Нет ничего опаснее, чем украсть самое ценное имущество могущественного человека.
Но у меня не было выбора.
Я сидел на пассажирском сиденье машины скорой помощи в очень богатом районе Барселоны. Было два часа ночи, безлунная ночь, и, поскольку в этой престижной части города не было уличных фонарей, нас окутала тьма. «Скорая помощь» представляла собой квадратный белый фургон «Ниссан» с черными виниловыми сиденьями с трещинами и пружинами. Внутри пахло несвежим сигаретным дымом. Медицинское оборудование не внушало доверия. Но я не жаловался: скорая помощь была взята напрокат.
«Чего я не понимаю, - сказал человек за рулем, - так это почему».
Этого человека звали Бенито, и он был частным следователем, в прошлом офицером Cuerpo Nacional de Policía. Он был маленького роста и лоскутного, с крашеными черными волосами, пятном на душе и уродливым белым шрамом на правой челюсти. У него были маленькие темные глаза-пуговицы, как у тряпичной куклы. Его зубы были в пятнах табака. Он курил почти постоянно, но из уважения ко мне не курил уже больше часа. Я не из тех фашистов-противников курения; не поэтому я не люблю находиться рядом с зажженными сигаретами. Проблема заключалась в том, что, хотя я не курил годами, начиная с армии, я всегда был на грани отступления.
"Что почему?" - наконец спросил я.
"Почему вы делаете это."
«Я думал, что объяснил».
«Не то, что мы делаем сейчас, - сказал Бенито, - а почему». Бенито говорил с сильным акцентом, но почти свободно говорил по-английски. Его мать-британка переехала в Барселону, чтобы преподавать английский, и в итоге вышла замуж за баскского.
«Как я уже сказал, меня нанял парень».
«Но тебе не нужны деньги. Это рискованно. Действительно опасно. Зачем вам это делать, если вам не нужно? »
Я не ответил. Большинство людей считали меня загруженным, потому что мой отец был известным финансистом с Уолл-стрит. «Infamous», возможно, был более точным. Единственная причина, по которой кто-то слышал о нем, - это все новости: как он скрылся от правосудия до того, как был арестован за крупную аферу с инсайдерской торговлей, как его поймали, предали суду и посадили. Люди предполагали, что он оставил своей семье много денег, спрятанных где-то в море. Они не понимали, что он оставил нас ни с чем.
- И вообще, сколько этот парень тебе платит?
«Этого никогда не бывает», - сказал я. «Не зачем я это делаю».
«Надеюсь, это веская причина, это все, что я говорю».
Я пожал плечами. «Когда это отец пытается вернуть свою дочь, я считаю, что это довольно веская причина».
"Ага? Он, должно быть, хороший друг.
«Я почти не знаю его, - сказал я.
Меня нанял богатый украинец, которого я встретил в Лондоне. Его звали Вадим Кузьма, он жил в большом белом лепном доме в Южном Кенсингтоне. Он был явно мега богатым. Общий друг представил нас на каком-то скучном обеде с клиентами в ресторане J Sheekey в Ковент-Гардене.
Вадим попросил мою карточку. Я сказал ему, что у меня его нет, но отправил ему свою электронную почту. Через несколько недель он отправил мне отчаянное сообщение о том, что его пятнадцатилетняя дочь Светлана была похищена в Барселоне. Я позвонил ему, чтобы узнать подробности. Он был в бешенстве. Он сказал, что никогда не должен был позволять ей путешествовать одной. Она была слишком молода. Он слышал о большом деле о похищении в Бостоне, в котором я участвовал, и предложил мне много денег, чтобы вернуть ее, гораздо больше, чем я бы попросил.
«Сколько стоит выкуп?» Я спросил.
«Я бы хотел, чтобы это был выкуп», - сказал Вадим дрогнувшим голосом. «Деньги, которые я могу заплатить».
"Тогда что это?" Я спросил.
«Моя разведывательная сеть сообщает мне, что ее держит в плену Хосе Мария Солер».
«Мне жаль это слышать». Хосе Мария Солер был одним из самых богатых людей Испании, миллиардером, сделавшим свое состояние на телекоммуникациях. Он также владел одним из самых успешных футбольных клубов Испании. Он был невероятно могущественным человеком, привыкшим поступать по-своему. Человек, у которого, вероятно, была половина полицейских в Барселоне на зарплате.
Я первым же вылетел из Бостона.
Бенито постучал пальцами по рулю. «Это кусок дерьма», - сказал он. У него был друг, который руководил компанией скорой помощи и согласился за пачку наличных оставить свой автомобильный двор незащищенным на час раньше в тот же день.
«Если меня когда-нибудь сбьет машина в Барселоне, напомни мне идти в больницу», - сказал я. «Думаю, я доберусь туда быстрее».
Он посмотрел на свои часы. «Будем надеяться, что нам не понадобится эта скорая помощь как скорая помощь», - сказал он. «Ты не собираешься никого убивать, да?»
«Я миролюбивый человек».
"Ага? Вы никогда не убиваете людей? »
Я посмотрел на него. Он не улыбался.
«Я служил в спецназе, - сказал я.
«Я не имею в виду бой».
"Никогда." Я остановился на мгновение. "Практически нет."
«Почти никогда», - повторил он, обдумывая это.
«Иногда у тебя нет выбора».
«Это, как вы говорите, самооборона».
"Иногда."
"А кроме этого?"
«Никогда», - сказал я. Я смотрела в окно, но чувствовала на себе его глаза-пуговицы. «Вряд ли, - поправил я.
«Почти никогда», - повторил он и фыркнул.
«Этого всегда хочется избегать. Если возможно."
Бенито хмыкнул. «Так что это запасной вариант. План Б. »
«Сегодня до этого не дойдет».
«Никогда не знаешь, что может случиться». Бенито жевал кожу на левом указательном пальце. «У испанцев есть поговорка. « Cuando menos piensa el galgo, salta la liebre». Это значит, что кролик выпрыгивает, когда охотничья собака меньше всего этого ожидает ».
«Я не беспокоюсь о кроликах», - сказал я.
"Это означает-"
«Я понимаю, что это значит. Но не волнуйтесь. Мы с тобой и с девушкой выберемся отсюда живыми и невредимыми. Кто-нибудь может этому помешать - ну, я не притаскивал ловушку Хавахарта ».
Он не выглядел успокоенным. "Мы готовы?"
«Пять минут», - сказал я, взглянув на часы. «Вот когда меняется смена охранников».
Каррер-де-ла-Фонт-дель-Ллео была узкой улочкой у подножия крутого заросшего склона, ее песчаная почва заросла чахлыми, открытыми всем ветрам деревьями и спутанными виноградными лозами. С одной стороны был узкий тротуар, окаймленный аккуратно подстриженной живой изгородью, в которую были прорезаны подъездные пути, укрепленные воротами и будками охранников, входами в более скромные жилые дома, а иногда и опорными столбами.
На крутом склоне горы Кольсерола с видом на центр Барселоны находилось огромное поместье: обширная вилла с красной черепичной крышей, бассейном олимпийских размеров и теннисным кортом с глиняным покрытием, множеством террас, ухоженным газоном и декоративными элементами. деревья, кусты и все такое.
Между ландшафтом, листвой и высокой каменной стеной, окружавшей дом, с улицы не было видно большей части дома. Но Бенито получил чертежи архитектора из городского реестра. И последние два дня я вел наблюдение за домом с разных точек зрения в этом районе, используя мощный прицел и хорошую камеру с телеобъективом. Я одолжил лабрадора Бенито и совершил пару неторопливых прогулок по территории. Однажды я даже позволил ему снять поводок и наблюдал, как он карабкается по склону, граничащему с юго-западной стеной. Я был разочарованным соседом с непослушным домашним животным. Я последовал за ним через колючие заросли и сухие колючие кусты броллы, чуть не потеряв равновесие, когда песчаная почва уступила место, цепляясь за ветку корявого миндального дерева. Гекконы пронеслись мимо.
Вскоре я узнал марку и модель тридцати шести камер видеонаблюдения, окружавших территорию. Я знал, что любой, кто приблизится к стене на расстояние двенадцати футов, появится на мониторе внутри. Я заметил пять нитей высокопрочной проволоки на вершине восьмифутовой каменной стены, через которые пульсировали десять тысяч вольт с интервалом в одну секунду. Если дотронулись до него, зажарились. Если вы попытаетесь его отрезать, то вызовете тревогу. Еще я увидел натянутую стальную проволоку, пропущенную через анкерные стойки: электромеханический противоугонный датчик. Возьмите его, потяните, и вы включите тензодатчик, включив сигнализацию.
Неплохо. Совсем неплохо. Но это было довольно сложно.
Что касается охраны периметра, то электрический забор был довольно хорош. Не такой уродливый, как катушки из колючей проволоки, и более эффективный. Конечно, любая мера безопасности может быть отменена при наличии достаточного времени, разведывательных данных и подготовки. И система Солера не была идеальной. Например, опорный столб находился менее чем в шести футах от юго-западной угловой стены. Теоретически можно было перелезть через столб и перепрыгнуть через забор, но пока электрический забор был под напряжением, вы рисковали задеть провода на пути вниз и превратиться в чурро. Даже если вы все-таки перелезли через стену, все двери и окна дома были подключены к системе сигнализации, с видеокамерами, установленными на каждом входе.
Затем внутри резиденции была вооруженная охрана. Источники в полиции Бенито сообщили ему, что домашним охранникам было выдано пятнадцать лицензий на огнестрельное оружие, но это не сообщало нам, сколько охранников будет на месте одновременно. Мои наблюдения показали мне, что, пока он жил, у Солера обычно было четверо. Я также обратил внимание на то, когда сменилась смена охранников. Я несколько раз видел, как Солер покидал собственность на своем бронированном лимузине Maybach в сопровождении двух телохранителей.
«Представьте, что вы живете в таком доме?» - сказал Бенито.
Некоторое время я молчал. "Ага."
«Ах, да, - смущенно сказал он. «Вы сделали, да? Когда ты был ребенком? "
«Это может быть похоже на жизнь в тюрьме».
«Я бы не прочь жить в такой тюрьме».
«Такая продуманная система безопасности иногда не только удерживает людей внутри, но и защищает их».
"Хм."
«Насколько достоверны ваши данные о Солере?»
Бенито повернулся ко мне. Его глаза горели: негодование, но также и небольшая защита. «Давай, Ник. Я сам видел, как он сел в свой Maybach и уехал отсюда в четыре часа дня. Я последовал за ним в Эль-Прат. Его частный вертолет подал план полета с пятичасовым вылетом. Его вертолет ушел как раз вовремя. Мой парень в Мадриде заметил, как он прибыл в свою квартиру на Калле де Алькала в шесть двадцать сегодня вечером на одном из своих других Maybach. Его здесь нет."
«Попался», - сказал я. "Хорошая работа."
Он еще немного постучал по рулю. «Мы не знаем, сколько охранников он держит здесь, когда его нет в городе. Вот что мне не нравится ».
"Согласовано. Но если мы все сделаем правильно, не будет никакой разницы, будет ли у него целый батальон ».
«Если», - сказал Бенито.
«Мне нравится мыслить позитивно».
«Такой парень всегда принимает меры».
"Конечно."
«Он миллиардер. Он наживает много врагов. Он ничего не жалеет для своей защиты. Он дает своим охранникам все оружие, которое только может купить ».
«Его тоже здесь нет. Это означает, что его охрана не будет в повышенной боевой готовности ».
«Я не уверен, - сказал Бенито. В его голосе начало просачиваться тревога, и мне это не понравилось. Беспокойство часто приводит к ошибкам. «То, что он ушел, не означает, что ему нечего защищать».
Мы оба знали, что он имел в виду: свои ценности. Его имущество, как он это видел. В том числе и пятнадцатилетняя девочка по имени Светлана, его последнее приобретение, которая находилась в заключении внутри.
В ночь, когда она исчезла, ее отец сказал мне, что ему позвонили с ее мобильного телефона в панике. Через несколько секунд звонок прервался, и она так и не перезвонила. Она также не отвечала на его неоднократные звонки и сообщения.
На следующий день Кузьма нанял адвоката в Мадриде, чтобы оказать давление на испанские судебные органы. По словам Вадима, они навели поверхностные справки. Солер не только отрицал, что она была там, но и отрицал, что когда-либо встречался с девушкой. Но когда я сверился с поставщиком услуг беспроводной связи Светланы, я смог подтвердить, что ее мобильный телефон действительно находится в доме Солера.
Так что на самом деле был только один способ вернуть ее. Иногда лучший способ справиться с преступниками - это совершить преступление. Это единственный язык, который они понимают.
«Хорошо, - сказал я. «Пойдем проверим его безопасность».
* * *
Бенито завел машину скорой помощи, нажал на экстренный тормоз, и мы проехали несколько кварталов под гору в напряженной тишине. Я мог сказать, что он начал сожалеть о своем вмешательстве. Я начал понимать, насколько опасна эта работа. До сих пор это было рутинным делом с низким уровнем риска: раскопать немного информации о самом богатом человеке Испании, помочь мне придумать план. Возьмите скорую помощь.
Теперь он думал об охранниках с автоматами и его восьмилетнем сыне, оставшемся без отца.
Я сказал: «Знаешь, я сам справлюсь. Тебе не обязательно идти со мной ».
Я действительно не хотел работать с кем-то, кто меня шатает.
Он просто смотрел.
«Тебе не нужно проходить через это», - сказал я.
Он нахмурился, выглядел оскорбленным, но ничего не ответил. Он включил световую полосу, мигалки и красный проблесковый маячок. Он щелкнул переключателем на приборной панели, и сирена завыла. Мы объехали пару кварталов, взяв длинный путь, так что казалось, будто мы приехали из центра. К тому времени, как мы достигли входа в поместье Солера на Каррер-де-ла-Фонт-дель-Ллео, мы мчались, как и полагается скорой помощи.
Бенито выключил сирену и опустил окно, и в домофоне раздался голос. Бенито ответил на быстром испанском. Я мог разобрать только « Emergencia », «Soler» и «Consulado Americano». Видеокамера гудела, вращалась и смотрела прямо ему в лицо.
Наступила пауза. Я предположил, что охранники консультировались друг с другом. Солера не было дома, и им пришлось принять административное решение.
Мы стояли на холостом ходу перед парой высоких, кованых, двухстворчатых ворот с моторным приводом, управляемых с помощью электронной клавиатуры и видеодомофона и увенчанных шипами. Но шипы были такими же декоративными, как и металлические свитки. Между датчиками противоподъемности и системой видеонаблюдения и детектором транспортного средства с контуром заземления, встроенным в поверхность тротуара, никто не собирался перелезать через ворота или забор незамеченными.
Через минуту в домофоне снова раздался голос охранника. Бенито что-то сказал, и охранник ответил.
Бенито пробормотал: «Этот идиот говорит, что никто не вызывал скорую помощь».
«Переведите для меня», - сказал я. Я перегнулся через него и сказал в окно: «Послушайте, я не знаю, кто вы, и мне все равно, но американский посол только что вытащил меня из постели, потому что Хосе Мария Солер потребовал от американского врача для какой-то иностранный гость остановился у него в доме. Он сказал, что это срочно.
Я ждал, пока Бенито переведет. Затем я продолжил: «Поверьте, я совершенно счастлив повернуть направо. Я совсем не против. К счастью, у вашего босса есть видео-доказательства того, что вы отказали нам во въезде ». Я указал на поворотную систему видеонаблюдения. «Итак, что бы ни случилось с этой девушкой, это на твоей голове. Не мой. Или посла ». Я сделал паузу, чтобы Бенито перевел, а затем громко сказал ему: « Вамос ».
Из интеркома вырвался поток испанского языка. Я плохо знаю испанский, но, похоже, охранник передумал. Теперь он умолял нас войти. С гудением и механическим гулом ворота начали распахиваться.
На губах Бенито заиграла крошечная улыбка.
Я видел, как его мысленные тумблеры встали на место. Теперь он понял, почему я рассчитал это ровно на два часа ночи, сразу после смены. Когда Солера не было в городе.
Хозяина дома не было, и никто не отвечал. Новая группа охранников взяла на себя ответственность. Никто не сказал им, что был вызван англоговорящий врач. Никто не сказал им, что американский «гость» Солера болен. Никто им ничего не сказал.
А в информационном вакууме они по умолчанию выберут самый безопасный ход.
Звонить их боссу в Мадрид для проверки - не самая лучшая идея. Не в два часа ночи. Никто не хотел разбудить его и рискнуть его яростью. Однако отказ от машины скорой помощи может быть серьезной ошибкой. Что, если с девушкой действительно что-то не так и Солер действительно вызвала скорую помощь? Отказ в доступе к машине скорой помощи положил бы конец не только их карьере, но, возможно, и их жизни.
Самосохранение. Вот что действительно заставляет мир вращаться. Человеческие массы не заботятся ни о чем так, как о защите своих зарплат. Я никогда не забуду то, что однажды сказал мне какой-то сторож в лондонском офисном здании, когда он отказался принять меня в нерабочее время, хотя я утверждал, что оставил свой ноутбук на столе. «Извини, дружище, - сказал он. «Это больше, чем моя работа».
Бенито ускорился по мощеной дороге, обрамленной кипарисами. Он петлял мимо садов с террасами и каменных колонн монастыря, а затем заканчивался полукругом перед особняком. Когда мы подъехали, деревянная входная дверь распахнулась. Это была массивная плита из древнего дуба с накладками из черного железа, ручками и наконечниками гвоздей, которая выглядела так, как будто ее вытащили из одной из палат инквизиции Торквемады.
«Бенито», - сказал я.
Несколько секунд он не отвечал. Я слышал, как он сглотнул. Я чувствовал его нервы. "Да."
"Ты можешь сделать это."
«Конечно, я могу это сделать. Это просто…"
«Не волнуйтесь, - сказал я.
«Мне это совсем не нравится».
«Помните, - сказал я, - у нас всегда есть план Б.»
«А что это за план Б?»
«Я дам тебе знать, когда придет время».
Он застонал.
Вышел охранник, одетый в темно-синие брюки и голубую рубашку с длинными рукавами и каким-то значком. Черная нейлоновая кобура на правом бедре. Пистолет, - заметил я. Легко доступен, но не совсем готов.
Он поспешил помочь нам. Тем временем мы с Бенито подбежали к задней части машины скорой помощи, открыли двери и вытащили каталку из вешалки. Мы развернули его и установили на булыжнике. Затем мы вынули все стандартное оборудование, тяжелые мешки с лекарствами, материалами для дыхательных путей и кислородом. Складывая все на каталку, как мы репетировали, мы катали ее, гремя и звенящей, по булыжникам, а затем поднимали на крыльцо. Охранник бросился вперед и придержал дверь. Каталку оставили на крыльце по стандартному протоколу, а сумки с оборудованием положили себе на спину.