Рэпп провел рукой по ее гладкому обнаженному бедру, поднялся к талии, а затем вниз по плоскому животу. Его тело было прижато к ее телу; спереди назад, ее голова покоилась на его руке. Этот момент не был частью плана, но это не должно было его удивлять. Там были указатели; украдкой бросаемые взгляды, комментарии, сделанные только наполовину в шутку. Напряженность нарастала большую часть года. Каждый из них молча задавался вопросом. Не зная наверняка, перейдет ли это когда-нибудь на следующий уровень. А затем они прибыли на частную виллу с видом на тихий пляж. Теплый, влажный воздух, шум прибоя, рюмки текилы - все это объединилось, чтобы создать ситуацию непреодолимого сексуального напряжения.
Рэпп поцеловал ее обнаженное плечо, коснулся носом пряди ее шелковистых черных волос и прислушался к ее дыханию. Она крепко спала. Он долго лежал неподвижно, совершенно опьяненный запахом и прикосновениями красивой женщины, лежащей рядом с ним. Он уже давно не чувствовал себя таким живым, хотя чувство вины все еще маячило в тайниках его совести, готовое в любой момент нахлынуть снова. Он чувствовал, как это гложет его душу. Пытаюсь вернуться. Заставляя его думать о вещах, которые он хотел бы забыть, но знал, что никогда этого не сделает.
Оторвавшись от нее, он перевернулся на спину и уставился на потолочный вентилятор. Свечи танцевали на ветру и отбрасывали слабый свет на медленно вращающиеся лопасти и темные, покрытые пятнами деревянные стропила над ними. За открытыми балконными дверями волны накатывали на пляж. Прошло два года с тех пор, как бомба разрушила его дом на берегу Чесапикского залива, убив его жену и ребенка, которого она носила. Ни разу с того трагического дня он не спал спокойно, и сегодняшняя ночь не будет исключением.
В тот осенний день они пришли за ним — не за ней. Чувство вины за ее смерть довело его до вершин ярости и долин скорби. Он был дураком, думая, что сможет остепениться и завести семью. Врагов было слишком много. Слишком много родственников людей, которых он убил. Слишком много правительств и влиятельных личностей, которые ничего так не хотели бы, как видеть Митча Рэппа лежащим лицом вниз в луже собственной крови. Были моменты — моменты глубокого отчаяния, когда Рэпп тихо желал, чтобы один из них добился успеха. Он приветствовал вызов. Просто, может быть, кому-то повезет и он избавится от страданий.
Однако шансы на то, что это произойдет сегодня вечером, были ничтожны до несуществования. Вопреки тому, что предполагали его нынешнее положение ничком и лежащая рядом с ним женщина, Рэпп преодолел тысячи миль не ради романтического отдыха. Проще говоря, он отправился в это тропическое место, чтобы убить человека. Самовлюбленный политический деятель, который эгоистично поставил нужды своей партии и себя выше нужд Америки. Его интриги изменили ход последних президентских выборов и привели к гибели десятков невинных людей. С каждой проходящей неделей становилось все более очевидным, что мужчина думал, что ему все сошло с рук. На самом деле, лишь несколько человек знали о его причастности, но, к несчастью для объекта, они были не из тех, кто оставит предательство безнаказанным.
Рэпп и его команда не спускали глаз с этого человека большую часть года. Поначалу наблюдение было крайне пассивным. Он был на одном берегу, а Рэпп и его люди - на другом. Они отслеживали его в электронном виде по его кредитным картам и снятию средств в банкоматах. По мере того, как проходили месяцы, и объект начал терять бдительность, они усилили наблюдение. Подслушивающие устройства были установлены возле его дома, офиса и лодки, а его звонки по мобильному телефону прослушивались. На его компьютеры были установлены шпионские программы, и они начали отслеживать каждое его движение, выискивая закономерность или возможность.
Так они узнали о запланированной им поездке - месячной экскурсии из Сан-Диего в Панаму и обратно. Объект планировал провести свое новенькое судно стоимостью в два миллиона долларов на собственных ходовых испытаниях. Рэпп получил в свои руки полный маршрут путешествия и отправил передовую группу на разведку портов захода. Уничтожить цель в отдаленной стране Третьего мира было бесконечно лучше, чем сделать это в Америке.
Оказалось, что Пуэрто-Гольфито - идеальное место. В относительно небольшой рыбацкой деревушке развивалась туристическая индустрия. Круизные лайнеры теперь бросают якорь несколько раз в неделю, чтобы высадить своих пассажиров. Торговля была на подъеме, недвижимость процветала, и весь город находился в состоянии постоянного изменения. Это была идеальная обстановка для двух людей, которые приходили и уходили незамеченными. Что касается операций, то эта была не такой уж сложной. Несмотря на это, один аспект плана вызывал у Рэппа некоторое беспокойство. Обнаженная женщина, лежащая рядом с ним, была непреклонна в том, что именно она отправит этого человека в могилу.
Мария Ривера была логичным выбором для сопровождения Рэппа. Свободно владея испанским, она была очень мотивирована, когда дело касалось цели. Возможно, немного чересчур мотивированный, что в дополнение к еще одной вещи заставляло Рэппа немного колебаться. Она была более чем способна уничтожить цель, как вручную, так и из пистолета, но ей не хватало практического опыта. Была причина, по которой профессиональные убийцы обычно приходили либо из Сил специального назначения, либо с грязных улиц. Обе группы мужчин были нечувствительны к насилию. Они смотрели на это как на способ достичь цели. Формула успеха часто была не сложнее, чем противостоять насилию с помощью превосходящего насилия.
Симпатичная латиноамериканка, сидевшая рядом с ним, не видела ни убогих улиц гетто, ни грубого тайного мира операторов спецназа. Совсем наоборот, она провела последнее десятилетие, работая в одном из ведущих правоохранительных органов мира. Мария Ривера была обладательницей черного пояса второй степени и бывшим агентом секретной службы, который был опытным стрелком из пистолета. Ей было предназначено величие, пока бомба не разнесла в клочья кортеж, который ей было поручено защищать. Последовавшее внутреннее расследование сняло с нее всякую некомпетентность или вину, но в бизнесе, где успех оставался незамеченным, а неудачи становились документальными фильмами на канале History Channel, ее тихо увели с ускоренного пути и запихнули в подвальную каморку, где ее амбиции начали атрофироваться, как неиспользуемые мышцы коматозного пациента. Рэпп знал, что она долго не протянет, поэтому он предложил ей шанс на новую карьеру.
Официально Ривера работал в частной охранной компании со штаб-квартирой в Маклине, штат Вирджиния. Ей присвоили звание вице-президента и назначили ответственной за личную защиту и оценку угроз. Ее зарплата была в три раза больше, чем она получала в секретной службе. Война с террором была выгодным бизнесом для частных охранных фирм. Большая часть работы компании была законной, но все больше и больше Рэпп использовал их для выполнения вещей, которые Лэнгли приходилось скрывать от прессы и Конгресса.
Эта небольшая экскурсия к югу от границы была прекрасным примером такой операции. Лично у Рэппа не было бы проблем с тем, чтобы убедить определенное количество сенаторов или конгрессменов подписать операцию, но заставить весь комитет согласиться и не допустить утечки информации было невозможно. Эго и политические амбиции превзошли национальную безопасность для слишком многих избранных должностных лиц.
Рэпп повернулся и посмотрел на Риверу. Несмотря на то, что эта операция была довольно простой, не было абсолютно никакого права на ошибки. Это должно было выглядеть как несчастный случай, иначе возникло бы слишком много вопросов. Он задавался вопросом, действительно ли в ней это есть, или годы обучения в правоохранительных органах дадут о себе знать и дадут ей повод остановиться. Убить такого же человека не всегда было так сложно, как можно было бы подумать. Проведите кому-нибудь минимальное обучение и поставьте его в ситуацию, когда он вынужден защищать себя или свою семью, и большинство из них окажутся на высоте ситуации. Дайте кому-нибудь, например агенту секретной службы, сотни часов обучения, и он эффективно и без колебаний применит смертельную силу, чтобы остановить вооруженного убийцу президента.
Попросите одного из тех же агентов убить безоружного гражданского, и теперь вы отправились в неизвестность. Даже если вина подтверждена, а наказание соответствует преступлению, мало кому из блюстителей закона и порядка понравится роль палача. Агента больше не просят реагировать на угрозу. Необходим совершенно новый набор навыков. По сути, вы просите человека, который играл только в защите, теперь выстроиться на другой стороне мяча и действовать с тем же уровнем мастерства. Так быстро сменить свою роль практически невозможно. Убить чисто и сделать так, чтобы это выглядело как несчастный случай, было прерогативой редкого, испытанного убийцы.
Рэпп снова проверил Риверу. Она крепко спала. Медленно он убрал правую руку из-под ее шеи, откинул простыню и выскользнул из кровати. Когда он накрывал ее простыней, ее голова слегка шевельнулась, а затем откинулась на подушку. Рэпп попятился и прошел по прохладному кафельному полу на балкон. Мягкий, влажный ветерок трепал верхушки пальм внизу. Он смотрел через залив на покачивающиеся мачты парусников и искал взглядом изящный крейсер, принадлежавший человеку, которого они пришли убить. Лодка прибыла поздно во второй половине дня и бросила якорь в удобных 200 футах от ближайшего судна. 63-футовую "Адзурру" с ярко-красной полосой было легко выделить среди других белых корпусов.
Мужчина должен был остаться в Пуэрто-Гольфито на две ночи. Он еще ни разу не отклонялся от своего маршрута, что значительно облегчало работу Рэппа. План на этот вечер состоял в том, чтобы понаблюдать за ним, но Рэпп начал сомневаться. Он посмотрел на четверть луны и приближающиеся облака. Через час условия будут настолько хороши, насколько они могут быть. По прогнозу на следующий вечер небо должно было проясниться. Четверть луны на воде давала больше света, чем могло бы подумать большинство людей, и больше света увеличивало шансы на то, что их могут увидеть.
Рэпп оглянулся на Риверу. Этот роман должен был быть близким и личным. Не было бы никакой отстраненности из-за расстояния и прицела винтовки. Несмотря на то, что цель физически не представляла угрозы, для многих это был самый сложный вид убийства. Самое серьезное психологическое испытание. Голыми руками. Никакого ножа. Никакого оружия. Только ты и жертва, закрученная в смертельную спираль, как анаконда, выдавливающая последний вздох из теплокровного животного, которого она подобрала на берегу ручья. Она почувствовала бы жар его тела, почувствовала бы его запах, услышала бы его приглушенные крики и, вполне возможно, увидела бы умоляющий страх в его глазах. Нет, решил он, это было слишком серьезным испытанием для Риверы.
Он молча подошел к своей сумке и вытащил зашифрованную рацию Motorola. Он включил его и оставил в другом конце комнаты на комоде. Прихватив на буксире остальное свое снаряжение, он выскользнул из спальни и направился по коридору в гостиную. Большие раздвижные двери были открыты, прикрытые только прозрачными белыми занавесками. Рэпп направился к середине, нашел шов на ткани и вышел во внутренний дворик. Он надел пару черных плавок и спустился по тропинке к воде. Дом располагался на пяти акрах и имел собственный пляж.
Рэпп добрался до линии деревьев и проверил песчаную полосу. Он был пуст. Он засунул рацию Motorola и складную гарнитуру под кожу для купания и небрежно прошелся по пляжу с ластами, трубкой и маской для дайвинга. В этот момент не было смысла пытаться действовать хитро. Если бы кто-нибудь увидел человека в черном, подозрительно крадущегося по пляжу в этот поздний час, они, скорее всего, вызвали бы полицию. Рэпп вошел в воду, чтобы разобраться с лодкой. Он спланировал так, чтобы окунуться в лес на противоположном конце залива, закончил надевать маску и ласты и начал рассекать воду по направлению к лодке и ее владельцу. Он собирался выжать жизнь из Стью Гаррета, и он знал по опыту, что тот не почувствует ни малейшего сострадания.
OceanofPDF.com
2
ЯСФАХАН ЯРАН
Tгустой сигаретный дым повис в воздухе, пока трое мужчин смотрели друг на друга со смесью презрения и подозрительности. Азад Ашани не хотел быть здесь. Пятидесятиоднолетний глава Министерства разведки и безопасности Ирана знал, что за этим последует. Рано или поздно бомбы упали бы, и объект, где он сидел, был бы разрушен американским натиском. Конечно, был хороший шанс, что это будут израильтяне, но, в конце концов, было бы по-другому? Израильтяне, в конце концов, летали бы на самолетах американского производства и сбрасывали бы бомбы американского производства, разрушающие бункеры.
Ашани изучала бетонные стены и потолок тесного офиса. Они находились в пятидесяти футах под землей на ядерном объекте в Исфахане. Инженеры и бюрократы заверили Ашани, что объект неприступен. Над ними возвышалось наземное здание с переплетенными двухметровыми плитами из сверхтвердого бетона, опирающимися на каркас из массивных стальных двутавровых балок. В десяти футах под ним находился метровой толщины пролет из бетона, арматуры и других двутавровых балок. На глубине десяти футов то же самое, и так оно спускалось до четвертого подземного уровня. Инженеры сказали ему, что девяносто девять процентов американского арсенала будет остановлено массивной плитой уровня земли. Второй этаж рекламировался как стопроцентно эффективный против одного процента, который просто мог бы преодолеть первый барьер.
Возможно, это успокоило бы многих коллег Ашани по правительству, но Ашани был прирожденным скептиком, а не слепым религиозным фанатиком. Американская оборонная промышленность постоянно производила новое оружие, способное на более масштабные и удивительные разрушения. Когда американская изобретательность была противопоставлена неистовой пропаганде его собственного правительства, здравомыслящий человек оказался перед легким выбором, кому верить. Во время своей первоначальной экскурсии по объекту он спросил главного инженера: “Если второй черновой этаж эффективен на сто процентов, зачем возиться с возведением третьего и четвертого черновых этажей?На этот вопрос так и не было ответа.
Ашани не сомневался, что объект был помечен для уничтожения, и он все больше убеждался, что это произойдет в течение месяца. Он твердо, хотя и уважительно, выступал против того, чтобы его когда-либо строили. Однако сторонники жесткой линии победили. К настоящему времени они вложили более миллиарда долларов в этот объект, тот, что в Натанзе, и несколько других, и все это в то время, как иранская экономика становилась все более анемичной. Официально программа была направлена на мирное развитие ядерной энергии. Весь мир знал, что это ложь, из-за простого факта, что Иран был благословлен огромными запасами нефти и газа. С экономической точки зрения не имело смысла тратить миллиарды на разработку ядерной программы, когда дешевая нефть и газ были в изобилии доступны. Что им было нужно, так это нефтеперерабатывающие заводы.
С каждым днем Ашани все сильнее ощущала надвигающуюся гибель. Это напомнило ему о чувствах, которые он испытывал, будучи аспирантом в 1979 году. Он мог видеть грядущее падение шаха Мохаммеда Резы Пехлеви так же ясно, как он видел возвышение религиозных фанатиков. Ашани, получивший образование в области математики и экономики, был прагматиком. Нельзя было отрицать тот факт, что шах был марионеточным диктатором, который совершал набеги на национальную казну, чтобы оплачивать свой роскошный образ жизни. Эту неприязнь, однако, пришлось умерить признанием фанатизма аятоллы Хомейни и его банды чернокожих. Во время учебы в аспирантуре Университета Шираза Ашани наблюдал, как религиозные фанатики привлекали его сокурсников к своему делу. Со временем они сели в автобусы и отправились в Тегеран на акции протеста. Ашани вспомнила, как думала, что они понятия не имеют, во что ввязываются.
Революции были непростой штукой, и эта не будет исключением. Бескомпромиссные священнослужители раздули пламя ярости населения и сделали из шаха злодея, гораздо более могущественного, чем это подтверждают факты. Молодые студенты и профессионалы, которые хотели сбросить цензуру и ярмо шахской тайной полиции, понятия не имели, что они заключают союз с группой, которая не была сторонницей свободы слова, феминизма и просвещения в персидском образовании. Молодежь страны, однако, была сметена бурей перемен, как разъяренная необразованная толпа. Очень немногие удосужились остановиться и подумать, на что будут похожи вещи после того, как шаха свергнут. Однако Ашани знала. В конце концов, революции почти всегда выигрывала та группа, которая больше всего хотела уничтожить любую оппозицию. Спустя почти три десятилетия, брак и пять дочерей Ашани стало ясно, что многие из этих студентов сожалеют о том, что они сделали.
Это была третья поездка Ашани в подземный комплекс за столько недель. Президент приказал ему самому сопровождать Мухтара на этот раз, как будто само их присутствие каким-то образом могло помочь защитить это место от надвигающейся бомбардировки с воздуха. Ашани не имел абсолютно никакой власти над Советом по атомной энергии Ирана или Высшим советом безопасности, оба из которых контролировали работу полудюжины не таких уж секретных объектов, в которые Иран вложил столь значительные средства. Тем не менее, они воображали шпионов на каждом объекте и хотели, чтобы Ашани и его тайная полиция их поймали.
Это была причина, по которой они требовали все больше и больше его времени, но Ашани знал настоящую причину. Это была классическая политика. Надпись была на стене, и лидеры хотели подстраховаться. Теперь все были согласны с тем, что американцы или их суррогаты нападут. Пара удачно заложенных бомб могут привести к катастрофической остановке миллиардных инвестиций и талантливых людей. Безработица превышала двадцать процентов, и почти половина страны находилась на уровне или ниже черты бедности. И все это, находясь на огромных запасах природного газа, нефти и угля. Шло третье десятилетие их хваленой исламской революции, и люди жили ничуть не лучше, чем при шахе. Этот ядерный гамбит грозил разорением правительства, и если Ашани что-то и знал о религиозных фанатиках, так это то, что ни один из них не взял бы вину на себя. Теперь они добивались его поддержки. Те, кто выступал за разработку ядерного оружия, теперь говорили ему, что у них всегда были оговорки.
Вторая причина, по которой Ашани попросили совершить поездку, заключалась в том, что она сидела рядом с ним. Очень немногие люди вызывали у Ашани беспокойство, но Имад Мухтар был одним из них. Террорист ливанского происхождения был самым безжалостным человеком, которого он когда-либо встречал. Холодный, расчетливый и полный ненависти, не было ничего, чего бы он не сделал ради общего дела. Одним из наименее любимых аспектов работы Ашани было общение с Мухтаром, но избежать этого было невозможно. Будучи лидером "Хезболлы" в Ливане, этот человек стал важной частью более широкой иранской стратегии.
Третьим человеком на встрече был Али Фарахани. Он отвечал за безопасность на ядерном объекте в Исфахане, и ему не нравились гости из Тегерана. Особенно этих двоих. Фарахани откинулся назад и положил ноги на металлический стол. Он глубоко затянулся сигаретой и объявил: “У американцев не хватит смелости напасть на нас”.
Ашани тонко предупредил Высший совет безопасности, что Фарахани не подходит для работы по обеспечению безопасности на самом важном объекте страны. У его семьи были очень хорошие связи, и, как это часто бывает в Иране, кумовство сыграло значительную роль в его назначении. Ашани повернулся к главному террористу, стоявшему рядом с ним, чтобы посмотреть, как он справится с нахальной самоуверенностью мясистого бюрократа.
И без того узкие глаза Мухтара стали еще больше, когда он изучал глупого мужчину напротив него. Он откинулся назад и сказал: “Так ты думаешь, они не нападут?”
“Нет”. Фарахани покачал головой и почесал свою густую черную бороду. “Они пострадали в Ираке, разделенной стране вдвое меньше нашей. Они не хотят ввязываться в драку с растущим Персидским полумесяцем ”.
“А евреи?” - спросил я.
“Пусть они придут. Новые зенитные ракеты С-300 из России уже на месте. Евреи не приблизятся к этому месту ближе чем на сто километров ”.
Мухтар искоса взглянул на Ашани, которая не ответила ему ничем, кроме непонимающего выражения лица. Снова повернувшись к Фарахани, Мухтар сказал: “Я доверяю этим российским ракетам так же сильно, как и тебе”.
Фарахани сделал паузу, а затем рассудительным тоном спросил: “Почему ты меня оскорбляешь?”
“Ваша безопасность меня не впечатляет. По пути сюда я увидел полдюжины ошибок, а я даже не начал свою неожиданную проверку.”
“Инспекция?” - спросил потрясенный Фарахани, убирая ноги со своего стола. “Никто ничего не говорил об инспекции”.
“Вот почему это сюрприз, ты, идиот!” Мухтар вскочил так быстро, что его стул отлетел назад, заскрежетав по бетонному полу.
Нервничающий Фарахани тоже встал и через мгновение обрел достаточно самообладания, чтобы спросить: “Под чьей властью?”
“Верховного совета”, - отрезал Мухтар.
Фарахани посмотрел на главу разведки и безопасности за подтверждением. Его собственный брат заседал в совете! Как могло случиться, что он не сообщил ему?
Ашани кивнул и сказал: “Наш друг из "Хезболлы" специализируется на нетрадиционных методах ведения войны. Он здесь, чтобы увидеть, насколько ты уязвим для других вещей, кроме воздушных бомбардировок ...”
“Наземный штурм?” В голосе начальника службы безопасности звучало недоверие. “Невозможно”.
Мухтар направился к двери. “Посмотрим”.
Ашани посмотрел на часы и сдержал свое презрение к двум мужчинам. Этот день обещал быть очень утомительным.
OceanofPDF.com
3
PUERTO GОЛФИТО, СОСТА RICA
Tон проплыл полмили до лодки, что заняло чуть меньше двенадцати минут. Рэпп мог бы сделать это за меньшее время, но его больше интересовала скрытность, чем скорость. Он обошел вокруг носа, над водой оставалась только его голова. Из двух иллюминаторов пробивался тусклый свет. Все остальные были темными. Под облачным ночным небом его было почти невозможно разглядеть. Рэпп снял маску, трубку и ласты. Одну за другой он засунул их в свою сумку для плавания и привязал сумку прямо под водяным знаком к якорному канату. Затем он обогнул правый борт, поближе к судну, прислушиваясь к любому намеку на то, что Гаррет или его жена могли встать и передвигаться. Дойдя до кормы, он остановился и выглянул из-за угла, чтобы проверить платформу для плавания. Он был большим, пятнадцати футов в поперечнике и шести футов глубиной. Что еще более важно, палуба из тикового дерева была пуста.
За последние пятнадцать лет Рэпп провел много времени в воде и рядом с ней. С точки зрения тайных операций это давало много преимуществ, главным из которых была скрытность, но был и один большой недостаток. Шум распространялся на большие расстояния и с большой отчетливостью в такую относительно тихую ночь, как эта. Теперь, когда Рэпп прислушался, единственным звуком, который он слышал, был плеск воды о борта лодок и случайный лязг троса о мачту одного из парусников, стоящих на якоре в гавани.
Он медленно вытаскивал себя из воды, пока верхняя часть его тела не оказалась на платформе из тикового дерева. Лодка была достаточно большой, чтобы ему не нужно было беспокоиться о ее раскачивании, когда он поднимался на борт. Его главной заботой было то, что какой-нибудь страдающий бессонницей звездочет на соседнем судне мог мельком увидеть его. Он внимательно слушал в течение нескольких минут, не сводя глаз с парусника и крейсера, стоявших на якоре в нескольких сотнях футов ближе к берегу. Удовлетворенный тем, что никто не наблюдает, он полностью опустился на платформу. Оставаясь на животе, он положил голову на предплечья и оставался неподвижным.
Рэпп снова и снова прокручивал этот роман перед своим мысленным взором в течение нескольких месяцев. Он представлял себе множество сценариев, в которых Гаррет мог бы встретить свою смерть — некоторые из них более приятны, чем другие. Эффективный практик в нем хотел перестраховаться. Не рискуй. Ударь его прежде, чем он даже понял, что происходит, и покончи с этим. Но была и другая часть его, которая отчаянно хотела увидеть страх в глазах Гаррета. Этот человек был отвратительным нарциссом, который не сомкнул глаз из-за невинных людей, к убийству которых он приложил руку, и многих других, которые были физически изуродованы и эмоционально травмированы взрывом. Просто избавить его от страданий значило бы слишком легко его отпустить.
Все, что касалось этой операции, нужно было проанализировать с учетом двух основных целей. Жене Гаррета нельзя было причинить вред, и его смерть должна была выглядеть как несчастный случай. С достижениями судебной медицины это были непростые задачи. Рэпп почти с самого начала обратил внимание на пристрастие Гаррета к лодочному спорту. Каждый год тысячи людей погибали в результате несчастных случаев на лодках — столкновение, пожар, утопление, поражение электрическим током или просто исчезновение были всеми возможными вариантами.
Каждый раз, когда с Западного побережья поступал новый отчет о наблюдении, Рэпп находил время, чтобы внимательно прочитать его в контексте своих возможностей. Через некоторое время начала вырисовываться закономерность. Желая увидеть все своими глазами, Рэпп отправился в Сан-Диего на частном самолете. Он прибыл после наступления темноты и ушел до восхода солнца. С балкона арендованной квартиры он провел целый вечер, наблюдая за пристанью, где Гаррет держал свою лодку. Та одна ночь подтвердила открытие, которое Рэпп обнаружил в отчетах наблюдения.
В течение нескольких месяцев Рэпп представлял себе убийство Гаррета более чем дюжиной способов, но только два выдержали проверку. Когда они узнали о путешествии, которое он планировал на новой лодке, все встало на свои места. Даже после того, как он сказал Ривере, что она будет настаивать, Рэпп продолжал проигрывать в уме два сценария. Он думал об убийстве Гаррета так часто, что это казалось почти воспоминанием.
Практически каждый раз, закрывая глаза, он представлял себя именно там, где он сейчас находится, — на кормовой плавательной платформе яхты Стью Гаррета. Его скромный профиль не вызвал бы никаких подозрений. Под ясным лунным небом он ничем не отличался бы от свернутого брезента. В такую ночь, как сегодня, он был бы почти невидим. Все, что оставалось сделать, это дождаться Гаррета.
OceanofPDF.com
4
ЯСФАХАН NЮКЛИР FГИБКОСТЬ ЯРАН
Tуборщик медленно толкал тележку по коридору, что, по-видимому, было результатом либо травмы левой ноги, либо отсутствия энтузиазма к своей работе. На нем был выцветший зеленый комбинезон, к клапану левого нагрудного кармана был прикреплен значок службы безопасности. Его черные волосы и бороду тронула седина. За последние полтора года он подмел, отскреб и вымыл практически каждую комнату, коридор и лестничную клетку в учреждении. Он был почтителен к своему начальству, оптимистичен и в целом хорошо нравился другим людям , которые поддерживали проводимую важную научную работу.
Имя на его значке службы безопасности было Мошен Норврастех. Ему было шестьдесят шесть лет. Он родился и вырос в юго-восточном иранском городе Бам, потерял жену, двоих детей и троих внуков в результате разрушительного землетрясения, унесшего жизни более 30 000 человек в 2003 году. Норрастех годами пытался найти работу после землетрясения, а затем однажды двоюродный брат, работавший в Организации по атомной энергии, нашел ему работу на ядерном объекте в Исфахане. Сначала его коллеги не приняли его. При таком высоком уровне безработицы конкуренция за любую работу, даже уборщика, была чрезвычайно острой. Местные жители, с которыми он работал, были возмущены тем, что этот чужак занял одну из их рабочих мест.
Однако в течение месяца или двух он начал завоевывать их расположение. Норрастех обладал склонностью и желанием починить практически все, особенно если это приводилось в действие электричеством. Люди приносили свои телефоны, радиоприемники, тостеры, пылесосы — все, что было подключено к розетке, и он это чинил. По выходным и вечерам он ходил по домам людей, чтобы помочь перемонтировать и обновить их систему электроснабжения. Он никогда не принимал денег, только теплую еду и столь необходимое общение, чтобы помочь заполнить пустоту, оставшуюся после смерти всей его семьи.
Норрастех даже побывал в доме Ардешира Хассанпура, известного иранского ученого, который курировал программу обогащения урана в стране. Хассанпур пришел в его ветхий магазин на первом этаже и спросил, может ли он заскочить к нему домой и кое-что починить. Норрастех сказал, что для него это будет честью. После установки потолочного вентилятора и починки двух сломанных ламп он не получил ни предложения об оплате, ни простой благодарности. О том, чтобы сесть за теплый ужин, даже в присутствии домашней прислуги, не могло быть и речи. Норрастех вспомнил, как выходил из дома и думал про себя, что не будет испытывать сочувствия к этому человеку, когда упадет молоток. Однако для других, тех, кто проявил к нему сострадание и дружбу, он сделает все, что в его силах, чтобы убедиться, что они выбрались из тюрьмы невредимыми.
Настоящее имя Мошена Норврастеха было Адам Шошан. Он трижды вызывался добровольцем на эту операцию, прежде чем генеральный директор "Моссада" и премьер-министр наконец смягчились. С самого начала их самые большие сомнения заключались в том факте, что сам Шошан вызвался добровольцем на миссию. Этот человек просто знал слишком много. Он был старшим офицером, а не каким-то новобранцем, которого забрали из израильской армии.
Двадцатисемилетний ветеран одной из самых страшных и уважаемых разведывательных служб мира, Шошан был постоянным экспертом Моссада по всем персидским вопросам. Он свободно владел фарси и арабским, и, что самое важное, первые двадцать лет своей жизни провел в Иране. Шошан родился в Тегеране, был сыном богатого торговца алмазами, который пользовался большим влиянием в персидской еврейской общине. По мере того, как иранская революция начала набирать обороты, отец Шошана все больше нервничал и в 1979 году отправил жену и детей жить в Вену к родственникам. Как только все уляжется, он планировал вернуть семью. К сожалению, они этого так и не сделали. Через пять месяцев после отправки своей семьи в безопасное место отец Шошана был обвинен в шпионаже и подстрекательстве к мятежу и предстал перед судом. Притворство судебного разбирательства длилось менее пяти минут. Ему отказали в представительстве и не разрешили говорить от своего имени. Был вынесен обвинительный приговор, отца Шошана вывели на задний двор и застрелили в голову.
Адам Шошан был единственным выжившим родственником мужского пола. Вопреки желанию своей матери он переехал в Израиль и завербовался в армию как раз в тот момент, когда ситуация в регионе снова накалилась. Новая группировка под названием "Хезболла" была на подъеме, и ООП утверждала себя на оккупированных территориях и за их пределами. В 1982 году он был на передовой линии вторжения в Южный Ливан. Когда он был в пешем патруле, его военная карьера оборвалась, когда террорист-смертник "Хезболлы" подорвал себя посреди взвода Шошана. Горячий осколок шрапнели пронзил его левую ногу и повредил подколенное сухожилие, которое невозможно восстановить.
Он все еще был в больнице, когда позвонил Моссад. Оказалось, что они положили глаз на Шошана практически с того момента, как он поступил на службу в Израильские силы обороны. "Хезболла" была на подъеме, и ведущему израильскому шпионскому агентству нужны были люди, которые могли бы проанализировать причастность Ирана к новейшей террористической организации Ближнего Востока. Шошан делал именно это в течение следующих двух десятилетий. Он перешел от коллекционирования к политическим действиям и, наконец, к специальным операциям, где он поднялся на вторую позицию. Он был вовлечен в планирование и исполнение десятков убийств и военизированных операций, а также помогал вербовать и руководить шпионами от Тегерана до Дамаска и за его пределами.
Идея отправить в Иран кого-то, чей физический расцвет давно миновал, не была воспринята всерьез. По крайней мере, не поначалу. Шошан почти десять лет не участвовал в реальных полевых операциях и никогда не выполнял долгосрочную работу под прикрытием. Однако, учитывая, что альтернатив было немного, а Иран постепенно приближался к тому, чтобы стать ядерной державой, идея Шошана стала выглядеть менее нелепой. Это было смело, но просто, и генеральный директор постепенно начал понимать мудрость плана. Однако была одна вопиющая проблема. Если бы его обнаружили, иранцы стали бы его пытать, и вопреки заявлениям Amnesty International, пытки сработали. Каким бы крутым ни был человек, квалифицированная команда допрашивающих всегда получала то, что хотела. Шошану предстояло действовать глубоко в тылу врага практически без прикрытия. Это была огромная авантюра, но у Израиля было мало выбора.
Шошан завернул за угол, выставив перед собой тележку. Его поза была сгорбленной и покорной, но из-под густых черных с проседью бровей его глаза были настороженными, осматривая зал впереди. Сигнал был подан. Пятнадцать месяцев жизни во лжи должны были так или иначе подойти к концу в ближайшие двадцать четыре часа. Шошан даже не позволял себе думать о своей добыче. Одной мысли о том, что он снова увидит свой любимый Израиль, было достаточно, чтобы побудить его сегодня покинуть эту подземную гробницу и послать к черту миссию. Однако для этого он зашел слишком далеко. Ему нужно было довести это до кровавого конца. Даже если это означало его собственный кровавый конец.
Впереди открылась дверь слева, и в коридор вышли двое мужчин. Шошан взглянул на первого мужчину, а затем на второго. Мужчину слева он узнал мгновенно. Он руководил МВД или Министерством разведки и безопасности. Его звали Азад Ашани. Мужчина справа был призраком. Кто-то, за кем он гонялся почти четверть века. Человек, который убил тысячи израильтян своим правлением террора. Шошан крепко вцепился в ручку тележки, пытаясь справиться с охватившим его шоком. Неужели ему действительно так повезло? Шошан взял под контроль свои нервы и поднял глаза, чтобы взглянуть еще раз. Он изучал глазницы и лоб, две особенности, которые было почти невозможно изменить. Это был он. Голова Шошана пошла кругом от странного подарка, который ему преподнесли. Он охотился за Имадом Мухтаром на трех континентах, приблизившись к нему всего дважды, и вот они оказались лицом к лицу в сыром коридоре иранского ядерного объекта в тот самый день, когда он был помечен к уничтожению.
“До сих пор я не был впечатлен вашей безопасностью”, - сказал мужчина справа на фарси.
Шошан замедлился почти до ползания. Али Фарахани, начальник службы безопасности, присоединился к двум мужчинам в коридоре и полностью преградил Шошану путь. Шошан подтолкнул свою тележку к стене и принял самую пассивную позу, на которую был способен, что было нелегко, учитывая, что каждая клеточка его тела хотела схватить с тележки отвертку и воткнуть ее Мухтару в глазницу.
“Я хочу начать с реактора”, - заявил Мухтар командным голосом.
Шошан был шокирован простым упоминанием реактора. Иран пошел на многое, чтобы заставить остальной мир думать, что он находится на полигоне в Натанзе, примерно в 120 километрах от него. Он знал, что это ниже их достоинства, но он никогда не слышал, чтобы кто-нибудь в учреждении говорил об этом так открыто.
Фарахани закрыл дверь кабинета. На его лице было выражение крайнего дискомфорта. “В эту зону объекта тебе вход воспрещен”.
“Для меня нет ничего запретного. Если ты хочешь, чтобы я позвонил президенту, я это сделаю, а затем я скажу ему, насколько ты некомпетентен, и я позабочусь о том, чтобы тебя перевели на афганскую границу, где ты проведешь остаток своей карьеры, имея дело с этими дикарями ”.
Фарахани колебался. На его лице появилось выражение поражения, когда он обдумывал свои варианты. Через мгновение он смягчился. “Следуй за мной”.
Трое мужчин двинулись по коридору, проходя прямо мимо Шошана, ни один из мужчин не обратил на него ни малейшего внимания. Шошан с легким облегчением вздохнул и посмотрел на часы. Предполагалось, что он должен был дождаться подтверждения, прежде чем начать действовать, но как он мог отказаться от этого подарка? Имад Мухтар, человек, ответственный за столько неизбирательных взрывов и бесчисленных смертей, зашел на объект, который ему было поручено уничтожить. Это была возможность, которую он не мог упустить. Конечно, его начальство в Израиле поняло бы. Шошан ускорил шаг. Нужно было многое сделать. Особенно, если он хотел застать их в реакторном отсеке.
OceanofPDF.com
5
PUERTO GОЛФИТО, СОСТА RICA
Sту Гаррет не был известен своим терпением. По его мнению, это была единственная черта характера, которая привела его к такому большому успеху. Он был решительным надсмотрщиком, который обрабатывал людей, как если бы они были его крепостными. Он хотел положительных результатов и ни много ни мало, а комплименты подчиненным были почти неслыханны. В мире политического консалтинга и управления кампаниями он был королем. Ни один другой живой человек не смог бы успешно справиться с двумя отдельными заявками на Овальный кабинет. Его способность организовать кампанию приобрела почти мифическую ауру в средствах массовой информации и демократических кругах. С другой стороны, его оппоненты считали его самым коварным, неэтичным придурком, когда-либо появлявшимся за кулисами американской политики.
Гаррет носил эту репутацию как знак чести. Если его оппоненты были достаточно глупы, чтобы следовать правилам, это была их вина. Он практиковал все самые закулисные приемы. Для него политика была партизанской войной. Тактикой "Наезжай и убегай" были приказы, которые он отдавал своим сотрудникам и оперативникам. Переходи в наступление и никогда не сдавайся, и абсолютно никогда не признавайся в каких-либо нарушениях прессе или своему оппоненту. Выборы были соревнованием, которое проходило в течение относительно сжатого периода времени. Гаррет часто проводил день по чистой инерции, подобно тому, как медленно продвигается схватка в регби к линии ворот. Этот напористый настрой и бескомпромиссное видение сослужили ему хорошую службу в политике, но вот-вот могли подвести его на другой арене. Роман с гораздо более серьезным финалом.
Гаррет и его жена спали в капитанской каюте, расположенной на носу его новенькой шестидесятичетырехфутовой "Байя Адзурра". Гаррет перевернулся, его левая нога свесилась с края огромной кровати. Его глаза открылись, он несколько раз моргнул. Постепенно синие цифры на его прикроватных цифровых часах обрели четкость. Было 2:11 ночи. Он позволил своим векам закрыться и перекатился на спину. Иногда, если он менял позу, это снимало давление с его мочевого пузыря, и он мог снова заснуть.
Люди во всем мире - существа привычки, и Гаррет не был исключением. Он любил начинать свой день с нескольких чашек очень крепкого черного кофе и заканчивать его бутылкой Шардоне, иногда двумя. Эти привычки и увеличенная простата сделали неизбежным определенный ночной ритуал. Примерно в 3:00 и в 6:00 утра он проснулся, чтобы облегчить давление на мочевой пузырь. Простое сокращение потребления кофе и вина было бы простым решением, но Гаррету не нравилось лишать себя всего, что ему нравилось. То, как работал его разум, - встать, чтобы облегчиться , не было проблемой. Это было погружение в сон. Найденная им волшебная пуля спала на воде. Оказавшись на суше, Гаррет обнаружил, что почти невозможно хорошо выспаться ночью. Однако на воде он мог справлять нужду столько раз, сколько требовала его раздутая простата, а движение океана гарантированно укачивало его и возвращало ко сну.
Другое преимущество катания на лодке заключалось в ее уединенности. Чем старше становился Гаррет, тем больше он понимал, что ему просто не нравятся люди. Большинство из них он находил раздражающими и противными, но даже самые милые со временем изнашивались. Он сколотил небольшое состояние, добиваясь избрания мужчин и женщин на государственные должности. Профессиональные заклинатели, которые могли менять образы, чтобы соответствовать каждому потенциальному избирателю. Даже эти хамелеоны нашли способ забраться ему под кожу. Через некоторое время их притворная самоуверенность и политкорректная речь стали невыносимыми. Гаррет был по своей сути вспыльчивым человеком, который считал, что каждый действует в своих собственных эгоистичных интересах.
Евангелист, который говорил о своей любви ко Христу, делал это не из преклонения перед своим спасителем, а из потребности в том, чтобы другие относились к нему с большим уважением. Гаррет встречал слишком много голливудских типов, которые заявляли о своем желании спасти Мать-Землю, находясь в одном из своих домов площадью в десять тысяч квадратных футов, единственными обитателями которого они были. Действительно ли они верили в глобальное потепление или были просто лицемерами? В городе, конечно, была изрядная доля лицемерных фальшивок, но большинство просто хотели, чтобы их принимали и чтобы о них думали как о просвещенных, умных и сострадательных. У Гаррета не было такой необходимости. Он жаждал признания других примерно так же сильно, как хотел крепкого пинка в пах.
Изображение вызвало лукавую усмешку на лице Гаррета. Он был очень доволен тем, как сложилась его жизнь. Особенно в свете того, как все происходило всего год назад. Он только что закончил свою вторую успешную президентскую кампанию. Оказав помощь в организации одной из величайших побед "приходи сам" в истории страны, он был переполнен чувством всемогущества. Возможно, более точным определением того, что он сделал, было бы создание победы, но он не собирался идти на это.
Важно было то, что он выполнил свою работу. Политика была грубой игрой, каждая сторона была готова на самые неприличные поступки, чтобы победить. Ничто из этого не удивило Гаррета. История была полна примеров. Со временем неисчислимое количество братьев и сестер отравили и были отравлены в борьбе за трон; гражданские войны, разгоревшиеся из-за простых идей, унесли жизни миллионов; было слишком много убийств, кровавых переворотов и революций, чтобы даже сосчитать, которые потрясли целые континенты. Юлий Цезарь был заколот двадцать три раза кликой, в которую входили некоторые из самых образованных и интеллектуальных сенаторов Рима. Гитлер сжег Рейхстаг дотла и обвинил коммунистов. Примеры людей, лгущих, обманывающих и убивающих их путь к власти был долгим и прославленным.
Для Гаррета, если и был какой-то урок, который можно было извлечь из истории, так это то, что победа досталась тому, у кого хватило смелости ее взять. Несмотря на некоторые из самых сенсационных захватов власти в истории, Гаррет чувствовал, что то, в чем он участвовал, было довольно мягким. В конце концов, он никогда бы не присоединился к заговору, если бы ему в лицо не бросили фотографии — явная попытка другой стороны сыграть нечестно. Гаррет знал, что фотографии прислал ему его старый заклятый враг Кэп Бейкер. Кандидаты Гаррета, кандидат в президенты Джош Александер и его напарник на выборах Марк Росс, получили по заднице от республиканцев. Деньги иссякали, а время, оставшееся до сокращения разрыва, быстро сокращалось, но у них все еще был шанс. Так было до тех пор, пока не появились фотографии.
Было много препятствий, которые Гаррет мог преодолеть, но жена его кандидата, заснятая на пленку за сексом с агентом секретной службы, не была одной из них. Гаррет показал фотографии Марку Россу, вице-президенту Alexander по билету. Росс чуть не сошел с ума, но после добрых тридцати минут тирады, усыпанной ненормативной лексикой, он взял себя в руки. Он не был готов так легко сдаться. Он слишком упорно боролся, чтобы увидеть, как какая-то маленькая шлюшка разрушила его амбиции всей жизни. У Росса были контакты со времен его работы в ЦРУ и на посту директора национальной разведки. Он принялся за поиск способа нейтрализовать проблему и менее чем за неделю договорился с очень сомнительным эмигрантом по имени Сай Грин.
Прошло немногим более шестнадцати месяцев с момента нападения на автоколонну, в результате которого погибли Джиллиан Раутборт и четырнадцать других, включая агента секретной службы, который спал с ней. Гаррет обманывал себя, думая, что его роль во всем этом деле была ролью стороннего наблюдателя. Он не оправдывал и не критиковал планы, которые были приведены в действие. Он просто выполнял приказы.
Гаррет вспомнил шок и удивление, которые он испытал, когда взрыв бомбы сработал. Пресса, общественность, даже правоохранительные органы купились на все это. Отколовшаяся террористическая группировка взяла на себя ответственность за нападение на кортеж, и началась охота, чтобы выследить их. Избиратели сплотились вокруг Александра и Росса, и несколько недель спустя они на волне симпатий одержали победу. Все шло гладко вплоть до недели перед инаугурацией. Это было, когда Митчу Рэппу, главному специалисту по борьбе с терроризмом в Лэнгли, каким-то образом удалось выследить убийцу, который взорвал заминированный автомобиль. Всего за несколько коротких дней все, над чем они так усердно работали, начало рушиться.
Всего за несколько дней до инаугурации двое мужчин, которые помогли им одержать чудесную победу, одержанную из-за спины, исчезли, и больше их никто никогда не видел. Это было достаточно нервирующе, но слабо по сравнению с тем шоком, который испытал Гаррет, получив известие о том, что избранный вице–президент Росс скончался от сердечного приступа утром в день инаугурации. Из всех мест - в Овальном кабинете. Гаррет знал, что у Росса были проблемы с сердцем, но ему было трудно смириться со временем его ухода. У него не было реальных доказательств вины Рэппа, но вероятность того, что все трое заговорщиков умрут на одной неделе, было невозможно принять во внимание. Интуиция подсказывала Гаррету, что за всем этим стоит ЦРУ, но вряд ли он был в том положении, чтобы обращаться к властям или средствам массовой информации. Он уехал из Вашингтона и пообещал себе, что никогда не вернется. Однако год спустя он уже переосмысливал это решение.
Он скучал по манипулированию СМИ и избирателями. Ему не хватало перехитрить республиканцев и наблюдать, как они жалуются на его грязную тактику. Люди президента Александера ухаживали за ним так, как будто было заранее предрешено, что он будет участвовать в выборах на переизбрание, которые начнутся чуть больше чем через год. Ни один человек в истории республики никогда не руководил тремя успешными кампаниями. Быть первым и, вероятно, единственным мужчиной, который так поступает, было бы трудно отказаться.
Гаррет сбросил с себя простыню, не обращая внимания на свою жену, лежащую рядом с ним. Он опустил ноги на пол, ухватился за край встроенной книжной полки и встал. По своему обыкновению, он был обнажен по пояс. Он направился через каюту к открытой двери. Полоса огней вдоль пола освещала проход мимо ванной. Гаррет пользовался бортовым туалетом как можно реже и никогда просто помочиться. Одной из других его отличительных черт было то, что он был скупердяем, и будь он проклят, если собирался платить грабительские расценки, взимаемые пристанями за перекачку его отходов в резервуары.
Он добрался до двери, которая вела наверх, и открыл замок. Поднимаясь по ступенькам, он думал о приливе адреналина, который получил, участвуя в президентской кампании. Возможно, пришло время вернуться в игру. Конечно, если бы они собирались его убить, они бы сделали это несколько месяцев назад.
Гаррет вошел в просторную кабину с небрежной уверенностью, ослепленный отсутствием собственного терпения. Для него было просто немыслимо, что кто-то будет ждать, чтобы что-то сделать. Он подошел к левому борту и пошел по узкому проходу, который вел вниз, к платформе для плавания. Протянув правую руку, он оперся о борт лодки, когда спускался по ступенькам. Его колени и спина затекли. Когда он достиг обширной платформы, он сразу же повернул направо, как делал всегда.
Гаррет подвинул пальцы ног к краю и взял себя в руки. Он несколько раз согнул колени и зевнул, ожидая, пока простата ослабит хватку на его мочевом пузыре. Когда он смотрел через залив на огни маленького городка, он заметил легкую дрожь под ногами. Он начал поворачивать голову, чтобы посмотреть через плечо, но прежде чем его голова сдвинулась более чем на дюйм, рука в перчатке зажала ему рот. Испуганный крик вырвался из его горла, но так и не сорвался с губ. Гаррет почувствовал теплое дыхание нападавшего на своем правом ухе, а затем услышал голос. Это было рычание, чуть громче шепота, и от него у него по спине пробежали мурашки.
“Один гребаный писк, и я сверну тебе шею, как зубочистку”.
OceanofPDF.com
6
ЯСФАХАН ЯРАН
Aдэм Шошан завернул за угол со своей тележкой и считал шаги. К его удовлетворению, длинный пустой коридор был пуст. Он обнаружил слабый карандашный след на уровне талии и развернул свою маленькую скамеечку для ног. Сунув руку под тележку, он достал металлическую коробку и сорвал вощеную бумагу с обратной стороны, обнажив липкую поверхность. Оглядевшись через плечо, он, прихрамывая, взобрался на табуретку и плотно прижал устройство к стене, закрепляя его на месте. Не имея свободного времени, он сложил скамеечку для ног, поставил ее на тележку для уборки и ушел.
Миссия Шошана развивалась так, как никто не мог предсказать. Его заслали в качестве шпиона в самом классическом смысле этого слова. Его миссией был тайный сбор разведданных о ядерном объекте в Исфахане и ничего более. Не нужно было рисковать без необходимости. Он должен был следить за тем, кто приходит и уходит и в какое время. Он должен был собрать досье на ключевых ученых, и, что наиболее важно, он должен был определить мощность центрифужной установки, расположенной глубоко под землей. Почти запоздало ВВС обратились с одной просьбой. Если бы это было возможно, они хотели взглянуть на чертежи объекта. В конце концов, именно они были бы призваны уничтожить это, и чем больше они знали о том, куда сбросить свои бомбы, тем выше были их шансы на успех.
Шошану было строго приказано действовать осторожно, не торопиться и убедиться, что он передает точную информацию. Это не должно было быть быстрой операцией "вход и выход". Оперативники Моссада предполагали, что он пробудет в стране минимум один год. Шошан принял все это с чувством долга и чести. Каждый раз, когда маниакальный иранский президент появлялся на телевидении и выражал свое желание увидеть, как Израиль будет уничтожен ядерным огненным шаром, Шошану напоминали, как много зависит от его способности позиционировать себя как перса.
Он вписался в толпу и делал свою работу. Он убирал туалеты, мыл полы и держал глаза и уши открытыми. Поначалу он был крайне осторожен. Внезапные проверки не были чем-то необычным, и сотрудники службы безопасности были необычайно строги к новичкам. Маленькая комната, где он хранил свои чистящие средства, дважды за первый месяц подвергалась перевороту. Это заставило и без того осторожного Шошана быть еще более осторожным. После второго месяца он узнал, что охранники осматривали его шкаф не в поисках доказательств шпионажа, а для того, чтобы украсть припасы. За прошедшие месяцы Шошан узнал их лучше, и их подозрения по отношению к новичку рассеялись. В результате прорыва, который никто не мог предвидеть, это было хобби всей жизни Шошана - возиться со всеми механическими и электрическими вещами, которое, как оказалось, сыграет решающую роль.
Однажды Шошан убирался в комнате отдыха охранников, когда случайно услышал, как мужчины жалуются на плохой прием телевизора. Он спросил их, может ли он взглянуть на это, и они согласились. После быстрого осмотра Шошан обнаружил проблему и устранил ее несколькими поворотами своей отвертки. В глазах охранников это возвысило его почти до божественного статуса. В мгновение ока он чинил сломанные телевизоры, микроволновые печи, радиоприемники и практически все, что угодно, с помощью печатной платы. Быстро распространился слух, что нового уборщика очень удобно иметь рядом. Даже Али Фарахани, глава службы безопасности, приходил на зов. Наступали жаркие летние месяцы, и кондиционер Фарахани не работал.
Шошан отправился в дом Фарахани и обнаружил проблему. Он заказал деталь и в следующие выходные установил ее бесплатно. Фарахани был очень благодарен и спросил Шошана, может ли он что-нибудь для него сделать. Шошан сказал, что был, и показал начальнику службы безопасности свой рабочий чулан. В дополнение к чистящим средствам, веникам, швабрам и ведрам, в комнате теперь были беспорядочно расставлены бытовые приборы, которые ждали починки. Фарахани сначала был в ярости, думая, что уборщиком воспользовались другие сотрудники. Шошан заверил его, что это не так. У него не было семьи, к которой он мог бы вернуться домой. Все они погибли во время землетрясения. Работа помогала ему коротать одинокие часы по вечерам. Чего Шошан хотел от Фарахани, так это разрешения остаться после окончания его смены, чтобы он мог поработать с приборами. Фарахани не только дал ему разрешение, но и нашел уборщику гораздо большую неиспользуемую кладовку на третьем подуровне, где он мог бы устроить свою импровизированную ремонтную мастерскую. В то время Шошан знал, что достиг критического прорыва, но он и мечтать не мог, насколько выгодным окажется этот единственный ход.
В последующие месяцы Шошан провел много вечеров и выходных на объекте. Днем он исследовал коридоры, толкая тележку для уборки из одной комнаты в другую. Охранники теперь бросали на него лишь мимолетные взгляды, когда он приходил и уходил с коробками инструментов, печатными платами, батарейками, трубками и всем прочим, что ему было нужно для пополнения его ремонтной мастерской. Именно в это время Шошан познакомился с Сайрусом Омидифаром. Омидифар был главным инженером всего объекта. Он был человеком, который следил за тем, чтобы все работало должным образом. Электростанция, лифты, вентиляционные системы, водопровод, внутренности этого места - все это находилось в ведении Омидифара. Как и Шошан, он любил возиться с вещами.
Сначала Шошан не осознавал важности Омидифара и всего, что он курировал. Шошан был слишком занят, сосредоточившись на ученых и ядерной программе, чтобы остановиться и подумать о реальных кирпичах и растворе, или, в данном случае, стали и бетоне. Все изменилось однажды вечером, когда он отправился навестить Омидифара в его наземном офисе. На столе лежал набор чертежей всего объекта. Шошан вспомнил просьбу специалиста по наведению на цель ВВС и тут же проклял себя за то, что не захватил с собой крошечную цифровую камеру. Он стоял над снимками, пытаясь уловить как можно больше деталей, пока его друг заканчивал телефонный разговор.
Когда Омидифар закончил, он присоединился к Шошану за столом и объявил: “Впечатляющий инженерный подвиг ... не так ли?”
Шошан согласился.
“Он предназначен для того, чтобы действовать как серия сетей”. Омидифар перевернул верхнюю страницу и показал боковое возвышение первого этажа. “Верхний этаж имеет толщину в два метра и состоит из шести переплетенных слоев арматуры. Если американцы сбросят свои бомбы, разрушающие бункеры, мы очень уверены, что эта первая линия обороны остановит их ”.
Шошан не был так уверен. Перед поездкой в страну ему сказали, что у американцев есть свои лучшие военные умы, разрабатывающие новую серию бомб для уничтожения бункеров, которые выполнят свою работу. Шошан посмотрел на своего друга. “А если этого не произойдет?”
Омидифар пожал плечами. “Есть еще три этажа, которые бомбам нужно было бы пробить. Они не такие толстые, как первый этаж, но им и не нужно быть такими. Первый этаж остановит или замедлит даже самую тяжелую бомбу. Если кому-то случится пробиться, ему все равно придется проникнуть еще на три этажа. Каждый из них толщиной в метр с переплетенной арматурой. Единственным способом, которым американцы могли бы уничтожить этот объект, было бы применение ядерного оружия, и они никогда бы не поступили так безрассудно ”.
“А как насчет евреев?” - Спросил Шошан. Он научился получать извращенное удовольствие, играя роль ненавистника евреев.
Вопрос заставил Омидифара задуматься. Он был практичным человеком, не склонным к антисемитским высказываниям. “Я не так уверен насчет евреев. Я выступал за проведение всей этой операции в тайне, но наш бесстрашный президент любит подшучивать над нашими врагами. Теперь мы превратили себя в подходящую мишень ”.