“Тема первая. Теодор Уилсон Лодж. Материалы для президента?” - взревел ведущий в начале своего воскресного утреннего телешоу. Он адресовал свой вопрос политическому эксперту слева от него. “Виктор Монихан, синдицированный обозреватель The Philadelphia Inquirer, Тедди готов, да или нет?”
“Да”, - парировал Монихан. Тебе пришлось быстро высказаться в оживленной программе. Между вопросами и ответами не было паузы. “Если бы камеры могли голосовать, он был бы нарасхват”.
“Но они этого не делают. Итак, еще раз, будет ли это мистер Лодж едет в Вашингтон?” опросил ведущего The McLaughlin Group. Отсылка к фильму Фрэнка Капры была утеряна большинством зрителей. Даже AMC и Turner Classics больше не показывали много черно-белых фильмов.
“Абсолютно”. Монихан не переводил дыхание между размышлениями. Ведущий ненавидел мертвый эфир. Остановись, и ты покойник. Кто-нибудь еще вмешается. “Он полностью информирован, у него были отличные задания в комитете, и он может выполнять эту работу. Конгрессмен Лодж производит впечатление очень способного лидера. Заслуживающий доверия. Всеамериканский мальчик вырос. И он определенно выглядит так, как и должен выглядеть президент ... по-президентски ”.
“Значит, загар и хорошее телосложение приводят вас в Белый дом?” - возразил ведущий.
“Это значит, что мне не нужно беспокоиться о том, что он отнимет у меня работу”. Журналист с избыточным весом рассмеялся, отчего его живот расправил рубашку так, что пуговицы едва не расстегнулись. Шутка была хорошей, но он потерял из-за нее свою платформу.
“Роджер Дойч, независимый писатель для Vanity Fair, прямо сейчас Лодж следит за губернатором Ламденом. Может ли Тедди придумать это?”
“Нет. Всего за два дня до праймериз в Нью-Йорке Лодж никак не может этого сделать. У него нет голосов. И у нас недостаточно времени, чтобы получить их. Генри Ламден выступит перед Демократической партией на августовском съезде в Денвере. Но даже когда он получит номинацию, ему будет нелегко противостоять Тейлору ”.
Дискуссия расширилась и включила в себя других членов дискуссионной группы. Они говорили о качествах губернатора Монтаны Генри Ламдена. О жесткой личности президента Моргана Тейлора. Об аппетитах избирателей. И снова вернемся к возможностям. “Есть ли какой-нибудь способ, которым Лодж может сделать то, что сделал любимый сын коллеги по Вермонту Кэлвина Кулиджа: пройти весь путь до Белого дома?” - риторически спросил почтенный ведущий. Члены комиссии знали, что сейчас не время для ответа. Повернувшись к камере, ведущий сказал: “По моим наблюдениям, нет”. Это было дополнение к видеопакету из предвыборной кампании.
Тедди Лодж улыбнулся, присаживаясь на край своей гостиничной кровати, чтобы быть поближе к телевизору. Он был наполовину упакован. Остальное подождет до завершения видеосъемки. Лодж увеличил громкость на своем пульте дистанционного управления.
“Началось”, - крикнул он своей жене Дженни.
“Сейчас выйду”, - ответила она из ванной. Лодж затянул узел на галстуке ручной работы, который ему подарили накануне. Подарок от домашнего мастера из Олбани должен был попасть в его коллекцию и, в конечном счете, в Президентскую библиотеку. Но сначала он наденет его перед камерами. Она увидит это и расскажет всем, кого знает. Больше голосов.
Миссис Лодж склонилась над своим мужем и обняла его, когда он смотрел на себя по телевизору. “Ты выглядишь великолепно, милая”. Он согласился. Отснятый материал был идеальным: Лодж в гуще восхищенной манхэттенской толпы, ветер играет с его волнистыми каштановыми волосами, пиджак от костюма Армани перекинут через руку. Он вышел расслабленным и ответственным; меньше похожим на политика, чем на обычного парня. Обычный парень, который видел себя президентом Соединенных Штатов. И при росте 6футов2 дюйма он возвышался над большей частью толпы.
Лодж знал, какое необычное статистическое преимущество дает его рост. Исторически сложилось так, что более высокий из двух основных кандидатов в президенты почти всегда побеждает на выборах. И он был значительно выше президента Моргана Тейлора.
Ведущий, очевидно, не был болельщиком. Но освещение имело значение. Он достиг главных результатов в карьере Лоджа. “Тедди быстро развивался со времен колледжа. Он окончил Йельскую школу права и имеет степень магистра физики в Стэнфорде. Этот человек говорит на трех языках. Он работал по различным правительственным контрактам, пока не решил вернуться в свой загородный дом в Берлингтоне, штат Вермонт, и баллотироваться в Ассамблею штата. Два года спустя, прощай, Берлингтон, здравствуй, Вашингтон. Мистер Лодж пришел на Капитолийский холм молодым, энергичным конгрессменом первого срока. Он отличился в международной политике и в настоящее время является председателем подкомитета Палаты представителей по терроризму и национальной безопасности. Он настолько близок к ученому-ракетостроителю, насколько это возможно в Вашингтоне. Он возглавляет Комитет Палаты представителей по энергетике и понимает сложность вопросов. Но собирается ли он в Белый дом?” - спросил ведущий в своей полнометражной видеозаписи. “Жители Нью-Йорка примут решение во вторник”.
И вместе с этим оформлением появился обязательный звуковой фрагмент. Не могло быть лучше, если бы Тедди Лодж выбрал его сам. Это было декларативно и убедительно. Продюсер видеопакета, должно быть, был в его лагере.
“Завтра мир будет другим. Еще опаснее. Еще более отвратительный. Разным временам нужны разные лидеры. Не заблуждайтесь, безопасных гаваней или земель обетованных больше нет. Если только ... если только мы не сделаем лучший выбор сегодня, чем вчера. Лучшие друзья завтра, чем сегодня ”.
Во время просмотра Лодж вспомнил, что решающий момент еще впереди. Подобные вещи просто не были вырезаны. Он был прав.
“Так что поехали со мной и открой новую Америку. Пойдем со мной и откроем для себя новый мир”.
Последовали бурные аплодисменты; аплодисменты зрителей на митинге в Мэдисон-сквер-Гарден.
Общее экранное время - восемнадцать секунд. Невероятно в Маклафлине. Но редактировать Лодж было нелегко. Он научился преодолевать звуковой барьер, постоянно модулируя свой голос для усиления воздействия, выдавая фразы в связанных куплетах и тройках и ударяя по ним с почти религиозным рвением.
Как и все остальное в его жизни, он усердно работал над эффективным общением. Он подчеркивал каждое слово с умеренно выраженным новоанглийским акцентом. Независимо от того, соглашались они с его политикой или нет, обозреватели называли его лучшим оратором за многие годы. Растущее число из них вызывало почти такое же почтение, как у Кеннеди. И через объектив камеры бэби-бумеры увидели старого друга, в то время как молодые избиратели обрели новый голос.
Видеорепортаж закончился, и ведущий вернул дискуссию на свою панель. “Питер Вайзел, глава вашингтонского бюро Chicago Tribune, Что ты на это скажешь? Может ли Теддипоселить Ламдена?”
“Маловероятно”. Вайзел, молодой чернокожий репортер, был откровенным либералом в группе и реалистом. “Но он поможет с билетом. Он сильный номер два. Младшая пара с губернатором Ламденом может сработать. Обратная сторона Кеннеди-Джонсона. Пусть демократы сделают его вице-президентом. Кроме того, его привлекательная внешность не исчезнет через четыре или восемь лет. Он все равно понравится телевидению ”.
Теодор Уилсон Лодж, 46-летний и поразительно красивый, определенно мог попасть в объектив камеры. Он оказал такое же влияние на женщин, и у них было гораздо больше голосов в Америке, чем у мужчин. Факт не ускользнул от внимания единственной женщины-участника шоу за неделю. “Дебра Реддинг из The Boston Globe, Лодж - ваш человек?”
Не теряя ни секунды, она добровольно заявила: “Есть только две проблемы, которые я вижу. Во-первых, я женат. Другой – такой же, как он ”.
Какой замечательный способ начать утро, сказал себе конгрессмен.
Хадсон, Нью-Йорк
Номер 301 находился на третьем этаже отеля "Сент-Чарльз" по адресу Парк-Плейс, 16. Из окон открывался вид на парк на 7-й улице с четким угловым обзором подиума, построенного на пересечении Уоррен-стрит и Парк-Плейс. Отель, построенный в конце 1800-х годов, был недавно отремонтирован. Очарование St. Charles заключалось в кирпичной кладке, деревянной отделке ручной работы и классических обоях с рисунком. Аура отеля запечатлелась на открытках, если не в умах гостей; большинство из них - жители Нью-Йорка, которые ищут антиквариат.
Один человек был там по другой причине.
Сидни Макалистер провел последние три недели в "Сент-Чарльз". Он приехал в город, чтобы продавать полисы страхования жизни, и на данный момент он встретился примерно с тридцатью пятью людьми. Однако Макалистер был осторожен и не заключал никаких сделок. Если бы он это сделал, он не смог бы добиться успеха. Это не было его настоящей работой. То, что он должен был выполнить сегодня, было. Когда это было закончено, Сидни Макалистера больше не было бы. Такого никогда не было.
Седеющий продавец средних лет сидел у окна, размышляя. Стук в дверь внезапно прервал ход его мыслей. “Извините меня. Обслуживание в номерах”, - позвала молодая женщина. Макалистер посмотрел на часы. Точно по графику.
Он медленно повернулся к двери. Она постучала снова, с чуть большей настойчивостью. “Ваш завтрак, мистер Макалистер”.
“Иду, иду”, - сказал он, медленно направляясь к двери. Открывая его, он едва оставил достаточно места, чтобы Кэролин Хилл могла пройти, не задев его. Она бы запомнила это и рассказала полиции. Он всегда заставлял ее чувствовать себя неловко, точно так же, как и со своими потенциальными клиентами, именно поэтому никто не хотел подписывать с ним контракт. Давным-давно он понял, что если люди сосредоточены на восприятии, они будут игнорировать того, кто там на самом деле.
“Просто положи это на комод, дорогая”, - сказал он, сделав слишком сильное ударение на слове “дорогая”, на ее вкус. Кэролин он действительно не нравился. “На кровати для тебя двадцатка. Возьми это. Я выписываюсь позже сегодня. И не заморачивайся с простынями сейчас ”.
Наконец-то хорошие новости, она позволила себе.
Макалистер не был вежлив. И он определенно не закончил с комнатой. Ему нужно было кое-что убрать самому. Он драил каждую поверхность, к которой прикасался или даже мог бы соприкоснуться; от ящиков до унитаза. Ни один след ДНК не мог привести к нему. Семидесятидевятипроцентный этанол в сочетании с 0,1-процентным 2-фенилфенолом уничтожил все личные подписи, принадлежащие Макалистеру. Так просто. Готовый дезинфицирующий спрей Lysol Fresh. Для верности он брал с собой свои простыни. Возможно, во время сна у него текла эякулят, или волосы или кожа могли отслаиваться. Все они были ниточками к нему, и он был настолько осторожен.
Макалистер оставил деньги для нее, как он всегда делал, не передавая их лично. Никаких отпечатков пальцев. Он всегда носил перчатки, что делало его еще более отталкивающим. И он никогда ни на что не подписывался.
Какой эксцентричный, предположила она. На это ушел почти месяц. Скатертью дорога.Тем не менее, Кэролин Хилл удалось произнести искренне: “Спасибо, мистер Макалистер, мы увидимся с вами снова?”
“О, я надеюсь, что нет”, - коротко ответил он, давая понять, что время, которое они провели вместе, закончилось.
Когда она уходила, он взял принесенный ею черничный маффин, проигнорировав кофе и апельсиновый сок. Как только дверь закрылась, он вернулся к окну, зная, что ни Кэролин Хилл из Гудзона, штат Нью-Йорк, ни кто-либо еще в мире никогда больше не увидит Сидни Макалистера.
За пределами отеля усилилась активность. Пятеро учеников Хадсонской средней школы вывешивали самодельный баннер с надписью “Добро пожаловать, Тедди” перед эстрадой. Макалистер мог видеть из своего углового окна, что несколько пожилых людей уже заняли место для своих садовых стульев поближе к фасаду. Если бы сообщения в The Register Star, городской ежедневной газете, были точными, к часу дня в парке собралось бы до 1200 человек. Это было хорошо. Больше свидетелей описывать разные версии одного и того же Макалистер позволил себе. Как Рашомон.
Он осмотрел весь парк из своего окна. Он знал размеры наизусть, точно так же, как и многое другое, что он запомнил.
Колумбия-стрит и Уоррен были границей между севером и югом. Восточными и западными районами были Парк-плейс и 7-я улица. Это было компактное помещение; в целом оно было не более одного квартала на полквартала, едва ли больше футбольного поля. Стадион "Сент-Чарльз" находился всего в тридцати ярдах от того места, где местному комитету Демократической партии было предложено установить трибуну. Макалистер мог бы ударить по нему камнем.
В центре парка, среди старых кленов и дубов, был скромный фонтан, который был восстановлен местным отделением кивани. Он был посвящен первому мэру Хадсона, Сету Дженкинсу, и совсем недавно был окружен небольшим ограждением для защиты от детей. Недалеко от фонтана, в углу парка, стоял памятник, окруженный воротами. На нем была надпись: “Воздвигнута жителями Гудзона в знак благодарности за службу ее сыновей и дочерей в Вооруженных силах Соединенных Штатов.” Две дани уважения от сообщества, которое искало свое место в истории.
Обычно в парке на 7-й улице гости отеля St. Charles могли удобно расположиться на одной из скамеек и насладиться тихой жизнью Гудзона. Макалистер улыбнулся. Сегодня в 14: 04 он определенно изменил бы это.
Он посмотрел вниз. По соседству с отелем пожарные-добровольцы из J.W. Edmonds Hose Co. полировали свой грузовик перед дневным парадом. Они гордились своей работой, так же как и он. Они были в полной форме, почти не вспотев. Летняя влажность еще не окутала воздух. Над головой плыли высокие перистые облака, создавая приятный, ленивый бриз, который дул через горы Катскилл в долину Гудзона и далее к Беркширз. Макалистер отметил ветер и его направление. Слишком легкий, чтобы вызывать беспокойство.
Старый путь грузового поезда пересекал парк, и он увидел двух маленьких мальчиков, балансирующих на рельсах. Он вспомнил, что делал то же самое в детстве. Хадсон начинал ему нравиться. Это напомнило Макалистеру о доме. Это было похоже на одну из тех идиллических картин-календарей; сцена, застывшая в лучшем, более простом времени.
Город был назван в честь исследователя Генри Гудзона, который в сентябре 1609 года поднялся по тому, что он назвал “Горной рекой”, в своей третьей попытке обнаружить Северо-Западный проход. Хотя Генри Хадсону не удалось найти легендарный маршрут, соединяющий Атлантический и Тихий океаны, он в конечном итоге основал колонии вдоль реки для своих голландских работодателей, включая город, который теперь носит его имя. Хадсон был официально основан сразу после войны за независимость.
В 1800-х годах Гудзон служил процветающим китобойным портом, несмотря на то, что он находился в 120 милях вверх по реке от Нью-Йорка. Многие китобои считали, что по производству китового жира и побочных продуктов он уступает только Нью-Бедфорду, штат Массачусетс. Но с годами, когда китобойный промысел сократился, Хадсон обратился к текстильному производству и производству цемента.
На пике своего расцвета в городе проживало более 11 000 жителей. В год выборов избирателей было значительно меньше.
Макалистер позволил себе подумать о том, каково было бы жить здесь, найти желанный дом в колониальном стиле в округе Колумбия и слиться с окружающей обстановкой. Но он был слишком мал для его безопасности, и для того, чтобы слиться с толпой, требовалось больше прикрытия и меньше соседей. Мысль полностью испарилась, когда зазвонил его телефон. Он посмотрел на часы, не двигаясь, чтобы ответить на телефонный звонок. Он прозвенел три раза и прекратился. Через тридцать секунд телефон зазвонил еще дважды. Через две минуты раздался четвертый звонок. Все это с телефона с предоплатой по мере поступления и телефонной карточки, которую невозможно отследить лично и которая была куплена за наличные в Cincinnati 7-11.
Сигнал. Пора идти на работу.
Он пошел в ванную, положил полотенце на раковину и принялся вытряхивать содержимое своего туалетного столика: две бутылки с жидкостью светлого цвета, резиновые перчатки и другие принадлежности.
В последний раз Хадсон принимал кортеж такого крупного политического кандидата в 1965 году, когда Бобби Кеннеди баллотировался в Сенат США. Оркестр средней школы в синей с золотом форме промаршировал к Сузе. Это был весенний день, очень похожий на сегодняшний. И Бобби было суждено занять кресло Кена Китинга в качестве шага к Белому дому.
Тедди Лодж должен был прибыть на кортеже из Олбани в 12:45. Он должен был встретиться на углу Фронт-стрит и Юнион-стрит со своим полицейским эскортом, точно так же, как Бобби делал много лет назад. Отряд местных бойскаутов, три школьных оркестра, пять пожарных машин и ветераны Второй мировой войны, Кореи, Вьетнама, войны в Персидском заливе, Афганистана и освобождения Ирака сопровождали его в верхней части города.
Лоджу нужен был хороший показ. Город, округ и весь штат были чрезвычайно важны для него.
Основной процесс недавно изменился. Государственные чиновники по всей стране отказались от праймериз в Супервторник, которые слишком часто приводили к тому, что непроверенный лидер становился общенациональной знаменитостью. Новый подход позволил сгруппировать делегатов съезда путем проведения региональных выборов, при этом Восток, Юг, Средний Запад и Зад чередовались по порядку каждые четыре года.
Айова и Нью-Гэмпшир сохранили свои стартовые позиции в президентском календаре. Новый план способствовал более справедливому методу, в соответствии с которым “политический накал” должен был бы нарастать с течением времени, а не в произвольный вторник в середине марта.
Опытные кандидаты увидели в этом улучшение. Те спринтеры, которым не хватало выносливости, которые раньше выигрывали от быстрого старта, больше не выигрывали.
В этом году Восток голосовал последним. Не все штаты в регионе провели свои праймериз в один и тот же вторник. Тем не менее, учитывая тот факт, что в любой географической области все еще существовало много государств, объединение все еще имело место. И так это было в июне. Нью-Йорк, Коннектикут, Делавэр, Мэн, Нью-Гэмпшир, Массачусетс, Нью-Джерси, Пенсильвания, Род-Айленд, Вермонт, Западная Вирджиния и округ Колумбия будут голосовать в разное время в течение месяца.
Нью-Йорк и Род-Айленд были последними в календаре. В Род-Айленде было 32 делегата съезда Демократической партии, в то время как Нью-Йорк оставался решающим для шансов любого кандидата на победу в номинации. Первичные выборы от демократической партии набрали 294 голоса.
По общему мнению, единственным, кто стоял между конгрессменом и выдвижением его партии, был уважаемый и опытный губернатор Монтаны, который сохранил самое незначительное преимущество. Теперь на счету каждое рукопожатие, и два кандидата должны были встретиться лицом к лицу в дебатах завтра вечером. В конечном счете Лодж верил, что получит голоса республиканцев на национальных выборах. Но сначала о главном. У него был напряженный день.
В Promenade Hill, парке, возвышающемся на 500 футов над рекой Гудзон, участники группы начали настраиваться. Тубисты Хадсон Хай заглушили звуки кларнетов, а барабанщики-подростки разучивали марш, их малые барабаны подпрыгивали у них на бедрах. Многие из их родителей видели RFK много лет назад. Это был их шанс воссоединиться со своим собственным детством.
В миле вверх по улице Роджер К. Уотерман вышел из отеля "Сент-Чарльз". Он зашел в Sutty's, магазин винтажных конфет, арахиса и содовой, и заказал вишневую колу. Уотерман зарегистрировался в отеле поздно вечером двумя днями ранее. С февраля он посещал Хадсон раз в месяц, покупая антиквариат для своего магазина в Сохо и просматривая галереи, такие как TSL, Ltd., размещавшаяся в старой пекарне на Коламбия-стрит.
Уотерману были присущи уверенные манеры человека из высшего общества. На вид ему было около 40, и он говорил только точными, вежливыми словами. Твидовый пиджак сидел на нем так, словно он был рожден носить его, а очки в тонкой проволочной оправе довершали его образ. Уотерман был ходячей рекламой Sotheby's, и его любили во всех антикварных магазинах на Уоррен-стрит, где он предлагал очень приемлемые цены.
Когда Уотерман сидел и потягивал содовую, он небрежно посмотрел в ближний угол. Рабочие устанавливали шесть кресел на мостике и тестировали микрофон.
Честь представить конгрессмена достанется мэру Томми Кентону. Уотерман понял, что он был популярным мэром, непринужденным и дружелюбным; вторым в своей семье, кто занимал эту должность. Он работал полный рабочий день адвокатом по недвижимости. И поскольку недвижимость в округе Колумбия процветала по мере того, как все больше жителей Нью-Йорка приобретали недвижимость, большинство покупателей слышали, что мэр Гудзона был тем человеком, который представлял их сделки. Кентон становился настолько успешным, что даже подумывал о том, чтобы самому баллотироваться в Конгресс.
Уотерман представил, какое волнение будут испытывать жители Гудзона. Так много истории приходит в их тихий город. Он улыбнулся. Допив последний глоток, он встал и полез в карман. Он решил оставить чаевые за вдвое большее количество содовой. “Большое спасибо”, - сказал он старому владельцу. “У вас лучшая вишневая кола отсюда до Буффало. И я перепробовал их все ”.
“Спасибо”, - вот и все, что он получил в ответ. Владелец был немногословен.
“Возможно, увидимся через несколько недель. Уезжаю утром ”.
“Будешь смотреть сегодня?” Это было самое длинное предложение, которое Уотерман когда-либо слышал от этого человека.
“Может быть, немного”, - ответил Уотерман. С этими словами он помахал рукой, вышел и вернулся в комнату № 315 в отеле "Сент-Чарльз", где упаковал антикварные рамы для картин, украшения в стиле ар-деко и хрустальные вазы для фруктов, которые он купил и которые абсолютно ничего для него не значили.
Вашингтон, Округ Колумбия.
Президент презирал опросы. Они лишь напомнили ему о последних выборах и неправильном способе принятия политиками решений. Будучи военным флота и сенатором, он видел слишком много президентов и их советников, которые тыкали пальцами в воздух, чтобы определить, в какую сторону подул ветер. Теперь он начал слышать то же самое о своей позиции по Пакистану и Индии. “Мы не можем этого сделать, мы потеряем голоса”. “Что это будет означать в ноябре?”
“К черту переизбрание. Я, наверное, становлюсь слишком старым для этих безбожных часов в любом случае!” - сказал он своему начальнику штаба.
Но, конечно, он хотел победить снова, и ему пришлось посмотреть на опросы.
Прямо сейчас на выборах осталось пять демократов. Учитывались только два. Лодж и его старый приятель по флоту, губернатор Ламден. Лодж день ото дня приближался к губернатору, но у него не хватало времени двигаться вперед. Это было хорошо. Правда заключалась в том, что в очном соревновании красоты с президентом Лодж мог победить его там, где Ламден этого не сделал бы. Он был моложе, привлекательнее и жестче. Вот почему президент рассчитывал, что Генри Ламден возьмет Нью-Йорк и выдвинет свою кандидатуру. Вот почему он ненавидел опросы. Особенно когда они были правы.
Что должен был показать президент Морган Тейлор за свой первый срок? Еще больше тупиков на холме. Больше террористических угроз. Новые нападения на границах Америки. Бряцание оружием между Индией и Пакистаном, которое с каждым днем угрожало обострением. Еще больше тупиков на Ближнем Востоке. Медленный экономический рост. Как он ни старался, ему почти нечем было похвастаться.
На данный момент большинство опросов показали, что он опережает губернатора Ламдена на добрых двенадцать очков, а Лоджа - на 24. Но он был в политике достаточно долго, чтобы знать, что эти цифры изменятся.
В глубине души он был обеспокоен. Лодж был динамичной фигурой и мастерски вел дебаты. Некоторые видели в нем силу природы, постоянно набирающую силу в условиях политического шторма. Для Моргана Тейлора он был больше похож на сам шторм; ураган пятой категории, нарастающий в теплых водах, готовый посеять политический хаос при выходе на берег.
Не то чтобы президент тоже не был способен вызвать бурю. Он окончил Аннаполис в числе десяти процентов лучших в своем классе, служил пилотом F / A-18C, приписанным к боевой группе авианосца USS "Карл Винсон", и совершил с ней боевое дежурство в Персидском заливе. Он использовал свой военный послужной список в качестве преимущества на последних выборах, хотя он не мог официально много говорить о своих миссиях. Он не был уверен, что его время, проведенное в одноместном Hornet, сохранится в ноябре этого года.
После увольнения со службы коммандер Морган Тейлор, USN (в отставке) подписал контракт с Boeing, материнской компанией McDonnell Douglas, которая производила его высокоэффективный реактивный самолет. Другие высокотехнологичные фирмы преследовали украшенную листовку, но Тейлор чувствовал преданность своему родному городу Сиэтлу и компании, в которой работало много друзей. Его опыт помог ему продвинуться, но бизнес не был его призванием. Правительство было. Он использовал свои связи, чтобы добиться назначения в Государственный департамент на должность военного стратега. Это была еще одна часть его жизни, которую он не мог обсуждать во время предвыборной кампании. Затем друг ВМС, ставший боевым советником для MSNBC, посоветовал ему баллотироваться в Сенат от штата Вашингтон. Это был хороший год для этого. Поддержка была оказана легко, благодаря подрядчикам военно-морского флота и коллегам из аэрокосмической отрасли. Двенадцать лет спустя сенатор и Люси Тейлор, бывшая глава Объединенного фонда, переехали в Белый дом.
Морган Тейлор, ростом чуть меньше шести футов, обычно появлялся на публике в черном костюме Brooks Brothers в тонкую полоску. Но на самом деле он предпочитал свободные синие водолазки, кожаную летную куртку темно-синего цвета и брюки цвета хаки. Он придерживался строгого режима тренировок ВМС, что радовало врачей из Белого дома. В результате его вес не опускался ниже 195 фунтов в течение двадцати лет. Он по-прежнему предпочитал волосы стандартной длины, из-за которых большая часть седины не была слишком заметной.
Хотя он был исполнительным директором, его сердце оставалось в воздухе. Друзья сказали, что Тейлору не потребуется много усилий, даже в возрасте 53 лет, чтобы снова забраться в кабину своего истребителя. Он всегда поддерживал эту возможность, оставаясь в курсе событий Flight SIMs дважды в год в Andrews. Чаще всего он играл в специальной версии игры, которую министерство военно-морского флота загрузило на его компьютер, которую вы не найдете ни в одном магазине.
Морган Тейлор решил, что если с его повседневной работой что-то не получится, он всегда сможет вернуться в резерв. И он не шутил.
Размышляя обо всем этом, президент волновался больше, чем показывал. Он не испытывал такой тревоги с тех пор, как его сбили в Ираке во время секретной боевой миссии, которая провалилась во время "Бури в пустыне" много лет назад. Волосы у него на затылке встали дыбом, когда он обдумал открывающиеся возможности. Возможно, это была проклятая группа Маклафлина, которая вывела его из себя сегодня, или утренний брифинг по вопросам безопасности, подготовленный ЦРУ. В любом случае, он был в отвратительном настроении.
“Ладно, наихудший вариант, Бернси. Лодж в смятении захватывает Нью-Йорк. Как нам преследовать его?” - спросил президент у своего главы администрации Джона Бернштейна, которого он всегда называл “Бернси”.
Бернштейн был с Тейлором с тех пор, как тот работал в Сенате. Он был на десять лет старше Моргана Тейлора. Президент постоянно говорил ему, что ему нужно сбросить несколько фунтов. “Некоторые” означало 35. Но Бернси был не из тех, кто ходит в спортзал. Вместо этого он прятал свое телосложение под свитерами с капюшоном и брюками свободного покроя. Но его внешность также была частью его обмана. Он был проницательным, знающим и смелым. Он управлял Белым домом и имел прямую связь с лидерами корпораций по всей Америке. Важные из них. Это сделало его влиятельным собирателем средств и хорошим знатоком пульса. В Вашингтоне шутили, что Джон Бернштейн никогда не спал. Как раз тогда, когда люди думали, что они отвечают на телефонные звонки слишком поздно ночью, чтобы дозвониться Бернси, он брал трубку.
Джон Бернштейн был человеком, на которого Морган Тейлор полагался больше всего, хотя они редко о чем-то договаривались. Это было частью притяжения. Он охотно поговорил бы с президентом о политике и философии. Их разногласия заставляли Тейлора дважды подумать над каждым важным правительственным решением и трижды - над политическими.
“Этого не произойдет. Может быть, Ламден и вице-президент, но я думаю, что он не нравится даже Генри ”.
“Какова его позиция по Индии и Пакистану?”
“Руки прочь. По крайней мере, на данный момент ”. - пожаловался Бернси. “Он не вникал в это. Лично я думаю, что он просто не готов управлять страной ”.
“Ты хочешь сказать, что мы сразимся с ним на опыте?” президент спросил.
“Неопытность. Черт возьми, он из Вермонта. Три голоса выборщиков. Не такой уж большой трамплин для Белого дома. Просто спросите Говарда Дина ”.
“Поправка. Его перевели из Массачусетса. И у них их 12. ” Президент знал политическую историю, как кабину самолета F / A-18. “И у Массачусетса есть некоторые права похвастаться Джоном Адамсом, Джоном Куинси Адамсом и, на случай, если вы забыли, человеком по имени Кеннеди”. Он был готов продолжить: “И ...”
“Хорошо. Хорошо. Тогда, если он получит номинацию, мы столкнемся с его неопытностью лицом к лицу. И его возраст. И отталкиваемся от него ”.
“Это не остановило Джорджа У., Клинтона или Картера”, - ответил Тейлор.
“Но у него не так много преимуществ во внешней политике”.
И снова президент сказал: “Это не остановило Джорджа У., Клинтона или Картера. И это не прокатит, потому что он все больше высказывается о Ближнем Востоке и тактике Израиля ”.
“Довольно радикально для демократа”, - заметил Бернштейн. Президент скрестил руки на груди и обдумал аргумент. Он признал, что это была личная проблема для Бернштейна. “Вы правы насчет этого. Вот почему я думаю, что он не возьмет Нью-Йорк. Слишком много избирателей-евреев, и его риторика не типична для ”Рах рах Исраэль" ".
“С другой стороны, он свободно говорит на чертовом арабском, и это дает ему преимущество перед мусульманскими лидерами”, - заявил президент. “Черт возьми, он получает больше гребаного эфирного времени, чем метеоролог во время снежной бури. Но я не знаю о Нью-Йорке. Он все еще мог это ухватить. Если он это сделает, мы разыграем его мягкую поддержку Израиля. Америка не готова игнорировать Израиль ”.
Бернси кивнул в знак согласия. Возможно, именно этого и следовало придерживаться. Он надеялся, что избиратели Нью-Йорка сделают это спорным вопросом.
11:50 утра.
Сегодня это был бы Galil SAR, штурмовая винтовка израильского производства. SAR означает короткую штурмовую винтовку. Макалистер даже не заметил иронии в своем выборе. Израильтянин. Разработана после войны 1967 года, когда израильская армия решила, что им нужна более легкая боевая винтовка. Он выбрал это оружие, потому что оно было компактным, самой короткой штурмовой винтовкой в мире - всего 33,07 дюйма в длину. В разобранном виде его "Галил" весом 8 фунтов и 27 унций можно было спрятать в чемоданах, выдавая за обычные дорожные принадлежности, хотя он никогда не был бы настолько глуп, чтобы взять его с собой в самолет. У него был складной снайперский приклад со встроенной затыльником и съемным магазином на 30 патронов. Однако он планировал стрелять только одной пулей НАТО калибра 5,56 мм с глушителем.
Он прикрепил крепление Israel Military Industries с направляющей M15 и оптическим прицелом Colt 6x. Направляющая M15 расположила оптику ниже, облегчая прицел. Он предпочел свою конфигурацию более громоздкому и тяжелому прицелу Elcan. Несмотря на то, что винтовка была оснащена, Макалистер отслеживал цели на расстоянии от 300 до 500 ярдов со смертельной точностью. Сегодня днем намеченная им жертва будет всего в 215 футах перед ним. Единственная пуля Макалистера, вылетевшая со скоростью 2953 фута в секунду, нашла бы плоть и кость прежде, чем он расслабил палец.
Когда он закончил свою работу, он бы не сбежал. Он бы просто исчез.
OceanofPDF.com
Глава 2
Секретная служба имела ироничное происхождение. Он был основан 14 апреля 1865 года президентом Авраамом Линкольном, хотя это не принесло ему никакой пользы. Его первоначальной задачей было предотвращение контрафакции в Соединенных Штатах, а не защита главы исполнительной власти. Итак, когда Джон Уилкс Бут нажал на спусковой крючок в тот самый день, когда была создана Секретная служба Соединенных Штатов, рядом не было федерального офицера, чтобы защитить его.
Потребовалось убийство еще двух президентов, Джеймса А. Гарфилда в 1881 году и Уильяма Маккинли в 1901 году, чтобы Конгресс, наконец, добавил президентскую охрану к обязанностям секретной службы.
Сегодня Секретная служба, уполномоченная в соответствии с разделом 3056 раздела 18 Кодекса Соединенных Штатов, охраняет особняк исполнительной власти и прилегающую территорию, Главное здание казначейства и пристройку, а также другие президентские офисы. Они следят за президентом и вице-президентом, членами их ближайших семей, временными официальными резиденциями вице-президента и иностранными дипломатическими миссиями в Вашингтоне, округ Колумбия, и по всему миру. И после убийства сенатора Роберта Кеннеди Секретной службе было поручено защищать всех официальных, заслуживающих доверия, жизнеспособных основных кандидатов в президенты и их жен в течение 120 дней после всеобщих президентских выборов.
До выборов оставалось 133 дня.
Олбани, Нью-Йорк
Тедди Лоджу все это понравилось. Внимание и власть. Он редко высыпался, но готовился к кампании, как солдат, готовящийся к битве.
Его программа начиналась каждое утро в пять с 200 отжиманий, 200 скручиваний и двухмильной пробежки практически в любую погоду. У него не было ни грамма лишнего жира. Это было частью его ритуала с тех пор, как подростком он оправился от почти смертельной аварии с фургоном.
После своего протеинового завтрака Лодж-спортсмен превратился в конгрессмена Лоджа, отвечая на электронные письма избирателей и просматривая исследования по законопроекту, касающемуся стандартов автомобильных выбросов. К 10 часам утра он закрыл свой ноутбук Dell, сделал последний глоток травяного чая, посмотрел на небо на востоке и горы Беркшир вдалеке и ожидал стука в дверь за мгновение до того, как это произошло.
“Конгрессмен, губернатор готов к встрече в вестибюле”. Это был менеджер его предвыборной кампании Джефф Ньюман. Говорили, что Ньюман, холодный и расчетливый, знал Тедди Лоджа лучше, чем кто-либо другой.
Посторонние никогда не могли проникнуть во внутренний круг, который окружал Лоджа и Ньюмана. Ньюман наложил отпечаток на психику Лоджа. И Лодж знал, что лояльность Ньюмана была неоспорима. Так было годами.
Джефф Ньюман перевелся в Гарвардскую академию Эссекса в том же году, что и Лодж. Он был дородным подростком, который участвовал в, казалось бы, нескончаемой битве за снижение своего веса. Что давалось ему легко, так это организация сложных мыслей, далеко выходящих за рамки его лет. Они называли его “мозг”. В то время как одноклассники в элитной школе-интернате на Северном побережье с трудом выдерживали суровую учебную нагрузку, он с легкостью выполнял задания. Хотя он был чрезвычайно умен, он не был популярен. С тех пор это не изменилось; как и его проблемы с весом. Но Лодж признал его сильные стороны и положился на него, особенно после несчастного случая.
Согласно интервью, было сказано, что единственная причина, по которой Ньюман был жив сегодня, заключалась в том, что он не катался на лыжах. Несколько ближайших друзей Тедди погибли в автомобильной аварии по пути на гору Вашингтон на выходные в 1975 году. Ньюмана не пригласили. И Тедди чудом выжил.
Но, согласно опубликованным биографиям, Ньюман навестил Лоджа в больнице, единственный настоящий друг, оставшийся для этого. Несколько лет спустя они воссоединились в Йельском университете. За годы учебы в колледже у них сложилась необычайно сильная связь. Между ними потребовалось несколько слов. Они говорили на почти невербальной стенографии, которая хорошо служила им на протяжении многих лет. Лодж сделал Ньюмана своим главным политическим стратегом, своим главным советником, а теперь и руководителем президентской кампании.
Ньюман был во многом похож на главного советника Моргана Тейлора. Оптимистичный. Контроль. Решительный. Полон споров. Но, в отличие от Джона Бернштейна, инсайдеры жаловались, что Джефф Ньюман руководил не только кампанией конгрессмена. Он контролировал большую часть своей жизни.
“И что? Мы можем рассчитывать на Пертнера?” - Спросил Лодж.
“Наконец-то”, - ответил Ньюман. “Он сделает объявление на фотосессии. Но это будет стоить должности в кабинете министров ”.