Она проснулась ровно в два часа ночи Всегда было легко взять ситуацию под контроль, пока сучка спала, хотя со временем она смогла бы преодолеть любое сопротивление, независимо от времени. Сквозь тонкие занавески просачивалось достаточно лунного света, чтобы она могла рассмотреть обнаженное тело. Набухающие груди красиво развивались, и она обхватила ладонями каждую по очереди, чувствуя, как твердеют соски. Она провела пальцами между ног, задерживаясь достаточно долго, чтобы почувствовать, как начинает течь влага. Это тело было бы намного веселее теперь, когда начался переход к женственности. Тем не менее, для этого будет достаточно времени позже, когда она начнет процесс подчинения. И посеет еще немного несчастья. Она сделала медленный, глубокий вдох, наслаждаясь ощущением теплого ночного воздуха, входящего в ее легкие и выходящего из них. Было хорошо быть живой.
Она села и потянулась. Она нашла пачку сигарет в верхнем ящике прикроватного столика, взяла одну сигарету в рот и прикурила от пластиковой зажигалки. Было достаточно легко убедить одного из мальчиков десятого класса в школе купить их для нее, особенно с предложением небольшого вознаграждения в будущем. Она глубоко затянулась и выпустила колечко дыма к потолку. Родители могли почувствовать запах дыма, но это было бы наименьшей из их забот. Она улыбнулась при мысли о том, что должно было произойти. Ей предстояло так повеселиться.
Она раздавила последнюю сигарету о крышку радиочасов, которые показывали 2.08. Она спустила ноги на пол и встала, сначала немного неуверенно, потому что к самообладанию все еще требовалось некоторое привыкание. Она долго смотрела на тело в зеркальной дверце шкафа. Да, это сойдет. Это определенно сойдет, и в этом было обещание гораздо большего в будущем.
В комнате было тепло, окно было открыто для августовского ночного воздуха, и она проигнорировала халат, висевший за дверью. Она повернула ручку и вышла на лестничную площадку, прошла мимо двери родительской спальни в ванную. Она закрыла за собой дверь, прежде чем включить свет, затем открыла аптечку над раковиной. То, что ей было нужно, лежало на верхней полке, а тело одиннадцатилетней девочки не вытянулось бы так далеко, поэтому она выдвинула плетеную коробку из-под полотенец и встала на нее. Она отодвинула в сторону материнские снотворные таблетки и Прозак, чтобы они не упали, и потянулась за отцовской бритвой Gillette Fusion и коробкой запасных картриджей для лезвий. Она слезла с коробки и поставила ее на обычное место у стены.
Она сняла ночную рубашку и, присев на край ванны, заправила один из картриджей в бритву, точно так же, как она видела, как это делал отец много раз до этого, как она наблюдала глазами этой сучки. Она осторожно провела лезвием по левому запястью, надавливая достаточно сильно, чтобы открылись три неглубоких пореза по всей ширине руки. Боли почти не было. Начала сочиться кровь, и она переложила бритву в левую руку и повторила процедуру на правом запястье. Когда кровь начала покрывать запястья, она вытерла их о грудь и живот, оставляя неровные красные следы.
Она забралась в ванну, наклонилась вперед, чтобы вставить пробку в отверстие, перевела рычаг смесителя в среднее положение, затем подняла его, чтобы запустить поток воды в ванну. Она легла в углубляющуюся воду, смотрела, как она медленно становится красной, и ждала. Она не думала, что пройдет много времени, прежде чем они услышат и начнется веселье.
Она была права. Через две минуты она услышала звук открывающейся родительской двери и шлепанье тапочек по лестничной площадке. Дверная ручка задребезжала, когда отец заговорил. “Кристин? С тобой там все в порядке, милая?”
Она ничего не сказала, просто продолжала смотреть, как краснеющая вода медленно обтекает тело.
“Кристина? Что ты там делаешь? В чем дело?”
Она услышала еще один топот ног, когда мать присоединилась к нему, и раздался ее голос. “Кристин? Открой дверь, дорогая. Пожалуйста”.
Вода теперь покрывала живот. Голова покоилась на спинке ванны, по-прежнему вне опасности. Она слышала разговор шепотом за дверью, хотя и не могла разобрать слов. Наконец отец заговорил снова. “Кристин, тебе нужно выйти сейчас, или нам придется войти. Пожалуйста, дорогая. Ты беспокоишь нас. Пожалуйста, открой дверь”.
Она все еще ждала, а затем улыбнулась, когда дверная ручка повернулась. Она услышала удар плеча о дверь. Сама дверь была прочной, но крошечный засов удерживался мелкими шурупами и оторвался от рамы, когда в нее врезались пятнадцать стоунов от полного веса отца. Родители ввалились в комнату, остановившись в ужасе, когда увидели маленькую фигурку в ванне.
Она подняла голову немного дальше из воды и злобно уставилась на двух взрослых, в ее глазах сверкнуло презрение. Голос был резким, глубоким и сердитым: “Не смей, блядь, называть меня так. Меня зовут Лидия.”
* * *
Джек Найтингейл знал, что курение в деловых местах запрещено. С другой стороны, из-за полного отсутствия дел за последние две недели он начал сомневаться, подходит ли его офис под это описание. Он решил открыть окно, прежде чем закуривать "Мальборо", который, по его мнению, вероятно, вдыхал пары, гораздо более вредные, чем производила его сигарета. Он сел за свой компьютер и продолжил проверять свои электронные письма, большинство из которых, казалось, предлагали ему свидания с русскими женщинами и китайские таблетки Виагры, чтобы продлить его отношения с ними. Никаких признаков чего-либо, что могло бы пополнить его банковский счет. На самом деле он уже начал задаваться вопросом, зачем вообще потрудился появиться сегодня в офисе, когда дверь распахнулась и вошла Дженни.
Найтингейл едва успел заметить ее темно-синий блейзер и светло-голубые джинсы, прежде чем она указала на него обвиняющим пальцем. “Серьезно? Ты обещал больше не курить в офисе”.
“Ну, честно говоря, я думаю, что на самом деле я сказала, что больше не позволю тебе видеть, как я здесь курю”.
“Это было не то, что ты сказал. Ты обещал”.
“Я скрестила пальцы. Это последнее на сегодня. В любом случае, здесь. А теперь садись, и я приготовлю тебе кофе”.
“Знаешь, кофе на самом деле не самый верный способ обойти меня”.
Найтингейл приподнял бровь. “Значит, ты его не хочешь?”
“Ну ... да”.
Найтингейл раздавил сигарету и сделал все необходимое с кофеваркой. К тому времени, когда он передал Дженни ее чашку, она сидела за своим столом с включенным компьютером, проверяя счета и платежи. В последнее время не так много ни того, ни другого. Она отхлебнула кофе и посмотрела на него.
“Джек, мне нужна услуга”.
“Просите, и вы получите”, - сказал он. “Если только вам не нужен заем, в этом случае вам не повезло. Мой банковский счет в данный момент находится под некоторым напряжением”.
“Нет, дело не в деньгах. Я просто хочу, чтобы вы увидели моего друга, ну, на самом деле, скорее друга моей матери. Очевидно, он в некотором затруднении, и он говорит, что это похоже на то, что тебе нравится. Я вроде как поняла, что это связано с другим другом матери, но ... ”
“Подожди минутку”, - сказал Найтингейл. “Ты уже теряешь меня. Почему бы тебе не начать с самого начала и не делать этого медленно”.
Она отпила кофе. “Ну, я не уверена, что действительно смогу, он не так уж много мне об этом рассказал. Было бы проще, если бы ты сама поговорила с Морисом. Это его имя, Морис Махони ”.
“Так это дело?”
“Не совсем, ему просто нужен совет. Бесплатно”.
“Ты знаешь, я ненавижу эту группу, Дженни”.
“Ты повторяешь одну и ту же шутку U2 каждый раз, когда я упоминаю Pro Bono”.
“У меня ограниченный репертуар”, - признался он. “Немного похоже на U2. Конечно, пригласите его. Не то чтобы я сейчас валился с ног”.
Дженни улыбнулась. “Он будет здесь через двадцать минут. Я знала, что ты не будешь возражать”.
“Вы подлая мадам. У вас как раз достаточно времени, чтобы заскочить в "Старбакс" и купить маффины. Один для вашего партнера тоже, если он любит маффины”.
* * *
В последние недели детективным навыкам Найтингейла не слишком-то уделялось внимание, но они все еще справлялись с задачей вывести, что Морис Махони был католическим священником. Длинная черная сутана и собачий ошейник выдавали меня с головой. Махони выглядел лет на пятьдесят пять, каштановый цвет его волос уступил место седине. Он был довольно крупным мужчиной, все еще в довольно хорошей форме. Найтингейл указал ему на стул. “Садись, пожалуйста, отец”.
Найтингейл не упустил из виду быстрый взгляд, который священник бросил на пачку "Мальборо" и пепельницу на столе, когда садился. Многие католические священники, казалось, курили и пили. Найтингейл подумала, не потому ли, что это помогло компенсировать обет целомудрия. “Вы курильщик, отец Махони?” спросил он, хотя пятна никотина на пальцах его правой руки выдавали меня с головой.
“Когда я смогу найти место, где это все еще легально. Теперь нам даже приходится вывешивать объявления ‘Курение запрещено’ в церкви”.
“Ну, у меня тоже есть одно из этих уведомлений, но я босс, поэтому, думаю, у меня есть некоторая свобода действий”. Он подтолкнул пачку и зажигалку через стол, несмотря на сердитый взгляд Дженни.
“Я не скажу ”нет", - сказал Махони. “В данный момент моим нервам нужно немного успокоиться”. Священник закурил "Мальборо", выпустил дым в потолок и вздохнул. “Дженни немного рассказывала о тебе, поэтому я знаю, что могу положиться на твое благоразумие. Это должно остаться между нами, Джек. Это касается ее подруги или, по крайней мере, ее родителей, и это не может быть более личным. Мою подругу зовут Сьюзен Уоррен.”
Найтингейл кивнул, хотя это имя ему ничего не говорило. Он встречался с родителями Дженни, но знал лишь нескольких их друзей.
Священник продолжил. “Она довольно известный адвокат, работает в фирме в Лондоне, хотя живет в Твикенхеме. Я познакомился с ней на одной из вечеринок у родителей Дженни”.
“Замужем?” - спросила Найтингейл.
“О, да. Мэтью - доктор. Очень милый парень. Преданы друг другу. И их дочери Кристине. Сейчас ей одиннадцать. И, похоже, в этом-то и заключается проблема ”.
Он стряхнул пепел в единственную пепельницу на столе Найтингейла. “Кажется, Кристин в последнее время ведет себя ... довольно... неудачно”.
“Мне говорили, что с подростками бывает трудно”.
“Да, мне тоже так говорили. Но, похоже, это заходит немного дальше, чем угрюмость и неповиновение. Если верить Уорренам, похоже, что Кристин развила в себе совершенно альтернативную личность, причем чрезвычайно опасную и неприятную ”.
“Например?”
“Например, она начала общаться с мальчиками гораздо старше, курить, ругаться матом и оскорблять своих родителей, она повредила машину своего отца, а самый последний инцидент заключался в том, что она порезала себе вены”.
“Попытка самоубийства?”
“По-видимому, несерьезно. Скорее жест. Как выразилась ее мать, ее новая личность, похоже, полна решимости превратить их жизни в страдание”.
“Значит, она полностью изменилась?”
“Нет, в этом-то и странность. Большую часть времени она остается самой собой, милой девушкой. Новая и неприятная личность появляется лишь изредка. Когда это происходит, она даже отказывается отзываться на свое собственное имя. Настаивает на том, чтобы ее называли Лидией ”.
“Так какое все это имеет отношение ко мне?” - спросила Найтингейл. “Или, если уж на то пошло, к тебе?" Звучит как работа для детского психолога, а не священника и частного детектива ”.
Отец Махони закрыл глаза и покачал головой. Через несколько секунд он открыл глаза и глубоко затянулся сигаретой. “Родители отправили ее к психиатру, но он сказал, что все в порядке. Абсолютно ничего. Он предоставил ей справку о состоянии ее здоровья. Это было за день до того, как она перерезала себе вены ”.
“Она обманула психиатра? Ты на это намекаешь?”
“Или, может быть, когда она ходила к психиатру, проблем не было. Девушка, которую осмотрел психиатр, была совершенно уравновешенной. Но, возможно, психиатру не удалось повидать Лидию”.
“Я не уверена, что понимаю вас”, - сказала Найтингейл.
“Сьюзен хочет, чтобы я провела обряд изгнания нечистой силы”.
“Что?” - недоверчиво переспросила Найтингейл. “Ты что, серьезно?" Несколько проблем с поведением, и мать думает, что в нее вселился дьявол? В каком веке она живет?”
Священник криво улыбнулся.
“Это не такое средневековье, как вы могли подумать, мистер Найтингейл. Возможно, вы будете удивлены, узнав, что Римско-католическая церковь ввела модернизированный обряд изгнания нечистой силы в 1999 году. В Церкви даже существует Международная ассоциация экзорцистов, насчитывающая более двухсот членов ”.
“Достаточно справедливо, но все равно это кажется довольно серьезным для проблем с поведением одиннадцатилетней девочки”.
“Я полностью согласна”, - сказала Махони. “И тут вступаешь ты. Дженни говорит, что ты в некотором роде эксперт в вопросах сверхъестественного”.
“Я повидала более чем достаточно странных вещей”, - сказала Найтингейл. “Хотя я бы не претендовала на статус эксперта”.
“Я бы хотела, чтобы ты поехала со мной посмотреть на девушку”.
Найтингейл покачал головой. “Мне не интересно смотреть экзорцизм. Я в них не верю”.
“Нет, нет. И я, конечно, не могу помышлять о проведении экзорцизма без явного разрешения епископа. Я надеюсь, что вместе мы смогли бы убедить родителей отказаться от этой идеи и, возможно, обратиться за более традиционной помощью ”.
“Ну, так получилось, что у меня действительно есть несколько пробелов в моем текущем расписании”, - сказала Найтингейл. “Когда ты думал?”
“Нет лучшего времени, чем сейчас”, - с улыбкой сказал Махони. “Может, возьмем мою машину?”
* * *
Серой "Киа" отца Махоуни потребовалось чуть больше часа, чтобы добраться до дома Уорренов в Строберри Хилл. Найтингейл оглядел двойной фасад, большой гараж, безукоризненно ухоженную лужайку перед домом и цветочные клумбы и решил, что семья определенно не испытывала недостатка в деньгах. Отец Махони припарковался на подъездной дорожке, двое мужчин вышли и направились к входной двери, где священник позвонил в колокольчик.
Женщина, открывшая дверь, была высокой и стройной, в аккуратном розовом костюме, который выглядел так, как будто был от Шанель. У нее были безупречные золотисто-светлые волосы, но это не скрывало того факта, что ей было за пятьдесят. Кристин, должно быть, очень поздно появилась в ее жизни. Она улыбнулась Махони и протянула руку. Они обменялись официальным рукопожатием, как будто она благодарила его за волнующую проповедь. “Это мистер Найтингейл”, - сказал священник в качестве представления. “Я упоминала о нем. Он очень опытен в подобных делах”.
Она кивнула и одарила Найтингейла обеспокоенной улыбкой. “Сьюзен Уоррен, мистер Найтингейл”.
“Зовите меня Джек, пожалуйста”.
Еще один кивок, но она не сделала попытки обратиться к нему по имени, просто проводила их в холл. Найтингейл осмотрелся. Холл казался больше, чем вся его квартира в Бейсуотере. У Уорренов определенно были деньги. Их было много.
“Отец Махони сказал, что у вас был некоторый опыт владения оружием”, - сказала женщина.
“Сьюзен, мы не уверены, что Кристина одержима”, - сказал священник.
“Как еще вы можете объяснить то, что с ней происходит”, - сказала миссис Уоррен.
“Вот почему Джек здесь”, - сказал Махони. “Давайте позволим ему достучаться до нее, и мы посмотрим, что он думает”.
“Она в своей спальне”.
“Она не ходила в школу?”
“Мы оставим ее дома, пока это не разрешится”, - сказала миссис Уоррен. “Прошлой ночью она...” Она вздрогнула и не закончила предложение. Она повела меня наверх, мимо трех закрытых дверей, затем открыла четвертую ключом, который достала из кармана куртки.
“Вы держите ее запертой в ее комнате?” - спросила Найтингейл.
Миссис Уоррен вздрогнула, как будто он ударил ее. “Кристин - моя дочь, и я люблю ее всем сердцем, но ты не понимаешь, какая она”.
“Что произошло прошлой ночью?” - спросила Найтингейл.
Миссис Уоррен продолжала смотреть на дверь, держа ключ в руке. “У нас есть собака. Маленькая собачка. Джек-Рассел. Прелестная малышка. Такая преданная. Безумно любила Кристину ”. Она вздрогнула. “Она убила его прошлой ночью. Мы не уверены как. Но в какой-то момент она воспользовалась кухонным ножом. Она разрезала Поппи и разбросала ее внутренности по кухне ”. Она снова вздрогнула, затем глубоко вздохнула и взяла себя в руки, прежде чем открыть дверь. “Кристин, к тебе пришли люди”, - сказала она. “Вы помните отца Махони, а это мистер Найтингейл”.
Девушка лежала на кровати и смотрела ‘Frozen’ по широкоэкранному телевизору на противоположной стене. Она нажала кнопку отключения звука, когда они вошли, затем встала им навстречу, отбросив свои длинные светлые волосы за плечи и расправив юбку. “Здравствуйте, отец Махони”, - сказала она. “Здравствуйте, мистер Найтингейл”.
Взгляд Найтингейл привлекли бинты, обмотанные вокруг обоих ее запястий, но без них она выглядела обычной, жизнерадостной одиннадцатилетней девочкой, ее улыбка обнажала идеальные зубы, а голубые глаза были живыми и умными.
“Почему они пришли ко мне?” Кристин спросила свою мать.
“Они все объяснят”, - сказала Сьюзен Уоррен. “Я оставляю вас с ней, джентльмены”.
“Мамочка, я хочу выйти на улицу и поиграть”.
“Может быть, позже”, - сказала миссис Уоррен.
“А где Поппи. Я продолжаю звать ее, но она не приходит”.
Она открыла дверь, чтобы уйти, но отец Махони поднял руку. “Нет, нет, Сьюзен, нам не следует оставаться наедине с Кристин без присутствия родителей, пожалуйста, останься”.
“Ну, там будет довольно многолюдно”, - сказала она. “Возможно, нам следует спуститься вниз?”
“Прекрасно”, - сказал Махони, и миссис Уоррен повела их всех вниз, в большую гостиную, окна которой выходили в сад за домом. Кристина и священник сидели на длинном темно-зеленом кожаном диване Честерфилда, а Найтингейл и мать девочки - в таких же креслах напротив них. Миссис Уоррен посмотрела на отца Махони и кивнула.
“Итак, Кристина”, - начал он. “Как у тебя дела?”
“Прекрасно, спасибо тебе, отец”.
Она подняла свои забинтованные запястья.
“Кроме этого. Я ходила во сне, и мама говорит, что я упала и порезалась. Сначала было немного больно, но сейчас заживает”.
“Вы часто ходите во сне?” - спросила Найтингейл.
“Я так не думаю, правда, мамочка? Но я действительно не знаю, я бы спала, когда это случилось. Я не помню”.
“Иногда она это делает”, - сказала ее мать. “Но она никогда раньше не причиняла себе вреда”.
“Вы знаете кого-нибудь по имени Лидия?” - спросил Махони.
“Лидия?” - повторила Кристина, сморщив лицо в озадаченном взгляде. “Я так не думаю. Она не в моем классе”.
Священник открыл свой портфель и достал изрядно потрепанный экземпляр Библии, открыл его и протянул девушке. “Я хотел бы знать, не могли бы вы прочитать это для меня, Кристин, где написано ”Двадцать три".
Она улыбнулась.
“О да, я знаю это. Миссис Хеммингс довольно часто читает это в собрании. Господь - мой пастырь. Я не захочу...”
Она читала уверенно и бегло, и Махони позволил ей дочитать псалом до конца, прежде чем возобновить свои вопросы. “Ты веришь в Иисуса, Кристина?”