8 ноября 2010 | 17:11 | MMZ | История | Просмотров: 68243 | Комментарии: 16 |
0
Во Львовском областном государственном архиве хранятся, давно забытые галицийскими «историками», сотни отчетов руководителей полицейских комиссариатов о ходе этих «акций», количестве переданных на ликвидацию узников гетто. В документах украинской (оуновской) полиции города каждые два часа отмечалось количество жертв, доставленных на «сборные пункты» каждым из шести комиссариатов полиции.
Такой «баланс» подводился, начиная с 9.00 и заканчивая 21.00, когда усталые убийцы шли «отдыхать». Так, в ведомости, датированной 15 августа 1942 года, отмечено, что 1-й комиссариат полиции к девяти часам утра доставил 213 жертв, к 11.00 — 458, к 15.00 — 561 и т. д., а всего за день 1061 человек; 2-й комиссариат передал на уничтожение 103 человека;
5-й — 1660. В ходе «акции» только за один день — 15 августа — было доставлено к месту убийства и ликвидировано 3554 человека, преимущественно женщин, стариков и детей.
Самым ужасным было то, что украинские националисты не гнушались предавать и отдавать на верную гибель даже своих друзей и коллег по работе или учебе. А нередко и сами принимали участие в «акциях» по уничтожению близких людей, не раз помогавших им решать различные жизненные проблемы.
На Волыни 12 августа 1941 года два грузовика с украинскими полицейскими при поддержке националистически настроенной молодежи схватили 300 евреев из города Горохов и принудили их вырыть себе могилы. После этого всех захваченных убили и зарыли. При этом юноши — студенты из националистических семей — помогали разыскивать и задерживать своих еврейских коллег по учебе.
Подобное сотрудничество оуновцев с немцами имело место также в Луцке, где 27 июня 1941 года было убито 300 евреев. В августе 1942 года луцких евреев окончательно ликвидировали. Ежедневно их толпами гнали к замку Любарта, грузили на автомашины и везли через Гнедавский мост в сторону чешского села Боратин, где и убивали. Вместе с эсэсовцами эту кровавую работу охотно проделывали оуновские полицаи в мазепинках с трезубцами.
По данным поляка Шчепаньского, засланного разведкой Армии Крайова (АК) в гестапо, в городе Луцке за весь период оккупации было убито 42 тысячи евреев. Часть жителей не пожелали спокойно дожидаться смерти, и в гетто вспыхнуло вооруженное восстание.
Восстания имели место и в других гетто. Их продолжительность и характер были различны, начиная от однодневной ожесточенной борьбы ручными гранатами и револьверами, как это было в Луцке, и кончая сражениями в районе Кременца, где прорвавшиеся в горы евреи держались много дней.
В городе Владимире-Волынском оккупантами было создано два гетто. В первом гетто, располагавшемся в южной части города, осенью 1942 года убили 15 тысяч евреев. Во втором — были собраны евреи, имевшие наиболее ценные для немцев профессии. Их задачей была работа на оборону Германии. Однако и этих «ценных» евреев ликвидировали весной 1943-го. Задачу уничтожения населения обоих гетто выполнили украинские полицаи.
Подробности ликвидации гетто города Владимира-Волынского изложил в своих мемуарах, которые называются «Воспоминания лет, прожитых на Волыни» (Торонто, 1996 год), очевидец фашистского геноцида Эдвард Роса. Украинская полиция конвоировала евреев гетто к месту казни — село Пятыдни, где собственноручно их убивала. Спрятавшихся в постройках гетто евреев полицаи разыскивали и убивали. Роса лично видел, как полицай застрелил еврея, прятавшегося на втором этаже одного из зданий. Падая вниз, еще живой человек зацепился брюками за выступ дома, издавая громкие крики. Тогда полицай достал свой нож и хладнокровно отрезал зацепившуюся за выступ ткань, обрекая раненого на верную смерть.
Недалеко от этого места Роса увидел труп беременной женщины, лицо которой грызли голодные коты (стр. 164—165).
Евреи, сумевшие уйти из гетто, вливались в партизанские отряды. Имеются многочисленные свидетельства об их совместных действиях с партизанами Украины, Белоруссии, Польши, Литвы, в Брянских и Смоленских лесах (см. «Черная книга», под ред. В. Гроссмана и И. Эренбурга, Киев, 1991 г., стр. 16).
Вблизи волынского поселка Цумань располагалось еврейское местечко Софиевка, жители которого в основном занимались различными ремеслами и торговлей. Это местечко окружили несколько сотен украинских шуцманов (11 грузовых автомобилей). Всех жителей полицаи согнали на лесную опушку и заставили вырыть себе могилы в виде рвов. Затем хладнокровно расстреляли и зарыли. Погибло все население — почти 5 тысяч человек.
В 1942 году часть евреев из Маневичского района Волынской области скрывались в лесных лагерях. Партизаны из советских отрядов украинца Конищука и поляка «Макса» (Ю. Собесяка) оказывали им посильную помощь продовольствием. О беглецах узнали местные националисты, которые навели на еврейский лагерь гестаповцев и своих полицаев. В результате все обитатели лагеря были уничтожены.
Евреям помогали не только советские партизаны, в отрядах которых сражались представители многих национальностей, но и местное многонациональное население. Для активизации работы по спасению евреев АК, подчинявшаяся правительству Польши в изгнании — члену объединения антигитлеровской коалиции, создала специальное партизанское подразделение под условным названием «Жегота».
Но что могли сделать подпольщики против объединенной машины смерти оккупантов и их пособников из ОУН?
Убийц вдохновляли именем... Бога
К повсеместной охоте на евреев подключилось духовенство националистической Украинской автокефальной православной церкви (УАПЦ). Священники УАПЦ в первые дни оккупации начали призывать украинское население мстить евреям... «за убийство Иисуса Христа». Характерна в этом плане проповедь священника из села Долгоносы Ковельского района:
— Дорогие и милосердные люди! Я прошу вас и я вас предупреждаю: не давайте даже кусочка хлеба еврею! Не давайте ему ни капли воды! Не давайте ему пристанища! Человек, который знает, где прячется еврей, обязан найти его и выдать немцам. Даже следа не должно остаться от еврея. Мы должны стереть евреев с лица земли. Только когда не будет последнего еврея, мы выиграем войну.
Ему вторил поп В. Сукманский из волынского села Оконск, заявивший прихожанам: «Сам Бог послал нам Гитлерчика, чтобы мы могли расправиться с мусором нашей земли — жидами. Для этого у всех должно хватить патриотического огня...»
Немного позднее, в распространенном среди населения западных областей Украины «Воззвании» главы УАПЦ Поликарпа (Сикорского) от 16 мая 1942 года, которое призывало оказывать всемерную помощь оккупантам, на первый план были вынесены следующие слова: «Скоро год, как славная немецкая армия перешла восточные границы и начала борьбу против страшного врага человечества и европейско-христианской культуры — московско-жидовского коммунизма».
Киевский епископ Пантелеймон с согласия и благословения холмского митрополита Иллариона (бывшего петлюровского министра Ивана Огиенко) во Владимирском соборе отпускал грехи полицаям, благословляя их на очередные кровавые свершения во имя утверждения веры и искоренения «жидо-коммунизма». А бывший петлюровский полковник и адъютант С. Петлюры Степан Скрыпник, в одночасье превратившийся в епископа УАПЦ Мстислава, вторил Пантелеймону с амвона Андреевской церкви, ставшей своеобразным клубом предателей.
Многие священники УАПЦ после создания УПА уйдут в ее банды, где будут освящать оружие, предназначенное для убийства евреев и поляков, принимать личное участие в выявлении и ликвидации еврейских гражданских лагерей.
Несмотря на то, что глава униатской церкви, польский граф, митрополит А. Шептицкий в годы войны укрывал в своей резиденции несколько детей из семей влиятельных представителей львовской еврейской общины, я не могу согласиться с однозначно хвалебной оценкой роли Шептицкого, которую дает в своих работах польский профессор Э. Прус, который в этом плане как бы разделяет точку зрения современных «адвокатов» А. Шептицкого из лагеря ОУН.
Не секрет, что в годы войны некоторым богатым и влиятельным евреям удалось откупиться большой суммой денег, добыть себе за золото «левые документы», удостоверявшие, что их обладатель — истинный ариец, либо найти укрытие в убежище, где они просидели весь период оккупации...
Но, с другой стороны, митрополит благословил в первый же день оккупации Львова «соловушек», немного погодя благословлял оуновских «провидныкив» на создание дивизии СС «Галичина» и УПА, никогда не осудил их кровавые «упражнения» на евреях. Наоборот, через несколько дней после еврейских погромов в оккупированном Львове, организованных «соловушками» в июле 1941 года, этот святоша во всеуслышание заявил: «...украинская власть имеет право уничтожать врагов».
К тому же этот «пастырь» писал Гитлеру верноподданнические, холуйские послания, всячески восхваляя его политику в отношении народов захваченных территорий.
Вот одно из таких посланий:
«Его высокопревосходительству фюреру Великогерманской империи Адольфу Гитлеру. Берлин. Рейхсканцелярия.
Ваша Экселенция! Как глава Греко-католической церкви, я передаю Вашей Экселенции мои сердечные поздравления по поводу овладения столицей Украины, златоглавым городом на Днепре — Киевом!..
Мы видим в Вас непобедимого полководца несравненной и славной германской армии... Украинская греко-католическая церковь знает об историческом значении могучего движения немецкого народа под Вашим руководством... Я буду молить Бога о благословении победы, которая является гарантией длительного мира для Вашей Экселенции, германской армии и немецкого народа. С особым уважением Андрей граф Шептицкий...»
Как известно, «архивы не горят». Один из инициаторов создания батальона «Нахтигаль» Юрий Лопатинский («Калина»), выступая 5 мая 1960 года на конференции оуновцев в Нью-Йорке, рассказал, что как только «соловушки» вошли на улицы Львова, их командиры Херцнер, Оберлендер и Шухевич посетили капитулу униатской церкви на Святоюрской горе. «К собору Святого Юра, — вспоминал Лопатинский, — мы прибыли в 5.30. Спустя час митрополит Андрей Шептицкий принял делегацию батальона с сотником Романом Шухевичем во главе и немецких офицеров, которые были с нами. Владыку вынесли на балкон палаты, откуда он удостоил благословения собравшихся на погосте стрельцов и верующих».