Аннотация: Иногда в магазине мистера Склизнера происходят странные вещи, но может быть дело не только в магазине, а в странном юноше который устроился работать туда ночным смотрителем.
Мне иногда кажется, что когда я выхожу из квартиры на пустую лестничную клетку, поднимаюсь по ступеням в небольшой, но уютный проем между седьмым и восьмым этажом, и, смотря в окно, нахожу в себе странные идеи. Повлиять на судьбы и движения прохожих. Особенно у меня это получается в те дождливые и слякотные дни, которых в начале ноября действительно много. Порой, вся эта слякоть и серость, царящая на улице, продолжает главенствовать и у меня внутри. Я как будто становлюсь частью какой-то совершенно бессмысленной игры, в которой я не играю абсолютно никакой роли, мне не знакомы правила, мне не знаком мой оппонент, против которого я играю. Но мне хочется продолжать, потому что тот безупречный хаос, от которого я буквально временами прусь и загоняюсь, заводит меня в тупик от нарисованных моим воображением чудовищных образов и жутковатых линий способных заставить меня поверить в существование некоего параллельного мира, из которого приходят эти осенние чудовища. Иногда когда у меня бывало на то настроение я пытался их запечатлеть на бумаге, художник из меня плохой и поэтому рисунки выходили очень аляповатыми, уродливыми как те очертания кривых и искаженных линий, которые периодически возникали перед моими глазами, обрисовывая то странное и жуткое что творилось у меня в голове. Но бывали и светлые пятна. Когда я не грезил тьмой, и тьма не приходила ко мне, я поднимался по лестнице между этажами, ставил бутылку пива на высокий бетонный подоконник и ждал появления прохожих. Иногда случалось, что никто из них не выходил на улицу в такую слякотную и дождливую погоду, бывало что я выпивал содержимое бутылки, и приятно захмелев уходил обратно домой, не получив и малую толику той подпитки которая мне была очень нужна. А бывало что кто-то появится, торопливо пройдет под окнами моей многоэтажки и исчезнет из вида. Иногда мне везло. Я видел, как случайно появившейся под окнами прохожий выберает другую дорогу. Пройдет мимо пустой детской площадки, вдоль черного решетчатого забора огораживающего старое здание детского садика. Именно в такие моменты я мог, сосредоточится на его (или ее) удаляющейся спине и попытаться пробуравить в ней взглядом пустую черную дырку, из которой ко мне шли эти невидимые нити, позволяющие мне управлять людьми как какими-нибудь марионетками. И импровизировал, пытаясь дергать пальцами и жестикулировать руками, будто я действительно умею это делать, и надо сказать просветы в моей голове происходили большим взрывом восторга, когда я, дергая прохожего за невидимые нити, велел ему пойти туда-то и туда-то. Правда не всегда это у меня получалось, и иногда я действительно расстраивался, когда выбранная мною жертва выбирала какой-то один удобный ей путь. Приходилось искать новую и тренировать свой взгляд на другой чужой спине, или голове.
Когда-то пару лет назад я вовсю интересовался всякого рода литературой о влиянии извне. Зачитывался ею по ночам. Выбирал особое время и особые места для своих "тренировок". Возможно, я понимал написанное слишком буквально и все что со мной происходит теперь, лишь бесхозный книжный опыт, который стращает меня на новые еще более извращенные подвиги как, например то, чем я сейчас занимаюсь в данный момент или буду заниматься позже, но уже другим "делом". Какая-то часть меня все же понимала, что то чем я занимаюсь, это бессмысленное и крайне бредовое взращивание безумия, которое не принесет мне ничего хорошего, разве что только новый еще более сумасшедший прыжок вниз, в те самые истоки темной бездны без уступов и впадин. И только поэтому я с ней соглашался и шел на свою ночную работу совершенно другим человеком, если не добрым, то, по крайней мере, спокойным и выдержанным, способным к натянутой улыбке и возможности что-то продать в гастрономическом магазине мистера Склизнера. Однако это вовсе не избавляло меня от ощущения, что что-то обязательно должно произойти. Это не вопрос веры. Это вопрос горького опыта, который я накопил достаточно, чтобы распознавать "особые" дни и ночи, в течение которых вполне вероятно можно ожидать появления неких субъектов.
Я пришел на работу как обычно в половине девятого, обменявшись сменами с моим дневным напарником. По обыкновению быстрого дежурного рукопожатия, должны были пожелать друг другу удачи, однако ни того, ни другого не произошло. Мой напарник сослался на спешку, и отдав мне ключи от магазина, убежал. Бойкой торговли я не ждал, однако до 11 часов в магазин пришли несколько редких покупателей, пожелавших взять что-то из быстрых закусок, сладостей и бутылок с содовой. В начале двенадцатого всегда наступал штиль, магазин в котором я работал, был не шибко большим, стоял возле трассы, по которой в такое время суток мало кто ездит. Сам мистер Склизнер, жил в дешевом мотеле, в 10 километрах отсюда. Как он сам мне часто говорил, совершенно бесплатно. Свою квартиру сдавал какой-то семье переехавшей сюда из Чикаго. Временами мне казалось, что этот человек единственно верно понимает мое болезненное состояние, и даже позволяет мне иногда отвлекаться от своих ночных обязанностей: негромко включать музыку и просто прогуливаться вдоль стройного ряда стеллажей, подолгу стоять у окна выходящего на пустынную ночную трассу и смотреть за ровным течением ночи. Можно сказать, что таким вот образом я спасался от своего всепоглощающего меня безумия, фантазий и бдений, за это я был горячо признателен мистеру Склизнеру. Он действительно понимал меня как никто другой.
Я вам наверное уже сказал, что магазин, в котором я работал, выходил на ночную трассу, но я совершенно упустил из внимания и забыл упомянуть о той заправочной станции, которая стояла через дорогу, правда чтобы понаблюдать за ней мне приходилось идти вдоль витрины до самого ее конца. Когда ровное течение ночи нельзя было заполнить ни музыкой, ни разглядыванием упаковок товаров, я шел до конца витрины и подолгу разглядывал неоновую вывеску заправочной станции "Бензин и прочее горючее". Заполняя голову тайным смыслом и содержанием этого названия, плавно переходящим в какой-то совершенно несуразный бред, основанный на эзотерической теории взаимодействия машины и бензина. Ровно также как на похожую теорию о взаимодействии человекоробота и потоков крови, которые как тот же самый бензин можно найти на обыкновенных заправочных станциях. Но если бы это плавало на поверхности моего рассудка, вполне вероятно, что с этим можно было бы как-то бороться. Фантазия порождала во мне новые еще более безумные теории, о которых я не хочу говорить. Когда бред о заправке выходил из под контроля, я возвращался к прилавку. Включал музыку погромче, и пытался рисовать, а в рисовании я находил в себе силы переключится от плохого к хорошему, но опять же не мог долго себя удержать, заставить себя отвлечься от надоедливых картинок и жутких лезущих в голову образов. В такие моменты я сбегал в уборную и тщательно омывал свое взволнованное лицо холодной водой, там же выключал свет и какое-то время находился во мраке, прежде чем снова выйти в торговый зал и в совершенно обновленной степени духа вернутся на свое рабочее место.
Какое-то время у меня действительно получалось удерживать разумный баланс между рассудком и распадом, но после одного или двух часов, перевес уходил в пользу распада. И как ни странно, больше чаша весов не никуда не перевешивалась. Именно в такие моменты, я начинал сильно и всерьез беспокоиться о грядущем, крайне волнительном для меня стечении обстоятельств, мистическим образом сплетенных вокруг моей кармы и моим нахождением здесь. Преследовавшим меня почти везде, куда бы не пошел и на какую бы новую работу не устроился, меня ничто не могло спасти от грядущего наваждения, за которым обязательно проливалась чья-нибудь кровь. Три последних события в моей жизни лишний раз подтверждали эту зловещую истину. Причина тому не объяснима. Я мог лишь предполагать. Виной тому ранее прочитанные мной книги, и по истине зловещее мое стремление к познанию обеих сторон медали, и может быть даже чрезмерная гиперчувствительность тех невидимых пронизывающих потоков темных энергий.
Все началось с совершенно для меня не привычной стороны. Я стоял возле стеклянной витрины выходящей на ту самую заправку "Бензин и прочее горючее". Освещение заправочных автоматов вдруг начало мерцать, на тот момент я не мог понять, с чем это могло быть связано, ведь все идет совсем не так как я ранее предполагал. Была даже такая вероятность, что мое наваждение переключилось на другого, и я был бы искренне этому рад, что на этот раз ни меня, но кого-то другого будут мучить эти неизвестно откуда появляющиеся субъекты. Однако это была лишь малая часть быстро растущей декорации, часть большого, хорошо разыгранного представления, пожалуй, самого лучшего и самого уникального в своем роде события. Фонари еще мерцали, когда на пустой ночной трассе появилась неизвестная машина, я бы никогда и не подумал что можно вот так запросто ехать без освещения передних фар. Желто-красный кабриолет 1965 года, неспешно припарковался возле одного из заправочных автоматов. Водителя я не видел. Только смазанный его темный силуэт. От его появления мне почему-то захотелось обернутся и посмотреть все ли в порядке у меня сзади, оказалось что да: светильники под потолком горели исправно, привычная моим ушам музыка разливалась по залу, никаких сбоев. Разве что внезапно возникшее во мне чувство не уюта и какой-то безысходности. Впрочем, этот внезапно появившийся автомобиль, мог быть самым обычным явлением, которое довольно часто можно увидеть на одиноких трассах с одинокими заправочными станциями, и такими же одиноко стоящими магазинами напротив этих самых заправок. Однако на тот момент мне так не показалось. Моя интуиция подсказывала мне, что с этим автомобилем что-то не так, и это чувство закралось ко мне так глубоко, что я пожелал исправить это своим обыкновенно странным фокусом: попытался сделать над собой усилие и заставить неизвестного водителя уехать отсюда, скрыться туда, откуда он появился или еще дальше. Выставив вперед свою руку, изменил точку фокуса, постарался "передвинуть" машину подальше, и если эта моя затея удастся, я буду точно знать что все эти полученные мной знания применены мной во благо, но я не мог знать, какой силой обладает хозяин этой машины. У меня складывалось чувство, будто он догадывается что пытаюсь с ним сделать, поэтому он сопротивляется. Не хочет заводить мотор и выжать педаль газа. Он продолжает стоять, а его темный нечеткий силуэт продолжает сидеть в водительском кресле, держась обеими руками за руль. В таких случаях процесс бывает необратим, и его не остановить одним лишь усилием воли и какого-то надуманного магического действа, в которое я лично начинаю уже меньше верить. Все что, на мой взгляд мне удалось, изменить это постоянное мерцание фонарей на станции заправки, остальное осталось прежним. В том числе и красно-желтая машина с ее водителем. Могла ли моя "магия" повлиять на это, как это обычно у меня происходит со случайными прохожими, одиноко бредущими по мокрой и слякотной улице под окнами моего дома? Я точно не знаю. Тогда мне необходимо приложить больше своих сил для исчезновения этого автомобиля. Как можно сильнее я попытался представить, что тонкие невидимые нити возникают у меня в руках, и я влияю на ход стечения обстоятельств, точнее одного конкретного обстоятельства, связанного с заправкой "Бензин и прочее горючее". Знаете, когда я прекратил думать об этом, и прекратить все попытки повлиять на стечение этого события? В тот самый момент, когда таинственный водитель красно-желтого кабриолета вышел из машины. Любопытно было бы посмотреть со стороны, какой у меня был вид лица когда я в очередной раз почувствовал что его появление здесь не случайно (как и в других местах в которых мне доводилось бывать). Я узнал в нем того зловещего типа выглядящего как гротескно-архаичный монах из мрачных фильмов о средневековье, и описываю его именно так, как видел его в тот самый момент очередного его появления. Каждый раз когда я его видел, мне было крайне тяжело смотреть в его несуществующее лицо. Черное и постоянно меняющееся как какой-нибудь калейдоскоп содержащий в себе невероятно огромную коллекцию самых разнообразных уродств и феноменальных образов, словно в его лике я наблюдал за внутренней жизнью обитателей адовых глубин. Зачастую он использовал их все. Его руки я не видел, они были сокрыты от меня длинными рукавами черного савана. Передвигался, не так как обычно ходят люди: он словно парил над асфальтом как какое-нибудь приведение. Сейчас он резко мотнулся к багажнику, открыл его. Примерно с минуту я наблюдал за ним, как неподвижно и сгорбившись сморит он под открытый капот, словно что-то ищет или ждет. И вот я вижу, как чья-то бледная в жутких желтоватых язвах рука тянется из багажника, слабые пальцы едва касаются высокого борта, и я вижу, как нечто мертвое, старается выползти оттуда, выбирается и неуклюже плюхается на асфальт. Голое и абсолютно бледное тело. Черный саван теряет первоначальную форму. Тряпкой падает вниз. Накрывает выползшего. Больше ничего не происходило. Я видел это и мне совсем не хотелось выходить из магазина, чтобы получше разглядеть то что наверняка очень опасно. Кармически опасно. Я верю в карму, и все что она в себе несет, и какие последствия могут быть потом. Медленно отошел от витрины, мне хотелось холодной воды и немедленно.
В уборной, я почти до упора открыл кран, холодная струя воды бьется о бумажные салфетки, которые я затолкал в отверстие слива специально. Это холодное и живительное спасение в нескольких минутах покоя и трезвости ума. Я почти полностью убеждаюсь, что все что происходило со мной, ранее лишь плод моего разыгравшегося воображения. На самом деле темные силы которые в последнее время преследуют меня, обычно никогда не разыгрывают передо мной такие спектакли.
Возвращаюсь. Торговый зал в норме, свет горит там где надо, ничего не происходит. Как всегда ничего. На этот раз я собираюсь немного выпить, совсем немного чтобы привести себя в чувства, убедить что все тяжелое и страшное осталось позади. Иду к холодильному шкафу, две бутылки более чем достаточно. Возвращаюсь к прилавку. Осторожно смотрю туда, где все началось. Яркая неоновая вывеска "Бензин и прочее горючее" по-прежнему радует глаз, с ней не так скучно, и не так страшно. Но самое главное - нет ничего, что мерещилось мне ранее, и я искренне этому рад! Разваливаюсь на крутящемся кресле, теперь, когда у меня есть "лекарство", время течет иначе. Когда алкоголь меня совсем расслабил, и мне захотелось взять еще, мой слух стал как будто острее замечать еле слышимые нечеткости звуков, которые доносились где-то рядом с входом. Музыку сделал по тише, чтобы не мешала. Почти неуловимые колебания. Кажется, что тишина магазина играет со мной, как впрочем, и моя квартира, когда я выключаю свет. Иногда слышу похожие звуки, улавливаю нечеткости и что-то еще, и это "что-то" меня больше всего и пугает. Смотрю левее от себя в сторону витрины...
"Бензин и прочее горючее" меняет цвет. Вместо ярко-желтого становится темно-бардовым, меняется освещение платформы, на которой стоят бензиновые автоматы. Некогда обычная заправка стала выглядеть, как если бы ее нарисовали на какой-нибудь картине, кистью безумного но очень талантливого художника, могущего передать всю жуткую тональность и интонацию грядущего события. Ночь теперь казалось абстрактной иллюзией, ничего не значащей формальностью и вымученным пейзажем по ту сторону прозрачного стекла. Свет в торговом зале начинает мерцать и то что происходит на улице хочет пролезть сюда. Но ведь раньше оно меня не трогало. Не касалось настолько чтобы испугать меня и причинить какой-либо вред. Да, оно происходило у меня на глазах, но всегда дальше, на относительно безопасном расстоянии, я давно в этом убедился и в последнее время меня это даже перестало смущать. Но сейчас, я заметил: оно обращает на меня внимание. Явное тому подтверждение это то, за чем я сейчас наблюдаю. Между стеллажами с соленой и сладкой бакалеи что-то происходило. Там, где меньше всего света, сидит в углу нечто похожее на бесформенную тень, ее не было здесь пару секунд назад, не знаю как она здесь появилась. Ее присутствие здесь, меня сильно тяготит, и я не знаю что мне с этим делать. Поднял с пола пустую бутылку. Понимал, чем мне это грозит но разбитые стекла всегда можно подмести в савок и выбросить в урну. Прицелившись, туда где я видел нечто черное, кинул: стекла рассыпались внутри того что сидело в углу, нисколько его не побеспокоив, но беспокоило меня.
- Эй ты там! - неуверенно крикнул я, хотел сказать что-то еще но горло будто что-то сдавило, обожго, и больше я ничего не мог сказать. Вероятно, моя выходка рассердила сидящего и оно на меня повлияло, даже душило, хотя и не поднималось.
Больше я не стал его сердить, решил позвонить мистеру Склизнеру, чтобы тот приехал и со всем разобрался, а пока я буду сидеть под прилавком, все лучше чем видеть то что сидит в углу. Не постеснялся набрать его номер, короткие гудки лишь свидетельство того, что мистер Склизнер не выключает мобильный даже ночью. Вскоре он мне отвечает
- Алло кто это? - спрашивает меня вялый и сонливый голос
- Мистер Склизнер, тут в вашем магазине, происходит такое, лучше бы вам самому на это посмотреть, приезжайте, пока оно не исчезло.
- Не исчезло что? - его голос кажется теперь более собранным
- Приезжайте, мистер Склизнер прошу вас! - отвечал ему
- Еду! - уверенно отвечает он
Прячу мобильный обратно в карман. Осторожно выглядываю из под прилавка: оно все еще там.
Совсем скоро, я услышал негромкое шуршание шин, движущееся по ночной трассе. Приподнялся с пола, и посмотрел в сторону витрины, машина мистера Склизнера - большой черный Гелентваген, припарковался возле небольшой стоянки. Вскоре я увидел и его, спешно выходящего из квадратной кабины. Через несколько секунд он вломился в магазин. Его изможденное и осунувшееся лицо и глубоко впавшие глаза пристально вглядываются в мои.
- Что здесь происходит? - спросил он меня взволнованно и резко, в мерцании ламп его облик кажется мне иным, совсем не таким, каким я его привык видеть прежде, в те обычные дни приятных с ним бесед. Я молча обвел пальцем ту левую от меня сторону витрины, за которой странное бардовое сияние странным образом обволакивало заправочную станцию. Кажется, мистер Склизер видел тоже, что и я, это было заметно по его взволнованному лицу, и бегающему изумленному происходящими событиями взгляду. Он посмотрел на меня еще раз, хотел что-то меня спросить, когда я показал пальцем, на то что происходило позади него. Содрогнулся от увиденного, в моих глазах читался неподдельный сковывающий меня ужас. Я почувствовал что надул в штаны, когда нечто черное обретшее форму человеческой тени, схватило мистера Склизнера за горло и потащило через зал на выход. Мистер Склизнер сдавленно хрипел и пытался сопротивляться, но перед самым входом был задушен. Черная тень скрылась вместе с трупом. Свидетельством этому вопиющему событию, стала громко хлопнувшаяся дверь. Я убежал. Так и не достояв свою смену. Ведь мистер Склизнер уже мертв, а я всего лишь вольнонаемный рабочий, ночной смотритель и не более того.
Сейчас я уже не сомневался, то, что произошло сейчас с мистером Склизнером, лишь тонкий намек, на то, что тоже самое случится и со мной. Позже. И это будет уже совсем другое событие, в другом месте и в другое время.