Два года назад, после продолжительных боёв, в которых я являлся главнокомандующим, нам удалось одержать безоговорочную победу и въехать в квартиру моего деда. Сбылась мечта - жить вдвоём. Проблемы остались позади, разве что появилась новая, совсем небольшая, по сравнению с тем, что было - а именно, наш сосед по лестничной площадке - Семёныч, а точнее - Виктор Семёнович. Или дядя Витя.
Впрочем, что касается проблем, то скорее он сам себе их доставляет куда больше, чем окружающим. Наш сосед пьёт, но не буянит, и, сам по себе, человек добрый.
Когда он трезв, а бывает это нечасто, то любит повторять при виде нас одну и ту же фразу - как странно, что мы с Лари совсем не похожи друг на друга.
Ещё в самом начале нашего знакомства, он задал вопрос - кем мы приходимся друг другу? На что я ему ответил - братьями.
У Семёныча оказалась хорошая память. Но, если мы натыкаемся на него, когда он пьян, то эта "хорошая память" даёт сбой, и он начинает обращаться к Лари так, будто принимает его за девушку. Впрочем, иногда в транспорте, вполне трезвые люди, обращаются к Лари: "Девушка, передайте за двоих". У него, как и у меня, длинные волосы, и, к тому же, он - само очарование. Но только Семёныч, как оказалось, и с налитыми глазами, всё прекрасно видит. И... понимает. Но об этом чуть позже.
Семёныч нередко вылавливает кого-то из нас или сразу обоих на лестничной площадке, чтобы хоть немного, но излить душу. Он одинок, жена от него ушла, по его подсчётам, лет десять назад, и поговорить ему не с кем. Правда, мы часто его видим, разговаривающим с Буяном. Буян - бездомный пёс, который поселился у нас во дворе. Я слышал, что собаки не переносят запаха спиртного, но к Семёнычу это не относится. Его любят все собаки. А, один раз, он что-то говорил замёрзшему тополю у дома, пока мы его не оторвали от дерева и не довели до квартиры.
По словам Семёныча - рай - это его будущее место пребывания. Однажды я собирался уже открыть дверь квартиры, как из лифта вышел Семёныч, и, конечно же, меня остановил. Этот разговор мне запомнился, причём, не только из-за Семёныча.
- Смотрю я на вас, - сказал он, - вы, наверное, думаете, что дядя Витя - алкаш? Что свою жизнь пустил псу под хвост? А я ведь не пил. В радости никто не спивается. А в горе - сразу. Ведь горькое к горькому тянется. Вот разве есть в раю пьяницы? Нет! Потому что там жизнь райская.
Я улыбнулся, а он, заметив это, сказал:
- А ты не смейся! Думаешь, меня туда не пустят? Ещё как пустят. Потому что там, как раз такие, как я, живут. Простые. Без всяких запросов. А тем, которым всё мало - тем там не место. Их туда пусти - они весь рай барахлом завалят.
Я вошёл в квартиру, и сразу натолкнулся на друга. Не иначе слышал разговор.
- А у нас с тобой много запросов?
- А что? - спросил он. - Пришла телеграмма из рая с просьбой предоставить опись имущества?
Ну, точно - слышал!
- Ну, да, - я засмеялся. - интересуются пожеланиями.
- Ну, так, отпиши. Мне - шалаш и милого.
Что ж, тогда мы уже в раю.
Прошлой весной, Семёныч принёс нам крашенное яйцо. Я открыл дверь и увидел его выбритым, аккуратно одетым и совершенно трезвым.
- Вы крещённые? - спросил он.
От неожиданности я не сразу ответил.
- Ну, родители-то вас в детстве крестили?
- Ну, да.
Он покопался в пакете и протянул мне это яичко.
- Вот, возьми. Освящённое. Ходил святить.
Я даже не думал, что Семёныч ходит в церковь, но как оказалось, он верит в Бога.
- Эх, Женька! Вот ты на меня смотришь, и, наверное, думаешь: "Как хорошо, что я не такой, как дядя Витя"... Ведь так?
- Не так. - Мне, действительно, никогда не приходила в голову такая мысль.
- Это хорошо. А то, знаешь, многие так и думают. И всегда о себе в превосходной степени. - (он ещё и философ). - Или говорят: "Все грешны". А это то же самое, что не видеть своих грехов. Какое тебе дело до всех? Ты, главное, про свои помни. Например, моя была - прямо, святая великомученица. Сама себя считала святой. Знаешь, как бабы каются? - Он искоса посмотрел на меня и махнул рукой. - А-а! Откуда тебе знать!
Я оторопел и постарался перевести его мысль в прежнее русло:
- И как?
- А вот так! "Какая же я была дура!" Понимаешь? Не себя винит, а обстоятельства, которые сложились не так, как она хотела, и принесли не тот результат. Вот так-то!
- Лари! Тебе есть в чём покаяться? - я, улыбаясь, посмотрел на него. Я знаю о нём всё.
Он удивленно глянул, но тут же фыркнул:
- Что? Новая фантазия?
Ого! Если и не было, то... может быть...
- Может быть, - многообещающе протянул я, - всё будет зависеть от тяжести греха.
- Ага, - засмеялся он, - есть! Супчик. Грибной...
- Что?!
- Тебе он понравился. Ты его всё вспоминал. А я купил тогда коробки "Сытоедова", разогрел и вылил в кастрюлю. А после этого совесть заставила меня научиться готовить...
И... вдруг!
- Какой же я был дурак!
Я ошарашено посмотрел на него и... расхохотался.
Именно, благодаря Лари, Семёныч, помимо "философа", получил ещё одно прозвище - гений, потому что помог моему другу разрешить один вопрос, мучавший его с раннего детства.
Как-то мы вспоминали с ним это "раннее детство". Понимаю, как это забавно звучит, но тем не менее...
Лари тогда сказал, что родители наказали его лишь раз.
- И за что? - поинтересовался я.
- За то, что я их достал одним вопросом.
- Что раньше появилось - яйцо или курица? - засмеялся я.
- Ты почти угадал, - усмехнулся он, - "Курочкой Рябой". А точнее вопросом - почему дед и бабка вели себя столь неадекватно?
- Что?! - я вспомнил эту сказку. Довольно глупую, на мой взгляд. - Это как? - Я живо представил такую картину - некий карапуз ходит за родителями и просит объяснить ему неадекватное поведение двух стариков.
- А ты не смейся, - фыркнул он, - сам подумай. Курица снесла золотое яйцо. А дальше... Дед БИЛ, - он сделал ударение на "бил", - не разбил. Бабка БИЛА - не разбила. А мышка смахнула хвостом, и яйцо разбилось. А дальше? И дед, и бабка ревут. Почему? Что не так? В конце концов, мышь сделала то, чего они сами безуспешно пытались сделать. Вот это я и спрашивал. Может быть, ты ответишь?
Мне было смешно, но ответа я не нашёл, поэтому поднял руки и пошёл на кухню ставить чайник:
- Выбрось это из головы, - сказал я, - просто глупая сказка.
- А если всё-таки подумать? - бросил он мне вслед.
Между прочим, я думал, стоя над чайником, но ответ не приходил.
- Ну, так что же? - услышал я за спиной. Он притащился на кухню следом. - Почему они ревут-то?
Я повернулся к нему:
- Лари, а как именно тебя наказали?
- Не отвечай вопросом на вопрос, - он погрозил пальцем.
- А не предать ли Рябу эвтаназии?
Ты дал мне интересные фантазии...
Лари ретировался в комнату и крикнул:
- Можешь не думать, я спрошу у Семёныча.
Он не забыл, и при первой же встрече, задал Семёнычу тот же вопрос. И что? Семёныч размышлял не более минуты. Поскрёб свою щетинку и выдал ответ:
- А что здесь непонятного-то? Дед и бабка хотели съесть яйцо, а разбить не могли. А когда мышка разбила, то они увидели, что внутри - ни белка, ни желтка. Курочка их и успокаивала, что другое снесёт - простое. Эх, ребята, - он перешёл снова на свой философско-поучительный тон, - не всё то золото, что блестит. Есть вещи куда важнее золота. Вот это самое "простое" яичко...
Лари был счастлив, а мне было немного обидно на самого себя, что я не додумался до такого простого ответа.
Семёныч, где-то за неделю до пенсии, начинает ходить по дому и просить. Конечно же, на спиртное. К счастью, у него есть сын, который частенько привозит ему продукты, и уезжает. Но вот самого главного, разумеется, не привозит, и Семёнычу приходится самому выходить на охоту. Заглядывает он и к нам. Просит всегда немного, называя при этом совсем другие причины, для которых ему не хватает именно столько-то рублей. Это или сигареты, или что-то из продуктов. И нам пришла в голову мысль - давать Семёнычу то, что он просит. И, когда он пришёл к нам в очередной раз, то у нас был блок сигарет, купленных для него, потому что сами не курим, и в следующий раз, когда он просил на еду, то выдали и продукты. Как оказалось, наша благотворительность, выглядела в его глазах настоящей издёвкой.
Я открыл дверь и увидел Семёныча. Решив на этот раз быть твёрдым, прямо ему заявил:
- На водку не дам.
Он потоптался, а потом кивнул:
- Выйди.
Я вышел.
- Эх, - вздохнул он, - ты хоть знаешь, что такое - горит душа?
Почему-то после этих слов, я вспомнил неоднократные попытки отца бросить курить. Пару дней он всегда ходил довольный собой, но чем дальше, тем становился всё раздражительнее и злее, пока, наконец, с удовольствием не затягивался и, хоть и пытался сурово смотреть на нас, но взгляд становился сразу таким счастливым и довольным, будто он поймал золотую рыбку.
- Не знаешь..., - вздохнул Семёныч, - а вот, представь, что у тебя забрали твоего братика, а вместо него подсунули... сестричку. - И он хитро посмотрел на меня.
Я даже задохнулся. Ну и Семёныч! Но... я ему дал денег. И с тех пор не могу давать что-то другое вместо того, о чём он просит.