Солнце еще было за горизонтом, и небо только начало скрывать звезды. Белая пелена низкого тумана бродила около речки, незаметно тая и оставляя следы на траве. Было прохладно, хотя день обещал быть жарким. Далеко, на опушке леса, начинали петь птицы, еще совсем неохотно. Безветрие радовало ранних птах, но они ждали первых лучей солнца, и сейчас, сидели, нахохлившись, среди веток.
Деревня спала.
Впрочем, жили тут одинокие старики, которых можно было пересчитать по пальцам. И жизнь перестала кипеть уже несколько десятилетий назад. Вся молодежь, навеянная пышной и манящей городской жизнью, уехала отсюда, и, забыла, что такое живая тишина.
Деревня спала.
Она умирала, отдавая свои окраины молодым зарослям, и отчуждая тропы, даруя их взрослому лесу.
Покинутые дома еще дышали, еще жили. Но только старики могли знать их имена и историю, и знать, что эти деревянные идолы несут в себе до сих пор тепло семейного очага.
Это утро было другим... Для него оно было непохожим на все, что дарит городское утро. И он чувствовал, что понимает его язык, что именно этого он хотел всю свою жизнь. Он вдыхал запахи естества, живые запахи. Он был в восторге. Жизнь наливалась новыми красками, потому что он достиг того, что хотела знать его душа. Необычайное спокойствие поселилось в нем, и он был счастлив.
Это утро было другим для деревни. Она словно ожила и чувствовала его. Она поняла, что все когда-нибудь возвратится, и скоро на полях зажгутся праздничные костры, и девушки сольются в хороводе, соблазняя мужественных парней своей игривостью. Да. Она уже ворочала своими старыми крышами, скрипела заржавевшими петлями на калитках и радостно приветствовала его.
Он вышел из леса, шагая твердым вдохновленным метром. Временами, останавливаясь и озираясь по сторонам, он закидывал на плечо лямку неприметной дорожной сумки. Он летел, подбадриваемый утренней свежестью и нежным, ласкающим тело, верещанием птиц. На молодом лице была улыбка. Он закрывал глаза, чтобы ощутить миг радости сильнее, и, когда открывал их вновь, его сердце учащенно билось от сладкой волны жизни.
Когда глинистая дорога, ведущая вдоль реки, всецело приближала его, он замедлял свой шаг и уже больше вслушивался в тишину.
Он ступал по земле, которая ласкала теплом его ступни.
Эта земля приняла его.
Рядом с ним шла она, часто прислоняясь к его теплому и уверенному телу.
Она приняла его таким, каков он есть, отдавая себя полностью. Он был для нее всем. И это утро было для нее другим. Она с предвкушением представляла себе тысячи и тысячи счастливых, не похожих друг на друга, рассветов. Ведь эта земля была в их крови, и любовь к жизни, к живому, трепетала в их сердцах одинаково ярко.
Эта земля приняла её.
Это утро было другим...
Шел проливной дождь. Серость мрачно висела от начала и до конца. Вокруг шумела листва, но не от ветра, а от натиска летящих с неба капель. Грязь распростерлась вокруг, и лужи бурлили от пузырей. Была стихия, ее шум. Жизнь съежилась и спряталась, пережидая ненастье. Утро выдалось мерзким.
На шоссе стояло несколько автомобилей... Беспорядочно... Свет передних фар выделял дождевые струи... В одном из них, покореженном, смятом до предела - безжизненно утонули два молодых тела... Он и она.
Эта земля простилась с ними.
Но это утро было для них другим...
Они шли к земле своих предков. На их лицах была безмятежная улыбка, а в сердцах - непоколебимое спокойствие.