Для получения специальных предложений, бонусного контента,
и информация о новых выпусках и других замечательных чтениях,
подпишитесь на наши информационные бюллетени.
Или посетите нас онлайн по адресу
us.macmillan.com/newslettersignup
Для получения обновлений электронной почты об авторе нажмите здесь.
OceanofPDF.com
Автор и издатель предоставили вам эту электронную книгу только для личного пользования. Вы не имеете права каким-либо образом делать эту электронную книгу общедоступной. Нарушение авторских прав противоречит закону. Если вы считаете, что копия этой электронной книги, которую вы читаете, нарушает авторские права автора, пожалуйста, сообщите издателю по адресу: us.macmillanusa.com/piracy.
OceanofPDF.com
Дали, Лие и Софи
OceanofPDF.com
Свобода - ничто без поляка.… Его присутствие здесь необходимо — Освещение — ракеты - и шумиха пропали без него.
—Полковник Майкл Джексон,
8-й Массачусетский полк Континентальной армии, 1783
OceanofPDF.com
Введение
Однажды днем в конце октября 1990 года на пыльном участке шоссе в горах северного Ирака офицер польской разведки достал из сумки четыре бутылки красного Johnnie Walker и передал их шестерым новым друзьям — из Соединенных Штатов.
Пейте, последовала команда.
Хотя за весь день у американцев не было ни крошки во рту, они — два офицера армии США, три криптоаналитика разведывательного управления и начальник резидентуры ЦРУ — подчинились, потягивая и расплескивая огненный напиток. Выпивка, наряду с шестью парами дешевых комбинезонов цвета хаки и шестью поддельными паспортами, предназначались для маскировки американцев под пьяных поляков, возвращающихся домой со строительных работ на Ближнем Востоке. Алкоголь не оказал особого эффекта. Совершенно трезвые и липкие от пота, шесть офицеров подошли к границе между Ираком и Турцией в сумерках.
Пропитанная виски авантюра завершила одну из самых замечательных тайных операций войны в Персидском заливе — миссию такого значения, что она открыла шлюзы для союза между Вашингтоном и Варшавой и совместных разведывательных операций, которые охватили бы весь земной шар.
Извилистые корни этого союза уходят к распаду СССР, когда враг стал другом; до этого к холодной войне, когда польские шпионы проникли в Америку и украли американские секреты; и еще глубже в руины Второй мировой войны, когда Америка отдала Польшу русским в обмен на обещание Иосифа Сталина сравнять советскую огневую мощь с Японией. Кульминацией этого маловероятного союза стало вступление Польши и Чешской Республики и Венгрии в НАТО в 1999 году — геостратегическое землетрясение, которое стерло границы разделенной Европы. Союз с Польшей на этом не закончился; он продолжается по сей день.
Из Варшавы с любовью напоминает нам, как далеко идут союзники ради Америки. Они рискуют жизнями своих оперативников, своих солдат, а также жизнями невинных людей. Они нарушают мораль. Они нарушают закон. Все ради шанса стать другом Америки. Для этих друзей дядя Сэм обеспечивает безопасность, консультации, технологии и огромный рынок сбыта. Но этот отчет также предупреждает об Америке, которая может повести своих союзников по ложному пути, оставив мнимых партнеров униженными и преданными.
Как заметил польский политик и журналист Радослав Сикорский, союз с Соединенными Штатами подобен браку с бегемотом. Поначалу здесь тепло и уютно. Затем бегемот поворачивается, раздавливает вас и даже не замечает.
OceanofPDF.com
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
КАПРИЗЫ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ
OceanofPDF.com
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ШПИОНАЖ В ТИНСЕЛТАУНЕ
1 февраля 1977 года Мариан Захарски, польский продавец, въехал в залитый вечерним светом Лос-Анджелес на автомобиле Pontiac Catalina со своей женой и дочерью. В конце четырехдневной поездки из зимнего Чикаго их пунктом назначения был аккуратный жилой комплекс в пределах слышимости от международного аэропорта Лос-Анджелеса.
Поджарый теннисист с хорошей подачей и непринужденной улыбкой, Захарски излучал предпринимательскую наглость новоиспеченного иммигранта, отвечающего долгой тяге калифорнийской мечты. Но Захарски не стал американцем; вместо этого он стал шпионом. Будучи агентом возглавляемого Советским союзом Варшавского договора, Захарский лишил Соединенные Штаты их наиболее тщательно хранимых военных секретов. При этом он приобрел легендарный статус среди агентов ФБР и офицеров ЦРУ, которые выследили его.
Когда он вел "Каталину" на парковку апартаментов Cross Creek, Захарски еще не был мастером шпионского ремесла. Он даже не был офицером разведки. Захарски был отправлен в Америку для выполнения обыденной задачи по продаже токарных станков. Он представлял организацию под названием Польско-американская машиностроительная компания, или POLAMCO, которая была основана в 1975 году, когда коммунистическое правительство Польши стремилось стабилизировать свою пошатнувшуюся экономику за счет экспорта в капиталистический мир. В период с 1970 по 1977 год Польша заняла 20 миллиардов долларов у западных банков и учреждений в неудачной попытке положить деньги в карманы людей, а продукты на пустые полки. Польша рассчитывала на увеличение экспорта через государственные фирмы, такие как POLAMCO, для погашения своих долгов.
POLAMCO была дочерней компанией Metalexport, торгового подразделения Министерства машиностроения. Захарский присоединился к Metalexport в 1973 году, после окончания Варшавского университета по специальности юрист. В свои шесть футов два дюйма, с песочно-белыми волосами и привлекательной, хотя и несколько самовлюбленной личностью, Захарский произвел впечатление на своих боссов как амбициозный человек в процессе становления.
Захарский родился в, как он выразился, “респектабельной” польской семье. Во время Второй мировой войны его отец, Вацлав, служил в подпольных силах сопротивления, известных как АК, Армия Крайова или Армия Крайова, которая сражалась с оккупационным немецким вермахтом. Летом 1944 года Вацлав участвовал в Варшавском восстании, целью которого было освобождение столицы Польши от немецкой оккупации.
Варшавское восстание провалилось. Немецкие войска вырезали тысячи поляков, уничтожили АК и опустошили Варшаву, в то время как Советская Красная Армия наблюдала и ждала на восточном берегу реки Висла. До конца войны Вацлав и тысячи других заключенных содержались в лагере рабского труда в Баварии. После победы союзников Вацлав вернулся в Польшу. Когда Варшава была в руинах, он выбрал небольшой город на побережье Балтийского моря недалеко от Гданьска, где он встретил мать Захарского, Чеславу.
Созданное советским союзом правительство новоиспеченной Польской Народной Республики не доверяло тем, кто служил в антикоммунистической АК. В течение многих лет за Вацлавом следила тайная полиция. Тем не менее, ему удалось построить скромный производственный бизнес, позволяющий Чеславе оставаться дома, чтобы растить Мариан и своего младшего брата Богдана. Небольшие фирмы, такие как небольшие частные фермы, были неотъемлемой частью социалистической экономики Польши. Коммунизм никогда не пускал корни на польской земле, как это было в соседнем СССР. В основном виноваты были влияние католической церкви и упрямство польского крестьянства. Советский лидер Иосиф Сталин однажды язвительно заметил: “Навязывать Польше коммунизм - все равно что седлать корову”. Он высмеивал польских товарищей-коммунистов как “редиску”, красную только снаружи.
Родители Захарского дали своему сыну возможности, о которых многие из его сверстников могли только мечтать. Благодаря учебе в Англии он практически свободно владел английским. Он тоже путешествовал по Европе с рюкзаком. Итак, когда POLAMCO начала свою деятельность в Соединенных Штатах в 1975 году, Захарски, которому едва исполнилось двадцать четыре года, был выбран в качестве одного из представителей фирмы. Жена Захарского, Бася, и десятимесячная Малгося присоединились к нему в Америке осенью 1976 года.
Польское правительство основало компанию POLAMCO в Элк-Гроув-Виллидж, недалеко от чикагского международного аэропорта О'Хара, рассчитывая на теплые объятия столичного региона, где проживает полтора миллиона американцев польского происхождения. Но, пережив зиму 76-го года, третью самую холодную в истории Чикаго, Захарски захотел уехать из Иллинойса. Он проделал весь путь до Америки не для того, чтобы терпеть варшавский холод в Городе ветров. Он также нашел многообещающие зацепки для продукции POLAMCO среди американских авиационных фирм на Западном побережье. Калифорния имела смысл для сателлитного офиса. Кроме того, в Лос-Анджелесе теннис был лучше.
В конце января 1977 года Захарский и его семья под завязку набили "Понтиак" и отправились на запад. День, когда они покинули Чикаго, был таким ветреным, что казалось, будто минус пятьдесят. Захарский никогда не видел столько снега, что многое говорит о поляке с берегов Балтийского моря. Через Небраску и Вайоминг не было видно ни одного автомобиля, только бескрайняя белая пустота равнин. В Юте наконец-то испортилась погода. На заправочной станции за пределами Прово маленькая Малгося не захотела возвращаться в машину, потому что казалось, прошла вечность с тех пор, как она видела солнце. Через четыре дня после прощания с Чикаго семья приехала в апартаменты Cross Creek на улице Редлендс в Плайя-дель-Рей, в тридцати минутах ходьбы от берегов Тихого океана. “Калифорния!” - вспоминал Захарский в 2018 году, глядя на зеленые холмы над Женевским озером в Швейцарии, где он проживает. “С тех пор я ищу Калифорнию”.
Дома, в Польше, экономика страдала от дефицита. Первоначально кредиты западных банков способствовали повышению уровня жизни, но постоянное бесхозяйственность коммунистического правительства усугубила ситуацию. Польша экспортировала мясо в СССР, но мясо было недоступно в польских магазинах. В 1976 году правительство повысило цены на основные продукты и ввело нормирование. Рабочие в двух промышленных городах, Урсусе и Радоме, объявили забастовку. Вспыхнули голодные бунты; бастующих увольняли, избивали и сажали в тюрьму. Группа диссидентов сформировала Комитет защиты трудящихся, чтобы создайте союз между рабочим классом Польши и его интеллектуалами, склоняющимися к Западу. В июне 1979 года новый папа римский Иоанн Павел II, родившийся в Польше, посетил свою родину, где его встретили бурно, что еще больше укрепило надежду на политические перемены. В августе 1980 года, теперь обученные гражданскому неповиновению и осознающие свои основные права, более семисот тысяч рабочих на верфях, сталелитейных заводах, угольных шахтах и фабриках объявили забастовку, вынудив коммунистическое правительство признать независимый профсоюз, который впоследствии стал известен как Солидарность.
Находясь на другом конце света, Захарски отправлял по почте посылки для ухода за своими родителями, пока он вживался в жизнь руководителя из Южной Калифорнии. Он сменил офисный "понтиак" на "Крайслер Кордоба". Друг посоветовал ему избегать жизни на берегу океана и работать в центре города, потому что ему придется бороться с солнцем в обе стороны по дороге на работу. Захарский остался в Плайя-дель-Рей. “Мне нужно море”, - сказал он. “Я там родился”. Вместо этого он купил солнцезащитные очки.
Станки POLAMCO нашли рынок сбыта в Америке. Технология была адекватной, а цены - хорошими. Захарский продался тем, кто есть кто в американском капитализме: McDonnell Douglas, United Airlines и Standard Oil. Lockheed использовала инструменты в своих проектах skunk works для Министерства обороны США. Оборудование POLAMCO использовалось для изготовления атомной подводной лодки Trident и было продано компании EG & G, которая производила ядерное оружие. Все это было, несмотря на запрет на продукцию Варшавского договора на американских оружейных заводах. В 1981 году, когда Роквелл готовился возобновить производство бомбардировщика B-1, исполнительный директор предложил Захарски подать заявку.
Захарский подключился к польско-американской сети на Западном побережье. Он подружился с профессором физики в Стэнфорде и инженерами в Лос-Анджелесе. Он провел время с польско-американским экспертом по ракетному топливу, который служил в Королевских ВВС во время Второй мировой войны. Он путешествовал по каньонам Южной Калифорнии с известным изобретателем металлов, орудуя палками, чтобы отогнать гремучих змей. Клиенты Захарского называли его Мариан или Марион, Уолтер или Уолт — англизированная версия его второго имени, Влодзимеж.
То, что Захарский был поляком в Америке, особенно в Южной Калифорнии, в сотнях миль от ближайшего польского дипломатического представительства, означало, что он избежал пристального внимания, которое ФБР привлекло к русским и другим восточноевропейцам в других частях Соединенных Штатов. Американцы просто не могли представить Польшу врагом. Поляки были объектом шуток, но никогда врагом. ФБР можно простить за его невнимательность. 6 октября 1976 года ни кто иной, как президент Джеральд Форд, в ходе своих вторых предвыборных дебатов с претендентом Джимми Картером ошибочно заявил, что Польша является членом свободного мира. Оплошность Форда стоила ему Белого дома.
В Кросс-Крик Захарски и Бася встретились с группой из восьми пар, все из которых жили за границей или были женаты на иностранках. Они называли себя “маленькой Организацией Объединенных Наций”. Были барбекю и поездки в Диснейленд, теннис и коктейли. Захарский был неотъемлемой частью в судах и за выпивкой после. В детстве Захарский мечтал играть в футбол, но отец запрещал ему. Учеба, а не спорт. Однако теннис был приемлемым, потому что играли “правильные” люди. Мариан, Бася и Малгося прекрасно устроились в Южной Калифорнии. Прежде чем они осознали это, наступил июнь 1977 года, и пришло время уезжать домой.
Через несколько дней после возвращения в Варшаву Захарскому позвонил коллега из министерства машиностроения, который пригласил его встретиться за чашечкой кофе в субботу утром, 11 июня. В кафе был мужчина, который представился как Здзислав Якубчак. Захарский смутно узнал Якубчака как функционера министерства. Наклонившись к Захарскому и понизив голос, Якубчак объяснил, что на самом деле он был капитаном Первого отдела — внешней разведки — Службы безопасности. СБ была польской версией советского КГБ.
Захарский никогда не встречал шпиона. Свое понимание шпионажа он почерпнул у своей матери, большой поклонницы триллеров, которая передала эту страсть своему сыну. Захарский вырос на историях о подвигах польских офицеров разведки против немецкой оккупации во время Второй мировой войны и польских математиков, которые первыми взломали секретные коды Германии Enigma. Капитан Якубчак проверил знакомство Захарского с разведывательными операциями. “Полное невежество”, - заключил он в отчете своему начальству в департаменте I.
Якубчак пришел с предложением. Присутствие Захарского в Лос-Анджелесе, по его словам, представляло интерес для польской разведки. Якубчак спросил Захарского, готов ли он шпионить в пользу Польши. Захарский покраснел. Ему уже было трудно осознать, что Якубчак был тайным офицером разведки, подчиненным его министерству. И теперь этот шпион вербовал Захарского в качестве своего агента? “Он вообще не мог видеть себя в этой роли, - отметил Якубчак в своем отчете в Департамент I, - из-за его очень смутного понимания того, чем на самом деле занимается разведка”.
Якубчак потешил самолюбие молодого человека. Он сказал Захарскому, что тот был идеальным кандидатом: он прекрасно говорил по-английски и явно умел заводить друзей. Якубчак перевел разговор на Кубинский ракетный кризис и другие события в мировых делах. Примерно через час Захарски проникся идеей. У Захарского была просьба, Якубчак отметил: “Из-за его незнания этого предмета он хотел бы получить точные инструкции о том, что делать и как это делать”. Якубчак чувствовал, что было преждевременно заставлять Захарского подписывать контракт на шпионаж для СБ. Пара согласилась встретиться снова.
Захарский вышел из кафе на облаке. “Я чувствовал себя персонажем одной из книг, которые я так жадно читал”, - вспоминал он в мемуарах 2009 года. “Все мои мечты в двадцать с чем-то лет вели к этому моменту: меня заметили!” Для Захарского офицеры разведки принадлежали к “элитному клубу”, и ему был предоставлен шанс “помериться силами с лучшими”.
“Я не знал, выиграю ли я, - писал он, - но я хотел этого испытания. Я хотел работу, которая требовала бы от меня свернуть горы, потому что я чувствовал, что способен свернуть горы!”
Фантазия Захарского удобно проигнорировала специфику предложения Якубчака. На самом деле ему не предлагали шанс стать польским Джеймсом Бондом. Захарский был бы просто источником, которым руководил оперативный сотрудник капитан Якубчак. Но Захарский никогда не позволял фактам мешать хорошей истории. Отдавая дань уважения агенту 007, он озаглавил свои мемуары "Имя Захарски, Мариан Захарски".
Якубчак и Захарский встретились снова 21 июня, когда Захарский готовился вернуться в Калифорнию. Захарский подписал контракт с СБ и пообещал хранить свою деятельность в секрете. Якубчак дал Захарскому кодовое имя “Пэй”. Он достал две одинаковые визитки и дал одну Захарскому. Другой будет отправлен курьеру в Соединенных Штатах, который свяжется с Захарским после того, как Захарский даст понять, что у него есть разведданные, которыми он может поделиться. Якубчак поручил Захарски сосредоточиться на получении американской коммерческой технологии.
Больше, чем русские или другие восточноевропейцы, поляки специализировались на промышленном шпионаже. Экономика Польши опиралась на секреты, украденные с Запада. Его фармацевтическая промышленность была построена на украденных патентах. Его электронная промышленность зависела от технологий, похищенных из Соединенных Штатов и Японии, так же как и сборочные линии для автомобилей и судостроения. Во время службы в Западной Германии полковник внешней разведки по имени Хенрик Ясик украл формулу того, что стало одним из самых популярных брендов стирального порошка в Восточном блоке, IXI (произносится ik-see).
Польская служба пользовалась уважением на Западе. В “Шпионском справочнике” 1978 года журнала Time разведывательное управление Польши занимает пятое место в мире после Соединенных Штатов, Советского Союза, Израиля и Великобритании. Польские шпионы не одобряли убийства или “мокрую работу”, как болгары или КГБ. На самом деле, польская разведка, как полагают, осуществила только одно убийство за границей, в 1960 году, офицера, который перешел на сторону Франции. “Поляки, - отмечает Time, - как правило, лучше перемещаются и смешиваются на международном уровне”.
Вернувшись в Лос-Анджелес, Захарски вернулся к занятой жизни продавца. В начале декабря 1977 года Захарский только что закончил теннисный матч, когда его партнер указал на Уильяма Белла, жителя Кросс-Крик, который выходил на корты. “Он большая шишка в аэрокосмической отрасли, гений, говорю вам, гений!” - прошептал мужчина. Захарский обратил внимание на своего соседа: под пятьдесят, рост шесть футов два дюйма, бакенбарды, утолщение в середине, за ним следует привлекательная, гораздо более молодая жена по имени Рита. “Я навострил уши”, - написал Захарский. “Я просто наблюдал”.
OceanofPDF.com
ГЛАВА ВТОРАЯ
ТЕННИС, КТО-НИБУДЬ?
Уильям Белл, пятидесяти семи лет, и его жена Рита, тридцати трех лет, были членами “маленькой ООН” Кросс-Крика. Рита была из Бельгии. Они встретились в Европе, когда Билл, недавно разведенный, получил там назначение, а она была секретарем в офисе. Рита привезла своего шестилетнего сына от другого брака, чтобы он жил с ними в Соединенных Штатах, и подавала заявление на работу стюардессой в Pan American Airlines.
Вечером 10 декабря Захарски, уже заинтересованный Белл, незаметно подошел к Рите на субботней вечеринке в квартире соседа. Рита представила Захарски своему мужу Биллу.
У Белла был вид рассеянного профессора. Захарский стоял там, задаваясь вопросом, как он мог бы расколоть его. Он полагал, что алкоголь сделает свое дело. “В Польше вы начинаете дружбу с водки”, - объявил Захарский. “У меня в холодильнике есть бутылка”. Он взял пустой стакан Билла, побежал домой и вернулся с наполненным. Двое чокнулись бокалами и выпили. Рита рассказала историю Билла в ресторане, где он сбросил ботинки под столом. После того, как ужин закончился, Билл попросил официанта вызвать ему такси и заметил, что его обувь пропала, только вернувшись домой. Билл сиял всякий раз, когда Рита называла его ученым.
Когда пришло время уходить, Захарски отвел Билла в сторону и сказал ему, что ему нужен партнер по теннису. Билл с готовностью согласился. В ту ночь Захарский составил отчет Якубчаку. “Я случайно встретил джентльмена в своем жилом комплексе, который, как я полагаю, является вице-президентом компании под названием Хьюз”, - написал он. “В ближайшем будущем у меня, вероятно, будет возможность поиграть в теннис с этим джентльменом и узнать больше о его работе”.
Несколько дней спустя они играли. Билл был ужасен; Захарски позволил ему выиграть несколько очков. После матча Захарски пригласил Белла, и пара снова выпила. Именно тогда Захарски обнаружил, что Белл был инженером-оружейником в Hughes Aircraft Company, одном из самых важных оборонных подрядчиков в Соединенных Штатах.
Чувствуя себя в своей новой роли шпиона, Захарский составил список из нескольких контактов, включая Белла, и передал их Якубчаку. В отчете от 7 февраля 1978 года Якубчак сообщил руководству польского бюро внешней разведки, что он поручил Захарски сосредоточиться на Белле, которому дали прозвище “Пато”. Но Якубчак предупредил: “Мы не должны позволить Пато понять, что через оплату он имеет дело с польской разведкой”.
Захарски узнал, что Белл окончил Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе в 1951 году по специальности "прикладная физика" и после специальных курсов в ВМС США с тех пор работал в оборонной промышленности, в основном у Хьюза. Белл дважды командировался за границу в 1960-х и середине 1970-х годов, но вернулся в Соединенные Штаты после второго тура в тяжелом финансовом положении. Он не прошел проверку Налоговой службы и пережил неприятный развод. Он подал заявление о банкротстве. Более того, в 1975 году девятнадцатилетний сын Белла, Кевин, погиб в результате несчастного случая в кемпинге в Мексике после того, как его репеллент от насекомых загорелся, и он получил серьезные ожоги. Друзья в Хьюз собрали коллекцию, чтобы оплатить некоторые медицинские расходы Кевина. Тем не менее, Белл был в очень глубокой яме.
Белл сказал Захарски, что мечтает решить свои финансовые проблемы, написав шпионские романы. В его ящике лежал черновик фильма с участием дерзкого торговца оружием по имени Питер К. Пич, который, как и Белл, женился на его секретарше и носил усы. Пич любил изысканную еду, красивых женщин и, естественно, опасность. Белл попросил друга, который освещал Голливуд для Burbank Daily Review, оживить рукопись сексуальными сценами с разрыванием корсажа.
Несмотря на то, что Хьюза хорошо любили, Белл чувствовал себя аутсайдером по возвращении домой из Бельгии. Группа молодых людей взяла на себя руководство его отделом, и он почувствовал, что его отправили в тихий бэк-офис, чтобы зачахнуть. Он начал обильно пить. Белл был чрезмерно чувствителен. Даже в этом бэк-офисе Белл работал над невероятно важными вещами. Под его руководством команда инженеров разрабатывала раннюю версию технологии стелс. Это называлось радаром с низкой вероятностью перехвата. Пентагон планировал использовать его в танках, вертолетах, бомбардировщиках и истребителях.
Несмотря на то, что Белл был блестящим технарем, он все еще жаждал уважения и похвалы. Захарский уделял ему много внимания, и Белл находил утешение в его обществе. В развязном поведении Захарски было что-то от потерянного сына Белла, Кевина. Кевин и Захарски были близки по возрасту и практически одного роста. “Он постепенно стал моим лучшим другом”, - позже скажет Белл.
Якубчак поручил Захарскому прощупать слабые места Белла и попросил больше информации о “чертах характера, интересах, пристрастиях, политических убеждениях, отношении к Польше, моральном состоянии, материальном и семейном положении и т.д.”. Когда Захарский снова посетил Варшаву в конце февраля 1978 года, Якубчак заказал для Захарского ускоренный курс по шпионажу. К этому времени Бася была беременна их вторым ребенком. Каролина должна была родиться в Соединенных Штатах.