал отбоя. Нужно сказать, что Козлов за все три года влюблённости ни разу не посмел назвать Ангелину "Гелей". Чаша терпения Мельниковой была переполнена. "Издевательство!" - проворчала девушка, завершая разговор и переводя телефон в беззвучный режим.
   Гвоздев остался ни с чем. Он уже строил в уме не очень радужные перспективы ночлега в переходе или в полицейском участке. Тогда я сжалился над студентом и гипнотически сообщил точный адрес Козлова - его я знал благодаря не магическим способностям, а шпионским.
   Но, увы, я потерял всю энергию, пока развлекался в "Национале". Моё сообщение никак не доходило до Гвоздева. В отчаянии я подошёл к студенту и передал ему адрес, что называется, из уст в уста.
   - Метро "Сокольники"? - переспросил Гвоздев, воззрившись на меня, как на божественного посланника.
   - Да. Поторопитесь. Скоро отойдёт последний метропоезд.
   Гипнотическая сила моего голоса тоже была недостаточной. Гвоздев послушно побрёл к метро, но вдруг остановился, оглянулся, смерил меня взглядом.
   - Где-то я вас видел. Где же?.. Вы этот... как вас там... не помню, чёрт побери! Вы аспирант Дмитрия Евгеньевича! Что за чертовщина! Что вы тут делаете? Неужели тогда... это был он?
   - Старайтесь меньше думать об этом, - отозвался я. - Напоминаю: последний поезд отъезжает уже через семь минут!
   Гвоздев побежал к метро в меру козловских сил. Моё же настроение почему-то сделалось неприлично скверным. Столько ошибок за последний месяц! Видимо, мне стоит бросить магию и пойти в сантехники! Меня потянуло на преступление. Я пробрался к ближайшему банкомату, заклинанием выудил оттуда пачку хрустящих купюр и отправился назад, в "Пьяный денди", где собирался пить отнюдь не тыквенный сок.
  

XIII. На кафедре английского языка

   Я проснулся на другой день в три часа после полудня в незнакомом месте. Первой моей мыслью было: "Дмитрий Евгеньевич меня уничтожит! Если не физически, то морально". Мысль оказалась пророческой.
   Дмитрий Евгеньевич ждал меня у входа в квартиру, которая, по моим догадкам, принадлежала сознательной барменше. С ужасом я пытался вспомнить, что же натворил этой ночью, но никакая магия не помогла восстановить события, последовавшие за моим возвращением в бар "Пьяный денди". Дмитрий Евгеньевич отчитал меня, назвал нерадивым учеником и дармоедом, не умеющим сдерживать себя. Я согласно кивал и спрашивал себя, когда же утихнет буря. Буря не утихала три дня. На четвёртый Дмитрий Евгеньевич смилостивился и поручил мне новое задание - проконтролировать заведующую кафедрой английского языка, навести на этой самой кафедре порядок, а заодно разузнать новые сплетни о старшекурсниках.
   Заведующая Смрадова была разваливающейся на глазах восьмидесятилетней старухой. Свою душу она целиком отдала любимому факультету. Стоило мне подключиться к телу профессорши и поймать весь спектр её ощущений, я сразу понял, почему она вечно зла на весь мир. Если бы у меня так болели суставы и голова, я бы не то что проклинал всех и каждого, я бы давно откинул копыта. Я усмирил боль с помощью волшебства и отправил Смрадову на поиски старшей преподавательницы кафедры - доцента Каганской. Смрадова, радуясь нежданно вернувшемуся здоровью, бодро вышагивала по коридору, и я услышал, как какой-то студент за её спиной проговорил:
   - Ты смотри, у старушки второе дыхание открылось!
   Я чуть было не повелел профессорше оглянуться, но вовремя вспомнил, что Смрадова очень плохо слышит. Смрадова по моему настоянию поубавила прыть и в кабинет доцента Каганской вошёл, сгорбившись и хромая.
   У Каганской было занятие в той группе, где учились Мельникова и Козлов. Я сразу заметил, что Козлов отсутствует. На его законном месте рядом с Мельниковой никто не сидел, и Мельникова не испытывала по этому поводу огорчения. Каганская читала студентам речь о том, что у девушек нет никаких шансов добиться успехов в бизнесе.
   - У вас только два выхода: либо вы выгодно выйдете замуж, либо вы выгодно выйдете замуж. А так - вам придётся работать переводчицами. Для девушки самая подходящая профессия. Можно ещё преподавать. Но преподавателям, увы, мало платят.
   Юная феминистка Рылеева, сидевшая на галёрке, так и кипела от негодования, слушая советы преподавательницы.
   Я попытался заставить заведующую поговорить с Каганской о приближающемся государственном экзамене, но понял, что Каганская Смрадову за человека не считает, более того - уже видит себя на её месте. Каганская, к слову, была младше Смрадовой всего на десять лет, но сохранилась гораздо лучше. Сын Каганской работал здесь же, на кафедре английского языка. Меня отправили к нему: мол, с ним я смогу обсудить кафедральные вопросы в деталях.
   Смрадова потащилась на кафедру, где застала Яну Кораблёву, магистрантку, которая, за неимением более квалифицированных кадров, вела на первом курсе английский с нуля. Я отлично знал, что девчонка пришла вовсе не за учебными материалами, а за тем, чтобы увидеть молодого Каганского, объект своего обожания. Сложно сказать, что она нашла в этом избалованном субъекте. Для него Яна ровным счётом ничего не значила. Ходит по вузу магистрантка какая-то, только под ногами путается! Да ещё и светит на все четыре стороны своим типично русским лицом, без единой примеси чего-то интеллигентного, каганского, родного. Каганский тоже пребывал на кафедре и посвящал себя величайшему делу: выкладывал в инстаграм перлы студентов. Этот неприятный тип сидел, закинув ногу на ногу, прямо на столе Смрадовой. Что-то подсказывало мне, что бедную заведующую здесь не уважают. Я решил показать наглецам, кто в доме хозяин.
   Смрадова своим скрипучим голосом озвучивала мои слова. Я взялся отчитывать Кораблёву и Каганского. Начал я с Кораблёвой, надеясь, что доблестный рыцарь по всем законам жанра вступится за даму. Доблестный рыцарь за даму не вступился. Тогда я принялся обрабатывать рыцаря, намекнув ему, что тот ведёт себя не по-рыцарски, сидя на столе профессора. Профессора! Я многократно подчеркнул, насколько высоким званием обладает Смрадова, в попытках смешать Каганского с грязью. К сожалению, я не учёл, что быть профессором в наши дни уже не так престижно, как раньше. Да ещё Кораблёва сама вздумала защищать своего рыцаря, словно Орлеанская дева слабого короля Карла. Я даже мысленно согласился с феминисткой Рылеевой, считавшей, что в современном мире всевластных жён и дев мужчины стали ни на что не годны.
   - Дмитрий просто отдыхал! - заявила Яна.
   - Он мог отдыхать вместе со студентами на подоконниках! - вопила Смрадова. - Но не на столе профессора! Кто он такой и кто я такая!
   - Да какой вы профессор! - небрежно произнёс Каганский. - Даже она, - он махнул рукой в сторону Кораблёвой, - знает, что ваша так называемая диссертация - сплошной плагиат. А ваш стол, кстати, мне пришлось протереть. Иначе я бы побрезговал на нём сидеть.
   Этот чистюля вообще протирал все горизонтальные поверхности подряд, исключая полы. Его студенты говорили, в любой аудитории, прежде, чем начать занятие, он надраивал столы влажной салфеточкой, потому что у него была "аллергия на пыль". Наверняка уборщицы радовались, что Каганский выполняет их работу.
   Я приказал Смрадовой изобразить гнев.
   - Тебя уволят! - закричала она Каганскому.
   - Какая потеря для меня! - возразил тот. - Вам это совершенно не выгодно. Я занимаюсь тут почти что благотворительностью. Кого вы, позвольте спросить, назначите на моё место да ещё с такой зарплатой? Её, что ли? - он снова указал на Яну.
   Смелая Жанна д'Арк бросилась вперёд и загородила короля Карла собой.
   - Не смейте жаловаться на Дмитрия! - крикнула она, сверкая глазами. - Он бесценный педагог!
   - Дорогая, не лезьте, это не вашего ума дело, - устало сказал Каганский, вставая и отстраняя Яну. Яна обиделась и расстроилась, а я пришёл к печальному выводу, что очередное задание Дмитрия Евгеньевича провалено: навести порядок на кафедре английского языка не представляется возможным.
   Я вздохнул и поклялся в душе никогда больше не иметь дело с этой адской кафедрой. Проклиная кафедру, я ненароком ослабил своё давление на Смрадову и позабыл вернуть ей боль в суставах. Смрадова немного вышла из-под контроля. Она перестала прикидываться больной старухой и, напоминая своим видом Боинг без хвостового стабилизатора, пустилась в беспорядочное странствие по институтским коридорам. Когда профессорша спустилась в холл, я наконец прибрал её к рукам. Тут я заметил стоящего у стены Козлова в облике Гвоздева. Одетый и причёсанный весьма нелепо, он держал в руках огромный букет и явно поджидал Мельникову. Какое счастье, подумал я, что Гвоздев не видит, как этот модник обошёлся с его внешним видом. Я решил пошутить. Смрадова подошла к Козлову, впилась в него маленькими злобными глазками и сказала:
   - Козлов! Смотрите, будьте осторожнее! Что-то вы на себя не похожи!
   Мои слова произвели удручающий эффект. Козлов побледнел и прислонился к стене. Я же рассмеялся и вновь перестал контролировать Смрадову, и та, совершенно обезумев, преследуемая удивлёнными взглядами охранников и студентов, побежала дальше - почему-то к мужской уборной.
   Разумеется, мне снова влетело от Дмитрия Евгеньевича. На этот раз наставник растирал меня в порошок целую неделю и лишил меня своих волшебных пилюль, которыми обещал снабдить меня в случае успешного выполнения поручения.
  

XIV. Несостоятельность выжидательной позиции. Госпожа Гвоздева заподозрила неладное

   С памятной ночи в баре "Пьяный денди" прошёл месяц. Я снова был у наставника в фаворе, и вместе со мной необыкновенной благосклонностью Дмитрия Евгеньевича начал пользоваться студент Гвоздев. Ни с того ни с сего он стал завсегдатаем на лекциях. Невысокую, стройную фигуру Гвоздева, в которой уже угадывались первые признаки надвигающегося ожирения - последствия сидячего образа жизни, неправильного питания и неправильного режима (Козлов часто грешил перекусами в фастфуде и бодрствованием до шести часов утра), я наблюдал почти каждый день в коридорах нашего института. Безумец ходил даже на пары по безопасности жизнедеятельности и информатике. Девушки-старшекурсницы втихомолку обсуждали произошедшие с Гвоздевым перемены: он теперь причёсывается как мальчик-ботаник, а одевается - по моде дедов, из его взгляда пропала эта будоражащая душу дерзость, он сделался каким-то необаятельным и начал заикаться.
   Дмитрий Евгеньевич не уставал расхваливать Гвоздева направо и налево, ведь тот в кратчайшие сроки написал поистине замечательную дипломную работу.
   Во время лекций по политологии и экономическому развитию стран СНГ Гвоздев толкал длинные речи о достоинствах коммунизма и командной экономики. Он неожиданно заделался великим патриотом и ценителем героического прошлого нашей страны - той поры, когда она ещё называлась Советским Союзом. Но возмутительнее всего были монологи студента Гвоздева о том, что напряжённая геополитическая обстановка очень выгодна России. Выступления Козлова-Гвоздева (которые навевали скуку на всех, кроме Дмитрия Евгеньевича) выдавали его странную точку зрения: пока Трамп "делает Америку великой", Евросоюз находится на грани распада, а на Корейском полуострове бушуют страсти, России не нужно ничего предпринимать, ей стоит просто занять позицию наблюдателя. События в мире "сами сыграют России на руку".
   Козлов не замечал или не хотел замечать, что большинство наших студентов считают кусочек суши в семнадцать миллионов квадратных километров ничтожным и никчёмным, стремятся поскорее покинуть его и найти себя на территории всех этих, как выражался Козлов, "неявных союзников России". Козлов не замечал или не хотел замечать, что его не слушают. Право слово, институтские сплетни звучали куда громче, чем его сомнительная философия. Напомню, что по отношению к Ангелине Мельниковой выжидательная политика оказалась почему-то неэффективной. Пришлось прибегать к радикальным мерам: экспансии, посягательству на чужие ресурсы. Неужели Козлов надеялся, что вслед за таким наглым поведением не последует санкций?
   Первой и самой мягкой из санкций были толки и пересуды.
   Как-то раз, поедая в столовой подгоревшие котлеты, я стал свидетелем беспокойно-ироничного разговора феминистки Рылеевой и её подружки Евы Левиной:
   - Что-то с Костей не то. Он перестал отпускать глупые шутки!
   Это говорила Левина, озадаченно качая кудрявой головой. Рылеева фыркнула в ответ:
   - Если бы всё ограничивалось одними шутками! Ты посмотри, на что он стал похож. Знаешь, что самое забавное в этой истории? То, что Козлов прекратил ходить на пары. Иногда я думаю, а не вселился ли он в Костю?
   - Ты права! - отозвалась Левина. - Костя даже заикается совсем как Козлов.
   - И он вдруг озаботился судьбой России!
   - И превратился в страшного зануду!
   Я чуть не поперхнулся подгоревшей котлетой. Эти две сплетницы были опасно близки к истине, но, слава богу, не верили в чудеса.
   Геннадий Козлов, точнее, загнанный в его тело Гвоздев, за тот месяц и в самом деле ни разу не появился в институте. Мне оставалось лишь гадать, что же с ним происходит. Однако от мыслей о Гвоздеве меня отвлекало развитие романа Козлова и Мельниковой, происходившее у меня на глазах.
   Да, об этом романе феминистка Рылеева и Ева Левина тоже вспомнили, когда я подслушивал их разговор в столовой. На замечание Левиной о занудстве Рылеева ответила:
   - Да. Но самое главное... Самое главное! Он ухлёстывает за Мельниковой!
   - И, кажется, успешно, - мрачно отозвалась Левина, у которой были тщательно скрываемые от всех планы на Гвоздева.
   - Да! - не менее мрачно подтвердила высказывание подруги Рылеева, у которой на Гвоздева тоже были тщательно скрываемые от всех планы.
   Мельникова почти не замечала перемен, произошедших в её возлюбленном, поскольку редко ходила на общие лекции, где звучали речи о коммунизме. Ангелина была, вне сомнения, вне себя от радости, когда её пригласили на первое свидание. Мельникова получила в подарок от любимого роскошный букет и платиновую цепочку с кулоном. Мельникову отвели поужинать в "Ритц-Кэрлтон". Мельникову прокатили на дорогом круизном пароходике по Москва-реке.
   На месте Ангелины любая девушка ослепла, оглохла и онемела бы от такого великолепия. Ангелина, несмотря на неколебимую веру в свою исключительность, от других девушек мало чем отличалась. Она сидела в элитных ресторанах, не отводя глаз от лица возлюбленного. Ей казалось, она встречается с самым красивым человеком на свете. Козлов мог смело говорить о коммунизме и величии России. Мельникова не слышала его рассуждений. Она была опьянена гвоздевскими глазами, гвоздевскими руками, гвоздевскими губами. Случалось, Козлов неловко приобнимет Ангелину, наградит её неумелым поцелуем. Ангелина всё равно думала, что никто и никогда не целовал её более страстно.
   И вот - через три недели конфетно-букетного периода - Козлов решился и пригласил Мельникову в гвоздевский коттедж. Для госпожи Гвоздевой это стало тревожным сигналом.
   Чета Гвоздевых, в отличие от Мельниковой, при виде собственного сына не слепла и не млела, хотя и смирилась уже с неизвестно откуда взявшимся заиканием: за огромные деньги был нанят логопед. Первым отметил новые тенденции в поведении Константина господин Гвоздев.
   - Валя! - сказал он как-то жене. - Сегодня Костя отказался смотреть со мной футбол. Он засел у себя в комнате и включил какую-то подозрительную документалку про конфликт на острове Даманский.
   - Что в этом такого? - возразила госпожа Гвоздева. - Молодой человек наконец-то становится сознательным. Хорошо, что история интересует его больше, чем мужланы, бегающие по полю и пинающие мяч. Ты заметил? Константин даже бросил курить и взялся за учёбу.
   - Лучше бы он взялся за бизнес! - проворчал господин Гвоздев. - Он уделяет финансовым делам нашего издательства удивительно мало внимания. Раньше они его занимали.
   - Просто теперь его занимает гораздо больше вещей! - госпожа Гвоздева вставала на защиту сына. - Он очень эрудированный. Я им горжусь. Он говорит, что его хвалит научный руководитель...
   - Далась ему эта похвала! - качал головой господин Гвоздев. - Что-то с ним не то, что-то не то...
   Когда Козлов привёз в Троице-Лыково Ангелину, ему пришлось знакомить свою пассию с гвоздевскими родителями. Господин и госпожа Гвоздева критически оглядели нашу влюблённую красавицу, дождались, пока парочка уйдёт в комнату Константина, и приступили к обмену мнениями.
   - Миша! - зашептала госпожа Гвоздева. - Что с Костей? Он никогда раньше не водил домой девушек. Он никогда бы не привёл сюда девушку не его круга! Я не узнаю собственного сына! Матерь Божья, что же с ним?
   Зато господин Гвоздев, этот self-made man, гораздо лучше относившийся к представительницам беднейшего слоя среднего класса, снисходительно улыбался в ответ на причитания жены. Теперь-то всем островам Даманским и научным руководителям нашлось объяснение. Всё предельно просто: сын влюбился!
   И господин Гвоздев, смеясь, ответил:
   - Ну и что в этом такого, Валя? Что такого? Молодой человек наконец-то повзрослел...
  

XV. "Россия повернулась на Восток, а я туда смотрю уже давно".

   На дворе стоял апрель, такой промозглый и холодный, что хотелось запереться дома и не высовываться на улицу. В институт я ходил как на каторгу: выйти с утра из дома и проехаться на благословенном метро казалось почти невозможным, и не помогал даже тыквенный сок. Я превозмогал себя, только собирая в кулак всю свою волю. В аудитории меня встречали мрачные лица невыспавшихся студентов. В любую минуту можно было скатиться в пучину депрессии. Но мне удалось удержаться на плаву и даже почувствовать себя счастливым. Целую неделю в середине апреля шёл снег, и в эту пору, когда узурпатор тел Козлов и глупая простушка Мельникова начали череду своих романтических встреч в Троице-Лыково, я тоже встретил свою любовь.
   Ольга была студенткой-четверокурсницей, училась в нашем вузе, но на другом факультете, гораздо менее напыщенном и пафосном, хоть и гуманитарном. Мы с ней познакомились на бесполезном ежегодном форуме для молодёжи, которая хочет учиться за границей. Я туда пошёл, чтобы убить скуку, а она - чтобы разузнать, действительно ли легко получить стипендию на обучение от правительства Китая. Ходили не подтверждённые никем слухи, что китайские гранты даются всем подряд. Ольга, оказывается, подала документы на прохождение магистратуры в Китае, но слухам не верила и волновалась за свою судьбу.
   Завёл разговор с этой славной девушкой я всё от той же скуки. Я спросил у Ольги:
   - Что вы здесь делаете?
   Она пронзила меня удивлённым взглядом своих прекрасных голубых глаз и серьёзно ответила:
   - Следую за мечтой.
   - Что, простите? - не понял я.
   - У меня есть мечта, - терпеливо разъясняла Ольга. - Жить в Китае, выйти замуж за китайца и с головой погрузиться в культуру этой необыкновенной страны. Читать Конфуция в оригинале. Повесить дома портрет Мао Цзэдуна. Исповедовать даосизм. Познавать тайны китайской медицины. Научиться готовить китайские блюда лучше, чем Фуксия Данлоп. Я даже не против заняться ушу. Словом, стать китаянкой хотя бы внутренне.
   Я не стал говорить Ольге, что смесь из даосизма, Конфуция, Мао Цзэдуна, китайской медицины и ушу, по меньшей мере, смешна. Хотя - мало ли что происходит в этом Китае? Может, там каждый третий исполняет боевые танцы с цитатником Мао в левой руке и "Дао-дэ-цзином" в правой.
   - Значит, хотите стать китаянкой? - переспросил я и только тогда заметил, что голубоглазая, светловолосая Ольга одета в платье китайского покроя - кажется, оно называется ципао. На сумочке у Ольги болтались украшения из поддельной яшмы, фигурки драконов и маски пекинской оперы. Вся сумочка была увешана этой дребеденью. Пока я изучал декор сумочки, Ольга сыпала направо и налево китайскими словами, говорила о каком-то дао, каком-то ци. Я зачем-то слушал.
   - У меня ещё есть китайское имя. Потому что китайцы не могут запомнить русское. Знаешь, как переводится моё китайское имя? Покорная традициям прошлого водяная лилия! По-моему, очень символично.
   Я никогда не знал, что водяная лилия может быть покорна традициям прошлого. Я чувствовал себя очень глупо и выдал самый неподходящий вопрос:
   - Ты китайский-то знаешь?
   Ольга подскочила:
   - Я? Я учу его четыре года, прогуливая пары и отрекаясь от личной жизни. Из-за китайского я нарушила семейные обычаи! Мои мама, папа, старшая сестра и старший брат закончили вуз с красным дипломом. А я постоянно торчу на пересдачах. Все свои деньги я трачу на поездки в Китай. Какая твоя любимая китайская провинция?
   Ольга очень резко меняла тему разговора, и вопрос застал меня врасплох. Увы, я ничего не знал об администравном делени Китая, и Ольга стала возмущённо перечислять мне провинции, их столицы, рассказывать об их географическом положении и культурных особенностях.
   У меня разболелась голова. Я, мысленно проклиная себя, спросил:
   - Почему ты так интересуешься Китаем?
   - У китайцев великая история. Чудесная письменность. Стоит только узнать Китай поближе - и ты становишься поклонником этой страны. А сейчас это ещё и модно. Россия повернулась на Восток. Но я в восточном направлении смотрю уже давно. Хочешь, я расскажу тебе, почему китайская культура так притягательна?
   На моё счастье в этот момент форум закончился, и Ольга не успела допеть эти похожие на рекламный ролик дифирамбы чужой стране. Я умело переключился на более низкие материи и выведал у Ольги, где она учится. Даже сумел втиснуть в разговор фразу о том, что мы товарищи по вузу.
   Когда в тот день я вернулся домой и оглядел свою печальную, одинокую комнату, я представил, как бы ярко смотрелись на стенах маски пекинской оперы, как изящно выглядели бы свитки с иероглифами. Я подумал: до чего же неудобно ходить то в костюмах, то в джинсах! То ли дело - китайская хлопковая одежда. Когда в дверь позвонила служба доставки пиццы, я не стал открывать несмотря на то, что голод давал знать о себе. Я был уверен, что китайская еда куда полезнее.
   Я попытался объяснить причину столь резкой перемены своих настроений. Может, культура Поднебесной действительно завораживает и манит уставшего от рутины среднестатистического европейца? Может, мне стоит почитать "Дао-де-цзин"?
   Но, едва я собрался идти за "Дао-де-цзином" в библиотеку, мне в голову пришла мысль (в духе господина Гвоздева-отца), что всё гораздо банальнее. Духовное наследие Китая здесь ни при чём. Я просто влюбился. Влюбился, как последний дурак.
  

XVI. Юридические бомжи и воображаемые работники

   Через три дня я проходил мимо невзрачного здания факультета, где училась Ольга, тщетно убеждая себя, что делаю это совершенно случайно. В это время у студентов-четверокурсников как раз заканчивались пары. Ольга, к огромному моему удивлению, узнала меня, обрадовалась встрече, и мы двинулись в направлении извечной цели всех студентов - станции метро. По дороге мы вели светскую беседу.
   Ольга была не в самом лучшем расположении духа. Поговорив немного о том, что сегодня в качестве исключения решила сходить на пары, Ольга прямо и горько заявила:
   - Я уволилась.
   - Ты где-то работала? - спросил я.
   - О да. В одной шарашкиной конторе. Мне надо чем-то платить за мои поездки в Китай, куда я срываюсь при любой возможности. Вот на майские праздники опять поеду. Хочешь со мной?
   Разумеется, я согласился. Мне хотелось:
   а) провести время с Ольгой, в которую я влюбился по уши;
   б) понять, чем же так прекрасен Китай;
   в) с пользой провести майские праздники;
   г) побольше разузнать о даосских пилюлях бессмертия и собрать информацию, которая пригодилась бы мне в моих алхимических изысканиях.
   Слушать восторги в адрес Китая мне не больно хотелось, и я перевёл стрелки на "шарашкину контору". Ольга рассказала мне примерно следующее (здесь я попытался резюмировать наш длинный диалог):
   - Эту работу я не искала. Она нашла меня сама. Одна моя знакомая написала, что одной её знакомой... Как-то сложно выходит... В общем, одной тётушке нужна помощь в сочинении писем на китайском языке - для каких-то бизнес партнёров. "Помощь в сочинении писем" обернулась тем, что меня наняли на весьма подозрительную работу. Обещала новая работодательница мне следующее: "Ну, это легче лёгкого. Проще, чем носить боссу кофе. От вас ничего не требуется, только нажимать копировать-вставить, копировать-вставить. Вот и всё. Ссылки на наших партнёров я вам скину. Просто отправьте им одно и то же письмо! А потом снабжайте их информацией с сайта производителя." Работать я должна была удалённо. Гарантировался достойный заработок. Я пошла домой, готовая приступить к выполнению обязанностей.
   Но меня ждало разочарование. Во-первых, никаких партнёров у работодательницы не было! С её слов всё выглядело эпично и волшебно, но на самом деле картина оказалась довольно заурядной, даже комичной. Эта самая тётушка - я в ней разглядела, кстати, сильную и независимую женщину - якобы стоит во главе компании-агента и хочет продавать в Китай косметику российских фирм. Ей надавали ссылок на так называемых "потенциальных клиентов". Я обнаружила, что половина этих клиентов сбывает шины и оборудование для автомобилей и не имеет с косметикой ничего общего, вторая половина либо закрылась ещё во времена Великого потопа, либо не предоставляет контактов. Тогда работодательница позвонила мне и попросила: "Побудьте нашим менеджером по продажам. Найдите нам партнёра". Я аж дара речи лишилась от такой сомнительной чести. На продажи я не подписывалась. Это тебе не копировать-вставить! Я хотела было отказаться, но манила перспектива заработать.
   Поиск бизнес-партнёров ни к чему не привёл. Со старого компьютера моего брата я с трудом выходила в Интернет. Работодательница посулила мне офис, но отметила, что "эта опция нам временно недоступна". Я сразу поняла, что её великолепная компания - всего лишь юридический бомж: ни местоположения, ни капитала.
   Осознав, что мои поиски никак не могут увенчаться успехом, работодательница назначила мне встречу. Мы долго беседовали. Эта королева деловых кругов рекомендовала мне почитать книги по ведению бизнеса, искусству диалога с партнёрами и прочей ерунде. Ещё мне посоветовали подписаться на бизнес-паблики в соцсетях. Я, конечно, не стала этого делать. Не дурочка же я! Я с гораздо большим рвением учила китайские ругательства, чем постигала основы бизнеса. Но моя работодательница не угомонилась. "Нам непременно нужно продать хотя бы пробную партию товара! Непременно!" Она выработала "стратегию". Заставила меня писать несчастным китайцам с трёх электронных ящиков под разными именами. С одного: купите наш товар. С другого: продайте свой товар. С третьего: расскажите о китайском рынке. Так у юридического бомжа появилось целых два воображаемых работника. Один из них по настоянию работодательницы был мужчиной. "Китайцы отнесутся к менеджеру-мужчине с наибольшим уважением", - считала работодательница, особа, подкованная в гендерных вопросах. Сомневаюсь, однако (и сомнения мои более чем справедливы), что китайцы по нашим безумным русским именам понимают, какого мы пола. Моя бизнес-леди была явно слишком хорошего мнения об этих заморских торгашах.
   На мои письма со второго почтового ящика ("продайте свой товар") стали приходить ответы. Работодательница сказала: "Теперь впарьте им нашу косметику". Интересная у неё тактика, подумала я, и забавы ради предложила торгашам приобрести наши жалкие крема. Ответ был: каким товаром из нашего каталога вы заинтересовались? Разговор походил на попытки диалога двух слепоглухонемых, один из которых, напомню, вообще не существовал!
   Потом у работодательницы объявился какой-то "потенциальный клиент" с Тайваня, который на самом деле хотел всучить нашему юридическому бомжу сырьё для косметики. Беседа с "потенциальным клиентом" тоже не отличалась внятностью. Я спросила у работодательницы, почему она не хочет купить сырьё. Та была предельно лаконична: "У нас нет средств". Ты будешь смеяться, но работодательница не знала названия фирмы "потенциального клиента". Да что уж там! Бизнес-леди было неизвестно, как зовут представителя этой загадочной фирмы. А затем вдруг выяснилось, что он спортивный тренер и в делах компании разбирается на поверхностном уровне, а нам следует связаться с его матушкой, владелицей, которая не зарегистрирована ни в одной соцсети. Я стала серьёзно подумывать об обучении искусству телепатии.
   Завершилась эта эпопея тем, что мне заплатили лишь половину обещанных денег: мол, вы же работали всего полдня. Я хотела было возразить: тогда платите мне за троих. За меня и моих двух воображаемых подопечных. Но я побоялась, что дело дойдёт до рукоприкладства. В этом случае я бы легко победила работодательницу, которая не вышла ростом, и окончила бы дивный месяц апрель в СИЗО. Такая перспектива меня не прельщала. Я воздержалась от рукоприкладства и решила уволиться.
   - Мудрое решение! - произнёс я, с удовольствием выслушав Ольгу. История о юридическом бомже до того понравилась мне, что я уделил ей целую главу, чтобы ненадолго отвлечь читателя от любви Козлова и Мельниковой. Но более отвлекаться нельзя. Забудем о могучей империи мелкого бизнеса. События нашей повести начинают принимать драматический оборот.
  

XVII. Студент Козлов на грани депрессии

   Радужная пора встреч Козлова и Мельниковой в троице-лыковском коттедже длилась неделю. Козлов потерял голову. Он даже позволил себе несколько дней не ходить на лекции. Его любимая теперь всецело принадлежала ему. Однажды Козлов нашёл себя на пороге ювелирного магазина. В руках студент сжимал кошелёк с гвоздевскими кредитками и айфон, где месяц назад наткнулся на полезную заметку под названием "пин-коды". Именно благодаря этой заметке Козлов водил Ангелину по всяким там "Ритц-Кэрлтонам" и прочим недешёвым местам.
   Остановившись у входа в ювелирный магазин, Козлов задумался. Он шёл сюда не за браслетиком, не за серёжками, а за кольцом с крупным блестящим бриллиантом, которое давеча присмотрел в гугл-картинках. Кольцо отлично смотрелось бы на руке сорокалетней дамы, но никак не на тонких пальчиках Мельниковой, однако Козлов был не слишком разборчив в вопросах красоты. Он, руководствуясь древней мудростью, что лучшие друзья девушек - это бриллианты, считал: чем массивнее бриллиант, тем больше шансов сделать любимой приятное. Козлов заранее предвкушал радость Ангелины при виде кольца.
   Однако на подходах к ювелирному серьёзный настрой Козлова испарился без следа. Юного жениха охватили сомнения. Он увидел в стеклянных витринах магазина своё отражение. На Козлова измученным, потемневшим взглядом смотрел Константин Гвоздев.
   Козлов до сих пор не мог глядеть на себя в зеркало без содрогания. Гвоздевское красивое лицо заставляло Козлова страдать. У бедняги не было никакого чувства собственности по отношению к новому телу. Словно пассажир из плацкарта, случайно попавший в купе, Козлов всё ждал, что явится строгая проводница, даст ему пинка под зад и заставит вернуться на боковушку у туалета. Козлов пытался всеми силами скрыть от мира красоту Гвоздева. Мешковатые толстовки, брюки в стиле "красные охранники товарища Мао Цзэдуна", шапки в стиле "пьяница из перехода" прочно вошли в гардероб Козлова. Густые волосы Гвоздева Козлов усердно прилизывал каждое утро и зачёсывал на одну сторону. Из-за этого он походил на крестьянского парубка из вольных украинских земель, который пытается косить под казака, но у которого ещё не отрос лихой чуб. Козлов даже не стриг ногти, пока Ангелина не намекнула ему, что так ходить неприлично.
   Смутная мысль порой точила мозг Козлова: Ангелина любит не меня, Ангелина любит эту чёртову гвоздевскую оболочку. Удручённый, Козлов садился в такси и просил отвезти себя в ближайший "Бургер Кинг", где съедал три бургера, запивая их спрайтом. Козлов понимал, какой ущерб наносится таким питанием телу Гвоздева, и всякий раз это успокаивало смятенного студента. Он вновь встречался с любимой и почти безоблачно наслаждался её обществом.
   И вот на пороге ювелирного магазина Козлов вспомнил, как Ангелина сказала ему:
   - Кажется, ты толстеешь, Костя! Надо отыскать время для спорта. Хочешь, вместе купим абонемент в спортзал?
   Козлов беспорядочно кивал, а сам думал, что спортзалы - бесполезная штука. Вместо всех этих фитнесов лучше заняться чтением и критикой (в лучших традициях диванных экспертов) книжки Генри Киссинджера о Китае. Но замечания Ангелины было сложно пропустить мимо ушей.
   Она меня не любит, твердил себе Козлов, уставившись в стекло двери. Она не любит и Константина. Ей мила лишь его дурацкая внешность. Это ужасно. Никакого кольца!
   Козлов вернулся в Троице-Лыково, написал Ангелине, что сегодня вечером плохо себя чувствует и не может пригласить её в гости, а сам начал нарезать круги по коттеджу. Козлов впадал в депрессию. Он включил телевизор - там в который раз крутили "Легенду номер семнадцать" как образчик замечательного русского кино за неимением других замечательных фильмов. Козлов бешено переключал каналы. Послушав пять минут про какой-то заговор с использованием биологического оружия, который Британия тайно замышляет против всего мира, а особенно - Китая и Индии, Козлов совсем расстроился. Он-то ожидал, что главным врагом всех и каждого будет названа Россия, а не какая-то там Индия. А тут - неожиданно его отверженная страна не попала в список отверженных! Добила студента программа "Давай поженимся". Вместо того чтобы выключить телевизор, Козлов целых полчаса бессмысленно смотрел в экран и внимал безумным речам Гузеевой, свахи и астролога. Когда девушка выбрала в конце программы самого красивого жениха - этот напыщенный блондинчик на всю студию заявлял, что "из этой страны нужно сваливать" на Запад, - Козлов понял, что его нервы на пределе.
   Он прошёл в комнату Гвоздева, увидел распечатанные отрывки из диплома Гвоздева - которые на самом деле написал он, Козлов. Всё вокруг дышало Гвоздевым, хранило память о Гвоздеве. Козлов чувствовал себя чужим в этом мире Гвоздева. Он сел за стол и в полном отчаянии обхватил голову руками, совершенно не зная, как вытравить призрак Гвоздева из гвоздевского дома.
   Из забытья истерзавшегося Козлова вывело сообщение Ангелины:
   "Поправляйся, милый. Представляешь! Мне написала Ева, говорит, сегодня наконец-то объявился Геннадий. И его - не узнать. Страшно похорошел".
  

XVIII. Лакмусовая бумажка

   В тот же день, но несколькими часами ранее группа Козлова и Мельниковой маялась у запертой аудитории в ожидании доцента Каганской, когда в дальнем конце коридора замаячила фигура какого-то незнакомца. Незнакомец был высокого роста, крепкого телосложения, но держался с непринуждённой грацией. Он был одет чересчур вызывающе, но немыслимый охристый пиджак в сочетании с красно-зелёным небрежно повязанным галстуком и небольшой шляпой, украшавшей голову незнакомца, странно шёл к его мужественной фигуре. Из-под шляпы выбивались непослушные пряди русых волос. Незнакомец профланировал по коридору прямиком к недоумевающим студентам, снял шляпу, изящно и иронично раскланялся, обвёл собравшихся немного высокомерным взглядом близко посаженных серых глаз - и только тогда один за другим одногруппники узнали в этом чудаке Геннадия Козлова.
   - А где Ангелина? - вместо приветствия спросил Гвоздев - разумеется, это был он. Он страшно расстроился, не увидев Мельникову среди однокурсников. Её реакция на его эффектное появление сильно позабавила бы Гвоздева.
   - Боюсь тебя расстроить, - первой пришла в себя феминистка Рылеева. - Она сейчас наверняка наслаждается обществом Кости.
   - Гвоздева, что ли? - презрительно фыркнул Гвоздев. - Вы меня, конечно, извините, но тут попахивает прагматичным цинизмом. Будь я Ангелиной, я бы тоже охмурил этого миллионерчика. Живёт в Троице-Лыково, в черте Москвы, но в роскошном коттедже. Это многого стоит!
   Нечто в манере речи, в голосе обновлённого Геннадия Козлова производило на собравшихся вокруг него студенток невероятное впечатление, действовало, как лакмусовая бумажка. Этот развязный, яркий человек выглядел пугающе обаятельным. Ева Левина ненароком поправила причёску, грациозно подбоченилась. Гвоздев заметил её телодвижения и ещё больше возгордился собой.
   - Гена! - сказала Рылеева, привыкшая говорить людям всё, что о них думает, напрямую. - Ты сногсшибателен! Ты что, не ходил на пары, потому что менял имидж?
   - Да! - ответил Гвоздев. - Я даже махнул в Израиль и прошёл там сквозь все горнила операции по пересадке и наращиванию волос. Я угрохал на это большую часть своих сбережений, которые накопил за четыре года. Но, как видишь... - он сделал неопределённый жест рукой вокруг головы. - Операция была успешной, результат налицо. Всё для того, - Гвоздев решил поиграть свою роль влюблённого идиота, - чтобы Ангелина до меня снизошла, а она, как видите, переключилась на Гвоздева. Да что там! - он махнул рукой. - Я, пожалуй, залечу душевные раны и просто оглянусь по сторонам. Вокруг столько чудесных девушек!
   И он многозначительно посмотрел на Еву Левину, которая вдруг засмущалась и опустила глаза, польщённая его взглядом. Все тайные планы Евы на Константина Гвоздева были мгновенно забыты. Пусть себе толкает речи о величии России и находит единственного преданного слушателя в лице Ангелины Мельниковой. То ли дело Козлов! Козлов стоит в позе хозяина, оглядывает одногруппников, и за ним так приятно наблюдать, его так приятно слушать!
   Словно околдованные магической силой, студенты оставили все сплетни. Им стало казаться, что так было всегда: Козлов, именно Козлов играл чужими сердцами. А Гвоздев - этот жалкий патриот - всё время заикался и любил Ангелину Мельникову. Странно, что она вдруг ответила взаимностью!
   Пришла доцент Каганская и, увидев "Козлова", обомлела. Всю пару эта старушка улыбалась своему студенту, делала ему кокетливые комплименты, чем неизмеримо тешила гордость Гвоздева.
   После английского Гвоздев появился в столовой и отыграл там целое шоу, расплачиваясь за комплексный обед. Он вручил кассирше двести рублей так, будто дарил ей шубу с царского плеча. И этот меланхоличный жест - Гвоздев откинул новые волосы Козлова назад - привёл женскую половину зрителей в неописуемый восторг. Новость о возвращении Козлова облетела весь факультет со скоростью телеграммы-молнии. Толпы студентов бежали в холл: изучить расписание, узнать, какая у Козлова пара, и последовать к означенной аудитории, чтобы хоть одним глазком взглянуть на результаты волшебного преображения. Гвоздев под конец дня чувствовал себя обезьянкой в зоопарке. Остановившись посреди холла, сжав в руках своё новое модное пальто, наш быстро прославившийся герой факультета недовольно кашлянул. Окружившая его толпа затихла. Гвоздев огляделся вокруг, зевнул и устало промолвил:
   - Вот что, прекращайте этот цирк. Лучше скажите, есть ли ещё сегодня пары у профессора Дмитрия Евгеньевича Канарского?
  

XIX. О невозможном

   Да, у Дмитрия Евгеньевича в тот день была лекция для первокурсников: она как раз подходила к концу. Дмитрий Евгеньевич описывал геополитическую обстановку в годы холодной войны, а я мечтал об Ольге. В самый разгар моих мечтаний в дверь постучали. Вошёл Гвоздев и заявил, что желает говорить с Дмитрием Евгеньевичем.
   - Что, Константин Михайлович, не пришлось вам писать диплом? - спросил Дмитрий Евгеньевич, не оглядываясь на вошедшего. - Смотрите, однако, послезавтра предзащита. Не перепутайте тему.
   - Так значит, это были вы! - покачал головой Гвоздев. - Тогда, в Зеленограде...
   - Да, вы очень догадливы, - Дмитрий Евгеньевич обернулся, не замечая недоумённых взглядов первокурсников. - Боже, ну у вас и вид! Извините, но этот ваш новый образ а-ля стиляги мне не очень по душе. Раньше вы одевались куда лучше.
   - Прошу прощения, - немного вызывающе проговорил Гвоздев. - Пожалуйста, сравнивайте этот образ с исходником, а не с тем, как раньше одевался я.
   - Да вы гордец! - усмехнулся Дмитрий Евгеньевич. - И вежливости по-прежнему не научились. Прерываете профессора посреди лекции. Извольте подождать.
   И Дмитрий Евгеньевич, смакуя каждое слово, продолжил рассказ о холодной войне. Гвоздев пожал плечами и плюхнулся рядом со мной на пустой стул, который как будто специально стоял здесь и ждал нашего героя. Я был раздосадован тем, что мои сладостные мечтания об Ольге наглым образом прервали. Гвоздев попытался завязать со мной разговор, что-то там прошептал, но я не ответил, даже не пошевелился. Гвоздев, наверное, оскорбился, но я всего лишь ничего не расслышал, а переспрашивать был не в настроении.
   Наконец лекция завершилась, и первокурсники разошлись. Я на всякий случай напустил на них отвлекающие чары - чтобы бойкие ребята не побежали сплетничать о появлении на паре Гвоздева и странном диалоге между ним и профессором. Но, скорее всего, надобности в этих чарах не было. Первокурсники - зелёная молодёжь, и они не слишком-то сведущи в делах своих старших однокашников.
   Дмитрий Евгеньевич прошествовал к нам с Гвоздевым и уселся на край стола.
   - Что же, Константин? - спросил волшебник. - Как вам в теле Геннадия?
   - Знаете, не так уж плохо. У него приятное славянское лицо и богатырское телосложение. Отменное здоровье, только вот глаза подслеповаты. Но это исправимо. Я уже был у хорошего офтальмолога, он лечит самого Навального после ожога зелёнкой. Мне сделали замечательные линзы, на которые я убил остаток сбережений, пострадавших от поездки в Израиль. Что касается природной полноты Геннадия - я от неё избавился. Ещё пара месяцев походов в спортзал - и у меня будут железные мускулы. Наконец, у Геннадия нет аллергии на рыбу и на кошек. Родители Геннадия - очень милые люди, хотя они и небогаты. Но я считаю, в этой обстановке мне будет легче начать свой бизнес. Я не буду связан отцовским издательством. Ну и, конечно, мне даже понравилось менять внешность Геннадия. Я ведь, Дмитрий Евгеньевич, тоже экспериментатор.
   - О, это я заметил! - произнёс Дмитрий Евгеньевич, несколько удивлённый прагматизмом и оптимизмом Гвоздева.
   Я же был совершенно ошарашен.
   - Так вы... вы... не собираетесь возвращаться в своё тело?
   Гвоздев перевёл на меня взгляд, показавшийся мне презрительным, и вздохнул:
   - Что вы! - в привычной обстановке жить куда лучше. Я бы хотел вернуться. Я скучаю по родителям, по нашим с отцом совместным просмотрам футбольных матчей. По маминой стряпне - если мама не очень занята, она готовит сама. Очень вкусно. Я даже соскучился по нашему жуткому издательству. Вы не думайте, я не бездуховный извлекатель выгоды из всего подряд. Просто, если у меня не будет возможности вернуться к прежней жизни - я не буду изображать из этого катастрофу и резать себе вены.
   - Вполне разумное рассуждение, - сказал Дмитрий Евгеньевич. - Вы мне всё больше нравитесь, Гвоздев. Что ни говори, оптимистом быть стоит. Постарайтесь только научиться разговаривать и вести себя повежливее. Если вежливые люди вернули Крым, то новое поколение вежливых людей сможет достичь высот бизнеса.
   - Ого! - улыбнулся Гвоздев. - В тот абсурдный день в отеле я даже не мог подумать, что у меня такой понимающий научник.
   Кажется, он перешёл на лесть, и эта лесть Дмитрия Евгеньевича умаслила. Эти двое, чёрт возьми, нашли друг друга. Экспериментаторы! Я почему-то разозлился и стал гадать, что же будет с несчастным Козловым.
   - Однако же, Дмитрий Евгеньевич, - продолжал Гвоздев, - я хочу узнать, как мне снова попасть в моё тело.
   - Это очень просто.
   - Принудить Козлова?
   - О нет. Поверьте мне, Геннадий сам бы рад вернуть всё на своя круги. Но заклинание здесь не подействует, потому что, помимо коричневой магии, в нашу историю вплелась перламутровая магия человеческих чувств и взаимоотношений. Знаете такую сказку - "Король-олень"? Да что спрашивать, конечно, не знаете. Но, словом, там министр очутился в теле короля. Против воли последнего. Но магия смогла всё уладить, когда возлюбленная короля, Анджела, его узнала.
   - На что вы намекаете? - испугался Гвоздев. - Анджела - это Ангелина, что ли?
   Ага, подумал я, значит, тебя совершенно не смущает сравнение тебя любимого с благородным королём.
   - Вы правы! - воскликнул Дмитрий Евгеньевич. - К несчастью, мне пришлось несколько изменить старинный сюжет, подогнать под современность, поэтому вместо короля у нас - студент, вместо оленя - таракан, а вместо прекрасной Анджелы - Ангелина Мельникова.
   Я чуть не зааплодировал. Дмитрий Евгеньевич был Дмитрий Евгеньевичем. Он умело поставил Гвоздева на место этой развёрнутой метафорой.
   Гвоздев расстроился.
   - Значит, Ангелина Мельникова должна понять, что я - это я?
   - Да.
   - Но это невозможно! - в отчаянии вскричал Гвоздев.
   - Почему же? - спросил Дмитрий Евгеньевич.
   - Потому что она уже месяц ничего не замечает. Она простая женщина, она любит красавчиков с деньгами. Да что мелочиться! Простите за грубость. Она просто дура.
   - Эх! - неодобрительно изрёк Дмитрий Евгеньевич. - Кажется, урок вежливости так и не усвоен. Но я вас прощаю. Ибо - я с вами согласен.
  

ХХ. Сердце красавицы

   На другой день Ангелина Мельникова вбежала в аудиторию, снедаемая любопытством: ей не терпелось узреть воочию перемены, произошедшие в Козлове. Гвоздев же заранее предвидел, что Ангелина явится, и такого случая ради оделся ещё наряднее, чем в первый свой "выход в свет". Гвоздев собирался немножко поиздеваться над Мельниковой.
   Однако Гвоздев умудрился опоздать на пару, и Ангелина целых двадцать минут мучилась неизвестностью. Гвоздев же неспешно двигался по направлению к факультету, напевая под нос. Ничего не предвещало бури, но вдруг из-за спины Гвоздева кто-то выскочил, резко обернулся и уставился Гвоздеву в лицо. Гвоздев поднял глаза и увидел... себя.
   Гвоздев успел перетрухнуть, но вскоре понял, что перед ним его давний друг и товарищ Геннадий Козлов. С тайным недовольством оглядывал Гвоздев собственное тело, отданное Козлову на поругание. Козлов же осматривал Гвоздева изумлённо, но совершенно безрадостно.
   - Ты похож на петуха! - воскликнул Козлов.
   - Ты похож на ботаника! - ответил Гвоздев. - Как тебе, хорошо живётся на моих харчах?
   - Ты живёшь как проклятый буржуй! - заметил Козлов.
   - А ты прямо-таки живёшь как образцовый коммунист, расскажи тоже! - парировал Гвоздев. - Между прочим, всю эту историю ты затеял. Ради какой-то глупой девчонки!
   - Она не глупая! - вспыхнул Козлов.
   - Может, расскажешь, как сильно она тебя любит? Новые Ромео и Джульетта, Ассоль и Грей... какие там у нас ещё парочки были?
   - Прости, но я не читаю вздорную художественную литературу. Она оторвана от реальности.
   - Зато ваша с Ангелиной так называемая любовь до черта реалистична!
   - У нас тут что, - не выдержал Козлов, - шоу "Кто кого переиронизирует"? Я, между прочим, хотел поговорить серьёзно. Давай сию же минуту поменяемся назад.
   - Ты разлюбил Мельникову? - удивился Гвоздев.
   - Нет. Дело не в моих чувствах - они всё ещё не потухли. Но я устал от безответности. Ангелина любит только моё... твоё... тело.
   - Понимаю. Нет, не понимаю. Как можно любить это непонятно чьё тело после того, что ты с ним сотворил? Если вдруг случится чудо и каждый из нас снова станет самим собой, я же с ума сойду бегать в спортзал и сидеть на диетах!
   - А моя тётя замучается перекраивать эти твои щегольские тряпки на платья для племянниц. Но постой. Почему ты сказал "случится чудо"? Разве не нужно всего лишь произнести ту галиматью... как оно там... динцзы кабра... забыл...
   Гвоздев устало поморщился.
   - Если бы всё было так просто! - загадочно проговорил он и пошёл дальше, несмотря на просьбы Козлова подождать и объяснить, что же всё это значит.
   Гвоздев, отделавшись от Козлова, добрался наконец до факультета и направился в свою аудиторию. Когда он переступил порог, на вошедшего обратились все взоры. Преподавательница улыбнулась и даже не отчитала студента за опоздание. Гвоздев, пробираясь к свободному месту, ловил множество взглядов, пока наконец не заметил один - восторженный, поражённый взгляд бледно-голубых, глупых глаз. Взгляд, светившийся признательностью и счастьем.
   "Побеждена!" - подумал Гвоздев, ухмыльнулся и сел.
   После пары к Гвоздеву подошла Ангелина. Она вместо приветствия кивнула Гвоздеву и сладким голосом спросила:
   - Гена... ты это... ради меня?
   "Пусть пока тешится! - решил Гвоздев. - Тем хуже ей будет потом". И тоже кивнул, пытаясь придать своему лицу как можно более слащавое выражение. Ангелина взяла Гвоздева за руку, собираясь сказать что-то, но слова не ложились ей на язык. Её всю распирало, как ей думалось, от счастья, на деле же - от гордости. Так кардинально изменить себя - лишь для того, чтобы холодная прекрасная Ангелина удостоила бедного романтика внимания. Это великолепно. Может, настоящая любовь выглядит именно так?
   В коридоре Ангелина вытащила из сумочки телефон и позвонила Козлову. Тот в это время в ужаснейшем настроении поедал в столовой дешёвый суп.
   - Костя, милый? - решительно начала Ангелина, когда Козлов взял трубку. По её тону Козлов понял: хорошего не жди. Контральто Ангелины звучало так же жутко, как в тот памятный день, когда чувства Козлова были отвергнуты.
   - Д-д-д-да, Г-г-геля? - все уроки дорогого логопеда, нанятого четой Гвоздевых, вылетели у Козлова из головы.
   - Надеюсь, ты поправился?
   - Д-да. Если х-хочешь встретиться - я в столовой.
   - Нет-нет. Я не хочу с тобой встретиться. Я не приду в столовую. И ещё: не жди меня сегодня вечером.
   - Что случилось? - ужас Козлова был настолько велик, что даже заикание исчезло. - Ты обиделась?
   - Нет! - резко ответила Ангелина. - Просто поняла, что мне гораздо больше нравятся блондины, чем брюнеты. Уж извини!
   - Но я же не брюнет! - вскричал Козлов, напрочь забывая, кто он и где находится.
   - Ты-то не брюнет? Ну-ну! Прощай, Костя!
   Наступило страшное молчание. Ангелине стало немного не по себе, и она хотела было повесить трубку, но сочла нужным напоследок насладиться собственным остроумием и умением крутить каламбуры:
   - Знаешь, Костя! Ты унижаешься совсем как Гена Козлов месяц назад. Но теперь Гена изменился. Надеюсь, ты видел его и, как примерный мальчик, возьмёшь с него пример!
   В то время как происходил этот разговор, Гвоздев находился в одном конце коридора, а я - в другом, но мы оба всё слышали, потому что Мельникова вопила так, будто заблудилась в лесу. Через пару минут наши с Гвоздевым пути пересеклись посреди коридора, и мы нашли друг друга насвистывающими одну и ту же песенку: "Сердце красавицы склонно к измене и перемене..." Уверен, знай этот мелодию Козлов, он бы сейчас отчаянно и трагически горланил её на всю столовую. Но, к счастью, Козлов и в грош не ценил не только художественную литературу, но и прочий "опиум для народа", как-то: всякие оперы, балеты, напыщенные романсы, джазовые песенки про любовь, попсу и подобную им чушь. Искусство, размышлял Козлов, должно носить идеологическую окраску.
   После последней пары, спускаясь в холл, Гвоздев обнаружил там Ангелину Мельникову. Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, глаза её сверкали, на лице сияла улыбка. Гвоздев пожалел было восторженную дурочку, но всё же рассудил, что её непременно надо проучить. Он подошёл к Ангелине, поглядел ей прямо в глаза и твёрдо, уверенно сказал:
   - Да, возможно, я менялся и ради тебя, но теперь я знаю: ты меня недостойна.
   И, отступив к дверям, вышел в холодный апрельский вечер.
   Я забрёл в холл через полчаса, радуясь предстоящему свиданию с Ольгой, которая, вопреки своим вкусам, кажется, тоже полюбила блондинов, - ваш покорный слуга обладает чисто славянской внешностью. У стены я заметил бледную, жалкую Ангелину Мельникову. Она смотрела в пустоту и бессвязно выкрикивала срывающимся контральто:
   - Неужели это из-за Кости? Нет, нет! Гена, подожди! Костя! Гена! Неужели всё это...
  

XXI. Предзащита

   Призываю читателей не беспокоиться: Ангелина Мельникова не сошла с ума. Она уже была на грани помешательства, но вспомнила, что наутро её ждёт такой неприятный процесс, как предзащита диплома. Не пройти предзащиту из-за каких-то глупых мужланов? На Мельникову это не похоже. Ангелина успокоилась и поехала домой. О Костях, Генах и иже с ними можно подумать и завтра, в лучших традициях Скарлетт О'Хара.
   Предзащита состоялась на следующий день. Первая половина действа завершилась довольно безоблачно: Ангелине Мельниковой сказали, что она завалит диплом, если тут же не начнёт его писать. Затем Гвоздев под личиной Козлова устроил балаган и спектакль одного актёра, явившись на предзащиту в ярко-красном костюме. Когда Дмитрий Евгеньевич спросил студента о его внешнем виде, тот ответил:
   - Я всего лишь хотел поддержать своего товарища Геннадия. Красный - цвет коммунизма. А на востоке красный считается цветом радости. Разве предзащита не радостное событие?
   - А я думал, вы забылись и вообразили себя тореадором, предзащиту диплома - корридой, а нас - быками, - попробовал пошутить я, но мой юмор почему-то не оценили.
   Прослушав десять студентов, мы с Дмитрием Евгеньевичем устали. Играть роль комиссии не так-то просто. Я был более чем благодарен постановлению учёного совета, которое избавляло меня от участия собственно в защите дипломов.
   Последним в нашем с Дмитрием Евгеньевичем списке значился Константин Гвоздев. Мы вызвали его. Козлов вошёл. Говорил он ровно, с толком, почти не заикаясь, явно разбираясь в предмете своего исследования. Ему оставалось перечислить основные выводы третьей главы, и мы бы отпустили студента с миром, задав пару-другую вопросов, но Козлов не сумел произнести свою речь до конца. Остановившись на полуслове, он вдруг вскрикнул и упал в обморок.
   - Что случилось? - испугался я.
   - Спокойнее, спокойнее! - улыбнулся Дмитрий Евгеньевич. - Видимо, Ангелина догадливее, чем мы все предполагали.
   Как оказалось, пока Козлов читал дипломную речь, Ангелина и Гвоздев вели серьёзный разговор. Произошёл он по инициативе Мельниковой. Гвоздев хотел спрятаться от Ангелины: с утра, случайно столкнувшись с ней взглядом, он испытал острую потребность убежать куда подальше. Но скрыться у Гвоздева не получилось. Его алый костюм был виден издали, и Мельникова поплыла на него, как лодка на огни маяка.
   Она нашла Гвоздева сидящим на подоконнике. Гвоздев неприветливо взглянул на Ангелину и сказал:
   - Страшно хочется курить.
   - Ты куришь? - в голосе Мельниковой не было удивления. - А я помешалась.
   - Оно и видно! - протянул Гвоздев.
   - Гена, иногда мне кажется, ты превратился в Костю. Недавно я вспомнила, что в последний раз мы с Костей говорили не о любви, а о Сталине. Костя, оказывается, боготворит этого тирана... Но разве это возможно? Сталина обожал Геннадий. Почитатель Сталина не может быть Костей. Потому что я люблю одного Костю. Я люблю тебя. Костя - это ты. У тебя тот самый твёрдый взгляд, который лишал меня головы, и...
   - Какой розовый вздор! В нём, кстати, никакой логики, что не удивительно, блондинки с логикой не слишком дружны, - покачал головой Гвоздев. - Но ты права, я действительно на дух не переношу Сталина.
   Ангелина вдруг улыбнулась так, словно на неё снизошло небесное озарение. Она стала совершенно похожа на безумную.
   - Ты - Костя Гвоздев, да? Я ведь знаю, знаю, знаю!
   И всё завертелось у Гвоздева в глазах. Он полетел с подоконника вниз, успел заметить, что Мельникова села на корточки и ударилась в рыдания, и потерял сознание.
   Очнулся он в аудитории. Он увидел над собой склонённое лицо Дмитрия Евгеньевича и застонал от ужаса.
   - Я же уже всё сдал! - прошептал Гвоздев.
   - Никак нет! - возразил Дмитрий Евгеньевич. - Вы не рассказали, какой вывод вы сделали из третьей главы вашей выпускной квалификационной работы. Продолжайте, Гвоздев, я весь внимание.
   - Мельникова не могла найти другой момент для признаний? - вскричал Гвоздев, вскакивая. Он поднял руки и уставился на них. Он увидел свои родные точёные ладони, обрамлённые рукавами дурацкого свитера оттенка "курочка ряба".
   - В третьей главе моей дипломной работы... - мысли мешались в голове Гвоздева. - Делается вывод о том, что... - "Боги, этот Козлов стрижёт ногти, как малое дитя! Более жуткой формы я не встречал!" - о том... экономика... исторические предпосылки... межгосударственное... сотрудничество... интеграция... Дмитрий Евгеньевич... какая у меня тема?
   - Сначала просветите меня, на каком языке вы только что говорили, - попросил профессор Канарский.
   Для студента Гвоздева предзащита закончилась позором и напутствием:
   - Возвращайтесь домой и внимательно прочитайте свой диплом, который даже не вы написали.
   Выбежав из аудитории, Гвоздев тут же забыл о неудаче и помчался в уборную, где заперся, чтобы насладиться непередаваемо прекрасным видом седьмого айфона, кредиток и прочего дорогого барахла, так привычного студенту. Правда, ему пришлось удалить с заставки айфона фото Ангелины Мельниковой, но это не заняло много времени.
   Козлов же в тот день очнулся в больнице. Когда Гвоздев покидал его тело, он довольно неудачно упал с подоконника и напоследок наградил Козлова лёгоньким сотрясением мозга. Сотрясение мозга пошло Козлову во благо: он полностью утратил чувство любви к Ангелине Мельниковой.
   Последняя ещё два часа рыдала в коридоре. Потом поднялась, решительно огляделась и громко провозгласила:
   - Ничего, Гена, как говорили в одном известном фильме: "И тебя вылечат, и меня вылечат". А я всё же люблю брюнетов. Обожаю, чёрт возьми! Я непременно отыщу нормального брюнета, а не такого, как все вы! Вот увидите!
   На сей раз монолог Мельниковой проник даже на нашу кафедру, где мы с Дмитрием Евгеньевичем попивали рекомендованный Ольгой чай "железная Гуаньинь". Дмитрий Евгеньевич поморщился не то от горького чая, не то от неприятных звуков мельниковского голоса и сказал:
   - Предоставляю её тебе. Найди ей какого-нибудь брюнета. А я займусь Козловым. Но не забудь про справедливость. Это превыше всего.
   - Что вы, Дмитрий Евгеньевич! - отозвался я. - Я ваш достойный ученик. Будет исполнено в лучшем виде!
   Насчёт Мельниковой у меня уже давно имелась одна весьма интересная идея. И я справедливо полагал, что Дмитрий Евгеньевич придёт от неё в восторг.

XXII. На поиски спасителей России!

   В мае, вплоть до начала выпускной сессии, нам представилось не слишком много возможностей созерцать кого-либо из замечательной троицы (в составе: Гвоздев, Козлов, Мельникова) в институтских коридорах. Дольше всех отсутствовал Козлов. Как мне рассказал Дмитрий Евгеньевич, Козлов отправился искать спасителей России. Дело было так.
   Через неделю после предзащиты Козлова выписали из больницы. В тот самый день, когда произошло это знаменательное событие, погода, принявшая было вид весенней, снова испортилась. Резко похолодало. Козлов прошёл пару метров от метро до дома и успел подхватить простуду. Дома он понял, что чувствует себя дурно, настолько, что тоскует по госпоже Гвоздевой и её коттеджу. Апатия овладела студентом, и он ясно осознал, что сегодня вечером не сможет заниматься ничем, кроме, разве что, какой-нибудь несусветной ерунды.
   Козлов долго и глупо играл в компьютерную игру, которую как-то раз посоветовал ему господин Гвоздев. Затем студенту стало невмоготу даже двигать мышкой, и он забрался на чудесный сайт ютуб, чтобы посмотреть свои любимые конспирологические видео.
   Но в тот день даже видео не доставили Козлову никакого удовольствия. Он хотел было забиться в объятия депрессии, но вовремя заметил, что зашёл на ютуб с общегруппового аккаунта. Козлов потёр руки и решил попрактиковаться в психоанализе на основе истории просмотров.
   - Так-так глянем, что же смотрят мои друзья-товарищи! - пробормотал Козлов. - Наверное, всякий вздор.
   Козлов был трагически прав. Ничего, кроме вздора, в истории просмотренного не наблюдалось. Вперемешку с саморекламными видео Навального (почерк феминистки Рылеевой) и отрывками из блога по уходу за собой ("Как избавиться от второго подбородка", "Как сделать себе губы пухлыми и манящими" - эти полезные ролики явно смотрела Ева Левина) историю просмотров заполонили выпуски передачи "Пусть говорят", эпизоды драк на телеканале НТВ, трейлеры к слезливым корейским сериалам, записи матерящихся попугаев, версус-баттлов, анализ шедевров мирового кинематографа вроде "Бэтмен против Супермена" от киноэкспертов мирового уровня, наконец, призывы к защите прав гомосексуалистов и атеистов и обучающие пособия на тему "Как обойти систему Антиплагиат". После матерящихся попугаев неожиданно обнаружилась целая коллекция музыкальных клипов, свидетельствующая о чьём-то эклектичном вкусе. Козлов вообразил себе, что этим меломаном является сама доцент Каганская, тоже имеющая доступ к групповому аккаунту.
   Студенту внезапно захотелось посмотреть весь этот невообразимый набор клипов. Видимо, проникнувшись всеобщим духом сплетен, царящим на нашем факультете, Козлов задумал разузнать о пристрастиях одногруппников через музыкальные видео. В первом из них какого-то поющего дядю с кривыми зубами уносило через трубу в открытый космос, где дядя продолжал петь на фоне мерцающих звёзд и планет. Козлов лишь сжал губы, в который раз убеждаясь, что творческие люди - сумасшедшие, а искусство - чушь, если только не проникнуто духом политики и не идеологизировано. В пении посреди открытого космоса политики не больше, чем физики. Второй клип ещё сильнее расстроил Козлова. Там слащавая парочка, выписывая кульбиты вокруг пианино, исполняла неистово скучную песню про любовь и какие-то очередные звёзды. Третий клип вообще был на итальянском, и Козлов не понял ни слова. Студент досадливо скривился и перешёл к четвёртому. В этом клипе играла одна известная британская группа, которую поклонники упорно причисляли к исполнителям элитарной музыки. Песню Козлов запомнил плохо: что-то боевое и - вроде как - политически окрашенное, призывающее к восстанию. Клип был мрачным, серым, и Козлов удивился бы контрасту между настроением песни и атмосферой видео, если бы в конце из-под земли, проламывая брусчатку, вдруг не полезли огромные, устрашающего вида игрушечные медведи.
   - Что за бред? - спросил Козлов сам себя. - Эти музыкантишки... всем им в голову такое приходит, будто они под наркотиками... Но почему здесь... медведи? Россия? Россия? Россия!!!
   Голос Козлова сорвался на крик, и из комнаты студента поспешила унести ноги испуганная кошка. Козлов вскочил. Страшный азарт овладел им. В проклятом музыкальном клипе Козлов увидел послание: Россия восстанет! Россия проломит мрачный асфальт! Россия получит мировую поддержку! Об этом мечтают все, ведь люди искусства обычно выражают не только свои чаяния, но и надежды всего народа. Козлов вдруг вообразил, что вся капиталистическая Европа ждёт спасения в лице обновлённой России.
   - Если Россию не удастся восстановить изнутри, помощь придёт извне! - кричал обезумевший Козлов. Слава богу, он находился в квартире один, и его крики оглушали только кошку. - Мы воспрянем! - продолжал он, не совсем понимая, кто же такие "мы". - М-м-м-мы.... М-м-м-мы...
   В самый момент, исполненный наивысшего вдохновения, конечно же, вернулось старое доброе заикание, но Козлов не удостоил его внимания. Он воздел руки и, как молодой спартанец, закричал:
   - С-с-с-со щи-щитом или н-н-на щи-щите! Но я вернусь и Россию спасу!
   Он сгрёб в сумку предметы первой необходимости, свой любимый свитер, все свои сбережения (изрядно потрёпанные Гвоздевым), а также томик Маркса и побежал прочь из дома с намерением как можно скорее купить авиабилеты, срочно получить визу и отправиться в капиталистический мир, где нового мессию уже готовы встретить томящиеся толпы русофилов. Домой Козлов предполагал вернуться не иначе как в качестве вождя прорусского восстания.
   Однако в конце мая, прямо перед первым экзаменом, он пришёл в институт: с заживающими синяками на лице, усталый и растерявший всю шевелюру, возвращённую ему усилиями Гвоздева. Как ни прискорбно, никаких спасителей России в эгоистичном капиталистическом мире Козлов не нашёл. Временное помешательство на студента наслал Дмитрий Евгеньевич.
   Козлов изменился, повзрослел взглядом и возненавидел искусство ещё более люто, чем прежде. Россию же он обожал с былой горячностю, но его девизом стала фраза:
   - Патриотом быть нужно. Но - патриотом умеренным. И, - добавлял Козлов, щуря близорукие глаза (гвоздевские линзы тоже затерялись где-то в Европе), - что самое главное - зрячим.
  

XXIII. В аэропорту

   Константин Гвоздев, ко всеобщему величайшему изумлению, отсутствовал на факультете меньше остальных наших героев. Более того, он заявился в субботу, которая у всей страны, кроме пары-тройки чокнутых вузов и школ, была праздничной. Гвоздев всю ночь пятницы читал от нечего делать свой диплом - творение Козлова. Диплом был написан так хорошо, даже любовно, в таком захватывающем стиле, что Гвоздев пережил катарсис, едва не достиг просветления и решил сообщить об этом, по меньшей мере, Козлову.
   Прогулявшись по полупустым коридорам и посидев на лекции с пятью другими безумцами, Гвоздев в который раз устремился на кафедру современной истории и международных отношений. Там он нашёл очень довольного профессора Канарского.
   - Ба, Константин! - сказал тот. - Что-то вы ко мне зачастили!
   - Здравствуйте! - бойко заговорил Гвоздев, демонстрируя, что обучение вежливости проходит в штатном режиме. Дмитрий Евгеньевич одобряюще кивнул. - Я хотел бы спросить, где Геннадий? Я специально пришёл сегодня, чтобы увидеть его. Это важно. Понимаете, он отгрохал мне гениальный диплом, который сгодится на докторскую. Я хотел поблагодарить Гену через соцсети, но его уже несколько дней не было онлайн. Тогда я отправился в институт. Я же знаю: Гена ходит на все пары. Но сегодня его нет. Это уму непостижимо. А я начинаю беспокоиться. Но, уверен, вы ответите на мой вопрос.
   - Где Геннадий? - переспросил Дмитрий Евгеньевич. - Боюсь, вы нескоро его увидите. Он в аэропорту, на пороге дальних странствий.
   Дмитрий Евгеньевич не ошибался: Геннадий Козлов в ту самую минуту, когда Гвоздев спрашивал о нём, находился в аэропорту Шереметьево и проходил регистрацию на рейс до Мюнхена. По необъяснимым причинам Козлов планировал начать свою агитационную деятельность именно там. Никакого сходства с тиранами двадцатого века, тоже начинавших деятельность в Мюнхене, Козлов не замечал. Мы с Ольгой (как раз начиналась наша праздничная поездка в Китай) могли преспокойно наблюдать за Козловым, стоя в соседней очереди с десятками китайцев, стремившихся попасть в город Чанша (теперь, благодаря Ольгиной муштре, я отлично знал, что он располагается в провинции Хунань), где по иронии судьбы предпринял свои первые шаги ещё один тиран двадцатого века.
   Через некоторое время наши с Козловым пути разошлись: его выход на посадку находился в противоположном конце терминала. Мы с Ольгой покружили по дьюти-фри, и вдруг в одном из них на кассе я столкнулся с не узнавшей меня Ангелиной Мельниковой. Судя по посадочному талону, который она сжимала в руке, Мельникова улетала на праздники в Чехию. На лице студентки читались следы бессонных ночей и многочисленных страданий. Думаю, родители решили побаловать её и отправили любоваться на красоты Праги.
   Странная мысль пришла мне в голову: аэропорт - лучшее место для выполнения моего плана относительно Ангелины Мельниковой. Я огляделся в поисках вдохновения и почти сразу заметил того, кого искал. Словно само небо улыбнулось мне и явило в том же дьюти-фри высокого, приятного брюнета среднеазиатской внешности. Именно так должен выглядеть идеальный кавалер Ангелины Мельниковой. Ради такого она будет прогуливать пары и ночевать вне дома. Я, уверенный, что-теперь-то не ошибаюсь, начал издалека пропитывать Ольгу энергией любви, а узбека - энергией авантюр.
   Я подтолкнул Ольгу.
   - Смотри сюда! Спорим, этот узбек сейчас подойдёт вот к той блондинке и завяжет с ней диалог?
   - Да ты что? - удивилась Ольга. - Решил стать предсказателем? Сейчас я достану "И-цзин" и с помощью гексаграмм докажу, что ты не прав. У этих молодых людей нет ничего общего.
   Оля полезла в рюкзак, половину которого занимали "Беседы и суждения" Конфуция, "Чжуан-цзы" и "И-цзин": Ольга посчитала, что на борту авиалайнера именно эти книги являются самыми необходимыми. Каким образом Ольга гадала на гексаграммах "И-цзина", остаётся для меня тайной, но я более чем уверен, что от этого способа несчастные китайские философы вращались в своих гробницах на лоне природы.
   - Гм! - произнесла Ольга, рисуя на листочке бумаге гексаграммы. - У меня выходит союз. Не Советский Союз, как ты мог подумать, а союз двух людей. А затем - появление эгоистичного человека после дальней дороги. И - гексаграмма 17 - путь вслед за кем-то. Наконец... разочарование и некий спад.
   - Пока ты гадаешь, - заметил я, - эти двое уже исполнят все твои предсказания.
   С блеском в светло-голубых глупых глазах Ангелина Мельникова смотрела на узбека, записывавшего в телефонную книжку на поддельном айфоне её номер.
  

XXIV. Эпилог

   В июле того же года судьба занесла нас с Ольгой в бедный узбекский городок. Ольга в ту пору расширила сферу своих интересов и распространила свою любовь на Азию в целом, не желая ограничиваться Китаем. Мы уже объездили на разбитом "Ниссане" из проката половину Малайзии, а теперь принялись за Центральную Азию, куда добрались прямо из Москвы на нашем с Ольгой уазике с порядочным пробегом, купленном у вдовы одного геолога. Уазик всё время глох и ломался, и, что ужаснее всего, ему не помогали заклинания. Мне пришлось испробовать себя в роли автомеханика. В конце концов я наловчился и решил, что даже смогу заработать на ремонте машин в случае крайней нужды.
   Однако в маленьком узбекском городке, название которого вылетело у меня из головы, наш уазик почти что велел долго жить. Я провозился с ним три часа, но так и не смог выявить причину его клинической смерти. Махнув на всё рукой, я заявил Ольге, что хочу есть, и мы зашли в ближайшую закусочную, где кормили вкуснейшей бараниной. Хозяйка закусочной - молодая женщина в платке и длинной юбке - поспешила спросить, чего бы нам хотелось. Я удивился, когда услышал вопрос на чистом, без единого намёка на акцент, русском, поднял голову и встретил взгляд таких знакомых светло-голубых глаз.
   Хозяйкой забегаловки, образцовой мусульманской женой была наша хорошая знакомая Ангелина Мельникова. Мой план сработал.
   Ангелина Мельникова выскочила замуж за своего узбека в мае, через три недели после знакомства. Он изображал из себя целеустремлённого человека, живущего по европейским понятиям, интересующегося бизнесом и американской политикой. К несчастью, Ангелина не была подкована ни в одной из этих областей, иначе сразу бы заметила, что её возлюбленный - дилетант. Европейские понятия и интерес к бизнесу испарились после свадьбы. Как только Ангелина получила диплом, муженёк увёз её в Узбекистан, где она приняла ислам и жила в вечной ссоре с другой женой своего (быстро сделавшегося нелюбимым) супруга. Жена оказалась капризной и вздорной. Ангелина помогла мужу открыть закусочную, решила скопить денег и сбежать с помощью каких-нибудь организаций по защите прав женщин, а потом написать о случившемся книгу для европейских напыщенных девчонок и прославиться. Ангелина стала хитрее, увереннее в себе и с тонкой житейской мудростью говорила, что поиски так называемой настоящей любви до добра не доводят.
   Я рассчитал, что Ангелине стоит провести в Узбекистане ещё месяцок-другой, а затем, прикинувшись важными господами из ООН, мы с Ольгой её спасём. Правда, я опасался, что без магии обойтись не сумею.
   В августе мы с Ольгой уехали в Китай. Ольга получила грант, но не думала, что ей светит степень магистра, потому что всё больше и больше склонялась к концепции дауншифтинга под влиянием каких-то нелепых необуддийских учений. Я безуспешно пытался отговорить Ольгу от чтения необуддийских блогов в Живом Журнале. Я пообещал себе выбить из Ольги всю эту дурь и последовал в Китай вместе с ней, хотя в глубине души отдавал себе отчёт в том, что легко склонюсь на сторону любителей дауншифтинга. Как говорится, с милой рай и в шалаше. Я оставил аспирантуру и объявил Дмитрию Евгеньевичу о намерении уйти в свободное плавание. Впрочем, я добавил, что в Китае собираюсь изучать особенности местной магии и пополнять копилку как теоретических знаний, так и практических умений. О даосских пилюлях, которые интересовали меня более всего, несмотря на подозрительный химический состав, я и словом не обмолвился. Наставник был даже счастлив и сказал, что подумывает взять в качестве нового ученика Гвоздева. Они якобы с полуслова понимают друг друга. Я немного обиделся, когда Дмитрий Евгеньевич расхваливал передо мной скептика Гвоздева, с упрёком намекая на мой беспросветный романтизм. В конце июля мы с Олей готовились к отъезду из Москвы, а Дмитрий Евгеньевич помогал Гвоздеву открыть интернет-магазин магических безделушек. Через несколько месяцев совместное предприятие уже разрослось, пользуясь особой популярностью у детей и поклонников "Гарри Поттера". Мне оставалось лишь разводить руками, вспоминая, как неодобрительно Константин Гвоздев отзывался о "фокусах" ещё в марте.
   Козлов же нашёл себе девушку, с которой вместе сдавал экзамены в магистратуру. Пассия Козлова была похожа на Катю Пушкарёву, носила огромные очки, ужасные наряды, не умела краситься, но, хотя и ходила с Козловым на свидания (видимо, никто больше не приглашал), считала своей настоящей и неповторимой любовью некоего человека по фамилии Гавриков. Человек этот был красив, но скудоумен и неприятен. Чувствовалось в нём что-то от мелкого воришки. При взгляде на него так и хотелось сказать: тьфу-ты, гаврик какой-то! Словом, свою фамилию он оправдывал.
   Дмитрий Евгеньевич, не упускавший Козлова из вида, поразился очередному его неудачному выбору. Что Катя Пушкарёва, что Гавриков не стоили внимания такого достойного юноши, как Козлов. Нужно было что-то предпринимать, и предстояло вновь прибегнуть к древним постулатам самой справедливой, коричневой магии.
   И вот в один прекрасный день Дмитрий Евгеньевич и Гавриков по странному стечению обстоятельств вместе оказались в одном номере дешёвенького мотеля где-то на трассе М-10. Дмитрий Евгеньевич предварительно узнал, не водится ли в мотеле тараканов.
   Популяция тараканов в мотеле процветала.
  
  
  
  
---
Примечания:
  
  
1. Сказка-фьяба Карло Гоцци. Фьябы - пьесы с элементами комедии дель арте - итальянского площадного театра. Гоцци писал фьябы, чтобы заткнуть за пояс своего соперника - драматурга Карло Гольдони. В сказке "Король-олень" рассказывается о деяниях волшебника Дурандарте. У меня есть подозрения, что Дурандарте и мой наставник - одно лицо. (Здесь и далее - примечания рассказчика.)
2. Персонаж цикла романов о Гарри Поттере (Дж.К. Роулинг).
3. Именно так звали волшебника из сказки-фьябы "Король-олень".
4. Локальная война между Китаем и Россией, завершившаяся победой России и произошедшая в ходе китайского боксёрского восстания. Боксёрское восстание (восстание ихэтуаней) было направлено против держав-"угнетателей" и поддерживалось китайским правительством, поскольку тому было выгодно переложить разруху в стране на чьи-нибудь плечи. В ходе войны силами ихэтуаней был обстрелян Благовещенск, также произошло несколько боёв на КВЖД. После обстрела в городе состоялся массовый погром китайского населения. Китайцев согнали к Амуру, по которому проходила граница двух стран, штыками загнали в воду и велели вплавь переправляться на свой берег. Те китайцы, которые не были убиты русскими штыками, погибли в водах Амура. На другой берег переправились немногие. По разным данным погибло от пятисот до трёх тысяч китайцев. Впоследствии против военных, участвовавших в убийствах китайцев, был возбуждён судебный процесс, но они отделались малой кровью: их разжаловали или понизили в должности.
5. Кузнец своего счастья, человек, слепивший себя сам.
6. Фуксия Данлоп - англичанка, обучавшаяся в Китае кулинарному искусству. (См. Ф. Данлоп "Суп из акульего плавника".)
7. См. М. Митчелл "Унесённые ветром". Героиня романа Скарлетт часто говорила: "Не хочу думать об этом сегодня. Подумаю об этом завтра".
8. Такой клип действительно существует (см. Muse - Uprising). Что касается музыкальных видео элитарной направленности, юные интеллектуалы их либо не понимают, либо сходят на них с ума. Некоторые клипы могут напугать неподготовленного зрителя (см. Radiohead - No Surprises).
9. Мао Цзэдун - уроженец провинции Хунань.
10. Даосский философский трактат.
11. Древнекитайская гадательная книга.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 8.00*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"