Вполне вероятно, эту книгу можно и не читать, как не стоит лично знакомиться с человеком, чье творчество вам симпатично. Возможно, иногда достаточно ПРОСТО ПОСЛУШАТЬ МУЗЫКУ или ПРОСТО ПОСМОТРЕТЬ ФИЛЬМ. Во всяком случае, если речь идет о ныне здравствующем человеке.
Скажем, я не стремлюсь общаться с одним из моих любимейших современных российских композиторов. Хотя у меня есть возможность приглашать его в гости. Да и, вообще, часто встречаться. Но… зная, что с какими — то чертами его характера мне будет трудно смириться, я не делаю попыток к сближению. Что, впрочем, не мешает мне искренне восхищаться его произведениями.
Просто от общения с его творчеством я получаю неизмеримо больше, нежели от наших личных встреч.
Так и с героем этой книги. Может быть, его мысли, перипетии его судьбы покажутся ненужным добавлением к тем замечательным мелодиям, которые он сочинил?
Вообще, в начале 60–х годов к творчеству Битлз в консерваторских кругах было довольно прохладное отношение. Только — только там признали джаз. И естественно, что по сравнению с ним музыка Битлз казалась чем — то простеньким, на что, как считалось, не стоило обращать внимания.
Правда, мне они понравились. Наверное, потому что в отличие от многих лично я решил стать композитором, после того как услышал вальсы Штрауса, которые, по сути, были поп — музыкой своего времени.
К тому же в городе Ленинск — Кузнецкий, где я жил во время эвакуации, по вполне понятным причинам было плохо с концертами. Музыку там можно было услышать только по радио, где в большом количестве передавали разные песни: лирические и военно — патриотические. С тех пор я очень полюбил именно песенный жанр. Поэтому, когда появились Битлз , мне было легче принять их.
После сложного гармонического языка джаза с его многообразием аккордов или эффектной театральностью исполнителей, скажем, шансона, музыка Битлз была абсолютно ничем не приукрашена: с простыми аккордами, без всяких занудных примесей. Удивительно свежая и естественная. Подкупала и их демократичная, буквально уличная, манера пения.
Дорожкой, ключиком к пониманию творчества группы для меня стал их гармонический язык, весьма сходный с народной музыкой. У них были те же натуральные лады, восхищавшие в народной музыке, например, Мусоргского, который использовал их во многих своих произведениях.
В то же время, развиваясь, музыканты группы стали сочинять и абсолютно классические в смысле мастерства, глубины и качества музыки композиции. И одной из самых ярких, безусловно, стала Вчера , написанная Маккартни.
Строение этой мелодии было ближе всего к лучшим мировым образцам вокальной лирики. Эта удивительно свободная, распевная песня, написанная с фантазией и мелодической пластикой.
Неудивительно, что спустя годы именно Маккартни всерьез занялся классической музыкой, о которой я позволю себе сказать несколько слов.
Прослушав его Ливерпульскую ораторию и симфоническую поэму Стоячий камень , я могу констатировать, что они сделаны профессионально и, безусловно, в них есть яркие мелодии.
Однако, если работы Пола в жанре поп- и рок — музыки являются образцами музыкальной суб — культуры конца 20 века и даже начала 21–го (как например, песни с его последнего альбома Проливной дождь ), то о его «классических» работах так не скажешь.
У меня, например, сложилось впечатление, что они написаны каким — то музыкантом, жившим в конце 19 века. Потому что современному композитору уже очень трудно пройти мимо новаций, привнесенных в симфоническую музыку, скажем, Скрябиным, Равелем или Стравинским.
Что было тому причиной?
Вполне возможно, что изучать классику Пол начал с таких столпов жанра, как Моцарт, Бетховен, Чайковский.
Возможно, подспудно он старался походить на них, при этом совершенно упустив из виду творчество не менее гениальных последователей. Возможно также, что, по мере погружения в материал, работы Маккартни смогут привнести что — то и в современную классическую музыку. Время покажет…
Однако повторюсь. Как представитель поп — культуры он проделал колоссальный путь в незнакомый и очень сложный мир классического искусства. Раздвигая границы собственного познания, открывая себя для чего — то нового.
Было бы здорово, коль скоро и читатели этой книги пытались бы делать так же.
Андрей Петров, композитор
1942–1960
Своим появлением на свет все мы обязаны родителям. И поэтому совершенно естественно, что повествование о жизни моего героя я начну с краткого рассказа о его Отце и Матери.
Джеймс Маккартни (James McCartney) родился в Ливерпуле 7 июля 1902 года . Его родители была выходцами из Шотландии. (Более подробно о предках Маккартни я пишу в приложении к этой книге.)
Жила семья небогато, и поэтому свою трудовую биографию Джеймс начал в 14 лет. Работа заключалось в том, что он демонстрировал потенциальным покупателям образцы продукции из хлопка.
Естественно, такую работу не назовешь особо творческой и привлекательной. Парню требовалась отдушина, и, когда ему стукнуло 20 лет, он увлекся джазовой музыкой. Причем настолько сильно, что вскоре стал руководителем небольшого джаз — бэнда, который поначалу назывался Создатели мелодий в масках , а с конца 20–х в его названии было увековечено и имя основателя — Джазовый оркестр Джима Мака .
Будучи довольно одаренным человеком, Джеймс Маккартни написал несколько замечательных джазовых мелодий, из которых до нас, к сожалению, дошла лишь композиция под названием Прогулка по парку с Элоизой .
Однако, как ни прискорбно, особой популярности и достатка занятие музыкой Джеймсу не принесло, и примерно в середине 30–х годов он распускает группу, целиком посвящая себя профессии коммивояжера.
Иными словами его жизнь сворачивает на довольно прозаичную стезю. (Кроме вышеназванной профессии, Джим работал инспектором по утилизации отходов производства; токарем на заводе, выпускающем двигатели для самолетов; пожарником.)
Скорее всего, он бы так и кончил свои дни, если бы не знакомство, а затем и женитьба на Мэри Моуин…
Мэри Патриция Моуин (Mary Patricia Mohin), в будущем мать Пола, родилась в Ливерпуле 29 сентября 1909 года .
Ее корни уходят в Ирландию, в один из кланов, который обитал в северной части этого свободолюбивого острова. С детства она воспитывалась в строгих католических традициях, однако, по иронии судьбы, это не помешало ей впоследствии выскочить замуж за не слишком удачливого джазового музыканта…
Тем не менее, с точки зрения католической морали, ее профессия была более чем достойна. На протяжении своей жизни Мэри работала либо патронажной сестрой, либо акушеркой — в общем, облегчала страдания, связанные с появлением будущих граждан Соединенного Королевства. Что, вне всякого сомнения, не может не вызвать в нас уважение. Как уже было сказано выше, однажды она увидела Джеймса и влюбилась в него. Свои отношения они оформили 15 апреля 1941 года.
А в четверг, 18 июня 1942 года , в самый разгар Второй мировой войны, в Ливерпульской больнице «Walton Hospital», расположенной на улице Rice Lane, у Джима и Мэри родился сын, которому при рождении было дано имя Джеймс Пол Маккартни (James Paul McCartney) и с появлением которого наше повествование, собственного говоря, толком и начинается…
7 января 1944 — когда Полу исполнился 1 год 6 месяцев и 21 день, родители подарили ему младшего брата, которому они дали имя Майкл. (Его полное имя Питер Майкл Маккартни (Peter Michael McCartney), однако Питером его никогда не называли.) Майклу было суждено стать одним из самых близких Полу людей, а посему ему посвящается первое в этой книге отступление.
МАЙКЛ МАККАРТНИ
Примечательно, что в пору, когда Пол стал знаменит, Майкл, не желая греться в лучах его славы, берет себе псевдоним Макгир (Макгир ). Лишний раз подтверждая, что в жилах клана Маккартни не зря течет гордая ирландская кровь…
Пол: «Согласитесь, то, что он — Макгир, характеризует его как классного парня!»
Майкл тоже стал музыкантом, хотя, конечно, и не таким знаменитым, как его брат. У него была и собственная группа The Scaffold (Эшафот) , наивысший успех которой пришелся на синглы Большое вам спасибо (1967) — 10 место. Лилли Пинк (1968) — 1 место. Ливерпульский Лу (1974) — 10 место. (Позиции синглов указаны по данным «New Musical Express».)
В 1968 году в дуэте с ливерпульским поэтом Роджером Макгоу Майкл записывает альбом, гитарные партии на котором исполняет Джимми Хендрикс. Свой первый сольный диск Женщина Майкл выпускает в 1972 году. Некоторое время он был участником групп Гриммс и Группа Bonzo Dog Doo Dah .
В 1974 году выходит его самый удачный сольный альбом McGear, ныне отнесенный к классике британской поп — музыки. Последняя работа Scaffold увидела свет в 1977, а последний соло — сингл Майкла — в 1981 году.
Майкл пробовал себя и на литературной ниве. Он написал книгу воспоминаний «Thank You Very Much. Mike McCartney Family Album» об их с Полом юности, а также две книжки сказочных историй: «Roger Bear» и «Sonny Joe and the Kingdom Rhymes». Все три имели успех и получили хорошие отзывы у критиков.
Кроме того, на протяжении всей своей жизни Майкл успешно занимается фотографией. Он автор нескольких классических фотоизображений Битлз и Пола Маккартни. Официально признан автором первой цветной фотографии Битлз (кстати, опубликованной под очередным псевдонимом Фрэнсис Майкл). Его работы можно встретить в таких авторитетных изданиях, как «Life» и «Newsweek», а также в фотоальбомах «Mike Mac's White and Blacks», «Remember Early». И кроме всего прочего, Майкл — настоящий патриот своего города. В середине 80–х по английскому «Granada TV» демонстрировался его документальный видеофильм о Ливерпуле — «The Alternative Liverpool». Примерно в это же время Майкл читал в нескольких колледжах США лекции по истории своего родного города.
конец 1945 — к этому времени относятся самые ранние воспоминания Пола — они связаны с мамой. Он помнит, как кто — то вошел в дверь и протянул матери гипсовую собаку. «В знак благодарности за то, что она приняла роды. Она постоянно получала такие подарки. И еще я помню, как прятался от кого — то, а потом вышел и дал им по голове железякой».
1947 — из меблированных комнат в Энфилде семья переезжает в другой ливерпульский район Спик, где через некоторое время Пол пошел в начальную школу «Stockton Wood Road Primary School». Позднее он переходит в другую школу «Joseph William's Primary School» и, в конце концов, поступает в «Ливерпульский институт» (Liverpool Institute,) — самое престижное среднее учебное заведение города, где поначалу Маккартни был одним из лучших учеников. (Особенно ему давались греческий, латынь и английский язык, по которому в 1953 году он получил премию за сочинение — книгу Джеффи Триза «Семь королев Англии».) Адрес Пола в то время — Ardwick Road 12. (С 1955 года семья Маккартни проживает по адресу — Forthlin Road 20.)
12 апреля 1954 — в Америке некий Билл Хейли выпустил сингл с песней Rock Around the Clock (Рок круглые сутки) . Вскоре вышел фильм с участием Хейли, где звучала эта и еще несколько песен, похожих на нее и… началась эра рок — н-ролла.
Пол: «Билл Хейли был первым, кто все перевернул… Однажды ночью по телевизору сказали о каком — то Билле Хейли, я услышал: «Сцена разгромлена… «тэдди бойз» и рокеры… в Лондоне разгромлено несколько кинотеатров и виной тому всего несколько фраз: «Раз, два, три, в четыре часа зажигай!» И именно с тех пор меня покорил тот электрический звон».
Узнав, что родители мечтают о том, чтобы старший сын после школы продолжил образование, Пол начинает учиться нарочито плохо. К тому же с возрастом у него появляются другие интересы…
Пол: «В нашем районе мало кто учился в «Институте» и меня постоянно дразнили институтским пудингом… Я же с некоторых пор мечтал только о девушках, деньгах и одежде».
11 ноября 1956 — происходит одно из важнейших событий в жизни Маккартни. В этот день он присутствует на концерте звезды британского скифл — рока Лонни Донегана (Lonny Donegan), который проходил в ливерпульском зале «Empire».
Этот концерт производит на Пола ошеломляющее впечатление: отныне он тоже хочет стать музыкантом! В результате Пол попросил отца купить ему гитару, что тот и сделал, заплатив за нее 15 фунтов. Ранее Пол пробовал себя в игре на трубе, которую ему подарил кузен Ян.
Пол: «Трубу я не любил. Гитара же мне страшно понравилась, потому что достаточно было выучить несколько аккордов, и играй себе на здоровье, да еще и петь можно одновременно». Правда, Пол был левшой, и это поначалу мешало: «Когда я впервые взял в руки гитару, то никак не мог понять, в чем дело. Руки не слушались, и у меня ничего не получалось, но потом я где — то увидел фотографию гитариста Слима Уитмэна, он был левшой, и я сказал себе: «Вот в чем дело. Надо просто перевернуть гитару»".
31 октября 1956 — от рака молочной железы в госпитале «Norten» умирает мать Пола… Когда Полу и Майклу сказали об этом, они проплакали всю ночь. Много дней Пол молился, чтобы мама вернулась.
Пол: «Дурацкие молитвы, знаете, такие: «Если она вернется к нам, я всегда буду очень — очень хорошим». Я подумал, какая глупость вся эта религия. Молишься, молишься — и все бесполезно, ничего не сбывается, и именно тогда, когда ты больше всего в этом нуждаешься».
Майкл: «Все это началось сразу после смерти матери. Одержимость. Одержимость стала его спутником на всю жизнь… Он играл на гитаре и уходил в другой, свой мир… Потерял мать и нашел гитару? Не знаю, может быть, в тот момент это помогло ему отключиться».
Много лет спустя, в 1968 году, воспоминания о маме подтолкнули Пола к написанию знаменитого гимна Пусть это будет .
P. S. Мэри похоронена на ливерпульском кладбище «Yew Tree».
6 июля 1957 — в саду приходской церкви св. Петра в ливерпульском районе Вултон Пол знакомится с 16–летним Джоном Ленноном, выступающим там со своей группой Люди-каменоломни .
Пол исполняет перед ребятами несколько рок — н-ролльных шлягеров, в частности, Twenty Flight Rock и Be Вор А Lula , и его игра явно превосходит уровень игры участников группы. «Я чувствовал, что произвел на них впечатление, они поняли, что я за птица». Джон, заинтересованный способностями Пола, передает ему через своего друга Пита Шоттона приглашение стать участником Люди-каменоломни . Пол соглашается и тем самым увековечивает имена Маккартни и Леннон в истории.
Пит Шоттон: «Когда Пол взял в руки свою гитару и начал играть… на Джона это сразу произвело впечатление. «Ну, Пит, — спросил Джон, как только Пол ушел, — что ты о нем думаешь?» «Мне он понравился». «А как ты смотришь на то, чтобы принять его в группу?» «Я не против, — ответил я. — Если ты этого хочешь, и он тоже хочет»… Так получилось, что первым Пола увидел я, когда он катался по окрестностям на велосипеде. Заметив меня, Пол остановился. «Слушай, — наконец решился я, — мы тут с Джоном поговорили и… подумали, что ты, должно быть, захочешь войти в нашу группу…» Прошла целая минута, пока Пол делал вид, что тщательно обдумывает это предложение. «Ладно. О'кей», — наконец произнес он, пожав плечами, и почти сразу уехал домой».
Леонард Бернстайн: «Джон и Пол походили на святых Иоанна и Павла: они были мастерами, которые делали счастливыми миллионы людей». Пройдут еще мучительно долгие годы, прежде чем САМ Леонард Бернстайн скажет о них ТАК. Будет недостижимый доселе успех, будет все… А пока, тем же
летом 1957 года — Пол с Майклом принимают участие в конкурсе народных талантов, который проходил в кемпинге «Butlins Holiday Camp» в местечке Файли, графство Йоркшир. Они исполнили дуэтом песню Прощай, любовь , а затем Пол спел композицию Длинная Высокая Салли .
Майкл: «Это был первый и последний раз, когда братья Маккартни выступали вместе на публичном концерте. Мы имели успех, и когда вышли наружу, то обнаружили нашу первую поклонницу. Ее звали Анжелой. Самое интересное, что ей больше понравился я… и Пола это удивляло: почему это такие красивые создания смотрят на такого гадкого утенка, каким был я (он даже вскрывал их письма ко мне). Теперь — то я знаю, почему…»
P. S. На этом концерте братья Маккартни выступали под псевдонимом Близнецы Нурк , который Пол использовал еще раз — 23 и 24 апреля 1960 года для своего совместного выступления с Джоном Ленноном в пабе «The Fox and Hounds», который принадлежал семье кузины Пола — Элизабет Роббинс.
P. P.S. По другим источникам дуэт назывался Близнецы Нерк . Кроме того, отмечу еще один любопытный факт: до того как дать вышеназванные концерты, будущие народные миллионеры в течение целого месяца работали официантами все в том же замечательном пабе.
18 октября 1957 — с маленькой песни Маккартни Я потерял свою маленькую девочку берет свое начало авторский дуэт Леннон — Маккартни . А дело было так.
В этот день на сцене ливерпульского клуба «New Clubmoor» состоялся дебют Пола в составе Quarrymen. После концерта он показывает Джону песню своего собственного сочинения (Я потерял свою маленькую девочку ), и Леннон, который до этого еще сам ничего не сочинял, не желая ни в чем уступать Маккартни, начинает пытаться делать то же самое. Однако его первые композиции просты и не особо оригинальны. Да и у Пола не все ладится поначалу. И поэтому со временем друзья приходят к идее совместной работы над песней, когда каждый вносит в нее свою изюминку.
Когда они сошлись, подначивая друг друга, их осенило вдохновение, и очень долгий период (где — то до середины 60–х годов) они, в основном, сочиняли музыку вместе.
Джон: «Пол всегда был на шаг впереди меня. Он всегда опережал меня на несколько аккордов, и в его песнях их, как правило, было больше, чем в моих. Его отец играл на фортепьяно и в их доме постоянно звучала джазовая и поп — классика».
февраль 1958 — Пол приводит в группу своего друга Джорджа Харрисона, который начинает выступать в качестве лидер — гитариста. Пол и Джордж, познакомившись в «Ливерпульском институте», вскоре стали проводить вместе и свободное время. Это началось задолго до того, как Маккартни встретился с Джоном и Люди-каменоломни . И вот, освоившись в группе, Пол приводит в нее своего человека, паренька, который тогда выглядел, как вспоминал Джон, «…еще младше, чем Пол, а уж Пол был совсем ребенок».
В том же 1958 году Пол написал черновые варианты знаменитых впоследствии песен Когда мне будет 64 и Я последую за Солнцем .
Пол: «Я последую за Солнцем — одна из самых ранних песен. Кажется, я написал ее после того, как переболел гриппом и выкурил сигарету… Эту сигарету можно назвать «тряпочкой». Ведь, когда болен, не куришь, а стоит начать поправляться, закуриваешь, и более противный вкус трудно себе представить, вроде горелой материи. Жуть! Помню, я стоял в гостиной с гитарой, смотрел в окно сквозь кисейные занавески и сочинял эту песню».
1960 — переменив несколько названий и отыграв множество концертов по всему Ливерпулю и Гамбургу (куда они ездили на заработки), из любительской Люди-каменоломни ребята превращаются в профессиональную музыкальную группу, именующую себя магическим словом БИТЛЗ (русская традиция написания — БИТЛЗ ).
ТЮРЬМА
В Гамбурге Маккартни в первый (и, увы, не последний) раз в своей жизни оказывается в тюрьме. Ниже показания тогдашнего барабанщика группы Пита Бэста — непосредственного участника событий.
Предыстория такова. Битлз переходят из одного гамбургского клуба «Кайзеркеллер» в конкурирующий «Топ Тен». Хозяин покидаемого клуба, Бруно Кошмайдер, грозит ребятам неприятностями. По формальным причинам из страны высылают Джорджа Харрисона. Пол и Пит спешно покидают свое «жилище» — чулан в кинотеатре «Бамби», расположенном во владениях Кошмайдера.
Пит Бэст: «Чтобы все собрать, нужно было возиться в полной темноте. Мы изобрели новый метод освещения, призванный помочь нам собирать багаж воочию.
Мы пришпилили четыре презерватива к старым обоям рядом с дверями и подожгли. Пламя мерцало, презервативы потрескивали, распространяя в воздухе удушливый запах, но все же у нас было хоть немного света. Пока мы укладывались, презервативы почти целиком сгорели, и пламя успело сжечь часть полусгнившей стенной обшивки. Целые и невредимые мы присоединились к Леннону… чувствуя себя, как военнопленные, сбежавшие из Кольдитца…
Обосновавшись в «Топ Тене», мы наконец — то почувствовали, что наступили перемены к лучшему… Но продолжалось это очень недолго… В тишину нашей спальни, в 5.30 утра, вторгся резкий шум. Это произошло к концу нашей второй ночи в «Топ Тене». Мы едва успели проспать больше часа после долгого и тяжелого вечера работы, когда в глубину нашего сладкого сна внезапно ворвались крики:
— Пол Маккартни! Пит Бэст! — орали два голоса.
Я потер глаза и приоткрыл их, щурясь и мигая. Кто — то зажег свет, и двое каких — то людей пытались стянуть Пола с его верхней койки. Они были похожи на копов, и скоро мы поняли, что так оно и было: фараоны в штатском, двое плечистых верзил.
Пола все еще пытались достать, когда меня уже вытащили из постели и бросили на пол. Леннон приподнял голову и сонным голосом осведомился о том, что происходит, а затем снова упал в объятия Морфея…
— Одевайтесь! — проворчал один из фараонов, на вид — настоящая горилла…
Двое полицейских поторапливали нас, пока мы пытались натянуть джинсы. Мы все еще старались нащупать ногами ковбойские сапоги, а нас уже толкали к лестнице. Было начало декабря, и зимнее утро обдало леденящим холодом, пока фараоны запихивали нас в полицейскую машину, стоявшую у тротуара. «Что нам предстоит?» — вопрос, который звенел у нас в головах похоронным звоном.
Мы начали протестовать, жаловаться на холод и просить дать нам время, чтобы собрать немного теплой одежды. Скрепя сердце, полицейские позволили нам взять кое — что из вещей… Потом нас опять, как убойный скот, загрузили в машину и отвезли прямиком в полицейское отделение на Рипербане. Там нас грубо втолкнули внутрь и бросили на скамейку, на которой мы изнывали больше получаса в полной тишине, которая прерывалась лишь сварливыми все время повторяющимися замечаниями: «Инцидент в «Бамби — Кино»…»
Наконец, один из полицейских отвел нас в совершенно пустое помещение, огражденное решеткой и освещенное одной — единственной голой лампочкой. Больше часа он нам вкручивал мозги…
— Я обвиняю вас в том, что вы спровоцировали инцидент в кинотеатре, — заключил он, добавив, что истцом является некто Бруно Кошмайдер. Это нас не очень удивило…
— Можем мы позвонить британскому консулу? — спросил я.
— Нет, — отрезал офицер.
Несмотря на квазиарктический холод, когда пришел полицейский врач, мы все были в испарине. Он устроил нам небольшой осмотр с раздеванием до пояса и заставил несколько раз кашлянуть. Потом мы были официально обвинены в совершении преступления… Снова появились люди в штатском и опять нас затолкали в полицейскую машину… Мы направлялись к центральной гамбургской тюрьме с высокими кирпичными стенами и двойными железными воротами… «Получив» нас — по — другому не скажешь! — они сняли с нас куртки и пояса: это чтобы мы не могли покончить собой. Затем, зажав с двух сторон, они повели нас по темным коридорам мимо зловещих зарешеченных камер, в которых сидели люди в полосатых пижамах. Наконец нас привели в одну из камер третьего этажа… Мы с Полом были совершенно раздавлены. Вероятно, это был конец. ТЮРЯГА! Если у Битлз и было какое — то будущее, то теперь оно представлялось нам в самых мрачных красках. Мы пребывали в полном отчаяньи и совершенно измочаленные повалились на койки… Дверь распахнулась, и, сжимая пистолет, появился тюремный охранник:
— Не ложиться на кушетки! — приказал он хмуро. — Сидеть! Ноги на землю! Руки — по сторонам кроватей!
Мы сделали, как он сказал, и нас оставили в покое… Мы были заперты уже почти три часа, когда ключ в замке повернулся, и снова появились две гориллы, так нагло прервавшие наш сон в «Топ Тене».
Нас снова грубо поволокли к тюремному входу, возвратили куртки и пояса и еще раз бесцеремонно засунули в полицейскую машину… Нас везли в аэропорт…
— Зачем? — спрашивали мы, но никто не пожелал отвечать на наши вопросы.
Только по прибытии в зал аэропорта одна из горилл соизволила заговорить:
— Вы возвращаетесь в Англию.
Это было объявлено, в то время как пассажиры рассматривали двух огородных чучел, явно нуждающихся в бритье и конвоируемых малоприятными молодцами милитаристского вида.
— Но ведь у нас нет паспортов, нет вещей, нет денег — только мелочь, — запротестовали мы. Но они были всецело поглощены административными формальностями.
Оказывается, пока мы набирались горького опыта первого тюремного заключения, они вернулись в «Топ Тен», собрали все вещи, достали паспорта, короче, запаслись всем необходимым. Это была демонстрация силы, которую Германия решила применить к людям, сочтенным ею нежелательными персонами.
— Вы возвращаетесь к себе на средства немецкого правительства, — самодовольно изрекла одна из горилл, — и вы никогда больше не сможете вернуться в Германию!
В этот момент Пол неожиданно бросился к телефонной кабине. Я ринулся следом и втиснулся в кабину между ним и дверью, решительно оставив горилл жестикулировать снаружи. Они злились все больше и больше, привлекая взгляды начавшей собираться толпы любопытных.
Маккартни нашел в кармане достаточно монет, чтобы дозвониться до британского консула и лихорадочно выложить ему всю нашу историю. Но консул как нельзя более задушевно объяснил, что не может помочь в настоящий момент, и что лучшее, что мы можем сделать, — это вернуться в Англию, как того хотят немцы, и подать жалобу уже оттуда.
Гориллам наконец удалось открыть дверь и вытащить нас из кабины. Пол даже не успел повесить трубку, она так и осталась болтаться на проводе. Они волокли нас насильно аж до взлетной полосы…
Была уже вторая половина дня, когда самолет приземлился в аэропорту «Хитроу»… Автобус авиакомпании довез нас до конечной остановки в Вест — Энде, а оттуда мы добирались своим ходом до Юстонского вокзала, практически без гроша в кармане. Между тем уже начали сгущаться сумерки. Мы позвонили домой: Пол — отцу, а я — маме. Они выслушали трагический рассказ о нашей депортации и поспешили прислать телеграфный перевод в почтовое бюро Юстона, чтобы мы могли купить билет до Ливерпуля.
Перевод пришел не слишком быстро, и мы истратили все оставшиеся деньги на чай и кофе в привокзальном буфете. В конце концов, нам удалось успеть на последний ливерпульский поезд — тот, что идет со всеми остановками. На ливерпульский вокзал он прибыл около двух часов ночи, испустив последний вздох.
Изнуренные и дрожащие от холода, каждый из нас взял такси, рассчитывая, что родители за него заплатят, и отправились по домам…»
Майкл: «После рождественских праздников 1960 года в дверь нашего дома постучали. На пороге стоял исхудавший скелет и голосом Пола произнес: «Счастливого рождества, Майк! Я привез тебе шикарный пластиковый плащ».
Четыре месяца каторжной работы в кабачках «Индра» и «Кайзеркеллер» по восемь часов игры каждый вечер, выходной — понедельник, обычная диета: кукурузные хлопья и молоко. Вот что вкратце я услышал от Пола. Он и Пит Бэст были высланы за неосторожный поджог кинотеатра «Бамби».
Далее Пол рассказал, что купил новые часы, башмаки, плащ, что они теперь просто Битлз , без приставки Серебряные , что теперь они носят пиджаки с кожаными воротниками, что он купил себе электробритву, бархатную рубаху, и, наконец, гитару всего за два фунта! Он продолжал хвастать, но ничто не могло отвлечь от упрямого факта: лодыжки у брата были тонкими и белыми, как палочки, которыми папаша прочищал свои трубки».
1961
январь — после довольно бесславного возвращения из Германии, родители наседают на ребят по поводу работы. «Черт найдет дело для ленивых рук», — такова присказка Джеймса Маккартни. В результате Пол отправился на биржу труда.
Пол: «Я пошел на биржу труда искать работу. Они взяли меня запасным на грузовик. На почте я уже поработал на прошлое Рождество, поэтому теперь решил испробовать что — нибудь новенькое. Фирма называлась «Срочная доставка» и занималась рассылкой почтовых отправлений в доках. Я садился на первый утренний автобус, отправлявшийся в доки, покупал газету «Дейли миррор» и изо всех сил старался стать настоящим рабочим парнем, хотя на самом деле оставался «институтским пудингом». Я ездил в кузове грузовика и помогал разносить посылки. Сил нет, как это все надоедало… Вскоре меня уволили…
Отец опять взялся за свое… Я нашел другую работу, намотчиком в фирме «Масси и Коггинс»… Поначалу я работал дворником… Но как — то раз парень из бюро обнаружил, что у меня есть документы об образовании, и предложил мне работу получше — наматывать катушки. Для этого я должен был нацепить на себя защитную робу из ослиной кожи, встать над лебедкой и наматывать полторы электрических катушки в день, в то время как другие умудрялись сделать по 8, а то и по 14. Но уж зато перерывы были чистым блаженством: нам давали хлеб с джемом, а потом мы с ребятами гоняли в футбол во дворе, сильно смахивающем на тюремный… Мне платили 7 фунтов в неделю. Наша группа снова начала выступать, но мне как — то не очень хотелось тратить на это полный рабочий день. Я продолжал наматывать катушки и смывался к ним только на обеденный перерыв или когда болел. Но, в конце концов, катушки я бросил».
8 марта — официальная дата увольнения из компании «Масси и Коггинс». Пол делает свой окончательный выбор в пользу рок — н-ролла. Группа снова вступает на скользкую дорожку шоу — бизнеса.
21 марта — первое выступление в «Cavern Club», центральном музыкальном клубе Ливерпуля.
Джордж Харрисон: "«Каверн» мы любили, наверное, больше всего. Просто фантастика. Мы все время чувствовали связь с публикой… играли для наших болельщиков, которые были точь — в-точь, как мы сами. Они приходили во время обеда, чтобы послушать нас и сжевать свои бутерброды. Мы делали то же самое: играли и одновременно ели. Все происходило само собой, спонтанно».