РАСТУЩАЯ ЛУНА ЗВАЛА ЕЕ. СНОВА. Ранним весенним вечером, лежа на мягком матрасе в гостевой комнате Дариена Сильвера, Кэрол Вуд попыталась заснуть. Но она чувствовала, как растущая белая сфера умоляет ее отбросить свои человеческие слабости и бежать с великолепной грацией волка, сильной и проворной, целеустремленной в каждом шаге в свежем, холодном ночном воздухе Колорадо.
Она не хотела быть одной из них — по крайней мере, в том, что касается того, чтобы быть волчицей на полставки, — независимо от того, сколько человек в стае поощряли ее принять эту новую сторону себя. Луна скоро станет здоровой, но в глубине души она восстала против проклятия оборотня. Потому что это было для нее проклятием, таким же, каким часто были ее предчувствия и экстрасенсорное прикосновение.
Она выросла со своими обостренными чувствами и поняла, что ничего не может поделать с этим аспектом своей жизни, как только узнала, что обладать такими способностями ненормально. Но теперь быть, — она крепче зажмурилась и перекатилась на спину, — оборотнем … Не важно, как сильно она хотела, чтобы правду можно было изменить, она знала, что вскоре ей придется с этим смириться.
Всем сердцем она молилась о том, чтобы не допустить своего недавно приобретенного странного состояния — изменения формы. Ее тело покалывало от жара, а разум - от дурного предчувствия. Даже в темноте своего полусонного сознания она боролась с изменением, боролась с чувством, что теряет контроль над своей физической формой. От нового напряжения каждое нервное окончание покалывало, пока она натягивала одеяло под подбородок.
Жар, подобный солнечному сиянию ярким и теплым карибским днем, проникал в каждую пору, сигнализируя о нежелательном желании перекинуться. Она застонала, сильнее вцепившись в одеяло, ее ногти впились в белое ушко. Луна росла день ото дня, совсем как проклятое желание менять облик. Нет, не желание. Принуждение .
Затем, как будто ее экстрасенсорная сторона наконец-то одержала какую-то победу над волком, включилось ее второе зрение. Комната и необходимость измениться растворились в черноте, и волк в ее видении появился снова, как в осознанном сновидении.
Каким бы большим он ни был, с массивными плечами, широкой мордой и лбом и длинными ногами, волк должен был быть самцом, стоящим гордо и высоко, наблюдая за ней с опушки весенне-зеленого леса. Закутанный в густой голубовато-серебристый мех с более светлой маской, с навостренными ушами, как у альфа-самца, он тяжело дышал, пока не поймал ее взгляд. Его янтарные глаза сфокусировались на ней: волк хотел ее. Поманил ее подойти к нему. Но не как человека.
Как волк.
Даже в ее видениях сцена была одной из уговоров, умоляющих ее признать свою судьбу, уступить своей волчьей половине. По крайней мере, так она смотрела на него.
Кэрол отказалась от манящего взгляда волка и чувственной серенады луны.
Но луна приказывала ей! Своим соблазнительным притяжением побудила ее выполнить ее приказ, резко вырвав из видения.
Жар, вторгающийся в ее тело, теперь усилился, как лихорадка, которую невозможно подавить. Никогда еще сдвиг не охватывал видение в процессе. Желание росло. И все же она знала, что все еще имеет некоторое влияние на превращение, подобно тому, как те, кто родился с волчанкой гарус, обладали врожденной способностью предотвращать заражение ими людей во время обращения. Как и они, если она хотела измениться, изменение происходило в мгновение ока. И поскольку она не просто автоматически изменилась, у нее должен быть некоторый контроль.
Тем не менее, ее мышцы подергивались от желания, когда она сбрасывала с себя одеяло. Она лежала в своем шелковом платье на мягком матрасе в холодной гостевой комнате вожака стаи, готовая сорвать с себя одежду до того, как трансформация вступит во владение, на случай, если она не сможет это остановить. Она представила себе ужасающую картину того, как ее вешают в платье в образе волчицы. Пойманная в ловушку, рычащая, она пыталась освободиться, пока не разбудила кого-нибудь в доме. Он или она находили ее бьющейся в коконе из шелковисто—пушистых ног, дрыгающих ногами и щелкающих острыми, злыми клыками.
Она стиснула зубы и прижала ладони к мягкому матрасу, борясь с доминированием луны. Она не откажется от контроля и изменения формы! Не тогда, когда она не могла управлять своими паранормальными способностями. Не тогда, когда теперь ей пришлось бы отказаться от контроля и над своей физической формой.
Но более того, она боялась, что превращение изменит ее навсегда. Навсегда! Обречена жить волчьей жизнью с человеческой совестью. Даже одно мгновение в волчьем обличье могло навсегда решить ее судьбу. По крайней мере, она думала, что новое видение говорило ей об этом, но она не могла знать наверняка. Вот почему страх охватывал ее все сильнее каждый раз, когда проклятый сдвиг угрожал настигнуть ее.
Проклиная свою судьбу, она стиснула зубы и сжала руки в кулаки, впившись ногтями в ладони, и попыталась придумать что-нибудь, что остановило бы неистовую потребность измениться.
Она представила, как Леланди, подруга вожака стаи, на прошлой неделе устраивает первую в истории феерию "Ночь всех девочек" исключительно для женщин стаи - в комплекте с последним романом писательницы романов об оборотнях Джулии Уайлдторн, воплощенным в художественный фильм, "Волчьи желания", попкорном, коктейлями "Маргарита" и большим количеством смеха. Они все еще находили попкорн под подушками и под диваном маленькими кучками. Кэрол улыбнулась воспоминанию, надеясь, что скоро они смогут повторить подобное занятие.
Но затем жар снова пронесся по ее телу с новой волной предупреждения. Каждый мускул напрягся, готовясь к схватке. Как будто она воззвала к богам экстрасенсорных явлений, и они сжалились над ней, ее мысли начали расплываться, и она знала, что ее экстрасенсорное чутье снова пытается взять контроль над ней.
Взяв в заложники ее мысли, сказочный образ показал не в фокусе мужчину, одетого в красно-белую полоску, который сбил ее с ног и удерживал там. Мгновенно ее кровь остыла, потребность в изменении формы отступила. Небольшое облегчение просочилось через нее. Она сосредоточилась, пытаясь яснее увидеть мысленную картину, пытаясь определить, кто напал на нее и почему. Раздражение было главным чувством, которое она испытала от этой встречи. Не страх. Возможно, потеря контроля. Но самой сильной эмоцией, безусловно, было раздражение.
Видение становилось все туманнее, лицо мужчины в тени становилось все более расплывчатым, а красные и белые полосы расплывались в розовые, пока полностью не исчезли из ее памяти. Она снова контролировала свои мысли и свою физическую форму.
Сделав глубокий вдох, она потерла руки, которые были покрыты холодными пупырышками. Еще раз, она успешно остановила превращение, и она почувствовала некоторую долю триумфа в преодолении необходимости превращаться. Она дрожала. Принуждение усиливалось с каждым месяцем, с каждым полнолунием. Она также могла менять облик в любое время, когда появлялся полумесяц — растущий или убывающий. Только королевские оборотни, чьи корни не были разбавлены чисто человеческой генетикой в их недавнем происхождении, могли менять облик во время фазы новолуния.
Она боялась, что в один из таких моментов она не сможет вызвать видение достаточно быстро или, возможно, не сможет вызвать его вообще. Появление ее видений было столь же непредсказуемым, как и время возникновения жажды менять облик. Но что, если у нее действительно было видение, а сдвиг снова заменил его? Беспокойство по этому поводу ничего бы не изменило.
Она хотела пофантазировать о фантастическом мире, который отвлек бы ее, чтобы она могла снова заснуть, потому что она отчаянно нуждалась во сне, но ее мысли вернулись к волку в ее видении ранее. Он придет за ней. Почему? Она понятия не имела. Но она знала, что не может откладывать неизбежное.
Прервав свой рваный сон, Кэрол уставилась на белое стеганое одеяло с проушинами, кровать с балдахином и антикварные комоды, заполнявшие гостевую спальню в доме Дариена Сильвера и заставлявшие ее чувствовать себя сказочной принцессой. Она фыркнула. Точно, как Рапунцель, запертая в башне. За исключением того, что у Кэрол были волосы до подбородка. У нее не было длинных золотистых локонов, которые она могла бы выбросить из окна двухэтажного дома, позволив своему царственному спасителю подняться в ее комнату и забрать ее из заточения.
Она коснулась кровати рядом с собой, где обычно спала ее полосатая кошка. Бедная старая кошечка. Застряла в питомнике, пока Кэрол не научилась контролировать это превращение в оборотня. Но пока ее кот был счастлив, растянувшись на стойке администратора, каждый день приветствуя клиентов, хотя Кэрол хотела, чтобы он был дома с ней. Она подозревала, что Дариен не беспокоился о том, что ее превращение в волка напугает Пусса до смерти, поскольку он действительно не любил кошек.
Она вздохнула. Дариен был не просто владельцем серебряного рудника и фабрики по производству изделий из кожи, он не был просто членом школьного совета, совета больницы и любого другого совета в Серебряном городе. Он управлял этим местом ... как вожак стаи серой волчанки гару, вместе со своими братьями-тройняшками Джейком и Томом.
Леланди, красная волчица, была его парой. И Кэрол теперь была красной, как и она.
С ее кожей, покрытой легким блеском пота, из-за продолжающихся ночных кошмаров о нападении и постоянно меняющегося желания, которое она продолжала испытывать, она встала с кровати и подошла к единственному в комнате окну. Тонкая ночная рубашка, которую она носила, ласкала ее кожу при каждом шаге, ее босые ноги бесшумно ступали по пружинистому золотистому ковру.
Не веря, насколько перевернулся ее мир, она коснулась места на своем горле, где пять месяцев назад дикий красный оборотень жестоко разорвал ее, превратив в одну из себе подобных. Шрама не было, даже следа от него. Она глубоко вздохнула. Она уже некоторое время знала, что волк обратит ее. Проклятые экстрасенсорные видения. Но она не видела, как, когда и каковы будут последствия. Она также не понимала, что перемена заставит ее найти себе пару скорее раньше, чем позже.
Как только у нее появилось видение того, кем они были на самом деле до того, как она была обращена, все внимательно изучили ее — Дариен, Леланди, его братья. И остальная часть стаи. Они наблюдали за ней и следили, чтобы она не оступилась и не выдала охраняемые секреты рода оборотней, как только они поняли, что она знала, кто они такие, благодаря своим экстрасенсорным видениям. Они присматривали за ней, почти никогда не выпуская ее из поля зрения.
Она все еще была опасна для них. Неизвестная величина. Недавно обращенная волчица, которая могла бороться с превращением, что само по себе было странностью. Но что-то еще в ней было не так. Она могла видеть проблески будущего. А иногда она могла дотронуться до предмета и получить от него психическое впечатление. Это их тоже беспокоило. Даже Леланди, которая стала ей как сестра, была несколько обеспокоена паранормальными способностями Кэрол.
Она вздохнула. Она никогда по-настоящему не впишется, никогда не будет принадлежать. И все же на данный момент она застряла у Дариена под каблуком, живя с ним, его парой и его братьями, пока он не найдет для нее пару. Варварство! Но это был единственный способ обеспечить их безопасность и ее.
Не то чтобы она соглашалась с этим.
Она отодвинула тяжелые, бледно-голубые бархатные шторы и шелковистые покрывала в тон, ее волчье чутье позволило ей видеть ночью, так что ей не пришлось включать лампу. Она всмотрелась в лес и действительно могла видеть, как будто лес был просто окутан тенями. Еще больше охлаждая воздух в эту холодную ночь, сильный ветерок шевелил ветви, заставляя их танцевать под свою дудку.
Затем она увидела его, волка из ее видений, легко вышедшего из леса, наблюдающего за ней и поймавшего ее взгляд. Ее губы приоткрылись от удивления, и она судорожно вздохнула. Кто он такой? Она все еще не знала всех людей Дариена в их волчьем обличье. Кто-то, кто охранял дом? Следить за тем, чтобы она не ушла в безумной попытке сбежать и начать свою жизнь заново без вмешательства Дариена? Это было бы просто нелепо. Она никогда не смогла бы справиться сама, да и не хотела так жить.
Из-за позы волка — его уши навострились, голова поднялась еще выше — он должен был быть альфой. Это был не один из братьев Дариена. Значит, кто-то из другой стаи? Кто-то, кто хотел сразиться с Дариеном за лидерство? Ему также пришлось бы сражаться с братьями Дариена. Джейк и Том никогда бы не позволили какому-то чужаку захватить власть в стае.
Взгляд одинокого волка опустился ниже, изучая то, как она была одета. Мог ли он достаточно хорошо видеть с такого расстояния, чтобы заметить, что ее соски затвердели под шелковым платьем на холодном воздухе? Наблюдать за волком и понимать, что это, вероятно, оборотень, у которого могут быть мужские желания даже в волчьем обличье, казалось сюрреалистичным.
Его пристальный взгляд вернулся к ней.
Каким-то необъяснимым образом она была привязана к нему, хотя туманные видения не были достаточно четкими, чтобы сказать ей, как. Она не чувствовала ни опасений, ни страха. Он был в безопасности, подумала она.
Взяв дело в свои руки, она выяснит, кто он такой и, если сможет, почему он здесь. Она задернула шторы, затем со всей волчьей осторожностью, на какую была способна, выдвинула ящик стола, надеясь не потревожить Леланди, который спал в хозяйской спальне дальше по коридору.
Кэрол часто попадала в неприятности из-за обостренного слуха у всех. Она продолжала думать, что они могут предвидеть такие же вещи, как и она. Вовсе нет. Они просто очень хорошо умели подслушивать, чтобы подсмотреть, чем она занимается. Не в подлом смысле, конечно. Но чтобы защитить ее и себя.
Намереваясь выяснить, кто этот незнакомец в волчьей шубе, она вытащила свитер и джинсы и начала одеваться. Если бы она могла подойти достаточно близко, она смогла бы учуять и узнать его, если бы столкнулась с ним позже в его человеческом обличье.
Она ненавидела, когда все наблюдали за каждым ее движением. Она чувствовала себя так, словно жила в стеклянной смотровой, где все, что она делала или говорила, контролировалось. Но то, что говорилось за закрытыми дверями, пугало ее еще больше. Она была одной из них, но не .
И все же — она вздернула подбородок на волосок, выходя из своей комнаты, а затем с предельной осторожностью спустилась по лестнице — она не собиралась терять человека, которым была до изменения. Она улыбнулась, спускаясь по лестнице, не подав Леланди знака, что встала после того, как рано легла спать, и планирует приключение, которое, она была уверена, никто из них не одобрил бы. Теперь ей оставалось только пересечь гостиную к задней двери и, надеюсь, отпереть, открыть и закрыть ее, не привлекая внимания.
В доме было тихо, Леланди тоже необычно рано лег спать. Дариен и его братья, как обычно, допоздна работали на кожевенной фабрике, так что на этот раз за Кэрол не следили пристально. Поскольку она так устала после дежурства медсестры и не могла уснуть, когда у нее была такая возможность, никто не ожидал, что она покинет свою спальню до рассвета.
Она медленно повернула ручку двери на задний дворик. Без чьего-либо разрешения или надзора она была бы свободна на несколько драгоценных минут и доказала бы, что может управлять своей жизнью без катастрофических последствий.
* * *
Недовольный собой за то, что пробрался через лес Дариена в обличье волка, чтобы следить за домом в поисках любых признаков Кэрол Вуд, Честер Райан Маккинли ненавидел свою одержимость. Даже сейчас, когда его личная практика отошла на второй план из-за должности мэра и вожака стаи Грин Вэлли, он не мог перестать думать о Кэрол, с которой познакомился пять месяцев назад, расследуя дело об убийстве, связанном со стаей Дариена. Райан нашел много улик против убийцы, но показания Кэрол требовали признания и правды по этому вопросу.
Длинноногая и сложенная, с волосами цвета золотого солнца и глазами, глубокими и загадочными, как затененное голубое озеро, она часто выглядела обеспокоенной во время расследования. Скорее всего, из-за беспорядка, в который она попала, будучи человеком. Тот факт, что ей удалось загнать себя в такое затруднительное положение, беспокоил его больше, чем ему хотелось думать. Такова была его натура спасателя, он хотел спасти ее от ее бедственного положения, убедиться, что она не станет одной из его вида, и оградить ее от того, кем они были.
Но как он мог? Она узнала, что его вид был lupus garous, через странные видения, по крайней мере, так она сказала. Не было никакого способа изменить события. Во время последовавшей драки между стаями серой и красной волчанки гару, красная укусила ее и обратила. Райан, конечно, чертовски жалел, что он не защищал ее.
Кэрол была невинной, неподготовленной к тому, что могло произойти, и неспособной дать отпор. Он предположил, что она никогда раньше не была свидетелем боя волков, который для человека должен был быть чрезвычайно нервирующим. Хотя каждая капля логики, которой он обладал, говорила ему, что люди не могут предвидеть будущее, что-то в ней — возможно, ее искренность, проявленный ею страх или представление о том, что она не могла узнать всего, что у нее было, никакими другими способами — разрушило стену его сомнений.
Больше всего он восхищался ее силой духа и надежностью. Она не запаниковала и не боролась против своей судьбы. Теперь он был уверен, что Дариен будет настаивать на том, чтобы она нашла себе пару. На всю жизнь… так они спарились. То, что ей понадобится мужчина, беспокоило его больше, чем ему хотелось признавать. Те, кто родился с волчанкой гару, могли иметь пару или без нее. Их выбор. Но недавно превратившаяся волчанка гару? Позволять новому оборотню слишком много свободы было слишком опасно.
В комнате для гостей, которой когда-то пользовался Леланди, внезапно раздвинулись шторы. И там, стоя у окна в прозрачном платье из бледно-голубого шелка, блондинка размышляла о лесе. Как будто она знала, что он был там, наблюдая за ней. Что вызвало неожиданную волну дикого желания в его крови. Что с ним было не так, что она оказала на него такое воздействие?
Ее появление в халате в этот ранний вечерний час удивило его. Отработала ли она длинную смену в больнице?
Очаровательная округлая форма ее грудей и сосков, напрягшихся в ожидании прикосновения любовника в почти прозрачном платье, стала центром его внимания. Черт. Не собираясь наслаждаться ее видом, как сделал бы вуайерист, или поддаваться своим волчьим желаниям, он шагнул вперед, чтобы она могла убедиться, что она не одна. Он хотел побудить ее задернуть шторы и вернуться в постель, предупредить ее, что волки в этих лесах - гораздо больше, чем просто волки. Они также были мужчинами, как и любой из его вида, с земными желаниями, которые требовали удовлетворения.
Вместо того, чтобы задернуть шторы, она бросила ему вызов своими глазами. Что привлекло его внимание в этой женщине еще во время расследования, так это ее классически привлекательные черты лица — высокие скулы и идеальная кожа, обрамленные золотистыми волосами, и большие, поразительные голубые глаза, которые могли поглотить мужчину целиком. Когда она заговорила, полные губы, которые хотелось поцеловать, не раз привлекали его внимание. Она не была великолепна, как кинозвезда, вместо этого у нее был здоровый вид соседской девушки, но это привлекало его еще больше.
Она нахмурилась на него, а затем задернула шторы. Хорошо. Она, наконец, пришла в себя.
Он не мог избавиться от мысли, что медсестра думает, будто у нее есть способность делать экстрасенсорные предсказания. Это был принцип дела, сказал он себе. Он намеревался доказать себе и ей, что она получила информацию об убийстве не каким-то шестым чувством, а иными способами. Либо она подсознательно узнала правду, либо вмешивалась в расследование и не желала рассказывать об этом.
И все же что-то более глубокое беспокоило его в этой женщине. Какое-то неуловимое чувство, что она может быть в беде. Она могла быть проблемой — это было больше похоже на правду. Любой недавно обращенный волк, безусловно, может быть таким.
Он пытался убедить себя, что его пребывание здесь было ни для чего иного, как для разрешения терзавших его сомнений; хотя… что-то еще беспокоило его, и он просто не мог понять, что именно.
Навострив уши, он сел на корточки, не в силах оторвать взгляда от ее окна и думая о том, как она возвращается в постель, а затем зарывается под одеяла. Непрошеное желание, чтобы он мог быть с ней, прижимать и согревать ее, промелькнуло в его мозгу. Черт возьми, ему не нужно было отвлекаться больше, чем он уже отвлекался.
Несмотря на то, что дело было раскрыто, и у него не было реальной причины возвращаться в Силвертаун, Райан на следующее утро отправился на весенний фестиваль, чтобы узнать больше о празднованиях Дариена. Как он делал раньше, Райан передаст информацию своим людям, которые хотели получить что-то из того, что было у Дариена и его людей — город, управляемый оборотнями.
Но Дариен лишь неохотно позволил Райану провести расследование в качестве постороннего, чтобы обнаружить убийцу в стае. Он был уверен, что Дариен не одобрил бы новой встречи с ним при сложившихся обстоятельствах, не тогда, когда Райан намеревался расспросить Кэрол о ее видениях.
Дариен, конечно, не одобрил бы, что Райан скрывается в своем лесном поместье ранним вечером. Особенно когда у Райана не было ни одной веской причины находиться вот так рядом с домом Дариена, независимо от того, как сильно он пытался убедить себя, что у него была.
Щелчок замка черного хода привлек внимание Райана, и он быстро поднялся и попятился в лес, чтобы Дариен или его люди не увидели его. Дверь открылась. У Райана отвисла челюсть.
Маленькая мисс Найтингейл вышла из дома на выложенный плитняком внутренний дворик, вглядываясь в его сторону. Одетая недостаточно тепло для выхода на улицу этим вечером, она надела голубую футболку цвета яйца малиновки, которая сидела у нее на макушке, пушистый свитер в тон, подчеркивающий ее упругую круглую грудь, бледно-голубые джинсы, подчеркивающие стройные ноги, и пару пушистых голубых тапочек, в которых ее ступни казались вдвое больше.
Он поднял брови. Черт. Она не имела права выходить в ночь в таком виде, в каком она обычно выглядела — мягкой, приятной и уязвимой, — не имея возможности защититься в случае, если поблизости скрывался кто-то опасный. Что она намеревалась делать? Искать его? Спросить, чем он занимается?
Сначала она стояла неподвижно, просто глядя в лес. На том самом месте, откуда он наблюдал за ней через рощу дугласовых елей. Но он не думал, что она могла его видеть.
А потом? Она потерла руки, как будто была на охоте на волков, и направилась к лесу, направляясь прямо к нему! Мысль о том, что она выследит его, привлекала на чисто первобытном уровне. Ее одержимая решимость сеяла хаос в его стремлении сохранить это на чисто профессиональной основе. Своевольные - вот как он описал бы ее действия. Что, если бы он был плохой новостью?
Но это было не так, хотя прямо сейчас у него было сильнейшее желание обойти ее по лесу и преследовать обратно. Игра между волками. Соревнование. И многое другое. Что заставило его задуматься, поймет ли она их волчьи повадки, не научившись им в детстве. Ему также было любопытно, как далеко она готова зайти, чтобы узнать, кто он такой.
Вместо того, чтобы выследить ее, он углубился в лес, словно заманивая ее в свою ловушку, и прислушался к ее уверенным шагам. Теперь они были более торопливыми, когда она пыталась добраться до леса, прежде чем он исчезнет навсегда, подумал он. Или, может быть, тот факт, что его не было на виду, придал ей больше смелости.
Она остановилась всего в нескольких футах от него, серо-зеленые листья дугласовой ели касались ее руки, ее глаза обшаривали темный лес, пока он наблюдал за ней. Его сердце забилось сильнее — желание охотиться бушевало в его крови. Затем она по-волчьи задрала нос, пытаясь уловить его запах. Видя, как она реагирует так, как отреагировал бы его вид — принюхиваясь к запахам, наклоняя голову, когда она слушала более внимательно, пытаясь выследить его, как волк на охоте, — он почувствовал, как его захлестнула новая волна уважения к ней. Он не видел этой ее стороны раньше. Это подходило ей.
Она быстро повернула голову, и когда увидела его, ее глаза расширились. Светящиеся. Огромный. Завораживающе.
Не в силах сдержаться, когда его должна была раздражать ее импульсивность, вызванная выходом из дома без защиты, он слегка улыбнулся ей. Эта женщина станет его погибелью.
Что теперь? Он хотел заставить ее вернуться в дом. С другой стороны, у него, вероятно, никогда не будет другого шанса допросить ее вот так наедине. Он посмеялся над собой. Да, он превращался, стоял здесь голый на холоде, как человек, и допрашивал ее, как будто она была подозреваемой в одном из его дел. Из него получился бы такой впечатляющий и пугающий инквизитор, что она быстро выложила бы свою историю.
Он глубоко вздохнул и вдохнул ее женский аромат. Сладкий, как персики и жасмин, смешанные в дразнящем сочетании, он вызвал давнее воспоминание о том, когда ему удавалось сблизиться с ней раньше. Но не слишком близко. Дариен и его люди позаботились об этом. Это было так, как если бы она была сказочной принцессой в позолоченной клетке, и только тем, кто входил в ближайшее окружение Дариена и Леланди, разрешалось приближаться.
Его охватило чувство удовлетворения от того, что у него наконец-то была частная аудиенция, хотя это не принесло ему особой пользы, пока он был в своей волчьей форме. Он не почувствовал никаких признаков того, что она была напугана, что могло бы навлечь на нее неприятности, если бы она пришла сюда, не беспокоясь о его намерениях.
“Кто ты?” спросила она, ее лоб был глубоко нахмурен, когда она крепко обхватила себя руками за талию, защищаясь, но твердо в своей позе.
У него была половина разума, чтобы переключиться. Она задала вопрос, на который, как она знала, он не мог ответить никаким другим способом. Что бы она тогда сделала? С криком побежала к дому, чтобы предупредить Дариена и всех внутри? Он был уверен, что шокировал бы эту женщину до чертиков.
Он по-волчьи мотнул головой в сторону дома, приказывая ей вернуться.
На ее лбу отразилась решимость, она покачала головой. “Меняйся. Скажи мне, чего ты хочешь”.
Без его прямого разрешения у него снова отвисла челюсть. Он не мог поверить, что она может ему приказывать. Ему, альфа-самцу и вожаку стаи. Она намекающе улыбнулась, ее глаза сузились. Коварный . Привлекательный. Она не думала, что он изменится?
Она сама напросилась на это. Он стал выше, вытянув хвост, вызывая желание измениться. Ее брови немного приподнялись.
Жар разлился по каждому кровеносному сосуду, разливаясь по каждой вене и артерии. Его мышцы растянулись, восстанавливаясь, а затем в мгновение ока он предстал перед ней мужчиной. Холодный ветерок прошелся по его разгоряченной обнаженной коже, и он ожидал, что Кэрол успокоится или, по крайней мере, посмотрит ему в глаза, чтобы не смотреть на его наготу.
Тихий вдох привлек его внимание, но она быстро пришла в себя и насытилась им, ее пристальный взгляд скользнул вниз к его босым ногам, оценивая его в неторопливой манере. Никогда еще ни одна женщина не рассматривала его таким возбуждающим образом.
Она снова перевела взгляд на его лицо. “На мой взгляд, ты выглядишь милым и здоровым. Я подумала, может быть, тебе нужна медицинская помощь”.
Вот тогда его осенило. Мисс Найтингейл не обеспокоилась бы его наготой. Она привыкла видеть обнаженных мужчин. Почему эта мысль раздражала его? Может быть, не столько из-за того, что она видела много обнаженных мужчин, как это было бы с их видом волков при превращении, но из-за того, что она не думала, что его мужественность была какой-то особенной. Просто… здоров . И все же он мог бы поклясться, что она осмотрела его не просто клиническим взглядом.
“Ну?” - подсказала она.
“К делу, мисс Вуд —”
“Зови меня Кэрол. Если ты собираешься разговаривать со мной в темном лесу без всякой одежды, мне кажется глупым быть таким официальным”.
“I’m—”
“Честер Маккинли. Я не узнал твою волчью форму, но я помню, как ты так галантно хотел помочь Леланди найти убийцу ее сестры, независимо от того, как сильно Дариен этого не одобрял”.
Тон, которым воспользовалась Кэрол, не звучал так, как будто галантность Райана произвела на нее впечатление. На самом деле, она казалась откровенно раздраженной, увидев его. Несмотря на ее тон, он не мог избавиться от очарования, которое она питала к нему.
“Меня зовут Райан”.
Она не решалась заговорить, а затем спросила по существу: “Итак, Райан ? Почему ты здесь? Дариен знает?”
“Нет. Я хотел поговорить с тобой о—”
Заднее крыльцо внезапно залил свет, и Джейк закричал: “Сюда! Она убежала в лес в этой стороне!”
Глава 2
“О, НЕТ. УХОДИ”, - ПРОШЕПТАЛА КЭРОЛ РАЙАНУ В темном лесу, одновременно звуча уязвимо и отчаянно. Дариен и его братья были уверены, что вышли на тропу войны, когда искали ее. “Если Дариен застанет меня с тобой, и ты...” Она указала на его наготу, ее взгляд задержался ниже. “За это придется адски поплатиться”.
“Он все равно почует меня и увидит мои волчьи следы”. Райан не мог точно определить, почему он откладывал уход. Возможно, он беспокоился, что мог навлечь на нее неприятности из-за их действий. И все же его продолжало грызть необъяснимое чувство, что, когда он хотел допросить ее во время расследования и после того, как она была ранена, Дариен не позволил этого. Райану не нравилось, когда ему мешали в любой миссии по установлению фактов, которую он намеревался выполнить. И на этот раз ему тоже не помешали бы.
“Уходи”, - умоляла она.
“Завтра я поговорю с вами на праздновании”.
“Дариен этого не допустит. Ты знаешь, что он не допустит”.
При этих словах Райан почувствовал укол вины. Единственная причина, по которой он пришел сюда, это увидеть Кэрол и доказать, что у нее нет никаких особых способностей. На мгновение ему показалось, что в ее голосе прозвучала надежда, что он хотел увидеть ее по какому-то другому поводу, чему-то более интимному. Это задело другую струну глубоко внутри.
Ему пришлось напомнить себе, что в его собственной волчьей стае уже пару десятилетий не было новообращенного волка. Поэтому он не привык к мысли, что у кого-то вроде Кэрол могут возникнуть трудности с адаптацией к жизни стаи, где лидер должен следить за тем, чтобы новичок далеко не сбивался и не создавал колоссальных проблем, которые нелегко было бы решить.
“Кэрол...”
Она покачала головой. “Иди, сейчас. Я постараюсь увидеться с тобой завтра”.
Он стиснул зубы и прислушался к торопливым шагам, направлявшимся в их сторону. Затем он сменил облик и волчьими прыжками бросился к реке, чтобы снова замести следы. В конце концов, он вернется в "постель и завтрак" и устроится в своей комнате на ночь. Хотя он, возможно, не сможет сохранить комнату, если Дариен узнает об этом.
Он хотел встретиться лицом к лицу с Дариеном и его людьми и объяснить, почему он был там сегодня вечером, зная, что они безжалостно расспросят Кэрол о том, что она видела в лесу. Хотя, будучи голым мужчиной, у него не было бы шанса объясниться, особенно когда он не мог придумать хотя бы наполовину логичную причину, чтобы объяснить это самому себе.
“Кэрол!” Сказал Дариен, его тон был резким, но обеспокоенным.
Райан слишком хорошо знал, что вожак стаи несет бремя обеспечения безопасности всех своих людей. Он направился к реке, и ему показалось, что он увидел вспышку красного меха. Койот? Еще один красный волк? Он оглянулся в том направлении, откуда пришел. Это не могла быть Кэрол, и он сомневался, что это был Леланди.
Если только это не был тот подлый кузен Леланди, Урал. Или какой-нибудь другой член ее семьи. Зачем бродить в темноте здесь, в лесу, как делал он? Позвоночник Райана напрягся, когда он подумал, что могло бы случиться с Кэрол, если бы она столкнулась с кем бы то ни было одна в темноте.
Он никогда не любил совпадения и редко верил в них. Его личные инстинкты требовали от него расследовать красного, на случай, если он может доставить неприятности людям Дариена.
Быстро повернувшись в сторону волка, Райан бросился в погоню за красным.
* * *
Образ обнаженного Райана все еще был главным в мыслях Кэрол, когда он умчался в своем волчьем обличье. Хотя его глаза, озера потемневшего янтаря, были достаточно завораживающими, чтобы почти заставить ее забыть обо всем остальном. Волосы темно-кофейного цвета, вьющиеся вокруг его ушей, несколько смягчили жесткие, угловатые черты его лица, а темная щетина добавила сексуальности грубости. Она не видела его пять месяцев, но это количество времени не уменьшило того, каким она его запомнила — каким он изучал ее несколько месяцев назад, когда она объяснила Дариену, что представляла, и помогла ему привлечь убийцу к ответственности.
Райан только что наблюдал за ней точно так же. Казалось, она его заинтриговала. Скорее всего, потому, что он никогда не встречал никого, похожего на нее. По крайней мере, она так думала.
Но затем она вернулась к мыслям о его обнаженном теле. Здоровом. Правильном. Гладкие твердые мышцы, доведенные до совершенства, темные камешки сосков и выемка пупка, предназначенные для лизания, блестящая кожа, его возбуждающий член, которым она восхищалась, торчащий из зарослей темно-каштановых волос, мускулистые ноги и большие ступни, все очень пропорционально, поразили ее воображение. Она определенно не видела его в таком виде раньше.