Дивер Джеффри : другие произведения.

Каменная обезьяна

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  
  
  Джеффри Дивер
  Каменная обезьяна
  Примечание автора
  
  Я привожу здесь некоторые сведения, которые, возможно, окажутся полезными тем читателям, кто не знаком с особенностями жизни китайцев, описанными в этой книге.
  
  ГЕОГРАФИЯ. Основная часть нелегальных иммигрантов, прибывающих в Соединенные Штаты из Китая, — выходцы с юго-восточного побережья страны, преимущественно из двух провинций: Гуандун на крайнем юге, где находится Гонконг, и Фуцзянь на севере, с главным городом Фучжоу, крупным морским портом и, вероятно, отправным пунктом большинства нелегальных иммигрантов, отплывающих в чужие края.
  
  ЯЗЫК. Письменный китайский язык один и тот же по всей стране, но устные диалекты в различных провинциях значительно отличаются друг от друга. Основными диалектами являются: кантонский на юге, минь в провинциях Фуцзянь и на Тайване и пекинский, или мандаринский, в Пекине и на севере. Те немногие китайские слова, которые я использовал в этой книге, относятся к пекинскому диалекту, являющемуся официальным государственным языком Китая.
  
  ИМЕНА. По традиции китайские имена даются в обратном порядке по сравнению с тем, что принят в Соединенных Штатах и Европе. Так, например, в сочетании «Ли Канмей», Ли является фамилией, а Канмей — именем. В крупных китайских городах и районах, имеющих прочные связи с Соединенными Штатами и странами западной культуры, также получили распространение европейские имена, используемые в дополнение к китайским или вместо них. В таких случаях англизированное имя предшествует фамилии, как, например, в сочетании «Джерри Чанг».
  
  Посвящается тем, кого мы потеряли 11 сентября 2001 года, — чьим единственным грехом было стремление к терпимости и свободе, и кто навсегда останется в наших сердцах.
  Часть I
  «Змеиная голова»
  
   Слово «вей-чи» состоит из двух китайских слов — «вей», что значит «окружать», и «чи», что значит «мир». Поскольку эта игра отражает борьбу за жизнь, ее название можно перевести как «игра в войну».
  
   Даниэлла Пекорини и Тон Шу
  
   «Игра вей-чи»
  
  Глава 1
  
  Четверг,
  
  от Часа Тигра, 4:30 утра,
  
  до Часа Дракона, 8:00 утра
  
  Это были те, кто исчез, это были те, кому не повезло.
  
  Для контрабандистов — «змеиных голов», которые развозили по всему миру людей, словно тюки с ненужным отрепьем, они были «цзу-цзя» — «поросятами».
  
  Для сотрудников американской иммиграционной службы, которые перехватывали корабли, ввозившие их в страну, арестовывали и депортировали пассажиров, те были «лицами без документов».
  
  Они были полны надежд. Они отказались от дома, от семьи, от тысячелетней истории, шагнув навстречу долгим годам тяжелого труда и неопределенности.
  
  У них были самые призрачные шансы укорениться там, где их семьи смогут жить и процветать, где, по рассказам немногих счастливчиков, свобода, деньги и удовлетворение жизнью такое же обыденное дело, как солнечный свет и дождь.
  
  Они составляли его хрупкий груз.
  
  И вот сейчас, твердо держась на ногах, несмотря на разбушевавшиеся пятиметровые волны, капитан Сен Ци-цзюн спускался с мостика в полутемный трюм, чтобы сообщить им страшное известие: скорее всего, долгие недели трудного пути оказались напрасными.
  
  Августовский рассвет только нарождался. Коренастый капитан, бритый наголо и с ухоженными густыми усами, прошел мимо пустых контейнеров, закрепленных для маскировки на палубе семидесятидвухметрового «Дракона Фучжоу», и открыл тяжелую стальную дверь, ведущую в трюм. Он обвел взглядом двадцать два человека, испуганно съежившихся под мрачными металлическими сводами. В лужицах ржавой воды между дешевыми раскладушками плавал мусор и детские пластмассовые кубики.
  
  Несмотря на качку капитан Сен, моряк-ветеран, проплававший больше тридцати лет, спустился по крутому металлическому трапу, не держась за поручни, и прошел в середину трюма. Проверив датчик процентного содержания углекислого газа, он пришел к выводу, что концентрация двуокиси углерода в воздухе еще не превысила допустимые нормы, хотя в трюме и стоял смрад от выхлопов дизельного двигателя и зловония от тел людей, проживших здесь в тесноте две недели.
  
  В отличие от многих других капитанов и моряков, которые плавают на «ведрах» — кораблях, перевозящих живой груз, которые в лучшем случае не обращают внимания на своих пассажиров, а то и бьют и насилуют их, Сен обращался с теми, кого перевозил, хорошо. Он считал, что делает доброе дело: переправляет этих людей от нищеты если и не к достатку, то, по крайней мере, к надежде на счастливую жизнь в Америке, по-китайски «Мейго», что означает «Прекрасная страна».
  
  Однако, в этом плавании почти все иммигранты относились к нему подозрительно. А почему бы и нет? Они полагали, он был в сговоре со «змеиной головой», зафрахтовавшим «Дракона» — Куан Аном, известным всему миру под прозвищем Гуи, «призрак». «Змеиная голова» снискал себе печальную славу своей безграничной жестокостью, и попытки капитана Сена втянуть иммигрантов в разговор наталкивались на стену отчуждения. Капитан смог завоевать расположение только одного человека. Чжан Цзиньцзы, предпочитавший западное имя Сэм Чанг, сорока пяти лет, бывший профессор университета из огромного портового города Фучжоу на юго-восточном побережье Китая, вез с собой в Америку всю свою семью: жену, двоих детей и овдовевшего отца.
  
  За долгое плавание Чанг и Сен не раз сидели в трюме и беседовали о жизни в Китае и в Соединенных Штатах, попивая крепкий мао-тай, о пополнении запасов которого неустанно заботился капитан.
  
  Сейчас капитан Сен посмотрел на Чанга, сидящего на койке в передней части трюма. Увидев встревоженный взгляд капитана, профессор нахмурился. Протянув своему подростку-сыну книгу, которую он читал семье, Чанг встал и направился навстречу капитану.
  
  Все остальные молчали.
  
  — На нашем радаре видно судно, идущее на наперехват.
  
  Лица тех, кто услышал слова капитана, вытянулись в тревоге.
  
  — Американцы? — спросил Чанг. — Береговая охрана?
  
  — Я полагаю, они, — подтвердил капитан. — Мы находимся в американских территориальных водах.
  
  Сен обвел взглядом перепуганные лица иммигрантов. Капитану уже много раз приходилось перевозить живой груз, и он знал, что между этими людьми — в большинстве своем не знавшими друг друга до посадки на корабль — успели возникнуть узы прочной дружбы. И вот сейчас они держались за руки, перешептываясь друг с другом: одни искали поддержку, другие ее предлагали. Взгляд капитана остановился на женщине, держащей на руках полуторагодовалую девочку. Спрятав лицо, покрытое шрамами — следами пребывания в лагере перевоспитания — женщина тихо заплакала.
  
  — Что нам делать? — встревоженно спросил Чанг.
  
  Капитан Сен знал, что бывший профессор считался у себя на родине диссидентом и поэтому был вынужден бежать из страны. Если иммиграционная служба США депортирует Чанга в Китай, он, скорее всего, станет политическим заключенным в одной из тюрем Западного Китая, снискавших себе дурную славу.
  
  — Сейчас мы находимся недалеко от места высадки. Мы идем на полной скорости. Возможно, нам удастся подойти к берегу достаточно близко и переправить вас на плотах.
  
  — Нет-нет, — возразил Чанг. — В такой шторм? Мы погибнем.
  
  — Я держу курс на естественную бухту. Там море будет относительно спокойным, и вы сможете пересесть на плоты. А на берегу будут ждать грузовики, которые перевезут вас в Нью-Йорк.
  
  — А как же вы? — спросил Чанг.
  
  — Я поверну назад, навстречу шторму. К тому времени, как волнение уляжется и американцы смогут подняться на борт моего корабля, вы уже будете мчаться по дорогам из золота в город алмазов… А сейчас передайте всем, чтобы собирали вещи. Но пусть люди берут только самое необходимое. Деньги, фотографии. Все остальное придется оставить здесь. Путь к берегу будет непростым. Оставайтесь в трюме до тех пор, пока я или Призрак не скажем вам подниматься наверх.
  
  Быстро взбираясь по трапу на мостик, капитан Сен обратился с короткой молитвой к Тянь Ху, богине мореплавателей. Ему пришлось увернуться от стены серой воды, перехлестнувшей через борт.
  
  На мостике капитан застал Призрака. Тот застыл перед радаром, прильнув лицом к резиновому наглазнику. Несмотря на качку Призрак стоял неподвижно, широко расставив ноги.
  
  Многие «змеиные головы» одеваются под богатых кантонских гангстеров из фильма Джона Ву, но Призрак всегда носил обычную одежду простых китайцев — свободные брюки и рубашку с коротким рукавом. Будучи невысокого роста, он, тем не менее, обладал накаченными мышцами. Его лицо было гладко выбрито, а волосы, хотя и отпущенные чуть длиннее, чем это было принято в деловых кругах, не знали ни лака, ни геля для укладки.
  
  — Нас настигнут через пятнадцать минут, — сказал «змеиная голова».
  
  Даже сейчас, перед угрозой задержания и ареста, он оставался внешне невозмутимым, словно билетный кассир провинциальной автобусной станции.
  
  — Через пятнадцать минут? — переспросил капитан. — Это невозможно. Сколько узлов они развивают?
  
  Сен подошел к столу с картой, главному атрибуту рубки всех океанских судов. На столе была развернута карта побережья, выпущенная картографической службой Министерства обороны США. Относительное положение судов приходилось определять по ней, а также по показаниям радара. Опасаясь риска обнаружения, капитан отключил систему глобального позиционирования «Дракона» и маячок глобальной морской спасательной системы.
  
  — По-моему, у нас есть еще не меньше сорока минут, — наконец сказал Сен.
  
  — Нет, я засек расстояние, пройденное американцами с того момента, как мы их впервые увидели.
  
  Капитан Сен взглянул на рулевого, ведущего «Дракон Фучжоу». Обливаясь потом, тот крепко сжимал штурвал, стараясь держать завязанный на одной из его спиц двойной узел строго вверху, что указывало на совмещение оси руля с продольной осью судна. Машины работали на полную мощность. Но если Призрак прав в оценке скорости быстроходного катера, «Дракон» не успеет достичь безопасной бухты. В лучшем случае кораблю удастся подойти на полмили к скалистому берегу — можно будет спустить на воду плоты, но это отдаст их во власть разбушевавшегося моря.
  
  — Как вооружен американский катер? — спросил Призрак.
  
  — А разве вы не знаете?
  
  — Меня еще ни разу не задерживали, — ответил Призрак. — Расскажите.
  
  Корабли, которыми командовал капитан Сен, уже дважды останавливали и досматривали суда береговой охраны Соединенных Штатов — к счастью, оба раза во время легальных плаваний, а не тогда, когда он перевозил иммигрантов. И все же воспоминания об этом были не из приятных. С десяток вооруженных матросов береговой охраны поднимались на борт корабля, а еще один, оставаясь на палубе быстроходного катера, держал под прицелом спаренного пулемета команду. Кроме того, на американском судне имелась и малокалиберная пушка.
  
  Капитан Сен объяснил Призраку, с чем им, возможно, придется столкнуться.
  
  Тот кивнул.
  
  — Надо обдумать, какие у нас есть варианты.
  
  — Какие у нас могут быть варианты? — удивился капитан. — Не собираетесь же вы сражаться с американцами? Нет, я этого не допущу.
  
  Но «змеиная голова» ничего не ответил. Он стоял перед радаром, не отрывая взгляда от экрана.
  
  Внешне Призрак казался абсолютно спокойным, но, как полагал Сен, внутри он должен был быть взбешен. Ни один из «змеиных голов», с кем приходилось сотрудничать капитану, не предпринимал столько мер предосторожности, как Призрак во время этого плавания. Две дюжины иммигрантов встретились в пустующем складе на окраине Фучжоу и прожили там два дня под присмотром напарника Призрака — «маленькой змеиной головы». Затем этот человек посадил своих подопечных в Ту-154, доставивший их чартерным рейсом на заброшенный военный аэродром под Санкт-Петербургом в России. Там их втиснули в контейнер, перевезли на 120 километров до Выборга и подняли на борт «Дракона Фучжоу», который Сен привел в российский порт ровно за день до этого. Капитан лично тщательно заполнил все документы и таможенные декларации — все как полагается, чтобы не возникло никаких подозрений. Призрак присоединился в самую последнюю минуту, и корабль вышел в море строго в назначенное время. «Дракон» прошел через Балтийское и Северное моря, миновал Ла-Манш и наконец пересек в Ирландском море точку с координатами 49® с. ш. и 7®з. д., обозначающую начало трансатлантического рейса, и направился полным ходом на юго-запад к Лонг-Айленду.
  
  За все время пути не произошло ничего такого, что могло бы возбудить подозрения у американских властей.
  
  — Как береговой охране это удалось? — недоумевал капитан.
  
  — Что? — рассеянно переспросил Призрак.
  
  — Обнаружить нас. Это же просто невозможно.
  
  Выпрямившись, Призрак шагнул из рубки в рев ветра.
  
  — Кто знает? Быть может, это колдовство, — обернувшись, бросил он.
  Глава 2
  
  — Линкольн, они у нас в руках. Лодка идет полным ходом к берегу, но вот успеет ли она дойти? Нет, никак не сможет. Подожди-ка, наверное, ее нужно называть «кораблем», а? По-моему, для лодки она великовата.
  
  — Не знаю, — рассеянно бросил Линкольн Райм Фреду Деллрею. — Мне не приходилось ходить по морю.
  
  Долговязый поджарый Фред Деллрей, агент ФБР, представлял в операции по обнаружению и задержанию Призрака федеральную сторону. Ни канареечно-желтая рубашка Деллрея, ни черный костюм под стать его темной сверкающей коже уже давно не общались с утюгом — но, впрочем, никто из присутствующих в комнате не знал в последнее время отдыха. Полдюжины человек, столпившихся вокруг Райма, в прямом смысле прожили сутки здесь, в этой импровизированной штаб-квартире — в гостиной особняка Райма на западной окраине Центрального парка, потерявшей всякое сходство с салоном в викторианском стиле, каковой она когда-то была, и превратившейся в криминалистическую лабораторию, заставленную столами, компьютерами, шкафами с химическими реактивами, электронными приборами и сотнями книг и журналов по криминалистике.
  
  Команда состояла из сотрудников федеральных служб и правоохранительных органов штата. Штат представлял лейтенант Лон Селитто, следователь отдела убийств в полиции Нью-Йорка, еще более помятый и растрепанный, чем Деллрей, и более упитанный. (Селитто недавно перебрался жить в Бруклин к своей подруге, которая, как с грустью и гордостью объявил он, готовит божественно.) Ему помогал Эдди Дэн, молодой американец китайского происхождения, следователь пятого управления полиции Нью-Йорка, занимающийся проблемами Китайского квартала. Подтянутый, атлетического сложения, одетый по последней моде, Дэн носил очки в оправе от Армани, а его черные волосы топорщились, как иглы ежа. В настоящий момент он был временно прикреплен к Селитто; напарник огромного полицейского Рональд Белл неделю назад уехал в свой родной штат Северная Каролина, чтобы встретиться со своими двумя сыновьями, и, как выяснилось, познакомился там с сотрудницей местной полиции Люси Керр. Белл предупредил, что продлевает свой отпуск еще на несколько дней.
  
  С федеральной стороны в команде был Гарольд Пибоди, пятидесяти с лишним лет, с грушевидной головой, один из ведущих сотрудников манхэттенского отделения Службы иммиграции и натурализации. Пибоди почти ничего не говорил о себе, как это часто бывает у чиновников, приближающихся к выходу на пенсию, но его обширные познания в проблемах иммиграции свидетельствовали о долгой и успешной работе на этом поприще. За время расследования Пибоди и Деллрей уже успели не раз столкнуться. После инцидента с «Золотым ветром» — судно с таким названием село на мель неподалеку от Бруклина, и десять нелегальных иммигрантов утонули, — президент Соединенных Штатов распорядился, чтобы все самые крупные дела о транспортировке живого груза были переданы из СИН в ФБР, помощь которому обеспечивало бы ЦРУ. Служба иммиграции, имевшая больше опыта борьбы со «змеиными головами» и их деятельностью, отнеслась очень плохо к необходимости работать в подчинении у другого федерального ведомства — особенно такого, которое настояло на тесном взаимодействии с управлением полиции Нью-Йорка и, что уже совсем не лезло ни в какие рамки, с независимыми консультантами вроде Линкольна Райма.
  
  Помогал Пибоди молодой агент СИН по имени Алан Коу, мужчина лет тридцати с коротко остриженными темно-рыжими волосами. Деятельный, но угрюмый и замкнутый, Коу оставался загадкой, так как ни словом не обмолвился о своей личной жизни и почти ничего не говорил о своей работе, если не считать дела Призрака. Райм отметил, что Коу предпочитает костюмы из фирменных магазинов — яркие, простроченные нитками в тон, — а у его покрытых пылью черных ботинок толстые резиновые подошвы, что так любят охранники супермаркетов: идеальная обувь для того, чтобы догонять воришек. За все время молодой агент разговорился лишь раз, когда неожиданно прочел пространную и нудную лекцию о вреде незаконной иммиграции. Тем не менее, Коу работал без устали, прилагая все силы к тому, чтобы схватить за шиворот Призрака.
  
  Кроме того, в течение последней недели в комнате то появлялись, то исчезали другие сотрудники, выполнявшие различные поручения, имевшие отношение к делу.
  
  «Будь проклят этот проходной двор!» — не раз за последний день думал (и высказывался вслух) Линкольн Райм.
  
  И вот теперь, в 4:45 штормового утра, криминалист проехал на своем инвалидном кресле «Штормовая стрела» с питанием от аккумулятора к доске, отражавшей ход расследования, на которой была прикреплена одна из немногих имеющихся фотографий Призрака — очень плохой снимок, сделанный скрытой камерой, а также фотография Сена Ци-цзюна, капитана «Дракона Фучжоу», и карта восточной оконечности острова Лонг-Айленд и омывающего его океана. В отличие от первых дней вынужденного бездействия, когда Линкольн Райм после несчастного случая при осмотре места преступления стал полным инвалидом 4-й категории и был прикован к постели, сейчас он проводил половину дня в вишнево-красной «Стреле», оснащенной новейшей системой управления MKIV. Эту систему Том, помощник Райма, нашел недавно в Службе ухода за инвалидами. Сенсор системы MKIV, на которой лежал единственный сохранивший подвижность палец Райма, предоставлял криминалисту возможность гораздо более гибко управлять креслом, чем прежняя трубка, которую приходилось держать во рту.
  
  — Как далеко они от берега? — спросил Райм, глядя на карту.
  
  Лон Селитто, говоривший по телефону, поднял взгляд.
  
  — Сейчас как раз выясняю.
  
  Райм неоднократно консультировал управление полиции Нью-Йорка, но в основном занимался чисто научным изучением улик — «домашней криминалистикой», как шутливо называли это некоторые представители правоохранительных органов. Однако сейчас его задача была необычной. Четыре дня назад к нему в особняк приехали Селитто, Деллрей, Пибоди и молчаливый Алан Коу. Райм встретил их рассеянно — в настоящий момент все его мысли были поглощены предстоящей операцией, но Деллрей сразу же полностью завладел вниманием криминалиста, сказав:
  
  — Ты наша последняя надежда, Линк. У нас серьезная проблема, и мы понятия не имеем, с какого бока к ней подступиться.
  
  — Продолжай.
  
  Интерпол — международный центр сбора информации о преступниках — распространил одно из своих печально известных «красных уведомлений» относительно Призрака. Согласно осведомителям, неуловимый «змеиная голова» вынырнул в Фучжоу, в Китае, перелетел оттуда на юг Франции, а затем отправился в какой-то российский порт, чтобы забрать партию нелегальных китайских иммигрантов, среди которых был баншу Призрака, его помощник, соглядатай, выдающий себя за одного из пассажиров. Предположительно конечной целью пути должен был стать Нью-Йорк. Но затем Призрак исчез. Тайваньская, французская и российская полиция, а также ФБР и СИН нигде не смогли его найти.
  
  Деллрей принес Райму единственную имеющуюся улику — чемоданчик с личными вещами Призрака, найденный на конспиративной квартире во Франции, в надежде, что криминалист сможет высказать хоть какие-то предположения относительно того, где нужно искать потерянный след.
  
  — Кто подал команду «свистать всех наверх»? — спросил тогда Райм, рассматривая своих гостей, представляющих три основных правоохранительных ведомства.
  
  — Мы имеем дело с социально опасным типом, мать его, — буркнул Коу.
  
  Пибоди ответил более подробно:
  
  — Вероятно, Призрак является самым опасным в мире перевозчиком живого груза. За ним официально числится одиннадцать смертей — как иммигранты, так и полицейские, и агенты спецслужб. Но мы не сомневаемся, что на самом деле он убил гораздо больше людей. Нелегалов зовут «исчезнувшими» — если они пытаются обмануть «змеиную голову», их убивают. Если жалуются, их убивают. Они просто исчезают бесследно.
  
  — И он изнасиловал по крайней мере пятнадцать женщин-иммигранток, — добавил Коу. — Точнее, нам известно о пятнадцати случаях, но я уверен, в действительности их гораздо больше.
  
  — Как я понял, большинство «змеиных голов» высокого полета вроде него сами никуда не плавают, — заметил Деллрей. — Я вижу только одну причину, по которой сейчас Призрак лично везет сюда этих ребят — он собирается расширить здесь свое дело.
  
  — Если ему удастся проникнуть в страну, — сказал Коу, — будут смерти. Будет много смертей.
  
  — Да, но почему вы обратились ко мне? — спросил Райм. — Я ничего не смыслю в незаконном ввозе-вывозе людей.
  
  — Линкольн, мы перепробовали абсолютно все, — сказал агент ФБР. — Но так никуда и не пришли. У нас нет никаких данных о его личной жизни, нет хорошей фотографии, нет пальчиков. Нет ни-че-го. Кроме вот этого.
  
  Он кивнул на чемоданчик с пожитками Призрака.
  
  Райм скептически проследил за его взглядом.
  
  — А в какое именно место в России он отправился? Вы можете назвать город? Хотя бы штат, провинцию или что там у них есть? Как мне говорили, Россия страна большая.
  
  Селитто приподнял бровь, что означало: «мы понятия не имеем».
  
  — Сделаю все что смогу. Но не ожидайте чуда.
  
  Два дня спустя Райм пригласил своих гостей снова заглянуть к нему. Том протянул Алану Коу чемоданчик.
  
  — Ну что, в нем было что-нибудь полезное? — спросил молодой агент СИН.
  
  — Нет, — весело ответил Райм.
  
  — Проклятие, — выругался Деллрей. — Значит, нам не повезло.
  
  Именно этого и ждал Линкольн Райм. Откинув голову на роскошную подушку, уложенную Томом на спинку кресла, он быстро заговорил:
  
  — Призрак и нелегальные иммигранты из Китая числом предположительно от двадцати до тридцати человек находятся на борту корабля под названием «Дракон Фучжоу», приписанного к порту Фучжоу, провинция Фуцзянь, Китай. Это судно, комбинированный контейнеровоз-сухогруз, оснащенное двумя дизелями, находится под командованием капитана Сена Ци-цзюна. Сен — это фамилия капитана; ему пятьдесят шесть лет. Экипаж «Дракона» насчитывает семь человек. Корабль покинул российский порт Выборг в 8:45 утра по местному времени две недели назад и в настоящее время находится — это уже по моим оценкам — приблизительно в трехстах милях от побережья штата Нью-Йорк. Он направляется в доки Бруклина.
  
  — Черт побери, как вам это удалось установить? — выпалил восхищенный Коу.
  
  Даже Селитто, успевший познакомиться с дедуктивными способностями Райма, закашлялся от смеха.
  
  — Очень просто. Я предположил, что Призрак будет плыть с востока на запад — в противном случае он просто отплыл бы из Китая. У меня есть друг в московском уголовном розыске — занимается осмотром мест преступления. Мы с ним обменивались письмами. Он специалист по почве — кстати, лучший в мире. Я попросил его связаться с начальниками всех морских портов западного побережья России. Мой знакомый воспользовался кое-какими связями и получил данные обо всех китайских кораблях, покинувших эти порты за последние три недели. Мы с ним долго перебирали этот список. Кстати, вам придет внушительный счет за международные телефонные переговоры. Да, и я посоветовал своему другу заставить вас оплатить услуги переводчика. Лично я бы на его месте поступил именно так. Короче, мы установили только одно судно, взявшее на борт горючего достаточно на плавание протяженностью 8000 миль, в то время как в декларации заявлено лишь о 4400 милях. Восемь тысяч миль — это как раз путь от Выборга до Нью-Йорка и обратно до английского порта Саутгепмтон, где можно будет снова пополнить запасы топлива. «Дракон» не собирается заходить в Бруклин. Он высадит Призрака и иммигрантов неподалеку от берега и поспешит назад в Европу.
  
  — А может быть, в Америке просто очень дорогое горючее, — заметил Деллрей.
  
  Райм пожал плечами — один из немногих пренебрежительных жестов, на которые было способно его искалеченное тело, — и угрюмо буркнул:
  
  — В Америке все очень дорогое. Но тут нечто большее. Согласно декларации, заявленной капитаном «Дракона», судно везет в Нью-Йорк станки для транспортного машиностроения. Но в этой же декларации указана осадка судна — если вас интересует, это глубина, на которую оно погружено в воду. Осадка указывается для того, чтобы быть уверенным, что судно не сядет на мель. Так вот, в декларации утверждается, что осадка «Дракона» составляет три метра. Однако полностью загруженное судно таких размеров должно иметь осадку по меньшей мере семь метров. Значит, «Дракон» пуст. Если не считать Призрака и иммигрантов. И еще: я сказал, что иммигрантов от двадцати до тридцати человека — потому что именно из такого расчета «Дракон» взял пресной воды и провизии, в то время как его экипаж, как я уже упоминал, состоит только из семи человек.
  
  — Проклятье, — восхищенно улыбнулся обычно невозмутимый и чопорный Гарольд Пибоди.
  * * *
  
  К вечеру спутник-шпион обнаружил «Дракон» примерно в 280 милях от побережья, как и предсказывал Райм.
  
  Быстроходное судно береговой охраны «Ивэн Бригент» с абордажной командой в составе двадцати пяти моряков, с огневой поддержкой из спаренного крупнокалиберного пулемета и восьмидесятимиллиметровой пушки, было приведено в состояние полной боевой готовности, однако держалось на некотором отдалении, выжидая, когда «Дракон» подойдет ближе к берегу.
  
  И вот сейчас, во вторник, перед самым рассветом, китайское судно вошло в территориальные воды Соединенных Штатов, и «Ивэн Бригент» пошел на перехват. Абордажная команда должна была высадиться на «Дракон» и арестовать Призрака, его помощника и экипаж судна. Затем береговой охране предстояло доставить корабль-нарушитель в Порт-Джефферсон на Лонг-Айленде, откуда иммигрантов переведут в федеральный иммиграционный центр, где они будут ожидать депортации или предоставления политического убежища.
  
  Судно береговой охраны, преследующее «Дракон», вышло на связь по радио. Том вывел переговоры на громкоговоритель.
  
  — Агент Деллрей? Говорит капитан Рэнсом с борта «Ивэна Бригента».
  
  — Слушаю вас, капитан.
  
  — Похоже, нас засекли — радар у них оказался лучше, чем мы думали. Нарушитель резко повернул к берегу. Мы хотим получить указания насчет высадки. У нас есть опасения, что не обойдется без перестрелки. Я хочу сказать, не надо забывать, с кем мы имеем дело. Нас беспокоят возможные жертвы. Прием.
  
  — Жертвы среди кого? — спросил Коу. — Среди нелегалов?
  
  В его голосе прозвучало нескрываемое презрение.
  
  — Именно. Мы полагаем, нам нужно просто заставить «Дракон» лечь на другой курс и подождать, чтобы Призрак сдался сам. Прием.
  
  Подняв руку, Деллрей смял сигарету, засунутую за ухо, — напоминание о тех днях, когда он еще курил.
  
  — Ответ отрицательный. Следуйте первоначальному плану высадки на борт. Остановите корабль, поднимитесь на борт и арестуйте Призрака. Применение оружия разрешается. Вы все поняли?
  
  После минутного колебания молодой капитан ответил:
  
  — Так точно, сэр. Конец связи.
  
  Том отключил громкоговоритель. Тишина в гостиной сменилась наэлектризованной напряженностью. Селитто вытер ладони о свои вечно мятые брюки, затем поправил на поясе кобуру с револьвером. Деллрей принялся расхаживать взад и вперед. Пибоди позвонил в управление СИН и сообщил, что новостей пока нет.
  
  Через минуту зазвонил личный телефон Райма. Том, отойдя в угол, ответил на звонок. Выслушав то, что ему сказали, он посмотрел на своего шефа.
  
  — Это доктор Уивер, Линкольн. Насчет операции. — Помощник обвел взглядом застывших в напряжении сотрудников правоохранительных органов. — Я отвечу, что вы ей перезвоните.
  
  — Нет, — решительно произнес Райм. — Я поговорю с ней сейчас.
  Глава 3
  
  Ветер усилился; волны то и дело перекатывали через палубу бесстрашного «Дракона».
  
  Призрак ненавидел море. Этот человек привык к роскошным отелям, где прислуга торопится выполнить любую прихоть клиента. Контрабандные вояжи с человеческим грузом были делом грязным, вонючим, холодным и опасным. «Человек так и не приручил море, — подумал Призрак. — И никогда не приручит. Оно навсегда останется ледяным покрывалом смерти».
  
  Он обошел корму корабля, но так и не смог найти своего баншу. Вернувшись на нос, Призрак всмотрелся в темноту, прищуриваясь, чтобы спастись от ветра, но не увидел ничего — только беспокойные горы черной воды. Поднявшись на мостик, он постучал в иллюминатор. Капитан Сен оглянулся, и Призрак жестом пригласил его присоединиться.
  
  Натянув на голову вязаную шапочку, капитан послушно вышел под дождь.
  
  — Береговая охрана скоро нас настигнет, — прокричал Призрак, перекрывая рев неистового ветра.
  
  — Нет, — ответил Сен. — Я успею подойти к берегу достаточно близко и высадить людей. Уверен, я смогу это сделать.
  
  Но Призрак, посмотрев на капитана стеклянными глазами, сказал:
  
  — Действуем так: вахтенные остаются на мостике, а вы вместе с остальными членами экипажа спускайтесь к «поросятам». И чтобы никто не высовывал носа из трюма.
  
  — Но почему?
  
  — Потому что, — объяснил Призрак, — вы человек порядочный. Слишком порядочный для того, чтобы лгать. Я выдам себя за капитана. Я могу смотреть человеку прямо в глаза и лгать так, что он мне поверит. А у вас такое не получится.
  
  Призрак стащил с головы капитана шапочку. Тот непроизвольно попытался помешать ему, но затем покорно опустил руку. Призрак натянул шапочку на себя.
  
  — Ну вот, — пошутил он, но в голосе его не было юмора, — я похож на капитана? По-моему, из меня получится неплохой капитан.
  
  — Это мой корабль.
  
  — Нет, — одернул Сена Призрак. — На все время этого рейса «Дракон» — мой корабль. Я плачу вам одноцветными купюрами.
  
  Американские доллары были более ценной и желанной валютой, чем китайские юани, которыми расплачивались «змеиные головы» мелкого пошиба.
  
  — Вы не собираетесь оказать сопротивление береговой охране?
  
  Призрак нетерпеливо рассмеялся.
  
  — Как я мог бы с ними воевать? У них несколько десятков моряков, так? — Затем кивнул в сторону членов экипажа, стоявших на мостике. — Скажите им, чтобы они выполняли мои приказы. — Сен заколебался, и Призрак, наклонившись, посмотрел ему в глаза своим безмятежным, но в то же время леденящим взглядом, вызывавшим трепет у всех, на кого падал. — Вы хотите еще что-то сказать?
  
  Потупившись, Сен вернулся в рубку, чтобы отдать распоряжения своим людям.
  
  А Призрак ушел на корму искать своего помощника. Не найдя его, он глубже натянул на голову шапочку и направился на мостик, чтобы принять командование терзаемым штормом кораблем.
  * * *
  
  Десять судий преисподней…
  
  Человек прополз по палубе к корме и перевесился через борт «Дракона Фучжоу». Его снова стало тошнить.
  
  Он пролежал рядом со спасательным плотом всю ночь, с самого начала шторма, убежав из зловония трюма для того, чтобы иметь возможность очищать свой организм от дисгармонии, порожденной разбушевавшимся морем.
  
  Человек снова вспомнил про десять судий преисподней. Желудок, давно исторгнув все свое содержимое, болел от новых рвотных позывов. Человек замерз; так плохо ему не было никогда в жизни. Бессильно привалившись к ржавому леерному ограждению, он закрыл глаза.
  
  Его звали Сонни Ли, хотя отец нарек его именем Канмей, что значит «Победим Америку». При режиме Мао было принято давать детям такие политкорректные, но совершенно непроизносимые имена. Однако Сонни, как это часто бывает у подростков юго-восточных приморских провинций Китая, Фуцзянь и Гуанду, взял себе и западное имя. То, каким прозвали его в подростковой банде: Сонни, в честь опасного и неуравновешенного сына дона Корлеоне из фильма «Крестный отец».
  
  И верный персонажу, в честь которого он был назван, Сонни Ли, повидавший в своей жизни немало насилия, в том числе и сотворенного его собственными руками, никогда и ни перед кем не вставал на колени — до сих пор, пока его в буквальном смысле не повергла ниц морская болезнь.
  
  Десять судий преисподней…
  
  Ли приготовился к тому, что адские твари с минуты на минуту заберут его к себе. Это станет расплатой за все плохое, что он сделал в своей жизни, за позор, навлеченный на отца, за глупость, за зло. «Пусть бог Тайсян отведет мне место в аду, но только чтобы прошла эта морская болезнь, мать ее!» От двух недель, проведенных на скудном пайке, у него кружилась голова. Ему мерещилось, что волны поднимает разбушевавшийся дракон; он хотел выхватить из кармана крупнокалиберный пистолет и всадить чудовищу в голову одну за другой все пули.
  
  Ли оглянулся вокруг, и ему показалось, что он увидел на мостике Призрака, но в это мгновение у него внутри поднялась новая протестующая волна, и он снова припал к ограждению. Сонни Ли забыл о «змеиной голове», забыл о своей полной опасностей жизни дома, в провинции Фуцзянь, забыл обо всем кроме десяти судий преисподней, злорадно призывающих демонов колоть пиками ему в желудок.
  
  Его снова начало тошнить.
  * * *
  
  Высокая женщина с развевающимися на яростном ветру огненно-рыжими волосами, облокотилась о старый ярко-желтый «Шевроле-Камаро». Широкий нейлоновый пояс поддерживал на ее бедрах черную кобуру с пистолетом.
  
  Амелия Сакс, в джинсах и ветровке с капюшоном, на которой сзади была броская надпись «Полиция Нью-Йорка. Осмотр места преступления», смотрела на бушующие волны с причала Порт-Джефферсон, расположенного на северной оконечности острова Лонг-Айленд. Молодая женщина изучала предстоящее место действия. Служба иммиграции и натурализации, ФБР, полиция округа Суффолк и ее собственное ведомство оцепили автостоянку, которая в обычный августовский день была бы забита машинами семей и подростков, приехавших сюда погреться на солнышке. Однако ураган, пришедший из тропиков, прогнал с берега всех отдыхающих.
  
  Неподалеку стояли два больших автобуса для перевозки заключенных, позаимствованные СИН у департамента исправительных учреждений, и четыре грузовика с сотрудниками различных силовых ведомств. В теории, к тому времени, когда «Дракон» подойдет сюда, корабль будет полностью находится под контролем абордажной команды с «Ивана Бригента», а Призрак и его помощник будут арестованы. Но между тем, как Призрак засечет судно береговой охраны, и тем, как начнется высадка, может пройти до сорока минут. Это даст Призраку и его баншу достаточно времени, чтобы замаскироваться под иммигрантов и спрятать оружие — такой тактики придерживались все «змеиные головы». Возможно, береговой охране не удастся тщательно обыскать иммигрантов и корабль до того, как он подойдет к причалу; в этом случае не исключена вероятность, что «змеиная голова» и его помощник попытаются проложить себе путь к свободе с помощью оружия. Особенно опасным будет положение самой Сакс. В ее обязанности вменялось «хождение по координатной сетке» — доскональный осмотр корабля в поисках улик, которые помогут возбудить дело против Призрака и выйти на след его сообщников. Если криминалист осматривает место, где, скажем, был обнаружен труп или произошло ограбление, спустя много времени после того, как преступник скрылся, ему практически ничего не угрожает. Но если речь идет о месте задержания преступников, причем точное число их неизвестно, а данные о внешности лишь приблизительные, риск становится очень большим, особенно в том случае, когда криминалист сталкивается с контрабандистами, перевозящими людей, как правило, хорошо вооруженных и готовых на все.
  
  Зазвонил сотовый телефон, и Амелия Сакс плюхнулась на тесное сиденье «Шевроле», чтобы ответить на звонок.
  
  Звонил Райм.
  
  — Все на месте, — сказала Сакс.
  
  — Сакс, мы считаем, нас засекли, — сказал Райм. — «Дракон» повернул к берегу. Пограничники успеют настичь его до того, как он подойдет достаточно близко, но мы опасаемся, что Призрак готовится к бою.
  
  Молодая женщина подумала о несчастных на борту корабля.
  
  Райм молчал, и она спросила:
  
  — Она звонила?
  
  Пауза. Наконец:
  
  — Да. Минут десять назад. На следующей неделе они открывают точку при госпитале Манхэттена. Она перезвонит, как только появится что-то определенное.
  
  — Понятно.
  
  Под «она» подразумевалась доктор Черил Уивер, знаменитый нейрохирург, приехавшая в Нью-Йорк из Северной Каролины, чтобы прочесть полугодичный курс лекций в центральном госпитале Манхэттена. А «точкой» являлся центр экспериментальной хирургии, где можно было бы провести операцию, которая хотя бы частично улучшила состояние Райма.
  
  Операцию, против которой активно выступала Сакс.
  
  — Я бы пригласил к причалу дополнительные кареты скорой помощи, — предложил Райм.
  
  Теперь его тон был резким и четким — он не любил, когда личные проблемы мешали делу.
  
  — Я позабочусь об этом.
  
  — Сакс, я тебе перезвоню.
  
  Связь оборвалась.
  
  Молодая женщина пробежала под дождем к полицейским округа и попросила, чтобы они вызвали дополнительные машины скорой помощи. Затем она вернулась к своему «Шевроле» и села вперед, слушая частый перестук дождевых капель по лобовому стеклу и матерчатой крыше. От сырости в салоне пахло пластмассой, машинным маслом и старой обивкой.
  
  Мысли об операции Райма воскресили в памяти Сакс состоявшийся недавно разговор с другим врачом, не имеющим никакого отношения к хирургии спинного мозга. Она не хотела думать об этой встрече, но упрямо возвращалась к ней.
  
  Две недели назад Амелия Сакс стояла у кофейного автомата в приемном покое больницы, где проходил обследование Линкольн Райм. Она отчетливо помнила июльское солнце, ослепительно яркое на выложенном зеленой плиткой полу. К ней подошел мужчина в белом халате, обратившийся с леденящей душу строгостью.
  
  — А, мисс Сакс, вот вы где.
  
  — Здравствуйте, доктор.
  
  — Я только что встретился с лечащим врачом Линкольна Райма.
  
  — И что же?
  
  — Мне нужно кое о чем с вами поговорить.
  
  Сакс почувствовала, как у нее бешено заколотилось сердце.
  
  — Похоже, у вас плохие известия, доктор.
  
  — Почему бы нам не присесть вон в том углу? — предложил врач тоном, больше подходящим распорядителю погребальной службы, чем доктору.
  
  — Можно поговорить и здесь, — твердо сказала Сакс. — Выкладывайте мне все. Начистоту.
  
  Ее вывел из размышлений налетевший порыв ветра, и она снова посмотрела на длинный пирс, к которому причалит «Дракон Фучжоу».
  
  Плохие известия…
  
  Выкладывайте мне все. Начистоту…
  
  Сакс переключила свою рацию на рабочую волну береговой охраны, не столько для того, чтобы узнать последние новости о «Драконе», сколько чтобы отвлечь мысли от той залитой ярким светом приемной.
  * * *
  
  — Далеко до земли? — спросил Призрак двоих членов экипажа, остававшихся на мостике.
  
  — Где-то с милю, быть может, меньше. — Щуплый моряк у штурвала быстро оглянулся на Призрака. — Мы повернем у самого мелководья и попытаемся подойти к причалу.
  
  Призрак устремил взор вперед. Когда корабль поднимался на гребень волны, китаец с трудом мог разглядеть впереди светло-серую полоску земли.
  
  — Держи курс прямо на берег, — приказал Призрак. — Я сейчас вернусь.
  
  Собравшись с духом, он вышел из рубки. Ему в лицо ветер хлестнул струями дождя. Призрак прошел к палубе с контейнерами, а затем спустился вниз. Подойдя к металлической двери в трюм, он открыл ее. Шагнул внутрь и посмотрел на «поросят». Те повернули к нему лица, полные страха и отчаяния. Жалкие мужчины, неряшливые женщины, грязные дети — даже несколько бесполезных девочек. Ну их-то какой глупец догадался взять?
  
  — В чем дело? — встрепенулся капитан Сен. — Нас настигли американцы?
  
  Призрак ничего не ответил. Он обвел взглядом «поросят», ища своего «баншу». Но его нигде не было видно. Разозленный Призрак повернулся к двери.
  
  — Подождите, — окликнул его капитан.
  
  Выйдя из трюма, «змеиная голова» закрыл за собой дверь.
  
  — Баншу! — крикнул он.
  
  Ответа не было. Призрак не стал звать своего помощника второй раз. Он повернул ручки так, чтобы дверь нельзя было открыть изнутри, а затем поспешил к своей каюте, находившейся на верхней палубе. Взбежав по трапу, он достал из кармана потертую коробочку из черной пластмассы, похожую на пульт сигнализации, отпирающий его роскошный особняк в Сямыне.
  
  Раскрыв коробочку, Призрак нажал сначала одну кнопку, затем другую. Радиосигнал прошел через две палубы до брезентовой сумки, оставленной в носовой части трюма ниже ватерлинии. Сигнал замкнул цепь, передав разряд от девятивольтовой батарейки на детонатор, вставленный в два килограмма пластиковой взрывчатки.
  
  Прогремел страшный взрыв, гораздо более сильный, чем ожидал Призрак. В воздух взметнулся высоченный столб воды, выше самых больших волн.
  
  Призрака сбросило вниз по трапу на главную палубу. Оглушенный, он упал на бок.
  
  «Слишком много! — подумал он. — Слишком много взрывчатки!» «Дракон», принимая в трюм забортную воду, начал зарываться носом. Призрак надеялся, что корабль будет тонуть не меньше получаса, а вместо этого он уйдет под воду в считанные минуты. Призрак бросил взгляд на верхнюю палубу, где в его маленькой каюте остались деньги и оружие, затем снова оглядел остальные палубы, ища своего баншу. Того нигде не было видно. Но времени на поиски не оставалось. Поднявшись на ноги, Призрак шатаясь прошел по накренившейся палубе к ближайшему резиновому спасательному плоту и начал распутывать веревки.
  
  «Дракон» заваливался на правый борт.
  Глава 4
  
  Грохот был оглушительный, будто сто молотов разом опустились на наковальню.
  
  Почти всех иммигрантов сбросило на холодный, мокрый настил трюма. Поднявшись на четвереньки, Сэм Чанг подхватил своего младшего сына, свалившегося в лужицу маслянистой воды. Затем он помог жене и престарелому отцу.
  
  — Что случилось? — крикнул бывший профессор капитану Сену, пробиравшемуся через охваченную паникой толпу к двери, ведущей наверх. — Мы наскочили на скалы?
  
  — Нет, это не скалы! — прокричал в ответ капитан. — Глубина моря здесь не меньше ста футов. Или Призрак взорвал корабль, или береговая охрана открыла по нам огонь. Точно сказать я не могу.
  
  — В чем дело? — спросил перепуганный мужчина, сидевший рядом с Чангом.
  
  Это был глава семейства, разместившегося в трюме рядом с семьей Чанга. Его звали Ву Цидзен. Его жена неподвижно лежала на соседней койке. В течение всего плавания ее лихорадило, и даже сейчас она едва реагировала на взрыв и поднявшуюся суматоху.
  
  — Что происходит? — повысив голос, повторил Ву.
  
  — Мы тонем! — крикнул капитан.
  
  Вместе со своими моряками он подбежал к двери и попробовал ее открыть, но ручки не поворачивались.
  
  — Нас заперли!
  
  Многие иммигранты, как мужчины, так и женщины, громко заголосили, раскачиваясь взад и вперед; дети застыли от страха, заливаясь слезами, оставлявшими потеки на грязных щеках. Сэм Чанг и еще несколько человек присоединились к капитану и матросам, чтобы всем вместе налечь на рычаги. Но толстые металлические прутья не поддавались ни на миллиметр.
  
  Чанг обратил внимание на чемодан, стоявший на полу. Чемодан медленно накренился и упал вниз, подняв брызги. «Дракон» заваливался набок. Сквозь швы в металлических листах обшивки врывалась холодная морская вода. Лужица, в которую упал сын Чанга, уже была глубиной полметра. Людей потащило в поднимающуюся воду вместе с мусором, вещами, едой, пластиковыми стаканчиками, обрывками бумаги. Все кричали и барахтались.
  
  Мужчины, женщины и дети, полные отчаяния, тщетно стучали в борта корабля, пытаясь пробить металл, обнимались, всхлипывали, звали на помощь, молились… Женщина со шрамом прижала к груди свою дочь, словно ребенок, вцепившийся в грязную желтую игрушку. Обе плакали.
  
  Затхлый воздух трюма наполнился стоном умирающего корабля. Уровень бурой студеной воды поднимался все выше.
  
  Матросам никак не удавалось повернуть ручки двери. Чанг смахнул с лица липкие от пота волосы.
  
  — Тут мы ничего не добьемся, — сказал он капитану. — Надо найти другой выход.
  
  — В противоположном конце трюма есть люк, ведущий в машинное отделение, — сказал капитан Сен. — Но если пробоина именно в той части корпуса, мы не сможем его открыть. Давление воды…
  
  — Где? — оборвал его Чанг.
  
  Капитан указал на небольшой люк, затянутый четырьмя болтами. Люк был настолько маленький, что в него нужно было протискиваться по одному. Сен и Чанг полезли вверх по кренящемуся полу. Костлявый Ву Цидзен помог подняться на ноги своей больной жене; женщину бил лихорадочный озноб.
  
  Повернувшись к своей жене, Чанг произнес решительным тоном:
  
  — Слушай меня внимательно. Ты будешь следить за тем, чтобы наша семья держалась вместе. Пробирайтесь к этому люку.
  
  — Хорошо, муж мой.
  
  Чанг присоединился к капитану, и с помощью перочинного ножа, бывшего у Сена, им удалось отвинтить болты. Чанг надавил на люк изо всех сил, но тот, не оказав сопротивления, провалился в соседний отсек. Машинное отделение тоже начало заполняться водой, но пока что ее было здесь гораздо меньше, чем в трюме. Чанг разглядел в темноте трап, ведущий на верхнюю палубу.
  
  Увидев открывшийся люк, иммигранты закричали и заволновались. Объятые паникой, люди бросились вперед, отталкивая друг друга. Кого-то больно впечатали в металлическую переборку. Сбив двоих мужчин с ног ударом своего увесистого кулака, Чанг крикнул:
  
  — Стойте! Проходите по одному, или мы погибнем!
  
  Несколько человек со взорами, полными отчаяния бросились было на него, но на их пути встал капитан, размахивая ножом. Иммигранты испуганно попятились назад. Встав рядом, капитан Сен и Чанг преградили дорогу толпе.
  
  — По одному, — повторил капитан. — Через машинное отделение и вверх по трапу. Спасательные плоты на палубе.
  
  Он кивнул на тех, кто находился ближе всего к люку, и они поползли вперед. Первым был диссидент Джон Сун, по профессии врач. За время плавания Чанг несколько раз беседовал с ним. Выбравшись в люк, Сун присел на корточки с противоположной стороны, чтобы помогать вылезать другим. Следом за ним в машинное отделение перебрались молодые муж и жена. Они поспешили к трапу наверх.
  
  Поймав на себе взгляд Чанга, капитан кивнул.
  
  — Идите!
  
  Чанг подал знак Чжану Цзици, своему отцу. Старик приблизился к люку, и Джон Сун схватил его за руку. Затем настал черед сыновей Чанга: семнадцатилетнего Уильяма и восьмилетнего Рональда. Потом выбралась его жена. Сам Чанг вылез последним. Он указал своим родственникам на трап, а сам вернулся к Суну, чтобы помогать остальным.
  
  Следующими вылезло семейство Ву: Цидзен, его больная жена, дочь-подросток и маленький сын.
  
  Чанг протянул руку в трюм, чтобы помочь выбраться следующему иммигранту, но, расталкивая всех, к люку устремились двое моряков из команды «Дракона». Капитан Сен попытался их остановить.
  
  — Командую здесь по-прежнему я! — гневно воскликнул он. — Это мой корабль. Первыми выходят пассажиры.
  
  — Пассажиры? Болван, это скот! — крикнул один из матросов и, оттолкнув женщину со шрамами на лице, держащую на руках девочку, пролез в люк.
  
  Второй матрос последовал за ним. Сбив с ног Суна, они побежали к трапу. Чанг помог врачу подняться.
  
  — Со мной все в порядке, — заверил его Сун.
  
  Стиснув амулет, висевший у него на шее, врач торопливо забормотал слова молитвы. Чанг уловил имя Чжен-у, бога северного неба и защитника от преступников.
  
  Корабль кренился все сильнее. В трюм ворвались потоки воды, и из люка подуло выдавливаемым воздухом. Душераздирающие крики тонущих быстро перешли в удушливый кашель. Чанг понял, что корабль тонет. Самое большее, ему осталось продержаться на плаву всего несколько минут. Услышав за спиной шипящий треск, Чанг обернулся и увидел, как вода заливает огромные мрачные машины. Один из дизелей остановился, и тотчас же везде погас свет. Вскоре умолк и второй двигатель.
  
  Джон Сун разжал руку, и вода отнесла его к переборке.
  
  — Уходите! — крикнул ему Чанг. — Больше мы ничего не сможем сделать!
  
  Кивнув, врач добрался на четвереньках до трапа и быстро поднялся наверх. Но сам Чанг вернулся к люку, чтобы попытаться помочь спастись еще двоим или троим. Он поежился, увидев открывшееся перед ним зрелище: из раскрытого люка хлестала вода, а из нее торчали четыре руки, отчаянно требующие помощи. Чанг схватил руку одного из иммигрантов, но тот, зажатый среди своих товарищей, никак не мог выбраться. Рука судорожно дернулась и вдруг обмякла. Чанг с трудом разглядел в пенистом потоке лицо капитана Сена. Он знаком предложил ему помощь, но капитан скрылся в черном зеве трюма. Однако, через несколько секунд его лысая голова снова появилась у люка. Заливаемый фонтанами морской воды, капитан пропихнул Чангу какой-то предмет.
  
  Что же это было?
  
  Вцепившись в поручень, чтобы не быть смытым напором воды, Чанг сунул руку в бурлящую пену и схватил то, что протягивал капитан. Его сильные пальцы стиснули ткань. Напрягшись, он вытянул маленькую девочку, дочь женщины со шрамами. Чанг протащил маленькое тельце через лес безжизненных рук. Девочка наглоталась воды, но была в сознании. Крепко прижав ее к груди, Чанг выпустил поручень. Поток воды отнес его к переборке, затем Чанг подплыл к трапу и стал подниматься сквозь ледяной водопад на палубу.
  
  Выбравшись наверх, Чанг ахнул: нос корабля уже ушел под воду, и волны перекатывались через палубу. Ву Цидзен, отец и сыновья Чанга пытались отвязать большой оранжевый надувной плот, закрепленный в носовой части судна. Вода уже подступила к плоту. С трудом пробравшись вперед, Чанг передал маленькую девочку своей жене, а сам стал помогать остальным отвязывать трос. Однако скоро узел оказался под водой. Нырнув, Чанг принялся лихорадочно дергать мокрый, набухший трос, до боли напрягая затекшие пальцы. Вдруг рядом с ним появилась чья-то рука. Сын Чанга Уильям держал длинный острый нож, который, наверное, подобрал на палубе. Взяв нож, Чанг быстро перепилил трос.
  
  Они с сыном вынырнули на поверхность, откашливаясь, и стали помогать своим родственникам, семейству Ву, Джону Суну и молодой паре перебраться на плот. Огромные волны быстро оттащили надувное суденышко от тонущего корабля.
  
  Чанг пробрался к подвесному мотору и дернул за стартер, но мотор не заводился. Однако без двигателя плот быстро унесет в море. Чанг яростно дергал и дергал за шнур, и наконец мотор, зажужжав, ожил.
  
  Выпрямившись на корме, Чанг быстро направил маленький плот прямо на волны. Плот здорово тряхнуло, но он не перевернулся. Чанг набрал скорость, а затем, описав большой круг, направился назад сквозь туман и дождь к умирающему кораблю.
  
  — Что вы делаете? — спросил Ву.
  
  — Мы должны найти остальных, — прокричал Чанг. — Возможно, кому-то…
  
  В этот момент меньше чем в метре от них воздух вспорола пуля.
  * * *
  
  Призрак был в бешенстве.
  
  Он стоял на плоту тонущего «Дракона Фучжоу», держась за носовой линь спасательного плота, и смотрел на волны, где в пятидесяти метрах показались чертовы «поросята», которым каким-то чудом удалось спастись.
  
  Призрак выстрелил еще раз. Снова промах. Волнение делало прицельную стрельбу из пистолета на таком расстоянии практически невозможной. Призрак поморщился от ярости, увидев, как его цель скрылась из виду, зайдя за «Дракон». Он оценил расстояние до верхней палубы, где находилась его каюта, в которой остались автомат и деньги: больше ста тысяч одноцветных купюр. У него мелькнула мысль, успеет ли он добраться до каюты и вернуться назад.
  
  Словно в ответ из корпуса «Дракона» вырвался пенистый столб пара, и корабль начал погружаться в воду еще быстрее, кренясь на правый борт.
  
  Что ж, эта потеря будет болезненной, но рисковать жизнью не стоит. Перебравшись в плот, Призрак оттолкнулся от корабля веслом. Он вгляделся в темноту, пытаясь рассмотреть что-либо сквозь туман и дождь. На волнах маячили две головы; поднимались отчаянно машущие руки с растопыренными пальцами.
  
  — Сюда, сюда! — крикнул Призрак. — Я вас спасу!
  
  Тонущие повернули к нему, неистово колотя ногами, чтобы подняться над волнами и показаться спасителю. Это оказались двое из экипажа «Дракона», матросы, стоявшие на мостике. Подняв свой китайский пистолет армейского образца, Призрак двумя выстрелами прикончил обоих.
  
  Затем он завел подвесной мотор и отправился бороздить волны, ища своего баншу. Но того нигде не было. Беспощадный убийца и бесстрашный боец, помощник не отличался особым умом, и здесь он находился не в своей стихии. Скорее всего, глупец упал в воду и утонул, не захотев избавиться от тяжелого пистолета и патронов. Что ж, у Призрака полно других забот. Направив плот туда, где он в последний раз видел «поросят», «змеиная голова» выкрутил ручку газа до упора.
  * * *
  
  У него не было времени искать спасательный жилет.
  
  Не было времени ни на что.
  
  Как только взрыв расколол ржавый корпус «Дракона», опрокинув Сонни Ли на живот, корабль начал крениться, через палубу хлынули волны, и Сонни безжалостно сбросило в море. Внезапно он оказался за бортом, одинокий и беспомощный среди беснующихся водяных гор.
  
  «Десять судий преисподней, мать вашу!» — с горечью подумал Сонни по-английски.
  
  Вода оказалась холодной, тяжелой, невыносимо соленой. Волны били Сонни в спину, поднимали вверх, швыряли вниз. Отчаянно барахтаясь, Ли вынырнул на поверхность, ища в мутном воздухе и жалящих струях дождя Призрака, но не увидел ничего. Глотнув тошнотворной воды, он закашлялся. Сонни выкуривал в день три пачки сигарет и пил литрами пиво «Цинтао» и мао-тай, а потому скоро он начал задыхаться, у него свело дряблые мышцы ног.
  
  Переборов себя, Сонни протянул руку к поясу и достал пистолет. Он разжал пальцы, и тяжелое оружие быстро ушло на дно. Так же Сонни поступил с тремя обоймами патронов, лежавших в заднем кармане. Это чуть облегчило задачу удержаться наплаву, но все же этого было недостаточно. Нужно где-нибудь раздобыть спасательный жилет, что-нибудь плавающее, все что угодно, лишь бы только продлить мучительную агонию и остаться на поверхности.
  
  Сонни показалось, что он услышал звук подвесного мотора, и он лихорадочно закрутил головой по сторонам. В тридцати метрах от него виднелся оранжевый спасательный плот. Сонни поднял руку, но в этот момент ему в лицо ударила волна, как раз когда он делал вдох, и его легкие наполнились обжигающей водой.
  
  Жалящая боль в груди.
  
  «Воздух… мне нужен воздух».
  
  Волна снова накрыла его с головой. Сонни ушел под воду, увлекаемый могучими мышцами бушующего моря. Он недоуменно посмотрел на свои руки. Почему они не шевелятся?
  
  «Греби, барахтайся! Не дай морю засосать тебя в свое чрево!»
  
  Сделав отчаянное усилие, Сонни вынырнул на поверхность.
  
  «Не дай…»
  
  Он снова хлебнул воды.
  
  «Не дай морю…»
  
  У него перед глазами все затянуло черной пеленой.
  
  Десять судий преисподней…
  
  «Что ж, — подумал Сонни Ли, — похоже, сейчас я с ними встречусь».
  Глава 5
  
  Они лежали у его ног, человек десять, в холодном бульоне на дне плота, зажатые между водяными горами под ними и проливным дождем вверху. Их руки судорожно цеплялись за веревку, натянутую вдоль борта оранжевого плота.
  
  Сэм Чанг, поневоле ставший капитаном этого утлого суденышка, оглядел своих пассажиров. Два семейства, его собственное и семья Ву, жались вокруг него на корме. Спереди были доктор Джон Сун и молодая пара, первой выбравшаяся из трюма. Чанг знал их только по именам: Чжао-хуа и его жена Роза.
  
  Перехлестнувшая через плот волна облила с ног до головы и без того промокших насквозь несчастных иммигрантов. Мей-Мей, жена Чанга, стащила с себя свитер и завернула в него крохотную девочку, дочь женщины со шрамами. Со щемящим сердцем Чанг вспомнил, что малышку зовут По-И, что означает «драгоценный ребенок». Всю дорогу иммигранты считали ее своим талисманом, который должен был принести им удачу.
  
  — Поворачивай! — крикнул Ву. — Поворачивай к берегу!
  
  — Мы должны искать остальных.
  
  — Он в нас стреляет!
  
  Чанг посмотрел на бушующее море, но Призрака нигде не было видно.
  
  — Сейчас повернем. Но сначала надо спасти всех кого можно. Ищите!
  
  Поднявшись на четвереньки, семнадцатилетний Уильям прищурился, всматриваясь в дождь. Старшая дочь Ву последовала его примеру.
  
  Ву что-то крикнул, но он стоял отвернувшись, и Чанг не смог разобрать ни слова.
  
  Обмотав конец вокруг руки, он вжался ногами в деревянные упоры, стараясь сохранить равновесие, и повел плот вокруг «Дракона», держась в двадцати метрах от тонущего судна. Корабль быстро погружался под воду. Время от времени над ним высоко взлетали столбы пены — это воздух вырывался из трюма через трещину в борту или люк. «Дракон» стонал, то громче, то тише, словно умирающее животное.
  
  — Там! — вдруг крикнул Уильям. — Кажется, я кого-то увидел!
  
  — Нет, — остановил его Ву Цидзен. — Нам нужно поворачивать к берегу. Чего ты ждешь?
  
  Уильям показывал на волны.
  
  — Да, отец, там кто-то есть!
  
  Чанг с трудом различил метрах в десяти темное пятно, рядом с которым было другое, белое и маленькое. Возможно, голова и рука.
  
  — Бросьте их, — не унимался Ву. — Призрак нас заметит! Он нас убьет!
  
  Не обращая на него внимания, Чанг подвел плот к пятнам, действительно оказавшимися человеком. Бледный и задыхающийся, он неистово барахтался с застывшим на лице выражением бесконечного ужаса. Чанг вспомнил, что его зовут Сонни Ли. В то время как большинство иммигрантов коротали время в пути в беседах или читая друг другу книги, несколько человек, отправившихся без семей, держались обособленно. Ли относился к их числу. В этом человеке было что-то зловещее. Почти всю дорогу он сидел в углу в полном одиночестве, изредка бросая угрюмые взгляды на резвящихся рядом детей, и время от времени выбирался украдкой на палубу, что было строжайше запрещено Призраком. В те же редкие моменты, когда Ли начинал говорить, он задавал слишком много вопросов о том, где собираются обосноваться в Нью-Йорке иммигранты и чем они предполагают зарабатывать на жизнь — но люди умные предпочитали не распространяться на эти темы.
  
  И все же Ли был человеческим существом, попавшим в беду, и Чанг не мог не попытаться его спасти.
  
  Тонущего поглотила волна.
  
  — Брось его! — недовольно прошептал Ву. — Ему уже не помочь.
  
  С передней части плота донесся голос Розы, молодой женщины:
  
  — Пожалуйста, плывите к берегу!
  
  Чанг направил плот на надвигающуюся волну, чтобы их не перевернуло. Когда волна прошла, Чанг увидел метрах в пятидесяти поднимающееся и опускающееся оранжевое пятно. Это был плот Призрака. «Змеиная голова» направлялся к ним. Между двумя плотами вздыбилась высокая волна, и на мгновение преследователь и его жертвы потеряли друг друга из виду.
  
  Дав полный газ, Чанг направил плот к тонущему.
  
  — Всем лечь на дно!
  
  Поравнявшись с Ли, он резко дал задний ход и, перевесившись через толстый резиновый борт, схватил иммигранта за плечо и вытащил его на плот. Упав на дно, Ли закашлял, отхаркивая воду. Еще один выстрел. Пуля просвистела совсем близко, и Чанг, прибавив газу, повел плот за «Дракон», снова прячась за тонущий корабль.
  
  Внимание «змеиной головы» на время оказалось приковано к другим людям, плавающим в воде, — двум морякам, барахтающимся в оранжевых спасательных жилетах метрах в двадцати-тридцати от него. Призрак на полной скорости устремился к ним.
  
  Поняв, что он собирается их убить, моряки отчаянно замахали руками, призывая Чанга, и попытались уплыть от приближающегося плота. Чанг оценил расстояние до тонущих, прикидывая, успеет ли он подойти к ним до того, как Призрак приблизится на расстояние выстрела. Туман, дождь и в первую очередь сильное волнение не дадут убийце стрелять прицельно. Да, наверное, успеет. Чанг собрался прибавить газу.
  
  Вдруг у него над ухом прозвучал голос:
  
  — Нет. Пора уходить.
  
  Это сказал его отец, Чжан Цзици: приподнявшись на колени, старик нагнулся к своему сыну.
  
  — Спаси свою семью.
  
  Чанг кивнул.
  
  — Хорошо, баба, — сказал он, назвав отца ласковым китайским обращением.
  
  Повернув плот к берегу, Чанг выкрутил газ на полную.
  
  Через минуту послышался треск одного выстрела, затем другого: «змеиная голова» расправился с двумя членами экипажа «Дракона». При этих звуках душа Чанга вскричала от отчаяния. «Простите меня, — мысленно обратился он к морякам. — Простите меня!»
  
  Обернувшись, Чанг увидел в тумане оранжевый силуэт: плот Призрака догонял их. Бывший профессор ощутил всем своим естеством леденящий холод страха. Диссидент, выступавший против коммунистического режима, Чанг привык к страху. Но в Китайской Народной Республике страх был надоедливым беспокойством, к которому со временем привыкаешь; ничего похожего на то, что Чанг испытывал сейчас — безотчетный ужас при виде безумного убийцы, охотящегося за его родными и друзьями.
  
  — Всем на дно! Всем лежать на дне!
  
  Его внимание было сосредоточено на том, чтобы держать курс прямо на берег и развивать предельную скорость.
  
  Еще один выстрел. Пуля шлепнулась в воду недалеко от плота. Если Призрак попадет в резиновый корпус, все утонут за считанные минуты.
  
  Воздух наполнился оглушительным жутким стоном. «Дракон Фучжоу» полностью лег на борт и скрылся под водой. Высокая волна, поднятая утонувшим кораблем, быстро побежала в стороны, словно ударная волна при взрыве бомбы. Плот иммигрантов был слишком далеко, чтобы эта волна оказала на него заметное действие, но плот Призрака находился к судну гораздо ближе. Оглянувшись, «змеиная голова» увидел настигающий его вал. Он попытался уйти в сторону, но через мгновение его плот скрылся из виду.
  
  Сэм Чанг, профессор, художник, политический диссидент, как это распространено среди жителей Китая, верил в судьбу и предзнаменования в гораздо большей степени, чем западный интеллектуал. На мгновение ему показалось, что Гуань Инь, богиня милосердия, встала на сторону несчастных иммигрантов и обрекла Призрака на смерть в морской пучине.
  
  Но уже через секунду Джон Сун, смотревший назад, крикнул:
  
  — Он там! Он приближается! Призрак догоняет нас!
  
  «Увы, сегодня у Гуань Инь другие дела, — с горечью подумал Сэм Чанг. — Если нам и суждено спастись, этим мы будем обязаны только самим себе». Он направил плот по кратчайшей прямой к берегу и дал полный газ, оставив позади плавающие в воде трупы и выброшенный с корабля мусор — плавучий надгробный камень, обозначивший могилы капитана Сена, его моряков и многих других, с кем Чанг успел сдружиться за последние недели.
  * * *
  
  — Он взорвал корабль, — прошептал Лон Селитто. — О господи…
  
  Телефонная трубка выпала у него из рук.
  
  — Что? — переспросил потрясенный Гарольд Пибоди, стаскивая свои неуклюжие очки. — Он потопил корабль?
  
  Детектив мрачно кивнул.
  
  — О боже, нет, — пробормотал Деллрей.
  
  Голова Линкольна Райма, одна из немногих частей тела, сохранившая подвижность, повернулась к грузному полицейскому. Потрясенный услышанным известием, криминалист почувствовал, как по всему его телу разлилась горячая волна — разумеется, это было лишь обманчивое ощущение.
  
  Деллрей прекратил расхаживать по комнате, Пибоди и Коу переглянулись. Уставившись в желтый паркет, Селитто дослушал то, что ему говорили по телефону, затем поднял взгляд.
  
  — Господи Иисусе, Линк, корабль утонул. Вместе со всеми, кто был на борту.
  
  О нет, только не это…
  
  — Береговая охрана не может сказать, что именно произошло, но акустики засекли подводный взрыв, а через десять минут «Дракон» исчез с экранов радаров.
  
  — Жертвы есть?
  
  — Никто не знает. Быстроходное судно находилось от корабля в нескольких милях. И сейчас ребята понятия не имеют, куда направляться, — «Дракон» не включил сигнал бедствия, который передавал бы точные координаты.
  
  Райм уставился на карту Лонг-Айленда. Восточная оконечность острова расщеплялась подобно рыбьему хвосту. Взгляд криминалиста остановился на красном значке, отмечавшем приблизительное местонахождение «Дракона».
  
  — Как далеко он был от берега?
  
  — Приблизительно в миле.
  
  Живой ум Райма перебрал полдесятка возможных сценариев того, что произойдет, когда береговая охрана остановит «Дракон Фучжоу», как оптимистических, так и приводящих к гибели людей. Задержание преступника — это компромисс; можно минимизировать риск, но полностью исключить его нельзя. Но утопить всех, находившихся на борту корабля? Ни в чем неповинных людей, маленьких детей? Нет, такое даже не приходило Райму в голову.
  
  Господи! Он лежал на своей кровати стоимостью 3000 долларов, сделанной по последнему слову медицинской техники, и слушал обсуждение проблемы установления местонахождения Призрака, словно это была увлекательная логическая игра на званом вечере. А затем пришел к своим заключениям и с легкостью предложил решение.
  
  И успокоился на этом — не попытавшись подумать на шаг вперед, не предположив, что над иммигрантами может нависнуть смертельная опасность.
  
  «Нелегалов зовут исчезнувшими — если они пытаются обмануть змеиную голову, их убивают. Если жалуются, их убивают. Они просто исчезают бесследно».
  
  Линкольн Райм испытывал яростное недовольство собой. Ему было известно, какой опасный человек Призрак; он должен был предугадать такой страшный поворот событий. Закрыв на мгновение глаза, Райм попытался избавиться от тяжелого груза, легшего ему на душу. «Забудь о мертвых», — частенько говорил он себе и экспертам-криминалистам, работавшим вместе с ним. И вот сейчас Райм беззвучно повторил это приказание. Но он не мог забыть этих людей — этих несчастных иммигрантов. Затопление «Дракона» выходило за рамки обычного преступления. Эти погибшие были не трупами на месте преступления, на чьи остекленевшие глаза и жуткие оскалы криминалист учится не обращать внимания, чтобы иметь возможность делать свое дело. Сейчас, как считал Райм, из-за него погибли целые семьи.
  
  Райм думал, что после того, как корабль будет перехвачен и обыскан, а Призрак арестован, его участие в деле закончится, и можно будет вернуться к подготовке к операции. Но сейчас он понял, что не сможет бросить расследование. Инстинкт охотника обязывал Райма найти этого человека и передать его в руки правосудия.
  
  У Деллрея зазвонил сотовый телефон. После короткого разговора агент ФБР отключил аппарат, ткнув в него длинным пальцем.
  
  — Так, расклад следующий. Береговая охрана считает, что пара спасательных плотов с подвесными моторами направляется к берегу. Скорее всего, куда-то сюда. — Подойдя к карте, он показал место. — В район Истона, маленького городка на дороге к Пойнт-Ориенту. Вертолет не может подняться в воздух из-за шторма, но ребята прочешут место катастрофы на катерах, ища тех, кто мог спастись, а мы перебросим своих людей из Порт-Джефферсона в тот район, куда направляются плоты.
  
  Пригладив свои рыжие волосы, чуть более темные, чем у Сакс, Алан Коу сказал, обращаясь к Пибоди:
  
  — Я хочу быть там.
  
  — Решения здесь принимаю не я, — подчеркнуто громко ответил чиновник СИН. Неприкрытое напоминание о том, что руководство операцией осуществляли ФБР, и в частности Деллрей, — одна из многих колкостей, которыми сотрудники конкурирующих ведомств обменялись за последние дни.
  
  — Фред, ты как на это смотришь? — спросил Коу.
  
  — Нет, — отрезал агент ФБР, чьи мысли были заняты другим.
  
  — Но я…
  
  Деллрей выразительно покачал головой.
  
  — Коу, тебе нечего там делать. Если Призрака схватят за шкирку, ты сможешь беспрепятственно допросить его в тюрьме. Вытянуть из него все, что он знает. Но сейчас предстоит операция по задержанию, а это не твоя работа.
  
  Молодой сотрудник СИН предоставил ценную информацию о Призраке, но Райму было нелегко с ним работать. Коу до сих пор злился на то, что ему не разрешили быть на борту судна береговой охраны, вышедшего на перехват «Дракона», — еще одно сражение, которое пришлось вести Деллрею.
  
  — Чушь собачья! — недовольно бросил Коу, плюхаясь в кресло.
  
  Не отвечая, Деллрей понюхал незажженную сигарету, засунул ее назад за ухо и снова схватил телефон. Он говорил долго, наконец повернулся к остальным.
  
  — Мы пытаемся поставить пикеты на местных дорогах, проходящих в том районе, — на шоссе 25, 48 и 84. Но теперь час пик, и ни у кого не хватит духа перекрыть движение по магистрали Лонг-Айленд и автостраде Санрайз.
  
  — Можно предупредить кассиров, берущих плату за проезд через мосты и тоннели, — предложил Селитто.
  
  Деллрей пожал плечами.
  
  — Конечно, это лучше чем ничего, но этого недостаточно. Проклятие, в Чайнатауне этот тип будет себя чувствовать как рыба в воде. Если он туда доберется, найти его будет чертовски нелегко. Если есть хоть какая-то возможность, его надо обязательно взять на побережье.
  
  — А через какое время, — вмешался Райм, — плоты должны подойти к берегу?
  
  — По оценкам береговой охраны, минут через двадцать — двадцать пять. А нашим ребятам ехать до Истона пятьдесят миль.
  
  — Неужели нет никакого способа доставить хоть кого-нибудь на место чуть пораньше?
  
  Райм спорил сам с собой лишь мгновение. Он повернулся к микрофону, установленному сбоку его кресла.
  
  — Командный режим. Телефон.
  * * *
  
  В 1969 году честь быть задающей темп машиной гонок «Индианаполис 500» выпала кабриолету «Камаро суперспорт» компании «Дженерал моторс».
  
  Для такого случая компания выбрала самый мощный автомобиль своей серии, оснащенный восьмицилиндровым двигателем с турбонаддувом объемом 396 кубических дюймов и мощностью 375 лошадиных сил. А если немного повозиться с машиной — например, снять глушитель, убрать антикоррозийную защиту, амортизационные штанги и чуть подправить шатуны и головку цилиндров, — можно довести мощность до 450 лошадиных сил.
  
  И получится идеальный автомобиль для гонок за лидером.
  
  Но смертельно опасная штучка, если нестись на скорости 130 миль в час под проливным дождем.
  
  Стиснув обтянутое кожей рулевое колесо, не обращая внимания на боль в терзаемых артритом пальцах, Амелия Сакс вела машину на восток по магистрали Лонг-Айленд. Синяя мигалка стояла на приборной панели — присоска плохо держится на складывающейся крыше кабриолетов. Машина опасно лавировала в плотном потоке транспорта.
  
  Как решили они с Раймом — криминалист позвонил ей пять минут назад и приказал нестись сломя голову в Истон, — Сакс предстояло стать половиной авангарда, который, если повезет, прибудет на побережье одновременно с Призраком и спасшимися иммигрантами. Второй половиной этого составленного на скорую руку авангарда был молодой боец отряда особого назначения полиции Нью-Йорка, сидевший рядом. В задачи этого отряда входили борьба с террористами и освобождение заложников, и Сакс — точнее, это Райм решил, что ей не помешает огневое прикрытие в виде лежавшего сейчас на коленях молодого полицейского пистолета-пулемета «Хекклер и Кох» МР5.
  
  Теперь уже несколько миль отделяли авангард и основные силы: автобус с бойцами особого назначения, передвижную криминалистическую лабораторию, кареты скорой помощи, полдюжины патрульных машин полиции округа Суффолк и машины агентов СИН и ФБР, медленно плетущиеся сквозь ураган.
  
  — Так, — пробормотал боец отряда особого назначения. — Вот. Хорошо.
  
  Это было ответом на занос на залитой дождем дороге.
  
  Сакс спокойно выровняла машину, вспоминая, что она сняла металлический лист за задним сиденьем, заменила тяжелый стальной бензобак пластмассовой емкостью и избавилась от запаски и инструмента. «Камаро» стал на 500 фунтов легче по сравнению с тем, каким он был в начале семидесятых, когда его покупал отец Сакс. «Но вот сейчас дополнительный балласт пришелся бы очень кстати», — подумала молодая женщина, вписываясь в очередной крутой вираж.
  
  — Хорошо, все очень хорошо, — пробормотал ее пассажир, судя по всему, чувствовавший себя более уютно под огнем вооруженного автоматической винтовкой маньяка, чем на широком асфальте магистрали Лонг-Айленд.
  
  Зазвонил сотовый телефон. Сакс раскрыла аппарат.
  
  — Послушайте, мисс, — заметил молодой полицейский, — а разве нельзя установить переговорное устройство, чтобы не хватать телефон руками?
  
  И это сказал человек, вырядившийся, словно «робокоп»! Рассмеявшись, Сакс вставила в ухо наушник и взяла руль обеими руками.
  
  — Как успехи, Сакс? — спросил Райм.
  
  — Делаю что могу. Но через несколько миль мы свернем с магистрали. Возможно, мне придется притормаживать на светофорах.
  
  — «Возможно»? — растерянно переспросил полицейский.
  
  — Райм, есть спасшиеся? — сказала Сакс, не обращая внимания на пассажира.
  
  — Пока никаких новых данных. Береговая охрана лишь подтвердила информацию о двух плотах. Похоже, большая часть людей осталась на корабле.
  
  — Узнаю этот тон, Райм, — сказала молодая женщина. — Успокойся, ты ни в чем не виноват.
  
  — Ценю твою заботу, Сакс. Но сейчас речь идет не об этом. Лучше скажи, ты ведешь машину осторожно?
  
  — Разумеется, — ответила Сакс, спокойно входя в вираж.
  
  Машину занесло на сорок градусов, но сердце молодой женщины не пропустило ни единого удара. «Камаро» выровнялся, словно закрепленный растяжками, и понесся дальше по автостраде. Стрелка спидометра приблизилась к цифре 140. Полицейский из отряда особого назначения зажмурился.
  
  — Сакс, тебе предстоит иметь дело с серьезным противником. Держи оружие под рукой.
  
  — Оно у меня всегда под рукой.
  
  Еще один небольшой занос.
  
  — Поступило сообщение с судна береговой охраны. Сакс, заканчиваю разговор. — Райм помолчал. — Ищи улики, но будь осторожна.
  
  Сакс рассмеялась.
  
  — Надо будет украсить этой фразой куртки бригады экспертов-криминалистов.
  
  Связь окончилась.
  
  С автострады Сакс свернула на шоссе местного значения. До Истона, где подойдут к берегу плоты, двадцать пять миль. Молодой женщине никогда не доводилось бывать в этих местах; она прожила всю жизнь в большом городе и понятия не имела, какой здесь рельеф. Песчаный берег? Острые скалы, по которым ей придется карабкаться? В последнее время артрит донимал ее особенно сильно, а промозглая сырость удвоила боль и страдания.
  
  И еще ее беспокоил другой вопрос: если Призрак успеет добраться до берега раньше ее, много ли там мест, где он сможет спрятаться, чтобы невидимым вести огонь?
  
  Сакс взглянула на спидометр.
  
  Сбавить скорость?
  
  Но протектор на шинах прекрасно держит асфальт, а влага у нее на ладонях — это лишь следствие дождя, под который она попала еще в Порт-Джефферсоне. Сакс вдавила педаль в пол.
  * * *
  
  Плот разрезал волны, приближаясь к берегу, и скалы виднелись все более отчетливо.
  
  И выглядели более острыми.
  
  Сэм Чанг прищурился, всматриваясь сквозь дождь и брызги. Кое-где впереди были полоски грязного песка и гальки, но в основном берег перед ним представлял собой нависающие черные скалы.
  
  — Он по-прежнему сзади и догоняет нас! — крикнул Ву.
  
  Оглянувшись, Чанг разглядел крошечное оранжевое пятно, плот Призрака. Он направлялся прямо на них, однако двигался медленнее и постепенно отставал. Призрак вредил сам себе. Он держал курс прямо на берег и боролся с волнами, замедлявшими его продвижение. Но Чанг, верный учению даосизма, управлял своим судном иначе: он искал естественные потоки воды, не борясь с ними, а обходя гребни волн по зигзагообразной траектории, используя попутное движение волн к берегу. Расстояние между плотом со спасшимися иммигрантами и плотом «змеиной головы» увеличивалось.
  
  Чанг прикинул, что до того момента, как Призрак достигнет берега, у беглецов будет время отыскать ожидающие их грузовики, которые отвезут их в Чайнатаун. Водителям незачем знать о затоплении «Дракона», но Чанг расскажет им о погоне, организованной береговой охраной, и прикажет немедленно трогаться в путь. Если же водители будут настаивать на том, чтобы ждать дальше, Чанг, Ву и остальные отнимут у них грузовики силой.
  
  Бывший профессор вгляделся в прибрежную полосу и то, что было дальше — за узким песчаным пляжем темнели деревья. Дождь и туман затрудняли обзор, но Чанг различил что-то похожее на дорогу. И какие-то огни неподалеку. Целое скопление огоньков — похоже, небольшая деревушка.
  
  Вытерев с глаз обжигающую морскую воду, Чанг обвел взглядом тех, кто находился на плоту. Люди лежали на дне, молча уставившись на берег и море впереди, бурлящее стремительными водоворотами и течениями, на приближающиеся скалы, острые как ножи и темные, словно покрытые запекшейся кровью.
  
  И вдруг прямо впереди, под тонким слоем воды, показалась каменистая отмель. Плот развернуло боком к волнам, перехлестывающим через невысокие борта. Утлое суденышко едва не перевернулось. Чанг попытался направить плот в проход посреди отмели, но тут внезапно заглох мотор. Схватив шнур, Чанг дернул изо всех сил. Мотор почихал и снова затих. Чанг пробовал завести его раз десять, но все безуспешно. Мотор перестал даже чихать. Старший сын Чанга, пробравшись на нос, постучал по бензобаку.
  
  — Пусто!
  
  Переполненный отчаянием, обессиленный страхом за судьбу своих родных, Чанг оглядел собравшихся на плоту. В сгустившемся тумане людей стало видно совсем плохо — но Призрак вообще исчез. Далеко ли он?
  
  Плот поднялся на высокий гребень волны и рухнул в водяную пропасть.
  
  — Всем лечь на дно! — крикнул Чанг. — Лежите и не вставайте!
  
  Сам он опустился на колени в темную воду, плещущуюся на дне плота и, схватив весло, попытался использовать его в качестве руля. Но волны и течение были слишком сильны, а плот чересчур тяжел. Вода словно кулаком ударила в весло, выбив его из рук Чанга, и тот отлетел назад. Взглянув в ту сторону, куда направлялся плот, он увидел впереди, всего в нескольких метрах, цепочку скал.
  
  Вода подхватила надувное судно словно щепку и понесла его вперед. Плот со всей силы налетел носом на скалы. Резиновый корпус лопнул и с громким свистом начал выпускать воздух. Сонни Ли, Джона Суна и молодую пару, находившуюся в передней части плота, сбросило в бурлящий поток воды за скалами и унесло вперед.
  
  Два семейства, Ву и Чжанов, были в задней части плота, сохранившей воздух. Им удалось удержаться за борта. Плот снова бросило на скалы.
  
  Жена Ву больно ударилась о зазубренный каменный край. Ее едва не смыло за борт, и громко крича, женщина с окровавленным плечом повалилась на дно плота. К счастью, больше от этого удара никто не пострадал.
  
  Наконец плот перебросило через скалы и понесло к берегу. Порванный корпус быстро терял воздух.
  
  Чанг услышал вдалеке призыв о помощи — это кричал один из тех четверых, кого смыло с плота во время первого удара о скалы, но Чанг не смог определить, откуда доносился этот крик.
  
  Полузатонувший плот перевалился еще через одну гряду скал, на этот раз уже метрах в пятнадцати от земли. Теперь его подхватил прибой, увлекая к берегу, засыпанному крупной галькой. Ву Цидзен и его старшая дочь пытались удержать над водой раненую мать, потерявшую сознание. Разбитое о скалы плечо женщины сильно кровоточило. Малышка По-И, которую держала на руках Мей-Мей, перестала плакать и апатично смотрела по сторонам.
  
  Вдруг подвесной мотор плота зацепился за скалу метрах в восьми-девяти от берега. Здесь уже было неглубоко, но волны с силой обрушивались на тонущее судно.
  
  — К берегу! — крикнул Чанг, отплевывая воду. — Быстро!
  
  Казалось, плыть пришлось бесконечно долго. Даже Чанг, самый сильный из всех, начал задыхаться. Наконец он ощутил под ногами камни, скользкие от водорослей, и, шатаясь, вышел из воды. Один раз он упал, поскользнувшись, но, быстро поднявшись, помог выбраться из моря своему отцу.
  
  Измученные люди добрели до небольшого навеса, открытого со всех сторон, ржавая крыша которого кое-как защищала от хлещущего дождя. Спасенные упали на черный песок, отплевываясь, плача, задыхаясь, молясь. Сэм Чанг с трудом поднялся на ноги. Он всмотрелся в море, но не увидел ни плота Призрака, ни тех, кого смыло за борт.
  
  Затем бывший профессор упал на колени и уронил голову на песок. Их друзья и спутники погибли, сами они ранены, нечеловечески устали, за ними гонится убийца… И все же они живы и добрались до суши. Сэм Чанг со своей семьей наконец завершил долгое путешествие, во время которого им пришлось объехать половину земного шара, и прибыл на свою новую родину, в Америку, в «Прекрасную страну».
  Глава 6
  
  До берега оставалось еще около полукилометра. Плот Призрака разрезал воду, преследуя «поросят», а сам он склонился над сотовым телефоном, пытаясь защитить его от дождя и волн.
  
  Связь была очень плохой — сигнал, отправляемый крошечным аппаратом, отражался от спутника в Фучжоу, а оттуда в Сингапур, но Призраку все же удалось выйти на Джерри Тана, баншу из нью-йоркского Чайнатауна, к услугам которого он время от времени прибегал. Сейчас Тан ждал его где-то здесь на побережье, чтобы отвезти в Нью-Йорк.
  
  Задыхаясь от постоянной борьбы с волнами, Призрак с трудом описал водителю место, где он должен был пристать к берегу — метрах в трехстах-четырехстах к востоку от группы строений, похожих на жилые дома и магазины.
  
  — Какое у тебя оружие? — крикнул Призрак, перекрывая шум шторма.
  
  — Что? — не расслышал Тан.
  
  Призрак был вынужден повторить свой вопрос несколько раз.
  
  — Оружие!
  
  Но Тан занимался работой с должниками — был скорее бизнесменом, чем боевиком. Как выяснилось, с собой он захватил лишь пистолет.
  
  — Гань, — выругался Призрак. — Твою мать!
  
  Сам он, вооруженный только старым пистолетом 51-й модели надеялся, что у его помощника будет какое-нибудь автоматическое оружие.
  
  — Береговая охрана… — говорил ему Тан. Его голос тонул в треске электрических разрядов и вое ветра. — …где-то рядом. Я слушаю… перехватил… надо убираться отсюда. Где…
  
  — Если увидишь кого-нибудь из «поросят», убей их! — крикнул Призрак. — Ты меня слышишь? Они высадятся где-то поблизости от тебя. Найди их! И убей!
  
  — Убить? Вы хотите…
  
  Но тут Призрака окатила с ног до головы волна, перехлестнувшая через плот. Телефон умолк, и он посмотрел на дисплей. Соленая вода закоротила электрические контакты. Призрак с отвращением швырнул аппарат на дно плота.
  
  Впереди появилась каменная стена, и Призрак повел плот в обход, направляясь к широкой полосе песка левее крохотного городка. Потребуется какое-то время, чтобы вернуться туда, где высадились «поросята», но Призрак боялся распороть плот об острые скалы. Однако даже на песчаном пляже высадка оказалась делом опасным. Маленький плот был уже у самого берега, но тут его подняло на гребень волны и он едва не перевернулся. Призрак вовремя дал полный ход назад, и резиновое судно выровнялось. Однако волна окатила Призрака, швырнула его на дно, промочив насквозь, и развернула плот боком. Прибой ударил утлое суденышко о песок, и единственного пассажира выкинуло на берег. Опасаясь, что звук работающего мотора выдаст его, Призрак лихорадочно пополз на четвереньках к плоту и заглушил двигатель.
  
  Оглянувшись вокруг, он увидел Джерри Тана в серебристом полноприводном БМВ на заметенной песком асфальтированной дороге, метрах в двадцати от берега. Поднявшись на ноги, Призрак потрусил рысцой к машине. Увидев его, жирный небритый Тан подъехал ближе. Призрак подбежал к опущенному окну.
  
  — Ты видел остальных?
  
  Тан заметно нервничал.
  
  — Нам надо срочно уезжать отсюда! — Он указал на полицейскую рацию. — Береговой охране известно, что мы здесь. Сюда направляется полиция.
  
  — Где остальные? — оборвал его Призрак. — Где «поросята»?
  
  — Больше я никого не видел, но…
  
  — И я нигде не смог найти своего баншу. Я даже не знаю, удалось ли ему покинуть корабль.
  
  Призрак окинул взглядом берег.
  
  — Я никого не видел, — с надрывом повторил Тан. — Но нам нельзя здесь оставаться.
  
  Краем глаза Призрак заметил в волнах прибоя какое-то движение: мужчина в серой одежде выползал на четвереньках из воды, словно раненное животное. Призрак отвернулся от машины, доставая пистолет.
  
  — Жди здесь.
  
  — Что вы хотите сделать? — отчаянно взвыл Тан. — Здесь нельзя оставаться ни минуты! Полиция уже едет сюда. Она будет здесь через десять минут. Вы что, ничего не понимаете?
  
  Но Призрак, не обращая на него внимания, направился обратно к берегу. Подняв взгляд, «поросенок» увидел его. Однако он, судя по всему, сломал ногу и не мог не то что бежать — даже стоять. Несчастный в отчаянии пополз обратно в воду. Призрак даже подумал, стоит ли тратить на него патрон.
  * * *
  
  Открыв глаза, Сонни Ли возблагодарил десять судий преисподней — не за то, что остался жив, не утонув в море, а потому, что впервые за две недели почти полностью исчезла скользкая тошнота, поселившаяся у него в желудке.
  
  Когда плот налетел на скалы, Сонни Ли, Джона Суна и молодую пару смыло в воду и унесло сильным течением. Ли сразу же потерял из виду остальных. Его протащило вдоль берега чуть ли не целый километр, пока наконец ему не удалось выбраться на песок. Затем он отполз как можно дальше от бушующего океана и рухнул на землю.
  
  Некоторое время Ли лежал неподвижно под проливным дождем, дожидаясь, когда пройдет морская болезнь и утихнет пульсирующая боль в голове. Наконец, с трудом поднявшись на ноги, он медленно побрел к дороге. Его одежда, промокшая насквозь и перепачканная в песке, натирала кожу. Оглядевшись по сторонам, Ли ничего не заметил. Однако он вспомнил, что видел с моря огни маленькой деревушки, которая должна была теперь находиться где-то справа. Именно туда он и побрел по засыпанному песком асфальту.
  
  Но где Призрак?
  
  Затем, словно в ответ на вопрос Ли, прозвучал громкий хлопок, в котором он сразу же узнал пистолетный выстрел. Звук эхом разнесся в темноте.
  
  Но Призрак ли это? Или какой-то местный житель? (Всем известно, что каждый американец носит оружие.) А может быть, это стрелял сотрудник американских правоохранительных органов.
  
  Лучше перестраховаться. Ли хотелось как можно быстрее отыскать Призрака, но он решил не рисковать. Сойдя с дороги, он зашел за кусты, где был менее заметным, и побрел вперед так быстро, насколько позволяли его измученные ноги.
  * * *
  
  Услышав громкий звук, обе семьи застыли на месте.
  
  — Это был… — начал Ву Цидзен.
  
  — Да, — пробормотал Сэм Чанг. — Выстрел.
  
  — Он нас убьет. Выследит и убьет.
  
  — Знаю, — бросил Чанг. Его сердце вопило от боли — переживая за доктора Суна, Сонни Ли, молодую пару, за того, кто только что умер. Но что он мог поделать?
  
  Бросив взгляд на своего отца, Чанг увидел, что Чжан Цзици дышит часто, но несмотря на то, что старику досталось на плоту и ему пришлось добираться вплавь до берега, он, похоже, чувствует себя сносно. Чжан Цзици кивнул сыну, показывая, что нужно идти дальше. Небольшая группа продолжила свой путь, борясь с ветром и проливным дождем.
  
  Беспокойство по поводу водителей, которых придется уговаривать или заставлять везти их в Чайнатаун, оказалось напрасным: никаких грузовиков не было. Чанг решил, что или машины ждут их где-то совсем в другом месте, или же Призрак, решив затопить корабль, связался с водителями и приказал им возвращаться. Некоторое время Чанг и Ву кричали, призывая Суна, Ли и остальных, смытых за борт. Но затем Чанг заметил приближающийся оранжевый плот «змеиной головы» и увел семьи в густой кустарник. Они направились в сторону далеких огоньков, надеясь найти машину.
  
  Манившие их маяки оказались выстроившимися в ряд ресторанчиками, заправочной станцией и несколькими магазинчиками, торгующими сувенирами, — совсем как набережная Сямыня, — а также дюжиной домов и церковью.
  
  Несмотря на ранний час — где-то около шести, еще не рассвело, — здесь были видны признаки жизни: перед двумя ресторанчиками стояло с десяток машин, в том числе одна без водителя с работающим двигателем. Но это был небольшой седан, а Чангу требовалась машина, которая вместила бы десятерых. К тому же такая, которой не хватятся по крайней мере два-три часа — как ему сказали, время, нужное, чтобы добраться до Чайнатауна.
  
  Приказав остальным ждать за высокой живой изгородью, Чанг знаком показал своему сыну Уильяму и Ву идти вместе с ним. Пригнувшись, они приблизились к зданиям сзади. На заправке стояли два больших грузовика, но они были на виду у молодого работника в кабинке. Хлеставший в окошко дождь затруднял ему обзор, но все же он заметит отъезжающую машину.
  
  В двадцати метрах дальше стоял погруженный в темноту дом, а за ним грузовичок с открытым кузовом. Но Чанг не хотел подставлять своего престарелого отца и детей дождю и ветру. Кроме того, десятеро китайцев, едущих на такой старой колымаге в направлении Нью-Йорка словно ватага «текучего населения» — сезонных рабочих, перебирающихся из одного города Китая в другой в поисках работы, — обязательно привлекут к себе внимание.
  
  — Старайтесь не наступать на сырую землю, — приказал Чанг своему сыну и Ву. — Идите только по траве или камням. Я не хочу, чтобы после нас остались следы.
  
  Осторожность стала второй натурой бывшего профессора; китайские диссиденты, за которыми постоянно охотятся органы госбезопасности и агенты Народно-освободительной армии, быстро учатся путать следы.
  
  Они пошли дальше, прячась за кустами и деревьями, терзаемые яростным ветром, мимо домов, иногда погруженных в темноту, иногда со следами жизни: где-то мерцал телевизор, у кого-то на кухне готовился завтрак. При виде этих картин нормальной жизни Чанг остро прочувствовал всю безнадежность их бегства. Но, как он научился делать еще на родине, где государство отняло у него почти все, Чанг отбросил эти чувства, поторапливая Ву и сына. Наконец беглецы дошли до последнего дома в цепочке строений: это была небольшая церковь, с темными окнами, судя по всему, пустая.
  
  За обветшалым зданием стоял старый белый микроавтобус. Чанг, проведший много часов в интернете и смотревший американское телевидение, успел немного нахвататься английского, но надпись на микроавтобусе оказалась для него совершенно непонятной. Однако под его нажимом оба сына уже несколько лет изучали английский язык и американскую культуру. Взглянув на борт машины, Уильям объяснил:
  
  — Здесь написано: «Церковь баптистов-пятидесятников Истона».
  
  Еще один сухой треск вдалеке. Чанг застыл, услышав этот звук. Призрак убил еще одного из них.
  
  — Пошли! — нетерпеливо воскликнул Ву. — Торопитесь. Посмотрите, быть может, машина открыта.
  
  Но двери микроавтобуса оказались запертыми.
  
  Чанг огляделся по сторонам, ища что-нибудь тяжелое, чтобы разбить окно, а Уильям тем временем внимательно осмотрел замок.
  
  — Где мой нож? — крикнул он, перекрывая шум ветра.
  
  — Твой нож?
  
  — Тот, что я дал тебе на корабле — перерезать веревку, крепившую плот?
  
  — Так это был твой нож?
  
  Помилуй бог, зачем его сыну такое оружие? С выкидным лезвием?
  
  — Да.
  
  — Я его уронил, когда садился в плот.
  
  Мальчишка скорчил недовольную гримасу, но Чанг, не обращая на сына внимание, — о Боже, когда тот научился дерзить? — окинул взглядом мокрую от дождя землю. Наконец он нашел обрезок стальной трубы и со всей силы ударил им по окну. Стекло разлетелось сотнями крошечных льдинок. Чанг забрался в кабину и открыл бардачок, ища ключи. Ключей не было, и он спрыгнул на землю, прямо в лужу. Чанг посмотрел на церковь, гадая, не там ли ключи. Но если и там, то где именно? А что если в церкви дежурит сторож? Вдруг он услышит шум и захочет узнать, в чем дело? Чанг знал, что не сможет ударить невинного даже если…
  
  Услышав громкий стук, он испуганно обернулся. Его сын, устроившись на коленях на месте водителя, разбил ногой пластмассовую обшивку замка зажигания. На глазах у изумленного и огорченного Чанга мальчишка вырвал пучок проводов и начал соединять их друг с другом. Вдруг громко завопило радио: «Он будет всегда вас любить, впустим Спасителя в наши сердца…»
  
  Уильям ткнул кнопку на приборной панели, и радио смолкло. Он соединил другие провода. Двигатель чихнул… и заработал.
  
  Чанг вытаращился на сына, не в силах поверить своим глазам.
  
  — Где ты этому научился?
  
  Мальчишка лишь пожал плечами.
  
  — Нет, ты мне скажи…
  
  Чанга за руку схватил Ву.
  
  — Поехали! Надо забрать наши семьи и как можно быстрее уехать отсюда. За нами охотится Призрак!
  
  Потрясенный отец с осуждением посмотрел на сына. Чанг ожидал, что мальчишка пристыженно потупится, но Уильям спокойно выдержал его взгляд. Сам Чанг даже сейчас не смог бы вести себя так со своим отцом.
  
  — Пожалуйста, — взмолился Ву. — Поехали за остальными!
  
  — Нет, — подумав, сказал Чанг. — Пусть они идут сюда. Тем же путем, каким шли мы, чтобы не осталось никаких следов.
  
  Ву поспешно скрылся в темноте.
  
  Порывшись в кабине, Уильям нашел карту автодорог. Внимательно изучив ее, он кивнул, словно запоминая маршрут.
  
  Подавив желание выведать у сына, откуда ему известно, как заводить машину без ключей, Чанг спросил:
  
  — Ты знаешь, куда нам ехать?
  
  — Найду. — Мальчишка посмотрел на отца. — Ты хочешь, чтобы машину вел я? — Помолчав, он добавил прямо: — Ты водишь плохо.
  
  Основным средством передвижения Сэма Чанга был велосипед — то же самое можно сказать про большинство китайцев, живущих в городах.
  
  Чанг заморгал, услышав от сына такие слова — снова произнесенные тоном, граничащим с наглостью. Но тут появились Ву и остальные иммигранты, и Чанг бросился к ним, чтобы помочь жене и отцу забраться в микроавтобус.
  
  — Поведешь ты! — крикнул он сыну.
  Глава 7
  
  Он убил на берегу двоих «поросят» — раненого мужчину и женщину.
  
  Но на плоту было человек десять. Где остальные?
  
  Прогудел автомобильный клаксон. Призрак стремительно обернулся. Это был Джерри Тан, пытавшийся привлечь его внимание. Он с отчаянным выражением лица показывал полицейский сканер.
  
  — Полиция будет здесь с минуты на минуту! Нам надо уезжать!
  
  Отвернувшись, Призрак снова обвел взглядом берег моря и дорогу. Куда они делись? Быть может…
  
  Взвизгнув покрышками, джип Тана выскочил на дорогу и рванул вперед.
  
  — Нет! Остановись!
  
  Вне себя от бешенства, Призрак вскинул пистолет и выстрелил вдогонку удаляющейся машине. Пуля попала в заднюю дверь, но джип не снижая скорости подлетел к развилке и скрылся за поворотом. Опешивший Призрак сжимая в руке пистолет, уставился в туман, где исчезла его единственная надежда на спасение. До конспиративной квартиры на Манхэттене восемьдесят миль, его помощник бесследно пропал, скорее всего, погиб. У самого Призрака нет ни денег, ни сотового телефона. Сюда направляются десятки полицейских и агентов спецслужб. И к тому же его бросил Тан. Остается только…
  
  Призрак напряженно прислушался. Неподалеку, на проселочной дороге, ведущей через поле от церкви, появился белый фургон. Машина свернула на шоссе. Это «поросята»! Призрак снова схватил пистолет, но фургон уже скрылся в тумане. Опустив оружие, Призрак сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, успокаиваясь. Да, сейчас напасти обрушились на него со всех сторон, но ему приходилось сталкиваться и не с такими трудностями.
  
  Ты пережиток прошлого.
  
  Ты должен изменить свой образ жизни.
  
  Ты умрешь за свои былые убеждения…
  
  Призрак уже давно усвоил, что отступление — это не более чем временная дисгармония, и даже самые страшные события в его жизни в конечном счете уравновешивались улыбкой судьбы. Его жизненная философия сводилась к одному понятию: «найсын». В переводе с китайского «терпение», но для Призрака это слово значило гораздо больше. Английский эквивалент был бы чем-нибудь вроде «всему свое время». Он прожил на свете сорок с лишним лет потому, что научился пережидать неприятности, опасность и горе.
  
  Сейчас «поросятам» удалось бежать. Но их смерть — лишь вопрос времени. А ему сейчас нужно думать о том, как самому спастись от полиции и СИН.
  
  Убрав старенький пистолет в карман, Призрак, борясь с дождем и ветром, пошел прочь от берега к манящим огням городка. Ближайшим зданием оказался ресторан, перед которым стояла машина с работающим двигателем.
  
  Ну вот, наконец, и первая удача!
  
  А затем, взглянув в сторону моря, Призрак увидел еще нечто такое, что вызвало его смех. Новая удача: у самого берега в воде барахтался еще один «поросенок». Итак, перед тем, как бежать в город, можно будет убить по крайней мере одного.
  
  Достав из кармана пистолет, Призрак решительно направился к берегу.
  * * *
  
  Ветер выматывал из него последние силы.
  
  Утопая в мокром песке, Сонни Ли брел в сторону крохотного селения. Невысокий и щуплый, он привык полагаться в этом жестоком и опасном мире на свой ум, внезапность и дерзость (и на оружие, разумеется), а не на физическую силу. И сейчас Сонни был на пределе истощения. Кошмар этой ночи измучил его вконец.
  
  Ветер… Дважды он валил Сонни на колени.
  
  Все, хватит. Черт с ним, пусть его заметят, но у него просто больше не было сил, чтобы и дальше вязнуть в песке. Шатаясь, Сонни вышел на мокрый асфальт и продолжил путь к огням деревушки. Он торопился как мог, опасаясь, что «змеиная голова» уедет до того, как Ли его найдет.
  
  Но через мгновение Сонни получил подтверждение того, что Призрак по-прежнему здесь: раздалось еще несколько выстрелов.
  
  С трудом поднявшись на пригорок, Ли всмотрелся в хлещущий дождь, но ничего не увидел. Судя по всему, ветер принес отголоски выстрелов издалека.
  
  Сонни разочарованно двинулся дальше. В течение десяти бесконечно долгих минут он брел по дороге, время от времени запрокидывая голову назад, чтобы дождь смочил пересохшее горло. Наглотавшись соленой морской воды, Сонни теперь отчаянно хотел пить.
  
  Вдруг он увидел справа от себя на песчаном берегу маленький оранжевый спасательный плот, принадлежавший, как он решил, Призраку. Сонни огляделся по сторонам, ища «змеиную голову», но туман и дождь сильно ограничивали видимость.
  
  Ли направился к плоту в надежде пойти по следам Призрака и найти его укрытие в городке. Но не успел он сойти с дороги, как вдалеке показался мигающий огонек. Вытерев с глаз капли дождя, Сонни прищурился. Синий огонек быстро приближался.
  
  СИН? Полиция?
  
  Ли поспешно нырнул в густые кусты у обочины. Присев на корточки, он затаив дыхание следил за тем, как огонек становится все ярче. Наконец машина, на которой он был установлен, спортивный желтый кабриолет, материализовалась из темноты и дождя и, визжа тормозами, остановилась метрах в ста от него. Ли медленно пополз к ней на четвереньках.
  * * *
  
  Амелия Сакс стояла на берегу под проливным дождем, глядя на женский труп, застывший в гротескной позе смерти.
  
  — Райм, он их убивает, — подавленно прошептала она в закрепленный на голове микрофон рации. — Призрак уже застрелил двоих, мужчину и женщину. В спину. Оба мертвы.
  
  — Застрелил?
  
  В голосе криминалиста прозвучала мучительная боль, и молодая женщина поняла, что Райм взвалил на себя вину за новые смерти.
  
  К ней подбежал боец спецназа, держа наготове пистолет-пулемет.
  
  — Его нигде нет, — крикнул он, перекрывая шум ветра. — Посетители ресторана, расположенного в полумиле дальше по дороге, говорят, что кто-то минут двадцать назад угнал оттуда машину.
  
  Он описал «Хонду», назвал номер, и Сакс передала эту информацию Райму.
  
  — Лон свяжется с центральным управлением, — сказал Райм. — Призрак был один?
  
  — Похоже на то. Из-за проливного дождя на песке следов нет, но я нашла несколько отпечатков на земле, где он остановился, стреляя в женщину. Он был один.
  
  — Значит, надо исходить из предположения, что где-то остается его баншу. Помощник мог добраться до берега еще на одном плоту. Или он мог находиться на том, который напоролся на скалы.
  
  Сжимая в руке оружие, Сакс огляделась по сторонам. Вокруг виднелись полускрытые пеленой тумана силуэты скал, дюн и кустов. Человек будет здесь совершенно невидимым.
  
  — Райм, мы пойдем искать иммигрантов, — наконец сказала Сакс.
  
  Она ждала, что он будет возражать, заставит ее сначала осмотреть место преступления, пока разбушевавшаяся стихия не уничтожила все улики. Но Райм сказал просто:
  
  — Удачи, Сакс. Перезвони, когда начнешь ходить по координатной сетке.
  
  Связь окончилась.
  
  «Работай тщательно, но береги себя…»
  
  Двое полицейских побежали вдоль берега. Вскоре они нашли второй плот, совсем маленький, выброшенный на песок ярдах в ста от первого. Сначала Сакс решила осмотреть плот в поисках доказательств, но вспомнила о своей главной задаче и, не обращая внимания на гложущий суставы артрит, побежала, борясь с ветром, осматриваясь вокруг в поисках спасшихся — не забывая следить, не затаился ли где-нибудь в засаде Призрак.
  
  Они не нашли ни иммигрантов, ни «змеиную голову».
  
  Наконец вдали послышался вой сирен, принесенный нестихающим ветром, и появился караван машин экстренных служб, спешащих в городок. С десяток местных жителей, укрывавшихся от непогоды в ресторане и на заправке, высыпали на улицу, чтобы узнать, какое именно развлечение принес в их крошечный поселок шторм.
  
  Первой задачей полицейского, прибывшего на место преступления, является охрана этого места — чтобы наличие посторонних следов было минимальным и улики не исчезли, как случайно, так и в руках охотников за сувенирами и даже самого преступника, выдающего себя за простого зеваку. Скрепя сердце Сакс отказалась от поисков иммигрантов и членов экипажа, — теперь этим займутся другие, — и побежала к бело-синему автобусу передвижной криминалистической лаборатории, чтобы руководить операцией.
  
  Пока полицейские огораживали участок берега желтой лентой, Сакс надела поверх промокших джинсов и футболки новый комбинезон — последнее слово криминалистической моды. Комбинезон — такими управление полиции Нью-Йорка снабдило всех экспертов-криминалистов — из специальной белой ткани, с капюшоном, защищал место преступления от загрязнения следами человека, производящего осмотр, в частности, волосами, потом, частицами кожи.
  
  Линкольн Райм одобрил этот костюм — он сам боролся за нечто подобное еще в то время, когда возглавлял следственное отделение, занимавшееся осмотром мест преступлений. Однако Сакс совсем не радовалась новому наряду. И дело было не в том, что в нем она стала похожа на инопланетянина из малобюджетного фантастического фильма; больше всего ее беспокоила ослепительная белизна костюма, делавшая его таким заметным. Например, подобный наряд не мог укрыться от внимания преступника, у которого возникло желание задержаться рядом с местом преступления и проверить свою меткость, постреляв в полицейских, занимающихся сбором улик. Поэтому Сакс окрестила костюм «яблочком».
  
  Быстрый опрос прислуги ресторана, работников заправки и жителей немногочисленных домов на берегу не дал ничего кроме сведений об угнанной «Хонде», на которой бежал Призрак. Больше из поселка не пропало ни одной машины; никто не видел, чтобы кто-то подплывал к берегу или прятался на суше; за шумом дождя и ветра никто не слышал никаких выстрелов.
  
  Так что теперь Амелии Сакс — и Линкольну Райму, разумеется, — предстояло выжать из места преступления всю имеющуюся информацию относительно Призрака, членов команды и иммигрантов.
  
  А место было то еще: пожалуй, самое обширное из тех, с которыми они сталкивались. Целая миля берега, дорога и с противоположной стороны от полосы асфальта лабиринт густого кустарника. Здесь искать и искать. К тому же, не исключена возможность, что где-то поблизости затаился вооруженный преступник.
  
  — Место преступления — хуже некуда, Райм. Дождь чуточку утих, но все равно не прекращается ни на минуту, и к этому надо добавить ветер со скоростью двадцать миль в час.
  
  — Знаю. Мы постоянно слушаем прогноз погоды.
  
  Теперь голос криминалиста стал другим, более спокойным. Его тон испугал Сакс, напомнив неземную безмятежность, наполнявшую голос Райма, когда он говорил о безысходности, о смерти, о том, чтобы покончить с собой.
  
  — Тем более нет причин медлить, — добавил Райм. — Что ты на это скажешь?
  
  Сакс окинула взглядом берег моря.
  
  — Просто… здесь такой простор. Место слишком большое. Так много всего…
  
  — Сакс, как оно может быть слишком большим? Каждое место преступления мы осматриваем фут за футом. Неважно, какую оно занимает площадь: квадратную милю или три квадратных фута. Просто на это уйдет больше времени. Разве ты забыла, что мы обожаем исследовать обширное место преступления, где гораздо выше вероятность найти ценные улики.
  
  «Да, это просто замечательно», — грустно подумала Сакс.
  
  И, начав от большого спасательного плота, она начала ходить по координатной сетке. Под этим выражением понимается техника осмотра места преступления: криминалист прочесывает территорию сначала в одном направлении, взад и вперед, как постригают газоны, затем поворачивается на девяносто градусов и прочесывает ее снова. Суть этого метода заключалась в том, что некоторые вещи становятся видны, только если посмотреть на них под определенным углом. Хотя существуют десятки других методов осмотра места преступления, причем более быстрые, именно координатная сетка, самый кропотливый из всех, наиболее часто позволяет «наткнуться на золото». Райм настаивал на том, чтобы Сакс применяла только этот метод — как поступал он сам, когда возглавлял бригаду криминалистов управления полиции Нью-Йорка. Благодаря Линкольну Райму выражение «ходить но координатной сетке» у полицейских мегаполиса стало синонимом осмотра места преступления.
  
  Вскоре Сакс потеряла из виду деревушку Истон, и единственным признаком того, что женщина была здесь не одна, остался рассеянный свет мигалок машин экстренных служб, похожий на кровь, пульсирующую под бледной кожей, беспокойный и завораживающий.
  
  Но затем и эти отблески растаяли в тумане. Сакс обволокло покрывало одиночества — и ощущение беззащитности, от которого у нее по спине побежали мурашки. «О господи, мне это не нравится». Туман сгустился, а громкий барабанный стук дождя по капюшону, шум волн и ветра скроют приближение нападающего.
  
  Сакс стиснула рукоятку своего черного «Глока», пытаясь найти в оружии поддержку, и продолжила ходить по координатной сетке.
  
  — Райм, какое-то время я помолчу. У меня такое чувство, будто здесь кто-то есть. Кто-то за мной следит.
  
  — Свяжешься со мной, когда закончишь, — сказал Райм.
  
  Его неуверенный тон говорил о том, что он хотел бы добавить еще что-то, но через мгновение в трубке послышался щелчок.
  
  Будь осторожна…
  
  В течение следующего часа Сакс, не обращая внимания на ветер и дождь, прочесывала берег, дорогу и кусты, словно ребенок, собирающий ракушки. Она осмотрела уцелевший плот, в котором нашла сотовый телефон, и второй, распоротый, вытащенный на берег двумя бойцами спецназа. В итоге набралась коллекция улик: стреляные гильзы, образцы крови, отпечатки пальцев и следы ног, отснятые на «Поляроид».
  
  Остановившись, Сакс огляделась вокруг. Включив рацию, она связалась с уютной гостиной в особняке у Центрального парка, находившейся, казалось, в нескольких световых годах отсюда.
  
  — Райм, тут что-то не так.
  
  — В этом выражении мало информативности, Сакс. «Что-то не так»? Что это значит?
  
  — Иммигранты… их человек десять, они просто исчезли. Я ничего не понимаю. Они выбрались на берег, пересекли дорогу, затем спрятались в кустах. Я нашла следы на противоположной стороне дороги. После чего они просто растворились в воздухе. Наверное, беглецы направились дальше от моря, чтобы спрятаться, но я не могу найти никаких следов. Таких людей в здешних местах попутка не возьмет. И никто не видел, чтобы иммигрантов ждали машины. К тому же, все равно нет следов шин.
  
  — Ну хорошо, Сакс, ты только что прошла по следам Призрака. Ты видела то, что он сделал, знаешь, кто он такой, была там, где он был. Какие у тебя появились мысли?
  
  — Я…
  
  — Теперь ты Призрак, — ласково напомнил Райм. — Ты Куан Ан по прозвищу Гуи, Призрак. Ты мультимиллионер, перевозчик живого груза, «змеиная голова». И убийца. Ты только что потопила корабль и вместе с ним больше десяти человек. О чем ты думаешь?
  
  — Как найти остальных, — не задумываясь, ответила молодая женщина. — Найти и убить. Я не хочу уходить отсюда. Пока что рано. Не знаю почему, но я должна найти и убить остальных.
  
  У нее перед глазами мелькнул живописный образ. Она действительно представила себя «змеиной головой», одержимым сводящим с ума желанием найти спасшихся иммигрантов и убить их всех до одного. От этого ощущения у нее мороз по коже пробежал.
  
  — Меня ничто не остановит, — прошептала она.
  
  — Отлично, Сакс, — тихо промолвил Райм, словно опасаясь порвать ниточку, связавшую частицу ее души со «змеиной головой», — А теперь поставь себя на место иммигрантов. За ними охотится такой человек. Что им делать?
  
  Сакс потребовалось лишь мгновение, чтобы превратиться из безжалостного убийцы в одного из объятых ужасом несчастных, спасшихся с корабля, так как человек, которому она отдала все свои сбережения, подло предал ее, убил ее близких, возможно, и родных. А теперь хочет убить и ее.
  
  — Я не буду прятаться, — решительно заявила она. — Я постараюсь как можно быстрее убраться отсюда ко всем чертям. Любым способом, как можно дальше. В океан вернуться нельзя. Идти пешком нельзя. Нужна машина.
  
  — А где ее взять? — спросил Райм.
  
  — Не знаю, — разочарованно сказала Сакс.
  
  Она подошла к разгадке так близко, но не смогла ее найти.
  
  — В глубине суши есть дома? — продолжал Райм.
  
  — Нет.
  
  — На заправке стоят машины?
  
  — Да, но мы уже опросили работников. Все на месте.
  
  — Что еще?
  
  Сакс окинула взглядом улицу.
  
  — Больше ничего.
  
  — Не может быть никаких «ничего», Сакс, — отчитал ее Райм. — Эти люди бегут, спасая свою жизнь. Им удалось каким-то образом бежать. Ответ должен быть здесь. Что ты видишь?
  
  Вздохнув, она начала перечислять:
  
  — Вижу груду старых покрышек, вижу перевернутую вверх дном лодку, вижу коробку из-под пива. Перед церковью стоит тележка…
  
  — Перед церковью? — остановил ее Райм. — Ты ни слова не сказала о церкви.
  
  — Райм, сегодня вторник, к тому же еще очень рано. Церковь закрыта, но спецназ ее все равно прочесал.
  
  — Сакс, иди туда. Быстро!
  
  Она неохотно направилась к церкви, не имея понятия, что там можно будет найти полезного.
  
  Райм пришел ей на помощь.
  
  — Сакс, разве ты не ходила в воскресную школу? Кукурузные хлопья, «кока-кола» и Иисус по воскресеньям? Пикники на природе? Молодежные споры?
  
  — Ну, была раза два-три. Но в основном по воскресеньям я копалась в карбюраторах.
  
  — А как, по-твоему, ребятишки попадают на эти теологические сборища? Приезжают в микроавтобусе, Сакс. В микроавтобусе — где есть место для десятка пассажиров.
  
  — Может быть, — недоверчиво произнесла Сакс.
  
  — А может быть, и нет, — уступил Райм. — Но ведь у иммигрантов же не выросли крылья, правда? Так что давай проверим более правдоподобные объяснения.
  
  И, как это бывало очень часто, он оказался прав.
  
  Обойдя церковь, Сакс изучила влажную землю: отпечатки ног, крошечные кубики закаленного стекла, обрезок трубы, которым было разбито окно, следы шин микроавтобуса.
  
  — Есть, Райм! Свежие следы. Проклятие, какая хитрость! Они шли по камням и траве. Стараясь не наступить на мокрую землю, чтобы не оставить следов. Судя по всему, они сели в микроавтобус и проехали напрямик через поле к шоссе. Поэтому их не видели на главной улице.
  
  — Узнай у священника данные о машине! — распорядился Райм.
  
  Сакс попросила одного из полицейских разыскать священника. Через несколько минут у нее уже была вся необходимая информация: пятилетний белый «Додж» с наименованием церкви на борту. Записав номерной знак, она сообщила его Райму, чтобы тот в свою очередь передал эти данные в розыск, в дополнение к сведениям насчет угнанной «Хонды», а также попросил полицию округа связаться с пунктами оплаты проезда по мостам и тоннелям, ведущим от Истона в Чайнатаун на Манхэттене.
  
  Сакс быстро прошлась по координатной сетке перед церковью, но ничего не обнаружила.
  
  — Похоже, здесь больше делать нечего, Райм. Я составлю перечень улик и возвращаюсь назад.
  
  Окончив разговор, Сакс вернулась к передвижной лаборатории, сняла специальный костюм, после чего составила перечень обнаруженных улик, снабдив каждую сопроводительной карточкой, и попросила сотрудников лаборатории доставить все это Райму домой. Сакс вопреки всему хотела еще раз осмотреть побережье, поискать спасшихся. Ее колени горели — следствие хронического артрита, унаследованного от деда. В последнее время болезнь донимала Сакс все чаще, но сейчас, оставшись одна, она позволила себе роскошь идти медленно; перед лицом своих коллег молодая женщина прилагала все усилия, чтобы не выдать свои мучения. Она опасалась, что если начальство проведает о ее недуге, ее тотчас же переведут на кабинетную работу.
  
  Однако через пятнадцать минут бесплодных поисков Сакс направилась к своему «Камаро», единственной машине, остававшейся на этом участке побережья. Женщина была одна; боец спецназа, сопровождавший ее по дороге сюда, предпочел более безопасный способ вернуться в город.
  
  Туман рассеялся. В полумиле отсюда, на противоположной окраине городка Сакс разглядела два грузовика службы спасения округа Суффолк и «Форд» без опознавательных знаков, вероятно, принадлежащий СИН.
  
  Тяжело упав на переднее сиденье «Камаро», Сакс нашла лист бумаги и стала записывать свои замечания, составленные во время осмотра места преступления, чтобы передать их Райму и другим экспертам, собравшимся у него в особняке. Ветер яростно налетал на легкую машину, дождь с силой колотил по стальному капоту. Случайно подняв взгляд, Сакс увидела, как набежавшая волна, разбившись о выступающую из моря черную скалу странной формы, взлетела в воздух величественным фонтаном брызг.
  
  Прищурившись, молодая женщина вытерла рукавом запотевшее изнутри стекло.
  
  Что это? Животное? Обломок «Дракона Фучжоу»?
  
  Нет, вдруг дошло до нее. Это был человек, судорожно вцепившийся в скалу. Схватив рацию, Сакс перешла на частоту местной полиции и взволнованным голосом произнесла:
  
  — Номер пять-восемь-восемь-пять, криминалистический отдел полиции Нью-Йорка, вызывает службу спасения округа Суффолк на берегу у Истона. Вы меня слышите?
  
  — Слушаем вас, пять-восемь-восемь-пять. Говорите.
  
  — Я в полумиле к востоку от города. В воде тонущий. Мне нужна помощь.
  
  — Вас понял, — последовал ответ. — Едем к вам. Конец связи.
  
  Выскочив из машины, Сакс побежала к берегу. У нее на глазах огромная волна смыла человека со скалы и швырнула его в море. Тот пытался плыть, но, очевидно, был ранен — его рубашка потемнела от крови — и ему едва удавалось держать голову над водой. Новая волна накрыла его, но он с трудом вынырнул на поверхность.
  
  — О господи! — пробормотала Сакс, оглядываясь на дорогу.
  
  Желтый грузовик службы спасения только что выехал из города.
  
  Сдавленно вскрикнув, тонущий скрылся под водой. Времени ждать профессионалов не было.
  
  Еще со времен учебы в полицейской академии Сакс помнила одно из правил спасения на воде: «Сначала кидай с берега тонущему могущие помочь ему предметы, только потом кидайся в воду сама». Что ж, сейчас первый вариант недоступен.
  
  «Плыви!» — мысленно приказала себе Сакс.
  
  Не обращая внимания на жгучую боль в коленях, она побежала к берегу, снимая на ходу ремень с кобурой и запасными обоймами. Расшнуровав форменные ботинки, Сакс сбросила их, не отрывая взгляда от барахтающейся фигуры, и шагнула в холодную, бурлящую воду.
  Глава 8
  
  Сонни Ли выбрался на четвереньках из кустов, чтобы лучше видеть, как рыжеволосая женщина снимает ботинки, прыгает в набегающую волну и плывет к тонущему.
  
  Ли не смог разобрать, кто это — или Джон Сун, или молодой муж из парочки, сидевшей на плоту рядом с ним, но, в любом случае, его внимание тотчас же вернулось к женщине, за которой он следил из своего укрытия с того самого момента, как она появилась на берегу полчаса назад.
  
  Конечно, рыжеволосая не принадлежала к тому типу женщин, которые нравились Сонни. Его вообще не привлекали европейки — по крайней мере те, которых он встречал в Фучжоу. Это были или спутницы состоятельных бизнесменов (высокие и красивые, презрительно смотрящие на мужчин-китайцев, осмелившихся украдкой взглянуть на них), или туристки с мужьями и детьми (плохо одетые, с отвращением взирающие на местных жителей, плюющих на тротуары, и велосипедистов, не дающих перейти улицу).
  
  Но эта женщина заинтриговала Сонни. Сперва он не мог определить, чем она здесь занимается: рыжеволосая приехала на ярко-желтом спортивном автомобиле в сопровождении полицейского с автоматом. Затем она повернулась спиной, и Сонни прочел у нее на ветровке: «Управление полиции Нью-Йорка». Значит, она работает в правоохранительных органах. Надежно укрывшись на противоположной стороне дороги, Сонни стал следить за тем, как рыжеволосая ищет спасшихся и собирает улики.
  
  Он нашел ее очень сексуальной, несмотря на то что предпочитал тихих изящных китаянок.
  
  И какие у нее волосы! Какой цвет! Сонни сразу же окрестил ее «Хонксе», по-китайски «рыжая».
  
  Взглянув в сторону дороги, Ли увидел несущийся к ним желтый грузовик службы спасения. Как только машина свернула на тесную парковку и остановилась, Сонни на четвереньках прокрался к обочине. Разумеется, его могли заметить, но он должен был действовать без промедления, пока рыжеволосая не вернулась. Дождавшись, пока внимание спасателей будет полностью приковано к Хонксе, Сонни перебежал через дорогу и подошел к желтой машине. Это была старая модель, которую можно было увидеть в американских телесериалах вроде «Блюза с Хилл-стрит». Сама машина Сонни не интересовала (хотя почти все полицейские уехали, осталось еще достаточно народу, чтобы догнать и поймать его — особенно если он будет за рулем спортивного кабриолета, яркого, словно яичный желток). Нет, в настоящий момент ему были нужны оружие и деньги.
  
  Открыв правую переднюю дверь, Сонни забрался в салон и обыскал ящик для мелочей. Оружия нет. Сонни со злостью подумал про свой «Токарев», лежащий на дне моря. Сигарет тоже нет. Черт бы побрал эту шлюху… Порывшись в сумочке, он нашел около пятидесяти долларов однодолларовыми купюрами. Убрав деньги в карман, Сонни взглянул на исписанный лист бумаги. Благодаря американским фильмам и урокам английского языка по «Радио Пекина» его устный английский был неплох, но читал он с большим трудом (что казалось совсем несправедливым, так как в английском алфавите всего двадцать пять или около того букв, в то время как китайских иероглифов не меньше сорока тысяч). С большим трудом Сонни разобрал имя Призрака, Куан Ан, написанное по-английски, и несколько других слов. Аккуратно сложив листок, он убрал его в карман, а остальные разбросал по земле рядом с дверью, как будто их сдуло ветром.
  
  На дороге появилась другая машина, черный седан. Сонни нутром почуял, что это автомобиль правительственных служб. Пригнувшись, он бегом бросился к обочине и, снова укрывшись в кустах, взглянул на бушующее море, где Хонксе теперь боролась с волнами рядом с утопающим. Сонни ощутил укол боли: такая красивая женщина в опасности. Но сейчас это была не его забота; его волновало только то, как найти Призрака и просто остаться в живых.
  * * *
  
  Плывя навстречу прибою к тонущему иммигранту, Амелия Сакс потеряла все силы. Теперь, подхватив его, она обнаружила, что ей приходится отчаянно барахтаться, чтобы удержать себя и утопающего на поверхности. Колени и бедра протестующе взвыли. Сам тонущий ничем не мог ей помочь. Среднего телосложения, худой, он не имел запасов жира, которые обеспечили бы ему плавучесть. Иммигрант вяло шевелил ногами, а от его левой руки не было никакого толка — из-за пулевого ранения в грудь.
  
  Задыхаясь, отплевывая противную соленую воду, заливающуюся в рот и нос, Сакс с огромным трудом продвигалась к берегу. Вода щипала ей глаза и застилала взор, но молодая женщина все же разглядела на песке за пенистой линией прибоя двух санитаров с носилками и большим зеленым кислородным баллоном. Отчаянными взмахами рук медики призывали ее плыть к ним.
  
  «Спасибо, ребята… Я пытаюсь».
  
  Сакс старалась грести в направлении санитаров, но подводное течение было очень сильным. Оглянувшись на скалу, за которую недавно цеплялся тонущий, она поняла, что несмотря на все усилия они продвинулись всего на десять футов.
  
  «Греби изо всех сил! Еще сильнее!»
  
  Она повторяла про себя одну из личных мантр: «Пока ты в движении, тебя не поймают…»
  
  Оставалось еще восемь или девять футов. Но Сакс наконец была вынуждена остановиться, чтобы перевести дыхание. Она с отчаянием увидела, что их относит назад в море. Ну же, надо выбраться отсюда…
  
  Обмякшее тело иммигранта, потерявшего сознание, тянуло ее ко дну. Сакс заработала ногами изо всех сил. Вдруг левую свела судорога, и женщина, вскрикнув, ушла под воду. Ее поглотила грязная серая волна, мутная от поднятого со дна песка и водорослей. Держа одной рукой иммигранта за рубашку, Сакс другой, стараясь как можно дольше задержать дыхание, принялась колотить себя по лодыжке, чтобы вернуть мышцам чувствительность.
  
  «О, Линкольн! — подумала она. — Я тону… Меня уносит все дальше и дальше…»
  
  И вдруг: о господи, что это такое?
  
  Барракуда, акула, черный угорь… вынырнувший из бурлящей воды и схвативший ее за грудь. Сакс машинально потянулась за ножом с выкидным лезвием, который всегда носила в заднем кармане брюк, но страшная рыба прижала ее руки к туловищу. Она потянула молодую женщину наверх, и через несколько мгновений та уже оказалась на поверхности, жадно заглатывая ставший таким сладким воздух в горящие легкие.
  
  Она оглянулась. Рыба обернулась человеческой рукой, затянутой в черный резиновый костюм.
  
  Аквалангист службы спасения округа Суффолк, выплюнув изо рта загубник крошечного баллона со сжатым воздухом, сказал:
  
  — Все в порядке, мисс, я вас держу. Все в порядке.
  
  Второй аквалангист подхватил тонущего иммигранта, подняв его безжизненную голову над водой.
  
  — Судорога, — с трудом выдавила Сакс. — Не могу пошевелить ногой. Больно…
  
  Сунув руку под воду, аквалангист сначала распрямил ей ногу, а затем, согнув ее в колене, принялся массировать икроножную мышцу. Через мгновение боль прошла. Сакс кивнула.
  
  — Не работайте ногами. Просто расслабьтесь. Я вас вытащу.
  
  Аквалангист потянул ее вперед, и Сакс, откинув голову назад, сосредоточилась на том, чтобы просто дышать. Мощные ноги спасателя, оснащенные ластами, быстро продвигали их к берегу.
  
  — Вы поступили очень мужественно, бросившись на помощь, — сказал он. — Другие на вашем месте безучастно смотрели бы, как этот человек тонет.
  
  Казалось, они плыли в холодной воде целую вечность. Наконец Сакс ощутила под ногами каменистое дно. Шатаясь, она вышла на берег и взяла у санитаров одеяло. Немного отдышавшись, молодая женщина подошла к иммигранту, уже уложенному на носилки и с кислородной маской на лице. Его взгляд был рассеянным, но он оставался в сознании. Рубашка у него на груди была расстегнута, и санитар обрабатывал рану обеззараживающим раствором.
  
  Стряхнув по возможности с ног песок, Сакс обулась и надела ремень с кобурой.
  
  — Ну как он?
  
  — Рана неопасная. Пуля попала в грудь, но по касательной. Однако нас беспокоит переохлаждение и истощение.
  
  — Можно задать ему несколько вопросов?
  
  — Сейчас ограничьтесь минимумом, — сказал санитар. — Ему нужен кислород и покой.
  
  — Как вас зовут? — обратилась Сакс к иммигранту.
  
  Тот сдвинул кислородную маску.
  
  — Джон Сун.
  
  — Амелия Сакс, управление полиции Нью-Йорка. — Как и положено по инструкции, она предъявила свой значок. — Что с вами случилось?
  
  Спасенный снова приподнял маску.
  
  — Меня смыло с плота. «Змеиная голова», плывший с нами на корабле, — мы звали его Призраком — увидел меня и побежал ко мне. Он выстрелил и промахнулся. Я нырнул и долго плыл под водой, но потом мне пришлось вынырнуть, чтобы набрать воздуха. Призрак меня ждал. Он выстрелил еще раз и попал. Я притворился мертвым, а когда снова посмотрел в сторону берега, Призрак уже садился в красную машину. Я попытался плыть к берегу, но не смог. Мне пришлось забраться на скалу и ждать.
  
  Сакс с интересом оглядела спасенного. Это был красивый мужчина, физически развитый. Недавно Сакс смотрела по телевидению фильм о Китае и из него узнала, что китайцы, в отличие от американцев, занимающихся физкультурой время от времени, преимущественно из тщеславия, всю свою жизнь неразрывно связаны со спортом.
  
  — А что насчет… — начал было иммигрант и закашлялся.
  
  Его тело конвульсивно изогнулось. Врач, дав ему выхаркать воду, опустился на колени и вновь надел ему на лицо кислородную маску.
  
  — Извините, офицер, ему надо отдышаться.
  
  Но Сун сорвал маску.
  
  — Что насчет остальных? Они спаслись?
  
  Не в правилах полиции делиться информацией о ходе следствия со свидетелями, но Сакс увидела в глазах спасенного искреннее беспокойство.
  
  — К сожалению, двое убиты.
  
  Закрыв глаза, мужчина стиснул правой рукой каменный амулет на кожаном ремешке, висящий на шее.
  
  — Сколько всего человек было на плоту? — спросила Сакс.
  
  Спасенный задумался.
  
  — Четырнадцать. — Он помолчал. — А ему удалось бежать? Призраку?
  
  — Мы делаем все, чтобы его найти.
  
  И снова взгляд Суна наполнился тоской, и снова он стиснул амулет.
  
  Врач протянул Сакс бумажник иммигранта. Она заглянула внутрь. Соленая вода превратила содержимое в кашу, к тому же почти все бумаги были на китайском, но одна визитная карточка с надписями на китайском и английском уцелела. Сакс прочла: «Доктор Сун Кай».
  
  — Кай? Это ваше имя?
  
  Спасенный кивнул.
  
  — Да, но я предпочитаю имя Джон.
  
  — Вы доктор?
  
  — Да.
  
  — Врач?
  
  Он снова кивнул.
  
  Взглянув на фотографию двух маленьких детей, мальчика и девочки, Сакс с ужасом подумала, что они находились на затонувшем корабле.
  
  — А ваши дети… — Она не смогла закончить вопрос.
  
  Но Сун ее понял.
  
  — Мои дети? Они остались дома в Фучжоу. У моих родителей.
  
  Врач склонился над спасенным, недовольный тем, что тот сбросил кислородную маску. Но Сакс должна была делать свое дело.
  
  — Доктор Сун, вы не знаете, куда мог отправиться Призрак? У него в нашей стране есть дом или другое жилище? Друзья? Родственники?
  
  — Не знаю. Он с нами ни о чем не говорил. Вообще старался не общаться. Он обращался с нами как со скотом.
  
  — А что вы можете сказать про остальных иммигрантов? Вам известно, куда они могли уехать?
  
  Сун покачал головой.
  
  — Нет, я очень сожалею. Нас должны были отвезти в какой-то дом в Нью-Йорке, но куда именно, нам не говорили. — Помимо воли он снова посмотрел на бушующее море. — Сначала мы решили, что корабль береговой охраны выстрелил в нас из пушки. Но затем поняли, что это Призрак сам потопил наше судно. — В его голосе сквозило изумление. — Он запер нас в трюме и взорвал корабль.
  
  Из черной машины, подъехавшей к грузовикам спасателей, вышел мужчина. Сакс узнала в нем сотрудника СИН, которого видела в Порт-Джефферсоне. Натянув дождевик, мужчина направился к ним, увязая в песке. Сакс протянула ему бумажник Суна. Ознакомившись с содержимым, тот присел на корточки рядом со спасенным.
  
  Доктор Сун, я представляю службу иммиграции и натурализации Соединенных Штатов. У вас есть действующий паспорт и въездная виза?
  
  Сакс нашла этот вопрос абсурдным, если не провокационным, но, наверное, таковы были необходимые формальности.
  
  — Нет, сэр, — ответил Сун.
  
  — В таком случае, боюсь, мы вынуждены будем задержать вас за незаконное проникновение на территорию Соединенных Штатов.
  
  — Я прошу политического убежища.
  
  — Замечательно, — устало произнес сотрудник СИН, — и все же нам придется задержать вас до тех пор, пока не будет рассмотрена ваша просьба.
  
  — Я все понимаю, — сказал Сун.
  
  Сотрудник СИН обратился к врачу:
  
  — Каково его состояние?
  
  — Удовлетворительное. И все же лучше поместить его в больницу. Где вы намереваетесь его содержать?
  
  Опережая сотрудника СИН, заговорила Сакс:
  
  — А можно отвезти его в ваш изолятор на Манхэттене? Этот человек является свидетелем по уголовному делу, и мы должны будем его допросить.
  
  Тот пожал плечами.
  
  — Ничего не имею против. Я подготовлю необходимые бумаги.
  
  Переступив с ноги на ногу, Сакс поморщилась от боли, прострелившей бедро и колено. Все еще рассеянно сжимая амулет, Сун посмотрел ей в глаза и с чувством произнес тихим голосом:
  
  — Благодарю вас, мисс.
  
  — За что?
  
  — Вы спасли мне жизнь.
  
  Она кивнула, не отрывая взгляда от его черных глаз. Затем врач надел ему кислородную маску.
  
  Краем глаза Амелия Сакс заметила что-то белое, мелькнувшее в воздухе. Обернувшись, она увидела, что дверь ее «Камаро» осталась открытой, и ветер гонит заметки об осмотре места происшествия в море. Мысленно выругавшись, молодая женщина побежала к машине.
  Часть II
  «Прекрасная страна»
  
   Победу одерживает игрок, способный дальше заглянуть вперед — то есть тот, кто может предвидеть ход своего противника, предугадать его замысел и заранее подготовить ответ, тот, кто, атакуя, видит наперед защитные меры соперника.
  
   «Игра „вей-чи“»
  
  Глава 9
  
  Вторник,
  
  от Часа Дракона, 8:00 утра,
  
  до Часа Петуха, 6:30 вечера.
  
  Жизнь оператора турникета, взимающего плату на въезде в Нью-Йорк, едва ли можно назвать богатой событиями.
  
  Конечно, время от времени происходит что-нибудь из ряда вон выходящее — как, например, тот случай, когда грабитель напал на оператора и отобрал всю выручку, 312 долларов наличными. Беда состояла в том, что ограбление произошло на въезде на мост Триборо, и на противоположном конце моста, единственном пути отхода, бедолагу уже ждали человек десять довольных полицейских.
  
  Но оператор, дежуривший на въезде в тоннель Куинз-Мидтаун в восемь часов утра в этот дождливый ветреный день, — бывший полицейский, работающий здесь по совместительству, — уже несколько лет не сталкивался ни с чем серьезным, поэтому он очень обрадовался, когда монотонность дежурства была нарушена: все операторы платных дорог Манхэттена получили срочное уведомление от начальника порта относительно корабля, перевозившего нелегальных иммигрантов и затонувшего у побережья Лонг-Айленда. В сообщении говорилось, что нескольким китайцам, находившимся на судне, а также перевозчику живого груза удалось спастись, и теперь они направляются в город на белом микроавтобусе с надписью на борту, свидетельствующей о принадлежности машины к церкви, и красной «Хонде». Предположительно, кто-то из иммигрантов, а может быть, и все вооружены.
  
  Попасть из Лонг-Айленда в город наземным транспортом можно несколькими путями: по мостам и тоннелям. Часть из них являются бесплатными — так, например, не взимается плата за проезд по мостам Куинсборо и Бруклинскому, но кратчайшая дорога проходит через тоннель Куинз-Мидтаун. Полиция и ФБР получили санкцию закрыть все автоматические турникеты, так что преступникам придется обязательно проехать мимо оператора.
  
  Бывший полицейский не предполагал, что именно ему суждено обнаружить иммигрантов.
  
  Вытирая вспотевшие ладони о штаны, он смотрел, как белый микроавтобус с надписью, управляемый водителем-китайцем, приближается к его турникету.
  
  До автобуса осталось десять машин, девять…
  
  Оператор достал из кобуры свой старый служебный револьвер, «Смит-Вессон» калибра 357 с четырехдюймовым стволом, и положил его рядом с кассой, гадая, как быть дальше. Надо предупредить полицию, но что если эти ребята попытаются прорваться? Оператор решил не поднимать шлагбаум и заставить всех выйти из машины.
  
  Ну а если один из них достанет что-то из-под сиденья?
  
  Проклятие, он находится в стеклянной кабинке, один, а к нему приближается целый автобус китайских гангстеров. Возможно, они вооружены венцом вклада России в стрелковое вооружение: автоматами АК-47.
  
  Мать твою, ведь придется стрелять.
  
  Женщина в джипе громко пожаловалась на закрытые автоматические турникеты. Не обращая на нее внимания, оператор посмотрел на очередь машин. До микроавтобуса оставалось три автомобиля.
  
  Оператор нащупал на ремне устройство быстрого заряжания, металлическое кольцо с шестью патронами, с помощью которого можно будет за считанные мгновения перезарядить «Смитти». Положив устройство рядом с револьвером, он снова вытер правую руку о штаны. Затем, поколебавшись мгновение, взял револьвер и взвел курок. Это было нарушением правил, но сейчас он находился в «аквариуме», а не тот осел, который эти правила составлял.
  
  Сначала Сэм Чанг испугался, что длинная очередь машин, скопившихся на дороге, говорит о дорожном контрольно-пропускном пункте, но затем он увидел кабинки и решил, что это что-то вроде турникета.
  
  Документы, паспорта, визы… У иммигрантов ничего этого не было.
  
  Бывший профессор в панике огляделся по сторонам, ища путь к спасению, но он отсутствовал: дорогу с обеих сторон ограничивали высокие стены.
  
  — Нам надо заплатить, — спокойно сказал его сын Уильям.
  
  — Заплатить за что? — спросил Сэм Чанг сына, признанного эксперта по американским порядкам.
  
  — Это платная дорога, — объяснил тот таким тоном, словно это было что-то очевидное. — Мне нужны американские доллары. Три с половиной.
  
  В сумке на поясе у Чанга было несколько тысяч юаней, правда, промокших в соленой воде, но он не осмелился обменять их на американские доллары на черном рынке Фучжоу, опасаясь, что это может предупредить органы безопасности о подготовке к бегству из страны. К счастью, Уильям нашел на полу между сиденьями пять долларов.
  
  Микроавтобус медленно полз вперед. До турникета осталось две машины. Взглянув на человека в стеклянной будке, Чанг увидел, что тот чем-то очень встревожен. Он постоянно украдкой смотрел на микроавтобус.
  
  До турникета осталась одна машина.
  
  Человек в будке внимательно следил за ними краем глаза. Переступая с ноги на ногу, он нервно облизнул губы.
  
  — Мне это не нравится, — сказал Уильям. — Он что-то заподозрил.
  
  — А что нам делать? — ответил его отец. — Езжай вперед.
  
  — Давай прорвемся.
  
  — Нет! — испуганно пробормотал Чанг. — Вероятно, у него есть оружие. Он будет в нас стрелять.
  
  Уильям плавно подъехал к будке и остановился. Неужели мальчишка, в котором вдруг проснулся бунтарский дух, осмелится ослушаться отца и собьет шлагбаум?
  
  Сглотнув комок в горле, человек в будке протянул руку к чему-то, лежащему рядом с кассой. У Чанга мелькнула мысль, не кнопка ли это тревоги?
  
  Уильям нагнулся, поднимая пятидолларовую купюру.
  
  Оператор, вздрогнув, отшатнулся назад, вскидывая правую руку.
  
  И вдруг застыл, уставившись на протянутую бумажку.
  
  В чем дело? Уильям дал ему слишком много? Или слишком мало? А может быть, он ждет чаевых?
  
  Человек в будке недоуменно заморгал. Шагнув вперед, он взял купюру и прочитал надпись на борту микроавтобуса: СЕТЬ МАГАЗИНОВ «ТОВАРЫ ДЛЯ ДОМА».
  
  Отсчитывая сдачу, охранник заглянул в салон микроавтобуса. Чанг взмолился о том, чтобы он увидел внутри лишь зеленые ветки, которые Ву, Уильям и Чанг наломали в парке по дороге. Остальные иммигранты лежали на полу, укрывшись под листвой.
  
  Наконец оператор дал сдачу с пятерки.
  
  — Хороший магазин «Товары для дома». Я регулярно в него захожу.
  
  — Спасибо, — ответил Уильям.
  
  — Ужасная сегодня погода, да? — сказал оператор, обращаясь к Чангу.
  
  — Спасибо, — ответил тот.
  
  Уильям тронул машину. Через мгновение микроавтобус, набирая скорость, въехал в тоннель.
  
  — Фу, кажется, пронесло, — объявил Чанг, и остальные пассажиры поднялись с пола, отряхивая ветки и листья.
  
  Что ж, его замысел увенчался успехом.
  
  По дороге от берега Чангу вдруг пришло в голову, что американская полиция может сделать то, к чему нередко прибегали китайская служба госбезопасности и спецслужба Китайской народной армии: выставить на дорогах блокпосты.
  
  Поэтому беглецы остановились у огромного торгового центра, значительную часть которого занимал магазин «Товары для дома». Магазин был круглосуточный, но в такой ранний час посетителей в нем не было, и Чанг, Ву и Уильям без труда проскользнули через служебный вход на склад. Там они взяли несколько банок краски, растворитель, кисти и так же незаметно выбрались на улицу. Но перед этим Чанг подкрался к двери в торговый зал и заглянул внутрь. Он увидел несколько акров стеллажей с товарами. У него перехватило дыхание: никогда в жизни ему еще не приходилось видеть так много инструментов, оборудования, материалов. Мебель для кухни, тысячи сантехнических узлов и агрегатов, решетки, двери, окна, ковровые покрытия. Целые ряды, отведенные гайкам, винтам и гвоздям. Первой реакцией Чанга было привести сюда Мей-Мей и отца, просто чтобы показать им такое фантастическое изобилие. Ну да ладно, это можно будет сделать и потом.
  
  — Я забираю эти материалы сейчас, потому что они нам жизненно необходимы, — объяснил Чанг сыну. — Но как только у меня появятся одноцветные деньги, я обязательно расплачусь за украденное.
  
  — Да ты с ума сошел! — ответил мальчишка. — Тут этого добра навалом. Магазин заранее предвидит, что товары будут красть. Это заложено в их стоимость.
  
  — Мы за все заплатим! — отрезал Чанг.
  
  На этот раз мальчишка даже не удосужился ответить отцу. Чанг подобрал на погрузочной платформе обрывок пестрого газетного листа. Напрягая свой английский, он прочел, что это рекламный проспект торговой сети с адресами магазинов. Захватив листок, Чанг твердо решил, что как только он получит свою первую зарплату или обменяет юани на доллары, то обязательно пришлет в магазин деньги.
  
  Вернувшись к своему микроавтобусу, беглецы обнаружили стоящий рядом с ним грузовик. Они быстро поменяли на машинах номера, а затем снова поехали в сторону города. По дороге они свернули на заброшенный завод и заехали в просторный ангар, прячась от дождя. Чанг и Ву быстро закрасили белой краской логотип с названием церкви. Как только краска чуть высохла, Чанг, признанный каллиграф, мастерски вывел слова «Сеть магазинов Товары для дома», копируя шрифт с рекламного проспекта.
  
  Да, выдумка удалась, и микроавтобус, благополучно миновав турникеты, выплыл из тоннеля на улицы Манхэттена. Стоя в очереди перед шлагбаумом, Уильям тщательно изучил карту, и теперь приблизительно знал, как ехать в Чайнатаун. Правда, его несколько сбили с толку улицы с односторонним движением, но вскоре мальчишка сориентировался и нашел нужную магистраль.
  
  Беглецы медленно проехали в плотном потоке транспорта утреннего часа пик, усугубленного проливным дождем и туманом, по мосту через реку, напоминающую своим цветом океан, из чьих пучин им только что удалось спастись.
  
  «Какая серая и унылая земля!» — подумал Чанг. Никаких золотых дорог, ведущих к алмазному городу, обещанных несчастным капитаном Сеном.
  
  Бывший профессор разглядывал дома и улицы, гадая, что ждет иммигрантов впереди.
  
  Теоретически Чанг остался должен Призраку много денег. Средняя такса за тайную переправку человека из Китая в Соединенные Штаты составляла около пятидесяти тысяч американских долларов. Поскольку диссидент Чанг отчаянно спешил покинуть родину, он ожидал, что агент Призрака в Фучжоу запросит дополнительные деньги. Однако к его удивлению Призрак потребовал всего восемьдесят тысяч за всю семью Чанга, включая его отца. Чанг полностью выскреб свои скудные сбережения, а остальное занял у друзей и родственников, чтобы заплатить задаток в размере десяти процентов.
  
  В соответствии с обязательством, данным Призраку, Чанг, Мей-Мей и Уильям, а также младший сын, когда подрастет, станут ежемесячно отдавать деньги подручным Призрака до тех пор, пока его услуги не будут оплачены полностью. Многие иммигранты работали непосредственно на «змеиных голов», переправивших их в Штаты: мужчины преимущественно в ресторанах Чайнатауна, а женщины на швейных фабриках; проживая нелегально в домах, где кров предоставлялся за непомерно высокую плату. Но Чанг не доверял «змеиным головам», особенно Призраку. Слишком много ходило слухов о том, как в этих конспиративных домах, кишащих крысами, иммигрантов избивают, насилуют и фактически держат на положении рабов. Поэтому Чанг через брата своего друга заранее договорился о будущем месте работы для себя и Уильяма и нашел в Нью-Йорке жилье.
  
  Сэм Чанг намеревался полностью расплатиться со всеми долгами. Но теперь, после того как Призрак потопил «Дракон Фучжоу» и пытался убить спасшихся, соглашение аннулировалось. Они больше не обременены неподъемным долгом — если только, конечно, им удастся остаться в живых, пока Призрака и его подручных не убьет или не схватит американская полиция или они не сбегут обратно в Китай. Значит, надо как можно скорее затаиться.
  
  Уильям умело вел микроавтобус в плотном потоке транспорта. (Черт возьми, где он этому научился? У семьи Чжан никогда не было машины!) Сэм Чанг окинул взглядом остальных. Растрепанные, мокрые, пропахшие соленой водой. Состояние Юн-Пин, жены Ву, было особенно плохим. Она лежала, закрыв глаза, мокрая от пота; ее била дрожь. При столкновении со скалой, женщина разбила руку, и рана, наспех перевязанная, до сих пор кровоточила. Красивая дочь Ву, Цзинь-Мей, хотя и не пострадала при крушении плота, была сильно напугана. Ее брат Лан был одного возраста с младшим сыном Чанга, и сейчас мальчишки с одинаково стриженными головами жались друг к другу, выглядывая в окно и тихо перешептываясь.
  
  Старый Чанг Цзици сидел неподвижно в глубине салона, поджав под себя ноги. Он не говорил ни слова, внимательно следя за происходящим из-под полуопущенных век. Кожа старика приобрела уж совсем пергаментный оттенок за две недели, прошедших с тех пор, как семья покинула Фучжоу, но, возможно, Чангу просто так казалось. В любом случае, он решил, первым делом устроившись на новом месте показать своего отца врачу.
  
  Микроавтобус вынужден был остановиться из-за пробки на дороге. Уильям нетерпеливо надавил на клаксон.
  
  — Тише! — воскликнул его отец. — Не привлекай к нам внимание!
  
  Мальчишка снова принялся сигналить.
  
  Чанг внимательно посмотрел на своего старшего сына, на его худое лицо, на длинные волосы, закрывающие уши.
  
  — Машина… — шепотом спросил он. — Где ты научился так их заводить?
  
  — Какое это имеет значение? — пожал плечами мальчишка.
  
  — И все-таки скажи.
  
  — Случайно услышал, как кто-то рассказывал об этом в школе.
  
  — Ты лжешь. Тебе уже приходилось делать так раньше.
  
  — Я угонял машины только у партийных функционеров и других больших шишек.
  
  — Что?
  
  Но Уильям хитро усмехнулся, и Чанг решил, что он просто пошутил. Однако его замечание было сделано с жестоким умыслом: мальчишка намекал на антикоммунистическую деятельность отца, доставлявшую всем его родным столько неприятностей на родине и в конечном счете вынудившую семью бежать в Америку.
  
  — С кем же ты общался — с ворами?
  
  — Отец, только не надо, — снисходительно покачал головой мальчишка, и Чангу захотелось отвесить ему затрещину.
  
  — А зачем тебе нож? — спросил он.
  
  — Мало ли у кого есть ножи. Например, у яя тоже есть нож.
  
  С этим почтительным словом китайские дети обращаются к дедушкам.
  
  — У него есть маленький ножик для чистки трубки, — возразил Чанг, — а совсем не оружие. — Он наконец потерял терпение. — Как ты можешь так непочтительно разговаривать с отцом?
  
  — Если бы у меня не было ножа, — раздраженно ответил мальчишка, — и я бы не знал, как заводить машину без ключа, нас бы уже не было в живых.
  
  Затор на дороге рассосался, и Уильям погрузился в задумчивое молчание. Чанг отвернулся. Слова сына причинили ему почти физическую боль. Он увидел Уильяма совершенно с другой стороны. Да, разумеется, в прошлом с мальчишкой уже были проблемы. В переходном возрасте он стал угрюмым, раздражительным, замкнутым. У него возникли неприятности в школе. Когда Уильям принес домой письмо от учителя, ругавшего его за низкую успеваемость, Чанг решил строго поговорить с сыном — ведь тот неоднократно проходил тесты на уровень интеллекта и неизменно показывал результат выше среднего. Уильям ответил, что он ни в чем не виноват. Якобы его травят в школе потому, что его отец диссидент, нарушивший правило «одна семья — один ребенок», выступающий за предоставление независимости Тайваню и — самое страшное святотатство — критикующий КПК, Коммунистическую партию Китая, и ее закоснелые взгляды на свободу и права человека. И над Уильямом, и над его младшим братом постоянно издеваются дети влиятельных партийных функционеров, развращенные оравами сердобольных родственников и взирающие свысока на остальных учеников. Усугубляло дело и то, что Уильяма назвали в честь известного американского предпринимателя, а его младшего брата Рональда — в честь президента Соединенных Штатов.
  
  Но Чанга не встревожило ни поведение сына, ни то, как Уильям его объяснил. К тому же, воспитанием детей должна была заниматься Мей-Мей, а не он.
  
  Почему характер мальчишки изменился так резко?
  
  И вдруг до Чанга дошло, что он, работая по десять часов в день в типографии и проводя большую часть ночи в обществе других диссидентов, практически не общался с собственным сыном — до тех пор, пока не отплыл вместе с ним из России в Мейго. Бывший профессор ощутил леденящий холод при мысли, что теперь для Уильяма такое поведение стало нормой.
  
  Какое-то мгновение Чанг готов был дать выход переполнявшей его ярости — правда, лишь отчасти направленной на Уильяма. Он не мог сказать, что его так разозлило. Некоторое время Чанг разглядывал заполненные транспортом улицы, затем повернулся к сыну.
  
  — Ты прав. Сам я не смог бы завести машину. Спасибо.
  
  Уильям не подал виду, что услышал слова отца. Он сидел, крепко вцепившись в руль, погруженный в собственные мысли.
  
  Через двадцать минут беглецы въехали в Чайнатаун. Они оказались на широкой улице, где все надписи были выполнены на английском и китайском языках: «Набережная Канала». Дождь утих, и тротуары заполнились народом. Вдоль улицы стояли десятки бакалейных лавок и сувенирных ларьков, рыбных магазинов и крохотных пекарен.
  
  — Куда дальше? — спросил Уильям.
  
  — Остановись здесь, — распорядился Чанг, и Уильям свернул к обочине. Чанг и Ву вышли из машины и направились в ближайший магазин, где расспросили продавца о землячествах, «тонях». Эти землячества создаются людьми, приехавшими из одной провинции. Чанг хотел найти землячество выходцев из Фуцзяня, поскольку и он, и Ву были родом из этой провинции. Он опасался, что кантонское землячество примет их холодно, а большинство китайских иммигрантов первой волны были именно из Кантона. Однако Чанг с удивлением узнал, что в настоящее время Чайнатаун Манхэттена населен преимущественно выходцами из Фуцзяня, а кантонцы перебрались в другие места. Правление крупного фуцзяньского землячества находилось совсем неподалеку, всего в нескольких кварталах.
  
  Оставив свои семьи в украденном микроавтобусе, Чанг и Ву отправились пешком по многолюдным улицам в поисках нужного дома. Выкрашенное красной краской убогое трехэтажное здание под классической китайской крышей в виде крыльев птицы, казалось, было перенесено в Манхэттен прямиком из квартала лачуг в окрестностях северного автовокзала Фучжоу.
  
  Чанг и Ву торопливо вошли в правление тоня, опустив головы, как будто те, кто находился в вестибюле здания, должны были вот-вот достать сотовые телефоны и сообщить о появлении новых иммигрантов в СИН — или Призраку.
  
  Встретивший Чанга и Ву Джимми Май, одетый в костюм, обсыпанный сигаретным пеплом и готовый вот-вот лопнуть по швам, проводил их в свой кабинет на верхнем этаже.
  
  Президент Восточно-бродвейского общества фуцзяньцев, Май был фактически хозяином этой части Чайнатауна.
  
  Его кабинет представлял собой просторное, но очень скудно обставленное помещение, где были всего два письменных стола, заваленных бумагами, старый компьютер и с полдюжины разнообразных стульев. В покосившемся книжном шкафу стояло около сотни книг на китайском. На стенах висели выцветшие и обтрепавшиеся календари с пейзажами Китая. Но Чанга не обманула кажущаяся простота обстановки: он подозревал, что Май как минимум миллионер.
  
  — Пожалуйста, садитесь, — предложил им Май по-китайски.
  
  Широколицый президент землячества с зализанными назад черными волосами угостил пришедших сигаретами. Ву взял одну, но Чанг отрицательно покачал головой. Он бросил курить, так как в семье стало туго с деньгами, когда он лишился работы в университете.
  
  Май посмотрел на перепачканную грязью одежду своих гостей, на их всклокоченные волосы.
  
  — Ха, похоже, у вас есть что мне рассказать. История наверняка будет захватывающей? Неповторимой? Какой? Чувствую, мне уже хочется ее услышать.
  
  Чанг действительно приготовил рассказ. Он не знал, будет ли его повествование интересным или нет, но в одном был уверен: оно будет выдумано от начала до конца. Чанг решил никому не говорить о том, что они находились на борту «Дракона Фучжоу» и за ними, возможно, охотится Призрак.
  
  — Мы только что прибыли в порт на гондурасском корабле.
  
  — Кто ваш «змеиная голова»?
  
  — Свое имя он нам не называл. Мы знали его как «Моксиге».
  
  — «Мексиканец»? — Май презрительно покачал головой. — Терпеть не могу латиноамериканцев.
  
  Он говорил с едва уловимым американским акцентом.
  
  — Он взял с нас деньги, — с горечью пожаловался Чанг, — а затем просто оставил нас в порту. Обещал дать нам транспорт и документы, а сам исчез.
  
  Ву с интересом слушал его рассказ. Чанг предупредил его, чтобы тот молчал, предоставив говорить с Маем ему. Во время плавания на борту «Дракона» Ву слишком много пил и терял над собой контроль. Он не следил за тем, что говорил другим иммигрантам и членам команды.
  
  — Вот ведь как они поступают! — радостно оживился Май. — Зачем им обманывать людей? Разве это не вредит делу? Черт бы побрал всех мексиканцев. Откуда вы родом?
  
  — Из Фучжоу, — вставил Ву.
  
  Чанг вздрогнул. Он собирался назвать другой город провинции Фуцзянь, чтобы как можно больше отдалиться от Призрака.
  
  Снова заговорил Чанг, изображая гнев:
  
  — У меня трое детей, один еще грудной. И старик-отец. А у моего друга Ву больная жена. Нам нужна помощь.
  
  — А, помощь. Что ж, ваш рассказ очень интересный, разве не так? Но какая помощь вам нужна? Одни вещи я могу. Другие нет. Разве я один из Восьми Бессмертных? Нет, разумеется. Что вам нужно?
  
  — Документы — на меня, мою жену и старшего сына.
  
  — Да-да, конечно, кое-что я смогу сделать. Водительские права, карточки социального обеспечения, пропуска на работу — в обанкротившиеся компании, так что никто не сможет их проверить. Правда, я очень хитрый? Только Джимми Маю может прийти в голову такое. С этими пропусками вы будете похожи на настоящих граждан, вот только на работу вас с ними не возьмут. В наши дни ублюдки из иммиграционной службы заставляют проверять всех.
  
  — У меня уже есть договоренность относительно работы, — сказал Чанг.
  
  — И я не делаю паспорта, — добавил Май. — Слишком опасно. А также «зеленые карты».
  
  — А это что такое?
  
  — Вид на жительство с правом на работу.
  
  — Мы намереваемся жить нелегально и ждать амнистии, — объяснил Чанг.
  
  — Вот как? Возможно, вам придется ждать долго.
  
  Чанг пожал плечами.
  
  — Моему отцу необходимо показаться врачу. — Он кивнул на Ву. — И его жене тоже. Вы можете достать нам карточки медицинского обеспечения?
  
  — Нет, я ими не занимаюсь. Их слишком легко проследить. Вам придется обратиться к частному врачу.
  
  — Это дорого?
  
  — Да, очень дорого. Но если у вас нет денег, ступайте в муниципальную больницу. Там вас примут бесплатно.
  
  — А лечат там хорошо?
  
  — А я откуда знаю, хорошо ли там лечат? К тому же, разве у вас есть выбор?
  
  — Ну ладно, — сдался Чанг. — Сколько будут стоить документы?
  
  — Полторы тысячи.
  
  — Юаней?
  
  Май рассмеялся.
  
  — Одноцветных.
  
  «Полторы тысячи американских долларов! — подумал Чанг. — Это же сумасшедшая сумма». Но внешне он ничем не проявил свои чувства. В сумке на поясе у него было юаней на пять тысяч долларов. Это были все деньги семьи. Чанг покачал головой.
  
  — Нет, это очень много.
  
  После нескольких минут жарких торгов они с Маем остановились на девятистах долларах за все документы.
  
  — Вам тоже? — спросил председатель землячества Ву.
  
  Худой иммигрант кивнул, добавив:
  
  — Но только мне. Это ведь будет стоить меньше, да?
  
  Май глубоко затянулся сигаретой.
  
  — Пятьсот. На меньшее я не согласен.
  
  Ву тоже попытался было торговаться, но Май твердо стоял на своем. В конце концов худой иммигрант вынужден был согласиться.
  
  — Мне будут нужны ваши фотографии для водительских прав и пропусков на работу. Пройдите дальше по улице. Там есть автомат.
  
  Чанг со щемящим сердцем вспомнил, как они с Мей-Мей много лет назад, только познакомившись, зашли в Сямыне в такую кабинку. Эти фотографии остались в чемодане, в трюме «Дракона Фучжоу», лежащего на дне океана.
  
  — Нам также будет нужна машина. Купить ее я пока что не могу. Можно будет взять у вас напрокат?
  
  — Разве у меня нет всего что нужно? — насмешливо переспросил председатель землячества. — Ну конечно, ну конечно.
  
  После новых споров они договорились о плате. Май подсчитал, сколько всего должны ему иммигранты, и по какому-то своему курсу перевел это в юани. Он назвал астрономическую сумму, и просители, скрепя сердце, согласились.
  
  — Назовите мне имена и адреса. Это нужно для документов.
  
  Май повернулся к компьютеру и под диктовку Чанга быстро застучал по клавишам.
  
  Бывший профессор сам проводил много времени за своим старым портативным компьютером. Для китайских диссидентов интернет стал основным средством общения с внешним миром. Модем в компьютере Чанга работал невыносимо медленно, а сотрудники органов госбезопасности и разведка Народно-освободительной армии постоянно следили за сообщениями, которые отправляли и получали по электронной почте диссиденты. Чанг установил на своем компьютере программу, предупреждающую о том, что правительственные чиновники пытаются взломать его защиту. Как только раздавался тревожный сигнал, он поспешно выходил из Всемирной паутины, после чего искал нового провайдера. Чанг вспомнил, что и его компьютер покоится вечным сном в трюме «Дракона».
  
  Когда Чанг начал диктовать адреса, председатель землячества оторвался от экрана.
  
  — Значит, вы намерены остановиться в Куинсе?
  
  — Да. Мой знакомый уже договорился о жилье.
  
  — Это просторная квартира? Вам там будет удобно? Вы не думаете, что мой человек сможет подобрать что-нибудь получше? А я думаю, сможет. У меня есть связи в Куинсе.
  
  — Этот человек — брат моего лучшего друга. Он уже все устроил.
  
  — А, брат друга. Хорошо. Да, у нас и в Куинсе есть землячество. Во Флэшинге. Очень большое. Могущественное. Это новый нью-йоркский Чайнатаун — Флэшинг. Быть может, вам не понравится ваше жилье. Быть может, ваши дети не будут там в безопасности. Такое ведь возможно, вы не находите? Обратитесь в землячество и назовите мою фамилию.
  
  — Хорошо, я воспользуюсь вашим предложением.
  
  Кивнув на экран компьютера, Май обратился к Ву:
  
  — Вы оба будете жить по этому адресу?
  
  Чанг начал было отвечать, но Ву его опередил:
  
  — Нет-нет. Я хочу остаться в Манхэттене, здесь. Ваш человек сможет подыскать нам дом?
  
  — Но… — нахмурился Чанг.
  
  — Вы ведь не имели в виду дом, правда? — весело переспросил Май. — Здесь нет домов. — Помолчав, он добавил: — Которые вы бы смогли себе позволить.
  
  — Ну, тогда квартиру?
  
  — Да, у него есть на примете комната на первое время, — ответил Май. — Можете сегодня же отправляться туда. Останетесь там до тех пор, пока он не подыщет вам постоянное жилье.
  
  Май снова застучал по клавишам, и комната наполнилась писком модема. Взяв Ву за руку, Чанг прошептал:
  
  — Цидзен, ты должен пойти с нами.
  
  — Мы остаемся в Манхэттене.
  
  Нагнувшись к самому его уху, Чанг зашептал так, чтобы не слышал Май:
  
  — Не будь дураком. Призрак тебя найдет.
  
  — Забудь о нем, — рассмеялся Ву.
  
  — Как ты можешь быть таким беспечным? Он ведь убил стольких наших друзей!
  
  Ву мог рисковать своей жизнью как ему заблагорассудится, но ставить под угрозу жизни жены и детей — это что-то немыслимое.
  
  Но Ву упрямо стоял на своем.
  
  — Нет, мы остаемся здесь.
  
  Чанг сдался. Выключив компьютер, Май написал записку и протянул ее Ву.
  
  — Отдадите это моему человеку. Он живет совсем рядом, в нескольких кварталах отсюда. Вам надо будет с ним расплатиться. А я с вас за это ничего не возьму. Ну разве я не щедрый? Все говорят, какой щедрый Джимми Май. Так, а сейчас займемся машиной мистера Чанга.
  
  Набрав номер, Май быстро затараторил в трубку. Договорившись о том, чтобы машину подогнали к зданию, он положил трубку и повернулся к иммигрантам.
  
  — Ну вот. Все дела сделаны. Ну разве не удовольствие работать с рассудительными людьми?
  
  Все трое встали и пожали друг другу руки.
  
  — Не хотите взять с собой сигарету? — предложил Май Ву.
  
  Тот вытащил из пачки три штуки.
  
  Когда иммигранты были уже у двери, Май спросил:
  
  — Еще одна мелочь. Этот мексиканский «змеиная голова»… У него нет причин вас искать, да? Вы с ним рассчитались?
  
  — Да, полностью.
  
  — Хорошо. Разве у нас и без того не хватает причин оглядываться по сторонам? — радостно спросил Май. — Разве в этой жизни за нами и без того не гоняются полчища демонов?
  Глава 10
  
  Вдалеке утренний воздух разорвал вой сирен.
  
  Он становился все громче и громче, и у Линкольна Райма появилась надежда, что этот звук возвестит о возвращении Амелии Сакс. Улики, собранные молодой женщиной на берегу, уже были доставлены в импровизированную лабораторию: их привез молодой эксперт, робко вошедший в логово прославленного Линкольна Райма и молча разложивший пакеты и пачки с фотографиями, следуя ворчливым указаниям легендарного криминалиста.
  
  Однако самой Сакс по дороге из Истона пришлось свернуть в сторону, чтобы осмотреть вторичное место преступления. В Чайнатауне был обнаружен угнанный церковный микроавтобус, сорок пять минут назад брошенный в переулке у станции метро. Машина беспрепятственно миновала все блокпосты, поскольку мало того что номера на ней были заменены на краденые — иммигранты закрасили название церкви, заменив его довольно приличным изображением логотипа популярной сети магазинов.
  
  — Ловко, — огорченно заметил Райм; он не любил ловких преступников. Позвонив Сакс, спешившей по скоростной магистрали Лонг-Айленд, криминалист приказал ей разыскать передвижную лабораторию и провести осмотр найденного микроавтобуса.
  
  Сотрудник СИН Гарольд Пибоди уехал — отправился отбиваться от вопросов журналистов и звонков из Вашингтона по поводу произошедшего фиаско.
  
  В гостиной особняка Райма остались Алан Коу, Лон Селитто и Фред Деллрей, а также Эдди Дэн, аккуратный полицейский с волосами, подстриженными «ежиком». К ним прибыло подкрепление: Мел Купер, худой, лысеющий, сдержанный. Райм часто прибегал к услугам этого ведущего эксперта криминалистической службы управления полиции Нью-Йорка. Бесшумно ступая в мягких туфлях на матерчатой подошве, — Купер носил их днем, потому что так было удобно, и вечером, когда ему приходилось танцевать, они не скользили по полу, — эксперт собирал оборудование, устанавливал стенды и раскладывал собранные на берегу улики.
  
  По просьбе Райма Том закрепил на стене рядом с картой Лонг-Айленда и прибрежных вод, по которой криминалисты следили за продвижением «Дракона Фучжоу», подробный план Нью-Йорка. Взглянув на красную точку, отмечавшую положение затонувшего судна, Райм снова ощутил укол вины: его недальновидность привела к гибели людей.
  
  Вой сирен становился все громче и наконец оборвался под окнами особняка, выходящими на Центральный парк. Через минуту двери распахнулись, и в гостиную, слегка прихрамывая, торопливо вошла Амелия Сакс. В ее спутанных волосах торчали обрывки водорослей, джинсы и рубашка были мокрые и испачканные песком.
  
  Присутствующие встретили появление молодой женщины рассеянными кивками. Посмотрев на ее одежду, Деллрей удивленно поднял брови.
  
  — Выдалась свободная минутка, и я решила искупаться, — объяснила Сакс. — Привет, Мел.
  
  — Добрый день, Амелия, — ответил Купер, поправляя очки.
  
  Разглядев ее получше, он недоуменно заморгал.
  
  Райм не отрывал жадного взгляда от того, что было у нее в руках: серой упаковки из-под пакетов молока, наполненной пластиковыми и бумажными мешочками. Протянув улики Куперу, Сакс направилась к двери, бросив на ходу:
  
  — Вернусь через пять минут.
  
  В следующее мгновение послышался шум воды в душе, и действительно ровно через пять минут молодая женщина вернулась назад, переодетая в свой наряд, хранившийся про запас в гардеробе спальни Райма: голубые джинсы, черную футболку и кроссовки.
  
  Надев резиновые перчатки, Купер принялся раскладывать пакеты, сортируя их в соответствии с тем, где были найдены эти улики: на берегу или в микроавтобусе. Глядя на пакеты, Райм ощутил, как учащенно забилось его сердце — почувствовал в висках, а не в онемевшей груди. Сейчас начнется охота. Безразличный к спорту, Райм тем не менее испытывал тот самый упоительный азарт, который чувствует, например, спортсмен-горнолыжник, застывший на стартовой позиции и смотрящий на уходящий вниз крутой склон горы. Будет ли он праздновать победу? Или же верх одержит трасса? А может быть, он допустит тактический просчет и проиграет какую-то долю секунды? Получит травму или погибнет?
  
  — Ну хорошо, — наконец сказал Райм. — Приступим. — Он обвел взглядом собравшихся. — Том! Том? Где он? Только что был здесь. Том!
  
  — В чем дело, Линкольн? — В дверях появился испуганный помощник с тарелкой и полотенцем в руках.
  
  — Ты станешь нашим писцом… будешь заносить наши мысли вон туда, — Райм кивнул на большую доску, — своим изящным почерком.
  
  — Слушаюсь, повелитель.
  
  Развернувшись, Том направился было назад на кухню.
  
  — Нет-нет, оставь это здесь, — проворчал Райм. — Пиши!
  
  Вздохнув, Том положил тарелку и вытер руки о полотенце. Засунув бордовый галстук в карман рубашки, чтобы не испачкать его, Том подошел к доске. Ему уже не раз приходилось работать в составе команды криминалистов, и он знал свое дело. Том обратился к Деллрею:
  
  — Это дело уже имеет наименование?
  
  ФБР обычно называет крупные расследования аббревиатурами, составленными из частей ключевых слов. Деллрей прижал пальцем сигарету, засунутую за ухо.
  
  — Нет, пока что не имеет. Но давайте дадим ему название сами, а уж Вашингтон как-нибудь это переживет. Как насчет прозвища нашего друга? «ПРИЗРАК СМЕРТЬ». Всех устраивает? По-моему, достаточно страшно.
  
  — Очень страшно, — согласился Селитто голосом человека, напугать которого крайне трудно.
  
  Записав название дела вверху доски, Том повернулся к криминалистам.
  
  — Мы имеем два места преступления, — сказал Райм. — Побережье под Истоном и микроавтобус. Сначала побережье.
  
  Пока Том записывал название, у Деллрея зазвонил сотовый телефон. Ответив на звонок, агент ФБР после недолгого разговора передал остальным то, что ему сообщили.
  
  — Пока что других спасшихся не обнаружено. И береговая охрана не смогла найти корабль. Однако в море было подобрано несколько трупов. Двое с огнестрельными ранениями, один захлебнувшийся. У одного из них документы моряка торгового флота. У остальных двоих ничего. Фотографии и пальчики отправят нам и в Китай.
  
  — Он убивал даже членов экипажа? — переспросил потрясенный Эдди Дэн.
  
  — А вы что ожидали? — ответил Коу. — Пора бы уже понять, с кем мы имеем дело. Вы полагаете, он оставит в живых хотя бы одного свидетеля? — Он мрачно усмехнулся. — К тому же, если не будет моряков, не надо будет платить за фрахт судна. А вернувшись в Китай, Призрак, вероятно, заявит, что береговая охрана открыла огонь и потопила «Дракон».
  
  Но у Райма не было времени гневаться на Призрака и расстраиваться по поводу человеческой жестокости.
  
  — Ладно, Сакс, к делу. Побережье. Расскажи нам, что там произошло.
  
  Склонившись над столом, молодая женщина сверилась со своими заметками.
  
  — Плот с четырнадцатью иммигрантами подошел к берегу примерно в полумиле к востоку от Итона, деревушки на шоссе, ведущем к Ориент-Пойнт. — Подойдя к стене, она указала точку на карте Лонг-Айленда. — Недалеко от маяка Хортон-Пойнт. У самого берега плот налетел на скалы и начал травить воздух. Четверых иммигрантов смыло в воду и выбросило на берег. Остальные десятеро остались на плоту. Они угнали микроавтобус, принадлежавший церкви, и уехали из Истона.
  
  — Фотографии следов? — спросил Райм.
  
  — Вот они, — сказала Сакс, протягивая Тому конверт. Тот закрепил на стене снимки, сделанные «Поляроидом». — Я обнаружила их под навесом, неподалеку от того места, где причалил распоротый плот. Там было слишком сыро, чтобы делать электростатические слепки, — объяснила она собравшимся. — Пришлось фотографировать.
  
  — Снимки получились великолепные, — заявил Райм, разъезжая на кресле перед фотографиями взад и вперед.
  
  — Я насчитал только девять следов, — вставил Деллрей. — Амелия, почему ты сказала, что спасшихся было десять?
  
  — Потому что, — объяснил Райм, — среди них есть грудной ребенок, верно?
  
  Сакс кивнула.
  
  — Верно. Под навесом я обнаружила следы, которые никак не смогла идентифицировать: как будто что-то протащили по земле, но только отпечатки ног были не спереди, а сзади. Я решила, что это прополз на четвереньках маленький ребенок.
  
  — Итак, — сказал Райм, изучая размеры обуви, — похоже, мы имеем дело с семью взрослыми, двумя детьми и одним младенцем. Один из взрослых, по-видимому, пожилой — он волочит ноги. Я говорю «он» из-за размера обуви. И один из них ранен — скорее всего, женщина, опять же если судить по размеру обуви. Ей помогает мужчина, идущий рядом.
  
  — На берегу и в машине были следы крови, — добавила Сакс.
  
  — Образцы взяла? — спросил Купер.
  
  — На песке и плоту крови было совсем немного — ее смыл дождь. Мне удалось взять три образца. Но в машине крови достаточно, причем еще не засохшей.
  
  Отыскав пластиковый пакет с тремя ампулами, молодая женщина передала его эксперту.
  
  Тот приготовил образцы для исследования и заполнил бланки. Позвонив в медицинскую лабораторию, Купер попросил срочно выполнить анализ на группу крови и пол.
  
  Сакс продолжила излагать свой сценарий событий:
  
  — Далее, Призрак на втором плоту причалил к берегу приблизительно в двухстах ярдах к востоку от иммигрантов.
  
  Ее пальцы, исчезнув в рыжих волосах, принялись терзать кожу черепа. Порой молодая женщина раздирала себе голову в кровь. Красавица, бывшая фотомодель, она нередко ходила с окровавленными ногтями. Райм давно отказался от попыток выяснить первопричину возникновения этой болезненной привычки, но, как это ни странно, сам он внутренне завидовал Сакс. Он тоже испытывал похожее напряжение. Вся разница заключалась в том, что у него в отличие от Сакс не было предохранительного клапана, позволяющего такими судорожными движениями противостоять стрессу.
  
  Линкольн Райм мысленно обратился с молитвой к доктору Уивер, своему нейрохирургу: «Сделайте для меня хоть что-нибудь. Освободите из этого жуткого плена. Пожалуйста…» И тотчас же захлопнул дверь своих личных мыслей, злясь на себя, переключая все свое внимание на Сакс.
  
  — Затем, — продолжала та, и ее голос едва заметно дрогнул, — он стал искать спасшихся и убивать их. Обнаружив двух человек, смытых с плота, Призрак расправился с ними. Выстрелом в спину. Еще одного он ранил. Четвертый до сих пор не обнаружен.
  
  — Где сейчас раненый? — спросил Коу.
  
  — Его доставили в медицинский центр Манхэттенского отделения СИН. Он сказал, что не имеет понятия, где находится Призрак и куда могли отправиться спасшиеся иммигранты. — Сакс снова сверилась со своими промокшими записями. — Далее, на дороге у берега стояла машина, но она уехала, очень быстро, рванула с места, пробуксовывая. По-моему, Призрак выстрелил в нее. Так что у нас может появиться свидетель, если только нам удастся установить модель машины. Я измерила колесную базу и…
  
  — Подожди, — остановил ее Райм. — Рядом с чем она стояла? Машина?
  
  — Рядом с чем? — удивилась Сакс. — Ни с чем. Просто остановилась на обочине.
  
  Криминалист нахмурился.
  
  — Зачем кому-то останавливаться в таком пустынном месте в ливень, ночью?
  
  — Быть может, этот человек проезжал мимо и увидел плоты? — предположил Деллрей.
  
  — Нет, — уверенно произнес Райм. — В этом случае он позвал бы на помощь или попытался бы помочь сам. Но служба девять-один-один не получала никаких звонков. Нет, на мой взгляд, водитель должен был забрать Призрака, но когда выяснилось, что «змеиная голова» не торопится уезжать, шофер сбежал.
  
  — То есть бросил Призрака, — заметил Селитто.
  
  Райм кивнул.
  
  Сакс протянула Мелу Куперу лист бумаги.
  
  — Данные относительно колесной базы и ширины колеи. А вот фотографии рисунка протектора.
  
  Эксперт отсканировал снимки и ввел их в компьютер, а затем отправил все сведения в базу данных отдела транспортных средств полиции Нью-Йорка.
  
  — Долго ждать не придется, — спокойно произнес Купер.
  
  — А что насчет остальных машин? — спросил молодой полицейский Эдди Дэн.
  
  — Каких машин? — удивилась Сакс.
  
  Вмешался Коу.
  
  — Условия контракта контрабандной переправки людей включают также наземный транспорт. Иммигрантов должны были встречать машины, чтобы доставить в город.
  
  Сакс покачала головой.
  
  — Я не обнаружила никаких следов. Впрочем, возможно, когда Призрак решил затопить корабль, он связался с водителями и приказал им возвращаться в Чайнатаун. — Молодая женщина снова склонилась над коробкой с уликами. — Я нашла вот это.
  
  Она достала пакет с сотовым телефоном.
  
  — Бесподобно! — воскликнул Райм.
  
  Он прозвал такие улики «высокотехнологичными».
  
  Компьютеры, сотовые телефоны, органайзеры. Целое новое семейство улик, эти устройства могли поведать массу сведений о преступниках и тех, с кем они вступали в контакт.
  
  — Фред, пусть твои люди займутся этим.
  
  — Есть.
  
  Бюро недавно добавило в нью-йоркское отделение команду специалистов по компьютерам и электронике. Связавшись с ними, Деллрей попросил прислать сотрудника, чтобы тот забрал сотовый телефон и доставил его в лабораторию ФБР для исследования.
  
  — Ну хорошо, он охотится за иммигрантами, убивает их, стреляет в водителя, бросившего его, — задумчиво произнес Райм. — И делает все это сам, так, Сакс? Никаких следов таинственного помощника?
  
  Она кивнула на снимки отпечатков ног.
  
  — Нет, я уверена, что на втором плоту находился только один Призрак, и только он стрелял.
  
  Райм нахмурился.
  
  — Не нравится мне, что при осмотре места преступления присутствует неопознанный преступник. Есть хоть какие-то данные на этого баншу?
  
  — Никаких, — пробормотал Селитто. — Ни единой наводки. У Призрака таких десятки по всему миру.
  
  — И никаких следов четвертого спасшегося? Того, которого смыло с плота?
  
  — Нет.
  
  Криминалист повернулся к Сакс.
  
  — Что у нас для баллистиков?
  
  Молодая женщина показала пакет со стреляными гильзами.
  
  — Калибр семь и шестьдесят две сотых миллиметра, — на глаз определил Райм, — но гильзы странной длины. И неровные. Дешевые.
  
  Хотя тело Линкольна не могло двигаться, глаза у него были зоркие, как у тех соколов, что жили на подоконнике окна его спальни.
  
  — Мел, проверь гильзы по базе данных.
  
  В свою бытность главой криминалистической службы управления полиции Нью-Йорка Райм потратил несколько месяцев, составляя базы данных различных типов улик, — образцы веществ и материалов вместе с источниками их происхождения, таких как машинное масло, ткани, волокна, почва и так далее, — чтобы облегчить процесс определения улик, обнаруженных на месте преступления. Одной из самых обширных и наиболее часто используемых баз стало собрание гильз и пуль. Объединенная коллекция ФБР и полиции Нью-Йорка насчитывала образцы и оцифрованные изображения почти всех пуль, выпущенных из огнестрельного оружия за последние сто лет.
  
  Открыв пакет, Купер достал одну гильзу деревянными палочками — что было очень кстати, учитывая, расследование какого именно дела велось. В свое время Райм пришел к выводу, что именно это приспособление причиняет наименьший вред уликам, и приказал всем своим сотрудникам научиться пользоваться палочками, отдавая им предпочтение перед пинцетом и плоскогубцами, которыми чересчур легко повредить хрупкие образцы.
  
  — Сакс, продолжай свое захватывающее повествование о том, что произошло на берегу.
  
  — Дело становилось жарким. Призрак уже провел на земле довольно много времени. Он знал, что береговой охране известно его приблизительное местонахождение. Обнаружив в море третьего иммигранта, Джона Суна, Призрак выстрелил в него, затем угнал «хонду» и скрылся. — Молодая женщина посмотрела на Райма. — Есть какие-нибудь сведения относительно машины?
  
  Предупреждение об угнанной машине было разослано всем сотрудникам правоохранительных органов района Большого Нью-Йорка. Как только красная «хонда» будет обнаружена, Селитто или Деллрею тотчас об этом же сообщат. Но пока что не поступало никакой информации.
  
  — Призрак уже бывал в Нью-Йорке, и неоднократно, — объяснил полицейский из отдела убийств. — Ему знакома организация движения. Полагаю, он направился на запад, придерживаясь второстепенных дорог, до тех пор, пока не попал в черту города, после чего бросил машину и воспользовался подземкой. Уверен, сейчас он уже в Чайнатауне.
  
  Райм обратил внимание, что агент ФБР нахмурился.
  
  — В чем дело, Фред?
  
  — Жаль, что мы не поймали мерзавца до того, как он попал в Нью-Йорк.
  
  — Почему?
  
  — По сообщениям моих людей, у него в городе разветвленная сеть. В первую очередь, землячества и уличные банды Чайнатауна. Но этим дело не ограничивается — на него работают даже купленные правительственные чиновники.
  
  — Правительственные чиновники? — переспросил изумленный Селитто.
  
  — По крайней мере, так говорят, — подтвердил Деллрей.
  
  — Лично я готов в это поверить, — цинично заявил Дэн. — Если в кармане у Призрака десятки чиновников в Китае, почему бы ему не заняться этим и здесь?
  
  «Итак, — угрюмо подумал Райм, — мы имеем дело со змеиной головой, чьи руки уже обагрены кровью, неизвестным сообщником, предположительно вооруженным, а теперь еще и предателями в наших собственных рядах. Конечно, легко в нашем деле никогда не бывает, и все же…»
  
  Он бросил на Сакс взгляд, означающий: «продолжай».
  
  — Следы соприкосновения?
  
  Термин криминалистов, означающий отпечатки пальцев, ладоней и следы ног.
  
  — На берегу творилось черт знает что, — объяснила Сакс. — Проливной дождь и ветер. Несколько частичных отпечатков пальцев мне удалось снять с подвесного мотора, резиновых бортов плота и сотового телефона. — Она протянула фотографии снятых отпечатков. — Но качество ужасное.
  
  — Отсканируй и направь в АСИО, — распорядился Райм.
  
  Автоматизированная система идентификации отпечатков содержит огромную разветвленную базу оцифрованных отпечатков пальцев, собранных местными и федеральными правоохранительными органами. АСИО сократила время поисков нужных отпечатков с месяцев до часов и даже минут.
  
  — Еще я нашла вот что. — Сакс протянула обрезок водопроводной трубы, завернутый в полиэтиленовый пакет. — Один из иммигрантов с помощью вот этого разбил окно микроавтобуса. Видимых отпечатков пальцев здесь нет, так что я решила захватить трубу сюда.
  
  — Мел, принимайся за работу.
  
  Взяв пакет, эксперт натянул резиновые перчатки и достал обрезок трубы, держа его за торцы.
  
  — Я воспользуюсь ВОМ.
  
  Метод вакуумного отложения металла считается «роллс-ройсом» в деле восстановления скрытых отпечатков пальцев. Он заключается в том, что исследуемый предмет покрывается тончайшей пленкой металла с последующим ее испарением. Через несколько минут Купер получил четкие, словно гравюра, латентные отпечатки. Сфотографировав их, он пропустил снимки через сканер и отправил их в АСИО, после чего отдал оригиналы Тому, и тот закрепил их на доске.
  
  — На этом с берегом покончено, Райм, — сказала Сакс.
  
  Криминалист взглянул на таблицу. Пока что улики почти ничего не говорили. Но Райм не отчаивался; в этом и состоит работа криминалистов. Все равно, что на стол высыпали тысячу элементов мозаики-паззла: сначала в них не видно никакого порядка; лишь после тщательного анализа, а также многочисленных проб и ошибок начинают появляться первые узоры.
  
  — Переходим к микроавтобусу, — сказал Райм.
  
  Сакс закрепила на доске фотографии машины.
  
  Узнав по снимкам район Чайнатауна, Коу заметил:
  
  — Рядом с этой станцией подземки всегда людно. Обязательно должны быть очевидцы.
  
  — Никто ничего не видел, — кисло усмехнулась Сакс.
  
  — Где я это уже слышал? — добавил Селитто.
  
  Райм по собственному опыту знал, какая поразительная амнезия одолевает простого гражданина, когда ему показывают полицейский значок.
  
  — Что насчет номеров? — спросил он.
  
  — Сняты с грузовика, стоявшего на одной из парковок округа Суффолк, — сказал грузный полицейский из отдела расследования убийств. — И тоже никаких свидетелей.
  
  — Что ты нашла в машине? — обратился Райм к Сакс.
  
  — Иммигранты наломали зеленых веток и положили в салон.
  
  — Зеленых веток?
  
  — Насколько я поняла, чтобы спрятать тех, кто находился внутри, а также сделать вид, будто машина развозит заказанный товар. Но кроме веток я почти ничего не обнаружила. Еще отпечатки пальцев, тряпки на полу и кровь — пятна на окне и двери, так что, полагаю, место ранения выше пояса. Скорее всего, рука или плечо.
  
  — А банки из-под краски? — спросил Райм. — Кисти? Чем они рисовали логотип на борту?
  
  — Нет, они все выбросили. — Молодая женщина пожала плечами. — Так что могу предложить только частичные отпечатки пальцев.
  
  Она протянула Куперу сделанные «Поляроидом» снимки, и тот, отсканировав их, тотчас же отослал фотографии в АСИО.
  
  Райм не отрывал взгляда от таблицы. Он изучал перечисленные улики так, как скульптор изучает кусок мрамора перед тем, как начать высекать скульптуру. Наконец он повернулся к Деллрею и Селитто.
  
  — Как вы собираетесь вести расследование?
  
  Селитто посмотрел на агента ФБР.
  
  — Мы распределим наши усилия, — сказал тот. — Не вижу другого пути. Во-первых, мы пойдем по следу Призрака. Во-вторых, надо найти остальных спасшихся иммигрантов до того, как это сделает он. — Деллрей взглянул на Райма. — Командный пункт у нас будет здесь, ты ничего не имеешь против?
  
  Райм кивнул. Он уже смирился с тем, что его дом превратился в подобие Центрального вокзала. Необходимо найти человека, на чьей совести столько невинных загубленных жизней, — чего бы это ни стоило.
  
  — Так, а еще я подумал вот о чем, — сказал Деллрей, расхаживая по комнате. — С этим парнем шутки плохи, мать его. Я собираюсь пригласить еще человек десять из Южного и Восточного округов, а также «спецназ» из Куантико.
  
  Тактический отряд специального назначения входил в состав ФБР. Это подразделение, о котором знали лишь немногие посвященные, принимало участие в операциях на всей территории страны, часто в сотрудничестве с отрядом «Дельта» и «Морскими котиками», и практически неизменно добивалось успеха. Райм испытал облегчение, узнав, что Деллрей намеревается нарастить силы. Судя по тому, что было известно о Призраке, нынешних ресурсов явно не хватало. Так, например, Деллрей был единственным сотрудником ФБР, занимающимся этим делом, а Пибоди представлял лишь среднее звено руководства СИН.
  
  — Придется повозиться, чтобы объяснить в Бюро, что к чему, — продолжал Деллрей. — Но я постараюсь.
  
  У Коу зазвонил сотовый телефон. Сотрудник СИН, кивая, выслушал то, что ему сообщили.
  
  — Звонили из изолятора временного содержания, — объяснил он, окончив разговор. — Насчет того нелегального иммигранта, Джона Суна. Его выпустили на свободу под поручительство одного из наших сотрудников. — Коу поднял брови. — Все лица, задержанные за незаконное пересечение границы, подают прошение о предоставлении политического убежища. Но, похоже, этому Суну повезет. Оказывается, он известный китайский диссидент.
  
  — Где он сейчас? — спросила Сакс.
  
  Вместе с адвокатом, которого ему прислали из центра по правам человека. Тот подыскал Суну жилье в одном их домов на Кэнэл-стрит. Мне уже сообщили адрес. Они будут на месте через полчаса. Я еду туда, чтобы допросить Суна.
  
  — Я хотела бы поехать вместо вас, — поспешно сказала Сакс.
  
  — Вы? — удивился Коу. — Вы же занимаетесь осмотром мест преступлений.
  
  — Он мне доверяет.
  
  — Доверяет? Почему?
  
  — Можно считать, я спасла ему жизнь.
  
  — И тем не менее, этим делом занимается СИН, — упрямо заявил молодой чиновник.
  
  — Вот именно, — подтвердила Сакс. — Как вы думаете, Сун будет откровенен с вами?
  
  — Пусть к нему поедет Амелия, — вмешался Деллрей.
  
  Коу неохотно протянул молодой женщине адрес. Та показала листок Селитто.
  
  — Надо установить за этим домом наблюдение. Если Призрак узнает, что Сун жив, тот тоже станет его мишенью.
  
  Полицейский быстро переписал адрес.
  
  — Хорошо, я позабочусь об этом.
  
  — Так, каков лейтмотив нашего расследования? — окликнул молодую женщину Райм.
  
  — Работай тщательно, но береги себя, — со смехом ответила та.
  
  — Помни об этом. Нам неизвестно, где Призрак, нам неизвестно, где его баншу и кто он, — бросил ей вдогонку криминалист.
  
  Его внимание уже было занято другим. Райм заметил, как Сакс схватила сумочку и направилась к двери, также отметил, как недовольно вздохнул Коу, как расхаживал взад и вперед Деллрей, как развеселился щегольски одетый Эдди Дэн, узнав, что руководство операцией будет осуществляться из этой странной гостиной. Но все эти впечатления быстро поблекли, как только зоркий взгляд Райма снова прошелся по перечню улик, обнаруженных на месте преступления. Криминалист внимательно всматривался в список, словно упрашивая неодушевленные предметы ожить, выдать хранящиеся в них тайны, которые помогли бы вывести на убийцу и несчастных жертв, скрывавших от него.
  * * *
  
  — Спаслись десять иммигрантов: семь взрослых (один пожилой, одна раненая женщина), двое детей, один младенец. Они угнали церковный микроавтобус.
  
  — Образцы крови направлены в лабораторию на анализ.
  
  — Машина, ожидавшая Призрака на берегу, уехала без него. По-видимому, Призрак произвел один выстрел в машину. На основании данных о колесной базе и рисунке протектора отправлен запрос о типе машины.
  
  — Машин, которые должны были забрать иммигрантов, не обнаружено.
  
  — Сотовый телефон, предположительно принадлежащий Призраку; отправлен на анализ в ФБР.
  
  — Оружие Призрака — пистолет калибра 7,62 мм. Необычная гильза.
  
  — По сведениям, Призраком подкуплены государственные чиновники.
  
  — Призрак угнал красную «хонду»-седан. Разосланы данные о машине.
  
  — В море обнаружены три трупа — двое убиты выстрелами, один захлебнулся. Фотографии и отпечатки пальцев направлены китайской полиции.
  
  — Отпечатки пальцев отправлены в АСИО.
  
  — Обнаружены необычные следы (травма, ожог от веревки?).
  
  — Данные на иммигрантов: Сэм Чанг и Ву Цидзен со своими семьями, Джон Сун, маленькая девочка, дочь утонувшей иммигрантки, неопознанные мужчина и женщина (убиты на берегу).
  
  Угнанный микроавтобус, Чайнатаун
  
  — Перекрашен иммигрантами, нарисовавшими на борту логотип магазина «Товары для дома».
  
  — Брызги крови позволяют предположить, что женщина ранена в руку или плечо.
  
  — Образцы крови направлены в лабораторию на анализ.
  
  — Отпечатки пальцев отправлены в АСИО.
  
  Истон, Лонг-Айленд, место преступления
  
  — Двое иммигрантов убиты на берегу выстрелами в спину.
  
  — Один иммигрант ранен — доктор Джон Сун.
  
  — На борту корабля находился баншу (помощник); личность его не установлена.
  Глава 11
  
  Призрак ждал своих гостей в богато обставленной квартире.
  
  Побрившись и переодевшись в свежую, внешне ничем не примечательную одежду, он уселся в кожаное кресло, откуда открывался прекрасный вид на порт Нью-Йорка. Эта квартира на восемнадцатом этаже была его самой надежной явкой в городе. Она находилась в шикарном небоскребе рядом с Бэттери-Парком, на юго-западной окраине Манхэттена, недалеко от Чайнатауна, но защищенная от его запруженных людьми улиц, запахов морепродуктов, зловония подгоревшего масла из дешевых ресторанчиков. Призрак поймал себя на мысли, что удобство и изящество, которых он так долго добивался, с самого начала были провозглашены целями коммунистической партии.
  
  Почему ты пятишься назад?
  
  Ты пережиток прошлого! Раскаиваешься ли ты в своих поступках?
  
  Ты должен выбросить из себя старую культуру, старые обычаи, старые привычки, старые мысли! Ты должен отказаться от своих упадочных ценностей.
  
  Ты заражен ошибочными мыслями и ошибочными желаниями!
  
  «Ошибочными желаниями? — цинично усмехнулся про себя Призрак. — Желаниями?» Он ощутил знакомый зуд в паху. Это желание было ему хорошо знакомо; больше того, часто оно было определяющим в его жизни.
  
  Теперь, когда он спасся с тонущего корабля и избежал встречи с полицией и береговой охраной, его мысли быстро возвращались в обычное русло: ему просто необходимо женское тело.
  
  Его воздержание длилось уже больше двух недель — последней была русская проститутка из Санкт-Петербурга, женщина с полными губами и пышными грудями, безвольно стекающими к подмышкам, когда она ложилась на спину. Общение с ней было очень приятным — но с тех пор прошло уже много времени.
  
  Ну а на борту «Дракона Фучжоу»? Никого. Как правило, «змеиная голова» пользуется неписанным правом приглашать самых симпатичных женщин-«поросят» к себе в каюту, обещая за ночь любви снизить плату за переправу. Или, если женщина путешествует одна или вдвоем со слабым мужчиной, просто затащить ее к себе и изнасиловать. В конце концов, что она может сделать? Пожаловаться в полицию, когда они прибудут в Прекрасную страну?
  
  Но его баншу, скрывавшийся среди иммигрантов, доложил Призраку, что среди женщин-«поросят» на борту «Дракона» нет ни одной особенно привлекательной или молодой, а мужчины все как один дерзкие и независимые, способные доставить много хлопот. Так что в течение всего долгого плавания Призраку пришлось воздерживаться.
  
  И вот сейчас он как всегда начал фантазировать о женщине, которую называл Яньдао — на китайском название женских половых органов. Разумеется, прозвище было презрительным, но в данном случае не особенно обидным, — ибо Призрак думал обо всех женщинах, за исключением немногих деловых партнеров и женщин-«змеиных голов», которых уважал, исключительно с точки зрения использования их тела. У него перед глазами мелькнули картины того, что он намеревался проделать с Яньдао: она лежит под ним, ее голос отчетливо звучит у него в ушах, она выгибает спину, он хватает ее за длинные волосы… такие прекрасные шелковистые волосы… Призрак поймал себя на том, что вожделение начинает причинять ему физическую боль. У него мелькнула было мысль на время забыть про семейства Чангов и Ву. Можно будет встретиться с Яньдао — она здесь, в Нью-Йорке, — и воплотить в жизнь эти фантазии. Но, разумеется, поступать так не в его правилах. Сначала должны умереть «поросята». А уже потом можно будет провести долгие часы в обществе Яньдао.
  
  Найсын.
  
  Всему свое время.
  
  Призрак взглянул на часы. Уже почти одиннадцать часов дня. Куда же запропастились эти три турка?
  
  Прибыв на конспиративную квартиру, Призрак первым делом с одного из краденных сотовых телефонов, хранящихся здесь, позвонил в центр одного из землячеств в Куинсе, с которым в прошлом уже несколько раз имел дело. Он нанял троих людей для того, чтобы те помогли ему разыскать и убить «поросят». Маниакально осторожный, стремящийся как можно больше отдалиться от своих преступлений, Призрак не стал связываться с китайскими землячествами Чайнатауна, он нанял уйгуров.
  
  В национальном плане абсолютное большинство населения материкового Китая составляют китайцы, или хань, ведущие свою родословную от династии с таким же названием, воцарившейся в третьем веке до нашей эры. Оставшиеся восемь процентов составляют национальные меньшинства: тибетцы, монголы и манчьжуры. Одно из таких меньшинств — уйгуры, живущие в западных районах Китая. Мусульмане по вероисповеданию, они являются выходцами из Средней Азии, и их родина до того, как была насильственно присоединена к Китаю, называлась Восточным Туркестаном. Отсюда прозвище, которое дал им Призрак: «турки».
  
  Подобно другим национальным меньшинствам в Китае, уйгуры подвергались гонениям со стороны официальных властей, стремившихся ассимилировать их в китайскую культуру. Сепаратистов арестовывали, пытали и убивали. Уйгуры очень громко выступали с требованиями о предоставлении независимости; за большинством террористических актов в Китае стояли уйгурские борцы за свободу.
  
  Уйгурское землячество Нью-Йорка отличалось спокойствием и миролюбием. Однако эта троица из Исламского центра Куинса в жестокости и безжалостности не уступала триадам, с которым приходилось иметь дело Призраку. А поскольку задача состояла в расправе с представителями национальности хань, выбор был особенно хорош; уйгурскими боевиками должны были двигать не только щедрые суммы, обещанные Призраком, — части этих денег предстояло вскоре попасть в западную провинцию Синьцзян, на поддержку уйгурского националистического движения, — но и годы унижений и притеснений.
  
  Десять минут спустя уйгуры пришли. Обменявшись рукопожатиями, они назвали свои имена: Хайджип, Юсуф и Кашгари. Все трое были смуглые, щуплые, худые — ростом ниже Призрака, а он сам не из высоких. Они были в черных костюмах, с золотыми браслетами на запястьях и цепями на шеях, с яркими сотовыми телефонами на поясе.
  
  Уйгуры говорили на языке тюркской группы, который Призрак не понимал, и не владели ни одним диалектом китайского. Было решено остановиться на английском. Объяснив, что ему нужно, Призрак спросил, не возникнет ли каких-либо затруднений, поскольку предстоит убивать безоружных, среди которых есть женщины и дети.
  
  От лица всех троих заговорил Юсуф, молодой мужчина лет тридцати с черными сросшимися бровями; его английский был чуть лучше, чем у остальных. Не спрашивая мнения своих друзей, Юсуф сказал:
  
  — Нет проблем. Мы сделаем это. Мы сделаем что ты хочешь.
  
  Как будто ему регулярно приходилось убивать женщин и детей.
  
  Впрочем, подумал Призрак, быть может, это и так.
  
  Достав деньги из сейфа, Призрак выдал каждому по десять тысяч долларов, после чего позвонил в Исламский центр и протянул трубку Юсуфу. Тот по-английски сказал своему боссу, сколько денег было получено от Призрака, чтобы впоследствии не возникло споров по поводу недостаточной оплаты. Убедившись, что с этим никаких вопросов не будет, Призрак положил трубку.
  
  — Мне нужно ненадолго отлучиться, — сказал он. — Я должен получить кое-какую информацию.
  
  — Мы будем ждать. Можно мы пить кофе?
  
  Призрак кивнул в сторону кухни, после чего зашел в небольшую молельню. Он зажег ароматизированную палочку и прошептал молитву, обращенную к Юй, китайскому небожителю, божественному лучнику, которого Призрак выбрал в качестве своего личного божества. После чего, спрятав пистолет в кобуру на щиколотке, он покинул свою квартиру.
  * * *
  
  Сонни Ли сидел в автобусе, пробиравшемся по залитым дождем улицам, забитым утренним потоком машин. Небо над Манхэттеном медленно светлело.
  
  От природы циничный и грубый, Ли тем не менее был поражен увиденным. Не огромными размерами города, к которому приближался автобус, — Сонни был родом с Юго-восточного побережья Китая, самого густонаселенного пояса городов в мире. Шанхай вдвое больше Нью-Йорка, а в Жемчужной дельте между Гонконгом и Гуанчжоу проживает пятьдесят миллионов человек.
  
  Нет, Ли был очарован автобусом, в котором ехал.
  
  В Китае автобус является основным видом общественного транспорта. Это грязные, битком набитые машины, часто ломающиеся, в которых летом стоит удушливая жара, а зимой леденящий холод, с окнами, грязными от копоти и сажи. Автобусные станции размещаются в старых, развалившихся зданиях. Однажды Ли застрелил человека за печально знаменитым Северным автовокзалом Фучжоу, а затем его самого пырнули ножом неподалеку от того же самого места.
  
  Одним словом, Ли никогда не приходилось видеть ничего похожего на этого бегемота: автобус был огромный и уютный, с удобными мягкими сиденьями, чистым полом и прозрачными стеклами. Даже в этот сырой, пасмурный августовский день бесшумно работали кондиционеры. Две недели Ли выворачивало наизнанку, он был совершенно разбит и не имел понятия, где Призрак. У него не было пистолета и даже пачки сигарет. Но, по крайней мере, этот автобус явился райским благословением.
  
  Бежав с берега, на который выбросило спасшихся с «Дракона Фучжоу», Ли прошел несколько километров вдоль шоссе и на стоянке упросил водителя грузовика подбросить его к городу. Шофер, взглянув на его мокрую и грязную одежду, согласился посадить его в кузов. Где-то через полчаса грузовик подъехал к сверкающей чистотой станции, перед которой на стоянке стояло великое множество автобусов. Водитель объяснил Сонни, что здесь тот может сесть на автобус, идущий туда, куда ему нужно, — в Манхэттен.
  
  Ли не знал точно, что необходимо при покупке билета на автобус, но, судя по всему, ни паспорта, ни каких-либо других документов для этого не требовалось. Протянув кассиру одну из двадцатидолларовых бумажек, украденных из машины Хонксе, Ли сказал: «До Нью-Йорка, пожалуйста». Он постарался произнести эти слова, подражая актеру Николасу Кейджу. Наверное, у него получилось настолько хорошо, что кассир, ожидавший услышать нечленораздельное бормотание, недоуменно заморгал и протянул отпечатанный на компьютере листок и шесть долларов сдачи. Дважды пересчитав деньги, Сонни пришел к выводу, что или кассир его обманул, или, как он пробормотал себе под нос по-английски, это «ужасно дорогая страна, твою мать».
  
  Зайдя в газетный киоск рядом со станцией, Ли купил бритву и расческу. В туалете он побрился, вымыл из волос соленую воду и вытер голову бумажными полотенцами. Затем, зачесав редеющие пряди назад, Сонни как мог стряхнул с одежды песок и наконец присоединился к прилично одетым пассажирам в зале ожидания.
  
  Подъезжая к Нью-Йорку, автобус сбавил скорость у турникета, затем нырнул в длинный тоннель и наконец въехал в город. Через десять минут автобус остановился на оживленной улице.
  
  Подражая остальным пассажирам, Ли вышел на тротуар.
  
  Первой его мыслью было: «А где же велосипеды и мотоциклы?» В Китае это были основные виды личного транспорта, и Ли не мог себе представить такой огромный город без миллионов велосипедов, заполняющих улицы.
  
  Второй его мыслью было: «Где можно купить сигареты?»
  
  Отыскав газетный киоск, он купил себе пачку.
  
  Пересчитав сдачу, Сонни подумал: «Десять судий преисподней! Почти три доллара за одну пачку!» Сонни выкуривал не меньше двух пачек в день, а то и три, когда выполнял опасную работу и ему требовалось успокоиться. Он быстро подсчитал, что разорится через месяц жизни в этом городе. Закурив, Сонни сделал глубокую затяжку и шагнул в толпу. Он спросил у симпатичной женщины азиатского вида, как попасть в Чайнатаун, и та направила его к станции подземки.
  
  Протиснувшись сквозь толпу пассажиров, Ли купил жетон. Жетон тоже оказался непомерно дорогим, но Сонни уже устал сравнивать цены. Бросив жетон в турникет, он прошел на платформу. Ему пришлось пережить несколько очень неприятных мгновений, когда на него вдруг начал кричать какой-то мужчина. Сначала Ли решил, что у мужчины не все дома, хотя он и был одет в дорогой костюм. Затем он понял, что он хочет. Похоже, курить в метро запрещалось.
  
  Ли пришел к выводу, что это полный идиотизм. Он никак не мог поверить, что мужчина в костюме не сумасшедший, но, не желая устраивать сцену, он загасил сигарету и убрал ее в карман, пробормотав себе под нос: «Ужасно дорогая страна, твою мать!»
  
  Через несколько минут на станцию с грохотом вкатил состав, и Сонни Ли вошел в вагон с таким видом, будто ему приходилось проделывать это всю жизнь. Он внимательно осмотрелся по сторонам — но только искал он не полицейских, а кого-нибудь курящего, чтобы можно было снова зажечь сигарету. К его полному разочарованию, во всем вагоне никто не курил.
  
  На Кэнел-стрит Ли вышел из метро и поднялся навстречу пробуждающемуся городу. Дождь прекратился, и Сонни зажег припрятанный окурок и влился в толпу. Вокруг него то и дело слышалась китайская речь, но только кантонский, южный диалект. Однако, если бы не это, Ли почувствовал бы себя в своем родном Лю-Гуяне или любом другом небольшом китайском городке: в кинотеатрах крутили китайские боевики и мелодрамы, молодые мужчины носили длинные волосы, зализанные назад, и вызывающе улыбались, маленькие девочки гуляли, держась за руки мам или бабушек, в коробках со льдом трепыхалась свежая рыба, на лотках лежали корешки женьшеня, похожие на скрюченных человечков, в пекарнях продавались свежие булочки к чаю и рисовые лепешки, в грязных витринах ресторанчиков болтались подвешенные за шею копченые утки, вывески предлагали целебные травы, иглоукалывание, исцеление от всех болезней традиционными способами.
  
  И где-то неподалеку, надеялся Ли, должно быть еще кое-что такое, с чем он был очень хорошо знаком.
  
  Ему потребовалось десять минут, чтобы найти то что нужно. Он увидел завешенные черным окна первого этажа, красноречивую вывеску и охранника у входа — молодого парня с сотовым телефоном, курящего сигарету и разглядывающего прохожих. Это был круглосуточный игорный зал.
  
  Подойдя к охраннику, Сонни спросил:
  
  — Во что здесь играть? Фань-тай? Покер? Тринадцать очков?
  
  Тот, взглянув на его мятую, грязную одежду, презрительно отвернулся.
  
  — Я хочу играть, — сказал Ли.
  
  — Убирайся к такой-то матери, — процедил охранник.
  
  — Я иметь деньги, — недовольно воскликнул Ли. — Пусти меня!
  
  — Ты фуцзянец. Я слышу это по твоему произношению. Тебе сюда вход закрыт. Убирайся, а то будет хуже.
  
  — Мой доллар хороший как доллар кантонца, твою мать! — яростно крикнул Ли. — Твой босс, он хотеть, чтобы ты не пускал клиент?
  
  — Убирайся отсюда, коротышка. Повторять не буду.
  
  И он достал маленькую дубинку, продемонстрировав рукоятку пистолета, спрятанного под пиджаком.
  
  Замечательно! Именно на это и надеялся Ли.
  
  Притворившись, что он испугался, Сонни начал было поворачиваться и вдруг резко развернулся, выбрасывая вперед руку. Он попал молодому охраннику кулаком в солнечное сплетение, и тот, ахнув, отшатнулся назад. Ли ударил основанием ладони ему в лицо. Пронзительно вскрикнув, парень повалился на мостовую, пытаясь отдышаться. Из разбитого носа хлынула кровь.
  
  Пнув охранника в бок, Ли отобрал у него пистолет, запасную обойму и сигареты. Он осмотрелся по сторонам. Две девушки, шедшие под руку, сделали вид, будто ничего не заметили. Кроме них на улице больше никого не было. Снова склонившись к парню, Ли забрал у него часы и долларов триста наличными.
  
  — Если ты кому-нибудь пожалуешься, — зловещим шепотом произнес он, переходя на пекинский диалект, — я тебя из-под земли достану!
  
  Тот кивнул, вытирая кровь рукавом.
  
  Ли собрался было уходить, но затем, оглянувшись, вернулся назад. Парень испуганно сжался в комок.
  
  — Снимай ботинки! — приказал Ли.
  
  — Я…
  
  — Снимай!
  
  Расшнуровав шикарные черные ботинки, парень поспешно стащил их с ног.
  
  — И носки.
  
  Дорогие черные шелковые носки присоединились к ботинкам.
  
  Сняв с себя носки и ботинки, мокрые насквозь и набитые песком, Сонни отшвырнул их прочь и надел все свежее.
  
  Рай!
  
  Ли быстро вернулся на людную торговую улицу. Отыскав дешевый магазин одежды, он купил джинсы, футболку и ветровку. Переодевшись в примерочной, Сонни расплатился и выбросил старую одежду в мусорный контейнер. Затем он зашел в китайский ресторан и заказал чай и миску лапши. За едой Ли достал из бумажника сложенный лист бумаги, прихваченный из машины Хонксе.
  
  8 августа
  
  От: Гарольда С. Пибоди, заместителя директора отдела Службы иммиграции и натурализации Соединенных Штатов
  
  Кому: капитану следственного отдела (в отставке) Линкольну Райму
  
  Тема: совместное расследование дела Куан Ана, он же Гуи, он же Призрак, осуществляемое СИН, ФБР и полицией Нью-Йорка.
  
  Настоящим подтверждаю, что наша встреча, посвященная обсуждению плана поимки вышеозначенного лица, состоится в десять часов утра. Пожалуйста, ознакомьтесь с прилагаемыми документами.
  
  К записке была прикреплена визитная карточка, на которой было написано:
  
  Линкольн Райм
  
  345 Западный Центральный парк
  
  Нью-Йорк, штат Нью-Йорк, 10022
  
  Подозвав официантку, Ли задал ей вопрос.
  
  Что-то в его внешности напугало девушку, подсказав ей, что этому человеку лучше не помогать. Но, еще раз взглянув на его лицо, она решила, что будет еще хуже, если она ему откажет. Потупившись, официантка кивнула и подробно объяснила Ли, как найти улицу, называющуюся Западный Центральный парк.
  Глава 12
  
  — Вы выглядите гораздо лучше, — сказала Амелия Сакс. — Как вы себя чувствуете?
  
  Джон Сун пригласил ее в квартиру.
  
  — Очень болит, — сказал он, закрывая за ней дверь.
  
  Они прошли в гостиную. Сун двигался медленно, осторожно, то и дело морщась от боли. Сакс предположила, что это последствия огнестрельного ранения.
  
  Квартира, которую устроил иммигранту его адвокат, находилась в бедном квартале Боури: две темные комнатенки, обставленные разнокалиберной поломанной мебелью. На первом этаже размещался китайский ресторан. Воздух был пропитан запахом прогорклого масла и чеснока.
  
  Невысокий изящный мужчина с несколькими прядями седых волос, Сун из-за раны вынужден был сутулиться. Глядя на его нетвердую походку, Сакс прониклась к нему сочувствием. У себя на родине Сун был врачом, вероятно, пользовался уважением своих пациентов и, даже несмотря на свою диссидентскую деятельность, занимал определенное положение в обществе. Но здесь он стал ничем. У молодой женщины мелькнула мысль: чем он будет зарабатывать себе на жизнь: станет водителем такси, устроится в ресторан?
  
  — Я заварю чай, — сказал Сун.
  
  — Нет, не стоит беспокоиться, — поспешила заверить его Сакс. — Я долго не задержусь.
  
  — Все равно я буду готовить чай себе.
  
  Отдельной кухни в квартире не было; вдоль одной стены в гостиной стояли газовая плита, крохотный холодильник и мойка со следами ржавчины. Поставив на фыркающее пламя дешевый чайник, Сун достал из шкафчика над мойкой пачку «Липтона». Понюхав пакетики, он загадочно улыбнулся.
  
  — Не совсем то, к чему вы привыкли? — спросила Сакс.
  
  — Надо будет пройтись по магазинам, — печально подтвердил Сун.
  
  — СИН отпустила вас под залог? — поинтересовалась Сакс.
  
  Сун кивнул.
  
  — Я уже подал официальное прошение о предоставлении политического убежища. Адвокат сказал, что так поступают почти все нелегальные иммигранты, но положительного решения добиваются единицы. Однако я провел два года в исправительном лагере. И я опубликовал несколько статей, критикующих правительство за нарушение прав человека. Мы представим их в качестве доказательств. Следователь ничего не обещает наверняка, и все же он сказал, что мои шансы высоки.
  
  — Когда состоится рассмотрение вашего дела? — спросила Сакс.
  
  — В следующем месяце.
  
  Молодая женщина не могла оторвать взгляда от рук врача-иммигранта. Он достал из буфета две чашки, тщательно вымыл, вытер их и аккуратно поставил на поднос. В его движениях было что-то церемониальное. Затем Сун разорвал несколько пакетиков чая и высыпал его в керамический чайник, после чего налил туда кипяток и размешал ложкой.
  
  И все это ради чашки обыкновенного «Липтона»…
  
  Сун отнес чайник и чашки в гостиную и неловко присел. Налив чай в чашки, он протянул одну Сакс. Та вскочила, чтобы ему помочь. Принимая чашку из его рук, она обнаружила, что они нежные, но очень сильные.
  
  — Об остальных нет никаких известий? — спросил Сун.
  
  — Мы полагаем, они находятся где-то в Манхэттене. Нам удалось обнаружить неподалеку отсюда машину, на которой они приехали. Мне бы хотелось поговорить с вами о них.
  
  — Разумеется. Что именно вас интересует?
  
  — Все, что вы можете сказать. Имена, описание внешности… Все что угодно.
  
  Сун поднес чашку ко рту и пригубил чай.
  
  — Выбраться из трюма удалось двум семьям, Чжан и Ву, а также еще нескольким людям. Их имена я не помню. И еще нескольким морякам. Чанг пытался их спасти — это он управлял плотом, — но Призрак их застрелил.
  
  Сакс попробовала чай. Он показался ей совсем не похожим на тот, к которому она привыкла. «Наверное, это просто игра воображения», — заверила себя она.
  
  — Экипаж обращался с нами очень прилично, — продолжал Сун. — Раньше мне приходилось слышать разные страшные рассказы про моряков с кораблей-контрабандистов. Но на «Драконе» к нам относились хорошо, кормили и давали пресную воду.
  
  — Вы не можете вспомнить ничего такого, что помогло бы нам установить, куда могли отправиться Чжан и Ву?
  
  — Ничего кроме того, что я уже сказал вам на берегу. Нам было известно только то, что нас высадят на побережье Лонг-Айленда. А затем грузовики должны были доставить нас в Нью-Йорк.
  
  — Ну а Призрак? Подумайте, нам будет полезно знать все об этом человеке.
  
  Сун покачал головой.
  
  — Мелкие «змеиные головы» в Китае, представители Призрака, говорили, что после того как мы высадимся в Америке, мы его больше не увидим. И они предупреждали нас ни в коем случае не пытаться завязать с ним отношения.
  
  — У нас есть основания полагать, что на борту находился помощник Призрака, выдававший себя за иммигранта, — сказала Сакс. — У Призрака это в обычае. Вы не можете предположить, кто бы это мог быть?
  
  — Нет, — ответил Сун. — В трюме было несколько человек, державшихся особняком. Они почти ни с кем не разговаривали. Возможно, это был один из них. Но я не обращал на них внимания. Я не знаю, как их зовут.
  
  — А экипаж ничего не говорил о том, чем займется Призрак, прибыв на место?
  
  Сун нахмурился, задумавшись. Наконец он сказал:
  
  — Ничего определенного — по-моему, моряки его тоже боялись. Вот только… Не знаю, поможет ли вам это. Я случайно услышал, как капитан корабля, говоря про Призрака, употребил следующее выражение: «По фу чжен жу». В дословном переводе это значит «разбить котлы и затопить суда». Полагаю, вы бы сказали: «обратной дороги нет». Это слова одного полководца времен династии Цзинь. После того как его воины переправились через реку, чтобы сразиться с неприятелем, он приказал им сделать именно это: разбить котлы и затопить суда. Чтобы не осталось возможности ни разбить лагерь, ни отступить. Для того, чтобы остаться в живых, воинам необходимо было идти вперед и разгромить неприятеля. Вот именно таким противником и является Призрак.
  
  «Значит, он не остановится до тех пор, пока не разыщет остальных спасшихся и не убьет их всех до одного», — с тревогой подумала Сакс.
  
  Наступила тишина, нарушаемая лишь шумом транспорта на Кэнел-стрит.
  
  — Ваша жена осталась в Китае? — поддавшись внезапному порыву, спросила Сакс.
  
  Посмотрев ей прямо в глаза, Сун ровным голосом произнес:
  
  — Она умерла в прошлом году.
  
  — Извините.
  
  — В исправительном лагере. Власти сказали, она заболела. Но мне так и не ответили, чем именно. И вскрытия не было. Впрочем, я хочу верить, что она действительно умерла от болезни. Лучше уж это, чем если бы ее замучили до смерти.
  
  Услышав эти слова, Сакс ощутила леденящий холодок.
  
  — Ваша жена тоже была диссиденткой?
  
  Сун кивнул.
  
  — Так мы и познакомились. На марше протеста в Пекине десять лет назад. В годовщину событий на площади Тяньаньмынь. Со временем она стала более активным борцом против правящего режима, чем я. Мы собирались переехать сюда все вместе, с детьми.
  
  Сун осекся, но его молчание лучше любых слов объяснило то, что он сейчас испытывал.
  
  Наконец он заговорил снова.
  
  — Я понял, что больше не могу оставаться на родине. Конечно, это становилось для меня все более опасно. И все же главным было не это. В Китае слишком много было связано с моей женой. Я решил приехать сюда, подать прошение о предоставлении политического убежища, а затем вызвать детей. — Слабая улыбка. — После того как кончится траур, я найду женщину, которая станет матерью моим детям. — Пожав плечами, он отпил чай. — Но это будет нескоро.
  
  Его рука непроизвольно потянулась к амулету на шее. Сакс проследила за ней взглядом. Заметив это, Сун снял амулет с шеи и протянул его ей.
  
  — Это мой заговор на счастье. Быть может, он поможет. — Он рассмеялся. — Амулет привел вас ко мне, когда я тонул.
  
  — Что это? — спросила молодая женщина, разглядывая каменную фигурку.
  
  — Это работа резчиков из города Цзинцзянь, что к югу от Фучжоу. Они славится своим работами из стеатита. Это подарок моей покойной жены.
  
  — Он сломан, — заметила Сакс, проводя по трещине ногтем.
  
  Камень оказался удивительно мягким.
  
  — Амулет раскололся о скалу, за которую я цеплялся, когда вы меня увидели.
  
  Фигурка изображала обезьянку, сидящую на корточках. Хитрой и умной рожицей маленький зверек напоминал человека.
  
  — Это один из персонажей китайской мифологии, Царь обезьян, — объяснил Сун.
  
  Сакс протянула ему амулет. Сун повесил его на свою мускулистую волосатую грудь. Под синей хлопчатобумажной рубашкой виднелись бинты. Внезапно Сакс очень остро прочувствовала присутствие этого мужчины, находящегося в каких-то дюймах от нее. Ощутила терпкий запах стирального порошка, исходящий от его одежды. И вдруг ее захлестнуло необъяснимое спокойствие — внушенное практически незнакомым человеком.
  
  — Мы поставим перед домом патрульный наряд.
  
  — Для того, чтобы меня защищать?
  
  — Да.
  
  Похоже, это известие развеселило Суна.
  
  — В Китае службы охраны общественного порядка ни за что бы так не поступили: они следят за человеком только если хотят его запугать.
  
  — Джон, вы сейчас не в Канзасе.
  
  — В Канзасе?
  
  — Это такое выражение. Извините, мне пора возвращаться к Линкольну.
  
  — К кому?
  
  — К человеку, с которым я работаю. К Линкольну Райму.
  
  Встав, Сакс поморщилась, ощутив пронзительную боль в колене.
  
  — Подождите, — окликнул ее Сун.
  
  Он взял молодую женщину за руку. Та ощутила исходящую от его прикосновения спокойную силу.
  
  — Откройте рот, — сказал Сун.
  
  — Что? — рассмеялась Сакс.
  
  — Нагнитесь. Откройте рот.
  
  — Зачем?
  
  — Я врач. Я хочу взглянуть на ваш язык.
  
  Развеселившись, Сакс открыла рот, и Сун быстро осмотрел ее язык.
  
  — У вас артрит, — сказал он, выпуская ее руку и садясь на место.
  
  — Хронический, — подтвердила Сакс. — Как вы узнали?
  
  — Я же сказал, что я врач. Приходите ко мне еще раз, и я вас вылечу.
  
  Она рассмеялась.
  
  — Меня уже пытались лечить десятки врачей.
  
  — Западная медицина, западные врачи — они занимают свое место. Китайская медицина лучше всего подходит для исцеления хронических болей и недугов — проблем, которые, кажется, возникают без каких-либо видимых причин. Однако на самом деле причина есть всегда. Думаю, я смогу вам помочь. Я перед вами в долгу. Вы спасли мне жизнь. Мне будет стыдно, если я вам не отплачу добром за добро.
  
  — На самом деле вас спасли два здоровенных парня в резиновых костюмах.
  
  — Нет-нет, если бы не вы, я бы обязательно утонул. Я это знаю. Так что, пожалуйста, приходите еще раз и дайте мне возможность вам помочь, хорошо?
  
  Сакс заколебалась.
  
  Но тут, словно подталкивая ее принять решение, колено прострелила пронзительная боль. Внешне Сакс ничего не показала, стараясь сохранить спокойствие, она достала ручку и записала Суну номер своего сотового телефона.
  * * *
  
  Сонни Ли в недоумении стоял на улице Западный Центральный парк.
  
  Что представляют собой правоохранительные органы этой страны? Хонксе примчалась на желтой спортивной машине, словно полицейский из кино, а сейчас выясняется, что те, кто охотится на Призрака, живут в таком роскошном здании. Ни один сотрудник управления общественной безопасности Китая не может позволить себе такое жилье, даже самый коррумпированный (а в управлении общественной безопасности есть, черт бы их побрал, очень коррумпированные сотрудники).
  
  Отшвырнув окурок, Ли сплюнул на газон и, опустив голову, быстро пересек улицу и вошел в переулок, ведущий к задней стороне особняка. Даже здесь не было ни пятнышка грязи! В родном городе Ли Лю-Гуяне, весьма богатом по китайским меркам, такой переулок был бы завален горами мусора. Остановившись, Сонни заглянул за угол и вдруг увидел, что дверь черного входа открывается. Из здания вышел молодой мужчина с аккуратно уложенными светлыми волосами, в черных брюках, белой рубашке и пестром галстуке. Он отнес два зеленых пластиковых мешка к большому синему контейнеру и бросил их внутрь. Оглядевшись по сторонам, мужчина подобрал несколько выпавших листков бумаги и тоже бросил их в контейнер. Затем, вытерев руки друг о друга, он вернулся в дом и закрыл за собой дверь. Но не запер ее на замок.
  
  Большое спасибо, сэр.
  
  Проскользнув в прихожую, Сонни Ли вдохнул затхлый воздух, прислушиваясь к звукам. Шаги молодого мужчины затихли на лестнице. Ли затаился за пирамидой картонных коробок, дожидаясь его возвращения, но тот, судя по всему, занялся другими делами. Сверху донеслось поскрипывание половиц и шум воды из крана. Ли заглянул в коробки. В одних лежала одежда, в других, похоже, памятные награды. Призы, медали, дипломы. «Университет Иллинойса», — шевеля губами, прочитал Ли по-английски. Награда Американского института криминалистики, благодарность Федерального бюро расследований, подписанная самим директором. Десятки других знаков.
  
  Все эти награды были присуждены Линкольну Райму.
  
  Судя по всему, молодой блондин больше не собирался выносить мусор, и Ли выбрался из укрытия. Медленно поднялся вверх по лестнице. Дерево ступеней было старым, и он шагал очень осторожно, чтобы они не скрипели. Остановившись перед дверью на втором этаже, Ли чуть ее приоткрыл.
  
  Вдруг послышались громкие шаги, направляющиеся прямо к нему. Кажется, несколько человек. Ли прижался к углублению в стене, где хранились швабры и метлы.
  
  Голос:
  
  — Мы вернемся через пару часов, Линк. Звонили из лаборатории…
  
  Еще что-то, что Ли не смог разобрать.
  
  Шаги замерли, и другой голос спросил:
  
  — Слушай, Линкольн, ты не хочешь, чтобы кто-нибудь из нас остался с тобой?
  
  Ответил еще один голос, раздраженный:
  
  — Остаться? Зачем? Я хочу заняться работой. И чтобы мне никто не мешал!
  
  — Я просто хотел сказать, что было бы лучше, если бы с тобой находился кто-нибудь с оружием. Призрак бесследно исчез, мать его. Как и его помощник. Ты сам постоянно твердишь, чтобы мы действовали осторожно.
  
  — Но меня-то он как найдет? Во имя всего святого, откуда он может узнать, где я живу? Мне не нужны няньки. Я хочу, чтобы вы как можно скорее узнали все, о чем я просил.
  
  — Ну хорошо, хорошо.
  
  Звуки сверху: шаги, открывшаяся и закрывшаяся дверь. Тишина. Сонни Ли постоял, прислушиваясь. Затем распахнул дверь до конца и заглянул внутрь. За дверью был длинный коридор, ведущий к другой двери, предположительно, той, через которую вышли остальные полицейские.
  
  Справа была дверь, ведущая в что-то наподобие гостиной. Остановившись перед ней, Ли быстро заглянул внутрь. Странное зрелище: помещение было заполнено научным оборудованием, приборами, компьютерами и всевозможными книгами. Чего Ли никак не ожидал увидеть в таком роскошном особняке.
  
  Но самым странным был темноволосый мужчина, сидящий в центре комнаты в сложном красном кресле-каталке, подавшись вперед к экрану компьютера и разговаривающий, как показалось сначала Ли, сам с собой. Затем он понял, что мужчина говорил в микрофон, закрепленный у рта. Судя по всему, микрофон передавал команды компьютеру. Экран откликался на слова мужчины.
  
  Так значит, это создание и есть Линкольн Райм?
  
  Что ж, неважно, какой он из себя, к тому же, у Ли не было времени на размышления. Неизвестно, когда вернутся остальные.
  
  Достав пистолет, Сонни Ли шагнул в комнату.
  Глава 13
  
  Один шаг вперед. Другой. Сонни Ли не страдал избыточным весом и передвигался бесшумно.
  
  Подкравшись сзади к креслу-каталке, он посмотрел на стол, ища какую-либо информацию о Призраке. Надо будет…
  
  Ли так и не понял, откуда появились эти люди.
  
  Один из них, намного выше его ростом, черный как уголь, был одет в костюм и ярко-желтую рубашку. Он прятался в комнате, прижавшись к стене. Одним движением негр выбил из руки Ли пистолет и приставил ему к виску дуло своего оружия.
  
  Другой мужчина, короткий и толстый, швырнул Ли на пол и придавил его коленом, лишив легкие воздуха. Сонни ощутил в груди пронзительную боль; у него на руках со стремительностью угря защелкнулись наручники.
  
  — Английский? — спросил чернокожий.
  
  От потрясения Ли не мог вымолвить ни слова.
  
  — Скел, спрашиваю тебя еще раз. Ты — говоришь — по-английски?
  
  К ним подошел мужчина азиатской внешности, скрывавшийся в комнате. Он был в модном темном костюме, а на шее у него болтался полицейский значок. Мужчина повторил тот же вопрос по-китайски. Он говорил на кантонском диалекте, но Ли его понял.
  
  — Да, — задыхаясь, выдавил он. — Я говорить английский.
  
  Человек в кресле-каталке развернулся.
  
  — Давайте-ка посмотрим, кого мы поймали.
  
  Чернокожий поднял Ли на ноги, буквально оторвав от пола, не обращая внимания на его стоны и протесты. Удерживая Сонни одной рукой, другой он принялся ощупывать его карманы.
  
  — Слушай, маленький скел, я не найду у тебя в карманах иголок? Ничего такого, о что я могу пораниться?
  
  — Я…
  
  — Отвечай на мой вопрос и говори правду. Ибо если я уколюсь, тебе тоже будет больно. — Тряхнув Ли за шиворот, негр прокричал ему в ухо: — Иголки есть?
  
  — Вы хотеть сказать, для наркотики? Нет-нет.
  
  Негр вытащил у него из карманов деньги, сигареты, обойму с патронами и листок бумаги, украденный на берегу.
  
  — Ага, похоже, этот тип похитил кое-что у Амелии. Пока она спасала человеческую жизнь. Позор на его голову!
  
  — Вот как он нас нашел, — сказал Линкольн Райм, разглядывая лист бумаги с прикрепленной к нему своей визитной карточкой. — А я-то гадал…
  
  В дверях появился холеный светловолосый мужчина.
  
  — Значит, вы его взяли, — без удивления произнес он.
  
  Только теперь Ли понял, что блондин заметил его в переулке, еще когда выносил мусор, и специально оставил дверь незапертой. Чтобы заманить его наверх. А остальные умышленно громко изобразили свой уход, сделав вид, что Линкольн остался один.
  
  Значит, вы его взяли…
  
  Человек в кресле-каталке заметил мелькнувшее в глазах Ли отвращение.
  
  — Совершенно верно — мой верный Том заметил вас, когда выносил мусор. Ну а потом… — Повернувшись к экрану компьютера, он раздельно произнес: — Командный режим… безопасность… дверь черного входа.
  
  На экране компьютера появилось изображение черного входа и прилегающей части переулка.
  
  Внезапно Сонни Ли понял, как береговой охране удалось найти «Дракон Фучжоу», затерявшийся в бескрайнем океане. Это сделал он, Линкольн Райм.
  
  — Судии преисподней, — пробормотал он.
  
  Жирный полицейский рассмеялся.
  
  — В такие дни начинаешь себя ненавидеть, да?
  
  Чернокожий вытащил из кармана Ли кожаный бумажник и выжал из него воду.
  
  — Я так понимаю, нашему маленькому скелу пришлось поплавать.
  
  Жирный полицейский достал рацию.
  
  — Мел, Алан, возвращайтесь. Мы его взяли.
  
  В комнату вернулись двое, предположительно те самые, которые с шумом ушли несколько минут назад. Невысокий лысеющий мужчина, не обращая на Ли никакого внимания, прошел к компьютеру и неистово застучал по клавишам. Второй мужчина, в костюме, с поразительно рыжей шевелюрой, недоуменно заморгал:
  
  — Подождите, это не Призрак.
  
  — Значит, его бесследно исчезнувший помощник, — сказал Райм. — Его баншу.
  
  — Нет, — возразил рыжий. — Я его знаю. Я его уже видел.
  
  И Ли почувствовал, что во внешности рыжеволосого есть что-то знакомое.
  
  — Уже видел? — переспросил негр.
  
  — В прошлом году я был в составе делегации СИН в Фучжоу — на конференции, устроенной управлением национальной безопасности и посвященной проблемам контрабанды людей. Этот человек на ней присутствовал. Он один из них.
  
  — Из кого из них? — проворчал жирный полицейский.
  
  Полицейский-китаец, рассмеявшись, достал из бумажника Ли удостоверение личности и сравнил лицо Сонни с фотографией.
  
  — Он один из нас, — сказал он. — Это полицейский.
  
  Райм тоже внимательно изучил удостоверение и водительские права. На обоих документах была фотография этого человека. Его звали Ли Канмей, и он работал следователем в управлении национальной безопасности, в отделении города Лю-Гуянь.
  
  — Попробуй узнать, сможет ли это подтвердить кто-нибудь из наших людей в Китае, — обратился к Деллрею криминалист.
  
  В огромной лапе агента ФБР появился крошечный сотовый телефон. Деллрей потыкал в кнопки.
  
  Оглядев невысокого пленника с ног до головы, Райм спросил:
  
  — Ли — это ваше имя или фамилия?
  
  — Фамилия. А имя Канмей мне не нравится, — объяснил тот. — Я предпочитать Сонни. Западное имя.
  
  — Что вы здесь делаете? — спросил Райм.
  
  — Призрак, в прошлом году он убивать три человека в мой город. Встречался с маленький «змеиная голова» в ресторане. Вы знаете, кто такой маленький «змеиная голова»?
  
  Райм кивнул.
  
  — Продолжайте.
  
  — Маленький «змеиная голова» обмануть Призрак. Большая драка. Призрак его убить, но еще он убить старик, молодая женщина и ее дочь, сидевший на скамейка. Они попались ему на дорога, и Призрак их убивать.
  
  — Случайных свидетелей?
  
  Ли кивнул.
  
  — Мы пытаться его арестовать, но он иметь очень могущественный… — Ли задумался, подыскивая слово. Наконец он повернулся к Эдди Дэну и сказал: — Гуанси.
  
  — Связи, — подсказал тот. — Когда платишь нужным людям, приобретаешь хорошие гуанси.
  
  — Никто не хотеть быть свидетель, — кивнув, продолжал Ли. — Потом из полиция пропал все улики. Мой начальник потерять интерес. Дело есть коллективизировано.
  
  — Коллективизировано? — переспросил Селитто.
  
  Ли мрачно усмехнулся.
  
  — Когда что-то испортить, мы говорим оно «есть коллективизировано». В старые времена, при Мао, когда правительство превращал завод или ферма в коммуна, она быстро разоряться.
  
  — Но, — заметил Райм, — для вас дело не стало коллективизированным?
  
  — Да, — подтвердил Ли. Его глаза сверкнули жесткими черными кружками. — Призрак убивать люди в мой город. Я хочу сделать так, чтобы он попасть под суд.
  
  — Как ты попал на корабль? — спросил Деллрей.
  
  — Я иметь много осведомитель в Фучжоу. Прошлый месяц я узнавать, что Призрак убил два человека на Тайвань, и должен покинуть Китай на месяц, пока его не перестал искать тайвань полиция. Он ехать на юг Франция, потом везти иммигранты из Выборг, Россия, в Нью-Йорк на борту «Дракон Фучжоу».
  
  Райм громко рассмеялся. Этот маленький растрепанный человечек располагал большей информацией, чем ФБР и Интерпол вместе взятые.
  
  — И вот, — продолжал Ли, — я маскироваться. Стать «поросенок» — иммигрант.
  
  — Вам удалось узнать что-нибудь о Призраке? — спросил Селитто. — Где он останавливается, бывая в Нью-Йорке? Его связи здесь?
  
  — Нет, никто не говорить со мной. Я почти все время быть на палубе — блевать, когда никто не видеть. — Ли покачал головой, прогоняя неприятные воспоминания о плавании. — Близко к Призрак не подходить.
  
  — Но что вы намеревались сделать? — спросил Коу. — Мы ведь ни за что не экстрадируем его в Китай.
  
  — Зачем я хотеть его экстрадировать? — озадаченно спросил Ли. — Вы меня не слушать. Я сказал, гуанси. В Китай Призрак отпустят. Я хотеть его арестовать когда мы высадиться здесь. Потом отдать ваша полиция.
  
  Коу рассмеялся.
  
  — Вы это серьезно?
  
  — Да. Я хотеть делать это.
  
  — С Призраком были его баншу, экипаж корабля. Здесь его должны были встретить маленькие «змеиные головы». Вас бы убили.
  
  — Вы говорить, риск? Да-да, конечно. Но ведь это наша работа, да? Всегда риск.
  
  Ли потянулся за сигаретами, от которых его избавил Деллрей.
  
  — Здесь нельзя курить, — вмешался Том.
  
  — Что вы иметь в виду?
  
  — Здесь нельзя курить.
  
  — Почему?
  
  — Потому что нельзя, — решительно повторил помощник.
  
  — С ума сойти. Вы шутить?
  
  — Нет.
  
  — Метро очень глупо, но в доме…
  
  — Да, в этом доме нельзя курить.
  
  — Очень твою мать, — выругался Ли, неохотно убирая пачку.
  
  Из противоположного конца комнаты послышалось негромкое попискивание. Мел Купер повернулся к своему компьютеру. Прочитав сообщение, он развернул монитор так, чтобы оно стало видно всем. Сингапурское отделение ФБР прислало по электронной почте подтверждение того, что Ли Канмей работает следователем в управлении национальной безопасности Китайской народной республики. В настоящий момент он выполняет секретное задание — какое именно, его руководство сообщить отказалось. К сообщению была приложена фотография Ли в серо-голубой форме. Не вызывало никаких сомнений, что на снимке был изображен человек, сидящий сейчас в гостиной.
  
  Затем Ли объяснил, как Призрак потопил «Дракон». Семьям Сэма Чанга и Ву Цидзена, а также доктору Суну, еще нескольким иммигрантам и маленькой девочке удалось сесть на спасательный плот, все остальные утонули.
  
  — Сэм Чанг — он стать на плоту главный. Хороший человек, умный. Спасать моя жизнь. Подобрать меня, когда Призрак стрелять в люди. Ву был глава второй семья. Ву тоже есть умный, но неуравновешенный. Дисгармония между печень и селезенка.
  
  Увидев, что Райм нахмурился, Дэн пояснил:
  
  — Китайская медицина. Объяснить это трудно.
  
  Райм чувствовал себя неуютно даже с четкими психологическими портретами преступников, составляемыми ФБР. Он привык иметь дело с миром физических предметов; на дисгармонию печени и селезенки у него не было времени.
  
  — Давайте придерживаться фактов, — сказал криминалист.
  
  Далее Ли рассказал о том, как плот налетел на скалы и его, Суна и других смыло за борт и выбросило на берег.
  
  Когда Ли добрался до места крушения плота, Призрак уже успел убить двоих иммигрантов.
  
  — Я торопиться его арестовать, но когда я попадать туда, он уже исчезать. Я прятаться в кусты у дороги. Видел как женщина с рыжие волосы спасла одного человека.
  
  — Джона Суна, — подтвердил Райм.
  
  — Доктора Суна, — кивнул Ли. — На плоту он сидеть рядом со мной. Как он?
  
  — Призрак его ранил, но с ним все в порядке. Сейчас с ним разговаривает Амелия — та женщина, которую вы видели.
  
  — Я назвал ее Хонксе. Эй, очень красивая девушка. Сексуальная, я говорить.
  
  Селитто и Райм весело переглянулись. Криминалист представил себе, как бы отнеслась к заявлению Ли сама Сакс, если бы он высказался ей в лицо.
  
  Ли обвел рукой гостиную.
  
  — Я получить адрес из ее машина и приехать сюда, думая, может быть, я узнать что-нибудь, что вывести меня на Призрак. Я иметь в виду информация. Улики.
  
  — Вы собирались их украсть? — спросил Коу.
  
  — Да, конечно, — невозмутимо признался Ли.
  
  — И зачем тебе это нужно, маленький скел? — угрожающе спросил Деллрей, снова употребив излюбленное у полицейских сокращение слова «скелет», означающее никчемного мелкого проходимца.
  
  — Должен получить ее сам. Потому что вы не разрешить мне вам помогать, да? Вы просто отправить меня назад. А я должен его арестовать. Схватить, да? Вы говорить «схватить».
  
  — Да, вы правы, — сказал Коу. — Вы не будете нам помогать. Возможно, у себя на родине вы полицейский, но здесь вы лишь обычный нелегал, человек без документов, мать вашу. Вы отправитесь назад.
  
  Гневно сверкнув глазами, Сонни Ли шагнул к Коу, возвышавшимся над ним на добрую голову.
  
  Вздохнув, Селитто остановил маленького китайца, схватив его сзади за рубашку.
  
  — Так, без глупостей.
  
  Развеселенный храброй выходкой своего противника, Коу потянулся за наручниками.
  
  — Ли, вы арестованы за незаконное проникновение на территорию Соединенных Штатов…
  
  Но тут вмешался Линкольн Райм.
  
  — Подождите, он мне нужен.
  
  — Что? — переспросил потрясенный сотрудник СИН.
  
  — Он будет консультантом. Как и я.
  
  — Это невозможно.
  
  — Человек, пошедший на такое ради того, чтобы поймать преступника, — он должен быть на нашей стороне.
  
  — Верьте, Лоабан, я вам помогать. Много делать.
  
  — Как вы меня назвали?
  
  — Лоабан, — объяснил Ли. — Это значит «начальник». Вы должны меня оставить. Я могу помогать. Я знаю, как думать Призрак. Мы из один мир, я и он. Как и он, я молодой быть в банде. Потом работать тайный агент в доки Фучжоу.
  
  — Это невозможно, — решительно заявил Коу. — Не забывайте, это же нелегал. Как только мы отвернемся, он непременно сбежит, напьется и отправится в игорный дом.
  
  У Райма мелькнула мысль, не состоится ли сейчас у него на глазах поединок бойцов кунгфу. Однако на этот раз Ли не обратил внимания на выходку агента СИН.
  
  — У меня на родина все люди делиться на четыре класс. Не на бедный и богатый, как у вас. В Китай то, что ты делать, важнее того, сколько денег ты иметь. И вы знать, что самый большой честь? Работать для родина, для народ. Вот что я делать, и я есть очень хороший полицейский, мать вашу.
  
  — У вас вся полиция продажная, — проворчал Коу.
  
  — Я не есть продажный, понятно? — Ли ухмыльнулся. — Дело слишком важный.
  
  — Откуда нам знать, что он не куплен Призраком? — раздраженно спросил агент СИН.
  
  Ли рассмеялся.
  
  — Эй, откуда нам знать, вы не работать на него?
  
  — Как ты смеешь, твою мать! — взорвался Коу.
  
  Райм мысленно отметил, что молодой сотрудник СИН слишком эмоционален для работы в правоохранительных органах. Когда он говорил о «лицах без документов», в его голосе сквозило нескрываемое презрение. Казалось, Коу чувствовал себя лично оскорбленным этими людьми, нелегально проникшими в страну. Он несколько раз прозрачно намекал, что иммигрантами движет исключительно алчность, а не стремление к свободе и демократии.
  
  Но даже если не считать высокомерное отношение к иностранцам, у Коу были свои личные счеты с Призраком. Несколько лет назад Коу находился в Тайбее, столице Тайваня, откуда руководил тайными агентами, действовавшими территории материкового Китая. Один из его осведомителей, женщина, собиравшая информацию о Призраке, исчезла, предположительно убитая им. Позднее выяснилось, что у этой женщины осталось двое маленьких детей. СИН ни за что бы не прибегла к ее услугам, если бы знала об этом, но женщина отчаянно нуждалась в деньгах и вызвалась шпионить за Призраком. Коу получил взыскание — он был на шесть месяцев отстранен от работы. После того случая молодой агент стал просто одержим желанием схватить Призрака.
  
  Однако, для того чтобы быть хорошим полицейским, надо спрятать свои личные чувства подальше. Необходима абсолютная непредубежденность — это была вариация основного правила Райма насчет того, что о мертвых нужно временно забыть.
  
  — Послушайте, малыши, — вмешался Деллрей. — У меня нет настроения выпускать вас на ринг, чтобы уладить этот спор. Раз Линкольн хочет, чтобы Ли остался, — Ли останется. Тебе придется с этим смириться, Коу. Свяжись с госдепом и раздобудь для него временную визу. Ты со мной согласен?
  
  — Нет, не согласен, — пробормотал Коу. — Нельзя включать одного из них в нашу команду.
  
  — «Из них»? — повторил Деллрей, резко оборачиваясь. — И кто эти «они»?
  
  — Нелегалы.
  
  Агент ФБР прищелкнул языком.
  
  — Знаешь, Коу, это слово начинает меня раздражать. В нем нет уважения. Мне кажется, оно плохое. Особенно если его произносят таким тоном.
  
  — Ну, как Бюро дало понять с самого начала, СИН имеет к этому дело лишь косвенное отношение. Если хотите, оставляйте его. Но я не собираюсь получать за это шишки на свою голову.
  
  — Вы принять правильное решение, — сказал Сонни Ли, обращаясь к Райму. — Я много помогать, Лоабан.
  
  Подойдя к столу, он взял свой пистолет.
  
  — Нет-нет-нет, — остановил его Деллрей. — Убери руки от этой игрушки.
  
  — Эй, я есть полицейский, как вы.
  
  — Нет, не ровняй себя со мной или кем-либо из присутствующих здесь. Никакого оружия.
  
  — Ну ладно, ладно. Можешь пока что оставить себе мой пистолет, хейсе.
  
  — Хейсе? — встрепенулся Деллрей. — Что такое «хейсе»?
  
  — Это значит «черный». Эй, эй, не обижайся. Тут ничего плохой, ничего плохой.
  
  — Ладно, черт с тобой.
  
  — Да-да. Конечно.
  
  — Добро пожаловать на борт нашего корабля, Сонни, — сказал Райм.
  
  Он взглянул на часы. Почти полдень. Прошло уже почти шесть часов с тех пор, как Призрак начал беспощадную охоту на спасшихся иммигрантов. Быть может, как раз сейчас он расправляется с очередной жертвой.
  
  — Итак, принимаемся за улики, — решительно произнес криминалист.
  
  — Ну да, ну да, — рассеянно ответил Ли. — Но сначала мне нужен сигарета. Ну, Лоабан, ты мне разрешить?
  
  — Ладно, кури, — отрезал Райм. — Но только на улице. И ради бога, кто-нибудь проводите его.
  Глава 14
  
  Ву Цидзен вытер жене пот со лба.
  
  Та металась в горячке на матраце, положенном на полу спальни крохотной квартиры.
  
  Комнаты на первом этаже находились в здании, стоящем в переулке неподалеку от Кэнел-стрит, в самом сердце Чайнатауна. Семью Ву поселил сюда агент, к которому иммигрантов направил Джимми Май, — не агент, а настоящий грабитель, сердито подумал Ву. Арендная плата оказалась непомерно высокой, как и комиссионные, затребованные юрким человечком. В квартире стояло зловоние, мебель практически отсутствовала, по полу смело разгуливали тараканы — даже сейчас, в рассеянном дневном свете, с трудом пробивающемся сквозь грязные окна.
  
  Ву Цидзен беспокойно оглядел свою жену. Невыносимая головная боль, терзавшая Юн-Пин на борту «Дракона», сонливость, озноб — все то, что он списывал на морскую болезнь, осталось и после высадки на сушу. Несомненно, несчастная женщина страдала от чего-то другого.
  
  Юн-Пин открыла остекленевшие от лихорадки глаза.
  
  — Если я умру… — прошептала она.
  
  — Ты не умрешь, — поспешно заверил ее муж.
  
  Но Ву не смог бы сказать, верит ли сам в свои слова. Вспомнив доктора Суна, находившегося в трюме «Дракона», он пожалел о том, что не спросил его мнения относительно состояния жены. Врач лечил товарищей-иммигрантов от различных заболеваний, но Ву боялся, что он возьмет слишком дорого за осмотр Юн-Пин.
  
  — Поспи, — строго приказал Ву. — Ты должна отдохнуть. Вот увидишь, тебе будет лучше. Почему бы тебе не поспать?
  
  — Если я умру, ты должен будешь найти себе женщину. Чтобы она заботилась о наших детях.
  
  — Ты будешь жить.
  
  — Где мой сын? — спросила Юн-Пин.
  
  — Лан в гостиной.
  
  Выглянув в дверь, Ву увидел, что мальчик сидит на кушетке, а Цзинь-Мей развешивает белье на веревке, натянутой через комнату. Поселившись в квартире, вся семья по очереди вымылась в душе, а затем переоделась в чистую одежду, купленную Ву в магазине уцененных товаров на Кэнел-стрит. После завтрака — Юн-Пин даже не притронулась к еде — Цзинь-Мей усадила брата перед телевизором, а сама выстирала промокшую в соленой воде одежду в мойке на кухне. Именно эту одежду она сейчас и развешивала.
  
  Больная огляделась вокруг, прищуриваясь, словно пытаясь вспомнить, где она находится. Наконец она обреченно уронила голову на подушку.
  
  — Где… где мы?
  
  — Мы в Чайнатауне, в районе Манхэттен, в Нью-Йорке.
  
  — Но… — Юн-Пин нахмурилась, осознавая смысл слов мужа. — Ты забыл о Призраке. Нам нельзя здесь оставаться. Это опасно. Сэм Чанг говорил, нам нельзя здесь оставаться.
  
  — А, Призрак… — Ву пренебрежительно махнул рукой. — Он вернулся в Китай.
  
  — Нет, — возразила Юн-Пин, — я так не думаю. Я боюсь за наших детей. Нам нужно уехать отсюда. Мы должны как можно быстрее перебраться в другое место.
  
  — Ни один «змеиная голова» не станет рисковать ради того, чтобы отыскать нескольких сбежавших иммигрантов. Его ведь могут арестовать, а то и убить. Неужели ты настолько глупа, что способна подумать такое?
  
  — Пожалуйста, муж, ведь Сэм Чанг говорил…
  
  — Забудь о Чанге. Он трус. — Помолчав, Ву решительно добавил: — Мы остаемся.
  
  Его гнев, вызванный непослушанием жены, несколько смягчился, когда он увидел несчастную больную женщину и представил себе, как ей сейчас должно быть плохо.
  
  — Я пойду на улицу, — тихо произнес Ву. — Надо купить тебе лекарства.
  
  Юн-Пин промолчала, и Ву, встав, вышел в гостиную. Он посмотрел на детей, с опаской поглядывающих на дверь комнаты, в которой лежала их мать.
  
  — Как мама? — спросила девушка.
  
  — Она обязательно поправится, — сказал Ву. — Я вернусь через полчаса. Надо купить лекарства.
  
  — Подожди, папа, — окликнула его дочь, смущенно опуская взгляд.
  
  — В чем дело?
  
  — Можно я схожу с тобой? — спросила Цзинь-Мей.
  
  — Нет, ты должна остаться с матерью и братом.
  
  — Но…
  
  — Ну что?
  
  — Мне кое-что нужно.
  
  «Журнал мод? — презрительно подумал Ву. — Губная помада? Лак для волос? Девчонка хочет, чтобы я потратил деньги, от которых зависит наше выживание, на ее смазливое личико?»
  
  — Что?
  
  — Пожалуйста, разреши мне пойти с тобой. Я сама куплю это, — сказала девушка, заливаясь краской.
  
  — Что именно тебе нужно? — сурово спросил ее отец.
  
  — Мне нужно кое-что для… — прошептала Цзинь-Мей, не поднимая взгляда.
  
  — Для чего? — резко произнес он. — Отвечай.
  
  Девушка сглотнула комок в горле.
  
  — Подошел срок. Ты же знаешь. Прокладки.
  
  Ву вздрогнул. До него наконец дошло. Отвернувшись от дочери, он недовольно махнул в сторону ванной.
  
  — Подыщи что-нибудь там.
  
  — Не могу. Они неудобные.
  
  Ву пришел в бешенство. Такими делами должна заниматься жена! Ни один его знакомый мужчина никогда не покупал… эту гадость.
  
  — Ну хорошо! — отрезал Ву. — Ну хорошо. Я куплю тебе то, что нужно.
  
  Он не стал спрашивать у дочери, что именно ей нужно, решив взять первое попавшееся под руку в ближайшем магазине. Цзинь-Мей придется довольствоваться тем, что он купит. Выйдя из квартиры, Ву запер за собой дверь.
  
  Ву Цидзен пошел по людным улицам Чайнатауна, вслушиваясь в какофонию языков — минь, кантонский, пекинский диалекты китайского, вьетнамский и корейский. И английский, приправленный акцентами и диалектами, о существовании которых он даже не подозревал.
  
  Ву смотрел на витрины магазинов и лавок, на груды товара, на устремленные ввысь небоскребы. Ему казалось, что Нью-Йорк в десять раз больше Гонконга и в сто — Фучжоу.
  
  «Я боюсь за наших детей. Нам нужно уехать отсюда. Мы должны как можно быстрее перебраться в другое место…»
  
  Но Ву Цидзен не собирался покидать Манхэттен. Этот сорокалетний мужчина впервые оказался настолько близок к осуществлению мечты всей своей жизни и не собирался допустить, чтобы ему помешали болезнь жены или пустые угрозы какого-то «змеиной головы». Ву Цидзен собирался разбогатеть, стать самым богатым человеком в своей семье.
  
  Еще когда ему было двадцать лет, он работал коридорным, а затем младшим помощником управляющего отеля «Парадиз» на улице Хуньдон рядом с Парком горячих источников, в самом центре Фучжоу. Ему приходилось прислуживать богатым китайцам и европейцам, и уже тогда Ву решил стать удачливым предпринимателем. Он работал не покладая рук и, даже отдавая четверть жалования родителям, смог отложить достаточно денег, чтобы купить на паях со своими двумя братьями сувенирную лавку на улице Гуцзянь неподалеку от знаменитой статуи Мао Цзедуна. На заработанные в лавке деньги братья приобрели бакалейный магазин, затем еще два. Они собирались работать несколько лет и накопить деньги на покупку дома, чтобы можно было сделать бизнес на недвижимости.
  
  Но Ву Цидзен совершил одну ошибку.
  
  Экономическое лицо Китая менялось с поразительной быстротой. Процветали зоны экономической свободы, и даже ведущие политические лидеры благосклонно отзывались о частном предпринимательстве — сам китайский вождь Дэн Сяопин сказал: «Обогащайтесь!» Но Ву забыл основополагающее правило жизни в Китае: заправляет всем КПК, Коммунистическая партия Китая. Ву неосмотрительно громко говорил о необходимости более тесных экономических связей с Тайванем, о пересмотре системы «железной миски риса» — гарантированной занятости независимо от производительности труда, и критиковал партийных и государственных чиновников за взяточничество и неоправданные поборы с предпринимателей. По иронии судьбы, на самом деле ему самому было наплевать на то, что он проповедовал, Ву думал лишь о том, чтобы привлечь внимание западных торговых партнеров, надеясь, что они захотят инвестировать деньги именно в него, так как его устами говорит экономика нового Китая.
  
  Однако услышали его не американцы и европейцы, а партийные бюрократы. Внезапно на магазины братьев Ву обрушились проверки государственных служб, находившие десятки нарушений: пожарной безопасности, санитарных норм и других требований торговли, как правило надуманных. Не в силах выплачивать умопомрачительные штрафы, братья вскоре разорились.
  
  Но Ву Цидзен, несмотря на столь неожиданное падение, не расстался с мыслью стать богатым. И, соблазненный перспективами, открывающимися в «Прекрасной стране», собрал свою семью и рискнул нелегально проникнуть в Соединенные Штаты. Он станет крупным домовладельцем в Чайнатауне. Он будет ездить на работу в лимузине и — когда наконец сможет побывать на родине, в Китае, — остановится в отеле «Парадиз», в самом большом номере, в пентхаузе, в том самом, куда в молодости перетаскал столько чужих сумок и чемоданов.
  
  Нет, ему и так пришлось слишком долго ждать осуществления своей мечты. Призраку не удастся прогнать его из города денег.
  
  Ву отыскал аптеку, торгующую средствами китайской народной медицины. Зайдя в нее, он переговорил с травником относительно состояния своей жены. Тот, выслушав его внимательно, поставил диагноз: упадок «цзи», жизненных сил, усугубленный пребыванием в сырости и холоде. Врач набрал для Ву целебных трав, и тот с неохотой выложил за них восемнадцать долларов, снова взбешенный тем, что его обманывают.
  
  Покинув травника, Ву дошел до ближайшего продуктового магазина. Собравшись духом, он взял корзину, побросал туда каких-то совершенно ненужных банок и пакетов, а затем, подойдя к отделу гигиенических средств, схватил первые попавшиеся женские прокладки. Вернувшись к кассе, Ву расплатился за покупки, не отрывая глаз от стеклянной банки с настойкой женьшеня. Седовласая женщина выдала ему сдачу, и хотя она даже не улыбнулась, Ву почувствовал, что она смеется над ним. Из магазина он выходил, пустив голову, с лицом красным, словно китайский флаг.
  
  Покончив с делами, Ву повернул назад к дому, но через пять минут быстрой ходьбы свернул в переулок и сбавил шаг. Разумеется, он беспокоился за жену и переживал за детей, но, о боги, прошедший день был настоящим кошмаром. Он едва не погиб при крушении корабля, лишился всего своего имущества, столкнулся с обманщиком Джимми Маем, а затем с агентом по найму жилплощади. И, что самое страшное, пережил позор и унижение, покупая то, что сейчас лежало в его пакете. Ву Цидзен решил, что ему необходимо немного расслабиться в мужском обществе.
  
  Ему потребовалось всего пять минут, чтобы найти то, что нужно: игорный зал, который содержали выходцы из Фуцзяня. Показав охраннику на входе свои деньги, Ву прошел внутрь.
  
  Некоторое время он молча играл в тринадцать очков, куря и потягивая «байцзю», китайскую водку. Ву выиграл немного денег и несколько повеселел. Еще одна пиала крепкого прозрачного напитка, и он наконец полностью расслабился, — предварительно убедившись, что пакет с покупками надежно спрятан под стулом.
  
  Ву Цидзен завязал разговор со своими соседями и, взяв часть денег из своего выигрыша, тридцати долларов, — для него огромной суммы — угостил их байцзю. Подвыпивший, в хорошем настроении, он рассказал анекдот, и соседи громко расхохотались. Вскоре они заговорщическими голосами, какими общаются мужчины, оставшиеся одни, обменялись рассказами о непослушных женах и детях, относящихся к родителям без должного почитания, о том, где где они устроились и какую работу нашли — или собираются найти.
  
  Ву поднял пиалу.
  
  — Выпьем за Цзи-Чженя, — пьяным голосом объявил он, имея в виду бога богатства, одного из самых почитаемых китайских божеств. Ему казалось, у него особые отношения с этим небожителем.
  
  Мужчины опрокинули пиалы.
  
  — Ты здесь новичок, — спросил Ву один старик. — Когда ты сюда прибыл?
  
  Обрадованный тем, что к нему приковано всеобщее внимание, Ву похвалился заговорщическим шепотом:
  
  — Лишь сегодня утром. На том корабле, который утонул.
  
  — На «Драконе Фучжоу»? — удивленно поднял брови старик. — О нем передавали в новостях. Говорят, шторм был ужасный.
  
  — Да, — подтвердил Ву, — волны были пятнадцать метров в высоту! «Змеиная голова» пытался нас убить, но мне удалось вызволить человек десять из трюма. А затем я нырял в холодную воду, чтобы отвязать спасательный плот. Я едва не утонул, но все же смог довести плот до берега.
  
  — Правда?
  
  Ву печально опустил взгляд.
  
  — Спасти всех мне не удалось. Но я сделал все что смог.
  
  — С твоей семьей все в порядке? — спросил его другой мужчина.
  
  — Да, — ответил Ву.
  
  — Вы остановились здесь?
  
  — На этой улице, чуть дальше.
  
  — А какой из себя Призрак? — обратился к нему еще один мужчина.
  
  — Пустое место. Он страшный трус. Не расстается с пистолетом. Если бы он сразился со мной как мужчина с мужчиной, на ножах, я бы без труда с ним справился.
  
  Вдруг Ву Цидзен умолк. У него в голове прозвучали отголоски слов Сэма Чанга. Он понял, что сболтнул лишнее, и поспешил переменить тему.
  
  — Я хочу посмотреть одну статую. Вы мне не поможете ее найти? Быть может, кто-нибудь из вас знает, где она стоит.
  
  — Статую? — переспросил его сосед. — Какую? Тут повсюду статуи.
  
  — Она очень известная. Статуя женщины, держащей свои счета.
  
  — Счета?
  
  — Да, — объяснил Ву. — Ее показывают во всех фильмах про Прекрасную страну. Она стоит на маленьком острове, сжимая в одной руке факел, а в другой бухгалтерскую книгу. Факел нужен ей для того, чтобы в любое время дня или ночи иметь возможность заглянуть в книгу и узнать, сколько денег у нее осталось. Кажется, она здесь, в Нью-Йорке?
  
  — Да, она здесь, — подтвердил один из мужчин, закатываясь хохотом. Остальные подхватили. Ву присоединился к ним, хотя не имел понятия, что тут такого смешного. — Для того чтобы взглянуть на эту статую, надо отправиться в Бэттери-Парк и сесть там на катер.
  
  — Спасибо.
  
  Мужчина снова рассмеялся.
  
  — За даму со счетами!
  
  Осушив пиалы, мужчины вернулись к игре.
  Глава 15
  
  Амелия Сакс вернулась из квартиры в Чайнатауне, выделенной для Джона Суна. Райм развеселился, увидев, с какой подозрительностью молодая женщина разглядывает Сонни Ли, заявившего с неподдельной гордостью, что он «следователь управления общественная безопасность Китайская Народная республика».
  
  — Подумать только, — холодно отозвалась Сакс.
  
  Селитто объяснил ей присутствие китайского полицейского.
  
  — Вы его проверили? — спросила она, пристально оглядывая малорослого Сонни, бывшего почти на голову ниже ее.
  
  Ли опередил детектива.
  
  — Меня проверить хорошо, Хонксе. Я есть чистый.
  
  — «Хонксе»? Что это такое, черт побери? — рявкнула Сакс.
  
  Маленький китаец примирительно поднял руки.
  
  — Это значит «рыжая». И только. Ничего плохого. Ваш волосы. Я видеть вас на берегу, видеть ваш волосы.
  
  Райму показалось, в ухмылке Сонни мелькнуло что-то похожее на заигрывание. Эдди Дэн подтвердил, что это слово означает только цвет, и в нем нет ничего обидного.
  
  — Он в полном порядке, Амелия, — заверил молодую женщину Деллрей.
  
  — Хотя его следовало бы посадить в камеру предварительного задержания, — пробормотал Коу.
  
  Пожав плечами, Сакс повернулась к китайцу-полицейскому.
  
  — Что вы имели в виду, говоря про побережье? Вы за мной следили?
  
  — Я тогда ничего не говорить. Бояться, вы меня отправить назад. Хотел возможность добраться до Призрак.
  
  Сакс закатила глаза.
  
  — Подождите, Хонксе. Вот.
  
  Сонни протянул ей смятые купюры.
  
  Она нахмурилась.
  
  — Что это?
  
  — На берегу, ваша сумочка. Я говорить, мне нужны деньги. Я их одолжить.
  
  Раскрыв сумочку, Сакс заглянула внутрь и недовольно ее захлопнула.
  
  — Господи. — Она взглянула на Селитто. — Лон, можно я надену на него наручники?
  
  — Нет-нет, я возвращать назад. Я не есть вор. Вот. Смотрите, здесь всё. Даже десять долларов лишние.
  
  — Лишние?
  
  — Я говорить, проценты.
  
  — Где ты их раздобыл? — цинично поинтересовалась Сакс. — Я хочу сказать, у кого ты их спер?
  
  — Нет-нет, все в порядке.
  
  — У тебя на все случаи одна отговорка. «Все в порядке».
  
  Вздохнув, Сакс взяла деньги, вернув китайцу спорную десятку.
  
  Затем она передала собравшимся рассказ Джона Суна. Услышав о том, что Сун подтвердил слова Сонни Ли, Райм несколько успокоился. Его решение оставить полицейского из Китая было верным. Однако, когда Сакс упомянула про то, как отзывался о Призраке капитан, криминалист встревожился.
  
  — «Разбить котлы и затопить лодки», — сказала молодая женщина, объясняя смысл выражения.
  
  — «По фу чжен жу», — мрачно кивнул Ли. — Это описывать Призрак хорошо. Никогда не успокоиться и отступить, пока не победит.
  
  Закончив рассказ, Сакс помогла Мелу Куперу составлять перечень улик, обнаруженных в микроавтобусе, тщательно заполняя сопроводительные карточки, которые можно будет предъявить на судебном процессе, доказывая, что улики собраны на месте преступления, а не сфальсифицированы. Она как раз собиралась достать из полиэтиленового пакета окровавленный коврик, обнаруженный на полу машины, как вдруг Купер, посмотрев на лист бумаги, лежащий на столе под пакетом, нахмурился. Натянув резиновые перчатки, эксперт сам достал коврик из пакета и внимательно осмотрел его в лупу.
  
  — Здесь что-то странное, Линкольн, — заметил Купер.
  
  — «Странное»? Что такое «странное»? Дай мне детали, дай мне отклонения, дай мне характеристики!
  
  — Я пропустил эти фрагменты. Взгляни.
  
  Держа коврик над большим листом газетной бумаги, Купер осторожно отряхнул его мягкой кисточкой.
  
  Райм ничего не увидел.
  
  — Какой-то пористый камень, — пояснил эксперт, склоняясь над газетным листом с лупой. — Как я мог его пропустить?
  
  Похоже, он был очень расстроен. Откуда появились эти крошки? Каким образом они застряли в складках ткани? Что это за крошки?
  
  — Проклятие! — пробормотала Сакс, глядя на свои руки.
  
  — В чем дело? — спросил Райм.
  
  Густо покраснев, молодая женщина, растопырила пальцы.
  
  — Это я виновата. Я взяла коврик без перчаток.
  
  — Без перчаток? — переспросил Райм, и в его голосе прозвучало раздражение. Для эксперта, осматривающего место преступления, это была очень серьезная ошибка. И дело даже было не в том, что на ковре имелась кровь, возможно, зараженная ВИЧ или вирусом гепатита; Сакс нарушила чистоту улик. В свою бытность главой криминалистической службы полиции Нью-Йорка Райм за подобные оплошности выгонял сотрудников с работы.
  
  — Извини, — сказала Сакс. — Я знаю, откуда эти крошки. Джон… Доктор Сун показал мне свой амулет. Амулет был отколот, и, наверное, я царапнула по нему ногтем.
  
  — Ты в этом уверена? — недовольно спросил Райм.
  
  Вмешался Ли.
  
  — Я помнить… — завивал он, — Сун давать играть амулет дети, которые были на борту «Дракон». Стеатит из Цзиньцзяня стоить много денег, я говорить. Приносить удачу. — Помолчав, Ли добавил: — Амулет быть обезьяна. В Китай ее очень любить.
  
  Эдди Дэн кивнул.
  
  — Ну конечно, царь обезьян… Мифологический персонаж. Отец рассказывал мне про него.
  
  Но Райма не интересовали мифы. Он думал только о том, как поймать преступника и спасти человеческие жизни.
  
  И пытался понять, почему Сакс совершила такую вопиющую ошибку.
  
  Ошибку, которую может совершить разве что зеленый новичок.
  
  Или человек, чьи мысли заняты чем-то другим. Но чем именно были заняты мысли Сакс?
  
  — Выбрось… — начал было Райм.
  
  — Извини, — повторила Сакс.
  
  — Выбрось верхний лист бумаги, — спокойно докончил он. — Будем двигаться дальше.
  
  Купер оторвал газетный лист, и в это время компьютер запищал.
  
  — Входящее сообщение. — Эксперт взглянул на экран. — Отлично, к нам вернулись анализы крови. Все они принадлежат одному человеку — предположительно, раненой женщине. Кровь второй группы, резус отрицательный, тест Барра подтверждает, что кровь принадлежит женщине.
  
  — Том, все это на стену.
  
  Помощник прилежно записал в таблицу всю информацию.
  
  Не успел он закончить, как компьютер Мела Купера снова ожил.
  
  — А это ответ из базы данных отпечатков пальцев.
  
  Полицейские с сожалением узнали, что на запрос об отпечатках, снятых Сакс, пришел отрицательный ответ. Но Райм, изучив снимки, оцифрованные и выведенные в увеличенном масштабе на экран его компьютера, заметил кое-что необычное в самых отчетливых отпечатках — с обрезка трубы, которым разбили стекло микроавтобуса. Эти отпечатки принадлежали Сэму Чангу, потому что они совпадали с тем, что удалось снять с подвесного мотора, а Ли подтвердил, что плотом управлял Чанг.
  
  — Взгляните на эти линии, — сказал криминалист.
  
  — Что ты там нашел, Линкольн? — спросил Деллрей.
  
  Не ответив агенту ФБР, Райм подкатил кресло ближе к экрану и приказал:
  
  — Командный режим, курсор вниз… стоп. Курсор влево… стоп.
  
  Стрелка курсора остановилась на тоненькой черточке, пересекающей папиллярные узоры на подушке указательного пальца правой руки Чанга. Такие же черточки были на среднем и большом пальцах — как будто Чанг крепко держал тонкий шпагат.
  
  — Что это? — вслух поинтересовался Райм.
  
  — Мозоль? Шрам? — предположил Эдди Дэн.
  
  — Ничего подобного я не видел, — заметил Мел Купер.
  
  — Быть может, это порез или ранка.
  
  — А может быть, ожог от веревки, — вставила Сакс.
  
  — Нет, тогда был бы волдырь. Это какая-то рана. — Райм повернулся к Ли.
  
  — Вы не обращали внимания, у Чанга на руках были порезы?
  
  — Нет, я ничего не видеть.
  
  Мозоли, шрамы и порезы на пальцах и ладонях могут рассказать о роде занятий или увлечениях лица, оставившего эти отпечатки, или человека, которому принадлежат эти руки, если речь идет о преступнике или жертве. В настоящее время пользы от таких улик становится все меньше, ибо во многих профессиях физические усилия сейчас требуются только для того, чтобы нажимать клавиши компьютера или черкать в блокноте. И все же у тех, чья профессия связана с физическим трудом или кто занимается определенными видами спорта, на руках нередко образуются характерные отметины.
  
  Райм не имел понятия, что могут означать конкретно эти черточки, но, возможно, установить это поможет какая-то дополнительная информация. Криминалист распорядился, чтобы Том записал эти наблюдения на доске.
  
  В этот момент позвонил специальный агент Тоби Геллер, молодой компьютерный и электронный гений Бюро, в настоящий момент прикрепленный к манхэттенскому управлению. Геллер завершил анализ сотового телефона Призрака, обнаруженного Сакс во втором плоту на берегу под Истоном. Райм переключил звонок на громкоговоритель, и возбужденный голос Геллера произнес:
  
  — Знаете, должен вам сказать, это чрезвычайно любопытный телефон.
  
  Криминалист не был близко знаком с молодым экспертом, но он запомнил вьющиеся волосы, веселый характер и поглощающую страсть ко всему, содержащему внутри микросхемы.
  
  — То есть? — спросил Деллрей.
  
  — Ну, первым делом поумерьте свои надежды. Проследить этот телефон практически невозможно. Мы называем такие аппараты «горячими телефонами». Микросхема памяти заблокирована, так что нет возможности проследить входящие и исходящие звонки — записная книжка отключена. И это спутниковый телефон — можно звонить из любого места земного шара, не связываясь с местными провайдерами. Сигналы передаются через правительственную сеть в Фучжоу. Призрак или человек, работающий на него, подключились к системе.
  
  — Слушай, а нельзя просто связаться с этой Народной — мать ее — республикой и сказать, что правительственной связью пользуются нехорошие люди? — спросил Деллрей.
  
  — Мы пробовали. Но позиция китайских властей следующая: «незаконно подключиться к нашей сети нельзя, так что вы ошиблись».
  
  — Их не волнует даже то, что это может помочь схватить за шиворот Призрака?
  
  — Я упоминал имя Куан Ана, — сказал Геллер. — Китайцы никак на это не отреагировали. Возможно, им заплатили.
  
  Гуанси…
  
  Поблагодарив молодого агента, Райм окончил разговор. «Очко в пользу Призрака», — раздраженно подумал он.
  
  С базой данных огнестрельного оружия повезло больше. Мел Купер выяснил, что гильзы подходят к двум типам оружия, причем оба производились почти пятьдесят лет назад: одним из них был российский пистолет ТТ калибра 7,62 мм.
  
  — Но, — продолжал Купер, — готов поспорить, Призрак использовал модель 51, китайскую модификацию «Токарева». По сути дела, это один и тот же пистолет.
  
  — Да-да, — подхватил Сонни Ли. — Это есть 51, я говорить. Я иметь «Токарев», но потерять его в океан. В Китай у многих есть модель 51.
  
  — А патроны? — спросил Райм. — Призрак должен же будет где-то их доставать.
  
  Он надеялся, что, если оружие редкое, можно будет установить те места, где Призрак будет приобретать боеприпасы.
  
  Но Купер покачал головой.
  
  — Патроны к ТТ можно купить в любом приличном оружейном магазине.
  
  Проклятье.
  
  Рассыльный принес конверт. Вскрыв его, Селитто достал несколько снимков. Подняв брови, толстый полицейский взглянул на Райма.
  
  — Три трупа, выловленные береговой охраной из воды. Примерно в миле от берега. Двое убиты из огнестрельного оружия. Один захлебнулся.
  
  Криминалист взглянул на снимки. У одного из убитых на виске темнело пулевое отверстие. У двух других не было заметных ран. К фотографиям прилагались карточки с отпечатками пальцев.
  
  — Эти двое, — сказал Ли, — они члены команда. А третий один из иммигранты. Был в трюм вместе с нами. Имя не знаю.
  
  — Приколите снимки к доске, — распорядился Райм, — а отпечатки пальцев пропустите через АСИО.
  
  Селитто приклеил снимки к доске, и в гостиной на какое-то время воцарилась гнетущая тишина: члены следственной бригады смотрели на это страшное дополнение к списку улик. Райм решил, что Коу и Дэн еще не привыкли иметь дело с трупами. Увы, на такой работе к лику смерти привыкаешь быстро.
  
  Сонни Ли молча разглядывал снимки, наконец пробормотал что-то по-китайски.
  
  — Что вы сказали? — спросил Райм.
  
  Маленький китаец повернулся к криминалисту.
  
  — Я сказать «судии преисподней». Такое выражение. В Китай есть поверие — десять судий преисподней решать, куда записать имя человек в «Книга живых и мертвых». Они определять, когда человек родиться и когда умереть. В эта книга записаны каждый человек на земле.
  
  Райм на мгновение задумался о предстоящей операции. У него мелькнула мысль, когда его имя будет внесено в «Книгу живых и мертвых»…
  
  Тишину нарушил новый сигнал компьютера. Мел Купер взглянул на экран.
  
  — Пришли данные относительно модели машины на берегу. БМВ Х5. Навороченный внедорожник. — Помолчав, он добавил: — Лично я езжу на десятилетнем «Додже». С приличным пробегом.
  
  — Занесите это в таблицу.
  
  Том записал марку машины на доске.
  
  — Чей это машина? — спросил Ли.
  
  — Мы полагаем, Призрака на берегу ждал человек, — сказал Селитто. Он кивнул на доску. — Приехавший вот на этом.
  
  — Что с ним случиться?
  
  — Судя по всему, он перетрусил и смылся, — сказал Дэн. — Призрак в него стрелял, но ему удалось удрать.
  
  — Он бросить Призрак? — нахмурился Ли.
  
  — Точно, — подтвердил Деллрей.
  
  — Пропустите данные через отдел регистрации транспортных средств, — распорядился Райм. — Запросите штаты Нью-Йорк и Нью-Джерси, и Коннектикут тоже. Можно будет ограничить поиски, скажем, кругом сто пятьдесят миль с центром в Манхэттене?
  
  — Можно. — Подключившись к сети, Купер запросил закрытую базу данных РТС. — Помните, было время, когда на это уходили недели? — задумчиво произнес он.
  
  Кресло-каталка Райма с тихим жужжанием подъехала к компьютеру эксперта. Через мгновение на экране появились фамилии и адреса всех зарегистрированных владельцев БМВ Х5.
  
  — Проклятье! — выругался Деллрей, подходя к ним. — Сколько же их?
  
  — Оказалось, это более распространенная модель, чем я думал, — печально произнес Купер. — Несколько сотен.
  
  — А что насчет фамилий? — вмешался Селитто. — Среди них есть китайские?
  
  Купер быстро просмотрел список.
  
  — Есть две похожие. Лин и Чжао.
  
  Он посмотрел на Дэна, и тот кивнул.
  
  — Да, это китайские фамилии.
  
  — Но ни один из них не живет в Манхэттене, — продолжал Купер. — Лин живет в Уайт-Плейнз, а Чжао в Парамусе, штат Нью-Джерси.
  
  — Пусть к ним наведается полиция Нью-Йорка и Нью-Джерси, — распорядился Деллрей.
  
  Эксперт продолжал изучать список.
  
  — Вот еще одно предположение: около сорока Х5 зарегистрированы на фирмы. И еще больше пятидесяти принадлежат агентствам проката.
  
  — А у каких-нибудь фирм есть китайские названия? — спросил Райм, жалея о том, что не может сам быстро пробежаться пальцами по клавиатуре.
  
  — Нет, — через некоторое время ответил Купер. — Но есть названия общие, из имен нарицательных. Знаете что, конечно, это работа очень нудная, но надо связаться со всеми этими фирмами. И с агентствами проката. И узнать, кто ездит на этих машинах.
  
  — Слишком много возни, — возразил Райм. — Пустая трата сил. Это займет несколько дней. Пусть пара полицейских проверит ближайшие к Манхэттену, но…
  
  — Нет-нет, Лоабан, — внезапно вмешался Сонни Ли. — Надо найти эта машина. Задача номер один. Очень быстро.
  
  Райм вопросительно поднял брови.
  
  — Найти сейчас. «Бимер», да? Вы называть БМВ «Бимер», да? Выделите много человек. Все полицейский, сколько у вас есть, я говорить. Все до одного.
  
  — На это уйдет слишком много времени, — пробормотал Райм, недовольный тем, что его перебили. — У нас нет людей. Ведь надо будет найти на каждой фирме человека, отвечающего за автомобили, а в прокате переговорить со всеми агентами, но половина не пойдет на это без санкции суда. Я хочу сосредоточить все усилия на поисках семей Чанг и Ву.
  
  — Нет, Лоабан, — настаивал Ли. — Призрак, он будет убивать этот водитель. Вот что он делать сейчас — его искать.
  
  — Нет, думаю, ты ошибаешься, — заметил Деллрей. — Его первоочередная задача состоит в том, чтобы найти «свидов» с корабля.
  
  — Что такое есть «свид»?
  
  — Свидетели, — объяснил Селитто.
  
  — Я тоже думаю, — поддержала Деллрея Сакс, — что Призрак взъелся на водителя, бросившего его на берегу, и, возможно, он действительно разберется с ним, но позже, когда у него будет время. А не сейчас.
  
  — Нет-нет, — выразительно затряс головой Ли. — Очень важно, я говорить. Найти человек в «Бимер».
  
  — Почему? — спросила Сакс.
  
  — Очень понятно. Очень очевидно. Надо найти водитель. Он привести вас к «змеиная голова». Может быть вы использовать его как наживка чтобы ловить Призрак.
  
  — А на чем именно, Сонни, — угрюмо буркнул недовольный Райм, — основывается ваше заключение? Какие данные его подкрепляют?
  
  — Много данные, я говорить.
  
  — Какие?
  
  Маленький китаец пожал плечами.
  
  — Когда я ехать на автобус в город сегодня утром, я видеть знак.
  
  — Дорожный знак? — переспросил Райм. — Что вы имеете в виду?
  
  — Нет-нет, как это сказать? Я не знать…
  
  Он заговорил по-китайски с Эдди Дэном.
  
  — Он имеет в виду знамение, — объяснил молодой детектив.
  
  — Знамение? — презрительно сплюнул Райм, словно отведав протухшей рыбы. Забывшись, Ли потянулся было за сигаретами, но испуганно остановился, поймав гневный взгляд Тома.
  
  — Я ехать в город на автобус, я говорить, — продолжал он. — Я видеть на дороге ворона, клюющая пищу. Другой ворона хотел украсть пища, но первый ворона не просто отпугнуть второй — он погнаться за ним и пытаться выклевать ему глаза. Хотеть наказать вора.
  
  Умолкнув, Ли развел руками. Судя по всему, в этом и состояли все его доводы.
  
  — И?
  
  — Разве непонятно, Лоабан? Что я рассказать?
  
  — Нет, я ни черта не понял в вашем рассказе.
  
  — Ну хорошо, хорошо. Сейчас я вспомнить тот ворона и начать думать о Призрак и кто он такой и что он думать о водитель — тот человек в роскошный «Бимер» и кто он такой. Так вот, он для Призрак враг. Как тот ворона, что воровать пища. Те иммигранты — Ву, Чанг, — они не делать ничего плохого ему лично, я говорить. А водитель…
  
  Ли нахмурился, не в силах подобрать нужное слово, и снова обратился к Дэну.
  
  — Предал? — подсказал тот.
  
  — Да, он предавать Призрак. Теперь он его враг.
  
  Линкольну Райму пришлось сделать над собой усилие, чтобы не рассмеяться.
  
  — Хорошо, Сонни, принято. — Он повернулся к Деллрею и Селитто. — А теперь…
  
  — Я видеть ваше лицо, Лоабан, — снова вмешался Ли. — Я не говорить, что боги спуститься с неба и давать мне знамение с ворона. Но птицы заставить меня думать по-другому, открыть мой рассудок. Чтобы в него подуть свежий ветер. Это есть хорошо, вы так не думать?
  
  — Нет, по-моему, это предрассудки, — сказал Райм. — Суеверия, всякие ву-ву, а у нас на это нет времени… Черт возьми, над чем вы смеетесь?
  
  — Ву-ву. Вы сказать ву-ву. Вы заговорить по-китайски. «Ву» значит «туман». Вы говорить ву-ву, то есть что-то неясный, в тумане.
  
  — Для нас это сверхъестественная чертовщина.
  
  Райм разошелся не на шутку, но Ли не желал сдаваться.
  
  — Нет, это не есть чертовщина. Найдите водитель. Вы должны это сделать, Лоабан.
  
  Сакс внимательно посмотрела на маленького китайца.
  
  — Райм, я не знаю…
  
  — Даже не думай.
  
  — Очень хороший мысль, я говорить, — заверил криминалиста Ли.
  
  Наступило напряженное молчание.
  
  — Как насчет того, чтобы отрядить на это Беддинга и Соула? — вмешался Селитто. — И придать им полдюжины патрульных, а, Линк? Они проверят все фирмы и агентства проката Манхэттена и Куинса — в первую очередь, Чайнатаун и Флашинг. А если они что-нибудь раскопают, мы дадим им еще людей.
  
  — Ну хорошо, хорошо, — недовольно бросил Райм. — Давайте к делу.
  
  — Полдюжина это есть шесть, да? — пожаловался Ли. — Надо больше.
  
  Райм метнул на него сердитый взгляд.
  
  — Ладно, ладно, Лоабан.
  
  Клюющие вороны, каменные обезьяны, «Книга живых и мертвых»… Вздохнув, Райм обвел взглядом собравшихся.
  
  — Ну а теперь я могу поинтересоваться, когда мы приступим к настоящей работе?
  * * *
  
  Истон, Лонг-Айленд, место преступления
  
  — Двое иммигрантов убиты на берегу выстрелами в спину.
  
  — Один иммигрант ранен — доктор Джон Сун.
  
  — На борту корабля находился баншу (помощник); личность его не установлена.
  
  — Достоверно установлено, что помощник утонул. Его тело найдено в воде неподалеку от места гибели «Дракона».
  
  — Спаслись десять иммигрантов: семь взрослых (один пожилой, одна раненая женщина), двое детей, один младенец. Они угнали церковный микроавтобус.
  
  — Образцы крови направлены в лабораторию на анализ.
  
  — У женщины кровь второй группы, резус отрицательный.
  
  — Машина, ожидавшая Призрака на берегу, уехала без него. По-видимому, Призрак произвел один выстрел в машину. На основе данных о колесной базе и рисунке протектора отправлен запрос о типе машины.
  
  — Речь идет о БМВ Х5.
  
  — Водитель — некий Джерри Тан.
  
  — Машин, которые должны были забрать иммигрантов, не обнаружено.
  
  — Сотовый телефон, предположительно, принадлежащий Призраку; отправлен на анализ в ФБР.
  
  — Телефон защищенной спутниковой связи, проследить его невозможно. Подключен к сети правительственной связи Китая.
  
  — Оружие Призрака — пистолет калибра 7,62 мм. Необычная гильза.
  
  — Автоматический пистолет модель 51 китайского производства.
  
  — По сведениям, Призраком подкуплены государственные чиновники.
  
  — Призрак угнал красную «хонду»-седан. Разосланы данные о машине.
  
  — Красная «хонда» нигде не обнаружена.
  
  — В море обнаружены три трупа — двое убиты выстрелами, один утонул. Фотографии и отпечатки пальцев направлены китайской полиции.
  
  — Утонувший опознан как Виктор Ау, баншу Призрака. — Отпечатки пальцев отправлены в АСИО.
  
  — Отпечатки не идентифицированы, но на пальцах Сэма Чанга обнаружены необычные следы (травма, ожог от веревки?)
  
  — Данные на иммигрантов: Сэм Чанг и Ву Цидзен со своими семьями, Джон Сун, маленькая девочка, дочь утонувшей иммигрантки, неопознанные мужчина и женщина (убиты на — берегу).
  
  Угнанный микроавтобус, Чайнатаун
  
  — Перекрашен иммигрантами, нарисовавшими на борту логотип магазина «Товары для дома».
  
  — Брызги крови позволяют предположить, что женщина ранена в руку или плечо.
  
  — Образцы крови направлены в лабораторию на анализ.
  
  — У женщины кровь второй группы, резус отрицательный.
  
  — Отпечатки пальцев отправлены в АСИО.
  
  — Отпечатки не идентифицированы.
  Глава 16
  
  Фамилия Чжан в переводе с китайского означает «лучник».
  
  В окружении отца, жены и детей Сэм Чанг своим волшебным каллиграфическим почерком вывел иероглифы фамилии на обломке доски, найденной во дворе их нового дома. Шелковый мешочек с дорогими кисточками из волчьей, козлиной и кроликовой шерсти, палочками туши и каменной ступой отправился на дно вместе с «Драконом Фучжоу», и Чанг был вынужден пользоваться ужасной американской шариковой ручкой.
  
  Однако он еще в детстве выучился каллиграфии у отца и занимался этим искусством всю жизнь, поэтому, хотя толщина линий оставалась неизменной, сами линии были положены безукоризненно — Чанг пришел к выводу, что они напоминают наброски художника шестнадцатого века Вана Ли, наносившего несколькими штрихами сцену, которую он затем писал красками на фарфоре. Наброски получались схематичными, и тем не менее они были сами по себе произведениями искусства. Закончив выводить иероглифы, Чанг поставил дощечку с фамилией на импровизированный картонный алтарь, устроенный на каминной полке в гостиной.
  
  Китай представляет собой пестрое смешение религий. Самым почитаемым божеством является Будда, но рядом с ним полубогами стоят философы Конфуций и Лао-Цзы; много приверженцев есть у христианства и ислама, а большинство жителей регулярно приносит жертвы местным традиционным божкам, настолько многочисленным, что никто не может точно назвать их число.
  
  Но первое место в пантеоне всех китайцев занимают их предки.
  
  И именно прародителям семейства Чжан был посвящен этот красный алтарь, украшенный единственными семейными реликвиями, уцелевшими при кораблекрушении: подпорченными водой фотографиями предков из бумажника Сэма Чанга.
  
  — Вот, — торжественно объявил он, — это наш дом.
  
  Пожав сыну руку, Чжан Цзици пригласил семью на чай, приготовленный Мей-Мей. Наполнив пиалу горячим напитком, старик обвел взглядом серую неприветливую комнату.
  
  — А мы неплохо устроились.
  
  Однако, несмотря на слова отца, Сэм Чанг ощутил новый приступ стыда, окативший его горячей волной. Неужели он вынужден обречь своего отца на жизнь в таком месте? Согласно Конфуцию, на втором месте после долга гражданина перед правителем стоит долг сына перед своим отцом. С тех пор как Чанг замыслил бегство из Китая, его не переставало беспокоить то, как перенесет дорогу его старик-отец. Спокойный и немногословный, Чжан Цзици молча выслушал известие о предстоящем побеге, предоставив сыну гадать, правильно ли он поступает на взгляд старика.
  
  А теперь, после гибели «Дракона Фучжоу», стало очевидно, что в обозримом будущем жизнь семьи иммигрантов не улучшится. Эта квартира станет для них тюрьмой до тех пор, пока Призрак не попадет в руки полиции или не вернется в Китай, а ждать этого, возможно, придется несколько месяцев.
  
  Чанг снова вспомнил тот магазин, где они украли краски и кисти. Ряды сверкающих раковин, зеркал, светильников и мраморных плиток. Чангу страстно захотелось, чтобы его семья переселилась в дом, отделанный такими же великолепными материалами. А здесь только грязь, нищета и убожество…
  
  Послышался решительный стук в дверь.
  
  Все застыли. Осторожно раздвинув занавески, Чанг выглянул в окно и успокоился. Открыв дверь, он улыбнулся, увидев мужчину в джинсах и свитере. В квартиру вошел Джозеф Тань, и мужчины пожали друг другу руки. Чанг выглянул на тихую улочку, проверяя, что среди прохожих нет никого похожего на боевиков «змеиной головы». Сырой воздух был наполнен неприятным удушливым запахом; как выяснилось, дом находился неподалеку от завода по переработке бытовых отходов. Вернувшись в квартиру, Чанг запер за собой дверь.
  
  Тань, брат его близкого друга, оставшегося в Фучжоу, переехал в Соединенные Штаты несколько лет назад. Он получил американское гражданство и, поскольку не имел диссидентского прошлого, свободно приезжал в Китай. Прошлой весной Чанг провел несколько вечеров в обществе братьев и в конце концов поделился с Джозефом своими намерениями перебраться в Прекрасную страну. Тань вызвался помочь. Он договорился об этой квартире, а также нашел работу для Чанга и его старшего сына — в принадлежащей ему небольшой типографии, расположенной неподалеку отсюда.
  
  Гость поздоровался с престарелым Чжаном Цзици и с Мей-Мей, и все сели пить чай. Тань предложил сигареты, Сэм Чанг отказался, но его отец взял одну, и мужчины закурили.
  
  — Мы слышали о гибели корабля в выпуске новостей, — сказал Тань. — Я поблагодарил Гуань Инь за ваше спасение.
  
  — Многие погибли. Это было ужасно. Мы сами едва не утонули.
  
  — По телевидению сказали, что «змеиной головой» был сам Призрак.
  
  Чанг подтвердил это, добавив, что Призрак пытался убить иммигрантов, которым удалось добраться до берега.
  
  — В таком случае, нам надо быть очень осторожными. Я никому ни словом не обмолвлюсь о вас. Но у меня в мастерской обязательно найдется кто-нибудь любопытный. Я хотел предложить вам с сыном начать работать сразу же, но теперь, памятуя о Призраке… Лучше будет подождать. Быть может, вы начнете работать на следующей неделе. Или еще через неделю. Я вас научу. Вы разбираетесь в американском печатном оборудовании?
  
  Чанг отрицательно покачал головой. У себя на родине он был профессором искусствоведения — до тех пор, пока его не выгнали с работы за диссидентство. Подобно художникам, оставшимся без работы во время Культурной революции 60-х годов, Чанг был вынужден сменить род занятий на «правильный» — переквалифицироваться в простого рабочего. И, подобно художникам и каллиграфам эпохи Мао Цзедуна, он в конце концов устроился в типографию. Но ему приходилось работать только на устаревших печатных станках китайского и советского производства.
  
  Некоторое время они говорили о жизни в Китае и здесь, в Америке. Затем Тань записал указания, как найти его мастерскую, и в какие часы придется работать Чангу и его сыну. После этого он попросил познакомить его с Уильямом.
  
  Сэм Чанг открыл дверь в комнату сына и уставился — сначала с удивлением, затем с недовольством, на пустое помещение. Уильяма в комнате не было.
  
  Чанг повернулся к Мей-Мей.
  
  — Где наш сын?
  
  — Он был у себя в спальне. Я не видела, чтобы он выходил.
  
  Подойдя к двери черного входа, Чанг обнаружил, что она не заперта. Уильям, ускользнув, не заперев ее за собой.
  
  — Нет!
  
  Во дворе за домом никого не было. Как и в переулке. Чанг вернулся в гостиную.
  
  — Куда мог пойти подросток? — спросил он у Таня.
  
  — Он говорит по-английски?
  
  — Лучше нас с тобой.
  
  — На углу есть «Старбакс», ты знаешь, что это такое?
  
  — Да, кафе.
  
  — Китайские подростки любят туда ходить. Надеюсь, Уильям ничего не расскажет про «Дракон»?
  
  — Нет, уверен в этом, — ответил Чанг. — Он понимает, как это опасно.
  
  Тань, у которого у самого были дети, заметил:
  
  — Уильям будет твоей самой главной проблемой. Он насмотрелся вот этого, — он махнул на телевизор, — и теперь хочет получить все, что там видел. Видеоигры, машины и шмотки. Причем так, чтобы не надо было для этого работать. Потому что по телевизору показывают, что у людей это есть, но не показывают, как они это зарабатывают. Вы проделали такой путь, переплыли через Атлантику, выжили в столкновении с Призраком. Нельзя допустить, чтобы вас депортировали из страны из-за того, что полиция поймает твоего сына за кражу в магазине и передаст его СИН.
  
  Сэм Чанг не мог сосредоточиться на словах своего друга. Его охватила паника. Возможно, у Призрака есть подручные повсюду. Или найдется тот, кто ему донесет на спасшихся иммигрантов.
  
  — Я должен срочно найти нашего мальчика.
  
  Они с Танем вышли на улицу. Тань показал кафе на углу.
  
  — А сейчас я должен идти. Держи себя с сыном твердо. Теперь, когда вы здесь, тебе с ним придется очень тяжело. Но надо сделать так, чтобы он тебя слушался.
  
  Опустив голову, Чанг прошел мимо жилых домов с дешевыми квартирами, автоматических прачечных, ресторанчиков и магазинов. Застройка здесь была не такая плотная, как в Чайнатауне Манхэттена, тротуары шире, народу на улице меньше. Больше половины прохожих были выходцами из Азии: китайцы, вьетнамцы и корейцы. Еще было много латиноамериканцев, а также пакистанцев и индийцев. Белые почти не встречались.
  
  По дороге Чанг заглядывал во все магазины, но Уильяма нигде не было.
  
  Он мысленно обратился к Чжен-у, моля его о том, чтобы мальчишка просто пошел прогуляться и не встретил никого, кому он мог бы рассказать о своем прибытии в страну — например, желая произвести впечатление на девушку.
  
  Небольшой парк — Уильяма не видно.
  
  Ресторан. Его нет.
  
  Чанг зашел в кафе «Старбакс», и немногочисленные посетители — пугливые подростки и безмятежные старики — обернулись на взволнованного иммигранта. Уильяма и здесь не было. Чанг поспешно выскочил на улицу.
  
  И тут, случайно взглянув в полумрак соседнего переулка, он увидел своего сына. Мальчишка разговаривал с двумя взрослыми китайцами, одетыми в черные кожаные куртки. Их длинные волосы торчали дыбом, уложенные с помощью лака или масла. Уильям что-то протянул одному из них, но что именно, Чанг не увидел. Мужчина кивнул своему приятелю, и тот вложил Уильяму в руку маленький пакет, после чего они оба быстро скрылись в глубине переулка. Мальчишка заглянул в пакет, проверяя, что там, и убрал пакет в карман. Нет! Чанг был потрясен. Что это может быть? Наркотики? Его сын покупает наркотики?
  
  Чанг быстро покинул переулок, и когда его сын вышел на улицу, схватил ошеломленного мальчишку за руку, припирая его к стене.
  
  — Как ты мог!
  
  — Оставь меня в покое!
  
  — Отвечай!
  
  Уильям опасливо оглянулся на кафе. Трое или четверо посетителей сидели за столиками на улице, пользуясь кратковременным прекращением дождя. Услышав возбужденный голос Сэма Чанга, они с любопытством посмотрели на мальчишку и его отца. Поймав на себе их взгляд, Чанг выпустил руку сына, кивком приглашая его следовать за собой.
  
  — Разве ты забыл, что нас разыскивает Призрак? Он хочет нас убить!
  
  — Я хотел прогуляться по улице. Наш дом все равно что тюрьма! Сидеть в тесной комнате вместе с младшим братом, твою мать…
  
  Чанг снова схватил сына за руку.
  
  — Не смей произносить в моем присутствии такие слова! Ты должен во всем меня слушаться.
  
  — Мне не нравится наша дерьмовая квартира, — ответил мальчишка, высвобождая руку. — Я хочу иметь отдельную комнату.
  
  — Подожди, не все сразу. Сначала нам всем придется в чем-то себе отказывать.
  
  — Это ты настоял на том, чтобы переехать в Америку, вот ты себе и отказывай.
  
  — Не смей говорить со мной таким тоном! — взорвался Чанг. — Я твой отец.
  
  — Я хочу иметь отдельную комнату. Мало ли какие у меня могут быть личные дела.
  
  — Ты должен радоваться тому, что у нас вообще есть крыша над головой. Ни у кого из нас нет отдельной комнаты. Твой дед вынужден будет спать с матерью и со мной.
  
  Мальчишка угрюмо молчал.
  
  За сегодняшний день Сэм Чанг уже успел многое узнать о своем сыне. Мальчишка ведет себя вызывающе, в прошлом он промышлял угоном машин, но хуже всего, стальные тросы обязательств перед своей семьей, направлявшие жизнь Сэма Чанга, для его сына ничего не значат. У Чанга мелькнула суеверная мысль, не совершил ли он ошибку, дав мальчишке западное имя, когда тот пошел в школу. Он назвал старшего сына в честь американского компьютерного гения Билла Гейтса. Быть может, именно это каким-то образом толкнуло Уильяма на путь бунтарства.
  
  Когда они подошли к своему дому, Сэм Чанг спросил:
  
  — Кто это был?
  
  — Ты о ком? — уклончиво переспросил Уильям.
  
  — О тех двоих, с кем ты встречался в переулке.
  
  — Так, никто.
  
  — Что они тебе продали? Наркотики?
  
  Ответом стало выводящее из себя молчание.
  
  Отец и сын подошли к двери своей квартиры. Уильям шагнул было вперед отца, но Сэм Чанг, остановив его, сунул руку ему в карман. Уильям раздраженно взмахнул рукой, и на мгновение потрясенному Чангу показалось, что мальчишка собирается его оттолкнуть или даже ударить. Но Уильям, поколебавшись, опустил руку.
  
  Вытащив пакет, Чанг заглянул внутрь и с ужасом увидел в нем маленький серебристый пистолет.
  
  — Зачем тебе это? — зловещим голосом прошептал он. — Чтобы грабить прохожих?
  
  Молчание.
  
  — Отвечай, сын. — Сильная рука каллиграфа сомкнулась на запястье мальчишки. — Отвечай мне!
  
  — Оружие нужно мне для того, чтобы нас защитить! — выкрикнул Уильям.
  
  — Я сам защищу семью. И без вот этого.
  
  — Ты? — презрительно рассмеялся Уильям. — Это ты писал статьи о Тайване и демократии, из-за чего наша жизнь на родине стала невыносимой. Это ты решил перебраться сюда, и теперь на нас охотится проклятый «змеиная голова», мать его. И ты хочешь сказать, что заботишься о нас?
  
  — Чем ты заплатил вот за это? — Чанг потряс пакетом с пистолетом. — Где ты достал деньги? Ты нигде не работаешь.
  
  Мальчишка пропустил вопрос отца мимо ушей.
  
  — Призрак убил остальных иммигрантов. А что если он попытается убить и нас? Что нам делать в этом случае?
  
  — Мы спрячемся и подождем, когда его схватит полиция.
  
  — А если не схватит?
  
  — Почему ты меня так позоришь? — разгневанно спросил Чанг.
  
  Тряхнув головой, Уильям протиснутся мимо отца в квартиру и прошел прямо в свою комнату, захлопнув за собой дверь.
  
  Сэм Чанг взял предложенную женой чашку чая.
  
  — Где он был? — спросил Чжан Цзици.
  
  — Ходил на улицу. Он достал вот это.
  
  Достав пистолет, он протянул его отцу. Тот взял его своими сморщенными узловатыми руками.
  
  — Заряжен? — спросил Чанг.
  
  Его отец в сороковые годы сражался вместе с Мао Цзедуном, сбросившим в Большом Походе гоминьдановцев Чан Кайши в море, и знал толк в оружии.
  
  — Заряжен. Будь осторожен. Рычажок предохранителя должен стоять вот в этом положении.
  
  Он вернул пистолет сыну.
  
  — Почему у Уильяма нет ко мне ни грамма уважения? — раздраженно спросил Чанг.
  
  Убрав пистолет на верхнюю полку шкафа, он проводил старика к заплесневелому дивану.
  
  Какое-то время Чжан Цзици молчал. Пауза затянулась, и Сэм Чанг выжидательно посмотрел на отца. Наконец, хитро усмехнувшись, старик сказал:
  
  — Сынок, где ты выучился всей этой мудрости? Что выковало твой рассудок, твое сердце?
  
  — Мои профессора, книги, коллеги. Но в основном ты, папа.
  
  — Вот как? Ты учился у своего отца? — с деланным удивлением спросил Чжан Цзици.
  
  — Да, разумеется. Чанг нахмурился, не понимая, куда клонит отец.
  
  Старик снова умолк, но на его сером лице появилась тонкая усмешка.
  
  Не выдержав, Чанг спросил:
  
  — Ты хочешь сказать, Уильям научился этому от меня? Но я всегда относился к тебе почтительно, папа.
  
  — Ко мне да. Но про коммунистов этого никак не скажешь. Ты не уважал ни центральное правительство, ни власти Фуцзяня. Сынок, ты же диссидент. Вся твоя жизнь была сплошным бунтом.
  
  — Но…
  
  — А если бы правители из Пекина спросили у тебя: «Почему Сэм Чанг нас позорит?», каким бы был твой ответ?
  
  — Я бы сказал: «А чем вы заслужили мое уважение?».
  
  — Возможно, Уильям хочет задать тебе тот же самый вопрос.
  
  Чжан Цзици поднял руки, показывая, что сказал все.
  
  — Но ведь моими врагами были насилие, принуждение, коррупция!
  
  Сэм Чанг всем своим сердцем любил родину. Любил народ Китая, его культуру, историю. Последние двадцать лет его жизнь представляла собой беззаветную страстную борьбу, направленную на то, чтобы помочь своей родине шагнуть в более просвещенную эру.
  
  — Но Уильям видел только то, что ты просиживал ночи напролет, сгорбившись перед компьютером, — сказал Чжан Цзици. — Ты нападал на власти, не заботясь о последствиях.
  
  У Чанга в душе вскипели слова протеста, но он промолчал. И вдруг до него с ужасом дошло, что его отец, возможно, прав. Он горько усмехнулся. У него возникло было желание поговорить с сыном по душам, но что-то его остановило. Гнев, смущение — быть может, даже страх перед тем, что может ответить ему Уильям. Нет, он поговорит с мальчишкой потом. Когда…
  
  Вдруг старик поморщился от боли.
  
  — Отец! — испуганно воскликнул Сэм Чанг.
  
  Одной из немногих ценностей, уцелевших во время гибели «Дракона», была почти полная коробочка морфия. Чанг дал отцу одну таблетку перед самой катастрофой и убрал коробочку в карман. Она была плотно закрыта, и вода в нее не попала.
  
  Дав старику еще две таблетки, Чанг прикрыл его одеялом. Откинувшись на диван, старик закрыл глаза.
  
  Сэм Чанг тяжело опустился в заплесневелое кресло.
  
  Все их вещи пропали, его отцу необходимо срочно обратиться к врачу, за ними охотится беспощадный убийца, сын оказался преступником…
  
  Кругом одни проблемы.
  
  Ему хотелось найти виноватого. Мао, коммунистическая партия, солдаты Народной освободительной армии…
  
  Но причина всех нынешних лишений и опасностей, похоже, лежала в одном месте, там, где ее положил Уильям: у ног самого Чанга.
  
  Впрочем, запоздалыми сожалениями ничего не добиться. Сейчас остается лишь молиться о том, чтобы рассказы про жизнь в Америке оказались правдой — чтобы Прекрасная страна действительно была землей чудес, где зло извлекают на свет божий и беспощадно уничтожают, где самые злокачественные изъяны человеческого тела быстро излечиваются, где свобода щедро выполняет свое обещание и беспокойные сердца обретают покой.
  Глава 17
  
  Днем, в половине второго, Призрак быстро шел по улицам Чайнатауна, низко опустив голову, как всегда беспокоясь о том, чтобы не быть узнанным.
  
  Разумеется, для большинства европейцев он был невидим; черты его лица сливались во что-то среднее, азиатское.
  
  Белые американцы с трудом различают китайцев, японцев, вьетнамцев и корейцев. Однако среди китайцев его лицо будет заметным, а Призрак ни за что не хотел расставаться со своей анонимностью. Однажды он дал взятку гонконгскому судебному исполнителю — десять тысяч одноцветных купюр, только за то, чтобы тот не привлекал его к ответственности за мелкую драку, чтобы в уголовных архивах не появилась его фотография. Даже отдел автоматизированного поиска Интерпола не имел его достоверного снимка (Призрак знал это наверняка, поскольку по его заказу один хакер из Фучжоу проник в секретную базу данных Интерпола через якобы надежно защищенную сеть электронной связи).
  
  Поэтому и сейчас он шел быстро, низко опустив голову — большую часть времени.
  
  Но не всегда.
  
  То и дело Призрак поднимал взгляд, чтобы бегло осмотреть встречающихся женщин, молодых и красивых, пышных, стройных, веселых, раскованных и скромных. Продавщиц, подростков, деловых женщин, секретарш, туристок. Для него не имело значения, европейки они или азиатки. Он хотел, чтобы под ним лежало стонущее — от наслаждения или боли — женское тело, а он конвульсивно двигался на нем вверх и вниз.
  
  Ему навстречу попалась женщина с европейским лицом, со светло-каштановыми волосами. Замедлив шаг, Призрак позволил себе окунуться в исходящий от нее аромат духов. Его терзала похоть — но он понимал, что его тянет не конкретно к этой женщине, а к своей Яньдао.
  
  Однако, сейчас у него не было времени предаваться сладостным фантазиям; он пришел в торговую ассоциацию, где его должны были ждать турки. Сплюнув на тротуар, Призрак отыскал дверь черного хода, оставленную незапертой, и, войдя в здание, поднялся на верхний этаж. Пора заняться серьезным делом.
  
  В просторном кабинете Призрак застал Юсуфа и двух других турок. Потребовалось совсем немного — несколько телефонных звонков, одна угроза и одна взятка, — чтобы узнать имя человека, который сейчас сидел в кресле за своим собственным письменным столом, напуганный до смерти.
  
  Увидев вошедшего в кабинет Призрака, Джимми Май опустил взгляд. Пододвинув к столу стул, «змеиная голова» сел напротив. Призрак небрежно подал Маю руку — жест, получивший в последнее время распространение среди китайцев, — и ощутил дрожь напряженных мышц и учащенную пульсацию перепуганного сердца.
  
  — Я понятия не имел, что они приплыли на «Драконе». Они мне ничего не сказали! Клянусь, они мне солгали! Когда они пришли ко мне, я даже еще не слышал о корабле. Сегодня утром я не смотрел выпуски новостей.
  
  Призрак не выпускал его руку, усиливая нажим, но не произнося ни слова.
  
  — Вы меня убьете? — едва слышно прошептал Май.
  
  Он повторил вопрос уже громче, хотя Призрак прекрасно понял его и с первого раза.
  
  — Чжан и Ву, где они? — Призрак крепче стиснул руку и получил в награду радующее душу хныканье. — Где они?
  
  Май испуганно посмотрел на турок, гадая, какое страшное оружие они захватили с собой — ножи, удавки или пистолеты.
  
  Но в конце концов язык несчастному Джимми Маю развязало несильное рукопожатие Призрака.
  
  — Они направились в два разных места, сэр. Ву Цидзен с семьей снял квартиру в Чайнатауне. Через агента, которого ему нашел я.
  
  — Адрес?
  
  — Я не знаю. Клянусь! Но агент знает. Он вам скажет.
  
  — Где найти этого агента?
  
  Май быстро назвал фамилию и адрес. Призрак повторил их, запоминая наизусть.
  
  — А остальные?
  
  — Сэм Чанг отвез свое семейство в Куинс.
  
  — В Куинс? — переспросил Призрак. — Куда именно? Еще одно нежное рукопожатие. На мгновение он представил себе, что прикасается к груди Яньдао.
  
  Май кивнул на свой стол.
  
  — Вот! Адрес на листе бумаги.
  
  Взяв листок, Призрак взглянул на него и убрал в карман. Отпустив руку председателя землячества, он медленно растер пальцем пот на ладони Мая.
  
  — Ты никому не расскажешь о том, что я тебя об этом спрашивал, — пробормотал Призрак.
  
  — Нет-нет, конечно же, не скажу!
  
  Призрак улыбнулся.
  
  — Ты оказал мне услугу, и я тебе очень признателен. Я перед тобой в долгу. И в ответ я тоже окажу тебе одну любезность.
  
  Май ответил не сразу.
  
  — Любезность? — наконец дрожащим голосом спросил он.
  
  — Чем еще вы занимаетесь, мистер Май? Какие у вас еще здесь дела? Вы помогаете «поросятам», вы помогаете «змеиным головам». Но, по-моему, у вас еще есть массажные салоны?
  
  — Есть. — Джимми Май начал понемногу успокаиваться. Он вытер ладони о брючины. — Но в основном игорные дома.
  
  — Ах да, игорные дома. В Чайнатауне любят азартные игры. Я тоже люблю играть. А вы?
  
  Сглотнув комок в горле, Май вытер лицо носовым платком.
  
  — А кто не любит играть? Да-да, я тоже люблю.
  
  — Тогда скажите мне вот что: кто вмешивается в ваш игорный бизнес? Другое землячество? Триады? Банда «Мей-го»? Полиция? Я могу кое с кем поговорить. У меня есть связи в правительстве. Очень высокие связи. Я могу позаботиться о том, чтобы ваши игорные дома больше никто не беспокоил.
  
  — Да-да, сэр. Ну у кого сейчас нет проблем? Но только меня донимают не китайцы и не полиция. Итальянцы. Ну почему они доставляют нам столько неприятностей? Не знаю. Молодежь бросает в наши заведения зажигательные бомбы, избивает, грабит посетителей.
  
  — Итальянцы, — задумчиво произнес Призрак. — Как их здесь зовут? Есть какое-то оскорбительное прозвище… только я что-то никак не могу вспомнить…
  
  — «Макаронники», — по-английски подсказал Май.
  
  — Точно, «макаронники».
  
  Май улыбнулся.
  
  — А еще у них есть одно прозвище, имеющее отношение к вашему роду деятельности.
  
  — К моему? Какому?
  
  — Иммиграции. Их зовут «бопами», то есть «без паспорта». Когда много лет назад здесь появились первые итальянцы, им выдавали справку с пометкой «БП». Это тоже очень обидное прозвище.
  
  Оглядевшись вокруг, Призрак нахмурился.
  
  — Вы хотите что-нибудь еще? — угодливо поинтересовался Май.
  
  — У вас есть толстый маркер? Или, быть может, краска?
  
  — Краска? — удивленно переспросил Май. — Нет. Но я могу попросить свою секретаршу. Она внизу. Сейчас я ее приглашу, и она достанет все что вам нужно. Абсолютно все.
  
  — Подождите, — остановил его Призрак, — в этом нет необходимости. Мне пришла другая мысль.
  * * *
  
  Посмотрев на свой сотовый телефон, Лон Селитто мрачно объявил собравшимся:
  
  — У нас еще один труп. В Чайнатауне. Звонит следователь из пятого округа.
  
  Райм встревоженно посмотрел на него. Неужели Призрак выследил и убил кого-то из иммигрантов?
  
  Кого? Чжан, Ву? Ребенка?
  
  Но Селитто, окончив разговор, сказал:
  
  — Кажется, к Призраку это не имеет никакого отношения. Жертва — некий Джимми Май.
  
  — Я его знаю, — вмешался Эдди Дэн. — Он председатель землячества.
  
  Коу кивнул.
  
  — Я тоже слышал о таком. Контрабандой людей он непосредственно не занимался, но встречал и угощал нелегалов.
  
  — Что это значит? — язвительно спросил Райм, поняв, что Коу не намеревается объяснять свои загадочные слова.
  
  — Когда нелегальные иммигранты попадают в Чайнатаун, — сказал агент СИН, — им помогает какое-нибудь официальное лицо: устраивает жилье, дает денег на первое время. Это называется «встречать и угощать». В основном этим занимаются помощники «змеиных голов», но есть и свободные художники. Вроде Мая. Просто работа эта неприбыльная. Те, кто хочет получить большие деньги, занимаются наркотиками, игорным бизнесом и массажными салонами. Вот этим и живет Май. Точнее, жил, судя по всему.
  
  — Почему ты решил, что с Призраком это не связано? — спросил Райм.
  
  — На стене кабинета Мая над письменным столом написано: «Вы называете нас макаронниками, вы выгнали нас из дома». Кстати, надпись сделана кровью Мая.
  
  Дэн кивнул.
  
  — Неприкрытая вражда между мафиози в третьем поколении — вспомните «Клан Сопрано» — и китайскими землячествами. Китайцы практически вышвырнули итальянцев с Манхэттена.
  
  Райм знал, что демография организованной преступности такая же изменчивая, как и демография всего города.
  
  — Так или иначе, — заметил Коу, — эти спасшиеся с «Дракона» должны были как можно быстрее зарыться в землю. Они будут держаться подальше от таких видных людей, как Май. По крайней мере, я бы на их месте вел себя именно так.
  
  — Если только они не пошли на это от отчаяния, — возразила Сакс. — А их положение безвыходное. — Она посмотрела на Райма. — Возможно, Призрак расправился с Майем и попытался представить это как дело рук итальянцев. Может, мне осмотреть место преступления?
  
  Райм колебался. Да, спасшиеся иммигранты находились в отчаянном положении, но он уже успел убедиться в их находчивости и изобретательности — вероятно, этим они были обязаны Сэму Чангу. Вряд ли они отправятся к такому человеку, как Джимми Май, — это слишком опасно.
  
  — Нет, ты нужна мне здесь. Но пусть туда съездят наши ребята из криминалистического отдела и пришлют нам копию протокола осмотра места преступления. — Райм повернулся к Эдди Дэну. — Свяжитесь с Деллреем и Пибоди. Сообщите им об этом убийстве.
  
  — Хорошо, сэр.
  
  Деллрей уехал в центральное нью-йоркское управление, чтобы договориться о выделении дополнительных сотрудников из южного и восточного отделений, размещавшихся в Манхэттене и Лонг-Айленде. Кроме того, он хотел употребить свое влияние, чтобы добиться прикрепления к бригаде криминалистов, охотящихся за Призраком, отряда специального назначения, против чего выступал Вашингтон: как правило, спецназ использовали для крупных операций по освобождению заложников, а не для охоты за преступниками. И все же Деллрей был человек упрямый, и если кто-то и мог выбить у начальства специальное подразделение, то только он.
  
  Маневрируя креслом-каталкой, Райм подъехал к доске с перечнем улик.
  
  Ничего, ничего, ничего…
  
  Что же делать? Какие еще ресурсы использованы не до конца? Он в который раз пробежал взглядом по доске и наконец сказал:
  
  — Давайте еще раз посмотрим на кровь.
  
  Он имел в виду образцы, взятые Сакс: кровь раненой иммигрантки, получившей травму руки или плеча.
  
  Линкольн Райм любил кровь как улику. Ее легко обнаружить, она стойко цепляется к любым поверхностям и годами не теряет свойства, имеющие такое важное значение для криминалиста.
  
  Можно сказать, история изучения крови в криминалистике во многом отражает историю криминалистики как науки в целом.
  
  Самые первые работы, начавшиеся в середине девятнадцатого столетия, имели целью просто научиться идентифицировать кровь, то есть определять, является ли неизвестное вещество кровью или, скажем, высохшей коричневой краской. Примерно через пятьдесят лет основной упор был сделан на то, чтобы классифицировать кровь — отличать человеческую кровь от крови животного.
  
  Вскоре после этого криминалисты стали искать способы, как дифференцировать кровь — разбивать ее на ограниченное количество строго определенных категорий, — и ученые ответили им, открыв сначала метод определения группы крови (систему А, В и О), а затем и резус-фактор, что существенно облегчило задачу определения происхождения крови. В шестидесятые и семидесятые годы криминалисты бились над тем, чтобы сделать следующий шаг: научиться индивидуализировать кровь, то есть привязывать ее к конкретному человеку. Первые попытки сделать это биохимическим путем, с помощью анализа ферментов и белков, позволили значительно ограничить круг источников происхождения крови, но и только. И лишь с открытием метода анализа ДНК был получен достоверный метод индивидуализации крови.
  
  Идентификация, классификация, дифференциация, индивидуализация… В этом и состоит суть криминалистики.
  
  Но кровь не просто позволяет привязаться к какому-то определенному человеку. Исследование капель крови, оставленных при падении на различные поверхности на месте преступления — на криминалистическом жаргоне, «брызг», — позволяет получить важную информацию о том, как именно было совершено нападение на жертву. Кроме того, Линкольн Райм изучал состав крови, пытаясь на основе этого узнать что-либо о человеке, пролившем ее.
  
  — Давайте посмотрим, нет ли у нашей женщины пристрастия к наркотикам, и не принимает ли она какие-нибудь редкие лекарства. Свяжитесь с медицинской лабораторией и запросите полный анализ. Я хочу знать обо всем, что имеется у нее в крови.
  
  Но не успел Купер связаться с лабораторией, у Селитто снова зазвонил телефон.
  
  — О господи… нет…
  
  Райм ощутил странную дрожь в груди — в той области, где он не мог ничего чувствовать. Парализованные нередко ощущают призрачную боль в конечностях, отрезанных от органов чувств, которые не могут выдавать какие-либо сигналы нервной системе. Райм не только испытал это чувство, он ощутил к тому же шок и прилив адреналина, что, как логично подсказывал ему рассудок, было совершенно невозможно.
  
  — В чем дело, Лон? — спросила Сакс.
  
  — Опять из пятого округа, из Чайнатауна, — поморщившись, сказал полицейский. — Еще одно убийство. На этот раз это определенно Призрак. — Взглянув на Райма, он покачал головой. — О боже, неприятная штука.
  
  — Что ты хочешь сказать?
  
  — Я хочу сказать, по словам наших ребят картина страшная.
  
  Слово «страшный» нечасто услышишь от полицейского из отдела расследования убийств полиции Нью-Йорка, особенно такого ветерана, как Лон Селитто, повидавшего на своем веку все.
  
  Записав информацию, Селитто положил трубку и повернулся к Сакс.
  
  — Одевайся. Тебе предстоит осмотр места преступления.
  * * *
  
  Истон, Лонг-Айленд, место преступления
  
  — Двое иммигрантов убиты на берегу выстрелами в спину.
  
  — Один иммигрант ранен — доктор Джон Сун.
  
  — На борту корабля находился баншу (помощник); личность его не установлена.
  
  — Достоверно установлено, что помощник утонул. Его тело найдено в воде неподалеку от места гибели «Дракона».
  
  — Спаслись десять иммигрантов: семь взрослых (один пожилой, одна раненая женщина), двое детей, один младенец. Они угнали церковный микроавтобус.
  
  — Образцы крови направлены в лабораторию на анализ.
  
  — У женщины кровь второй группы, резус отрицательный. Запрошена дополнительная информация о крови.
  
  — Машина, ожидавшая Призрака на берегу, уехала без него.
  
  По-видимому, Призрак произвел один выстрел в машину. На основе данных о колесной базе и рисунке протектора отправлен запрос о типе машины.
  
  — Речь идет о БМВ Х5.
  
  — Водитель — некий Джерри Тан.
  
  — Машин, которые должны были забрать иммигрантов, не обнаружено.
  
  — Сотовый телефон, предположительно принадлежащий Призраку; отправлен на анализ в ФБР.
  
  — Телефон защищенной спутниковой связи, проследить его невозможно. Подключен к сети правительственной связи Китая.
  
  — Оружие Призрака — пистолет калибра 7,62 мм. Необычная гильза.
  
  — Автоматический пистолет модель 51 китайского производства.
  
  — По сведениям, Призраком подкуплены государственные чиновники.
  
  — Призрак угнал красную «хонду»-седан. Разосланы данные о машине.
  
  — Красная «хонда» нигде не обнаружена.
  
  — В море обнаружены три трупа — двое убиты выстрелами, один утонул. Фотографии и отпечатки пальцев направлены китайской полиции.
  
  — Утонувший опознан как Виктор Ау, баншу Призрака.
  
  — Отпечатки пальцев отправлены в АСИО.
  
  — Отпечатки не идентифицированы, но на пальцах Сэма Чанга обнаружены необычные следы (травма, ожог от веревки?)
  
  — Данные на иммигрантов: Сэм Чанг и Ву Цидзен со своими семьями, Джон Сун, маленькая девочка, дочь утонувшей иммигрантки, неопознанные мужчина и женщина (убиты на берегу).
  
  Угнанный микроавтобус, Чайнатаун
  
  — Перекрашен иммигрантами, нарисовавшими на борту логотип магазина «Товары для дома».
  
  — Брызги крови позволяют предположить, что женщина ранена в руку или плечо.
  
  — Образцы крови направлены в лабораторию на анализ.
  
  — У женщины кровь второй группы, резус отрицательный. Запрошена дополнительная информация о крови.
  
  — Отпечатки пальцев отправлены в АСИО.
  
  — Отпечатки не идентифицированы.
  Глава 18
  
  Амелия Сакс оставила «Камаро» на улице перед особняком Райма и поехала на осмотр места преступления на микроавтобусе передвижной криминалистической лаборатории.
  
  Хотя этот «Форд» был муниципальной собственностью, молодая женщина вела его так, как будто находилась за рулем своего спортивного желтого кабриолета. Было без пятнадцати три, час пик еще не начался, но дороги уже запружены, и Сакс приходилось стараться изо всех сил, чтобы маневрировать в сплошном потоке машин.
  
  — Эй, Хонксе… — испуганно начал Сонни Ли, когда она обогнула такси на семидесяти милях в час, но тотчас же умолк, судя по всему, решив не отвлекать ее внимание от дороги.
  
  На заднем сиденье находились Эдди Дэн, которого нисколько не волновал стиль вождения Сакс, и Алан Коу, несомненно, разделявший мнение полицейского-китайца. Агент СИН сидел, вцепившись в застежку ремня безопасности, словно сжимая кольцо парашюта во время затяжного прыжка.
  
  — Вы видели? — ни к кому не обращаясь, спросила Сакс, когда машина такси, не обращая внимания на сирену и мигалку, свернула прямо перед микроавтобусом на Хьюстон-стрит.
  
  — Мы ехать очень быстро, — сказал Ли и тотчас же осекся, вспомнив, что Сакс должна в первую очередь следить за дорогой.
  
  — Куда, Эдди? — спросила молодая женщина.
  
  — На Баури, потом налево, а через два квартала направо.
  
  Сакс свернула на мокрую от дождя набережную на пятидесяти милях в час, выправила занос, прежде чем микроавтобус столкнулся с мусоровозом, и понеслась в Чайнатаун, разбрасывая брызги новыми покрышками.
  
  Ли пробормотал что-то по-китайски.
  
  — Что?
  
  — Десять судий преисподней, — перевел он свои слова.
  
  Сакс вспомнила: десять судий преисподней, ведущих «Книгу живых и мертвых», в которую занесены имена всех живущих на земле. Реестр жизни и смерти.
  
  «Мой отец Герман, — подумала Сакс, — уже занесен в список мертвых. А когда там появился мое имя? И имена тех, кто мне близок?»
  
  Мысли о жизни и смерти…
  
  — А, мисс Сакс, вот вы где.
  
  — Здравствуйте, доктор.
  
  — Я только что встретился с лечащим врачом Линкольна Райма.
  
  — И?
  
  — Мне нужно кое о чем с вами поговорить.
  
  Сакс почувствовала, как у нее бешено заколотилось сердце.
  
  — Похоже, у вас плохие известия, доктор.
  
  — Мм, миссис, — прервал ее размышления Дэн, — кажется, впереди у нас красный свет.
  
  — Вижу, — бросила Сакс, сбавляя скорость до тридцати и проскакивая перекресток.
  
  — Гань! — прошептал Ли, затем сообщил Сакс перевод, до которого она дошла сама: — Твою мать!
  
  Через три минуты автобус передвижной лаборатории остановился у переулка, забитого толпой зевак, которых сдерживали паутина желтой полицейской ленты и полдюжины полицейских в форме. Дверь небольшого склада, выходящая в переулок, была открыта. Выбравшись из машины, Сакс пошла следом за Дэном, который поздоровался со светловолосым мужчиной в костюме. Тот кивнул. Дэн представил его Сакс как следователя из отдела расследования убийств пятого округа.
  
  — Вы будете проводить осмотр места преступления? — спросил тот.
  
  Сакс кивнула.
  
  — Где это произошло?
  
  — Здесь, на складе. Похоже, владелец чист. Мы уже с ним связались, он ничего не знает — кроме того, что жертва, его зовут Джерри Тан, работал здесь. У этого Тана восемь задержаний, два обвинительных приговора. В основном угон машин и соучастие в ограблениях. Также занимается выколачиванием денег из должников — точнее, занимался.
  
  Светловолосый детектив кивнул на серебристый внедорожник-БМВ Х5. Именно на этой машине Тан сегодня утром ездил на побережье Лонг-Айленда, чтобы встретить Призрака. В задней двери было пулевое отверстие — это Призрак стрелял вдогонку Тану, бросившему его на берегу.
  
  Патрульный полицейский, прибывший по вызову случайного прохожего, услышавшего доносившиеся со склада крики, обнаружил перед зданием дорогую машину. Увидев пулевое отверстие, он вместе с напарником вошел на склад.
  
  Там полицейские нашли то, что осталось от Джерри Тана. Несчастного долго истязали острым ножом или бритвой — на трупе отсутствовала кожа, в том числе веки, — после чего убили.
  
  Сакс было прекрасно известно, что Райм терпеть не мог, когда его обходили другие полицейские и тем более преступники. Узнав, что Сонни Ли, этот крошечный китаец, оказался прав и Призрак действительно решил в первую очередь расправиться с предателем, криминалист стал мрачнее тучи.
  
  Разумеется, его настроение только ухудшило замечание Ли:
  
  — Эй, Лоабан, вы надо было меня слушать. Надо было слушать.
  
  Полицейский из пятого округа продолжал:
  
  — Двое следователей из центрального управления опрашивают свидетелей — а вот и они.
  
  Сакс поздоровалась с двумя полицейскими, с которыми ей уже приходилось работать вместе. Беддингу и Соулу уже не нужно было разыскивать владельцев БМВ Х5, и они вернулись к своему более привычному занятию: опросу свидетелей преступления, или, на полицейском жаргоне, «перекапыванию почвы». Эта пара считалась мастерами своего дела. Несмотря на разные рост, телосложение и цвет лица (одного украшали веснушки), у обоих были одинаковые песочно-желтые волосы и схожие манеры, за что их и прозвали «близнецами».
  
  — Мы прибыли сюда через двадцать минут после вызова, — сказал то ли Беддинг, то ли Соул. Тот, что повыше.
  
  — Девочка возвращалась домой из драматического кружка в школе. Услышала доносящиеся из здания крики. Но позвонила в полицию она уже из дома. Она…
  
  — …понимаешь, очень испугалась. И ее не в чем винить, учитывая то, что обнаружили на складе патрульные. Я бы тоже испугался.
  
  — Она очень испугалась. Повсюду кровь. И части тела.
  
  Сакс поморщилась, но не оттого, что представила себе страшную картину; ей пришлось высоко поднимать колени, чтобы надеть белый комбинезон, и пораженные артритом суставы протестующе заныли.
  
  — Мы опросили восемь человек, находившихся в здании… — продолжал Беддинг или Соул.
  
  — …и поблизости. Кругом одни глухие и немые.
  
  — И слепые.
  
  — На наш взгляд, тут уже прошел слух насчет того, что с беднягой Таном поработал Призрак, и все от страха наложили в штаны. Ни от кого никакого толка. Нам только сказали, что двое или…
  
  — …трое или четверо…
  
  — …предположительно, мужчин, вышибли дверь склада…
  
  — …а через десять минут начались крики. Потом два выстрела. И все стихло.
  
  — Мать девочки позвонила по девять-один-один.
  
  — Но к тому времени, как сюда приехали патрульные, здесь уже никого не осталось.
  
  Сакс окинула взглядом переулок. Как она и опасалась, дождь уничтожил надежду определить по следам шин, на какой машине приезжали Призрак и его подручные.
  
  — Кто успел побывать внутри? — спросила Сакс у светловолосого полицейского из пятого округа.
  
  — Только один из патрульных — проверил, жива ли жертва. Начальство предупредило, что вы хотите получить место преступления девственно чистым, поэтому мы даже не пустили судмедэксперта.
  
  — Хорошо. Я хочу переговорить с тем полицейским, который заходил на склад.
  
  — Сейчас я его приведу.
  
  Через минуту следователь вернулся с женщиной в форме.
  
  — Труп обнаружила я. Вы хотели со мной поговорить?
  
  — Только посмотреть на вашу обувь.
  
  — Пожалуйста.
  
  Разувшись, женщина протянула Сакс свои ботинки. Та сфотографировала подошву и записала размер, чтобы можно было отличить следы полицейской от тех, что оставили Призрак и его сообщники.
  
  Затем Сакс для этой же цели надела на свою обувь резиновые ленты. Подняв взгляд, она увидела в дверях склада Сонни Ли.
  
  — Прошу прощения, — язвительно поинтересовалась она, — вас не затруднит посторониться?
  
  — Конечно, конечно, Хонксе. Это есть большая комната. Да, смотреть очень много. Но вы знать Конфуций, да?
  
  — Если честно, не очень, — рассеянно бросила Сакс, поглощенная осмотром места преступления.
  
  — Он сказать: «Самое длинное путешествие должен начаться с первый шаг». По-моему, это сказать Конфуций. Может быть, кто-то другой. Я читать больше Микки Спилейн, чем Конфуций.
  
  — Офицер Ли, вы не могли бы подождать вон там?
  
  — Называть меня Сонни, я говорить.
  
  Он отошел в сторону, пропуская Сакс. Надев наушники с микрофоном, она включила рацию.
  
  — Номер пять-восемь-восемь-пять, криминалистический отдел полиции Нью-Йорка, вызывает центральное управление. Мне нужна линия связи, как поняли? Прием.
  
  — Вас понял, пять-восемь-восемь-пять. Какой номер? Прием.
  
  Сакс назвала телефон Линкольна Райма, и через мгновение в наушниках послышался его голос.
  
  — Сакс, ты где? Уже на месте? Нам надо шевелиться.
  
  Как всегда, хотя Сакс до сих пор не могла найти этому объяснение, раздраженное брюзжание Райма ее успокоило. Она окинула взглядом залитое кровью пространство.
  
  — Господи, Райм, ну и зрелище!
  
  — Расскажешь потом, — недовольно оборвал ее он. — Дай мне сначала общую картинку.
  
  — Помещение представляет собой склад, объединенный с конторой. Примерно тридцать на пятьдесят футов, контора десять на двадцать. Несколько письменных столов…
  
  — Несколько? Два или восемнадцать?
  
  Райм терпеть не мог приблизительные описания.
  
  — Извини, — поправилась Сакс. Четыре металлических стола, восемь стульев… нет, девять — один опрокинут.
  
  Тот, к которому был привязан Тан, пока его истязал Призрак.
  
  — Ряды металлических стеллажей с картонными коробками, внутри продукты питания. Консервные банки и целлофановые пакеты.
  
  — Хорошо, Том готов записывать. Том, ты ведь готов, не так ли? Пиши крупно, чтобы я видел. Тот петит, каким ты мельчил до этого, я не разбираю. Перепиши… Ну хорошо, хорошо… Пожалуйста, перепиши… — После некоторой паузы Райм продолжал: — Сакс, начинай ходить по координатной сетке.
  
  Молодая женщина принялась за осмотр, мысленно отметив: «Первый шаг… самое долгое путешествие».
  
  Но двадцать минут пошаговых поисков не дали практически ничего полезного. Сакс нашла две стреляных гильзы, на вид такие же, как те, что были на берегу. Но ничего, что могло бы навести на то место, где скрывается Призрак. Ни сигарет, ни спичек, ни отпечатков пальцев — убийцы были в кожаных перчатках.
  
  Сакс внимательно изучила потолок, принюхалась, пытаясь обнаружить какие-то запахи, — Линкольн Райм настаивал на том, чтобы при осмотре места преступления выполнялось и то, и другое, — но так ничего и не обнаружила. Она испуганно вздрогнула, неожиданно услышав над ухом голос Райма.
  
  — Сакс, говори. Я не люблю, когда ты молчишь.
  
  — Картина жуткая.
  
  — Это ты уже говорила. Однако в таком определении для нас нет ничего полезного, не так ли? А теперь перечисли мне подробности.
  
  — Здесь царит полный разгром. Ящики выдвинуты, со стен сорваны плакаты, со столов все сброшено на пол, статуэтки, аквариум, чашки и стаканы разбиты.
  
  — В ходе борьбы?
  
  — Не думаю.
  
  — Ничего не пропало?
  
  — Возможно, но, я бы сказала, это скорее вандализм.
  
  — Какие у них подошвы? — спросил Райм.
  
  — У всех гладкие.
  
  — Ублюдки любят стиль, — пробормотал криминалист.
  
  Сакс поняла, что он надеялся найти на месте преступления образцы почвы или волокна, которые помогли бы вывести на жилище Призрака. Но если в канавках подошв с глубоким рисунком улики могут держаться месяцами, гладкие подошвы расстаются с ними значительно быстрее.
  
  — Ладно, Сакс, продолжай. О чем тебе говорят следы ног?
  
  — Я думаю…
  
  — Сакс, не думай. Ты же знаешь, так место преступления не понять. Ты должна чувствовать.
  
  Его тихий, вкрадчивый голос гипнотизировал Сакс, и с каждым словом она чувствовала, как ее неудержимо возвращает на место преступления, словно она была действующим лицом. Ей стало неуютно, руки в латексных перчатках вспотели.
  
  — Он здесь. Джерри Тан сидит за письменным столом, и они…
  
  — Мы, — строго поправил Райм. — Не забывай, ты Призрак.
  
  — …и мы выбиваем дверь. Он вскакивает и бежит к задней двери, но мы его хватаем и привязываем к стулу.
  
  — Сакс, давай более конкретно. Ты «змеиная голова». Ты нашла того, кто тебя предал. Что ты собираешься с ним сделать?
  
  — Убить.
  
  «Я видеть на дороге ворона, клюющая пищу. Другой ворона хотел украсть пища, но первый ворона не просто отпугнуть второй — он погнаться за ним и пытаться выклевать ему глаза».
  
  Внезапно Сакс ощутила вспышку необъяснимой ярости. Она едва не задохнулась от злости.
  
  — Нет, Райм, подожди. Его смерть — это вторично. В первую очередь я хочу причинить ему боль. Меня предали, и я хочу, чтобы ему было очень больно.
  
  — Что ты делаешь? Что именно?
  
  Сакс колебалась, обливаясь потом. Ее охватил зуд. Она едва сдержалась, чтобы не разорвать дыру в комбинезоне и почесаться.
  
  — Я не могу…
  
  — «Я»? Сакс, кто такой «я»? Ты не забыла, что ты Призрак?
  
  Но Сакс уже цепко держалась за свою собственную личность.
  
  — Райм, у меня ничего не получается. В этом Призраке есть что-то такое… Он ненормальный. — Она замялась. — Здесь страшная атмосфера.
  
  Место, где умирают целые семьи, где дети оказываются заточенными в трюме тонущего корабля, где людей убивают выстрелом в спину, не давая им отползти к единственному убежищу, которое они смогли найти: к бессердечному, холодному океану. Место, где люди умирают только потому, что они мешают и путаются под ногами.
  
  Сакс не могла оторвать взгляда от раскрытых глаз Джерри Тана.
  
  — Продолжай, Сакс, — пробормотал Райм. — Продолжай. Я вытащу тебя назад. Не беспокойся.
  
  Молодой женщине очень хотелось ему верить.
  
  — Ты нашла человека, который тебя предал, — продолжал криминалист. — Ты взбешена. Что ты делаешь?
  
  — Трое, пришедшие со мной, привязывают Тана к стулу, и мы начинаем резать его ножами или бритвами. Он перепуган до смерти, кричит… Мы не спешим. Повсюду вокруг нас клочья мяса. Часть уха, полоски кожи. Мы отрезали ему веки… — Сакс замялась. — Райм, но я не вижу никаких улик. Ничего такого, что может быть нам полезно.
  
  — Сакс, но улики обязательно есть. И ты это знаешь. Вспомни правило Локара.
  
  Эдмон Локар, один из отцов французской криминалистики, сформулировал правило, согласно которому между жертвой и преступником или между преступником и местом преступления обязательно происходит обмен уликами. Возможно, определить эти улики очень непросто, и еще сложнее установить источник их происхождения, но, как неустанно твердил Райм, криминалист должен не обращать внимания на кажущуюся невозможность выполнить свою работу.
  
  — Иди — дальше, дальше… Ты Призрак. У тебя в руках бритва или нож…
  
  И вдруг необъяснимая ярость исчезла, сменившись фантасмагорическим спокойствием. Ее охватило пугающее, но тем не менее странно завораживающее чувство. Учащенно дыша, обливаясь потом, Сакс смотрела на Джерри Тана, проникаясь злобным духом Куана Ана, Гуи, Призрака. И она действительно ощутила то, что он чувствовал, — первобытное удовлетворение при виде боли и мучительной смерти предателя.
  
  Ахнув, Сакс поймала себя на неудержимом желании видеть больше, слышать крики Тана, смотреть на ручейки крови, текущие по его дрожащим рукам…
  
  И вслед за этой мыслью пришла другая:
  
  — Я…
  
  — Что, Сакс?
  
  — Это не я истязаю Тана.
  
  — Не ты?
  
  — Нет, я хочу, чтобы этим занимались другие и наблюдать за всем со стороны. Так я получаю больше наслаждения. Это словно порнофильм. Я хочу видеть все, слышать все, не пропустить ни одной мелочи. Это я приказала, чтобы Тану отрезали веки, чтобы он смотрел, как я смотрю на него. — Она перешла на шепот. — Я хочу, чтобы это продолжалось и продолжалось.
  
  — Отлично, Сакс, — шепотом ответил Райм. — А это значит, что должно быть место, откуда ты наблюдаешь за происходящим.
  
  — Да. Тут стоит стул, напротив Тана, футах в десяти от тела. — Ее голос дрогнул. — Я упиваюсь происходящим. — Сглотнув комок в горле, она почувствовала струящийся по затылку пот. — Крики продолжаются пять, десять минут. Все это время я сижу перед Таном, наслаждаясь каждым воплем, каждой каплей крови, каждым порезом.
  
  Ее дыхание участилось.
  
  — Как ты, Сакс?
  
  — Ничего.
  
  Но она сказала неправду. На самом деле она попала в ловушку — оказалась как раз там, куда не хотела попадать. Внезапно в ее жизни сместились все ценности, и она еще глубже погрузилась в мир Призрака.
  
  — Похоже, у вас плохие известия…
  
  У нее затряслись руки. Она почувствовала себя одинокой, на грани отчаяния.
  
  — Похоже, у вас плохие…
  
  «Прекрати!» — строго одернула себя Сакс.
  
  — Сакс? — всполошился Райм.
  
  — Со мной все в порядке.
  
  «Прекрати думать об этом, прекрати думать о кусках свернувшейся кожи, о пятнах крови… Прекрати думать о том, какое наслаждение ты получаешь от вида страданий».
  
  Вдруг до нее дошло, что Райм уже довольно долго молчит.
  
  — Райм?
  
  Тишина.
  
  — Что с тобой?
  
  — Да так, ничего серьезного, — наконец ответил он.
  
  — В чем дело?
  
  — Не знаю… Что хорошего в том, что нам известно, где он сидел? На нем ведь были эти треклятые ботинки с гладкой подошвой. Это единственное место, где достоверно находился Призрак, но есть ли здесь какие-нибудь следы?
  
  Еще не до конца переборов тошноту, вызванную слиянием с душой Призрака, Сакс посмотрела на стул. И тотчас же отвернулась, не в силах сосредоточиться.
  
  — Я не могу ничего придумать, — продолжал Райм, расстроенный, недовольный.
  
  — Я…
  
  — Обязательно должно быть что-то, — оборвал ее криминалист.
  
  Услышав в его голосе отчаяние, Сакс поняла, что он очень переживает по поводу того, что не может сам приехать сюда и пройтись по координатной сетке.
  
  — Не знаю, — слабым голосом сказала она.
  
  Молодая женщина смотрела на стул, но у нее перед глазами был нож, кромсающий тело Джерри Тана.
  
  — Проклятие, — выругался Райм, — и я не знаю. Спинка у стула прямая?
  
  — У того, на котором сидел Призрак? Да.
  
  — Но что мы можем из этого извлечь? — Его голос был полон отчаяния.
  
  Это на него совсем непохоже. У Линкольна Райма есть собственное мнение по поводу всего. И почему он говорит таким тоном, словно потерпел неудачу? Сакс встревожилась. Неужели Райм до сих пор корит себя за гибель иммигрантов и членов экипажа «Дракона Фучжоу»?
  
  Молодая женщина снова сосредоточила внимание на стуле, покрытом последствиями вандализма.
  
  — У меня есть одна мысль. Жди. — Подойдя к стулу, она заглянула под него. Ее сердце учащенно забилось от возбуждения. — Райм, под стулом следы. Призрак, сидя, подался вперед — чтобы лучше видеть. И скрестил ноги под стулом.
  
  — Ну и? — нетерпеливо спросил Райм.
  
  — Это означает, что частицы пыли и грязи, застрявшие между рантом ботинка и подошвой, могли выпасть на пол. Я пропылесошу под стулом. Если нам повезет, мы найдем что-то такое, что приведет нас прямо к двери Призрака.
  
  — Замечательно, Сакс! — воскликнул Райм. — Тащи пылесос.
  
  Охваченная восторженным возбуждением, Сакс направилась к коробке с принадлежностями и вдруг остановилась.
  
  — Ты меня провел, Райм, — усмехнулась она.
  
  — Что?
  
  — Не разыгрывай из себя невинного младенца.
  
  Только сейчас до Сакс дошло, что Райм знал про следы с самого начала, с того момента, как она рассказала ему про то, что Призрак наблюдал за истязанием Тана, сидя на стуле. Но он понял, что она застряла в жутком мире Призрака, и необходимо срочно вытаскивать ее оттуда — в райские кущи совместной работы. Криминалист умело разыграл отчаяние и полностью завладел вниманием Сакс, освободив ее из мрака.
  
  «Обман, — подумала она, — но именно на таких маленьких уловках и зиждется любовь».
  
  — Спасибо.
  
  — Я же обещал, что верну тебя назад. А теперь бери в руки пылесос. Пропылесосив пол под стулом и рядом, Сакс убрала фильтр с мусором в пластиковый пакет для улик.
  
  — Что было дальше? — спросил Райм, когда она закончила.
  
  Сакс оценила характер брызг крови от пуль, убивших Тана.
  
  — Судя по всему, в конце концов бедняга потерял сознание от боли, и Призрак прикончил его двумя выстрелами. После этого он ушел, а его помощники устроили здесь погром.
  
  — Почему ты думаешь, что все произошло именно в такой последовательности?
  
  — Потому что одна гильза завалена разбросанными вещами. Кроме того, на стуле, на котором сидел Призрак, битое стекло и обрывки бумаги.
  
  — Хорошо.
  
  — Надо сделать электростатические слепки подошв, — сказала Сакс.
  
  — Не надо лишних слов, Сакс, — проворчал Райм, снова становясь самим собой. — Принимайся за дело.
  
  Амелия сходила в микроавтобус и вернулась с оборудованием. Процесс снятия электростатического слепка состоит в том, что на отпечаток кладется лист пластика, через который посылается электрический разряд. В результате получается изображение следа ноги, подобное пластиковой ксерокопии.
  
  Ползая на коленях спиной к темному складу, Сакс вдруг почувствовала табачный дым. О господи! Неужели один из убийц вернулся и сейчас целится в яркий белый комбинезон?
  
  А может быть, это сам Призрак…
  
  «Нет, — вдруг осознала Сакс, — это его пропавший баншу!»
  
  С грохотом уронив оборудование, Сакс развернулась, падая назад и выхватывая «Глок» 40-го калибра. Мушка застыла в прорези прицела, наведенная на грудь того, кто проник на склад.
  
  — Что ты здесь делаешь, твою мать? — в бешенстве воскликнула Сакс, потирая ушибленную спину.
  
  По полумраку склада бродил Сонни Ли, дымя сигаретой и с любопытством оглядываясь вокруг.
  
  — Что я делать? Я тоже вести расследование.
  
  — Сакс, что у тебя происходит? — встревоженно спросил Райм.
  
  — Ли проник за периметр. Он курит.
  
  — Что? Гони его ко всем чертям!
  
  — Пытаюсь. — С трудом поднявшись с пола, Сакс набросилась на маленького китайца. — Ты загрязняешь место преступления!
  
  — Немного курить. Вы американцы очень беспокоиться…
  
  — Грязь на твоих ботинках, одежде, твои следы… Ты здесь все испортишь!
  
  — Нет-нет, я расследовать.
  
  — Черт побери, Сакс, гони его немедленно! — бушевал Райм.
  
  Схватив Сонни за руку, Сакс потащила его к двери.
  
  — Не пускайте его сюда! — крикнула она Дэну и Коу.
  
  — Извините, — сказал Эдди Дэн. — Он сказал, что поможет вам производить осмотр места преступления.
  
  — Я это делать, — озадаченно промолвил Ли. — В чем проблема?
  
  — Не пускайте его сюда. Если нужно, наденьте на него наручники.
  
  — Эй, Хонксе, у тебя крутой нрав. Ты это знать?
  
  Вне себя, Сакс вернулась на склад и закончила съемку отпечатков.
  
  В наушнике послышался голос Райма:
  
  — Эдди Дэн рядом?
  
  — Он на улице.
  
  — Хотя, насколько нам известно, компания чиста перед законом, пусть Дэн просмотрит документы — полагаю, они на китайском. Быть может, он найдет что-нибудь о Призраке, других «змеиных головах» или контрабанде людей. Все что угодно, что может оказаться полезным.
  
  Выйдя на улицу, Сакс махнула рукой, подзывая Дэна. Тот вытащил из уха наушник радиотелефона и присоединился к ней. Молодая женщина изложила ему просьбу Райма. Пока сменившие Сакс фотографы занимались своим делом, Дэн просмотрел документы в столах и шкафах. Через полчаса прилежного труда он сказал:
  
  — Ничего полезного. Одни заказы продуктов.
  
  Передав его ответ Райму, Сакс добавила:
  
  — Я здесь заканчиваю. Вернусь через двадцать минут.
  
  Они убрала наушники.
  
  Потирая ушибленную спину, Сакс подумала: «И все же где баншу Призрака? Здесь, в городе? Исходит ли от него опасность?»
  
  Будь осторожна…
  
  Она уже была в дверях, когда зазвонил ее сотовый телефон. Ответив, Сакс с удивлением и радостью услышала голос Джона Суна.
  
  — Как вы себя чувствуете? — спросила она.
  
  — Замечательно. Правда, рана немного чешется. — Помолчав, он добавил: — Я хотел вам сказать… я достал травы от вашего артрита. Внизу дома, где я живу, есть ресторан. Давайте встретимся там.
  
  Сакс посмотрела на часы. Кому от этого будет плохо? Долго она не задержится. Передав собранные улики Дэну и Коу, она сказала, что ей нужно заехать в одно место и у Райма она будет через полчаса. Дэна, Коу и Сонни Ли отвезет назад другой полицейский. Похоже, маленький китаец обрадовался, что ему не придется возвращаться вместе с ней.
  
  Сняв белый комбинезон, Сакс убрала его в микроавтобус.
  
  Сев за руль, она бросила последний взгляд на склад. В раскрытую дверь был отчетливо виден Джерри Тан, уставившийся остекленевшим взглядом в потолок.
  
  Еще одна жертва Призрака. Еще один человек, перенесенный из одного раздела «Книги живых и мертвых» в другой.
  
  «Хватит! — мысленно обратилась Сакс к десяти судиям преисподней. — Пожалуйста, хватит».
  Глава 19
  
  Амелия Сакс, осторожно протиснувшись на микроавтобусе по узким улочкам Чайнатауна, свернула в переулок рядом с домом Джона Суна.
  
  Выйдя из машины, она взглянула на нарисованную от руки вывеску на цветочном магазине, расположенном на первом этаже по соседству с рестораном: «Вам нужна удача в жизни? Купите наш бамбук, приносящий счастье!».
  
  И тотчас же она увидела в витрине ресторана Суна. Тот улыбнулся, помахав ей рукой.
  
  Когда Сакс вошла в зал, Сун поднялся с места, встречая ее, и сразу же поморщился.
  
  — Нет-нет, — остановила его молодая женщина, — не вставайте.
  
  Она села напротив.
  
  — Есть хотите?
  
  — Нет, я ненадолго.
  
  — Тогда чаю.
  
  Наполнив маленькую чашку, Сун пододвинул ее к Сакс. В зале было довольно темно, но чисто. В кабинках сидели небольшие группы людей, разговаривающих по-китайски.
  
  — Вы уже нашли его? — спросил Сун. — Призрака? Не желая распространяться о ходе следствия, Сакс уклончиво ответила, что у них есть кое-какие наметки.
  
  — Мне не по душе эта неопределенность, — пожаловался Сун. — Услышав в коридоре шаги, я застываю от страха. У меня такое ощущение, будто я вернулся обратно в Фучжоу. Человек сворачивает к твоему дому, и ты не знаешь, это случайный прохожий или сотрудник службы безопасности, которого послал местный партийный шишка, чтобы тебя арестовать.
  
  Сакс мысленно увидела изуродованный труп Джерри Тана, и поспешно выглянула в окно, ища успокоение в виде полицейской машины, стоящей на противоположной сторону улицы.
  
  — Пресса подняла такой шум по поводу «Дракона Фуч-жоу», — заметила Сакс, — что Призрак, наверное, как можно скорее возвратится в Китай. Разве он не понимает, сколько человек идет по его следу?
  
  — «Разбить котлы…» — напомнил Сун.
  
  — …«и затопить лодки», — подхватила Сакс. Кивнув, она добавила: — Не он один живет согласно этому девизу.
  
  Сун окинул ее оценивающим взглядом.
  
  — Вы сильная женщина. Вы давно работаете в службе безопасности?
  
  — У нас это называется полицией. Служба безопасности — это частные охранные фирмы.
  
  — Вот как.
  
  — Вообще-то, в полицейскую академию я поступила, проработав несколько лет в другом месте.
  
  Она рассказала Суну о своей работе моделью в агентстве с Мэдисон-авеню.
  
  — Вы были фотомоделью? — широко раскрыл глаза от изумления тот.
  
  — Я была молодой. Мне было интересно попробовать. Если честно, эту идею предложила моя мать. Помню, однажды мы с отцом возились с машиной. Он тоже служил в полиции, но машины были его страстью. Мы чинили двигатель его старого «Тандерберда». Это такая спортивная модель «Форда», знаете?
  
  — Нет.
  
  — Кажется, тогда мне было лет девятнадцать. Я подрабатывала в агентстве моделью. Так вот, я лежала под машиной, и отец уронил на меня гаечный ключ. Попал прямо по щеке.
  
  — Ого.
  
  Сакс кивнула.
  
  — Но настоящее «ого» случилось тогда, когда ссадину увидела мать. Не могу точно сказать, на кого она злилась больше — на меня, на отца или на компанию «Форд».
  
  — Ну а ваша мать? — спросил Сун. — Это она присматривает за вашими детьми, пока вы на работе?
  
  Отпив чай, Сакс спокойно выдержала его взгляд.
  
  — У меня нет детей.
  
  Сун нахмурился.
  
  — Вы… извините.
  
  В его голосе прозвучало искреннее сочувствие.
  
  — На этом свет клином не сошелся, — стоически заявила Сакс.
  
  Сун покачал головой.
  
  — Ну да, конечно. Моя реакция была слишком поспешной… На Востоке и на Западе разные представления о семье.
  
  «Совсем необязательно», — грустно подумала Сакс, не желая заострять внимание на этой проблеме.
  
  — У нас, в Китае, дети — это очень важно. Конечно, у нас существует проблема перенаселения, и все же одним из самых ненавистных законов правительства является правило «одна семья — один ребенок». Это относится только к национальности хань — большинству населения Китая; поэтому в приграничных районах люди выдают себя за представителей национальных меньшинств, чтобы получить разрешение завести несколько детей. У меня обязательно будет много детей; я привезу сюда своих детей, встречу хорошую женщину, и у нас будет еще два или три ребенка.
  
  Говоря это, Сун не отрывал от нее взгляда, и Сакс снова ощутила тепло, излучаемое его глазами. И улыбкой. Она понятия не имела, насколько Сун компетентен как врач, но одного его лица было достаточно для того, чтобы вселить в больного спокойствие и облегчить его страдания.
  
  — Наверное, вам известно, что наша письменность основана на рисунках. Так вот, иероглиф «любовь» изображает мать, держащую на руках ребенка.
  
  Сакс ощутила непреодолимое желание открыться ему, сказать, что она тоже очень хочет иметь детей. Но вдруг она поймала себя на том, что вот-вот расплачется. Это ее быстро отрезвило. Только не это. Никаких слез, когда на одном боку у тебя отличный австрийский пистолет, а на другом баллончик с перцовой аэрозолью. Вдруг до Сакс дошло, что они с Суном уже довольно долго смотрят друг другу в глаза. Поспешно опустив взгляд, она снова пригубила чай.
  
  — Вы замужем? — спросил Сун.
  
  — Нет. Но в моей жизни есть один человек.
  
  — Это очень хорошо, — сказал он, продолжая внимательно разглядывать ее.
  
  — Я чувствую, у вас с ним одна профессия. Случайно, это не тот самый, о ком вы мне рассказывали? Линкольн…
  
  — Райм, — рассмеявшись, подсказала Сакс. — Вы очень наблюдательный.
  
  — В Китае врачи являются исследователями душ. — Подавшись вперед, Сун сказал: — Протяните руку.
  
  — Что?
  
  — Пожалуйста, протяните руку.
  
  Сакс послушно подчинилась, и он положил ей на запястье два пальца.
  
  — В чем дело?
  
  — Ш-ш. Я измеряю ваш пульс.
  
  Через мгновение он выпрямился.
  
  — Мой диагноз оказался верен.
  
  — Вы имеете в виду артрит?
  
  — Артрит — это лишь внешний симптом. Мы считаем большим заблуждением лечить только симптомы. Цель медицины — восстановление гармонии организма.
  
  — Так что же у меня разбалансировалось?
  
  — Мы в Китае очень любим числа. Пять благословений, пять жертвенных зверей.
  
  — Десять судий преисподней, — добавила Сакс.
  
  Сун рассмеялся.
  
  — Точно. Так вот, в медицине мы находим «лю-юнь»: шесть пагубных воздействий. Это влага, ветер, огонь, холод, засуха и летний зной. Они воздействуют на внутренние органы и на ци, дух, а также на кровь. Когда их слишком много или наоборот недостаточно, они создают дисгармонию, что порождает проблемы. Слишком много влаги — человек должен обсохнуть. Слишком много холода — человек должен согреться.
  
  «Шесть пагубных воздействий, — подумала Сакс. — Вот только как сформулировать этот диагноз на бланке Красного Креста?»
  
  — По вашему языку и пульсу я вижу, что у вас повышенная влага в селезенке. Это, помимо всего прочего, выражается в виде артрита.
  
  — У меня проблемы с селезенкой?
  
  — Речь идет не о конкретно селезенке в понимании западной медицины, — сказал Сун, уловив в ее голосе недоверие. — В данном случае селезенка это скорее система жизненных органов.
  
  — И что же нужно моей селезенке? — поинтересовалась Сакс.
  
  — Избавиться от лишней влаги, — ответил Сун таким тоном, будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся. — Я приготовил вам вот это. — Он протянул ей пакетик. Открыв его, Сакс обнаружила внутри сушеные травы и листья.
  
  — Приготовьте из этого отвар и пейте понемногу в течение двух дней. — Затем он дал ей маленькую коробочку. — А это таблетки «цзи-ю-лянь». Аспирин на травах. На упаковке инструкция на английском языке. — Помолчав, Сун добавил: — Также вам поможет иглоукалывание. У меня нет лицензии заниматься иглоукалыванием в вашей стране и я не хочу рисковать до того, как мое дело будет разбираться в СИН.
  
  — Я бы сама вам не позволила.
  
  — Но я могу сделать вам массаж. Это тоже очень действенное средство. Я вам покажу. Наклонитесь ко мне. Положите руки на колени.
  
  Сун перегнулся через стол, каменная обезьяна закачалась на его могучей груди. Под рубашкой виднелись свежие бинты, которыми была перевязана рана от пули Призрака. Отыскав нужные точки на плечах Сакс, Сун с силой надавил на них в течение пяти секунд, затем нашел другие точки и повторил то же самое.
  
  После минуты таких упражнений он вернулся на место.
  
  — А теперь поднимите руки.
  
  Сакс послушно повиновалась. Хотя в суставах по-прежнему чувствовалась боль, ей показалось, что теперь она чувствует себя гораздо лучше.
  
  — Полегчало, — с удивлением признала она.
  
  — Эффект лишь временный. Действие иглоукалывания значительно дольше.
  
  — Я подумаю над вашими словами. Благодарю вас. — Сакс взглянула на часы. — А теперь мне пора идти.
  
  — Подождите, — нетерпеливо остановил ее Сун. — Я еще не закончил ставить диагноз.
  
  Взяв ее руку, он внимательно осмотрел обкусанные ногти и воспаленную кожу. Обычно Сакс очень стыдилась своих дурных привычек, но пристальное внимание этого человека ее нисколько не смутило.
  
  — В Китае врачи смотрят, трогают и говорят, определяя, что именно беспокоит больного. Очень важно узнать состояние его души — счастлив он или печален, встревожен, честолюбив, полон отчаяния. — Он заглянул ей в глаза. — В вас очень много дисгармонии. Вы хотите нечто такое, что не можете получить. Или вам кажется, что вы не можете это получить.
  
  Он кивнул на ее ногти.
  
  — И какая же гармония мне нужна?
  
  — Пока что не могу сказать определенно. Возможно, семья. Любовь. Я чувствую, ваши родители умерли.
  
  — Отец умер.
  
  — И вы очень переживали его утрату.
  
  — Да.
  
  — А ваши возлюбленные? У вас были неприятности с возлюбленным.
  
  — В школе я распугивала всех ухажеров — я водила машину быстрее их.
  
  Эти слова, хотя и были правдой, произносились как шутка, однако Сун даже не улыбнулся.
  
  — Продолжайте, — сказал он.
  
  — Когда я стала фотомоделью, достойные мужчины боялись пригласить меня на свидание.
  
  — Почему мужчина может бояться женщину? — спросил Сун, искренне озадаченный. — Это все равно если «инь» будет бояться «ян». Ночь бояться дня. Они не должны соперничать; они должны дополнять друг друга.
  
  — А те, у кого хватало духу заговорить со мной, хотели от меня только одного.
  
  — Вот в чем дело.
  
  — Да, именно в этом.
  
  — Сексуальная энергия очень важна, — сказал Сун. — Это одна из самых главных составных частей ци, силы духа. Но здоровой она бывает только тогда, когда выливается в гармонические отношения.
  
  Сакс помимо воли рассмеялась.
  
  — Потом я какое-то время жила с одним мужчиной. Из органов.
  
  — Из чего? — переспросил Сун.
  
  — Я хотела сказать, он тоже работал в полиции. Это было здорово. Интересно, захватывающе. Мы устраивали свидания в тире и спорили, кто выбьет больше мишеней. Но потом его арестовали. Он брал взятки. Вы понимаете, о чем я говорю?
  
  Сун рассмеялся.
  
  — Я прожил всю свою жизнь в Китае — разумеется, я знаю, что такое взятки. Ну а теперь, — добавил он, — вы живете с мужчиной, с которым работаете вместе.
  
  — Да.
  
  — Быть может, это и является источником всех проблем, — тихо промолвил Сун, пристально глядя на нее.
  
  — Почему вы так говорите? — беспокойно спросила Сакс.
  
  — Я бы сказал, что вы «ян» — это слово означает склон горы, освещенный солнцем. «Ян» — это свет, движение, рост, сила, возбуждение, начало, весна и лето, рождение. И все это вы. Но, похоже, вы живете в мире «инь». То есть на склоне горы, лежащем в тени. Это замкнутость, темнота, недовольство собой, жестокость и смерть. Это конец всему, осень и зима. — Он помолчал. — Мне кажется, дисгармония не свойственна вашей натуре «ян». Вы слишком далеко впустили в свою жизнь «инь». Быть может, проблема именно в этом?
  
  — Я… не знаю.
  
  — Я только что встретился с лечащим врачом Линкольна Райма.
  
  — И?
  
  — Мне нужно кое о чем с вами поговорить.
  
  У Сакс зазвонил сотовый телефон, и она вздрогнула от неожиданности. Потянувшись за аппаратом, она обнаружила, что Сун все еще держит ее за руку.
  
  Врач-диссидент откинулся назад. Сакс ответила:
  
  — Алло?
  
  — Сакс, черт побери, ты куда пропала?
  
  Это был Лон Селитто.
  
  Сакс не хотелось говорить правду, но, выглянув на улицу, она увидела там полицейскую машину и подумала, что все равно скрыть свой визит сюда не удастся.
  
  — Я разговариваю со свидетелем. С доктором Суном.
  
  — Зачем?
  
  — Просто надо было кое-что проверить.
  
  Это была не ложь. Скажем так, не совсем ложь.
  
  — Ладно, заканчивай проверять, — недовольно буркнул Селитто. — Ты нужна нам здесь, у Райма дома. Надо изучить кое-какие улики.
  
  Господи, чем он недоволен?
  
  — Сейчас выезжаю.
  
  — Поторопись!
  
  Озадаченная его тоном, Сакс выключила телефон и повернулась к Суну.
  
  — Мне пора ехать.
  
  Лицо врача озарилось надеждой.
  
  — Вы нашли Сэма Чанга и остальных спасшихся с корабля?
  
  — Пока что нет.
  
  Сакс поднялась из-за стола, и вдруг Сун удивил ее поспешной просьбой:
  
  — Я сочту за честь, если вы снова меня навестите. Мы смогли бы продолжить курс лечения.
  
  Он пододвинул пакетик с травами и таблетки.
  
  Поколебавшись мгновение, Сакс ответила:
  
  — Непременно навещу. С удовольствием.
  Глава 20
  
  — Надеюсь, мы не оторвали тебя от важного дела, Сакс, — проворчал Лон Селитто, когда молодая женщина вошла в гостиную Райма.
  
  Сакс хотела было спросить у него, в чем дело, но тут сам Райм начал недовольно шмыгать носом. Сакс вопросительно посмотрела на него.
  
  — Помнишь мое пособие, Сакс? «Персонал, производящий осмотр места преступления, ни в коем случае не должен пользоваться духами, потому что…»
  
  — «…потому что с помощью посторонних запахов можно определить, кто присутствовал на месте преступления».
  
  — Отлично.
  
  — Но это не духи, Райм.
  
  — Быть может, благовония? — подсказал криминалист.
  
  — Я встречалась с доктором Суном в китайском ресторане. Там горели ароматизированные свечи.
  
  — От тебя воняет, — заключил Райм.
  
  — Нет-нет, — возразил Сонни Ли. — Очень мирный запах.
  
  «Нет, воняет», — упрямо подумал Райм. Взглянув на пакет в руках Сакс, он поморщил нос.
  
  — А это еще что такое?
  
  — Лекарство. От моего артрита.
  
  — От него воняет еще больше, чем от благовоний. И что ты с ним будешь делать?
  
  — Заваривать настойку.
  
  — Наверное, вкус у нее будет такой мерзкий, что ты забудешь о своих суставах. Надеюсь, тебе понравится. А я предпочитаю виски. — Райм молча оглядел ее с ног до головы. — Ты приятно провела время с доктором Суном, Сакс?
  
  — Я… — неуверенно начала она, смущенная его насмешливым тоном.
  
  — Как он себя чувствует? — безмятежно поинтересовался криминалист.
  
  — Ему значительно лучше.
  
  — Вы разговаривали о его жизни в Китае? О том, где ему приходилось бывать? С кем он встречался?
  
  — К чему ты клонишь? — осторожно спросила Сакс.
  
  — Мне просто любопытно, подумала ли ты о том, о чем подумал я.
  
  — О чем же?
  
  — О том, что именно Сун и есть баншу Призрака. Его помощник. Опасный преступник.
  
  — Что? — ахнула Сакс.
  
  — Судя по всему, не подумала, — заметил Райм.
  
  — Но этого не может быть! Мы с ним довольно долго беседовали. Доктор Сун не имеет к Призраку никакого отношения. Я хочу сказать…
  
  — Раз уж об этом зашла речь, — прервал ее Райм, — он действительно не имеет к Призраку никакого отношения. Мы только что получили сообщение из отделения ФБР в Сингапуре. Помощником Призрака на борту «Дракона» был некий Виктор Ау. Его фотография и отпечатки соответствуют одному из трех трупов, выловленных сегодня утром береговой охраной на месте гибели судна.
  
  Он кивнул на компьютер.
  
  Взглянув на фотографию, выведенную на экран, Сакс повернулась к доске, на которой были закреплены снимки, сделанные береговой охраной. Виктор Ау был тем, кто утонул, а не был застрелен.
  
  — Сун чист, — сурово произнес Райм. — Но это стало известно только десять минут назад. Сакс, я же просил тебя быть предельно осторожной. А ты просто заглянула к Суну для светской беседы. Впредь нельзя быть такой беспечной. — Окинув взглядом присутствующих, он повысил голос: — И это относится ко всем!
  
  Работайте тщательно, но будьте осторожны…
  
  — Извини, — пробормотала Сакс.
  
  «Что ее беспокоит?» — снова подумал Райм. Но вслух он сказал только:
  
  — Мальчики и девочки, за работу.
  
  Криминалист кивнул на следы ботинок, снятые электростатическим методом на месте убийства Тана. Том закрепил их на доске. Про обувь Призрака можно было сказать лишь то, что она восьмого размера, средняя по американским меркам и больше обуви троих его подручных.
  
  — Так, Мел, что насчет грязи, обнаруженной в рантах его обуви?
  
  — Готово, Линкольн, — медленно произнес эксперт, не отрывая взгляда от экрана хроматографа. — Кое-что любопытное. Очень старая окислившаяся металлическая стружка, старые древесные волокна и кремний — похоже на стеклянную пыль. Затем главное действующее лицо — в больших концентрациях темный светопоглощающий минерал горный мориллонит. И окись алкалина.
  
  Отлично. Черт побери, откуда это могло взяться? Кивнув, Райм закрыл глаза и, если так можно выразиться, пустился в путь по Нью-Йорку.
  
  В бытность свою главой криминалистического отдела полиции Нью-Йорка Линкольн Райм прошел пешком по всем районам города. С собой он носил пакетики и банки, куда собирал образцы почвы, асфальта, пыли и растительности. Криминалист должен узнавать территорию различными способами: как социолог, картограф, геолог, инженер, ботаник, зоолог, историк.
  
  И вот сейчас Райм почувствовал что-то знакомое в том, что описывал Купер. Но что?
  
  Так, спешить не нужно. Надо ухватиться за эту смутную догадку и…
  
  Проклятие, ускользнула.
  
  — Эй, Лоабан? — донесся откуда-то издалека голос.
  
  Не обращая внимания на Ли, Райм продолжал обходить огромный мегаполис.
  
  — Он не…
  
  — Ш-ш! — строго остановила маленького китайца Сакс.
  
  Давая возможность Райму двигаться дальше.
  
  Криминалист проплыл над башней Колумбийского университета, над Центральным парком и его суглинистыми почвами, известняком и экскрементами диких животных, прошелся по улицам Манхэттена, покрытым толстым слоем сажи и копоти, ежедневно тоннами выпадающих на них, вышел на набережные с их неповторимой смесью бензина, пропана и дизельного топлива, оказался в запущенных кварталах Бронкса со свинцовыми белилами и старой штукатуркой, замешанной на опилках…
  
  Теплее, теплее…
  
  И вот наконец он нашел то что искал.
  
  Райм открыл глаза.
  
  — Нижний Манхэттен. Призрак в Нижнем Манхэттене.
  
  — Ну да, — пожал плечами Алан Коу. — Он в Чайнатауне.
  
  — Нет, не в Чайнатауне, — поправил Райм. — Он в районе Бэттери-парка.
  
  — Почему ты так решил? — спросил Селитто.
  
  — Помнишь горный мориллонит? Это бентонит. Глина, используемая для защиты фундамента глубокого заложения от грунтовых вод. При строительстве Всемирного торгового центра фундамент опустили под землю на шестьдесят пять футов, до твердых пород. Бентонита тогда было использовано несколько миллионов тонн. Он там повсюду.
  
  — Но бентонит используется не только там, — возразил Купер.
  
  — Верно, но остальные следы, обнаруженные Сакс, также оттуда. Там повсюду в землю закапывали мусор, этим объясняется происхождение ржавчины и стеклянной пыли. Ну а древесные волокна? Вместо того чтобы разбирать старые деревянные причалы, их сжигали.
  
  — От Бэттери-парка до Чайнатауна меньше двадцати минут, — заметил Дэн.
  
  Том занес новую информацию в таблицу.
  
  И тем не менее речь шла об обширном районе, застроенном высотными зданиями: отелями, жилыми домами, офисами. Необходимы дополнительные данные, чтобы сузить круг поисков и определить, где именно скрывается Призрак.
  
  Сонни Ли задумчиво расхаживал перед доской.
  
  — Эй, Лоабан, я тоже иметь идея.
  
  — Какая еще идея? — проворчал Райм.
  
  От этого человека нестерпимо несло табачным дымом. Сам Райм никогда не курил, но сейчас его переполняла зависть — зависть калеки к здоровому человеку, который может предаваться всем порокам, не прибегая к посторонней помощи.
  
  Будем надеяться, от этой долбанной операции будет какой-то толк.
  
  — Эй, Лоабан, вы слушать?
  
  — Продолжай, Сонни, — рассеянно бросил Райм.
  
  — Я тоже был на место преступления.
  
  — Точно, — подтвердила Сакс, бросив на него недовольный взгляд. — Разгуливал как у себя дома, да еще и курил.
  
  — Понимаешь, — терпеливо объяснил Райм, хотя это было совсем не в его характере, — все то, что поступает на место преступления после исчезновения преступника, может принести грязь. Это усложняет задачу поиска улик, которые могли бы вывести на подозреваемого.
  
  — Эй, Лоабан, ты думать, я это не знать? Ну да, вы брать пыль и класть его в газовый хроматограф, масс-спектрометр и электронный сканирующий микроскоп. — Длинные, сложные слова с трудом слетали с языка Сонни. — Потом сравнивать с база данных.
  
  — Ты разбираешься в криминалистическом оборудовании? — удивленно заморгал Райм.
  
  — Разбираешься? Мы его использовать. Эй, я учиться в институт криминалистики в Пекин. Окончить с медалью. Второй в выпуске. Я разбираться во всем, я говорить. — Помолчав, он язвительно добавил: — Мы не во времена династия Цзинь, Лоабан. Я иметь компьютер. Я работать с база данных. Иметь сотовый телефон и пейджер.
  
  — Ладно, Сонни, давай ближе к делу. И что ты увидел на месте преступления?
  
  — Дисгармония. Вот что я видел.
  
  — Объясни, — попросил Райм.
  
  — В Китай гармония очень важно. Даже в преступление есть гармония. Но там, на склад, гармония совсем нет.
  
  — И что же такое гармоничное убийство? — насмешливо поинтересовался Коу.
  
  — Призрак найти человек, который его предать. Он его пытать, убить и уходить. Но ты помнишь, Хонксе? Все место разгромлено. Китайский плакаты разорван, статуй будда и дракон разбит… Китайцы хань так не делать.
  
  — Это основная народность Китая — хань, — объяснил Эдди Дэн. — Но ведь Призрак принадлежит к хань.
  
  — Точно, но это делать не он. Разгром был на склад после убийство Тан. Я слышать, как она это говорить.
  
  Сакс подтвердила, что он не ошибся.
  
  — Наверное, Призрак уходил, а потом эти люди, который работать на него, они громить склад. Я думать, Призрак нанять в качестве бао-ду национальный меньшинств.
  
  — В качестве громил, силовиков, — перевел Дэн.
  
  — Да-да, громил. Он нанять меньшинств. Монгол, манчжур, тибет, уйгур.
  
  — Это же ерунда какая-то, Сонни, — возразил Райм. — Гармония?
  
  — Ерунда? — пожал плечами Ли. — Да, ты прав, Лоабан. Это ерунда. Как и когда я говорить, что надо сначала найти Джерри Тан. Эй, если вы послушать меня, мы найти Тан пока он был жив, раздеть его голый и колоть его шило до тех пор, пока он не сказать, где Призрак. — Увидев, что на него обращены потрясенные взгляды всех присутствующих, Ли рассмеялся. — Эй, Лоабан, я шутить.
  
  Однако Райм не был уверен, что маленький китаец шутит.
  
  — Вы хотеть улики? — продолжал Ли, показывая на доску. — Хорошо, вот улики. Следы ног. Меньше чем у Призрак. Хань, китайцы, люди небольшой, как я. Не такой большой, как вы. Но народы с запад и север еще меньше. Лоабан, вы любить криминалистика? Идите искать маленький народ. Это приведет вас к Призрак, я говорить.
  
  Взглянув на Сакс, Райм понял, что она согласна с Сонни. Ладно, что тут может быть плохого?
  
  — Ну а вы? — обратился он к Эдди Дэну. — Вы знакомы с национальными меньшинствами?
  
  — Весьма приблизительно, — ответил тот. — В пятом округе мы имеем дело преимущественно с хань — фуцзяньцами, кантонцами, мандаринами, тайваньцами…
  
  — Национальные меньшинства держатся очень замкнуто, — подтвердил Коу.
  
  Но Райм, почуяв след, сгорал от нетерпения.
  
  — Хорошо, а кто знает? Я хочу отработать эту версию. Как?
  
  — Тонь, — сказал Ли. — Тонь знает все. Хань, не хань — все.
  
  — А что такое «тонь»? — спросил криминалист, смутно вспоминая какой-то фильм, который видел, когда лежал в больнице после несчастного случая.
  
  Эдди Дэн объяснил, что речь шла о китайских землячествах, объединявших эммигрантов с общими интересами: выходцев из одной провинции или занимающихся одним ремеслом. Деятельность тоней окутана покрывалом тайны; в недавнем прошлом землячества собирались на конспиративных квартирах. Само слово «тонь» в переводе означает «укромный уголок». В Соединенных Штатах китайские землячества занимались в первую очередь защитой прав эмигрантов; как правило, китайцы предпочитали сами улаживать внутренние споры, и для членов землячества глава тоня обладал большей властью, чем президент США.
  
  Хотя прошлое тоней было связано с преступностью и насилием, продолжал Дэн, в последнее время они стали меняться. Слово «тонь» уже почти вышло из употребления, сменившись выражениями «общественная ассоциация», «общество взаимопомощи» или «торговая гильдия». Многие землячества по-прежнему завязаны с игорным бизнесом, проституцией, вымогательством и отмыванием денег, но по крайней мере теперь они стараются отойти от насилия. Для решения вопросов силой тони предпочитали нанимать людей со стороны.
  
  — Помощь из внешних источников, — пошутил Дэн.
  
  — Эдди, а вы сами состояли в тоне? — спросил Райм.
  
  Протерев модные очки, полицейский с вызовом ответил:
  
  — Какое-то время. Но это были детские шалости.
  
  — К кому мы можем обратиться? — спросила Сакс.
  
  Дэн задумался.
  
  — Я бы позвонил Гарри Каю. Он время от времени нам помогает — правда, не всегда так, как нам бы этого хотелось. К тому же, у него обширные связи. Кай руководит Общественной ассоциацией выходцев из Восточного Китая. У них офис в Боури.
  
  — Звоните, — распорядился Райм.
  
  Коу покачал головой.
  
  — По телефону он говорить не будет.
  
  — Его телефон прослушивается?
  
  — Нет, тут дело в традициях, — объяснил Дэн. — Определенные вопросы можно решить только при личной встрече. Но тут возникает одна загвоздка — учитывая, что в дело замешан Призрак, Кай не захочет показываться в обществе полиции.
  
  Райма осенила прекрасная мысль.
  
  — Достаньте лимузин и привезите его сюда.
  
  — Что? — изумился Селитто.
  
  — Глава тоня… он ведь должен быть тщеславным, так?
  
  — А то как же, — подтвердил Коу.
  
  — Передайте ему, нам нужна его помощь, и мэр присылает лимузин лично за ним.
  
  Пока Селитто звонил насчет проката лимузина, Эдди Дэн связался с офисом ассоциации, которую возглавлял Кай. Разговор проходил в резаном и певучем быстром ритме китайского языка. Эдди прикрыл трубку ладонью.
  
  — Я хочу уточнить — можно ему сказать, что это делается по просьбе мэра?
  
  — Нет, — сказал Райм, — передайте, звонят из канцелярии губернатора штата.
  
  — Линк, тут надо быть поосторожнее, — вежливо заметил Селитто.
  
  — Осторожничать будем после того, как схватим Призрака.
  
  Кивнув, Дэн снова заговорил в телефон. Наконец он положил трубку.
  
  — Отлично, он приедет.
  
  Сонни Ли рассеянно похлопал по карманам, судя по всему, ища сигареты. Казалось, он был чем-то встревожен.
  
  — Эй, Лоабан, я спросить тебя одна вещь. Вы можете сделать мне одно одолжение?
  
  — Какое?
  
  — Я звонить по телефон? В Китай. Это стоить денег, который у меня нет. Но я обязательно заплатить.
  
  — Не сомневаюсь, — сказал Райм.
  
  — Кому вы собираетесь звонить? — довольно грубо спросил Коу.
  
  — Личное. Мой дела.
  
  — Нет, Ли, здесь не будет никаких личных дел. Если вы не скажете нам правду, мы не дадим вам телефон.
  
  Бросив на сотрудника СИН ледяной взгляд, китайский полицейский сказал:
  
  — Я звонить мой отец.
  
  — Я знаю китайский — диалекты минь и пекинский. Буду слушать, о чем он станет говорить.
  
  Райм кивнул Тому. Тот, выйдя на международную линию, связался с городком Лю-Гуянь в провинции Фуцзянь и передал телефон Ли. Сонни неуверенно взглянул на пластмассовую трубку, затем, отвернувшись от Райма и остальных, медленно поднес ее к уху.
  
  Внезапно Райм увидел совсем другого Сонни Ли. Одним из первых слов было «Канмей» — настоящее имя Сонни. Вдруг маленький китаец стал подобострастным, застенчивым, испуганным. Говоря, он кивал, словно школьник, не знающий урок. Наконец Сонни положил трубку и остался стоять, уставившись в пол.
  
  — Что-то случилось? — не выдержав, спросила Сакс.
  
  До маленького китайца вдруг дошло, что к нему обратились. Покачав головой, он повернулся к Райму.
  
  — Хорошо, Лоабан, что мы делать дальше?
  
  — Дальше мы будем искать гармоничные улики, — ответил криминалист.
  Глава 21
  
  Полчаса спустя позвонили в дверь, и Том исчез на лестнице. Вернулся он с грузным китайцем в сером костюме, застегнутом на все пуговицы, в белой рубашке и полосатом галстуке. Если гость и удивился, увидев в этом старинном особняке в викторианском стиле человека в инвалидном кресле и обилие криминалистического оборудования, то никак этого не показал. Правда, мужчина бросил взгляд на Сакс, попивающую настойку из трав, которые он наверняка узнал по запаху.
  
  — Я мистер Кай.
  
  Райм назвал себя.
  
  — Вам удобно говорить по-английски?
  
  — Да.
  
  — Мистер Кай, у нас возникла одна проблема. Надеюсь, вы нам поможете.
  
  — Вы работаете на губернатора штата?
  
  — Точно.
  
  «В определенном смысле все мы работаем на него», — мысленно добавил Райм, весело взглянув на Селитто, не находящего себе места от беспокойства.
  
  Кай сел. Райм рассказал ему про «Дракон Фучжоу» и иммигрантов, скрывшихся в городе. При упоминании имени Призрака последовала новая вспышка эмоций со стороны Кая, но затем его лицо опять стало непроницаемым. Райм кивнул Дэну, предлагая ему продолжать, и тот рассказал про убийство Тана и поделился подозрениями насчет того, что в преступлении замешаны представители национальных меньшинств Китая.
  
  Кивнув, Кай задумался. Его глаза быстро забегали под толстыми стеклами очков в стальной оправе.
  
  — Призрак, мы о нем знаем. Он делает нам много плохого. Я вам помогу… Национальные меньшинства? У нас в Чайнатауне их нет, но я наведу справки относительно других районов города. У меня есть связи.
  
  — Это очень важно, — вмешалась Сакс. — Эти десять человек, свидетели… Если мы не найдем их первыми, Призрак с ними безжалостно расправится.
  
  — Конечно, — сочувственно произнес Кай. — Я сделаю все, что в моих силах. Если ваш водитель сможет отвезти меня назад, я примусь за дело прямо сейчас.
  
  — Спасибо, — сказала Сакс.
  
  Селитто и Райм закивали, выражая свою признательность.
  
  Кай поднялся с места и пожал руки всем присутствующим. Однако в сторону Райма он даже не сделал движения, ограничившись кивком, и криминалист понял, что глава землячества гораздо умнее и проницательнее, чем можно было предположить по его рассеянному поведению.
  
  Райм был рад, что этот человек согласился им помочь.
  
  Кай уже был у самой двери, когда вдруг Сонни Ли окликнул его:
  
  — Тин!
  
  — Он сказал «подожди», — шепотом объяснил Райму Эдди Дэн.
  
  Обернувшись, Кай нахмурился. Подойдя к нему, Ли быстро заговорил, оживленно жестикулируя. Глава землячества ответил, и завязался горячий спор.
  
  Одно время Райму казалось, дело дойдет до кулаков.
  
  — Эй! — окликнул китайского полицейского Селитто. — Что вы делаете?
  
  Не обращая на него внимания, Ли с раскрасневшимся лицом продолжал молотить Кая словами. В конце концов глава землячества умолк и, уронив голову, уставился в пол.
  
  Райм повернулся к Дэну, но тот пожал плечами.
  
  — Они говорят слишком быстро. Я не успеваю за ними следить.
  
  Ли заговорил снова, теперь уже спокойнее. Кай закивал, отвечая односложно. Наконец Ли задал вопрос, Кай протянул руку, и они обменялись рукопожатиями.
  
  Еще раз кивнув Райму, Кай с абсолютно непроницаемым лицом вышел.
  
  — Черт побери, что это было? — спросила Сакс.
  
  — Почему ты разрешить ему уходить? — обрушился на Райма Ли. — Он не собираться вам помогать.
  
  — Да нет же, он же обещал помочь.
  
  — Нет, нет, нет. Неважно что он говорить. Помогать нам для него очень опасно. Он иметь семья и не хотеть, чтобы с ними что-то случиться. От вас он ничего не получить. Лимузин его не обмануть. — Сонни обвел рукой гостиную. — Он знать, что губернатор тут не участвовать.
  
  — Но ведь он же обещал помочь, — недовольно буркнул Селитто.
  
  — Китайцы не говорить «нет», — объяснил Ли. — Для нас проще найти отговорка или просто сказать «да» и обо всем забыть. Кай хотел вернуться к себе и забыть про вас, я говорить. Он сказать что помогать, но на самом деле он говорить: «мей-юн». Вы знать что такое «мей-юн»? Это значит: «я вам не помогать, уходите прочь».
  
  — А что ему сказали вы? О чем вы спорили?
  
  — Нет-нет, не спорить. Вести переговоры. По-вашему, бизнес. Вот теперь он будет искать меньшинства. Будет искать по-настоящему.
  
  — Почему? — спросил Райм.
  
  — Вы платить ему деньги.
  
  — Что? — взорвался Селитто.
  
  — Не очень много. Будет стоить десять тысяч. Доллар, не юань.
  
  — Об этом не может быть и речи, — возмутился Алан Коу.
  
  — Боже милосердный, — протянул Селитто, — в расходах это не предусмотрено.
  
  Райм и Сакс, переглянувшись, дружно рассмеялись.
  
  — Вы жить в большой город, — с укором произнес Ли. Вы есть богатые. У вас есть сильный доллар, Уолл-Стрит, Всемирная торговая организация. Эй, сначала Кай хотеть гораздо больше.
  
  — Мы не сможем заплатить… — начал Селитто.
  
  — Послушай, Лон, — остановил его Райм, — у вас есть фонд оплаты осведомителей. К тому же формально этой операцией занимаются федеральные органы. Половину выложит СИН.
  
  — Тут я вам ничего не обещаю, — неуверенно промолвил Коу, приглаживая рыжие волосы.
  
  — Все в порядке — в крайнем случае я сам выпишу счет, — сказал Райм, и сотрудник СИН заморгал, не зная, прилично ли будет здесь рассмеяться. — Звоните Пибоди. И мы заставим Деллрея внести свою лепту. — Он посмотрел на Ли. — Какие условия?
  
  — Я торговаться хорошо. Сначала он называть нам имена, потом получать деньги. Конечно, он хотеть наличные.
  
  — Разумеется.
  
  — Так, я хотеть сигарета. Лоабан, я немного прерваться? Я хотеть хорошая сигарета. У вас в стране сигареты дрянные, мать их. Вкус совсем отвратительный. И я хотеть перекусить.
  
  — Валяй, Сонни. Ты это заслужил.
  
  Когда маленький китаец вышел, Том спросил, кивнув на доску:
  
  — Что заносить в таблицу? Насчет Кая и тоней?
  
  — Не знаю, — сказала Сакс. — Наверное, что-нибудь вроде: «Проверка гармоничных улик».
  
  Однако Линкольн Райм предложил более прозаический вариант:
  
  — Как насчет такого: «Подозрение насчет сообщников из числа китайских национальных меньшинств. Попытка установить их местонахождение».
  * * *
  
  Призрак в сопровождении трех турок ехал на угнанном «Шевроле-Блейзере» в Куинс, по адресу семейства Чанг.
  
  Петляя по улицам, как всегда, очень осторожно, чтобы его не остановила полиция, он размышлял о смерти Джерри Тана. Призрак ни на минуту не собирался оставлять предательство безнаказанным. И не хотел откладывать месть. В философии Конфуция неподчинение господину считается тягчайшим преступлением. Тан бросил его на пустынном берегу и он спасся по чистой случайности, обнаружив у ресторана машину с работающим двигателем. И значит, тот человек должен был умереть, причем умереть мучительной смертью. Призрак вспомнил про Чжоу Синя, правителя государства Инь. Однажды, заподозрив одного из своих придворных в измене, Чжоу Синь приказал убить его сына, расчленить и зажарить его, а потом подать к столу ничего не подозревающему изменнику. И только после окончания трапезы император весело объявил, что являлось главным блюдом. По мнению Призрака, подобное наказание было совершенно оправданным, а также доставляло истинное удовлетворение.
  
  За квартал до дома Чангов Призрак свернул к обочине.
  
  — Маски, — приказал он.
  
  Порывшись в сумке, Юсуф достал маски.
  
  Призрак задумался. Как лучше всего расправиться с семьей? Насколько ему было известно, Сэм Чанг взял с собой жену и престарелого отца или мать. Однако самая большая опасность будет в том случае, если у него есть взрослые дети, в особенности сыновья. Для них жизнь — не более чем видеоигра, и они смогут запросто броситься на ворвавшихся убийц с ножами.
  
  — Если у него есть сыновья — убейте их в первую очередь, — распорядился Призрак. — Затем самого Чанга и стариков. — Тут его осенила одна мысль. — Женщину не убивайте. Возьмем ее с собой.
  
  Турки, поняв его намерения, кивнули, ухмыляясь.
  
  Призрак окинул взглядом тихую улочку. На противоположной стороне два длинных складских здания. Дальше между домами переулок. Если верить карте, дом семьи Чанг находится как раз за складами. Весьма вероятно, сам Чанг, его сыновья или отец следят за улицей из окна, поэтому Призрак решил быстро проехать по переулку до конца, а затем ворваться в здание через черный ход. При этом один из турок побежит к парадному крыльцу на тот случай, если семья попытается скрыться в эту сторону.
  
  — Надеваем маски в виде шапочек, но опускаем их на лицо, только когда войдем в дом, — сказал по-английски Призрак.
  
  Кивнув, турки выполнили его приказ. Смуглые, в черных вязаных шапочках, они стали похожи на героев клипа исполнителя рэп-музыки.
  
  Призрак последовал их примеру.
  
  Он пережил мгновение страха, как с ним бывало почти всегда в таких случаях, перед боем. Не исключено, что у Чангов есть ружье или полиция нашла их первой и устроила на квартире засаду.
  
  Но Призрак напомнил себе, что страх является частью смирения, а в этом мире удача сопутствует скромным. Он мысленно повторил один из своих любимых отрывков из «Дао»:
  
  Уступай, и можно не ломаться.
  
  Согнувшийся, ты сможешь распрямиться.
  
  Опустевший, ты сможешь наполниться вновь.
  
  Разорванный, ты сможешь зашиться.
  
  Призрак добавил к этому еще одну строку от себя: «Испуганный, ты сможешь стать храбрым».
  
  Он бросил взгляд на Юсуфа, сидевшего рядом. Уйгур уверенно кивнул в ответ. И все четверо профессионально проверили оружие.
  Глава 22
  
  Сонни Ли отыскал отличные сигареты.
  
  «Кэмел», без фильтра, на вкус очень похожие на те, что он курил дома. Сделав глубокую затяжку, Сонни сказал:
  
  — Ставлю пять.
  
  Двинув вперед фишки, он стал внимательно следить за реакцией остальных игроков, которые сидели за дешевым столом с крышкой из древесноволокнистой плиты, потемневшей от многих лет контакта с потными руками и пролитыми напитками.
  
  Игорный дом находился на Мотт-стрит, в самом сердце Чайнатауна, куда Сонни отправился за сигаретами. Наверное, Лоабан не имел в виду такое далекое путешествие, отпуская Сонни за куревом, ну да ладно. Он скоро вернется. Торопиться некуда.
  
  Заведение было крупное. Его постоянные посетители преимущественно были выходцы из провинции Фуцзянь (Сонни не хотел случайно наткнуться на охранника, которого обобрал сегодня утром); помимо игорного зала здесь имелись большой бар и три автомата, торгующих сигаретами. В зале царил полумрак, лишь над столами рассеянный тусклыми лампами, но Сонни своим цепким взглядом сотрудника правоохранительных органов быстро выявил пятерых вооруженных охранников.
  
  Впрочем, в этом не было ничего страшного. Теперь Ли не собирался драться и отнимать оружие. Он пришел сюда только для того, чтобы поиграть, немного выпить и поболтать.
  
  Выиграв кон, Сонни угостил выпивкой всех сидящих за столом за исключением банкомета, которому на работе запрещалось употреблять алкогольные напитки. Подняв стаканы, игроки выпили залпом прозрачный крепкий мао-тай, китайский самогон. Его не тянут медленно, смакуя, а как можно быстрее опрокидывают в глотку.
  
  Сонни завел разговор с игроками, сидевшими рядом с ним. Вместе они довольно быстро уговорили бутылку мао-тая; Сонни за это время успел выкурить дюжину сигарет «Кэмел».
  
  Прикинув, что в этом заведении он потратил всего семь долларов, Ли отказался от очередного стаканчика и встал, собираясь уходить.
  
  Его новые приятели стали просить его остаться, но Сонни ответил, что его ждет любовница, и мужчины понимающе закивали.
  
  — Твоя любовница делает в постели все что ты хочешь, — заметил один пьяный старик.
  
  Сонни не понял, утверждение это или вопрос.
  
  У дверей он оглянулся, одарив игроков улыбкой, подтверждающей высокий стандарт его сексуальной жизни. Однако на самом деле Сонни пришел к выводу, что это заведение уже исчерпало себя для него, и отправился искать другое.
  * * *
  
  «Шевроле» промчался по переулку к черному ходу в здание, где устроилось семейство Чангов.
  
  Держа одной рукой обтянутое кожей рулевое колесо, Призрак другой стиснул свою модель 51.
  
  Турки приготовились выпрыгнуть из машины.
  
  Внедорожник выскочил из переулка на просторную стоянку — и чуть не столкнулся лоб в лоб с выруливающим с нее грузовиком.
  
  Под громкий стон тормозов грузовик пошел юзом.
  
  Призрак вдавил что есть силы педаль тормоза — машинально нажимая и левой ногой на пол в том месте, где в его спортивном БМВ была педаль сцепления. Дернувшись в сторону, «Шевроле» впритирку разошелся с грузовиком. Призрак выругался вполголоса, чувствуя, как бешено колотится его сердце.
  
  — Ты что делаешь, твою мать? — крикнул водитель грузовика, высовываясь из окна кабины. — Здесь одностороннее движение, долбанный япошка! Раз ты приехал к нам в страну, учи правила, твою мать!
  
  Не в силах прийти в себя, Призрак не нашелся что ответить.
  
  Взревев двигателем, грузовик поехал дальше.
  
  Призрак поблагодарил Юй-лучника, своего бога-хранителя за то, что тот спас его от неминуемой смерти. Еще десять секунд — и «Шевроле» врезался бы в грузовик.
  
  Медленно тронувшись вперед, Призрак бросил взгляд на турок. Те хмуро озирались по сторонам, встревоженные, сбитые с толку.
  
  — Где он? — спросил Юсуф, недоуменно разглядывая стоянку. — Где дом семьи Чанг? Я его не вижу.
  
  Поблизости не было ни одного жилого здания.
  
  Призрак проверил адрес — все точно, это то самое место. Вот только… вот только на самом деле это был большой торговый центр. И переулок, в который они свернули, был одним из выездов со стоянки.
  
  — Гань, — выругался Призрак.
  
  — В чем дело? — спросил один из турок.
  
  А дело было в том, догадался Призрак, что Сэм Чанг решил не доверять Джимми Маю. Он назвал главе землячества ложный адрес. Который, вероятно, узнал из рекламной афиши. Призрак мрачно взглянул на огромную неоновую вывеску.
  
  ТОВАРЫ ДЛЯ ДОМА
  
  ВСЁ, ЧТО ТОЛЬКО МОЖЕТ ПОНАДОБИТЬСЯ
  
  ВАШЕМУ ДОМУ И САДУ
  
  Призрак задумался. Скорее всего Ву, второй иммигрант, не проявил столько хитрости. Надо узнать его адрес у агента, работающего на Мая. Имя этого агента известно, и через него можно будет быстро выйти на семейство Ву.
  
  — Сначала найдем семью Ву, — бросил Призрак. — Чангом займемся потом.
  
  Всему свое время.
  * * *
  
  Сэм Чанг положил трубку.
  
  Некоторое время он стоял в оцепенении, уставившись на экран телевизора. Там показывали гостиную, совсем непохожую на ту, где он сейчас находился, и глупое, вздорное семейство, совсем непохожее на его семью. Наконец Чанг повернулся к Мей-Мей, не отрывавшую от него недоуменного взгляда. Он покачал головой, и его жена послушно вернулась к малышке По-И.
  
  Подойдя к своему отцу, Чанг присел на корточки и прошептал ему на ухо:
  
  — Май убит.
  
  — Май?
  
  — Тот Лоабан из Чайнатауна, который нам помог. Я позвонил, чтобы узнать насчет наших документов. Его секретарша ответила, что его убили.
  
  — Это дело рук Призрака?
  
  — А чьих еще?
  
  — Этот Май знал, куда мы поехали? — спросил старик.
  
  — Нет.
  
  Не доверяя Маю, Сэм Чанг дал ему адрес одного из магазинов сети «Товары для дома», который узнал из рекламного листка, захваченного в торговом центре, где были украдены краски и кисти.
  
  В действительности семейство Чанг обосновалось не в Куинсе, а в Бруклине, в районе Оул-Хед недалеко от порта. Именно сюда и направлялся Сэм Чанг, но он сохранил это в тайне ото всех кроме своего отца.
  
  Старик кивнул и тут же поморщился от боли.
  
  — Морфий?
  
  Чжан Цзици покачал головой, пытаясь отдышаться.
  
  — Это известие насчет Мая — оно подтверждает то, что Призрак нас ищет.
  
  — Да. — Внезапно его осенила страшная догадка. — Семья Ву! Призрак их найдет. Они сняли квартиру через агента Мая. Надо их срочно предупредить.
  
  Сэм Чанг направился к двери.
  
  — Нет, — остановил его отец. — Нельзя спасать человека от его собственной глупости.
  
  — Но Ву Цидзен ведь не один. С ним его жена, дети. Нельзя допустить, чтобы они погибли.
  
  Чжан Цзици задумался.
  
  — Ну хорошо, но только сам никуда не ходи, — наконец сказал старик. — Позвони по телефону той секретарше. Пусть свяжется с Ву и предупредит его.
  
  Сняв трубку, Чанг набрал номер. Он попросил секретаршу Мая разыскать Ву.
  
  — Передайте ему, он должен немедленно переехать на новое место. Вся его семья в смертельной опасности. Вы все поняли?
  
  — Да-да, — рассеянно ответила женщина.
  
  Чанг засомневался в том, что она выполнит его просьбу.
  
  Его отец улегся на диванчик и закрыл глаза. Чанг накрыл его одеялом. Необходимо как можно скорее показать старика врачу.
  
  Как много неотложных дел, и при этом надо соблюдать крайнюю осторожность. На мгновение Чангу захотелось опустить руки. Положение безнадежно. Он вспомнил амулет, который был у доктора Джона Суна. Царь Обезьян. Во время долгой дороги в темном сыром трюме Сун не раз давал маленькому Рональду поиграть с каменной фигуркой, при этом он рассказывал мальчику сказки. В одной из них говорилось про то, как боги наказали Царя Обезьян за дерзость, похоронив его под огромной горой. Именно так сейчас чувствовал себя Сэм Чанг — погребенным под миллионами тонн страха и тревоги.
  
  Но затем взгляд бывшего диссидента упал на его семью, и ему стало немного легче.
  
  Уильям, смотревший телевизор, над чем-то рассмеялся. Чанг поймал себя на том, что его старший сын впервые освободился от злости и раздражительности, которую излучал весь день. Уильям искренне веселился, наблюдая за фривольным шоу. Рональд присоединился к брату.
  
  Чанг посмотрел на свою жену, занятую малышкой По-И. Как уютно она себя чувствует, общаясь с детьми. Самому Чангу отношения со своими собственными детьми давались нелегко. Он постоянно взвешивал каждое слово — следует ли здесь проявить строгость, можно ли тут быть снисходительным?
  
  Мей-Мей, усадив девочку на колени, качала ее. По-И радостно хихикала.
  
  В китайских семьях молятся о том, чтобы небо послало сына (отсутствие наследника мужского пола может быть основанием для развода). Естественно, Сэм Чанг был очень рад рождению Уильяма, а затем Рональда. Он гордился тем, что обеспечил продолжение рода Чжан. Но Мей-Мей очень переживала, что у нее нет дочери, и эти страдания не могли не передаться Чангу. Поэтому он, что совершенно несвойственно мужчинам-китайцам, достигшим определенного возраста, хотел, чтобы следующим ребенком была девочка. Диссиденту, к тому же уже нарушившему правило «одна семья — один ребенок», Сэму Чангу не были страшны никакие угрозы коммунистической партии, и он был готов подарить своей жене дочь.
  
  Но Мей-Мей очень тяжело перенесла вторую беременность, и после родов Рональда ей пришлось несколько месяцев восстанавливать силы. Она не отличалась крепким здоровьем, и врачи настояли на том, чтобы у нее больше не было детей. Мей-Мей стоически перенесла это, так же, как приняла решение мужа перебраться в «Прекрасную страну» — что практически полностью исключало надежду взять приемную дочь, так как семья была обречена долгое время оставаться на нелегальном положении.
  
  И все же небо вознаградило семью Чанг за тяготы и лишения изнурительного пути в Америку. Боги, судьба или духи предков подарили им По-И, дочь, которой у них не могло быть, восстановив этим гармонию между супругами.
  
  Инь и ян, светлое и темное, мужское и женское, печаль и радость.
  
  Утрата и дар…
  
  Подсев к сыновьям, Чанг стал смотреть вместе с ними телевизор. Движения отца были очень медленными и тихими, как будто любой резкий жест мог нарушить хрупкое семейное спокойствие, подобно камню, упавшему в безмятежную гладь утреннего пруда.
  Часть III
  Книга живых и мертвых
  
   В игре вей-чи… двое игроков садятся перед пустой доской и начинают захватывать точки, имеющие на их взгляд, важное значение. Постепенно свободные зоны исчезают. Затем происходит столкновение противоборствующих сил; начинаются наступательные и оборонительные бои, как это происходит в мире.
  
   «Игра вей-чи»
  
  Глава 23
  
  От вторника, Час Петуха, 6:30 вечера,
  
  до среды, Час Крысы, 1:00 ночи.
  
  Его жене становилось все хуже.
  
  Уже наступил вечер. Последний час Ву Цидзен просидел у матраца, на котором лежала Юн-Пин, вытирая ей лоб. Его дочь заварила настой из трав, которые он купил, и вдвоем они с трудом влили горячий напиток в рот мечущейся в лихорадке женщине. Однако улучшения состояния больной не наступило.
  
  Ву Цидзен в который раз провел полотенцем по мокрому от пота лбу жены. Ну почему, черт побери, ей не становится лучше, бушевал он. Неужели травник его обманул? И вообще, почему Юн-Пин такая худая? Если бы перед тем, как отправиться в путь, она больше ела и спала, то не заболела бы на корабле. Бледной и хрупкой, ей следовало больше заботиться о себе. На ней лежит такая ответственность…
  
  — Мне страшно, — чуть слышно произнесла Юн-Пин. — Я не могу отличить действительность от грез. Для меня все как во сне. У меня так болит голова…
  
  Ее речь стала невнятной, и вскоре больная умолкла.
  
  И вдруг Ву поймал себя на том, что ему тоже страшно. Впервые с тех пор, как они покинули Фучжоу — кажется, целую вечность назад, — Ву Цидзен подумал о том, что может потерять жену. О, в Юн-Пин было много такого, что он не понимал. Они поженились, поддавшись минутному порыву, не успев хорошенько узнать друг друга. Юн-Пин оказалась молчаливой, постоянно чем-то опечаленной, и к мужу она относилась без должного уважения. Например, отец Ву такого бы точно не потерпел. С другой стороны, она стала хорошей матерью детям, на нее можно было положиться по части стряпни, она почтительно относилась к родителям Ву и ублажала его в постели. И самое главное, Юн-Пин была всегда готова молча выслушать мужа, воспринимая всерьез каждое его слово, — качество, которым обладали многие.
  
  Подняв взгляд, Ву увидел в дверях сына. В широко раскрытых глазах Лана стояли слезы.
  
  — Возвращайся в гостиную и смотри телевизор, — строго произнес Ву.
  
  Но мальчик стоял неподвижно, не отрывая взгляда от матери.
  
  Ву встал.
  
  — Цзинь-Мей, пойди сюда.
  
  Через мгновение в дверях появилась его дочь.
  
  — Да, папа?
  
  — Принеси матери свежее белье.
  
  Девушка вернулась с чистыми трусиками и футболкой. Вдвоем с отцом они переодели больную. Взяв сухое полотенце, Цзинь-Мей вытерла матери лоб.
  
  Отправившись в магазин электроники, расположенный по соседству, Ву спросил у продавца, где находится ближайшая больница. Тот ответил, что неподалеку расположена большая клиника, и записал адрес по-английски. Ву Цидзен, скрепя сердце, решил потратить деньги на такси, а поскольку сам он английским владел очень плохо, ему было нужно показать водителю записанный адрес.
  
  Вернувшись домой, Ву обратился к дочери:
  
  — Мы скоро вернемся. Выслушай меня очень внимательно. Ты никому не должна открывать дверь. Понятно?
  
  — Да, папа.
  
  — Ты с братом останешься дома. Ни в коем случае не выходите на улицу.
  
  Девушка кивнула.
  
  — После того как мы уйдем, запри дверь и накинь цепочку.
  
  Предложив жене руку, чтобы та на нее оперлась, Ву открыл дверь, и они вышли на улицу. Постояв, Ву подождал, пока не щелкнул язычок замка и не зазвенела цепочка. Затем они с женой направились по Кэнел-стрит. Здесь было много народу, много возможностей потратить деньги — но в настоящий момент ничто из этого не волновало тщедушного перепуганного иммигранта.
  
  — Вот они! — воскликнул Призрак, заворачивая за угол и останавливая «Блейзер» у тротуара Кэнел-стрит. — Это Ву с женой!
  
  Но прежде чем он и турки успели натянуть маски и выскочить из машины, Ву помог жене сесть в такси и занял место рядом с ней. Желтое такси тронулось с места и быстро затерялось в плотном потоке машин в час пик.
  
  Призрак поставил машину напротив дома, адрес которого вместе с ключом от входной двери он полчаса назад получил от агента, работавшего на Джимми Мая, — перед тем, как всадить в него пулю.
  
  — Как ты думаешь, куда они направились? — спросил один из турок.
  
  — Понятия не имею. Женщина показалась мне больной. Вы сами видели, как она шла. Возможно, они уехали к врачу.
  
  Призрак осмотрел улицу, оценивая расстояния. В первую очередь в глаза ему бросились несколько ювелирных лавок на пересечении набережной с Малбери. По сути дела, здесь была уменьшенная копия «бриллиантового района» центрального Манхэттена. Призрака это смутило. Подобное скопление ювелирных магазинчиков означало, что поблизости десятки вооруженных охранников — если устроить расправу с семейством Ву до того, как магазины закроются, охранники услышат выстрелы и прибегут на шум. Однако опасность останется и после окончания работы ювелирных лавок: за происходящим на тротуарах бдительно следили многочисленные видеокамеры наружного наблюдения. Пока что Призрак с подручными оставались вне зоны их действия, но если они направятся домой к Ву, то обязательно попадут в поле зрения камер. Придется надеть маски еще на улице и действовать очень быстро.
  
  — Кажется, я знаю, что нам надо делать, — медленно произнес по-английски Призрак. — Вы меня слушаете?
  
  Турки склонились к нему.
  
  После того как отец с матерью ушли, Ву Цзинь-Мей заварила чай и дала своему брату булочку и немного риса, со стыдом вспоминая, как отец опозорил ее перед таким симпатичным молодым продавцом, торгуясь утром в продуктовой лавке, Пытаясь сэкономить несколько юаней на булочках и пачке риса!
  
  Усадив восьмилетнего Лана перед телевизором, девушка вернулась в спальню, чтобы поменять промокшую от пота постель матери.
  
  Взглянув в зеркало, она изучила свое отражение и осталась довольна увиденным: длинные черные волосы, полные губы, выразительные глаза.
  
  Девушке уже не раз говорили про то, что она похожа на Люси Лау, и сейчас Цзинь-Мей могла убедиться в справедливости этих слов. Что ж, ее сходство со знаменитой актрисой станет еще более полным, если она сбросит несколько фунтов — и, разумеется, исправит свой нос. Но эта ужасная одежда! Бледно-зеленый спортивный костюм… какая мерзость! Для Цзинь-Мей одежда имела очень большое значение. Они с подругами не пропускали ни одной передачи об очередных показах моды в Пекине, Гонконге и Сингапуре, с завистью разглядывая высоких манекенщиц, которые покачивая бедрами расхаживали по подиуму. После этого тринадцати— и четырнадцатилетние девочки устраивали собственные показы мод, разгуливая по импровизированному подиуму и ныряя за занавески, чтобы переодеться.
  
  Однажды, еще до того, как партия обрушилась на отца Цзинь-Мей за чересчур вольные высказывания, он отвез всю семью в Сямынь. Этот очаровательный город, расположенный к югу от Фучжоу, был излюбленным местом туристов с Тайваня и из западных стран. Ву Цидзен заглянул в табачный ларек, чтобы купить сигареты, и Цзинь-Мей была поражена, увидев на витрине больше тридцати журналов мод. Девочка провела в ларьке полчаса, пока отец ходил куда-то по своим делам, а мать водила Лана в парк. За это время она успела просмотреть все журналы от корки до корки. В основном это были западные издания; но некоторые журналы выходили в Пекине или в городах, находящихся в свободных экономических зонах на побережье, и в них показывались последние работы китайских модельеров, ничем не уступающие тому, что создавалось в Милане и Париже.
  
  Девочка решила уехать в Пекин и выучиться на модельера — возможно, перед этим год или два поработав манекенщицей.
  
  Но отец разрушил все ее надежды.
  
  Упав на кровать, девушка яростно дернула дешевую ткань своего костюма, словно желая разорвать его в клочья.
  
  Что теперь ей ждать от жизни?
  
  Работы на фабрике, где она будет шить такую же безобразную одежду?.. Зарабатывая по двести юаней в месяц, которые придется отдавать своим бестолковым родителям. Быть может, так мучиться ей придется до конца дней своих.
  
  Вот какой станет ее карьера в мире моды. Рабство… Она никогда не…
  
  Грустные мысли Цзинь-Мей прервал резкий стук в дверь.
  
  Вскрикнув от испуга, девушка уселась на кровати. У нее перед глазами встала жуткая картина: «змеиная голова» с пистолетом в руке, в ушах зазвучали хлопки выстрелов, она видела тонущие жертвы. Пройдя в гостиную, Цзинь-Мей убрала громкость телевизора. Лан начал было возмущаться, но сестра остановила его, приложив палец к губам.
  
  Послышался женский голос:
  
  — Мистер Ву, вы дома? Мистер Ву? У меня для вас сообщение от мистера Чанга.
  
  Девушка вспомнила, что Чангом звали того человека, который спас их из трюма и довез на плоту до берега. Он ей очень понравился. Как и его сын, носящий западное имя Уильям. Красивый, стройный, молчаливый. Умный, но рисковый — определенно его ждет прямая дорога в триады.
  
  — Это очень важно, — продолжала женщина. — Если вы дома, откройте дверь. Пожалуйста! Мистер Чанг просил передать, что вам угрожает смертельная опасность. Я работала на мистера Мая. Его убили. Вам тоже угрожает опасность. Вам необходимо срочно перебраться в другое место. Я могу вам помочь. Мистер Ву, вы меня слышите?
  
  Цзинь-Мей не могла избавиться от отголосков выстрелов, звучащих у нее в ушах. У нее перед глазами стоял тонущий корабль, вздымающиеся волны…
  
  Открыть ли дверь этой женщине?
  
  — Пожалуйста…
  
  Снова стук в дверь.
  
  Но тут девушка вспомнила строгий наказ отца никому не открывать дверь. Как бы сильно она на него ни злилась, Цзинь-Мей ни за что не осмелилась бы его ослушаться.
  
  Она будет ждать возвращения родителей и никого не пустит в дом. Когда отец вернется, она передаст ему то, что говорила эта женщина.
  
  Вскоре женщина ушла — стук в дверь и крики прекратились. Прибавив громкость телевизора, Цзинь-Мей заварила свежий чай.
  
  Удобно устроившись перед телевизором, она стала пить чай, разглядывая наряды американских актрис.
  
  Вдруг послышался звук ключа, вставленного в замочную скважину.
  
  Почему отец вернулся так рано? Девушка вскочила, встревоженная судьбой матери. Неужели ее забрали в больницу?
  
  Подбежав к двери, Цзинь-Мей воскликнула:
  
  — Отец…
  
  Но тут дверь распахнулась, и в квартиру быстро проскочил невысокий смуглый мужчина. Захлопнув за собой дверь, он направил на девушку пистолет.
  
  Вскрикнув, Цзинь-Мей бросилась было назад в гостиную к брату, но мужчина грубо поймал ее за запястье и швырнул на пол. Схватив Лана за шиворот, он подтащил его к ванной и запихнул внутрь.
  
  — Стоять здесь, молчать тихо, ублюдок, — прорычал мужчина на плохом английском, закрывая за Ланом дверь.
  
  Прижав руки к груди, девушка попыталась отползти от незнакомца, с ужасом глядя на ключ в его руке.
  
  — Как… он к вам попал?
  
  Она с ужасом представила, что мужчина расправился с ее родителями и забрал ключ у них.
  
  Однако он, как выяснилось, не понимал по-китайски, и Цзинь-Мей пришлось повторить свой вопрос по-английски.
  
  — Заткнуть свой рот. Если твоя кричать, моя тебя убивать. — Достав из кармана сотовый телефон, мужчина набрал номер. — Моя внутри. Дети есть здесь.
  
  Смуглый, чем-то похожий на араба — вероятно, он был родом из западных районов Китая, — незнакомец, кивая, выслушал то, что сказал ему его собеседник, и оглядел Цзинь-Мей с ног до головы.
  
  — Не знать, семнадцать, восемнадцать, — гнусно ухмыльнулся он. — Довольно хорошенький… Хорошо.
  
  Мужчина окончил разговор.
  
  — Сначала, — сказал он по-английски, — немного еда. — Схватив всхлипывающую девушку за волосы, он потащил ее на кухню. — Что у тебя есть из еда?
  
  Но Цзинь-Мей слышала только одни и те же три слова, бесконечно повторяющиеся у нее в сознании: «Сначала немного еда… сначала немного еда…»
  
  А затем?
  
  Ву Цзинь-Мей заплакала.
  * * *
  
  Настроение, царившее в гостиной особняка Линкольна Райма, полностью соответствовало отвратительной погоде: расследование нисколько не продвигалось вперед.
  
  Сакс сидела рядом с Раймом, безмятежно попивая свой вонючий настой трав, что почему-то выводило Линкольна из себя.
  
  Вернувшийся Фред Деллрей расхаживал по комнате, разминая незажженную сигарету. Настроение у него было ничуть не лучше, чем у остальных.
  
  — Мне было плохо тогда и мне плохо сейчас. Мне — очень — плохо.
  
  Он имел в виду то, о чем ему сказало руководство местного отделения бюро: дополнительные силы выделены не будут.
  
  — Только представьте себе, — презрительно сплюнул долговязый агент, — мне так и сказали: выкручивайся сам. Да-да, выкручивайся сам. — Закатив глаза, он пробормотал: — Боже милосердный…
  
  Деллрей жаловался на то, что в ФБР считали контрабанду живого товара делом второстепенным, на которое не следует тратить время. Больше того, хотя в конце девяностых эта деятельность была отнесена к юрисдикции Бюро, там не имели такого опыта борьбы с нелегальной иммиграцией, как в СИН. Деллрей безуспешно пытался обратить внимание начальства на то, что за «змеиной головой», о котором идет речь в данном случае, помимо всего прочего числится несколько убийств. Руководство отделения оставалось невозмутимым.
  
  — Мне сказали, что дело подпадает под категорию ПЭЗД, — объяснил Деллрей.
  
  — То есть? — переспросил Райм.
  
  — «Пусть этим занимаются другие», твою мать. Это я уже от себя добавил, но общую картинку вы получили. И отряд специального назначения вернулся на базу в Куантико, — мрачно закончил темнокожий агент.
  
  И от улик, собранных на всех местах преступления, нет никакого толка.
  
  — Ладно, а что насчет «хонды», которую Призрак угнал в Истоне? — рявкнул Райм. — Ее данные ввели в систему. Черт побери, эту машину кто-нибудь ищет?
  
  — Извини, Линк, — ответил Селитто, связавшись с центральным управлением полиции. — Пока ничего.
  
  Извини, Линк, пока ничего…
  
  Как выяснилось, оказалось в тысячу раз проще отыскать корабль в российском порту, чем найти десять человек буквально во дворе собственного дома.
  
  Поступили результаты предварительного осмотра места убийства Мая. Том держал заключение перед Раймом, перелистывая его по мере необходимости. Не было обнаружено никаких свидетельств того, что Призрак имел отношение к этому преступлению; никакие улики не «привязывали» его, говоря языком криминалистов, к убийству. Баллистическая экспертиза оказалась не нужна — Маю перерезали горло. На коврах в кабинете и коридоре не было обнаружено никаких отчетливых следов ног. Эксперты сняли больше сотни латентных отпечатков пальцев и взяли три десятка образцов микроскопических улик, но потребуется несколько дней, чтобы проанализировать все это.
  
  На все запросы относительно отпечатков пальцев, снятых Сакс на других местах преступлений, из АСИО пришли отрицательные ответы — если не считать пальцев Джерри Тана, но теперь это уже никого не интересовало.
  
  — Я хочу выпить, — обескураженно заявил Райм. — Сейчас как раз время для коктейлей. Проклятие, все сроки уже прошли!
  
  — Доктор Уивер категорически запретила алкоголь перед операцией, — возразил Том.
  
  — На самом деле она говорила о том, чтобы ограничить употребление. Я точно помню, Том. Но ограничить — не значит исключить вообще.
  
  — Линкольн, я не собираюсь устраивать здесь споры по проблемам лингвистики. Никакого спиртного.
  
  — Операция будет только на следующей неделе. Дай мне выпить, черт побери!
  
  Но помощник был непреклонен.
  
  — Ты и так слишком много работал. У тебя повышенное давление.
  
  — Ладно, предлагаю компромисс, — взмолился Райм. Всего один маленький стаканчик.
  
  — Никакой это не компромисс. Для тебя это будет победа, а для меня поражение.
  
  Том скрылся на кухне.
  
  Закрыв глаза, Райм сердито откинул голову на подголовник кресла. Воображая — мгновение абсурдных фантазий — что операция восстановит нервные окончания целой руки. Райм ни с кем не делился подобными мечтами — даже с Амелией Сакс, — но хотя речи не шло о том, что он снова начнет ходить, он часто представлял себе, как после операции сможет самостоятельно брать предметы. И вот сейчас Райм воочию представил, как берет бутылку виски «Макаллан» и делает глоток прямо из горлышка. Он буквально почувствовал прикосновение прохладного круглого стекла к ладони.
  
  Услышав слабое позвякивание, Райм встрепенулся. Ему в нос ударил терпкий, пахнущий дымом аромат виски. Райм открыл глаза. Сакс поставила на подлокотник кресла-каталки рюмку виски.
  
  — Могла бы налить и побольше, — недовольно пробурчал он.
  
  Однако и криминалист, и Сакс понимали, что на самом деле он хотел сказать «спасибо».
  
  Молодая женщина подмигнула в ответ.
  
  Райм жадно припал губами к соломинке, с наслаждением ощущая во рту и горле обжигающий вкус напитка.
  
  Еще один глоток.
  
  Райм с удовольствием допил виски, но, как оказалось, оно не смогло вылечить его от отчаяния по поводу отсутствия прогресса в расследовании. Взгляд криминалиста снова упал на доску, и его внимание привлекла одна запись.
  
  — Сакс, — воскликнул Райм. — Сакс!
  
  — В чем дело?
  
  — Мне нужен телефон. Быстро!
  * * *
  
  Призрак прижал к щеке свой пистолет модель 51.
  
  Прикосновение теплого металла, сладковато пахнущего смазкой, придало ему уверенность в себе. Да, надо раздобыть новое оружие, что-нибудь более надежное, вроде «Узи» или «Беретты», оставшихся на борту «Дракона». Но этот пистолет, служивший ему верой и правдой уже много лет, был его талисманом. Призрак верил, что модель 51 приносит ему удачу, потому что пистолет попал в его руки следующим образом: однажды он посетил пагоду в Тайбее. Кто-то навел на него полицию, и на выходе из храма его встретили двое полицейских. Но один из них растерялся, не решился воспользоваться оружием в святых стенах и выронил вот этот самый пистолет на землю. Подхватив выпавшее оружие, Призрак застрелил обоих полицейских и бежал.
  * * *
  
  Истон, Лонг-Айленд, место преступления
  
  — Двое иммигрантов убиты на берегу выстрелами в спину.
  
  — Один иммигрант ранен — доктор Джон Сун.
  
  — На борту корабля находился баншу (помощник); личность его не установлена.
  
  — Достоверно установлено, что помощник утонул. Его тело найдено в воде неподалеку от места гибели «Дракона».
  
  — Спаслись десять иммигрантов: семь взрослых (один пожилой, одна раненая женщина), двое детей, один младенец. Они угнали церковный микроавтобус.
  
  — Образцы крови направлены в лабораторию на анализ.
  
  — У женщины кровь второй группы, резус отрицательный. Запрошена дополнительная информация о крови.
  
  — Машина, ожидавшая Призрака на берегу, уехала без него. По-видимому, Призрак произвел один выстрел в машину. На основе данных о колесной базе и рисунке протектора отправлен запрос о типе машины.
  
  — Речь идет о БМВ Х5.
  
  — Водитель — некий Джерри Тан.
  
  — Машин, которые должны были забрать иммигрантов, не обнаружено.
  
  — Сотовый телефон, предположительно принадлежащий Призраку; отправлен на анализ в ФБР.
  
  — Телефон защищенной спутниковой связи, проследить его невозможно. Подключен к сети правительственной связи Китая.
  
  — Оружие Призрака — пистолет калибра 7,62 мм. Необычная гильза.
  
  — Автоматический пистолет модель 51 китайского производства.
  
  — По сведениям, Призраком подкуплены государственные чиновники.
  
  — Призрак угнал красную «хонду»-седан. Разосланы данные о машине.
  
  — Красная «хонда» нигде не обнаружена.
  
  — В море обнаружены три трупа — двое убиты выстрелами, один утонул. Фотографии и отпечатки пальцев направлены китайской полиции.
  
  — Утонувший опознан как Виктор Ау, баншу Призрака.
  
  — Отпечатки пальцев отправлены в АСИО.
  
  — Отпечатки не идентифицированы, но на пальцах Сэма Чанга обнаружены необычные следы (травма, ожог от веревки?)
  
  — Данные на иммигрантов: Сэм Чанг и Ву Цидзен со своими семьями, Джон Сун, маленькая девочка, дочь утонувшей иммигрантки, неопознанные мужчина и женщина (убиты на берегу).
  
  Угнанный микроавтобус, Чайнатаун
  
  — Перекрашен иммигрантами, нарисовавшими на борту логотип магазина «Товары для дома».
  
  — Брызги крови позволяют предположить, что женщина ранена в руку или плечо.
  
  — Образцы крови направлены в лабораторию на анализ.
  
  — У женщины кровь второй группы, резус отрицательный. Запрошена дополнительная информация о крови.
  
  — Отпечатки пальцев отправлены в АСИО.
  
  — Отпечатки не идентифицированы.
  
  Место убийства Джерри Тана
  
  — Четыре человека выбили дверь, пытали Тана, после чего убили.
  
  — Две гильзы — модель 51. Тан убит двумя выстрелами в голову.
  
  — Следы погрома.
  
  — Отпечатки пальцев.
  
  — Идентифицированы только пальцы Тана.
  
  — У троих сообщников размер ноги меньше, чем у Призрака; возможно, они небольшого роста.
  
  — Микроскопические улики позволяют предположить, что у Призрака квартира в центре города, в районе Бэттери-парка.
  
  — Предположительно сообщники из числа китайских национальных меньшинств. Устанавливается их местонахождение.
  * * *
  
  И с этого дня пистолет стал его талисманом, подарком Юй, бога-лучника. Прошел уже час с того времени, как Кашгари зашел в дом к Ву и захватил детей. Ювелирные магазины закрылись, и улицы обезлюдели. «Надо побыстрее кончать со всем этим», — подумал Призрак и потянулся. Ему уже надоело ждать. Как и Юсуфу и второму турку. Они постоянно жаловались на то, что проголодались, но Призрак рассудил, что даже в ресторанах и кафе могут быть камеры наблюдения, а он не собирался запечатлеваться на видеопленке за таким занятием, как еда. Придется немного…
  
  — Смотрите! — вдруг прошептал Призрак.
  
  Из остановившегося в конце квартала такси вышли двое, боязливо прячущие лица. Ву и его жена. Призрак узнал их по дешевым спортивным костюмам. Расплатившись с водителем, они зашли в аптеку на углу. Ву поддерживал жену за талию. Ее рука была в гипсе. В другой руке Ву нес хозяйственную сумку.
  
  — Приготовьте маски. Проверьте оружие.
  
  Турки послушно подчинились.
  
  Через пять минут Ву с женой вышли из аптеки и быстро, насколько позволяло состояние женщины, направились к дому.
  
  Призрак повернулся к Хайджипу.
  
  — Ты остаешься в машине. Не выключай мотор. Мы с ним, — он кивнул на Юсуфа, — заходим в дом следом за ними. Заталкиваем их в квартиру и запираем дверь. Вместо глушителей будем использовать подушки. Но я хочу забрать девчонку с собой. На время она останется с нами.
  
  Призрак не сомневался, что Яньдао простит ему эту маленькую измену. Ву с женой были в пяти метрах от двери дома. Низко опустив головы, они торопливо семенили, не ведая о богах смерти, парящих совсем рядом.
  
  Достав сотовый телефон, Призрак позвонил турку, находившемуся в квартире Ву.
  
  — Да? — ответил Кашгари.
  
  — Ву с женой подходят к дому. Где дети?
  
  — Мальчишка в ванной. Девчонка со мной.
  
  — Как только они войдут в переулок, мы бросаемся на них.
  
  Призрак отключил телефон, чтобы тот не зазвонил в самый неподходящий момент. Натянув на лица маски, они с Юсуфом выскочили из машины. Хайджип скользнул за руль «Блейзера».
  
  Ву с женой были уже почти у самой двери.
  
  Призрак направился к ничего не подозревающим жертвам.
  
  Испуганный, ты сможешь стать храбрым.
  Глава 24
  
  Ву с женой у дверей дома.
  
  Дети в квартире.
  
  Призрак и Юсуф, натянув на лица маски и схватив оружие, бежали по тротуару. Призрак ощутил восторженное возбуждение, всегда охватывающее его в момент охоты за жертвой. От волнения у него задрожали руки, но когда настанет время сделать выстрел, они будут твердыми.
  
  У Призрака снова мелькнула мысль о дочери Ву. «Семнадцать, восемнадцать… довольно хорошенькая…» Надо будет…
  
  В этот момент на улице прогремел выстрел, и пуля вонзилась в машину, стоявшую у обочины. Завыла сигнализация.
  
  — Господи, — послышался чей-то голос. — Кто стрелял?
  
  Призрак и Юсуф обернулись, пригибаясь, водя оружием по сторонам в поисках цели.
  
  — Проклятие! — раздался другой голос. — Прекратить огонь!
  
  И еще один голос:
  
  — Твою мать, кто…
  
  Ву с женой тоже остановились и присели.
  
  Призрак почувствовал, что у него голова идет кругом. Он схватил Юсуфа за руку.
  
  Прозвучал голос, усиленный громкоговорителем:
  
  — Куан Ан, остановись! Говорит представитель иммиграционной службы Соединенных Штатов Америки!
  
  И сразу же раздался еще один выстрел — похоже, сделанный тем, кто обратился к Призраку в громкоговоритель. Стекло стоявшей поблизости машины взорвалось облаком осколков.
  
  Сердце «змеиной головы» бешено забилось. Не оправившись от шока, он попятился назад, вскидывая свой счастливый пистолет, ища цель. СИН здесь? Как это могло случиться?
  
  — Это ловушка! — крикнул Призрак Юсуфу. — Назад к машине!
  
  На Кэнел-стрит начался хаос. Прохожие и продавцы с криками разбегались в стороны, пытаясь укрыться от пуль. В глубине квартала открылись двери стоящих там двух белых микроавтобусов, из которых высыпали вооруженные люди в одинаковых черных комбинезонах.
  
  А это что такое? Семейка Ву тоже вытащила оружие! Муж достал из хозяйственной сумки пистолет-пулемет; жена выхватила пистолет из кармана спортивной куртки… И вдруг до Призрака дошло, что на самом деле это вовсе не супруги Ву, а полицейские или агенты спецслужб, переодетые в одежду иммигрантов. Значит, полиции каким-то образом удалось разыскать Ву с женой и отправить сюда вместо них этих подсадных уток, чтобы заманить его в ловушку.
  
  — Брось оружие! — крикнул мужчина, выдававший себя за Ву.
  
  Призрак выстрелил наобум пять или шесть раз, просто чтобы посеять панику. Одна пуля разбила витрину ювелирного магазина, и к общей какофонии, заполнившей улицу, добавилось завывание еще одной сирены.
  
  Турок, сидевший за рулем «Шевроле», открыл дверь машины и начал стрелять по белым микроавтобусам. Полицейские рассыпались по сторонам, ища укрытие, намечая цели.
  
  Присев за угнанным внедорожником, Призрак услышал:
  
  — Кто стрелял? Группа прикрытия еще не заняла исходные позиции… Твою мать, в чем дело? Ради бога, уберите же прохожих!
  
  Перепуганный водитель, проезжавший мимо дома Ву, рванул с места, пытаясь уйти из-под огня. Призрак дважды выстрелил в боковое стекло. Оно разлетелось вдребезги, и машина, вильнув, с грохотом врезалась в ряд припаркованных у обочины автомобилей.
  
  — Куан Ан, — произнес уже другой электронный голос из громкоговорителя, установленного на полицейской машине. — Говорит ФБР. Бросьте оружие…
  
  Призрак заставил агента умолкнуть, дважды выстрелив в его сторону, после чего сел за руль «Блейзера». Уйгуры забрались назад.
  
  — Кашгари! — воскликнул Юсуф, указывая на квартиру Ву, где находился третий турок. — Он там!
  
  — Он или убит, или арестован, — бросил Призрак. — Поняли? Мы не можем ждать.
  
  Юсуф кивнул. Призрак повернул ключ в замке зажигания, но в этот момент из-за машин вышел полицейский. Жестом приказав зевакам разойтись, он поднял пистолет, целясь в джип.
  
  — Ложись! — крикнул Призрак.
  
  Все трое пригнулись. Полицейский сделал несколько выстрелов.
  
  Но вместо звона разбитого стекла послышались громкие удары. Пули крупного калибра попали в радиатор. Восемь или девять. Оторванные лопасти вентилятора разлетелись в разные стороны, врезаясь в узлы двигателя. Раздался душераздирающий стон, и из пробитого радиатора вырвался пар. Двигатель заглох.
  
  — Скорее наружу! — приказал Призрак.
  
  Вывалившись из «Шевроле», он несколько раз выстрелил в полицейского, заставив его укрыться за припаркованными автомобилями.
  
  Турки также выскочили из машины, и все трое застыли на корточках. Наступило затишье. Полицейские не стреляли, судя по всему, дожидаясь прибытия подкрепления: по Кэнел-стрит, завывая сиренами, неслись новые машины спецслужб.
  
  — Бросайте оружие и поднимайтесь во весь рост, — снова послышался голос из громкоговорителя. — Куан Ан, брось оружие!
  
  — Мы сдаемся? — с округленными от страха глазами спросил Хайджип.
  
  Не обращая на него внимания, Призрак вытер о штаны мокрые от пота ладони. Вставив в модель 51 новую обойму, он оглянулся вокруг.
  
  — Сюда!
  
  Привстав, Призрак выстрелил несколько раз в сторону полицейских, а затем бросился на расположенный поблизости рыбный рынок. Продавцы поспешно нырнули за корзины с рыбой и морозильники. Призрак и двое турок пробежали по рядам до соседнего переулка и застали там старика, стоящего перед грузовичком. Увидев пистолеты и маски, он упал на колени и поднял руки, запричитав:
  
  — Не убивайте меня! У меня большая семья…
  
  Его голос перешел в завывания.
  
  — В машину! — крикнул Призрак туркам.
  
  Те запрыгнули в кузов. Оглянувшись назад, «змеиная голова» увидел полицейских, осторожно пробирающихся по рыбным рядам. Он выстрелил несколько раз в их сторону. Полицейские рассыпались, прячась за прилавками.
  
  Повернувшись к машине, Призрак застыл. Старик схватил длинный нож и шагнул вперед. Остановившись, он в ужасе заморгал. Призрак опустил пистолет, прицелившись в покрытый старческими пятнами лоб. Нож упал на мокрую брусчатку. Старик закрыл глаза.
  
  Через пять минут Амелия Сакс прибыла на место преступления. Сжимая в руке пистолет, она сразу же побежала к квартире Ву.
  
  — Что здесь произошло? — окликнула молодая женщина полицейского, стоящего у изрешеченной пулями машины. — Черт побери, что здесь произошло?
  
  Но молодой полицейский был настолько потрясен, что лишь беспомощно развел руками.
  
  Пробежав дальше по улице, Сакс нашла Фреда Деллрея, присевшего на корточки рядом с полицейским, раненным в руку. Долговязый агент накладывал на рану импровизированную повязку. Ему на помощь пришли подоспевшие санитары.
  
  Деллрей был в бешенстве.
  
  — Плохи наши дела, Амелия. Мы были в дюйме от того, чтобы схватить его. В половине дюйма.
  
  — Где он? — спросила Сакс, убирая «Глок» в кобуру.
  
  — Угнал грузовик от рыбного рынка на той стороне улицы. Его ищут все, у кого есть полицейский значок.
  
  Сакс в отчаянии закрыла глаза. Замечательные дедуктивные рассуждения Райма, нечеловеческие усилия, потребовавшиеся на то, чтобы за такой короткий срок собрать людей, — и все впустую.
  * * *
  
  А криминалист, в отчаянии перечитывавший таблицу с перечнем улик, обратил внимание на упоминание про кровь раненой иммигрантки. По его просьбе Сакс нашла телефон медицинской лаборатории. Райм понял, что оттуда так и не пришли результаты анализов, и заставил лаборанта срочно провести все необходимые тесты.
  
  Тот обнаружил кое-что полезное: наличие в крови костного мозга, указывающее на серьезный перелом; сепсис, позволяющий предположить о глубоком порезе, и присутствие Coxiella burnetii, бактерии, вызывающей лихорадку Ку, зоонозу — заболевание, передающееся от животных к человеку. Эти бактерии можно встретить в тех местах, где в течение длительного срока содержатся животные, в частности, в загонах портов и трюмах кораблей.
  
  То есть иммигрантка была серьезно больна.
  
  А это, в свою очередь, по мнению Райма уже могло быть полезно.
  
  — Просветите меня насчет лихорадки Ку, — попросил Райм сотрудника медицинского центра.
  
  Он узнал, что, хотя болезнь не является заразной и не угрожает жизни, ее симптомы могут быть очень неприятными. Головная боль, озноб, жар, возможно, неправильная работа печени.
  
  — Это заболевание редкое? — спросил Райм.
  
  — У нас в стране очень редкое.
  
  — Замечательно, — объявил Райм, обрадованный этим известием.
  
  Селитто и Дэн тотчас же собрали команду из сотрудников «Большого дома» — центрального управления — и пятого округа и начали обзванивать все больницы и клиники Чайнатауна в Манхэттене и Флашинга в Куинсе, выясняя, не поступала ли к ним сегодня женщина китайской национальности с лихорадкой Ку и сломанной или пораненной рукой.
  
  Всего через десять минут перезвонил один из полицейских, занимавшихся больницами Манхэттена. Как выяснилось, мужчина-китаец только что привез свою жену в отделение неотложной помощи клиники Чайнатауна. Женщина полностью подходила под описание: прогрессирующая стадия лихорадки Ку и множественные переломы предплечья. Ее имя Ву Юн-Пин. Женщину приняли в отделение; ее муж также находится в настоящий момент в клинике.
  
  Полицейские из пятого округа вместе с Сакс и Дэном поспешили в клинику, чтобы допросить мужа и жену. Супруги Ву, потрясенные внезапным появлением полиции, рассказали, где поселились, и добавили, что их дети остались в квартире. После этого Райм позвонил Сакс и сказал, что только что получил предварительный ответ из АСИО по поводу отпечатков, обнаруженных на месте убийства Джимми Мая: некоторые из них соответствовали тем, что были сняты на предыдущих местах преступлений, совершенных Призраком; следовательно, «змеиная голова» имеет к нему отношение. Перепуганный иммигрант объяснил, что квартиру им нашел агент, работающий на Мая; Райм с Сакс поняли, что Призраку известно, где поселилась семья Ву, и он, вероятно, уже готовит кровавую расправу.
  
  Поскольку на отряд специального назначения Бюро рассчитывать было нельзя, Деллрей, Селитто и Пибоди наспех собрали объединенную команду из своих людей и попросили двоих полицейских китайской национальности из пятого управления выдать себя за супругов Ву.
  
  Но из-за одного преждевременного выстрела все усилия пошли насмарку.
  * * *
  
  — Есть какие-либо данные о машине с рыбного рынка? — обрушился Деллрей на своего подчиненного. — Что значит — ее никто не видел? На ней, твою мать, огромными корявыми буквами написано название магазина.
  
  Связавшись с кем-то по рации, агент виновато развел руками.
  
  — Ничего, сэр. Машину не видели на улицах или брошенной.
  
  Деллрей раздраженно затеребил узел пурпурно-черного галстука, виднеющийся над бронежилетом.
  
  — Тут что-то не так.
  
  — Что ты имеешь в виду, Фред? — спросила Сакс.
  
  Но долговязый агент, ничего не ответив, направился к рыбному магазину. Сакс пошла следом за ним. У большого холодильника стояли три китайца, как предположила Сакс, продавцы, и их допрашивали двое полицейских из центрального управления.
  
  Деллрей поочередно пристально оглядел продавцов и остановился на старике. Тот тотчас же опустил взгляд на дюжину серо-розовых камбал, лежащих на льду.
  
  Деллрей ткнул в старика пальцем.
  
  — Этот человек говорит, что Призрак угнал грузовик, верно?
  
  — Так точно, агент Деллрей, — подтвердил один из полицейских.
  
  — Что ж, он лжет, черт побери!
  
  Деллрей и Сакс добежали до задней двери магазина и выскочили в переулок. В тридцати метрах за большим мусорным контейнером стоял грузовичок.
  
  Вернувшись в магазин, Деллрей обратился к старику:
  
  — Слушай, скел, выкладывай начистоту, что тут произошло, и не вздумай пудрить мне мозги. Договорились?
  
  — Он хотеть меня убивать, — всхлипывая, произнес старик. — Заставить меня говорить, они угонять машина. Трое. Приставить пистолет к голова. Они ехать в переулок, спрятать машина и убегать. Куда, моя не знаю.
  
  Деллрей и Сакс вернулись на импровизированный командный пункт.
  
  — Трудно в чем-либо его винить, и все же… твою мать!
  
  — Значит, — предположила Сакс, — они добежали до следующей улицы и раздобыли колеса.
  
  — Скорее всего. И убили водителя.
  
  Через мгновение действительно поступило сообщение об угоне машины. Трое мужчин в масках подбежали к «лексусу», остановившемуся на светофоре, выкинули из машины находившуюся в ней супружескую пару и умчались в неизвестном направлении. К счастью, вопреки предположению Деллрея водитель и пассажир остались живы.
  
  — Почему он их не убил? — недоуменно произнес Деллрей.
  
  — Вероятно, не хотел стрелять, — сказала Сакс. — Это привлекло бы ненужное внимание. Зачем Призраку лишние неудобства? — с горечью добавила она.
  
  На набережную продолжали прибывать машины спецслужб.
  
  — Кто это был? — спросила Сакс. — Кто произвел выстрел, спугнувший Призрака?
  
  — Пока что не знаю. Но я изучу этот провал с помощью лупы, твою мать.
  
  Впрочем, как вскоре выяснилось, лупа не потребовалась. Агента ФБР отвели в сторону двое полицейских в форме. Выслушав их, Деллрей нахмурился и направился к главному виновнику.
  
  Это оказался Алан Коу.
  
  — Ад и преисподняя, что случилось? — рявкнул Деллрей.
  
  Рыжеволосый сотрудник СИН виновато, но вместе с тем с вызовом выдержал его взгляд.
  
  — Я вынужден был выстрелить. Призрак собирался убить полицейских, выдававших себя за иммигрантов, разве вы не видели?
  
  — Нет, не видел. Он даже не взял оружие наизготовку.
  
  — С моего угла это выглядело иначе.
  
  — В задницу твой угол, — оборвал его Деллрей. — Призрак даже не взял пистолет наизготовку.
  
  — Деллрей, я устал выслушивать ваши нотации. Операция готовилась в спешке. Даже если бы все успели занять свои места, еще необязательно, что мы бы схватили Призрака.
  
  — Мы должны были брать его в переулке, где не было случайных прохожих, а не посреди многолюдной улицы, — затряс головой Деллрей. — Еще бы тридцать маленьких, крохотных секунд, и он был бы аккуратно упакован, словно рождественский подарок. — Долговязый агент кивнул на кобуру Коу, где лежал «Глок» 45-го калибра. — Но даже если Призрак и собирался кого-то убивать, как, черт возьми, можно промахнуться из этой штуковины с пятидесяти футов? Даже я смог бы попасть в него, а я стреляю из своего пугача не чаще раза в год. Твою мать!
  
  От заносчивости Коу не осталось и следа.
  
  — Я полагал, при данных обстоятельствах это единственно возможный выход, — покаялся он. — Я беспокоился за человеческие жизни.
  
  Достав из-за уха незажженную сигарету, Деллрей посмотрел на нее с таким видом, будто собирался закурить.
  
  — Дело зашло слишком далеко. Отныне СИН только осуществляет консультации. Никакого участия в оперативной работе.
  
  — Вы не сможете пойти на это, — зловеще сверкнул глазами Коу.
  
  — В соответствии с указом президента смогу, сынок. Я отправляюсь к начальству и добьюсь того, чтобы все встало на свои места.
  
  С этими словами он гневно удалился. Коу пробормотал что-то себе под нос, но что именно, Сакс не разобрала.
  
  Проводив взглядом Деллрея, который сел в машину, хлопнул дверью и рванул с места, она повернулась к Коу.
  
  — А за детьми кто-нибудь ходил?
  
  — За детьми? — рассеянно переспросил тот. — Вы имеете в виду детей Ву? Понятия не имею.
  
  Родители молили о том, чтобы детей как можно скорее привезли к ним в больницу.
  
  — Я доложил о них начальству, — заявил Коу, своим тоном показывая, что на этом считает задачу выполненной.
  
  Наверное, сюда кого-нибудь пришлют, чтобы забрать детей в изолятор. Таковы правила.
  
  — А я сейчас думаю не о правилах, — оборвала его Сакс. — Двое детей сидят в квартире одни, а прямо под окнами происходит перестрелка. Вам не кажется, что они могли испугаться?
  
  За один день с Коу нотаций было достаточно. Молча развернувшись, он направился к своей машине, достав по дороге сотовый телефон. Сев за руль и прижимая трубку к уху, сотрудник СИН сердито рванул с места.
  
  Позвонив Райму, Сакс сообщила ему плохие известия.
  
  — Что случилось? — спросил криминалист, разозленный куда больше Деллрея.
  
  — Один из наших выстрелил до того, как все успели занять свои места. Улица еще не была оцеплена, и Призрак с боем проложил себе дорогу… Райм, стрелял Алан Коу.
  
  — Коу?
  
  — Точно.
  
  — Только не это.
  
  — Деллрей собирается низвести СИН до роли простых наблюдателей.
  
  — Пибоди будет от этого не в восторге.
  
  — Сейчас Фред не в том настроении, чтобы думать о том, кому что понравится.
  
  — Ладно, — сказал Райм. — Кто-то должен взять на себя всю ответственность. Мы снова вынуждены блуждать в темноте, и мне это не нравится. — Помолчав, он спросил: — Жертвы есть?
  
  — Несколько человек ранены, как полицейские, так и прохожие. Ничего серьезного. — Сакс заметила Эдди Дэна. — Райм, мы отправляемся за детьми Ву. Перезвоню, как только закончу осмотр места.
  
  Убрав телефон, она обратилась к полицейскому-китайцу:
  
  — Эдди, мне будет нужна помощь переводчика. Я иду к детям Ву.
  
  — Конечно.
  
  Указав на изрешеченный пулями внедорожник, Сакс сказала другому полицейскому:
  
  — Проследите, чтобы никто ничего не трогал. Через пару минут я займусь осмотром машины.
  
  Тот кивнул.
  
  Дэн и Сакс прошли к дому.
  
  — Эдди, мне бы не хотелось, чтобы детей отправили в изолятор СИН одних. Ты бы не мог умыкнуть их отсюда и отвезти в больницу к родителям?
  
  — Конечно.
  
  Они поднялись по лестнице к квартирам первого этажа. Улица была завалена мусором. Сакс знала, что квартира окажется темной, скорее всего, кишащей тараканами, и в ней обязательно будет стоять зловоние. Подумать только, иммигранты рисковали жизнью, терпели лишения долгого пути ради того, чтобы назвать своим домом эти трущобы.
  
  — Какая у них квартира? — спросил Дэн, проходя вперед первым.
  
  — Один Б.
  
  Он шагнул к двери, и в этот момент Сакс заметила в замочной скважине ключ.
  
  Ключ?
  
  Дэн взялся за дверную ручку.
  
  — Нет, — воскликнула Сакс, выхватывая пистолет из кобуры. — Подожди!
  
  Но было уже слишком поздно. Дэн толкнул незапертую дверь — и отскочил назад, увидев перед собой невысокого смуглого мужчину, обхватившего за талию молодую девушку. Он держал ее перед собой вместо щита, приставив к шее пистолет.
  Глава 25
  
  — Стой, стой! — крикнул по-китайски перепуганный Эдди Дэн.
  
  Его руки, лишенные оружия, поднялись над головой.
  
  Все застыли. В ушах у Сакс стояла какофония звуков: всхлипывания девушки, приглушенный шелест машин на набережной, сигналы клаксонов. Отчаянные приказы мужчины с пистолетом, произнесенные на непонятном языке. Удары ее собственного сердца.
  
  Молодая женщина развернулась боком, чтобы представлять меньшую цель, и, совместив мушку с прорезью прицела, навела свой «Глок» на голову незнакомца. Первое правило полицейского: каким бы сложным ни было положение, ни в коем случае нельзя приносить себя в жертву. Ни в коем случае нельзя бросать оружие, ни в коем случае нельзя отводить его в сторону, ни в коем случае нельзя позволять преступнику целиться в себя. Надо дать ему понять, что заложник его не спасет.
  
  Мужчина с пистолетом медленно двинулся вперед, знаком приказывая полицейским освободить ему дорогу, продолжая бормотать на своем непонятном языке.
  
  Ни Сакс, ни Эдди Дэн не двинулись с места.
  
  — Дэн, ты в бронежилете? — шепотом спросила молодая женщина.
  
  — Да, — дрожащим голосом ответил тот.
  
  Сакс тоже была в бронежилете — «Боди-Армур» с противоударной накладкой в области сердца — но на таком близком расстоянии пуля может наделать много бед, попав в незащищенные части тела. Разрыв сонной артерии убивает быстрее, чем раны в грудь.
  
  — Отходи в сторону, — шепнула Сакс. — Мне нужно свободное пространство, чтобы выстрелить.
  
  — Ты собираешься стрелять? — неуверенно спросил Дэн.
  
  — Отходи в сторону.
  
  Она сделала шаг назад. Еще один. Молодой полицейский не шевелился. Сквозь ежик его волос блестели капли пота. Сакс остановилась. Дэн бормотал что-то себе под нос, наверное, молитву.
  
  — Эдди, ты меня слышишь? — прошептала Сакс. Затем, помолчав: — Эдди, черт бы тебя побрал!
  
  Он тряхнул головой.
  
  — Извини.
  
  — Иди, только медленно. — Повернувшись к незнакомцу, схватившему девушку, Сакс обратилась к нему вкрадчивым голосом, раздельно выговаривая слова: — Положите пистолет. Давайте без глупостей. Вы понимаете по-английски?
  
  Они с Дэном медленно пятились назад. Мужчина с пистолетом осторожно следовал за ними.
  
  — Английский? — повторила Сакс.
  
  Ничего.
  
  Эдди, передай ему, что нам нужно договориться.
  
  — Он не хань, — ответил молодой полицейский. — Он не говорит по-китайски.
  
  — Все равно попробуй.
  
  Изо рта Дэна вырвался поток отрывочных звуков.
  
  Незнакомец молчал.
  
  Полицейские, пятясь, вышли из здания. Сакс мысленно выругалась. Ни одного сотрудника спецслужб! Черт побери, куда они все подевались?
  
  Преступник, приставив перепуганной девушке пистолет к горлу, вышел следом за ними.
  
  — Ты, — на корявом английском рявкнул он, обращаясь к Сакс, — лежать на земля! Оба на земля!
  
  — Нет, — ответила Сакс, — мы никуда не ляжем. Я предлагаю вам бросить оружие. Вам все равно не уйти. Здесь сотни полицейских. Вы меня понимаете?
  
  Говоря, она прицелилась тщательнее неизвестному в щеку, пользуясь тем, что на улице было светлее. И все же «яблочко» было слишком маленькое. А в каком-то дюйме справа от него уже находилась голова девушки. Преступник был очень щуплым, и Сакс не могла стрелять ему в корпус.
  
  Оглянувшись, неизвестный увидел позади себя темный переулок.
  
  — Он выстрелит, а потом попытается спастись бегством, — дрожащим голосом произнес Дэн.
  
  — Послушайте, — медленно проговорила Сакс. — Мы не собираемся делать вам ничего плохого. Мы…
  
  — Нет!
  
  Неизвестный сильнее вжал пистолет девушке в шею. Та вскрикнула.
  
  И тут Дэн неожиданно попытался достать свое оружие.
  
  — Эдди, не надо! — воскликнула Сакс.
  
  Выкрикнув какое-то ругательство, нападавший вскинул пистолет и выстрелил Дэну в грудь. Ахнув от удара, молодой полицейский отлетел назад, сбив Сакс с ног. Дэн перекатился на живот, кашляя или захлебываясь кровью — она не могла сказать. С такого близкого расстояния пуля могла пробить бронежилет. Оглушенная, Сакс поднялась на колени, но не успела она прицелиться, как неизвестный уже навел на нее пистолет.
  
  Но он замешкался. Его что-то отвлекло. Он оглянулся назад. В темноте переулка Сакс различила силуэт, маленькую фигуру, несущуюся вперед, сжимающую что-то в руке.
  
  Бросив девушку, преступник развернулся, поднимая пистолет, но прежде чем он успел выстрелить, бегущий ударил его в висок тем, что он держал в руке, — осколком кирпича.
  
  — Хонксе! — воскликнул Сонни Ли, выронив кирпич и вырывая девушку из рук оглушенного убийцы.
  
  Отбросив девушку на землю, Сонни повернулся спиной к смуглому неизвестному, зажимающему руками окровавленную голову. Внезапно тот отскочил назад, и, выхватив пистолет, направил его на Ли, отшатнувшегося к стене.
  
  Три выстрела из пистолета Сакс — и нападавший, словно тряпичная кукла, свалился на камни мостовой и застыл бездыханный.
  
  — Судии преисподней, — выдохнул Сонни Ли, глядя на труп. Шагнув вперед, он пощупал у неизвестного пульс, затем вытащил пистолет из безжизненной руки. — Мертвый, Хонксе.
  
  Повернувшись к девушке, Сонни помог ей встать. Всхлипывая, та пробежала мимо Сакс и бросилась в объятия полицейского-китайца из пятого округа. Тот стал успокаивать ее на родном языке.
  
  К Дэну подбежали санитары. Бронежилет остановил пулю, но от удара, судя по всему, сломались два ребра.
  
  — Извини, — виновато произнес Дэн, обращаясь к Сакс. — У меня так получилось.
  
  — Это твоя первая перестрелка?
  
  Он кивнул.
  
  Молодая женщина улыбнулась.
  
  — Добро пожаловать в клуб тех, кто побывал под пулями.
  
  Санитары помогли Дэну подняться с земли и отвели его в медицинский автобус.
  
  Сакс вместе с двумя полицейскими осмотрела квартиру и обнаружила насмерть перепуганного мальчишку лет восьми, прятавшегося в ванной. При содействии полицейского-китайца из пятого округа, выступившего переводчиком, врачи осмотрели обоих подростков и убедились, что ни тот, ни другой не пострадали от подручного Призрака.
  
  Сакс бросила взгляд в переулок, где санитар и двое полицейских в форме стояли над трупом нападавшего.
  
  — Я должна буду произвести осмотр тела, — напомнила она. — Не надо его трогать без необходимости.
  
  — Хорошо, мисс.
  
  Стоявший рядом с ней Сонни Ли, похлопав себя по карманам, достал пачку сигарет. Сакс нисколько не удивилась бы, если бы он, не найдя сигарет у себя, стал рыться в карманах убитого.
  
  Надев комбинезон для осмотра места преступления, Амелия Сакс, обернувшись, заметила направляющегося к ней Ли.
  
  Она рассмеялась, увидев довольную улыбку у него на лице.
  
  — Как? — спросила молодая женщина.
  
  — Что как?
  
  — Черт побери, как ты узнал, что семья Ву находится здесь?
  
  — То же самое я спрашивать у тебя.
  
  — Сначала ответишь ты.
  
  Сакс почувствовала, что Сонни очень хочется похвалиться, и с радостью предоставила ему такую возможность.
  
  — Хорошо. — Докурив одну сигарету, Ли тотчас же взялся за новую. — Я так работать в Китай. Я ходить в разные места, говорить с люди. Сегодня я пойти в игорный залы, в три. Немного проиграть, немного выиграть, немного выпить. И говорить и говорить. Наконец встретить за столик один парень, плотник. Фуцзянец. Он говорить мне про один человек, который приходить сюда сегодня днем. Его никто не знать. Человек жаловаться на женщины, говорить, что ему должен идти домой, потому что его жена есть болен и сломанный рука. Хвалиться, сколько денег он будет заработать. Затем сказать, сегодня утром он быть на борту «Дракон» и спасать другие иммигранты, когда корабль затонуть. Я понять, что это Ву. Дисгармония печень и селезенка, я говорить. Он сказать, что жить рядом. Я начинать спрашивать и узнавать про этот дом. «Змеиные головы» часто селить сюда тех, кто только приезжать в страну. Я ходить туда и сюда, спрашивать люди, узнавать, кто-нибудь видел что-нибудь, и мне отвечать, что сегодня сюда приехать семья — совсем как Ву. Я проверять этот дом и заглянуть в заднее окно и увидеть тип с пистолет. Эй, Хонксе, а ты сначала заглядывать в заднее окно?
  
  — Нет.
  
  — Наверное, тебе надо это делать. Очень хороший правило. Всегда сначала заглядывать в заднее окно.
  
  — Ты прав, Сонни, мне следовало бы заглянуть в заднее окно.
  
  Она посмотрела на убитого.
  
  — Очень плохо, он не есть живой, — угрюмо буркнул Ли. — Он мог очень помогать.
  
  — А у вас правда людей подвергают пыткам, добывая у них показания? — спросила Сакс.
  
  Но маленький китаец лишь загадочно улыбнулся.
  
  — Хонксе, а как ты найти Ву?
  
  Молодая женщина объяснила, как местонахождение семьи иммигрантов было установлено в связи с болезнью жены.
  
  Ли кивнул. Несомненно, дедукция Райма произвела на него впечатление.
  
  — Но что случиться с Призрак?
  
  Сакс рассказала про преждевременный выстрел и бегство «змеиной головы».
  
  — Коу?
  
  — Точно, — подтвердила она.
  
  — Очень твою мать… Мне не нравиться этот человек, я говорить. Когда он быть в Китай в Фучжоу, мы ему не доверять. Он заходить к нам и никого не любить. Говорить с нами, как будто мы есть дети, хотеть поймать Призрак сам. Говорить плохо про иммигранты. Исчезать, когда он нам нужен. — Посмотрев на белый комбинезон, Ли нахмурился. — Хонксе, зачем ты носить этот костюм?
  
  — Для того, чтобы не загрязнить место преступления.
  
  — Плохой цвет. Не надо носить белый. В моя страна это цвет смерть, цвет похороны, я говорить. Выброси его. Ты должна достать красный костюм. В Китай красный цвет приносить удача. Синий цвет тоже есть плохо. Достать красный костюм.
  
  — Я и в белом представляю собой замечательную мишень.
  
  — Не есть хорошо, — настаивал Ли. — Плохой чувства. — Он вспомнил слово, подсказанное сегодня днем Эдди Дэном. — Плохой знамение, я говорить.
  
  — Я не верю в предрассудки, — улыбнулась Сакс.
  
  — А я верить, — серьезно произнес Ли. — В Китай много людей верить. Все говорить молитвы, приносить жертвы, отрезать демону хвост…
  
  — Что отрезать? — переспросила она.
  
  — Это называться «отрезать демону хвост». Понимаешь, демоны всегда следить за тобой, поэтому, когда ты переходить улица, надо быстро перебежать перед машина. Это отрезать демону хвост и забрать у него сила.
  
  — А что будет, если человек попадет под машину?
  
  — Иногда бывать и такое.
  
  — То есть, этот способ не помогает?
  
  — Нет, просто иногда ты отрезать демону хвост, иногда демон брать верх над тобой.
  
  Отрезать хвост демону…
  
  Добившись от Ли обещания держаться в стороне от места преступления — по крайней мере, до тех пор, пока она не закончит осмотр, — Сакс тщательно изучила труп нападавшего, затем походила по координатной сетке в квартире, и наконец обыскала изрешеченный внедорожник, на котором приехал Призрак. Разложив собранные улики по пакетикам и снабдив их бирками, она сняла свой космический комбинезон.
  
  После этого они с Ли отправились в клинику, где застали воссоединенное семейство Ву в палате под охраной двух полицейских в форме и сотрудницы СИН с каменным лицом. Воспользовавшись услугами Ли и сотрудницы СИН, вызвавшихся переводить, Сакс узнала от Ву всю интересующую ее информацию. Хотя Ву Цидзен понятия не имел, где именно скрывается Призрак, этот тощий обозленный человечек сообщил ей кое-что полезное относительно семьи Чанг, в том числе имя маленькой девочки, По-И, то есть «драгоценный ребенок».
  
  «Какое прекрасное имя», — подумала Амелия Сакс.
  
  — Их отправят в изолятор? — спросила она у сотрудницы СИН.
  
  — Да, до рассмотрения их дела.
  
  — Как насчет того, чтобы поместить их в наш охраняемый дом?
  
  Управление полиции Нью-Йорка имело в городе несколько ничем не примечательных с виду, тщательно охраняемых особняков, используемых для содержания свидетелей. Изоляторы СИН славятся своими чересчур вольготными порядками. К тому же, Призрак рассчитывает, что иммигрантов разместят в учреждении, находящемся в ведении СИН, и, возможно, через своего гуанси даст кому-нибудь взятку и проникнет в изолятор, чтобы расправиться с семьей Ву.
  
  — Ничего не имею против.
  
  Сакс знала, что охраняемый дом в Мюррей-Хилл свободен. Она сообщила сотруднице СИН его адрес и фамилию полицейского из центрального управления, заведующего охраняемыми домами.
  
  Сотрудница СИН посмотрела на иммигрантов так, как смотрит на непослушных учеников сварливая учительница.
  
  — Ну почему вам не сидится дома? Решайте свои проблемы там. По вашей вине едва не погибли ваши жена и дети.
  
  Несмотря на свой отвратительный английский, Ву ее понял. Встав у изголовья кровати своей жены, он с вызовом произнес:
  
  — Это не есть наш вина! То, что мы приезжать сюда, не есть наш вина!
  
  — Вот как? — с любопытством спросила сотрудница СИН. — И кого же вы хотите в этом обвинить?
  
  — Ваш страна!
  
  — Это еще почему?
  
  — Вы не видеть? Посмотреть вокруг! У вас много деньги, много богатство, ваш компьютеры, «Найк» и «Ливайс», машины, лак для волосы… Ваш Леонардо Ди Каприо, ваш красивый женщины. Ваш таблетки от все болезнь, ваш косметика, ваш телевидение! Вы говорить всему миру, у вас есть всё, твою мать! Ваш Мейгуо весь деньги, весь свобода, весь безопасность. Вы говорить — всем, как у вас есть хорошо. Вы брать наш деньги, но потом говорить нам «мей-юн», уходить прочь! Вы говорить наш права человек есть ужасный, но когда мы пытаться приезжать сюда, вы говорить «мей-юн»!
  
  Возбужденный Ву перешел на китайский, но вдруг успокоился. Осмотрев сотрудницу СИН с ног до головы, он кивнул на ее светлые волосы.
  
  — Что есть ваш предок? Итальянцы, англичане, немцы? Это они есть первый в ваш страна? Ну, отвечать мне!
  
  Раздраженно махнув рукой, он уселся на кровать, взяв жену за здоровую руку.
  
  Покачав головой, сотрудница СИН снисходительно усмехнулась, словно удивляясь, почему этот иммигрант не понимает таких очевидных вещей.
  
  Сакс жестом пригласила Ли следовать за собой, и они, оставив семью недовольных иммигрантов, направились к выходу. Постояв на перекрестке, они перебежали улицу между двумя быстро мчащимися такси. У Сакс мелькнула мысль, что вторая машина проехала достаточно близко от нее и отрезала хвосты преследующим ее демонам.
  * * *
  
  Здание и гараж под ним были практически неприступными, но вот проникнуть на подземную автостоянку по соседству оказалось гораздо проще.
  
  Беспокойство по поводу террористов и бомб вынудило управление правительственных служб ограничить доступ в гаражи под федеральными зданиями Манхэттена. Однако в этом здании работало такое большое количество служащих, что тщательная проверка всех въезжающих в подземный гараж машин привела бы к образованию огромных пробок, поэтому он был закрыт для всех кроме, самых высокопоставленных чиновников, а для остальных сотрудников рядом была построена новая стоянка. Разумеется, эта парковка тоже охранялась, но поскольку она располагалась под сквером, последствия даже очень сильного взрыва не могли стать особенно разрушительными.
  
  Ну а сегодня в девять часов вечера охраны на стоянке вообще не было, потому что единственный охранник, дежуривший в будке на въезде, оставил свой пост и отправился поглазеть на зрелище: на Бродвее полыхала машина. За пожаром наблюдали сотни зевак — старый грузовик сгорел буквально дотла.
  
  Коренастый охранник, выйдя из будки, таращился на черный дым и оранжевые языки пламени, выбивающиеся из окон машины.
  
  Поэтому он не заметил невысокого худого мужчину в костюме с чемоданчиком в руке, быстро шагнувшего в ворота «только для машин» и торопливо спустившегося по пандусу в полупустой гараж.
  
  Мужчина помнил наизусть номер нужной машины, поэтому ему потребовалось лишь пять минут, чтобы ее найти. Темно-синий служебный седан стоял у самых выездных ворот; водитель смог поставить машину на это заветное место потому, что он приехал только полчаса назад — когда уже большинство офисов закрылось, и сотрудники разъехались по домам.
  
  Как и почти все служебные машины — мужчину в этом твердо заверили — седан не был оснащен системой сигнализации. Быстро оглянувшись по сторонам, мужчина натянул матерчатые перчатки, вставил стамеску в распор между стеклом и дверью, просунул в щель тонкую полоску стали, и отпер замок. Открыв чемоданчик, он достал пакет из плотной бумаги и в последний раз заглянул внутрь. В пакете лежала связка желтых палочек длиной в фут с надписью «ОСТОРОЖНО. ВЗРЫВООПАСНО. ПЕРЕД ПРИМЕНЕНИЕМ ОЗНАКОМИТЬСЯ С ИНСТРУКЦИЕЙ». Из детонатора, вставленного в одну палочку, провода вели к батарейке и простому контактному взрывателю. Уложив пакет под сиденьем водителя, мужчина размотал провод и вставил выключатель между пружинами сиденья. Теперь любой, кто весит больше девяноста фунтов, замкнет цепь и вызовет срабатывание детонатора, просто опустившись на сиденье. Подключив батарейку, мужчина осторожно закрыл дверь и вышел из гаража, пройдя как ни в чем не бывало мимо охранника. Тот по-прежнему, забыв обо всем на свете, не отрывал глаз от горящего грузовика, вокруг которого суетились пожарные. На его лице было написано разочарование — похоже, он жалел о том, что так же эффектно и красиво, как это бывает в кино, не взорвался бензобак.
  Глава 26
  
  Они молча сидели перед маленьким телевизором. Уильям время от времени переводил фразы, которые не понимал его отец.
  
  В специальном выпуске новостей не сообщались имена тех, кого едва не убили на набережной Канала, но не было сомнения, что речь шла о Ву Цидзене и его семье; корреспондент упомянул о том, что эти люди находились на борту «Дракона Фучжоу». В перестрелке был убит один из сообщников Призрака, но самому «змеиной голове» удалось ускользнуть вместе с одним или двумя другими подручными.
  
  Выпуск новостей закончился, и на экране снова появилась реклама. Встав, Уильям подошел к окну и выглянул на темную улицу.
  
  — Отойди от окна, — резко бросил Сэм Чанг сыну.
  
  Но мальчишка вызывающе остался у окна.
  
  Ох уж эти дети…
  
  — Уильям!
  
  Отойдя от окна, мальчишка прошел в спальню. Рональд принялся переключать каналы.
  
  — Не надо, — остановил младшего сына Чанг. — Лучше возьми книгу. Тебе надо совершенствовать свой английский.
  
  Мальчик послушно подошел к книжной полке и, выбрав книгу, вернулся на диван.
  
  Мей-Мей сшила для По-И мягкую игрушку, тряпичную кошку. Девочка радостно схватила зверушку обеими руками. Смеясь, женщина и девочка стали играть вместе.
  
  С дивана донесся слабый стон. Обернувшись, Сэм Чанг увидел, что лицо старика приняло почти такой же серый оттенок, какой было у одеяла, которым он был укрыт.
  
  — Папа! — прошептал Чанг, вскакивая с места.
  
  Схватив флакон с морфием, он достал одну таблетку и протянул ее отцу, предложив запить холодным чаем. Как только старик заболел — жар и влага быстро распространились по органам инь его тела, желудку и кишечнику, — Чанг отвел его к врачу, и тот прописал настойки из трав. Однако вскоре этого уже стало недостаточно для борьбы с болью. Другой врач поставил диагноз: рак. Но поскольку Сэм Чанг числился в диссидентах, его отец оказался в конце огромной очереди в больницу. Здравоохранение в Китае менялось — на смену государственным больницам приходили частные клиники, но лечение в них стоило огромных денег. За один визит к врачу приходилось выкладывать две месячные зарплаты, и семья, бьющаяся изо всех сил только чтобы сводить концы с концами, не могла и думать о том, чтобы оплатить курс лечения. Чанг с трудом нашел в одной из деревень к северу от Фучжоу «босого доктора», фельдшера, знакомого лишь с азами медицины. Для того, чтобы облегчить страдания, этот «босой доктор» прописал старику морфий, но больше он ничем не мог ему помочь.
  
  Флакон был довольно объемистый, но больше чем на месяц его все равно не хватит, а состояние старика быстро ухудшалось. Сэм Чанг через интернет подробно узнавал о жизни в Соединенных Штатах. Он выяснил, что в Нью-Йорке есть знаменитая клиника, занимающаяся только лечением рака. Чанг понимал, что заболевание у его отца прогрессирует, но Чжану Цзици было всего шестьдесят девять лет, по американским меркам он считался еще совсем не старым; кроме того, его организм был крепким от ежедневных физических упражнений и долгих прогулок. Можно будет удалить хирургическим путем пораженные органы, а потом лекарствами и радиационным облучением остановить продвижение болезни. Если повезет, старик проживет еще много лет.
  
  Сэм Чанг смотрел на отца, и тот вдруг открыл глаза.
  
  — Теперь Призрак взбешен тем, что один из его людей убит. И тем, что ему не удалось расправиться с семьей Ву. Он будет охотиться на нас. Я знаю таких людей. Он не остановится до тех пор, пока не найдет нас.
  
  Это было в духе старика: молча сидеть и впитывать информацию, а затем выносить свои суждения, неизменно оказывающиеся верными. Так, например, Чжан Цзици всегда считал Мао Цзедуна психопатом и предсказывал, что в его правление в стране произойдут великие катаклизмы. И он оказался прав: в пятидесятые благодаря «Великому скачку» Мао была практически полностью уничтожена экономика Китая, а через десять лет сам Чжан Цзици вместе с другими свободомыслящими художниками и учеными стал жертвой Культурной революции.
  
  Но старик пережил все выпавшие на его долю испытания. Еще в шестидесятые годы он сказал своей семье: «Все это пройдет. Безумие не может длиться вечно. Надо только выжить и дождаться лучших времен. Это наша главная цель».
  
  Через десять лет Мао умер, и «Банда четырех» оказалась за решеткой. Чжан Цзици снова оказался прав.
  
  «И вот сейчас отец опять прав, — в отчаянии подумал Сэм Чанг. — Призрак будет охотиться на нас».
  
  Само название «змеиная голова» происходит от вереницы контрабандистов, украдкой пересекающих границы и доставляющих свой человеческий груз к месту назначения. Чанг чувствовал, что именно этим сейчас занимается Призрак — рыщет по городу, поднимает своих знакомых, связывается с гуанси, прибегает к угрозам, быть может, даже к пыткам, стараясь выбить местонахождение семьи Чанг. Может быть, он…
  
  С улицы донесся визг тормозов.
  
  Сэм Чанг, его жена и отец застыли от страха.
  
  Шаги.
  
  — Погасите свет. Быстро! — приказал Чанг.
  
  Мей-Мей торопливо пробежала по комнатам, щелкая выключателями.
  
  Чанг быстро подошел к шкафу и, достав из тайника пистолет Уильяма, приблизился к зашторенному окну. Дрожащей рукой отодвинув занавеску, он выглянул на улицу.
  
  У дома напротив остановился фургон с большим логотипом пиццерии. Водитель вошел в подъезд с большой картонной коробкой в руке.
  
  — Все в порядке, — облегченно произнес Сэм Чанг. — Нашим соседям привезли заказанную пиццу.
  
  Но тут он обвел взглядом погрузившуюся в темноту квартиру, различая смутные силуэты отца, жены и маленькой девочки, освещенные лишь голубоватым свечением экрана телевизора, и его радостная улыбка померкла. Чангу показалось, у него в душе расплылась черная клякса туши. При мысли о том, до чего его выбор довел тех, кого он любил, он ощутил укол стыда. Сэм Чанг успел узнать, что в Америке угрызения совести терзают преступивших закон; в Китае же самые страшные муки совести ждут тех, кто предал родных и друзей. Именно это чувство он сейчас и испытал: испепеляющий стыд.
  
  «Значит, вот какое будущее я подарил отцу и семье: страх и мрак. Ничего кроме страха и мрака».
  
  Безумие не может длиться вечно…
  
  Возможно, это и так. Однако из этого не следует, что оно, пока существует, становится менее смертоносным.
  * * *
  
  Сидя на скамейке на набережной в Бэттери-парке, Призрак смотрел на огоньки кораблей, идущих по Гудзону: зрелище более умиротворяющее, но менее живописное, чем причалы Гонконга. Дождь опять ненадолго утих, но холодный ветер быстро гнал над головой багровые тучи, подкрашенные снизу разноцветными огнями города.
  
  Призрак ломал голову, как полиции удалось найти семью Ву.
  
  Он никак не мог ответить на этот вопрос. Возможно, через убитого агента по недвижимости и через Мая — несмотря на надпись, сделанную кровью самого Мая, полиция не поверила, что главу землячества убили итальянцы. В новостях сообщалось, что уйгур, остававшийся в квартире Ву, был убит, а это означало, что Призраку предстоит выплата крупной компенсации главе уйгурского культурного центра.
  
  Как полиция нашла семью Ву?
  
  Быть может, тут задействовано колдовство?
  
  Нет, никакой сверхъестественной чертовщины. Призрак получил еще одно подтверждение того, что ему приходится иметь дело с очень умным и настойчивым противником, совсем не похожим на тех, кто охотился на него раньше. Более упорный и талантливый, чем тайваньцы, чем французы и даже чем обычные сотрудники СИН. Если бы не тот случайный выстрел на набережной, Призрак сейчас сидел бы в тюрьме или был бы убит.
  
  И кто такой этот Линкольн Райм, о котором Призраку сообщил его источник? Ладно, сейчас все позади, и он в безопасности. Они с турками позаботились о том, чтобы спрятать угнанный «лексус» получше, чем «хонду» с побережья Лонг-Айленда, после чего все быстро разбежались в разные стороны. На набережной Призрак был в маске, после перестрелки погони за ними не было, а убитый Кашгари не имел при себе ничего, что могло бы связать его с Призраком или уйгурским культурным центром Куинса.
  
  А завтра он отыщет Чангов.
  
  Мимо медленно прошли две американки, наслаждаясь панорамой причала и громко разговаривая. Недовольно отключив слух, Призрак проводил жадным взглядом их тела.
  
  Сдержаться?
  
  Нет, твердо решил Призрак. Достав сотовый телефон, он позвонил Яньдао и договорился о встрече. Она, с гордостью отметил Призрак, была рада услышать его голос. Интересно, а с кем она находится в настоящий момент? Чем занимается, что говорит? Сегодня вечером Призрак не сможет уделить ей много внимания — этот бесконечный день вымотал его до предела, и ему нужно выспаться. Но сейчас он изнывал от желания оказаться рядом с ней, ощутить под ладонями ее упругое тело… Прикоснуться к ней, смывая потрясение и ярость, вызванные неудачей на Кэнел-стрит.
  
  Призрак отключил телефон, задержав в памяти томный голос Яньдао, разглядывая быстро несущиеся тучи и неспокойные волны…
  
  Разочарованный, ты сможешь увидеть воплощение всех твоих желаний.
  
  Голодный, ты сможешь насытиться.
  
  Потерпевший поражение, ты сможешь праздновать победу.
  * * *
  
  В половине десятого вечера Фред Деллрей, встав из-за стола в своем кабинете в Манхэттенском отделении ФБР, потянулся и бросил в набитую доверху мусорную корзину четыре пустых стаканчика из-под кофе.
  
  Пора прерваться.
  
  Деллрей в последний раз пролистал отчет о перестрелке на набережной канала. Отчет был уже почти готов, но Деллрей понимал, что завтра утром его все равно придется переделывать. Долговязый агент любил писать, и это получалось у него весьма неплохо (под псевдонимом он неоднократно публиковался в самых разных исторических и философских журналах), но данный опус давался ему с большим трудом.
  
  Склонившись над столом, Деллрей в который раз просмотрел страницы, внося тут и там исправления. У него из головы не выходила мысль, почему он занимается делом «ПРИЗРАК СМЕРТЬ».
  
  Фредерик Деллрей, имеющий на своем счету дипломы по криминалистике, психологии и философии, старался держаться подальше от дел, требующих напрягать мозги. В оперативной работе он был тем, чем являлся в криминалистической науке Линкольн Райм. Известный как «Хамелеон», Деллрей мог выдать себя за любого человека с любым культурным уровнем, разумеется, при условии, что объект подражания имел рост шесть футов с лишком и черную как у эфиопа кожу. И все равно спектр ролей был очень широким — возможно, преступность является единственной стороной общества, где человека судят исключительно по его делам, а не по национальной или расовой принадлежности.
  
  Однако талант Деллрея, подкрепленный страстным желанием служить в правоохранительных органах, оказался на поверку его погибелью. Деллрей был слишком хорош. Он не только выполнял задания своей родной конторы ФБР; его услугами регулярно пользовались управление по борьбе с незаконным оборотом алкоголя и табачной продукции, управление по борьбе с наркотиками, управление по борьбе с незаконным распространением огнестрельного оружия и полицейские управления Нью-Йорка, Лос-Анджелеса и Вашингтона. Разумеется, у преступников тоже есть компьютеры, сотовые телефоны и электронная почта, и потихоньку репутация Деллрея распространилась и в преступном мире. Поручать ему оперативную работу стало очень опасно.
  
  Деллрей получил повышение и стал руководить отделом работы с тайными агентами и осведомителями Нью-Йорка.
  
  Разумеется, если бы была его воля, сам он предпочел бы другое назначение. Его напарник специальный агент Тоби Дулитл погиб при взрыве федерального здания в Оклахома-сити, и Деллрей подал прошение о переводе в отдел по борьбе с терроризмом ФБР. Однако вскоре он был вынужден скрепя сердце признать, что одного страстного желания поймать преступника недостаточно для успеха в этой сфере деятельности, — можно, например, взглянуть на Алана Коу, — и Деллрей продолжал заниматься тем, что было его призванием. Сначала его смутило прикрепление к команде криминалистов, разыскивающих Призрака; до этого ему еще ни разу не приходилось заниматься контрабандой людей. Деллрей предположил, что этим назначением он обязан своей обширной агентурной сети в Манхэттене, Куинсе и Бруклине, где сосредоточена основная масса выходцев из Китая, проживающих в регионе. Но вскоре он выяснил, что традиционные методы оперативно-розыскной работы в данном случае непригодны. Любитель «умного» кино, Деллрей не раз смотрел знаменитый фильм «Чайнатаун», основной упор в котором делался на то, что тезка знаменитого нью-йоркского района в послевоенном Лос-Анджелесе жил за пределами зоны действия американских законов. И вот теперь ему пришлось убедиться, что это не выдумка сценариста. То же самое справедливо в отношении современного нью-йоркского Чайнатауна. Правосудие осуществлялось через землячества, и количество звонков в местные полицейские участки и в службу спасения было значительно ниже в сравнении с соседними районами. Никто не откровенничал с незнакомыми людьми, а внедренных агентов раскрывали практически мгновенно.
  
  Таким образом Деллрей неожиданно для себя обнаружил, что руководит сложной операцией, посвященной тому типу преступлений, где у него нет никакого опыта. Правда, после работы сегодня вечером в своем кабинете ему стало гораздо лучше. Завтра Деллрей собирался встретиться с руководителями Южного и Восточного округов и с одним из заместителей директора ФБР. Он добьется своего назначения старшим специальным агентом, и это откроет ресурсы Бюро для него и для команды «ПРИЗРАК СМЕРТЬ». Имея статус ССА, он выпросит и вытребует все, что требуется для работы: решающего голоса ФБР (то есть своего собственного), отправки в Нью-Йорк подразделения спецназа и отведения СИН исключительно совещательной роли, то есть, по сути дела ее отстранения от дела. Пибоди и Коу будут в ярости, но им придется смириться. Деллрей уже успел четко сформулировать свои доводы. Да, СИН проводит важную работу по сбору информации о «змеиных головах» и контрабанде людей. Но сейчас идет полномасштабная охота за убийцей, а это уже относится к юрисдикции.
  
  Деллрей не сомневался: большие шишки клюнут на приманку. Он успел узнать на своем опыте, что оперативные работники убеждают и вымогают лучше всех.
  
  Сняв трубку, Деллрей позвонил себе домой, в квартиру в Бруклине.
  
  — Алло? — ответил женский голос.
  
  — Буду дома через полчаса, — тихо сказал он.
  
  Разговаривая с Сириной, Деллрей никогда не прибегал к особому жаргону, выработанному во время работы на улицах Нью-Йорка и ставшему его своеобразной фирменной маркой.
  
  — До встречи, любимый.
  
  Деллрей положил трубку. Ни одна живая душа в Бюро и полиции Нью-Йорка ничего не знала о его личной жизни — не знала о Сирине, хореографе Бруклинской музыкальной академии, с которой он встречался уже несколько лет. Сирине приходилось много работать и много разъезжать. И ему тоже приходилось много работать и много разъезжать.
  
  Обоих это полностью устраивало.
  
  Пройдя по коридорам управления, напоминавшим обиталище крупной, но не слишком удачливой корпорации, Деллрей кивнул двум агентам в рубашках без пиджаков, с распущенными галстуками, чего ни за что бы не потерпел Босс, Дж. Эдгар Гувер. (Впрочем, подумал Деллрей, старина Гувер и его самого ни за что бы не потерпел в своем ведомстве.)
  
  — Так много преступлений, — заметил Деллрей, проходя мимо них, — и так мало времени.
  
  Они попрощались.
  
  Вниз в лифте и на улицу. Деллрей пересек проезжую часть, направляясь в подземный гараж.
  
  Он обратил внимание на обугленный остов сгоревшего грузовика, еще дымящийся. Вспомнив пожарные сирены, Деллрей попытался представить, что произошло.
  
  Мимо охранника, вниз по пандусу в полумрак гаража, пахнущего сырым бетоном и автомобильными выхлопами.
  
  Найдя служебный «Форд», Деллрей отпер дверь и бросил на сиденье свой видавший виды дипломат, в котором лежали коробка девятимиллиметровых патронов, желтый блокнот с записями, заметки относительно дела Куана Ана и зачитанный томик стихов Гете.
  
  Когда Деллрей начал садиться в машину, он заметил, что резиновый уплотнитель в двери чуть отходит от стекла, и сразу же понял, что кто-то отжимал стекло, чтобы открыть дверь. Проклятье! Взглянув вниз, Деллрей заметил торчащие из-под водительского сиденья провода и попытался ухватиться правой рукой за верх двери, чтобы не опуститься всем своим весом на сиденье и не замкнуть, как он догадался, нажимной контакт бомбы.
  
  Но было уже слишком поздно.
  
  Длинные пальцы Деллрея скользнули по металлу двери и сорвались вниз. Он начал заваливаться на сиденье.
  
  «Береги глаза!» — непроизвольно подумал Деллрей, закрывая руками лицо.
  Глава 27
  
  — Семья Чанг находится где-то в Куинсе, — сказала Сакс, делая пометки на доске. — В ее пользовании есть синий пикап, модель и номерной знак неизвестны.
  
  — А можно хотя бы уточнить цвет? — проворчал Райм. — Голубой, лазурь, темно-синий?
  
  — Ву Цидзен не запомнил.
  
  — Да, очень полезная информация.
  
  Передав функции писца Тому, Сакс принялась расхаживать по комнате.
  
  От информации о внедорожнике, брошенном «змеиной головой» на месте перестрелки, также не было никакого толка. «Шевроле» с фальшивыми номерами. По номерам двигателя и кузова было установлено, что он угнан в штате Огайо несколько месяцев назад.
  
  Сонни Ли сидел рядом, однако в настоящий момент он не делился своими соображениями азиатского полицейского, а рылся в большой сумке с покупками, которую принес из Чайнатауна. Лон Селитто говорил по телефону, судя по хмурому лицу, выслушивая сообщение о том, что Призраку удалось скрыться.
  
  Сакс, Мел Купер и Райм занялись изучением улик, собранных молодой женщиной в «Блейзере». Сакс обнаружила несколько ковровых волокон серого цвета под педалями тормоза и газа и такие же волокна на обуви нападавшего, убитого у дверей квартиры семейства Ву. Эти волокна не соответствовали коврикам «Шевроле», а также ковровым покрытиям в предыдущих местах преступления и, следовательно, могли быть из тайной квартиры Призрака.
  
  — Сожги их и проверь результат по базе данных.
  
  Купер пропустил образец через газовый хроматограф, объединенный с масс-спектрометром, что позволило получить точный перечень веществ, использовавшихся при производстве данного типа ткани.
  
  Пока криминалисты ждали результаты анализа, послышался стук в наружную дверь, и через минуту Том провел посетителя в гостиную.
  
  Это был Гарольд Пибоди.
  
  Райм предположил, что сотрудник СИН пришел извиниться за оплошность Коу во время засады у квартиры Ву. Однако мрачное лицо Пибоди говорило о том, что случилось кое-что похуже. Следом за ним появился второй мужчина. Райм узнал в нем сотрудника манхэттенского отделения ФБР, занимающегося делом Призрака, очень красивого, но довольно необщительного с виду молодого человека с волевым подбородком. Райму уже приходилось работать с ним несколько раз, и он находил его компетентным, но начисто лишенным воображения, — как говорил на жаргоне Бюро Деллрей, «густым как мед». Лицо агента ФБР также было чернее тучи.
  
  Затем появился третий посетитель. По отутюженному темно-синему костюму и белой рубашке Райм предположил было, что это тоже сотрудник ФБР, однако вошедший представился кратко: «Уэбли из госдепа».
  
  «Так, значит, теперь в это оказался втянут и государственный департамент, — подумал Райм. — Это хороший знак. Должно быть, Деллрей воспользовался своими гуанси наверху и добился подкреплений».
  
  — Извините, что помешали, — начал Пибоди.
  
  Агент ФБР:
  
  — У нас для вас срочная информация. Только что произошло одно событие.
  
  — Что?
  
  — Это имеет отношение к делу? — спросила Сакс.
  
  — Мы так не думаем. Но, боюсь, для вас это обернется нежелательными последствиями.
  
  «Что ж, в таком случае, вываливайте скорее», — подумал Райм, надеясь, что его нетерпеливый взгляд будет красноречивее любых слов.
  
  — Сегодня вечером в гараж, расположенный напротив федерального здания, была заложена бомба.
  
  — О господи, — прошептал Мел Купер.
  
  — Ее заложили в машину Фреда Деллрея.
  
  «О боже, только не это!» — подумал Райм.
  
  — Нет! — воскликнула Сакс.
  
  — Бомба? — выпалил Селитто, захлопывая сотовый телефон.
  
  — С Деллреем все в порядке, — поспешил успокоить их агент ФБР. — Основной заряд не взорвался.
  
  Райм закрыл глаза. И он, и Деллрей уже теряли близких при взрывах бомб. По мнению Райма, это был самый гнусный и трусливый способ убить человека.
  
  — Не пострадать? — озабоченно спросил Ли.
  
  — Нет.
  
  Полицейский-китаец пробормотал что-то под нос, вероятно, молитву.
  
  — Что там произошло? — спросил Райм.
  
  — Заряд динамита, взрыватель, срабатывающий от нажатия. Деллрей надавил на него, но сработал только детонатор. Возможно, он был установлен неправильно. Пока точно сказать нельзя.
  
  — Наши взрывники обезвредили бомбу и передали ее на анализ.
  
  Райм был лично знаком со многими сотрудниками криминалистической лаборатории Бюро и относился к ним с большим уважением. Он был убежден, что если можно найти какие-либо улики, они их найдут.
  
  — Почему вы считаете, что это не имеет отношения к делу Призрака?
  
  — Примерно за двадцать минут до взрыва был анонимный звонок в службу спасения. Мужской голос без выраженного акцента сказал, что родственники Черненко собираются нанести ответный удар за разгром, устроенный на прошлой неделе.
  
  Райм вспомнил, что Деллрей как раз завершил развернутую операцию, проводившуюся в Бруклине, гнезде русской мафии. Арестованы трое международных преступников, занимавшихся отмыванием денег, вместе с подручными и боевиками, которые находились у них в услужении. При этом было конфисковано несколько миллионов долларов и рублей.
  
  — Откуда был сделан звонок?
  
  — Из телефона-автомата на Брайтон-Бич.
  
  Самый большой русский район в Нью-Йорке.
  
  — Я не верю в случайные совпадения, — сказал Райм. — Призрак ведь побывал в России, вы не забыли? Он лично забирал иммигрантов.
  
  Повернувшись к Сакс, он вопросительно поднял бровь.
  
  — Призрак со своими дружками поспешили поскорее смыться с места перестрелки у дома Ву. Не могу представить себе, что они сделали крюк к федеральному зданию, чтобы заложить бомбу. Конечно, они могли кого-то нанять.
  
  Райм отметил, что Уэбли до сих пор не произнес ни слова. Сотрудник госдепа стоял скрестив руки перед таблицей с перечнем улик, молча изучая ее.
  
  — Как была установлена адская машинка? — спросил Селитто.
  
  — Мы полагаем, преступников было двое, — сказал агент ФБР. — Один из них поджог грузовик перед въездом в гараж. Отвлек охранника. Второй пробрался в гараж и установил бомбу.
  
  До Райма вдруг дошло, какие именно «осложнения» имел в виду сотрудник Бюро.
  
  — И Фред хочет отказаться от дела Призрака, так?
  
  Молодой агент кивнул.
  
  — Помните, что произошло с его напарником.
  
  Райм не забыл, что Тоби Дулитл, напарник Деллрея, погиб при взрыве федерального здания в Оклахоме.
  
  — Он уже приготовился к бою и связался со своими осведомителями на Брайтон-Бич.
  
  Райм не мог винить Деллрея. Однако вслух он сказал:
  
  — Гарольд, нам нужна помощь. Фред договаривался о выделении дополнительных сил, в том числе отряда специального назначения. — Райм также знал, что именно Деллрей добивался ограничения деятельности СИН лишь сбором информации и консультациями; и тем не менее даже он, никогда не отличавшийся особым тактом, решил сейчас не упоминать об этом. — У Призрака отлаженная, разветвленная сеть помощников. Он зарылся глубоко под землю. Нам нужно больше людей. Нам нужна поддержка.
  
  — Линкольн, не все так плохо, — поспешил заверить его агент ФБР. — Завтра же утром в ваше распоряжение поступит новый специальный агент. Надеюсь, к этому времени мы также узнаем что-либо о спецназе.
  
  Расстегнув пиджак, Пибоди выставил на всеобщее обозрение промокшую от пота рубашку.
  
  — Я слышал о том, что натворил Алан Коу, — сказал он. — Мне очень неловко… приношу свои извинения.
  
  — Мы поймать Призрак, — сказал Ли, — если Коу не стрелять.
  
  — Знаю. Послушайте, Алан отличный парень. У меня мало таких одержимых работой сотрудников. Он трудится вдвое больше остальных. Просто Алан очень горяч. Я пытаюсь его образумить, но у меня не всегда получается. Он очень переживал по поводу исчезновения своей осведомительницы. Полагаю, во всем винил себя. Когда Алана отстранили отдел, он взял отпуск за свой счет. Он не обмолвился об этом ни словом, но лично мне кажется, он летал за океан, чтобы выяснить судьбу той женщины. На свои собственные деньги. Потом он вернулся на работу и с тех пор идет по следу как гончая. Алан один из моих лучших сотрудников.
  
  «Вот только иногда он допускает мелкие промахи, например, дает скрыться опасным преступникам», — недовольно подумал Райм.
  
  Еще раз заверив Райма и Селитто в том, что утром появится новый агент по связям с Бюро, а отряд специального назначения уже в пути, Пибоди и молодой агент ФБР ушли.
  
  — Будьте спокойны, мы обо всем позаботились, — бросил с порога агент.
  
  — Всего хорошего, — попрощался Уэбли из государственного департамента, тоже направляясь к выходу.
  
  — Отлично, тогда за работу, — сказал Райм, обращаясь к Селитто, Сакс, Куперу и Ли. Эдди Дэн, несмотря на бронежилет получивший сильный удар в грудь, отлеживался дома. — Сакс, что еще поведали тебе Ву?
  
  Молодая женщина подробно пересказала все, что выяснила в больнице. Семья Ву состояла из Цидзена, его жены Юн-Пин, дочери-подростка Цзинь-Мей и десятилетнего сына Лана. Семейство Чэнг состояло из Сэма, его жены Мей-Мей и сыновей Уильяма и Рональда, а также отца Сэма, предпочитавшего традиционное китайское имя Чжан Цзици. Еще в Китае Сэм Чанг договорился о работе для себя и старшего сына Уильяма, но Ву Цидзен не имел понятия, о какой именно. Далее Сакс рассказала про то, что семья Чанг подобрала маленькую девочку, чья мать погибла на борту «Дракона».
  
  — Ее зовут По-И. Это означает «драгоценный ребенок».
  
  Райм заметил, как по-особенному блеснули глаза Сакс, когда она упомянула младенца. Он знал, как ей хочется иметь ребенка — причем от него. Какой бы бредовой ни показалась бы Райму эта мысль несколько лет назад, сейчас он втайне от всех относился к ней очень благосклонно. Однако им двигали не только отцовские чувства. Амелия Сакс была одним из лучших специалистов по осмотру места преступления, каких только ему доводилось встречать. Самым главным было ее умение сопереживать. Никто другой кроме самого Райма не обладал в такой степени способностью перевоплощаться в преступника, проникать в его мысли в момент преступления, и, как следствие, находить улики, ускользнувшие от внимания остальных. Но в психологии Сакс была и другая особенность. Те самые качества, которые делали молодую женщину незаменимой при осмотре места преступления, постоянно ввергали ее в опасность. Меткий стрелок, первоклассный водитель, Сакс нередко первой настигала преступника, готовая вступить с ним в поединок. Как, например, это произошло сегодня вечером у дома Ву.
  
  Райм ни за что не попросил бы Сакс оставить оперативную работу. Однако, если дома ее будет ждать маленький ребенок, возможно, она ограничится лишь осмотром мест преступления, той областью, где проявляется ее настоящий талант.
  
  В этот момент ход мыслей Райма прервал Мел Купер.
  
  — Готовы результаты анализа коврового покрытия.
  
  Он объяснил, что волокна изготовлены из смеси шерсти и нейлона. Определив точный состав оттенка серого цвета по температурной шкале, Купер связался с базой данных ФБР.
  
  Через несколько минут на экране компьютера появился ответ.
  
  — Этот тип называется «износостойкий матовый», и выпускает его компания «Арнольд Текстайл», находящаяся в городе Уоллингэм, штат Массачусетс.
  
  — Пусть кто-нибудь позвонит туда, — сказал Райм. — Нам нужно знать о всех поставках в Нижний Манхэттен. За последние полгода, ты согласен, Мел?
  
  — Скорее всего. Волокон очень много.
  
  — Это есть почему? — спросил Ли.
  
  — Ковровые покрытия теряют волокна в основном в первые шесть месяцев, — объяснил эксперт.
  
  — Я займусь этим, — вызвался Селитто. — Только не надо надеяться на чудо. Учтите, рабочий день кончился несколько часов назад.
  
  Он кивнул на часы, показывавшие почти одиннадцать ночи.
  
  — Эта компания занимается поточным производством, — заметил Райм. — А что это означает?
  
  — Не знаю, Линк, — проворчал Селитто, бывший не в настроении выслушивать лекции. — Не тяни, говори.
  
  Это означает, что там наверняка есть ночная смена. А раз есть ночная смена, должен быть мастер. А у мастера должен быть домашний телефон начальства. На случай пожара или еще чего-нибудь.
  
  — Ладно, посмотрю, что у меня получится.
  
  Купер занялся анализом микроскопических улик, собранных Сакс в «Блейзере».
  
  — Опять бентонит, — сказал он. — И на ботинках Призрака, и на обуви его подручных. — Повернувшись к микроскопу, щуплый криминалист прильнул к окулярам. — Линкольн, как ты думаешь, это мульча? — Он сверился с записями. — Обнаружена на коврике в салоне «Шевроле», на полу со стороны водителя.
  
  — Командный режим… ввод… микроскоп, — приказал Райм.
  
  Изображение, которое видел Купер, теперь появилось и на экране компьютера Райма. Криминалист сразу же узнал частицы свежей можжевеловой мульчи, которую используют в декоративных садах.
  
  — Отлично.
  
  — В районе Бэттери-парка активно занимаются благоустройством, — заметил Селитто, имея в виду район центрального Манхэттена с развернувшимся в последнее время жилищным строительством. Улики, обнаруженные раньше, позволяли предположить, что именно там находится тайная квартира Призрака.
  
  «Слишком активно», — подумал Райм.
  
  — Можно проследить мульчу до конкретного изготовителя?
  
  — Нет, — сказал Купер. — Слишком общие характеристики.
  
  Что ж, одна эта улика не позволит определить местонахождение Призрака с абсолютной точностью. Возможно, поможет то обстоятельство, что мульча до сих пор влажная.
  
  — Если мы составим список всех мест, можно будет отбросить те, где мульчирование не осуществлялось в течение последних нескольких дней. Конечно, работа предстоит огромная, но это все же хоть что-то. — Помолчав, Райм спросил: — А что можно сказать про труп?
  
  — Почти ничего, — с сожалением признала Сакс. Она объяснила, что у убитого не было обнаружено никаких документов — только около девятисот долларов наличными, запасная обойма к пистолету, сигареты и зажигалка. — Да, и еще нож, со следами крови.
  
  Купер уже отослал образцы крови на анализ, но Райм не сомневался, что она принадлежит или Джерри Тану, или Джимми Маю.
  
  Поступил ответ из АСИО на запрос об отпечатках пальцев, снятых в «Шевроле», а также взятых у убитого. Результат отрицательный.
  
  Сонни Ли указал на снимок убитого, сделанный «Поляроидом».
  
  — Эй, я говорить правильно, Лоабан. Его лицо — проверить, он есть казах, киргиз, таджик, уйгур. Национальный меньшинств, как я говорить, помнить?
  
  — Помню, Сонни, — подтвердил Райм. — Звони нашему другу из землячества — Каю. Скажи ему, что члены банды предположительно принадлежат к одному из национальных меньшинств, о которых ты говорил. Быть может, это позволит сузить круг поисков. — Он помолчал. — А что говорят баллистики?
  
  — Призрак по-прежнему использует свою модель 51, — сказала Сакс.
  
  — Я говорить, это есть пистолет, надежный как скала, — вставил Ли.
  
  — Я нашла также несколько девятимиллиметровых гильз. — Сакс показала пакетик. — Но отчетливых следов отсекателя нет. Возможно, новая «Беретта», «ЗИГ Зауэр», «Смитти» или «Кольт».
  
  — А оружие убитого?
  
  — Обработала, — сказала Сакс. — На нем только его отпечатки. Старый «Вальтер» калибра семь шестьдесят пять.
  
  — Где он?
  
  Сакс и Сонни Ли переглянулись — определенно, этот взгляд не предназначался детективу Лону Селитто.
  
  — Кажется, пистолет забрали федералы, — сказала Сакс.
  
  Ли опустил взгляд, и Райм сразу же понял, что молодая женщина, обработав пистолет, тайком передала его китайскому полицейскому.
  
  Что ж, быть может, так оно и лучше. Если бы не Ли, Сакс и дочь Ву были бы убиты сегодня вечером. Пусть у него будет хоть какая-то защита.
  
  Сакс сообщила Куперу серийный номер «Вальтера», и тот отправил запрос в базу данных огнестрельного оружия.
  
  — Пусто. Выпущен еще в шестидесятых. Наверное, с тех пор не один десяток раз менял хозяина.
  
  Селитто, убрав телефон, повернулся к собравшимся.
  
  — Только что говорил с вице-президентом «Арнольд Текстайл». Поднял его с кровати, но он несмотря ни на что был со мной очень любезен. Данный тип ковровых покрытий предназначается исключительно для оптовой продажи — его закупают строители. В настоящий момент самый ходовой продукт компании. Вице-президент назвал мне двенадцать крупных строительных фирм, работающих в Манхэттене и закупающих покрытие напрямую, а также двадцать шесть дистрибьюторов, распространяющих его среди субподрядчиков.
  
  — Проклятье! — выругался Райм. Потребуется адская работа, чтобы установить все адреса, где используется «износостойкое матовое» покрытие. — Пусть кто-нибудь займется этим.
  
  — Начинаю будить народ, — сказал Селитто. — Черт побери, я не сплю, так почему другие должны спать?
  
  Позвонив в «Большой дом», он попросил выделить ему нескольких сотрудников и отправил по факсу список фирм.
  
  Тут зазвонил личный телефон Райма.
  
  — Линкольн? — послышался из громкоговорителя женский голос.
  
  Узнав этот голос, криминалист ощутил прилив восторга.
  
  — Здравствуйте, доктор Уивер.
  
  Нейрохирург, которая на следующей неделе должна была оперировать Райма.
  
  — Знаю, что звоню поздно. Я вас ни от чего не отрываю? Вы заняты?
  
  — Абсолютно свободен, — заверил ее Райм, не обращая внимания на многозначительный взгляд, брошенный Томом на доску со списком улик — свидетельством того, что криминалист все же был чем-то занят.
  
  — Я хочу сообщить вам подробности предстоящей операции. Она состоится в Центральной больнице Манхэттена. На следующей неделе, в пятницу. Начало в десять утра. Нейрохирургическое отделение. Третий этаж.
  
  — Замечательно, — сказал Райм.
  
  Том записал информацию, и криминалист попрощался с врачом.
  
  — Вы ходить к доктор, Лоабан?
  
  — Да.
  
  — Насчет…
  
  Не найдя слов, чтобы описать состояние Райма, Ли указал на его тело.
  
  — Правильно.
  
  Сакс промолчала, читая список инструкций, которые продиктовала Тому доктор Уивер. Райм знал, что она против операции. Новая методика, предложенная известным нейрохирургом, помогала только при менее серьезных травмах, чем у Райма, когда позвоночник был поврежден на уровне грудной клетки или поясницы. Поэтому Сакс постоянно твердила, что операция даже в случае удачи не приведет к существенному улучшению состояния, но при этом велик риск, что Райму станет еще хуже. Больше того, у него проблемы с легкими и он может умереть прямо на операционном столе. И все же молодая женщина понимала, как для него важна эта операция, и была готова его поддержать.
  
  — Итак, — наконец сказала Сакс, стоически улыбаясь, — надо постараться непременно схватить Призрака за шиворот до следующей пятницы.
  
  Райм поймал на себе пристальный взгляд Тома.
  
  — В чем дело? — недовольно буркнул он.
  
  Помощник измерил криминалисту давление.
  
  — Слишком высокое. И выглядишь ты неважно.
  
  — Большое спасибо за комплимент, — огрызнулся Райм, — но, по-моему, мой внешний вид не имеет никакого отношения к…
  
  — Пора на покой, — твердо заявил помощник, как будто разговаривал не со своим боссом.
  
  Селитто и Купер также высказались за то, чтобы прерваться на ночь.
  
  — Бунт! — пробурчал Райм.
  
  — Нет, — возразил Том. — Здравый смысл.
  
  Селитто сделал несколько звонков, проверяя, как дела у Джона Суна и семьи Ву. Все семейство было помещено в охраняемый дом полиции Нью-Йорка в районе Мюррей-Хилл. Джон Сун отказался от предложения Сакс навестить его, опасаясь, что это напомнит ему о докучливом внимании китайских правоохранительных органов, следивших за ним. Тогда Селитто выделил для охраны бывшего диссидента еще одного полицейского. Все сотрудники, присматривавшие за иммигрантами, доложили о том, что все в порядке.
  
  — Ты заберешь с собой свою траву? — спросил Райм, обращаясь к Сакс. — Очень на это надеюсь. Она воняет.
  
  — Я собиралась оставить ароматные травы в качестве освежителя воздуха, но если они тебе не нравятся… — Она склонилась к нему. — Скажи правду, ты хорошо себя чувствуешь? Ты очень бледный.
  
  — Я просто устал, — сказал Райм.
  
  Это было правдой. Он чувствовал себя очень уставшим. Наверное, это должно было его беспокоить, но Райм считал, что физическое истощение является не более чем следствием напряженной работы, вот уже несколько дней отнимающей у него все силы. Но вот сегодня усталость вызывала У него тревогу — не указывала ли она на нечто более серьезное? Паралич не является единственной проблемой, с которой приходится иметь дело пациентам со спинномозговой травмой. Отсутствие отклика со стороны нервных окончаний порождает вторичные симптомы — нарушение работы легких и, как следствие, инфекционные заболевания. Однако самым страшным, наверное, является отсутствие боли. Не работает система раннего оповещения, предупреждающая о начальной стадии, скажем, рака, от которого умер отец Райма — как и отец Сакс. Криминалист не забыл, что его отец впервые узнал о своей болезни, пожаловавшись врачу на боли в желудке.
  
  — Спокойной ночи, — попрощался Мел Купер.
  
  — Ван ан, — ответил Ли.
  
  — Как скажешь, — проворчал Селитто, выходя в коридор.
  
  — Сонни, — сказал Райм, — а ты эту ночь проведешь здесь.
  
  — Конечно, Лоабан. Не иметь другой место, куда идти.
  
  — Том приготовит комнату. Я буду наверху, мне нужно кое-чем заняться. Если будет настроение, можешь заглянуть. Только дай мне двадцать минут.
  
  Кивнув, Ли повернулся к доске.
  
  — Я провожу тебя наверх, — вызвалась Сакс.
  
  Райм подкатил кресло-каталку к крошечному лифту, связывавшему первый и второй этажи и устроенному на месте чулана. Молодая женщина вошла следом за ним в кабинку и закрыла дверь. Райм пристально взглянул на нее. Лицо Сакс было задумчивым, но криминалист ощутил, что расследование тут ни при чем.
  
  — Сакс, ты хотела о чем-то поговорить?
  
  Не отвечая, она нажала клавишу «ВВЕРХ».
  * * *
  
  Истон, Лонг-Айленд, место преступления
  
  — Двое иммигрантов убиты на берегу выстрелами в спину.
  
  — Один иммигрант ранен — доктор Джон Сун.
  
  — На борту корабля находился баншу (помощник); личность его не установлена.
  
  — Достоверно установлено, что помощник утонул. Его тело найдено в воде неподалеку от места гибели «Дракона».
  
  — Спаслись десять иммигрантов: семь взрослых (один пожилой, одна раненая женщина), двое детей, один младенец. Они угнали церковный микроавтобус.
  
  — Образцы крови направлены в лабораторию на анализ.
  
  — У женщины кровь второй группы, резус отрицательный. Запрошена дополнительная информация о крови.
  
  — Машина, ожидавшая Призрака на берегу, уехала без него. По-видимому, Призрак произвел один выстрел в машину. На основе данных о колесной базе и рисунке протектора отправлен запрос о типе машины.
  
  — Речь идет о БМВ Х5.
  
  — Водитель — некий Джерри Тан.
  
  — Машин, которые должны были забрать иммигрантов, не обнаружено.
  
  — Сотовый телефон, предположительно принадлежащий Призраку; отправлен на анализ в ФБР.
  
  — Телефон защищенной спутниковой связи, проследить его невозможно. Подключен к сети правительственной связи Китая.
  
  — Оружие Призрака — пистолет калибра 7,62 мм. Необычная гильза.
  
  — Автоматический пистолет модель 51 китайского производства.
  
  — По сведениям, Призраком подкуплены государственные чиновники.
  
  — Призрак угнал красную «хонду»-седан. Разосланы данные о машине.
  
  — Красная «хонда» нигде не обнаружена.
  
  — В море обнаружены три трупа — двое убиты выстрелами, один захлебнулся. Фотографии и отпечатки пальцев направлены китайской полиции.
  
  — Утонувший опознан как Виктор Ау, баншу Призрака.
  
  — Отпечатки пальцев отправлены в АСИО.
  
  — Отпечатки не идентифицированы, но на пальцах Сэма Чанга обнаружены необычные следы (травма, ожог от веревки?)
  
  — Данные на иммигрантов: Сэм Чанг и Ву Цидзен со своими семьями, Джон Сун, маленькая девочка, дочь утонувшей иммигрантки, неопознанные мужчина и женщина (убиты на берегу).
  
  Угнанный микроавтобус, Чайнатаун
  
  — Перекрашен иммигрантами, нарисовавшими на борту логотип магазина «Товары для дома».
  
  — Брызги крови позволяют предположить, что женщина ранена в руку или плечо.
  
  — Образцы крови направлены в лабораторию на анализ.
  
  — У женщины кровь второй группы, резус отрицательный. Запрошена дополнительная информация о крови.
  
  — Отпечатки пальцев отправлены в АСИО.
  
  — Отпечатки не идентифицированы.
  
  — Место убийства Джерри Тана.
  
  — Четыре человека выбили дверь, пытали Тана, после чего убили.
  
  — Две гильзы — модель 51. Тан убит двумя выстрелами в голову.
  
  — Следы погрома.
  
  — Отпечатки пальцев.
  
  — Идентифицированы только пальцы Тана.
  
  — У троих сообщников размер ноги меньше, чем у Призрака; возможно, они небольшого роста.
  
  — Микроскопические улики позволяют предположить, что квартира Призрака квартира в центре города, в районе Бэттери-парка.
  
  — Предположительно сообщники из числа китайских национальных меньшинств. Устанавливается их местонахождение.
  
  Место перестрелки на Кэнел-стрит
  
  — Дополнительные следы, подтверждающие предположение о том, что квартира Призрака находится в районе Бэттери-парка.
  
  — Угнанный «Шевроле-Блейзер», проследить невозможно.
  
  — Отпечатки пальцев не идентифицированы.
  
  — Ковровое покрытие в квартире Призрака: производство компании «Арнольд Текстайл», уложено в течение последних шести месяцев. Устанавливаются все объекты, где применялось покрытие данного типа.
  
  — Обнаружена свежая садовая мульча.
  
  — Труп сообщника Призрака: представитель национальных меньшинств западных и северо-западных районов Китая. Отпечатки пальцев не идентифицированы. Оружие: «Вальтер ППК».
  
  — Подробности относительно иммигрантов:
  
  — Семья Чанг: Сэм, Мей-Мей, Уильям и Рональд, Чжан Цзици и девочка По-И. Сэм договорился о работе, однако работодатель не установлен. Ездит на синем микроавтобусе, марка и номер неизвестны. Чанг поселился в Куинсе.
  
  — Ву: Цидзен, Юн-Пин, Цзинь-Мей и Лан.
  Глава 28
  
  В китайском языке многие слова являются сочетаниями антонимов. Например, «наступать-отступать» значит «двигаться».
  
  Одним из таких слов является «вести дело», которое дословно переводится как «покупать-продавать».
  
  И именно этим занимались сейчас, ненастной августовской ночью, четверо мужчин, сидящих в прокуренном кабинете Ассоциации рабочих Восточного Бродвея: покупали и продавали.
  
  Предметом торгов была человеческая жизнь — Призраку предлагалось купить сведения о местонахождении семейства Чангов. Однако это, похоже, нисколько не волновало собравшихся.
  
  Разумеется, в Чайнатауне немало землячеств, действующих строго в рамках закона. Они оказывают своим членам незаменимые услуги: разрешают конфликты между конкурентами, оберегают школьников от подростковых банд, содержат центры по уходу за престарелыми и детьми, защищают профсоюзы работников ресторанов и швейных мастерских, а также служат связующим звеном с «другим правительством», то есть мэрией и управлением полиции.
  
  Однако Ассоциация рабочих Восточного Бруклина занималась совсем другим. У нее была только одна задача — помогать «змеиным головам» в районе Большого Нью-Йорка.
  
  И вот сейчас, уже за полночь, трое председателей ассоциации, мужчины лет сорока-пятидесяти, сидели по одну сторону стола, напротив человека, которого никто из них не знал. Но этот человек мог оказаться очень ценным, поскольку ему было известно, где скрывается семья Чангов.
  
  — Как вы познакомились с этими людьми? — спросил директор ассоциации у незнакомца, назвавшего только свою фамилию — Тань, предположительно, чтобы Призрак не смог его отыскать и под пыткой выведать местонахождение семьи Чанг.
  
  — Чанг — друг моего брата, оставшегося в Китае. Я снял для семьи квартиру и нашел работу для Чанга и его сына.
  
  — Где находится эта квартира? — как бы мимоходом спросил председатель землячества.
  
  Тань резко махнул рукой.
  
  — Именно эту информацию я и собираюсь продать. Если она нужна Призраку, он за нее заплатит.
  
  — Можете поделиться с нами, — улыбнулся один из помощников. — Из этих стен ничего не выйдет.
  
  — Я буду иметь дело только с Призраком.
  
  Разумеется, главари землячества это знали, и все же попробовать стоило: на свете столько глупцов.
  
  — Вы должны понять, — снова заговорил один из помощников, — что найти Призрака очень нелегко.
  
  — Что ж, — презрительно усмехнулся Тань, — думаю, вы сознаете, что я могу обратиться к кому-нибудь другому.
  
  — В таком случае, почему вы пришли к нам? — поспешно спросил другой помощник.
  
  Тань ответил не сразу.
  
  — Потому что мне сказали, что вы наиболее информированы.
  
  — Это очень опасно, — сказал директор. — Призрака разыскивает полиция. Если узнают, что мы поддерживаем с ним отношения… нашу организацию закроют.
  
  Тань пожал плечами.
  
  — У вас есть безопасные способы связаться с Призраком, разве не так?
  
  — Хорошо. Давайте перейдем к деньгам. Сколько вы заплатите нам за то, что мы выведем вас на Призрака?
  
  — Десять процентов от того, что он заплатит мне.
  
  Директор махнул рукой.
  
  — Наша встреча окончена. Можете искать себе других посредников.
  
  Рассмеявшись, Тань спросил:
  
  — А сколько хотите вы?
  
  — Половину.
  
  — Очень неудачная шутка.
  
  Ставки были обозначены, и начались торги, продолжавшиеся почти полчаса. Наконец стороны остановились на тридцати процентах, при условии, что речь будет идти об американских долларах.
  
  Достав сотовый телефон, директор набрал номер. Ответил сам Призрак, и директор назвал себя.
  
  — Да? — спросил «змеиная голова».
  
  — К нам пришел человек, сдавший квартиру людям, спасшимся с «Дракона». Чанг. Он хочет продать вам кое-какую информацию.
  
  Помолчав, Призрак спросил:
  
  — Пусть докажет свои слова.
  
  Директор передал просьбу Таню.
  
  — Западное имя главы семьи Сэм, — ответил тот. — С ними также старик, отец Чанга. И двое сыновей. Да, и жена, Мей-Мей. И еще у них маленькая девочка. Это не их дочь. Она была на корабле, но ее мать утонула.
  
  — Как он с ними познакомился?
  
  — Его брат, оставшийся в Китае, был другом Чанга.
  
  Призрак задумался.
  
  — Передай этому человеку, что я заплачу за информацию сто тысяч одноцветных.
  
  Директор спросил у Таня, согласен ли он. Тот немедленно кивнул. С некоторыми людьми не торгуются.
  
  Обрадованный суммой, директор тем не менее постарался не показать виду.
  
  — Он согласился заплатить нам комиссионные, — осторожно намекнул он Призраку. — Быть может, сэр, если вас это не очень затруднит…
  
  — Да, я сам дам вам ваш процент. Естественно, если сведения окажутся точными. Какова ваша доля?
  
  — Тридцать процентов.
  
  — Болваны, — презрительно бросил Призрак. — Вас ограбили. На вашем месте я бы меньше чем на шестьдесят пять процентов не согласился.
  
  Вспыхнув, директор начал было оправдываться, но Призрак грубо оборвал его.
  
  — Пришли его ко мне завтра в половине девятого утра. Ты знаешь куда.
  
  Он оборвал разговор.
  
  Директор передал Таню условия, и они пожали друг другу руки.
  
  Согласно порядку, установленному Конфуцием, дружба находится на низшем уровне — после отношений повелителя и подданного, отца и сына, мужа и жены и старшего брата с младшим братом. И все же директору показалось, что стоящий перед ним человек совершил очень гнусный поступок.
  
  Неважно. Когда Тань попадет в ад, ему придется расплачиваться за все свои деяния. А что касается директора и его помощников — что ж, тридцать тысяч долларов за один час — это очень неплохо.
  
  С трясущимися руками, задыхаясь, Сэм Чанг вышел из конторы Ассоциации рабочих Восточного Бродвея. Ему пришлось пройти три квартала, прежде чем он нашел бар, большую редкость для Чайнатауна. Усевшись на колченогий табурет, он заказал пиво. Залпом выпив бутылку из горлышка, Чанг заказал вторую.
  
  Он был удивлен — нет, поражен тем, с какой легкостью трое руководителей землячества поверили в то, что он Джозеф Тань, и сказали ему, где он сможет завтра встретиться с Призраком.
  
  Сэм Чанг внутренне ликовал. Какая жуткая мысль — по сути, он торговался с этими людьми насчет того, за сколько продаст свою семью.
  
  Всего несколько часов назад Чанг сидел в своей темной квартире в Бруклине и думал: «Значит, вот какой суждено быть нашей жизни. Мрак и страх…»
  
  Его отец прищурился.
  
  — Что ты собираешься делать? — спросил старик.
  
  — Призрак нас ищет.
  
  — Да.
  
  — Он не ждет, что мы начнем искать его.
  
  Чжан Цзици долго смотрел на сына; затем его взгляд скользнул по табличке с фамилией на импровизированном алтаре. Чжан… лучник.
  
  — И что ты сделаешь, если его найдешь?
  
  — Убью его.
  
  — А почему ты не хочешь обратиться в полицию?
  
  Сэм Чанг горько усмехнулся.
  
  — Ты доверяешь здешней полиции больше, чем нашей, китайской?
  
  — Нет, — согласился отец.
  
  — Я его убью, — повторил Чанг.
  
  Он еще ни разу не смел ослушаться отца, но сейчас ему стало страшно. А что если старик запретит ему осуществить то, на что он уже настроился?
  
  Однако, к его удивлению Чжан Цзици спросил только:
  
  — Сможешь ли ты?
  
  — Да. Ради моей семьи смогу. — Чанг надел ветровку. — Я отправляюсь в Чайнатаун. Посмотрю, как можно найти Призрака.
  
  — Послушай меня, — слабо прошептал старик. — Ты знаешь, как проще всего найти человека?
  
  — Как, папа?
  
  — Человека проще всего найти через его слабость.
  
  — А в чем слабость Призрака?
  
  — Он не может признавать себя побежденным, — сказал Чжан Цзици. — Он должен убить нас, иначе в его жизни появится страшная дисгармония.
  
  Поэтому Сэм Чанг сделал именно то, что предложил его отец — поманил Призрака возможностью расправиться со своими жертвами. И тот клюнул.
  
  Прижимая холодную бутылку пива к щеке, Сэм Чанг думал о том, что ему самому, скорее всего, придется умереть. Он сразу же убьет Призрака — как только тот откроет дверь. Но у того наверняка есть помощники и телохранители, которые расправятся с убийцей своего босса.
  
  У Чанга перед глазами встало лицо Уильяма, его первенца, молодого юноши, которому суждено будет унаследовать семейный очаг Чжан гораздо раньше, чем он думает.
  
  Чанг снова услышал дерзкий голос сына, увидел презрение в его глазах… «О, Уильям! — подумал он. — Да, я уделял тебе слишком мало времени. Но если бы ты только понял, что поступал я так исключительно в надежде сделать лучше нашей стране, в которой предстояло жить тебе и твоим детям. А когда оставаться в Китае дальше стало опасно, я привез тебя сюда, бросив свою любимую родину, чтобы дать тебе то, чего не мог дать дома.
  
  Любовь, сын, проявляется не в подарках-безделушках, не в лакомствах и не в собственной комнате. Любовь проявляется во внутренней дисциплине, в личном примере, в готовности пожертвовать всем — вплоть до своей жизни.
  
  О, сынок…»
  
  Расплатившись, Сэм Чанг вышел из бара.
  
  Хотя было поздно, некоторые магазины еще работали, заманивая последних туристов. Зайдя в сувенирную лавку, Чанг купил небольшой ковчег, бронзовое блюдо, электрические свечи с красными наконечниками и благовония. Он долго выбирал статуэтку Будды, и наконец остановился на той, где бог улыбался. Несмотря на то, что завтра он убьет человека и умрет сам, веселый Будда принесет его семье утешение, а в конечном счете и счастье.
  * * *
  
  — Дело в том, Ами…
  
  Амелия Сакс сидела за рулем, направляясь в центр города. Стрелка спидометра, что было совсем нехарактерно, почти не зашкаливала за максимальную разрешенную скорость.
  
  — Дело в том, крошка, — продолжал больной отец, сраженный жадными раковыми клетками, пожиравшими его тело, — что тебе придется полагаться только на себя саму.
  
  — Конечно, папа.
  
  — Нет-нет, ты соглашаешься со мной только для вида. На самом деле ты просто хочешь успокоить старика, потому что он выглядит черт знает как.
  
  Даже при смерти, лежа в хосписе для неизлечимо больных, этот человек продолжал повелевать своей дочерью.
  
  — Что ты! Я хотела сказать совсем не то…
  
  — Ами, послушай, послушай меня.
  
  — Слушаю.
  
  — Я слышал твои рассказы о том, как ты несешь службу.
  
  Сакс пошла по стопам отца и в то время служила патрульным полицейским. Так ее и прозвали: ДП — «дочь патрульного».
  
  — Пап, да я все сочинила.
  
  — Будь серьезной.
  
  Улыбка Сакс поблекла, и она действительно стала серьезной. Пыльный летний ветерок проникал в полуоткрытое окно, ероша непокорные рыжие волосы и теребя застиранные простыни на кровати отца. Оба чувствовали себя неуютно в этом мрачном заведении.
  
  — Продолжай, — наконец сказала Сакс.
  
  — Спасибо… Я слышал твои рассказы о том, как ты несешь службу. По-моему, ты не бережешь себя, Ами. Но продолжаться так дальше не может.
  
  — Пап, откуда такие разговоры?
  
  Но оба прекрасно понимали, что причиной всему является рак, стремительно убивающий отца. А старому полицейскому хотелось оставить своему единственному ребенку кое-что более существенное, чем полицейский значок, пистолет «Кольт» с никелированной рукояткой и старый «Додж-Чарджер», требовавший замены коробки передач и головки блока цилиндров. Герман Сакс заговорил снова, произнеся слова, которых требовала его роль отца:
  
  — Уважь старика.
  
  — Давай лучше вспомним что-нибудь веселенькое.
  
  — Хорошо. Помнишь, как ты летала первый раз?
  
  — Мы отправились к бабушке Сакс во Флориду. Стояла страшная жара — сто восемьдесят градусов в тени, и на меня напал хамелеон.
  
  Но сбить Германа Сакса с мысли было не так-то просто.
  
  — А стюардесса, или как их называют теперь, сказала: «В экстренном случае наденьте кислородную маску, а затем помогите тем, кому требуется помощь». Такое у них правило.
  
  — Да, так всегда говорят, — согласилась Сакс, оглушенная чувствами. Старый полицейский, подняв руку с навсегда въевшимся в кожу машинным маслом, продолжал:
  
  — Такого же правила должен придерживаться патрульный полицейский. Сначала думай о себе, потом о жертве. И такого же правила должна придерживаться ты сама. Что бы ни случилось, в первую очередь береги себя. Ибо если с тобой что-то случится, ты уже никому не сможешь помочь.
  
  Сакс ехала под моросящим дождем. Голос отца, звучавший у нее в ушах, постепенно затих, но на смену ему пришел другой. Голос врача, говорившего с ней несколько недель назад.
  
  — А, мисс Сакс, вот вы где.
  
  — Здравствуйте, доктор.
  
  — Я только что встретился с лечащим врачом Линкольна Райма.
  
  — И?
  
  — Мне нужно кое о чем с вами поговорить.
  
  — Похоже, у вас плохие известия, доктор.
  
  — Почему бы нам не присесть вон в том углу?
  
  — Можно поговорить и здесь. Выкладывайте мне все. Начистоту.
  
  Весь ее мир перевернулся вверх ногами; все планы на будущее рухнули.
  
  Что ей делать?
  
  Сакс свернула к тротуару и остановилась.
  
  Ладно, один выход есть…
  
  Амелия Сакс долго сидела неподвижно, понимая, что это безумие. Затем, поддавшись порыву, она выбралась из «Камаро» и, опустив голову, быстро завернула за угол и вошла в дом. Поднялась пешком по лестнице. И постучала в дверь.
  
  Дверь открылась, и Сакс улыбнулась Джону Суну. Тот, улыбнувшись в ответ, кивком пригласил ее пройти в квартиру.
  
  Что бы ни случилось, в первую очередь береги себя. Ибо если с тобой что-то случится, ты уже никому не сможешь помочь…
  
  Вдруг Сакс показалось, что у нее с плеч сняли огромную тяжесть.
  Глава 29
  
  Полночь.
  
  Однако, несмотря на изнурительный день, который привел его с борта тонущего корабля в квартиру на Западном Центральном парке, на противоположном конце земного шара от дома, Сонни Ли не чувствовал усталости.
  
  Взяв сумку с покупками, он зашел в спальню Линкольна Райма.
  
  — Когда я ходить в Чайнатаун с Хонксе, Лоабан, я покупать несколько вещей. Купить подарок для тебя.
  
  — Подарок? — поинтересовался Райм со своего трона — новой кровати для больных с травмой позвоночника, как его уверяли, очень удобной.
  
  Достав из сумки сверток, Ли начал разворачивать бумагу.
  
  — Смотри, что я здесь иметь. — В его руках появилась маленькая нефритовая фигурка свирепого человека с луком и стрелой в руках. Ли огляделся по сторонам. — Где есть север?
  
  — Север там, — кивком указал Райм.
  
  Поставив фигурку на стол у стены, Ли вернулся к сумке и достал палочки благовоний.
  
  — Не вздумай зажигать их здесь!
  
  — Я должен, Лоабан. Они тебя не убивать.
  
  Хотя Ли недавно убеждал всех, как китайцам нелегко отвечать на просьбу отказом, сам он, очевидно, не разделял эту черту характера своих соотечественников.
  
  Поставив палочку в подставку, он зажег ее, а затем, принеся из ванной пластмассовый стаканчик, наполнил его жидкостью из светло-зеленой бутылки.
  
  — Что ты делаешь, возводишь храм?
  
  — Алтарь, Лоабан. Не храм.
  
  Похоже, Ли позабавило неумение Райма различить такие очевидные вещи.
  
  — А это кто такой? Будда? Конфуций?
  
  — С лук и стрела? — Ли презрительно фыркнул. — Лоабан, ты знать так много о так мало, и так мало о так много.
  
  Райм рассмеялся, вспоминая, что приблизительно то же самое неустанно твердила его жена, только на повышенных тонах и не так членораздельно.
  
  — Это есть Гуань Ди, бог войны. Мы приносить ему жертва. Он любить сладкий вино, и я принести как раз это.
  
  Криминалисту вдруг захотелось узнать, что бы сказали Селитто и Деллрей, не говоря уже о Сакс, увидев, что его спальня превратилась в алтарь бога войны.
  
  Склонившись перед изваянием, Ли забормотал по-китайски. Затем, достав из сумки белую бутылку, уселся в плетеное кресло рядом с кроватью паралитика. Наполнив пластмассовый стаканчик себе, он долго возился со стаканом Райма. Наконец ему удалось снять крышку, и, наполнив стакан до половины, Ли закрыл его и вставил соломинку.
  
  — А это что? — спросил Райм.
  
  — Очень хороший вещь, Лоабан. «Чжу йи цзинь чю». Теперь мы приносить жертва. Это есть очень хороший вещь. Как виски.
  
  Нет, это было совсем не виски; определенно, это было не виски восемнадцатилетней выдержки с нежным ароматом дыма. Но, хотя на вкус напиток был весьма отвратительный, в голову он ударил хорошо.
  
  Ли кивнул на импровизированное святилище.
  
  — Я находить Гуань Ди в Чайнатаун. Он есть очень любимый бог. Ему посвящен тысячи храмы по всему Китай. Но я купить его не из-за война. Он также есть бог полицейских, я говорить.
  
  — Это ты сочиняешь.
  
  — Ты мне не верить? Нет, я говорить правда. Каждый полицейский участок, где я бывать, иметь Гуань Ди. Если расследование идти плохо, полицейский жечь свечи, совсем как мы. — Глотнув напиток, Ли принюхался. — Очень крепкий вещь, я говорить. Байцзю.
  
  — Что?
  
  Ли кивнул на бутылку.
  
  — О чем ты молил своего бога? — спросил Райм.
  
  — Я переводить: «Гуань Ди, пожалуйста, дай нам найти Чанги и поймать проклятый Призрак».
  
  — Это очень хорошая молитва, Сонни.
  
  Райм снова отпил байцзю. Водка становилась лучше с каждым глотком — а может быть, он просто постепенно начинал забывать, какая она отвратительная.
  
  — Та операция, о которой ты говорить. Она делать тебе лучше?
  
  — Возможно, операция мне поможет. Незначительно. Ходить я все равно не смогу, но мне вернется хоть какая-то свобода движения.
  
  — Как она работать?
  
  Райм рассказал Ли про доктора Черил Уивер, нейрохирурга, проводящую в университете Северной Каролины экспериментальные операции пациентам с травмой спинного мозга. Он до сих пор помнил чуть ли не дословно, как врач описывала свою методику.
  
  Нервная система состоит из аксонов, передающих импульсы. При травме спинного мозга аксоны пережимаются или разрываются и погибают. Поэтому они теряют возможность передавать импульсы, и теряется связь между головным мозгом и остальным телом. Вам известно, что нервные клетки не восстанавливаются. Однако это не совсем так. В периферийных частях нервной системы, таких как руки или ноги, поврежденные аксоны могут регенерироваться, но в центральной нервной системе — в головном и спинном мозге — они действительно не восстанавливаются. По крайней мере, не восстанавливаются без посторонней помощи. То есть, если вы порезали палец, через какое-то время поврежденное место затянется кожей и восстановится чувствительность. Но в поврежденном спинном мозге этого не происходит. И все же мы пытаемся найти пути помочь регенерации аксонов.
  
  В нашем институте практикуется комбинированный метод атаки на поврежденное место. Используя традиционную декомпрессионную хирургию, мы восстанавливаем костные ткани позвоночника, защищая место травмы. Затем вводим в поврежденную часть спинного мозга две субстанции: во-первых, клетки ткани собственной периферийной нервной системы пациента. А во-вторых, клетки центральной нервной системы эмбриона.
  
  — Нервные клетки акулы, — закончил Райм.
  
  — Рыба? — рассмеялся китайский полицейский.
  
  — Именно. Нервные клетки акулы совместимы с человеческими больше, чем клетки какого-либо другого животного.
  
  — Затем, — продолжал криминалист, — я буду принимать лекарства, помогающие регенерации тканей спинного мозга.
  
  — Эй, Лоабан, — сказал Ли, внимательно оглядывая его с ног до головы, — эта операция, она есть опасная?
  
  И снова Райм услышал голос доктора Уивер.
  
  Разумеется, риск есть. Сам по себе препарат особо опасным не назовешь. Но у всех больных с серьезными поражениями спинного мозга наблюдаются существенные перебои в работе легких. Сейчас вы этого, возможно, не замечаете, но во время действия наркоза возможен отказ дыхательной системы. Дальше, стресс во время операции может привести к дисрефлексии вегетативной нервной системы и, как следствие, к резкому повышению кровяного давления — уверена, это вам знакомо — что, в свою очередь, может вызвать кровоизлияние в мозг. Кроме того, существует риск нанесения хирургической травмы в месте повреждения позвоночника — сейчас у вас нет кист и шунтов, но операция и последующее наращивание тканей может привести к нежелательным последствиям.
  
  — Да, опасная, — признался Райм.
  
  — Мне казаться, это есть «юй люань ту цзи».
  
  — То есть?
  
  Задумавшись, Ли сказал:
  
  — Это переводить так: «бросать яйца в скала». То есть делать то, что обязательно кончаться неудача, я говорить. Так зачем ты делать эта операция?
  
  Для Райма ответ казался очевидным. Для того, чтобы на один шаг приблизиться к независимости. Например, получить возможность взять в руки вот этот стакан и поднести его к губам. Почесать голову. Стать более нормальным — если использовать термин, считающийся среди инвалидов очень нетактичным. Чуть сблизиться с Амелией Сакс. Стать лучшим отцом ребенку, которого она так хочет.
  
  — Сонни, просто я должен это сделать. — Райм кивнул на бутылку виски «Макаллан», стоящую у изголовья кровати. — Предлагаю теперь попробовать мой «байфу».
  
  — «Байцзю», Лоабан, — рассмеялся Ли. — А ты только что говорить: «Предлагаю попробовать мой магазин».
  
  — Байцзю, — поправился Райм.
  
  Ли наполнил свой стаканчик и стакан Райма выдержанным виски. Райм взял губами соломинку. Да, определенно, так гораздо лучше.
  
  Опрокинув в рот содержимое пластмассового стаканчика, Ли тряхнул головой.
  
  — Я говорить, ты не надо делать эта операция.
  
  — Я взвесил риск и…
  
  — Нет-нет. Принимать себя какой ты есть! Принимать свой ограничения!
  
  — Но почему? Когда есть возможность уйти от этого?
  
  — Я видеть много научный мусор, который вы иметь у себя в Мейго. У нас в Китай такое есть совсем не везде. О да, Пекин, Гонконг, Гуандун, Фучжоу, конечно, конечно, мы иметь почти все что иметь вы, да, немного отставать — спасибо председатель Мао, но мы иметь компьютеры, мы иметь интернет, мы иметь ракеты — правда, иногда они взрываться, но обычно они летать в космос как надо. Но наши врачи, они не использовать много науки. Они возвращать человеку гармония. В Китай врачи не есть боги.
  
  — Мы придерживаемся иной точки зрения.
  
  — Да-да, — насмешливо закивал Ли. — Доктора делать человек моложе. Давать волосы. Давать женщина большой сыонь… ты понимать… — Он показал руками пышный бюст. — Мы это не понимать. Это не есть гармония.
  
  — Значит, по-твоему, вот это гармония? — грустно усмехнулся Райм.
  
  — Таким тебя сделать судьба, Лоабан. И на то быть какие-то причины. Быть может, теперь ты стать более хороший полицейский. Теперь твоя жизнь сбалансирован, я говорить.
  
  Райм вынужден был рассмеяться.
  
  — Я не могу ходить, я не могу подбирать улики… Черт побери, о чем ты говоришь?
  
  — Быть может, твой мозг, теперь он работать лучше, я говорить. Быть может, у тебя более сильный воля. Лучше цзичжон, сосредоточенность.
  
  — Извини, Сонни, я не могу принять твои доводы.
  
  Однако, как уже успел выяснить Райм, если Сонни Ли начинает высказывать свое суждение по какому-то вопросу, остановить его невозможно.
  
  — Лоабан, разреши я тебе объяснить. Ты помнить Джон Сун? У который есть каменный Царь обезьян, приносить удача?
  
  — Помню.
  
  — Ты есть обезьяна.
  
  — Кто?
  
  — Ты есть похож на обезьяна, я говорить. Обезьяна делать волшебный вещи, чудо. Он есть умный, упорный — и иметь характер, я говорить. Совсем как ты. Но обезьяна не обращать внимание на законы природы, искать способ обмануть боги и жить вечно. Он воровать персик бессмертия, стирать имена из «Книга живых и мертвых». И попадать в беду. Его сжигать, бить и закопать под горой. Наконец обезьяна перестать хотеть жить вечно. Найти себе друзей и отправиться в паломничество в святой земля на запад. Он стать счастливый. Найти гармония, я говорить.
  
  — Я хочу снова ходить, — упрямо прошептал Райм, гадая, почему он раскрывает свою душу перед этим странным коротышкой. — По-моему, я прошу очень немногого.
  
  — А может быть, ты просить слишком много, — возразил Ли. — Послушай, Лоабан, посмотреть на меня. Я хотеть быть высокий и очень красивый, чтобы за мной бегать все девушки. Хотеть иметь большой завод, производить много товар, чтобы меня все уважать. Хотеть быть банкир в Гонконг. Но это не есть моя природа. Моя природа есть быть очень хороший полицейский. Быть может, если ты опять пойти, ты потерять что-то другой — что-то более важный. Почему ты пить эта бурда? — он кивнул на виски.
  
  — Это мой любимый байцзю.
  
  — Да? И сколько он стоит?
  
  — Около семидесяти долларов за бутылку.
  
  Скорчив презрительную гримасу, Ли тем не менее осушил свой стаканчик и снова наполнил его.
  
  — Послушай, Лоабан, ты знать даосизм?
  
  — Я? Эту бредятину? Ты ошибся адресом.
  
  — Ладно, я тебе кое-что говорить. В Китай у нас есть два большой философы: Конфуций и Лао-Цзы. Конфуций учить, человеку нужно слушаться начальники, выполнять приказы, поддакивать и молчать. Но Лао-Цзы, он говорит наоборот. Каждый человек должен идти свой жизненный путь. Искать гармония и единение. По-английски «даосизм» значит «путь жизни». Лао-Цзы написал что-то такой, что я сейчас стараться сказать. Это все про тебя, Лоабан.
  
  — Про меня? — переспросил Райм, пытаясь убедить себя, что его интерес к словам этого странного маленького человека, наверное, подпитывается из родника алкоголя, проснувшегося у него внутри.
  
  Прищурившись, Ли начал переводить:
  
  — Лао-Цзы говорить: «Не надо уходить из дом, чтобы лучше видеть. Не надо смотреть в окно. Лучше жить в центре свой я. Делать — это значит быть».
  
  — У вас в Китае что, черт побери, найдется пословица на каждый случай жизни? — недовольно буркнул Райм.
  
  — Это правда, мы иметь много пословицы. Надо попросить Том записать это и повесить на стена рядом с алтарь Гуань Ди.
  
  Наступило молчание. Не надо уходить из дома, чтобы лучше видеть. Не надо смотреть в окно…
  
  Наконец разговор возобновился. Ли обстоятельно рассказал о жизни в Китае.
  
  — Какой у тебя дом? — спросил Райм.
  
  — Квартира. Размером вся с эта комната.
  
  — Где она?
  
  — В мой родной город, Лю-Гуянь. Это значит «шесть садов», но теперь их больше нет, их срубить. Наверное, пятьдесят тысяч жителей. Рядом с Фучжоу. Там много человек. Больше миллиона, я говорить.
  
  — Я совсем не знаю эти места.
  
  — Провинция Фуцзянь, юго-восточный Китай. Тайвань совсем рядом. Много горы. Протекает река Минь, большой река. Мы есть очень независимый. Пекин много тревожиться. Фуцзянь есть дом первая триада — организованная банда, я говорить. Банда Сань Лянь Хуэй. Очень могущественный. Много контрабанда: соль, опий, шелк. В Фуцзянь много моряков. Рыбаки, торговые суда. Крестьяне совсем мало. Коммунистический партия в мой город есть очень сильная, но это потому, что председатель есть богатый капиталист. Он иметь интернет-компания, совсем как «Америка онлайн». Очень преуспевающий компания. Ха, подлый собака, лакей капитализма! Он зарабатывать много-много деньги. Его акции совсем не падать.
  
  — Расскажи мне о преступности в своем городе, — попросил Райм.
  
  Ли кивнул.
  
  — Много взятки, протекция. В Китае обманывать клиент, деловой партнер нет ничего страшного. Но обманывать партия и правительство — и ты умирать. Судить, стрелять в затылок. Еще у нас есть много другой преступность. То же самое, что здесь. Убийства, грабежи, изнасилования. — Ли глотнул виски.
  
  — Я находить человек, он убивать женщины. Убивать четыре женщины, собирался убивать еще. Я его поймать. — Он рассмеялся. — Один капля крови. Я найти один капля крови на шина его велосипед, маленький как песчинка. Это привязать его к место преступления. Он сознаваться. Видишь, Лоабан, у нас есть не только ву-ву.
  
  — Не сомневаюсь в этом, Сонни.
  
  — Похищение женщин в Китай большой проблема — у нас мужчин больше чем женщин. На каждый сто женщины есть сто двадцать мужчины. Люди не хотеть рожать девочки, я говорить, только мальчики. Но тогда откуда браться невесты? Поэтому преступники похищать женщины и девушки и продавать их. Очень печально, к нам приходить люди и просить найти их похищенный жены и дочери. Много полицейский не связываться с такие дела — они есть очень сложные. Иногда женщину отвозить за тысячи миль. В прошлый год я находить шесть женщины. В нашей полиции это есть рекорд. Очень хорошо найти похититель и арестовать его.
  
  — Да, ты совершенно прав, — согласился Райм.
  
  Ли поднял стаканчик, и какое-то время они молча потягивали виски. Райм поймал себя на том, что в кои-то веки чувствует себя удовлетворенным. Большинство из тех, кто навещали его, обращались с ним как с калекой. О, никто не хотел его обидеть. Но люди или выбивались из сил, пытаясь не обращать внимание на «состояние» Райма, как они выражались, или наоборот, подчеркивали его беспомощность, отпуская по этому поводу шутки, призванные показать, насколько они понимают его проблемы. Хотя на самом деле никто ничего не понимал, и стоило только гостям мельком увидеть катетер или упаковку памперсов для взрослых, они начинали считать минуты до того момента, когда можно будет спастись бегством. Эти люди никогда не спорили с Раймом, даже не возражали ему. Но в действительности они никогда не были ему настоящими друзьями.
  
  Однако на лице Сонни Ли Райм читал полное безразличие к его состоянию. Как будто это, черт побери, и впрямь было чем-то естественным.
  
  Только сейчас до Райма вдруг дошло, что почти все те, с кем он встречался в течение последних нескольких лет, за исключением Амелии Сакс, оставались просто его знакомыми. А Сонни Ли он знал меньше одного дня, но тот уже стал чем-то большим.
  
  — Ты упомянул про своего отца, — сказал Райм. — Когда ты сегодня звонил ему по телефону, мне показалось, ваш разговор был непростым. Какие у вас с ним отношения?
  
  — А, мой отец…
  
  Ли снова глотнул виски. Похоже, он уже начал привыкать к этому напитку, так же, как Райм привык к байцзю. «Глобализация посредством спиртного», — криво усмехнулся Райм.
  
  Сонни снова наполнил свой стаканчик.
  
  — Вообще-то, его нужно тянуть медленно, — предложил Райм.
  
  — Тянуть медленно после того как умирать, — ответил полицейский-китаец, залпом выпивая розовый стаканчик, расписанный цветочками. — Мой отец… Он меня не очень любить. Я… как это говорить… не жить так, как он хотеть.
  
  — Ты его разочаровал?
  
  — Да, разочаровал.
  
  — Чем именно?
  
  — О, это долгий история. Попробую рассказать в два буквы.
  
  — В двух словах.
  
  — Доктор Сунь Ятсен, он в двадцатые годы объединить Китай, но начинаться гражданский война. Гоминьдан командовать Чан Кайши. Но коммунист — они воевать против него. Затем вторгаться Япония, плохо становиться всем. Потом Япония проиграть, у нас опять начинаться гражданский война, наконец побеждать коммунисты и Мао Цзедун, а националисты бежать на Тайвань. Мой отец, он воевать вместе с Мао. В октябре 1949 год он стоять вместе с председатель Мао у Ворота поднебесной в Пекин. О, Лоабан, я слышать этот рассказ миллион раз. Отец стоять рядом с Мао, а оркестр играть «Марш добровольцы».
  
  Так вот, мой отец иметь гуанси. Большие связи. Он стать важный человек в коммунистический партия в Фуцзянь. Хотеть, чтобы я идти за ним. Но я видеть то, что коммунисты делать в шестьдесят шестой год — Великий пролетарский культурный революция. Они всё ломать, убивать людей. Правительство и партия делать плохо.
  
  — Это было наперекор установленному порядку вещей, — заметил Райм. — Нарушение гармонии.
  
  — Совсем правильно, Лоабан, — рассмеялся Ли. — Мой отец хотеть, чтобы я вступать в партия. Приказывать мне. Угрожать. Но я наплевать на партия. — Он развел руками. — Я наплевать на великий идеи. Я любить полицейский работа. Любить ловить преступники… Всегда загадки, всегда опасность, я говорить. Мой сестра, она большой человек в партия. Наш отец гордиться ей, хотя она есть женщина. Он говорить, она его не позорить, как я. Постоянно говорить это. — Маленький китаец помрачнел. — Еще есть очень плохо, когда я жениться, у меня нет сына, нет детей.
  
  — Ты развелся? — спросил Райм.
  
  — Моя жена, она умирать. Заболеть и умирать. Лихорадка, очень плохой. Мы прожить вместе несколько лет, но детей не было. Мой отец говорить, это моя вина. Мы пытаться, но детей не было. Потом жена умирать. — Встав, Ли подошел к окну и уставился на огни ночного города. — Мой отец, он есть очень строгий. Пока я быть маленький, он меня всегда бить. Все что я делать, он считать недостаточно. Хороший оценки… Я хорошо учиться. Получать медали в армия. Жениться на красивый порядочный девушка, получить работа в полиции, стать следователь, не простой регулировщик, я говорить. Каждая неделя навещать отец, давать ему деньги, ходить на могила матери. Но что бы я ни делать, он не есть доволен. А твой родители, Лоабан?
  
  — Они умерли.
  
  — Моя мать, она не быть такой строгий как отец, но она никогда ничего не говорить. Отец ей не позволять… А здесь, в «Прекрасный страна», вы есть под давление свои родители?
  
  «Очень хорошо сказано», — подумал Райм.
  
  — Наверное, не в такой степени. Но кому-то все же приходится страдать.
  
  — Уважение к родители, для нас это есть самый главный. — Ли кивнул на фигурку Гуань Ди. — Из всех богов самый важный это предки.
  
  — Быть может, твой отец не раскрывает своих истинных чувств по отношению к тебе. Понимаешь, прячется за напускной суровостью. Потому что думает, что так лучше для тебя.
  
  — Нет, он просто не любить меня. Никто не продолжать наша фамилия, я говорить. Это есть очень плохо.
  
  — Ты обязательно встретишь кого-нибудь и создашь новую семью.
  
  — Такой человек как я? — презрительно усмехнулся Ли. — Нет-нет. Я есть просто полицейский, не иметь денег. В Фучжоу мужчины мой возраст заниматься бизнес, получать много денег. Помнишь, я говорить, у нас мужчин больше, чем женщин? Зачем женщина выбирать старый бедный мужчина, когда есть молодой богатый?
  
  — Мы с тобой одного возраста, — возразил Райм. — Ты еще совсем не старый.
  
  Ли снова отвернулся к окну.
  
  — Быть может, я оставаться здесь. Я хорошо говорить по-английски. Стать полицейский. Работать в Чайнатаун.
  
  Казалось, Сонни Ли говорил серьезно. Но вдруг он рассмеялся и сказал вслух то, о чем подумали они оба.
  
  — Нет-нет, уже слишком поздно. Много-много поздно… Нет, мы поймать Призрак, я вернуться домой и продолжить быть чертовски хороший полицейский. Гуань Ди и я раскрыть большой преступление, и мой фотография появиться в газета. Быть может, председатель давать мне медаль. Быть может, мой отец смотреть телевизор и думать, что я не есть очень плохой сын. — Ли опрокинул в рот стаканчик виски. — Ладно, я выпивать достаточно — теперь мы с тобой, Лоабан, играть в игра.
  
  — Я не играю в игры.
  
  — Но игра на компьютер? — быстро возразил Ли. — Шахматы. Я видеть.
  
  — Я играю очень редко, — поправился Райм.
  
  — Игра делать человек лучше. Я научить тебя играть в самый хороший игра.
  
  Сонни вернулся к своей волшебной сумке.
  
  — Сонни, я мало во что могу играть. Видишь ли, например, я не могу держать в руках карты.
  
  — А, карты? — презрительно фыркнул Ли. — Это есть игра случай. Хорошо для заработать деньги. Понимаешь, игрок хранить секрет, отворачивая карты от свой соперники. Лучший игры есть те, где секрет хранить в голове, я говорить. Вей-чи? Ты слышать о такой игра? Еще она называться го.
  
  Райму показалось, что он слышал это название.
  
  — Это что-то вроде шашек, да?
  
  Ли рассмеялся.
  
  — Шашки — нет-нет!
  
  Криминалист с любопытством взглянул на доску, которую Ли достал из сумки и положил на столик у кровати. Доска была разлинована на квадраты. Затем Ли достал два мешочка. В одном было несколько сотен маленьких белых камешков, в другом — черных.
  
  Внезапно Райма охватило огромное желание сыграть в вей-чи, и он стал внимательно слушать Ли, оживленно объяснявшего цель и правила игры.
  
  — По-моему, все достаточно просто, — сказал Райм. — Игроки по очереди ставят камешки на доску, пытаясь окружить камешки противника.
  
  — Вей-чи есть похожа на все великий игры: правила простые, но победить трудно. — Ли разделил камешки на две кучки, продолжая объяснять: — Это есть очень древний игра. Я изучать лучший игрок всех времен. Его звать Фань Си-пинь. Он жить в восемнадцатый век — ваш календарь. Лучше его не играть никто из живущий на свете. Фань много играть с Су Тин-ань, который тоже быть очень хороший игрок. Игра в основном заканчиваться ничья, но все же Фань набрать чуть больше очки, так что он стать самый лучший игрок. Знаешь, почему он играть лучше?
  
  — Почему?
  
  — Су играл оборона — но Фань… он всегда играть нападение. Он всегда наступать вперед, быть отчаянный, безумный.
  
  Райм почувствовал, что заразился воодушевлением своего собеседника.
  
  — Ты часто играешь в вей-чи?
  
  — Дома я есть член клуба. Да, я играть часто.
  
  Ли умолк, и на его лицо набежала тень. Райму захотелось узнать причину этой внезапной печали. Но Ли быстро смахнул с лица блестящие черные волосы и сказал:
  
  — Ладно, мы играть. Ты видеть, как тебе понравиться. Можно играть очень долго.
  
  — Я не устал, — заметил Райм.
  
  — Я тоже, — сказал Ли. — Так, ты никогда раньше не играть, поэтому я давать преимущество. Давать три лишний камешек. Кажется, это мало, но в вей-чи это большой-большой преимущество.
  
  — Нет, — возразил Райм. — Мне не нужно преимущество.
  
  Окинув его взглядом, Ли, должно быть, решил, что криминалист имел в виду свою болезнь, и мрачно добавил:
  
  — Я давать преимущество только потому, что ты играть первый раз. Только поэтому. Опытный игроки всегда делать так. Это есть правило.
  
  Райм правильно понял его, и все же он упрямо повторил:
  
  — Нет. Ты делаешь первый ход. Начали.
  
  Ли, прищурившись, внимательно уставился на расчерченную деревянную доску.
  Часть IV
  Обрезая хвост демону
  
   В вей-чи самыми захватывающими получаются матчи между игроками, равными по силам.
  
   «Игра вей-чи»
  
  Глава 30
  
  Среда, от Часа Дракона, 8:00 утра,
  
  до Часа Петуха, 6:30 вечера.
  
  Утром того дня, когда ему предстояло умереть, Сэм Чанг, проснувшись, увидел, что его отец во дворе выполняет медленные движения традиционной китайской гимнастики у-шу.
  
  Он некоторое время наблюдал за стариком, и вдруг его словно током пронзила мысль: через три недели Чжану Цзици исполнится семьдесят лет. У себя на родине семья жила очень бедно и подвергалась преследованиям властей, поэтому не смогла должным образом отметить шестидесятилетие отца Чанга. В Китае принято устраивать по этому поводу большой праздник, отмечая переход в старость, возраст, когда перед человеком преклоняются. Но ничего, семья Чанг наверстает на семидесятилетии Чжана Цзици.
  
  Увы, безжизненное тело Сэма Чанга не примет участия в торжествах, однако, быть может, его дух посетит праздник.
  
  Чанг не мог оторвать взгляда от старика, лениво танцующего в крохотном дворике.
  
  Гимнастика у-шу очень благотворно влияет на тело и душу, но Чанга при виде этих пластичных упражнений всегда охватывала щемящая тоска. Они напоминали ему одну теплую июньскую ночь. Это было много лет назад в Пекине. Чанг вместе с другими преподавателями и студентами наблюдал за группой людей, выполняющих плавные движения, похожие на балетные па. Было уже за полночь; погода стояла прекрасная, и среди собравшихся на просторной площади царило ощущение единения. Все верили, что присутствуют при рождении нового, просвещенного Китая, которому предстоит стать величайшим государством на земле.
  
  Чанг повернулся к сидевшему рядом с ним студенту, собираясь выразить вслух восхищение одной особенно гибкой пожилой женщиной, погрузившейся в очарование у-шу, но тут вдруг грудь юноши словно взорвалась изнутри, и он повалился на землю. Солдаты народно-освободительной армии открыли огонь по собравшимся на площади Тяньаньмынь. Вскоре подошли танки, гнавшие перед собой толпу людей, давя их гусеницами (знаменитые телевизионные кадры, показывающие студента, который останавливал танк поднятым в руке цветком, были в ту ужасную ночь редким исключением).
  
  С тех пор Сэм Чанг не мог смотреть на у-шу, не вспоминая про те страшные события, укрепившие его позицию открытого диссидентства и навсегда переменившие всю его жизнь — а также жизнь его семьи.
  
  Чанг перевел взгляд на свою жену и малышку, заснувшую в обнимку с белой тряпичной киской, которую сшила для нее Мей-Мей. Он долго смотрел на женщину и ребенка, затем отправился в ванную и полностью открыл воду. Раздевшись, Чанг шагнул под душ и прижался лбом к кафельной плитке, рассеянно отметив, что Мей-Мей вчера вечером удалось выкроить время и отмыть стены.
  
  Вытираясь после душа, Чанг услышал донесшееся из кухни позвякивание посуды. Мей-Мей еще спала, а мальчишки ничего не понимали в готовке. Встревожившись, Чанг заскочил в спальню и, достав из-под подушки пистолет, осторожно прошел на кухню. Заглянув туда, он рассмеялся. Его отец готовил чай.
  
  — Папа, — сказал Чанг, — я разбужу Мей-Мей. Она займется чаем.
  
  — Нет-нет, пусть поспит, — остановил его старик. — Когда умерла твоя мать, я научился заваривать чай. Я могу и рис приготовить. И овощи. Правда, у меня они получаются не такие вкусные. Давай почаевничаем вдвоем.
  
  Чжан Цзици взял железный чайник, обернув ручку тряпкой, и, захватив чашки, направился в гостиную. Отец и сын сели за стол, и старик разлил чай.
  
  Вчера вечером, после того как Сэм Чанг вернулся домой, они с отцом достали карту и отыскали квартиру Призрака. К их удивлению, дом находился не в Чайнатауне, а дальше к западу, на берегу Гудзона.
  
  — Когда ты придешь к Призраку, как ты попадешь в дом? — спросил старик, попивая чай. — Ты не боишься, что он тебя узнает?
  
  Сэм Чанг тоже пригубил чай.
  
  — Не думаю. Он спускался в трюм лишь один раз, и там было темно.
  
  — Как ты попадешь в дом?
  
  — Если там есть консьерж, я скажу, что пришел по делу, и назовусь Танем. Всю ночь я оттачивал свой английский. Затем я поднимусь на лифте и постучу в дверь.
  
  — А если у Призрака есть телохранители? — спросил Чжан Цзици. — Тебя обыщут.
  
  — Я спрячу пистолет в носке. Обыскивать тщательно меня не будут. Никто не ждет, что я буду вооружен.
  
  Чанг попытался представить себе, как все произойдет. Он понимал, что телохранители тоже будут вооружены. И все же Чанг надеялся, что он успеет всадить одну-две пули в Призрака, прежде чем телохранители спохватятся и начнут в него стрелять. Почувствовав на себе пристальный взгляд отца, Чанг потупился.
  
  — Я вернусь, — твердо заявил он. — Я не оставлю вас одних, папа.
  
  — Ты хороший сын. Лучшего нельзя и желать.
  
  — Я не прославил нашу фамилию, как должен был бы.
  
  — Нет, прославил, — сказал старик, снова наполняя чашки чаем. — Я правильно выбрал твое имя.
  
  Цзинь-цзы по-китайски значит «умный сын».
  
  Отец и сын молча пили чай.
  
  Появившаяся в дверях Мей-Мей посмотрела на стол.
  
  — Вы уже достали рис? — спросила она, но выражение ее лица говорило просто: «Доброе утро».
  
  — Буди Уильяма, — сказал ей Чанг. — Я хочу с ним кое о чем поговорить.
  
  Но его отец махнул рукой, останавливая Мей-Мей.
  
  — Не надо.
  
  Та послушно остановилась.
  
  — Почему? — удивился Чанг.
  
  — Он захочет пойти с тобой.
  
  — Я прикажу ему остаться.
  
  Чжан Цзици рассмеялся.
  
  — И это его остановит? Ты плохо знаешь своего упрямого сына.
  
  Помолчав, Чанг сказал:
  
  — Я не могу уйти, не поговорив с ним. Это очень важно.
  
  — Какая единственная причина может заставить человека совершить такой отчаянный и опасный поступок, который задумал ты? — спросил отец.
  
  — Забота о детях, — ответил Чанг.
  
  Старик улыбнулся.
  
  — Совершенно верно, сынок. Помни об этом. На такое человек может пойти только ради своих детей.
  
  Его лицо приняло суровое выражение. Как хорошо оно было знакомо Сэму Чангу! Повелительное, непреклонное.
  
  Он уже давно не видел своего отца таким — с тех пор, как старик заболел раком.
  
  — Я знаю, что именно ты собираешься сказать сыну. Я сам поговорю с ним. Я настаиваю на том, чтобы ты не будил Уильяма.
  
  Чанг кивнул.
  
  — Как скажешь, папа.
  
  Он посмотрел на часы. Половина восьмого. Через час ему нужно быть дома у Призрака. Отец снова подлил ему чаю. Быстро опорожнив чашку, Чанг повернулся к Мей-Мей.
  
  — Я должен скоро уйти. А сейчас я хочу, чтобы мы с тобой посидели рядом.
  
  Подсев к мужу, Мей-Мей положила голову ему на плечо.
  
  Минут пять они молчали, но затем По-И заплакала, и Мей-Мей побежала успокаивать девочку. Сэм Чанг сидел, молча наслаждаясь видом жены и их новой дочери. Скоро придет пора встать и направиться навстречу своей смерти.
  * * *
  
  Райм почувствовал запах табачного дыма.
  
  — Какая мерзость! — возмущенно пробурчал он.
  
  — Что? — откликнулся Сонни Ли, единственная другая живая душа в гостиной. Полицейский-китаец немного подвыпил, его волосы смешно торчали в разные стороны. Времени было половина восьмого утра.
  
  — Я имею в виду сигареты, — объяснил Райм.
  
  — Тебе надо курить, — бросил Ли. — Очень расслаблять. Быть хорошо для тебя.
  
  Вскоре приехал Мел Купер, а сразу же вслед за ним Лон Селитто и Эдди Дэн. Молодой полицейский двигался очень осторожно. Даже его волосы, обычно вызывающе торчащие непокорными иглами, сегодня оказались прилизаны.
  
  — Эдди, как ты себя чувствуешь? — спросил Райм.
  
  — Видели бы вы синяк, — пожаловался Дэн, имея в виду след от пули, полученной вчера во время перестрелки на набережной. — Я не решился показать его жене. Надевал пижаму в ванной.
  
  Селитто с красными от недосыпа глазами принес целую пачку листов бумаги: результат работы полицейских, всю ночь общавшихся с представителями строительных организаций, которые в течение последних шести месяцев использовали серое ковровое покрытие «Арнольд Текстайл». Работа еще не была закончена, но уже сейчас список получался пугающе обширным: тридцать два здания в районе Бэттери-парка.
  
  — Проклятие, — выругался Райм. — Тридцать два!
  
  И в каждом, наверняка, несколько этажей, где использовались такие покрытия. Тридцать два? Он надеялся, что зданий будет не больше пяти-шести.
  
  В импровизированную лабораторию весело вошел сотрудник СИН Алан Коу. Похоже, нисколько не смущенный вчерашним происшествием, он принялся расспрашивать о ходе расследования — как будто никакой перестрелки вчера не было и в помине.
  
  В коридоре снова послышались шаги.
  
  — Привет, — поздоровалась Сакс, проходя в гостиную.
  
  Она чмокнула в щеку Райма, и тот начал было рассказывать ей про длинный список зданий, в которых использовалось ковровое покрытие «Арнольд Текстайл», но его остановил Селитто.
  
  — Ты хорошо отдохнула?
  
  В голосе детектива прозвучала неприкрытая издевка.
  
  — Что ты имеешь в виду?
  
  — Ты хорошо отдохнула? Выспалась?
  
  — Не совсем, — осторожно ответила Сакс. — А что?
  
  — Где-то в час ночи я пытался дозвониться тебе домой. У меня были кое-какие вопросы.
  
  Райму захотелось узнать, чем вызван этот допрос с пристрастием.
  
  — Да, я вернулась домой только в два, — сверкнув глазами, ответила молодая женщина. — Я навещала друга.
  
  — Вот как?
  
  — Да.
  
  — В общем, я не смог тебя найти.
  
  — Знаешь что, Лон, — сказала Сакс, — я могу дать тебе телефон моей матери. Она наверняка сможет посоветовать, где меня искать. Даже несмотря на то, что вот уже лет пятнадцать не занималась этим.
  
  — Хо-хо, это есть хорошо, — рассмеялся Сонни Ли.
  
  — Сакс, не забывайся, — строго сказал Селитто.
  
  — К чему ты клонишь? — взорвалась Сакс. — Вываливай все начистоту.
  
  Полицейский из отдела убийств пошел на попятную.
  
  — Я не мог с тобой связаться, только и всего, — смущенно пробормотал он.
  
  — Твой сотовый был отключен.
  
  — Неужели? Но у меня еще есть пейджер. Ты пытался бросить мне сообщение на пейджер?
  
  — Нет.
  
  — Тогда в чем же дело?
  
  Эти пререкания все больше озадачивали Райма. Конечно, он сам настаивал на том, чтобы во время работы с Сакс можно было в любую минуту выйти на связь. Но своим свободным временем Амелия вольна была распоряжаться, как ей вздумается. Она любит погонять на машине, у нее есть другие интересы, друзья.
  
  Та же самая сила, что заставляла Сакс до крови расчесывать затылок, печалиться о своем отце, тосковать о бывшем возлюбленном, полицейском, с позором изгнанным из полиции за должностные преступления, та сила, что двигала ей во время осмотра места преступления — та же самая сила иногда заставляла ее замкнуться в себе.
  
  Точно так же и Райм время от времени выпроваживал Сакс, иногда ласково, иногда просто приказывая ей уйти. Инвалиду бывает нужно побыть одному. Для того чтобы набраться сил, дать помощнику возможность сменить ему памперс и обдумать вопросы вроде: «А не покончить ли мне сегодня с собой?».
  
  Позвонив в федеральный центр, Райм попросил Деллрея, но тот находился в Бруклине, проверяя факты, возможно, имеющие отношение ко вчерашнему взрыву. Райму ответили, что сегодня утром на совещании будет назначен новый агент, который сменит Деллрея в деле «ПРИЗРАК СМЕРТЬ». Криминалист был вне себя от ярости; он полагал, Бюро уже нашло замену Деллрею.
  
  — А что насчет группы спецназа?
  
  — Этот вопрос также стоит на повестке дня сегодняшнего совещания.
  
  — Стоит на повестке дня? Понимаете, нам нужны люди, и они нужны нам сейчас, — раздраженно заметил Райм.
  
  — Мы установили для вас первоочередной приоритет, — уклончиво ответил невидимый сотрудник ФБР.
  
  — Отрадно слышать, мать вашу!
  
  — Прошу прощения, мистер Райм, я не расслышал.
  
  — Я сказал, свяжитесь с нами, как только у вас будет что-то определенное. Нам нужны люди.
  
  Не успел он окончить связь, как телефон зазвонил снова.
  
  — Командный режим… ответить на звонок.
  
  Послышался щелчок, и голос с китайским акцентом произнес:
  
  — Мистера Ли, пожалуйста.
  
  Сев перед телефоном, Ли рассеянно достал сигарету, но неизвестно откуда взявшийся Том выхватил ее у него из руки. Наклонившись к микрофону, Ли быстро заговорил по-китайски. Они со звонившим обменялись несколькими фразами на повышенных тонах, и Райму показалось, что они спорят. Но Ли, откинувшись назад, быстро вывел на бумаге несколько иероглифов. Положив трубку, он улыбнулся.
  
  — Отлично, отлично, у меня кое-что есть. Это звонить Кай из землячество. Он расспрашивать о меньшинства. В Китай есть народ, называться уйгуры. Они есть мусульмане, турки. Китай захватить их родина, и они есть очень недовольны. Власти их притеснять. Кай узнавать, что Призрак нанимать люди из исламский центр Куинса. Тот тип, которого застрелить Хонксе, он есть один из них. Вот адрес и телефон. Эй, Лоабан, я был прав? Я говорить, он из меньшинств?
  
  — Разумеется, ты был прав, Сонни.
  
  Взяв другой листок бумаги, Эдди Дэн перевел полученную от главы землячества информацию на английский.
  
  — Нам наведаться туда? — предложил Селитто.
  
  — Пока что не надо. Мы можем спугнуть Призрака, — сказал Райм. — Я предлагаю кое-что получше.
  
  Та же самая мысль пришла Эдди Дэну.
  
  — Регистрация звонков.
  
  — Точно.
  
  Телефонная компания регистрирует входящие и исходящие звонки каждого абонента. Поскольку сам разговор при этом не записывается, правоохранительным органам значительно проще получить доступ к этой информации, чем добиться санкции на прослушивание.
  
  — И что это нам даст? — спросил Коу.
  
  — Вчера утром Призрак прибыл в город и позвонил в уйгурское землячество, чтобы договориться о боевиках. Мы проверим все входящие и исходящие звонки с номера землячества начиная, скажем, с девяти утра.
  
  Через полчаса телефонная компания предоставила список из приблизительно тридцати номеров, с которыми за последние двое суток связывался исламский центр Куинса. Часть абонентов была исключена сразу же — как, например, те, разговор с которыми состоялся до прибытия Призрака в Нью-Йорк. Но четыре звонка были сделаны в центр с сотовых телефонов, зарегистрированных в Нью-Йорке.
  
  — И все они краденые, так?
  
  — Все до одного, — подтвердил Селитто.
  
  Поскольку телефоны были краденые, это означало, у компании нет адресов, куда высылать счета за переговоры. И все же операторы сотовой связи смогли сообщить информацию относительно того, где именно находился абонент в момент разговора. Один из звонков был сделан из района Бэттери-парка. Сотрудник телефонной компании продиктовал инструкции, и Том, следуя им, очертил на плане города район. Получился круг радиусом приблизительно полмили неподалеку от Гудзона.
  
  — А теперь, — крикнул Райм, распаленный охотничьим азартом, — проверяйте, нет ли в этом районе зданий с ковровыми покрытиями «Арнольд Текстайлз»?
  
  — Господи, помоги, — пробормотал Эдди Дэн.
  
  Оторвавшись от списка, Сакс воскликнула:
  
  — Есть! Один дом!
  
  — Это и есть адрес Призрака, — объявил Райм.
  
  — Новое здание, — продолжала Сакс. — Номер восемьсот пять по улице Патрик-Генри. Недалеко от реки. — Обозначив дом на плане, она снова сверилась с информацией, полученной из компании «Арнольд Текстайлз», и вздохнула. — Проклятье! Данное ковровое покрытие было уложено на девятнадцати этажах. Нам предстоит проверить уйму квартир.
  
  — В таком случае, — нетерпеливо воскликнул Райм, — нельзя терять ни минуты!
  * * *
  
  Истон, Лонг-Айленд, место преступления
  
  — Двое иммигрантов убиты на берегу выстрелами в спину.
  
  — Один иммигрант ранен — доктор Джон Сун.
  
  — На борту корабля находился баншу (помощник); личность его не установлена.
  
  — Достоверно установлено, что помощник утонул. Его тело найдено в воде неподалеку от места гибели «Дракона».
  
  — Спаслись десять иммигрантов: семь взрослых (один пожилой, одна раненая женщина), двое детей, один младенец. Они угнали церковный микроавтобус.
  
  — Образцы крови направлены в лабораторию на анализ.
  
  — У женщины кровь второй группы, резус отрицательный.
  
  Запрошена дополнительная информация о крови.
  
  — Машина, ожидавшая Призрака на берегу, уехала без него. По-видимому, Призрак произвел один выстрел в машину. На основе данных о колесной базе и рисунке протектора отправлен запрос о типе машины.
  
  — Речь идет о БМВ Х5.
  
  — Водитель — некий Джерри Тан.
  
  — Машин, которые должны были забрать иммигрантов, не обнаружено.
  
  — Сотовый телефон, предположительно принадлежащий Призраку; отправлен на анализ в ФБР.
  
  — Телефон защищенной спутниковой связи, проследить его невозможно. Подключен к сети правительственной связи Китая.
  
  — Оружие Призрака — пистолет калибра 7,62 мм. Необычная гильза.
  
  — Автоматический пистолет модель 51 китайского производства.
  
  — По сведениям, Призраком подкуплены государственные чиновники.
  
  — Призрак угнал красную «хонду»-седан. Разосланы данные о машине.
  
  — Красная «хонда» нигде не обнаружена.
  
  — В море обнаружены три трупа — двое убиты выстрелами, один утонул. Фотографии и отпечатки пальцев направлены китайской полиции.
  
  — Утонувший опознан как Виктор Ау, баншу Призрака.
  
  — Отпечатки пальцев отправлены в АСИО.
  
  — Отпечатки не идентифицированы, но на пальцах Сэма Чанга обнаружены необычные следы (травма, ожог от веревки?)
  
  — Данные на иммигрантов: Сэм Чанг и Ву Цидзен со своими семьями, Джон Сун, маленькая девочка, дочь утонувшей иммигрантки, неопознанные мужчина и женщина (убиты на берегу).
  
  Угнанный микроавтобус, Чайнатаун
  
  — Перекрашен иммигрантами, нарисовавшими на борту логотип магазина «Товары для дома».
  
  — Брызги крови позволяют предположить, что женщина ранена в руку или плечо.
  
  — Образцы крови направлены в лабораторию на анализ.
  
  — У женщины кровь второй группы, резус отрицательный. Запрошена дополнительная информация о крови.
  
  — Отпечатки пальцев отправлены в АСИО.
  
  — Отпечатки не идентифицированы.
  
  Место убийства Джерри Тана
  
  — Четыре человека выбили дверь, пытали Тана, после чего убили.
  
  — Две гильзы — модель 51. Тан убит двумя выстрелами в голову.
  
  — Следы погрома.
  
  — Отпечатки пальцев.
  
  — Идентифицированы только пальцы Тана.
  
  — У троих сообщников размер ноги меньше, чем у Призрака; возможно, они небольшого роста.
  
  — Микроскопические улики позволяют предположить, что у Призрака квартира в центре города, в районе Бэттери-парка.
  
  — Предположительно сообщники из числа китайских национальных меньшинств. Устанавливается их местонахождение.
  
  — Уйгуры из Китайского Туркменистана, члены исламского культурного центра в Куинсе.
  
  — Сотовый телефон наводит на дом 805 по улице Патрик-Генри в центре города.
  
  Место перестрелки на Кэнел-стрит
  
  — Дополнительные следы, подтверждающие предположение о том, что квартира Призрака находится в районе Бэттери-парка.
  
  — Угнанный «Шевроле-Блейзер», проследить невозможно.
  
  — Отпечатки пальцев не идентифицированы.
  
  — Ковровое покрытие в квартире Призрака: производство компании «Арнольд Текстайл», уложено в течение последних шести месяцев. Устанавливаются все объекты, где применялось покрытие данного типа.
  
  — Определен перечень объектов: 32 здания в районе Бэттери-парка.
  
  — Обнаружена свежая садовая мульча.
  
  — Труп сообщника Призрака: представитель национальных меньшинств западных и северо-западных районов Китая. Отпечатки пальцев не идентифицированы. Оружие: «Вальтер ППК».
  
  — Подробности относительно иммигрантов:
  
  — Семья Чанг: Сэм, Мей-Мей, Уильям и Рональд, Чжан Цзици и девочка По-И. Сэм договорился о работе, однако работодатель не установлен. Ездит на синем микроавтобусе, марка и номер неизвестны. Чанг поселился в Куинсе.
  
  — Ву: Цидзен, Юн-Пин, Цзинь-Мей и Лан.
  Глава 31
  
  Ты пережиток прошлого. Раскаиваешься ли ты?
  
  Призрак стоял у окна своей квартиры в доме на улице Патрик-Генри и смотрел на суда, плывущие по реке в пятидесяти метрах под ним.
  
  Одни проносились быстро, другие двигались медленно, покачиваясь на волнах. Одни были совершенно новыми, другие старыми и ржавыми, как «Дракон Фучжоу».
  
  …пережиток прошлого. Твой упадочный образ жизни вызывает отвращение… Призрак наслаждался открывающейся перед ним панорамой. В Китае такое увидишь нечасто. Если не брать Пекин и крупные города провинций Фуцзянь и Гуандун, небоскребы являются большой редкостью. Потому что в Китае мало лифтов.
  
  Это упущение едва не исправил в начале шестидесятых отец Призрака.
  
  Небо одарило этого человека редким сочетанием безграничного честолюбия с разумными идеями. Он участвовал в самых разных начинаниях: продавал военные товары вьетнамцам, собиравшимся изгнать американцев из южных районов своей страны, заведовал свалками, давал деньги в рост, строил частные дома и ввозил советские машины — самыми прибыльными из которых были лифты «Лемаров», дешевые, надежные и достаточно безопасные.
  
  Основав в Фучжоу кооператив, Куан Баба (его имя в переводе с китайского значило «отец») заключил контракты на поставку тысяч таких лифтов, намереваясь продавать их строительным кооперативам, и договорился о приезде советских специалистов, которые должны были устанавливать и обслуживать эти лифты. Он имел все основания полагать, что его усилия изменят облик китайских городов, попутно обогатив его самого.
  
  И что могло помешать сбыться его надеждам? Куан Баба носил обычную синюю робу, по возможности посещал все мероприятия, организованные коммунистической партией, у него были гуанси по всему юго-восточному побережью, а его кооператив был одним из самых успешно работающих в провинции Фуцзянь и отправлял реки юаней в Пекин.
  
  Однако его карьера была обречена. И причина тому была простой: коренастый угрюмый солдат, ставший политиком, по имени Мао Цзедун. Великая культурная революция 1966 года, совершенная по прихоти этого человека, подтолкнула студентов по всей стране подняться единым фронтом и уничтожить четыре пережитка прошлого: старую культуру, старые обычаи, старые мысли и старые привычки.
  
  Дом отца Призрака, расположенный в фешенебельном квартале Фучжоу, стал одной из первых жертв разъяренных юнцов-хунвейбинов, по зову Великого кормчего вышедших на улицы, буквально дрожа от идеалистических мировоззрений.
  
  — Ты пережиток прошлого, — бушевал их вожак. — Раскаиваешься ли ты? Ты признаешь, что цеплялся за старые ценности?
  
  Куан Баба встретил непрошенных гостей в своей гостиной, ужавшейся до размеров тюремной камеры благодаря толпе кричащих юнцов, ввалившихся в дом. Он взирал на них не столько со страхом, сколько с недоумением, так как искренне не мог понять, что плохого в его поступках.
  
  — Покайся и встань на путь перевоспитания, и мы тебя пощадим! — воскликнул другой хунвейбин.
  
  — Ты виновен в том, что придерживаешься старых мыслей, старых ценностей, старой культуры…
  
  — Ты выстроил свою лакейскую империю на спинах народа!
  
  На самом деле хунвейбины понятия не имели, чем Куан Баба зарабатывал на жизнь и была ли основана деятельность его кооператива на капиталистических принципах Дж. П. Моргана или на коммунистических принципах Маркса, Ленина и Мао. Они видели лишь то, что у него дом лучше, чем у них, и он может позволить себе покупать произведения искусства гнусной «старой» эпохи — искусства, не отражавшего борьбу народных масс против гнета Запада.
  
  Куан Баба, его жена, двенадцатилетний Ан и его старший брат стояли перед разъяренной толпой, не в силах вымолвить ни слова.
  
  — Ты пережиток прошлого…
  
  Та жуткая ночь запомнилась молодому Ану смутным, расплывающимся пятном. И все же один момент отчетливо врезался ему в память, и именно об этом думал сейчас Призрак, стоя в своей роскошной квартире с видом на порт, дожидаясь предателя, продавшего ему семью Чанг.
  
  Высокий студент, предводитель отряда хунвейбинов, стоял посреди гостиной в кривобоких очках в черной оправе, сделанных местным кооперативом. Брызжа слюной, он вел яростный диалектический спор с маленьким Куан Аном, испуганно прижавшимся к овальному кофейному столику, за которым отец много лет назад учил его пользоваться счетами.
  
  — Ты пережиток прошлого, — бушевал главарь, крича прямо в лицо мальчишке. — Ты раскаиваешься?
  
  Подчеркивая свои слова, он с силой опускал вниз толстую палку, тяжелую словно бита для игры в крикет; она издавала громкие шлепки.
  
  — Да, раскаиваюсь, — спокойно ответил мальчик. — Я прошу народ меня простить.
  
  — Ты откажешься от своих декадентских замашек.
  
  Тум.
  
  — Да, откажусь, — повторил Куан Ан, хотя понятия не имел, что такое «декадентские замашки». — Пережитки прошлого мешают нашему народу идти вперед в светлое будущее.
  
  — Если ты не отвергнешь свои пороки, ты умрешь!
  
  Тум.
  
  — Я их отвергаю.
  
  Тум, тум, тум…
  
  И так продолжалось бесконечно долго — до тех пор, пока град ударов палки с железным наконечником не лишил жизни тех, кого бил студент: родителей Призрака, лежащих на полу, связанных, с заткнутыми ртами.
  
  Мальчик ни разу не взглянул на окровавленные тела, повторяя катехизис, который так жадно ловили из его уст хунвейбины.
  
  — Я отказываюсь от своего прошлого. Я отвергаю свои привычки. Я раскаиваюсь в том, что меня совратили непристойные декадентские мысли.
  
  Его оставили жить, а вот его старшего брата не пощадили. Глупый мальчишка сбегал в сарай и вернулся с граблями — единственным оружием, которое смог найти. Через пару минут хунвейбины превратили его в третий окровавленный кусок мяса, упавший на ковер рядом с трупами родителей.
  
  Неистовые юнцы взяли Куан Ана с собой, радушно принимая мальчика в самое сердце Доблестных краснознаменных молодежных бригад Фучжоу. Остаток ночи они провели, искореняя пережитки прошлого.
  
  Никто из них не обратил внимание на то, что на следующее утро маленький Ан тайком ускользнул из их штаба. Похоже, в пылу революционных преобразований про мальчишку даже не вспомнили.
  
  А он, однако, запомнил всех. То недолгое время, что Куан Ан пробыл в рядах революционеров Мао, воюющих с прошлым, — всего несколько часов, — он провел очень продуктивно: запоминая имена хунвейбинов и обдумывая способы расправы с ними.
  
  Но он не собирался торопиться.
  
  Найсын…
  
  У мальчишки был прекрасно развит инстинкт самосохранения, и он бежал на одну из свалок, принадлежавших его отцу. Там он прожил несколько месяцев, бродя по зловонному пустырю, охотясь на крыс и собак, гоняясь за ними среди скелетов станков и машин и гор мусора с самодельной дубинкой — ржавым амортизатором, снятым со старого советского грузовика.
  
  Убедившись, что его никто не ищет, Куан Ан начал совершать вылазки в город за объедками, которые он подбирал в мусорных баках у ресторанов Фучжоу.
  
  Фуцзяньцы, издревле выходившие в море и общавшиеся со всем миром, считались в Китае самыми независимыми людьми. Юный Куан Ан обнаружил, что коммунистическая партия и хунвейбины стараются держаться подальше от причалов и доков, где хозяйничали контрабандисты, плевавшие на борьбу за светлое будущее китайского народа. Здесь за маоистскую пропаганду можно было поплатиться жизнью. Взрослые приняли к себе осиротевшего мальчишку, который начал выполнять для них мелкие поручения, завоевывая доверие, после чего его стали привлекать для участия во второстепенных делах, например мелких кражах и вымогательстве денег за «крышу».
  
  Первого человека Куан Ан убил, когда ему было тринадцать лет — вьетнамского наркоторговца, ограбившего «змеиную голову», на которого работал мальчишка. В четырнадцать Ан выследил и после долгих истязаний убил всех студентов, лишивших его семьи.
  
  Куан Ан был неглуп; оглядываясь вокруг себя, он скоро увидел, что головорезы, на которых он работал, никогда не поднимутся со дна преступного мира — в основном, из-за отсутствия образования. Мальчишка понял, что ему нужно научиться разбираться в бизнесе и бухгалтерии, а также выучить английский — язык, на котором очень скоро станут общаться между собой преступники международного класса. И Куан Ан начал украдкой посещать занятия в государственных школах Фучжоу — классы были настолько переполнены, что учителя не замечали одного лишнего ученика.
  
  Мальчишка откладывал деньги, постигая, от каких преступлений следует держаться подальше (например, кражи государственного имущества и торговля наркотиками; за эти преступления можно было запросто стать главным действующим лицом публичных казней, совершаемых по вторникам утром на городском стадионе), а какие преступления считаются допустимыми: кража собственности иностранных компаний, продвигающихся, спотыкаясь, на китайский рынок, торговля оружием и незаконная перевозка людей.
  
  Общение с преступным миром крупных портовых городов позволило молодому Куан Ану приобрести неоценимый опыт в деле контрабанды, вымогательства и отмывания денег. Именно так он и сколотил свой начальный капитал, сперва в Фучжоу, затем в Гонконге, а потом распространив сферу деятельности на весь Китай и Дальний Восток. Куан Ан возвел в культ стремление держаться подальше от общественного внимания, никогда не фотографироваться. Он готов был пойти на все, лишь бы не попасть под подозрение и тем более избежать ареста. Куан Ан был безмерно польщен, узнав, что в китайских правоохранительных органах ему дали кличку Гуи, «Призрак», и тотчас же взял его в качестве своего прозвища.
  
  Ему сопутствовал успех, так как сами по себе деньги его мало интересовали. Для него гораздо важнее был процесс борьбы. Поражение означало позор, победа — славу. Движущей силой его жизни был азарт охоты. Так, например, в игорных притонах Призрак играл только в те игры, которые требовали мастерства. Он с презрением относился к глупцам, готовым поставить деньги на рулетку или лотерею, отдаться прихоти случая.
  
  Охотничий азарт…
  
  Подобный тому, который он испытывал сейчас: найти семьи Ву и Чанг.
  
  Призрак не слишком расстраивался по поводу того, как шла охота. От своих источников он узнал, что семейство Ву поместили в специальный охраняемый дом — находящийся в ведении не СИН, а полиции Нью-Йорка, этого он никак не ожидал. Тем не менее, Юсуф переговорил с одним из своих друзей, и тот обещал навести справки об этом месте, выяснить все про меры безопасности и, быть может, даже убить сбежавших иммигрантов, если представится такая возможность.
  
  А что касается семьи Чанг — их не будет в живых уже к этой ночи. Семью предал близкий друг, этот тип Тань, которого Призрак, разумеется, собирался убить после того, как тот сообщит ему нужный адрес.
  
  От своего источника Призрак узнал, что все усилия полиции найти его пока ни к чему не привели. ФБР временно отошло от расследования, и оно оказалось в руках управления полиции Нью-Йорка. Пока что удача была на стороне Призрака.
  
  Эти размышления прервал стук в дверь.
  
  Пришел предатель.
  
  Призрак кивнул одному из уйгуров, и тот, достав из-за пояса пистолет, медленно отворил дверь, держа пришедшего под прицелом.
  
  Человек, стоявший на лестничной клетке, сказал:
  
  — Я Тань. Я пришел к человеку, которого зовут Призраком. Его настоящее имя Куан Ан. Нам предстоит обсудить одно дело. Касательно семьи Чанг.
  
  — Проходите, — сказал Призрак, шагая вперед. — Чаю хотите?
  
  — Нет, — ответил старик, заходя в квартиру и оглядываясь по сторонам. — Я к вам ненадолго.
  Глава 32
  
  Чжан Цзици из-под полуопущенных век оглядел присутствующих: в гостиной их было трое, Призрак и двое представителей национальных меньшинств, уйгуры или казахи. Подобно многим хань старшего поколения, Чжан Цзици мысленно называл их «варварами».
  
  Старик прошел в комнату, думая, какое путешествие ему пришлось проделать для того, чтобы попасть сюда, в эту квартиру, где ему предстоит умереть. Думая также о своем сыне, крепко спавшем после щедрой дозы морфия, которую всыпал ему в чай старик.
  
  — Какая единственная причина может заставить человека совершить такой отчаянный и опасный поступок, который задумал ты?
  
  — Забота о детях.
  
  Естественно, ни один отец по доброй воле не пошлет своего сына на верную смерть. Как только Сэм прошлой ночью вернулся из Чайнатауна, Чжан Цзици решил усыпить сына и вместо него самому отправиться на встречу с Призраком. Впереди у Сэма еще вся жизнь. Он должен воспитать сыновей и — о чудо! — дочь, о которой всегда мечтала Мей-Мей. Здесь, в Прекрасной стране, Сэм наконец сможет обрести свободу, спокойствие, надежду на успех. И старый Чжан Цзици не мог допустить, чтобы его сын лишился всего этого.
  
  Когда чай с морфием возымел свое действие, и Сэм Чанг, выронив чашку, тяжело сомкнул веки, к нему бросилась встревоженная Мей-Мей. Но старик рассказал ей про снотворное и про то, что он намеревался сделать. Мей-Мей попыталась было его остановить, но она была женщина и к тому же его невестка; в конце концов она была вынуждена уступить. Взяв пистолет и деньги, Чжан Цзици обнял Мей-Мей, в последний раз прикоснулся губами ко лбу сына и ушел, распорядившись ни при каких обстоятельствах не будить Уильяма. Поймав такси, он с помощью карты, найденной в микроавтобусе, угнанном от церкви, объяснил водителю, куда ему нужно.
  
  И вот сейчас Чжан Цзици оказался в элегантной квартире Призрака. Варвар с пистолетом не отставал от него, и старик решил, что ему необходимо каким-либо образом успокоить телохранителя. Только после этого у него появится возможность достать оружие и всадить пулю в сердце «змеиной головы».
  
  — Ваше лицо кажется мне знакомым, — сказал Призрак, подозрительно разглядывая старика.
  
  — Вполне возможно, — ответил Чжан Цзици, поспешно придумывая какое-нибудь правдоподобное объяснение. — Мне часто приходится иметь дело с землячествами Чайнатауна.
  
  — А…
  
  Призрак отпил чай.
  
  Варвар не отходил от старика ни на шаг. Другой телохранитель, смуглый и задумчивый, сидел в кресле в дальнем конце гостиной.
  
  Чжан Цзици решил, что как только ближайший к нему громила отвлечется, он выстрелит в Призрака.
  
  — Присаживайтесь, — предложил тот.
  
  — Спасибо. Ноги у меня уже не молодые. В костях сырость и жар.
  
  — Так значит, вам известно, где находятся Чанг? — Да.
  
  — Почему я должен вам верить?
  
  Чжан Цзици рассмеялся.
  
  — Если говорить о доверии, полагаю, у меня больше причин для беспокойства, чем у вас.
  
  «Пожалуйста, — взмолился он, обращаясь к духу своего отца, покинувшего этот мир сорок шесть лет назад, главного бога в личном пантеоне Чжана Цзици, опережающего даже самого Будду, — отец, сделай так, чтобы этот человек убрал свой пистолет и дал мне всего пять секунд. Дай мне спасти нашу семью. Дай мне шанс сделать только один выстрел — большего я не прошу. Я стою всего в трех метрах от Призрака, с такого расстояния я не промахнусь».
  
  — Как вы познакомились с семейством Чанг? — спросил Призрак.
  
  — Через одного моего родственника в Фучжоу.
  
  — Вы понимаете, что от меня им ничего хорошего ждать не приходится. Почему вы пошли на предательство?
  
  — Мне нужны деньги, чтобы помочь моему сыну. Он болен, и ему надо платить врачам.
  
  Пожав плечами, Призрак приказал варвару с пистолетом:
  
  — Обыщи его. Посмотрим, есть ли у него при себе какие-нибудь документы.
  
  «Нет!» — мысленно воскликнул Чжан Цзици.
  
  Варвар шагнул вперед, заслоняя собой Призрака.
  
  Старик вскинул руку, останавливая его.
  
  — Пожалуйста, я старый человек. Я заслуживаю уважения. Не трогайте меня, я сам покажу вам свои документы.
  
  Варвар, обернувшись к Призраку, вопросительно поднял бровь. И в этот момент Чжан Цзици, выхватив из кармана пистолет и, без раздумья выстрелил варвару в висок. Тот рухнул на пол как подкошенный и затих.
  
  Но Призрак, отреагировав мгновенно, прыгнул за массивный диван. Чжан Цзици выстрелил снова. Пуля пробила кожаную обивку, но он не знал, достала ли она «змеиную голову». Старик повернулся ко второму варвару, но тот уже навел на него свой пистолет. Послышался выстрел; Чжану Цзици показалось, что ему в грудь с силой ударили кулаком. Пуля крупного калибра отбросила его назад, и он упал навзничь на пол. Варвар бросился к нему. Старик мог бы выстрелить в него, но, повернувшись к дивану, за которым спрятался Призрак, выпускал туда пулю за пулей.
  
  Вдруг до него дошло, что его пистолет больше не стреляет.
  
  У него кончились патроны.
  
  Прикончил ли он Призрака?
  
  «Пожалуйста, Гуань Инь, богиня милосердия… Пожалуйста!»
  
  Но на стене выросла чья-то тень. Из-за дивана поднялся Призрак, целый и невредимый, сжимая в руке пистолет. Тяжело дыша, он навел черное дуло на Чжана Цзици. Взглянув на убитого варвара, Призрак подошел к распростертому на полу старику.
  
  — Ты отец Чанга.
  
  — Да, а ты дьявол, которому предстоит отправиться обратно в преисподнюю.
  
  — Но только не по твоему билету, — презрительно усмехнулся Призрак. Второй варвар, истерично причитая на не знакомом Чжану Цзици языке, склонился над трупом своего соплеменника. Затем, поднявшись на ноги, он шагнул к старику, направляя на него пистолет.
  
  — Нет, Юсуф, — нетерпеливо махнул рукой Призрак. — Он расскажет нам, где остальные.
  
  — Ни за что, — с вызовом ответил старик.
  
  — У нас нет времени, — бросил Призрак своему сообщнику. — Выстрелы наверняка услышали. Нам нужно уходить отсюда. Лифтом пользоваться нельзя. Беги на лестницу. Подгони машину к черному входу.
  
  Разъяренный варвар, широко раскрыв глаза, таращился на Чжана Цзици.
  
  — Ты меня слышишь? — рявкнул Призрак.
  
  — Да.
  
  — Тогда шевелись. Я тебя догоню. Живо!
  
  Переполненный отчаянием, Чжан Цзици пополз к закрытой двери в темную спальню. Обернувшись, он увидел, что Призрак зашел на кухню и достал из стола длинный нож.
  * * *
  
  Амелия Сакс, несшаяся на своем желтом как оса «Камаро» со скоростью семьдесят миль в час, увидела прямо перед собой здание, в котором устроил свое тайное логово Призрак. Это была большое многоэтажное строение. Отыскать в нем нужную квартиру будет чрезвычайно трудно.
  
  Затрещала рация.
  
  — Всем патрульным машинам, находящимся в районе Бэттери-парка. Поступило сообщение о выстрелах в квадрате десять — тридцать четыре. Уточняю информацию… Всем патрульным машинам следовать в квадрат десять — тридцать четыре. Дом восемьсот пять на улице Патрик-Генри. Все патрульные машины, находящиеся в данном районе, ответьте.
  
  То самое здание, к которому направлялась Сакс. То здание, где находится Призрак. Случайное совпадение? Вряд ли. Что произошло? Призрак заманил семью Чанг в дом? Всю семью, детей… Вдавив в пол акселератор, Сакс нажала кнопку микрофона, приколотого к ветровке.
  
  — Пять-восемь-восемь-пять докладывает центральной. Подъезжаю к квадрату десять — тридцать четыре. Есть какая-нибудь дополнительная информация? Прием.
  
  — Пять-восемь-восемь-пять, вас понял. У нас пока больше ничего.
  
  — Номер квартиры известен?
  
  — Неизвестен.
  
  — Вас понял.
  
  Через несколько секунд «Камаро» Сакс уже застыл на тротуаре, оставляя свободное пространство для карет скорой помощи и полицейских машин, которые должны были появиться с минуты на минуту.
  
  Молодая женщина вбежала в здание, стараясь не поскользнуться на полу, вымощенном гладкими плитками из розового мрамора. По пути она успела обратить внимание, что клумбы у дверей заполнены мульчей, рассыпавшейся по дорожкам, — несомненно, именно отсюда ее мельчайшие частицы попали на место преступления.
  
  Охранника или консьержа в вестибюле не было, но перед лифтом собралась группка перепуганных людей.
  
  Сакс обратилась к мужчине средних лет в строительной спецовке.
  
  — Вы слышали выстрелы? Откуда они доносились?
  
  — Да, я что-то слышал, но где точно они прозвучали, я не знаю.
  
  — Кто-нибудь может мне помочь? — спросила Сакс, обводя взглядом жильцов дома.
  
  — Кажется, это было в западном крыле, — вмешалась пожилая женщина. — Где-то наверху, но где именно, я не уверена.
  
  К дому подъехали еще две патрульные машины, и в вестибюль вбежали полицейские в форме. За ними по пятам следовали Селитто, Ли и Алан Коу. На улице показались карета скорой помощи и две машины чрезвычайных служб.
  
  — Мы услышали о выстрелах в квадрате десять — тридцать четыре, — запыхавшись, сказал Селитто. — Это ведь тот самый дом, так? Где живет Призрак?
  
  — Да, — подтвердила Сакс.
  
  — Господи, — пробормотал детектив из отдела убийств. — Здесь же не меньше трехсот квартир.
  
  — Двести семьдесят четыре, — уточнила пожилая женщина.
  
  Посовещавшись, Сакс и Селитто пришли к выводу, что Призрак зарегистрировался в доме под вымышленной фамилией. И единственный способ разыскать его состоит в том, чтобы кропотливо обходить квартиру за квартирой, рискуя нарваться на пулю.
  
  В вестибюль вошел коротко остриженный Бо Хауманн в сопровождении бойцов отряда специального назначения.
  
  — Мы перекрыли все выходы из здания, — сказал он.
  
  Сакс кивнула.
  
  — Какой это может быть этаж? — спросила она, обращаясь к пожилой женщине.
  
  — Я находилась на девятнадцатом. В западном крыле. Мне показалось, выстрелы прозвучали совсем рядом.
  
  К ним подошел молодой мужчина в костюме.
  
  — Нет-нет, — заявил он. — Уверен, выстрелы раздались на пятнадцатом этаже. И не в западном крыле, а в южном.
  
  — Вы уверены? — спросил Хауманн.
  
  — Абсолютно.
  
  — По-моему, молодой человек ошибается, — мягко возразила женщина. — Определенно, стреляли где-то наверху. И в западном крыле здания.
  
  — Замечательно, — проворчал Хауманн. — Ладно, надо двигаться. Быть может, есть раненые. Придется обыскивать все подряд.
  
  У Сакс снова затрещала рация.
  
  — Центральная вызывает пять-восемь-восемь-пять.
  
  — Вас слушаю, центральная.
  
  — Соединяю.
  
  — Валяйте.
  
  — Сакс, ты меня слышишь? — послышался голос Линкольна Райма.
  
  — Да, говори. Я здесь с Лоном, Во и ребятами из спецназа.
  
  — Слушай, — продолжал криминалист, — я переговорил с диспетчером и сопоставил сообщения свидетелей. У меня получается, стреляли на восемнадцатом или девятнадцатом этаже, где-то в центральной части западного крыла здания.
  
  Сакс включила на рации динамик, поэтому слова Райма услышали все.
  
  — Так, ребята, вы все поняли? — обратился Бо Хауманн к своим сотрудникам.
  
  Те кивнули.
  
  — Райм, мы прочешем оба этажа, — сказала Сакс. — Я с тобой свяжусь.
  
  Хауманн разделил своих людей на три отряда: по одному на оба этажа и еще один, чтобы прочесать лестницы.
  
  Сакс заметила рядом с собой Алана Коу. Тот, проверив свой пистолет — огромный «Глок», которым, как оказалось, агент СИН не умел пользоваться, — примкнул к одному из отрядов спецназа.
  
  — Не пускай этого типа наверх, — шепнула молодая женщина Хауманну. — В перестрелке он будет только мешать.
  
  Командир отряда специального назначения, видевший Сакс в деле, доверял ей. Подойдя к Коу, он что-то сказал ему. Сакс не слышала разговора, но предположила, что поскольку операцию проводила полиция Нью-Йорка, Хауманн как старший приказал сотруднику СИН не вмешиваться. После непродолжительного жаркого спора лицо Коу стало красным как свекла. Но Хауманн не растерял упорство и манеры сержанта учебной части, которым он был в свое время, и в конце концов Коу сдался. Развернувшись, он выскочил на улицу и достал сотовый телефон, несомненно, для того, чтобы пожаловаться Пибоди или другому начальству.
  
  Оставив небольшую группу своих людей в вестибюле, командир отряда спецназа вместе с Сакс и несколькими сотрудниками шагнул в один из лифтов и нажал кнопку восемнадцатого этажа.
  
  Когда кабина остановилась и двери раскрылись, один из бойцов высунул в коридор металлическое зеркальце на шесте.
  
  — Чисто.
  
  Выйдя из лифта, спецназовцы осторожно пошли по ковру, стараясь ступать бесшумно, хотя их доспехи гремели не хуже альпинистского снаряжения.
  
  Хауманн рукой подал знак разделиться.
  
  Сакс вместе с двумя бойцами, вооруженными пистолетами-пулеметами «Хекклер и Кох», подошла к первой двери. Чувствуя себя уверенно, зажатая между двух здоровенных спецназовцев, она постучала.
  
  Изнутри донесся странный звук, приглушенный стук, как будто дверь подперли чем-то тяжелым. Сакс взглянула на бойцов, и те направили свое оружие на дверной проем. В относительной безопасности кевларового бронежилета, Сакс достала из кобуры пистолет и сместилась в сторону.
  
  Новый звук, донесшийся из квартиры, на этот раз металлический лязг.
  
  Черт побери, что это такое?
  
  Звякнула цепочка.
  
  Сакс дала выход внутреннему напряжению, приложив давление силой в несколько фунтов к спусковой скобе — хотя и не к спусковому крючку. Дверь приоткрылась.
  
  Сакс увидела перед собой миниатюрную седую женщину.
  
  — Вы из полиции, — с облегчением произнесла она. — Вы пришли по поводу тех любителей фейерверков, на которых я пожаловалась. — Старушка недоуменно взглянула на пистолеты-пулеметы в руках спецназовцев. — Я вижу, вы отнеслись к моим словам серьезно.
  
  — Совершенно верно, мэм, — подтвердила Сакс.
  
  Только сейчас она поняла, что глухой стук был произведен стулом, который старушка притащила к двери, чтобы, судя по всему, взглянуть в потайной глазок.
  
  — Но если бы речь шла о простых петардах, эти автоматы вам бы не понадобились, правда? — встревоженно спросила старушка.
  
  — Пока что мы ничего не можем сказать определенно, мэм. Сначала нужно установить, где раздавались звуки.
  
  — По-моему, в квартире 18-К, дальше по коридору. Вот почему я подумала, что это фейерверк — там живет какой-то азиат. Или человек с Востока — не знаю, как принято называть их сейчас. У них религия требует взрывать петарды; якобы это отпугивает драконов. Или призраков, я точно не знаю.
  
  — А других лиц азиатской национальности на этом этаже нет?
  
  — Нет, кажется, только 18-К.
  
  — Большое спасибо, мэм. А теперь, пожалуйста, вернитесь в квартиру и заприте дверь. Что бы ни случилось, не выходите в коридор.
  
  — О господи… — С опаской посмотрев на бойцов с автоматическим оружием, старушка нерешительно кивнула. — А вы не могли бы объяснить мне…
  
  — Пожалуйста, заприте дверь, — улыбнулась Сакс, однако голос ее не допускал возражений.
  
  Подтолкнув старушку в квартиру, она сама закрыла за ней дверь и шепотом связалась по рации с Хауманном:
  
  — Кажется, Призрак в квартире 18-К.
  
  Хауманн подал знак своим людям, направляя их вглубь коридора.
  
  Он решительно постучал в дверь.
  
  — Полиция, откройте!
  
  Тишина.
  
  Хауманн постучал снова.
  
  Опять никакого ответа.
  
  Он кивнул полицейскому, несшему тяжелый таран. Двое бойцов взяли толстую металлическую трубу за ручки и вопросительно посмотрели на Хауманна. Тот кивнул.
  
  Спецназовцы отвели таран назад и с силой ударили им в дверь в районе ручки. Замок не выдержал, и дверь ввалилась внутрь. Полицейские отбросили таран, разбивая мраморную плитку пола. С полдюжины спецназовцев с оружием наизготовку ворвались в квартиру.
  
  Амелия Сакс не отставала от них, и все же держалась позади ребят Хауманна, облаченных в полные доспехи: бронежилеты с воротником и каски с забралами. Сжимая пистолет в руке, она задержалась в прихожей, разглядывая роскошные апартаменты, обстановка в которых была выдержана в спокойных серых и розовых тонах.
  
  Бойцы спецназа разошлись по квартире, проверяя все комнаты и все места, где мог укрыться человек. Помещение наполнилось их приглушенными голосами.
  
  — Здесь чисто… чисто… на кухне чисто. Черного входа нет. Чисто…
  
  Призрак исчез.
  
  Но, как и вчера на побережье под Истоном, он оставил после себя смерть. В гостиной лежал труп мужчины, внешне похожего на того, которого Сакс вчера вечером застрелила рядом с домом Ву. По-видимому, еще один уйгур. Этот был убит выстрелом в упор. Труп лежал у кожаного дивана, буквально изрешеченного пулями. Рядом на полу валялся пистолет — судя по виду, купленный на улице, дешевая хромированная штуковина с вытравленным серийным номером.
  
  Второй труп находился в ванной.
  
  Это был пожилой китаец, лежавший на спине с остекленевшими глазами. Он был ранен в ногу, однако пуля не задела крупные артерии и вены; кровотечение было несильным. Других ран Сакс не нашла, хотя рядом с трупом лежал длинный кухонный нож. Натянув резиновые перчатки, молодая женщина пощупала сонную артерию. Пульса не было.
  
  Прибывшие сотрудники скорой помощи, осмотрев старика, подтвердили, что он мертв.
  
  — Отчего он умер? — задумчиво промолвил один из них.
  
  Сакс склонилась над трупом.
  
  — Ага, есть, — сказала она, указывая на руку старика, сжимающую маленький коричневый флакон.
  
  Молодая женщина осторожно разжала пальцы мертвеца и извлекла флакон. Надпись на этикетке была на китайском и английском языках.
  
  — Морфий, — объяснила Сакс. — Самоубийство.
  
  Вероятно, это был один из иммигрантов, спасшихся с «Дракона Фучжоу» — возможно, отец Сэма Чанга, пришедший сюда для того, чтобы убить Призрака. Сакс постаралась представить, что произошло: старик убил уйгура, но Призрак спрятался за диваном, и у старика кончились патроны. Затем Призрак достал нож, собираясь выпытать у старика, где остальные, однако тот предпочел покончить с собой.
  
  У Хауманна заработала рация. Выслушав сообщение, он передал Сакс, что все здание осмотрено; Призрака нигде не было.
  
  — О нет, — пробормотала та.
  
  Прибыла бригада осмотра места преступления — два эксперта поставили большие металлические чемоданы в коридоре у двери квартиры. Сакс, знавшая сотрудников, приветливо кивнула. Открыв чемодан, она надела белый комбинезон и обратилась к спецназовцам:
  
  — Мне нужно осмотреть квартиру. Вы не могли бы ее освободить?
  
  В течение получаса молодая женщина осматривала место преступления. Ей удалось собрать кое-какие улики, которые, правда, не содержали четкого указания на то, куда мог скрыться Призрак.
  
  Закончив осмотр, Сакс почувствовала запах табака. Подняв взгляд, она увидела в дверях Сонни Ли. Маленький китаец осмотрелся по сторонам.
  
  — Я знать его по корабль, — сказал он, печально покачав головой. — Это есть отец Сэма Чанга.
  
  — Я так и думала. Почему он на это пошел? Один старик против Призрака с подручными?
  
  — Ради свой семья, — тихо промолвил Ли. — Ради семья.
  
  — Полагаю, ты тоже хочешь осмотреть место преступления? — без тени насмешки спросила Сакс.
  
  Правильное предположение насчет Джерри Тана и неожиданное появление у квартиры Ву укрепили молодую женщину в мысли, что перед ней настоящий знаток своего дела.
  
  — Как ты думать, Хонксе, что я делать сейчас? Я ходить по координатный сетка.
  
  Сакс рассмеялась.
  
  — Мы с Лоабан говорить вчера вечером. Он рассказать мне про координатный сетка. Только я сейчас ходить по сетка мысленно.
  
  В каком-то смысле, Райм делает так же.
  
  — И как, нашел что-нибудь интересное?
  
  — О, много найти, я говорить.
  
  Молодая женщина обратила свое внимание на более осязаемые улики. Разобрав их по пакетам, она стала заполнять карточки.
  
  Сакс обратила внимание на небольшой алтарь в углу гостиной с несколькими статуэтками божков. У нее в ушах прозвучали слова пожилой женщины из квартиры у лифта:
  
  У них религия требует взрывать петарды; якобы это отпугивает драконов. Или призраков, я точно не знаю.
  Глава 33
  
  Здание окружили десятки машин со включенными мигалками. Обернувшись, Призрак бросил на них последний взгляд. Сидевший за рулем Юсуф угрюмо молчал. Потрясенный гибелью еще одного своего товарища, он тем не менее вел угнанный фургон осторожно, чтобы не привлекать к нему внимания.
  
  После того, как старик покончил с собой, так ничего и не выдав (в карманах у него тоже ничего не было), Призрак сбежал вниз по лестнице и устремился к стоянке. Как раз в этот момент перед входом в здание завыли сирены. Призрак до сих пор не мог отдышаться и унять бешено колотящееся сердце.
  
  Полиция прибыла слишком быстро. Не может быть, чтобы она успела откликнуться на сообщение о выстрелах; значит, каким-то образом стало известно о том, что он находится здесь. Но каким? Призрак задумался, рассеянно разглядывая прохожих на тротуарах. Об этой конспиративной квартире не знал никто. В конце концов он пришел к выводу, что его проследили по телефонному звонку в уйгурское землячество. Именно так полиция установила номер его сотового телефона, а затем вычислила местонахождение дома. Вероятно, его выдали и другие улики; по тому, что было известно Призраку о Линкольне Райме, этот чертов криминалист был способен и не на такие чудеса ясновидения. Но больше всего «змеиную голову» беспокоило отсутствие предупреждения о готовящейся облаве. Похоже, он переоценил возможности своего гуанси.
  
  Юсуф пробормотал что-то на своем родном языке, и Призрак переспросил его по-английски:
  
  — Повтори.
  
  — Куда ты ехать?
  
  В Нью-Йорке у Призрака было несколько тайных квартир, но лишь одна из них находилась поблизости. Он объяснил турку, как к ней ехать, после чего протянул ему еще пять тысяч одноцветных купюр.
  
  — Нам нужно найти еще кого-нибудь. Ты сможешь?
  
  Юсуф замялся.
  
  — Я очень сожалею по поводу твоих друзей, — продолжал Призрак, стараясь прикрыть прозвучавшее в его голосе презрение фальшивым сочувствием. — Но они были слишком беспечными. А ты действуешь осторожно. Мне будет нужна твоя помощь. Ты получишь еще десять тысяч. Наличными. И тебе не придется ни с кем делиться.
  
  Турок кивнул.
  
  — Отлично, отправляйся искать помощника. Но только не обращайся в уйгурское землячество. Больше не появляйся там. За ним следит полиция. И достань себе новый сотовый телефон. Позвонишь мне и сообщишь его номер.
  
  Призрак продиктовал номер своего нового сотового телефона — он захватил его вместе с деньгами, когда в спешке покидал свою квартиру.
  
  — Высади меня на углу, вон там.
  
  Турок остановился на набережной Кэнел-стрит, недалеко от того места, где вчера вечером они чуть не убили чету Ву. Перед тем как выйти из машины, Призрак приказал Юсуфу повторить полученные указания, проверяя, что тот запомнил номер нового сотового телефона.
  
  Фургон уехал.
  
  Потянувшись, Призрак проводил взглядом девушку-китаянку в обтягивающей вязаной блузке и мини-юбке, на немыслимо высоких каблуках, отчего ее походка была пританцовывающей.
  
  Он следил за ней до тех пор, пока она не растворилась в толпе. Призрак был не единственным, кто обратил внимание на девушку, но, как он полагал, только ему одному хотелось перед тем, как с ней переспать, сделать ей очень больно.
  
  Повернув в противоположную сторону, Призрак пошел по набережной на восток. До другой конспиративной квартиры было далеко — около километра. По дороге он размышлял, что ему надо сделать. Для начала необходимо раздобыть новый пистолет — что-нибудь серьезное, СИГ или «Глок». Похоже, началась гонка: кто первый найдет семью Чанг, он или полиция. И Призрак хотел располагать солидной огневой мощью на тот случай, если дело дойдет до перестрелки. Кроме того, понадобится новая одежда. И кое-что еще.
  
  Сражение становится все более упорным. Призрак вспомнил свою молодость, когда ему приходилось скрываться от хунвейбинов Мао на свалке, терпеливо охотиться на крыс и сражаться со свирепыми собаками, добывая себе пропитание. Вспомнил, как искал убийц отца. Тогда он многое узнал об искусстве охоты, и один из усвоенных им уроков гласил: более сильный противник ждет, что ты попытаешься выведать его слабые места и сыграть на них, и в соответствии с этим будет строить свою оборону. Но единственный действенный путь справиться с таким противником заключается в том, чтобы обратить против него его собственную силу. И именно так сейчас намеревался действовать Призрак.
  
  «Найсын?» — спросил он себя.
  
  Нет. Время терпеливого выжидания прошло.
  
  Мей-Мей поставила чашку чая перед своим мужем, еще не до конца проснувшимся.
  
  Сэм Чанг, моргая, взглянул на бледно-зеленую чашку, но его внимание, также как внимание жены и сыновей, было приковано к телевизору.
  
  В выпуске новостей, который семья смотрела с помощью Уильяма, выполнявшего роль переводчика, сообщалось о двух убитых, обнаруженных в Нижнем Манхэттене.
  
  Один из них был эмигрант из Китая, по национальности уйгур.
  
  Другой, шестидесятидевятилетний китаец, по предположению полиции, был одним из тех, кому вчера удалось спастись при крушении «Дракона Фучжоу».
  
  Сэм Чанг очнулся от тяжелого сна полчаса назад. Он до сих пор не мог прийти в себя, рот его был словно набит ватой. Попытавшись встать, Чанг рухнул на пол, и к нему бросились перепуганные Мей-Мей и дети. Обнаружив пропажу пистолета, Сэм Чанг сразу же понял, что сделал его отец, и, пошатываясь, направился к двери.
  
  Но его остановила Мей-Мей.
  
  — Слишком поздно.
  
  — Нет! — воскликнул он, падая на диван.
  
  Горечь утраты превратилась в ярость, и Чанг набросился на жену:
  
  — Ты помогла ему, так? Ты знала, что он задумал!
  
  Мей-Мей, посмотрев на игрушечного котенка, которого держала в руках, промолчала.
  
  Чанг сжал руку в кулак, собираясь ударить жену. Мей-Мей лишь закрыла глаза, готовая к побоям. Уильям переминался с ноги на ногу, Рональд начал плакать. Но Сэм Чанг опустил руку. «Я учил Мей-Мей и детей уважать старших, и в первую очередь моего отца, — подумал он. — Чжан Цзици приказал ей помочь ему, и она подчинилась».
  
  Дожидаясь, когда пройдет действие сильного снотворного, Чанг сидел на диване, терзаемый тревогой, надеясь на лучшее.
  
  Но телевизионный выпуск новостей подтвердил худшие опасения.
  
  Корреспондентка рассказала, что старик убил уйгура выстрелом из пистолета, после чего покончил с собой, приняв смертельную дозу морфия. По предположению полиции, квартира принадлежала Куан Ану, контрабандисту живого товара, которого разыскивала полиция в связи со вчерашней гибелью «Дракона Фучжоу». Куан Ану удалось скрыться до прибытия полиции, и его местонахождение по-прежнему оставалось неизвестным.
  
  Рональд плакал, переводя взгляд от экрана телевизора на родителей.
  
  — Дедушка… дедушка…
  
  Уильям, сидевший на полу скрестив под собой ноги, раскачивался взад и вперед, выплевывая отрывистые слова перевода. По воле случая корреспондентка по национальности была китаянкой.
  
  Наконец сюжет завершился, и, словно сообщение по телевидению о смерти Чжана Цзици стало каким-то знаком, Мей-Мей поднялась с места и ушла на кухню. Вернувшись с листом бумаги, она протянула его мужу, а затем, посадив По-И себе на колени, вытерла малышке лицо и руки.
  
  Онемевший от горя, Сэм Чанг развернул сложенный лист. Письмо было написано карандашом, а не кисточкой, обмакнутой в густые чернила, но тем не менее все иероглифы были выведены безукоризненно. Старик Чжан Цзици учил своего сына, что истинный художник должен проявить себя, какими бы убогими ни были подручные средства.
  
  Сын мой!
  
  В этой жизни мне больше не на что надеяться. Я стар и болен и не вижу смысла выторговывать еще год или два жизни на земле. Лучше я найду утешение, выполнив свой долг и вернувшись в лоно природы в час, отведенный мне в «Книге живых и мертвых».
  
  И этот час пришел.
  
  Я мог бы многое сказать тебе, подвести итог урокам, которые преподала мне жизнь, передать то, чему научили меня мои отец и мать, а также ты, мой сын. Но я предпочитаю не делать этого. Правда незыблема, но дорога к правде нередко является запутанным лабиринтом, который каждый из нас должен пройти самостоятельно. Я посадил здоровый бамбук, и выросло крепкое растение. Продолжай свой путь, расставаясь с землей и возносясь к свету, и расти свои собственные молодые побеги. Будь осторожен, как и подобает хорошему крестьянину, но давай им свободу. Я видел ростки; из них вырастет прямой и высокий бамбук.
  
  Твой отец.
  
  Сэма Чанга охватила безграничная ярость. Он вскочил с дивана, но поскольку действие снотворного еще не полностью прекратилось, ему пришлось сделать усилие, чтобы устоять на ногах. Чанг швырнул чашку об пол, и она разлетелась вдребезги. Испуганный Рональд отпрянул от разгневанного отца.
  
  — Я его убью! — крикнул Чанг. — Призрак умрет!
  
  Его громкий голос разбудил малышку, и та залилась слезами. Мей-Мей что-то шепнула сыновьям. Уильям поколебался было, но затем кивнул Рональду. Тот взял По-И на руки, и братья вышли из гостиной, закрыв за собой дверь.
  
  — Один раз я уже нашел его и найду снова! — продолжал бушевать Чанг. — На этот раз…
  
  — Нет, — твердо произнесла Мей-Мей.
  
  Он изумленно посмотрел на жену.
  
  — Что?
  
  Сглотнув комок в горле, та потупилась.
  
  — Ты не сделаешь этого.
  
  — Не смей так говорить со мной! Ты моя жена.
  
  — Да, — дрожащим голосом произнесла она. — Я твоя жена. И мать твоих детей. Что станется с нами, если ты умрешь? Ты об этом подумал? Нам придется жить на улице, нас вышлют из страны. Ты представляешь себе, какой будет наша жизнь в Китае? Вдова диссидента, не имеющая ни имущества, ни денег. Ты этого хочешь для нас?
  
  — Мой отец убит! — не унимался Чанг. — Человек, виновный в его смерти, должен умереть!
  
  — Нет, не должен, — собравшись с духом, решительно сказала Мей-Мей. — Твой отец был человек старый, больной. Он не был центром нашей вселенной, и мы должны двигаться дальше.
  
  — Как ты можешь так говорить? — взорвался Чанг, возмущенный дерзостью жены. — Я жил ради своего отца.
  
  — Он прожил свою жизнь, и теперь его нет. Ты живешь в прошлом, Цзинь-цзы. Да, наши родители заслуживают уважения, но не более того.
  
  До Чанга не сразу дошло, что жена назвала его китайским именем. Мей-Мей не делала этого уже много лет — с тех пор, как они поженились. Обращаясь к нему, она всегда использовала уважительное слово «чжанфу», «супруг».
  
  Мей-Мей продолжала окрепшим голосом:
  
  — Ты не будешь мстить за смерть отца. Ты останешься с нами, здесь, и мы все вместе будем ждать, пока Призрака арестуют или убьют. После этого вы с Уильямом устроитесь на работу в типографию Джозефа Таня. А я останусь дома и буду учить Рональда и По-И. Нам всем придется совершенствовать английский. Мы будем откладывать деньги… Ну а когда объявят очередную амнистию, мы получим американское гражданство. — Остановившись, она вытерла с лица текущие ручьем слезы. — Я тоже любила твоего отца, ты это знаешь. И моя скорбь ничуть не меньше твоей.
  
  Она стала собирать с пола осколки.
  
  Упав на диван, Чанг какое-то время сидел молча, уставившись на вытертый черно-красный ковер на полу. Затем он прошел в спальню. Уильям держал на руках По-И, уставившись в окно. Чанг начал было что-то говорить ему, но, передумав, жестом предложил младшему сыну выйти вслед за собой из комнаты. Рональд с опаской вышел в гостиную. Чанг опустился на диван, мальчишка осторожно присел рядом. Наконец Чанг взял себя в руки.
  
  — Сынок, ты знаешь, что такое воины Цзинь Ши Хуана?
  
  — Да, папа.
  
  Речь шла о тысячах терракотовых изваяний воинов, лошадей и колесниц, помещенных в гробницу одного из китайских императоров династии Сянь третьего века до нашей эры. Это войско должно было сопровождать покойного в загробный мир.
  
  — Мы сделаем тоже самое для дедушки. — Чанга душило горе. — Мы отправим дедушке на небеса вещи, которые ему могут понадобиться.
  
  — Какие?
  
  — Те, которые имели для него большое значение при жизни. Мы потеряли все наше имущество при крушении корабля, так что нам придется нарисовать их.
  
  — А это подействует? — недоверчиво нахмурился мальчик.
  
  — Да. Но ты должен будешь мне помочь.
  
  Рональд кивнул.
  
  — Возьми бумагу и карандаши. — Чанг кивнул в сторону стола. — Думаю, тебе надо будет нарисовать любимые дедушкины кисти — из волчьей и козлиной шерсти. А также чернильницу и перья. Ты не забыл, как они выглядят?
  
  Взяв карандаш, Рональд склонился над листом бумаги и принялся за работу.
  
  — И еще бутылку рисовой водки, которую очень любил дедушка, — предложила Мей-Мей.
  
  — А свинью? — спросил мальчик.
  
  — Свинью? — удивился Чанг.
  
  — Помните, он очень любил рис со свининой.
  
  Вдруг Рональд почувствовал, что у него за спиной кто-то стоит. Обернувшись, он увидел Уильяма, разглядывающего рисунки, которые сделал его младший брат.
  
  — Когда умерла бабушка, мы жгли деньги, — печально произнес Уильям.
  
  По китайской традиции на похоронах жгут листки бумаги, выполненные в виде купюр достоинством в миллион юаней, выпущенных «Банком преисподней», чтобы умершим было что тратить в загробном мире.
  
  — Я постараюсь нарисовать несколько банкнот, — добавил Уильям.
  
  Чангу очень хотелось обнять своего старшего сына, но он сдержался.
  
  — Спасибо, сынок, — просто сказал он.
  
  Долговязый подросток, сев рядом с братом, начал рисовать деньги.
  
  Когда дети закончили рисовать, Чанг вывел свою семью во дворик своего нового дома. Словно на настоящих похоронах Чжана Цзици, он воткнул в землю две зажженные палочки благовоний, обозначая место, где должно было лежать тело. Затем Чанг поджег рисунки, выполненные его сыновьями, и вся семья проводила взглядами струйки дыма, поднявшиеся к серому небу, и упавший на землю пепел.
  Глава 34
  
  — Кто-то снова предпринял попытку расправиться с семейством Ву, — сказал Селитто, отключая свой сотовый телефон.
  
  — Что? — спросила потрясенная Сакс. — В нашем охраняемом доме в Мюррей-хилл?
  
  Райм тоже подкатил к грузному детективу.
  
  — Камера наблюдения, установленная в переулке, зафиксировала смуглого худого мужчину в перчатках, — продолжал тот. — Он проверял окна первого этажа. Вы полагаете, это случайность?
  
  — Иметь дело с Призрак, случайности не бывать, — горько усмехнулся Сонни Ли.
  
  Райм угрюмо кивнул.
  
  — И что было дальше?
  
  — За неизвестным погнались двое наших людей, но ему удалось скрыться.
  
  — Проклятие, каким образом Призрак узнал, где находятся иммигранты? — спросил криминалист.
  
  — Это никому не было известно, — буркнул Селитто.
  
  Сакс задумалась.
  
  — После перестрелки на набережной один из баншу мог проследить меня до больницы, а затем проводить Ву до охраняемого дома. Маловероятно, но возможно. — Подойдя к доске, она постучала пальцем по одной строчке. — А как насчет этого?
  * * *
  
  По сведениям, Призраком подкуплены государственные чиновники.
  
  — Ты хочешь сказать, у него есть шпион? — нахмурился Селитто?
  
  — В Бюро о том, что мы поместим Ву в Мюррей-хилл, не знал никто, — продолжала Сакс. — Когда я подумала об этом, Деллрей уже уехал. То есть остаются СИН и полиция Нью-Йорка.
  
  — Что ж, — сказал Селитто, — черт побери, мы больше не можем держать семью Ву там. Я свяжусь с федеральным маршалом и позабочусь о том, чтобы ими занялась служба защиты свидетелей штата Нью-Йорк. Он обвел взглядом собравшихся. — И эта информация не выйдет из стен твоего дома, Линк.
  
  Сделав звонок, Селитто договорился о том, чтобы семью Ву перевезли в бронированном автомобиле.
  
  Нетерпение Райма росло.
  
  — Пусть кто-нибудь свяжется с Бюро. Черт возьми, где замена Деллрею? Эдди, звони.
  
  Переговорив с дежурным, Эдди Дэн выяснил, что волшебное совещание, на котором должны были решиться эти важные вопросы, перенесено на неопределенный срок.
  
  — Но меня заверили, что к вечеру всё будет в порядке.
  
  — Проклятье, что значит «всё»? — язвительно спросил Райм. — Там что, не понимают, что на свободе разгуливает опасный убийца?
  
  — Хотите поговорить с ними сами?
  
  — Нет, я хочу заняться уликами, — буркнул Райм.
  
  Осмотр логова Призрака в доме на улице Патрик-Генри практически не дал никаких результатов. В квартире нашли сотовый телефон, по которому было вычислено местонахождение «змеиной головы». Если Призрак продолжал бы использовать свой старый телефон, это помогло бы снова выйти на него. Но раз Призрак бросил телефон, значит, он догадался, как именно его обнаружили; то есть теперь он будет пользоваться сотовой связью крайне осторожно.
  
  В отличие от боевика, убитого на Кэнел-стрит, у уйгура, обнаруженного в квартире Призрака, были при себе кое-какие документы, в частности, водительские права и визитная карточка с адресом уйгурского культурного центра в Куинсе. Туда сразу же отправились Беддинг и Соул, чтобы допросить руководителя центра. Тот сказал, что какой-то мужчина китайской национальности нанял несколько человек для перевозки мебели. Это все, что было ему известно. «Близнецы» заверили Райма, что попробуют надавить на него, но, по их собственной оценке, руководитель центра скорее отправится в тюрьму, чем выдаст Призрака.
  
  Не помогли и документы на имя некоего Гарри Лина, по которым Призрак снял квартиру. Карточка социального страхования оказалась поддельной, а плата за аренду была внесена чеком, выданным одним из банков с островов Карибского моря. Дэн заметил, что китайская фамилия «Лин» является эквивалентом английской «Смит», «кузнец».
  
  К счастью, труп старика, умершего от передозировки морфия, оказался более информативным. На нем был обнаружен бумажник с паспортом на имя Чжана Цзици, сильно испорченный морской водой. Кроме того, в корочку паспорта был вложен листок пожелтевшей бумаги. Эдди Дэн печально улыбнулся.
  
  — Взгляните. Это написано рукой Чан Кайши, бывшего китайского лидера. Он благодарит Чжана Цзици за борьбу с коммунистами и защиту народов Китая от диктатуры.
  
  Райм перевел взгляд на фотографии трупа старика. Среди них было несколько снимков с крупным планом его рук. Чуть пошевелив безымянным пальцем, криминалист подкатил свое кресло к доске.
  
  — Посмотрите внимательно на эти руки.
  
  — Я сделала эти снимки из-за пятен, — объяснила Сакс.
  
  Пальцы и ладони Чжана Цзици были покрыты синевато-черными подтеками. Краска или чернила. Определенно, не трупные пятна, которые, к тому же, все равно не успели бы проступить так быстро.
  
  — Пальцы! — недовольно воскликнул Райм. — Посмотри на пальцы!
  
  Прищурившись, Сакс шагнула к доске.
  
  — Бороздки!
  
  Схватив увеличенные фотографии отпечатков пальцев Сэма Чанга, молодая женщина сопоставила снимки. Руки были разного размера, у старика кожа значительно более сморщенная, но бороздки, которые Райм заметил на пальцах Сэма Чанга, отчетливо проступали и на пальцах его отца.
  
  Первоначально криминалист предположил, что это последствия какой-то травмы. Однако теперь было очевидно, что наличие бороздок объясняется чем-то другим.
  
  — Что это может быть? — спросил Мел Купер. — Нечто наследственное?
  
  — Нет-нет, — рассеянно произнес Райм, не отрывая взгляда от фотографии рук старика.
  
  Закрыв глаза, он дал волю своим мыслям — пустил их в свободный полет, подобно тому, как летают соколы, обосновавшиеся на подоконнике его спальни. Чернила на пальцах, бороздки… Тряхнув головой, Райм посмотрел на Сакс.
  
  — Они художники! И отец, и сын художники. Помнишь логотип магазина на угнанном микроавтобусе? Его нарисовал один из них.
  
  Сонни Ли, подойдя к нему, тоже внимательно посмотрел на снимки.
  
  — Нет, — сказал он. — Не есть художники. Каллиграфы. Каллиграфия в Китай есть очень важная вещь. Держать кисть вот так.
  
  Схватив карандаш, Ли зажал его большим, указательным и средними пальцами, сложенными в правильный треугольник, удерживая строго вертикально. Отпустив карандаш, он протянул руку. Красные следы у него на пальцах в точности соответствовали бороздкам на руках Сэма Чанга и его отца.
  
  — В Китай каллиграфия считалась искусство. Но во время Культурная революция все художники подвергаться гонения. Каллиграфы устраиваться работать в типографии и писать вывески. Делать что-то полезное. На корабле Чанг рассказывать, что он быть диссидент и его выгонять из преподаватели. На работу в школа его не принимать. Наверное, он устраиваться в типография, писать вывески.
  
  — A Ву Цидзен сказал, что Сэм Чанг уже заранее договорился насчет работы, — напомнила Сакс.
  
  — Нам известно, что семья Чанг находится в Куинсе, — сказал Райм. — Соберите всех полицейских из пятого округа, владеющих китайским языком, и пусть они опросят все типографии и полиграфические предприятия. Нам надо знать, кто из них в последнее время брал на работу нелегальных иммигрантов.
  
  Алан Коу рассмеялся — судя по всему, над наивностью Райма.
  
  — Никто и не подумает сотрудничать с полицией.
  
  — Пусть только попробуют запираться, — рявкнул Райм. — Передайте, что если они нам солгут и мы об этом узнаем, ими займется СИН. А если, не дай бог, семью Чанг убьют, мы привлечем их к суду за соучастие в убийстве.
  
  — Теперь ты говорить как полицейский из Китай, — одобрительно улыбнулся Сонни Ли. — Добывать показания с помощью палка, которой погонять волы.
  
  Достав сотовый телефон, Эдди Дэн связался со своим руководством.
  
  Между тем Мел Купер пропустил микроскопические улики, собранные в квартире дома на улице Патрик-Генри, через газовый хроматограф.
  
  — Есть кое-что интересное, — сказал он, знакомясь с результатами анализа. Эксперт сверился с карточкой на пакете с уликами. — Это было на обуви отца Чанга. Нитраты, натрий, углерод, калий… Твердые биовещества. И в значительных количествах.
  
  Райм встрепенулся. Термин «твердые биовещества» наверняка придумал какой-нибудь специалист по маркетингу, у которого хватило ума сообразить, что продукт будет продаваться из рук вон плохо, если назвать его своим настоящим именем: переработанное человеческое дерьмо.
  
  Четырнадцать заводов по переработке отходов в Нью-Йорке выпускают в день больше тысячи тонн «твердых биовеществ», которые затем продаются в качестве экологически чистого удобрения. Поскольку на обуви старика они обнаружены в больших количествах, это означает, что семья Чанг, скорее всего, поселилась неподалеку от одного из заводов.
  
  — А что если подвергнуть тотальной проверке все жилые здания рядом с заводами по переработке отходов? — предложил Селитто.
  
  Райм покачал головой. В Куинсе таких заводов несколько, а если учесть непостоянство ветров, дующих в Нью-Йорке, твердые биовещества может разнести в радиусе нескольких кварталов. Если не сузить круг поисков — скажем, установив типографию, в которую устроился Сэм Чанг, — тотальная проверка всех домов подряд будет продолжаться бесконечно долго.
  
  Остальные улики ничем не помогли. Морфий, с помощью которого старик покончил с собой, был произведен в Китае; то есть от этой информации не было никакого толка.
  
  — Разве морфием можно убить? — удивился Селитто.
  
  — По слухам, именно так свел счеты с жизнью писатель Джек Лондон, — заметил Линкольн Райм, чьи познания в области техники самоубийств были такими же обширными, как и в истории знаменитых преступлений. — К тому же, при правильной дозировке убить можно всем чем угодно.
  
  Сакс закончила перечислять улики, добавив, что у старика не оказалось ни билета на метро, ни каких-либо других указаний на то, откуда он приехал.
  
  Однако Райму тотчас же напомнили, что Амелия Сакс не была единственным полицейским, производившим осмотр места преступления.
  
  — Эй, Лоабан, — вмешался Сонни Ли, — я тоже кое-что видеть, когда обыскивал дом Призрака. Ты хочешь услышать?
  
  — Валяй.
  
  — У него в дом есть много хороший вещи, я говорить. Прямо напротив дверь лицом к ней стоять статуя Будды. В спальне нет ничего красный. Прихожая выкрашена в белый цвет. Книжный шкафы с дверцы. Есть статуэтки восемь лошадей. Все зеркала есть очень высокий, чтобы не отрезать верх головы. Есть бронзовый колокольчики с деревянная ручки — Призрак хранить их в западная часть комнаты. — Полицейский-китаец многозначительно кивнул, подчеркивая очевидность вывода, который следовал из этих наблюдений. — Ты все понимать, Лоабан?
  
  — Нет, — проворчал Райм. — Продолжай.
  
  Похлопав по карманам в поисках сигарет, Ли обреченно уронил руки.
  
  — Над столом в мой кабинет в полиции Лю-Гуянь висит знак.
  
  — Еще одна метафора?
  
  — Там написано: «Цзю ю фань сань». То есть: «узнавать три вещи из один пример». Это из изречение Конфуций: «Если я показать человеку один угол предмета и он не уметь догадываться, как выглядеть три остальной углы, я больше не терять времени на то, чтобы учить этот человек».
  
  Райм мысленно отметил, что всем экспертам-криминалистам неплохо было бы руководствоваться этим девизом.
  
  — И из статуэток восьми лошадей и бронзовых колокольчиков ты смог вывести что-то полезное, что может нам пригодиться?
  
  — Фэн-шуй, я говорить.
  
  — Расстановка мебели и предметов обстановки таким образом, чтобы это приносило удачу живущим в квартире, — пояснил Том. Поймав на себе взгляд Райма, он добавил: — Я видел передачу об этом по каналу «Дом и сад». Не беспокойся, я смотрел телевизор в свое свободное время.
  
  — Значит, он живет в квартире, которая приносит удачу, так, Ли? — нетерпеливо произнес Райм. — Но что это нам дает?
  
  — Эй, Сонни, прими мои поздравления, — снова вставил Том. — Он уже начал обращаться к тебе по фамилии. Такого удостаиваются только самые близкие друзья. Обрати внимание, что я для него всего лишь Том.
  
  — Кстати, Том, по-моему, ты здесь только для того, чтобы записывать наши мысли. И не подвергать их редакторской правке.
  
  — К чему я вести дело, Лоабан? По-моему, это есть очевидно, — продолжал Ли. — Призрак нанимать кого-то, чтобы оформлять свой квартира, и тот, кого он нанимать, делать чертовски хороший работа. Этот человек знать свой дело. Быть может, ему известны другие квартиры Призрак.
  
  — Отлично, — согласился Райм. — Это действительно может быть полезно.
  
  — Я проверять всех, кто заниматься фэн-шуй в Чайнатаун. Что ты думать?
  
  Райм переглянулся с Сакс, и они оба рассмеялись.
  
  — Похоже, мне надо написать следующий учебник криминалистики. И теперь надо будет добавить в него главу про потустороннюю чертовщину.
  
  — Эй, ты знаешь, что говорить наш вождь Дэн Сяопин? Он говорить: «Неважно, кошка есть черный или белый; главное, чтобы она ловить мышей».
  
  — Что ж, Ли, отправляйся ловить свою мышь. И возвращайся сюда. Мне понравилась твоя байцзю. Да, Сонни…
  
  Маленький китаец, остановившись в дверях, обернулся.
  
  — Цзайчжан, — тщательно произнес Райм слово, выученное с помощью интернет-страницы, посвященной китайскому языку.
  
  Ли кивнул.
  
  — Да-да, до свидания. Лоабан, ты произносить это слово очень хорошо. Цзайчжан.
  
  После того как он ушел, все снова вернулись к исследованию улик. Однако час работы не дал ничего нового. Никаких известий не было и от полицейских, проверяющих типографии Куинса.
  
  Оторвав взгляд от таблицы с перечнем улик, Райм откинул голову на подголовник кресла-каталки. Его не покидало такое знакомое чувство: смешанная с отчаянием надежда на то, что давно собранные улики вдруг откроют какую-нибудь новую информацию, хотя в действительности из них уже вытянули все возможное.
  
  — Быть может, мне стоит еще раз поговорить с Ву или с Джоном Суном? — предложила Сакс.
  
  — Нам не нужны новые свидетели, — пробормотал Райм. — Нам нужны новые улики. Мне нужно что-нибудь конкретное.
  
  Новые улики, черт побери… Нужны…
  
  Вдруг он резко повернул голову к карте — к той самой, что с самого начала висела на стене гостиной: к карте Лонг-Айленда. Взгляд криминалиста остановился на крохотной красной точке в районе мыса Ориент в миле от берега.
  
  — В чем дело? — спросила Сакс, заметив это движение.
  
  — Проклятие… — прошептал Райм.
  
  — В чем дело?
  
  — У нас же есть еще одно место преступления. И я начисто забыл о нем.
  
  — Какое?
  
  — Корабль. «Дракон Фучжоу».
  * * *
  
  Истон, Лонг-Айленд, место преступления
  
  — Двое иммигрантов убиты на берегу выстрелами в спину.
  
  — Один иммигрант ранен — доктор Джон Сун.
  
  — На борту корабля находился баншу (помощник); личность его не установлена.
  
  — Достоверно установлено, что помощник утонул. Его тело найдено в воде неподалеку от места гибели «Дракона».
  
  — Спаслись десять иммигрантов: семь взрослых (один пожилой, одна раненая женщина), двое детей, один младенец. Они угнали церковный микроавтобус.
  
  — Образцы крови направлены в лабораторию на анализ.
  
  — У женщины кровь второй группы, резус отрицательный. Запрошена дополнительная информация о крови.
  
  — Машина, ожидавшая Призрака на берегу, уехала без него. По-видимому, Призрак произвел один выстрел в машину. На основе данных о колесной базе и рисунке протектора отправлен запрос о типе машины.
  
  — Речь идет о БМВ Х5.
  
  — Водитель — некий Джерри Тан.
  
  — Машин, которые должны были забрать иммигрантов, не обнаружено.
  
  — Сотовый телефон, предположительно принадлежащий Призраку; отправлен на анализ в ФБР.
  
  — Телефон защищенной спутниковой связи, проследить его невозможно. Подключен к сети правительственной связи Китая.
  
  — Оружие Призрака — пистолет калибра 7,62 мм. Необычная гильза.
  
  — Автоматический пистолет модель 51 китайского производства.
  
  — По сведениям, Призраком подкуплены государственные чиновники.
  
  — Призрак угнал красную «хонду»-седан. Разосланы данные о машине.
  
  — Красная «хонда» нигде не обнаружена.
  
  — В море обнаружены три трупа — двое убиты выстрелами, один утонул. Фотографии и отпечатки пальцев направлены китайской полиции.
  
  — Утонувший опознан как Виктор Ау, баншу Призрака.
  
  — Отпечатки пальцев отправлены в АСИО.
  
  — Отпечатки не идентифицированы, но на пальцах Сэма Чанга обнаружены необычные следы (травма, ожог от веревки?)
  
  — Данные на иммигрантов: Сэм Чанг и Ву Цидзен со своими семьями, Джон Сун, маленькая девочка, дочь утонувшей иммигрантки, неопознанные мужчина и женщина (убиты на берегу).
  
  Угнанный микроавтобус, Чайнатаун
  
  — Перекрашен иммигрантами, нарисовавшими на борту логотип магазина «Товары для дома».
  
  — Брызги крови позволяют предположить, что женщина ранена в руку или плечо.
  
  — Образцы крови направлены в лабораторию на анализ.
  
  — У женщины кровь второй группы, резус отрицательный. Запрошена дополнительная информация о крови.
  
  — Отпечатки пальцев отправлены в АСИО.
  
  — Отпечатки не идентифицированы.
  
  Место убийства Джерри Тана
  
  — Четыре человека выбили дверь, пытали Тана, после чего убили.
  
  — Две гильзы — модель 51. Тан убит двумя выстрелами в голову.
  
  — Следы погрома.
  
  — Отпечатки пальцев.
  
  — Идентифицированы только пальцы Тана.
  
  — У троих сообщников размер ноги меньше, чем у Призрака; возможно, они небольшого роста.
  
  — Микроскопические улики позволяют предположить, что у Призрака квартира в центре города, в районе Бэттери-парка.
  
  — Предположительно сообщники из числа китайских национальных меньшинств. Устанавливается их местонахождение.
  
  — Уйгуры из Китайского Туркменистана, члены исламского культурного центра в Куинсе.
  
  — Сотовый телефон наводит на дом 805 по улице Патрик-Генри в центре города.
  
  Место перестрелки на Кэнел-стрит
  
  — Дополнительные следы, подтверждающие предположение о том, что квартира Призрака находится в районе Бэттери-парка.
  
  — Угнанный «Шевроле-Блейзер», проследить невозможно.
  
  — Отпечатки пальцев не идентифицированы.
  
  — Ковровое покрытие в квартире Призрака: производство компании «Арнольд Текстайл», уложено в течение последних шести месяцев. Устанавливаются все объекты, где применялось покрытие данного типа.
  
  — Определен перечень объектов: 32 здания в районе Бэттери-парка.
  
  — Обнаружена свежая садовая мульча.
  
  — Труп сообщника Призрака: представитель национальных меньшинств западных и северо-западных районов Китая. Отпечатки пальцев не идентифицированы. Оружие: «Вальтер ППК».
  
  — Подробности относительно иммигрантов:
  
  — Семья Чанг: Сэм, Мей-Мей, Уильям и Рональд, Чжан Цзици и девочка По-И. Сэм договорился о работе, однако работодатель не установлен. Ездит на синем микроавтобусе, марка и номер неизвестны. Чанг поселились в Куинсе.
  
  — Семья Ву: Цидзен, Юн-Пин, Цзинь-Мей и Лан.
  
  Место перестрелки в квартире у Призрака
  
  — Отпечатки пальцев и фотографии рук Чжана Цзици позволяют предположить, что старик и его сын Сэм каллиграфы. Возможно, Сэм Чанг устроился на работу в типографию. Проверка всех типографий Куинса.
  
  — Следы твердых биовеществ на подошвах убитого позволяют предположить, что семья живет неподалеку от мусороперерабатывающего завода.
  
  — Призрак пригласил специалиста по фэн-шуй для оформления своей квартиры.
  Глава 35
  
  — Но ведь все улики на корабле испорчены, разве не так, Линк? — спросил Лон Селитто. — Морской водой.
  
  — «Погружение в воду может полностью уничтожить или значительно подпортить определенные виды улик, в частности, растворимые в воде химические вещества, — произнесла по памяти Сакс. — При этом другие формы вещественных улик, в том числе микроскопических, могут сохраниться в первозданном виде. Все зависит от течений, от глубины погружения и температуры воды. Больше того, в некоторых случаях в воде улики сохраняются даже лучше, чем на воздухе». Ну как, Райм?
  
  — Отлично, Сакс. Я восхищен.
  
  Это был абзац из его учебника криминалистики.
  
  — Свяжитесь с береговой охраной, выйдите на того, кто руководит спасательными работами.
  
  Через пару минут Селитто наконец переключил телефон на громкоговорящую связь.
  
  — Говорит Фред Рэнсом, капитан «Ивэна Бригента», — прокричал в микрофон рации моряк, перекрывая громкие завывания ветра.
  
  — Это детектив Селитто из управления полиции Нью-Йорка. Мы с вами уже общались.
  
  — Так точно, сэр, я не забыл.
  
  — С вами хочет поговорить Линкольн Райм. Где вы находитесь в настоящий момент?
  
  — Прямо в той точке, где затонул «Дракон Фучжоу». Мы продолжаем искать спасшихся, но пока все наши усилия безрезультатны.
  
  — В каком состоянии находится затонувший корабль? — спросил Райм.
  
  — Он лежит на правом борту на глубине восемьдесят-девяносто футов.
  
  — Какая у вас погода?
  
  — Гораздо лучше, чем была. Волнение не выше десяти футов, скорость ветра около тридцати узлов. Небольшой дождь. Видимость приблизительно двести ярдов.
  
  — У вас есть водолазы, которые могли бы осмотреть судно? — спросил Райм.
  
  — Так точно, сэр.
  
  — Они смогут осуществить погружение в такую погоду?
  
  — Условия достаточно сложные и все же допустимые.
  
  Но должен вам сообщить, сэр, что мы уже проверили корабль на предмет наличия спасшихся. Результат отрицательный.
  
  — Нет, меня интересуют улики.
  
  — Понятно. Мы сможем отправить наших людей под воду. Но они никогда не занимались поисками улик. Вы не могли бы вкратце объяснить им, что нужно делать?
  
  — Могу, — сказал Райм, прекрасно сознавая, что за несколько минут нельзя научить несведущего человека тому, что постигается в течение всей жизни.
  
  — Я сама произведу осмотр, — вдруг вмешалась Амелия Сакс.
  
  — Сакс, я имел в виду сам корабль, — сказал Райм.
  
  — Я понимаю.
  
  — Он лежит на дне моря на глубине девяноста футов.
  
  Молодая женщина склонилась к микрофону.
  
  — Капитан, через тридцать минут я буду в порту Бэттери-парк. Вы можете прислать за мной вертолет?
  
  — Ну, летать в такую погоду можно, но…
  
  — Капитан, у меня есть лицензия Ассоциации профессиональных водолазов на работу в открытом море.
  
  Райм вспомнил, что Сакс со своим бывшим приятелем Ником прошли курс обучения и совершили несколько погружений. Однако неудивительно, что Сакс, обожающая скорость, предпочла скутеры и водные лыжи.
  
  — Сакс, но ты ведь уже несколько лет не ныряла с аквалангом, — заметил Райм.
  
  — Это все равно что кататься на велосипеде — научившись один раз, не забудешь до конца жизни.
  
  — Мисс…
  
  — Детектив Сакс, полиция Нью-Йорка.
  
  — Детектив Сакс, есть большая разница между плаванием с аквалангом ради удовольствия и тем, что предстоит сделать сегодня. Мои люди имеют за плечами многолетний опыт погружений, и тем не менее я не горю желанием отправлять их под воду при таких сложных погодных условиях.
  
  — Сакс, — вмешался Райм, — даже не думай! Тебя этому никто не учил.
  
  — Отговаривать меня бесполезно, — упрямо заявила Сакс. — Ты же прекрасно понимаешь, что без специальной подготовки водолазы упустят миллион улик. Не обижайтесь, капитан, но ваши люди совершенно не знакомы со спецификой нашей работы.
  
  — Я вас понимаю. И все же должен предупредить, что это очень опасно.
  
  Помолчав, Сакс неожиданно спросила:
  
  — Капитан, у вас есть дети?
  
  — Простите?
  
  — У вас есть семья?
  
  — Да, есть, а что?
  
  — Преступник, которого мы разыскиваем, потопил этот корабль и убил почти всех, кто находился на борту. А теперь он охотится за теми, кому удалось спастись. Речь идет о семье иммигрантов с тремя детьми, одна из них — совсем маленькая девочка. Я не могу допустить, чтобы он их нашел. Возможно, на борту корабля имеются какие-либо улики, которые помогут нам выйти на преступника. И моя профессия как раз заключается в том, чтобы искать улики — при любых условиях.
  
  — А что если пригласить наших водолазов? — предложил Селитто.
  
  В штате полиции и пожарной охраны Нью-Йорка есть опытные аквалангисты.
  
  — Они также не обучены проводить осмотр места преступления, — возразила Сакс. — Их же готовят к поисково-спасательным работам.
  
  Она посмотрела на Райма. Тот долго колебался, но наконец кивнул, показывая, что соглашается с ней.
  
  — Капитан, вы нам поможете? — спросил Райм. — Похоже, действительно под воду должна отправляться она.
  
  — Хорошо, — ответил капитан Рэнсом, перекрикивая ветер. — Но только мы пошлем вертолет на посадочную площадку на берегу Гудзона. Она гораздо ближе. Вы ее знаете?
  
  — Конечно, — ответила Сакс. Помолчав, она добавила: — Да, и еще одно, капитан.
  
  — Слушаю, мэм.
  
  — Знаете, после того, как мы погружались под воду в Карибском море, по дороге обратно экипаж корабля угостил всех ромовым пуншем — это входило в стоимость экскурсии. А на кораблях береговой охраны есть подобный обычай?
  
  — Думаю, мы сможем подыскать что-нибудь для вас.
  
  — Я буду на вертолетной площадке через десять минут.
  
  Окончив разговор, Сакс посмотрела на Райма.
  
  — Как только у меня что-нибудь будет, я с тобой свяжусь.
  
  Ему хотелось сказать ей так много, но в то же время он не мог подобрать нужных слов.
  
  В конце концов Райм остановился на:
  
  — Ищи тщательно…
  
  — …но береги себя, — договорила за него Сакс.
  
  Она потрепала его по правой руке — той, которая вообще ничего не чувствовала. По крайней мере, пока не чувствовала. Быть может, это изменится после операции.
  
  Райм посмотрел вверх — туда, где в его спальне восседал перед пиалой со сладким вином Гуань Ди, бог детективов. Но, конечно, он не стал взывать к этому языческому божеству и просить его помочь Сакс в ее нелегком предприятии, и обратился с этим пожеланием — хотя и безмолвным — непосредственно к ней.
  
  Узнать три вещи из одного примера…
  
  «Значит, это сказал Конфуций? — подумал Линкольн Райм. — Гм, определенно, старик мне нравится».
  
  — Спустись в подвал и принеси мне кое-что, — обратился он к помощнику.
  
  — Что?
  
  — Экземпляр моей книги.
  
  — Я не знаю, где они, — ответил Том.
  
  — Тогда почему бы тебе не взяться за поиски?
  
  Шумно вздохнув, помощник скрылся.
  
  Райм имел в виду книгу, написанную им несколько лет назад. «Место преступления». В ней он описал места пятидесяти одного преступления, совершенного в Нью-Йорке. Одни из них были раскрыты, другие нет. В этой книге содержались сведения о самых знаменитых преступлениях города, начиная от побоища в районе Файв-Пойнтс, считавшемся в начале девятнадцатого века одним из самых опасных мест на земле, и любовного треугольника архитектора Стэнфорда Уайта, приведшего к убийству, до роковой последней трапезы Джои Гало в итальянском ресторане и смерти Джона Леннона. Иллюстрированное издание оказалось довольно популярным, и все же тираж не был распродан полностью. Завалявшиеся экземпляры пылились в книжных магазинах по всей стране на полках уцененных книг.
  
  И все же Райм втайне от всех гордился своей книгой. Она стала его первой попыткой вернуться в мир нормальных людей после несчастного случая, своеобразным символом того, что несмотря ни на что он может не только пролеживать бока и ныть по поводу своего состояния.
  
  Том вернулся через десять минут. Его рубашка была испачкана, а на покрытом пылью лице блестели капельки пота.
  
  — Они лежали в самом дальнем углу. Под стопкой коробок. На меня сейчас смотреть страшно.
  
  — Знаешь, если бы в подвале было больше порядка, тебе не пришлось бы так мучиться, — проворчал Райм, не отрывая взгляда от книги.
  
  — По-моему, ты сам приказал убрать их подальше, чтобы они больше никогда не попадались тебе на глаза.
  
  — Слушай, обложка не порвана?
  
  — Нет, целая.
  
  — Дай посмотреть, — распорядился Райм. — Поднеси книгу ко мне.
  
  Отряхнув пыль с брюк, помощник показал книгу со всех-сторон.
  
  — Пойдет, — согласился криминалист.
  
  Райм нетерпеливо обвел взглядом комнату. У него в висках стучало; это означало, что сердце, которое он не мог чувствовать, заработало быстрее.
  
  — В чем дело, Линкольн?
  
  — Где сенсорная панель? Ее никуда не выбросили?
  
  Несколько месяцев назад Райм заказал для своего компьютера сенсорную панель управления, надеясь, что он сможет использовать ее вместо мыши, действуя безымянным пальцем левой руки, единственным, сохранившим способность двигаться. Криминалист не сказал даже Тому и Сакс, как важно для него было научиться работать с этим устройством.
  
  Но у него ничего не получилось. Его палец не обладал достаточной свободой движения для эффективного перемещения курсора.
  
  Эта неудача почему-то очень огорчила Райма.
  
  Том вышел из гостиной и вскоре вернулся с небольшим устройством. Подсоединив сенсорную панель к компьютеру, он поместил ее под безымянный палец Райма.
  
  — Зачем она тебе понадобилась? — удивился Том.
  
  — Ты только держи ее неподвижно, — проворчал Райм.
  
  — Как скажешь.
  
  — Командный режим… курсор вниз… командный режим, стоп… Командный режим, двойное нажатие… — На экране появился графический редактор. — Командный режим… рисовать линию.
  
  — Когда ты успел этому научиться? — изумился Том.
  
  — Молчи. Мне надо сосредоточиться.
  
  Набрав полную грудь воздуха, Райм начал водить пальцем по сенсорной панели. От напряжения у него на лбу выступил пот. На экране появилась дрожащая линия.
  
  Тяжело дыша, чувствуя себя словно сапер, обезвреживающий мину, Райм процедил сквозь стиснутые зубы:
  
  — Том, передвинь панель влево. Только осторожнее.
  
  Помощник выполнил его просьбу, и криминалист снова принялся за работу. Десять минут мучений, десять минут изнурительных усилий… Наконец Райм посмотрел на экран, довольный результатом. Он устало откинул голову назад.
  
  — Командный режим… печать.
  
  Том подошел к принтеру.
  
  — Хочешь взглянуть на творение рук своих?
  
  — Разумеется, хочу, — проворчал Райм.
  
  Вынув из принтера лист бумаги, Том показал его криминалисту.
  
  Моему другу Сонни Ли от Линкольна.
  
  — По-моему, после травмы это первое, что ты написал сам. Своим почерком.
  
  — Каракули первоклассника, — пробормотал Райм, тем не менее переполненный восторгом. — Ни черта не разберешь.
  
  — Ты хочешь, чтобы я вклеил это в книгу? — спросил Том.
  
  — Да, если тебе не трудно. Спасибо. Мы подарим ее Ли, когда он вернется.
  
  — Я ее заверну, — предложил помощник.
  
  — Думаю, это уже лишнее, буркнул Райм. — А теперь возвращаемся к уликам.
  Глава 36
  
  «Ничего страшного, у меня все получится».
  
  Амелия Сакс стояла на ребристом металлическом полу вертолета «Сикорский ХХ-60» береговой охраны, зависшего в пятидесяти футах над раскачивающейся антенной патрульного корабля «Ивэн Бригент». Один из летчиков закреплял на ней грудную обвязку.
  
  Когда Сакс попросила подбросить ее до корабля на вертолете, ей и в голову не пришло, что попасть на качающуюся палубу она сможет только с помощью лебедки.
  
  Ну а что она ожидала, эскалатор?
  
  Пронизывающий ветер швырял вертолет из стороны в сторону, а внизу, в туманной дымке серые волны окатывали корпус судна белой пеной.
  
  Облачившись в оранжевый спасательный жилет и видавший виды шлем, Сакс схватилась за рукоятку открытого люка и снова подумала: «Ничего страшного, у меня все получится».
  
  Летчик что-то крикнул ей, но она, не расслышав, попросила его повторить. Судя по всему, он также не расслышал ее просьбу, приняв ответный крик за выражение согласия. Летчик еще раз проверил закрепленный на ремне карабин лебедки и снова что-то крикнул. Показав на себя, затем на открытый люк, Сакс подняла большой палец вверх.
  
  «Ничего страшного…
  
  У меня все получится».
  
  Она больше страдала от клаустрофобии, а не от боязни высоты, и все же… Собравшись духом, Сакс шагнула вперед, придерживаясь за трос, хотя, кажется, ей говорили не делать этого. Какое-то время ее раскачивало из стороны в сторону, но колебания быстро прекратились и она начала опускаться вниз, чувствуя мощную вертикальную струю воздуха от несущего винта вертолета.
  
  Вниз, вниз…
  
  Внезапно ее поглотила полоса тумана, и Сакс потеряла ориентацию в пространстве. Ей казалось, она висит в пустоте, не имея возможности видеть ни вертолет, ни корабль. Ее ослепил хлещущий в лицо дождь, у нее закружилась голова. Сакс не могла сказать, то ли она раскачивается словно обезумевший маятник, то ли падает вниз со скоростью сто миль в час.
  
  О, Райм…
  
  Но вдруг прямо под ней показалась палуба корабля.
  
  «Ивэн Бригент» взлетал вверх и падал вниз, переваливался с борта на борт, однако рулевой уверенно удерживал корабль несмотря на волны, такие огромные, что они казались неестественными, плодом спецэффекта из кино. Наконец Сакс коснулась ногами палубы, но как только она освободила карабин, корабль провалился между волнами, и молодая женщина упала с высоты своего роста. Пораженные артритом ноги отозвались пронзительной болью. Увидев бросившихся к ней на помощь моряков, Сакс подумала, что, наверное, именно об этом предупреждал ее летчик вертолета.
  
  Море не для тех, кто страдает артритом. Чтобы удержать равновесие, Сакс приходилось все время подгибать колени. Всю дорогу до мостика она вела мысленный разговор с доктором Джоном Суном, жалуясь ему на то, что китайской медицине еще далеко до современных противовоспалительных средств.
  
  На мостике Сакс откозырял невероятно молодой капитан Фред Рэнсом. Поздравив с прибытием на борт, он подвел ее к монитору.
  
  — Вот снимок корабля и того места, где он лежит.
  
  Сакс сосредоточилась на изображении судна. Рэнсом объяснил ей, где находится мостик, а где каюты — на той же палубе, но в конце длинного коридора у самой кормы.
  
  — Офицер, хочу предупредить вас об одной вещи, — деликатно заметил капитан. — Насколько я понимаю, на борту корабля осталось около пятнадцати трупов, а в море здесь полно всякой живности. Зрелище может оказаться очень неприятным. Мои ребята…
  
  Поймав ее взгляд, он умолк.
  
  — Благодарю за предупреждение, капитан, — сказала Сакс, — но вы, кажется, забыли, что я зарабатываю на жизнь осмотром мест преступления.
  
  — Да-да, извините. Ну что ж, вам пора облачаться в снаряжение.
  
  Еще один переход по качающейся палубе под дождем. Капитан проводил Сакс на корму. Там в маленькой кабинке, открытой сзади, ей представили двоих моряков, мужчину и женщину, одетых в желтые с черным «мокрые» водолазные костюмы. Это были командир подводников и его заместитель.
  
  Насколько я понимаю, вы прошли курс подготовки? — спросил мужчина. — Сколько у вас погружений?
  
  — Что-то около двадцати пяти.
  
  Этот ответ его обрадовал.
  
  — А когда было последнее?
  
  — Несколько лет назад.
  
  А этот ответ произвел обратное действие.
  
  — Что ж, придется повторить все сначала, — сказал мужчина. — Будем считать, вы новичок.
  
  — Я так и думала.
  
  — Какая у вас была максимальная глубина? — спросила женщина.
  
  — Восемьдесят футов.
  
  — Приблизительно такая же, как здесь. Единственная разница в том, что здесь вода мутная. Течение поднимает ил со дна.
  
  Подводники объяснили, что море, сохранившее летнюю жару, еще не холодное, и все же продолжительное пребывание в воде приводит к быстрой потере телом внутренней энергии, поэтому Сакс предстоит надеть «мокрый» костюм, обеспечивающий теплоизоляцию не только за счет резины, но и, как позволяло предположить название, за счет тонкого слоя воды между кожей и оболочкой костюма.
  
  Зайдя за ширму, Сакс разделась и попыталась натянуть на себя костюм.
  
  — Вы уверены, что не дали мне по ошибке детский размер? — окликнула она подводников, задыхаясь от усилий, которые потребовались на то, чтобы натянуть тугую резину на бедра и плечи.
  
  — Нам частенько приходится это слышать, — ответила женщина.
  
  Затем на Сакс надели остальное снаряжение: груз, маску и воздушный баллон, подсоединенный к устройству контроля плавучести. Это устройство представляло собой жилет, который можно было по желанию наполнять воздухом: это позволяло увеличивать или уменьшать плавучесть.
  
  Также к баллону были подсоединены два редуктора с загубниками — основной, через который предстояло дышать Сакс, и вспомогательный, прозванный «осьминогом», с помощью которого мог дышать второй аквалангист, если у него кончится воздух. В последнюю очередь Сакс на голову надели фонарь.
  
  Затем подводники повторили основные сигналы для связи с партнерами под водой.
  
  Амелия старалась изо всех сил запомнить большой объем очень важной информации.
  
  — Как насчет ножа? — спросила она.
  
  — Нож у вас есть, — сказал мужчина, показывая на устройство контроля плавучести.
  
  Сакс вытащила лезвие и увидела, что оно имеет тупой конец.
  
  — Колоть вам ничего не придется, — улыбнулась женщина, увидев ее беспокойство. — Только резать. Ну, например, если вы запутаетесь в проволоке.
  
  — Да я больше думала про акул, — объяснила Сакс.
  
  — В наших водах акулы редкие гости.
  
  — Можно сказать, вообще не заглядывают, — добавил мужчина. — По крайней мере, крупные.
  
  — Верю вам на слово, — ответила Сакс, убирая нож. — Но разве «Челюсти» снимали не здесь?
  
  Мужчина вручил ей большую сетку для сбора улик. Сакс уложила в нее свои неизменные полиэтиленовые пакеты. Затем подводники быстро надели свое снаряжение, и все трое, взяв ласты, прошли на самую корму качающегося судна.
  
  Перекрикивая рев ветра, мужчина сказал:
  
  — Волнение слишком сильное, чтобы прыгать с палубы. Мы пересядем в плот, наденем ласты и упадем спиной в воду. Придерживайте одной рукой маску и загубник, а другую не убирайте с карабина освобождения груза.
  
  Сакс похлопала себя по макушке — показывая, что все в порядке.
  
  Мужчина сделал то же самое.
  
  Затем они перебрались в желтый надувной плот, уже спущенный на воду и брыкающийся словно необузданный мустанг. Сев на борт, все проверили снаряжение.
  
  В двадцати футах от корабля на волнах качался оранжевый буй.
  
  — От него отходит трос прямо к затонувшему кораблю, — объяснил мужчина, показывая на буй. — Подплываем к нему, затем спускаемся по тросу вниз. Как вы намереваетесь производить осмотр?
  
  — Я хочу получить образцы взрывчатки, оставшиеся на корпусе, а затем осмотреть мостик и каюты.
  
  Подводники кивнули.
  
  — Внутри я буду работать одна.
  
  Это было нарушением главного правила аквалангистов, требующего, чтобы подводник мог, сделав один вдох, доплыть до своего товарища. Мужчина нахмурился.
  
  — Иначе никак нельзя?
  
  — Никак.
  
  — Ладно, — неуверенно произнес подводник. — Под водой на звуки полагаться нельзя: очень трудно определить, откуда они исходят. Но если у вас возникнут какие-то неприятности, колотите ножом по баллону с воздухом — мы будем вас искать. — Он обратил внимание Сакс на манометр, с помощью которого можно было оценить, сколько воздуха осталось в баллоне. — У вас сейчас три тысячи фунтов воздуха. Тратить вы его будете быстро, потому что ваша кровь наполнится адреналином. Всплывать надо, как только останется пятьсот фунтов. Не меньше. Это железное правило. Никаких исключений. Всплывать надо медленно, не быстрее пузырьков воздуха из выпускного клапана, и через каждые пятнадцать футов глубины делать остановку на три минуты.
  
  Сакс знала, что в противном случае не избежать кессонной болезни.
  
  — Да, чуть не забыл. Какое самое главное правило аквалангиста?
  
  Молодая женщина вспомнила то, чему ее учили на курсах много лет назад.
  
  — Ни в коем случае под водой не задерживать дыхание.
  
  — Правильно. А почему?
  
  — В противном случае легкие могут разорваться.
  
  Ей открыли подачу воздуха, и она, надев маску, яростно вцепилась зубами в загубник. Подводник знаком показал ей «добро»: сложил большой и средний пальцы. Сакс ответила ему тем же. Наполнив воздухом устройство контроля плавучести, чтобы держаться на поверхности воды, молодая женщина дождалась команды прыгать в воду.
  
  Крепко прижимая одной рукой маску и загубник, чтобы их не сорвало при ударе о воду, а другую держа на карабине пояса с грузом, чтобы в случае чего можно было сбросить его и остаться на поверхности, Сакс мысленно обратилась к Райму: «Ну что ж, это претендует на книгу Гиннеса: осмотр самого глубоководного места преступления».
  
  Один, два, три…
  
  Она плюхнулась спиной в бушующие волны.
  
  Когда Сакс сориентировалась в воде, оба подводника уже были рядом. Они показали в сторону буйка. Плыть до него пришлось несколько минут. Опять обмен сигналами «добро». После этого большой палец вниз, что означало погружение. Взяв устройство контроля плавучести в левую руку, Сакс выпустила воздух из жилета.
  
  И тотчас же шум превратился в тишину, движение в неподвижность, тяжелое стало невесомым. Подводники начали плавный спуск на дно вдоль толстого троса.
  
  Первое мгновение Сакс была зачарована абсолютным спокойствием подводного мира. Затем, взглянув вниз, она увидела смутные очертания «Дракона Фучжоу», и от безмятежности не осталось следа.
  
  Зрелище оказалось более тревожным, чем она предполагала. Корабль лежал на боку, открывая черную пробоину в ржавом, облупившемся корпусе, обросшем ракушками. Угрюмый и неприступный, содержащий в своем чреве тела невинных жертв.
  
  У Сакс защемило сердце. Гроб. Огромный металлический гроб.
  
  В ушах зазвенела острая боль. Зажав нос через мягкий пластмассовый наносник маски, Сакс выпустила воздух, выравнивая давление. Подводники продолжали погружаться. По мере приближения к кораблю становились все громче звуки: скрежет и стон толстых стальных листов обшивки корпуса о каменистое дно.
  
  Будь проклят этот шум. Будь он проклят, проклят! Казалось, умирает какое-то громадное морское животное.
  
  Сопровождавшие Сакс подводники действовали очень осторожно. Время от времени они останавливались, проверяя, как она. После обмена знаками «добро» погружение продолжалось.
  
  Опустившись на дно, Сакс посмотрела вверх и обнаружила, что поверхность кажется гораздо более близкой, чем она ожидала. Впрочем, она тут же вспомнила, что толща воды обладает эффектом увеличительного стекла. Взгляд на указатель глубины. Девяносто футов. Девятиэтажное здание. Затем взгляд на манометр. Господи, она израсходовала 150 фунтов воздуха на погружение, не требовавшее никаких усилий.
  
  Сакс закачала воздух в устройство контроля, добиваясь нейтральной плавучести, и указала на пробоину. Трое подводников направились к зияющей дыре в корпусе. Несмотря на шторм на поверхности моря, здесь вода была спокойной, и Сакс передвигалась без труда.
  
  Добравшись до места взрыва, она лезвием ножа соскоблила частицы с выгнутых наружу листов обшивки. Собрав черный порошок в пакет, Сакс убрала его в сетку.
  
  Затем она перевела взгляд на черные окна рубки, до которых было сорок футов. «Так, Райм, теперь сюда». Она поплыла вперед.
  
  Бесстрастный манометр сообщил ей: 2350 фунтов.
  
  Как только в баллоне останется пятьсот фунтов, надо будет подниматься со дна. И никаких исключений.
  
  Поскольку корабль лежал на боку, дверь рубки открывалась вверх, к поверхности моря. Она оказалась стальной и очень тяжелой. Двое подводников из береговой охраны с трудом открыли ее, и Сакс проплыла в рубку. Подводники опустили дверь на место. Она захлопнулась с леденящим душу грохотом, и Сакс поняла, что теперь она оказалась в плену внутри корабля. Без посторонней помощи ей, скорее всего, не удастся открыть дверь.
  
  «Не запугивай себя заранее!» — мысленно выругалась Сакс, зажигая закрепленный на голове фонарик. Луч света доставил ей слабое утешение. Развернувшись, она поплыла по темному коридору, ведущему от рубки к каютам.
  
  В мутной воде какое-то движение. Чем оно вызвано? Рыба, медуза?
  
  «Не нравится мне это, Райм!»
  
  Но тут Сакс вспомнила про Призрака, разыскивающего Чангов, про малышку По-И, «драгоценного ребенка».
  
  «Думай об этом, а не о темноте и замкнутом помещении. Сделай это ради нее, ради По-И»
  
  Амелия Сакс поплыла вперед.
  
  Она очутилась в аду.
  
  Никаким другим словом описать это было нельзя.
  
  Черный зев коридора был наполнен обломками и мусором, обрывками тряпок, бумаги, объедками, копчеными рыбьими головами с проколотыми желтыми глазами. А над головой словно блестящая полоска наледи: тонкий слой оставшегося под потолком воздуха. И жуткие, гулкие звуки: скрежет и стоны. Похожие на человеческие голоса, вызываемые мучительной болью. Позвякивание железа о железо.
  
  Мимо прошмыгнула юркая серая рыбина. Непроизвольно вздрогнув, Сакс повернула голову, провожая ее взглядом.
  
  И уставилась в потухшие человеческие глаза на белом безжизненном лице.
  
  Вскрикнув несмотря на загубник, Сакс отпрянула назад. Труп босого мужчины с поднятыми над головой руками, похожий на преступника, сдающегося полицейским, вертикально завис в воде. Ноги застыли в полусогнутом положении, словно у бегуна. Проплывшая рядом рыба создала небольшой водоворот, и труп медленно отвернулся.
  
  Стук, стук.
  
  «Нет, я не смогу».
  
  Переборки уже начинали давить на нее. Всю свою жизнь страдавшая клаустрофобией, Сакс не могла отделаться от мысли, что застрянет в одном из этих тесных коридоров. Еще немного, и она сойдет с ума.
  
  Два жадных глотка сухого воздуха из баллона.
  
  Сакс заставила себя подумать про семью Чанг. Про маленькую девочку.
  
  И поплыла дальше.
  
  Показания манометра: в баллоне осталось 2300 фунтов воздуха.
  
  Все в порядке.
  
  Стук.
  
  Этот проклятый шум — как будто закрывается дверь, погребающая ее в чреве корабля.
  
  «Не обращай внимания, — строго одернула себя Сакс. — Никто не закрывает никакие двери».
  
  Каюты над ней — вдоль борта судна, обращенного к поверхности — насколько она поняла, принадлежали не Призраку: в двух, похоже, вообще никто не жил, а еще одна принадлежала капитану. Сакс нашла в ней фотографии лысого, усатого мужчины, в котором узнала по снимкам, повешенным на стене гостиной Райма, капитана Сена.
  
  Стук, стук, стук…
  
  Сакс поплыла вниз, чтобы проверить каюты вдоль другой переборки узкого коридора — обращенные ко дну.
  
  Вдруг она зацепилась баллоном за огнетушитель, закрепленный на переборке. Сакс застыла, охваченная паникой.
  
  «Все в порядке, Сакс, — произнес голос Линкольна Райма тем тихим, убаюкивающим тоном, которым криминалист всегда общался с ней по рации во время осмотра места преступления. — Все в порядке».
  
  Совладав с паникой, Сакс подалась назад, освобождая баллон.
  
  Показания манометра: 2100 фунтов.
  
  Три каюты также оказались пустыми. Оставалась еще одна, последняя, — которая должна была принадлежать Призраку.
  
  Громкий стон.
  
  И снова стук.
  
  И скрежет, такой громкий, что Сакс прочувствовала его в своей груди. Что происходит? Корабль разваливается! Все двери заклинит. Она навсегда застрянет здесь… Умрет медленной, мучительной смертью от удушья… Одна… О, Райм…
  
  Но тут скрежет прекратился, снова сменившись стуком.
  
  Сакс задержалась, зависнув над входом в каюту Призрака.
  
  Дверь была закрыта. Она открывалась внутрь — то есть, вниз. Сакс повернула ручку. Защелка открылась, и тяжелая деревянная дверь подалась вниз. Сакс заглянула в темноту. Там что-то плавает. Господи… Охваченная дрожью, молодая женщина не трогалась с места.
  
  Но тут у нее в голове снова зазвучал голос Линкольна Райма, такой же отчетливый, словно он доносился из наушников. «Сакс, это место преступления. Только и всего. А осмотр мест преступления — это как раз то, чем мы занимаемся, не забыла? Ходи по координатной сетке, смотри, изучай, собирай улики».
  
  «Хорошо, Райм. И все же я бы предпочла обойтись без рыб».
  
  Выпустив немного воздуха из устройства контроля плавучести, Сакс медленно опустилась в каюту.
  
  И тотчас же непроизвольно ахнула.
  
  Во-первых, в черной воде плавал человек, с закрытыми глазами и отвалившейся нижней челюстью, в развевающемся пальто. Его лицо было белым как простыня.
  
  Второе зрелище было не таким жутким, но зато совершенно невероятным: каюта была наполнена стодолларовыми купюрами, лениво кружащимися в воде, словно гигантские конфетти.
  
  Купюры объясняли смерть неизвестного. Его карманы были набиты деньгами. Сакс предположила, что после взрыва он бросился в каюту Призрака, но не успел из нее выбраться.
  
  Сакс спустилась дальше, поднимая водоворот из купюр.
  
  Как оказалось, деньги стали главной головной болью. Они облепляли маску, словно густым дымом обволакивая каюту. («Райм, добавь это в свою книгу: проведение осмотра места преступления существенно затрудняется присутствием большого количества наличных денег».) Видимость в этом плотном облаке ограничивалась несколькими футами. Схватив несколько пригоршней купюр в качестве вещественных доказательств, Сакс сунула их в сетку. Пробираясь к потолку каюты — изначально бывшему боковой переборкой, — Сакс наткнулась на раскрытый чемоданчик, плавающий в узком воздушном кармане. Внутри также были деньги, — но на этот раз, похоже, китайские. Сакс добавила пару пригоршней юаней в сетку.
  
  Стук, стук…
  
  Господи, просто жуть какая-то. Вокруг кромешный мрак, со всех сторон ее щекочут какие-то невидимые существа. Обзор Сакс ограничивался узким конусом тусклого света, отбрасываемого фонариком на голове.
  
  Затем она увидела два пистолета: автоматический «Узи» и 9-мм «Беретту». Осмотрев оружие, Сакс обнаружила, что серийный номер «Узи» спилен, и бросила пистолет на дно. На «Беретте», однако, номер сохранился, то есть оружие могло каким-то образом вывести на след Призрака. Сакс убрала пистолет в сетку с уликами. Взгляд на манометр: 1800 фунтов воздуха. Господи, как же быстро она его расходует. Надо дышать медленнее.
  
  «Ну же, Сакс, сосредоточься!»
  
  «Извини, Райм, конечно же».
  
  Стук, стук, стук…
  
  «Ненавижу этот долбанный звук!»
  
  Сакс обыскала труп. Ни документов, ни бумажника.
  
  Она снова зябко поежилась. Что в виде этого мертвеца такого жуткого, леденящего душу? Ей приходилось обыскивать десятки трупов. И вдруг до Сакс дошло: все предыдущие лежали на земле словно сломанные игрушки, неподвижные, безжизненные, распластанные силой притяжения на асфальте, траве или паркете. Они были ненастоящими. Но этот мертвец не был застывшим. Холодный как и бессердечная вода вокруг него, белый как снег, он совершал изящные движения танцора в замедленной съемке.
  
  Помещение было очень тесным, и труп постоянно мешался Сакс. Поэтому с уважением, которое она не почувствовала бы нигде за стенами этого мрачного мавзолея, она осторожно подвела труп к двери и вытолкнула его в коридор, после чего вернулась в каюту Призрака.
  
  Стук, стук… стук.
  
  Не обращая внимания на зловещий скрежет и стук, Сакс оглянулась вокруг. Где в таком крохотном помещении можно что-нибудь спрятать?
  
  Вся мебель была прикреплена к переборкам и полу. Только один ящик. Внутри лежали туалетные принадлежности китайского производства — ничего, что можно было бы считать уликами.
  
  Сакс внимательно оглядела шкаф, проверяя, не спрятано ли что-либо среди одежды.
  
  Стук, стук…
  
  «Райм, что скажешь?»
  
  «Я скажу то, что у тебя осталось всего… так, дай-ка взгляну… около тысячи четырехсот фунтов воздуха. Так что если ничего не найдешь в самое ближайшее время, убирайся отсюда ко всем чертям».
  
  «Пока что я никуда не ухожу», — упрямо подумала Сакс. Она медленно обвела взглядом вокруг. Где Призрак спрятал свои вещи? Он бросил оружие, бросил деньги… это значит, взрыв и его застал врасплох. Сакс снова посмотрела на шкаф. Одежда? Возможно. Она поплыла вперед.
  
  Саке стала шарить по карманам. Ничего. Но она не сдавалась, и наконец в одном пиджаке от «Армани» обнаружила потайной карман под подкладкой. Просунув руку, Сакс достала конверт. Она направила луч фонарика на лист бумаги. «Райм, не могу сказать, будет ли от этого толк». Письмо было на китайском.
  
  «Предоставь разбираться в этом нам, на земле. Твое дело искать, Эдди будет переводить, а я займусь анализом».
  
  Конверт отправился в сетку.
  
  Тысяча двести фунтов воздуха. Но ни в коем случае нельзя задерживать дыхание.
  
  Почему, напомните?
  
  Точно. Потому что иначе разорвутся легкие.
  
  Стук.
  
  «Так, кажется, пора выбираться отсюда».
  
  Надежно привязав сетку с драгоценными уликами к поясу, Сакс выбралась из тесной каюты и поплыла по коридору.
  
  Стук, стук, стук… стук… стук… стук.
  
  Сакс плыла по бесконечному коридору, который должен был вывести ее из этого кошмарного места. Казалось, до мостика оставалось еще несколько миль.
  
  Самая долгая дорога… первый шаг…
  
  И вдруг Сакс застыла на месте, схватившись за переборку. Господи…
  
  Стук, стук, стук…
  
  Только сейчас до Амелии Сакс дошло, что же такого странного было в звуках, которые преследовали ее с того самого момента, как только она проникла в корабль. Три коротких удара, три длинных и снова три коротких.
  
  На азбуке Морзе это был сигнал SOS. И доносился он откуда-то из глубины корабля.
  Глава 37
  
  S-O-S.
  
  Международный сигнал бедствия.
  
  S-O…
  
  На корабле есть кто-то живой! Подводники береговой охраны пропустили человека, спасшегося во время кораблекрушения. Что делать? Звать на помощь?
  
  Но на это уйдет слишком много времени. По неровному стуку Сакс поняла, что запас воздуха в кармане, которым дышит оставшийся в живых человек, подходит к концу. Ей потребуются считанные минуты для того, чтобы отыскать спасшегося.
  
  Но откуда доносится звук?
  
  Определенно, не с той стороны, где рубка, через которую Сакс проникла на корабль. И не из кают. Значит, звук доносится из трюма или из машинного отделения — с нижних палуб. Но теперь, когда «Дракон» лег на борт, эти помещения находятся на одном уровне с ней, слева.
  
  Ну, на что решиться?
  
  В этом Сакс не могла просить совета у Линкольна Райма.
  
  Здесь ей никто не поможет.
  
  «Господи, неужели это придется делать мне?»
  
  В баллоне осталось меньше 1200 фунтов воздуха.
  
  «Так что шевелись живее, девочка!»
  
  Оглянувшись на тускло освещенный мостик, Сакс отвернулась и что есть силы поплыла навстречу темноте — и клаустрофобии. Направляясь на стук.
  
  S-O-S.
  
  Однако, добравшись до конца черного коридора, откуда доносился сигнал бедствия, Сакс обнаружила, что в трюм ей отсюда не попасть. Коридор оканчивался тупиком. Но, прижавшись ухом к переборке, она отчетливо услышала стук.
  
  …O-S.
  
  Направив свет на переборку, Сакс обнаружила небольшой люк. Открыв его, она вздрогнула, отпрянув от лениво проплывшего мимо зеленого угря. Уняв сердцебиение, Сакс заглянула внутрь, влево, в чрево корабля. Это была шахта грузового лифта, с помощью которого поднимались продукты из трюма на палубу с каютами. Тесная клетушка имела размеры два на два фута.
  
  Столкнувшись с перспективой плыть в этом замкнутом пространстве, Сакс снова подумала о том, чтобы позвать на помощь. Но нет, она и так потеряла слишком много времени, пытаясь найти этот люк.
  
  О господи!
  
  Тысяча фунтов воздуха.
  
  Стук, стук…
  
  Закрыв глаза, Сакс тряхнула головой.
  
  «Я не смогу. Об этом нечего даже и думать».
  
  S-O-S.
  
  Амелия Сакс, спокойная как штиль, когда ее «Камаро» несся на ста тридцати милях в час по мокрому асфальту, просыпалась в слезах после того, как ей снилось, что она заперта в комнате, подвале, шахте.
  
  «Не могу!» — снова подумала Сакс.
  
  Затем, вздохнув через загубник, проникла в узкую шахту, выворачиваясь налево, и поплыла в чрево корабля.
  
  «Боже, как же я ненавижу это…»
  
  Девятьсот фунтов воздуха.
  
  Сакс плыла вперед, пробираясь по шахте, в которой с трудом хватало места для нее и баллона с воздухом. Десять футов. Внезапно она зацепилась за что-то баллоном. Подавив паническую дрожь, Сакс яростно стиснула зубами загубник. Медленно развернувшись, она нашла провод, поймавший баллон, и освободилась. Повернувшись обратно, Сакс увидела перед собой еще одно мертвенно-бледное лицо, застывшее в другом люке лифта.
  
  О господи…
  
  Мутные, желеобразные глаза трупа смотрели на нее, сверкая в ярком свете. Волосы трупа топорщились над головой, словно иглы дикобраза.
  
  Сакс медленно пробралась мимо покойника, стараясь не обращать внимания на прикосновение его головы.
  
  S…
  
  Слабый звук здесь звучал громче.
  
  О…
  
  Сакс проплыла по шахте до самого конца лифта и, совладав с паникой, как можно осторожнее пробралась в трюм «Дракона».
  
  S…
  
  В черной воде плавали мусор, объедки… и несколько трупов.
  
  Стук…
  
  Человек, подававший сигнал бедствия, теперь уже не мог отстучать целиком все букву.
  
  Сакс увидела над собой светящуюся поверхность большого воздушного кармана и болтающиеся в воде ноги. Без обуви, в одних носках, они едва заметно шевелились. Быстро подплыв к ним, Сакс вынырнула на поверхность. Лысый усатый мужчина, судорожно цеплявшийся за полки, прикрученные к переборке, ставшей теперь потолком камбуза, вскрикнув, отвернулся от ослепительного света фонарика, ударившего ему в глаза.
  
  Сакс прищурилась. Этот человек определенно был ей знаком. Почему? Тут она поняла, что видела его фотографию в гостиной особняка Райма, а также в его собственной каюте несколько минут назад. Это был Сен Цзи-дун, капитан «Дракона Фучжоу».
  
  Что-то пробормотав, капитан поежился. Его кожа была такой синей, что он казался жертвой удушья. Выплюнув изо рта загубник, Сакс вдохнула воздух из кармана, желая сохранить свой запас в баллоне. Однако атмосфера оказалась такой зловонной и бедной кислородом, что ей стало дурно. Поспешно схватив зубами загубник, Сакс вдохнула воздух из баллона.
  
  Отстегнув от крепления на груди второй загубник, она вставила его в рот капитану Сеню. Тот сделал глубокий вдох, приходя в себя. Сакс указала вниз, в воду. Капитан кивнул.
  
  Взгляд мельком на манометр: 700 фунтов. А теперь запас воздуха будут расходовать двое.
  
  Выпустив воздух из устройства контроля плавучести, Сакс обхватила рукой обмякшее тело капитана, и они стали погружаться вниз, расталкивая встречающиеся на пути трупы и коробки с продуктами. Молодая женщина не сразу смогла найти люк шахты грузового лифта, и ее охватила паника. Сакс представила себе, что корабль продолжает разваливаться, и люк захлопнулся. Но тут она поняла, что впереди плавает труп молодой женщины. Осторожно отодвинув его, Сакс распахнула люк настежь.
  
  Вдвоем с Сеном они в шахте не помещались, поэтому Сакс пустила капитана первым, ногами вперед. Тот, зажмурившись, судорожно вздрагивая, отчаянно вцепился в загубник обеими руками. Сакс последовала за ним, живо представляя себе, что произойдет, если Сен запаникует и вырвет загубник у нее изо рта или стащит с нее маску с фонариком: зажатая в этой жуткой тесной шахте, она барахтается, вдыхая в легкие зловонную воду…
  
  Нет-нет, прочь подобные мысли! Вперед, и только вперед! Сакс что есть силы молотила ногами, стараясь двигаться как можно быстрее. Дважды капитан, плывший ногами вперед, цеплялся за выступы, и ей приходилось его освобождать.
  
  Взгляд на манометр: давление 400 фунтов.
  
  «Всплывать надо, как только останется пятьсот фунтов. Не меньше. Это железное правило. Никаких исключений».
  
  Наконец они добрались до верхней палубы, где находились каюты, и коридора, который вел к рубке. Ну а там — манящая свобода и оранжевый трос, уходящий к поверхности воды и бесконечному запасу свежего воздуха. Но капитан до сих пор не приходил в себя, и Сакс пришлось изрядно потрудиться, пропихивая его в люк и следя за тем, чтобы он не выронил загубник изо рта.
  
  Выбравшись из шахты грузового лифта, они оказались в главном коридоре. Сакс подплыла к капитану и схватила его за кожаный ремень. Она заработала ногами, чтобы двинуться вперед, но вдруг резко остановилась. Что-то держало клапан воздушного баллона. Протянув руку назад, Сакс обнаружила, что баллон зацепился за пальто трупа, плававшего в каюте Призрака.
  
  Давление: 300 фунтов.
  
  Проклятье! Потянув что есть силы за узел, Сакс отчаянно заработала ногами. Но труп застрял в дверном проеме, и полы его пальто намертво обмотались вокруг клапана баллона. Чем сильнее дергала Сакс, тем туже затягивался узел.
  
  Стрелка манометра опустилась ниже красной черты: осталось 200 фунтов.
  
  А дотянуться до узла она не могла.
  
  Что ж, делать нечего…
  
  Расстегнув застежку, Сакс выскользнула из жилета контроля плавучести. Но не успела она обернуться к узлу, капитан Сен вдруг словно обезумел. Брыкнувшись, он попал ей ногой в лицо. Фонарик погас, и загубник вывалился у Сакс изо рта. Удар отбросил ее назад.
  
  Вокруг сплошной мрак, и нет воздуха…
  
  Нет-нет, только не это…
  
  Райм…
  
  Сакс попыталась схватить загубник, но тот плавал где-то вне зоны досягаемости.
  
  Ни в коем случае нельзя задерживать дыхание.
  
  «А у меня нет выбора, твою мать!..»
  
  Окруженная со всех сторон непроницаемой темнотой, Сакс кружилась на месте, лихорадочно пытаясь нащупать загубник.
  
  Черт побери, где же подводники береговой охраны?
  
  Снаружи. Потому что она сама сказала им, что хочет произвести осмотр корабля без посторонних. Каким образом дать им знать, что она попала в беду?
  
  «Шевели мозгами, девочка…»
  
  Нащупав сетку с уликами, Сакс судорожно сунула руку внутрь. Достала «Беретту». Дослала патрон в патронник, прижала дуло к деревянной двери, чтобы не задеть капитана Сена, и нажала на спусковой крючок. Вспышка и оглушительный взрыв. Отдача едва не сломала ей запястье, и Сакс выронила пистолет в облако мусора и пороховых газов.
  
  Господи, пожалуйста…
  
  Воздуха нет…
  
  Нет…
  
  Вдруг вспыхнул яркий свет. Командир подводников вместе со своей помощницей быстро плыли по коридору. Молодой женщине вставили в рот загубник, и она сделала жадный вдох. Другой запасный загубник вставили в рот Сену. Струйка пузырьков была слабой, и все же капитан дышал.
  
  Подводники обменялись знаками «добро».
  
  Затем все четверо выбрались из рубки и подплыли к оранжевому тросу. Большие пальцы взметнулись вверх. Теперь, покинув корабль мертвецов, когда страх замкнутого пространства прошел, Сакс успокоилась и сосредоточилась на том, чтобы подниматься не спеша, не быстрее пузырьков воздуха, и дышать — глубокий вдох, глубокий выдох.
  
  Сакс лежала в лазарете корабля береговой охраны, пытаясь отдышаться. Она предпочла естественный воздух, отказавшись от зеленой кислородной маски, которую предложил ей врач, — опасаясь, что прикосновение постороннего предмета к лицу вернет развеявшиеся не до конца страхи.
  
  Как только молодая женщина поднялась на качающуюся палубу, с нее стащили водолазный костюм — облегающий наряд был еще одной причиной клаустрофобии, — и укутали в теплое одеяло армейского образца. Два моряка проводили Сакс в лазарет, где ей осмотрели запястье. К счастью, с ним ничего страшного не случилось.
  
  Наконец Сакс пришла к выводу, что у нее уже достаточно сил, чтобы подняться на мостик. Выйдя на палубу, она увидела, что вертолет вернулся и завис над судном.
  
  Однако, теперь он прилетел не за Сакс, а для того, чтобы доставить потерявшего сознание капитана Сена в больницу на Лонг-Айленде.
  
  Капитан Рэнсом объяснил, почему в первый раз подводники не заметили Сена.
  
  — Они долго плавали вокруг корабля и стучали по корпусу, но не получили ответа. Через некоторое время мы повторили погружение, но результат снова был отрицательным. Судя по всему, Сен добрался до воздушного кармана и потерял сознание, и только потом пришел в себя.
  
  — Куда его повезли? — спросила Сакс.
  
  — В госпиталь морской базы Хантингтон. Там есть барокамера.
  
  — Он выживет?
  
  — Состояние у него ужасное, — признался Рэнсом. — Но раз ему удалось продержаться больше суток в таких условиях, полагаю, можно надеяться на лучшее.
  
  Холодный озноб медленно проходил. Вытеревшись, Сакс снова надела джинсы, футболку и свитер и поднялась на мостик, чтобы связаться с Раймом. Не желая делиться с криминалистом своими подводными приключениями, она просто сказала, что нашла кое-какие улики.
  
  — И свидетеля.
  
  — Свидетеля?
  
  — Обнаружила на корабле живого человека. Капитана Сена. Похоже, после того, как корабль пошел ко дну, ему удалось вывести несколько человек из трюма в камбуз. Однако спастись смог он один. Если нам повезет, Сен даст нам какие-то наводки относительно деятельности Призрака в Нью-Йорке.
  
  — Он что-нибудь сказал?
  
  — Капитан без сознания. Пока что врачи даже не отвечают за его жизнь — сильное переохлаждение и кессонная болезнь. Но как только что-нибудь станет известно, нам сообщат. Пусть Лон выделит ему «сиделку». Если Призрак узнает, что Сен жив, он наверняка попытается с ним расправиться.
  
  — Поторопись, Сакс. Нам тебя не хватает.
  
  Сакс знала, что царственное «мы» в устах Линкольна Райма в действительности означало «я».
  
  Молодая женщина собрала все обнаруженные под водой улики. Письмо, найденное в пиджаке Призрака, она высушила бумажными полотенцами. Конечно, это загрязнит улики, но Сакс боялась, что дальнейшее пребывание в соленой морской воде испортит бумагу окончательно. Райм всегда говорил, что осмотр места преступления состоит из компромиссов.
  
  На мостик поднялся капитан Рэнсом.
  
  — За вами уже вылетел вертолет.
  
  У него в руках были два пластиковых стаканчика, закрытых крышками. Капитан протянул один Сакс.
  
  — Благодарю.
  
  Они сняли крышки. В стаканчике Рэнсома был дымящийся черный кофе.
  
  Сакс рассмеялась. У нее в стаканчике был налит фруктовый сок, разбавленный, насколько она смогла оценить по запаху, щедрой дозой рома.
  Глава 38
  
  Понятием фэн-шуй, в дословном переводе «ветер и вода», называется искусство притяжения положительной энергии и счастья и отталкивания отрицательной энергии.
  
  В последнее время фэн-шуй распространился по всему миру, но так как законов фэн-шуй поразительно много, а умение чувствовать динамику добра и зла встречается крайне редко, действительно талантливых специалистов очень немного. Задача состоит не только в том, чтобы передвигать мебель, как предположил помощник Лоабана. А в квартире Призрака определенно поработал мастер. В Китае Сонни Ли были известны многие специалисты по фэн-шуй, но он не имел понятия, кто мог так профессионально поработать над квартирой Призрака в Нью-Йорке.
  
  Однако, вместо того чтобы, подобно Хонксе, носиться повсюду в желтой спортивной машине в поисках улик, Ли предпочитал действовать в истинных традициях даосизма.
  
  «В жизни ничего не надо добиваться тем, что ты действуешь, в жизни надо добиваться всего тем, что ты существуешь…»
  
  Поэтому детектив Сонни Ли зашел в самое дорогое с виду кафе в Чайнатауне, сел за стол и удобно откинулся на спинку стула. Он заказал чашку очень своеобразного напитка: чай, подслащенный сахаром и разбавленный молоком. На дне высокой чашки лежали большие сочные черные жемчужины тапиоки, которые нужно было высасывать через толстую соломинку и есть. Как и знаменитый (и не менее дорогой) дымящийся чай со льдом, популярный в Фучжоу, этот напиток был изобретением тайваньцев.
  
  Сонни было наплевать на дорогой чай — этой чашкой он купил себе право сидеть в кафе. Потягивая напиток, Ли изучал взглядом роскошный зал, оформленный человеком, знающим свое дело. Стулья сверкали хромом и бордовой кожей. Свет был рассеянный, а обои выполнены в стиле дзен-буддизма. Туристы забегали в кафе, пили чай и убегали, спеша посмотреть остальные достопримечательности Чайнатауна. Они оставляли огромные чаевые, которые Сонни сначала принял за сдачу: в Китае на чай дают крайне редко.
  
  Он сидел и потягивал чай… Прошло полчаса. Сорок пять минут. «Добиваться тем, что ты существуешь…»
  
  Наконец его терпение было вознаграждено. В кафе вошла привлекательная китаянка лет сорока с небольшим, села недалеко от Сонни и заказала чай.
  
  На женщине были восхитительное красное платье и туфли на высоких шпильках. Она читала «Нью-Йорк таймс» через элегантные очки с узкими прямоугольными стеклами в голубой оправе толщиной с карандашную линию. Большинство женщин Чайнатауна ходит за покупками с дешевыми полиэтиленовыми пакетами, сморщенными от долгого использования. Но у этой женщины в руках был пакет из белоснежной бумаги, в котором лежала коробка, перевязанная золотой тесемкой. Сонни разобрал надпись на пакете: «ПЯТАЯ АВЕНЮ».
  
  Это была именно та женщина, которая нужна была Сонни Ли, однако он прекрасно понимал, что ему нечего даже мечтать о ней. Безукоризненно уложенные роскошные волосы, густые и блестящие, словно черное оперение ворона. Овальное лицо с классическими чертами хань, оттененными чем-то вьетнамским. Проницательные глаза, ярко-красные губы, ухоженные ногти.
  
  Снова оглядев платье, украшения, прическу, Сонни мысленно решил: «Да, это она». Взяв свою чашку, он подошел к столику, за которым сидела женщина, и представился. Он сел, но не за ее столик, хотя и рядом с ней. Ли завел разговор с прекрасной незнакомкой. Они поговорили о Нью-Йорке, о чае с тапиокой, о Тайване, о том, откуда эта женщина родом.
  
  — Прошу прощения, что я так бесцеремонно вас побеспокоил, — как бы мимоходом вставил Ли, — но, быть может, вы мне поможете. Человек, на которого я работал — его поразило несчастье. Уверен, все дело в том, как была обставлена его квартира. Не сомневаюсь, вы можете подсказать мне хорошего специалиста по фэн-шуй.
  
  Он указал кивком на признаки, по которым определил, что незнакомка прилежно следует законам фэн-шуй: выставленный напоказ браслет из девяти китайских монет, заколка в виде уродливой богини Гуань Инь и шарф, расшитый черными рыбами. Именно поэтому Ли и выбрал ее: по явному сиянию богатства, исходящему от нее. Следовательно, эта женщина обращается только к лучшим специалистам своего дела, то есть к тем, кого приглашает Призрак.
  
  — Если бы я только мог предложить своему хозяину человека, который навел бы порядок у него дома, возможно, он стал бы больше думать обо мне, — продолжал Ли. — Надеюсь, это поднимет меня в его глазах.
  
  С этими словами Сонни опустил голову, не отрывая взгляда от лица женщины. Его поразило то, что он увидел: сострадание, порожденное его стыдом. Но самым мучительным было то, что фальшивый стыд, исходящий от перевоплотившегося полицейского Сонни Ли, почти ничем не отличался от настоящего стыда, который ежедневно испытывал настоящий Сонни Ли под градом упреков своего отца. Вероятно, именно поэтому женщина ему поверила.
  
  Улыбнувшись, незнакомка порылась в сумочке и записала фамилию и адрес — естественно, на полоске бумаги, на которой не было ни ее имени, ни номера телефона. Протянув карточку, женщина поспешно отдернула руку, прежде чем Сонни успел, словно в порыве отчаяния, схватить ее пальцы.
  
  — Мистер Ван, — сказала она, кивая на карточку. — Он лучший специалист в городе. Если у вашего хозяина есть деньги, мистер Ван ему поможет. За свою работу он берет очень дорого. Но он знает свое дело. Как видите, он помог мне удачно выйти замуж.
  
  — Да, у моего босса есть деньги.
  
  — В таком случае, он тоже сможет переменить свою судьбу. До свидания.
  
  Встав, женщина взяла свой белоснежный пакет и вышла из кафе, покачиваясь на высоких каблуках, предоставив Сонни Ли расплатиться за нее.
  
  — Сакс! — воскликнул Райм, отрываясь от экрана компьютера. — Догадайся, чем Призрак взорвал корабль!
  
  — Сдаюсь, — отозвалась она, удивляясь радости, прозвучавшей в этом зловещем вопросе.
  
  — Состав 4, класс А, — ответил за криминалиста Мел Купер.
  
  — Поздравляю.
  
  Значит, вот чем объясняется прекрасное настроение Райма. С-4, хотя и постоянно упоминается в кино про террористов, в действительности является очень редкой взрывчаткой. Доступ к этому составу имеют только военные и избранные правоохранительные органы; при проведении гражданских взрывных работ он не используется. Это означает, что имеется лишь считанное число источников высококлассного С-4, из чего, в свою очередь, следует, что установить связь Призрака с источником приобретения взрывчатки будет значительно проще, чем в том случае, если бы он воспользовался тротилом, «Товексом» или каким-либо другим типом коммерческой взрывчатки.
  
  Однако еще важнее было то, что С-4 настолько опасен, что по закону каждый производитель добавляет во взрывчатку какое-нибудь нейтральное, но характерное вещество, — ставит своеобразное клеймо. Анализ частиц на месте взрыва позволяет определить, какой именно маркер использовался, то есть сообщить следствию, где именно была изготовлена взрывчатка. Производитель же, в свою очередь, должен иметь подробный список тех, кто покупает и использует С-4.
  
  Если удастся выйти на человека, продавшего Призраку партию взрывчатки, этот человек, возможно, укажет другие квартиры «змеиной головы» в Нью-Йорке.
  
  Купер отослал результаты анализа в центральное управление ФБР.
  
  — Ответ получим в ближайшие часы.
  
  — А где Коу? — вдруг спросила Сакс, оглядываясь вокруг.
  
  — Отправился к себе в СИН, — сказал Райм. Помолчав, он язвительно добавил: — Не будем упоминать всуе его имя. Пусть он там и остается.
  
  Приехал Эдди Дэн.
  
  — Торопился как только мог, — запыхавшись, сказал он.
  
  — Замечательно, Эдди. Надевай на нос очки. Будешь читать нам письмо, которое Амелия обнаружила в пиджаке Призрака.
  
  — Где? — переспросил Дэн. — Вы шутите!
  
  — На дне моря, на глубине сто футов. Но это долгая история.
  
  Со зрением у Дэна было все в порядке — очки ему не требовались. Тем не менее, Мел Купер надел ему на голову ультрафиолетовый прожектор и дал специальные очки, чтобы можно было видеть следы чернил, смытых с бумаги соленой водой.
  
  Дэн склонился над письмом.
  
  — Очень неразборчиво, — прищурившись, пробормотал он. — Так… Письмо написано Призраку. Его написал некий Лин Шуй-бянь. Он сообщает Призраку, когда чартерный рейс вылетает из Фучжоу и когда он приземляется на военной базе «Нагорев» под Санкт-Петербургом. Затем он говорит, что переводит деньги на счет в Гонконг — ни названия банка, ни номера счета. Далее приводится стоимость чартера. В письме говорится, что деньги вложены — в долларах. И, наконец, следует список жертв — пассажиров «Дракона».
  
  — И это все?
  
  — Боюсь, да.
  
  — Пусть наши люди в Китае проверят этого самого Лина, — сказал Райм, обращаясь к Селитто. Затем он повернулся к Мелу Куперу. — На бумаге есть какие-нибудь следы?
  
  — Только то, что и следовало ожидать, — ответил эксперт. — Соленая вода, продукты жизнедеятельности морских животных, частицы растений, машинное масло, дизельное топливо.
  
  — Сколько там было денег, Сакс? — спросил Райм.
  
  — Много. Не меньше тысячи купюр. Впрочем, определить очень трудно, когда плаваешь в них.
  
  Все собранные ей американские банкноты были стодолларовыми и свежими.
  
  — Фальшивки? — спросил Райм.
  
  Купер изучил одну бумажку.
  
  — Нет. Юани же были мятыми и потертыми.
  
  — Было около тридцати таких пачек, — объяснила Сакс.
  
  Эдди Дэн подсчитал содержимое одной пачки.
  
  — Тридцать пачек, по нынешнему обменному курсу, — прикинул он, — это будет около двадцати тысяч долларов.
  
  — Еще я нашла «Узи» и «Беретту», — продолжала Сакс. — Но на «Узи» был спилен серийный номер, а «Беретту» я выронила на корабле.
  
  — Насколько я успел узнать Призрака, — пробурчал Райм, — оружие, которым он пользуется, даже если на нем есть серийный номер, проследить невозможно. Том! Нам нужен наш писец. Том!
  
  Райм нетерпеливо уставился в сторону коридора.
  
  В гостиную торопливо вошел молодой помощник. Том занес на доску продиктованную Раймом информацию относительно взрывчатки, письма и следов на нем, а также оружия.
  
  Послышалась пронзительная электронная трель: зазвонил сотовый телефон, и, свидетельство меняющихся времен, каждый поспешно взглянул на свой аппарат. Победителем оказалась Сакс; она достала свой телефон из чехла на ремне.
  
  — Алло?
  
  — Амелия?
  
  Она сразу же узнала голос Джона Суна. При воспоминании о вчерашнем вечере у нее в груди что-то екнуло.
  
  — Добрый день, Джон.
  
  — Как вы поживаете?
  
  «Чертовски хорошо поныряла, — подумала Сакс, — а в остальном все в порядке».
  
  — Ничего, — сказала она вслух. — Извините, сейчас я занята.
  
  — Ну конечно, — согласился доктор Сун. Сакс в который раз отметила, какой у него голос — голос врача у изголовья больного. — Вам удалось найти Сэма Чанга и его семью?
  
  — Пока что нет. Но мы работаем над этим.
  
  — Я просто хотел узнать, быть может, вы загляните ко мне вечером.
  
  — Надеюсь, я что-нибудь придумаю. Джон, можно, я перезвоню вам позже? Сейчас я дома у Линкольна, и он начинает злиться.
  
  — Конечно же. Извините, что оторвал вас от дел.
  
  — Нет-нет, я очень рада, что вы позвонили. Я обязательно с вами свяжусь.
  
  Окончив разговор, Сакс повернулась было к уликам, но случайно поймала на себе гневный взгляд Селитто.
  
  — Лон, — сказала она, — мы можем поговорить наедине?
  
  — Какого дьявола… — начал было тот.
  
  — Пожалуйста.
  
  Райм удивленно посмотрел на них, но быстро потерял интерес к этому странному диалогу и вернулся к уликам.
  
  Сакс вышла в коридор; Селитто, грузно топая, последовал за ней. Том заметил что-то неладное.
  
  — В чем дело?..
  
  Но помощник умолк, увидев, что Сакс решительно захлопнула за собой дверь. Они с Селитто прошли до конца коридора на кухню.
  
  Развернувшись, молодая женщина подбоченилась.
  
  — Лон, почему ты последние два дня постоянно следишь за мной?
  
  Толстяк поправил ремень.
  
  — Ты с ума сошла. У тебя разыгралось воображение.
  
  — Чушь. Если хочешь что-то сказать мне, говори мне в лицо. Я это заслужила.
  
  — Заслужила? — презрительно спросил Селитто.
  
  — Что происходит? — взорвалась Сакс.
  
  Грузный детектив молча уставился на разделочную доску, куда Том положил дюжину помидоров и пучок базилика.
  
  — Я знаю, где ты была вчера вечером, — наконец сказал он.
  
  — Да?
  
  — Ребята, дежурившие у дома Суна, сказали, что ты появилась там сразу же после того, как ушла отсюда, и вышла только без пятнадцати два ночи.
  
  — Моя личная жизнь никого не касается, — холодно произнесла Сакс.
  
  Оглянувшись вокруг, толстяк с жаром зашептал:
  
  — Но теперь это не только твоя жизнь, Амелия. Это касается и его.
  
  Она нахмурилась.
  
  — Его? Кого?
  
  — Райма. А ты на кого подумала?
  
  — О чем ты?
  
  — Он крепкий парень. Крепче всех, с кем мне приходилось встречаться. И все же он может сломаться. А сломаешь его ты — если будешь и дальше идти той же дорожкой.
  
  — Куда идти? — недоуменно переспросила Сакс.
  
  — Послушай, тогда ты его еще не знала. Клэр, та женщина, которую он любил, — когда она погибла, Райм приходил в себя целую вечность. Он делал свою работу, но потребовался целый год на то, чтобы его глаза зажглись снова. А его жена… Ну да, они с ней воевали, и воевали страшно. Их брак вряд ли можно было назвать самым счастливым. И все же, когда после несчастного случая Линк понял, что не сможет больше работать, а жена ушла от него, ему было тяжело, очень тяжело.
  
  — Не понимаю, к чему ты клонишь.
  
  — Не понимаешь? А по-моему все совершенно очевидно. Сейчас ты средоточие его жизни. Он впустил тебя в самые сокровенные закоулки. Ты его сломаешь. Но я этого не допущу. — Его голос стал совсем тихим. — Только подумай — если ты будешь и дальше видеться с тем типом, это убьет Райма. Ты… Черт побери, что я сказал смешного?
  
  — Ты имеешь в виду меня и Джона Суна?
  
  — Да, того типа, с которым ты встречаешься тайком.
  
  Закрыв лицо руками, Сакс затряслась от смеха.
  
  — О, Лон…
  
  И тотчас же отвернулась от него, внезапно почувствовав, что смех переходит в слезы.
  
  — Мне нужно кое о чем с вами поговорить.
  
  — Похоже, у вас плохие известия, доктор.
  
  — Почему бы нам не присесть вон в том углу?
  
  — Господи, — ахнул Селитто, подаваясь вперед. И тут же застыл, смущенно отдернув руки. — Амелия, что с тобой?..
  
  Сакс отвернулась.
  
  — В чем дело?
  
  Совладав с собой, она вытерла лицо и повернулась к Селитто.
  
  — Все совсем не так, как ты думаешь, Лон.
  
  Толстяк снова принялся теребить ремень.
  
  — Продолжай.
  
  — Ты знаешь, что мы с Раймом говорили о том, чтобы завести детей.
  
  — Да.
  
  Она горько усмехнулась.
  
  — У нас ничего не получилось. Нельзя сказать, что мы старались изо всех сил, но все же я не забеременела. Я боялась, что все дело в Линкольне, поэтому несколько недель назад мы отправились на обследование.
  
  — Да, припоминаю, Линк ездил к врачам.
  
  Сакс снова отчетливо представила себе тот день в приемном покое.
  
  — А, мисс Сакс, вот вы где.
  
  — Здравствуйте, доктор.
  
  — Я только что встретился с лечащим врачом Линкольна Райма.
  
  — И?
  
  — Мне нужно кое о чем с вами поговорить.
  
  — Похоже, у вас плохие известия, доктор.
  
  — Почему бы нам не присесть вон в том углу?
  
  — Можно поговорить и здесь. Выкладывайте мне все. Начистоту.
  
  — Хорошо. Врач, обследовавший Линкольна, сказал, что оплодотворяемость его семени в нормальных пределах. Несколько пониженное количество сперматозоидов, что естественно для мужчины в его состоянии, однако в наши дни это не является препятствием. А вот у вас, боюсь, гораздо более серьезные проблемы.
  
  — У меня?
  
  Уставившись на разделочную доску, Сакс рассказала Селитто про тот разговор.
  
  — У меня такая гадость, которая называется эндометритом, — добавила она. — Я давно догадывалась, что у меня не все в порядке, но даже представить себе не могла, что все так плохо.
  
  — Это лечится?
  
  Сакс покачала головой.
  
  — Нет. Можно сделать операцию, провести курс гормональной терапии, но мое бесплодие это не излечит.
  
  — Господи, извини, Амелия.
  
  Она снова вытерла лицо, и на нем расцвела печальная улыбка.
  
  — Сухость и жар в почках.
  
  — Что?
  
  Сакс издала глухой смешок.
  
  — Вот чем я занималась дома у Джона Суна. Сухость и жар в почках — согласно китайской медицине, именно этим объясняется мое бесплодие. Вчера вечером Сун обследовал меня и провел сеанс иглоукалывания. И дал мне травы, которые, на его взгляд, должны мне помочь. Вот насчет чего он сейчас звонил. Подожди.
  
  Удалившись в прихожую, Сакс порылась в сумочке и вернулась с книгой, которую дал ей вчера доктор Сун. Селитто прочитал название: «Лечение бесплодия травами и иглоукалыванием».
  
  — Как оказалось, многие западные врачи рекомендуют женщинам, страдающим эндометритом, прибегать к китайской медицине. Вчера вечером, когда я проводила Линкольна в спальню, мы беседовали об этом. Он заявил, что это все ерунда. Но заметил, что в последнее время я сама не своя — стала рассеянной, и все из-за этого. Черные мысли не дают мне покоя даже тогда, когда я произвожу осмотр места преступления. Поэтому мы решили, что я отправлюсь к доктору Суну и посмотрю, чем он сможет мне помочь. — Сакс помолчала. — Вокруг меня одна смерть, Лон… Отец, мои отношения с Ником… Когда он попал в тюрьму, для меня это было равносильно его смерти. Потом все те места преступления, которые мне приходится осматривать. Я хотела, чтобы рядом со мной и Линкольном была жизнь. Я так хотела вылечиться…
  
  Что бы ни случилось, в первую очередь береги себя. Ибо если с тобой что-то случится, ты уже никому не сможешь помочь.
  
  Она надеялась, что доктор Сун ей поможет.
  
  — Я ничего не знал, — виновато поднял руки Селитто. — Вы окутали все такой тайной…
  
  — Потому что это касается только Линкольна и меня, — сердито оборвала его Сакс. Она кивнула в сторону комнаты Райма. — Разве ты не понимаешь, что мы значим друг для друга? Как ты мог подумать, что я смогу его предать?
  
  Грузный детектив смущенно отвел взгляд.
  
  — Понимаешь, когда Бетти ушла от меня и все такое, я думал только о том, что случилось со мной.
  
  Брак Селитто распался несколько лет назад. Подробностей никто не знал, но всем известно, что быть женой полицейского очень непросто, и многие женщины с готовностью хватались за более привлекательную альтернативу. Сакс решила, что Бетти завела себе любовника.
  
  — Извини, Амелия. Я не подумал.
  
  Селитто протянул свою лапищу, и Сакс неохотно пожала ее.
  
  — Толк от этого будет? — он кивнул на книгу.
  
  — Не знаю, — честно призналась Сакс. Она печально усмехнулась. — Может быть.
  
  — Ну что, возвращаемся к работе? — предложил Селитто.
  
  — Естественно.
  
  Молодая женщина еще раз вытерла глаза, и они вернулись в гостиную.
  * * *
  
  Истон, Лонг-Айленд, место преступления
  
  — Двое иммигрантов убиты на берегу выстрелами в спину.
  
  — Один иммигрант ранен — доктор Джон Сун.
  
  — На борту корабля находился баншу (помощник); личность его не установлена.
  
  — Достоверно установлено, что помощник утонул. Его тело найдено в воде неподалеку от места гибели «Дракона».
  
  — Спаслись десять иммигрантов: семь взрослых (один пожилой, одна раненая женщина), двое детей, один младенец. Они угнали церковный микроавтобус.
  
  — Образцы крови направлены в лабораторию на анализ.
  
  — У женщины кровь второй группы, резус отрицательный. Запрошена дополнительная информация о крови.
  
  — Машина, ожидавшая Призрака на берегу, уехала без него. По-видимому, Призрак произвел один выстрел в машину. На основе данных о колесной базе и рисунке протектора отправлен запрос о типе машины.
  
  — Речь идет о БМВ Х5.
  
  — Водитель — некий Джерри Тан.
  
  — Машин, которые должны были забрать иммигрантов, не обнаружено.
  
  — Сотовый телефон, предположительно принадлежащий Призраку; отправлен на анализ в ФБР.
  
  — Телефон защищенной спутниковой связи, проследить его невозможно. Подключен к сети правительственной связи Китая.
  
  — Оружие Призрака — пистолет калибра 7,62 мм. Необычная гильза.
  
  — Автоматический пистолет модель 51 китайского производства.
  
  — По сведениям, Призраком подкуплены государственные чиновники.
  
  — Призрак угнал красную «хонду»-седан. Разосланы данные о машине.
  
  — Красная «хонда» нигде не обнаружена.
  
  — В море обнаружены три трупа — двое убиты выстрелами, один утонул. Фотографии и отпечатки пальцев направлены китайской полиции.
  
  — Утонувший опознан как Виктор Ау, баншу Призрака.
  
  — Отпечатки пальцев отправлены в АСИО.
  
  — Отпечатки не идентифицированы, но на пальцах Сэма Чанга обнаружены необычные следы (травма, ожог от веревки?)
  
  — Данные на иммигрантов: Сэм Чанг и Ву Цидзен со своими семьями, Джон Сун, маленькая девочка, дочь утонувшей иммигрантки, неопознанные мужчина и женщина (убиты на берегу).
  
  Угнанный микроавтобус, Чайнатаун
  
  — Перекрашен иммигрантами, нарисовавшими на борту логотип магазина «Товары для дома».
  
  — Брызги крови позволяют предположить, что женщина ранена в руку или плечо.
  
  — Образцы крови направлены в лабораторию на анализ.
  
  — У женщины кровь второй группы, резус отрицательный. Запрошена дополнительная информация о крови.
  
  — Отпечатки пальцев отправлены в АСИО.
  
  — Отпечатки не идентифицированы.
  
  Место убийства Джерри Тана
  
  — Четыре человека выбили дверь, пытали Тана, после чего убили.
  
  — Две гильзы — модель 51. Тан убит двумя выстрелами в голову.
  
  — Следы погрома.
  
  — Отпечатки пальцев.
  
  — Идентифицированы только пальцы Тана.
  
  — У троих сообщников размер ноги меньше, чем у Призрака; возможно, они небольшого роста.
  
  — Микроскопические улики позволяют предположить, что у Призрака квартира в центре города, в районе Бэттери-парка.
  
  — Предположительно сообщники из числа китайских национальных меньшинств. Устанавливается их местонахождение.
  
  — Уйгуры из Китайского Туркменистана, члены исламского культурного центра в Куинсе.
  
  — Сотовый телефон наводит на дом 805 по улице Патрик-Генри в центре города.
  
  Место перестрелки на Кэнел-стрит
  
  — Дополнительные следы, подтверждающие предположение о том, что квартира Призрака находится в районе Бэттери-парка.
  
  — Угнанный «Шевроле-Блейзер», проследить невозможно.
  
  — Отпечатки пальцев не идентифицированы.
  
  — Ковровое покрытие в квартире Призрака: производство компании «Арнольд Текстайл», уложено в течение последних шести месяцев. Устанавливаются все объекты, где применялось покрытие данного типа.
  
  — Определен перечень объектов: 32 здания в районе Бэттери-парка.
  
  — Обнаружена свежая садовая мульча.
  
  — Труп сообщника Призрака: представитель национальных меньшинств западных и северо-западных районов Китая. Отпечатки пальцев не идентифицированы. Оружие: «Вальтер ППК».
  
  — Подробности относительно иммигрантов:
  
  — Семья Чанг: Сэм, Мей-Мей, Уильям и Рональд, Чжан Цзици и девочка По-И. Сэм договорился о работе, однако работодатель не установлен. Ездит на синем микроавтобусе, марка и номер неизвестны. Чанги поселились в Куинсе. — Семья Ву: Цидзен, Юн-Пин, Цзинь-Мей и Лан.
  
  Место перестрелки в квартире у Призрака
  
  — Отпечатки пальцев и фотографии рук Чжана Цзици позволяют предположить, что старик и его сын Сэм каллиграфы. Возможно, Сэм Чанг устроился на работу в типографию. Проверка всех типографий Куинса.
  
  — Следы твердых биовеществ на подошвах убитого позволяют предположить, что семья живет неподалеку от мусороперерабатывающего завода.
  
  — Призрак пригласил специалиста по фэн-шуй для оформления своей квартиры.
  
  Место преступления: «Дракон Фучжоу»
  
  — Для того чтобы взорвать корабль, Призрак воспользовался новой взрывчаткой С-4. Проверить источник взрывчатки на основе анализа химических маркеров.
  
  — Источник взрывчатки — северокорейский торговец оружием.
  
  — Большое количество новых американских банкнотов в каюте Призрака.
  
  — Общая сумма около 120 000 долларов.
  
  — В каюте бывшие в обращении юани на сумму около 20 000 долларов.
  
  — Список жертв, данные о чартерном авиарейсе, сведения о банковском депозите. Проверить имя отправителя в Китае.
  
  — Отправитель некий Лин Шуй-бянь, живущий в Фучжоу. Имя и адрес отправлены местной полиции.
  
  — Капитан жив, но без сознания.
  
  — Капитан пришел в себя, переведен в изолятор СИН.
  
  — «Беретта» калибра 9 мм, «Узи». Проследить невозможно.
  Глава 39
  
  — Здравствуй, Фред, — бросил Райм Деллрею, который появился в гостиной, переоборудованной в лабораторию, в самой оранжевой рубашке, в какой только его видел криминалист.
  
  — Привет, — поздоровалась с агентом ФБР Сакс. — И начальство позволяет вам носить такие рубашки? Скажи, это ее естественный цвет?
  
  — Ты нас напугал до смерти, — сказал Райм.
  
  — А вы только представьте себе, как что пережил я сам, опуская свою задницу на эту треклятую адскую машинку. Он обвел взглядом гостиную. — Где Дэн?
  
  — Какой Дэн? — переспросил Райм.
  
  Увидев недоуменные взгляды, Деллрей пояснил:
  
  — Дэн Вон, парень, которого должны были прислать вместо меня. Он из сан-францисского отделения. Я хотел поблагодарить его за то, что он пришел на выручку.
  
  Райм и Сакс переглянулись.
  
  — Тебе на смену никого не присылали, — сказал криминалист. — Мы до сих пор ждем.
  
  — До сих пор ждете? — прошептал пораженный Деллрей. — Вчера вечером я лично говорил с Дэном. Он именно тот человек, кто вам нужен. У него на счету десятки раскрытых дел о нелегальной перевозке людей. Можно сказать, Дэн эксперт в «змеиных головах» и всем, что связано с Китаем. Он должен был сегодня утром прилететь в Нью-Йорк на военном самолете и сразу же связаться с вами.
  
  — Полная тишина.
  
  Недоумение Деллрея сменилось яростью.
  
  — Ну а спецназ? — подозрительно спросил он. — Они-то здесь, да?
  
  — Нет, — сказала Сакс.
  
  Зарычав, долговязый агент выхватил из чехла на ремне сотовый телефон, словно достал из кобуры оружие, и нажатием одной кнопки вытащил из памяти нужный номер.
  
  — Это Деллрей… Дай мне его… Мне наплевать, он нужен мне немедленно… Ты не расслышал? Он — нужен — мне — немедленно… — Подавленный вздох. — Ладно, пусть перезвонит мне. И скажи, что случилось с Дэном Воном?
  
  Выслушав ответ, он, не попрощавшись, захлопнул аппарат.
  
  — Дэна отправили по срочному делу на Гавайи. Приказ поступил из Вашингтона, так что на такую мелкую сошку как я наплевали. Вас должны были предупредить об этом, но в нашей бюрократии слишком много трещин.
  
  — А что насчет спецназа?
  
  — Мне обещали перезвонить. Но раз их до сих пор нет здесь, значит, случилось что-то серьезное.
  
  — Нам сообщили, что этот вопрос есть в повестке дня большого совещания, назначенного на сегодня, — сказал Райм.
  
  — Ненавижу эти бюрократические отговорки, — проворчал Деллрей. — Ладно, когда вернусь на работу, я этим займусь. Тут не может быть никаких оправданий.
  
  — Спасибо, Фред. Помощь нам очень нужна. И так уже половина полицейских пятого округа занята поисками типографии, где работает Сэм Чанг, но пока что результаты нулевые.
  
  — Плохо.
  
  — Как продвигается расследование взрыва бомбы? — спросил Селитто.
  
  — Я как раз для того и заглянул сюда. Пока что никак… Мои ребята прочесали Брайтон-Бич, но ничего не нашли. Ни-че-го. А у меня там дюжина дел.
  
  — Ты уверен, что бомбу подложили русские?
  
  — Разве сейчас можно быть в чем-нибудь уверенным, твою мать?
  
  Совершенно справедливо. Райм кивнул на бумажный сверток, который держал в руках Деллрей.
  
  — Что там у тебя?
  
  Достав полиэтиленовый пакетик с ярко-желтой палочкой взрывчатки, специальный агент швырнул его через всю-комнату Сакс. Та поймала пакетик одной рукой.
  
  — Матерь божья, Фред!
  
  — Это всего лишь динамит. И если он не бабахнул от детонатора, то от моей мягкой подачи и подавно не взорвется. Слушай, Амелия, не хочешь играть за нашу команду? Ловишь ты мастерски.
  
  Молодая женщина внимательно осмотрела палочку динамита.
  
  — Пальчики? — спросил Селитто.
  
  — Вытерты. Никаких отпечатков.
  
  Сакс протянула взрывчатку Райму. Тот сразу же обратил внимание на цифры, оттиснутые на одной стороне палочки.
  
  — Проверяли по номеру партии?
  
  — Глухо, — сказал Деллрей. — Наши ребята говорят, динамит слишком старый, чтобы можно было найти какие-либо концы. Еще один тупик.
  
  — Что для одного тупик, для другого — распахнутая дверь, — проворчал Райм, делая мысленную заметку поделиться этим высказыванием, которое он сам только что придумал, с Сонни Ли, когда тот вернется. — Динамит проверяли на маркеры?
  
  — Нет. Ребята сказали, он слишком старый. Тогда маркеры еще не добавляли.
  
  — Возможно. И все же я хочу попробовать. — Райм крикнул Мелу Куперу: — Отправь образец в лабораторию. Результаты мне нужны как можно быстрее.
  
  При исследовании образца на наличие примесей методом хроматографии его сжигают. Но у Райма не было желания поджигать кусок динамита в своем особняке. В лаборатории управления полиции Нью-Йорка для этого есть специальное оборудование.
  
  Связавшись с лабораторией, Мел Купер договорился о проведении анализа, после чего вернул палочку динамита Деллрею и объяснил, куда ее отвезти.
  
  — Сделаем все возможное, Фред.
  
  Затем Купер взял второй пакетик, принесенный Деллреем. В нем лежала батарейка «Дюраселл», провода и выключатель.
  
  — Все это можно купить в любом магазине, — нахмурился эксперт. — Совершенно бесполезно. Детонатор?
  
  Появился третий пакетик. Купер и Райм внимательно осмотрели обугленный кусок металла.
  
  — Российского производства, военный образец, — объявил Райм.
  
  Детонатор представляет из себя взрыватель, содержащий заряд гремучей ртути или другого подобного вещества, и провода, которые нагреваются при прохождении электрического тока и приводят к срабатыванию первичного заряда.
  
  От данного конкретного детонатора почти ничего не осталось; это единственная часть бомбы, которая взорвалась, когда Деллрей сел в машину. Купер поместил детонатор под микроскоп.
  
  — Так, русские буквы А и Р, затем цифры 1 и 3. Это все.
  
  — И ни в каких базах данных этого нет?
  
  — Нет. Мы спрашивали у всех: в полиции Нью-Йорка, в Бюро, в министерстве юстиции.
  
  — Ладно, подождем, что ответят из лаборатории.
  
  — Линкольн, я перед тобой в долгу.
  
  — Сквитаешься, когда пришлешь кого-нибудь из вашей конторы нам в помощь.
  * * *
  
  В четырех кварталах от кафе находился офис мистера Вана, адрес которого сообщила Сонни Ли женщина в красном.
  
  За грязным окном виднелся алтарь, освещенный красным фонарем, и давно сгоревшие палочки благовоний. Выцветшие иероглифы сообщали: «ПРЕДСКАЗАНИЕ СУДЬБЫ, ОТКРЫТИЕ ИСТИНЫ, СОХРАНЕНИЕ УДАЧИ»
  
  Молодая китаянка, сидевшая в конторе, при появлении Ли подняла взгляд. На письменном столе лежали бок о бок счеты и портативный компьютер. Контора выглядела довольно убого, но часы «Ролекс» с бриллиантами на запястье женщины указывали на то, что дела идут неплохо.
  
  Женщина спросила Ли:
  
  — Вы хотите пригласить моего отца, чтобы он оформил вам дом или офис?
  
  — Мне очень понравилась одна квартира, в которой, полагаю, поработал ваш отец. Вы можете мне подтвердить, это действительно его рук дело?
  
  — Чья это квартира?
  
  — Знакомого моего друга, который, к сожалению, вернулся в Китай. Имени его я не знаю. Но я запомнил адрес.
  
  — Какой?
  
  — Дом восемьсот пять, улица Патрик-Генри.
  
  — Нет-нет, — сказала женщина, — мой отец там не работает. Он не ведет дел в Нижнем Манхэттене. Только в пригородах.
  
  — Но ведь ваша контора здесь.
  
  — Потому что наши клиенты ждут, что она должна быть здесь. Но все они только с Верхнего Ист-сайда и Верхнего Вест-сайда. И среди них почти нет китайцев.
  
  — И вы живете не в Чайнатауне?
  
  Женщина рассмеялась.
  
  — Что вы! Мы живем в Гринвиче, штат Коннектикут.
  
  Ли был разочарован.
  
  — А вы не подскажете мне, кто мог оформить ту квартиру? Она оформлена очень хорошо.
  
  — А ваш друг, он человек состоятельный?
  
  — Да, он очень богатый.
  
  — Тогда я посоветовала бы вам обратиться к мистеру Чжоу. К его услугам часто прибегают состоятельные клиенты из Нижнего Манхэттена. Контора мистера Чжоу между бакалейной лавкой и аптекой. Это в пяти кварталах отсюда.
  
  Она записала адрес и фамилию.
  
  Ли поблагодарил женщину, и она снова повернулась к компьютеру.
  
  Сонни Ли вышел из конторы. Дождавшись, когда до мчавшегося такси оставалось не больше трех метров, он прыгнул на мостовую и перебежал улицу перед самой машиной. Водитель, выругавшись, пригрозил ему кулаком.
  
  Ли рассмеялся. Он отрезал демону хвост у самого основания, лишив его сил. Теперь, благословленный неуязвимостью, Сонни Ли обязательно найдет Призрака.
  
  Взглянув на листок, он направился к агентству «Счастливая надежда».
  * * *
  
  Призрак, надев свободную ветровку, чтобы скрыть свой новый «Глок-36», пистолет 45-го калибра, шел по Малберри-стрит, потягивая молоко из целого кокоса, купленного на углу. Из отверстия, которое торговец проделал в скорлупе большим ножом, торчала соломинка.
  
  «Змеиная голова» только что говорил с уйгуром, которого нанял Юсуф для проникновения в охраняемый дом управления полиции Нью-Йорка в Мюррей-хилл. Однако охрана оказалась лучше, чем ожидалось, и убийцу заметили. Охранники едва не схватили турка, но все же ему удалось скрыться. Наверняка полиция уже перевезла семью иммигрантов в другое место. Временная неудача, но рано или поздно Призрак обязательно выяснит, где они.
  
  Он поравнялся с магазином, торгующим алтарями и ароматизированными палочками. В витрине стояла статуэтка лучника Юй, его бога-хранителя. Поклонившись ему, Призрак пошел дальше.
  
  Вдруг ему пришло в голову: верит ли он в духов?
  
  Верит ли в то, что в горах живут драконы?
  
  Вряд ли. В конце концов, Тянь Ху, богиня мореплавателей, могла бы погрозить пальцем разбушевавшемуся морю и успокоить его, однако так происходит только в сказках. В действительности она и не подумала спасать «поросят», запертых в трюме «Дракона Фучжоу».
  
  А много лет назад Гуань Инь, богиня милосердия, не ответила на его собственные молитвы — не остановила руку прыщавого студента, забившего до смерти родителей и брата Куан Ана.
  
  С другой стороны, Призрак определенно верил в ци, жизненную энергию, текущую во всем живом. Ему уже тысячу раз приходилось ощущать ее силу. Он чувствовал ее в момент наивысшего наслаждения, когда разряжался в чрево женщины, в мгновение торжества, когда убивал врага. Не один раз ци предупреждала его не заходить в какое-то помещение или избегать вести дела с каким-то бизнесменом. Когда ци оставляла его, он болел.
  
  Плохая ци и хорошая ци.
  
  А это означает, что можно притягивать положительные жизненные силы и не давать хода отрицательным.
  
  Пройти по переулку, свернуть в другой, пересечь оживленную улицу. Войти еще в один темный переулок, мощеный булыжником.
  
  Наконец Призрак был у цели. Допив молоко, он бросил кокосовую скорлупу в мусорный бак, затем тщательно вытер руки салфеткой и вошел в дверь. Призрак поздоровался с мистером Чжоу, своим специалистом по фэн-шуй, сидевшим в агентстве «Счастливая надежда».
  * * *
  
  Закурив новую сигарету, Сонни Ли продолжил путь по улице Боури.
  
  Ли хорошо разбирался в «змеиных головах» и знал, что у них есть деньги, а также они обладают сильным инстинктом самосохранения. У Призрака есть в этом районе другие явки. А поскольку фэн-шуй — дело очень тонкое, если Призрак остался доволен работой Чжоу в доме на улице Патрик-Генри, он наверняка пригласил его оформить и другие квартиры.
  
  У Ли было светло на душе. Ему явилось хорошее знамение.
  
  Они с Лоабаном принесли жертву Гуан Ди, богу детективов.
  
  Затем он отрезал хвост демону.
  
  И у него в кармане лежал пистолет немецкого производства с полной обоймой.
  
  Если специалист по фэн-шуй догадывается, что работает на одного из опаснейших «змеиных голов» в мире, он наверняка не захочет распространяться о своем клиенте. Но Сонни Ли знал, как заставить его разговориться.
  
  Судья Ди, герой многочисленных книг и фильмов о прошлом, сыщик и следователь, работал совсем не так, как Лоабан. Однако и в современном Китае полиция пользовалась преимущественно методами судьи Ди. Основной упор делался не на анализ улик, а на допросы подозреваемых и свидетелей. Ключом к успеху расследования преступления, как и в остальных сферах жизни Китая, было терпение, терпение и еще раз терпение. Даже блистательному и настойчивому судье Ди приходилось десятки раз допрашивать подозреваемых, прежде чем он находил трещину в их алиби. После этого он разрывал в клочья ложь, состряпанную преступником, и добивался того, что считалось в китайском правосудии вершиной успеха — не приговора суда, а полного признания, за которым следовало раскаяние, имевшее не меньшее значение. Для того, чтобы добиться признания, годились любые средства, в том числе пытки (хотя во времена судьи Ди если выяснялось, что пытке был подвергнут невиновный, самого следователя также ожидали пытки и казнь).
  
  Сонни Ли был тезкой великого американского гангстера Сонни Корлеоне, сына «крестного отца» Вито Корлеоне. Он работал старшим следователем первой префектуры управления общественной безопасности города Лю-Гуянь, провинция Фуцзянь. Ему пришлось пересечь полмира, он подружился с Лоабаном Линкольном Раймом. Ли вырвет у специалиста по фэн-шуй другие адреса Призрака, чего бы это ни стоило.
  
  Ли шел по улице, мимо рыбных лотков и корзин, наполненных копошащимися голубыми крабами и поддонами с кальмарами и рыбой.
  
  Наконец он добрался до агентства «Счастливая надежда», небольшой конторы, битком набитой товаром: банками со скрюченными корнями женьшеня, ароматизированными палочками, вяленой рыбой, пакетами лапши, специями, пыльными мешками риса, фасоли и семян дыни, булочками и высушенными травами.
  
  В глубине конторы за столом курил мужчина, читавший китайскую газету. Как и ожидал Сонни Ли, контора была оформлена идеально: вогнутые зеркала, улавливающие отрицательную энергию, большой полупрозрачный нефритовый дракон (гораздо лучше, чем деревянный или керамический) и, самое важное для успеха дела, небольшой аквариум у северной стены, в котором плавала черная рыба. Вы Чжоу?
  
  — Да, это так.
  
  — Я рад чести познакомиться с вами, сэр, — продолжал Ли. — Я был в гостях у одного своего друга в доме 805 по улице Патрик-Генри. Кажется, квартиру оформляли вы.
  
  Прищурившись, Чжоу осторожно кивнул.
  
  — В гостях у друга.
  
  — Совершенно верно, сэр. Мне понадобилось с ним связаться, но, к несчастью, его больше нет дома. Надеюсь, вы подскажете мне, где он может быть. Его зовут Куан Ан.
  
  Брови Чжоу чуть заметно сдвинулись.
  
  — Прошу прощения, сэр, я с такими не знаком.
  
  — Очень жаль, мистер Чжоу. Потому что если бы вы были с ним знакомы и направили бы меня туда, где я смог бы его найти, возможно, вы получили бы много денег. Мне очень нужно найти этого человека.
  
  — Ничем не могу вам помочь.
  
  — Вам известно, что Куан Ан «змеиная голова» и убийца. Я уверен, что тебе это известно. Я вижу это по твоим глазам.
  
  Сонни Ли умел читать лица людей так, как Лоабан умел читать улики.
  
  — Нет, вы ошибаетесь.
  
  Мистер Чжоу вспотел. У него на лысине заблестели капли пота.
  
  — Так что, — продолжал Ли, — на деньгах, которыми он расплачивается с тобой, кровь. Кровь невинных женщин и детей. Тебя это нисколько не беспокоит?
  
  — Ничем не могу вам помочь. — Чжоу уставился на бумаги, которыми бил завален его стол. — А теперь извините, у меня дела…
  
  Тук, тук…
  
  Ли осторожно постучал по столу рукояткой пистолета. Чжоу с опаской взглянул на него.
  
  — В таком случае, тебя надо считать сообщником Куан Ана. Вероятно, ты тоже «змеиная голова». Да, думаю, я не ошибся.
  
  — Нет-нет. Честное слово, я понятия не имею, о ком вы говорите. Я только занимаюсь фэн-шуй…
  
  — Так, хватит, — грозно нахмурился Ли. — Я звоню в СИН. Пусть они займутся тобой и твоей семьей.
  
  Кивнув на семейные фотографии на стене, он направился к двери.
  
  — Сэр, не надо! — поспешно окликнул его Чжоу. — Вы… кажется, говорили что-то о деньгах?
  
  — Пять тысяч одноцветных.
  
  — Если он…
  
  — Куан Ан о тебе никогда не узнает. Полиция расплатится с тобой наличными.
  
  Чжоу вытер лицо рукавом, лихорадочно бегая глазами.
  
  Стук… стук… стук…
  
  В конце концов Чжоу не выдержал.
  
  — Где он живет, я точно не знаю. Его помощники забрали меня и долго петляли по улицам. Но если он вам нужен, могу сказать вам вот что: он сам был здесь меньше пяти минут назад. Он вышел как раз перед вами.
  
  — Что? Сам Куан Ан?
  
  — Да.
  
  — И куда он направился?
  
  — Я видел, что он, выйдя из конторы, повернул налево. Если вы поторопитесь, то сможете его догнать. У него в руке желтая сумка с названием моего агентства. Он… Сэр, подождите, а как же мои деньги?
  
  Но Ли уже выбежал из конторы.
  
  Выскочив на улицу, он повернул налево, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Наконец метрах в ста впереди он увидел мужчину среднего роста с короткими черными волосами, несущего в руке желтую сумку. Его походка показалась Ли знакомой; он обратил на нее внимание еще на корабле. Сердце маленького полицейского забилось в восторженном предчувствии. Да, это Призрак.
  
  У Ли мелькнула было мысль связаться с Лоабаном или с Хонксе. Но нет, он не может рисковать. Этому человеку нельзя позволить ускользнуть. Нащупав в кармане пистолет, Ли бросился вдогонку.
  
  Задыхаясь от быстрого бега, он тем не менее быстро сокращал расстояние. Вдруг Призрак замедлил шаг и обернулся. Ли, пытаясь отдышаться, нырнул за мусорный бак. Выглянув через какое-то время, он увидел, что Призрак свернул в пустынный переулок.
  
  В Лю-Гуяне Сонни Ли ходил в светло-синем мундире, белых перчатках и фуражке с фибровым козырьком. Но здесь он был похож на мальчишку-рассыльного. Ли ничем не мог доказать, что он работает на полицию Нью-Йорка и Линкольна Райма. Сонни боялся, что если он попытается задержать Призрака в людном месте, прохожие примут его самого за грабителя и бандита. Полиция арестует его, а «змеиной голове» в суматохе удастся скрыться.
  
  Поэтому Ли решил взять Призрака здесь, в пустынном переулке.
  
  «Змеиная голова» снова завернул за угол. Убедившись, что поблизости никого нет, Ли со всех ног бросился вперед, выхватывая пистолет.
  
  Прежде чем Призрак успел сообразить, что за ним гонятся, Ли схватил его за шиворот и ткнул ему в спину пистолет.
  
  Выронив желтую сумку, убийца потянулся за пазуху, но маленький китаец приставил пистолет ему к горлу.
  
  — Не двигайся. — Вытащив у своего пленника из-за пояса большой пистолет, он убрал его к себе в карман, после чего грубо развернул Призрака лицом к себе. — Куан Ан, — произнес Ли привычную формулировку, — ты арестован за нарушение законов Китайской народной республики.
  
  Он собирался объявить задержанному, в каких преступлениях тот подозревается, но вдруг осекся, увидев воротник рубашки «змеиной головы», распахнувшийся, когда тот пытался достать свой пистолет.
  
  На груди Призрака белели бинты. А у него на шее болтался на кожаном шнурке амулет из стеатита в форме обезьяны.
  Глава 40
  
  Широко раскрыв глаза от изумления, Сонни Ли отшатнулся назад, держа пистолет направленным в лицо Призрака.
  
  — Ты… ты… — запинаясь, произнес он.
  
  У него в голове все смешалось. Ли пытался разобраться в том, что произошло. Наконец он прошептал:
  
  — Ты убил Джона Суна на берегу и забрал его документы и каменную обезьяну. А потом выдавал себя за него!
  
  Пристально посмотрев на него, Призрак усмехнулся.
  
  — Похоже, мы оба прибегли к маскараду. Ты был одним из «поросят» на «Драконе Фучжоу». — Он кивнул. — Ты хотел попасть на американскую землю, чтобы передать меня в руки здешней полиции.
  
  Только сейчас до Ли дошло, что сделал преступник. Он угнал красную «хонду» от ресторана на берегу. Лоабан и полиция решили, что Призрак уехал на ней в город. Но нет, он запихнул труп Суна в багажник и спрятал машину на берегу — там, где никому не пришло в голову ее искать. После этого выстрелил в себя из собственного пистолета и вернулся в море, дожидаясь, когда его спасут. А затем полиция и СИН оказали Призраку неоценимую услугу, сами доставив его в город — сначала в больницу, а затем в иммиграционный центр.
  
  Десять судий преисподней! Хонксе понятия не имеет, что ее «доктор» и есть сам «змеиная голова».
  
  — С помощью этой женщины ты узнавал, где находятся семьи Чанг и Ву.
  
  Призрак кивнул.
  
  — Мне была нужна информация. И эта дура с радостью делилась ею со мной. — Он смерил взглядом Ли. — Коротышка, почему ты пошел на все это? Почему ты так настойчиво преследовал меня?
  
  — Ты убил троих человек в Лю-Гуяне, моем родном городе.
  
  — Правда? Не помню. Кажется, я действительно был там в прошлом году. И почему я их убил? Наверное, они этого заслужили.
  
  Сонни Ли ужаснулся. Этот человек начисто забыл о том, что по его вине три человека расстались с жизнью.
  
  — Нет, вы со своим подручным завязали перестрелку. Погибли трое случайных прохожих.
  
  — Это был несчастный случай.
  
  — Нет, это было убийство.
  
  — Послушай, коротышка, я устал и у меня совсем нет времени. Полиция с минуты на минуту обнаружит семью Чанг, а я должен добраться до них первым, после чего покинуть эту страну и вернуться домой. Итак, сто тысяч одноцветных, — закончил Призрак. — Я заплачу тебе наличными, прямо сейчас.
  
  — Я не такой, как те полицейские, с которыми ты привык иметь дело.
  
  — Ты хочешь сказать, ты более жадный? В таком случае, двести тысяч. — Призрак рассмеялся. — Для того, чтобы заработать такие деньги в Лю-Гуяне, тебе придется трудиться сто лет.
  
  — Ты арестован.
  
  Постепенно до Призрака дошло, что Ли говорит серьезно, и его усмешка поблекла.
  
  — Если ты сейчас же меня не отпустишь, это выйдет боком твоим детям и жене.
  
  — Ложись на живот на землю, — рявкнул Ли. — Живо!
  
  — Ну хорошо. Подумать только, честный и неподкупный полицейский. Я удивлен… Как тебя зовут, коротышка?
  
  — Это тебя не касается.
  
  Призрак опустился на колени на булыжную мостовую.
  
  Ли решил связать ему руки шнурками. Затем он… Вдруг Сонни с ужасом заметил, что правая рука Призрака скрылась под желтой сумкой.
  
  — Нет! — крикнул он.
  
  Сумка с надписью «Счастливая надежда» взорвалась изнутри. Призрак выстрелил в Ли из второго пистолета, спрятанного в кобуре на щиколотке или в носке.
  
  Пуля просвистела рядом с бедром Ли. Отшатнувшись в сторону, он машинально вскинул свой пистолет, но Призрак выбил оружие у него из руки. Схватив «змеиную голову» за запястье, Сонни попытался вырвать у него из пальцев модель 51. Они упали на скользкий булыжник, и второй пистолет также отлетел в сторону.
  
  Противники бросились друг на друга, отчаянно молотя кулаками, но в первую очередь пытаясь дотянуться до оружия, лежавшего на мостовой у них под ногами. Вдруг Призрак ткнул Сонни в лицо открытой ладонью, отпихивая его от себя, и выхватил у него из кармана свой «Глок».
  
  Быстро придя в себя, Ли ударил ногой, выбивая и этот пистолет на землю. Вторым ударом он попал коленом Призраку в пах. Тот, судорожно ахнув, повалился на колени. Ли захватил ему шею сзади удушающим блоком.
  
  Призрак неудержимо тянулся за пистолетом.
  
  «Его надо остановить! — лихорадочно подумал Ли. — Этот человек убьет Хонксе, затем перебьет всю семью Чанг».
  
  Он убьет и Лоабана.
  
  Его нужно остановить!
  
  Схватив за кожаный шнурок, на котором висел амулет в виде каменной обезьяны, Ли что есть силы дернул за него. Шнурок натянулся. Призрак беспомощно захлопал руками по булыжнику, из его горла вырвалось сдавленное бульканье. Он задрожал. Его колени почти оторвались от мостовой.
  
  «Отпусти! — мысленно приказал себе Ли. — Ты должен его арестовать, а не убить».
  
  Но он не отпускал шнурок, а наоборот затягивал его сильнее и сильнее.
  
  Внезапно тонкая полоска кожи лопнула.
  
  Каменная фигурка упала на брусчатку и разбилась. Отлетев назад, Ли не удержался на ногах и упал на мостовую, больно ударившись головой о камень.
  
  Судии преисподней…
  
  Он смутно увидел, как Призрак, стоя на четвереньках, кашляя и задыхаясь, шарил по булыжнику в поисках оружия.
  
  Перед глазами у Ли мелькнула картина: отец сурово отчитывает его за какой-то глупый проступок.
  
  Затем другая: окровавленные трупы жертв Призрака, лежащие на тротуаре перед кафе в Лю-Гуяне.
  
  И представил себе еще одно жуткое зрелище: мертвая Хонксе лежит в темноте. И Лоабан, с лицом, в смерти застывшим так, каким застывшим было в жизни его тело.
  
  Поднявшись на колени, Сонни Ли пополз к своему врагу.
  * * *
  
  Автобус передвижной криминалистической лаборатории резко затормозил, оставив на протяжении двадцати футов черные следы на улице Чайнатауна, скользкой от подтеков льда, тающего на расположенном неподалеку рыбном рынке.
  
  Амелия Сакс с мрачным лицом выскочила из автобуса. Следом за ней появились агент СИН Алан Коу и Эдди Дэн. Все трое побежали по зловонному переулку к горстке сотрудников полиции пятого округа, окруживших с равнодушным видом место преступления.
  
  Полицейские ведут себя так всегда, даже когда речь идет об убийстве.
  
  Остановившись, Сакс посмотрела на труп.
  
  Сонни Ли лежал ничком на грязной булыжной мостовой. Его глаза были приоткрыты, руки подобраны под себя на уровне плеч, словно он собирался выполнить отжимания.
  
  Сакс с трудом переборола желание опуститься на колени рядом с ним и схватить его руку. За те годы, что она работала вместе с Раймом, ей уже неоднократно приходилось ходить по координатной сетке, но впервые убитым был коллега-полицейский — и, как только теперь поняла Сакс, ее друг.
  
  И друг Райма.
  
  И все же молодая женщина переборола чувства. В конце концов, это место преступления, такое же, как другие, а как часто повторял Райм, никто не загрязняет место преступления так, как небрежный полицейский.
  
  Необходимо не думать о том, кто жертва. Помнить совет Райма: «Забудь мертвых».
  
  Однако сделать это будет очень нелегко. И ей, и самому Райму. Особенно Райму. От Сакс не укрылось, что за последние два дня Райм, что было совершенно невероятно, успел сблизиться с маленьким китайцем так, как не сближался ни с кем с тех пор, как она с ним познакомилась. И сейчас она ощущала мучительную боль: тишину бесед, которые так и не состоятся, смеха, который так и не прозвучит.
  
  Но, одернув себя, Сакс подумала о другом человеке: о малышке По-И, которой вскоре предстоит стать новой жертвой человека, совершившего это преступление, если его не найдут. Поэтому она закрыла в себе боль, подобно тому как закрыла коробку со своим «Кольтом» 45-го калибра, из которого стреляла на соревнованиях.
  
  — Мы сделали все как вы просили, — сказал один из полицейских, мужчина в сером костюме. — К нему никто не приближался. Только санитары. — Он кивнул на тело. — Он был уже мертв.
  
  К Сакс медленно приблизился агент Коу.
  
  — Я очень сожалею, — сказал он, вороша рукой рыжие волосы.
  
  Казалось, в его голосе прозвучало искреннее сочувствие.
  
  — Да.
  
  — Он был отличный парень.
  
  — Да, — сказала Сакс, мысленно добавив с горечью: «И он был чертовски хороший полицейский, не то что ты. Если бы ты вчера вечером не наломал дров, мы бы взяли Призрака. Сонни был бы жив, а семье Чанг и По-И ничто бы не угрожало».
  
  Она подошла к полицейским.
  
  — Я должна произвести осмотр места преступления. Можно попросить всех удалиться?
  
  О господи! У Сакс сжало сердце при мысли о том, что ей сейчас предстоит сделать, — причем речь шла не о скорбной задаче осмотра места преступления, а о чем-то более трудном.
  
  Надев наушники, она включила рацию.
  
  «Так, не пытайся увильнуть. Делай».
  
  Связавшись с центральным управлением, она попросила перевести соединение на телефонную линию.
  
  Щелчок.
  
  — Да? — произнес голос Райма.
  
  — Я здесь, — сказала Сакс.
  
  Пауза.
  
  — И?
  
  Она почувствовала, что криминалист пытается скрыть в своем голосе надежду.
  
  — Он мертв.
  
  Криминалист ответил не сразу.
  
  — Понятно.
  
  — Линкольн, я очень сожалею, — тихо промолвила Сакс.
  
  Еще одна пауза.
  
  — Сакс, не надо имен. Помнишь, это приносит несчастье? — Он сглотнул подкативший к горлу комок. — Хорошо. Принимайся за дело. Осмотри место. Время идет, а семья Чанг в опасности.
  
  — Конечно, Райм. Уже работаю.
  
  Быстро надев белый комбинезон, Сакс приступила к осмотру. Проба из-под ногтей, слепки ног, гильзы, пули. Молодая женщина делала фотографии, снимала отпечатки пальцев.
  
  Однако она чувствовала, что лишь автоматически выполняет эти действия.
  
  «Ну же! — одернула себя Сакс. — Ты ведешь себя как новичок, черт побери! У нас нет времени на то, чтобы просто собирать улики. Подумай о По-И, подумай о семье Чанг. Дай Райму точку опоры. Думай!»
  
  Вернувшись к трупу, Сакс осмотрела его более тщательно, обращая внимание на каждую мелочь, пытаясь ее объяснить, определить, откуда она здесь появилась, что может означать.
  
  К ней подошел было один из полицейских в форме, но, увидев ее каменное лицо, поспешно удалился.
  
  Через полчаса Сакс наконец закончила раскладывать улики по пакетам и заполнять сопроводительные карточки.
  
  Она снова позвонила криминалисту.
  
  — Давай, — мрачно произнес Райм.
  
  Сакс не могла спокойно слушать звучавшую в его голосе боль. В течение нескольких лет она слышала лишь равнодушие, апатию, отрешенность. Это не шло ни в какое сравнение с болью, которой был наполнен его голос сейчас.
  
  — Он получил три пулевых ранения в грудь, но гильз четыре. Одна от модели 51, вероятно, того самого пистолета, с которым нам уже приходилось иметь дело. Остальные 45-го калибра. Судя по всему, именно ими и был убит Сонни. Далее, я нашла «Вальтер», который был у него. На ноге у Сонни следы — клочки желтой бумаги и какие-то сушеные травы. И кучка того же самого мусора на мостовой.
  
  — Какой у тебя выстраивается сценарий, Сакс?
  
  — На мой взгляд, Сонни увидел, как Призрак выходит из магазина с желтой сумкой в руке. Он следует за ним в этот переулок, хватает его и отнимает у Призрака его новый пистолет 45-го калибра. Сонни полагает, что другого оружия у него нет. Он ослабляет бдительность и приказывает Призраку лечь на землю. Но тот достает свой второй пистолет и стреляет через сумку — забрызгивая Сонни обрывками бумаги и сушеными травами. Он промахивается, но затем набрасывается на Сонни сам. Происходит драка. Призрак подбирает свой пистолет 45-го калибра и убивает Сонни.
  
  — Потому что, — уточнил Райм, — обрывки желтой бумаги и травы обнаружены на ноге Сонни — то есть модель 51 была спрятана на щиколотке, и Призрак стрелял снизу. А остатки пороха, обнаруженные на груди, — они от 45-го калибра.
  
  — Похоже на то.
  
  — А теперь какая нам польза от этого сценария?
  
  — Найти магазин, где Призрак купил то, что было у него в сумке. Быть может, продавец его знает и сможет сказать, где он живет.
  
  — Ты собираешься прочесать все окрестные магазины и определить, кто отдает товар в желтых сумках?
  
  — Нет, на это уйдет слишком много времени. Я лучше сначала определю, что это за трава.
  
  — Тащи ее сюда, Сакс. Мел пропустит ее через хроматограф.
  
  — Нет, я придумала кое-что получше, — сказала Сакс. Взгляд на труп Сонни Ли. Сделав над собой усилие, она отвернулась. — Скорее всего, это какие-то благовония. Я загляну домой к Джону Суну. Он сразу же определит, что это такое. Его дом недалеко.
  Часть V
  Всему свое время
  
   Для того чтобы захватить… фишки противника, их необходимо полностью окружить, заняв все соседние клетки… Так же и на войне, когда позиция окружена, неприятель берет солдат в плен.
  
   «Игра вей-чи»
  
  Глава 41
  
  От среды, Час Петуха, 6:30 вечера,
  
  до понедельника, Час Обезьяны, 3:00 вечера.
  
  Он смотрел в окно на сумерки, из-за непогоды сгущающиеся преждевременно. Его голова, тяжело упав вперед, была совершено неподвижна. Но дело было не в поврежденных нервных окончаниях, а в скорби. Райм думал о Сонни Ли.
  
  В бытностью свою начальником следственного отдела Райм принимал к себе на работу десятки, а то и сотни сотрудников, порой добиваясь их перевода из других подразделений, когда уговорами, а иногда и жаркими спорами, — потому что знал, это чертовски хорошие полицейские. Он не смог бы объяснить, что именно привлекает его в этих людях. О да, разумеется, они обладали всеми необходимыми качествами, прописанными в учебниках: настойчивостью, умом, терпением, храбростью, наблюдательностью, состраданием.
  
  И все же было что-то еще. Что-то такое, чего Райм не мог четко определить несмотря на свой рационализм, хотя замечал он это в людях мгновенно. Наверное, лучше всего это качество можно было описать как готовность — даже стремление — преследовать добычу любой ценой. И какими бы ни были недостатки Сонни Ли — курение на месте преступления, вера в знамения и прочую чертовщину, — это главное у него было не отнять. Полицейский-китаец в одиночку отправился в буквальном смысле на край земли для того, чтобы схватить преступника. Райм не променял бы сотню кипящих энергией новобранцев и сотню умудренных опытом ветеранов на одного такого полицейского, как Сонни Ли: маленького человечка, думавшего только о том, как бы хоть чем-то расплатиться с жителями своего города за то горе, что выпало на их долю, принести им утешение и по заслугам воздать злу. А в награду за свои усилия Сонни довольствовался азартом охоты и, быть может, толикой уважения со стороны тех, ради кого трудился.
  
  Райм взглянул на книгу со своей дарственной надписью.
  
  «Моему другу…»
  
  — Ладно, Мел, — ровным голосом произнес он. — Давай за работу. Что у нас есть?
  
  Мел Купер склонился над пластиковыми пакетами, которые патрульный полицейский привез с места преступления в Чайнатауне.
  
  — Слепки ног.
  
  — Мы точно имеем дело с Призраком? — спросил Райм.
  
  — Да, — подтвердил Купер, сверившись с электростатическими отпечатками, снятыми Сакс. — Слепки идентичные.
  
  Райм согласился.
  
  — Теперь пули. — Он осмотрел две окровавленные пули, одну сплющенную, одну нетронутую. — Исследуй поля и канавки.
  
  Речь шла о следах, которые оставляют на мягком свинце пули нарезы в стволе — спиральные канавки, придающие пуле вращение, что увеличивает дальность и точность выстрела. По анализу числа нарезов и углу закрутки эксперт может определить тип используемого оружия.
  
  Надев резиновые перчатки, Купер изучил следы на нетронутой пуле.
  
  — Пуля АКП 45-го калибра. Восьмиугольный профиль полей и нарезов; нарезы правосторонние. Полный оборот пуля делает приблизительно через пятнадцать — восемнадцать дюймов. Сейчас я возьму микроскоп…
  
  — Не трудись, — остановил его Райм. — Это «Глок». — Некрасивый, но надежный австрийский пистолет, в последнее время завоевавший популярность во всем мире, как у преступников, так и у полицейских. — Нарезы изношены?
  
  — Профиль острый.
  
  — Значит, пистолет новый. Вероятно, Г-36.
  
  Райм был удивлен. Этот компактный, но очень мощный пистолет стоил дорого и пока что еще встречался очень редко. В Соединенных Штатах его можно было увидеть в основном у сотрудников федеральных ведомств.
  
  «Какая польза может быть от этой информации?»
  
  Пока что никакой. Они только узнали тип пистолета. Неизвестно, где было приобретено оружие и боеприпасы к нему. И все же это была улика, и ее нужно было занести на доску.
  
  — Том… Том! — крикнул Райм. — Ты нам нужен!
  
  Тотчас же появился помощник.
  
  — У меня есть и другие…
  
  — Нет, — оборвал его Райм. — Никаких других дел не может быть. Пиши.
  
  Помощник, поняв, как сильно переживает Райм гибель Сонни Ли, никак не отреагировал на это резкое приказание. Взяв маркер, он подошел к доске.
  
  Купер развернул одежду Ли над большим листом чистой газетной бумаги. Почистив ткань кисточкой, он изучил то, что упало на бумагу.
  
  — Грязь, частицы краски, частицы желтой бумаги, вероятно, от сумки, и сушеные травы, о которых говорила Амелия.
  
  — Травы она сейчас как раз проверяет. Пока положи их в пакет и убери.
  
  Райм, за долгие годы ставший бесчувственным к ужасу убийства, тем не менее ощутил острую боль При виде темного пятна крови на одежде Ли. Той самой одежде, в которой маленький китаец не так давно находился в этой самой комнате.
  
  Цзайцжан, Сонни. Прощай.
  
  — Проба из-под ногтей, — объявил Купер, прочтя карточку на другом пакете.
  
  Он поместил пробу под микроскоп.
  
  — Выведи на экран, Мел, — попросил Райм, поворачиваясь к компьютеру.
  
  Через мгновение на большом плоском экране появилось отчетливое изображение. «Так, Сонни, что у нас тут есть? Ты дрался с Призраком, схватил его. Передалось ли тебе что-нибудь с его одежды или обуви?»
  
  И если передалось, быть может, это выведет на Призрака?
  
  — Табак, — печально усмехнулся криминалист, вспоминая о пагубной привычке Ли. — Так, что еще? Что это за минералы? Мел, как ты думаешь? Силикаты?
  
  — Похоже на то. Сейчас пропущу через хроматограф и масс-спектрометр. Этот прибор позволяет определить точный состав исследуемого вещества.
  
  Вскоре появились результаты: магний и соединения кремния.
  
  — Это же тальк, верно?
  
  — Да.
  
  Райм знал, что некоторые люди используют этот порошок в качестве дезодоранта. Кроме того, тальк можно найти в обтягивающих резиновых перчатках, а также он применяется при сексуальных контактах с использованием латексных приспособлений.
  
  — Войди в интернет и выясни все о тальке и магнии.
  
  — Хорошо.
  
  Купер как сумасшедший застучал по клавиатуре, и тут у Райма зазвонил телефон. Том, ответив на звонок, переключился на громкоговорящую связь.
  
  — Алло.
  
  — Мистера… Райма, пожалуйста.
  
  — Да, это Райм. С кем я разговариваю?
  
  — Это доктор Артур Уинслоу из медицинского центра в Хантингтоне.
  
  — Слушаю.
  
  — К нам поступил пациент, мужчина-китаец. Его фамилия Сен. Этого Сена подводники береговой охраны подняли с корабля, затонувшего у северного побережья.
  
  «Ну, не совсем подводники береговой охраны», — подумал Райм. Однако вслух он сказал:
  
  — Продолжайте.
  
  — Нам сказали связаться с вами, если будут какие-то новости относительно него.
  
  — Правильно.
  
  — Так вот, по-моему, вам нужно сообщить это.
  
  — И что же мне нужно сообщить? — медленно произнес Райм, хотя на самом деле он имел в виду: «Переходите к делу».
  * * *
  
  Он потягивал горький кофе, хотя терпеть не мог этот напиток. Семнадцатилетний Уильям Чанг сидел в глубине кафе «Старбакс» недалеко от того дома, где устроилась его семья. Ему хотелось чаю — такого, какой заваривает мать, в старом фарфоровом чайнике, — но он пил кофе, делая вид, что ему нравится это мутное противное пойло. Потому что именно кофе пил сидящий напротив боевик; Уильям решил, что, заказав себе чай, он проявит свою слабость.
  
  Парень в той самой черной кожаной куртке, которая была на нем вчера, — он представился Чженем, — закончил говорить по крохотному сотовому телефону и убрал аппарат в чехол на ремне. Затем демонстративно посмотрел на массивный золотой «Ролекс».
  
  — Что с тем пистолетом, который ты купил у нас вчера? — спросил Чжень.
  
  — Его обнаружил мой отец.
  
  — Осел. — Парень со зловещим видом подался вперед. — Надеюсь, ты не сказал ему, где достал оружие?
  
  — Нет.
  
  — Если хоть пикнешь кому-нибудь про нас, считай себя трупом.
  
  Уильям Чанг, закаленный жизнью сына диссидента, знал, что перед подобными людьми нельзя отступать ни на дюйм.
  
  — Я никому ни о чем не скажу, твою мать. Но мне нужен другой пистолет.
  
  — Твой отец и его найдет.
  
  — Не найдет. Я буду держать его при себе. Отцу не придет в голову меня обыскивать.
  
  Чжень посмотрел на сидевшую рядом молодую длинноволосую китаянку, но, увидев, что она читает какой-то учебник, быстро потерял к ней интерес. Снова оглядев Уильяма с ног до головы, он спросил:
  
  — Слушай, а ты не хочешь DVD-проигрыватель? «Тошиба». Отличная штучка. Всего две сотни. Или телевизор с плоским экраном? Восемьсот.
  
  — Мне нужен пистолет. И больше ничего.
  
  — И почему бы тебе не прикупить одежду поприличнее? Ты выглядишь так, словно вылез из помойки.
  
  — Одежду я достану потом.
  
  — «Хьюго Босс», «Армани». Я могу достать все что угодно… — Отпив кофе, Чжень пристально посмотрел на Уильяма. — А можешь как-нибудь отправиться вместе с нами. На следующей неделе мы наведаемся на один склад в Куинсе. Ты машину водишь?
  
  — Да, вожу.
  
  Уильям выглянул на улицу, но его отца нигде не было видно.
  
  — Ты не трус? — продолжал Чжень.
  
  — Думаю, нет.
  
  — Твоей триаде в Фуцзяне приходилось совершать ограбления?
  
  На самом деле Уильям не входил в триаду; вместе с приятелями они лишь время от времени угоняли машины и перевозили партии сигарет и спиртного.
  
  — Да, мы взяли точек десять.
  
  — А твоя работа была какой?
  
  — Ну, стоял на стреме.
  
  Чжень задумался.
  
  — Ладно, предположим, мы забрались на склад, а ты стоишь на стреме. Ты видишь, что к нам приближается охранник. Что ты сделаешь? Убьешь его?
  
  — Это что, проверка, твою мать?
  
  — Ты просто ответь, хватит ли у тебя духу его убить?
  
  — Хватит. Но я не стану этого делать.
  
  — Почему?
  
  Уильям презрительно фыркнул.
  
  — Потому что только идиот готов отправиться на виселицу из-за каких-то шмоток.
  
  — А кто говорил про шмотки?
  
  — Ты, — ответил Уильям. — «Армани», «Босс».
  
  — Ладно, идет охранник. Отвечай, что ты будешь делать, твою мать?
  
  — Нападу на него сзади, отниму оружие и повалю лицом на землю. Я продержу его так до тех пор, пока вы не перетаскаете все шмотки в машину, после чего помочусь на него.
  
  Чжень нахмурился.
  
  — А это еще зачем?
  
  — Потому что ему сначала придется переодеться — перед тем как вызвать полицию. Чтобы фараоны не подумали, будто он надул в штаны. Это даст нам дополнительное время. Но в остальном я его не трону, поэтому нас не смогут обвинить в разбойном нападении.
  
  Уильям как-то слышал, что так поступила одна из банд, действовавших в районе порта Фучжоу.
  
  Чжень не подал виду, что рассказ Уильяма произвел на него впечатление.
  
  — Поедем завтра с нами в Куинс. Встречаемся здесь, в это же время. Я тебя кое с кем познакомлю.
  
  — Посмотрим. А сейчас мне пора уходить. Иначе отец заметит, что меня долго не было. — Достав из кармана пачку долларов, он показал ее Чженю.
  
  — Что ты можешь мне предложить?
  
  — Я продал тебе единственную штуковину, которая у меня была, — сказал тот. — Ту хромированную малышку.
  
  — Это был кусок дерьма. Мне нужно настоящее оружие.
  
  — А ты парень что надо. Но ты слишком много говоришь. Следи за своим языком. У меня есть только «Кольт» 38-го калибра. Хочешь — бери, не хочешь — не бери.
  
  — Заряженный?
  
  Чжень пощупал пистолет, спрятанный в пакете.
  
  — Три патрона.
  
  — И все? — недовольно спросил Уильям.
  
  — Как я уже сказал: хочешь — бери, не хочешь — не бери.
  
  — Сколько?
  
  — Пятьсот.
  
  Уильям хрипло рассмеялся.
  
  — Триста — или я ухожу.
  
  Поколебавшись, Чжень кивнул.
  
  — Только потому что ты мне понравился.
  
  Оглянувшись по сторонам, парни обменяли пакет на деньги.
  
  Не говоря больше ни слова, Уильям поднялся из-за стола.
  
  — Завтра в восемь вечера, — бросил ему вдогонку Чжень. — На этом самом месте.
  
  — Постараюсь.
  
  — Помочишься на него, — рассмеялся Чжень, отворачиваясь к кофе.
  
  Выйдя на улицу, Уильям поспешно пошел прочь от кафе.
  
  Появившаяся из переулка тень быстро направилась к нему.
  
  Мальчишка испуганно застыл на месте. К нему подошел отец.
  
  Уильям опустил голову.
  
  — Ну? — спросил Сэм Чанг, догоняя сына.
  
  — Достал, папа.
  
  — Дай.
  
  Мальчишка передал отцу пакет, и тот убрал его в карман.
  
  — Ты не сказал ему, как тебя зовут?
  
  — Нет.
  
  — Ты не упоминал ни Призрака, ни «Дракон»?
  
  — У меня есть мозги, — буркнул Уильям. — Он понятия не имеет, кто мы такие.
  
  Несколько минут отец и сын шли молча.
  
  — Он забрал у тебя все деньги?
  
  Помявшись, Уильям начал было что-то говорить, но затем, сунув руку в карман, достал последние сто долларов — все, что осталось от тех денег, которые дал ему на покупку пистолета отец.
  
  Когда они уже подходили к дому, Сэм Чанг сказал сыну:
  
  — Я положу пистолет в шкаф в прихожей. Мы им воспользуемся только в том случае, если Призрак попытается проникнуть к нам. Ни в коем случае не выноси его из дома. Понятно?
  
  — Нам нужно каждому раздобыть по пистолету и постоянно носить с собой оружие.
  
  — Ты меня понял? — твердо повторил Чанг.
  
  — Да.
  
  Чанг потрепал сына по плечу.
  
  — Спасибо, сынок. Ты совершил мужественный поступок.
  
  «Ты парень что надо…»
  
  — Дедушка гордился бы тобой, — продолжал отец.
  
  Уильям едва не сказал: «Если бы не ты, дедушка был бы жив», но промолчал. Они подошли к двери. Сэм Чанг и Уильям огляделись по сторонам. Никто не следил за ними от кафе. Они быстро вошли в дом.
  
  Пока Сэм Чанг прятал пистолет на верхней полке шкафа — там, где достать оружие могли только он и Уильям, — мальчишка плюхнулся на диван рядом с братом и малышкой. Взяв журнал, он принялся рассеянно его листать.
  
  Однако внимание Уильяма было обращено не на статьи. Он думал о предложении Чженя. Надо ли ему встречаться завтра вечером с остальными членами триады?
  
  Уильям склонялся к тому, чтобы не ходить в кафе. И все же окончательное решение он еще не принял. Мальчишка успел узнать, что всегда полезно держать открытыми все входы.
  Глава 42
  
  Джон Сун переоделся. На нем были водолазка — казавшаяся странной в такой жаре, но придававшая ему стильный вид, — и новые джинсы. Раскрасневшийся и запыхавшийся, он казался очень рассеянным.
  
  — Как вы себя чувствуете? — озабоченно спросила Амелия Сакс.
  
  — Йога, — объяснил Сун. — Я занимался гимнастикой. Чаю хотите?
  
  — Я ненадолго.
  
  Эдди Дэн вернулся в управление пятого округа, но Алан Коу ждал внизу в передвижной лаборатории.
  
  Джон Сун протянул пакет.
  
  — Я приготовил это для вас. Травы, о которых я говорил вчера.
  
  Сакс рассеянно взяла пакет.
  
  — Спасибо.
  
  — В чем дело? — спросил он, вглядываясь в ее лицо.
  
  Сун пригласил молодую женщину пройти в дом, и они сели на диван.
  
  — Помните, я говорила про полицейского из Китая, который нам помогал? Час назад его обнаружили убитым.
  
  Закрыв глаза, Сун вздохнул.
  
  — Произошел несчастный случай? Или его нашел Призрак?
  
  — Его убил Призрак.
  
  — О господи… Я очень сожалею.
  
  — И я тоже, — быстро произнесла Сакс, отбрасывая чувства в лучших традициях Линкольна Райма. Сунув руку в карман, она достала пакетик с сушеными травами, обнаруженными на месте преступления. — Мы нашли это там, где он был убит.
  
  — Где? — спросил Сун.
  
  — Это произошло в Чайнатауне. Недалеко отсюда. Мы считаем, это травы или специи, которые купил Призрак. Райм надеется, что если мы сможем определить, что это такое, нам удастся найти магазин, где он это купил. И, может быть, продавцам известно, где живет Призрак.
  
  Сун кивнул.
  
  — Дайте посмотреть.
  
  Раскрыв пакетик, он вытряс щепотку травы на стол и, склонившись, принюхался, определяя, что перед ним. Сакс мысленно отметила, что с помощью газового хроматографа и масс-спектрометра Линкольн Райм сделал бы то же самое: разделил смесь на составные части и исследовал их.
  
  — Я чувствую запах астрагала, имбиря и корицы, кроме того, возможно, женьшеня и пижмы. — Сун покачал головой. — Понимаю, вам бы хотелось услышать, что такое можно купить лишь в одном или двух магазинах. Но, боюсь, в Китае это продается в любой лавке или магазине. Полагаю, здесь все то же самое.
  
  Сакс расстроилась, но тут ей пришла в голову другая мысль.
  
  — Для чего это используется?
  
  Быть может, Призрак страдает от какого-то заболевания, и это позволит выйти на него через врачей, как это произошло с женой Ву Цидзена.
  
  — Это скорее не лекарство, а тонизирующая добавка. Она повышает сопротивляемость организма, укрепляет ци.
  
  Многие используют ее в качестве средства повышения потенции. Якобы эти травы позволяют мужчине продлить половой акт. Они не применяются для лечения какого-то конкретного заболевания.
  
  «Увы, моя теория», — печально подумала Сакс.
  
  — Можно проверить все магазины, расположенные рядом с тем местом, где был убит этот полицейский, — предложил Сун. — Но, полагаю, об этом вы и сами подумали.
  
  Сакс кивнула.
  
  — Нам обязательно придется этим заняться. Возможно, удастся что-нибудь узнать.
  
  Молодая женщина попыталась было встать и поморщилась от боли в плече — эту мышцу она растянула, осматривая затонувший «Дракон».
  
  — Вы принимаете лекарства? — с укором произнес Сун.
  
  — Да, принимаю. Но вы знаете, какие они отвратительные на вкус?
  
  — Для удовольствия пьют пиво. Садитесь.
  
  Поколебавшись, Сакс с трудом опустилась на диван. Сун подошел к ней вплотную. Она ощутила его близость по тому, каким приглушенным стал вездесущий шум, наполнявший комнату. Затем она почувствовала на своих плечах его руки, которые начали двигаться сначала медленно, затем все настойчивее и быстрее.
  
  Затылком Сакс ощущала дыхание Суна. Его руки двигались по ее телу, нажимая с силой, но не причиняя боль. Массаж действовал очень успокаивающе — и вдруг молодая женщина встрепенулась. Пальцы врача обвили ей шею.
  
  — Расслабьтесь, — вкрадчивым голосом прошептал Сун. Сакс попыталась подчиниться.
  
  Его руки скользнули по плечам и опустились по спине. Двинувшись вперед по ребрам, они остановились, не дотронувшись до груди, и снова вернулись к позвоночнику.
  
  Интересно, сможет ли он помочь ей — увеличить их с Раймом шансы завести ребенка?
  
  Сухость в почках…
  
  Закрыв глаза, Сакс отдалась массажу.
  
  Она ощутила, что Сун переместился ближе к ней, занял более удобное положение. Теперь их разделало лишь несколько дюймов. Его руки, поднявшись по спине, снова сомкнулись у нее на шее. Его дыхание стало учащенным — наверное, от усилия.
  
  — Почему бы вам не снять портупею? — прошептал Сун.
  
  — Плохая карма? — спросила Сакс.
  
  — Нет, — рассмеялся он. — Она мешает кровообращению.
  
  Опустив руку на пряжку, Сакс принялась расстегивать ремень. Она почувствовала, как ладонь Суна накрыла широкую нейлоновую полоску, помогая освободиться от портупеи.
  
  И вдруг вмешался резкий звук — зазвонил сотовый телефон Сакс. Освободившись от доктора Суна, она достала аппарат.
  
  — Алло? Это…
  
  — Сакс, готовься тронуться в путь.
  
  — Что там у тебя, Райм?
  
  Криминалист ответил не сразу. Сакс слышала, как он разговаривает с кем-то в комнате. Через минуту Райм снова обратился к ней.
  
  — Сен, капитан судна, пришел в сознание. Сейчас с ним говорит по телефону Эдди Дэн… Подожди. — Шум, крики. Повелительный голос Райма: — У нас нет времени. Быстро, быстро, быстро!.. Слушай, Сакс, капитан часто спускался в трюм к иммигрантам. Он слышал, как Чанг говорил со своим отцом. Похоже, через какого-то знакомого или родственника они договорились о квартире и работе в Бруклине.
  
  — В Бруклине? А как же разговоры про Куинс?
  
  — Сэм Чанг у нас мальчик умный, ты не забыла? Уверен, он упомянул про Куинс для того, чтобы сбить всех с толку. Я сузил круг поисков: на мой взгляд, они в Ред-Хук или Оулз-Хэд.
  
  — Как ты узнал?
  
  — Как я узнаю такие вещи, Сакс? По следам на ботинках старика. Твердые биовещества, помнишь? В Бруклине всего два предприятия по переработке отходов. Я склоняюсь в пользу Оулз-Хэд. Там больше жилых домов, и это ближе к парку Сансет, где расположено китайское землячество. Эдди Дэн направил своих друзей из пятого округа опрашивать хозяев типографий в Оулз-Хэд. Лон привел в боевую готовность группу спецназа. И СИН также собирает своих людей. Я хочу, чтобы и ты отправилась туда. Свяжусь с тобой, как только у меня будет адрес.
  
  Сакс повернулась к Суну.
  
  — Джон, Линкольн установил район, где поселилась семья Чанг. Я еду туда.
  
  — И где это?
  
  — В Бруклине.
  
  — Отлично. Там им ничего не угрожает?
  
  — Пока что ничего.
  
  — Можно мне поехать с вами? Если что, я могу переводить. Мы с Чангом говорим на одном диалекте.
  
  — Конечно. — Сакс снова взяла телефон. — Я еду туда с Коу. Мы возьмем с собой Джона Суна. Он будет переводчиком. Райм, мы уже летим. Позвонишь, когда у тебя будет точный адрес.
  
  Она выключила аппарат. Сун зашел в ванную и появился в мешковатой ветровке.
  
  — На улице не холодно, — заметила Сакс.
  
  — Всегда надо быть в тепле — это очень важно для ци и крови, — объяснил Сун.
  
  Затем, пристально посмотрев на нее, он взял ее за плечи. Сакс недоуменно улыбнулась. С проникновенной искренностью в голосе Сун произнес:
  
  — Это очень хорошо, что вы их нашли, Яньдао.
  
  Неуверенно улыбаясь, она всмотрелась в его лицо.
  
  — «Яньдао»?
  
  — Я так ласково вас назвал по-китайски. «Яньдао» значит «близкий друг».
  
  Тронутая, Сакс пожала ему руку.
  
  — Едем искать семью Чанг.
  
  Выйдя на улицу, человек, имеющий много имен, — Куан Ан, Гуи, Призрак, Джон Сун, — пожал руку Алану Коу, сотруднику СИН.
  
  У него в душе шевельнулось беспокойство. Насколько ему было известно, Алан Коу входил в группу сотрудников китайских и американских правоохранительных органов, охотившихся за ним в Китае. Охотники подобрались к нему близко, очень близко. Но тут один из баншу Призрака установил, что молодая женщина, работавшая в компании, с которой вел дела Призрак, сообщила СИН и полиции о деятельности «змеиной головы». Баншу похитил эту женщину, под пыткой вытянул из нее то, что она рассказала СИН, а затем спрятал ее труп на стройке.
  
  Но, судя по всему, Коу не имел понятия, как выглядит его враг. «Змеиная голова» вспомнил, что во время перестрелки на Кэнел-стрит на нем была маска; никто не мог видеть его лицо.
  
  Яньдао рассказала о том, что удалось выяснить Райму, после чего все трое сели в полицейский фургон — Коу забрался назад до того, как Призрак успел занять это стратегически важное место, словно опасаясь иметь за спиной нелегального иммигранта. Машина тронулась.
  
  По тому, что сказала Коу Яньдао, Призрак заключил, что на квартире Чанга соберутся другие полицейские и сотрудники СИН. Но он уже придумал, как сделать так, чтобы побыть несколько минут с семьей Чанг наедине. Когда несколько минут назад Яньдао пришла к нему домой, в квартире уже находились Юсуф и другой уйгур. Пока Призрак отпирал входную дверь, турки успели спрятаться в ванной. Зайдя туда за пистолетом и ветровкой, Призрак приказал туркам следить за полицейской машиной Яньдао. Отыскав нужный адрес в Бруклине, Призрак и уйгуры расправятся с семьей Чанг.
  
  Оглянувшись, Призрак убедился, что «Уиндстар» Юсуфа следует за фургоном, держась от него за несколько машин.
  
  А что с Яньдао? Для самого сокровенного урока можно будет подождать и до завтра.
  
  Найсын.
  
  Всему свое время.
  
  Сейчас Призрак мог думать только о том, как удовлетворяет свою похоть с Яньдао: картины того, что он с ней сделает, становились все более красочными и откровенными с тех самых пор, как Призрак впервые увидел ее на берегу — когда она бросилась в море, чтобы его спасти. Вчера вечером он ограничился лишь целомудренным массажем в сочетании со всякой околесицей по поводу исцеления бесплодия. Следующая встреча будет совсем другой. Призрак собирался отвезти Яньдао туда, где можно будет воплотить в жизнь все фантазии, теснящиеся у него в голове.
  
  Яньдао, прижатая к кровати, стонущая и извивающаяся под ним.
  
  Кричащая от боли.
  
  Жалобно причитающая.
  
  Ощутив прилив вожделения, Призрак обернулся к Коу, чтобы скрыть наглядные свидетельства своей страсти. Он завел разговор о том, чем руководствуется служба иммиграции и натурализации, рассматривая вопросы о предоставлении статуса политического беженца. Сотрудник СИН отвечал резко и даже грубо, не скрывая своего презрения к человеку за которого он принимал Призрака: к бедному овдовевшему врачу, диссиденту, стремящемуся к свободе, жаждущему обрести новый дом для своей семьи, безобидному и готовому трудиться в поте лица.
  
  Коу буквально сказал, что «поросят» надо любыми способами не пускать в страну. В его ответе сквозила невысказанная мысль, что эти люди недостойны быть американцами. Призраку было наплевать на политические и моральные аспекты нелегальной иммиграции, однако ему стало любопытно, знает ли Коу, что среди американских граждан китайского происхождения уровень образованности значительно выше среднего по стране, а случаи банкротств и уклонения от уплаты налогов встречаются значительно реже?
  
  Он получит огромное удовольствие, убив этого человека. Остается только пожалеть о том, что смерть Коу не будет долгой и мучительной.
  
  Взглянув на ноги Яньдао, Призрак снова ощутил бурлящую теплоту в паху. Он вспомнил, как вчера вечером они сидели в ресторане, и он рассказывал о себе.
  
  Разбить котлы и затопить лодки…
  
  Почему он открылся перед ней? Это было очень глупо с его стороны. Яньдао могла догадаться о том, кто он такой, или хотя бы что-то заподозрить. Призрак ни с кем так откровенно не обсуждал свои жизненные принципы.
  
  Почему?
  
  Ответ был в том, что им двигало нечто большее, чем просто желание овладеть ей физически. Подобную страсть он испытывал к сотням других женщин, однако все свои чувства он держал в себе. Нет, в Яньдао было что-то другое. В конце концов Призрак решил, что нашел ответ: вероятно, он увидел в ней отражение самого себя. На свете так мало тех, кто способен его понять… с кем он может поговорить по душам.
  
  Но, как ему казалось, Яньдао именно такая женщина.
  
  Коу продолжал бурчать на тему необходимости иммиграционных квот, о дополнительной нагрузке на систему социального обеспечения, следствие нелегальной иммиграции, цитировал какие-то факты и цифры, а «змеиная голова» тем временем сокрушался по поводу того, что не может забрать эту женщину с собой, показать ей красоты Сямыня, прогуляться с ней по храму Наньпуту, огромному буддистскому комплексу, и поесть с ней лапшу с арахисом в кафе на набережной.
  
  И все же он без колебания совершит задуманное — отвезет Яньдао на какой-нибудь заброшенный склад, где в течение часа воплотит свои самые безудержные фантазии. После чего, разумеется, убьет ее. Как сказала ему сама Яньдао, она тоже привыкла разбивать котлы и топить лодки: узнав, что перед ней Призрак, она не остановится до тех пор, пока не убьет или не арестует его. Она должна умереть.
  
  Призрак улыбнулся Коу, словно соглашаясь с тем, что тот сказал, однако его взгляд был устремлен за спину агента СИН. Юсуф и второй уйгур не отставали от полицейского микроавтобуса. А Яньдао до сих пор не заметила слежки.
  
  Повернувшись вперед, Призрак скользнул взглядом по сидящей за рулем женщине и что-то пробормотал себе под нос.
  
  — Что вы сказали? — спросила Яньдао.
  
  — Я произнес молитву, — ответил Призрак. — Я попросил Гуань Инь помочь нам найти дом семьи Чанг.
  
  — А это кто?
  
  — Это богиня милосердия, — последовал ответ, но предоставил его не Призрак, а услужливый Алан Коу, устроившийся на заднем сиденье.
  Глава 43
  
  Через десять минут у Лона Селитто зазвонил телефон. Райм и Купер встрепенулись.
  
  Полицейский ответил на звонок. Выслушал то, что ему сказали. Затем закрыл глаза и улыбнулся.
  
  — Наши ребята установили адрес Чанга! — воскликнул он, захлопывая аппарат. — Один из патрульных пятого округа допросил владельца маленькой типографии в Оулз-Хэд по имени Джозеф Тань. Объяснил ему, что если через пару часов мы не найдем семью иммигрантов, их всех убьют. В конце концов Тань раскололся и признался в том, что он предложил Чангу и его сыну работу и нашел для них квартиру.
  
  — Он назвал адрес?
  
  — Да. Это в двух кварталах от мусороперерабатывающего завода. Господь бог с нами.
  
  Райм вспомнил обращение Сонни Ли к богу-покровителю детективов: «Гуань Ди, пожалуйста, дай нам найти Чанг и поймать проклятый Призрак».
  
  Криминалист подкатил свое кресло к доске и в который раз всмотрелся в списки улик и фотографии.
  
  — Я звоню Бо и в СИН, — сказал Селитто.
  
  — Подожди, — вдруг остановил его Райм.
  
  — В чем дело?
  
  — У меня предчувствие, — медленно произнес криминалист. — Нехорошее предчувствие.
  
  От радости по поводу обнаружения местонахождения семьи Чанг не осталось и следа.
  
  Райм медленно поводил головой из стороны в сторону, изучая записи, тщательно сделанные Томом, фотографии и другие улики — подобно иероглифам на гробницах Древнего Египта, добавляющих свое слово к жуткому, кровавому повествованию.
  
  Закрыв глаза, он предоставил потокам информации стремительно, словно «Камаро» мчаться по своему мозгу.
  
  «Вот ответ», — подумал Райм, открывая глаза и снова изучая записи.
  
  Единственная проблема заключается в том, что мы не знаем вопроса.
  
  В дверях показался Том.
  
  — Пора делать гимнастику.
  
  Двигательная гимнастика является для инвалидов очень важной. Она не позволяет мышцам атрофироваться, улучшает кровообращение, имеет положительный психологический эффект — последнее Райм оспаривал на людях. И тем не менее он выполнял упражнения, в глубине души надеясь, что когда-нибудь ему снова понадобится его мускулатура.
  
  Так что, хотя криминалист ворчал и жаловался, выводя Тома из себя, втайне он ждал этих ежедневных занятий. Однако сегодня Райм бросил на помощника строгий взгляд, и тот, все поняв, скрылся в коридоре.
  
  — Что ты придумал? — спросил Селитто.
  
  Райм молчал.
  
  Его мозг, также ежедневно занимавшийся гимнастикой, в отличие от безжизненных членов не знал никаких ограничений. Безграничная высота, безграничная глубина, прошлое и будущее. Криминалист мысленно шел по следу из улик, собранных во время расследования, местами широкому словно Ист-ривер, местами тонкому и хлипкому будто ниточка. Некоторые улики были очень важными, другие казались такими же бесполезными, как поврежденные нервные окончания, отходящие от мозга Линкольна Райма к его застывшему телу. Но он не отмахивался и от таких.
  * * *
  
  Истон, Лонг-Айленд, место преступления
  
  — Двое иммигрантов убиты на берегу выстрелами в спину.
  
  — Один иммигрант ранен — доктор Джон Сун.
  
  — На борту корабля находился баншу (помощник); личность его не установлена.
  
  — Достоверно установлено, что помощник утонул. Его тело найдено в воде неподалеку от места гибели «Дракона».
  
  — Спаслись десять иммигрантов: семь взрослых (один пожилой, одна раненая женщина), двое детей, один младенец. Они угнали церковный микроавтобус.
  
  — Образцы крови направлены в лабораторию на анализ.
  
  — У женщины кровь второй группы, резус отрицательный. Запрошена дополнительная информация о крови.
  
  — Машина, ожидавшая Призрака на берегу, уехала без него. По-видимому, Призрак произвел один выстрел в машину. На основе данных о колесной базе и рисунке протектора отправлен запрос о типе машины.
  
  — Речь идет о БМВ Х5.
  
  — Водитель — некий Джерри Тан.
  
  — Машин, которые должны были забрать иммигрантов, не обнаружено.
  
  — Сотовый телефон, предположительно принадлежащий Призраку; отправлен на анализ в ФБР.
  
  — Телефон защищенной спутниковой связи, проследить его невозможно. Подключен к сети правительственной связи Китая.
  
  — Оружие Призрака — пистолет калибра 7,62 мм. Необычная гильза.
  
  — Автоматический пистолет модель 51 китайского производства.
  
  — По сведениям, Призраком подкуплены государственные чиновники.
  
  — Призрак угнал красную «хонду»-седан. Разосланы данные о машине.
  
  — Красная «хонда» нигде не обнаружена.
  
  — В море обнаружены три трупа — двое убиты выстрелами, один утонул. Фотографии и отпечатки пальцев направлены китайской полиции.
  
  — Утонувший опознан как Виктор Ay, баншу Призрака.
  
  — Отпечатки пальцев отправлены в АСИО.
  
  — Отпечатки не идентифицированы, но на пальцах Сэма Чанга обнаружены необычные следы (травма, ожог от веревки?)
  
  — Данные на иммигрантов: Сэм Чанг и Ву Цидзен со своими семьями, Джон Сун, маленькая девочка, дочь утонувшей иммигрантки, неопознанные мужчина и женщина (убиты на берегу).
  
  Угнанный микроавтобус, Чайнатаун
  
  — Перекрашен иммигрантами, нарисовавшими на борту логотип магазина «Товары для дома».
  
  — Брызги крови позволяют предположить, что женщина ранена в руку или плечо.
  
  — Образцы крови направлены в лабораторию на анализ.
  
  — У женщины кровь второй группы, резус отрицательный. Запрошена дополнительная информация о крови.
  
  — Отпечатки пальцев отправлены в АСИО.
  
  — Отпечатки не идентифицированы.
  
  Место убийства Джерри Тана
  
  — Четыре человека выбили дверь, пытали Тана, после чего убили.
  
  — Две гильзы — модель 51. Тан убит двумя выстрелами в голову.
  
  — Следы погрома.
  
  — Отпечатки пальцев.
  
  — Идентифицированы только пальцы Тана.
  
  — У троих сообщников размер ноги меньше, чем у Призрака; возможно, они небольшого роста.
  
  — Микроскопические улики позволяют предположить, что у Призрака квартира в центре города, в районе Бэттери-парка.
  
  — Предположительно сообщники из числа китайских национальных меньшинств. Устанавливается их местонахождение.
  
  — Уйгуры из Китайского Туркменистана, члены исламского культурного центра в Куинсе.
  
  — Сотовый телефон наводит на дом 805 по улице Патрик-Генри в центре города.
  
  Место перестрелки на Кэнел-стрит
  
  — Дополнительные следы, подтверждающие предположение о том, что квартира Призрака находится в районе Бэттери-парка.
  
  — Угнанный «Шевроле-Блейзер», проследить невозможно.
  
  — Отпечатки пальцев не идентифицированы.
  
  — Ковровое покрытие в квартире Призрака: производство компании «Арнольд Текстайл», уложено в течение последних шести месяцев. Устанавливаются все объекты, где применялось покрытие данного типа.
  
  — Определен перечень объектов: 32 здания в районе Бэттери-парка.
  
  — Обнаружена свежая садовая мульча.
  
  — Труп сообщника Призрака: представитель национальных меньшинств западных и северо-западных районов Китая. Отпечатки пальцев не идентифицированы. Оружие: «Вальтер ППК».
  
  — Подробности относительно иммигрантов:
  
  — Семья Чанг: Сэм, Мей-Мей, Уильям и Рональд, Чжан Цзици и девочка По-И. Сэм договорился о работе, однако работодатель не установлен. Ездит на синем микроавтобусе, марка и номер неизвестны. Чанги поселились в Куинсе.
  
  — Семья Ву: Цидзен, Юн-Пин, Цзинь-Мей и Лан.
  
  Место перестрелки в квартире у Призрака
  
  — Отпечатки пальцев и фотографии рук Чжана Цзици позволяют предположить, что старик и его сын Сэм каллиграфы. Возможно, Сэм Чанг устроился на работу в типографию. Проверка всех типографий Куинса.
  
  — Следы твердых биовеществ на подошвах убитого позволяют предположить, что семья живет неподалеку от мусороперерабатывающего завода.
  
  — Призрак пригласил специалиста по фэн-шуй для оформления своей квартиры.
  
  Место преступления: «Дракон Фучжоу»
  
  — Для того чтобы взорвать корабль, Призрак воспользовался новой взрывчаткой С-4. Проверить источник взрывчатки на основе анализа химических маркеров.
  
  — Источник взрывчатки — северокорейский торговец оружием.
  
  — Большое количество новых американских банкнотов в каюте Призрака.
  
  — Общая сумма около 120 000 долларов.
  
  — В каюте бывшие в обращении юани на сумму около 20 000 долларов.
  
  — Список жертв, данные о чартерном авиарейсе, сведения о банковском депозите. Проверить имя отправителя в Китае.
  
  — Отправитель некий Лин Шуй-бянь, живущий в Фучжоу. Имя и адрес отправлены местной полиции.
  
  — Капитан жив, но без сознания.
  
  — Капитан пришел в себя, переведен в изолятор СИН.
  
  — «Беретта» калибра 9 мм, «Узи». Проследить невозможно.
  
  Место убийства Сонни Ли
  
  — Убит из нового «Глока-36» 45-го калибра. (Стоит на вооружении правительственных служб?)
  
  — Табак.
  
  — Обрывки желтой бумаги.
  
  — Неустановленные вещества растительного происхождения (сушеные травы, специи, наркотики?)
  
  — Под ногтями силикат магния (тальк).
  * * *
  
  Шоссе делало поворот у бывших военных складов Бруклина, и Яньдао ввела передвижную лабораторию на выездной пандус на такой же большой скорости, на какой въехал бы сам Призрак на своем БМВ или «Порше». Спустившись с автострады, микроавтобус оказался среди ухоженных садиков и домов из красного кирпича.
  
  Мельком взглянув в боковое зеркало заднего вида, Призрак убедился, что Юсуф следует за ними.
  
  Затем он повернулся к Яньдао, задержавшись на профиле ее красивого лица, на блестящих рыжих волосах, заколотых в пучок, на груди, выпирающей под черной футболкой.
  
  Его снова испугал звонок ее сотового телефона.
  
  Она ответила на вызов.
  
  — Райм… да, мы уже неподалеку. Давай. — Она умолкла. — Замечательно!
  
  — Молодая женщина повернулась к Призраку и Коу. Он их нашел. Знакомый Сэма Чанга снял для них квартиру и нашел работу неподалеку.
  
  Она снова переключила свое внимание на телефон. Райм продолжал говорить, и вдруг ее лицо на мгновение потемнело. Призраку показалось, она напряглась. Неужели этому Райму удалось что-то узнать про него? Он насторожился.
  
  — Конечно, Райм, — наконец сказала Яньдао. — Поняла.
  
  Она отключила телефон.
  
  — Черт возьми, — сказал Коу, — сказать по правде, я не думал, что ему это удастся.
  
  Призрак пристально посмотрел на Яньдао.
  
  — Значит, он узнал точный адрес.
  
  Та ответила не сразу.
  
  — Да.
  
  Затем вдруг защебетала словно школьница, начав рассказывать про свою жизнь в Бруклине. Призрак сразу же уловил фальшь в этой напускной беззаботности. Его подозрительность возросла еще больше. Он понял, что то, о чем сказал по телефону Райм, не имеет никакого отношения к Чангу.
  
  Призрак заметил, что рука Яньдао скользнула к ноге и принялась рассеянно ее чесать. Пальцы так и остались на бедре, и он понял, что это был лишь предлог, чтобы рука была поближе к пистолету.
  
  Не отрывая взгляда от дороги, Призрак небрежно опустил руку и засунул ее за спину, нащупав под ветровкой за поясом джинсов рукоятку «Глока».
  
  Несколько минут автобус ехал по жилым кварталам. Все молчали. Призраку вдруг показалось, что Яньдао кружит по одним и тем же улицам. Он настороженно напрягся.
  
  Еще один поворот. Взглянув на номера домов, Яньдао подъехала к тротуару, остановилась и поставила микроавтобус на тормоз. Указала на небольшой жилой дом из коричневого камня.
  
  — Вот он.
  
  Призрак мельком взглянул на дом, но его внимание было полностью приковано к Яньдао.
  
  — А я ожидал увидеть какую-то грязную ночлежку, — цинично заметил Коу.
  
  — Ну что, пошли?
  
  — Подожди, — небрежно заметила Яньдао.
  
  Она начала оборачиваться к агенту СИН. Призрак сразу же понял, что это отвлекающий ход. Но Яньдао двигалась быстро — гораздо быстрее, чем он ожидал. Прежде чем пальцы «змеиной головы» успели сомкнуться на рукоятке «Глока», Яньдао выхватила из кобуры свой пистолет и направила оружие на него.
  Глава 44
  
  Призрак непроизвольно съежился, ожидая, что Яньдао выстрелит в него без предупреждения — как, конечно, на ее месте поступил бы он сам.
  
  Однако черное дуло стремительно мелькнуло у него перед лицом и остановилось на мужчине, сидящем сзади.
  
  — Ни с места, Коу. Даже не шевелись. Держи руки так, чтобы я их видела.
  
  — Что… в чем дело? — отпрянул назад потрясенный Коу.
  
  — Не двигайся, — отрезала Яньдао. — Шевельнешь хоть пальцем — и ты труп.
  
  — Я ничего не… — заморгал сотрудник СИН.
  
  — Ты меня понял?
  
  — Да, понял, твою мать, — гневно бросил Коу. — Объясните, что здесь происходит!
  
  — Помнишь, минуту назад я говорила по телефону? Линкольн сказал мне не только то, как проехать к семье Чанг. Он еще раз посмотрел на улики и сделал несколько телефонных звонков. Ты полагал, что хорошо замел за собой след, так?
  
  — Прекратите, Сакс! Вы же…
  
  — Линкольн узнал все. Это ты работал на Призрака.
  
  Коу сглотнул комок в горле.
  
  — Вы с ума сошли, мать вашу?
  
  — Это ты был его ангелом-хранителем. Ты оберегал его. Вот почему ты стрелял на Кэнел-стрит: ты и не думал попасть в Призрака, ты пытался его предупредить. Это ты держал его в курсе всего — ты сказал ему, что семья Ву находится в охраняемом доме в Мюррей-хилл.
  
  Испуганно оглядевшись по сторонам, Коу выглянул в окно.
  
  — Чушь собачья!
  
  Призрак пытался унять учащенное дыхание. У него тряслись руки. Он взмок, и ему пришлось вытереть ладони о штанины.
  
  — Не беспокойся, Джон, — сказала Яньдао. — Он больше никому не сделает зла. — Она снова повернулась к Коу. — И ты достал Призраку новый пистолет — «Глок» 45-го калибра. Отличное оружие. Кстати, именно им вооружены сотрудники СИН.
  
  — Вы сошли с ума!
  
  — У нас были сведения о том, что Призрак подкупил государственных чиновников в Штатах. Но мы даже не могли представить, что речь идет об агенте СИН. Зачем ты постоянно мотался в Китай, Коу? Как сказал Пибоди, кроме тебя никто не бывал там так часто. Причем иногда, как выясняется, ты отправлялся туда за свой счет. На самом деле ты встречался со «змеиными головами» своего босса!
  
  — В Китае пропала моя осведомительница, и я хотел расквитаться с ублюдком, который это сделал!
  
  — Что ж, как раз сейчас Райм разговаривает с полицией Фучжоу. Он хочет изучить обстоятельства и этого дела.
  
  — Вы хотите сказать, я сам убил свою осведомительницу? Женщину, имеющую детей?
  
  — Это станет видно из улик, — холодно сказала Яньдао.
  
  — Если вам сказали, что нас с Призраком видели вместе, этот человек лжет!
  
  — Это ничего не значит. Призрак никогда не встречается лично с теми, кто может впоследствии дать против него показания. Для этого у него есть посредники.
  
  — Сакс, вы спятили!
  
  — Нет, мы исследовали улики, — сказала Яньдао. — Райм только что изучил информацию о твоих телефонных разговорах. Только за последние два дня полдюжины звонков в анонимный почтовый ящик в Нью-Джерси.
  
  — А, это… Я пользуюсь им для связи со своими осведомителями.
  
  — Ты ни словом не обмолвился о том, что у тебя здесь есть осведомители.
  
  — Это не имеет никакого отношения к делу!
  
  — Ты собирался связаться с Призраком и сообщить ему о квартире семьи Чанг? Или ты хотел лично расправиться с ними?.. А заодно и с нами?
  
  Коу сглотнул комок в горле.
  
  — Я больше не скажу вам ни слова. Я хочу встретиться со своим адвокатом.
  
  — На это у тебя еще будет уйма времени. А теперь правую руку на дверную ручку. Если она двинется хоть на дюйм, я всажу в нее пулю. Ты понял?
  
  — Послушайте…
  
  — Понял?
  
  Заглянув в ее холодные глаза, Призрак ощутил холодную дрожь. У него мелькнула мысль, не ждет ли Яньдао, что Коу попытается достать свое оружие, чтобы можно было его убить?
  
  — Да, — пробормотал тот, с трудом сдерживая ярость.
  
  — Теперь левая рука, только большой и указательный пальцы, берет пистолет и протягивает его рукояткой вперед. Медленно.
  
  С искаженным от отвращения лицом Коу достал оружие и передал его Яньдао. Та убрала его в карман.
  
  — Выходи из машины. — Открыв свою дверь, она шагнула на тротуар, затем, целясь агенту СИН в грудь, открыла его дверь. — Не торопись.
  
  Коу вышел из машины. Яньдао указала на асфальт.
  
  — Лицом на землю.
  
  Сердце Призрака, бившееся словно птица, запертая в стеклянном ящике, стало потихоньку успокаиваться.
  
  Испуганный, ты сможешь стать храбрым…
  
  Но какую шутку сыграла судьба! Призрак действительно пользовался услугами продажных американских чиновников, в том числе и сотрудников СИН — именно поэтому вчера утром его так быстро освободили после предварительного слушания. Но ему не были известны имена всех, кого купили его агенты. И, как совершенно верно сказала только что Яньдао, он крайне редко контактировал с ними напрямую. А что касается охраняемого дома в Мюррей-хилл — она сама сообщила о нем, предложив Призраку присоединиться к семейству Ву.
  
  Если этот Коу, похоже, работает на него, следует ли предпринять попытку его спасти?
  
  Нет, лучше бросить его на произвол судьбы. Арест сотрудника СИН отвлечет внимание полиции. Яньдао ослабит бдительность, решив, что схватила изменника.
  
  На глазах у Призрака молодая женщина умело надела на Коу наручники, убрала пистолет и грубо поставила агента СИН на ноги. Опустив стекло в своей двери, Призрак кивнул на дом.
  
  — Быть может, мне пойти к Чангу?
  
  — А это не их дом, — сказала Яньдао. — До их дома еще несколько кварталов. Мне пришлось пойти на обман, чтобы застигнуть Коу врасплох. Это место я выбрала потому, что здесь за углом полицейский участок. За Коу присмотрят до тех пор, пока им не займется ФБР.
  
  Окинув взглядом скованного агента СИН, Призрак с осуждением произнес:
  
  — Вы собирались сообщить Призраку, где прячется семья. Вы не задумываясь убили бы детей… Как это низко!
  
  Коу сверкнул глазами, но Яньдао уже тащила его к углу. Там их встретили трое полицейских в форме, которые забрали Коу. Оглянувшись, Призрак увидел, что машина Юсуфа ждет в конце квартала.
  
  Пять минут спустя Яньдао вернулась и, сев в машину, завела двигатель. Машина тронулась с места. Взглянув на Призрака, молодая женщина тряхнула головой и мрачно усмехнулась.
  
  — Извините. С вами все в порядке?
  
  Случившееся вывело ее из себя, но теперь она снова успокоилась и расслабилась.
  
  — Да, — выдавил смешок Призрак. — Вы справились с ним просто прекрасно. Можно сказать, в своей профессии вы художник. — Его улыбка поблекла.
  
  — Предатель в рядах СИН?
  
  — Он запудрил нам мозги рассказами про то, что Призрак убил его осведомительницу. — Достав телефон, Яньдао набрала номер. — Райм, все в порядке. Коу забрали в участок… Нет, никаких проблем. Мы с Джоном едем к Чангу… Где отряд спецназа?.. Ладно, я буду на месте через три минуты. Никого ждать не будем. Как знать, быть может, Призрак как раз сейчас тоже едет туда.
  
  «Вот уж точно», — мысленно ухмыльнулся «змеиная голова».
  
  Яньдао окончила разговор.
  
  Значит, они прибудут на место первыми. И ему не придется откладывать свидание с Яньдао. Он убьет семью Чанг, запихнет Яньдао в машину к туркам и скроется. Подняв руку, Призрак пожал молодой женщине плечо. Его вожделение усилилось еще больше.
  
  — Спасибо за то, что поехали со мной, — улыбнулась она. — Как по-китайски друг, «яньдао»?
  
  Он покачал головой.
  
  — Нет, так мужчина называет женщину. Вам нужно сказать: «яньцзин».
  
  На самом деле этим словом назывались мужские половые органы.
  
  — Яньцзин, — повторила Яньдао.
  
  — Я польщен, — склонил голову Призрак. Он обвел взглядом рыжие волосы, бледную кожу, длинные ноги… — А ваш друг Райм знает свое дело. Мне бы хотелось встретиться с ним, когда все останется позади.
  
  — Я дам вам его визитную карточку. Она у меня в сумочке.
  
  — Хорошо.
  
  Райму тоже предстоит умереть. Потому что Призрак успел понять, что этот человек также никогда не останавливается до тех пор, пока не разделается со всеми своими врагами. По фу чжень жу… Разбить котлы и затопить лодки. Слишком опасно оставлять его в живых. Яньдао сказала, он парализован. Интересно, как можно подвергнуть такого человека пытке? Впрочем, у него есть лицо, глаза, язык… Можно будет что-нибудь придумать — все определится исходя из того, сколько у него будет времени. Огонь — это всегда очень хорошо.
  
  Резко свернув на улицу с односторонним движением, Яньдао остановилась. Сверившись с номерами домов, она проехала до середины квартала, поставила машину у обочины и положила на приборную панель полицейский жетон.
  
  — Вот наша цель.
  
  Яньдао указала на трехэтажный дом из красного кирпича. Весьма скромно, отметил Призрак, но гораздо лучше желтовато-бурых лачуг из шлакоблоков или неструганных досок, за которые миллионы китайцев должны благодарить председателя Мао.
  
  Выйдя из машины, они прошли по тротуару и остановились.
  
  — Не надо показываться на глаза, — шепнула Яньдао, увлекая Призрака к живой изгороди из кустов самшита.
  
  Призрак оглянулся. Юсуф остановился в конце квартала. В сгущающихся сумерках Призрак различил его и второго турка.
  
  Подавшись вперед, он ощутил исходящий от кожи Яньдао запах ароматизированного мыла и пота. Не в силах совладать с собой, он прижался к ней. Осмотрев дом, молодая женщина кивнула на окна первого этажа.
  
  — Попытаемся проникнуть через дверь черного входа — если она незаперта. Иначе нас могут заметить.
  
  Жестом она предложила Призраку следовать за собой, обходя сзади соседний дом. Затем они, двигаясь осторожно, чтобы не задеть что-нибудь в темноте и не выдать свое присутствие, пробрались через дворик к дому Чанга.
  
  У задней двери квартиры «поросят» они остановились. Яньдао заглянула в окно — в маленькую кухню. Там никого не было.
  
  — Всегда надо первым делом заглянуть в заднее окно, — прошептала она. — Мое новое правило.
  
  Молодая женщина печально улыбнулась, но не стала объяснять, почему.
  
  — Пошли, — сказала она. — Двигаемся медленно, чтобы их не спугнуть. Первым делом скажете, что мы хотим им помочь. Защитить от Призрака. Потом объясните, что у них высокие шансы получить политическое убежище.
  
  Кивнув, Призрак попытался представить реакцию Сэма Чанга и его жены, когда они поймут, кто выступает в роли переводчика.
  
  Яньдао дернула за дверь. Она оказалась незаперта. Яньдао быстро распахнула ее — чтобы дверь не заскрипела, решил Призрак.
  
  Что делать теперь? Призрак пришел к выводу, что, наверное, необходимо немедленно вывести Яньдао из строя. Она представляет собой слишком большую опасность, чтобы просто ее запугать. Лучше всего прострелить ей ногу — выбить пулей колено, ухмыльнулся Призрак, вспомнив про ее артрит. Затем они с турками расправятся с семьей Чанг. Потом назад в «Уиндстар». И быстро в какое-нибудь укромное место, навстречу наслаждению, которое подарит ему Яньдао.
  
  Они бесшумно прошли через тесную душную кухоньку.
  
  На плите грелся чайник с водой. На разделочной доске лежала половина луковицы, рядом пучок петрушки. Интересно, что миссис Чанг приготовила на ужин?
  
  Пройдя через кухню, Яньдао задержалась у двери в коридор, ведущий к гостиной, и жестом приказала Призраку остановиться.
  
  Он успел заметить, что турки тоже подошли к дому сзади. За спиной у Яньдао он подал им знак, приказывая занять позицию у входной двери. Он выстрелит в Яньдао и ворвется в гостиную, и это станет сигналом для турок. Втроем они расправятся с семьей.
  
  Чуть отстав, Призрак сунул руку под ветровку и вытащил из-за пояса пистолет.
  
  Яньдао медленно шла по темному коридору.
  Глава 45
  
  Шум где-то рядом.
  
  «Чьи-то шаги?» — подумал Сэм Чанг, сидевший на диване рядом с младшим сыном.
  
  Но где? У входной двери? У черного хода?
  
  Семья собралась в тускло освещенной гостиной, рассевшись перед телевизором. Громкость была на максимуме, и все же Сэм Чанг отчетливо услышал посторонний звук.
  
  Скрип.
  
  Да, это шаги.
  
  Чьи?
  
  Феникс, восстающий из пепла, дракон, разгневанный тем, что это массивное здание возведено на месте его дома?
  
  Дух Чжана Цзици, вернувшийся, чтобы утешить семью?
  
  А может быть, чтобы ее предостеречь?
  
  Или это Гуи, сам Призрак, которому наконец удалось их обнаружить?
  
  «Наверное, у меня разыгралось воображение», — решил Чанг.
  
  Однако, подняв глаза, он увидел сидевшего в противоположном углу гостиной Уильяма. Мальчишка, отложив прошлогодний автомобильный журнал, выпрямился, вытянув шею, и медленно крутил головой, словно цапля, пытающаяся понять, откуда исходит опасность.
  
  — Что это было? — прошептала Мей-Мей, увидев лица мужа и сына. Она крепче прижала к груди малышку По-И.
  
  Еще один глухой стук.
  
  Шаги. Но Чанг не мог понять, откуда они доносятся.
  
  Сэм Чанг быстро вскочил на ноги. Уильям присоединился к нему. Рональд тоже начал было вставать, но отец жестом приказал младшему сыну спрятаться в спальне. Решительный кивок в сторону жены. Та мгновение смотрела Чангу в глаза, затем, схватив малышку, скользнула в спальню следом за Рональдом и бесшумно закрыла за собой дверь.
  
  — Сынок, делай то, о чем мы договорились.
  
  Уильям занял место за дверью, ведущей к черному ходу, сжимая в руке обрезок стальной трубы, который Чанг нашел во дворе дома. Отец и сын решили, что если Призрак с подручными нагрянет к ним домой, Чанг выстрелит через дверь в того, кто за ней стоит, — в самого Призрака или в его баншу. Услышав выстрел, остальные на какое-то время растеряются, и у Уильяма будет время выхватить у стоявшего за дверью его пистолет.
  
  Чанг погасил в гостиной свет, чтобы их с сыном не было видно; при этом силуэты нападавших будут отчетливо вырисовываться в дверях. Он будет целиться в голову; с такого расстояния промахнуться нельзя.
  
  Сэм Чанг присел за стулом. Не обращая внимания на усталость от долгого путешествия, на скорбь по умершему отцу, на смятение, вот уже двое суток терзающее его душу, он стиснул в своей уверенной руке каллиграфа пистолет, направив его на дверь.
  
  Амелия Сакс медленно продвигалась по темному коридору.
  
  — Обождите здесь, Джон, — прошептала она.
  
  — Хорошо, — последовал едва слышный ответ.
  
  Сакс шагнула в коридор и, задержавшись на мгновение, громко сказала:
  
  — Давайте!
  
  — Что? — недоуменно переспросил Призрак.
  
  Но вместо того, чтобы ответить, она стремительно развернулась, вскидывая свой пистолет так быстро, что серая сталь расплылась одним пятном. Зияющая пропасть дула остановилась напротив груди Призрака еще до того, как он успел поднять свой «Глок».
  
  Как оказалось, восклицание Сакс предназначалось вовсе не Призраку, а полдюжине бойцов спецназа в полном снаряжении, — людей Бо Хауманна, хлынувших в тесную кухню. Ворвавшись через дверь черного входа и из гостиной, они направили оружие на потрясенного Призрака, выкрикивая свою оглушительную литанию:
  
  — Лежать, лежать, лежать! Полиция! Брось оружие! На пол, лежать!
  
  У Призрака из рук вырвали «Глок», а его самого швырнули лицом вниз на пол и сковали руки за спиной. Он ощутил, как ощупали его щиколотки и нашли модель 51, пистолет, приносивший ему счастье. Затем ему вывернули все карманы.
  
  — Объект готов, — крикнул один из бойцов. — Все чисто.
  
  — На улице мы взяли двоих; лежат запертые.
  
  В переводе с жаргона это означало, что преступники лежат лицом на земле, скованные наручниками. Сакс поняла, что речь идет о тех двоих, которые преследовали полицейский микроавтобус в «Уиндстаре». Судя по всему, опять уйгуры из культурного центра в Куинсе.
  
  — Это все? — склонившись к Призраку, зловеще прошептала ему в ухо Сакс.
  
  — Что?..
  
  — Мы взяли тех двоих, что следили за нами. Еще кто-нибудь был?
  
  Призрак молчал. Сакс взяла рацию.
  
  — Я заметила только одну машину. Наверное, это все.
  
  Сверху спустились Лон Селитто и Эдди Дэн. Полицейские посмотрели на лежавшего на полу Призрака, который еще не пришел в себя от неожиданности.
  
  Амелии Сакс показалось, что он выглядит совсем безобидно — симпатичный невысокий мужчина азиатской наружности с чуть тронутыми сединой волосами.
  
  Ожила рация Селитто:
  
  — Снайперы один и два вызывают базу. Можно уходить?
  
  Убрав громкость своей «Моторолы», он сказал:
  
  — База отвечает снайперам. Отбой. — Грузный полицейский повернулся к Призраку. — Тебя держали под прицелом с той самой минуты, как ты вышел из машины. Если бы ты направил на нее свою пушку, сейчас ты был бы покойником. Так что считай, тебе повезло.
  
  Призрака перетащили в гостиную и прислонили к стулу. Эдди Дэн зачитал его права: по-английски, затем по-китайски, на диалектах минь и пекинском. На всякий случай.
  
  С поразительным спокойствием — учитывая обстоятельства — Призрак подтвердил, что все понял.
  
  — Как семья Чанг? — спросила у Селитто Сакс.
  
  — Все в порядке. У них в квартире работают две бригады СИН. Там чуть было не случился большой конфуз. Отец держал в руке пистолет и был готов стрелять, но его, к счастью, заметили в окно с помощью прибора ночного видения. Потом выяснили номер телефона в квартире и позвонили туда, сказав, что дом окружен. Как только Чанг понял, что это действительно представители службы иммиграции, он сдался.
  
  — А малышка?
  
  — С ней все отлично. К Чангу уже выехали работники социального обеспечения. Семью оставят в квартире в Оулз-Хэд до тех пор, пока мы не разберемся с этим подонком. — Селитто кивнул на Призрака. — Как только мы закончим здесь, можно будет отправиться туда и провести первый допрос.
  
  Особняк, в котором они сейчас находились, — расположенный в миле от дома семьи Чанг, — представлял собой уютное гнездышко. Повсюду были цветы и статуэтки нэцке. Сакс была очень удивлена, так как здесь жил один из лучших полицейских Нью-Йорка, занимавшихся расследованием убийств.
  
  — Так значит это твой дом, Лон? — спросила она, беря с полки одну фарфоровую статуэтку.
  
  — Точнее, моей половины, — оправдываясь, ответил Селитто. — Я переехал к Рейчел несколько месяцев назад. Это досталось ей в наследство от матери.
  
  Забрав у Сакс статуэтку, он осторожно вернул ее на полку.
  
  — За такое короткое время ничего лучше подыскать не удалось. Мы решили, что если выбрать место далеко от Оулз-Хэд, у нашего козла могут возникнуть подозрения.
  
  — Вы все подстроили, — усмехнулся Призрак. Сакс показалось, что его английский значительно улучшился по сравнению с тем наречием, на котором он говорил, изображая из себя Джона Суна. — Вы поймали меня в ловушку.
  
  — Похоже на то.
  
  Линкольн Райм позвонил Сакс на сотовый телефон, когда она ехала по Бруклину, направляясь к дому Чанга, чтобы предупредить ее о том, что человек, выдающий себя за доктора Джона Суна, и есть Призрак. К семье Чанг выехала другая группа полицейских и сотрудников СИН, а тем временем дома у Селитто сам Лон и Эдди Дэн подготавливали место для задержания Призрака. Призрак мог оказать сопротивление, и необходимо было исключить риск жертв среди случайных прохожих. Кроме того, Райм предположил, что «змеиная голова» мог вызвать своих подручных. Как выяснилось, те действительно следили за Сакс от дома лже-Суна.
  
  Слушая Райма, Сакс вынуждена была приложить все силы, чтобы спокойно кивать, притворяясь, будто Коу работает на Призрака. Меньше чем в двух футах от нее сидел человек, выдававший себя за врача, за ее друга, — который на самом деле был тем самым безжалостным убийцей, которого искали последние двое суток.
  
  Сакс вспомнила про сеанс мануальной терапии — она открыла перед Призраком самую сокровенную свою тайну, обратилась к нему за помощью, отчаянно надеясь на исцеление. Молодая женщина поежилась от отвращения, заново ощутив прикосновение рук Призрака к плечам и спине. Она в ужасе поймала себя на том, что упомянула в разговоре с мнимым доктором Суном местонахождение охраняемого дома, куда поместили семейство Ву, и даже предложила ему присоединиться к ним.
  
  — Как ваш приятель, этот Линкольн Райм узнал о том, что я не Сун?
  
  Сакс взяла один из пакетиков, по которым было разложено содержимое карманов Призрака. Внутри лежали осколки разбитого амулета в виде обезьяны. Она поднесла пакетик ему к лицу.
  
  — Каменная обезьяна, — объяснила Сакс. — Я обнаружила под ногтями Сонни Ли пыль. Это оказался силикат магния, что-то вроде талька. Райм установил, что речь идет о стеатите — камне, из которого был вырезан амулет. — Грубо дернув за воротник водолазки, она открыла шею Призрака с отчетливым красным шрамом. — Что произошло? Сонни сорвал амулет, и обезьяна разбилась?
  
  Отпустив воротник, она отошла назад.
  
  Призрак кивнул.
  
  — Перед тем как я его пристрелил, он скреб ногтями землю. Я думал, что он молит о пощаде, но он поднял лицо и улыбнулся.
  
  Значит, Сонни сознательно царапал мягкий камень, чтобы показать, что Призрак и Сун — одно лицо.
  
  Как только Купер, проведя исследования, сообщил, что силикат магния может быть стеатитом, Райм вспомнил, чем были вчера испачканы руки Сакс, и предположил, что частицы стеатита под ногтями Сонни Ли могли быть от амулета Суна. Он связался с полицейскими, наблюдавшими за квартирой Суна, и те подтвердили, что из дома действительно есть второй выход; то есть Призрак имел возможность появляться и исчезать незамеченным. Райм спросил также, нет ли поблизости цветочного магазина — вероятного источника мульчи — и получил ответ, что на первом этаже дома, куда поселили Суна, есть лавка, торгующая товарами для садоводов. И, наконец, Райм проверил звонки на сотовый телефон Сакс: в архиве значился номер телефона, с которого звонили в уйгурский культурный центр.
  
  Настоящий Джон Сун был врачом, а Призрак — нет. Но, как объяснил Райму Сонни Ли, в Китае каждый немного разбирается в восточной медицине. Поставить Сакс диагноз и назначить лечение травами мог любой, кто регулярно лечился у китайского врача.
  
  — Ну а ваш друг из СИН? — спросил Призрак.
  
  — Коу? Мы знали, что он никак с вами не связан, — сказала Сакс. — Но я была вынуждена притвориться, что считаю его предателем. У вас не должно было возникнуть никаких подозрений. Кроме того, нам нужно было убрать Коу с дороги. Узнав, кто вы, он мог снова попытаться расправиться с вами — как это случилось на Кэнел-стрит. Мы хотели, чтобы все прошло гладко. И Коу было незачем отправляться в тюрьму за убийство. — Не удержавшись, она добавила: — Даже такого мерзавца как вы.
  
  Призрак лишь спокойно усмехнулся.
  
  Передав Коу в руки полицейских, Сакс объяснила ему, в чем дело. Агент СИН, разумеется, был потрясен тем, что сидел в каких-то дюймах от человека, убившего его осведомительницу. Он начал горячо возражать против того, что его отстраняют от участия в задержании. Однако приказ был отдан высшим руководством, и Коу пришлось просидеть в полицейском участке до тех пор, пока на Призрака не надели наручники.
  
  Посмотрев на человека, сидевшего на полу перед ней, Сакс с отвращением покачала головой.
  
  — Вы убили Суна, спрятали его тело, затем выстрелили в себя. И поплыли назад в море. Вы едва не утонули.
  
  — У меня не было выбора, разве не так? Джерри Тан меня бросил. Выбраться с побережья я мог, только выдав себя за Суна.
  
  — А как же пистолет?
  
  — В машине скорой помощи я засунул его в носок. Затем спрятал в больнице, а потом, после того как меня отпустила СИН, забрал.
  
  — Почему вас отпустили так быстро? — задумчиво произнесла Сакс. — Просто поразительно быстро. — Призрак молчал, и она продолжала: — Что ж, с этим мы тоже разберемся. — Помолчав, она спросила: — Все то, что вы рассказывали мне про Джона Суна… вы это придумали?
  
  Призрак пожал плечами.
  
  — Нет, то, что я рассказал о нем — это правда. Перед тем, как его убить, я выпытал из него все про тех, кто был на плоту, про семью Чанг и Ву. Достаточно, чтобы придать достоверность моему рассказу. Затем я выбросил паспорт, оставив бумажник и амулет.
  
  — Где труп Суна?
  
  В ответ еще одна безмятежная улыбка.
  
  Невозмутимость Призрака бесила Сакс. Его схватили, он отправится в тюрьму до конца жизни, а может быть, даже будет казнен, — но ведет себя он так, будто все неприятности заключаются в том, что он опоздал на поезд. В порыве ярости Сакс замахнулась, собираясь ударить его по лицу. Но Призрак никак не отреагировал — не отдернулся, не закрыл глаза, — и она опустила руку, не желая доставить ему удовлетворение в том, что он стоически выдержал пощечину.
  
  Вмешался звонок сотового телефона.
  
  Отойдя от Призрака, Сакс ответила:
  
  — Да?
  
  — Все веселятся? — язвительно спросил голос Райма.
  
  — Я…
  
  — Быть может, вы отправились на пикник? Или пошли в кино? А о нас забыли?
  
  — Райм, мы только что провели задержание.
  
  — Надеюсь, кто-нибудь все-таки собирался позвонить мне и сообщить, как все прошло. Не сейчас, попозже… Нет, Том, не надо.
  
  — Райм, мы были заняты, — начала оправдываться Сакс.
  
  — Я просто хотел узнать, что у вас происходит. Ты же знаешь, я не психопат.
  
  Сакс поняла, что криминалисту уже сообщили о том, что при задержании никто не был ранен — в противном случае он не стал бы донимать ее саркастическими замечаниями.
  
  — Райм, можешь умерить свой пыл…
  
  — Вот как?
  
  — …потому что мы его взяли. — Она помолчала. — Я пыталась вытянуть из него, где тело Джона Суна, но…
  
  — Сакс, мы и сами сможем это вычислить, так? В конце концов, это же очевидно.
  
  «Быть может, кому-то и очевидно», — недовольно подумала Сакс. И все же она была рада слышать эти колкости вместо недавней отрешенности.
  
  — В багажнике угнанной «хонды», — продолжал криминалист.
  
  — А она до сих пор на восточном побережье Лонг-Айленда? — спросила она, начиная понимать.
  
  — Ну конечно же. Где еще ей быть? Призрак угнал машину, убил Суна и поехал на восток, чтобы ее спрятать — там нам и в голову не пришло ее искать. Мы полагали, он направился на запад, в сторону города.
  
  Сложив телефон, Селитто указал на улицу.
  
  Кивнув, Сакс сказала в трубку:
  
  — Райм, я отправляюсь кое с кем повидаться.
  
  — Кое с кем повидаться? Слушай, ты говоришь так, будто отправляешься на пикник. С кем же?
  
  Поколебавшись, она сказала:
  
  — С друзьями.
  Глава 46
  
  Сакс нашла всю семью в сборе в доме рядом с парком Оулз-Хэд. В воздухе висел сильный запах гниения — от мусороперерабатывающего завода, который выдал местонахождение семьи Чанг, но тем спас им жизнь.
  
  Никто из иммигрантов не был в наручниках, чему Сакс очень обрадовалась. Она также с удовлетворением отметила, что двое полицейских в форме добродушно болтают с мальчишкой, судя по всему, младшим сыном Чанга.
  
  Его отец Сэм Чанг стоял, опустив голову и скрестив руки на груди, молчаливый и угрюмый. Мужчина азиатской наружности в костюме — как решила Сакс, сотрудник СИН, — сидел за столом и делал пометки в бумагах.
  
  Рядом с Сэмом Чангом стояла растерянная женщина лет сорока, державшая на руках малышку По-И. При виде «Драгоценного ребенка» у Сакс внутри все перевернулось. Девочка была просто очаровательная, круглолицая, с челкой черных шелковистых волос. На ней были красные вельветовые джинсы и свитер с вышитым котенком, на два размера больше, чем нужно.
  
  Один из полицейских, узнав Селитто, шагнул к новоприбывшим.
  
  — С ними все в порядке. Их доставят в изолятор СИН в Куинсе. Похоже, этот Чанг — известный диссидент; он был на площади Тяньаньмынь, затем подвергался преследованию властей. Так что у него хорошие шансы на получение политического убежища.
  
  — Вы схватили Призрака? — старательно выговаривая английские слова, спросил Сэм Чанг.
  
  Новость уже была ему известна, однако он, и это понятно, никак не мог поверить в то, что убийца действительно за решеткой.
  
  — Да, — сказала Сакс, смотря не на своего собеседника, а на По-И. — Он в тюрьме.
  
  — Вы принимали участие в его поимке? — продолжал Чанг.
  
  Сакс улыбнулась.
  
  — Да, я входила в состав группы.
  
  — Спасибо. — Казалось, он хотел добавить что-то еще, но, наверное, стеснялся своего английского. Подумав, Чанг спросил: — Можно задать один вопрос? Тот старик, которого убили в квартире Призрака, где его тело?
  
  — Это ваш отец?
  
  — Да.
  
  — В городском морге. В Нижнем Манхэттене.
  
  — Нужно позаботиться о достойных похоронах. Это очень важно.
  
  — Я прослежу за тем, чтобы ничего не трогали, — сказала Сакс. — Как только СИН разберется с вашим делом, телом вашего отца займется похоронное бюро.
  
  — Спасибо.
  
  К дому свернул небольшой синий «Додж» с эмблемой Нью-Йорка. Из машины вышла негритянка в коричневом брючном костюме с портфелем.
  
  — Меня зовут Чиффон Уильсон, — представилась она. — Я из службы ухода за детьми.
  
  Негритянка показала свое удостоверение.
  
  — Вы приехали за малышкой?
  
  — Да.
  
  Чанг быстро взглянул на жену.
  
  — Вы ее заберете? — спросила Сакс.
  
  — Так полагается.
  
  — Она не может остаться с семьей?
  
  Уильсон сочувственно покачала головой.
  
  — Боюсь, нет. У них нет на нее никаких прав. Девочка сирота, прибыла из другой страны. Скорее всего, ее вернут в Китай.
  
  Кивнув, Сакс отвела негритянку в сторону.
  
  — Она же девочка, — прошептала она. — Вы знаете, что будет в Китае с девочкой-сиротой?
  
  — Ее удочерят.
  
  — Возможно, — с сомнением произнесла Сакс.
  
  — Вообще-то, я не знаю. Я только делаю то, что положено по закону. Послушайте, мы поступаем так постоянно, и я ни разу не слышала, чтобы у детей, возвращенных в страну проживания, были какие-то проблемы.
  
  «В страну проживания»… Эта фраза вывела Сакс из себя, как и грубое «нелегалы» в устах Коу.
  
  — А вы вообще что-нибудь слышали об их дальнейшей судьбе на родине? — спросила она.
  
  Уильсон замялась.
  
  — Нет.
  
  Она кивнула сотруднику СИН, и тот обратился по-китайски к семье Чанг. Мей-Мей, посерев, отдала ребенка негритянке.
  
  — Она быть… — начала она и запнулась, подыскивая правильные слова.
  
  — Да? — спросила сотрудник службы ухода за детьми.
  
  — Она быть получает хороший уход?
  
  — Да, конечно.
  
  — Она есть очень хорошая ребенок. Потерять мать. Вы заботиться о том, что она быть получает хороший уход.
  
  — Да, я позабочусь об этом.
  
  С трудом оторвав взгляд от девочки, Мей-Мей отвернулась к младшему сыну. Уильсон взяла По-И на руки. С любопытством посмотрев на рыжие волосы Сакс, малышка вцепилась в прядь и сильно дернула. Сакс рассмеялась. Негритянка направилась к своей машине.
  
  — Тин! — окликнула ее Мей-Мей.
  
  Сакс вспомнила, что по-китайски это означает «стойте» или «подождите».
  
  — Да?
  
  — Вот. Возьмите.
  
  Мей-Мей протянула Уильсон самодельную тряпичную игрушку, наверное, кошку.
  
  — Она любить это. Очень радоваться.
  
  Сотрудница службы ухода за детьми отдала игрушку По-И.
  
  Девочка не отрывала взгляда от тряпичной кошки, Мей-Мей — от девочки.
  
  Усадив малышку на детское сиденье в машину, Уильсон уехала.
  
  Сакс полчаса беседовала с семьей Чанг, пытаясь выяснить, смогут ли они чем-либо помочь выстроить обвинение против Призрака. Но вскоре дало себя знать напряжение последних двух суток, и Сакс решила ехать домой. Усаживаясь в автобус передвижной лаборатории, она оглянулась и увидела, как Чанг забирается в микроавтобус СИН. Сакс и Мей-Мей на мгновение встретились взглядами, затем дверь открылась, микроавтобус тронулся и влился в транспортный поток. «Поросята», «нелегалы»… семья отправилась к следующему своему временному дому.
  
  Разумеется, улики существуют независимо от преступников. Хотя Призрак был в руках полиции, все следующее утро Линкольн Райм и Амелия Сакс обрабатывали информацию, продолжавшую поступать в связи с делом «ПРИЗРАК СМЕРТЬ».
  
  Исследовав состав С-4, эксперты ФБР пришли к выводу, что наиболее вероятным источником происхождения взрывчатки, которой был взорван корабль, является северокорейский торговец оружием, регулярно поставлявший свой смертельный товар в Китай.
  
  Аквалангисты с «Ивэна Бригента» подняли с затонувшего «Дракона Фучжоу» тела иммигрантов и членов экипажа, а также остальную часть денег — всего около 120 000 долларов. Купюры, приобщенные к делу в качестве вещественных доказательств, были помещены в сейф в управлении ФБР. Кроме того, выяснилось, что Лин Шуй-бянь, человек, заплативший Призраку и написавший ему письмо, живет в Фучжоу. Предположив, что это один из подручных Призрака, Райм выслал по электронной почте в управление общественной безопасности Фучжоу имя и адрес подозреваемого, а также уведомление о возможной связи Лин Шуй-бяня с Призраком.
  
  — Добавить это в таблицу? — спросил Том, кивая на доску.
  
  — Пиши, пиши! — нетерпеливо воскликнул криминалист.
  
  Все собранные улики еще предстояло передать следственным органам, а проще всего это сделать, если информация тщательно задокументирована.
  
  Взяв маркер, помощник записал последние поступившие данные.
  * * *
  
  — Для того чтобы взорвать корабль, Призрак воспользовался новой взрывчаткой С-4. Проверить источник взрывчатки на основе анализа химических маркеров.
  
  — Источник взрывчатки — северокорейский торговец оружием.
  
  — Большое количество новых американских банкнотов в каюте Призрака.
  
  — Общая сумма около 120 000 долларов.
  
  — В каюте бывшие в обращении юани на сумму около 20 000 долларов.
  
  — Список жертв, данные о чартерном авиарейсе, сведения о банковском депозите. Проверить имя отправителя в Китае.
  
  — Отправитель некий Лин Шуй-бянь, живущий в Фучжоу. Имя и адрес высланы местной полиции.
  
  — Капитан жив, но без сознания.
  
  — Капитан пришел в себя, переведен в изолятор СИН.
  * * *
  
  Не успел Том закончить писать, как у Райма запищал компьютер.
  
  — Командный режим, электронная почта.
  
  Послушно выполнив приказание, отданное грубым и резким тоном, компьютер выдал список последних сообщений.
  
  — Командный режим… курсор вниз. Двойной щелчок мышью.
  
  — Ага, я был прав, — сказал криминалист, прочитав только что полученное сообщение.
  
  Он объяснил Сакс, что тело Джона Суна действительно было обнаружено в багажнике красной «хонды», угнанной Призраком. Как и предсказывал Райм, машину затопили в пруду всего в 200 футах от Истона.
  
  Значит, к обвинениям против Куан Ана можно будет добавить еще одно убийство.
  
  Райма заинтересовало также сообщение, пришедшее от Мела Купера. Эксперт вернулся в криминалистическую лабораторию управления полиции Нью-Йорка в Куинсе.
  
  От: М. Купера
  
  Кому: Л. Райму
  
  Теми: Результаты хроматографического и спектрометрического анализа образца 3452-02, произведенного в лаборатории министерства юстиции.
  
  Строгий официальный заголовок не вязался с живым текстом послания.
  
  Линкольн!
  
  Мы нашли динамит, а он оказался лажей.
  
  Заднице нашего друга Деллрея ничто не угрожало. Преступник все испортил, использовав муляж, который применяется в учебных целях. Я попытался проследить его происхождение, но базы данных на муляжи бомб не существует.
  
  Полагаю, надо об этом подумать.
  
  Райм рассмеялся. Какой-то торговец оружием облапошил преступника, совершившего покушение на Фреда Деллрея, продав ему вместо взрывчатки муляж. Криминалист с облегчением вздохнул, узнав, что жизни долговязого агента ФБР ничто не угрожало.
  
  Раздался звонок в дверь, и Том спустился вниз.
  
  На лестнице послышались грузные шаги. Две пары ног. Райм решил, они принадлежат Селитто и Деллрею — тяжелые шаги детектива нельзя было ни с чем спутать, а агент ФБР своими длинными ногами перескакивал через ступеньку.
  
  Сначала Райм, который хотел побыть в одиночестве, обрадовался их приходу. Он расскажет про муляж бомбы. Все посмеются. Но вдруг у него в мозгу прозвучал тревожный сигнал. Гости остановились за дверью и стали перешептываться, словно решая между собой, кому из них сообщить Райму плохие известия.
  
  Криминалист оказался прав относительно того, кому принадлежали шаги. Через мгновение в спальню вошли помятый детектив и долговязый агент ФБР.
  
  — Привет, Линк, — уныло поздоровался Селитто.
  
  Взглянув на их лица, Райм понял, что относительно плохих известий он также не ошибся.
  
  Сакс и Райм обеспокоенно переглянулись. Райм посмотрел на своих гостей.
  
  — Господи, ну говорите же.
  
  Деллрей тяжело вздохнул.
  
  Наконец заговорил детектив:
  
  — Призрака забрали у нас. Его депортируют в Китай.
  
  — Что? — ахнула Сакс.
  
  — Сегодня вечером его доставят в аэропорт, — раздраженным тоном добавил Деллрей, покачав головой. — Как только самолет поднимется в воздух, Призрак может считать себя свободным.
  Глава 47
  
  — Экстрадиция? — спросил Райм.
  
  — Внешне похоже на то, — проворчал Деллрей. — Вот только мы не видели ни одного ордера на арест, выданного китайским судом.
  
  — Что это значит, ни одного ордера на арест? — удивилась Сакс.
  
  — А это значит, что проклятый гуанси, мать его, спасает Призраку задницу! — выругался Райм.
  
  Деллрей кивнул.
  
  — Если страна, требующая экстрадиции преступника, не предъявляет никаких серьезных документов, мы никого никуда не высылаем. Никогда.
  
  — Но в Китае его ведь будут судить, разве не так? — спросила Сакс.
  
  — Нет. Я переговорил со знающими людьми. Китайские шишки хотят заполучить Призрака, цитирую: «чтобы переговорить с ним по некоторым вопросам международной торговли». Ни слова о нелегальной перевозке людей, ни слова об убийствах, ни слова ни о чем.
  
  Райм не мог прийти в себя от потрясения.
  
  — Через месяц он уже снова займется своими делами. — Внезапно семьи Чанг, Ву и кто знает сколько еще других людей снова оказались в опасности. — Фред, ты можешь сделать хоть что-нибудь?
  
  Деллрей обладал в Бюро определенным весом. У него были друзья в центральном управлении в Вашингтоне и масса своих собственных гуанси.
  
  Но агент, покачав головой, сжал сигарету, засунутую за правое ухо.
  
  — Это решение было принято в Государственном департаменте в Вашингтоне. А это не мой Вашингтон. Там я бессилен.
  
  Райм вспомнил молчаливого человека в синем костюме: Уэбли из госдепа.
  
  — Проклятие, — прошептала Сакс. — Он знал!
  
  — Что? — спросил Райм.
  
  — Призрак знал, что ему ничто не угрожает. Когда мы его задержали, он был удивлен, но нисколько не встревожен. Черт, он сам рассказал мне о том, что убил Суна и выдал себя за него. Он гордился этим! Любой другой на его месте выслушал бы, как ему зачитают права, после чего не сказал бы ни слова. А Призрак бахвалился своими преступлениями.
  
  — Этого нельзя допустить, — сказал Райм, думая про тех, кто ушел на дно в трюмах «Дракона Фучжоу» и лежал окровавленный на песчаном берегу под Истоном. Думая про отца Сэма Чанга.
  
  Думая про Сонни Ли.
  
  — Увы, сегодня вечером Призрак покидает Соединенные Штаты, — сказал Деллрей. — И мы, черт побери, ничем не можем ему помешать.
  
  Призрак и его поверенный сидели за столом друг напротив друга в комнате переговоров федерального центра задержаний в Манхэттене. С помощью ручного сканера адвокат убедился, что помещение не прослушивается.
  
  Собеседники говорили по-китайски, на диалекте минь, быстро и тихо. После того как адвокат рассказал про процедуру передачи подзащитного сотрудникам управления общественной безопасности Фучжоу, Призрак, кивнув, подался вперед.
  
  — Мне нужно, чтобы вы получили для меня кое-какую информацию.
  
  Адвокат достал блокнот и ручку. Взглянув на него, Призрак нахмурился. Адвокат поспешно убрал блокнот.
  
  — В управлении полиции работает одна женщина. Мне нужен ее домашний адрес. Ее зовут Амелия Сакс, и она живет где-то в Бруклине. С-А-К-С. И еще Линкольн Райм. Р-А-Й-М. Живет в Манхэттене.
  
  Адвокат кивнул.
  
  — Кроме того, мне нужно найти два семейства. — Даже несмотря на отсутствие подслушивающей аппаратуры лучше не говорить, что он собирается убить этих людей. Призрак сказал лишь: — Ву и Чанг. Они прибыли на «Драконе». Возможно, они находятся в изоляторе СИН, а может быть и нет.
  
  — Что вы собираетесь…
  
  — Не надо лишних вопросов.
  
  Щуплый человек умолк.
  
  — Когда вам будет нужна эта информация? — подумав, спросил он.
  
  Призрак не знал точно, что именно ждет его в Китае. Он надеялся через три месяца вернуться в одну из своих роскошных квартир; но, возможно, все получится гораздо быстрее.
  
  — Как можно скорее. Следите за этими людьми, и если они переедут на другое место, вы сообщите об этом моим помощникам в Фучжоу.
  
  — Да, разумеется.
  
  Только сейчас до Призрака дошло, как он устал. Он жил ради схватки, ради того, чтобы вести такие смертельные игры как эта. Он жил ради того, чтобы побеждать. Но господи, как же устаешь, когда котлы разбиты и лодки затоплены, и ты просто не можешь принять поражение. А теперь ему нужно было отдохнуть. Восстановить ци.
  
  Отпустив адвоката, Призрак вернулся в свою антисептически чистую квадратную камеру, сине-белыми стенами напоминавшую китайский погребальный салон. Улегшись на койку, он закрыл глаза, представляя себе Яньдао.
  
  Лежащей в комнате, на складе, в гараже — все равно где. Главное, что помещение было оформлено специалистом по фэн-шуй, но только в манере, противоположной распространенной практике: здесь общая атмосфера будет подчеркивать ярость, злобу и боль. Этого можно добиться с помощью стихий ветра и воды.
  
  Инь и ян, гармония противоположностей.
  
  Соблазнительная женщина, крепко привязанная к полу.
  
  Ее светлая кожа, сияющая в темноте.
  
  Упругая и нежная…
  
  Наслаждение и муки.
  
  Яньдао…
  
  Мысль о ней позволит ему продержаться эти трудные недели. Призрак закрыл глаза.
  
  — Алан, у нас были разногласия, — начал Райм.
  
  — Это еще мягко сказано.
  * * *
  
  Сотрудник СИН Алан Коу вел себя настороженно. Он находился в спальне Райма, сидел на одном из неудобных жестких стульев с прямой спинкой, которыми криминалист умышленно обставил свою комнату, надеясь, что это отобьет у посетителей желание задерживаться здесь подольше. Коу отнесся к приглашению прийти в гостиную очень подозрительно, однако Райм хотел, чтобы этот разговор остался между ними.
  
  — Вы слышали о том, что Призрака освобождают?
  
  — Разумеется, слышал, — раздраженно пробормотал Коу.
  
  — Расскажите мне, чем объясняется ваш повышенный интерес к этому делу, — предложил Райм. — Но только говорите начистоту.
  
  Помявшись, Коу сказал:
  
  — Призрак убил мою осведомительницу.
  
  — Я же сказал, давайте начистоту. Тут ведь нечто большее, разве не так?
  
  Коу ответил не сразу.
  
  — Да, вы правы.
  
  — Продолжайте.
  
  — Эта женщина, работавшая на меня… Джулия… мы любили друг друга.
  
  Райм пристально всмотрелся в лицо рыжеволосого агента. Убежденный сторонник неумолимой силы вещественных доказательств, криминалист тем не менее умел читать то, что было написано в глазах и на лицах. Сейчас он увидел боль и скорбь.
  
  Помолчав, агент СИН продолжал:
  
  — Она погибла из-за меня. Нам следовало быть более осторожными. Мы с Джулией появлялись вместе на людях. Однажды мы поехали в Сямынь, туристический центр к югу от Фучжоу. Там всегда много приезжих из западных стран, и я думал, что нас никто не заметит. Но, наверное, я ошибся. — В его глазах блеснули слезы. — Я никогда не поручал Джулии никаких заданий, связанных с риском. Она просто время от времени заглядывала в документы. У нее не было никакой специальной аппаратуры, она не взламывала замки. Но я плохо знал Призрака. Тот, кто его предал, не может рассчитывать на пощаду.
  
  Я ехать в город на автобус, я говорить. Я видеть на дороге ворона, клюющая пищу. Другой ворона хотел украть пища, но первый ворона не просто отпугнуть второй — он погнаться за ним и пытаться выклевать ему глаза. Хотеть наказать вора.
  
  — Призрак убил Джулию, — закончил Коу. — У нее остались две дочери.
  
  — Вот чем вы занимались, когда ездили в Китай?
  
  Коу кивнул.
  
  — Я искал Джулию. Но затем, когда я понял, что ее уже нет в живых, я попытался устроить ее детей в католический приют. В Китае девочкам-сиротам приходится очень нелегко.
  
  Райм ответил не сразу. Его мысли вернулись к трагедии в его собственной жизни, похожей на ту, что случилась с Коу. Еще до несчастного случая он сблизился с одной женщиной, экспертом-криминалистом. Они полюбили друг друга, И эта женщина погибла, потому что он послал ее произвести осмотр места преступления, заминированного преступником. Она погибла мгновенно.
  
  — И вам удалось? — наконец спросил криминалист. — Я имею в виду девочек?
  
  — Нет. Дочерей Джулии забрало государство, и больше я их не видел. — Вытерев глаза, Коу поднял взгляд. — Вот почему я так упорно борюсь с нелегалами. До тех пор пока люди будут готовы платить пятьдесят тысяч долларов за возможность нелегально попасть в Америку, останутся «змеиные головы», подобные Призраку, убивающие всех, кто встанет у них на пути.
  
  Райм подкатил кресло ближе.
  
  — Вы действительно хотите его остановить?
  
  — Призрака? Всеми фибрами души.
  
  Этот вопрос был простым. Теперь Райм задал сложный:
  
  — Чем вы готовы рискнуть ради этого?
  
  Но в голосе агента СИН не было колебаний.
  
  — Всем.
  Глава 48
  
  — Возможно, будут проблемы, — произнес в трубке мужской голос.
  
  Мокрый от пота Гарольд Пибоди, сидевший в среднем ряду большого микроавтобуса СИН, который направлялся к аэропорту имени Кеннеди, кивнул, словно собеседник мог его видеть.
  
  Но проблемы не нужны, особенно в этом деле.
  
  — Так, проблемы. Продолжайте.
  
  При этих словах мужчина, сидевший рядом с Пибоди, неприятно поморщился. Это был Уэбли, молчаливый человек в темно-синем костюме, сотрудник Государственного департамента. Прилетев из Вашингтона сразу же после катастрофы «Дракона Фучжоу», он превратил жизнь Пибоди в сущий ад. Сейчас Уэбли повернулся к своему соседу, но его лицо оставалось каменным — искусство, в котором он преуспел.
  
  — Алан Коу исчез, — продолжал звонивший, младший агент манхэттенского отделения ФБР. — Поступили сведения, что он встречался с Раймом. После чего Коу как в воду канул.
  
  — Ладно.
  
  Пибоди пытался понять, что это значит.
  
  За спиной у Пибоди и Уэбли сидели два вооруженных сотрудника СИН, а между ними Призрак, который, позвякивая наручниками, пил кофе из пластикового стаканчика. Кажется, «змеиную голову» разговор о проблемах нисколько не волновал.
  
  — Продолжайте, — сказал в трубку Пибоди.
  
  — Мы будем и дальше приглядывать за Коу, как вы и сказали. Потому что есть опасения, что он попытается напасть на объект.
  
  «Напасть на объект…» Пибоди мысленно отметил, какой же это идиотский оборот речи.
  
  — И?
  
  — Но пока что нам не удалось его найти. Как и Райма.
  
  — Это же инвалид, передвигающийся в кресле-каталке. Неужели так трудно следить за его передвижениями?
  
  Рыхлый Пибоди промок насквозь. Гроза прошла, и хотя небо по-прежнему было затянуто сплошными тучами, температура поднялась почти до девяноста градусов. А в казенном микроавтобусе и кондиционер был соответствующий.
  
  — Распоряжения о слежке не было, — спокойно напомнил агент ФБР. — Нам приходится вести дело… неофициально.
  
  Пибоди почувствовал, что своими иносказаниями его собеседнику удалось захватить в разговоре ведущую роль. Он решил потеснить агента ФБР.
  
  Бюрократия — это такая мерзкая штука.
  
  — Как вы оцениваете текущую ситуацию? — спросил Пибоди, мысленно добавив: «А как тебе нравится такой жаргон, осел?»
  
  — Вам же известно, что у Коу есть все основания хотеть лично разделаться с Призраком.
  
  — Верно. И что?
  
  — А Линкольн Райм — лучший криминалист в стране. Мы обнюхиваем мысль, что они с Коу собираются взять Призрака.
  
  «Интересно, как можно обнюхать мысль?» — подумал Пибоди.
  
  — Что вы имеете в виду? — сказал он вслух.
  
  — Возможно, Райм, прекрасно разбираясь в криминалистике, придумал какой-нибудь способ вывести Коу из-под обвинения. Ну, например, подтасовать улики.
  
  — Что? — презрительно переспросил Пибоди. — Вздор. Райм никогда на такое не пойдет.
  
  Эти слова разбудили в Уэбли какие-то чувства. Он нахмурился.
  
  — А почему бы и нет? — продолжал агент ФБР. — После несчастного случая он стал очень неуравновешенным. У него были мысли о том, чтобы свести счеты с жизнью. Кроме того, по слухам, он очень сблизился с тем китайским полицейским. Быть может, убийство Ли толкнуло Райма на крайности.
  
  Похоже на бред, но как знать, возможно, это и правда. Пибоди занимался тем, что ловил людей, пытавшихся нелегально проникнуть в страну, и высылал их домой. Он не разбирался в том, как работает мозг преступника. Больше того, Пибоди вообще не разбирался в человеческой психологии, если не принимать в расчет оплату счетов психиатра своей бывшей жены.
  
  А что касается Коу, он определенно неуравновешен и может попробовать расправиться с Призраком. Одну попытку он уже предпринял — у дома Ву на Кэнел-стрит.
  
  — Что говорит Деллрей? — спросил Пибоди.
  
  — Агент Деллрей в настоящий момент выполняет оперативное задание и не отвечает на вызов.
  
  — Разве он работает не у вас?
  
  — Деллрей работает на Деллрея, — ответил агент ФБР.
  
  — И что вы предлагаете? — спросил Пибоди, промокнув лицо полой мятого пиджака.
  
  — Вы думаете, Коу следит за вами?
  
  Пибоди оглянулся на массу машин, мчащихся по автостраде Ван-Вайка.
  
  — А я могу сказать, твою мать? — ответил он, начисто расставаясь с языком высокопоставленных государственных чиновников.
  
  — Если Коу и собирается что-то предпринять, это произойдет в аэропорту. Скажите своим людям, пусть смотрят в оба. Я свяжусь также с охраной аэропорта.
  
  — Я бы предпочел обойтись без эксцессов.
  
  — Спасибо за совет. Но помните, что этого ублюдка схватил за шиворот Райм, а не вы.
  
  В трубке послышались гудки.
  
  Обернувшись, Пибоди посмотрел на Призрака.
  
  — О чем шла речь? — спросил тот.
  
  — Да так, ни о чем. — Он обратился к одному из вооруженных охранников.
  
  — У нас есть запасные бронежилеты?
  
  — Нет, — ответил тот. — Но я в бронежилете.
  
  — И я тоже, — ответил второй.
  
  Судя по их тону, они не собирались расставаться со своими доспехами. Да Пибоди и не собирался просить их об этом. Если Коу совершит на Призрака покушение — что ж, пусть будет так. Отвечать придется ему и Райму.
  
  Подавшись вперед, он бросил водителю:
  
  — Черт побери, сделайте же что-нибудь с кондиционером!
  
  Наручники у Призрака на запястьях казались легкими как шелк.
  
  Они спадут, как только он поднимется на борт самолета, который увезет его домой из «Прекрасной страны», и поскольку Призрак был в этом уверен, металлические браслеты для него уже перестали существовать.
  
  Проходя по международному аэропорту имени Кеннеди, Призрак размышлял о том, как изменились авиационные перелеты на Дальний Восток. Подумать только, когда-то он мог летать самолетами только одной государственной компании Китая. Теперь все по-другому. Сегодня он отправится рейсом «Северо-западных авиалиний» в Лос-Анджелес, а оттуда самолетом «Чайна-Эйр» в Сингапур и далее в Фучжоу, бизнес-классом.
  
  Группа была довольно странная: Призрак, двое вооруженных охранников и двое чиновников: Пибоди из СИН и человек из Государственного департамента Соединенных Штатов. В аэропорту к ним присоединились два сотрудника охраны, верзилы, нервные, как белки, державшие руки на рукоятках пистолетов и настороженно озиравшиеся по сторонам.
  
  Призрак не знал, чем именно вызвано это беспокойство и дополнительная огневая мощь. Он предположил, что поступили сведения о готовящемся на него покушении. Что ж, ничего нового в этом нет. Призрак жил в тени смерти с той самой ночи, когда подручные «Банды четырех» расправились с его родными.
  
  Сзади послышались шаги.
  
  — Мистер Куан… мистер Куан!
  
  Все обернулись. Призрак увидел тщедушного мужчину-китайца, спешащего за ними. Охранники выхватили пистолеты, и китаец застыл на месте, широко раскрыв глаза.
  
  — Это мой адвокат, — поспешно сказал Призрак.
  
  — Вы уверены? — настороженно спросил Пибоди.
  
  — Что вы хотите сказать? Как я могу в этом сомневаться?
  
  Пибоди кивком предложил китайцу приблизиться. Несмотря на протесты Призрака, адвоката обыскали и только после этого пропустили к клиенту.
  
  Отойдя в сторону, Призрак прижался ухом к губам адвоката.
  
  — Говорите.
  
  — Чанг и Ву ожидают слушания. Похоже, им предоставят убежище. Ву находятся во Флашинге, Куинс. Семья Чанг вернулась в Оулз-Хэд.
  
  — А Яньдао? — прошептал Призрак.
  
  Адвокат поморщился, услышав это грубое слово.
  
  — Я имел в виду эту женщину, Сакс, — поправился «змеиная голова».
  
  — А, ее адрес я тоже достал. Как и адрес Линкольна Райма. Хотите, я их запишу?
  
  — Нет, просто произнесите медленно. Я запомню.
  
  Адвокату пришлось повторять адреса лишь трижды.
  
  — Деньги переведены на счет, — сказал Призрак.
  
  Не было необходимости уточнять, сколько денег и на какой счет.
  
  Адвокат кивнул и, бросив взгляд на охранников, поспешно удалился. Маленькая группа двинулась дальше. Призрак увидел перед собой в конце коридора ворота и миловидных девушек у столика регистрации. А за окном виднелся «Боинг-747», который скоро увезет его за запад, словно Обезьяну, отправившуюся в паломничество, где его будут ждать свет и спокойствие.
  
  Из кармана рубашки торчал билет на самолет. В бумажнике у него лежало десять тысяч юаней. Его сопровождали государственные чиновники Соединенных Штатов. Он возвращался домой, к своим квартирам, своим женщинам, своим деньгам.
  
  Он свободен. Он…
  
  Внезапное движение…
  
  Кто-то быстро двигался навстречу, и охранники, оттолкнув Призрака в сторону, снова выхватили оружие. Призрак ахнул, приготовившись к смерти, и быстро прошептал молитву своему богу-хранителю, лучнику Юй.
  
  Но нападавший остановился. Учащенно дыша, Призрак выдавил смешок.
  
  — Привет, Яньдао.
  
  Она была в джинсах, футболке и ветровке; на шее болтался полицейский значок. Руки на бедрах, правая опасно близко к пистолету. Не обращая внимания на Призрака, молодая женщина презрительно смерила взглядом перепуганных молодых агентов СИН.
  
  — Спрячьте-ка свои пугачи.
  
  Те начали было убирать оружие, но Пибоди жестом остановил их.
  
  Призрак бросил взгляд за спину Яньдао. Позади нее стоял высокий негр в белом костюме и кричаще яркой рубашке. Рядом с ним был жирный полицейский, которого Призрак уже видел во время своего задержания, а также несколько полицейских в форме. Но внимание Призрака было полностью привлечено к симпатичному темноволосому мужчине одних лет с ним, сидящему в ярко-красном инвалидном кресле-каталке, к которому были прикреплены ремнями его запястья и щиколотки. За креслом стоял прилизанный молодой парень, судя по всему, помощник.
  
  Разумеется, это был Линкольн Райм. Призрак с любопытством оглядел этого странного человека — который каким-то чудом определил в бескрайнем море местонахождение «Дракона Фучжоу», нашел семьи Ву и Чанг, а затем схватил самого Призрака. Это до сих пор не удавалось никакому другому полицейскому во всем мире.
  
  Вытерев рукавом пиджака лицо, Гарольд Пибоди оценил ситуацию и знаком приказал охранникам отойти. Те убрали оружие.
  
  — В чем дело, Райм?
  
  Однако калека, не обращая на него внимания, продолжал внимательно изучать «змеиную голову». Призраку стало не по себе, но он взял себя в руки. У него есть гуанси на самом высшем уровне. Ему не страшна даже магия Линкольна Райма.
  
  Он прямо спросил своего противника:
  
  — Кто вы такой? Консультант? Частный детектив?
  
  — Я? — Калека рассмеялся. — Я один из десяти судий преисподней.
  
  Призрак захохотал.
  
  — Значит, вы пишите имена в «Книге живых и мертвых»?
  
  — Да, именно этим я и занимаюсь.
  
  — И вы пришли, чтобы проводить меня?
  
  — Нет, — ответил Райм.
  
  — Так что же вам нужно? — осторожно поинтересовался Пибоди.
  
  — Все, хватит, освободите дорогу, — вмешался сотрудник Государственного департамента.
  
  — Он никуда не летит, — сказал Райм.
  
  — Нет, летит, — решительно произнес чиновник госдепа.
  
  Шагнув вперед, он достал из кармана Призрака билет и шагнул к столику регистрации.
  
  — Еще один шаг в сторону самолета — и эти полицейские вас арестуют, — сказал толстый детектив.
  
  — Меня? — пробормотал разъяренный Уэбли.
  
  Издав смешок, Пибоди посмотрел на негра.
  
  — Деллрей, что это за вздор?
  
  — Гарольд, ты бы лучше послушал моего друга. Поверь мне, это в твоих интересах.
  
  — Даю вам пять минут, — сказал Пибоди.
  
  У Райма на лице появилась снисходительная усмешка.
  
  — О, боюсь, наш разговор продлится чуть дольше.
  Глава 49
  
  «Змеиная голова» оказался значительно более низкорослым и щуплым, чем ожидал Райм. Этот феномен он усвоил еще в то время, когда руководил криминалистическим отделом полиции Нью-Йорка: преступники, которых он преследовал, в его сознании приобретали непропорционально большие размеры, и когда он впервые встречался с ними лично — как правило, на суде, — его удивляло, какие же в действительности они миниатюрные.
  
  Скованный наручниками Призрак стоял в окружении полицейских. Встревоженный, но сохранивший самообладание, спокойный, уверенный в себе. Плечи и руки расслаблены. Криминалист сразу же понял, чем ему удалось так быстро обаять Сакс: у Призрака были глаза врача, целителя. Такой взгляд приносит утешение и приглашает к откровенности. Но теперь, зная, кто перед ним, Райм видел в безмятежных глазах также бесконечный эгоизм и безжалостность.
  
  — Итак, сэр, в чем дело? — спросил спутник Пибоди — «Уэбли из госдепа», как теперь называл его Райм, повторяя напыщенную фразу, которой тот представился в свое время.
  
  — Господа, знаете, что иногда происходит в нашей работе? — обратился к чиновникам Райм. — Я имею в виду, в криминалистике?
  
  Уэбли из госдепа начал было что-то говорить, но Пибоди махнул рукой, призывая его молчать. В любом случае, Райм не собирался допустить, чтобы его подгоняли. Никто не может торопить Линкольна Райма, когда он сам не имеет желания торопиться.
  
  — Иногда мы теряем общую картину. Хорошо, признаю, это я потерял общую картину, в большей степени, чем, например, присутствующая здесь Сакс. Она ищет мотивы, пытается понять, почему люди поступают так, как они поступают. Но я этим не занимаюсь. Моя задача состоит в том, чтобы изучать улики и раскладывать их по своим местам. — Взглянув на Призрака, он улыбнулся. — Все равно что расставлять фишки в игре вей-чи.
  
  «Змеиная голова», принесший так много горя в жизни других людей, молчал. По громкоговорителю объявили начало посадки на рейс «Северо-западных авиалиний» до Лос-Анджелеса.
  
  — С уликами мы разобрались так как надо. — Кивок в сторону Призрака. — В конце концов, его ведь схватили, так? Благодаря нам. И у нас достаточно улик, чтобы добиться для него смертного приговора. Но что происходит? Его отпускают на все четыре стороны.
  
  — Никто его не отпускает, — вмешался Пибоди. — Куан Ан предстанет перед судом в Китае.
  
  — Он окажется вне действия юрисдикции страны, где в последние дни совершил несколько тяжких преступлений, — резко поправил его Райм. — Вы хотите пререкаться и дальше?
  
  Уэбли из госдепа не выдержал.
  
  — Переходите к делу, или я сажаю его на самолет.
  
  Райм упорно не желал обращать на него внимание. Он срежиссировал спектакль и собирался сыграть его от начала до конца.
  
  — Общая картина… общая картина… Как же я переживал. Понимаете, я установил местонахождение «Дракона Фучжоу» и направил к нему судно береговой охраны. И что же? Призрак потопил корабль и погубил тех, кто на нем находился.
  
  Пибоди покачал головой.
  
  — Я прекрасно вас понимаю, — с оттенком сочувствия произнес он. — Нам всем пришлось очень нелегко, но…
  
  Райм упрямо катил вперед.
  
  — Общая картина… Давайте задумаемся. Вторник, предрассветный час, борт «Дракона». Поставьте себя на место Призрака, человека, которого разыскивают за тяжкие преступления, — а всего в получасе пути судно береговой охраны. Вот-вот оно захватит корабль, на котором вы переправляете нелегальных иммигрантов. И что вы будете делать?
  
  Красивые девушки продолжали оформлять билеты на посадку.
  
  Пибоди вздохнул. Уэбли из госдепа пробурчал что-то себе под нос; насколько понял Райм, что-то нелестное. Призрак переступил с ноги на ногу, продолжая хранить молчание.
  
  Поскольку никто не вызвался помочь, Райм продолжал:
  
  — Лично я бы забрал деньги, приказал «Дракону» уходить на полной скорости в открытое море, а сам добрался бы до берега на спасательном плоту. Береговая охрана, полиция и СИН были бы заняты командой корабля и иммигрантами, и я без труда добрался бы до земли и был бы уже на полдороге к Чайнатауну, прежде чем меня хватились бы. Но что делает Призрак?
  
  Криминалист посмотрел на Сакс, и та сказала:
  
  — Он запирает иммигрантов в трюме, топит корабль, а затем охотится за теми, кому удалось спастись. Рискуя при этом попасть в руки полиции или быть убитым.
  
  — И, не расправившись со всеми на побережье, — снова взял себе нить повествования Райм, — Призрак последовал за ними в город и пытался убить их там. Во имя всего святого, почему он так поступил?
  
  — Ну как же, это же свидетели, — сказал Пибоди. — Призрак должен был их убить.
  
  — Да, а зачем? Похоже, никто не задал себе этот вопрос, — сказал Райм. — Чего он этим добивался?
  
  Пибоди и Уэбли из госдепа молчали.
  
  Райм продолжал:
  
  — Пассажиры корабля могли дать свидетельские показания только относительно контрабанды людей. Но в разных странах ему уже предъявлены десятки подобных обвинений. Больше того, он разыскивается за убийства — взгляните на «красное уведомление» Интерпола. Бессмысленно убивать этих людей только потому, что они свидетели. — Он выдержал театральную паузу. — Однако убийства приобретают смысл, если пассажиры «Дракона» изначально должны были стать жертвами Призрака.
  
  Криминалист отметил, что его слова произвели у различных людей различную реакцию. Пибоди был озадачен и сбит с толку. Выражение лица Уэбли из госдепа было совершенно другим. Он знал, к чему ведет Райм.
  
  — Жертвы, — продолжал криминалист. — Это ключевое слово. Видите ли, моя Сакс, спустившись под воду к «Дракону», обнаружила одно письмо.
  
  Призрак, не отрывавший взгляда от Сакс, при этих словах медленно повернулся к Райму.
  
  — Письмо? — спросил Пибоди.
  
  — В нем говорилось в общих чертах следующее: вот твои деньги и список жертв, которых ты повезешь в Америку… Господа, вы начинаете улавливать общую картину? В письме говорилось не о «пассажирах», «иммигрантах» или «поросятах» — не употреблялось даже ваш, Пибоди, бестактный термин «нелегалы». В письме было сказано, цитирую дословно: «жертвы». Когда мне его перевели, я не сразу понял, что автор использовал именно это слово. Но постепенно общая картина начинает проясняться, если присмотреться внимательнее к списку иммигрантов — все они китайские диссиденты и члены их семей. Призрак не просто «змеиная голова». Он также профессиональный убийца. Он был нанят для того, чтобы их убить.
  
  — Этот человек сошел с ума! — воскликнул Призрак. — Он хватается за соломинку! Немедленно посадите меня в самолет!
  
  Но Райм неумолимо продолжал:
  
  — Призрак с самого начала собирался взорвать «Дракон Фучжоу». Он лишь выжидал, когда корабль подойдет близко к берегу; тогда он и его баншу смогли бы благополучно добраться до суши. Но произошло непредвиденное: мы обнаружили корабль и направили к нему судно береговой охраны, поэтому Призраку пришлось спешить. Нескольким иммигрантам удалось спастись. Кроме того, заряд оказался слишком мощным, и корабль затонул, прежде чем Призрак успел забрать оружие и деньги и найти своего помощника.
  
  — Это же абсурдно, — пробормотал Уэбли из госдепа. — Пекин не станет прибегать к услугам наемного убийцы, чтобы расправиться с диссидентами. Сейчас не шестидесятые годы.
  
  — А Пекин этим и не занимался, — ответил Райм. — Полагаю, вам об этом известно, Уэбли. Нет, мы установили, кто направил Призраку инструкции и деньги. Этого человека зовут Лин Шуй-бянь.
  
  Призрак в отчаянии бросил взгляд на стойку регистрации.
  
  — Я направил полиции Фучжоу по электронной почте имя и адрес Лин Шуй-бяня, предупредив, что это, возможно, один из сообщников Призрака. Но мне ответили, что я, наверное, ошибся. По этому адресу в Фучжоу находится правительственное здание. А Лин Шуй-бянь является помощником губернатора провинции Фуцзянь, который занимается вопросами развития торговли.
  
  — Что это значит? — спросил Пибоди.
  
  — То, что он коррумпированный бонза государственной службы, — отрезал Райм. — Разве непонятно? Он со своими приспешниками вышибает миллионы отступных из всех предприятий и фирм, действующих на юго-восточном побережье Китая. Вероятно, все это происходит при непосредственном участии самого губернатора, однако доказательств у меня нет. Пока нет.
  
  — Это невозможно, — пробормотал Уэбли, но уже без того негодования, которое он демонстрировал прежде.
  
  — Возможно, и еще как, — сказал Райм. — Сонни Ли рассказывал мне о провинции Фуцзянь. Она всегда была относительно независима от центрального правительства. Фуцзянь имеет тесные связи с Западом и Тайванем — и там много денег. Также здесь наиболее активно действуют диссиденты. Пекин все время грозится раздавить провинцию, национализировать предприятия и поставить у власти своих людей. Если это произойдет, Лин Шуй-бянь со своими ребятами лишатся неиссякаемого источника доходов. Так чем же им задобрить Пекин? Расправиться с самыми громкоголосыми диссидентами. А разве есть для этого способ лучше, чем нанять «змеиную голову»? Если диссиденты погибнут по пути в другую страну, вся вина ляжет на него, а не на правительство.
  
  — И скорее всего, — вставила Сакс, — никто даже не узнает об их судьбе. Просто в море исчезнет бесследно еще один корабль с нелегальными иммигрантами. — Кивнув на Уэбли из госдепа, она напомнила: — Райм, ты не забыл?
  
  — Ах да. Последний элемент загадки. Почему Призрака отпускают на свободу? — Криминалист повернулся к Уэбли. — Вы депортируете его в Китай, чтобы задобрить Лин Шуй-бяня и его подручных в Фуцзяне. Ничто не должно мешать нашим деловым интересам. Юго-восточный Китай является регионом крупнейших американских инвестиций.
  
  — Чушь какая-то! — пробурчал сотрудник госдепа.
  
  — Это же полный вздор! — воскликнул Призрак. — Ложь человека, которым движет отчаяние. — Он кивнул на Райма. — Где доказательства?
  
  — Доказательства? Ну, во-первых, у нас есть письмо Лин Шуй-бяня. Но если этого недостаточно… Пибоди, помните, вы говорили, что в течение последних лет пропадали другие корабли с иммигрантами, которых вез Призрак? Я обратился к базе данных Интерпола. В основном речь также идет о китайских диссидентах.
  
  — Это неправда, — поспешно заявил Призрак.
  
  — Кроме того, не надо забывать о деньгах, — продолжал Райм, не обращая на него внимания.
  
  — О деньгах?
  
  — О плате за нелегальную переправку в Америку. Во время своего небольшого купания в водах Атлантики Сакс обнаружила сто двадцать тысяч американских долларов и бывшие в употреблении юани на сумму около двадцати тысяч долларов. Я пригласил к себе домой своего друга из СИН, чтобы он помог мне разобраться с уликами. И этот человек…
  
  — Кто? — резко спросил Пибоди. Вдруг до него дошло. — Алан Коу? Это было он, да?
  
  — Это был друг, остановимся на этом.
  
  На самом деле это действительно был Алан Коу, похитивший секретные документы СИН, что могло стоить ему работы, а то и тюремного срока. Вот о каком риске говорил Райм — и Коу с радостью пошел на него.
  
  — Первым делом он обратил внимание на деньги. Мой друг сказал, что иммигранты, обращаясь к «змеиным головам», не могут сделать первый взнос в долларах — потому что в Китае нет долларов, по крайней мере, в таких количествах, чтобы оплатить перевозку в Штаты. Иммигранты всегда платят юанями. На корабле их было около двадцати пяти человек, следовательно, Сакс должна была найти около полумиллиона юаней — и это только один аванс. Но почему же в каюте Призрака было так мало китайской валюты? Потому что он почти ничего не брал с иммигрантов. Для него главным было то, чтобы они поднялись на борт корабля; основной выплатой для него был гонорар за убийство. А сто двадцать тысяч долларов? Это и были деньги, полученные от Лин Шуй-бяня. Я проверил серийные номера банкнот и установил, что Федеральный резервный банк отправил эти наличные деньги в Южно-Китайский банк в Сингапуре. Услугами которого регулярно пользуются правительственные чиновники Фуцзяня.
  
  Очередь пассажиров, проходивших на посадку, редела. Призраком начинало овладевать отчаяние.
  
  Пибоди умолк, осмысливая услышанное. Похоже, он начинал колебаться. Но чиновник из Государственного департамента был непреклонен.
  
  — Этот человек садится в самолет.
  
  Прищурившись, Райм склонил голову набок.
  
  — Сакс, по-моему, мы еще не перебрали все улики.
  
  — Как насчет С-4?
  
  — Ах да, взрывчатка, которой был взорван корабль. ФБР проследила ее до северокорейского торговца оружием, который регулярно осуществляет поставки — догадайтесь, кому? Частям народно-освободительной армии, расквартированным в провинции Фуцзянь. Взрывчаткой Призрака снабдило правительство. — Райм закрыл глаза, затем снова открыл их. — Далее, спутниковый телефон, который нашла на побережье Сакс… Он подключен к правительственной сети связи, находящейся в Фучжоу.
  
  — Райм, грузовики, — напомнила Сакс. — Расскажи про грузовики.
  
  Райм кивнул, не в силах устоять от соблазна высказать очередную сентенцию по поводу своего ремесла.
  
  — Что любопытно у нас в криминалистике — иногда то, что не было найдено на месте преступления, оказывается более важным, чем то, что было обнаружено. В который раз перечитывая список улик, я вдруг поймал себя на мысли, что в нем недостает одной важной вещи: а где же свидетельство присутствия грузовиков, на которых иммигрантов должны были доставить в город? Мой друг из СИН объяснил, что этот «сухопутный трансфер» является неотъемлемой частью контракта. Но никаких грузовиков не было и в помине. На побережье была только одна машина, БМВ Джерри Тана, который должен был забрать Призрака и его баншу. А почему не было грузовиков? Потому что Призрак знал: иммигрантам не суждено добраться до берега живыми.
  
  Очередь пассажиров неумолимо уменьшалась.
  
  Склонившись к Райму, Уэбли из госдепа злобно зашептал:
  
  — Мистер, вы даже не представляете себе, во что впутались.
  
  Райм взглянул на него с деланным раскаянием.
  
  — Да, я абсолютно ничего не понимаю. Ни в мировой политике, ни в государственных делах… Я простой ученый. Увы, мои знания ограничены. Такими вещами, как, скажем, муляж динамита.
  
  Уэбли из госдепа сразу же умолк.
  
  — А тут на сцену выхожу я, — заговорил Деллрей. — К несчастью для вас, братцы.
  
  Пибоди неуверенно кашлянул.
  
  — О чем это вы? — спросил он, но только потому, что этого требовала его роль; меньше всего на свете Пибоди жаждал услышать ответ на свой вопрос.
  
  — Помните бомбу в машине Фреда? Так вот, из лаборатории поступил ответ относительно динамита. Весьма любопытно — как выяснилось, это был вовсе не динамит. Опилки, смешанные с резиновым клеем. Муляж. Используемый в учебных целях. Мой друг из СИН сказал, что служба иммиграции имеет свой центр в Манхэттене, где, в частности, обучают обращению со взрывчаткой. Сегодня утром он заглянул туда. И принес оттуда муляжи взрывчатки, идентичные тем, которые были обнаружены в машине Фреда. А номер на детонаторе соответствует номерам детонаторов, конфискованных в прошлом году в Кони-Айленде у нелегальных иммигрантов из России.
  
  Райм с наслаждением отметил, как в глазах Пибоди сверкнул ужас. Однако Уэбли из госдепа, на удивление, по-прежнему удавалось изображать негодование.
  
  — Если вы намекаете на то, что сотрудник федерального ведомства мог пойти на убийство своего коллеги из ФБР…
  
  — На убийство? Да маленький детонатор даже не прожжет дырки на штанах. Нет, лично я считаю, обвинение можно будет предъявить по статье «преступное вмешательство в ход следствия» — потому что, как мне кажется, вы стремились на время отстранить Фреда от дела.
  
  — Зачем?
  
  — А затем, — снова заговорил Деллрей, шагнув вперед и прижимая Уэбли из госдепа к стене, — чтобы я не поднимал ненужных волн. Чтобы не вызывал спецназ. Эти ребята не стали бы шутить с Призраком и живо схватили бы его за шкирку, а не ходили бы вокруг да около, как бездельники из СИН. Проклятье, я полагал, именно для этого меня и назначили в следственную группу. Я ведь ни черта не смыслю в контрабанде людей. Ну а когда я договорился о том, чтобы вместо меня прислали сведущего специалиста, Дэна Вона, его вдруг почему-то в спешке отправили далеко на запад.
  
  Райм подвел итоги:
  
  — Фред должен был выйти из игры — чтобы вы избавились от Призрака так, как было задумано: взяли его живым и благополучно выслали из страны, как было оговорено в соглашении Государственного департамента и Лин Шуй-бяня. — Кивок в сторону ворот на посадку. — И как чуть было не произошло.
  
  — Я ничего не знал о расправе над диссидентами! — выпалил Пибоди. — Клянусь, в это меня не посвящали!
  
  — Следите за своим языком, — зловеще пробормотал Уэбли из госдепа.
  
  — Мне только сказали, что необходимо свести до минимума участие в деле министерства юстиции. Якобы на кон поставлены соображения государственной безопасности. Никто не говорил ни о деловых связях, ни о…
  
  — Гарольд! — голос Уэбли из госдепа был подобен щелчку бича. Отвернувшись от обливающегося потом сотрудника СИН, он обратился к Райму рассудительным тоном: — Послушайте, даже если — я говорю «если» — это правда, вы должны понять, что речь идет не об одном этом человеке. Призрака вывели на чистую воду. Теперь его уже никто не наймет в качестве «змеиной головы», и он не сможет топить корабли с иммигрантами. Но, — вкрадчивым голосом продолжал дипломат, — если мы вышлем его из страны, китайцы будут счастливы. Пекин не раздавит Фуцзянь, экономика провинции будет развиваться, и в конечном счете это приведет к процветанию населения. А усилением американского влияния можно будет добиться соблюдения прав человека. — Он поднял руки. — Иногда нам приходится принимать очень нелегкие решения.
  
  Райм кивнул.
  
  — Вы хотите сказать, что дело находится исключительно в ведении политиков и дипломатов.
  
  Уэбли из госдепа кивнул, радуясь тому, что до Райма наконец дошло.
  
  — Именно так. В конечном счете все это будет на благо обеих стран. Да, это жертва, но ее необходимо принести.
  
  Подумав немного, Райм повернулся к Сакс.
  
  — Назовем это «Великой жертвой ради блага двух народов, не имеющей исторических прецедентов».
  
  Уэбли из госдепа поморщился, услышав это язвительное замечание.
  
  — Видите ли, — объяснил криминалист, — политика очень сложная штука, и дипломатия тоже. А вот криминалистика — это совсем просто. Я предпочитаю иметь дело с простыми вещами, поэтому выбирайте: или вы отдаете нам Призрака, чтобы он понес наказание за свои преступления в соответствии с законами нашей страны, или же позволяете ему улететь домой. Но в этом случае мы предадим гласности то, что вы отпустили преступника, виновного в нескольких убийствах, — исходя из высших политических и экономических соображений. И при этом совершили покушение на сотрудника ФБР. Разумеется, выбор за вами, — небрежно добавил он. — Решайте.
  
  — Не смейте нам угрожать! Вы простые полицейские, мелкие сошки, мать вашу! — зловеще произнес Уэбли из госдепа.
  
  Объявили об окончании посадки на рейс до Лос-Анджелеса. Призрак уже испугался не на шутку. Взмокший от пота, с лицом, потемневшим от ярости, он подошел к Уэбли и поднял руки, звеня наручниками. Не обращая на него внимания, чиновник госдепа повернулся к Райму.
  
  — О какой гласности вы говорите? Кого заинтересуют ваши бредни? Вы думаете, это Уотергейт, мать вашу? Мы высылаем из страны китайца, который у себя на родине предстанет перед судом за различные преступления.
  
  — Гарольд? — спросил Райм.
  
  Сжавшись, Пибоди виновато пробормотал:
  
  — Сожалею, но я ничего не могу сделать.
  
  — Значит, вот ваш ответ, — едва заметно усмехнулся Райм. — Мне только это и было нужно. Решение. Вы его приняли. Отлично.
  
  Он подумал, со смешанным чувством грусти и веселья, что происходящее очень напоминало игру вей-чи.
  
  — Том, будь добр, покажи ему наше творение, — обратился к помощнику криминалист.
  
  Достав из кармана конверт, молодой человек протянул его Уэбли из госдепа. Тот его раскрыл. Внутри лежало пространное письмо, составленное Раймом Питеру Ходдинсу, международному обозревателю «Нью-Йорк таймс». В нем было в мельчайших подробностях перечислено все то, о чем Райм только что рассказал Уэбли и Пибоди.
  
  — Мы с Питером давние друзья, — объяснил Том. — Я предупредил его, что у нас, возможно, появится эксклюзивный материал о катастрофе «Дракона Фучжоу», нити от которой ведут в Вашингтон. Он очень заинтересовался.
  
  — Питер отличный журналист, — с гордостью добавил Райм. — Он выдвигался на Пулитцеровскую премию.
  
  Уэбли из госдепа и Пибоди переглянулись. Затем, отойдя в угол опустевшего коридора, достали сотовые телефоны.
  
  — Мистер Куан должен срочно подняться на борт самолета, — объявила сотрудница аэропорта.
  
  Наконец чиновники убрали телефоны, и Райм получил ответ: не сказав ни слова, Уэбли из госдепа развернулся и направился к выходу.
  
  — Подождите! — окликнул его Призрак. — У нас же было соглашение! Мы же договорились!
  
  Чиновник даже не обернулся. Разорвав письмо Райма, он не замедляя шага выбросил клочки в урну.
  
  Селитто предложил сотруднице аэропорта закрыть двери на посадку. Мистер Куан никуда не летит.
  
  Сверля глазами Райма, Призрак сгорбился, признавая свое поражение. Но, казалось, через мгновение отчаяние поражения уравновесилось надеждой на будущую победу; ян уравновесил инь, как сказал бы Сонни Ли. «Змеиная голова» повернулся к Сакс и с холодной усмешкой оглядел ее с ног до головы.
  
  — Я терпелив, Яньдао. Уверен, мы еще встретимся. Найсын… Всему свое время, всему свое время.
  
  Спокойно выдержав его взгляд, Амелия Сакс сказала:
  
  — Чем скорее, тем лучше.
  
  Райм отметил, что при этом ее глаза были гораздо холоднее глаз Призрака.
  
  Полицейские в форме взяли «змеиную голову» под руки.
  
  — Клянусь, я понятия не имел, что это за человек, — начал было Пибоди. — Мне только сказали…
  
  Но Райм уже устал от словесных пререканий. Не сказав ни слова, он чуть двинул пальцем по сенсорной панели, разворачивая «Штормовую стрелу» прочь от чиновника.
  
  Последнюю точку во взаимодействии различных правительственных органов в деле Куан Ана, он же Гуи, он же Призрак, поставила Амелия Сакс. Протянув руку растерянному Гарольду Пибоди, она попросила:
  
  — Будьте добры, дайте ключи. Если вы хотите получить наручники назад, я оставлю их в изоляторе временного содержания.
  Глава 50
  
  Несколько дней спустя Призраку официально предъявили обвинение. Мерой пресечения было избрано содержание под стражей.
  
  Список преступлений получился длинным: убийства, контрабанда людей, незаконное ношение огнестрельного оружия, отмывание денег.
  
  Деллрей через свои связи в министерстве юстиции дернул кое за какие нитки, и генеральная прокуратура в обмен на свидетельские показания против Призрака сняла с Сена Ци-цзуня все обвинения в нелегальной перевозке людей. Капитану «Дракона Фучжоу» предстояло выступить на судебном процессе, после чего его ожидала депортация в Китай.
  
  Райм и Сакс находились одни в спальне криминалиста. Молодая женщина изучала себя в огромное зеркало.
  
  — Ты выглядишь бесподобно, — окликнул ее Райм.
  
  Через час Сакс предстояло появиться в суде. Заседание было очень важным, и молодая женщина беспокоилась по поводу того, какое впечатление произведет на судью. Она неуверенно покачала головой.
  
  — Не знаю.
  
  Амелия Сакс, никогда не сожалевшая об оставшейся в прошлом работе фотомодели, называла себя «девочкой в джинсах и свитерах». Но сейчас на ней были новый с иголочки синий костюм, белая блузка и — о боже, только сейчас заметил Райм, — темно-синие туфли на шпильках, доводившие ее рост до шести футов. Рыжие волосы были тщательно уложены в прическу.
  
  И все же Сакс оставалась Сакс: в ушах у нее болтались серебряные серьги в виде крохотных пуль.
  
  Зазвонил телефон.
  
  — Командный режим… ответить на звонок, — рявкнул Райм.
  
  — Линкольн? — послышался из громкоговорителя женский голос.
  
  — Здравствуйте, доктор Уивер.
  
  Оторвавшись от зеркала, Сакс опустилась на край кровати.
  
  Мне сообщили о вашем звонке, — сказала нейрохирург. — Помощник сказал, это очень важно. У вас все в порядке?
  
  — Да, все отлично, — сказал Райм.
  
  Вы выполняете предписанный мной режим? Ни капли спиртного, побольше спать? — В ее голосе прозвучало веселье. — Нет, Том, ответьте лучше вы. Вы здесь?
  
  — Он в другой комнате, — рассмеялся Райм. — Здесь нет никого, кто мог бы меня погонять.
  
  Разумеется, если не брать в расчет Сакс, но она его не выдаст.
  
  Мне бы хотелось, чтобы завтра утром вы заехали ко мне для последнего осмотра перед операцией. Я подумала…
  
  — Доктор…
  
  — Да?
  
  Райм посмотрел Сакс в глаза.
  
  — Я решил отказаться от операции.
  
  — Вы…
  
  — Можете оставить себе плату за пребывание в клинике и аванс, — попытался отшутиться он.
  
  Молчание. Затем:
  
  — Вы стремились к операции больше, чем кто-либо из моих пациентов.
  
  — Я действительно очень хотел этого. Но я передумал.
  
  — Вы вспомнили все то, что я говорила о высокой степени риска, так?
  
  Посмотрев на Сакс, Райм сказал:
  
  — В конце концов я пришел к выводу, что даже при благоприятном исходе операция мало чем мне поможет.
  
  — Линкольн, я считаю, вы приняли хорошее решение. Мудрое. — Доктор Уивер помолчала. — Мы добились больших успехов в проблеме лечения больных с травмами позвоночника. Я знаю, вы читаете литературу…
  
  — Да, я держу руку на пульсе, — ответил Райм, усмехаясь над тонкой иронией, содержавшейся в метафоре.
  
  — Каждая неделя приносит что-то новое. Звоните мне, как только у вас возникнет желание. Мы обсудим, какие у вас будут перспективы. А может быть, вы просто захотите со мной поболтать.
  
  — Да. С удовольствием.
  
  — Буду рада услышать ваш голос, Линкольн. До свидания.
  
  — До свидания, доктор… Командный режим, окончить связь.
  
  В комнате воцарилась тишина. Затем за окном послышался шум крыльев, мелькнула тень. На подоконник опустился сокол. Сакс и Райм посмотрели на птицу.
  
  — Райм, ты уверен, что поступил правильно? — спросила молодая женщина. — Если ты хочешь операцию, я с тобой на все сто процентов.
  
  Он не сомневался в этом.
  
  Но он также твердо знал, что операция ему больше не нужна.
  
  Принимать свой ограничения… Таким тебя сделать судьба, Лоабан. И на то быть какие-то причины. Быть может, теперь ты стать более хороший полицейский. Теперь твоя жизнь сбалансирован, я говорить.
  
  — Уверен, — сказал Райм.
  
  Сакс стиснула ему руку, затем снова посмотрела в окно на сокола. Райм, вглядевшись в ее лицо, освещенное рассеянным бледным светом, спросил:
  
  — Сакс, а ты уверена, что хочешь этого?
  
  Он кивнул на лежащую на столе папку, в которой были фотография По-И, свидетельские показания и официальные документы.
  
  Первый лист был озаглавлен: «ПРОШЕНИЕ ОБ УДОЧЕРЕНИИ».
  
  Наконец Сакс отвернулась от окна. По ее глазам Райм понял, что она также не сомневается в принятом решении.
  * * *
  
  Сакс улыбнулась По-И, «драгоценному ребенку», сидевшей в стульчике в комнате судьи. Девочка играла с тряпичным котенком.
  
  — Мисс Сакс, это весьма необычное дело об удочерении. Впрочем, думаю, вы сами это прекрасно понимаете.
  
  Судья Маргарет Бенсон-Уэйлс, крупная женщина, сидела за своим заваленным ворохом бумаг столом в мрачном здании Гражданского суда Манхэттена.
  
  — Да, ваша честь.
  
  Склонившись над бумагами, судья продолжила читать.
  
  — Могу только сказать, что за последние два дня мне пришлось выслушать столько чиновников из службы социального обеспечения, мэрии, администрации штата, управления полиции и СИН, сколько в обычной обстановке я не встречаю и за целый месяц. Объясните мне, как вам удалось обзавестись такими обширными связями?
  
  — Наверное, я просто везучая.
  
  — Что гораздо важнее, — заметила судья, возвращаясь к папке, — я услышала о вас только хорошее.
  
  Судя по всему, у Сакс тоже были прекрасные гуанси. За молодую женщину замолвили словечко Фред Деллрей, Лон Селитто, Алан Коу (который, вместо того чтобы лишиться работы, занял место неожиданно вышедшего в отставку Гарольда Пибоди). В течение считанных дней ей удалось преодолеть кучу бюрократических рогаток, стоящих на пути удочерения.
  
  — Разумеется, вы понимаете, — продолжала судья, — что на первом месте всегда стоят интересы ребенка, и если у меня возникнут какие-то сомнения, я не подпишу эти документы.
  
  Маргарет Бенсон-Уэйлс говорила тем же снисходительным и в то же время грубоватым тоном, которым мастерски пользовался Райм.
  
  — Иного я и не жду, ваша честь.
  
  Сакс успела узнать, что Бенсон-Уэйлс, подобно многим другим судьям, любит читать нравоучения. Устроившись поудобнее, судья обратилась к присутствующим.
  
  — Итак, процедура удочерения в штате Нью-Йорк включает изучение домашних условий, предварительную подготовку и, как правило, трехмесячный испытательный срок. Я сегодня всю утро знакомилась с документами, говорила с работниками службы социального обеспечения и опекунами, занимавшимися девочкой. Отзывы хорошие, но дело движется быстрее, чем скатились вниз «Чикаго Буллз» после ухода Майкла Джордана. Так что я приняла вот какое решение. Я выдаю разрешение на трехмесячный испытательный срок под наблюдением представителей департамента социального обеспечения. По истечении этого срока, если все будет хорошо, я дам разрешение на удочерение. Вас это устраивает?
  
  — Да, ваша честь, — кивнула Сакс.
  
  Судья пристально всмотрелась в ее лицо. Затем, бросив взгляд на По-И, нажала кнопку устройства внутренней связи и сказала:
  
  — Пригласите просителей.
  
  Дверь открылась, и в кабинет осторожно вошли Сэм Чанг и Мей-Мей. Вместе с ними был их адвокат, китаец в светло-сером костюме и такой вызывающе красной рубашке, что ей нашлось бы место в гардеробе Фреда Деллрея.
  
  Чанг смущенно кивнул. Сакс, встав, шагнула навстречу и пожала руки ему и его жене. Увидев девочку, Мей-Мей широко раскрыла глаза. Сакс передала ей ребенка, и женщина крепко обняла По-И.
  
  — Мистер и миссис Чанг, вы говорите по-английски? — спросила судья.
  
  — Я немного говорю, — сказал Чанг. — Моя жена — она говорит очень плохо.
  
  — Вы мистер Син? — обратилась судья к адвокату.
  
  — Да, ваша честь.
  
  — Вы смогли бы переводить?
  
  — Разумеется.
  
  — Как правило, процесс усыновления в нашей стране является длительным и сложным. Семье иммигрантов с неопределенным статусом практически невозможно получить разрешение об опеке.
  
  Она остановилась, давая возможность Сину перевести ее слова. Мей-Мей кивнула.
  
  — Однако сейчас мы имеем дело с из ряда вон выходящими обстоятельствами.
  
  Еще одна пауза, в течение которой с языка Сина слетали отрывистые китайские фразы. Теперь закивали оба, Сэм Чанг и его жена. Они молчали, однако глаза Мей-Мей зажглись, дыхание участилось. Сакс видела, что ей хочется улыбнуться, но она с трудом сдерживается.
  
  — Служба иммиграции и натурализации сообщила о том, что вы подали прошение о предоставлении политического убежища, которое, учитывая вашу диссидентскую деятельность в Китае, скорее всего, будет удовлетворено. Это позволяет надеяться, что вы сможете позаботиться о благополучии ребенка. Также отрадно слышать, мистер Чанг, что и вы, и ваш старший сын имеете работу.
  
  — Да, сэр.
  
  — «Мэм», а не «сэр», — строго поправила судья Бенсон-Уэйлс, женщина, привыкшая в суде повторять свои распоряжения лишь один раз.
  
  — Извините, мэм.
  
  Судья повторила семье Чанг то, что она только что рассказала Сакс об испытательном сроке.
  
  Судя по всему, их знание английского оказалось достаточным, чтобы понять общий смысл ее слов, не дожидаясь окончания перевода. Мей-Мей тихо заплакала, а Сэм Чанг, стиснув ее в объятиях, улыбнулся и что-то шепнул ей на ухо. Подойдя к Сакс, Мей-Мей крепко обняла ее.
  
  — Сейсе, спасибо, спасибо…
  
  Судья подписала лежащие перед ней документы.
  
  — Можете забрать ребенка прямо сейчас, — сказала она, показывая, что все свободны. — Адвокат Син, проследите за тем, чтобы секретарь оформил все бумаги.
  
  — Да, ваша честь.
  
  Сэм Чанг вел свою семью, отныне официально увеличившуюся на одного человека, к автостоянке перед зданием Гражданского суда. За сегодняшний день ему уже второй раз пришлось иметь дело с американским правосудием. Утром Чанг давал показания на предварительных слушаниях по делу семьи Ву. Судьба их прошения о предоставлении убежища была не столь определенной, и все же адвокат выражал сдержанный оптимизм. Скорее всего, Ву также позволят остаться в Соединенных Штатах.
  
  Семья Чанг задержалась перед желтым спортивным автомобилем Сакс. Уильям, с утра мрачный и задумчивый, просиял.
  
  — «Камаро», — заметил он.
  
  Сакс рассмеялась.
  
  — Ты разбираешься в американских машинах?
  
  — А разве можно ездить на чем-то другом? — презрительно ответил долговязый мальчишка, пристально разглядывая машину. — Какая лапочка, твою мать!
  
  — Уильям! — строго прошептал Чанг, получив в ответ недоуменный взгляд сына.
  
  Мей-Мей с детьми прошла к микроавтобусу, а Чанг задержался радом с Сакс. Тщательно подбирая слова, он сказал:
  
  — То, что сделаете для нас вы и мистер Райм… Я не есть знаю, как вас благодарить. А малышка… Понимаете, моя жена, она всегда имеет…
  
  — Я все понимаю, — ответила молодая женщина.
  
  Ее голос дрогнул, и Чанг понял, что она чувствовала себя неловко, выслушивая слова благодарности. Плюхнувшись на сиденье своей машины, Сакс поморщилась от боли в суставе или растянутой мышце. Взревел мощный двигатель, и машина рванула со стоянки, оставив черный след шин.
  
  Семье предстояло отправиться в погребальную контору в Бруклине, где готовили к похоронам тело Чжана Цзици. Но Сэм Чанг не двигался с места, уставившись на возвышающийся перед ним внушительный комплекс правительственных зданий. Ему, оказавшемуся между инь и ян, темной и светлой сторонами жизни, требовалось побыть одному. Как он хотел сбросить с себя все грубое, мужское, традиционное, авторитарное — качества прежней жизни в Китае, — и шагнуть навстречу нежному, женственному, чувственному, новому: всему тому, что олицетворяла «Прекрасная страна». Но как же нелегко это сделать! Мао Цзедун пытался избавиться от старых обычаев и мыслей одним указом и едва не разрушил этим всю страну.
  
  Нет, прошлое всегда останется с ними. Чанг пока что не знал, как найти для него место в будущем. Но это обязательно произойдет. Подумать только, как близко находится Запретный дворец с его древними призраками от площади Тяньаньмынь, где веет совсем другой дух. И все же Сэм Чанг подозревал, что на примирение прошлого и будущего уйдет вся его оставшаяся жизнь.
  
  Вот он, на противоположном конце земного шара от всего того, что ему знакомо, охваченный смятением, окруженный трудностями.
  
  Его терзает неопределенность жизни в незнакомой стране.
  
  И все же в одном Сэм Чанг был уверен: на осеннем празднике ухода за могилами он найдет утешение в том, что приведет в порядок могилу отца, оставит подношение из апельсинов и побеседует с душой умершего; По-И вырастет в гармонии с этой землей: с «Прекрасной страной» рубежа тысячелетий, впитав в себя дух и Хуа, и Мейго, Китая и Америки; Уильям получит собственную комнату и обнаружит, что напрасно злился на своего отца, и мало-помалу его душа подобно фениксу восстанет из остывающего пепла, и он тоже обретет равновесие; сам Чанг будет трудиться на новой работе, а в выходные — наслаждаться скромными радостями: бродить с Мей-Мей по окрестным улицам и паркам, посещать музеи, проводить долгие часы в магазине «Товары для дома», где они будут делать покупки или просто ходить между рядами полок, изучая изобилие товаров.
  
  Отвернувшись от угрюмых серых зданий, Сэм Чанг направился к микроавтобусу, снова ощутив желание быть рядом со своей семьей.
  * * *
  
  Все еще одетая в официальный строгий костюм деловой женщины, Амелия Сакс вошла в гостиную.
  
  — Ну и? — спросил криминалист, разворачивая кресло.
  
  — Дело сделано, — ответила она и скрылась на лестнице.
  
  Сакс вернулась через несколько минут, как и полагается, в джинсах и свитере.
  
  — Знаешь, Сакс, если бы ты захотела, то смогла бы сама удочерить девочку, — сказал он и, помолчав, поправился: — Я хотел сказать, мы смогли бы.
  
  — Знаю.
  
  — Почему ты этого не сделала?
  
  Молодая женщина задумалась, прежде чем ответить.
  
  — Несколько дней назад я смотрела в дуло пистолета, зажатого в руке преступника, затем ныряла на глубину девяносто футов, потом участвовала в задержании… Понимаешь, Райм, я не могу от этого отказаться. — Она остановилась, подыскивая слова, чтобы лучше выразить свои чувства, затем рассмеялась. — Отец говорил, что все водители делятся на две категории: те, кто оглядывается назад, перестраиваясь из ряда в ряд, и те, кто не оглядывается. Так вот, я из тех, кто не оглядывается. Если бы меня дома ждал ребенок, мне приходилось бы постоянно оглядываться назад. А я так не могу.
  
  Райм понял, что именно она хотела сказать, и все же шутливо спросил:
  
  — Ты не оглядываешься назад. Ты не боишься попасть в аварию?
  
  — Все дело в том, чтобы ехать быстрее всех остальных. В этом случае у тебя за спиной никого не будет.
  
  — Пока ты в движении, тебя не поймают, — сказал Райм.
  
  — Точно.
  
  — Из тебя получилась бы хорошая мать, Сакс.
  
  — А из тебя — хороший отец. Когда-нибудь это произойдет, Райм. Но давай подождем пару лет. Пока что нам хватает других забот, ты не находишь?
  
  Она кивнула на доску со списком улик дела «ПРИЗРАК СМЕРТЬ», где до этого висели материалы десятков других дел и где будут новые списки.
  
  Линкольн Райм пришел к выводу, что она права: вот этот мир, представленный записями и фотографиями, был их жизнью — по крайней мере, сейчас.
  
  — Я обо всем договорился.
  
  С утра Райм говорил по телефону, добиваясь отправки тела Сонни Ли в его родной город Лю-Гуянь. Это было поручено китайской погребальной конторе.
  
  Оставалось сделать последнее. Райм вызвал программу текстового редактора. Сакс подсела к нему.
  
  — Давай.
  
  После получаса работы над каждым словом они в конце концов остановились на следующем:
  
  «Уважаемый мистер Ли!
  
  Выражаю самые искренние соболезнования по поводу гибели вашего сына. Невозможно передать словами, как я и мои коллеги благодарны выпавшей нам чести работать вместе с Сонни, расследуя это сложное и опасное дело, которое стоило ему жизни.
  
  Ваш сын спас жизни многим; только благодаря ему опасный преступник предстал перед лицом правосудия. Подвиг Сонни навсегда останется в истории правоохранительных органов Соединенных Штатов. Надеюсь, что вы вместе с нами будете гордиться вашим сыном, совершившим мужественный, самоотверженный поступок.
  
  Линкольн Райм, капитан управления полиции Нью-Йорка (в отставке)».
  
  Перечитав письмо, Райм проворчал:
  
  — Слишком длинное. И слишком эмоциональное. Давай перепишем.
  
  Но Сакс, протянув руку к клавиатуре, включила печать.
  
  — Не надо, Райм. Оставим как есть. Иногда «слишком» — это как раз то, что нужно.
  
  — Ты уверена?
  
  — Уверена.
  
  Сакс отложила отпечатанное письмо. Завтра его переведет на китайский Эдди Дэн.
  
  — Хочешь вернуться к уликам? — спросила Сакс, кивая на доску.
  
  Перед тем как начать судебный процесс над Призраком, предстояло еще выполнить много подготовительной работы.
  
  Но Райм остановил ее.
  
  — Нет, я хочу сыграть в одну игру.
  
  — В игру?
  
  — Да.
  
  — Отлично, — весело произнесла она. — Я как раз подумала, что давно не выигрывала.
  
  — Ишь ты, какая самоуверенная, — с укором произнес Райм.
  
  — И во что мы будем играть?
  
  — В вей-чи. Вот доска. А там лежат мешочки с фишками.
  
  Сакс поставила доску на стол перед Раймом. Перехватив его взгляд, жадно изучающий перекрещивающиеся линии, она сказала:
  
  — Кажется, я попалась, Райм. Ты уже играл в эту игру.
  
  — Да, мы с Сонни сыграли несколько партий, — небрежно подтвердил он.
  
  — Несколько — это сколько?
  
  — Всего три. Так что меня едва ли можно считать мастером, Сакс.
  
  — И как у тебя получилось?
  
  — Требуется какое-то время, чтобы почувствовать суть игры, — с вызовом сказал Райм.
  
  — Ты проиграл все три партии.
  
  — Но в последней оказал очень упорное сопротивление.
  
  Сакс окинула взглядом доску.
  
  — На что будем играть?
  
  Райм загадочно улыбнулся.
  
  — Что-нибудь придумаем.
  
  Затем он начал объяснять правила. Сакс подалась вперед, жадно ловя его слова. Наконец криминалист сказал:
  
  — Вот и все… А теперь, поскольку ты играешь в первый раз, я дам тебе фору. Ты сделаешь первый ход.
  
  — Нет, — ответила Сакс. — Никакой форы. Бросим монетку.
  
  — Так принято, — заверил ее Райм.
  
  — Никакой форы, — твердо повторила Сакс, доставая из кармана четвертак. — Загадывай.
  
  И подбросила монету в воздух.
  
  Оглавление
  Примечание автора
  Часть I «Змеиная голова»
   Глава 1
   Глава 2
   Глава 3
   Глава 4
   Глава 5
   Глава 6
   Глава 7
   Глава 8
  Часть II «Прекрасная страна»
   Глава 9
   Глава 10
   Глава 11
   Глава 12
   Глава 13
   Глава 14
   Глава 15
   Глава 16
   Глава 17
   Глава 18
   Глава 19
   Глава 20
   Глава 21
   Глава 22
  Часть III Книга живых и мертвых
   Глава 23
   Глава 24
   Глава 25
   Глава 26
   Глава 27
   Глава 28
   Глава 29
  Часть IV Обрезая хвост демону
   Глава 30
   Глава 31
   Глава 32
   Глава 33
   Глава 34
   Глава 35
   Глава 36
   Глава 37
   Глава 38
   Глава 39
   Глава 40
  Часть V Всему свое время
   Глава 41
   Глава 42
   Глава 43
   Глава 44
   Глава 45
   Глава 46
   Глава 47
   Глава 48
   Глава 49
   Глава 50
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"