Архиповец Александр Александрович : другие произведения.

Лунный гамбит

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Весеннее полнолуние открывает на деревьях почки, Осеннее полнолуние открывает Звездный лабиринт, Летнее полнолуние открывает Сердца Влюбленных, Ну, а зимнее открывает...

Александр АРХИПОВЕЦ

  
  
  
  
  
  

Лунный гамбит

Дорога в Вечность

   Весеннее полнолуние открывает на деревьях почки,
   Осеннее полнолуние открывает Звездный лабиринт,
   Летнее полнолуние открывает Сердца Влюбленных,
   Ну, а зимнее открывает...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Полтава

"Дивосвiт"

2017

  
  
  
  
  
   С небес ночных Луна сияет,
   Огнем мне душу обжигает!
   Зовет, манит, сулит награду!
   И тихо лжет -- найдешь отраду.
  
   * * *
   Мятежный дух на волю рвется,
   Сквозь Звездный Лабиринт несется.
   Миры Иные ясно вижу!
   Границы тают, я все ближе!
   * * *
   Они как наш -- в одном прекрасны,
   В другом -- пугающе ужасны!
   Любовь замешана на крови,
   А счастье призрачно до боли!
   * * *
   Меж нами Лунная Дорожка
   В ее конце стоит сторожка.
   Живут в ней Мастер с Маргаритой,
   Дверь для друзей всегда открыта.
   * * *
   Глупцы, безумцы отрицают,
   И даже слушать не желают
   Миры Иные? Чушь! Бравада!
   Людей обманывать не надо!
   * * *
   Какая Лунная дорожка?
   Напился? Так проспись немножко!
   Мечты, любовь и Маргарита...
   Дверь к чудесам для них закрыта.
   * * *
   Слепцов мне жаль! Они несчастны!
   Не знают, как мечты прекрасны!
   В их жизни сны все черно-белы...
   А где любовь одни пробелы!
   * * *
   С небес ночных Луна сияет,
   Мне снова сказку навевает,
   Пойдем со мной, мой друг Читатель,
   Опять в тот мир, где я Создатель!
  

Книга 1

ЛУННЫЙ ЛАБИРИНТ

  
   -- Вампиры, оборотни, демоны, звездные пришельцы, колдуны, как надоела вся эта несусветная чушь! Загаживают гады народу мозги, желая отвлечь от насущных проблем: то придумают чупакабру, душащую кур, то "конец света" по расписанию давно усопших жрецов Майя. А теперь вот-вот должна свалиться на голову мифическая скиталица Нубиру, напасть древняя чума, занесенная метеоритом из пояса астероидов, образовавшегося из обломков Фаэтона.
   Пророчества, предсказания, и все, как нарочно, злобные, жуткие. Чем страшнее, тем лучше. "Бойтесь", "Готовьтесь", "Трепещите" -- грядет Армагеддон. Короче, всем капец! Не суйтесь со своими ничтожными проблемками, не приставайте к серьезным людям.
   Да и я, тоже хорош! Нашел с кем связаться! Александр Степанович! Мерзавец. Мать его!.. А на вид приличный человек, председатель Апелляционного суда! Тьфу! Я вчера специально перезвонил, чтобы уточнить время. И он обещал, что будет вовремя.
   И тема ведь новая интересная, суд присяжных в Украине! Сорвал-таки, гад, прямой эфир! Не пришел! Так хотя бы предупредил. Ну, не козел!?
   Мне, как полагается, выговор, а в образовавшееся "окошко" всунули ролик о вампирах, об их неприязни к оборотням. Бредятина!!! Тратят на съемки бешеные деньги, говорят с серьезными рожами... И, что удивительно, многие верят!
   Выговор, черт с ним, не привыкать. Хуже другое, теперь в Германию полетит Светка. Тоже мне корчит из себя "святошу", но я ведь не жена редактора, и в мистику не верю. Знаю, каким образом добываются подобные "командировки".
   Мечтательно закрыл глаза: был бы вампиром, слопал бы вначале апелляционного судью, а затем Светку, редактора. Нет, его, пожалуй, не трону. Если честно, то он неплохой мужик. Разве попадешься под "горячую руку". И вообще, никого я есть, не собираюсь. А вот чашечку горячего ароматного кофейку выпить не против.
   В такой прекрасный день долго злиться просто глупо. Да Бог с ней, с той Германией. У нас тоже неплохо! Стоит только пошире открыть глаза! И перед тобой предстанет настоящее чудо: волшебство просыпающейся природы! Красотища-то, какая! Несуществующих пришельцев, оборотней и прочую нечисть видят. А лопнувшие сегодня на деревьях почки, явившие лучезарному апрельскому солнцу первородную зелень, пронзительную голубизну небес, с неспешно плывущими белоснежными тучками, жизнерадостный щебет птиц, молодую едва пробившуюся травку, первую, еще пьяную от недавних морозов, пчелу, легкий, весенний холодящий затылок ветерок, нет. Все за кадром. Эй, люди, очнитесь же, наконец, от зимней спячки! Вглядитесь, вслушайтесь -- весна пришла!
   Вдохнув полной грудью пьянящий воздух, решил воспользоваться собственным советом, "Открыв" пошире глаза и уши, осмотрелся. Я сижу возле фонтана в сквере, что рядом с педагогическим университетом. Людей вокруг немного. Вот идут две студентки, размахивая руками, о чем-то горячо спорят. По всему видно, что первокурсницы, совсем юные, а уже строят из себя крутых. Не прошло и полгода, как вырвались из теплого родительского гнездышка во взрослую жизнь, а уже пустились во все тяжкие: короткие юбчонки, немыслимые прически, на лице боевая раскраска воинов индейского племени Майя. Не понимают глупенькие, что хороши уже одной своей молодостью и свежестью, а яркая косметика только портит их. Девицы на ходу закуривают модные длинные тонкие сигареты, ну теперь налицо полный набор атрибутов настоящих светских дам, в их понимании.
   Неподалеку расположился, на милю воняющий мочой бомж, грязный, с трясущимися руками, одутловатое синее лицо все в шрамах. Из-под серой от грязи дырявой спортивной шапочки с надписью "Adidas" клоками торчат неопределенного цвета засаленные волосы. Он тоже жадно затягивается, подобранным тут же возле урны чужим окурком. Вот бы его в прямой эфир. За бутылку, наверняка, придет. А ему порассказать, думаю, есть что. Вот это был бы фурор. "Не хватало мне еще одного выговора! Так, стоп, могут и вовсе выпереть с работы, а в наше время с этим туго. Месяц-другой и завоешь голодным оборотнем, а потом и взаправду станешь завидовать вампирам. Хотя чем черт не шутит: можно было бы и рискнуть. Хорошо, что хоть свой угол есть, да и старики подкармливают. Помогли устроиться на телевидение. Гордятся сыном: два "верхних" образования. Скоро родителям нужно будет помогать, а не у них ходить копейку время от времени клянчить. Нет, пожалуй, бомжа на прямой эфир не потащу".
   Две невысокие старушки, похожие словно близнецы, в одинаковых беленьких вязаных шапочках, длинных серых видавших виды плащах и ботинках с меховой опушкой, идут через сквер, переваливаясь с боку на бок, словно утки по льду, поддерживая, друг дружку. Думаю, и потрудились они, и повидали на своем веку немало. Вот теперь "шикуют" на пенсию. Одна забота: как выжить да коммунальные заплатить. Нет, не пойдет. Нашего зрителя этим не проймешь.
   Уж лучше эту сексапильную брюнетку разговорить. Вон как "стрельнула" голубыми до синевы глазами. Мороз по коже. Бр... р... р... Сидит на лавочке радом с гранитной книгой (недаром сквер рядом с университетом находится), закинув ногу на ногу, демонстративно выставив обтянутые черными колготками стройные ноги и сексапильные бедра, еле прикрытые мини-мини юбкой, короче некуда. Кожаная курточка небрежно распахнута, тоненький свитерок откровенно подчеркивает маленькую упругую грудь, все так и зовет, так и манит. Картину завершает висящая на плече небольшая кожаная сумочка с золотистой пряжкой с изображением сердца, пронзенного стрелой Амура.
   Весь ее облик источает нечто сладостно-порочное, перед такими мужчинам практически невозможно устоять. Видимость доступности, обещающая незабываемый секс. Не уверен... Лицо под стать: откровенный призывный взгляд, завлекающая улыбка ярко "напомаженных" татуажем губ, длинные черные ресницы, крылатый полет тонких изогнутых, с тем же тату бровей.
   "Да, что-то я засиделся, холодает, пора домой".
   Так и не проглотив полный рот набежавшей слюны, поднимаюсь со скамейки и направляюсь к выходу из сквера, прохожу мимо незнакомки.
   Шаг, другой и она навсегда скроется за поворотом. Вспомнил, как читал у кого-то из фантастов, по-моему, в "Хрониках Сергея Краевского", о боковых линиях судьбы. Сделай шаг в сторону и вся твоя жизнь покатилась, понеслась по-иному пути, и произойдет то, чего не должно было бы быть ни при каких обстоятельствах.
   Вдруг остро ощутил, что прохожу именно мимо такой боковой линии. Замедлил шаг, остановился. "Ну и дальше что? Вот я на распутье..."
   А что за фраза высечена в известной сказке на придорожном камне? Прямо пойдешь, домой попадешь, ну а свернешь -- пеняй на себя...
   Недоброе предчувствие холодит спину. Какого черта! Надоело ходить по струнке, по прямой дорожке. Сейчас узнаю, что будет, если сверну на эту мифическую боковую линию судьбы.
   -- Прекрасный день сегодня, не правда ли?
   В ее глазах сверкнула и тут же исчезла искра плотоядной страсти паука, поймавшего в свои сети жирную вкусную муху. Всего лишь на миг. И вот она уже скромно потупила взгляд. На нежной коже округлых щечек проступил легкий румянец.
   "Скромница! Ну да! Так я и поверил".
   -- Меня зовут Алексей...
   Решительно усаживаюсь рядом. Тонкий аромат незнакомых духов кружит голову. Всматриваюсь в ее глаза, поражаясь их неестественной глубине. Пухлые губки приоткрылись, демонстрируя ровные ослепительные, слегка мелковатые зубки.
   -- А меня, Жанна. День действительно чудесный. Волшебный день, когда весеннее полнолуние открывает почки...
   Чуть откинувшись назад, поправила челку, как бы невзначай подчеркнув модную стрижку в форме каре. Руки тонкие изящные даже и приблизительно незнакомые с физическим трудом. На среднем пальце левой руки золотой перстень с массивным почти черным сапфиром. Я не в силах отвести от него взгляд. Внутри камня, преломляя свет, словно в калейдоскопе все время меняется рисунок. Никогда раньше такого не видел.
   -- Да вы меня совсем не слушаете!
   -- Слушаю, слушаю. "Прямо какое-то наваждение. Так о чем она там говорит?"
   -- В полнолуние открываются почки...
   -- Вот видите, Алексей! А еще спорите! Я сказала: весеннее полнолуние открывает почки. А еще что? Ага.
   -- Знаете что Жанна, пойдемте ка, выпьем кофейку. Весна, весной, однако ушки и носик у Вас порозовели. Замерзли?
   -- Вовсе нет, ну разве самую малость. Как ловко вы перевели стрелки.
   Делает вид, что колеблется. Поправляет донельзя "приподнявшуюся" юбку, выписывает замысловатые фигуры острым носком черных замшевых полусапожек на высоченных каблуках. Словно демонстрирует мне...
   Невольно смотрю на свои порядком потрепанные джинсы и утепленные кроссовки.
   -- Не вижу причин для отказа, не слишком уверенно пытаюсь убедить ее.
   Если честно, ситуация начинает меня тяготить: не мой тип, не мой стиль. Как ни крути, боковая линия. Уловив мои сомнения, девушка берет инициативу в свои руки
   -- Разве чашечку, и все! Договорились?
   -- Конечно же, лишь кофе и больше ни, ни!
   Хорошо, если бы этим все и завершилось. Уже не рад, что связался. Тоже мне, испытатель боковых путей!
   Однако нужно держать марку. Поднявшись, протягиваю руку. Пальцы девушки прикоснулись к моей ладони, легкие, нежные почти бесплотные и... холодные словно лед. С трудом сдержался, чтобы не отстраниться.
   -- А говорите, чуть-чуть! Вы совершенно закоченели. Тут одним кофе не обойтись. Нужен горячий чай с медом, коньяк и под пуховое одеяло.
   Ответом мне был лукаво-насмешливый взгляд ее необычных глаз.
   -- Так сразу и под одеяло?
   -- Я в том смысле, что Вам нужно согреться, иначе простудитесь и заболеете.
   -- Заболею? Я?!
   Ее смех похож на звон расколовшихся льдинок. Спохватившись, она вновь скромно зарделась.
   -- Не волнуйтесь, Алексей. У меня сильный иммунитет, пойдемте...
   Проходя мимо "Галереи искусств", замечаю в окне афишу: "Выставка Петра Гуменюка, "Духовная живопись". В ее нижней части расположена цветная фотография картины "Думы",* на которой изображен Иисус на фоне заката в пустыне. Мягкие тона оттеняют лицо Христа. Усталые, все понимающие и все прощающие глаза: печаль и доброта, готовность к искупительной жертве. Невольно замедляю шаг.
   -- Алексей! -- Жанна настойчиво тянет меня за руку.
   -- Посмотри, какая работа! -- не поддаюсь я. -- Зайдем, посмотрим оригинал.
   -- Я уже настроилась на горячий кофе. Давайте галерею посетим позже. Хорошо? Только сейчас почувствовала, насколько замерзла.
   Рука Жанны заметно дрожит
   Соглашаясь, кивнул головой. Как-то незаметно мы перешли на "ты".
   Возле офиса "Марфин банка" ряд машин. Словно выставка. Все, как на подбор иномарки. Одна шикарнее и дороже другой. С моими доходами и смотреть в их сторону нечего.
   -- Завидуешь? Думаешь, жизнь несправедлива? -- девушка словно прочла мои мысли, -- а возможно Иисус их так не поощрил, а наказал: тяготами собственности, бременем власти...
   -- Это "Лексусом", что ли? Ничего себе наказание. Мне б такое.
   -- Ой, ли? Ты видишь только накипь! Загляни в глубь, схватишься за голову. Может случиться, что тебе "Лексус" когда-то будет не в радость, а в тягость. Устанешь вспоминать беззаботные нынешние деньки.
   "Ну да, расскажи, -- с подозрением глянул на Жанну. Очень уж не вязались ее речи с внешним обликом. Интересно, кто она?"
   Осталось позади "Злато мiсто". Впуская нас, чуть слышно скрипнула дверь маленькой кофейни. Здесь тепло и уютно. Устойчивый запах кофе и коньяка. Вдоль стены навесные столики, рядом вращающиеся круговые стулья. На один из них и присела моя новая знакомая. Я устроился рядом. Людей сегодня не много. Кроме нас еще одна пара у стойки.
   Звучит негромкая музыка. Может я, и ошибаюсь, но, похоже Поль Мориа.
   -- Какой кофе желаете? -- спрашиваю девушку тоном заядлого кофемана. Хотя, на самом деле, в кофе разбираюсь хреново.
   -- Да без разницы! Бери, Алексей, любой. Настоящим здесь и не пахнет. Только без сахара.
   Делая заказ бармену на две чашечки кофе, два коньяка и шоколадку, краем глаза наблюдаю за Жанной.
   Она тихо разговаривает по телефону.
   Может с соседкой по комнате? Чтобы та несколько часиков погуляла.
   Ловлю леденящий душу пронзительный взгляд ярко-голубых глаз.
   Пьем "за знакомство" паршивый коньяк, кофе, закусываем шоколадкой. Я вновь глянул на ее перстень, он не на шутку заинтриговал меня.
   -- Жанна, что за чудо у тебя на пальце? Сапфир?
   -- Да, это Черный Сапфир Нубиру. Посмотри, как меняется рисунок.
   Вглядываюсь в темную глубину необычного камня, ощущаю, что теряю чувство реальности, проваливаюсь во Мглу, увязаю в калейдоскопе Лабиринтов.
   Слышу как бы издалека, из другого мира: "Прости, малыш".
  

***

   Очнулся от нестерпимого холода. Я почему-то лежал на земле, дрожа каждой клеточкой тела громко "выбивал зубами морзянку". Попытался встать, но не тут-то было: руки и ноги не желали слушаться. Собравшись с силами, все-таки умудрился перевернуться на спину. До чего же черт подери холодно... и паскудно, паскудно... Внутренности выворачивает наизнанку...
   Пелена перед глазами понемногу рассеивается. Надо мной раскинулось небо, на котором сквозь полупрозрачный шлейф облаков светит полная Луна, и мерцают звезды.
   "Весенним полнолунием открываются почки, чакры, хераклы -- тьфу. Никогда раньше так по-скотски, прямо до беспамятства не нажирался. И выпил совсем немного. Мерзавка! Видимо, она подмешала какую-то дрянь. Клофелин что ли?" Зачем? Чтобы обокрасть? Глупо. Но ничего иного в голову пока не приходило.
   Силы понемногу возвращались. Появилось ощущение бегающих "мурашек" в руках и ногах. Значит, возобновляется кровообращение. Это хорошо. Посмотрел на левое запястье: часы, подарок отца на двадцати пятилетие, двухсотдолларовый "Romanson", на месте. Самое ценное, что у меня с собой было. Значит все-таки не кража. Тогда зачем?
   Осматриваю себя. Обе руки по локоть измазаны в крови. "Я или меня? -- пронеслось в голове. -- Меня!" На запястьях еще немного кровоточили и противно зудели ранки с ровными краями. На ногах тоже. Так что ей было нужно? Не кровь же? В таком случае лучше брать из вены... Возможно, органы?
   От этой дикой мысли стало жутко. Даже забыл о холоде. Умом-то понимаю, что это расхожая страшилка для дураков вроде тех, что верят в вампиров. На нашем уровне медицины не могут ни забрать, ни толком сохранить, ни грамотно перевезти. Только неделю назад проводил прямой эфир на эту тему.
   Понимать-то понимаю, но живот и поясницу на всякий случай пощупал: ни ран, ни шрамов, вроде нет. Почки и печень на месте, но если и дальше буду валяться на холодной земле, они могут "подпортиться".
   Не спеша, стараясь удержать равновесие, встал на корточки. Потом аккуратненько поднялся на ноги, перед глазами все поплыло, но достаточно быстро вернулось на "место". Чуть пошатываясь, дошел до скамейки, сел, осмотрелся.
   Передо мной аллея, освещаема луной и фонарями. "Вернули туда, откуда взяли? Нет, место другое. Очень знакомое. Ну, конечно же! Парк "Победы". До моего дома в Березовом сквере десять минут ходу. Ну что, потопали..."
   Пусть не за десять, а за двадцать минут, но дошел. Поднялся на второй этаж, нащупал в кармане ключ, умудрился попасть в замочную скважину. Щелкнул замок, открывая дверь. Включил свет. Посмотрел в прихожей в зеркало. Лицо осунувшееся, бледное, волосы спутаны, губы с синевой. Раны уже не кровоточат, но по-прежнему противно зудят.
   Глянул на часы, без пятнадцати три. Сбросил на пол окровавленную одежду. Прошел в ванную, встал под горячий душ. Голова все еще идет кругом. Хоть бы не упасть. Когда согрелся, стало немного лучше. Вытираясь махровым полотенцем, задел порезы и вновь ощутил боль. Надрезов было четыре: по одному на каждой руке и ноге. Края ровные не глубокие. Замазал зеленкой, заклеил бактерицидным лейкопластырем. В шкафу нашел теплый шерстяной спортивный костюм, надел на голое тело. Вскипятил воду, заварил литровую кружку крепкого чая. Минут пять бездумно таращился на мигающую разноцветными огоньками китайскую люстру. Разумного объяснения произошедшему не находил.
   В голове "вертелась" одна-единственная мысль: "Как хорошо, что впереди выходные".
   Как добрался до кровати, хоть убей, не помню. Сон был беспокойным тяжелым: какие-то видения, кошмары. Что это было ни рассказать, ни описать невозможно. Они сменяли друг друга, переплетались, обрываясь, исчезая и возникая вновь... Чужие, совсем чужие, абсолютно непонятные.
   Зеленоглазая красавица эльфийка прикасается к моей жесткой покрытой недельной щетиной щеке нежными тонкими полупрозрачными пальцами. Раскосые глаза, пушистые черные ресницы, волны золотистых волос, остроконечные розовые ушки. Алые губки шепчут непонятные чужие слова, легкие и ласковые, словно лебединый пух или дуновение южного ветерка. Как ни странно, но я знаю ее имя, Флоруэлла, аромат весеннего цветка. Оно ей очень идет, как и легкие, воздушные полупрозрачные одежды.
   Низкое небо затянуто синими грозовыми тучами. В местах разрывов сверкают молнии, розовеет более высокая сплошная облачность. Солнце здесь редкий и, пожалуй, нежеланный гость. Первозданный тропический мир зелени: гигантские деревья, шелковистые травы, невиданной величины и красоты цветы...
   Подземный город давит на плечи, словно плита склепа. Дышать тяжело, во рту жгучий металлический привкус. Глаза слезятся, а в носу постоянно саднит от невидимой пыли. Скопившись в бронхах, она при кашле извергается наружу, окрашивая мокроту в грязно-бурый цвет. Как можно вытерпеть здесь день или два?
   Спарру почти девяносто лет. Приземистый и широкоплечий, с приплюснутым носом, он, как и прочие гномы, до сих пор добывает руду. Уже не помнит когда в последний раз был на поверхности, дышал "диким" и сладким, словно заморское лакомство мед-воздухом, видел птиц и зверей, грелся в лучах двух светил, прикасался к бархатистым зеленым листьям лататуса.
   Стариков и детей в подземных городах нет, зато есть работа и... сны.
   Ангар за ангаром с прозрачными пластиковыми нишами, в которых лежат нагие тела. Люди и эльфы. Для каждой расы своя ячейка.
   Вот ангар с эльфами: зеленоватый пластик и голубой газ, вызывающий летаргию, и сберегающий дорогой товар от порчи.
   Лежат, словно куклы талантливых мастеров, все, как на подбор юные и прекрасные, похожие на бутоны нераспустившихся роз.
   А вот ангар с людьми, прозрачный пластик и серый газ. Тоже молодые и красивые. В отличие от эльфов, здесь есть и дети. Все спят с безмятежно спокойными лицами. Ценный, необходимый для Метрополии груз...
   Пустые, освещенные тусклым молочным светом коридоры. Холодные, стерильные и безжизненные, нет даже пыли. Бесшумно ступают полутораметровые андроиды, похожие на гуттаперчевых кукол. Кажется, что они заполнены переливающейся жидкостью. Без одежды, половых признаков и суставов. На непропорционально большой голове лишь фиолетовые глаза, зато их четыре, и расположены они строго друг напротив друга. Такие же андроиды сидят в рубке у пультов управления. Бессмертный на корабле всего один...
   В круге яркого слепящего света, под дождем разноцветных капель, танцуют две нагие девушки. Вода, сбегающая по точеным телам тонкими разноцветными струями, бесследно исчезает у них под ногами. Мокрые волосы, красота и пластика юных тел, гибкость и легкость танца, завораживают. Девушки прекрасны, и обе абсолютно разные. Одна, златовласая зеленоглазая эльфийка, почти еще девочка с маленькой упругой грудью, плоским животиком и угловатыми формами. Другая мулатка, "кофе с молоком", с темными глазами, черными курчавыми волосами неподвластными даже воде, округлыми бедрами, зовущей чувственной грудью...
   Двое бессмертных с "каменными", ничего не выражающими лицами, безмолвно взирают на чудо танца. Для каждого звучит своя музыка, но и она не в состоянии взбудоражить остывающую кровь...
   ...Круглый зал для дуэлей. Секунданты, сидящие на каменных креслах, напоминающих царские троны. Бездонное звездное небо над головой. Гладкие черные обсидиановые стены с золотыми, расправившими крылья драконами, и чужие созвездия. На круглой, чуть приподнятой, тоже обсидиановой арене, замерли в безмолвном смертельном поединке двое Бессмертных...
  
   Телефонный звонок прерывает феерию безумных видений-снов. Еще не понимая где я, поднимаюсь с кровати, яростно трясу головой, будто остатки бреда можно стряхнуть, как разноцветные вуали с тел юных дев.
   Вот уж воистину цветные яркие сны признак шизофрении. Такое приснилось... Бредятина! Бессмертные, эльфы, гномы, андроиды, все то, что в жизни терпеть не могу. Сорванный эфир, Жанна, ночной парк, это тоже мои кошмары? Смотрю на запястья -- лейкопластырь, под ним ранки.
   "Б... дь! -- не могу сдержаться. -- Твою ж мать! Значит, все-таки не приснилось, а жаль!"
   Телефонный звонок яростно "барабанит" по мозгам. Сколько раз собирался сделать звук тише. На сей раз уже наверняка...
   -- Алло, да, мам!
   Слышу ее взволнованный голос в трубке.
   -- Сынок! У тебя все нормально? Вчера вечером не отзвонился, сегодня тоже не отвечаешь.
   -- Да, мам. Все хорошо. Живем, хлеб жуем.
   Но материнское сердце обмануть не просто. В ее голосе мгновенно прорезались строгие нотки.
   -- Не лги мне, Алексей, я ведь чувствую.
   -- Да не лгу я, мама. Ну, гульнул вчера, чуток лишнего. А как там папа?
   Пытаюсь незаметно "перевести стрелки". Кажись, получилось.
   -- Да как всегда на работе и тоже не звонит. Ну что мне с вами делать? Вечно я одна. И когда ты уже остепенишься и женишься? Хочу наконец-то нянчить внуков...
   Похоже, оседлала своего "любимого конька". Нужно "съезжать", иначе далеко "заедет".
   -- Ма! Так хочу в туалет. Потом перезвоню.
   -- Да знаю я! Слушать не хочешь! Беги.
   Недовольно вздохнув, повесила трубку. Наши телефонные разговоры почти всегда заканчиваются подобным образом. Ничего не поделаешь, извечная проблема отцов и детей.
   По дороге в туалет натыкаюсь на разбросанную одежду. "Придется отстирывать. Хорошо бы и в квартире прибраться: пропылесосить, вытереть пыль... Нужно, нужно... Много чего нужно сделать. Но это потом! Когда перестанет кружиться голова, и не будет шатать, словно столетнего старца. А сейчас в постель и спать, спать...
   Пропади оно все пропадом: бессмертные, гномы, куклообразные андроиды и прочая немыслимая чушь!"
  

***

  
   За повседневными заботами знакомство с Жанной и, последовавшие за этим события понемногу забылись. Закрутили ежедневные дела, прибавилось забот. Прямые эфиры, записи, репортажи с "Евро--2012", командировки и прочее. В Германию, как я и предполагал, полетела Светка. Теперь она уже не корчит из себя "святошу", а напропалую кокетничает с разведенным шефом. Таки добилась своего! Ловкая, целеустремленная и настойчивая девочка.
   Все бы ничего, да зачастили кошмарные видения, вроде тех, что мерещились в ночь апрельского полнолуния. Чувствую, сны чужие, не мои. Поселились где-то в подсознании, в глубине души, будоражат, вылезая наружу по ночам. И пожаловаться некому, сочтут свихнувшимся идиотом.
   Дальше -- хуже. Стал мерзнуть. Понимаю, невероятно, в тридцатиградусную жару, но ничего поделать не могу. Забившись под шерстяной плед, стучу зубами. Холод идет изнутри. Начинают неметь руки, ноги. Залезу в горячую ванну, отогреюсь чуток, но спустя какое-то время все повторяется вновь.
   Вначале думал, знобит потому, что заболеваю. Вот поднимется температура, разболится голова, начну чихать и кашлять. Но нет. Измерил температуру: тридцать пять и две. Пульс пятьдесят, против моих обычных восьмидесяти. Пошел к терапевту, от него к неврологу. Сдал кучу дорогостоящих анализов. Все в норме, доктора разводят руками. Мол, диэнцефальные кризы, такое хоть и редко, но случается. Назначили гомеопатические препараты. Единственный плюс, тесты на ВИЧ, гепатиты В и С -- негативные. А ведь боялся, вспоминая бесследно зажившие порезы на руках и ногах. Но чувствую себя паршиво особенно в полнолуние. Вот и сейчас не нахожу себе места: задернул шторы плотнее, залез под одеяло в шерстяном спортивном костюме, стучу зубами от холода, пытаясь уснуть. Лунный свет беспрепятственно сквозь стены, портьеры и одеяло проникает прямо в душу. Будоражит, сводит с ума, обостряет голод. Да, именно голод! Наконец-то я нашел подходящее слово. Мне нужно его утолить, иначе замерзну, остановится сердце.
   "Боже! Да что это со мной?" Потрогал пальцами клыки, вроде не стали длиннее, не выросли ни на йоту. Даже тошнит, стоит подумать о крови. Вампиров на свете не бывает! Скорее всего, я болен какой-то неизвестной болезнью, и вылечить ее вряд ли смогут.
   Но как же спрятаться от вездесущего Огня Полнолуния?
   Попытался накрыть голову подушкой, не помогает. В ушах звенит Лунный набат!
   Душно. Ох, как же душно! Разорвать оковы. И прочь из дома на свежий воздух. Хотя бы в парк "Победа". Туда, где очнулся в ту распроклятую ночь, когда меня заразила Жанна! Я уверен, это могла сделать лишь она! Больше некому. "Прости, малыш! -- так, кажется, сказала она, или мне послышалось. Да какая в хрена, разница!"
   Резко отбросив одеяло и подушку, бегу в прихожую, обуваю кроссовки, и, оставив незапертой входную дверь, вылетаю из подъезда.
   Лунный Огонь жжет сердце, выворачивает наизнанку душу. Внутренний холод леденит руки и ноги, уже добрался до губ и позвоночника. В ушах стоит звон, зато вижу четко, словно днем. Более того чувствую: во дворе ни одной живой души. Не удивительно, ведь время за полночь. Иду пустынными улицами в парк "Победа". Спешу, а зачем? Не знаю. Но почти бегу. Вот я и в парке. Деревья, словно часовые, выстроились вдоль аллеи. Навстречу идут двое. Дрожу от нетерпения.
   -- Слышь, козел! Тебе бл... дь, базарю! Стой, сука, где стоишь! Догоню, рога поотшибаю! Чего дрожишь? Перебздел? Смотри, не усцысь!
   Да и не бегу я вовсе. Наоборот, боюсь, как бы они не сбежали. Оба невысокие, коренастые, с короткими стрижками, татуировками на руках. Ловлю взгляд того братка, который уж очень "базарит". "Есть! Вот он, долгожданный спасительный источник. Да это просто кладезь жизненной силы. Нет, голубчик, взгляд тебе уже нет отвести".
   Жадно, глоток за глотком, "пью" чужую жизненную силу, ощущая привкус затхлости, гнили. Но разве путника измученного жаждой в пустыне остановит такая мелочь! Выпить все, все до дна, до последней капельки.
   Слышу краем уха, как жутко взвыв, дружочек "моего ужина" бросился наутек. Но это меня нисколько не беспокоит. Главное сейчас утолить Жажду. Вот оно, дно "колодца". Но можно взять еще чуть-чуть. Высасываю остатки. Резкая вспышка и поток энергии прерывается.
   Над моей головой распускается невидимый энергетический Цветок Лотоса.
   Все! Вот теперь точно все! Высушил до донца. Источник иссяк, оболочка из высохшего мяса и костей рухнула на землю.
   Я же, как сомнамбула, ничего не видя и не слыша, бреду домой. Невыносимо хочется спать. Добравшись до заветной кровати, засыпаю сном невинного младенца...
  

***

  
   Проснулся задолго до звонка будильника. Тишину нарушает лишь негромкое тиканье часов. Беспокойно ворочаясь с боку на бок, думаю: "Кошмарчик то приснился еще тот! Это тебе не эльфы с Бессмертными. Куда хуже! Вампиры! Полный бред!"
   Удивительно, но чувствую себя просто великолепно. Тепло, комфортно. Шерстяной плед и синтепоновое одеяло, у стены. Холода нет и в помине, сердце бьется спокойно и ровно. Интересно, который сейчас час? Плотные шторы задернуты, в комнате темно, но вижу, что будильник на телевизоре стоит ко мне боком. Не порядочек! Видать, когда пришел домой, нечаянно задел. Мысленно поворачиваю циферблатом к себе: шесть двадцать семь. Рановато, можно еще поваляться. Сладко потянувшись, прикрываю глаза. Но уже в следующий миг резко сажусь в кровати. Сонливость исчезает, словно ветром сдуло.
   До меня "дошел" весь ужас произошедшего. Словно молния сверкнула! Телекинез, ночное зрение, все это не случайность, а "дары" моего вампиризма. Оказывается ночной кошмар явь! Я вампир! Вампир и убийца!
   От этого страшного открытия мне стало дурно. Почему именно я, и что теперь делать? Идти с повинной? Куда? В милицию? И что дальше? Запроторят в секретную лабораторию, а в худшем случае в спецпсихушку. И никогда, никогда не видать мне свободы. О Боже! Какая жуткая перспектива. Лучше сразу быстрая смерть!
   Подошел к окну, резко отдернул штору, распахнул окно навстречу солнцу. В страхе зажмурил глаза. Насмотревшись фильмов ужасов, ожидал, что сейчас вспыхну, словно порох и рассыплюсь прахом прямо возле подоконника. Размечтался! Не тут-то было! Оказалось, зря боялся.
   Свежий сентябрьский ветерок нежно обдувал вспотевший лоб. Слышалось воркование горлиц, веселое чириканье воробьев, облюбовавших наш уютный зеленый дворик.
   Робко приоткрыл глаза, вдохнул полной грудью свежий воздух: жизнь прекрасна! "Травка зеленеет, солнышко блестит, ласточка с весною..." Ну, да! Размечтался... Осень нынче на дворе, и умирать вовсе не хочется!
   Немного успокоившись, пошел на кухню, вытащил из холодильника докторскую колбасу, и хотя без удовольствия, но и без особого отвращения, откусил большой кусок. Прожевал, проглотил. Вроде, рацион для вампира не особо подходящий, однако, проблем похоже никаких.
   Уселся на табурет, сделал бутерброд, попытался обдумать создавшееся положение более спокойно.
   "Да, хорошего мало! "Братка" я в парке "высушил". Есть сбежавший свидетель. Но почему то, кажется, что он вряд ли станет болтать. Да и можно ли назвать случившееся убийством в рамках Уголовного Кодекса. Под какую статью можно это подвести? "Умышленное убийство путем высасывания жизненной силы в ночь полнолуния?" Чушь! К убиенному я даже пальцем не прикоснулся, и естественно, никаких вещественных улик или телесных повреждений не оставил. Судмедэксперты непременно об этот "орешек" сломают зубы. Так, что с этой стороны мне, пожалуй, опасаться нечего. Ладно... Но что же делать дальше? Вот в чем вопрос! Жанну я вряд ли разыщу. Меня найдут быстрее. И чем мне это грозит? Хорошо это или плохо?"
   "Смыться бы куда-нибудь подальше! Туда, где народу поменьше. Вдруг опять Жажда накатит..."
   От этой мысли стало дурно. А в том, что она вернется, сомневаться не приходится. Только вот когда?
   Так ничего и, не придумав, отправился в ванную умываться. В зеркале отразилась лохматая, заросшая, испуганная физиономия. Еще раз проверил клыки, даже постучал по ним ногтем. Вроде ничего особенного, зубы как зубы. Белые, ровные. Да и пил-то я не кровь вовсе.
   "В глаза себе посмотри, в глаза!" -- произнес внутренний голос. Но и глаза, такие как прежде, не изменились. Серые, с едва заметными зеленоватыми и желтым крапинками. Они достались мне в наследство от отца, так же как и русые волосы, ровный нос, высокий лоб, слегка мясистые губы. От матери: черные пушистые брови, длинные, как у девицы ресницы. Одним словом, красавчик.
   Так меня, кстати, на работе за глаза и зовут. Злопыхатели шушукались: "Приглянулся генеральной, вот и поручает ему "прямые".
   Когда это было? Давным-давно, в прошлой жизни. А что будет, одному Богу известно.
   Побрившись, умылся холодной водой, и довольно фыркнув, потянулся за полотенцем, ненароком зацепил локтем зубную щетку, и та полетела прямиком в унитаз. Мысленно подхватил ее и водрузил на привычное место в стаканчик. Послушалась.
   "Черт побери!"
   Настроение испортилось напрочь. С чего уж тут веселиться.
   Раздался пронзительный звонок телефона.
   "И когда же я, наконец, убавлю громкость. Ну и память!"
   -- Да, мам!
   Ей не спится. Утренний контроль: беспокоится, как бы на работу не опоздал, успел позавтракать и привести себя в порядок.
   -- Леша, что-то мне неспокойно на душе. Ты часом не заболел?
   -- Не, мам. Все нормально, а мать-то не обманешь. Собираюсь на работу, уже позавтракал, джинсы гладить не обязательно, а туфли, честное слово, мам, чистые.
   -- Ну, зачем ты так, сынок? Вот будут свои дети, тогда поймешь... (Обиженно дышит в трубку).
   -- Мама, да не хотел я тебя обидеть! В ответ, короткие гудки.
   Тяжело вздохнул. Невольно промурлыкал знакомые с детства слова песни из любимого фильма.
   Не жди меня, мама, хорошего сына,
   Твой сын не такой, как был вчера.
   Меня засосала опасная трясина,
   И жизнь моя вечная игра.
   "И вовсе не смешно, придурок!"
   Вновь зазвонил телефон. "Придурок еще тот, можно же давно было убавить громкость входящего звонка" -- промелькнуло в голове.
   -- Леха, привет!
   -- Привет, Алинка!
   Давненько мы с ней не виделись. Почти месяц. А ведь было время. Чуть не поженились. Если бы не подсуетилась Галина Павловна... Несостоявшаяся теща... Теперь Алина "девочка" занятая на работе и очень востребованная. Как правило, звонит сама. Если позвоню я, то, мол, извини, занята, сейчас некогда. Когда же она нисходит к "высокой" милости я с удовольствием иду навстречу. В моем доме? А почему бы и нет? Как говорил один из персонажей известного писателя: "Дело молодое".
   -- Ты сегодня вечером свободен?
   -- Сегодня..? -- задумался, а стоит ли, -- Да, свободен.
   -- Встретимся, как обычно?
   -- Конечно, у меня, в восемь.
   Вот и весь разговор. Лаконично, конкретно, кратко. В этом вся она.
   Надел рубашку, джинсы, обул кроссовки... и остановился перед закрытой дверью.
   Есть ли смысл идти на работу? К чему самообман. Прежней жизни нет, и не будет. А может "двинуть" напоследок: "Вампир в прямом эфире"? Ново, оригинально. Показать пару фокусов с телекинезом? Так, для прикола.
   Не снимая кроссовок, вернулся в комнату, набрал телестудию.
   Трубку сняла Светка.
   -- Привет, Светик! Приболел я немного и сегодня не буду. Моих передач не запланировано. Шефа предупреди. Лады? Тебе ведь не сложно, правда?
   -- И что же случилось с нашим Красавчиком? Горлышко болит или головушка?
   Тон умилительно-издевательский. Умеет же тварь достать. Везде сует свой длинный нос. Словно вижу ее пренебрежительно ехидную ухмылку. Не смог сдержаться.
   -- Нет, Светуня, представляешь, животик... Обосрался, понимаешь ли, по самые уши...
   И аккуратненько так положил трубку. Представляю себе выражение лица Светки с той стороны. Ее кислую, ошарашенную рожу. Добром не кончится: злопамятная стерва, только мне теперь плевать.
   Съезжу-ка я к тетке Глафире в Диканьку. Она у нас в семье слывет ведьмой. Пожалуй, самая подходящая компания для новоиспеченного вампира. Глядишь, что и присоветует.
   Взял со столика в прихожей портмоне, ключи от дома и машины. Немного помявшись, перекрыл воду и отключил электричество.
   Осмотрелся, душу сжала тоска. Вроде ухожу ненадолго, а такое впечатление, будто навсегда. Паранойя? Тяжело вздохнув, закрыл дверь, и неспешно двинулся вниз по лестнице.
   Солнечное, почти летнее утро, встретило свежей жизнерадостной зеленью. Утренний ветерок неспешно гнал по голубому небу отару белых барашков. Соседский рыжий кот Васька, испуганно мяукнув, словно ему наступили на хвост, кинулся наутек. А ведь еще вчера, лениво мурлыча, изогнувшись дугой, подставлял спинку. Сегодня же бежит, как от прокаженного, видимо чует неладное.
   Проходя мимо Сашкиной "Мазды", подумал, что запросто смогу открыть дверцу булавкой, больше того, поехать на чужой комфортной машине, которая на много лучше чем моя рихтованная и трижды перекрашенная "пятерка". Понимаю, что сделаю это без труда и зазрения совести, ведь опыт за плечами огромный. В удивлении, замер, в поиске источника знаний. Неожиданно ответ пришел сам собой: сей дар от "съеденного" накануне в парке "братка". Надо же, вот когда проявился довесок к прочим радостям.
   Переборов искушение, сел в машину. Она, словно обидевшись, уныло заскрипела сиденьем и завелась только с третьего раза. Громко "чихнув" и, напугав воробьев, дразнящих Ваську, тронулась с места. Я за рулем четвертый год и вожу почти автоматически. Езда умиротворяет, дает возможность спокойно поразмыслить.
   Да, ехать нужно именно к Глафире! В нашей, не слишком большой семье, тетка всегда держалась особняком. С мамой она почти не общалась, так, раз в два года и то в телефонном режиме. Причина как мир стара: Глафира и Клавдия, родные лишь по отцу, а матери у них разные. В жизни такое случается довольно часто. Любил мой дед, Степан Янович, одновременно двух женщин. Так и пробегал всю жизнь из Полтавы в Диканьку. Моя покойная бабка Александра всегда называла свою соперницу не иначе, как Диканьской ведьмой. Твердила, мол, Мария деда приворожила и не отпускает. А он, он... -- не виноват. Любила Александра своего Степана Яновича до безумия. Никогда ничем не попрекнула, прощала и вторую семью, и "побеги", чуть ли не пылинки с него сдувала. Может, поэтому дед и остался с ней. Прожили они большую часть жизни вместе. А начала бы ругать да корить: ушел бы к Марии...
   Видимо неприязнь, по наследству передалась и сестрам. Точно так же, как и Александра, моя мать "величала" Глафиру Диканьской ведьмой. И меня к ней не пускала, хотя, честно говоря, я туда не особо и рвался.
   Когда же в последний раз я ее видел? Так сразу и не припомнить. Наверное, лет десять назад, а то и больше. Да, не зря говорят: "Не плюй в колодец..." Хотя я вроде, и не плевал...
   Словно черт из табакерки на моем пути возник гаишник со своей полосатой палкой: "Мол, поди-ка сюда, милок!"
   Надо же! Задумавшись, превысил скорость у самого поста. Нужно останавливаться у обочины. И вот это "чудо Юдо" идет ко мне с плотоядной ухмылкой. Сейчас вежливо представится, а потом... "по всей строгости справедливого, но сурового закона..."
   -- Сержант Полетило. Предъяви документы.
   "Сразу на "ты" и глазенки бегают".
   Молча, через открытое окно протягиваю права и пристально смотрю в глаза, туда, где бьет источник "жизненной силы".
   -- Серг... начал, было он, но слова "костью" застряли у него в горле.
   Сержант обмяк и стал похож на тряпичную куклу, которую изорвав, я могу бросить на дороге... Куклу Колю...
   "Иди в свою "сторожку" и забудь о нашей встрече", -- внушила ему, не открывая рта.
   "Нет! -- внезапно завопил, высунувшийся из моего подсознания, "браток". -- Не отпускай козла. Хотя бы бабки сруби, типа за "моральный ущерб". Он себе еще насшибает этой полосатой палкой".
   "Пошел вон! Будешь нужен, позову! -- загоняю на "место" непрошеного советчика и завожу машину. Вот это да! Он что теперь будет во мне жить? Что-то мне совсем хреново!"
   Еду с приоткрытым окном. Ветер теребит волосы, приятно холодит разгоряченные щеки. Вдоль дороги простирается однообразный пейзаж: вспаханные поля, зеленеющие посадки. Желтые и красные цвета осень не спешит наносить на холст, дожидаясь первого заморозка.
   Поворачиваю на Диканьку. Уже недалеко. Главное не пропустить нужные ворота. Помню, что во дворе у тетки стоит огромная гранитная глыба, которая хорошо видна с дороги. Она вросла в землю, так что не выкопать.
   "Вот она, голубушка. Подъезжаю к закрытым железным воротам. Тук, тук... Баба Яга, в смысле тетя Глаша, дома? Прибыл на поклон Иванушка-дурачок, то есть, "любимый" племянничек-вампир".
   Не издав ни малейшего скрипа, безмолвно отворилась калитка. Я просто обалдел: неужели меня ждали? Придя в себя от изумления, позвал:
   -- Теть Глаш!...
   -- Заходи, Алексей, заходи! Не мозоль соседям глаза.
   Делаю шаг во двор.
   На старую каргу-ягу Глафиру стараюсь не смотреть. Ведь она старше моей мамы. Но не удержался-таки, посмотрел...
   Лицо моложавое, почти без морщин. Брови и ресницы черные пушистые. Огненно-рыжие без признаков седины волосы заплетены в толстую косу и уложены на затылке. В карих глазах проскакивают лукавые искорки. Нос с горбинкой, губы алые, сочные, без следов губной помады, зубы белые, ровные. Кожа нежная, без старческих складок на шее. Фигура стройная, слегка полноватая, грудь высокая. Да, не зная ее истинного возраста, можно дать от силы лет тридцать пять. О таких говорят: "кровь с молоком".
   С нашей последней встречи, нисколько не изменилась. Чудеса, да и только!
   -- А племянничек-то подрос. Хорош! Слов нет. Весь в деда. Надумал проведать старую тетку. Аль беда, какая приключилась?
   Она закрыла калитку, задвинула щеколду. Испытующе посмотрела мне в глаза и тяжело вздохнула.
   -- Теть Глаш!..
   -- Пошли Алексей, в сад, к камню, там все и расскажешь...
   Все поняла, почувствовала. А может, увидела в моих глазах?
   Следую за ней по чисто выметенной асфальтированной дорожке. По обе стороны цветут чернобривцы, похожие на хозяйку усадьбы, такие же рыжие, как волосы моей тетки.
   Она шла впереди в тонком облегающем светло-сером шерстяном платье, которое подчеркивало не по возрасту стройную фигуру. Невольно залюбовался ее легкой походкой.
   Посреди небольшого сада из земли торчал гранитный валун-монолит. Одна его сторона -- гладкая с бронзовым кольцом. И не простым, а в виде змеи, проглотившей свой хвост.
   "Наверное, в сказке на распутье трех дорог стоял такой же камень. И куда ни ткнешься везде хреново".
   -- Тетя Глаша, и куда мне податься теперь? От камня налево или направо?
   Тетушка пронзила меня острым взглядом. Бр... р... р.., аж "мурашки" побежали по коже. Одним словом ведьма!
   -- Еще не время! Успеется. Присаживайся, Алексей, вот на ту скамеечку да рассказывай обо всем и, желательно, с самого начала.
   Скамеечка из розового мрамора невелика, с резным узорчатым рисунком по краям. Присели рядышком, немного помолчали. Тетушка дала мне время собраться с мыслями.
   -- Ох! -- тяжело вздохнул я, но начать повествование о своих злоключениях оказалось не так-то просто. Еще раз вздохнул, и словно ища понимания, заглянул в ее карие глаза...
   -- Все случилось в тот день, когда Весеннее Полнолуние открывает почки на деревьях...
   -- Как ты сказал? -- прервала меня Глафира.
   -- ... весеннее полнолуние открывает почки. -- Так и сказал...
   Делая акцент на каждом слове, Графира повторила: Весеннее Полнолуние открывает почки на деревьях, Осеннее Полнолуние открывает...
   Напряженное молчание.
   -- Тетя, а что это, пароль какой-то?
   -- Да, рассказывай, Алексей.
   Ну, я и рассказал. Поведал всю правду-матку. Ничего не скрывая и не утаивая.
   Тетка молча слушала, не перебивала. Несмотря на всю дикость того, услышала, похоже, поверила. Во всяком случае, сделала вид. Теперь тяжело вздохнула уже она.
   -- Посмотри мне в глаза!
   -- Теть...
   -- Говорю, смотри, не бойся, справлюсь...
   Ее глаза вдруг вспыхнули пламенем, рассыпавшись тысячью "чернобрывцев", а затем слились воедино в "карюю бесконечность". Но я в ней не утонул. Прорвав тонкую вуаль, устремился к Источнику Жизненной Силы. У Глафиры он оказалось, укрыт защитным коконом.
   -- Помочь не смогу! -- массируя ладонью лоб, хриплым голосом вынесла неутешительный приговор тетушка. -- Ты теперь не человек, и тут уже ничего не поделаешь. Это выше моих сил. Почему так произошло, не знаю.
   От разочарования и безнадеги "засосало под ложечкой".
   -- И что же мне теперь делать?
   -- Вначале я тебя накормлю, а потом, если решишься, попробую переправить в мир Жанны. Хотя, она вовсе и не Жанна. Что там с тобой случится, не знаю, но кое-какой шанс есть.
   -- А что будет, если останусь здесь?
   -- Что будет? Для начала превратишься в монстра, за которым станут охотиться, а затем, рано или поздно найдут и казнят.
   -- Прям-таки сразу и казнят? Ужас какой! -- пытался храбриться я. -- Неужели все настолько плохо? Дикая охота?
   Глафира сделала вид, что не услышала моих вопросов.
   -- Пойдем во флигель. Угощу тебя борщом, такой больше нигде не варят, поверь тетке. Домашний хлеб, огурчики, помидорчики, зеленый лучок, все только с грядки. Гость ты больно редкий, грех не попотчевать.
   Честно говоря, аппетита никакого. Неохотно поднимаюсь и иду вслед за ней.
   -- Теть, Глаш? Кто найдет? Кто казнит?
   Вижу, ей не хочется отвечать.
   -- Алексей, -- тихо произносит она, отводя глаза в сторону. -- наш мир живой организм, если появляются раковые клетки, то нужны и фагоциты. Те, которые их убивают, чтобы не выросли метастазы.
   Жестко, но вполне доходчиво. Я, раковая клетка и подлежу обязательному уничтожению. Интересно, а эти "фагоциты" ей знакомы.
   -- Пошли, племянничек, пошли. Аппетит приходит во время еды. А после еще разок все обсудим.
   Во флигеле, летняя кухня. На небольшом столе, покрытом цветастой клеенкой стоит деревянная хлебница, накрытая белоснежной вышитой украинским орнаментом салфеткой. Аромат свежеиспеченного хлеба щекочет ноздри, вызывая бешеный аппетит.
   Вымыв руки, вытер чистым рушником и уселся на один из двух деревянных табуретов.
   -- Алексей, что дома? Как моя сестренка?
   -- Мама уже на пенсии, отец еще работает. Почему вы не общаетесь?
   "Дурацкий вопрос. И кто только за язык тянул?"
   Глафира печально улыбнувшись, вздохнула. Повернулась к плите, налила в глубокую глиняную миску горячего борща, поставила передо мной. Отрезала два больших ломтя белого обалденно пахучего хлеба, который просто грех было не попробовать. Достала две тарелочки со свежее нарезанными, еще в капельках росы, огурчиками и красными сочными помидорами, горшочек со сметаной.
   -- Дела давно минувших дней, предания старины глубокой. Поверь, что твое исчезновение взаимной любви не добавит.
   -- Мое исчезновение, не понял?
   -- Да чего тут не понимать. Ешь, давай.
   Начал со сладких, пахнувших землей и осенью хрустящих огурчиков. Положил в борщ две полные ложки сметаны, не спеша размешал.
   Сказать, что борщ был очень вкусный, значит не сказать ничего. Неповторимая гамма вкусов и ароматов. У каждой хозяйки борщ "свой", также как и секреты приготовления. Моя тетка, похоже, стояла на вершине этой иерархии. А может и здесь не обошлось без ее "Диканьского" колдовства.
   Ел с такой жадностью, будто боялся, что отнимут. Отправлял в рот ломоть за ломтем мягкий, с поджаристой корочкой хлеб, подбирал даже крошки, упавшие на стол. И лишь, покончив с едой, вновь обрел способность думать.
   -- Ух, теть Глаш! Класс! Вкуснее в жизни ничего не ел.
   -- На здоровье, племянничек, на здоровье. Ты спрашивал, почему меня не любят? Приехал бы просто так навестить, рассказывать бы не стала. Но теперь совсем другое дело...
   Так уж повелось, что к "иным" относятся с недоверием, а то и враждой. Даже самые родные, сестры и братья. И тут уже ничего не изменить. Такова сущность человека.
   В каждом роду есть свой "отправной пункт". Так сказать, истоки... Вот и у нас...
   Глафира не случайно сказала "у нас", подкрепив слово выразительным взглядом, честно говоря, я пока не "врубился".
   -- У нас первой считалась Улита. Ее отец и муж погибли на службе у гетмана Ивана Мазепы. Оставшись одна, она купила хутор под Полтавой, в Горбах, туда и переехала. Односельчане сразу же ее невзлюбили. Многие обвиняли в смерти близких, за спиной обзывали ведьмой, побаивались. Зачатки "силы" у нее были, но не более. На том бы все, возможно, и закончилось, но однажды в ее жизни появился Андрей Странник. Молодой статный красивый. Тоже чужак, без роду и племени.
   Нашел его на острове без сознания и почему-то голым дед Овсий. Обогрел, накормил, прозвал Дурныком, поскольку чужак притворялся немым. Потом Андрей Найда, так его окрестил поп, защищая девушку, перебил панских слуг. Но перед тем как его выдали пану, успел провести ночь с Улитой. О своем появлении в хуторе и куда далее следует, так никому и не поведал. Из недомолвок Улита поняла, что Странник (он сам так себя называл) из другого мира. Он знал будущее и прошел Звездный Лабиринт.
   У них была всего одна ночь. Всего лишь одна... Уходя, Андрий предупредил, что грядет большая война и советовал уехать. Продав хутор, Улита переселилась в Диканьку. Была и еще одна веская причина бежать. Ночь любви не прошла бесследно, она ждала ребенка. Родился сын, который унаследовал "силу".
   Из нашего рода и красавица Ярослава, которую в семье ласково называли Ясенька. Ее пылко и безнадежно любил Гоголь. Получив отказ, не простил. Помнишь панночку из "Вия?"
   -- Конечно, помню...
   -- Так вот.., отомстил он Ясе, изобразив злобной ведьмой. Бурная фантазия писателя дорисовала полет лунной ночью, открывающийся гроб и всякую нечисть в церкви. Потом у Николая Васильевича случилась болезнь: навязчивые страхи, галлюцинации. До последних дней он считал, что порчу навела именно Яся.
   Глафира, прервав рассказ о предках, задумавшись, молча, смотрела сквозь меня.
   Хорошо, с ее предками как будто понятно. Но я-то здесь причем? С какого боку-припеку?
   Она спохватилась, будто услышала мои мысли.
   -- Ты копия дед. Ну, а Степан Янович прямой потомок Андрия Странника. Так что, милок, ты унаследовал необычайные способности от него. Твоя инициация была неизбежной. Говорила я Клавдии, что придет время. Не верила она, боялась. И видать, не зря. А ты спрашиваешь, почему не общаемся? Видишь, как в жизни случается: ты унаследовал, а моя Светка нет! Да и, слава Богу!
   После услышанного, голова моя и вовсе пошла кругом.
   -- Теть Глаш! Какую такую "силу"? Я никогда ничего сверхъестественного в себе не замечал. Наоборот, этой чертовщины терпеть не могу.
   -- Ничто не случается рано, ничто не случается поздно! Всему свое время! Жанна почувствовала, что оно пришло. Поэтому инициировала... Только ума не приложу зачем? Скажу одно: из Нашего Мира тебе нужно бежать и чем раньше, тем лучше.
   Оказывается, Глафира знает цитаты Конфуция. Да Бог с ним и его китайской мудростью, сейчас важно другое.
   -- Куда бежать и как?
   -- Весеннее полнолуние открывает почки. Осеннее полнолуние открывает... Звездный Лабиринт. Сегодня у тебя есть шанс, возможно последний...
   Из огня да в полымя. Теперь мне действительно стало страшно. Перед глазами все "поплыло": летняя кухня, с покрытым клеенкой столом и пустыми мисками, старенький холодильник, газовая плита, спортивный велосипед у противоположной стены. Я прикрыл глаза, а когда снова поднял веки, то увидел печальный взгляд тетушки. Из глубин сознания высунул мохнатое "рыло" браток.
   "Да врет сука! Все врет! Пошли ее на х... Мы и тут делов, наворотим! Не бзди..."
   -- Теть Глаш! А ты не того, не преувеличиваешь?
   -- Хочешь спросить в своем ли я уме?
   Глаза ее вмиг стали холодными и колючими.
   -- А ты? Ты, племянничек, в своем? Прикатил ко мне через двадцать лет. Рассказываешь о каком-то холоде и голоде, и про то, как в лунные ночи убиваешь людей, высасывая жизненную силу. Да еще совета просишь! Вот тебе мой совет: катись-ка ты отсюда прямехонько к психиатрам, они тебя надежно и быстро пристроят.
   -- Теть Глаш...
   -- Хватит глашкать, уходи, говорю...
   Потом немного смягчившись, добавила:
   -- Подумай над моими словами, если решишься, то возвращайся когда стемнеет. От машины избавься. Искать тебя станут, а мне лишние проблемы ни к чему. И так, теперь ступай, говорю...
   Проводив до выхода, затворила за мной калитку.
   "Братан, заводи тачку, погнали! Нах... отсюда".
   "Браток" был все еще рядом. Советчик долбанный!
   "Пошел вон, гад!"
   "Изгнав беса", сел в машину. И куда теперь? К кому еще обратиться со своими бедами? Поехать к маме и сказать, что ее сынок стал вампиром. Не переживет. Да и помочь не сможет!
   Выехал на дорогу. Может к Богу? Тут недалеко Кочубеевская церковь.
   Мы часто вспоминаем о Боге в критические минуты, когда нужна помощь и поддержка. Пословица не случайно гласит: "Пока гром не грянет, мужик не перекрестится". Вот он, гром, пора креститься.
   Машину оставил, не доезжая до храма. Подхожу, склонив голову и опустив смиренно глаза, как-то примет Господь новоиспеченного вампира?
   У входа, как положено, перекрестился. Внутри церкви полумрак, возле икон мерцают несколько свечей. Раньше, войдя в храм Божий, ощущал ауру святости. В глазах Иисуса видел понимание, доброту... и, наверное, прощение. Сейчас же, в душе пустота. Теперь я здесь чужой. Незваный и нежеланный гость.
   Купил большую восковую свечу. Подошел к иконе с изображением лика Спасителя. Читаю шепотом "Отче Наш". Слова падают в никуда, словно в бесконечную бездну. Но главное, нет отклика в душе. "Нет, не верую! Не приемлю незаслуженную кару. Зря пришел!"
   Покрутил в руках бесполезную свечу. Все же зажег и поставил рядышком с другими. Несколько раз мигнув, она погасла. "Наверное, сквозняк. Да какая теперь разница! Прочь отсюда. Глафира мне сказала ясно, что я не человек! А посему делать в храме Божьем мне нечего".
   Есть еще один верный способ на время забыть о проблемах, это водка. Не могу сказать, что я особый приверженец, но при случае "могём". Тем более что до вечера время еще есть. То, что вернусь к тетушке, уже решил. И будь, что будет! Другого выхода все равно не вижу.
   Ну а пока, лучшего места, чем "Шинок" в Пронях у пана Головы и не придумать.
   В Пронях не раз бывал, как оказалось, безнадежно влюбленный в мою прапрабабку Николай Васильевич Гоголь. Здесь у него родилась идея бессмертных "Вечеров на хуторе близ Диканьки".
   Через полчаса уже въезжал на стоянку. Свободные места сегодня есть. Кроме моей машины еще "Мерс" и "девятка". Время раннее, да и день рабочий. Машину запирать не стал, только дверцу прикрыл. Если кто надумает угнать, не беда. "Возьму" ту, которая приглянется. Вот хотя бы "Мерс".
   Прошел по деревянным мосткам на "Гоголевский хутор". Возле шинка чучела волов запряженных в телегу, наполненную глиняной посудой. По лужайке, весело гогоча над неудачником-вампиром, вытянув длинные шеи, гордо прохаживаются "мечта Паниковского", жирные гуси. Неподалеку мирно пощипывают еще зеленую сочную травку козы и лошади. Важно выставив напоказ красный гребень, красавец петух недоброжелательно взирает на гостя, распугавшего его хохлаток. За шинком хаты под камышом и шалаши. За ними мостик через речушку, ведущий в беседку посреди небольшого островка. Туда я попросил принести заказ: бутылку Nemiroff-штоф, соленья, вареники с капустой и мясом.
   Чем не прощанье с родным миром? Облокотившись на металлические перила, задумчиво разглядываю окрестности. Пруд окружает лиственный лес. Несколько деревьев, словно решив искупаться, "зашли по колено" в воду, да так и застыли. Листья на них усохли, осыпались. Другие, вовремя "остановившиеся" у кромки воды по-прежнему свежие и зеленые. На них осень лишь кое-где нанесла первые желтые мазки. Легкий ветерок, ласково перебирая листочки, шумит в кронах деревьев. Вездесущие воробьи и еще какие-то пичуги весело чирикают, перепрыгивая с ветки на ветку. Воздух наполнен запахом влаги, зелени, грибов и гарью вчерашнего костра. По голубому небу неспешно плывут белые, кудрявые облака.
   -- Ваше замовлення. Смачного, пане. -- Произнесла, стройная официантка в национальном костюме, коралловых бусах и красивых красных сапожках, ставя на стол поднос с едой и напитками. Доброжелательная улыбка освещает юное лицо.
   "Чорнiї брови, карiї очi". -- Сразу всплыли в мозгу слова известной украинской песни, -- Хороша, ни чего не скажешь."
   -- Спасибо, милая...
   Наливаю граненый стаканчик водки и выпиваю единым духом. Взяв пальцами с глиняной расписной тарелки щепотку квашеной капусты с яблоками и клюквой, отправляю в рот. Кисло-сладкая, сочная она вкусно хрустит на зубах. Прикрыв глаза, наслаждаюсь послевкусием. Следующий гранчак под соленый огурчик и кусочек белого с розоватой прорезью сальца. Занюхав черным хлебом, подошел к перилам.
   В прозрачной воде резвится стайка маленьких рыбешек. Бросил кусочек ржаного хлеба, затем еще. Собравшись вокруг нежданного дармового угощения, они устроили бурное пиршество. Неожиданно нахлынули воспоминания: две рыбки плавают в литровой банке. Поймал я их под мостом, куда меня, восьмилетнего пацана, после долгих просьб привезла мать. А вот они уже вверх брюшком, еле шевелят плавниками.
   "-- Мам, почему рыбки умирают? Я ведь их не обижал.
   -- Им, сынок, не хватает воздуха и свободы.
   -- А если отвезти обратно и выпустить в речку?
   -- Уже поздно, не успеешь.
   -- Мам, а люди тоже так?
   Какое-то время она молчит, думает, как правильно ответить.
   -- Люди живучей, умеют долго терпеть, привыкают, приспосабливаются, но, сынок, без воздуха и свободы они тоже умирают.
   -- Мам, и я умру?
   Она крепко прижимает меня к груди, целует в лоб, ерошит пальцами волосы, дрогнувшим голосом успокаивает.
   -- Ну что ты говоришь, Лешенька? Ты будешь долго-долго и счастливо жить...
   Секция восточных единоборств. Следуя общей моде, я тоже занимался каратэ.
   -- Пора учиться быть мужчиной и терпеть боль. В жизни всякое бывает, так говорил отец".
   Но на первом же соревновании я получил сотрясение мозга, неделю провалялся в больнице и еще две дома. На этом школа мужества завершилась. Помню, как мама тихо плакала у больничной койки. Тогда поклялся, что никогда больше не стану причиной ее слез. Сколько раз после нарушал эту клятву? Не счесть. Если сейчас исчезну, то она не переживет.
   Глафира говорит: "другой мир", у тебя -- "сила". Сумасшествие, бред! Да не чувствую я никакой "силы". Может в нашем роду наследственная шизофрения и ее проявлений так опасалась мать? И все произошедшее со мной лишь галлюцинации?
   "Да! Да, браток! Внатуре галюны! Беляк у тебя! Давай, накати пару стаканов, глядишь и попустит. Херней маешься. Закажи лучше еще водяры. Девка носит клевая. Нам же теперь никто не откажет. Давай поставим раком, здесь, прямо у перил, юбку задерем, а ты пока рыбками полюбуешься. Да не будь жлобом!"
   "Опять это "мохнатое" рыло. И угораздило же сожрать идиота. Теперь что, всю жизнь с ним, паскудником, таскаться?"
   Погоняв галюны, в смысле братка, снова присел к столу. Выпил водки, съел остывшие, но все еще мягкие и пушистые вареники. Задумался.
   "А ведь "кореш" во многом прав: официантка мне не откажет, как и никто другой. Стоит лишь заглянуть поглубже, туда, где бьет источник жизненной силы. Не только не откажет, но и помнить не будет. Стоит только захотеть. Вот она "сила", о которой говорила Глафира. А цена, какова? Со временем вернутся "холод" и "голод". Придется снова охотиться, убивать. К "братку" добавятся новые "попутчики". И так раз за разом, пока окончательно не свихнусь и не превращусь в монстра. Если раньше не явятся каратели, "фагоциты". "Казнят", словечко-то какое подобрала! Хоть и не лежит душа возвращаться к тетушке, но придется. Альтернативы нет".
   Допил бутылку, закусывая капустой и огурцами. Алкоголь на меня почти не подействовал. Разве так, чуть-чуть.
   "И все же, домой звонить или нет? Рассказать, что еду в длительную командировку. Но через день-два исчезновение все равно всплывет наружу. А вдруг с "иными мирами" у тетки не получится? Ладно, пока воздержусь..."
   Посмотрел на часы: можно еще чуть-чуть "погулять". Оставив приютившую меня беседку, иду вдоль берега, любуясь почти нетронутой человеком природой. Сквозь некошеную сочную траву кое-где проступает мутная жижа. Из-под ног, то и дело выпрыгивают мелкие зеленые лягушата. Извиваясь, быстро прополз огромный, почти метровый уж. Для него здесь раздолье. Дальше не пройти, мокро.
   На водной глади белеют полузакрытые лилии. Чуть в сторонке серые цапли с удивлением разглядывают непрошеного гостя: зачем бродит здесь? Не иначе выпил лишнего.
   Воздух свеж и чист, полон ароматов трав и цветов. Преобладает запах, растущей вдоль берега мяты. Сентябрьская вечерняя прохлада понемногу дает о себе знать. Похоже, мне пора. Показалось, что волы, запряженные в телегу, провожают меня печальными взглядами. "Нет, голубчики, не надейтесь, прорвемся. Обязательно!"
   На стоянке машин стало больше. Есть из чего выбрать. Вот хотя бы новенький бежевый "Форд Фиеста". За рулем смуглый красавец-грузин, рядом симпатичная блондинка.
   Твои планы, Гога, придется немного подкорректировать. "Заглянул" через открытое окно ему в "душу", попросил "подбросить" в Диканьку. К глубочайшему изумлению спутницы, он с радостью согласился. Пусть благодарит Бога, что так легко отделался. Стоит только прислушаться к совету "братка", и тебе красотка достанется в первую очередь. Ехали молча. Благо Диканька совсем рядом.
   Понемногу сгущаются сумерки. По небу сиротливо проплывают редкие облачка. Заходящее Солнце раскрасило их багряными мазками. Ночь обещает быть звездной, безветренной и прохладной.
   "Осеннее полнолуние открывает Звездный Лабиринт, -- кажется, так сказала Глафира. -- Ну что же, посмотрим."
   Медленно иду по асфальтированной дорожке вдоль домов. Ноги не слушаются, упираются, чувствуют беду. Знакомые ворота, встречают бесшумно открывшейся калиткой.
   В полумраке тетка кажется еще моложе. Совсем не похожа на маму, а ведь сестры.
   На плечах ажурный пуховый платок, хотя на улице еще не холодно. Радушно улыбается. Хоть к ране прикладывай. Кого она мне сейчас напоминает? Кого? Понимаю, что вспомнить очень важно.
   -- Проходи, Алексей, в дом. Знала, что вернешься. Молодец, правильный выбор.
   "Правильный ли? Ой, не знаю, Ягуся. Чересчур мягко стелешь..."
   -- Теть Глаш, а когда отправишь в иной мир?
   -- Вот Луна взойдет и в путь.
   -- А ехать на чем, или на ком? Черта запряжешь, кажется, так принято путешествовать в Диканьке? Сделала вид, что не расслышала.
   Миновав прихожую, вошли в зал. В "зал" сказано слишком "громко". Комната невелика, потолок как в "хрущевке", низкий. На полу двадцатилетней давности ковер. У одной стены стоят деревянный полированный раскладной стол и стулья, сервант, небольшой шкаф. У другой -- диван и два кресла, напротив тумба с телевизором "Sony" и музыкальный центр с двумя небольшими колонками. Китайская люстра из цветного стекла с двумя плафонами в виде лилий. Вот, пожалуй, и все убранство "залы" Диканьской ведьмы.
   Скажем, не очень богато.
   -- Присаживайся на диван. Чай пить будешь? Печенье, варенье клубничное... вкусное.
   -- Не-а, спасибо. Я только что из Проней. Сыт по горло.
   Тетушка присела рядышком. Пронзила взглядом.
   -- Как хочешь, тогда к делу. Спрашиваешь на "ком" поедешь.
   -- Да уж, весьма любопытно узнать, каким образом можно въехать в "иной мир". Водка, наркота, это понимаю, а на чем еще?
   -- Да ты, племянничек, особо не хорохорься, -- ее лицо посуровело. -- Все далеко не так смешно, как тебе кажется. Ни "Мерседеса", ни рысака, ни даже черта не предвидится, самому придется.
   -- Да я и не смеюсь вовсе, тут зарыдать впору.
   Мне действительно было, страшно, однако старался бодриться изо всех сил.
   -- В "иной мир" можно попасть только благодаря "силе" и по "Звездному лабиринту.
   Тетушка ненадолго задумалась.
   -- Миров этих не счесть. А найти тот, который нужен, ох как не просто. Да и хватит ли у тебя "силы", племянничек, не знаю.
   -- Меня-то в какой из них? Налево или направо?
   -- Все шутки шутишь? И гадать, и выбирать будешь сам. Думай о Жанне и ступай по ее следам, чутье подскажет. Только не ошибись! Перебраться в другой мир будет очень не просто. Ну что, готов?
   Спросила, словно Баба Яга, собирающаяся отправить Ивасика-Телесика на лопате в раскаленную печь. Мурашки по коже! "Ну, блин, тетушка! Не зря маманя не пускала".
   -- Да готов я, готов! Хватит мучить! Дверь-то заветная, где?
   -- Вот и славненько! -- произнесла мягко, по-родственному. -- Ступай-ка, Лешенька, во дворик, да посиди немножко у камушка. У того, что на распутье...
   Выйдя из дома, я изумленно ахнул. На улице стояла глубокая ночь. Невероятно! Всего десять минут назад только смеркалось. Куда девались три-четыре часа? Неужели это проделки диканьской ведьмы? Такая сотрет и Луну с неба. Самому черту не уступит.
   "Точно, братан! Чует моя жопа беду! Рвем отсюда когти, пока не поздно. В натуре! Линяем!"
   Опять "браток", задрал своими советами.
   "Если у тебя такая чувствительная жопа, то какого хрена полез на меня в парке? Сиди и не рыпайся!"
   Полная Луна сияет с небес, прожигает душу, кружит голову. Иду и вижу на асфальте свою тень, крадущуюся по чернобрывцам, словно злоумышленник, Звезды в бездонном сентябрьском небе сегодня не столь выразительны и ярки. Растворились чуток в лунном свете. Свежий осенний ветерок шелестит листвой и тихонько нашептывает: "Ой, не ходи, Лешенька, к придорожному камушку! Ой, не ходи! Не отворяй дверь в Звездный Лабиринт. Потеряешься там навеки, сложишь буйную головушку..."
   "Все советуют! -- злюсь я. -- Будто у меня есть иной выход! Вернуться "холод и голод" и что тогда? Где вы тогда будете, советчики? Нет уж, только вперед!"
   Мраморная скамеечка слегка мерцает, словно аккумулирует лунный свет. Изменился и сам Подорожный Камень, стал больше, массивней. Теперь передо мной высится настоящая громадина. Ну, а трещины и неровности стали похожи на древние письмена. Бронзовое кольцо предостерегающе поблескивает змеиными чешуйками. "Вот тебе и дверь в "иной мир". Кто бы сомневался?"
   Подошел к камню, осторожно прикоснулся к нему пальцами. "Теплый, или только кажется? Наверное, самовнушение".
   Сзади послышались легкие шаги, Глафира! Не устает удивлять "тетушка". Рыжие волосы рассыпались по плечам, отливая бронзой в лунном свете. Их сдерживает лишь золотая цепочка с крупной жемчужиной вместо застежки. Глаза сверкают задором, молодостью и могут поспорить с самыми яркими звездами сегодняшней ночи. Тело укутано в полупрозрачные сиреневые вуали. На ногах плетеные золотые сандалии, в руках две большие горящие свечи. "Во, дает! Прямо Жрица Полнолуния. И все-таки, кого она мне напоминает? Возможно, Булгаковскую Маргариту, живущую с Великим Мастером в уютном домике в конце лунной дорожки Зазеркалья?"
   Тем временем "жрица Глафира" вставив свечи в подсвечники мраморной скамеечки, обратила внимание на племянника.
   "Наверное, далеко не все, что написал Николай Васильевич о моей прапрабабке Ярославе полет буйной фантазии. Не придется ли мне скакать под Луной?"
   -- Алексей, я лишь ключ к двери в Лунный Лабиринт. Открыть ее и пройти лабиринт можешь только ты сам. Прислушивайся к внутреннему голосу, он выведет тебя в нужный мир.
   Она подняла вверх руки, словно хотела достать с неба Луну. Вуали упали с плеч, обнажив божественные формы. Будто гениальный скульптор вырезал из слоновой кости эти удлиненные пальцы, тонкие нежные кисти.
   Глаза колдуньи подернулась поволокой, губы приоткрылись. Она сделала судорожный вдох и вдруг запела непонятную, первобытную песнь. Слов не разобрать, но было в ней что-то от звериного воя и женского плача, от магического заклинания и шума морского прибоя.
   Волосы на моем теле встали дыбом, и я начал задыхаться. Похоже, весь мир сдвинулся по фазе, время остановилось, звуки исчезли. Остался лишь звенящий набатом Лунный свет. Затем стало немного полегче. Я снова увидел тетушку. На ее, обращенных к Луне ладонях, сгусток энергии понемногу начал приобретать форму, превращаясь в полупрозрачного дракончика. Взмахнув маленькими крылышками, он поднялся в воздух и на мгновенье завис. Затем, планируя, опустился прямо в пламя свечи, стал обрастать огненной плотью.
   Тем временем в руках Глафиры "родился" еще один, занявший место в пламени другой свечи. Я не могу оторвать от них взгляд. Живые создания из лунного света и огня. Отчетливо вижу переливающиеся чешуйки, острые копьевидные хвосты, искры, летящие при взмахе крыльев, змееподобные шеи, рогатые головы, зубастые пасти, раздвоенные языки, рубиново-красные глаза.
   Глафира, начертав руками в воздухе магическую фигуру, направила ее в сторону подорожного камня. Теперь свет источают не только Луна и свечи, он "истекает" с кончиков ее пальцев. "Дракончики" взлетев из пламени свечей, устремились вдоль созданной магией дорожки. Не заметив поверхности камня, протянули ее в Зазеркалье. Во вспышке пламени проступили контуры двери.
   -- Открой ее, -- хриплым голосом велела "тетушка", указывая на объятую пламенем дверь.
   Я почему-то знал, что кольцо нужно вдавить в огненный желоб. Стоило ему встать куда положено и пламя исчезло. Теперь на его месте я видел поверхность озера, покрытую рябью от легкого ветерка. Поддавшись искушению, опустил в воду руку. Свет немного преломлялся, но видимость осталась. Попытался вытянуть, дудки. Вперед -- пожалуйста, а назад никак! Стало страшно: портал-то односторонний!
   Оглянулся на тетушку. Лицо ее осунулось, черты заострились. Похоже, колдовство дается нелегко. Что будет, если портал сейчас закроется, подумать страшно. Набрав полные легкие воздуха, решительно шагнул вперед.

***

   Стою нагим в гранитном коридоре. Здесь ни холодно, ни жарко, ни твердо, ни мягко. Мое туловище, руки, ноги вроде на месте. Ловлю себя на мысли, что не дышу, и сердце не бьется.
   Делаю шаг, другой. Под ногами шершавый гранит голубого цвета, стены высоченные, розовые. Ширина коридора метра два, над головой светят звезды и полная Луна.
   "Звездный Лабиринт! Осеннее полнолуние открывает Звездный Лабиринт!" Оглянулся! Сзади лунный свет и... пустота! Обратного пути нет. Иду по коридору. Знаю, что к стенам прикасаться нельзя.
   Передо мной замаячила полупрозрачная плоть. Замер в ожидании. В коридор вплыла гигантская амеба с многочисленными ложноножками, которые постоянно двигались, то появляясь, то исчезая.
   Она сразу ощутила мое присутствие. Одна из ложноножек удлинилась, стала тянуться к моему лицу. Остановилась сантиметрах в десяти. Трансформировалась в голову кобры с зелеными немигающими глазами. Пасть приоткрылась, показались ядовитые острые зубы и раздвоенный язык. Кобра гипнотизирует меня взглядом, покачивается из стороны в сторону, готовясь нанести смертельный удар.
   Страха в душе нет, скорее сожаление о несовершенном и несбывшемся.
   Но в это мгновение из-за моего левого плеча вылетает огненно-лунный дракончик и бросается в пасть кобре. Ложноножка со змеиной головой съежилась, словно от удара бичом. Обиженная амеба, будто фокусник, исчезает, пройдя сквозь стену, оставив на ней капли похожие на кровь.
   Я снова двинулся дальше. Дойдя до развилки, остановился. Передо мной две дорожки. "А мне куда? Ведь назад ни-ни... Глафира говорила: "Думай о Жанне, чутье не подведет". И что же оно мне нашептывает, мое чутье. Да ничего! Молчит проклятое. Тогда направо".
   Пройдя еще немного, замечаю мерцающее в стене зеркало в золоченой раме. Заглянул в него, ожидая увидеть себя родимого. Ведь любопытно же, как я здесь выгляжу. Но вместо моего отражения, через слой паутины и пыли, с другой стороны виднеется какая-то комната. Да нет, какая там комната! Берлога безумного алхимика-некроманта. Горы грязных колб и склянок, на одном из столов полуразложившийся мужской труп. На его развороченной груди сидит огромный черный ворон и не спеша клюет глаз. За ним неотрывно следит с грязного пола облезлый черный кот и, похоже, весьма завидует. На стенах коптят масляные лампы, тускло освещающие жуткую картину. Рядом вбиты крюки, на которых развешаны пучки трав, сухие ящерицы, мыши, крысы, бусы из человеческих пальцев и другие непонятные мне атрибуты его непростой профессии. Сам хозяин горбатый в грязном тряпье, взлохмаченными спутанными седыми волосами склонился над другим столом. На нем лежит привязанная нагая девушка, почти девочка, головка с русыми длинными волосами бессильно упала на не по-девичьи высокую грудь. Живот распорот, на полу лужа крови. Безумный колдун сосредоточенно копается в ее вывалившихся кишках. Наверное, некромант почувствовал мой взгляд, потому что внезапно обернулся. Я отшатнулся от зеркала. "Поднявшаяся волной ярость плохой советчик, мне явно не сюда. Почему? Не знаю, наверное, чутье. Хотя, испытываю непреодолимое желание раздавить эту гадину. Но где гарантия, что это не великий Лекарь с риском для жизни ищет причину мора, свирепствующего в городе. Ну, а нюансы, атрибуты, неразумно вмешавшись, можно погубить тысячи. А девушка все равно мертва. Уже не поможешь. Иду дальше..."
   Еще одна развилка. На этот раз пойду-ка налево. "Каждый имеет право -- налево", почему-то вспомнилась дурацкая поговорка.
   Вижу окно портала. На этот раз не зеркало. Неровные крошащиеся края. Помет то ли летучих мышей, то ли птиц. Похоже на пещеру. Осторожно выглянул. У подножья горы, внизу, дорога, ведущая в пустынную равнину. Нещадно палит "зависшее" в зените Солнце, ветер несет тучи колючего песка. Мне кажется, он скрипит у меня на зубах. Вдоль дороги на одинаковом расстоянии один от другого стоят деревянные кресты с распятыми на них голыми людьми. "Восстание Спартака? Тогда римляне расправлялись с рабами именно так. Мне сюда? Не-е-е уверен! Уж больно не хочется выскакивать голышом на эту страшную дорожку. Чего доброго и для меня подыщут "теплое" местечко. Брр".
   Вскоре увидел тупик, в конце которого мерцало большое прямоугольное окно портала. "Похоже, все, "приехали": альтернативы нет. А вдруг он ведет прямиком в чистилище? Тфу, тфу..." С замирающим сердцем заглянул в окно: за легкой дымкой поток низвергающейся воды. "Похоже водопад! А что внизу? И как далеко до этого "низа". Стоит сделать шаг и все прояснится".
   Не знаю зачем, но я осторожненько просовываю руку в портал и мгновенно убираю. Двухсторонний! Вода теплая, пахнет родоном.
   "Ну и что? Все равно иного пути нет! Раз, два, три... Жанна, ау! Я иду"... Задержав дыхание, шагнул в неизвестность. Слава Богу, не высоко!
   Подняв тучу брызг, кубарем скатился в теплую воду. Всплыв на поверхность, будто новорожденный сделал первый судорожный вдох. Сердце в груди вновь бьется. Даже не бьется, а колотится, словно хочет выскочить наружу. Тряхнул головой. Жив!
   "Бля, братан! Думал пипец!"
   Мой "дружбан" тут как тут.
   "Да погоди! Не до тебя!"
   Отплыл в тихое место, туда, где вода не падает на голову, не бурлит. Осмотрелся. Ночь. На небе, сквозь стелящийся над поверхностью воды туман, проглядывает полная Луна. "Полнолуние открывает "Звездный Лабиринт". Черти б его подрали! Плыть-то дальше куда!?" С одной стороны вроде чуть светлее. Кажется, угодил в "жемчужную ванну". Тысячи пузырьков, собравшихся на теле, легонько пощипывают кожу. Словно массажируют нежные девичьи пальчики.
   Плыву на свет. Скоро пятно распадается на отдельные яркие точки, похоже костры или факелы. Отчетливо слышу звонкие женские голоса и смех. Вряд ли меня здесь ждут. Возьму чуть левее.
   Каменистое дно сменяется гладкими, скользкими плитами. Стараюсь не шуметь, идти тихонько. Вдруг прямо перед собой вижу нагую дородную матрону. Излишне полное лицо, сохранившее остатки былой красоты, двойной подбородок, обвисшие груди и живот. Взвизгнув, выпучив от неожиданности глаза, она истошно завопила: "Ва, ва, Олди!"
   Сделала неловкий шаг назад и, оступившись, упала. Беспорядочно барахтаясь, поднимая тучу брызг, заколотила, руками по воде.
   "Кинусь помогать, подумает, Бог знает что. Надо же так вляпаться! Пора уносить ноги". Ринулся к берегу, поскользнувшись на мраморных ступенях, с трудом удержался на ногах, и тут же налетел грудью в острия копий.
   Невысокие, коренастые воины в латах и кожаных шлемах мигом взяли меня в кольцо. Видимо, охрана...

* * *

   В голове словно гудит набат, Э, зубы выбивают судорожную чечетку. Руки и ноги плотно стягивает, врезавшаяся в тело, бечевка.
   "Упакован, как муха в кокон паука! Да, плохи мои дела!" Лежу в темноте на шершавом, холодном каменном полу. Воняет дерьмом, дохлятиной и мышами. Лицо липкое от подсыхающей крови. С трудом открываю и закрываю глаза.
   Самое времечко хорошенько поразмыслить. Никто не мешает.
   "Ну, козел! Бля! Не фиг теперь думать! Все, капец! -- высунул свое рыло "браток". -- А тетка твоя -- паскуда, -- говорил ведь, пора линять!"
   "Пшел вон! И без тебя тошно, -- вот и подумал спокойно. Капец не капец, но выпутываться будет не просто. Нужно использовать малейшую возможность. И без "кокетства", лишней порядочности и ненужного благородства. "Миры", в которые я успел по пути "заглянуть", похоже, злобные и жестокие. Не думаю, что этот исключение".
   Послышался звук приближающихся шагов. Идут двое. Один, очень грузный ступает тяжело и шумно, другой, легкий и быстрый, его крадущаяся поступь едва слышна.
   Звякнула металлическая щеколда, тоскливо заскрипела тяжелая деревянная дверь.
   Да будет свет! Лежу неподвижно, смотрю сквозь приоткрытые веки. В невысоком дверном проеме, полусогнувшись, появился стражник. В его руках факел и угрожающе поблескивающий меч, с зазубринами на лезвии.
   Именно таким я представлял себе Марка Крысобоя из Булгаковского "Мастера и Маргариты". Лицо изуродовано старыми шрамами, бездушные холодные глаза убийцы. Могучее тело защищают потертые кожаные латы с металлическими заклепками, на ногах наколенники и сандалии.
   Такое впечатление, что "Марк" занял собой всю "клетушку", добавив к прочей вони резкий запах немытого тела, пота и кислого вина.
   Чтобы пропустить спутника, ему пришлось почти вжаться в стену. Но тот вошел не сразу. Немного постоял у открытой двери, как бы раздумывая и прицениваясь.
   -- Oeli maribe? -- спросил он шепотом.
   -- Adrig, -- вполголоса ответил "Марк".
   Сначала мне показалось, что в камеру проникла тень. Длинный черный плащ с накинутым капюшоном полностью скрывал визитера. Освещаемый неровным мерцающим светом, он слегка колыхался и угрожающе шуршал.
   "Сейчас у меня, возможно, единственный шанс уцелеть", -- мелькнуло в голове.
   Капюшон визитера сполз с головы, приоткрыв лицо. Сверкнули холодные серые глаза. Жуткие в своем безразличии. Полностью лица я не смог разглядеть, лишь глаза.
   Впился в них своим взглядом, стремясь как можно быстрее проникнуть к живительному источнику, подчинить чужой разум.
   Битва была не простой, но быстротечной. Преодолевая сопротивление, я кричал от боли. Из носа текла кровь, голова кружилась, но желанной цели я все же достиг. "Он мой! Мой! Послушная марионетка. Теперь будет говорить и делать все, что велю".
   -- Олди, оставь факел и подожди за дверью.
   -- Но, господин.
   Теперь я прекрасно понимаю чужую речь.
   -- Прикрой дверь и не подслушивай. Это приказ.
   "Марк-Олди", недовольно пожав плечами, вставил факел в держак на стене и неохотно вышел. Взвизгнули несмазанные петли.
   -- Ну-ка, голубчик, аккуратненько разрежь путы, -- командовал я, попивая живительную энергию.
   Жертва с каждой секундой слабела. Изир дрожащей рукой перерезал кинжалом замучившие меня веревки.
   Я не выпустил его и "высушил" до дна, приняв энергетический удар. Понимал, что могу остановиться, не "подселять" еще одного "попутчика". Да только он жизненно необходим мне. Без его знаний и опыта не выжить. Станет проводником в незнакомом мире.
   "Горячие мурашки" бежали по рукам и ногам, восстанавливая чувствительность и кровообращение. Быстрее! Времени в обрез! Стоит Олди заглянуть, и конец всему!
   Быстро снимаю с трупа плащ, тогу, кожаный ремень с ножнами для кинжала, сандалии. Золотая цепь с медальоном, в виде занявшей угрожающую позу кобры, с зелеными изумрудами глаз и такой же перстень меняют владельца.
   Одеваясь, рассматриваю бывшего противника. Худощавый жилистый мужчина средних лет с бритой головой и небольшой татуировкой в виде такой же кобры на левой ладони, знака власти тайной полиции. Теперь я знаю не только это, но и многое, многое другое...
   Беру факел, выжигаю трупу лицо, глаза и ладони, перерезаю глотку. К царящему в помещении смраду добавляется запах горелого мяса. С трудом сдерживаю кашель.
   -- Олди!
   Он вошел и целиком увяз в "трясине" моих глаз.
   Его я "пить" не стану. Олди должен видеть, что Изир жив и невредим. А я, безумец, казнен так, как пожелала Великая и Справедливая: с выжженными глазами и перерезанной глоткой.
   -- Олди!
   -- Да, геле... Как вы его сам.., а не палач?
   -- Тело вели бросить сторожевым псам.
   -- Но, геле...
   -- Исполняй!
   Здесь это привычная практика. Лучше будут стеречь, а при случае без тени сомнений разорвут беглеца.
   -- Пошли!
   -- Да, геле...
   Передав Олди факел, двинулся вслед за ним. Ступаю мягко и осторожно, стараясь копировать походку Изира. Это абсолютно не сложно, ведь теперь его дух "живет" во мне. Хотя пока помалкивает.
   Идем вдоль каменного коридора, освещаемого тусклым мигающим светом факелов с деревянными ручками и металлическими чашами, заполненными вязкой горючей смесью, похожей на смолу. Но сильной вони нет. Все клетушки камер расположены по одну сторону. Они вырублены в сплошном камне и закрываются массивными, грубо сколоченными дверьми. Многие пусты. Видимо, с преступностью здесь борются достаточно радикальными методами.
   Пытаюсь разглядеть Олди. Коротко остриженные волосы окрашены под "золото". Цвета Великой и Справедливой царицы Гепериона -- Медеи, той дородной матроны, которую я имел несчастье случайно лицезреть, выбираясь из распроклятого озера. За сие неимоверное преступление она приговорила меня к ослеплению и смерти. Да, в справедливости ей не откажешь, впрочем, как и в величии.
   Но, видимо, по их меркам это событие неординарное, коль прислала одного из верных телохранителей и представителя тайной полиции высокого чина "Золотую Кобру".
   Коридор заканчивается круглым залом, на стенах которого висело множество факелов, поэтому здесь было достаточно светло. Потолок терялся где-то высоко вверху.
   Нас встретили четыре стражника. Поверх кожаных лат на их плечах накинуты меховые накидки. Стриженые волосы тоже золотистого цвета -- тюремщики на службе у Великой и Справедливой обязаны иметь такие. Пока Олди отдает приказы, стою в сторонке, косясь на глубокий ров, где белеют черепа и разгрызенные кости. Оттуда скаля зубы, злобно рычат огромные сторожевые псы. С противоположной стороны рва, на лебедке натужно скрипя, опускается деревянный мосток.
   Удивляет качество металлической цепи, совсем не видно мест соединения звеньев. А ведь такого не может быть! Не тот уровень цивилизации.
   "Куплено в Гиперборее", -- впервые "подал голос" Изир. Безмолвно, но вполне внятно.
   Мосток хлипкий, так и ходит ходуном под ногами, ощущение не из приятных. Не дай Бог оступиться. Переходим через ров, сопровождаемые завистливыми взглядами стражников, идем к выходу из пещеры. Здесь Олди гасит факел в выдолбленном в стене проеме и ставит его в специальную корзину. Еще несколько шагов и вот, наконец-то свобода.
   Светает. Восток залит раскаленным золотом. Небо уже не темное, но еще и не голубое. Над горизонтом вижу поблекшую Венеру. А вот другая, необычайно крупная и яркая звезда, сияет в зените. Интересно, что это за планета? В моей реальности ее не существует. Это еще один удивительный артефакт.
   "Звезда богов Атланта, -- вновь слышу Изира. -- Она к нам ближе кольценосного Сатея".
   Между Марсом и Сатурном, вспоминаю я, у нас пояс астероидов. Значит Атланта, уцелевший мифический Фаэтон.
   Познания Изира в астрономии удивляют, но сейчас меня больше занимают иные, более приземленные вопросы.
   У подножья горы раскинулся огромный город, а дальше, до самого горизонта бескрайняя морская гладь. Свежий ветерок бесцеремонно развевает полы плаща так и норовя, сбросить капюшон. А мне это совсем не нужно, впрочем, как и дальнейшая компания телохранителя Великой и Справедливой.
   -- Олди! Великая должна знать, что безумный преступник понес заслуженную кару. Бесстыжие глаза сожжены, а глотка перерезана. Неси ей эту весть.
   Я показал перстень и левую ладонь, на которой он увидел несуществующую татуировку в виде кобры.
   -- Да, геле! Великая и Справедливая узнает, что вы сделали за палача его работу.
   Он лишь слегка склонил голову. В голосе слышатся едва сдерживаемые недовольство и раздражение.
   "Гордец, много мнит о себе, пользуется благосклонностью Медеи, -- вновь подал голос "внутренний" Изир. -- Не помешало бы спесь поумерить".
   "Козел! -- не удержался вставить свое мохнатое рыло и "браток". Таким у нас тычут в морду".
   Мысленно послав советчиков подальше, не спеша иду следом за удаляющимся телохранителем.
   Несмотря на свой вес и одышку, он довольно быстро спускается по ступеням, вырубленным в камне. Отполированные за столетия миллионами ног, они поблескивают золотистыми прожилками в лучах восходящего Солнца.
   "Золотая лестница к небу", -- "шепнул" Изир. -- Часто заключенные видят ее только раз в жизни. Первый и последний. Отсюда и поговорка: "Вознестись на небеса".
   Кстати о небесах. Рассвет не скупится на голубую краску, щедро разливая ее вокруг, но яркая Атланта видна еще отчетливо.
   Чем ниже спускаюсь, тем явственней чувствую наполняющие воздух ароматы моря, цветов, субтропической зелени. На губах появляется солоноватый привкус. От жажды подташнивает, кружится голова. А вот голода не ощущаю. "Еще бы, слопал на завтрак самого геле Изира. Поэтому, видимо, и сушняк, не удивлюсь, если будет еще и изжога. Ядовитый попался гад!"
   У подножья горы, там, где начинаются ступени, дремлют стражники. Увидев перстень, подобострастно склоняют головы, приподнимают цепь заграждения. При этом пряча глаза, и изо всех сил стараясь не дышать на меня винной кислятиной. Тем лучше. С трудом сдерживаюсь, чтобы не побежать. Медленно иду через площадь, мощенную гладкими серыми плитами. "Знаю", что за стоящей на пьедестале беломраморной скульптурой Крылатого Льва бьет небольшой прозрачный ледяной фонтанчик. Вода в нем с горы Аргон, откуда я только что спустился. Горожане ее не особо жалуют. Пить ее считается дурной приметой, но мне сейчас на это глубоко наплевать. Припав к желанной струйке губами, с жадностью делаю глоток за глотком. Жажда понемногу отступает.
   Откинув подмокший капюшон, плеснул водой в лицо, потер руками щеки и шею. И только тут замечаю, что они в крови. Мелочь, но неприятно. Ничего не поделаешь, "издержки производства". Так же, как грязь и вонь. Дальнейший путь лежит через город к пристани, на базар. Там отмоюсь, переоденусь, позавтракаю. Заодно подумаю, что делать дальше...
   Вытирая рукавом плаща лицо, обратил внимание на структуру и плотности ткани. На лен явно не похоже, скорее синтетика,
   "Небось, боги подогнали?" -- "спросил" Изира.
   "Тишина, молчит. Интересно, как они "там" с "братком": помирились, не ссорятся?"
   Накинув капюшон, иду через площадь к домам. Навстречу раб в набедренной повязке, со множеством шрамов на морщинистой загорелой коже, тяжело дыша, катит нещадно скрипящую двухколесную повозку. В ней глиняные кувшины и амфоры. За рабом с полузакрытыми глазами, засыпая на ходу, бредут мрачные стражники. Похоже, смена караула.
   Улочки в городе узкие, неровные, вымощенные шлифованными камнями. Дома и заборы из желтоватого ракушняка. Крыши, двери и калитки из бамбука. Дворики маленькие неуютные. В этой части города живут солдаты, ремесленники, небогатые купцы.
   Городской пейзаж выглядит довольно уныло: преобладают серые и желтые тона, зелень отсутствует совершенно. Ближе к центру дома все больше, улицы шире.
   Город понемногу оживает. В двориках царит суета. Слышны мужские и женские голоса, детский плач.
   Из открывшейся калитки четверо ремесленников выносят деревянные, укрытые попоной носилки. Я приостанавливаюсь, чтобы их пропустить.
   В следующее мгновение шею стягивает удавка, чувствую, что прижат к забору, пытаясь освободиться беспорядочно машу руками... Дышать нечем, из глаз текут слезы, "сыплются искры". В лицо уткнулась мокрая тряпка. Вроде, чуть отпустили... Глубокий судорожный вдох... Удушающе-сладкий запах мака...
   "Маковый Морфей, -- "слышу" Изира".
   Отчаянно пытаюсь вырваться, чувствую, как туманится в голове, подкашиваются ноги...

* * *

   На этот раз "пробуждение" намного приятней. Пусть кружится голова, подташнивает, во рту ощущается горечь и привкус зеленого мака, но зато не связан и лежу на мягком ложе. Все-таки не тюрьма. Уже прогресс и немалый. Не для того похищали, чтобы пытать или убивать. Хотя, кто знает. Злит другое: та легкость, с которой меня, вампира с супер возможностями, эти "троглодиты" берут в плен. Словно малое несмышленое дитя.
   Запах сладких благовоний щекочет ноздри. Слегка приоткрываю глаза: комнатка невелика, полумрак. Кроме моего ложа в ней небольшой стол из красного дерева с резными ножками и табурет. Медная чашеобразная жаровня с ароматными углями слегка дымится. Кожу спины ласкает пятнистая шкура неведомого зверя, накрыт белым легким льняным покрывалом. Ни одежды, ни прочих, добытых в "честном бою" трофеев нет. Конфискованы. Тускло горящие масляные светильники, не в силах заменить отсутствующие окна.
   У стены, словно скульптура или восковая кукла замерла молодая девушка в малюсенькой набедренной повязке и разноцветным ожерельем на высокой, по-девичьи упругой груди, на руках и ногах браслеты. Длинные черные волосы собраны на затылке серебристой нитью. Черты лица правильные, нос с небольшой горбинкой кожа смуглая, золотистого оттенка. Контуры глаз, подведенные черной краской, удлинены. Талия тонкая, бедра и ноги стройные. Это тебе не "Великая и Справедливая". Слов нет, хороша. Стоит не шелохнется. Лишь при дыхании чуть-чуть движется плоский животик с ямочкой пупка.
   Душно. К приторно-сладкому аромату дыма подмешиваются запахи специй и пищи, разложенной на столе. Как ни темно, но взор изголодавшегося разглядел кусок печеного мяса, зелень, головку белого сыра, гроздь синего винограда, бананы и спелые желто-красные персики. На блестящем подносе красуется серебряный кувшин, стоит расписная глиняная чаша. Втянул поглубже в себя воздух, в носу нестерпимо закрутило и, не сдержавшись, я чихнул. Дальше притворяться спящим не было смысла, широко открыл глаза. Скульптура вздрогнула, ожила. Склонив голову, не спеша подошла к моему ложу.
   -- Наконец-то, геле! Мы так за вас боялись, но, к счастью, теперь все в порядке. Принцессе немедленно доложат.
   Голос приглушенно-бархатистый. Говорит вкрадчиво, но с достоинством. Видимо, не простая служанка...
   Девушка взяла со стола медный колокольчик и дважды позвонила.
   Движения плавные, грациозные, словно у балерины. Я уловил исходящий от нее запах розы и мускатного ореха. Тело слегка блестит, натерто маслом. Колокольчику весело вторили ее браслеты. Заманчиво колыхнулась грудь.
   "Клевая телка, -- согласился со мной "браток". -- Похоже, и она не против".
   "Не слушай идиота! Будь осторожен!" -- произнес Изир.
   В данном случае стоит прислушаться к его мнению ...
   Плотная ткань с изображением крылатого льва, прикрывающая дверной проем отодвинулась, и в комнату вошел высокий накачанный негр в набедренной повязке, с могучими бицепсами и бычьей шеей, в руке короткий изогнутый меч. Выглядел он весьма внушительно. Блеснув то ли улыбкой, то ли оскалом, продемонстрировав белый ряд зубов, вперил в мою скромную персону оценивающий взгляд, хотел понять, что можно от этого "геле" ожидать.
   "Ну-ну! Смотреть мы и сами могём! Да еще как! Не дай Бог тебе познакомиться с моим взглядом"!
   "Бычара!" -- подал голос "оживший браток.
   "Бао, телохранитель Молодой Луны Гепериона, принцессы Изиды, племянницы "Великой и Справдливой". Опасная и ядовитая тварь!" -- просветил Изир.
   К кому из присутствующих предназначалось столь "лестная" характеристика я так и не понял. Скорее всего обоим, хотя один из них красивая девушка.
   -- Бао, у нас добрая весть: геле пришел в себя, -- прошептала девушка.
   Тот похоже пребывал в сомнении насколько эта весть добрая, и можно ли оставлять нас вдвоем. Но уловив едва заметный кивок моей прелестницы, неохотно удалился.
   "Уверена в своей неотразимости. А может за этим стоит нечто большее?"
   -- Я, Лия. Светлейшая Луна велела заботиться о вас.
   Далее молчать не имело смысла. Притворяться "геле" тоже. На геле "Великой и Справедливой" средь бела дня в городе не нападут, да и отсутствие татуировки на ладони уже не скроешь.
   -- Лия, что со мной произошло?
   Вопрос, конечно, идиотский, но интересно услышать ее версию. А от этого "плясать" далее. Теперь уже девушка испытующе буравит меня своими карими глазами.
   -- Вам геле, стало дурно на улице и Светлейшая велела помочь.
   "Ну, конечно же, просто стало дурно. А ты, Изир, сразу: "Маковый Морфей".
   -- У Светлейшей Изиры добрейшее сердце. Она готова помочь любому, кому стало дурно на улице: уложить на мягкое ложе, велеть юной красавице ублажать, а верному телохранителю оберегать его сон. Весьма, весьма похвально. Надеюсь, боги будут к ней благосклонны, да и я тоже в меру своих возможностей, -- произнес я.
   Ни один мускул не дрогнул на лице девушки, лишь глаза чуть сузились. "Чувствуется "школа". Я был прав: она не простая служанка".
   -- Геле, святая обязанность всех подданных Великой и Справедливой помогать ее верным слугам.
   "Молодец девочка. Парировала легко и непринужденно".
   -- Это же чудесно, Лия. Раз хозяйка велела, ублажай. С чего начнем?
   -- Если сочтете меня достойной, то назовите свое имя.
   Я на миг задумался: "солгать, называться Изиром? Не самое лучшее начало. Его, наверное, здесь все прекрасно знают".
   -- Алексей.
   -- Лексий? -- ее лицо на миг просветлело.
   "Почему бы и нет, раз понравилось. Пусть будет Лексий. Мне все едино".
   -- Да Лия, оно тебе о чем-то говорит?
   -- О да геле! О многом. Мы уже очень давно ждем твоего появления.
   "Вот те на! Уж никак не думал, что меня с нетерпением дожидается сама принцесса Гепериона. Свежо придание, да верится с трудом".
   Я перехватил взгляд Лии. Вздрогнув, она попыталась отстраниться. Тщетно. Прикоснулся к живительному источнику: теперь будет говорить правду.
   -- Откуда ты знаешь о Лексии?
   -- Госпожа говорила. Существует пророчество, что явится демон с таким именем.
   -- Ты служанка принцессы или рабыня?
   -- Доверенная подруга. Мы росли вместе. В горе и радости.
   -- Мне сейчас что-то угрожает?
   -- Пока нет, Лексий.
   -- Почему?
   -- Нельзя упустить миг удачи. Ты поможешь ей стать царицей.
   "Ни фига себе! Ни больше, ни меньше, а стать царицей Гепериона. Интересно, это как? Пора Лию "отпускать".
   -- Лия, теперь слушай внимательно. Если вдруг мне будет грозить опасность, ты обязательно сообщишь об этом. А пока о нашем разговоре забудь.
   -- Да, геле.
   Побледневшее лицо девушки понемногу приобрело прежний цвет. На щеки вернулся румянец.
   -- Какие страшные глаза! -- помимо воли прошептали ее губы, -- я видела смерть.
   Но она быстро взяла себя в руки и попыталась улыбнуться. Получилось не очень.
   "Интересно, чем ей не понравились мои серые глаза, и почему демон?"
   Не стесняясь собственной наготы (думаю, она никому не в диковинку), отбросил покрывало, сел на ложе, затем медленно встал и, взяв со стола отполированный до блеска поднос, поднес к лицу, пытаясь разглядеть в нем свое отражение.
   Зеркало из него, конечно, хреновое, да и освещение слабовато, но глаза свои я увидел: зрачки слились с радужками, образовав черные дыры. Даже я, со своим далеко не медицинским образованием знаю, что у людей абсолютно черных глаз не бывает. Только у несуществующих сказочных демонов, вампиров.
   Пристально смотрю себе в глаза, пытаясь вернуть им естественный серый цвет. Кажется, получилось. "Значит, когда я "пью" чужую жизненную силу или пытаюсь что-то внушить, радужка исчезает или становится черной. Нужно помнить об этом". Положив поднос на место, налил в чашу содержимое кувшина. На вкус фруктовое пиво. Очень даже неплохо, с удовольствием допил до дна.
   Аппетитные запахи раздражали вкусовые рецепторы. Чувствую, как просыпается волчий аппетит. Чтобы бы как-то его заглушить отправил в рот пару виноградинок. Доберусь и до прочей снеди, но вначале хорошо бы смыть следы и "ароматы" геперионских казематов.
   "Ну, блин! Доскакались! Кто бы мог подумать? Вампир! Лунный Лабиринт, геперионская темница, царица Медея, принцесса Изида! Ой, боюсь, этим дело не закончится. Тетушка знала куда сплавить. Даже если Жанна здесь, что маловероятно, попробуй ее отыщи. Да и захочет ли помочь эта мерзавка! Похоже, влип я по самое некуда".
   -- Не желает ли, геле, омыть тело?
   -- Только хотел тебя об этом попросить. Геле очень желает омыть тело.
   Мои речевые выкрутасы Лия воспринимает с трудом. Ничего, пообвыкнет...
   -- У нас все готово. Ступайте за мной.
   "Интересно как, голышом?"
   Немного поразмыслив, обмотал вокруг бедер сложенное вдвое покрывало. Вроде неплохо.
   Грациозно повернувшись, Лия двинулась к двери, предоставив мне возможность полюбоваться умопомрачительными формами: стройные ноги, бедра и ягодицы без капли лишнего жира, тонкая талия, божественная спина и плечи. Хоть сию минуту на подиум.
   "Ну какой нахер подиум?" -- простонал "браток". На этот раз я с ним в душе был солидарен.
   Но делать нечего, последовал за ней. Отодвинув прикрывающую дверной проем ткань, за которой, как я думал, находились вооруженные стражники, увидел маленькую прихожую. Здесь, не смея поднять глаз, стояла черноволосая девчушка лет десяти. Худенькая в белоснежной тунике она держала приготовленную для меня одежду и кожаные сандалии.
   Чтобы не отстать от Лии, одеваться не стал, но обувку на ходу примерил. Оказалась впору.
   Мы оказались в коридоре. Пол и стены выложены цветной плиткой. Природный узор камня, прожилки разнообразные включения, все подметил зоркий глаз мастера и искусно использовал в своей работе. Оконца с деревянными рамами, и что вовсе невероятно, с почти прозрачными стеклами.
   "Боги или Гипорборея?" -- "спрашиваю" Изира. Отмалчивается.
   "Похоже, этот мир состоит из одних артефактов, и нужно принимать его таким, каким он есть. Он сам по себе уже артефакт. Впрочем, как и я".
   Не встретив ни души, спустились по каменным ступеням в небольшой холл-оранжерею. В пузатых глиняных горшках растут разнообразные, неведомые мне деревья. Их кроны переплелись, образуя своеобразный сплошной свод. Листья удлиненные, насыщенного зеленого цвета с красной каймой. Почти все веточки оканчиваются розовыми бутонами, а уже распустившиеся цветы напоминают лилии. Они источают приторно-сладкий, немного дурманящий голову запах.
   -- Геле, Лавия о вас позаботится. Тайна ее искусства передается из поколения в поколение. Светлейшая оказала вам большую честь, -- произнесла Лия.
   Отворив дверь из покрытого блестящим лаком красного дерева, осторожно шагнул в купальню, навстречу "большой чести", и замер: вокруг голубой мрамор, свет мягкий, но достаточно яркий. На стенах и потолке шарообразные стеклянные светильники, совершенно "артефактные", не масляные и не электрические. Похоже, светящийся газ. Посреди комнаты круглый бассейн, диаметром метров пять. В прозрачной воде резвятся стайки вуалехвостых золотистых рыбок. Под ногами коврики из коротко стриженных тщательно выделанных шкур. "Самое время разуться: "чай не свиньи". Чуть в стороне от бассейна узкое ложе, покрытое мягкой длинношерстой шкурой. Видимо, здесь мне окажут "большую честь". Наверное, Лавия чертовски хороша собой, раз владеет особым искусством. Не ударить бы в грязь лицом".
   А вот и она собственной персоной. Вошла женщина в серой, ниспадающей до пят свободной тунике.
   "Ну, блин, капец! -- слышу стон разочарованного "братка". -- В натуре Баба Яга! Надо было трахнуть Лию! Клевая телка. Ну, ты блин, и лох!"
   Да, действительно! Трудно не согласиться. Признаться и я ожидал чего-то большего.
   Морщинистое лицо, длинный нос, сутулые плечи, худые руки. Костлявые пальцы сжимают глиняный горшок со снадобьем, источающим запах хвои. На шее вместо бус змея, плавно покачивающая маленькой головой. А глаза, глаза у Лавии блеклые, лишенные какого-либо виражения. Человек с такими глазами может одинаково легко и угодить, и убить. Надеюсь, сегодня она настроена доброжелательно.
   -- Сними одежду, господин! -- не то попросила, не то потребовала банщица.
   "Может, ну его! Купанье это?"
   Скинув одеяния, стою перед ней, сверкая наготой.
   Что-то, бормоча себе под нос, Геперионская ведьма, обмакнув пальцы в зелье начала втирать его в мое тело. Хвоя холодит кожу, слегка пощипывает. Пальцы Лавии методично двигаются сверху вниз. Лицо, шея, грудь, спина, ягодицы. Добрались и до промежности. Бесцеремонно, сантиметр за сантиметром обработала мое мужское достоинство, лобок. Затем занялась ногами. Похоже все! Не намазанными остались волосы на голове, брови, ресницы, да еще, пожалуй, подошвы.
   -- Ступай в бассейн. Зайди по плечи и замри.
   Насколько я понял, смывать зелье нельзя. Поэтому, войдя в прохладную воду, как велела банщица, замер в ожидании чуда. Но пока ничего не происходило.
   Лавия протянула к воде руку. Ее "бусы", оставив привычное место на шее, неспешно сползли в воду. Змея, помахивая раздвоенным языком, извиваясь, словно пестрая лента, поплыла в мою сторону. Накинув "круг почета", нырнула к стайке дремлющих у дна рыбок. Очнувшись, они мигом заинтересовались мною. Окружили, стали тыкаться ртами в мое тело, пощипывая.
   В отличие он земных речных, которые лишь слегка дергают за волоски на ногах, эти "работали" весьма серьезно. Если бы не анестезирующая мазь Лавии, вряд ли бы я смог выдержать экзекуцию.
   -- Господин, опусти в воду шею, затем лицо...
   Посомневавшись немного, все же выполнил ее указание. Рыбки, наконец, оставили меня в покое.
   -- Окунись и выходи.
   Нырнув, я немного проплыл под водой. Потер скользкое тело руками, удаляя остатки снадобья. Выйдя из бассейна, невольно ахнул: полная эпиляция! Более того, ни родинок, ни мелких прыщиков. Чистое гладкое, словно у ребенка тело. "Косметология будущего, блин! Во дают! Нам такое и не снилось".
   -- Господин, тебя ждет ложе.
   Лег на живот. Ее ловкие пальцы побежали по спине, "считая" позвонки, разминая связки, стимулируя биологически активные точки... Секунды, сливаясь в минуты, незаметно превратились в вечность... Нега и блаженство пуховой периной накрыли меня с головой...
   Плыву по реке наслаждения, впадающей в океан Нирваны...
   ...Тонкие, нежные, полупрозрачные пальчики чуть слышно ласкают мою жесткую, колючую щеку. Словно хрустальный горный ручеек звенит, отдаваясь резонансом в моей душе звонкий смех.
   "Милый, наша встреча не случайна. Я долго ждала тебя. Вижу ее бездонные, сияющие зеленью глаза, длинный пушистый веер темных ресниц, рассыпавшееся золото волос, остроконечные ушки. Флоруэлла, моя неповторимая эльфийка. Как же я мог забыть о тебе? Почему так долго шел в заветную гавань?"
   Тянусь, желая прикоснуться к ней рукой. Мираж тает, расходясь словно круги, на воде.
   Щеку ласкают не волшебные пальцы эльфийки, а мягкий ворс ковра, на котором лежу, укрытый тонким льняным покрывалом.
   Сев, огляделся: Лавии не видать, нужно отдать ей должное, свое дело ведьма знает. Чувствую себя отдохнувшим и бодрым. Не спеша оделся, подошел к краю бассейна, заглянул в него. Ей Богу, лучше бы я этого не делал: все рыбки плавали к верху брюхом. Печальная картина. Жаль, конечно, но такова цена совершенства. Та же девчушка, которая подавала одежду и сандалии поджидала у входа, провела меня обратно в комнату.
   Уловив острый запах специй, исходящий от пищи аппетитно разложенной на столе, понял, насколько голоден. По-настоящему я ел еще в Пронях, в "Шинке" у пана Головы. Когда это было? День, год, сто или тысячу лет тому назад? Сказать не берусь. Думаю, все-таки, это иная реальность, а не далекое прошлое Земли. Хотя, кто знает. И у нас вроде тоже были Атлантида, Гипорборея, Геперион. Может, со временем разберемся...
   Мясо острое и жесткое, застряет между зубами. Излишек специй мешает ощутить его естественный вкус. Попробовал сыр: кислый и несоленый, но вполне съедобный. Виноград немногим лучше. Пожалуй, лишь мягкий спелый краснобокий персик меня порадовал. Действительно сочный и вкусный. Из серебряного кувшина налил в глиняную чашу слегка пенящийся напиток. Вкус абсолютно не тот, что до баньки. То ли фруктовая бражка, то ли "фирменное" геперионское пиво. Выпить всю чашу не решился. Где бассейн уже знаю, а вот иные "удобства"...
   "Где-то здесь спрятана "ночная ваза" и вода для подмывания" -- подал голос давно молчавший Изир.
   Ткань, закрывающая дверной проем слегка шелохнувшись, отошла в сторону. В комнату, сияя белоснежной улыбкой, словно "красно солнышко", "вплыла" Лия. На ней бирюзовое, свободное, удлиненное платье, не иначе, вечерний туалет. На плечах оно скреплено золотыми жуками-застежками с желтыми янтарными брюшками. Руки и плечи открыты, волосы поддерживает золотая нить. Свободно ниспадающие складки не позволяют оценить все достоинства ее фигуры. Но я-то знаю, что скрывают эти воздушные одежды. Легкие кожаные сандалии подчеркивают грациозность ножки.
   -- Лексий, тебя желает видеть светлейшая Молодая Луна Гепериона. Это большая честь. Переоденься.
   Лия хлопнула в ладоши. Из-за ее спины показалась вся пунцовая от смущения старая знакомая, девчушка, которая дежурила у бассейна. В руках она держала предназначавшуюся мне одежду и обувь. Положив их на лежак, поспешила ретироваться. Чуть поколебавшись, Лия вышла за ней.
   Теперь можно и приодеться. И вот первая неожиданность: сверху на одежде лежит золотой перстень Геле, неподвижно замершая, готовая к смертельному прыжку кобра.
   Стоит ли мне надевать его на палец? Зачем он здесь? Просто как украшение или бесперспективная глупая попытка ввести кого-то в заблуждение? Думаю, нет!
   Отложил перстень в сторону. А вот и костяной, инкрустированный серебром гребень, рядом настоящее зеркало в ажурной медной рамке, что весьма кстати. Глянул в него: отражение мне понравилось. Вид бодрый, на щеках здоровый румянец и, ни единой щетинки. Рыбки постарались. Глаза, слава Богу, мои, серые, без той жуткой черной бездны, что так испугала Лию.
   Причесал волосы, полюбовался результатом. Вроде неплохо. Облачился в новые одеяния: чистую тонкую льняную нательную рубаху, сверху надел более свободную плотную, напоминающую тогу, украшенную орнаментом. Насколько я понял, трусов или чего-нибудь подобного здесь не полагалось.
   Приподняв подол, глянул на свои ноги и голый зад, непривычно...
   "Педик, бля", -- ехидно хмыкнул высунувший свое мохнатое рыло "браток".
   Отослав его "подальше и поглубже", примерил обувку. Кажись, впору. Завязал вокруг ног кожаные тесемки: к аудиенции готов.
   Лия, благоухающая розами, встретила меня за дверью. Окинув придирчивым взглядом, удовлетворенно кивнула головой, тряхнула черной гривой волос.
   Вели на всеобщее обозрение, словно жениха на смотрины или какого-то диковинного зверя.
   На этот раз спускались мы по другой лестнице, впрочем, ничем не отличавшейся от ведущей в купальню.
   У входа в зал стояли два чернокожих стражника в набедренных повязках с обнаженными кривыми мечами в руках. Мускулистые и габаритные, они невольно вызывали уважение. Похоже, Молодая Луна Гепериона предпочитает чернокожих. Во всяком случае, в своей охране.
   Лия прошла мимо, не обратив на них абсолютно никакого внимания, словно это были статуи. Я проследовал за ней.
   Переступив порог, замер: "Что за музей восковых фигур?"
   "Не восковых, а каменных", -- подал голос Изир. -- Лунный камень. Это тронный зал принцессы Гепериона. Даже у Великой и Справедливой нет такого!
   "Кажется оникс. Сразу не поймешь, кто из здешних персонажей каменный, а кто из плоти и крови".
   Пол, стены, потолок - все мерцает светло-молочным светом. Вместо колонн по углам зала стоят великаны из черного оникса, поддерживающие на поднятых руках каменное "небо". Вдоль одной стены выстроились приземистые гномы, с приплюснутыми носами, широкими надбровными дугами, мощным торсом и мускулистыми руками, племя рудокопов и кузнецов.
   У другой -- стройные худощавые эльфы. Зеленоглазый лесной народ охотников и следопытов. У третьей -- представители человеческой расы -- воины и хлебопашцы. За каменным троном возвышается почти трехметровый монумент из розового оникса, Бессмертный бог. Лик идеален и суров. Так и хочется преклонить колени.
   "Принцесса считает атлантов своими покровителями", -- пояснил Изир.
   "В натуре, Долина сказок, бля", -- отозвался "браток".
   Да уж, фантастических персонажей здесь в избытке. Не очень отличаются от них и живые. Словно вырезанный из черного дерева, натертый маслом Бао; замершая на троне девушка; худющий, напоминающий деревянного Буратино, правда, с крючкообразным носом, карлик; высокий с белой кожей и светлыми водянисто-прозрачными глазами, коротко стриженый блондин.
   Все они безмолвно буравили меня взглядами как бы желая заглянуть во внутрь, узнать из "чего же сделан" этот самый Лексий.
   Я тоже с любопытством рассматривал принцессу и ее своеобразную свиту.
   Изида показалась мне похожей на египетскую царицу Нефертити. Губы, нос, волосы, прическа, в общем, те же черты лица,
   Вот только глаз не удается рассмотреть: прикрыты коротенькими жемчужными нитями, ниспадающими с золотой тесьмы. Такая себе жемчужная мини паранджа.
   "Неужели знает о моей силе и поэтому прячет взгляд?"
   "Их никто не видел, -- успокоил Изир. -- Говорят еще в детстве во время пожара она лишилась глаз, но потом боги ей даровали новые".
   На принцессе длинный белый сарафан, тонкая, полупрозрачная шитая золотой нитью рубаха, легкие сандалии. На руках и ногах золотые, с вкраплениями самоцветов браслеты. На груди ожерелье из оникса с диском полной Луны по центру. "Вот тебе и "Молодая Луна Гепериона", светлейшая принцесса Изида, тайная претендентка на царский трон".
   Верный Бао не изменил своему стилю: остался в набедренной повязке, но ввиду торжественности момента свои бицепсы украсил широкими серебряными браслетами. В правой руке, как и раньше, угрожающе поблескивал короткий меч. Блондин, похоже, тоже явился из другого мира или, по крайней мере, эпохи. Тонкая, светло-серая с высоким воротом и длинными рукавами рубаха, свободного покроя, штаны, в облипку, мягкие кожаные туфли. Никакого оружия или украшений. Одет просто, легко и удобно. Но взгляд холодный, пронзительный, равнодушный. Я бы даже сказал, недоверчиво-презрительный.
   "Вальдоран, купец из Гипербореи. Я и не знал, что Изида ведет с ними дела. Это строжайше запрещено Великой и Справедливой, -- "прошептал" Изир, -- налицо, готовящаяся измена"...
   "Кто этот клоун? -- "спросил" я, рассматривая "Буратино". -- Местный шут, дурачок?"
   Ожившая деревянная кукла, ростом не более семидесяти сантиметров, с кроваво-красными бусинками глаз, полным отсутствием хоть какой-то растительности на голове, наряженная безумным кукловодом в подобие тоги из кры иных шкур с болтающимися хвостами, выглядела совершенно не смешной, а тем более забавной. Наоборот, угрожающе жуткой. Непропорционально большие рот и скулы, лезвие сжатых губ, загнутые, наподобие звериных когтей, ногти на руках и ногах делали ее похожей на монстра из фильма ужасов. Не хотел бы я увидеть его улыбку...
   "Морлох, колдун исчезнувшего племени гафов. Говорят, живет уже две тысячи лет. Гафы служили драконам и исчезли вмести с ними. Стрелой или мечом его не взять. Только сжечь, да и то... нужен не простой огонь, -- внес ясность Изир".
   "Если добавить к этой компании вампира, прошедшего Лунный Лабиринт, то получится веселенькая семейка Адамсов! -- Ухмыльнулся я, делая шаг вперед".
   -- Он, это он -- Лексий! Демон Апокалипсиса.
   Я скорее угадал, чем услышал эти слова Марлоха, обращенные к Изиде. Ни один мускул не дрогнул на ее божественном лице.
   Молодая Луна сделала повелевающий жест рукой, предлагая мне подойти поближе к трону и предстать пред ее невидимыми очами.
   Подходя, подумал: в чьих бы это мозгах мне "покопаться".
   "Буратино" и принцесса отпали сразу. Бао не представляет для меня особого интереса, остается гипербореец Вольдарон, но и здесь у меня, похоже, тоже ничего не выйдет: глаза купца защищены контактными линзами.
   Мои намерения не осталась незамеченными. Брезгливое и равнодушное выражение его лица мигом сменили настороженность и злость.
   Склонившись к уху Изиды он быстро прошептал:
   -- Светлейшая, он как и боги может "выпить душу" и манипулировать сознанием.
   -- Значит, Морлох не ошибся. Он! Грядут большие перемены.
   -- Только прикажи и я сейчас же убью его! -- Скорее простонал, чем прошептал из-за ее спины Бао. -- Прошу тебя, Светлейшая! Не играй с огнем! С демоном нам не совладать.
   Изида ничего не ответила. Лишь раздраженно передернула плечами. Похоже, играть с огнем было ее любимым занятием. Она уже обдумывала, как построить разговор.
   -- Лексий, Бао советует убить тебя сразу. А Марлох, вначале использовать для своих целей. Вольдарон еще не пришел к определенному решению, колеблется пока. А что скажешь ты?
   "Вопрос, конечно, интересный, но в "игру" вступить я обязан".
   -- Светлейшая! Не думаю, что моя смерть доставит тебе особую радость или принесет пользу. Путь к престолу Гепериона непрост, и твоим советчикам не под силу сделать тебя царицей. Будущее во мраке. Но я вижу путь... Кровавый и не слишком быстрый.
   -- Почему ты решил, что меня интересует трон Гепериона?
   -- Туда ведут боковые линии твоей судьбы, Светлейшая. Но только боковые. Они порождают мечты. Противиться им непросто, -- выпалил я первое, что взбрело в голову.
   -- А куда ведут линии моей судьбы, демон? -- Скорее прошипел, чем спросил Бао.
   Похоже, телохранителю здесь многое, очень многое позволялось.
   -- Твои? Прямиком в могилу...
   Я думал, он тотчас бросится на меня.
   -- Не сметь! -- прозвучал резкий, словно щелчок бича, вскрик. Изида хотела предотвратить столкновение между нами, но лишь отодвинула на время.
   Глаза Бао налились кровью, жилы на бычьей шее вздулись, на прокушенной губе выступила кровь.
   С этим зверем шутки плохи, лучше прикончить сразу. Заглянув глубоко в его нутро, туда, где бил живительный источник, снимая все запреты, скомандовал: "вперед! Убей демона! Он твой кровный враг!" И тотчас разорвал напряженную до предела из-за высокого давления артерию в мозгу.
   Но в последний момент он все же попытался достать меня. Я едва успел уклониться от удара. Бао рухнул на пол, выронив из рук кинжал. Поверженный черный гигант лежал лицом вниз, не дыша. В зале повисла пронзительная звенящая тишина.
   -- Светлейшая, демон убил его взглядом! Бао был прав. С ним не совладать, -- первым нарушил тишину Вальдерон.
   Признаюсь, для меня самого случившееся стало неожиданностью. Я все поставил на одну, не совсем козырную карту... и, похоже, выиграл.
   -- Он убил себя сам, ослушавшись Светлейшую, -- возразил я.
   Раздался странный скрежет, словно кто-то царапал железом по стеклу, звук был настолько мерзким, что по коже прям мурашки пробежали. Это, оскалив зубы хищника, смеялся Морлох. Его глаза-бусинки почернели, а крысиные хвосты на тунике ожили, превратившись в пиявок.
   С трудом сбросил наваждение.
   -- Я не раз предупреждал Бао, -- проскрежетал "буратино", -- а он лишь насмехался. И вот теперь...
   Они наверняка недолюбливали друг друга, если не больше.
   Изида, не дослушав, поднялась с трона. Видимо она уже приняла решение.
   -- Лексий, ступай за мной. Ночная прохлада, уверена, пойдет всем нам на пользу.
   В тронном зале действительно стало чрезвычайно душно. А может, мне так только показалось.
   -- Вели убрать, -- совершенно обыденным тоном приказала принцесса Марлоху, проходя мимо тела бывшего телохранителя.
   "Переступила словно через нелюбимую сломанную игрушку. Действительно столь бездушна или умело скрывает?"
   Самостоятельно открыв массивную деревянную дверь, она вышла на мраморный балкон-террасу. Я двинулся следом. Это похоже на эпизод из моей прошлой жизни: словно на студенческой вечеринке я собрался приударить за стройной девчонкой в длинном сарафане, и мы вышли перекурить, сбежав от прочих, уже подвыпивших гостей, что бы при случае и поцеловаться.
   "Чистейшее безумие, бред! Ну, ничего обдумаю попозже... Если, конечно, оно наступит -- это позже".
   Прохлада, полумрак, солоноватый влажный морской воздух, сладкий аромат ночных цветов, легкий ветерок -- поджидали меня за дверью. Мраморный полукруглый балкон ограничивали невысокие колонны с ониксовыми инкрустированными серебряной вязью перилами. По обе стороны двери неярко горели "артефактовые" шарообразные светильники. За ними в серебряных, напоминающих футбольные кубки вазах, источали благоухание большие желтые розы.
   На глубоком, иссиня черном ночном небе красовался полумесяц стареющей Луны и сияли мириады звезд. Мне показалось, что некоторые из них двигались...
   Изида стояла ко мне спиной, положив ладони на оникс перил. Ее пальцы, кисти, предплечья показались мне тоже вырезанными из камня, такие же неподвижные и, наверное, такие же холодные. Вот ведь не побоялась остаться наедине с демоном, мгновение назад отобравшим жизнь у ее могучего телохранителя.
   Я приблизился к ней и встал рядом, тоже положив руки на перила. Под нами, внизу плескалось море, по нему, догоняя одна другую, бежали небольшие волны, что-то тихо шепча, встретив на своем пути о скалу, на которой стоял дворец, вскипали брызгами, разбиваясь об нее, откатывались назад. Чуть в стороне, в долине, светил огнями ночной город и гавань с дремавшими на рейде кораблями.
   -- Очень давно, когда я была еще совсем девчонкой, -- в полголоса произнесла принцесса, -- по воле Медеи убили моего отца, мать и старших братьев. Мне выжгли глаза. Нет, я не умерла вместе с ними, но с тех пор не боюсь никого и ничего. Мне иногда кажется, что я по-настоящему не живу. Боги вернули зрение, но мои глаза видеть люди не должны, а вот тебе покажу. Посмотри Лексий, почему я тебя не боюсь...
   Повернувшись ко мне, она отодвинула жемчужную бахрому. В сумрачном свете я увидел не возможное: вместо глаз сверкали выпуклые зеркала. Ни белковой оболочки, ни радужки, ни зрачков. Словно передо мной стояла одна из оживших статуй тронного зала.
   -- Ты ошибся Лексий, моя мечта не трон Гепериона! Цель моей жизни "вернуть долг" Медее и всему ее роду, но она окружила себя золотоголовыми, а "кобры" не спускают с меня глаз. Сколько раз уже пытались избавиться от меня. Если бы не Марлох и глупец Бао, давно бы уже не было в живых. Почему ты не убил ее сразу, прямо там, в священном озере? Это было так просто!
   Неожиданный вопрос поставил меня в тупик. На помощь пришел Изир: "У нее трое сыновей".
   -- Светлейшая, мгновенная и легкая смерть Медеи не означает гибель клана. Первый, кого бы заподозрили ее сыновья, это ты. Они не упустили удобного момента: свести с тобой счеты. Династию нужно рубить под корень.
   "Ну, ты и гонишь! -- вставил свой пятак "браток". "Молодец!" -- поддержал Изир.
   Изида молчала, обдумывая услышанное.
   -- Пожалуй, ты Лексий, прав. Такая сладкая смерть не для тетушки. Что можешь предложить мне ты, взамен на две жизни?
   -- Почему на две?
   -- Твою и Бао. Думаешь, я тебя так запросто прощу? Кроме того скажи зачем ты здесь? Во всю эту чушь Марлоха с Апокалипсисом я не верю. Боги Атланты этого не допустят. А против них ты ничтожен и слаб, хотя и прошел Лунный Лабиринт.
   "Изида знает о Лунном Лабиринте, -- пронеслось в голове".
   "Морлох ввел ее в круг посвященных, -- проинформировал Изир".
   "Может, эту "козу", того, лучше сразу за борт? -- предложил "браток". -- С "тетушкой" меня не послушал, прохалявил блин, и получил всю эту херню с лабиринтом. Кончай хоть с этой сукой базарить".
   "Нет, это не выход! Хотя, мысль явно не лишена логики. Нет ни малейшей капли здравого смысла в том, что я здесь. Больше всего хочу отыскать несуществующую Жанну? Теперь я понимаю, это чистейший бред! Такой-же как и все остальное. Хотя, если я не вижу в темной комнате черною кошку, это вовсе не значит, что ее там нет".
   -- Магия или колдовство, принцесса, помогут тебе не всегда, -- я решил не отвечать на ее вопросы. -- Нужны воины, оружие, золото и помощь твоих заступников богов.
   -- Все это мне известно и без тебя. Я спросила, чем можешь помочь ты?
   -- А если моя помощь приведет к Апокалипсису? -- не моргнув глазом, продолжал морочить ей мозги.
   -- Пусть! Так тому и быть! Говори.
   -- Я уже сказал: оружие, золото. Хотя бы для начала. И, конечно же, люди. У тебя есть своя провинция?
   -- Да, нищее захолустье. Когда-то у нас было все: богатство, могущество, царская корона, но благодаря попустительству Медеи ее прихлебатели захватили наши поместья и лучшие плодородные земли. Остались никому ненужные степь, пустыня и всего лишь один оазис с кучкой нищих полуголодных оборванных дикарей. Весь этот блеск, тронный зал мишура. То, что "щедро" позволяется тетушкой. Я нищая. А ты говоришь: золото, оружие. Даже если возьму в долг, то можно ли тебе довериться?
   -- Чтобы получить шанс придется рискнуть...
   Изида, молча смотрела на ночной город. Потом устремила взгляд на небо, на далекие безмолвные звезды.
   -- Хорошо, я подумаю. Завтра узнаешь мою волю. Лия поможет скоротать тебе сегодняшнюю ночь.
   "Проследит, чтобы я чего доброго, не сбежал. Но это все же намного лучше, чем сидеть в тюрьме Аргона в компании крыс", -- подумал я с сожалением, покидая прохладный балкон...
   Групповой секс во дворце зеркальноглазой принцессы в компании Изира, "братка" и Лии, экзотика, конечно, еще та! Но не больше, чем все остальное, случившееся со мной в последнее время. Конечно, я мог "загнать своих дружков" подальше, что бы они ничего не увидели, но не стал. Зачем? Я не чувствовал особого интима. Лия напоминала мне андроид у которого все "почти настоящее", только нет души. Она выполняла волю хозяйки. А я? Я чувствовал себя игрушкой в чужих руках, обломком корабля, плывущим по воле волн.
   Поспав час или полтора, проснулся и лежал теперь с закрытыми глазами, рядом ровно дышала Лия. "Спит или нет? Да какая разница? Важнее другое: что мне делать? Отдаться течению или предпринять что-то неожиданное? Скажем, сбежать. Только вот куда?"
   Этот мир казался настолько алогичным, насколько и жестоким. Малейшая ошибка будет караться смертью. И хорошо, если быстрой и безболезненной. Мне кажется, чем дольше продержусь, тем больше шансов уцелеть. Во всем этом безумии все-таки должна существовать некая система, логика. Нужно постараться ее отыскать, так же, как и скрытые во мне возможности. "Убивать взглядом" это интересно, и не лишнее, но далеко не все. А то, чего доброго, посадят на кол или бросят в костер, не глядя в глаза.
   Вообще-то "нормальные" вампиры не любят чеснок, боятся солнечного света, превращаясь, в черте знает что, летают по ночам. В конце концов, спят в гробу, боятся осины и серебряных пуль. Ко мне вся эта фигня, похоже, не относится. Другой я, другой, значит должно быть что-то взамен".
   "Слышь, кончай херней маяться, -- не удержался "браток". -- Буди лучше телку. Трахнем еще разок!"
   "Вот козел! Все неймется! Сейчас проучу! А ну брысь, в самый дальний угол. Вот так-то лучше. Многим полезней послушать умных людей. Что "скажешь", Изир? Помалкивает. Ну же, "улитка", покажи рожки. Кажись, повелся..."
   "До тебя, Лексий, ни в богов, ни в демонов я не верил, -- неохотно отозвался геле. -- Хотя никому об этом не говорил. Теперь дело иное. Магия Морлоха -- остатки утраченных в веках знаний. Атланты? Богами я их не считаю. Пришлая извне чуждая нам, как впрочем, и гиперборейцы, раса. Не зря между собой враждуют. Их чудеса развращают и убивают. Со временем, через столетия, мы пришли бы к ним сами, наверное. А так, насильно раскрытый бутон никогда не распустится в прекрасный цветок".
   "Да наш геле, похоже, ко всему еще философ и романтик. Кто бы мог подумать..."
   "Если гиперборейцы считая нас просто дикарями, еще ведут кое-какие дела, то атланты..."
   Какое-то время Изир "молчал".
   "Для них мы просто домашний скот, мясное стадо. Не удивлюсь, если жрут потихоньку вместо свиней. Нет, они тоже совсем не боги. Скорее пришлые демоны. Великая и Справедливая... потаскуха и дрянь, каждые полгода платит им дань живым товаром. Сотня юношей и девушек исчезают бесследно. За разглашение этой тайны -- смерть. Но вода, просочившаяся сквозь пальцы, падая в песок, обратится в кровь... Невозможно утаить от всех. Тем более, что обратно из них никто не вернулся."
   После небольшой паузы геле продолжил. "Когда-то Азаис, отец Изиды, не захотел платить эту дань, и сразу на его месте оказалась Медея. Глупышка Изида до сих пор думает, что жива благодаря колдовству Морлоха и преданности телохранителей. Чушь! Уверен, что Медее просто запретили ее трогать Атланты. Зачем? Возможно, как живое предостережение, а возможно, в случае несговорчивости Великой, законная наследница будет к месту. Что касается тебя, Лексий, скорее нас. Не знаю, что и думать. Ни к Атлантам, ни к гиперборейцам, ни к людям. Не знаю".
   "-- Как считаешь, "нам" лучше сбежать, пока все спят, или дождаться решения Изиды?"
   "-- Думаю, принцесса своего шанса не упустит, Лексий, ты, что действительно хочешь посадить ее на трон?"
   "-- А это возможно?"
   "-- Атланты, скорее всего, не допустят. Если заметят, конечно. Они не особенно тщательно пасут стадо, так, когда надо задрать пару голов. Но если не станет "Великой", посадят "Светлейшую".
   "-- Для нас имеет значение, кто на престоле?"
   "-- Смотря зачем. Ведь я не знаю даже, каковы твои цели. Чего ты хочешь?"
   И вновь, как Изиде, так теперь геле Изиру, я не знал, что ответить. Просто не знал...
   "-- Я, Лексий, демон Апокалипсиса, -- ляпнул так, сдуру".
   "-- Прям-таки Апокалипсиса! Ну-ну, давай, свершай. Только дураком считать меня не нужно..."
   "-- Да не считаю я тебя дураком. Совсем наоборот. Скорее сам дурень, по ошибке влезший в чужие сани. Пока наша цель -- выжить. А там по ситуации видно будет".
   "-- Тогда, думаю, нужно ждать до утра. Союзники, пусть даже временные "нам" не помешают".
   На том и порешили. Незаметно я снова задремал.

***

   Аромат спелых персиков настойчиво щекочет ноздри, наполняет рот слюной. Лежу, не открывая глаз, и представляю, какие они вкусные: круглые, желто-красные с бархатистой шкуркой, как прокусив ее, через небольшую дырочку понемногу высасываю сладкий сок и мякоть. Почти как сущность геле Изира или "братка". "Тьфу ты, черт! Надо же, самому все так опошлить!" Настроение мигом исчезло, а вместе с ним утреннее ощущение неги и комфорта.
   "А может это мне всего лишь приснилось? Или, скажем, бред, болезнь, выход из комы. Сколько я слышал о таких случаях, да и телесюжеты не раз готовил".
   С надеждой приоткрыл правый глаз. Блин! Бред продолжался. Лежу один одинешенек, совершенно нагой в "своей комнате" во дворце зеркальноглазой принцессы Гепериона.
   Звучит как приговор поэту Бездомному: шизофрения!
   Кареглазая утешительница Лия незаметно упорхнула, оставив после себя лишь легкий запах мускатного ореха.
   Хорошо хоть персики не приснились. Вот они, красуются на серебряном блюде. Точно такие, какими я себе их и представлял: крупные краснобокие.
   Сел на кровати, взял в руки "завтрак". Провел языком по бархатистой шкурке, прокусил ее. Брызнул сладкий душистый нектар. Наслаждаясь, стал высасывать сок.
   Но тут на ум некстати пришла неприятная аналогия: Изир, "браток"... "Кстати, у него тоже должно быть имя. Как-то ведь мамка нарекла гада после рождения".
   "Толян я, Толян, -- только не знал ни бати, ни мамки. Гнида, б... ть какая-то, бросила еще в роддоме. Из интерната прямиком на нары. В натуре прямая дорожка..."
   Отодвинулась штора и в комнате словно "ясно солнышко" засияла Лия.
   "Не х... тебе было вчера базарить с легашом. Глянь, какая телка! Сегодня может и не дать".
   "Толян отчасти прав. Но лишь отчасти. Из вчерашней беседы с геле я много чего уяснил. Но Лия, действительно хороша".
   "Не бузи, Толян, -- ответил в его манере, -- еще успеется! А теперь брысь!"
   -- Лексий, тебя ожидает Светлейшая.
   "Ничего, пусть немного подождет. Сейчас проверим кодировку девушки. Не успел ли над ней поработать Марлох? "Солнышко-то" ясное, да "тучки" в глазах. Прямо не смотрит. Может, стесняется случившегося ночью? Или просто побаивается".
   Сегодня Лия в скромном сером сарафане, почти без украшений. Что твоя монашка.
   -- Подойди ко мне, красавица, присядь рядышком.
   -- Но, геле...
   -- Подойди, говорю!
   "Зря прячешь глаза. Не скроешь. Заглянул поглубже, к источнику".
   -- Ты помнишь мой наказ?
   -- Да, геле! Если будет угроза твоей жизни, сразу предупредить.
   -- Хорошо! Умница. А теперь забудь все неприятное, что было ночью. Помни только хорошее.
   Одевая тонкую льняную нижнюю рубаху, а затем плотную тогу, сандалии подумал: "Ну, до чего же неудобно и непривычно! Нужно что-то предпринять. Вальдарон же одет нормально. Почему я не могу?"
   На дорожку взял с блюда "золотое" "бархатное" чудо селекции. Ступая за Лией, с удовольствием наслаждался персиком. За дверью стражи нет. Видимость свободы.
   Мы спускались по мраморным ступеням вниз, вначале на первый этаж, потом, пройдя массивные бронзовые двери, у которых стояли два мускулистых стража с мечами наголо, оказались в подземелье.
   Здесь мрамор уступил место серому грубо отесанному граниту, а чудо светильники коптящим факелом. Потянуло сыростью, холодом могильного склепа.
   Вместе со светом и теплом улетучилось мое благодушие. Не так уж сложно "демону Апокалипсиса Лексию" набросить на голову мешок, а для верности шарахнуть чем-нибудь тяжеленьким по макушке. Дальше делай с ним, что "хошь": хоть на костер, хоть голову долой! Уже сколько раз попадался из-за своей наивности, а никак не научусь быть осторожным.
   Лия остановилась перед одной из бронзовых дверей.
   -- Геле, дальше мне нельзя. Буду ждать здесь.
   "Интересно, что приготовила мне Светлейшая?" -- думал я, переступая каменный порог.
   Окунулся в атмосферу тепла, благовоний, полумрака и... владения огня. Скорее всего это местная часовня с алтарем. Значит все не так плохо, если, конечно меня не собираются принести в жертву. Быстренько осмотрелся. М... да-а-а. То ли вырубленная, то ли природная пещера неправильной формы. Стены отполированы до зеркального блеска. В свете четырех артефактных светильников виден излом породы -- угольно-черную массу прорезает кроваво-красная полоса. Гранитные плиты на полу. Посреди пещеры на обсидиановом троне в царственной позе застыл ониксовый Атлант. По бокам, вместо сторожевых псов, замерли, устрашающе раскрыв зубатые пасти с раздвоенными языками, серебряный и золотой драконы. Их глаза горят кровавыми рубинами, а зубы, похоже, выточены из слоновой кости.
   У трона преклонили колени две нагие каменные девушки: человек и эльфийка, держащие в руках золотую чашу, в которой колеблется от шевеления воздуха живой лепесток пламени.
   От двух медных жаровен с тлеющими углями, исходит запах благовоний. На черном, до удивления гладком потолке, сияют почти настоящие звезды и полный диск Луны.
   "Луна, Солнце мертвых!" -- "шепнул" Изир.
   От его слов мне стало и вовсе не по себе." Похоже, она светит и мне! Уж лучше бы он "помалкивал".
   -- Лексий, подойди к алтарю, -- проскрипел Марлох, стоящий у алтаря.
   Вот уж поистине Буратино моего кошмара. В неизменной тоге из крысиных шкур, с кровавыми бусинками глаз он казался монстром, вышедшим из ада. Глядя на меня с жуткой ухмылкой, поигрывал зажатым в руке стилетом. С противоположной стороны стояла Светлейшая Луна Гепериона, облаченная сегодня в сарафан цвета пламени, она сама казалась сгустком огня.
   -- Лексий, -- обратилась ко мне Изида, -- я дам тебе все, что могу и даже больше... Ты даже не представляешь, чего мне это стоило, но тебе придется дать клятву на крови. Марлох...
   "У демонов нет крови!" -- хотел возразить я, но сдержался. Ведь если эта парочка пожелает, то выпустит всю. Что мне до их дурацких ритуалов?
   Послушно протянул руку. В какой-то момент показалось, что Марлох даже плотоядно облизнулся.
   Терпеть не могу, когда берут кровь из пальца. Само ожидание, когда лаборант целится расширяющейся иглой в сдавленную подушечку, хуже самой боли.
   -- Лексий! Повторяй за мной,-- велела Изида: -- Клянусь кровью своей, прошлых и будущих поколений не предать, до конца пройти путь мести и вернуть законной наследнице престола Гипериона, принцессе Изиде трон.
   "Клясться на крови? Б-р-р-р, чувствую дельце-то гиблое. Хотя кровь прошлых поколений уже не пролить, моя стоит не дорого. Ну а будущих? Детей у меня нет, да и, похоже, уже не предвидятся". Пожав плечами, повторил клятву. Оказывается, у вампиров есть кровь. Боли я почти не почувствовал, а рана мгновенно затянувшись исчезла.
   До этого на жертвенную чашу успели упасть пять капель почти черной, как смола густой крови. Собравшись в одну большую, неспешно скользнули навстречу пламени.
   "Буратино", словно подгоняя, речитативом бормотал какую-то злобную абракадабру.
   Стоило капле крови прикоснуться к пламени, как окрасившись в черный цвет, оно беззвучно метнулось вверх. Мне же показалось, что я умираю. Кровь подобно лаве вулкана вскипела в моих жилах. Не сдержав в себе боли, я дико закричал. Часовня растворилась, взор закрыла кровавая пелена, но быстро рассеялась. Все вернулось на свои места. Вот только предки мои, наверное, перевернулись в гробу, проклиная безрассудство и глупость потомка.
   "Похоже, все намного серьезней, чем я ожидал. Опять дурачка провели..."
   -- Вальдарон сегодня отплывает в Гиперборею, -- услышал голос принцессы (ко мне, наконец, вернулась способность слышать и понимать). -- Поедешь с ним. Я дам золото и лучших людей. Высадят вас возле Генеи. Когда-то это был наш город, но теперь там правит Гелахтон. Один из двух убийц отца, матери и братьев. Там опасно, но ближе всего к оазису Феникса. Это последнее, что тетушка еще не забрала. Найдешь там Дара. Он верный человек. Ему можешь полностью довериться. Покажешь вот это.
   Изида положила в мою ладонь половину переломленного надвое золотого круглого амулета с изображением Феникса в языках пламени.
   -- Не потеряй! Это ключ. Дара все расскажет. И помни: ты дал клятву на крови. Марлох, пусть Лексий возьмет меч Азаиса. Пора ему вкусить крови предателей.
   Не дожидаясь вопросов Светлейшая, покинула часовню.
   Пока я молча "переваривал" услышанное, тупо глядя то на амулет, то на чуть вздрагивающий лепесток пламени в чаше, Марлох достал из-за трона меч. Скорее даже не меч, а удлиненный кинжал с эфесом из слоновой кости.
   -- Кровь твоя черна, как и думы, демон! -- проскрипел он.
   Видимо, пожалел, что она для него не съедобна. Только сейчас я почувствовал исходящий от него запах крысиной вони, и невольно сморщился.
   -- Но кровавая клятва держит покрепче любой цепи, -- продолжил Марлох. -- Свободу обретешь, лишь исполнив долг, и ни мгновением раньше. Держи меч Великого царя Азаиса. Его знают в Геперионе и не многие пойдут за ним.
   Честно говоря, меня так и подмывало испробовать его на шее "Буратино". Почувствовав это, Марлох отступил на шаг назад. Его глазенки налились кровью, а крысиные хвосты на тоге угрожающе задвигались. Того и гляди цапнет за ногу зубами. Но Марлох кусаться не стал. Глянув снизу вверх ненавидящим взглядом, проскрежетал:
   -- Светлейшая приготовила для тебя золото -- пятьдесят драхм, и десять человек охраны. Отправитесь ночью. За оружие договоришься с Вальдероном. Платить будешь сам. Больше ни денег, ни помощи не жди.
   -- А не боитесь, что сбегу с деньгами?
   -- А ты попробуй! Просто подумай, помечтай. Хоть ты и демон, но клятву преступить не сможешь. Пока живешь в человеческом теле.
   Последовавший за этим скрип должно было считать смехом.
   Мне до крика хотелось сказать ему какую-то гадость. Но на ум ничего путного не приходило. Поэтому, круто развернувшись, молча выскочил из Святилища.
   Лия, совершенно окоченевшая от холода, поджидала меня за дверью.
   -- У тебя меч Азаиса! -- словно не веря своим глазам, прошептала она. - А говорили, что утерян.
   -- Значит, не утерян. Пошли отсюда. Простудишься, будешь кашлять и пускать сопли.
   Она недовольно передернула плечами, но в комнату провела. После чего, обо мне надолго забыли. Я успел поспать, доесть персики, еще подремать.
   В голову лезли разные мысли. "А может, в самом деле, не заморачиваться бредовыми идеями престолонаследования в Гиперионе, а дать деру с деньгами? Тихонько где-нибудь пристроиться". В тот же миг я взвыл от дикой боли, такое впечатление, что ненароком проглотил горящие угли. Глаза выкатились из орбит, на губах выступила пена.
   -- Никуда не побегу! Сделаю, что обещал! -- завопил я не своим голосом.
   Сразу стало легче, а из глаз потекли слезы.
   "Так вот какая она, клятва на крови. Чертов "Буратино" все-таки посадил на цепь". Устроившись поудобней на лежанке, вперился в потолок, рассматривая трещину неровной полоской, бегущую в угол. На меня вдруг нахлынуло понимание того, что все это когда-то уже было: я вот так же лежал со слезами на глазах и рассматривал точно такую же трещину. Давным-давно, в другой жизни. А ведь было! Да! Вот оно! Выскальзывающие миражем воспоминания...
   Тогда тоже был меч, правда, деревянный. А еще лук и стрелы. Мы с Жекой сбежали с уроков и поехали в лес к реке. Там из лозы сделали лук, стрелы, деревянные мечи, и пошли с их помощью освобождать из плена страшного колдуна красавицу принцессу. Наступали, отбивались, стреляли из луков по злобным горгульям (воронам, гнездившимся в лесу), жарили на костре оленину ("Любительскую колбасу" из приготовленных матушкой в школу бутербродов). И, конечно же, освободили юную красавицу. Да, все это было. Домой возвратились затемно, замерзшие, голодные с мокрыми ногами.
   Тогда я впервые увидел, как плачет мама, а отец взялся за ремень. Единственный раз! Я стойко выдержал наказание, а потом лежа на кровати ревел. Как мне казалось, со слезами на глазах, созерцал трещину на потолке и размышлял о превратностях судьбы.
   А вообще-то, меня любили, берегли и баловали. Даже слишком. Мама сочиняла для меня песенки и стишки. Некоторые помню до сих пор.
   На зелененький лужок,
   Выпал беленький снежок.
   И лужочек побелел,
   Будто зайчик травку съел.
   Что со стариками теперь будет? Переживут ли мое исчезновение? Может, все-таки стоило остаться? Обратится к врачам, психологам. Да что теперь говорить...
   Занавеска на двери шевельнулась, отошла в сторону.
   В комнату вошли похожие на переодетых старшеклассниц служанки с подносами в руках. Не поднимая глаз, поставили их на стол и безмолвно удалились. Запахло жареным мясом, сыром, специями, кислым вином и фруктами.
   Я почувствовал, насколько сильно проголодался. Жаль, что ужинать придется в одиночестве. Но тут вся в серебристом сиянии, словно полная Луна на небе "взошла" принцесса Изира. В жемчужной парандже и плаще до пят она казалась сказочным призрачным видением. Сделав несколько шагов, остановилась. Словно солдат при виде генерала я вскочил с ложа.
   -- Мадам, -- пролепетал совершенно не к месту.
   -- Лексий! Если ты поможешь отомстить и вернешь мне законный трон, тебя ждет великая награда и честь, -- произнесла неожиданная гостья.
   Она сделала неуловимое движение, и сверкающий серебром плащ упал с ее плеч. Сказать, что Изида была хороша, значит, ничего не сказать. Великолепна! Ослепительна! Неотразима! Казалось, от нее исходит лунный свет. Видимо не только глаза, но и тело даровали ей боги. Шею, плечи, грудь, руки, живот, лоно, бедра, ноги -- все сваял гениальный скульптор. А боги вложили в этот шедевр душу. Хотя относительно души я, наверное, поторопился. Под упругой грудью, подчеркивая смуглую бархатистость кожи, сияла полная Луна. Не татуаж и не рисунок. Не похоже и на наклейку. Чудеса, да и только!
   "Не верь ей! "подал" голос Изир. -- Продаст не раздумывая, весьма ядовитая гадина".
   "Да все я понимаю! -- ответил ему мысленно. -- Старо, как мир. Политика кнута и пряника. Но "пряник-то уж больно хорош. Интересно, что она собирается дальше делать?"
   -- Светлейшая, это великая честь...
   -- Исполни обещанное и я стану твоей. Править Геперионом будем вместе. А пока тебе придется довольствоваться Лией. Она отправится с тобой. -- Заявила принцесса.
   Тут же в комнату, словно по вызову, вошла Лия, подняла лежащую на полу накидку и, набросив Светлейшей на плечи, проводила ее до двери. Вернувшись к столу, глянула на меня тоскливым взглядом. Ее карие глаза туманила поволока печали. Казалось, вот-вот из них брызнут слезы.
   Перспектива предстоящего путешествия ее явно не радовала. Черные, как смоль волосы, скрепленные золотой заколкой, открывали изящную смуглую шею и плечи. Красотой она нисколько не уступала принцессе. Привычный уже запах мускатного ореха щекотал ноздри. Хотя сегодня Лия была одета в скромный удлиненный бирюзовый сарафан, мне не составляло большого труда представить ее совершенно нагой. Но в данный момент, это было не к месту...
   -- Присаживайся. Давай поужинаем вместе.
   -- Я не голодна, геле.
   -- Ты все же присядь! Нам есть о чем поговорить!
   Но, похоже, делать этого, она не собиралась. Пришлось заглянуть сквозь карие озерца, туда, где "бил" источник жизненной силы, чуть-чуть к нему прикоснуться.
   -- Садись! Съешь что-нибудь, и рассказывай. Нет! Рассказывай все, все с самого начала.
   Лия, словно сомнамбула присела рядом, протянула смуглую руку к блюду, отломила кусочек местной кислой брынзы, отправила в рот. Проглотила, почти не пережевывая. Я тоже отправил в рот пару кусочков, но вкуса еды не ощущал, внимательно слушая девушку.
   -- Никогда не думала, что так просто, так просто Изида пошлет меня на верную смерть... и не только меня. Думала, что я для нее что-то значу... Больше пятнадцати лет вместе. Мой отец Геон был сотником личной охраны Азаиса. Один из немногих, кто не предал в ту страшную ночь. Сражался и погиб как герой.
   По щекам девушки текли слезы.
   -- Галахтион и Мерил вырезали во дворце всех. Стоял жуткий вой: женские вопли, предсмертные крики умирающих, плач детей слились воедино. По белому мрамору ручьями текла кровь. Как страшно... До сих пор вижу в кошмарах кровавый огонь факелов, копоть, и смерть вокруг. Смерть, смерть, смерть. А потом пожар, удушающий смрад... Мы с Изидой спрятались в малюсенькой нише за статуей Атланта, поэтому и уцелели. На следующий день, когда нас нашли, то не стали убивать. Изиду забрал Галахтион. Потом ослепленную, почти мертвую бросили в каморку, а мне велели за ней присматривать. Кормила, поила, ухаживала, как могла. Думала, умрет. Так бы и случилось, но вступились боги.
   -- Какие боги? Как это было?
   -- Спустя неделю она исчезла. Вернулась с зеркальными глазами и желанием жить. Нас перевезли в этот дворец, ранее принадлежавший ее матери, заменили прислугу и оставили в покое. Во всяком случае, так казалось.
   Лия замолчала. Задумалась. Взяла еще кусочек сыра.
   -- Ты сама видела богов?
   -- Атлантов? Один раз, мельком. Они не очень жалуют людей. Лучше их не видеть.
   -- А как же Изида?
   -- Не знаю. Она никогда не рассказывала. Да я, если честно, и не спрашивала.
   -- И что же было дальше?
   -- Дальше? Великая и Справедливая Медея заняла трон Гепериона. Немногочисленных сторонников Азаиса казнили. Галахтион и Мерил за свое предательство получили в награду города Генеи и Шатха из провинции Ваарлаем, ранее принадлежавшей Азаису. Изиде оставили лишь никому не нужный Оазис Феникса да земли с дикими племенами. Те, куда нас отправляют, и откуда мы вряд ли вернемся.
   -- Почему ты так думаешь?
   -- Путь опасен и далек. Мимо владений Галактиона и Мерила, города Мертвых, каменной и песчаной пустынь в логово сумасшедшего Дара.
   -- Кто этот Дара?
   -- Жрец и колдун Азаиса. Им почему-то всегда удается спастись. Даже не знаю, как он примет нас в Фениксе, и очень боюсь.
   -- А Марлох-то чем лучше?
   -- Марлох? "Крысиный дух" злобен и ядовит, но пока сидит под крылом Изиды для меня не представляет опасности. Медея, если бы могла добраться, то с радостью сожгла бы его на костре. И тут, я с ней полностью согласна. Колдун и хозяйка нужны друг друг, и потому он здесь.
   "И я тоже подбросил бы в этот костер дровишек! -- подумал про себя. -- Заставил гад принять клятву на крови. Придет время, доберусь до его глотки. Придет ли? Все вовсе не так просто, как думает Лия. Особенно, если вспомнить Алтарь и Луну под грудью Изиды. Они связаны одним культом. Это уже не просто попутчики, а намного серьезней".
   Взял со стола два краснобоких ароматных персика. Один протянул Лие, в другой впился зубами, наслаждаясь сладким соком.
   "Ну, побазарили, и харе! -- подал голос "браток". -- Трахни телку. Хрен его знает, когда еще придется..."
   Пожалуй, на этот раз Толян прав. Подождав пока, когда она доест персик, "отпустил ее взгляд" и взял за руку.
   Взглянув на меня, Лия все поняла, послушно сняла бирюзовый сарафан и нижнюю рубашку. Печально вздохнув, прикрыла глаза...
   Все-таки она чертовски хороша!

* * *

   "Собираясь в дорогу вынь половину вещей и возьми в два раза больше денег", -- эта поговорка в данном конкретном случае совершенно не подходила. У меня не было ни того, ни другого. Только "преподнесенный" Изидой меч Азаиса да половинка кулона с Фениксом. Если говорить об одежде, то тоги, рубахи, сандалии - уже "стояли поперек горла". Как я завидовал Вальдерону! Хотелось надеть "нормальные" рубашку, штаны, туфли. Вместе с оружием обязательно закажу себе и одежду. Пятьсот обещанных золотых. Много это или мало? Чтобы вооружить и оплачивать войско, явно мало. Но будем исходить из того, что есть. Правда, пока их тоже нет.
   Вздрогнула штора. В комнате бесшумно появилась Лия.
   -- Геле, пора в путь, -- поторопила она.
   Сарафан из плотного сукна, меховая накидка на плечах, сандалии на толстой подошве, и глубокая печаль в карих глазах, на нее больно было смотреть. В руках она держала знакомый плащ Изира с глубоким капюшоном и тонкий кожаный ремешок.
   -- Накинь его, геле. Чем меньше тебя будут видеть, тем лучше.
   "И перстень, перстень мой возьми! -- неожиданно "вступил в разговор" давненько помалкивающий Изир. -- За дворцом принцессы и гаванью следят".
   Подпоясав тогу ремнем, засунул за него меч Азаиса, сверху накинул плащ. Надел на палец, до сего часа, лежавший на столике, перстень с коброй. Обул грубые сандалии, зажал в кулаке амулет Изиды. Вроде все, в путь готов.
   У двери в подземелье нас поджидал крысохвостый Марлох. Чуть в стороне, бросая на меня недобрые взгляды, стояли два высоких, обритых наголо, мулата. В плотных плащах и грубых сандалиях, они чем-то напоминали покойного Бао, возможно своей ненавистью ко мне?
   -- Лагос и Диун проведут на фаюн Вальдерона и будут вас сопровождать, -- проскрипел Марлох. -- На корабле гиперборейца для тебя приготовлено золото, амуниция и семеро верных людей. Светлейшая выделила тебе девять своих лучших телохранителей. Все они дали клятву на крови, не предадут. Дара известят о вашем прибытии. Отдашь ему амулет. Он с тобой? Покажи.
   Разжав пальцы, я протянул амулет Марлоху." Хоть бы не тяпнул за руку зубами, зараза!"
   "Буратино" взял его сухими, почти деревянными пальцами, продел в одну из многочисленных дырочек тонкий плетеный кожаный шнурок, завязал хитрым узлом. Вернул мне.
   -- Лексий, носи амулет на шее. На него наложены заклятья, хранящие от бед и приносящие удачу.
   Как раз в этом я весьма и весьма сомневался. Скорее наоборот. Но спорить не стал, а послушно надел. При случае тотчас сниму.
   -- Помни, Лексий, -- исполнение клятвы очистит от проклятий не только твою кровь, но и предков, и защитит потомков.
   -- Я помню, Марлох. Поверь, все хорошо помню.
   На этот раз я не отнесся к его словам столь беспечно. Поскольку испытал уже на себе действие клятвы. К сожалению, древняя магия подействовала и на меня.
   "Буратино" с нами в подземелье не пошел, а жутко улыбнувшись на прощанье, остался за дверью. Впереди шагали Лагос и Диун, следом за ними я и Лия. В сумрачно-кровавом свете коптящих факелов мы спускались по неровным каменным ступеням вниз, отбрасывая на стены едва заметные тени. Холод и сырость, безраздельно здесь царившие, настойчиво лезли под одежду своими мерзкими, леденящими кровь пальцами.
   Лия, оступившись, вскрикнула и схватила меня за руку. Я почувствовал, как она дрожит и, наверное, не лишь от холода.
   -- Мы обязательно прорвемся. Не бойся, я не позволю тебя обидеть, -- шепнул ей на ухо, хотя сам в это не особо верил.
   Похоже, не верила и она. Поскольку, недоверчиво фыркнув, отняла руку. Понять девушку можно: она принесена безжалостной хозяйкой в жертву Демону Апокалипсиса, беззастенчиво пользующимся ее телом, да к тому же пытающемуся еще и утешать.
   Мы спускались все ниже и ниже в сумеречную бездну. Казалось, этой лестнице без перил не будет ни конца, ни края. Но вот на одной из немногих каменных площадок наши проводники остановились. Отворили тяжелую, металлическую (совершенно "артефактовую") дверь, ведущую в темный коридор. У входа стояла плетеная корзина с факелами. Вслед за Лагосом и Диуном взял и я один. Зажег.
   Раздался щелчок, запираемой двери и нас поглотила постепенно расширяющаяся вширь и ввысь, пещера. Идти стало еще хуже, под ногами скрипела и перекатывалась каменная крошка. Пройдя метров двести, мы протиснулись в еле заметную расщелину и оказались в небольшом, но высоком гроте. Стало теплее, в нос ударил смрад, под потолком сотни летучих мышей затеяли жуткий хоровод, а сандалии шуршали по высохшим и свежим экскрементам.
   Лия, схватила меня за руку и не отпускала, пока мы не выбрались на свежий воздух.
   Наконец, ад подземелья остался позади. Нас приняла в свои ласковые объятья хоть и свежая, но столь желанная, ароматная южная ночь.
   Легкий ветерок, обдувавший наши лица, принес запах близкого моря и ночных цветов. Над головой сияли звезды. Воздух чист и прозрачен, словно горный ручей. Дышать им было так же сладостно, как пить из этого ручья хрустальную воду. Ночь поэтов, романтиков и влюбленных...
   Но Лия резко выдернула руку, и очарование чудесной неги, сменило осознание суровой реальности. На свет факелов слеталась мошкара, попалось и несколько крупных цветных ночных бабочек.
   -- Скорее гасите огонь! -- прошипел Диун. -- Если заметит городская стража, то нам не уйти. До гавани совсем близко.
   Пока мои спутники стояли, привыкая к темноте, я отошел немного в сторону по едва заметной тропинке, чтобы осмотреться. За спиной, на вершине горы, остался дворец Светлейшей, подо мной справа, горели огни ночного Ериона и дремала гавань с кораблями, слева раскинулась бескрайняя морская гладь, отражавшая свет звезд и убывающего месяца. Едва видимая лунная дорожка вела в сумрак неизвестности. Похоже, туда и лежал наш путь. Подошли Лагос, Диун и Лия.
   Мы начали осторожно спускаться по склону, поросшему невысокой жесткой травой и кустарником, сплошь покрытым большими жалообразными колючками.
   В ночной тишине, раздавался только звук наших шагов, да далекий крик какой-то ночной птицы. Мы уже почти вышли на тропинку, ведущую к морю, когда небо внезапно озарилось яркой вспышкой. Мои спутники мгновенно пали ниц, закрыв ладонями лица.
   "Не смотри! Небесная колесница Атлантов! -- "вскрикнул" Изир. -- Иначе на время ослепнешь!"
   Я тоже прикрыл глаза ладонью, но, не удержавшись, все же глянул сквозь пальцы на небо, по которому словно плыла огромная огненная медуза, слепя, искря, переливаясь разноцветными огнями; преобладали желтые, золотистые, красные и синие цвета. Огненные щупальца, тянувшиеся за ней шлейфом, трепетали, словно ленты на ветру, то разрываясь, то вновь сливаясь воедино, они оставляли за собой белоснежный след.
   "Ни хрена себе! -- "прошептал, давненько помалкивавший" Толян".
   "Согласен, -- ответил я. -- "Все чудесатие и чудесатие!", как говорила Алиса.
   Хотя в этом мире ничему не стоит удивляться, ничему. А принимать нужно все таким, как есть.
   Беззвучно прочертив по небу яркую, медленно тающую полосу, "медуза" отправилась восвояси. И вновь засияли, померкнувшие было, звезды. Зрение не исчезло, но несколько минут я видел действительно несколько хуже.
   Петляя между большими валунами, мы вышли на пляж, и сразу увязли по щиколотки в рассыпчатом прохладном песке, который набивался в сандалии, натирал пальцы, мешая идти. Все явственнее слышался шум прибоя.
   Лия немного отстала, задержался и я. Пошли рядом.
   -- Не могу понять тебя, Лексий, -- сказала она, глубоко вздохнув.
   На ее лице блестели капельки пота. Очевидно, что пройденный путь дался девушке нелегко.
   -- Мне порой кажется, что в тебе уживаются двое: добрый человек и злопакостный смертоносный демон. Иногда, я невольно к тебе тянусь, иной раз мне становится безумно страшно рядом с тобой. Особенно, когда твои глаза чернеют, и я теряю память. Скажи мне, как такое может быть?
   "Не двое, а трое", -- подумалось мне. Вслух же произнес мудреную фразу, что в каждом из нас живет несколько сущностей, в том числе добрая и злая. И неизвестно, какая из них, когда возьмет верх.
   У полосы прибоя происходило какое-то движение. Присмотревшись, я увидел небольших животных похожих на морских котиков. Мы напугали их, и они спешили укрыться в море.
   -- Тарги, -- ответила на мой вопросительный взгляд Лия. -- Ночью они выползают на берег, спасаясь от заплывающих на мель акул.
   Мы подошли к берегу. Диун, приложив пальцы к губам, неожиданно издал пронзительный плачущий крик ночной птицы. Где-то в море, ему в ответ прозвучал такой же.
   Волны, одна за другой, накатывались на берег, разбивались у моих ног и тихонько шурша, отползали обратно.
   Я шагнул им навстречу, переступив грань морских владений, разбрызгал белую пену. Вновь набежавшая волна захлестнула ноги, вымыла из сандалий песок. Наклонившись, зачерпнул полные пригоршни первозданной солоноватой крови моря и плеснул в лицо. Потом еще и еще раз, намочил волосы. Вдохнул пьянящий воздух полной грудью, и устремил взгляд вдоль лунной дорожки вдаль. Туда, где сливались истинные и отраженные звезды. Как слились в моей жизни воедино реальность и фантастика.
   К берегу, слегка покачиваясь на волнах, приближалась, пересекая лунную дорожку лодка. Она шла быстро и бесшумно, словно привидение, путешествующее бескрайними морскими просторами. Я сделал шаг ей навстречу, и следующая волна намочила мою тогу и плащ. В лодке сидели двое. Один на корме, у тихо работавшего мотора, другой на носу. У самого берега он спрыгнул в воду. На нем была набедренная повязка и безрукавка, как две капли воды он походил на Диуна. Не иначе, близнец.
   Прибывший, почтительно склонил голову.
   -- Меня зовут Мистор, геле! Нужно поторопиться. За нами гонится городская стража! Погляди!
   Действительно, со стороны гавани к нам приближалось не менее полусотни факелов. Слышался собачий лай.
   Мистор перенес Лию на руках, затем в лодку забрались мы. Последним, оттолкнув лодку от берега, влез Мистор.
   Я стараясь удержать равновесие, перебрался на корму, поближе к рулевому, несомненно, гиперборейцу. Худощавый, он был одетый в облегающий тело тонкий комбинезон, застегнутый под самое горло и мокасины. Половину лица скрывали большие очки с зеркальными стеклами, на поясе висела кобура с оружием. Глянуть бы одним глазком, что там за оружие? Наша лодка была не металлической и не деревянной, а совершенно "артефактовой", из пластика. На удивление, мощно и ровно работал электрический двигатель. Небольшая ручка, для переключения скоростей и поворотов, нет ни аккумулятора, ни проводов. Источник питания настолько мал, что поместился в самом двигателе. Похоже, это "атомная батарея", ничего другого "путного" в голову не приходило. Слышно лишь негромкий шум работающего мотора. Никаких тебе выхлопных газов, струи охлаждения.
   Рассекая волны, лодка бесшумно и быстро удалялась от берега. Прохладный морской ветерок освежал наши лица, играл волосами. Лия тяжело вздохнула. Будто прощаясь навсегда, она с тоской смотрела в сторону берега. Огни факелов, по мере удаления лодки от берега, становились все меньше и меньше, пока вовсе не исчезли.

***

   Я же смотрел вперед и думал о своем, о том, что ждет там, куда нас влечет судьба. Песнь ночного моря, "сотканная" из гипнотизирующего шелеста волн, звездного сияния, соленых брызг, свежего ветерка и призрачной надежды, вселяла веру в благополучный исход, что удаться выпутаться живыми из этой неимоверной передряги. Геле, Лексий, демон Апокалипсиса, вампир, выпивающий жизненные силы и душу, раб клятвы на крови, все это теперь мои ипостаси. И плыву я на пластиковой лодке с атомным двигателем с подружкой Молодой Луны, принцессы Гипериона Изиды, на фаюн гиперберейца Вальдерона. Во как!
   "Дурдом отдыхает! -- ехидно поддакнул Толян. -- Да, кореш! В дерьме мы по уши..."
   Понемногу очертания берега и горы Аргон с тюрьмой, где мне довелось побывать, растаяли в сумраке ночи. Зато, теперь я видел фаюн Вальдерона.
   И вновь у меня от удивления отвисла челюсть. Судно, если его можно так назвать, представляло собой "Ракету" на подводных крыльях. Правда, раза в три больше бывших советских. Серебристого цвета, со светящимися иллюминаторами, оно казалась, сошло со страниц фантастического романа. Когда наша лодка приблизилась к нему, чуть выше уровня ватерлинии открылся люк, и ее, словно магнитом, намертво припечатало к борту. По спущенной выдвижной лестнице все мы, кроме рулевого, поднялись на борт.
   Люк беззвучно закрылся. На корпусе, в том месте и следа не осталось.
   Кругом металл, пластик, неоновый свет, словно я угодил в будущее. И тут же, рядом: люди одетые в тоги и сандалии, ножи, амулеты: как бы далекое прошлое. Такой себе "слоеный пирог" из времен и технологий. Вот такой удивительный мир предстал передо мной.
   Нас сопровождали два высоких стройных гиперборейца в униформе, состоящей из облегающих светло-кофейных кителей с нашивками на плечах в виде перечеркнутых крест-накрест красными полосами драконов, похожих на джинсы с ластиком брюк, мягких кожаных туфель на толстой светлой подошве и зеркальных очков с едва заметной пуговкой динамика в левом ухе.
   -- Идите за мной, -- велел один из них, и двинулся вперед, показывая дорогу. Другой -- замыкал процессию.
   Мы гуськом последовали за провожатым. Я шел рядом с бледной, насупленной Лией, молча: то ли еще нас ждет.
   К моему великому сожалению все в зеркальных очках! Надо же, как неудачно. Мода такая, что ли? Препаскудная мода. Ничего не узнаешь, а как бы хотелось!
   "Поэтому и в очках, -- шепнул Изир. -- Вальдерон далеко не дурак. Опасается твоего сглаза".
   -- Все, кроме Лексия, сюда!
   Гипербореец указал на открывшийся проем. Заглянув в него, я увидел сидящих на пластиковых лавках хмурых воинов в тогах, плащах и сандалиях.
   Наверное, бойцы моей ударной десятки. С ними-то я и должен "свернуть горы", то бишь устроить государственный переворот! "Не хило, блин! Ох, не хило!"
   Еще немного пройдя по коридору, увидел еще одну открытую дверь: теперь уже моя очередь. Охрана осталась за спиной.
   Внимательно огляделся: просторная каюта, светящийся молочный потолок, стена напротив входа представляет собой монитор, на экране которого медленно вращается зависшая в пустоте Земля. Контуры континентов не совсем привычные. Угадываются Евразия, Африка, Индия. Австралия иной формы и не на том месте. Антарктида заметно меньше и без ледяного покрова. Хотя все кроме последней весьма субъективно.
   У другой стены стоит шкаф под потолок цвета слоновой кости, украшенный золотым орнаментом. За стеклом видны книги в золоченых переплетах. Напротив шкафа мягкий диван и столик из малахита. На нем в хрустальной вазе, похожей на распустившийся цветок, лежат ломтики очищенных фруктов, рядом высокие фужеры с прозрачным золотистым напитком и графин из серебристого металла. За столом сидят, небрежно раскинувшись Вольдерон и какой-то худощавый гипербореец. Оба в офицерских кителях и джинсах. Китель Вольдерона расшит серебром, а его соседа золотом. Видимо, он рангом выше, да и по возрасту постарше. Волосы на его голове коротко острижены, с обильной сединой. Лицо властными, жесткими чертами: тонкий нос с горбинкой, лезвие сжатых губ, тяжелый взгляд стальных глаз, закрытых контактными линзами, все свидетельствует о привычке повелевать. Руки худые, жилистые. Пальцы заметно дрожат. Ногти покрыты золотым лаком. На груди сияет орден, украшенный сапфирами и бриллиантами.
   -- Это и есть твой вестник Апокалипсиса? -- с сарказмом, в котором явственно звучал оттенок раздражения и недовольства, спросил он Вальдерона. -- Грязный туземец.
   Вальдерона абсолютно не смутила такая уничижительная характеристика моей персоны.
   -- Может и туземец, может и грязный, но я своими глазами видел пси-атаку, ставшую причиной смерти Бао. Подойди, Лексий, поближе. Посмотрите на него внимательнее, Ваша Мудрость. Пусть тряпье не вводит вас в заблуждение.
   Я сделал несколько шагов по мягкому ковровому покрытию, ощущая себя рабом. Нет, скорее скотом, выведенным на показ. Внутри все дрожало от унижения и злости, но сделать я ничего не мог. Я полностью нахожусь в их власти. Нужно терпеть.
   "Ну, козлы! Бля", -- проскрежетал зубами Толян. Видимо его тоже достало.
   -- Смотри мне в глаза! -- велел гипербореец.
   Я глянул на него, намереваясь прожечь контактные линзы. Да куда там! "Что б ты сдох, зараза, твоя мудрость!"
   -- Похоже, ты прав. В нем есть нечто. Может, стоит забрать с собой. Пусть им займутся наши мудрецы. А то скоро от безделья совсем умом тронутся.
   -- К сожалению, Фармадон, не выйдет. Он дал Марлоху клятву на крови. Живым не довезем.
   -- Жаль! И что ты думаешь с ним делать? Ликвидируешь или...
   -- Не стоит портить отношения с Изидой. Пусть все идет своим чередом, а там посмотрим.
   -- Хорошо, я подумаю...
   Меня совершенно в расчет не принимали. Решали мою судьбу, не находя нужным что-либо скрывать. Да и что я мог изменить?
   В каюте зазвучала музыка, дуэт синтезатора и скрипки. Словно плакала живая душа, блуждая в потемках нереального холодного виртуального мира. Гиперборейцы вдруг поспешно встали. В каюту, шурша широкими юбками, облегающего серебристо-металлического платья, вошла женщина необычайной красоты. Тонкость стана и белизну лица подчеркивали длинные нити черного жемчуга, свисающие с шеи. Пепельные волосы волнами спадали на плечи. В глубоких серых глазах читались грусть и затаенная боль. В уголках глаз и губ поселились едва заметные морщинки. Именно они придавали лицу с идеальными чертами налет печали.
   Кроме волнующей музыки и грусти дама принесла с собой тонкий запах духов и необъяснимого очарования. Печально улыбнувшись, кивнула, неотрывно смотревшим на нее гиперборейцам. Потом перевела взгляд на меня.
   Я невольно ощутив себе абсолютно нагим, опустил глаза. С мокрыми грязными ногами, в сандалиях, с которых на стерильный пол продолжал сыпаться песок, я действительно был похож на никчемного дикаря.
   -- Мирая! Тебе не стоило сюда приходить! -- совсем иным, вдруг потеплевшим голосом произнес Фармадон. -- Ничего заслуживающего твоего внимания. Обыкновенный туземец.
   -- Вальдерон рассказывал мне совсем иное, -- ответила она и "проплыв" передо мной, словно Царевна Лебедь, присела на диван.
   Фармадон, недовольно глянув на Вальдерона, опустился рядом. Вальдерон, похоже, не особо расстроился.
   -- Не сомневаюсь, Ваша Мудрость, Мирае будет интересно увидеть необычного туземца. Быть может, это ее немного развлечет.
   -- Спасибо Вальд, за заботу. Фарма, он прав, не сердись.
   -- Не знаю, не знаю, -- Фармадон неодобрительно покачал головой.
   "Возможно, это шанс, -- подумал я и поднял глаза. -- Вот так удача!"
   У нее небыло контактных линз! Но "вглубь" я не пошел. Что-то остановило: "Не смей!" Мы молча смотрели друг другу в глаза. Кажется, помимо воли я мысленно попросил ее о помощи.
   -- Милый, -- Мирая повернулась к Фармадону. -- Этот мальчик совсем не дикарь. Прошу тебя, не вреди ему, пусть идет своей дорогой. Даже, если так... Пускай.
   -- Мира, что ты увидела? Скажи, -- вдруг заволновался Фармадон.
   Но Мирая не пожелала отвечать.
   "Что "если"? Что она имела в виду", -- тем временем думал я.
   -- Чего бы ты хотел больше всего? -- Обратилась она ко мне.
   -- Сейчас? Помыться и нормально одеться. Ужасно надоело чужое непривычное тряпье.
   -- Думаю, это устроить не сложно. Правда, милый? А уже потом Вальд обсудит с ним все вопросы.
   -- Пусть буде по-твоему! -- Фармадон встал, по-прежнему недовольно хмурясь. -- Я провожу тебя.
   Когда Мирая ушла, музыка стихла, но остался тонкий аромат духов и аура глубокой печали... Необыкновенная, чудесная женщина.
   Со всех сторон струи горячей воды хлестали мое тело, смывая вместе с грязью и потом депрессию, и дурное расположение духа. Я позволил себе немного поиграть сенсорными кнопками в пластиковой душевой; усиливая и ослабляя напор воды, делая ее то холодной, то горячей, добавляя в нее ароматный пенящийся шампунь. Понимал, что пора уже выходить, но не мог себя заставить. Ну, еще минутку, еще чуть-чуть!
   Там, за стерильными пластиковыми стенами я грязный туземец, дикарь и ждет меня жестокий, свихнувшийся мир. А здесь тепло и комфортно, здесь я в лоне "почти" привычной цивилизации.
   Провел пальцами по щеке, подбородку, щетины нет. Похоже, рыбки щипали не зря.
   Тяжело вздохнув, вышел в зеркальный предбанник. Тога, плащ и сандалии исчезли. Лишь меч Азаиса лежит на большем из двух запечатанных целлофановых пакетов.
   Вскрыл тот, что поменьше. Отдельно упакованное белье, мягкое полотенце, зубная щетка и баночка с чистящим гелем, расческа, бритва. Вытерся, почистил зубы. Используя сенсорные кнопки, прополоскал рот теплой водой, причесался.
   Пусть сочтут меня мелким воришкой, но все это "богатство" заберу с собой. Все равно утилизируют.
   Вскрыл большой пакет: в нем короткие обтягивающие шорты и футболка, гетры под колено. Стандартные, но без символов джинсы. Все словно сшито на меня. Правда, швов и ниток не видать. На полу лежит еще один пакет с мягкими мокасинами. Тоже впору.
   Опоясываться мечом, не стал. Не тот прикид. Понесу в руках, как и пакет с туалетными принадлежностями. Посмотрел в зеркало и присвистнул от неожиданности: "Ничего себе! Вылитый гипербореец!"
   За дверью меня встретил провожатый, провел в знакомую каюту. Но в этот раз он остался за дверью.
   Пользуясь временным одиночеством, подошел к монитору, на котором по-прежнему, медленно вращалась Земля.
   Первое впечатление не обмануло: очертания континентов несколько иные. Не на том месте Австралия, отсутствуют острова Океании, Антарктида безо льда. Похоже, выше уровень мирового океана.
   Услышав шаги, обернулся, в комнату вошел Вальдерон. Видимо, гипербореец не сразу меня узнал. Его изумление сменилось непонятным для меня чувством. Неужели страхом?
   -- Возможно, Мирая права? -- едва слышно прошептал он.
   "Что ни говори, а встречают по одежке!" -- подумалось мне.
   -- Agrepo vi de? -- Вальдеран явно ждал ответ.
   "Гиперборейский" -- шепнул" мне Изир.
   Я покачал головой.
   Взгляд Вальда вновь стал холодно безразличным.
   -- Присядем, Лексий, -- указал он на диван.
   Как бы там ни было, но подвижка есть. Пренебрежительность исчезла.
   -- Скажи, что бы ты хотел получить за золото Изиды.
   "Так сразу и не скажешь! А ну-ка, Изир помоги!"
   "Бери железные мечи, наконечники для стрел и копий, продукты и часть золота.
   "Значит опять "вперед", в "прошлое". Бластеры и ракеты среднего радиуса действия не заказал. Но геле, безусловно прав".
   -- Мне нужны железные мечи, наконечники для копий и стрел, продукты и золото.
   -- Хорошо. Я велю приготовить. На месте будем за час до рассвета.
   Вальдерон встал. Окинул меня долгим-долгим взглядом.
   -- Благодари Мираю, Лексий. Она уговорила Фармадона тебя отпустить и хочет еще раз видеть. Не делай глупостей...
   Вначале раздался звук величественного органа, затем вступил альт. Казалось, что может быть у них общего? Каждый жил своей жизнью, вел свою мелодию, казалось несовместимую, и в чем-то противоречивую, словно холодная вечность спорила с затерявшейся в ней, страдающей живой душой.
   Мирая в длинном черном платье, украшенном кружевами и молочным жемчугом на поясе и груди, в такой же жемчужной короне, пораженно замерла у двери. В каюте повеяло свежим морским ветерком ее духов. Я невольно вскочил, сделал шаг навстречу:
   -- Миледи!
   Мертвенная бледность разлилась по ее лицу, взгляд потускнел. Казалось, еще мгновенье и гиперборейка лишится чувств. Я рванулся вперед, чтобы подхватить, но она справилась сама, остановив меня легким жестом.
   -- Все нормально, Лексий. Мне уже лучше. Ты очень похож на моего сына. Мне вдруг на мгновенье показалось... Давай лучше присядем.
   -- Ваше внимание для меня великая честь, миледи!.. Я благо... Спасибо, что заступились, я не хотел причинять беспокойство, -- бессвязно лепетал я, словно испуганный школьник перед директрисой.
   -- Бедный мальчик! Вижу ты в беде. Скажи, как ты здесь очутился и чем могу помочь?
   Я уже было открыл рот, чтобы начать исповедь, но тут "прорезался" Изир: "Не слишком откровенничай. Кто знает, какую роль она играет?"
   "Стоит прислушаться к его словам и быть осторожнее, -- подумал я, не следует чересчур сильно доверять". Может еще и потому, что в глазах Мираи блеснули контактные линзы. Выходит она тоже мне не очень доверяет. Драгоценные мгновенья расположения и понимания были безвозвратно утеряны.
   -- Ты мне не веришь, боишься? Это из-за линз? Хочешь, сниму?
   -- Нет, миледи, просто остерегаюсь, и линзы здесь ни при чем. С некоторых пор дую даже на холодное. Хотя, чувствую ваше доброе отношение.
   -- Хорошо, не буду настаивать. И так вижу, что не туземец! Хотя и не наш. Но как похож на Альрона, моего мальчика...
   -- С ним случилось что-то плохое?
   -- Да. Его захватили алгары.
   -- Какое-то племя? Дикари?
   Мирая посмотрела на меня с удивлением.
   -- Да откуда ты здесь взялся? Если не знаешь, кто такие алгары, значит, не знаешь ничего...
   -- Миледи, я здесь по невероятной случайности. Единственное желание: поскорее унести отсюда ноги. Умоляю вас, просветите. Мне не к кому больше обратиться. Хотя бы в самых важных вопросах. Кто такие алгары, гиперборейцы?
   Мирая какое-то время молчала. Видимо, пребывала в замешательстве, не зная, как поступить. Еще раз пристально посмотрела на меня. Откинула за плечо, упавшие на грудь пепельные локоны. Наконец все же, решилась.
   -- Вселенная жестока, мой мальчик! Поэтому жесток и разум. Чем агрессивнее и безжалостнее раса, тем больших высот в своем развитии она достигает. Мягкотелости и доброты жизнь не прощает. Только в сказках добро побеждает зло...
   Философские сентенции Мираи, конечно, представляли определенный интерес но меня интересовали конкретные факты.
   -- ...Пригодных для разумной жизни звездных систем и планет крайне мало. Расстояние до них огромно, сотни, тысячи световых лет. Долететь до них живыми -- это уже чудо, не говоря о том, чтобы колонизировать. Мы покинули Гиперборею почти полторы тысячи лет назад. Никто из ныне здесь живущих не видел родную планету и не увидит ее никогда. Всего было три потока десанта. Потом еще четыреста циклов прилетали звездолеты, принося новые технологии, минералы и элементы, необходимые для техники, которых здесь не было. Но в один роковой день связь с метрополией прервалась навсегда. Только теперь стало известно, что же случилось, но тогда... Посланные разведчики-звездолеты не вернулись, а потом на наши позывные откликнулись алгары. Но это случилось много позже. До их появления мы успели колонизировать звездную систему. Вначале пригодной для жизни была только третья планета, Гея. Ее населяли туземцы-дикари. Правда они уже не только охотились и занимались собирательством, но и умели выплавлять изделия из бронзы, сеяли зерно. Полностью истреблять их мы не стали, но не слишком и церемонились. Использовали, как рабочую силу, генетический материал. Нужно было осваивать еще три подготовленные для жизни планеты. Вторую назвали Эльфией, и заселили человеческим подвидом, эльфами. Для этого пришлось защитить ее экраном, рассеивающим звездную радиацию и стабилизировать магнитное поле, удерживающее атмосферу. Фотосинтез, генная модификация флоры и фауны, тепло, вода и кислород позволили получить все нужное для жизни.
   На Гее мы почти ничего не меняли, а вот над Гномией и Атлантой пришлось серьезно потрудиться.
   Я слушал ее рассказ, словно сказку и понимал, что все это правда.
   -- ...Для обогрева Гномии пришлось создать небольшую термоядерную звезду и систему отражавших и фокусировавших тепло и свет зеркал. Поверхности планеты покрыли густые леса, возникли небольшие моря, потекли реки, расцвели сады. Но главным богатством Гномии были залежи руды и столь нужные нам элементы, отсутствующие на других планетах системы. Были созданы целые подземные города, металлургические и химические комплексы. В качестве рабочей силы использовали еще один адаптированный человеческий подвид, гномов. Но мало создать и заселить... Необходимо вдохнуть жизнь, иначе рабы не плодятся, и подвид не стабилен. Пришлось придумать для них историю, мифы и легенды. Легенды... Да! Мы щедро "накормили" ими всех.
   На Атланте, повесив два солнца и систему зеркал, мы создали тропический рай: охотничьи угодья, золотые пляжи. Там, где нас не устраивали автоматы и роботы, их место заняли молодые и красивые рабы, люди и эльфы.
   Мы чувствовали себя равными богам, вершителями судеб. Это был наш золотой век. И тут появились алгары...
   На лицо Мираи набежала тень, а глаза влажно заблестели...
   Звуки альта смолкли, остался лишь органный "Реквием". На смену свежему морскому ветерку пришел сладковато-дурманящий запах черных роз. Почему черных? Не знаю, но это были погребальные черные бархатные розы.
   Казалось, Мирая вот-вот прервет свое повествование. Не захочет бередить душевную рану. Но она, выдавливая из себя слово за словом, продолжила рассказ.
   --...Наверное, это была кара тех богов, которым мы хотели уподобиться. Алгары, битрофики, вампиры Вселенной. Они стояли выше нас, как на биологической, так и технической лестнице развития. Бессердечная раса убийц! А ведь ты, малыш, тоже битрофик! Знаешь ли, об этом?
   Последняя фраза была произнесена далеко не самым дружелюбным тоном.
   "Что ей ответить? Лгать не стану. Будет только хуже. Потеряю единственного заступника".
   -- Я не понимаю, как это произошло. Родился и жил нормальным человеком в другой реальности, совершенно не похожей на эту. У нас и в помине нет ни алгаров, ни гиперборийцев, ни гномов, ни эльфов. Да и Атланты тоже нет. На ее месте пояс астероидов.
   Я замолчал, обдумывая, как лучше рассказать о Жанне, тетушке-ведьме и подорожнем камне.
   -- В иную реальность можно попасть только через Лунный Лабиринт.
   -- Вы знаете о нем, миледи?
   -- Существует иррациональный путь между параллельными Вселенными. Пройти его могут лишь избранные и то, крайне редко. Существование неизвестно кем и когда созданного артефакта наукой отрицается, но единичные случаи перемещения описаны. Значит, ты все-таки его прошел, малыш?
   -- Да, миледи, но не по своей воле, так же, как и стал битрофиком. Хотя этот термин впервые услышал от вас. Расскажите, что произошло, когда пришли алгары?
   Я хотел перевести разговор со скользкой для меня темы.
   "Реквием" зазвучал громче, вновь запахло черными погребальными розами. Я почти предугадал то, что услышал.
   -- Первыми шли истребители, управляемые биороботами, лишенными страха и инстинкта самосохранения, вооруженные нейтринным и лучевым оружием. Они за полцикла уничтожили наши боевые единицы. Излучение нарушало проведение нейроимпульсов от мозговых ядер к нейронам. Люди, гномы, эльфы и мы, гиперборейцы, оказались перед ним беззащитными. Показательным стал удар по Атланте из космоса. Десятки тысяч трупов на планете утилизировали биороботы алгаров. Да, они знали, с кем воюют, знали наши уязвимые места. Истребили почти всех. Оставили только небольшую колонию на Гее. Почему? Гастрономическая изюминка. Да еще заложенные нами тектонические бомбы способные столкнуть Гею с орбиты, а тогда -- полная дестабилизация системы. Катастрофа, которую не в силах предотвратить и они. Согласно договору, нас не трогают на земле и воде, а вот подниматься в воздух или выходить в космос запрещено. Хотя, честно говоря, уже и не на чем. Нашей расе уготовано медленное вымирание. Нет, выедание. Такова унизительная реальность!
   -- И что, у алгаров вовсе нет слабых мест?
   -- Они есть у всех, но достоверной информации очень мало. Поэтому, для нас ты можешь быть очень ценен. Ели бы не "Клятва крови", никто бы тебя не отпустил, и моим просьбам не внял. Мы знаем лишь, что вампиры высасывают пси-энергию, истощая мозговые центры взглядом, и обладают телепатическими способностями. Контактные линзы способны защитить от их атаки . Фарма за меня боится поэтому взял с меня обещание, что на встречу с тобой я их надену.
   -- Сколько их, алгаров? Тысячи, миллионы? Где основная база?
   -- Не знаю, думаю, что осталось не много. Гибнут редко, но рождаются еще реже. На Гее едва ли больше сотни. В Метрополии на Атланте больше. Никто никогда не видел алгара ребенка. Хотя я могу и ошибаться. Но сейчас важно другое, мне удалось убедить Фармадона отпустить тебя, Лексий. И не только потому, что ты похож на нашего сына, Альрона. Прошедший Лунный Лабиринт способен изменить ход истории. Я сделаю для тебя все что смогу, а ты поклянись мне уничтожить алгаров.
   "Ни хрена себе! Окончательно свихнулась телка!" -- присвистнул Толян.
   -- Я?!! Всесильных алгаров? Интересно, миледи, как вы себе это представляете?
   -- Не знаю, как объяснить, возможно, наследственный дар предвидения. Чувствую, что ты сможешь. Мы все здесь живем ненавистью и надеждой. Вчитываемся в предсказания, цепляемся за артефакты и верим. Мой мальчик, Альрон погиб не зря. Теперь мы знаем, алгары тоже смертны. А значит, их можно и нужно всех уничтожить всех. Любой ценой...
   "Но мне-то они пока ничего плохого не сделали. Я тоже теперь битрофик, питаюсь двумя путями: обычным, энтеральным, и энергетически-вампирическим. И никуда от этого не денешься".
   Мирая то ли услышала, то ли угадала мои мысли. Но не рассердилась, а лишь горько улыбнулась.
   Орган почти не слышен, увяли розы. Подул арктический ветерок, стало неуютно.
   -- Их раса просуществовала тысячелетия, они больны паранойей и манией величия, не слишком ладят даже между собой, а чужака не примут и вовсе! Для них ты лишь гастрономическая диковинка! Не более. Попадешь в плен, вспомни мои слова. И все же... я верю. Не знаю почему.
   Гиперборейка встала и грациозно "поплыла" к двери.
   -- Мирая! -- помимо воли воскликнул я.
   Она на секунду обернулась и, сверкнув хрустальной слезой в пепельных глазах, скрылась за дверью.

***

   В этот момент фаюн вздрогнул, словно живое существо и двинулся с места, набирая скорость. Стражник привел меня в полумрак большой пластиковой каюты, где сидели на скамьях, словно в привокзальном зале ожидания "бойцы моей бригады" и Лия.
   Уселся рядом с ней. Она, окинув подозрительным взглядом мой новый наряд, чуть отодвинулась.
   -- Так ты, Лексий, гипербореец! Как я сразу не догадалась!
   -- Не-а, я битрофик!
   -- Кто, кто?
   -- Битрофик и вестник Апокалипсиса, к тому же, прошедший Лунный Лабиринт. Да еще, вляпавшийся в кровную клятву проклятого Марлоха!
   Теперь Лия смотрела на меня с еще большим подозрением. Наверное, так смотрят на опасного безумца.
   Другие и того хуже: поглядывали с нескрываемым неодобрением, а некоторые даже со злостью. А за что собственно им было меня любить? Вместо спокойной, сытой службы в Эрионе ссылка, война, а возможно и смерть. С удовольствием бы разбежались, да кровная клятва петлей сдавливает шею.
   Огляделся: потолок, пол, стены, скамьи, -- все из молочно-белого пластика. На фоне стерильной чистоты мы словно грязные кляксы в тетради неряхи первоклассника. Скудные пожитки и оружие валялись под ногами на полу. Только порядком надоевшее шмотье Изира, в тонком прозрачном пакете занимало отдельное почетное место на скамейке. Рядом я положил совершенно бесполезный меч Азаиса.
   -- Кто старший десятки? -- спросил у хмурого, как туча Диуна.
   -- Я, господин. Какие будут приказания? -- казалось, он аж скрежетал зубами от ненависти.
   -- Кто знает местность?
   -- А куда нас везут?
   Вопрос и впрямь, интересный! Пойди туда, не знаю куда, возьми то, не знаю что. А дорогой, между прочим, посади на трон Гепериона Светлейшую Изиду, да еще истреби под корень Атлантов.
   -- Нас высадят за час до рассвета. Идти будем в оазис Феникса.
   Дверь каюты открылась, заглянул гипербореец в униформе.
   -- Лексий, тебя ожидает Вальдерон, -- увидев, как я неторопливо поднимаюсь, добавил: -- Поторопись!
   Я хотел резко осадить наглеца, но сдержался. "Терпение! Терпение! У меня нет на руках ни единого козыря, и блефовать не с чем".
   Стараясь сохранить достоинство, сопровождаемый тяжелыми взглядами "бойцов десятки", не спеша двинулся за гиперборейцем. Он привел меня в шлюзовой отсек. Вальдерон, сверкая серебром кителя, осматривал две нагруженные лодки.
   Увидев меня, хмуро сказал:
   -- Хочу еще раз повторить: вы уходите отсюда живыми лишь благодаря заступничеству Мираи. Больше того, ты Лексий, получишь все, о чем просил. В тюках мечи, наконечники для стрел и копий, продукты, вода. Вот деньги.
   Вальдерон протянул мне пузатый кожаный мешочек.Взяв его в руки, ощутил приятную тяжесть.
   -- Я помню просьбу Мираи.
   -- Просьбу, хм, -- недобро ухмыльнулся гипербореец. -- Это хорошо. Мы все питаем к ней слабость.
   На полуслове прервал фразу, видимо понял, что сказал лишнее.
   -- Обычно туземцам мы не продаем качественной стали, мечи и наконечники соответствуют местным технологиям, но для твоих людей, по просьбе Мираи, синтезирован особый металл. В этих тюках сталь и латы повышенной прочности, хотя внешне их не отличить. Он указал на тюки.
   -- В серых -- находится провизия, а в темных -- оружие. На берегу разберетесь. Высадим вас в лиге от Генеи. Лошадей и мулов купишь там. И еще, тебе подарок от Мираи. Держи. Теперь все.
   Рассматривая подарок, серебристый цилиндр длиной сантиметров десять и диаметром до полутора с круговой резьбой на поверхности и утолщением на краях, я никак не мог понять его предназначения. Он стал для меня настоящей шарадой, которую необходимо было, во чтобы-то ни стало, разгадать. То так покручу, то эдак, то потру, то пощупаю. Хоть плач, не пойму нафиг он мне нужен. "Мартышка и очки": хоть пробуй на зуб".
   "Вот козел!" -- подал голос браток.
   Интересно про кого это он? Про меня или Вальдерона?
   "Хоть бы сказал мудак, что за хреновина такая! Засунуть бы ему в зад!"
   Похоже, все-таки о Вальдероне.
   "Помнится, такой был у принца Маркуса, -- "отозвался" Изир. -- Попробуй одновременно нажать пальцами на оба края. Да! Вот так!"
   Резьба на поверхности цилиндра изменила угол наклона, появилась зазубрина. Зацепив за нее пальцем, потянул вниз. Выдвинулся гибкий светящийся экран.
   "Ни хрена себе! -- выдохнул Толян. -- Кажись карта!"
   Но я к его восторгам не особо прислушивался, изучая чудо внеземных технологий, гиперборейский навигатор.
   Вот линия береговой полосы, к ней медленно приближается светящаяся точка. Это, похоже, мы.
   Несколько непонятных символов внизу. Прикоснулся к одному, потом к другому. Так! Этот увеличивает масштаб, другой уменьшает. А вот расстояние. Провел пальцем от светящейся точки к береговой полосе, на месте символа появилась цифра. Значит, мы достигли места высадки.
   Словно подтверждая мои мысли, фаюн замедлил ход и вскоре остановился. Свернув экран, бережно спрятал навигатор в нагрудный карман.
   -- Лексий, что это было, магия?
   Женское любопытство неизменно тысячелетиями.
   -- Нет, Лия, это "живая карта" гиперборейцев, которая очень и очень нам пригодится. С ней мы не заблудимся.
   Заглянул глубже в ее неимоверные карие глаза, а там неуверенность, страх, безнадега. До сих пор пытается угадать кто я на самом деле? Демон? Гипербореец? А может ловкий проходимец колдун?
   -- Все будет хорошо, -- прикоснулся я к ее холодной руке, пытаясь утешить, как-то успокоить. -- Мы обязательно прорвемся.
   "Повторяюсь. Нужно придумать что-то получше. Похоже опять не в масть. Не верит. Все-таки, какие они разные, представительницы умирающей цивилизации, Мирая и, сидящая рядом девушка. Каждая хороша по-своему, и в каждой своя загадка".
   Свет, чуть мигнув, стал ярче, и я смог лучше разглядеть "бойцов" своей десятки. Они, словно стесняясь, отворачивались, не желая смотреть в глаза. Все смуглые, мускулистые коротко стриженные. Внешне сильные и бывалые воины. Интересно, как и где их подбирала принцесса. Насколько я могу им доверять? Как поведут себя в бою? Да и как поведу себя я? Дверь каюты бесшумно отворилась. Так, похоже, прибыли: с вещичками на выход.
   -- Выходите по двое, -- велел, появившийся в проеме гипербориец в униформе, -- ничего не оставляйте. Лексий и Лия, выходят последними.
   Лагас и Диун, накинув плащи и собрав пожитки, вышли первыми, за ними остальные. Выходя последним, я заглянул в закрывающуюся дверь. По стенам и полу стекала красноватая пена. Свет в каюте стал неимоверно синим.
   "Стерилизуют гады помещение после "грязного скота".
   "Чего? Чего?" -- удивился "проснувшийся" Толян.
   -- Да ничего! Моют после нас.
   "Да пошли они на..!
   Но шли пока мы. В шлюзовой отсек.
   Морской воздух приветствовал предрассветной сыростью и прохладой. Сквозь открытый проем я увидел еще спящее, укрытое одеялом тумана море и пришвартованные к фаюну пластиковые моторные лодки. Тюков с "Дарами данайцев" не видать. Наверное, уже на берегу.
   В лодки мы садились по четверо. Я вновь удивился мощности бесшумного мотора. Вскоре фаюн бесследно растворился в густом тумане, как и не было вовсе... Посмотрел на рулевого. Гипербореец то и дело склонялся к навигатору. Не мудрено в тумане заблудиться.
   Я вытер ладонями мокрое от осевших капелек воды лицо. Вот тебе и утренний моцион. Скоро промокну насквозь. По примеру Лии накинул на плечи плащ. Так-то лучше.
   Я заметил, что лодки пошла медленнее, на носу зажегся мощный неоновый прожектор. Благодаря ему теперь видно метров на десять.
   Вскоре стала понятна причина осторожности рулевого. Мы вышли на мель. То там, то здесь из воды выступали отполированные волнами валуны, словно горбатые спины морских исполинов, приплывших кормиться к берегу.
   Рулевой, ловко петляя между ними, привел лодку в малюсенькую бухту, зажатую между громадных скал. Нас высадили на берег. Здесь лежали знакомые мне тюки. Выполнив задание, гипербореец тут же отправился обратно.
   Я ощутил на себе вопрошающие взгляды спутников. Пришла пора брать бразды правления в свои руки и доказывать право на лидерство не словами, а делом. Я глубоко вздохнул, набрав полные легкие воздуха, задержал дыхание, как будто собирался нырнуть в бездонный омут. На словах все просто: "Кнутом и пряником", "разделяй и властвуй". На практике все намного сложнее. Лидерами, вождями рождаются, готовятся годами. Я же по натуре индивидуалист, по возможности стараюсь не брать на себя ответственность, избегаю принимать решения за других. Однако на сей раз, выбора нет.
   Фу...х, выдохнув воздух, как можно строже велел:
   -- Подходите ко мне по одному и называйте себя. Начнем с тебя, Диун. Смотреть в глаза!
   Для пущей убедительности я положил руку на меч Азаиса.
   -- Я, Диун, господин...
   -- Ну и...
   Он все понял правильно.
   -- ...Клянусь в верности.
   Я заглянул в глубину его карих глаз, к бьющему источнику, внушая уважение и страх.
   На мгновение плашмя положил меч на его склоненную голову:
   -- Назначаю тебя старшим.
   -- Лагос, господин, клянусь в верности.
   И опять мое "колдовство".
   -- В отсутствие Диуна будешь за старшего!
   -- Мидус, господин, клянусь в верности.
   -- Марлос, господин, клянусь в верности.
   -- Дазай, господин, клянусь в верности.
   -- Ваерлам, клянусь в верности.
   -- Джигай, господин, клянусь в верности.
   -- Гаспей, господин, клянусь в верности.
   -- Алдай, господин, клянусь в верности.
   Последним подошел брат Диуна.
   -- Мистор, господин, клянусь в верности.
   Похоже, эти мои. Не изменят, не ударят в спину. Теперь нас связывает не только клятва на крови, но и мое "колдовство". Главное не противопоставлять их друг другу.
   Тем временем взошло Солнце и разорвало плотный саван тумана. Его лучи, словно золотые волшебные клинки, рассекли сумрачную плоть нарождающегося утра. Утратив целостность, туман начал быстро таять и вскоре исчез вовсе. Взгляду открылась мелкая, недоступная кораблям бухта, напоминающая разинутую пасть сказочного монстра с крупными зубами валунов. Мягкий ковер подгнивших сине-зеленых водорослей укрыл прибрежную гальку. Такое впечатление, что бухту вырубили в скалах неизвестные великаны. А вот и ступени. Они-то уж точно не природного происхождения.
   -- Перенесите тюки вот сюда! -- велел я.
   Сам же, по ступеням неспешно поднялся на каменное плато. Осмотрелся. Вокруг, насколько видит глаз, все поросло колючим кустарником, умудрившимся укорениться в столь неподходящем месте. Повернулся в сторону моря. Бескрайняя синь водной глади, уходя вдаль, сливалась с небом, граница терялась в призрачной дымке. У берега, пронзительно крича, собралась стая белых с черными грудками чаек. Они рыбачили: одна за другой, пикируя с высоты, выхватывали из воды зазевавшихся рыбешек. Не занятые рыбной ловлей, деловито похаживали у кромки прибоя, выискивая чем бы поживиться.
   Нам тоже не мешало бы подкрепиться. Гиперборейцы не догадались меня накормить. Не думаю, что об остальных тоже позаботились.
   Насколько я помню, провизия должна быть в серых тюках. Да.., теперь вот придется думать не только о себе.
   Занятый размышлениями о свалившихся на мою голову заботах, я не сразу заметил, что мои бойцы, собравшись в кружок что-то вполголоса обсуждают.
   -- В чем дело? -- обратился я к ним.
   Но они, выстроившись в неровную шеренгу и, опустив глаза, молчали. Лия, как бы подчеркивая свой особый статус, отошла чуть в сторонку. Я решил пока не обращать внимания на их демарш, не желая, нагнетать ситуацию.
   -- Плащи уже сняли? Пора и мне. -- Произнес, как ни в чем не бывало.
   Солнце с каждой минутой припекает все сильнее. И пусть я одет не в тогу и сандалии, а в одежду не любимых ими гиперборейцев, но переодеваться не стану. Не могу себя заставить! Пусть привыкают!
   "Ну-ну, не хмурьтесь! Скоро привыкнете. Со временем и вас оденем и вооружим по-другому".
   -- Сейчас перекусим, чем Бог послал! -- Сказал я, вскрывая тюк мышиного цвета.
   Моя команда при этих словах заметно оживилась, они рассматривали извлекаемые из мешка дары с нескрываемым изумлением. Признаюсь, удивлен был и я, увидев упакованное в тонкую, похожую на фольгу пленку, порционное блюдо. Нашел красную полоску, вскрыл: галетное печенье, закрученный пластиковой крышкой тюбик и двухсотграммовая фляжка с прозрачной жидкостью.
   "А это что?" -- не выдержал "проснувшийся" Изир.
   "Пища богов", -- ехидно "ответил" я.
   "Да ну! -- усомнился Толян. -- Говно!"
   Несмотря на столь нелестную оценку "сожителей", я открыл тюбик, нужно же лично подать остальным пример.
   В тюбике оказалась довольно-таки вкусная мясная паста, печенье -- так себе. Ну а вода была сладковатая с привкусом цитрусовых. Думаю, если бы не я, то к "пище богов" вряд ли бы кто-то прикоснулся.
   "А ты чего ожидал? -- Спросил я сам у себя, -- что дадут в дорогу отбивные, бутерброды с икоркой и холодное пивко? Конечно же, концентраты! Но зато экологически чистые".
   Упаковочная пленка, упав на землю, через пару минут потемнела, сморщилась и рассыпалась в прах. Я такое видел впервые, надо же, не требует утилизации. Вот это технологии!
   -- Диун! Иди сюда, -- После "завтрака" я отозвал "бригадира" в сторонку. -- До Феникса все это добро в руках донести не возможно, путь не близок. Подумай, кого отправить в Гинеи, что бы купили лошадей, нормальный провиант, наняли проводника. Пусть представляются купцами, везущими дорогой товар. С оплатой проблем не будет.
   Я понимал, навигатора гиперборейцев недостаточно. Дорога всегда полна непредвиденных сюрпризов, а неизвестная тем более. Конечно, нанимая незнакомого человека в проводники, я сильно рисковал. Поди знай, кто попадется и куда заведет. Но я это дело на самотек пускать не собираюсь. Тут же, на месте проведу "разъяснительную беседу". Лишь бы нашли подходящего...
   "Изир! -- мысленно позвал притихшего геле. -- Сколько денег дать?"
   "Золотая кобра" отозвался неохотно: "Восьми диар, должно хватить".
   Я вручил Диуну десять золотых монет. И без того, не тяжелый мешочек стал заметно легче.
   -- Все, отправляй людей.
   -- Господин, думаю, что лучше мне самому поехать в Генеи. Я уже бывал там раньше, правда, давненько. Знаю где базар, возможно, встречу знакомых. С собой возьму Мистора и Марлоса.
   -- Добро. Как знаешь. Только осторожней там, и не задерживайся.
   До Генеи минимум часа полтора ходу, столько же обратно, плюс там не меньше часа, и того -- четыре. За это время нужно вооружить и переодеть моих орлов, перенести тюки в укромное место. Не дай Бог накроют в этой мышеловке -- всем каюк!
   -- Лагос!
   -- Да, господин!
   Я немного замялся, подыскивая нужные слова.
   -- У меня для вас подарок. Вскройте черные тюки.
   Что там, я точно не знал. Вальдерон обещал оружие и латы. Так и есть. Вот оно чудо грядущих технологий. Каждый отдельный меч завернут в уже знакомую само-исчезающую фольгу. Распаковал один. В лучах солнца блеснула добротная сталь.
   Лагос изумленно ахнул, бережно взял в руки меч, провел пальцем по лезвию, проверяя насколько тот острый, и тут же отдернул руку: на пальце выступила кровь.
   -- Господин! Неужели это нам? Гиперборейским клинкам нет цены!
   -- Вам! Вам! Разбирайте. Аванс в счет будущих заслуг.
   -- Господин? Как это?
   В его глазах застыл немой вопрос.
   -- Ну, я хотел сказать, что у моих телохранителей должно быть все лучшее...
   -- Благодарю, господин за щедрый дар.
   Думаю, назвав их телохранителями, я несколько преувеличил. Скорее соглядатаи, приглядывают за мной, чтобы не сбежал. Хотя куда сбежишь от клятвы проклятого "Буратино"? Мы все в одной упряжке.
   Пока остальные с горящими глазами и счастливыми лицами, словно малые дети, перебирающие долгожданные рождественские подарки, рассматривали мечи, радуясь неожиданной "игрушке", я вскрыл следующую упаковку. В ней оказалась тонкая и легкая, словно тюль, рубаха с длинными рукавами, штаны и похожий на резиновую шапочку с полоской шлем, закрывающий переносицу. Легко пропускают воздух. Вот только подойдет ли размерчик? На атлантов что ли?
   -- Лагос? Ну-ка, примерь!
   -- Господин? А что это? -- Удивленно спросил он.
   -- Сними тунику и надень эти волшебные латы.
   Взяв рубаху, он с сомнением начал разглядывать ее.
   -- Пожалуй, великовата будет!
   -- Давай-давай! Одевай, а там поглядим...
   "Ну не могли гиперборейцы ошибиться с размером. Не-мог-ли!"
   Лагос, сбросив привычную тунику, натянул рубаху. Затем недоверчиво, качая головой, все-таки влез в широкие "тюлевые кальсоны". Одежда, словно ощутив тепло человеческого тела моментально "села" по фигуре, как будто была сшита на заказ.
   -- Ну, вот видишь! Не жмет?
   -- Н-е-е-т. И в самом деле волшебное! И что? И что, его действительно не возьмет ни стрела, ни меч?
   -- Да откуда я знаю? Нужно испробовать в деле. А ну-ка, проверь.
   Лагос осторожно провел лезвием ножа по предплечью, ничего! Надавил сильнее. Тот же результат.
   -- Снимается легко?
   Он без труда снял рубаху.
   -- Да, господин.
   -- Всем надеть волшебные латы и пока не придем в оазис не снимать! -- Велел я.
   А вот, похоже, "подарочек" и для меня. Сталь меча отливала голубизной, а на эфесе сверкала серебряная вязь.
   Раньше, в прошлой жизни, мнеи в голову не могло прийти, что когда-то стану обладателем "волшебного" боевого клинка.
   Переложил с одной руки в другую, взмахнул, рассекая воздух. Испытал незабываемое чувство восторга, уподобясь на миг остальным "взрослым детям". Но тут мозг пронзила страшная мысль: неуж-то буду им убивать?
   Теперь я обладатель двух мечей: Азаиса и гиперборейского. Хотя не я, а битрофик Лексий, "Вестника Апокалипсиса". А мы с ним абсолютно разные. Да, ситуация: обхохочешься до смерти. Но делать нечего -- хохочи не хохочи, плачь не плачь, а альтернативы нет.
   Положив меч, на свои уже теперь, "латы", оставил "дары данайцев" в покое. Осмотрелся: над головой простерлось голубое, с белыми барашками перистых облаков небо, а внизу раскинулась синева морской дали...
   На берегу, у самой кромки воды стояла Лия, легкий ветерок играл складками ее тонкой туникой, развевал пряди шелковистых волос. Плечи девушки едва заметно вздрагивали, неужели, плачет? В водовороте событий, я о ней как-то совершенно забыл. Даже не удосужился накормить, ну и урод, нечего сказать.
   -- Поднимайте тюки вверх! Подыщите подходящее для обороны место. Диун вместе с проводником может привести за собой "хвост".
   -- Хвост? Какой хвост, господин? -- Испуганно переспросил Лагос. Он уже успел подумать о колдовстве.
   -- Ну, это значит, что могут прийти по наши шкуры! Так, что осмотритесь и готовьтесь к бою.
   Не думаю, что придется драться, но лучше быть готовым к любым неожиданностям.
   Отдав необходимые распоряжения, тихонько ступая по ковру подгнивших водорослей, приблизился к Лие. Слегка прикоснулся к ее шее, провел пальцами по нежной бархатистой коже. Испуганно вскрикнув от неожиданного прикосновения, девушка оглянулась. Ее глаза были полны слез. Увидев меня, она вся напряглась. Взгляд злой и колючий.
   -- Лексий! Это ты во всем виноват, только ты! Пока ты не появился, все было прекрасно. Я жила во дворце спокойно и беззаботно. И откуда ты только взялся на мою голову!
   Казалось, еще мгновенье и она вцепится в меня своими острыми коготками, словно дикая кошка. Но от нее по-прежнему пахло мускатным орехом, а грудь под легкой тканью волнующе колыхались.
   Я не мог отвести от нее восторженного взгляда.
   "Ну, что за телка! -- "простонал" Толян. -- Шлепни ее по попке. Ну, что тебе стоит!"
   "А ну, брысь, отродье!"-- пугнул я братка.
   Я не имел никакого права сердиться на нее, она ведь безусловно права. Поэтому постарался ласково улыбнуться.
   -- Пойдем, я тебя покормлю.
   -- Не стану я есть твою гиперборейскую дрянь. Лучше буду голодать. Скажи мне, Лексий, зачем я здесь? Для вас я только обуза: быстро идти не могу, в бою не помощница, а лишь помеха. Если со мной что-то случится, Дара обо мне даже не вспомнит. Наложницу для тебя могли найти и там.
   "Что ей ответить? Пробовал уже утешать, да все без толку".
   -- Лия, Гинеи рядом. Хочешь, уходи прямо сейчас. Я дам денег.
   --Ты не понимаешь, Лексий, о чем говоришь! Я не могу, просто так взять и уйти. Не спрашивай почему. Хотя это было бы замечательно.
   -- Не бойся девочка, мы вернемся в Ерион с победой, и ты займешь при дворе Изиды достойное место.
   -- Возможно, ты и вернешься, демон! А я -- нет!
   -- Вернешься, обязательно вернешься. -- Пытался уверить ее и успокоить.
   Но в ответ Лия безнадежно махнула рукой и отвернулась.
   -- Как хочешь. Повторяю еще раз: я тебя не держу. Насильно мил не будешь! Бери деньги, иди в Гинею. Ну а дальше -- куда глаза глядят. Может и впрямь так будет лучше.
   Еще раз, окинув прощальным взглядом бескрайнюю лазурь моря, решительно зашагал к каменной лестнице, захватив по пути оставшийся на гальке тюк с оружием. Не менее пятидесяти килограммов весит, но для Лексия это сущий пустяки.
   Незаметно оглянулся, Лия, словно "побитая собачонка" неохотно плелась следом, опустив голову.
   Лагос облюбовал место для стоянки в широкой расщелине за кустарником. Там аккуратно сложили тюки.
   Дазай, Алдай и Джигай ушли в разведку. Остальные, отдыхали, улегшись на земле и, положив рядом мечи. Бессонная ночь давала о себе знать. Я тоже сел, прислонившись спиной к каменной стене.
   Солнце, достигшее зенита, нестерпимо палило, накаляя камни. На море полный штиль. Ни тучки, ни ветерка. Сидим словно в печке. Жарко...
   Облизываю пересохшие губы. Если Диун не привезет воды, придется туго, гиперборейским "лимонадом" жажду не утолишь.
   Прикрыл глаза.
   "...Река сама несет легкую прогулочную лодку. Я лишь иногда подправляю ее ход, чуть касаясь веслами воды. Напротив сидит Алина. В легком голубом под цвет глаз купальнике с задумчивой улыбкой на устах, она, наклонившись, опустила ладонь в теплую прозрачную воду.
   Ткань купальника не скрывает девичьи прелести: небольшую упругую грудь, тонкую талию и изящную линию бедер.
   Алина чувствует мой взгляд, но делает вид, что не замечает его. Похоже, тайн между нами не осталось, и так стремительно начавшийся роман, понемногу сходит на нет. В последнее время мы встречаемся все реже, а при встречах больше молчим. Пока еще не тяготимся друг другом, но былая страсть умерла.
   С детства знакомая река неожиданно меняет очертания. Пологий берег с первозданно чистым песком, дальше густой лес. Ни людей, ни машин. Не видать и привычных многочисленных черных язв от костров, нет разбросанных пластиковых пакетов, бутылок и прочей дряни. Все исчезло, словно никогда ничего и не было. Над головой парит большой серый орел. Круг за кругом он опускается все ниже. Уже слышно хлопанье его мощных крыльев! В лодку кружась, словно осенний лист, падает остроконечное пестрое перо.
   Неужели Алинка ничего этого не видит? Хочу ее окликнуть, но не слышу своего голоса, он предательски слаб. Такое впечатление, что я попал в липкую паутину. Изо всех сил пытаюсь вырваться, задыхаюсь, но все тщетно. Перед глазами плывут цветные круги. Вместо девушки напротив сидит колдун племени гафов, Марлох и злобно ухмыляется. Гад душит меня удавкой, сплетенной из крысиных хвостов, брызжет зловонной ядовитой слюной, шипит: "Глупец, ты дал клятву крови, теперь ты навеки мой раб". Из-за его спины выглядывает, дожидаясь своей очереди мертвый, полуразложившийся Бао. Глазницы его пусты, кожа на лице висит клочьями, местами видны кости черепа...
   Опять хлопанье крыльев. На плечи обрушилась неимоверная тяжесть, когти иглами вонзились в тело. Гортанный птичий крик... Изогнутый, окровавленный клюв целит прямо в глаз. О Боже!"
   Стараюсь прикрыть голову руками, и со стоном просыпаюсь. Жадно хватаю ртом воздух. Надо мной склонились, испуганные Лия и Лагос. Они смотрят на меня, как на прокаженного.
   "Проклятый Марлох! Достал и здесь!" -- Скрежеща зубами от бессильной ярости, вытираю с лица капельки пота и, ощущаю, как где-то далеко внутри крутой волной поднимается холод.
   И без того не очень хорошее настроение испортилось окончательно. Моя вторая сущность, битрофика, уже проголодалась, и требовала свежей "человечинки".
   -- Я пройдусь к морю! -- Буркнул Лагосу и зашагал в бухту.
   Время есть. Почему бы не искупаться? Когда еще придется неизвестно?
   Бескрайняя водная гладь, мирно парящие чайки, солоноватый, с привкусом водорослей воздух, умиротворяют, примиряя с жизненными злоключениями. Сбросив одежду, захожу в прохладную освежающую воду.
   Ноги скользят по гальке, устилающей дно, попадаются камни и покрупнее. На них сидят маленькие крабы, хорошо видные сквозь прозрачную воду. Идти неудобно. Мель тянется далеко к большим валунам. Зайдя в море чуть выше колен, присел, а затем осторожно нырнул. Почти касаясь животом дна, немного проплыл. Хорошо! Вдоволь наплескавшись, вышел на берег. Совсем другое дело! Вот тебе и "магия воды". Омыла, утешила, остудила.
   Одевшись, уже в гораздо лучшем настроении, свежий и бодрый поднялся на скалистый берег. Достал из кармана навигатор "от Мираи", включил. До оазиса Феникса километров сорок. Засветло не дойти, так что придется где-то искать ночлег.
   -- Господин, господин. -- Неуверенным голосом, тихонько позвал подошедший сзади Лагос.
   -- Говори, чего тебе?
   -- Вернулись разведчики. На подходе и Диун.
   -- Лошадей купил?
   -- И лошади, и провиант, и с проводником договорились -- все как велели. Даже бурдюки с вином и водой.
   -- За собой никого не привели?
   -- Гаспей проверял, вроде нет...
   -- Пусть проверит еще раз! Вино и воду из бурдюков не пить! Проводника сразу ко мне!
   Что-то все подозрительно гладко, быстро и хорошо...
   Вскоре передо мной предстал безволосый, беззубый худой старик в набедренной повязке, тюрбане и сандалиях. На его дряблой морщинистой, загоревшей до черноты коже, целая галерея непонятных изображений. На левой руке не хватает двух пальцев, на одном глазу бельмо. Второй глаз смотрит подобострастно преданно и униженно. Мол, мы прах под твоими ногами, Светлейший. Можешь нас не бояться и целиком доверять.
   -- Как тебя зовут?
   -- Дамир, мой господин.
   -- Дорогу в Феникс знаешь?
   -- Да господин, проведу кратчайшим и безопасным путем. Я долго жил в оазисе, и часто водил караваны. Правда в последнее время туда мало кто ходит.
   "Лжет подлый раб", -- неожиданно подал голос Изир.
   "Слышь! Не верь этому козлу! Чуйкой чую -- фуфло гонит! -- поддержал Толян. -- Бля буду -- гнида еще та!"
   Редкое единодушие. Мне Дамир тоже не понравился, а теперь сомнения переросли в уверенность.
   -- Ну-ка, любезный, давай пройдемся немножко. Заодно и расскажешь по дороге подробно себе. Остальным за мной не ходить! -- остановил я, ступившего было следом Диуна.
   -- Так как же тебя зовут? -- Переспросил еще раз, когда мы отошли на некоторое расстояние от лагеря.
   -- Дамир, мой господин, -- повторил он и постарался "честно" посмотреть мне в глаза.
   "Напрасно он это сделал..."
   Я перехватил его взгляд и, словно по дорожке, устремился внутрь к жизненному источнику. Старик захрипел, попытался вырваться из "объятий удава", то есть моего вмешательства в его мозг, но тщетно. Конечно же, все сказанное сплошная ложь. Никакой он не Дамир, да и вовсе не проводник. А если и "проводник", то на тот свет. Из него я "выудил", что вода и вино во всех бурдюках, кроме двух, отравлена. А на пути, за лигу от нас, затаилась банда головорезов.
   Пить его черную жизненную силу не хотелось, все отдавало гнилью и дерьмом, но голод, как говорят, не тетка. Безвольной кукле я внушил, что все удалось как нельзя лучше, осталось лишь дорезать отравленных и, забрать добычу. Для пущей убедительности вложил в сухую трехпалую ладонь два золотых диара и отправил к дружкам.
   -- Вино и воду не пили? -- Подойдя, спросил своих молодцев.
   -- Вы же запретили, господин! Мы не посмели ослушаться вашего приказа.
   -- Добро! Вы поступили правильно, пить можно лишь из этих. -- Я указал на бурдюки. -- Все остальное отравлено. Дамир скоро приведет сюда свою банду. Он думает, что мы уже едва живы.
   Диун, Мистор, Гаспей, наденьте доспехи. Да, да, вот эти. Ляжете на землю возле лошадей, будете держаться за животы и громко стонать. Остальные спрячутся за кустами. Атака по моей команде, и учтите, упускать никого нельзя, иначе они приведут погоню. Пленных девать некуда. Тащить за собой их нельзя. Все понятно?
   Ждать "гостей" долго не пришлось. Уверенные в абсолютной безопасности, они шли не таясь. Ватага полуголых, вооруженных палками и ножами дикарей.
   Увидев тюки с товарами, лошадей, стонущих на земле людей, они радостно завопили. Однако их крик быстро перешел в жалобный вой, когда по моей команде началась резня.
   Хотя сам я в этой бойне участия не принимал, но впечатление осталось весьма тягостное. Одно дело видеть всю эту хрень в кино, и совсем иное -- вживую... Крики раненых, хрипы и животный вой умирающих, кровь, смешанная с мочой, вывалившиеся из живота и еще сокращающиеся кишки, бездыханные тела. И рядом торжествующие победители с горящими злым беспощадным огнем глазами, окровавленными руками и одеждой.
   "По-другому не бывает!" -- Равнодушно констатировал Изир.
   "Мясники, бля..." -- не сдержался "браток". -- " Устроили мочилово."
   -- Что делать с этим? -- Спросил Диун, волоча Дамира за веревку, затянутую петлей на шее. -- Вот, у него забрал.
   На его измазанной кровью ладони блестели два золотых диара.
   -- Пусть пока поживет. Может и пригодиться для чего. -- Я отсчитал еще восемь полновесных монет.
   -- Дашь каждому. Ловко управились, молодцы, заслужили.
   -- Вы так щедры. Спасибо, господин! -- Даун низко поклонился, крепко зажав монеты в ладони. -- Такое вознаграждение я получал за год работы. Доспехи -- чудо, у наших ни единой царапины. Благодарите господина! Благодарите!
   Подошедшие низко кланялись. Я видел, как загорались их глаза, когда в ладонь ложилось золото. "Универсальная отмычка к большинству душ".
   -- Разрешаю называть себя Лексием.
   -- Слава Лексию! -- завопил Марлос.
   -- Слава! Слава! Слава! -- дружно подхватили остальные.
   -- Трупы сбросьте в лощину, обмойтесь в море и в путь!
   Вот так! Одна небольшая победоносная война, кровь и золото быстро сплотили "коллектив". Прекрасно понимаю, что уже первая неудача может обернуться против меня. Те, кто меня сейчас прославляет, начнут ругать. Но клятва на крови никуда не денется, удержит. А пока пусть забудут о ней, станут помогать и служить по доброй воле.
   -- На колени! -- рявкнул я на Дамира. -- Подайте вон тот бурдюк.
   -- Слушай, ты, горе-проводник. Если быстро не укажешь путь к воде, заставлю лакать эту, отравленную, которой хотел опоить нас.
   -- Пощадите! Пощадите, господин!
   Дамир пошатнулся, хотел удержаться на коленях, но упал лицом вниз. Похоже, силы его на исходе. И так долго продержался. Пусть немного поваляется, однако умирать пока не дам -- рано. Нужна вода. Привезенной недостаточно.
   Сзади послышались стон и кашель. Лия! Девушка бледная, словно мел, блевала, согнувшись в три погибели. Еще мгновение и упадет в колючий кустарник. Едва успел подхватить. Отнес в сторонку, усадил на траву, прислонил спиной к камню. Налил из бурдюка в грубую глиняную чашу не отравленного красного вина.
   -- Держи!
   Она вяло покачала головой. -- Я не могу это пить, похоже на кровь.
   "Кровь уйдет в землю и превратится в вино". Знаменитые слова... Вот только я вовсе не Воланд, а она далеко не Маргарита.
   -- Держи, говорю, и пей!
   Чтобы убедить Лию выпить вино, пришлось заглянуть поглубже в ее глаза, шагнуть к живительному источнику, заглушая волну страха и боли.
   Дрожащей рукой она поднесла чашу ко рту и вдруг выронила. Я рефлекторно, не успев толком подумать что делаю, теле-кинетически подхватил ее на лету. Глянув на меня ошалелым взглядом, девушка вновь взяла ее в руке и, на этот раз, выпила.
   -- Лексий, ты, ты демон!
   -- Умница, вот так-то лучше! Говорю, все будет в порядке.
   Я сам был крайне удивлен. Способности проявились у меня еще на Земле, но здесь, в этой сумасшедшей реальности, впервые. Нужно их лелеять и культивировать. Пригодятся, несомненно.

* * *

   Солнце пекло с неимоверной силой, словно хотело поджарить на каменной сковородке, растопить, словно восковые фигуры музея мадам Тюссо. И это, несмотря на то, что время близилось к закату. Даже в зените оно не палило столь беспощадно. Раскаленная каменная пустыня грозила уничтожить всех, отправить в преисподнюю, рискнувших ее пройти. Теперь я в полной мере понял смысл предсмертного проклятья Дамира, прохрипевшего: "Проклинаю огненной пустыней".
   Его труп мы оставили прямо у дороги. Хотя какая может быть дорога на некогда расплавленном, вздувшемся буграми камне? Так более ровные места со следами предыдущих путешественников.
   Видимо, стоило провести ночь в манговой роще у ручья? Дать возможность отдохнуть людям после предыдущей бессонной ночи, вдоволь напоить и накормить лошадей, и отправиться в путь с рассветом. Ну да нечего теперь сожалеть? Время вспять не повернуть. Остается надеяться, что вечером все же наступит желанная прохлада и удастся найти место для ночлега.
   Включил навигатор. Прошли всего треть пути. Сегодня в лучшем случае дойдем до Города Мертвых.
   Оглянулся, караван медленно плетется вслед за мной. Люди в непривычных доспехах гиперборейцев, которые быстро "уселись" по фигуре, плотно облегая тело. Несмотря на темно-коричневый цвет и, кажущуюся плотность, чувствовалась приятная прохлада. Понятно: терморегуляция. Значит, в холод будут греть. Чтобы не выделяться, я вырядился так же
   Намного хуже приходилось лошадям. Низкорослые, больше похожие на мулов, с ошейниками и медными кольцами в носу, не подкованные -- они страдали не только от жары, но и от "каменной мостовой". Не дай Бог начнется падеж! Даже подумать об этом страшно.
   Лия шла, молча, закусив губу, чуть покачивалась, но не отставала и не жаловалась. Было видно, что держится из последних сил. Однако надеть предложенную мной "змеиную" кожу наотрез отказалась. А я ведь хотел как-то помочь, облегчить ее страдания.
   Когда Солнечный диск почти достиг горизонта, жара понемногу начала спадать. В далекой дымке проступили темные пятна строений, Город Мертвых. Где-то там нужно найти место для ночлега.
   Животные и люди, почуяв близкий отдых, пошли быстрее. Но у древних развалин мы оказались только спустя час. Дорога проходила по так называемой окраине города. Место для стоянки нашли быстро. Видимо, караваны, использовали его уже не раз и похоже, не всегда удачно...
   Небольшая площадка, окруженная полу развалившимися каменными стенами с трехметровым проходом. Она могла служить как временной крепостью, так и постоянной мышеловкой для доверчивых путников. Вокруг разбросаны обглоданные кости, черепа, немного обгоревших головешек, обрывки мешков, бурдюков, одежды. В общем, увиденное вовсе не располагало к благодушию.
   Но выбирать не приходится. Люди настолько устали, что уже потеряли инстинкт самосохранения и не чувствовали страха.
   -- Немного отдохните, а затем соберите все, что горит и завалите вход. Заготовьте факелы, нас, скорее всего, ожидает веселенькая ночка.
   Кроме тряпья, пустых бурдюков и дерева, нашлось два чудом уцелевших кувшина с залитыми воском горлышками. Внутри оказалось оливковое масло. Им щедро полили сооруженную баррикаду.
   Варлам и Джигай обтерли тряпками бока лошадей. Напоили их, налив воду из бурдюков в похожую на корытце каменную выемку, задали корма.
   Мы вновь ужинали дарами гиперборейцев, добавился лишь козий сыр да водица из ручья. На этот раз удалось убедить поесть и Лию.
   Землю постепенно накрывала темнота. Словно в театре перед началом спектакля гасили свет. На небе начали проступать звезды. Первой явилась Венера, по-местному, Эльфия. В здешней реальности на ней, как рассказывала пепельноволосая красавица Мирая, росли дремучие леса и разгуливали остроухие охотники с зелеными глазами, эльфы. В нашем мире у этой планеты нет ни магнитного поля, ни воды, ни жизни. Температура достигает 100®С, идут кислотные дожди, озера наполнены расплавленным свинцом. Словом, кромешный ад. Но не верить гиперборейке, причины нет. Зачем ей лгать? Ведь здесь все иначе.
   Вот, хотя бы это желто-зеленое ядовитое мерцание, незаметное днем. Сходить посмотреть, что ли!?
   "Не-е-т, "низзя!", -- "Проснулся" Изир. -- Из таких вот мест как раз живыми и не возвращаются".
   -- Откуда знаешь?
   -- Знаю! По долгу службы. Это место здесь не единственное. Медея не раз посылала туда рабов, хотела отыскать золото или волшебные дары. Никто не вернулся. По преданиям гафов это города гиперборейцев, сожженный атлантами с небес. Они до сих пор прокляты и мертвы. Ни человеку, ни гиперборейцу туда дороги нет. Только атланты...
   -- Значит, остаточный уровень излучения еще высок. Но, насколько я понимаю, для алгаров он безопасен. Тем более стоит сходить, посмотреть.
   -- Диун! Я немного прогуляюсь, а ты тут присматривай! Оставляю за старшего. Кости видел?
   -- Да, господин, многие разгрызены.
   -- То-то! В случае чего, поджигай тряпье. А я постараюсь не задерживаться.
   Оставляя наше временное пристанище, вооружился гиперборейским мечом. Все-таки, так поспокойнее, глядишь и пригодится. Хотя прекрасно понимаю, что "мечник" из меня никакой.
   Как и "все вампиры", ночью вижу не хуже, чем днем, и это здорово выручает. Стараюсь идти осторожно, переступая через острые осколки камней и глубокие трещины. Здесь, того и гляди, подвернешь или поранишь ноги.
   Руины древнего города, невольно ассоциируются с кладбищем В серебристом свете взошедшей Луны и висящих низко над землей звезд, они давят, словно погребальные склепы, отбрасывая призрачные тени. Над головой, бесшумно проносятся летучие мыши. То и дело раздаются различные шорохи, такое ощущение, что за тобой пристально следят чьи-то враждебные глаза.
   Сразу вспомнилось, как я тринадцатилетним пацаном на спор отправился ночью на заброшенный погост. Каждая ветка или покосившаяся ограда казались ожившим мертвецом, или восставшим из гроба вампиром. Страху натерпелся, но спор выиграл. В отряде сразу зауважали: крутой перец. Уступали место у щели в заборе женского душа. Там я впервые в жизни увидел голых девочек и что совершенно незабываемо -- пионервожатую Инну. Ей тогда было семнадцать. Недоступная, взрослая и красивая. Мальчишки поголовно были в нее влюблены. До сих пор остро помню предательскую дрожь в коленках, гулкие удары сердца, пересохшие губы. Вначале она стояла ко мне боком. Вода ручейками сбегала по волосам, шее, округлым плечам, плоскому животику и бедрам. Когда она мыла волосы, то в такт ее движениям вздрагивала небольшая упругая грудь. Когда же девушка повернулась ко мне лицом, открыв вороватому взору все прелести юного, но уже зрелого тела, у меня аж в глазах потемнело. Впервые ощутив шевеление собственной мужской плоти, я понял, что значит желать женщину.
   Университеты жизни. Как давно это было! Да и было ли вообще? Ха! Боялся мертвецов! А вот сейчас сам вампир и иду по древнему кладбищу бредового мира.
   С каждым шагом ядовитое свечение становилось все сильнее. Желтый цвет понемногу переходит в зеленый. Окружающий мир все более иррационален и призрачен. Здесь давно не ступала нога человека, и даже летучие мыши не живут. Излучение зашкаливает. Прислушиваюсь к своим ощущениям, ничего! Разве только тянет на дурацкие воспоминания...
   Свернув за очередную груду камней, замираю пораженный. Передо мной высится зеркальная полусфера диаметром метров двадцать, перечеркнутая едва заметной трещиной.
   Вот она, какая сердцевина артефакта. Пульт управления, ангар, локационная система космических объектов или черт знает что это такое?
   "Сказочки" гафов таки не лгут. Здесь принял свой последний бой гиперборейский расчет. Медленно обхожу вокруг. Не видно ни окон, ни дверей. Неужели зря пришел? Обхожу еще раз, внимательно исследую покрытую слоем грязи и пыли зеркальную гладь. Наконец, что-то есть! Вытираю пыль. Силуэт пятипалой ладони. Немного поколебавшись, прикладываю свою, моя поменьше. Не подойдет. Хотел уже убрать руку, но контур ожил, засветился, начал уменьшаться до необходимого размера. Ладонь слегка пощипывает: тестирует долгожданного визитера. "Соображает" пустить странника вовнутрь или прикончить недотепу на месте. Кажись, признал. Так-то лучше...
   Стены бесшумно раздвинулись, словно приглашая: "Заходи, молодец, в избушку. Бабка Ешка тебя уже не одну сотню лет ждет". Ну вот, вошел. Дверь стала на прежнее место. Зажегся мягкий неоновый свет. Воздух свежий, прохладный, не иначе до сих пор функционирует климат-контроль. Ступени ведут вниз к приоткрытой двери.
   -- А кто, кто в теремочке живет?
   Да и не терем это вовсе, а блок управления с пультом и тремя креслами. Ну а "живут" здесь... мумии. Словно влез в египетскую гробницу. А как известно, там непрошеных гостей не слишком жалуют.
   Сухая, словно пергамент, кожа обтягивает черепа и кости. Провалившиеся незрячие глаза, жуткий оскал "ухмылок". Лишь волосы по-прежнему человеческие. Нет, не человеческие, а гиперборейские. Потускневшее золото волос девушки, несомненно, красавицы при жизни. На шее изумрудное ожерелье, а на среднем пальце правой руки переливается различными цветами радуги бессмертный бриллиант. Такой же перстень на безымянном пальце ее соседа, видимо некогда высокого седовласого мужчины. Скорее всего, возлюбленного или отца. Оба в гиперборейских униформах. Третий, карлик, пародия на человека, замершая кукла из театра Карабаса Барабаса с потухшими бусинками глаз и острыми, как у крысы зубами. Гаф. Не иначе "родной брат" ненавистного Марлоха. Сотрудничал с гиперборейцами, а может, решил укрыться от опасности в защищенном бункере. Не повезло...
   С трудом сдержался, чтобы снести гаду голову, не дай Бог вдруг оживет! Хорошо бы затянуть сюда и моего "Буратино", ну хотя бы на пару минуток. Думаю, должно хватить. Не такой уж он неуязвимый, как пугал Изир. От этой мысли потеплело на сердце.
   Внезапно зачесалось в носу. Громко чихнул, потом еще раз, то ли от невидимой пыли, то ли от радиации. Думаю, не стоит и мне здесь особо задерживаться, хоть и битрофик, наполовину алгар.
   Мародерство, конечно, тяжкий грех, но при необходимости...
   "Нет, нет! Ни злата, ни драгоценных камней мне, грешному, не нужно. Лишь оружие". Вынул из кобуры гиперборейца, висевшей на поясе бластер. Ему уже точно не пригодится, а вот мне, и запасной аккумулятор пригодится тоже.
   Чем выше технологии, тем проще изделие в обращении: вот уровень заряда, спусковой крючок, предохранитель. Снимая с него, автоматически включаешь инфракрасный прицел.
   Чихнул еще разок. Ох, пора, пора...
   Нужно побыстрее убираться отсюда. Входная дверь услужливо отворилась. Вот и славненько...
   И вновь сумрачные, отдающие тепло, полученное днем от Солнца, руины, душная ночь. Такое впечатление, что до звезд можно дотянуться рукой, а полумесяц висит буквально над самой головой, будто его приколотили гвоздями к небесному своду. Невдалеке раздался протяжный, тоскливый вой неведомого зверя. Тут же вступил поддержал второй, третий.
   "Интересно, а битрофиков они тоже жрут?"
   Вопрос конечно риторический, однако нужно убираться отсюда от греха подальше, а то после этих "зверюшек" и костей не останется...
   Свечение из зеленого вновь превратилось в желтое. И тут же прекратился зуд в носу.
   Тороплюсь оставить это жутковатое место, но все же стараюсь идти осторожно, ступая тихо, чтобы не обнаружить себя. Кто знает, что тут за монстры водятся? Думаю, мутанты еще те! В воздухе ощущается звериный запах. Хищники где-то рядом. Похоже, это волки или крупные кошки. Странно, как правило, они не терпят друг друга. А тут вместе! Да и откуда они тут взялись? Вокруг каменная пустыня на десятки лиг. Чем здесь питаться крупным хищникам? Одних безрассудных путешественников маловато будет...
   Влез на гору камней, глянул вниз. Ничего себе! Саблезубые тигры! Пятнистые, размером с доброго теленка с устрашающих размеров клыками. Ископаемые твари. Но они не знают этого, и чувствуют себя превосходно. Остановились у огненной преграды, подступают все ближе, но пока не рискуют перепрыгнуть через нее. Затеяли между собой какую-то возню. А чуть поодаль, в сторонке собрались не то волки, не то крупные шакалы и терпеливо дожидаются своего часа.
   Наконец, один из тигров все-таки решился. Отойдя подальше, чтобы лучше разогнаться, приготовился к прыжку. Если у него получится, то остальные ринутся следом за ним.
   Я быстро снял бластер с предохранителя, установил на максимум, поймав наиболее шустрого в инфракрасный прицел, резко нажал на пусковой крючок. "Во блин! Не работает! Ни вспышки, ни отдачи!" -- подумалось в первое мгновенье.
   Но через пару секунд послышался жуткий рев. Тигр, припадая на задние лапы, вертелся на одном месте, пытаясь дотянуться до дымящейся на спине шерсти. Рык сменился жалобным визгом. Остальные хищники, бросив возню собрались вокруг него. "Какие молодцы! Более удобной цели трудно себе и представить".
   Рев, визг, хрипение раненых животных -- слились в жуткую какофонию. Зрелище не для слабонервных. Уцелевшие в этом аду животные бросились наутек. Шакалы же, воспользовавшись ситуацией наоборот, начали осторожно подступать к некогда грозным повелителям пустыни, вернее тому, что от них осталось. Они с жадность рвали и терзали зубами еще теплые туши. Прервал это жуткое пиршество один из оставшихся в живых тигров, огромной когтистой лапой сломав позвоночник неосторожному падальщику. Шакалы вынуждены были оставить лакомую добычу и убраться восвояси.
   Хрипы и рычание постепенно затихли. Лишь потрескивал догорая, и, нещадно дымя костер из тряпья и мусора.
   -- Диун! -- крикнул я, подступив к огненной границе. -- Ты здесь? Слышишь меня?
   -- Да, господин! -- услышал я в ответ хриплый взволнованный голос.
   -- У нас все живы?
   -- Да, господин.
   -- Видишь меня?
   -- Вижу, господин.
   Теперь можно возвращаться в "лоно" семьи. Без труда перепрыгнул костер.
   -- Все в порядке, я их разогнал. До утра не сунутся. Отдыхайте! -- успокоил собравшихся вокруг соратников. -- Оставьте стражу и все на боковую. С рассветом в путь. Где Лия?
   Диун растеряно пожал плечами.
   -- Не знаю, господин.
   -- Я же велел приглядывать за ней.
   -- Все время находилась рядом, а потом вдруг исчезла. Марлос говорил, что видел, как она пошла за вами.
   "Только этого не хватало" подумал с ужасом. Но слава Богу девушка нашлась, закутанная в плащ она спала в укромном местечке, прямо на земле.
   Я прилег рядом. Надо мной простиралось бездонное, бескрайнее, недоступное величественное небо. Создатель щедро украсил его несметным количеством драгоценных каменьев-звезд, далеких и близких, едва заметных и слепяще ярких, переливающихся волшебным сиянием бриллиантов, голубоватых сапфиров, зеленоватых изумрудов. Далекие миры, иные цивилизации, братья по разуму. Когда-то мечтал о встрече, пытался представить себе, какие они: занятные, добрые, приветливые, "мягкие и пушистые". Но в действительности все по-иному. "Чем безжалостнее и жестче цивилизация, тем больших высот она достигает", кажется так, говорила Мирая. " Ох, как не нужны человечеству братья по разуму! Ох, как не нужны!"
   А вот и вожделенная Лунная Дорожка. Идя по ней, и рано или поздно попадешь в Мекку мечтателей, поэтов и влюбленных, в небольшой домик, окруженный вечнозеленым садом. Здесь нашли свой вечный покой апостолы псевдо христианской веры Мастер и Маргарита. Их мир романтичен и добр. В нем даже сатана Воланд, сам не желая того, творит добро и вызывает симпатию, а Иешуа всепрощающ и обильнолюбив. Добрый человек. Впрочем, мы все, все добрые люди...
   Но, даже понимая, что это несбыточная мечта, утопия, своего рода коварная ловушка, рвешься душой в эту сказку. Считаешь звезды: раз, два, три, ... десять... тринадцать... Мир мечты все ближе, все сладостнее грезы...

* * *

   Проснулся рано. Край неба с одной стороны только начал розоветь. Поднялся легкий ветерок, неся долгожданную прохладу. Почти все звезды уже померкли в свете нарождающегося дня, сияла лишь Атланта, планета пришлых богов. В воздухе стоит тошнотворный густой запах гари, паленого мяса и шерсти. Тишину нарушает лишь пофыркивание лошадей да храп, намаявшихся за прошедший день людей.
   Глянул на Лию. Она лежит с открытыми мокрыми от слез глазами. Заметив, что я смотрю на нее, нахмурилась и отвернулась. Прикоснулся к руке. Сразу же отняла. " Ну, если так, то пусть делает что хочет, ей видней". -- Я разозлился не на шутку.
   Диун уже на ногах, осматривает лошадей, сокрушаясь по поводу разбитых в кровь копыт. Подков здесь еще не изобрели. Несмотря на огромное количество артефактов, марш-бросок, подобный вчерашнему, им не выдержать. Только вот выбора, похоже, нет.
   Подойдя к Диуну, велел:
   -- Играй побудку!
   Недоуменно, глянув на меня, он переспросил.
   -- Что играть, господин?
   -- Буди остальных! Быстренько перекусим и в путь. Кстати, на завтрак жареного мяска не желаете отведать? Саблезубиков есть, небось, не приходилось? Вкуснейшее я вам доложу блюдо, ни в какое сравнение не идет с гиперборейской гадостью в тюбиках.
   Он смотрел на меня, ошалелыми глазами, открыв рот.
   -- Господин, ты, ты великий воин!
   -- Я понимаю, что обычно они едят вас, но сегодня тот редкий случай, когда вы можете попробовать каковы на вкус они. Ну, давай! Давай, шевелись!
   На счет тигрового шашлычка, это, конечно же, была шутка. Однако, местная публика, приколов не "догоняет". И "свежину" отведала даже Лия. При случае, будет, чем похвастаться. Не забыли взять и с собой в дорогу.
   Плотно позавтракав и собрав амуницию, двинулись в путь, пока не начало припекать солнце. Каменная пустыня, наконец осталась позади. Перед взором раскинулась бескрайняя степь, окрепший ветерок гнал по ней травяные волны, словно подгоняя и, подталкивал нас в спину. Лошади, несмотря на разбитые копыта, пошли быстрее, видимо, почуяв близящуюся непогоду. У меня на душе было неспокойно, где-то в глубине зарождалась и росла тревога. Пристально посмотрел в по-прежнему безоблачное небо. Все спокойно. Только у самого горизонта появилась едва различимая узенькая темная полоска. Вроде, ничего не предвещает беды, но внутренний голос уже не "говорил" а "кричал": "Будет! И не просто дождь или ливень. Грядет буря!"
   Посмотрел на навигатор, мы уже недалеко от оазиса, но успеем вряд ли! Нужно немедленно искать укрытие!
   Мои спутники тоже занервничали, беспокойно оглядывась по сторонам.
   -- Господин, -- наконец не выдержал Диун.
   -- Вижу, вижу, будет гроза. Нужно торопиться. Вон, видишь, вдалеке невысокие горы. Там и укроемся.
   Мы ускорили шаг, но тучи мчались быстрее. Вот они затянули уже половину неба Многослойные серо-синие, с багровым оттенком, они гневно сверкали молниями и угрожающе рокотали пока еще далекими раскатами грома.
   Побелевшая словно мел Лия то и дело вздрагивала, постоянно спотыкаясь на ходу, того и гляди грохнется в обморок. Тогда уж точно не успеем. Подозвал Мистора.
   -- Приглядывай за ней, если нужно будет, поможешь.
   Он понимающе кивнул головой:
   -- Да, господин.
   "Это гора Феникс, -- неожиданно "проснулся" Изир, -- а за ней оазис".
   -- Ты лучше скажи, можно ли здесь укрыться?
   "-- Да, в ней, сзади "под хвостом", есть пещера", -- "ответил кладезь мудрости".
   -- То есть в заднице?
   "-- Да называй, как хочешь..."
   -- Места на всех хватит?
   "В заднице места хватит всем". -- ответил геле.
   "То ли шутит, то ли впрямь... Иногда хрен его поймешь."
   Главенствующая над равниной гора, по мере нашего приближения, росла, увеличиваясь в размерах. Как по мне, на птицу она вовсе не похожа. Тогда почему Феникс? И вообще, откуда она здесь взялась, посреди равнины?
   Хорошо пусть гора, но полированные до блеска плиты, на вершине металлический штырь из красноватого, похожего на медь металла. Возможно громоотвод или антенна?
   Тем временем тучи поглотили Солнце. Средь бела дня наступили сумерки. Ветер, до сих пор гнавший волнами высохшую траву, внезапно стих. Наступило жуткое, гнетущее безмолвие. И в этой вязкой тишине слышно было лишь шумное дыхание животных да тяжелый топот наших шагов. Даже мне стало страшно.
   И тут над нашими головами словно разверзлись небеса. Слепящий огонь ударил в вершину Феникса, прямо в громоотвод. Мне показалось, что гора закричала, как раненая гигантская птица. В полумраке сверкнул раскаленный металл. Нависающая над нами твердыня вздрогнула, сверху посыпались мелкие камни. Звук их падения утонул в грохоте грома. Лошади испуганно ржали, рвались, натягивая повод. Люди, метались, не зная, что делать: бежать, куда глаза глядят или вжаться в землю.
   -- Вперед! Быстрее! За горой пещера! Пока я рядом, никто не пострадает. Труса убью сам! Мистор, подними Лию!
   Сверкнула еще одна молния. И вновь, гора, встрепенувшись, "запела". Пока мои спутники неслись к укрытию, я зачарованно наблюдал, как из пламени рождался Феникс. Его огненные контуры явственно проступили на мертвом камне.
   Кто и когда сотворил это чудо? Зачем? Боюсь, что на эти вопросы никогда не узнаю ответа.
   Мрак пал на землю и поглотил мир. Все ближе шквал надвигающейся бури. Лишь бы успеть! Вот она, спасительная пещера! Я бы не сказал, что здесь тепло и уютно. По идее, именно так должно быть в заднице!
   Раскаты грома, шум льющейся сплошным потоком воды, сполохи молний, дрожь и стоны сотрясающегося каменного исполина слились воедино. Вот он -- конец света! Настоящий Армагеддон.
   "Ни хрена себе!" -- прошептал Толян, -- "похоже нам п-ц"!
   "Осторожно! Не вступи в желоб!" -- предупредил Изир.
   Оглядевшись, я увидел посреди пещеры канал шириной до двух метров и глубиной около полутора с гладкими откосами стен, который понемногу начинал люминесцировать и светиться.
   -- Прочь от желоба! -- что есть силы, крикнул я. Но мой голос утонул в сплошном грохоте.
   К счастью, исходивший оттуда свет, отпугнул и людей, и животных. Они, тяжело дыша, стояли по обе стороны от него.
   В нос ударил запах озона. Снаружи -- вода сплошной стеной, жуткий вой, демонический танец огня и ветра. Хорошо, что он приподнят над землей, однако, похоже, и это не спасет. Вода быстро прибывает, наполнив желоб до краев устремилась, словно горный ручей вглубь пещеры.
   До чего просто и гениально. Передо мной воплощенный в реальность Perpetum mobile, вечный двигатель! Дармовая энергия солнечных батарей-плит, небесного огня и дождевой воды. Что еще нужно для термоядерного реактора?
   Но зачем? Зачем? Для чего все это?
   При каждом ударе молнии гора вздрагивает и стонет, будто живое существо.
   Иду вдоль ручья в глубину пещеры. Нет ни мусора, ни костей. Не иначе кто-то или что-то следит за порядком, убирает, гоняет непрошеных гостей.
   Чем дальше, тем коридор уже, а потолок ниже. Пещера превращается в тоннель. Каменные стены уступили место рукотворному материалу. И вот, упираюсь в массивную металлическую плиту с выгравированным на ней Фениксом.
   Все! Дальше путь закрыт. Проводив глазами убегающую в недра горы воду, пошел обратно. Через какое-то время присоединился к своим спутникам, остававшимся на месте. Все так же шумит дождь, грохочет гром, сверкают молнии, но каменные своды сотрясаются все реже, а стоны Феникса все тише. Кажись, апогей грозы миновал.
   Диун встретил меня радостным возгласом.
   -- Хвала богам, господин! Вы вернулись, мы уже не знали, что и думать, -- его голос заметно дрожит.
   -- С чего вы вдруг решили, что я не вернусь? -- спросил недоумевая.
   -- Господин молча, ничего не сказав, ушел в темноту. Как без огня там можно видеть? Все подумали, что вы ушли навсегда к богам Феникса.
   Немного поразмыслив, я решил ничего не объяснять.
   -- Буря проходит. Отправляемся в путь. Успокой людей. Передай, что не брошу.
   Подойдя к выходу, выглянул наружу. Ураган продолжал бушевать, но только в каменной пустыне, не доходя до условной границы оазиса. Хотя здесь тоже идет дождь. Феникс, приняв удар, защищает оазис.
   Вот и часть разгадки! Теперь понятно для чего работает реактор. Воистину удивительное рядом. Возможно это лишь одна из его функций, и далеко не единственная.
   Насколько хватает взгляда, расстилается зеленый ковер, на котором поблескивают ручейки и лужи.
   Сзади раздаются шаги. Это подходят мои воины, хмурые, усталые, в гиперборейских змеиных доспехах. Лия тоже еле плетется следом, не отстает. Ну и видончик у них. Впрочем, я и сам не лучше: на шее амулет, на поясе висят древний меч Азаиса и оружие из будущего, на пальце перстень геле Изира -- прям ходячий артефакт. Не говоря уже о тройной сущности убийцы-битрофика.
   Со стороны выглядим мы весьма своеобразно, мягко говоря. Вот бы увидел кто и з местных. Шизофрения отдыхает...
   -- Идти осталось не так долго. Пока перекусим, дождь прекратится. Командуй, Диун!
   -- Слушаюсь, господин!
   Вижу, что-то хочет еще сказать.
   -- Говори. Ну же!..
   -- Разреши снять драконовы шкуры. Боимся, чтобы не приросли.
   -- Не бойтесь. Это добрая магия. В холод согреет, а в жару остудит. Да и защитит лучше всяких лат: ни меч, ни стрела не возьмут. Доберемся до места, тогда снимете.
   -- Хорошо, господин.
   Соглашаются, но не верят. К сожалению, я не могу объяснять им то, в чем сам не очень разбираюсь. Думаю, что костюмы с фотоэлементами, на солнечных батареях. Гибкие, удобные, прочные. Вот бы и в моем мире изобрели подобные. А драконовую кожу действительно напоминают.
   Подкрепившись дарами гиперборейцев да оставшимся мясом "саблезубиков", двинулись в путь. Воздух пронизан водной пылью. Идти тяжело: ноги то скользят по мокрой траве, то утопают по щиколотку в грязи.
   Лошадям тоже нелегко, медленно переставляя ноги, они бредут, тяжело дыша и недовольно пофыркивая. Все устали запредельно. Ну а Лия, вообще еле жива, мокрая, с растрепанными волосами, она сейчас мало похожа на ту красавицу, которую я встретил во дворце Изиды. Накинутый на плечи пропитавшийся влагой плащ, гнет ее словно былинку к земле, делает похожей на дряхлую старуху. Лицо осунулось, побледнело. Под глазами темные круги.
   Вынул навигатор. Посмотрел: мы почти у цели. Однако, это "почти" еще нужно преодолеть.
   Пришлось тащиться еще добрых два часа, прежде чем достигли манговой рощи и почувствовали, наконец, под ногами твердую почву. Идти стало значительно легче, да и близость цели придавала сил.
   "Цели? Разве селение в оазисе, моя цель? Нет. Это всего лишь промежуточный этап, место, где можно перевести дух. Если удастся".
   Мы шли между высоченными деревьями с пышной красновато-зеленой листвой и желтыми плодами, окружавшими нас со всех сторон. Они тянули к нам свои корявые ветви-руки, старались ухватить за одежду, оцарапать лицо. Сомкнувшиеся над головой кроны не позволяли видеть небо. Воздух теплый, влажный, густо насыщен ароматом зелени. Войдя в этот лес, мы переступили невидимую границу субтропиков. Нам открылась необычная картина: огромные, похожие на экзотические цветы, краснокрылые с синими пятнами бабочки безбоязненно, словно желая немного покататься, садились на лошадей; разноцветные птички, со щебетом, перелетали с ветки на ветку, обрушивая на нас град прозрачных капель. В высокой траве, растущей вдоль тропы, между похожими на большие лилии белоснежными и небесно-голубыми цветами, я заметил какое-то шевеление. Присмотревшись, разглядел змеиную голову. Судя по ее размерам, сама рептилия должна быть огромной.
   -- С тропы не сходить, берегитесь змей!
   Но и без моих предостережений все шли осторожно. Лия и та, казалось, очнулась. Еще около получаса продвигались лесом, потом он начал редеть. Деревья, как по мгновению волшебной палочки, расступились, и над нами засияло Солнце. От нагретой земли, мокрой после дождя, поднимался легкий пар.
   Среди ветвей мелькнула тень, за ней -- другая. Какие-то существа ловко перепрыгивали с ветки на ветку. Обезьяны? Приглядевшись, увидел, что это детишки. Они были смуглые и совершенно голые, похожие на чертят. С плетенными из прутьев корзинками за плечами, они собирали какие-то плоды. Увидев караван, ребятишки прекратили свою работу, удивлено-испугано глазели на существ в невиданной ими ранее змеиной коже.
   "Попытаться заговорить. Бесполезно, только напугаю еще больше. Важно другое -- мы достигли цели!"
   Тропа становилась все шире и ровнее. Наконец, мы вышли из леса. Земля под ногами мокрая, но больших луж нет. Похоже, такого ливня, как у подножья горы Феникс здесь не было. Поднявшись на небольшой холм, увидели возделанные поля, а за ними виднеется поселок с небольшими домиками.
   Людей в поле работает не много. Увидев чужаков, встречать не идут, но и прочь тоже не бегут. Значит, не боятся, враги нападают не часто.
   Спустившись с холма тропинка, словно ручеек в реку, влилась в "настоящую" дорогу. Мощенная красным камнем, она яркой чертой рассекала зеленый ковер полей.
   Теперь я смог рассмотреть аборигенов получше. Низкорослые, смуглые до черноты, в набедренных повязках. Грудь и шея разрисованы красками различных цветов: черной, желтой, красной. Еще тот "body-art", наши модницы позавидовали бы. Только вот тела далеки от совершенства. Оставив работу, они провожают нас не совсем дружелюбными взглядами.
   И это не удивительно. Простые люди во всем непривычном и новом видят опасность. По большому счету, так оно и есть. Я несу им войну, а возможно и смерть.
   Встречающие нас "официальные лица" выглядели не менее импозантно. Такие же смуглые, но выше и мускулистее. Помимо набедренных повязок, сандалий и "body arta" в руках они держали копья, и сплетенные из гибких веток щиты. С военной точки зрение такое оружие не представляло никакой ценности: наконечники копей: щербаты и затуплены, а о щитах и говорить нечего. Видимо, чтобы восполнить этот недостаток лица воинов скрывали жуткие маски, призванные загодя запугать противника. Подвывая что-то нечленораздельное, они угрожающе тыкали остриями копей в нашу сторону. Выглядело это не страшно, а скорее смешно.
   "Да, с таким войском много навоюешь! Мои "орлы" и то, несравнимо выше".
   Расступившись, дикари пропустили вперед худого высокого старика в расшитой серебром тоге, кожаных, напоминающих туфли сандалиях. На его груди сверкала половинка амулета, зеркальное отражение, презентованного мне Светлейшей Изидой.
   Взглянув в лицо Дара (это был без сомнения он) я сразу понял, что жрец так же далек от аборигенов, как и я. Очень смуглый, с лысым черепом, с лицом изрезанным глубокими морщинами, он смотрел на нас испытующе подозрительно. Из-под седых бровей поблескивали абсолютно не старческие, равнодушно холодные серые глаза. Нос длинный, тонкая линия губ. Волевую челюсть лишь подчеркивает аккуратно подстриженная седая бородка -- похож на иезуита, или колдуна...
   Пронзив меня быстрым острым взглядом, Дара хищно улыбнулся, продемонстрировав желтоватые, но ровные и крепкие зубы. Было в нем что-то общее с Марлохом, хотя внешне они абсолютно не похожи. Возможно, их роднила неудержимо рвавшаяся наружу неприязнь, скорее даже, ненависть. Говорят, что первое впечатление о человеке самое верное. Не знаю, так ли это. Однако совершенно ясно -- друзьями мы никогда не станем.
   Ступив вперед и чуть склонив голову, Дара громко, так чтобы все слышали, сказал:
   -- Приветствую тебя, Лексий, посланник принцессы Изиды в оазисе Феникса, на земле Светлейшей.
   Он снял с шеи половинку амулета Азаиса и протянул мне. Я отдал ему свою.
   -- Да свершится воля богов! Да воссияет Молодая Луна на троне Гепериона!
   "Да перегрызут друг другу глотки Марлох и Дара! -- отозвался давненько помалкивающий Изир. -- Ты уж с ним осторожнее!"
   -- Да будет так! Поддакнул я, выжидающе молчавшему Дара.
   После этих слов он медленно соединил обе части амулета и с торжествующей улыбкой повесил себе на шею.
   "Братец, ну ты и лох!" -- хмыкнул Толян. "Да уж! -- впервые согласился с ним Изир. -- Видимо, этот амулет значит здесь не мало".
   -- Лексий! Ты и твои люди гости в землях Феникса. Следуйте за мной.
   "Одев амулет на шею, ты стал бы хозяином! А так, всего лишь гость. Сегодня, а завтра?"
   "Ты Изир, грамотный, советовать в "свиной голос". Раньше-то где был? Тоже мне, умники. Это лишь ваши предположения. Хозяином я бы никогда здесь не стал. А начинать знакомство с противостояния, думаю, не лучшая идея.
   Хоть я и нашел достойное оправдание, но у самого на душе "скребли кошки". Похоже, действительно лохонулся и здорово. Но кто же мог знать?
   "Думай! Прежде, чем что-то сделать, хорошенько подумай, поучающее проворчал Изир. -- Смотри, не "распыляй" людей. Пусть селятся вместе и по очереди несут дежурство".
   Мысль, несомненно, верная. Только поможет ли? Если Дара пожелает, то все равно рано или поздно до нас доберутся. Выберут удобный момент и всем по очереди перережут глотки, или отравят.
   Но пока мы гости, присланные Светлейшей принцессой Изидой, Молодой Луной Гепериона и выполняем ее волю, думаю, мы в безопасности. Не знаю как долго...
   Дара, как и положено радушному хозяину, шел чуть впереди, мы следом, а дикари с копьями, наподобие почетного караула, сзади. Вполголоса переговариваясь, они подозрительно рассматривали невиданных воинов, и их оружие.
   Я про себя отметил, что жрец-правитель за все время нашего общения ни разу не посмотрел мне прямо в глаза. Случайность исключена. Значит, Изида послала весточку, предупредила. То, что нашему появлению он не удивлен, это факт. Ждал! Точно, ждал и готовился!
   На будущее нужно учесть, что у них есть связь. То ли голуби, то ли еще черт знает что! Не столь важно. Главное, что принцесса будет знать обо всем происходящем, и сможет отдать при случае нужный приказ. Любой...
   Я шел рядом с молчащим Дара и внимательно разглядывал все вокруг, пытаясь оценить обстановку.
   Мощеная красным кирпичом улочка на удивление ровная и ухоженная. Вдоль нее в живописном беспорядке рассыпались бамбуковые домики, без окон, на метр приподнятые над землей, они были похожи на скворечники. Опорой для них служили вкопанные в землю бамбуковые стебли, плотно связанные между собой, до десяти сантиметров в диаметре. Помимо полуголых, раскрашенных аборигенов с открытыми ртами глазевших нам вслед, во дворах за плетеными загородками блеяли козы и недовольно ворчали, скаля зубы, полудикие псы.
   Да! Похоже, мало-мальски нормального войска здесь не собрать. Оглянулся. Мои люди в темно-коричневых, почти черных доспехах и шлемах напоминали рептилий. Не хватало лишь хвостов.
   Вижу, насколько все устали. Лошади, под тяжестью тюков едва передвигают ноги. Копыта разбиты в кровь, дышат тяжело, на губах пена. Ничего, ничего, потерпите еще чуть-чуть.
   А Лие так и вовсе худо. Выглядит, она как зомби, вышедшее из могилы. Исхудавшее лицо покрыто мертвенной бледностью, взгляд потухший, незрячий. Тело утратило былую красоту и гибкость, а движения легкость. Как такое могло произойти за несколько дней? Если устала, то пару дней отдохнет и все наладится. Хуже если заболела. Но ведь она молодая, здоровая -- обязательно поправится.
   Вскоре мы подошли к густому, почти непроходимому лесу. Красная дорожка по-прежнему упрямо бежала вперед. Пред ней бессильно расступались бамбуковые заросли. Высокие стройные стебли, многие диаметром более двадцати сантиметров, неудержимо стремились ввысь, а там, вверху, сплелись кронами, создав своеобразный тоннель. Ветерок, раскачивая верхушки, словно бил невидимыми молоточками по струнам, играл на чудесных цимбалах, рождая сказочную мелодию, тихую и умиротворяющую. Хотелось закрыть глаза, расслабиться, забыть обо всех несчастьях и невзгодах, целиком отдаться неспешной неге, в полной мере насладиться покоем который, по сути, и является истинным смыслом жизни.
   "Но-но! -- "подстегнул" Изир. -- Песня бамбуковой рощи многих сводила с ума. Не спать!"
   Но, похоже, ее голосу внимал я один. Остальные уныло тащились вперед, не в состоянии слышать чарующую музыку.
   Дорожка, наконец, вывела нас на бамбуковый мост через довольно широкую речку, которая тихо несла свои прозрачные воды. Чудо! Сердцевина жизни оазиса. Его главное богатство. Я видел песчаное дно, крупных рыб, медленно, с чувством собственного достоинства, проплывающих у самой поверхности едва шевеля плавниками. На противоположном берегу к реке вплотную подступала похожая бамбуковая роща. Некоторые стебли, словно желая напиться, обессиленным путником склонились к воде.
   Золото песка, зелень растений, хрусталь воды... Бамбуковый мост, грациозно изогнувший спину над рекой. Ну чем не волшебная сказка?
   На удивление мост оказался настолько надежным, что даже не дрогнул под нашими ногами.
   Миновав рощу, мы неожиданно уперлись в закрытые деревянные ворота с двумя небольшими оконцами-глазницами.
   -- Вардей! -- властно произнес Дара.
   Видимо это было что-то вроде "сим-сим, открой дверь" -- потому, что ворота немедленно отворились.
   Этот мир не устает меня удивлять. Пройдя через ворота, мы перешагнули не только через тысячелетие, но и проделали путь в несколько сот километров. Во всяком случае, так мне показалось. По эту сторону ворот стражники одеты в туники и сандалии. Сверху кожаные латы и шлемы, на поясах металлические кинжалы, а копья так и сверкают остриями наконечников.
   Они абсолютно не похожи на дикарей, которые остались по ту сторону бамбуковой рощи: и ростом повыше, и в кости шире, да и кожа намного светлее. Старшего охраны -- Вардея и вовсе можно считать великаном. Но вел он себя, на мой взгляд, как-то странно: стоя перед Даром, сутулился, прятал глаза, словно хотел казаться меньше, ничтожней.
   -- Вардей! Проводи наших гостей.
   -- Я хочу, чтобы всех моих людей поселили вместе.
   Дар глянул на меня быстрым, словно удар шпаги взглядом. Уколол и отпрянул. Едва заметная кривая ухмылка исказила лицо. Все понял, все оценил.
   -- Не могу отказать дорогому гостю. Для них уже готово уютное жилье и сытная пища. Лию желаешь оставить при себе, или...
   -- Нет, нет, -- поспешно ответил я, понимая, насколько ей осточертело мое общество. -- Пусть хорошенько отдохнет. Там, где ей будет удобно.
   "Ну вот, -- возмутился Изир. -- Еще одна глупость! Как бы не пришлось пожалеть".
   На сей раз его мнение я проигнорировал, поскольку пришло время удивиться еще раз. "Красная" дорога привела нас в город, отгороженный от рощи двухметровой стеной из вкопанных в землю, связанных и покрытых лаком толстых стволов бамбука. Новый город построен на руинах древнего. Это заметно на каждом шагу. Кое-где виднеются полуразобранные развалины старых зданий, камни видимо использовали при строительстве новых.
   Сердце учащенно забилось: передо мной предстал величественный памятник исчезнувшей расы, в виде черной, как смоль металлической колонны высотой около тридцати метров, покрытой сплошь золотыми письменами, издали напоминавшими змеиную чешую. Верх колоны венчал сложивший крылья Золотой Феникс в языках голубого пламени, равнодушно взиравший на суету смертных голубыми же сапфирами глаз.
   -- И что, огонь горит всегда? -- не сдержавшись, спросил Дара.
   -- Огонь? А как же! Бессмертный Феникс возрождается в пламени. Растет в нем, взрослеет, прежде чем улететь.
   "Улететь? -- подумал я. -- Какая чушь! Это всего лишь красивая легенда. Хотя в этом иррационально-бредовом мире возможно и не такое. Хорошо бы за птичкой понаблюдать. Хотя, возможно, прежде чем она надумает упорхнуть, пройдет не одно тысячелетие. Ей-то спешить особо некуда..."
   Улочки городка, на удивление, ровные. Дома расположены в строго определенном порядке, через одинаковые интервалы, строили, придерживаясь геометрии древних. Вокруг чистота и порядок. Нет характерных для средневековья мусора и грязи. Думаю, это заслуга жреца. Его здесь откровенно побаиваются. Стараются лишний раз на глаза не попадаться, а при встрече низко склоняют головы. Никакого ажиотажа вызванного нашим появлением, даже любопытства не наблюдается. Словно воины в змеиной коже шастают здесь ежедневно.
   Народ смуглый, невысокий. Одежда почти не отличается от геперионской: тоги, длинные рубахи, сандалии. Разве что цвета не столь ярки да на шее у женщин не видно украшений. Наверное, не приветствуется. Диктатуре присущи строгость и простота.
   Дара остановив процессию, вперил свой тяжелый взгляд во встречавших нас трех пожилых женщин. Под его тяжестью их спины все ниже и ниже склонялись к земле.
   -- Валдая, займешься нашей гостьей. Лия знатного рода, росла вместе со Светлейшей. Ты все поняла?
   -- Да, мой геор! -- едва выдохнула женщина, не поднимая глаз и, сгибаясь еще больше, хотя казалось, это уже невозможно.
   "Геор" -- это имя, титул, или духовный сан?" -- размышлял я, глядя, как лишившаяся последних сил девушка рухнула на руки, подхватившие ее женщин. Никто из мужчин не сделал и шага в ее сторону. "Геор" велел женщинам, значит, так тому и быть.
   "Геор", -- что за этим кроется?
   "Да жрец он! Верховный жрец Лунного Божества!" -- не выдержал давненько молчавший Изир.
   "В натуре, бля... пахан!" -- понимающе добавил Толян.
   -- Лексий, нам, сюда! -- кивнул в сторону большого дома "пахан". Остальных разместит Вардей.
   Тонко уловив мой немой вопрос, быстро добавил:
   -- Не беспокойся! Все будет, как ты пожелал. Сможешь проверить в любой момент, если захочешь. Вы здесь в полной безопасности. Слово мое твердое, как лунный камень. Отдохни, поешь, отоспись, а завтра все обсудим.
   Из дома, навстречу нам уже спешил упитанный розовощекий мужчина в праздничной белоснежной тоге с серебряной цепью на шее. Он шел, заметно прихрамывая, со стороны казалось, что забавно пританцовывает. "Администратор местного разлива".
   -- Овдий! Исполняй волю Лексия, как мою. Проследи, чтобы он был всем доволен. -- Дара бросал фразы, словно стегал бичом.
   -- Да, мой геор.
   Вот никогда бы не подумал, что такой пухленький и упитанный человечек может столь низко согнуться в поклоне. Видать, частенько приходится. Натренировался бедняга, и хромота не мешает.
   Носильщик мне вроде и ни к чему. Все пожитки легко уместились в одном гиперборейском дорожном мешке: старая одежонка, сандалии, плащ, меч Азаиса да кошель с золотыми монетами. Но высокое положение обязывает, передал его в руки Овдию. Кивнул Дара и двинулся вслед за "администратором".
   Люксовых номеров в гостинице не предвиделось, но то, что я увидел, приятно удивило. Могло быть намного хуже. Пусть без золотых канделябров, пластика и плазмы, но чисто и уютно.
   Миновав длинную, похожую на сумрачный коридор, прихожую, где мои вещи перекочевали в руки слуги, зашли в большую светлую комнату с овальными окнами, расположенными под самым потолком. Стены золотятся "обоями" из покрытых лаком стеблей бамбука. На них два пока не горящих артефактных бра. Такие же, как во дворце Светлейшей.
   Мебель: стол, кресла, ложе из бамбука, похоже, здесь это универсальный материал, накрыты мягкими пледами из козьей шерсти. На столе расписанная голубыми и зелеными цветами керамическая ваза. В ней благоухает тропическими ароматами букет белых, похожих на экзотических бабочек, цветов. Рядышком из такого же материала кувшин и чашка без ручки.
   На беломраморном полу проступают блеклые остатки древних фресок. Похоже, меня поселили в чудом уцелевшую комнату, ровесницу греющегося в пламени птаха.
   Насыщенный ароматом цветов воздух в помещении на удивление свеж и прохладен. Я невольно расслабился, окунулся в умиротворяющую атмосферу. Казалось, что сама комната мне заговорщицки шептала: "Ты дома. Доверься мне и отдыхай. Я дарю негу и покой. Никому не позволю беспокоить."
   -- Чего пожелаете, господин?
   Очарование и умиротворение полностью овладело мной. Я уже слышал тихую мелодию, так похожую на ту, что звучала в присутствии Мираи. Медленно плыл по волнам бескрайнего, волшебного океана неги... Нечто подобное, но гораздо слабее я сегодня уже ощущал в бамбуковой роще.
   -- Чего пожелаете, господин?
   Да кто же это меня теребит? Ах да! Овдий... Небрежно отмахнулся, словно от назойливой мухи.
   -- В пище я не привередлив, а вот помылся бы с удовольствием.
   Жестом велел слуге положить вещи и идти прочь. Сам же блаженно раскинулся в приветливо скрипнувшем кресле.
   Почудилось даже, что оно шепнуло: "Наконец-то, хозяин! Мы все тебя давно заждались. Наконец-то!"
   Блаженно прикрыл веки. Похоже, наконец-то мне действительно рады. Впервые за долгое время....
   -- Как прикажете, господин. Как прикажете. Подадим все самое лучшее.
   -- Ты еще здесь? Брысь, несчастный!
   "Ну, ты не очень!" Как назло подал голос давненько помалкивающий Изир. -- Магия древних. Это комната Забвения, она пьянит сильнее вина. Если долго в ней оставаться, то не отпустит и сведет с ума".
   "-- Ой, Изир! Не пугай меня! С ума? Куда еще больше? Насмешливо фыркнул я. -- С ума, видимо давненько, сбрендил ваш долбанутый мир! А я, что? Так, лишь частный случай.
   -- Наш мир? А сам-то ты откуда?
   -- Я, демон Апокалипсиса...
   -- Ну да?"
   Похоже, потаенные мысли, живущие во мне чужие сущности, слышать не могут. Это хорошо, обязательно учтем.
   "Позже расскажу. Ладненько? А сейчас хочу отдохнуть. Пусть даже а "комнате забвения". Не мешай!"
   И вновь, затихшая было мелодия, понемногу стала набирать силу. В ней звучало нечто близкое моему сердцу, родное и далекое, безвозвратно утерянное. Может быть аромат юности, любви и чистоты, той, что без страха и упрека, словно запах распустившейся дождливой ночью сирени, или мокрого от первой весенней грозы белоснежного ландыша.
   Нежные пальчики невидимой феи бережно касались затаенных серебряных струн моей души. О Боже! Они никогда так не звучали... Оказывается там есть волшебная арфа.
   -- Господин! Господин!
   Ну, заладили! Не один, так другой! Чудесная музыка отступила.
   -- Чего тебе, Овдий?
   -- Господин, вы желали помыться. Все уже готово. Прошу, ступайте за мной.
   "Будь осторожен, демон Апокалипсиса, -- опять вмешался Изир. -- Хоть ты у нас и неуязвим!"
   Несмотря на откровенный сарказм, геле, безусловно, прав. Не зря же дослужился у Медеи до "Золотой кобры".
   "Поймав" взгляд Овдия, пошел глубже, в его сущность. Вроде, все спокойно, не предвидится никаких подвохов.
   Поднявшись с уютного кресла, пошел за ним. Комната, пусть неохотно, но отпустила меня. Стоило переступить порог, и волшебное очарование исчезло.
   За дверью ванная комната древних, сохранившаяся, благодаря той же счастливой случайности, что и весь дом. Краски поблекли, но фрески четкие; хотя ощущается дух прошедших тысячелетий и упадка, они по-прежнему, сохранили выразительность и величие. Такие же, как на развалинах шедевры Древнеримской империи.
   Голубой мрамор пола испещрен, словно паутиной множеством мелких трещинок. Кое-где, не устояв перед натиском времени, вывалились небольшие кусочки. Но в целом, сохранился неплохо.
   Мраморный унитаз абсолютно круглой формы, сверху прикрыт бамбуковой циновкой. Ванна большая и глубокая, похоже, рассчитана на двоих. Сделанная из красного мрамора, с перилами из слоновой кости, инкрустированными золотом. За прошедшие века кость пожелтела, а золотишко повыковыряли. Не работает и водопровод. Заинтересовавший "потомков" древний смеситель вырван с корнем. Просвет трубы по-варварски заткнут все тем же популярным здесь бамбуком.
   Небольшие окна, как и в "комнате забвения" расположены у самого потолка. Для темного времени суток припасены масляные светильники, стены над ними закоптели.
   У ванной стоит "обезглавленная" расколотая колонна. Остается только гадать, "кто" или "что" ее венчало. Сверху на ней лежат сложенная вчетверо простыня и легкая белая тога.
   -- Господин, может прислать служанку или пухленького мальчика?
   Непонимающе посмотрел на Овдия. Тот совершено не смутился, мол, а что тут такого особенного. Дело то, житейское.
   -- Дара велел ни в чем не отказывать. Такие мелочи...
   -- Лучше прикажи, чтобы никто больше не беспокоил.
   -- Как пожелаете, господин. Как пожелаете.
   Ему действительно безразлично. Согнувшись в поклоне, правда, не столь низком, как перед Дара, распорядитель бесшумно исчез за дверью.
   Последний раз я мылся в купальне Изиды. Бассейн, рыбки, Лавия, но сейчас и она ни к чему. Покоя! Жажду уединения и покоя!
   С наслаждением стянул гиперборейскую униформу, затем "змеиную кожу" сверху придавил бластером древних, и погрузил уставшее тело в теплую воду. Прикрыв веки, расслабился, на мгновенье забылся.
   Мне вдруг показалось, что я снова дома, лежу в ванне. Вот сейчас открою глаза, увижу пластиковый потолок, кафельные стены, прозрачные стеклянные полки с бритвенными принадлежностями и шампунями. Медленно встану, вытрусь махровым полотенцем, одену мягкую хлопковую пижаму такие же теплые мягкие домашние тапочки, а потом упаду в свою любимую постельку. "Может все же стоит звякнуть Алинке? ".
   По привычке, вслепую, потянулся за мочалкой. Пальцы нащупали шершавый бортик. Открыл глаза. Недоуменно рассматриваю прорезанную золотом пожелтевшую слоновую кость.
   "Да что же это такое? Так быстро утратить связь с реальностью. "Ванная комната забвения?" Похоже, что все вокруг внушает мысль, что я дома..."
   Теплая вода быстро снимает усталость. Чувствую себя значительно свежее. Минутного забытья, хватило, чтобы отдохнуть.
   Так, до Алинки отсюда не достать, а вот кареглазую Лию вполне.
   "Давай, братан, давай, -- взмолился Толян. -- Сгоняй педика за девкой, пусть приволочет!"
   "Это он так об Овдии. Послать конечно можно, -- раздумывал я, плескаясь в воде,-- но только Лия сейчас не подойдет-- едва жива. Особой радости не доставит".
   Решительно вылез из ванной, вытерся простыней, накинул тогу. Драконью кожу, мокасины и бластер подобрал, остальное велю вымыть и почистить.
   Звонко стуча голыми пятками по полу, вернулся в комнату "забвения". Стол уже накрыт доисторической скатертью. Ознакомился с предложенным меню. На глиняном блюде радует взор, наполняя рот слюной румяный молочный ягненок. Нарезанные ломтиками белый и желтый сыры, запеченная с виноградом форель, пухленькие лепешки, два желто-красных персика и большая гроздь не очень крупного, но зато золотисто-прозрачного винограда -- что ж, весьма недурственно. Завершают картину одинаковые, словно близнецы, кувшины: с прозрачной холодной водой и красным вином. Уталив голод, довольный растянулся на бамбуковом ложе. И вновь тихая, умиротворяющая музыка понесла меня на своих нежных волнах в царство Морфея...

* * *

   Проснулся от детского не то крика, не то плача. Вначале никак не мог сообразить, где нахожусь.
   Мягкий голубоватый свет артефактовых светильников, высокие потолки, стены с остатками старинных фресок, свежий воздух, пронизанный ароматом южных цветов... Ну конечно же! Я в гостях у Дара, в комнате "забвения". Вновь прикрыл веки. Обрывки сновидений еще не растаяли, но стали уже призрачно-зыбкими, чтобы отчетливо помниться. Остались лишь отдельные смутные образы: беспокойно хмурилась, роняя слезу матушка, насмешливо улыбалась тетка и постоянно выскальзывала проклятущая ведьма Жанна.
   Крик повторился. Нет, это не плач ребенка, а крик ночной птицы. У нас в конце октября, так кричат сойки. Б-р-р-р... Мороз по коже. Сон бесповоротно ушел, и гнаться за ним бесполезно. Решительно сел на золотом бамбуковом ложе. Остатки ужина убраны, на столике остались лишь кувшин да глиняная кружка.
   Промочил пересохшее горло водой. Теперь точно не усну. Пойду-ка лучше прогуляюсь, глядишь, что-то интересное увижу...
   Натянул на голое тело змеиную кожу, подпоясался перевязью, с подаренным Мираей мечом, обул форменные мокасины и словно рептилия, бесшумно скользнул в приоткрытую дверь. Благо кромешная тьма не помеха. Миновав коридор, беспрепятственно вышел на улицу и мгновенно окунулся в душную, влажную ночь. Почувствовал, как тут же включилось охлаждение змеиной кожи. Затаившись, прислушался, тишина. Если кто-то и следит, то весьма умело.
   На небе ни облачка. Южные звезды сияют над самой головой. Кажется, можно дотянуться до них рукой, потрогать пальцем. Вот хотя бы ту, что так быстро бежит к горизонту. Да только стоит ли спешить? Думаю, рано или поздно встретиться с алгарами мне придется. Лучше, конечно, как можно позже: буду больше знать и уметь, хотя вряд ли это поможет выжить.
   Улицы пустынны. Ни горожан, ни стражи. Редкий крик далекой ночной птицы отдается многократным эхом, отражается от древних стен. Наверное, заплутал в темноте...
   Такое впечатление, что стоит немного напрячься и тонкая оболочка времени прорвется, пропустит сквозь тысячелетие, даст возможность увидеть истинное величие древнего города и расы, найти ответы, а может и помощь...
   "Угу, слюни подбери, -- как всегда вовремя отрубил Изир. -- Забыл, что говорила Мирая? Чем жестче раса, тем больших высот она достигает. А эти стояли, похоже, выше алгаров. Никто и никогда тебе не поможет, и не мечтай!"
   Да уж! Освобождения мы добьемся (если, конечно, добьемся...) своею собственной рукой.
   Вышел на площадь. Золотой Феникс сияет, нежась в пламени. Воистину чудо! Взгляд не оторвать. Подошел поближе. Ведь не улетит? Не из пугливых.
   -- Не спится, Лексий?
   За спиной стоит Дара, одетый в серую тогу. Словно иезуит, прячущий в рясе кинжал.
   -- Геор, это титул или сан?
   -- Я верховный жрец храма Луны.
   "В глаза не смотрит, но говорит твердо. Чувствует свою силу, не боится. Интересно, почему? Чего стоит мне прямо сейчас его придушить? Тоже мне, крутой перец". Не успел даже сполна насладиться этой мыслью, как нахлынула адская головная боль. Клятва на крови, вот в чем дело! Ну гад! И здесь достал. Не вытерпев, сдавил пальцами виски. Да не буду я трогать вашего Дара! Не-бу-ду!
   Боль неохотно отступила, готовая нахлынуть с новой силой. Геор криво ухмыльнулся. Все понял прохвост!
   -- Нет, Лексий, со мной тебе не совладать. Давай лучше не будем ссориться. Ты не вмешивайся в мои дела, ну а я со своей стороны...
   Не окончил фразу выжидающе замолчал.
   -- Да я и не собирался...
   -- Пока. Но обязательно попытаешься. Запомни: мои люди в моей власти! Их жизнь и смерть. Так будет всегда! Иначе...
   Похоже, Дара мне угрожает! Ярость и боль нахлынули одновременно. Даже не пойму, что сильнее. Сцепив зубы, проскрежетал:
   -- Ты много мнишь о себе, поп!
   Схватил жреца за тогу, подтянул к себе. Рука нашла его горло. В нос ударил неприятный запах затхлости. Дара дернулся, ткань жалобно затрещала.
   -- Отпусти, Лексий, отпусти.
   На этот раз, его голос дрогнул, пальцы, сжимавшие посох с набалдашником из слоновой кости, побелели.
   -- Без меня ты не сможешь...
   Пульсирующая боль, растекавшаяся волнами по телу, помогла мне справиться с яростью. Медленно разжав пальцы, отступил назад.
   -- Как тебе удалось? -- прошептал Дара.
   Сглотнув кровавую слюну, промолчал. Голова шла кругом, устоять бы на ногах!
   -- Я помогу тебе, Лексий, выполнить волю Светлейшей и освободиться от Клятвы Крови, но и ты должен мне помочь. Пойдем, здесь не место для разговора.
   "Стой! Угодишь в ловушку! -- предупредил Изир.
   "Ну, б-ь, гнида верить нельзя", -- согласился с ним Толян.
   В очередной раз, отмахнувшись от их советов, пошел за геором.
   В тишине раздался топот огромных лап, показавшийся мне грохотом. Наверное, такой Конан Дойль представлял себе собаку Баскервилей. А здесь сразу три!
   Громадные, черные, лохматые, словно демоны преисподней. Языки с добрую ладонь, а зубы, словно у крокодила. "Забавная" скажу я вам, порода. Вот тебе и городская стража. Лишь дурак может решиться выйти на ночную прогулку. Сожрут и не подавятся. Интересно, если цапнут за ногу, змеиная кожа выдержит?
   Но проверить не судилось. Дара они в упор не видели, а вот моя персона их вначале весьма заинтересовала. Оскаля зубы, и угрожающе рыча, монстры бросились в бой.
   Невольно положил руку на рукоять меча. Но адские псины, словно наткнувшись на невидимую преграду, остановились в метре от меня, растерянно поджав хвосты, потом трусливо скуля, бросились наутек. Похоже, это обстоятельство очень расстроило, геора, наблюдавшего в сторонке, но он не подал вида.
   -- Мы что, жрец, уже пришли?
   -- Нет, Лексий, но храм Луны совсем рядом. Там предстанешь пред ее лучезарным ликом. Она должна принять и осенить тебя Священным светом.
   -- Меня, демона Апокалипсиса?
   -- Все демоны рождены в ее свете. Луна -- это Солнце мертвых и демонов. Разве ты не знал?
   Опасаясь не угадать с ответом, предпочел промолчать.
   -- Она и есть наш ночной небесный Феникс. Рождается, растет, проплывая по небу и умирает, чтобы возродиться вновь.
   Любопытное сравнение, никогда раньше такого не приходилось слышать. Небесный Феникс! Да уж! Чего только не придумают. Нашел на небе этого Феникса. Стареет. Через несколько дней, глядишь и преставится. Наступит Новолуние. Но пока еще жив курилка -- чуть светит.
   В этом призрачном сиянии я вдруг увидел храм. Сквозь дымку проступили контуры пирамиды. Вначале подумал, что показалось: уж слишком неожиданно! Как я мог не заметить столь монументальное сооружение? Размеры дворца впечатляли. Не иначе ранее был сокрыт от постороннего взгляда.
   -- Узрел? Да неужто? -- похоже, удивился геор.
   -- А что, не должен был?
   -- Только, если я отведу морок.
   -- Можешь не утруждаться, вижу прекрасно.
   Вскоре остатки морока окончательно отступили, и я смог сполна оценить его величие.
   Серебро лунного света и белый цвет мрамора слились в великолепную чарующую симфонию. Мне кажется, что я слышу ту же мелодию, что и в комнате "забвения": "Лунную сонату" древних.
   Дара, как будто почувствовав поддержку, расправил плечи, вроде даже подрос, поступь стала тверже. Он и его тога пронизаны лунным светом. "Ну, блин! Тоже мне, святой! И только я, "змей поганый", ощущаю себя здесь чуждым элементом".
   Отбрасывая едва заметные тени, мы поднялись по ступеням на гладкую, отполированную до зеркального блеска, огромную плиту, над которой главенствует Пирамида.
   Вход искать ни к чему: вот он треугольной формы. И, по-прежнему, вокруг ни души! Хорош тот храм, в котором нет людей! Без верующих, боги мертвы! Их величие порождает поклонение миллионов.
   -- Дара! А что, посетителей сюда не пускают? Нет ни охраны, ни жрецов?
   -- Храм доступен лишь в праздники Рождения, Великого Полнолуния и Смерти. В остальное время он живет своей призрачной недоступной для непосвященных жизнью. Иди за мной.
   Миновав треугольник двери, я замер. Взору предстала еще одна, на этот раз хрустальная пирамида со срезанной вершиной.
   "Да и не храм это вовсе! -- мелькнула шальная мысль. -- Больше похоже на прибор с пультом управления и хрустальным троном на вершине. Интересно, для чего он предназначен?"
   Пирамида по-прежнему мерцала многократно отраженным загадочным лунным светом. Чудеса, да и только! А может подсветка.
   -- Ты удивлен, Лексий?
   Теперь Дара уже не прячет взгляд, а безбоязненно смотрит мне прямо в глаза. Ну, голубчик, вот ты и попался! Сейчас мы тебя...
   Но не тут-то было! Пробиться к глубинным истокам его жизненной силы я не смог. Завяз в лунном свете, запутался, словно в тумане.
   -- Здесь правит магия Луны, и она тебе, Демон Апокалипсиса, не под силу. А вот клятва на крови действует, и учти, она действует везде.
   "Хорохорится мерзавец. Ну ничего, доберемся и до тебя, голубчик. Пусть пока чувствует себя в безопасности, глядишь, и совершит какую-нибудь глупость".
   Мы вплотную подошли к хрустальной стене, от нее веяло прохладой. Мне показалось, что внутри пирамиды что-то изменилось. Началось какое-то движение. Мы же утонули в серебре лунного света.
   -- Ты Лексий, прошел Лунный Лабиринт, -- изумленно прошептал Дара.
   Уж не знаю, как он догадался. Но его тон моментально изменился, стал мягче, почтительнее.
   -- Я тебе не враг. Обещал, значит, помогу, -- промямлил он. -- Дам сотню воинов. Но для твоих целей этого мало. Остальное добудешь сам...
   Вот это по-деловому, совсем другой разговор.
   -- Только уведи с собой степняков.
   -- Каких степняков? Где их искать?
   -- Тебе не нужно будет их искать, сами придут. Я лечу их верховного бея Асрана. Завтра он приезжает в Феникс. Вот и устрою вам встречу. Остальное сделаешь сам. У Асрана пять тысяч мечей. Большая сила, если использовать ее правильно. Уведи тысячи бея за собой и мне будет легче! Не станут висеть за плечами. Только как миновать каменную пустыню? Лошади там не пройдут. Разобьют копыта. Половину твоих, пришлось дорезать. Вот и подумай, хорошенько. С божьей помощью после новолуния сможете выступить. А теперь, нам пора.
   Дара зашагал к выходу. Я двинулся вслед за ним. Ночная прохлада приняли нас в свои объятия, над головой раскинулось бездонное звездное небо. Какая-то ночная птица оплакивала мою незавидную участь. А по небу, оставляя сверкающий след, мчалась огненная колесница богов.
   -- А что алгары в Феникс не наведываются? Помолиться в храме на праздник полнолуния...
   Жрец вздрогнул, но промолчал. Сделал вид, что не расслышал, сутулился, прятал глаза. Не хотел отвечать.
   -- Тебя, Лексий, устроили хорошо?
   -- Не жалуюсь, Овдий постарался.
   -- Вот и славно! Отдыхай, набирайся сил, завтрашний день обещает быть не только беспокойным, но и жарким.
   Комната "забвения" встретила меня словно старого доброго друга. Щедро подарила негу и сладкий сон.

* * *

   Той ночью выпал первый снег. Невесомые снежинки величаво парили в темноте. Легкие, пушистые, словно перышки загадочной птицы Феникс, они зависали в воздухе не желая опускаться на землю, будто понимали, что как мотыльки-поденки живут лишь в полете. Чистые и прекрасные, каждая в своем белом подвенечном платье, кружили и кружили в свадебном танце, стараясь вдоволь насладиться мгновеньем счастья, прежде чем упасть и, лишившись девственности, смешаться с придорожной грязью.
   Поднявшийся ветерок ускорил па вальса, превратив его в задорный канкан. Теперь снег, весело кружась, падал хлопьями, быстро меняя мир, словно художник щедро наносил на холст белую краску. Все вертелось и неслось... неведомо куда. Разыгравшаяся не на шутку метель, превратила ночь в снежную феерию.
   Проснувшись, вдруг осознал, что метель, это я! Бережно, чтобы не утратить ни одной, собрал все до единой снежинки. Первая снежинка: я в белом костюме зайчика на утреннике в детсаду. Из-за сломавшейся проволочки одно ухо у зайки безнадежно повисло. И это меня страшно расстроило, того и гляди громко разревусь...
   Еще одна: первый раз в первый класс. Школьная линейка, огромный букет цветов и слезинка в глазах матери... Следующая: драка во дворе, разбитый до крови нос, синяк под глазом... А вот и льдинка в сердце -- первая, почти детская любовь, первый поцелуй и первая измена. Этого я тоже не хочу терять, так же как и многое, многое другое...
   Собирая снежинки, собираю воедино свою распотрошенную душу. Скрупулезно пытаюсь сложить рассыпанные пазлы. Мерзлыми, непослушными пальцами... Ох, не сложить, не сложить!
   Проклятая Жанна отравила и разрушила мою жизнь, превратила в кровожадное чудовище, вампира.
   Ненавистный холод внутри... Моя вторая сущность битрофика страшно проголодалась. Я буду мерзнуть, пока не высосу чью-то жизненную силу, желательно без сущности. Хватит мне и этих двух "попутчиков". Кстати, Изир и Толян уже давненько помалкивают, небось радуются моим страданиям потихоньку...
   Открыв глаза, увидел беззвучно проникшую в комнату девушку. Даже не пошевелившись на бамбуковом ложе, продолжал размышлять: "может мне слопать розовощекого Овдея, ловко подсунувшего мне эту стройную и почти нагую служанку. Хороша, нечего сказать: черные, вьющиеся волосы коротко подстрижены, слегка курносый носик, пухленькие губы, кожа на удивление светлая, совершенно не похожа на местных женщин. Может, привезенная рабыня?"
   Поставив на стол поднос с завтраком, девушка замерла в ожидании.
   "Слышь, ты лучше трахни ее, а то и вовсе свихнешься мозгами!"
   От советов "братка", никуда не деться.
   Хотел, как всегда отмахнуться от бредней Толяна, загнать его поглубже, но на этот раз он не далек от истины. Я на грани безумия. Распотрошенную снегом душу нужно как-то слепить. Может и правда, сексом? Внешне я по-прежнему выгляжу как человек. Даже глаза серые, если конечно, не пытаюсь проникнуть в сущность.
   -- Подойди! Как зовут?
   -- Лада...
   Странное для этого мира имя. Хотя, к чему оно мне? Какая разница как ее зовут.
   -- Ты с мужчинами раньше была?
   -- Да, господин, с мужчинами...
   Быстрый взгляд лукавых неожиданно светло-карих глаз...
   Неоднозначный ответ. Может, стоит заглянуть глубже, туда, к источнику. Что-то не похожа она на простую служанку.
   Энергетический голод окатил ледяной волной. Прищурившись, отвел глаза в сторону, заскрежетал зубами: нельзя, могу сорваться.
   Вот и Ладу не на шутку испугал. Побледнела, словно смерть. Того и гляди грохнется на пол.
   -- Не бойся! Налей себе вина.
   Ее изящная, тонкая рука заметно дрожит. Однако девушка все же совладала со страхом.
   -- Пей! Пей до дна!
   -- Но господин, у нас девушкам пить вино запрещено.
   -- Раз я велю, пей!
   Лада послушно, не отрываясь, словно терзаемый жаждой путник в пустыне, осушила глиняную кружку. Кислого вкуса, наверное, с перепугу не ощутила.
   -- Присядь!
   Еле слышно дыша, Лада смиренно присела рядом, опустив глаза. Бамбуковое ложе даже не скрипнуло, как бы из "уважения".
   "Ну, не томи! -- простонал Толян. -- Клеевая телка, хоть и худющая. Чего тебе еще надо?"
   На этот раз, я погнал наглеца дальше некуда.
   Прикоснулся пальцами к теплой, нежной девичьей шее, в том месте, где чуть заметно пульсировала артерия. Холод и голод отступили, уступив место желанию.
   Легким прикосновением опустил тунику с плеч до пояса. Небольшая упругая грудь с острыми сосками, плоский животик, тонкая талия. Над левой грудью непонятное тату.
   Острое плотское желание победило сомнения и робкие укоры совести. Честно говоря, я особо и не сопротивлялся. Какой смысл сдерживать себя. Девушка откликнулась на мои ласки с неожиданной страстью. Может ей передалась моя, а может великолепно играла. Наш секс был похож на ураган, внезапно налетев, закружил, завертел, заставил позабыть на время обо всем.
   Когда буря стихла, пришли тишина и умиротворение, наступило неожиданное чувство свежести, очищения. Словно отмыл душу от грязи и крови. Я блаженно прикрыл глаза.
   Разбудил неожиданный стук в дверь.
   -- Входи!
   -- Господин, -- в дверном проеме появился со своим фирменным раболепным поклоном Овдий. -- Геор велел пригласить господина к нему. -- Потом полушепотом, добавил:-- в Феникс прибыл бей Асран.
   -- Хорошо, я сейчас.
   "Так.., так... Значит Асран. Это неплохо! Познакомимся, а заодно и "позавтракаем".
   Одел змеиную кожу с терморегуляцией, а поверх гиперборейскую форму. Вооружился мечом Азаиса и лучеметом из гробницы древних гиперборейцев, обул мягкие мокасины. Подумав немного, прихватил золото. "Кажется все, дурдом отдыхает".
   "Возвращайся, хозяин. Буду ждать", -- "шепнула" на прощанье комната "забвения".
   В провожатые Овдий дал темнокожего, худющего мальчугана, на котором из так называемой одежды была лишь грязная набедренная повязка.
   "Не уважает. Неплохо бы припугнуть", -- подумал я.
   "Да съешь ты этого сученка", -- поддержал Толян.
   "Не теряй бдительности!" -- как бы по-отцовски предупредил геле.
   Солнце достигло зенита и безжалостно изнуряюще жгло оазис Феникса. Ни тучки, ни ветерка. Словно на сковородке! Под ногами раскаленные каменные плиты. Их жар ощущаю даже через терморегулирующие подошвы.
   А пацаненку все нипочем. Легко, словно пританцовывая голыми пятками по горячим камням, идет впереди, показывая дорогу.
   Солнечный свет залил древний город, выявляя все скрытые дотоле дефекты. На поверхность проступила плесень современности. На улицах людей немного, в основном полуголые ребятишки да женщины в скромных тогах и сандалиях. Ослы, навьюченные поклажей, бредут, еле переставляя ноги. Их погонщики в чудных, плетенных из тонких веток головных уборах, мышиного цвета накидках и сандалиях, кажется, тоже дремлют на ходу.
   На меня не обращают никакого внимания, вроде и не видят вовсе. Не исключено, что исполняют волю геора Дара.
   Миновав главную площадь с ослепительным в своем великолепии Фениксом, приблизились к дому, возле которого толпились люди. Чуть в сторонке, в цветастых попонах и с небольшими бурдючками на спинах, перебирали неподкованными копытами, недовольно фыркая, низкорослые лошади. Им под стать и наездники, невысокие худые степняки со смуглыми, обветренными, заросшими щетиной лицами, в кожаных с разрезами по бокам "юбках" и распахнутых на груди жилетах. На ногах кожаные чулки до колен, закрепленные тонкой тесьмой. Из оружия пики с медными наконечниками да луки. Они стояли рядом и что-то в полголоса обсуждали. В нос ударил резкий запах пота, немытого человеческого тела, лошадиного навоза.
   С такими, тоже, не очень повоюешь. Хотя, возможно, я ошибаюсь. Кочевники всегда были серьезной силой. Лихими наездниками, бесстрашными, выносливыми воинами. Исполнительными и преданными. Только как их направить в нужное русло?
   Мой проводник, справедливо сочтя миссию выполненной, удалился.
   Охрана расступилась, пропустив меня в дом через дверной проем, отделенный от улицы, покачивающимися от сквозняка длинными бамбуковыми шторами. От соприкосновения стеблей рождался мелодичный звук. Будто кто-то невидимый очень бережно играл на цимбалах.
   Сопровождавший меня стражник, отличался от прочих собратьев поясом с большой медной бляхой и коротким кривым мечем. Он подвел меня к следующей двери, уже "настоящей", она, чуть скрипнув, пропустила меня в комнату.
   "Несомненно, этот дом тоже некогда принадлежал древним", -- подумал я, разглядывая на полу и потолке блеклые остатки некогда великолепных изображений: райский сад, экзотические животные и птицы, ночное небо, на которых почему-то среди звезд сияло две луны. Пол и стены сплошь усеяны мелкой паутиной трещин, облицовка местами обвалилась и проступили пятна грибка. Но тем не менее! Только представить, что сооружение простояло тысячелетия! Не укладывается в голове, как оно могло так сохраниться, размышлял я, продолжая разглядывать окружающую меня обстановку.
   Такие же узкие и высокие окна. Царит полумрак, артефактные светильники. Мебель, как и везде, бамбуковая. Ложе покрыто цветастым покрывалом, два кресла, столик с глиняным кувшином и кружкой без ручки. Похоже, стандартный "люкс-набор", как и в моей комнате "забвения".
   Приблизился к висящей на стене медной чеканке, изображающей полную Луну. Уловил специфический аромат, исходящий из стоящей под ней небольшой жаровни с благовониями. Зажал пальцами нос, едва удержавшись, чтобы не чихнуть. Похоже на домовую церковь. Чем не место для беседы с "вождем краснокожих"? Света, правда, маловато. Но, думаю, справимся...
   Присел в кресло. Аккуратно, чтобы не опрокинуться, откинулся на спинку. Вытянул ноги, закрыл глаза.
   "Засран.., Масран.., Асран... Да, кажется, Асран! Насколько понимаю, Дара должен привести его сюда. И что же мне с ним делать? Зомбировать или попытаться договориться? Зомби не предаст и не ударит в спину. Но с другой стороны -- от раба, со сломанной волей, тоже толку мало. Ощутив слабину, степняки за ним не пойдут, а ближайшие родственники быстрехонько перережут глотку. Как удержать дикаря в узде? Что предпринять?
   Дверь, бесшумно отворилась, вошел Дара со степняком, невысоким, смуглым и худым мужчиной, с коротко остриженными черными волосами и бородой. По виду и одежде он ничем не отличался от своих соплеменников. Но чело Асрана (несомненно, это был он) венчал тонкий золотой обруч, а чресла украшал серебряный пояс, с висящим на нем коротким мечом, украшенным самоцветами.
   Я поймал пронзительно, колючий взгляд его узких, темно карих глаз. Поймал и не отпустил! Дара торопливо вышел вон.
   Проникнув к живительному источнику, не удержавшись, сделал несколько больших глотков. Велел Асрану окаменеть, не отпуская, подошел ближе. В нос ударил едкий запах лошадиного пота и сыромятной кожи. Вглядываясь в сущность кочевника, слегка удивился: он был готов к смерти, и вовсе не боялся. Настоящий воин! Сильный и мужественный, но одновременно жестокий и беспринципный. Справиться с таким будет не просто.
   -- Я мог бы выпить тебя досуха или превратить в раба, лишить воли и разума, но не стану этого делать. Думаю, мы сможем договориться.
   "Отпусил Асрана". Он пошатнулся, Смуглое лицо побледнело, из левой ноздри вытекла капля темной крови. Казалось, что он вот-вот упадет. Но справившись со слабостью, бей устоял. Более того, быстро пришел в себя и собрался с мыслями.
   -- Отказать тебе, демон, тяжело, но я всегда предпочту смерть бесчестью. Помни об этом. Радшелы никогда не были рабами даже у гафов и гиперборейцев. В неволе мы не живем. Что тебе от меня нужно, и что ты можешь предложить взамен?
   -- Сначала мы захватим провинцию Варлаам с городами Гинеей и Шахта, а затем, весь Гипереон!
   -- И всего-то? Удивил! А я думал, что бесплодные мечты это удел безусых юнцов, тех, что так часто гибнут в первом же бою. Но, чтобы ты, демон... Твоего колдовства здесь маловато. Мы даже не пройдем каменную пустыню. Кони разобьют копыта в кровь, начнется падеж. А пеший радшел плохой воин.
   -- Нет, это не бесплодные мечты или фантазии. Я знаю, как пройти пустыню. Лошадей нужно подковать, сделать седла и сбрую, а для стрел и копий есть наконечники из гиперборейской стали.
   -- Что значит подковать, сделать седла и сбрую?
   Думаю, рассказывая об этом, я особо не рисковал. Не придем к согласию -- бей отсюда живым не уйдет. Заодно и "пообедаю". Но, видя, как загорелись его глаза, понял, договоримся.
   -- Теперь я вижу, что твои слова не пусты. Но сделать подковы и подковать большое количество лошадей могут только в Фениксе. Для этого нужно согласие Дара, время и много золота. Радшелы народ не богатый. Да и где взять столько металла? У нас его нет.
   -- С Дара я постараюсь договориться. Наконечники для стрел и копий получишь уже сегодня, в качестве задатка. Но ты должен дать клятву, иначе, боюсь, не договоримся.
   "Пусть клянется небесными пастбищами и духами предков, -- подсказал Изир.
   -- Придется поклясться небесными пастбищами и духами предков вслух повторил я.
   Недовольно зыркнув, бей на мгновенье задумался. Потом криво усмехнулся.
   -- Хочешь накинуть узду не только на лошадей, но и на меня... Хорошо. Клянусь небесными пастбищами, душами предков, что до победы не обращу оружие против тебя, не предам и выполню наш договор, если первым не предашь ты.
   -- Добро! Наконечники к копьям и стрелам заберешь у Лагоса, того, что со сломанным носом. Лошадей начинайте пригонять по пятьдесят голов через пять дней. Тогда же передам для образца седло, стремена и уздечку. Их будете делать сами.
   На том и порешили.
   Похоже, мое пребывание в Фениксе затягивалось. Пока Диун подготовит "рекрутов", пока подкуем коней, сделаем сбрую... Нужно время что бы "джигиты" Асрана освоили "божественные дары". Торчать еще мне здесь и торчать! Разве только Лада скрасит мое одиночество.
   "Почему только Лада? А Лию, забыл что ли? -- фыркнул Толян. -- Клеевая телка! А лучше обеих сразу! Неуж-то не потянем, братан? Ну что тебе стоит?"
   Я почти видел его плотоядную подленькую ухмылку.
   "Брысь, мерзавец!"
   Брысь, то брысь, но рациональное зерно в его словах есть. О Лие забывать нельзя! Нужно наведаться, узнать как ее здоровье. Но дело, прежде всего. "Ну а девушки? А девушки потом!" Кажется, так пелось в старой доброй песенке. Поэтому, велел, что бы провели к месту расквартирования моей ударной десятки.
   Шагая под беспощадно палящим солнцем, радуясь терморегуляции змеиной кожи, я и не подозревал, сколько неприятных сюрпризов уготовил мне сегодняшний день!
   Услышав шум и крики, ускорил шаг. Подойдя к месту, где расположились "мои орлы", увидел неприглядную картину: двое сцепились не на шутку. В руках ножи, на телах и лицах кровь. Остальные, насупившись, стояли в стороне, наблюдая за дракой.
   -- Прекратить! -- рявкнул я, пытаясь растащить дерущихся.
   Даже представить себе не мог, что случится в следующее мгновенье. Гаспей с налитыми кровью безумными глазами и оскаленными зубами бросился на меня с ножом, целясь в сердце. Я не ожидал нападения, поэтому выпад пропустил. Нож рассек гиперборейскую униформу, но "змеиная шкура" выдержала. Ярость Гаспея невольно передалась мне. Уклонившись от повторного удара, я изо всей силы двинул его в челюсть. Раздался хруст, сломанных костей. Он пролетел по воздуху не менее пяти метров, прежде чем обмякшее тело шлепнулось на землю. Что он мертв, понял сразу.
   "Ни хрена себе, братан! -- восхитился Толян -- Ну ты даешь! Завалил падло с одного раза".
   "Брысь! И без тебя тошно!"-- рявкнул на "братана" с досадой.
   -- Из-за чего подрались? Вас спрашиваю! -- шагнул к остальным.
   Те, опустив глаза молча расступились.
   -- Джигай! Из-за чего ты сцепился с Гаспеем?
   Джигай, дрожа всем телом, достал золотую монету. Ценой жизни Гаспея была одна диара.
   -- Золота вам мало? Так мертвецам оно ни к чему! Вместо того, чтобы прикрывать друг другу спины -- грызете глотки. Золото будет, если останетесь живы. Ясно?
   -- Да, господин, -- ответил вместо Джигая Диун.
   -- Хорошо, уберите труп и разберите с Лагосом тюки с оружием. Скоро здесь будет Асран со своими степняками. Я не хочу, чтобы он знал о наших проблемах, как и о том, что находится в тюках. Отдадите ему полсотни наконечников для копий и половину наконечников для стрел. И еще, завтра Дара пришлет людей, позаботьтесь о них. Прикрепишь новобранцев к каждому из наших, пусть занимаются! А ты проследи! От их выучки зависят и ваши жизни тоже!
   Отдав распоряжения, покинул двор уверенным шагом, словно ничего из ряда вон выходящего и не произошло. А у самого на душе "кошки скребли", которых, кстати, почему-то здесь не видно.
   Убивать Гаспея в мои планы ни как не входило. Несомненно, у него есть друзья, затаившие на меня зло, да и жаль дуралея. Но с другой стороны, остальные получили наглядный урок. Чтобы даже мысли не допускали о возможности нападения на своего господина.
   Следуя за провожатым к дому, где поселилась Лия, я думал о том, что ей приходилось не сладко. Однако она молода и здорова и организм быстро восстановится.
   "Побыстрей бы! -- хихикнул Толян. -- Соскучился!"
   Но и здесь меня поджидала неприятность. Девушка лежала в полутемной комнате, укрытая куском домотканого холста, рядом, сидя дремала пожилая женщина. Сегодня Лия выглядела еще хуже, чем накануне. Ввалившиеся глаза потеряли блеск, лицо бледное, отечное. Дыхание частое, хриплое, губы пересохшие. Прикоснулся ко лбу -- холодный и влажный.
   -- Что с ней?
   Сиделка вздрогнула от моего голоса, и, не поднимая глаз, прошептала:
   -- Больна, очень больна. Сегодня обещал зайти Дара, он лучший лекарь в Фениксе, господин.
   Я немного постоял, глядя девушке в лицо. Ее вид нравился мне все меньше. Это не похоже на усталость.
   -- Лия! У тебя что-то болит? Ты меня слышишь? Ответь мне! Посмотри в глаза!
   Вижу, узнала, но отвернулась молча.
   "Может Дара и вылечит. Вот так! Я начинал зависеть от жреца все больше: Дара даст людей, металл, кузнеца... Лечить Лию тоже будет он. Без него, никуда! Не зря моя часть медальона оказалась у него, истинного хозяина оазиса. Не поторопился ли я, обещая Асрану подковать лошадей? Да еще по пятьдесят в день".
   Так думал я, не спеша, шагая к своему жилищу.
   "На ловца и зверь бежит". Жрец, сверкая на солнце лысым черепом, опираясь на посох, шел мне навстречу. Его сопровождали четыре охранника с кинжалами на поясах и кольями в руках.
   -- Хорошо ли, Лексий, спалось?
   Я почувствовал в его словах раздражение, скорее даже едва сдерживаемую злость. Интересно, чем же я уже успел провиниться?
   -- Благодарю, геор, все замечательно. Хотел тебя просить о Лие...
   -- Как раз иду к ней. Боги будут милостивы, помогу. Но в новолуние сил меньше...
   -- И еще...
   Вкратце рассказал ему о конской сбруе и подковах.
   Кажется, мне удалось его не только удивить, но и немного развеселить. В серых глазах геора сверкнули искорки. Тонкие, плотно сжатые губы растянулись в полуулыбке, приоткрыв крепкие, желтоватые зубы.
   -- Людей, дам, раз обещал. Седла и сбрую, думаю, сделаем. Но, как ты сказал? Поковы?
   Похоже, геор быстро взял себя в руки.
   -- Подковы!
   -- Поковы... Даже если собрать весь пригодный металл в Фениксе, и отрядить в помощь Маису смышленых людей, и тогда не больше чем по два-три в день. Да и степняков Асрана в город не пущу. Не больше четырех, остальные за стеной.
   Похоже, мой план, так и не начав реализовываться уже разваливается. Я сегодня видел лошадей, покалеченных каменной пустыней. Месяц, а то и более они будут непригодны...
   Может вместо подков, придумать что-то другое? Скажем, кожаные чулки. Вести под узды. Но ведь обещал Асрану... Н-да...
   -- Ладно, Лексий. Подумаем, чем можно помочь...
   Последняя фраза меня немного утешила, но оптимизма не добавила.
   Не желая раньше времени возвращаться в свое временное жилище, побрел, куда глаза глядят. Незаметно вышел к бамбуковой роще, потом узкой, петляющей тропинкой направился к быстрой, кристально чистой речушке, так и манившей влажной прохладой. Не удержавшись, опустил пальцы в воду, зачерпнув ладошкой воду, брызнул в разгоряченное лицо.
   Удивительно! Холодная и прозрачная, будто течет с высоких горных ледников, но какие к черту ледники, какие горы в пустыне? Артефактовая река, как и весь мир.
   Это не помешало мне прилечь на прибрежную травку. Солнце, миновав зенит и немного утратив прежний пыл, уже катилось к стене бамбуковой зелени. Жара заметно спадала. Разноцветные пичуги, весело щебеча, гонялись за мелкими белыми мотыльками.
   Всем хороша змеиная кожа, но долго в ней не проходишь. Со временем, все же, возникает ощущение панциря и желание быстрее "расчехлиться", освободиться.
   Огляделся, прислушался. Вроде никого нет, одни пичуги да мотыльки. Почему бы не искупаться?
   Снял гиперборейскую форму и мокасины, сложил в одну кучку, придавил мечом Азаиса, а змеиную кожу и кожаный мешочек с диарами -- в другую. Бластер прихватил с собой, оставив у самой кромки воды.
   Б-р-р-р... зашел по щиколотки. Холодно.
   Купаться перехотелось. Может, в другой раз? Но решил проявить силу воли, и решительно нырнул с головой. Да, и впрямь холодная! Выбивая зубами чечетку, с зажмуренными глазами, резко повернул к берегу. Вдруг ни с того, ни с сего нахлынуло чувство опасности. Быстро присев, открыл глаза и увидел, что возле моих вещей стоят с копьями в руках, Дазай, Ваарлам и Алдай. Не иначе, пришли меня охранять.
   Поднявшись в полный рост, двинулся к берегу. И тут, они одновременно бросили в меня копья. От одного увернулся, другое перехватил рукой, а третье вонзилось в бедро. Падая лицом вниз, прикрыл телом бластер. Нащупал рукой спусковой крючок, снял с предохранителя, переключил на минимальную мощность. Скрипя зубами от боли, крутнулся на бок, и провел лучом по ничего не подозревавшей троице. Вскрикнув, все трое грохнулись оземь.
   Осмотрел раненное бедро. Гиперборейский наконечник прошел сквозь мягкие ткани и вышел с другой стороны. Слава Богу, кость, кажись, не задел. Уже хорошо! Переключив бластер на повышенную мощность, аккуратно срезал бамбуковое древко. Взявшись за наконечник, резко дернул. Взвыв от резкой боли, судорожно зажал рану с обеих сторон руками.
   Один из троицы пришел в себя, опершись руками о землю, сел. Не обращая внимания на пульсирующую боль, я поднялся на ноги и подошел к нему вплотную. Змеиная кожа на его груди вспучилась, местами полопалась, но от луча все же защитила.
   Ваарлам смотрел на меня непонимающим взглядом. Вместе с силами к нему возвращался и страх. Зрачки расширились, голос дрожал.
   -- Г... господин, пощади! Я, я не хотел -- это все Дазай. Он меня заставил.
   Предавший однажды, предаст вновь! Удивительно иное, ведь перед высадкой с гиперборейского каюна, я провел с ними "воспитательную" работу. Все были чисты как "новорожденные младенцы" и абсолютно преданы. Ненадолго же вас хватило!
   Поймал его испуганный, молящий взгляд. Беспощадно подавив волю, прильнул к живительному источнику, стал жадно пить жизненную силу. Сейчас она мне нужна как никогда. Боль в бедре быстро затихала. Вот рана уже и не кровоточит. Я настолько увлекся, что чуть не высосал и душу. Когда отстранился, то Ваарлам еще дышал, но недолго. Обмякшее, похожее на тряпичную куклу тело, вскоре превратилось в уродливый труп. Посмотрел на лежащих рядом Алдая и Дагая, оба мертвы. У первого луч превратил половину лица в сплошной пузырь, выжег глаза, губы и нос. Другому перерезал горло.
   Потрогал пальцами раненную ногу. Болит, но не кровоточит. Уже появились красноватые рубцы. Вновь вошел в реку, на этот раз холода не почувствовал, тщательно смыл кровь и налипший песок.
   Вот так! Значит, дружки решили отомстить за Гаспея, и попутно, поживиться золотишком. Помешает ли Асрану изменить данная клятва, которую он дал? Не знаю, не знаю! Уверенным быть ни в чем нельзя. Но и другого выхода не вижу. Без него мне пока не обойтись: попробуй собрать и вооружить боеспособную армию из дикарей, а здесь уже готовая. Нужно лишь довести до ума. Прежде всего лошади. Без них степняки не способны воевать. Значит, нужны подковы. Качество не имеет значения, лишь бы выдержали переход через каменную пустыню. Но где взять нужный металл? Как отлить и подковать? Отлить?! Именно так! Если удастся изготовить формы, то дело пойдет гораздо быстрее. Значит основная загвоздка в металле.
   Размышляя о насущном, натянул змеиную кожу, гиперборейскую униформу и мокасины.
   "Хорошо, что захватил с собой бластер! Тут бы мне и каюк!" -- подумал, убирая его за пояс.
   Солнце тем временем, скрылось за потемневшей рощей. Стало свежее. Уже не видно ни бабочек, ни гонявшихся за ними пичуг. Скоро вечер, а темнеет здесь быстро. Задерживаться не стоит. Поразмыслив, трупы решил не трогать, и слегка прихрамывая, отправился обратно. Сосало под ложечкой. Сущность алгара сыта, но теперь уже хотел есть человек.
   "Ни хрена себе, братан, окунулись, -- хмыкнул Толян. -- С тобой, блин, не соскучишься!"
   К дому подошел уже в сумерках. У двери, склонившись в поклоне, ждал Овдий. "Ссыт сука! -- вновь фыркнул Толян. -- Паскудная рожа".
   Уж не знаю, что на меня нашло. Возможно, причиной послужили сегодняшние неудачи? Схватив Овдия за волосы, резко дернув, разогнул, заглянул в сущность и тут же отпустил. Но и это было лишним!
   -- Господин, пощади! -- прохрипел обмочившийся "трактирщик".
   "Так его, так!" -- не унимался браток.
   "Брысь! Надоел".
   -- После ужина пришлешь ко мне Ладу! -- приказал Овдию.
   -- К...- к...-кого?
   Он все еще не мог прийти в себя.
   -- Ладу, говорю. Что не понятно?
   -- Ладу? Н.., но.., господин, какую Ладу?
   -- Ладу, девушку, которая приносила мне утром завтрак. С короткими вьющимися волосами и слегка вздернутым носиком.
   -- Не знаю, господин. Нет у нас такой, да и не было никогда. Пришлю любую на выбор.
   -- Как не было?
   Может, приснилась? Решительно отбросил сомнения. Была! Точно была. Помню нежные руки, губы, грудь, запах тела.
   -- Пришлю всех до единой! Не сомневайтесь! Только такой, как изволит господин, нет! А завтрак приносила... Я узнаю. Мигом узнаю!
   Не верить Овдию нет смысла. Готов идти сам на поиски. Так, действительно, среди прислуги Лады нет. Вот еще одна загадка и весьма неприятный сюрприз. Ну что за невезуха сегодня такая?
   Лада так и не нашлась. Зато после сытного ужина комната "забвения" пела мне колыбельную, навевая сладкие грезы. Столь неудачный день, наконец-таки завершился. Пришел утешающий, умиротворяющий сон.

* * *

   -- У меня не очень приятные вести, Лексий!
   Мы сидели с Дара, одетым сегодня в белоснежную тогу, в той же часовне, где вчера я вел переговоры с Асраном. На шее жреца тускло поблескивал серебряный медальон в форме полумесяца, на ногах серые с золотой нитью кожаные сандалии.
   -- Ночью у реки нашли трех мертвецов. Твои люди? -- сделав достаточно выразительную паузу, спросил геор.
   Насколько я понял, подразумевалось, что мне это известно и вопрос был чисто риторическим. Я счел уместным промолчать.
   -- Вижу, тебя это не удивляет. Хотя умерли они весьма необычной смертью. Их словно ударил небесный огонь. Жуткий, страшный конец. Остальные знают?
   И вновь пауза.
   -- Вижу, не интересно... Хорошо... Как велишь похоронить? Я в твои дела не вмешиваюсь. Твои люди в твоей власти. Только затягивать не стоит. В Фениксе пошли нехорошие слухи: мол, с чужаками пришла беда.
   -- Хорони, как знаешь, мне все равно. Они заслужили смерть!
   -- Да я не спорю! Только Феникс будоражить ни к чему. Иначе за тобой не пойдут.
   -- Да я и не собираюсь никого будоражить. Уйду сразу, как только будем готовы. Лучше подскажи, где найти металл.
   -- Уже подумал: в семи лигах отсюда, в пустыне, лежит груда обломков. Нужно только порезать на части чтобы можно было довезти. Плавится легко. Но предупреждаю -- никто из наших туда не пойдет. Место недоброе, проклятое. За монету проводник согласился, и то, не до самого провала. Дальше сами найдете.
   Ну, хоть что-то! "Лед двинулся, господа присяжные!"
   -- Выходить нужно с рассветом, чтобы к ночи возвратиться.
   -- Завтра и отправлюсь. Как Лия? Выздоравливает?
   Геор, прикрыв глаза, задумался. Молчит. Наверное, не понял или не услышал.
   -- Я спросил, как чувствует себя Лия?
   И вновь, он не торопится с ответом:
   -- Ей не лучше. Даже скорее наоборот. Не знаю, что это за хворь и как помочь.
   Произнес совершенно безразлично, как само собой разумеющееся. Хотя знает, как я за нее переживаю. Кажется, совсем страх потерял, говорит как с равным, даже свысока. Глаза прячет, но во всем остальном. Ну ничего, пока потерпим. Ссориться сейчас не в моих интересах.
   Неожиданно проснувшись "подал голос" геле:
   "Да не о девках нужно думать. Не... о... девках! Я вижу, ты всерьез собрался воевать".
   "-- Конечно! Вначале возьму Генеи, Шахта, всю провинцию Ваарлам, ну а затем, пойду на Ерион".
   Похоже, моего юмора он не оценил.
   "-- Не пойму, почему ты до сих пор жив. У тебя, Лексий, все наивно, по-детски, не серьезно. Хотя, нужно отметить, везет тебе чрезвычайно, вот хотя бы взять историю со мной. Где бы ты сейчас был, не окажись меня рядом?"
   "-- Спасибо на добром слове. А уж насчет везения, это да! Я везунчик еще тот! Особенно с того момента, как встретил проклятущую Жанну".
   Но Изир меня не слушал.
   "Воевать собрался, а сам ничего не знаешь. И главное, не хочешь ничего знать! С кем, сколько и какое войско? Думаешь само придет, и упадет к твоим ногам. Бери, Лексий, пользуйся! Все нужно собирать самому, по крупицам. Вот, например, как брать Генеи? Хорошо бы устроить в нужный момент в городе небольшой пожар или смуту.
   Черт возьми! Он тысячу раз прав. А я дурак, бездарь и святая наивность!
   " Лексий.., Лексий!"
   Похоже, слишком отвлекся.
   -- Да, геор. Размышлял о том, как станем воевать. Что ждет у Генеи и Шахта? Сколько воинов? Как не дать объединиться и разбить их по очереди. Не думаю, что Галахтион и Мерил дураки, сидят, сложа руки. Если узнают обо мне, то устроят достойную встречу. Тогда не поздоровится и тебе. Медея не простит и отправит солдат в Феникс. Ты уверен, что здесь нет их шпионов? И, с другой стороны, твои люди там есть?
   Видимо, неожиданный поворот в разговоре застал Дара врасплох. Думаю, однозначного и простого ответа у него нет. С другой стороны, сказав "а", нужно говорить и "б". Провались моя авантюра, каратели Великой и Справедливой обязательно доберутся до Феникса. Не сразу, но доберутся. Это жрец прекрасно понимал и без меня. Чаши весов колебались. Может проще удавить Лексия и его "честную" компанию, не начиная столь опасных прожектов?
   Дара взял посох, стоящий у бамбукового кресла, и стал задумчиво разглядывать набалдашник из слоновой кости, словно видел его впервые. Я же, как ни старался, так и не понял, что он изображает.
   Не знаю почему, но не смог сдержаться от ребячества, увидев бегущего по полу мохнатого серого паука, с помощью телекинеза переместил его на предмет созерцания геора.
   Паук и жрец замерли, словно удивились нежданному знакомству. Затем Дара брезгливо стряхнул насекомое на пол. Видимо, "мохнатый" помог ему принять определенное решение. Неужели моя "демонстрация силы" перевесила чашу весов в нужную сторону?
   -- Люди у меня есть везде. Что и как, знать будем. Но, как я понимаю, этого мало?
   -- Да. Хорошо бы в нужное время устроить заварушку или пожар.
   Небольшой плагиат "от Изира" в моем плохоньком исполнении.
   -- Для этого они не годятся. Нужно послать других, или подкупить местных. Потребуется золото.
   -- Много?
   Дара молчал, словно подсчитывал в уме необходимую сумму.
   -- Монет по двадцать. Нет, для Шахта мало! Тридцать. Значит, всего пятьдесят.
   -- Хорошо...
   "Хер ему собачий, а не бабки!" -- возмутился Толян.
   "Ты бы хоть поторговался! Заберет ведь себе", -- зудел Изир, пока я отсчитывал пятьдесят полновесных золотых.
   Редкий случай единодушия среди моих "попутчиков". Честно говоря, мне и самому денег было жаль. Предстояли большие траты. Нужно покупать кожу для седел и сбруи, платить кожевнику, кузнецу, проводнику. И так, куда ни сунься. Этот артефактовый мир не слишком отличался от нашего. Без денег -- ни-ку-да! Но иного выхода я не видел. "Пятая" колонна весьма пригодится. А золото, в городах оно есть. Нужно уметь только взять. Главное с умом провести кампанию.
   -- Добро, геор! Вели меня отвести к кузнецу и кожевнику. Попробую втолковать, что и как нужно делать.
   А объяснить оказалось весьма не просто. До тех пор, пока не заблестело золото, их мозги совершенно отказывались соображать. Кожевник никак не мог понять, зачем шить столь сложную одежду для лошадей, когда люди ходят почти нагишом. А местный кузнец и вовсе ошалел, пока я ему объяснял, что такое формы и как в них заливать металл. Когда же узнал, что подковы это "обувка" для коней, стал посматривать на меня, как на чокнутого, с которым опасно спорить.
   После общения с местными умельцами наведался к оставшимся в живых соратникам. Учитывая, что четверых я отправил на тот свет собственноручно, опасался, чтобы остальные не разбежались, но мое беспокойство оказалось напрасным. Все шестеро были заняты делом. Джигай присматривал за имуществом и лошадьми, а остальные на поляне у бамбуковой рощи обучали азам военной науки присланных сегодня новобранцев.
   Почему-то вспомнились петровские рекруты: "сено-солома". Ему понадобились годы, чтобы создать боеспособную армию. У меня же времени нет, а вести в бой толпу дикарей безумие. Но безумен и весь этот мир. Поэтому и предстояло шить кожаную сбрую, отливать из высоко технологического металла подковы и гвозди? Да что там гвозди! Крышу сносит от одной мысли о собственной персоне!
   "Пить, словно воду чужую жизненную силу? Носить ярмо клятвы на крови? А чего стоит проклятущий "Буратино" из племени гафов! Медея... Изида... Дара... Гиперборейцы... Атланты-алгары. И конечно же, особое место занимает проклятущая Жанна! Черти б вас всех подрали!" -- думал я, шагая к дому, приютившему Лию.
   Жестом отослал прочь, вышедшую навстречу сиделку. Вошел в полутемную комнату. Лия сидела на лежанке, поджав ноги, опираясь на подушку, прислоненную к стене. Голова ее безвольно склонилась на плечо, поблекшие карие глаза безучастно уставились в одну точку. Черные спутанные волосы, свисали на худые плечи. За неделю она превратилась в старуху! Ключицы торчали, грудь потеряла прежнюю упругость и красоту.
   Да как такое может быть?
   -- Лия!
   -- А, это ты, демон! Зачем пришел? Уже забрал мою красоту и молодость. Что еще тебе нужно? Жизнь? Так она теперь стоит немного.
   Ее пересохшие, потрескавшиеся губы произносили эти гневные слова безразлично-усталым тоном. Бледные щеки покрывал нездоровый румянец.
   -- Я ничего у тебя не забирал! За мной ты пошла по воле Изиды. Не так ли? Я ведь тебя не звал и силой не тянул. Вспомни, на берегу предлагал уйти, давал деньги.
   -- Да, это все она! Изида велела следить за тобой, приказала отдать свое тело. И я отдала. Будьте вы оба прокляты! Ты убил моего Дазая, за то, что он не смог стерпеть позора? Не прячь глаз! Все знаю! Но теперь мне все равно. Жаль только, что не успею отомстить.
   "Бедная девочка! -- подумал я. -- Вот так, походя, погубил ее жизнь. Бездумно использовал тело, а затем убил жениха. В общем, постарался "на славу". Как пел Высоцкий: "Ратный подвиг совершил: дом спалил!"
   "Слышь! -- возмутился Толян. -- Ты что скулишь за этой козой? Да она сама ноги расставляла! Ведь нравилось! Хорошо, что тебе спящему глотку не перегрызла и ничего не откусила! Стукачка хренова".
   Ну а "хренова стукачка" лежала, бессильно закрыв глаза. Дышала не глубоко, но часто, вздрагивая время от времени, а по щеке катилась одинокая слезинка.
   Я вдруг поймал себя на мысли, что ее тело не пахнет больше мускатным орехом. Как не пытался, но слов утешения найти не смог. Тихонько повернувшись, вышел вон.
   На душе было гадко, чувствовал себя последним мерзавцем. Да только изменить ничего уже было невозможно, а значит, нужно заняться делом. Оно лучше всего лечит душевные раны. Утром в путь. Нужно привезти металл.
   Вернулся к роще, где готовили "рекрутов". Подозвал Диуна.
   -- Хватит на сегодня! Пусть отдыхают. Завтра ты мне нужен на целый день. Ты и еще двое, наиболее надежных. Съездим в одно местечко. Нужно кое-что привезти.
   -- Далеко, господин?
   -- Не близко. И вес придется везти немалый.
   -- Тогда лучше возьму Мистора и Джигая. Только лошади наши не годятся. Далеко не уйдут. Копыта еще не зажили. Загубим окончательно...
   -- Вот деньги. Купи других, самых лучших, из тех, что найдешь. И еще, нужны веревки, ремни. Выступим с рассветом. Дара обещал прислать проводника. Знаешь, где я остановился?
   -- Да, господин.
   Возвращаясь, домой, вспомнил, что Овдий обещал сегодня отыскать Ладу. Я не терял надежды найти ее. Однако моим надеждам не суждено было сбыться. Девушка так и не появилась. Зато "комната забвения" была мне рада, дарила сладкие грезы, рассказывала забытые эльфийские сказки, пела тихую колыбельную почти маминым голосом.

* * *

   Путеводной звездой нам служила несуществующая в нашем мире Атланта. Даже лучи восходящего Солнца не могли затмить ее сияния. Помню, Мирая рассказала, что гиперборейцы зажгли возле нее и Марса (то-бишь, Гномии) искусственные светила. Вот теперь она, возгордившись, блистает на небосклоне. Марс хоть и поближе, но не столь ярок. Возможно его "звезда" поменьше, вот он и "скромничает".
   Воздух прозрачен и по-утреннему свеж. Тишину нарушают стук копыт да похрапывание лошадей. Идем молча. За спиной растаял в предрассветной мгле загадочно-мистический Древний Город, его зеленая бамбуковая корона, селение аборигенов.
   По мере удаления от Феникса все вокруг быстро менялось. Зеленый, украшенный синими, желтыми и розовыми цветами травяной ковер уступил место выгоревшей на солнце сухой желтой траве и колючему кустарнику. А вскоре и вовсе, под ногами заскрипела бугристая, лишенная всякой растительности земля. Если в бамбуковой роще наш маленький отряд сопровождали звонкие голоса птиц, приветствующих рождение нового дня, то здесь царит полное безмолвие.
   Лошади пугливо похрапывали, не желая удаляться от райских мест, то и дело приходилось тянуть их за кожаные ремни, наброшенные на шеи.
   Впереди, опираясь на довольно массивный посох бодро шагал наш проводник. Смуглый, жилистый, худющий. Ему с одинаковым успехом можно было дать как тридцать, так и шестьдесят лет. Посох служил ему скорее оружием, а не опорой. За ним, ведя за собой лошадей, цепочкой брели мы.
   Вардан (так величали нашего проводника), остановился, наклонил голову и стал, словно гончий пес принюхиваться.
   -- В чем дело?
   -- Места, господин, гиблые. Легко сбиться с пути. Чуть ошибешься с направлением и можно заблудиться.
   Но нам сия учесть не грозила, ибо я тайком сверял дорогу с гиперборейским навигаторм. Ну не доверял я людям жреца! Не доверял и все тут! Так же, как и ему самому.
   "Хоть бы не завел, козел! Сусанин херов". -- "Забеспокоился" Толян.
   Изир пока отмалчивался.
   -- Блудить нам особо некогда! Так что нюхай, Вардан, нюхай! Да смотри не пронюхайся! -- припугнул его на всякий случай.
   -- Не ошибусь, господин. Не впервые. Нам туда!
   "Туда" мы шли еще добрых два часа. Теперь под ногами зыбучий сухой песок, в котором мы увязали по щиколотки. Идти стало намного тяжелее. Появившееся над горизонтом уже с утра раскаленное Солнце затмило спесивый Фаэтон, тьфу Атланту. Да когда же я привыкну к местным реалиям? А уже пора бы.
   На смену ровной как стол песчаной равнине, пришли холми.
   Вардан указал вперед пальцем с длинным грязным ногтем:
   -- Вон там! Дальше не пойду. Заплатите, господин. Буду ждать вас здесь.
   "Хер ему! -- опять вмешался Толян. -- Слиняет сука!"
   "Что ж! Вполне здравая мысль".
   -- Заплачу по возвращению в Феникс. Сбежишь, пеняй на себя! Не пощажу.
   Похоже, мои слова не особо его впечатлили. Долго ждать не станет.
   Поднявшись на холм, я увидел внизу обломки летательного аппарата, напоминавшие скелет динозавра. Авария произошла видимо давно, поскольку большую их часть уже поглотил песок.
   -- Ждите, пока не махну рукой. Затем подходите по одному, без лошадей. Слышишь, Диун?
   Черт его знает, что там внизу. Нужно глянуть. Вдруг остаточная радиация. Да и бластер раньше времени в работе показывать не хочется.
   -- Да господин! Когда махнете рукой...
   Стал медленно и осторожно спускаться. Чем ниже, тем сильнее ноги увязали в песке. Вначале по щиколотку, потом по колено. Словно "песчаное болото" пробовало на зуб свою жертву. В одном месте провалился почти по пояс. Хорошо, что ноги уперлись во что-то твердое, поэтому выбрался без особого труда.
   Внизу песок стал плотнее, ноги почти не вязнут. Подойдя к серебристому "скелету", стал рассматривать металл: ни следов ржавчины, ни коррозии. Достал бластер, установил на половинную мощность. Слепящий луч без труда отрезал пластину. Дождался, пока остынет, поднял. Удивительно легкая. Похоже, поддастся и местному умельцу. Радиации, вроде, не чувствуется.
   Отрезанные куски бросал на кучу. Угадать бы нужное количество. Не дай Бог, разрядится батарея. Пожалуй, хватит...
   Махнул Диуну рукой.
   "Погрузились" быстро, но все равно, когда двинулись в обратный путь, Солнце уже стояло в зените. Нас от жары частично спасала змеиная кожа, тяжелее приходилось лошадям. Они натужно жалобно похрапывали, с трудом переставляя ноги.
   Как я и предполагал, Вардана на месте не оказалось.
   "Слинял гнида! Бля... буду, слинял. В натуре козел. Вернемся, завалим!" -- вновь подал голос "браток".
   Вот тут и пригодился гиперборейский навигатор. Вначале шли по своим же следам. Медленно, бережно, щадя лошадей. Теперь, чтобы преодолеть песчаный участок пути ушло вдвое больше времени. Когда же ступили в бесплодную степь, горячий ветер начал дуть в спину. Вроде и песка немного поднял, но видимость значительно ухудшилась, защекотало в носу, запершило в горле. Теперь пришлось ориентироваться лишь по навигатору. Только когда под ногами появилась трава, ненавистная пелена спала с глаз. Оазис защищал от пылевых бурь и неприветливости пустыни.
   Лошади, почуяв близкую воду и зеленую травку, пошли быстрее. Ранее помалкивавшие Мистор и Диун начали потихоньку переговариваться. Наверное, обсуждали увиденное. Стало смеркаться, когда мы вошли в Феникс. Совершенно обессиленные лошади еле переставляли ноги, да и мы чувствовали себя не лучше.
   Подходя к "дому" я думал, что этой ночью буду спать, "как убитый". Однако вышло все совершенно по-другому...
  

* * *

   Если бы кто-то спросил, почему я проснулся, ей Богу, не знал бы, что ответить! То ли от дурманящего запаха, исходившего от букета цветов, то ли от непривычного молчания "комнаты забвения". Тоска, пустившая корни в моей душе, тоже могла быть тому причиной. Сел на бамбуковом ложе, ожидая, что мне все же споют колыбельную. Так и не дождавшись, попил из глиняного кувшина уже порядком нагревшейся водицы. Опять попытался уснуть, то и дело, ворочаясь с боку на бок, но сон так и не шел. Сладкими грезами, похоже, никто меня баловать не собирается. Словно говоря: поднимайся, нечего здесь валяться!
   "Гулять по городу не стану, подышу чуток свежим воздухом и сразу обратно!" -- Решил про себя, натягивая гиперборейскую униформу и мокасы. Порядком надоевшую змеиную кожу оставил в комнате. Но меч все же прихватил, так, на всякий случай.
   Блаженство ночной прохлады, бездонное небо с мириадами разноцветных звезд, нежное звучание местных цикад, легкий ветерок наполненный ароматом южных цветов и, ...восставший из небытия Город Древних. Я не поверил своим глазам, вначале подумал, наваждение какое-то: высокие здания, ровные и чистые улицы, люди в легких плащах, их лица были скрыты капюшонами. И... ни единого звука: ни шагов, ни голосов, ни дыхания... Феерия приведений, странных, как и весь этот долбаный мир.
   Решил чуть поозорничать, и встал прямо на пути двух медленно приближающихся "прохожих". Заметят ли? Да, а ведь заметили! Тот, что пониже ростом, откинул с лица капюшон: длинные золотые волосы и бездонные глаза, как ночное небо. Я утонул в них, упал в бездну, лишился способности понимать, думать, сопротивляться.
   С трудом, преодолев наваждение, попытался собраться с мыслями, ощущениями, вспомнить, что же все-таки произошло.
   Безусловно, этот фантом был женщиной. Если, конечно, можно назвать женщиной "нечто". Вначале почувствовал ее гнев и непонимание, затем мое сердце сжала ледяная ладонь. Еще бы мгновенье, и оно, превратившись в ледышку, могло остановиться навеки. Затем "нечто" обуздало гнев, и ему на смену пришло удивление и любопытство. И наконец, она разразилась почти человеческим смехом. И в каком-то непонятном порыве одела мне на шею свое призрачное жемчужное ожерелье...
   Так было? Или только показалось? Ведь ничего нет!
   Оглянулся. Сумрачные фигуры удалялись, между нами не более двадцати шагов. Может попытаться догнать?
   "Не-е-т!" -- в один голос завопили Толян-браток и геле Изир.
   Что-то последнее время они столь единодушны! -- я был ошарашен.
   "Не ссать, братаны! -- ответил своим "попутчикам" в стиле Толяна. -- Я пойду за ними. Хочу посмотреть, куда это они направились, кто мне запретит?"
   А привидений вокруг становилось все больше и больше! Глядите! Сколько их тут уже! Идут, похоже, все в одно место, я двинулся за ними.
   Они были различной "плотности". Одни совсем прозрачные, другие подобны тем, которых я встретил первыми. Они почти не пропускали звездный свет.
   Вышли на площадь с необычно ярко светящимся Фениксом. Казалось, волшебная птица вот-вот взмахнет крыльями, и взлетит. Нарушая все законы науки и логики, он освещал только одну дорогу, ту, что вела к храму Луны, сиявшему сегодня изнутри серебром, да так, что даже звезды стыдливо померкли, отдавая должное его красе.
   Шагаю в одном строю с полупрозрачными привидениями к величественному храму. С удивлением, поглядываю по сторонам. Интересно, а куда сегодня делись "милые песики", те, что выгуливает Дара, неужто взяли "выходной"? Вот те и на.
   На месте древних развалин раскинулся, пусть призрачный, но величественный Город, с устремленными ввысь шпилями башен, мерцающем в сумрачном ночном свете хрусталем окон, мраморными фонтанами, золотыми скульптурами Монтикоры, единорога и, оседлавшей дракона нагой красавицы-богини.
   Поднимаюсь вместе со всеми по ступеням к пирамиде храма. Все чинно, неспешно и безмолвно, словно в старинном немом кино, где я, один из актеров. Иррациональность происходящего выносит мозг, но любопытство берет вверх.
   Вхожу в открытые двери храма. Зал уже почти полон. Пирамида хрустальной прозрачности со срезанной верхушкой, в ней ярко сияют незнакомые созвездия. На срезанной вершине стоит трон, а рядом с ним нагая Лия. Распущенные волосы, волнами спадают на плечи, глаза полузакрыты. За ее спиной в серебристой мантии с неизменным посохом в руке -- геор Дара. Как они туда забрались? Ведь стены выглядят совершенно гладкими.
   Жрец что-то негромко не то поет, не то бормочет. От его гнусного вяканья мороз по коже. На лысом черепе выступил пот, лицо покраснело, вены на шее вздулись. С чего бы так напрягаться старому хрычу. Еще разобьет паралич, мерзавца! Лия покачивается в такт незамысловатому мотивчику, а вместе с ней и, заполнившие зал тени.
   Постепенно в зале становится все темнее, и в этой темноте, словно в воде, растворяются присутствующие в зале безмолвные тени. Остаются видимыми лишь наиболее "плотные" из них.
   Зато пирамида с троном, на который усаживается Лия, становится все четче. Мне это показалось? Да нет, пожалуй, не показалось! Чем дальше, тем чудеснее: трон с девушкой начал медленно погружаться в хрусталь.
   Лицо Лии исказила гримаса ужаса и боли. Она что-то кричит, но окружающая мертвая тишина поглощает все звуки, а безмолвная толпа равнодушно наблюдает за происходящим.
   Я кричу, но своего голоса тоже не слышу. Пытаюсь броситься Лие на помощь, но чьи-то руки с силой удерживают меня. Тихий голос шепчет: "Нет Лексий, нет! Ты ей ничем уже не поможешь..."
   Еще мгновение и голова Лии погрузится в хрусталь звездного неба. Яркая вспышка. Когда глазам, наконец, возвращается способность видеть, то храм, восставший скорее из ада Древний Город, привидения -- все исчезает. Зато рядом со мной оказалась Лада, одетая в серый, закрытый до пят сарафан. Она крепко держит меня за руку.
   -- Тише, Лексий, тише!
   -- Лада, ты?! Я хотел, я искал... Ладушка!
   Но сейчас все слова лишние, неуместные.
   -- Я знаю, знаю!
   Поддавшись непреодолимому порыву, крепко прижимаю девушку к груди. Не снится ли? Живая плоть! Нежно перебираю пальцами кучеряшки черных волос.
   Ладушка... Лия! Ладушка! Нет, Лия!
   Мне мерещится нечто страшное: вдруг на мгновенье они поменялись местами. Стряхиваю наваждение. Хочется надеяться, хотя это совершенно невозможно, что смерть Лии всего лишь сон.
   Прижавшись ко мне своим хрупким телом, Лада тихо шепчет:
   -- Она следила за тобой в Городе Мертвых и прошла сквозь зеленый свет. Ее ожидала страшная мучительная смерть. Возможно, поэтому Богиня и остановила свой выбор именно на ней.
   -- Богиня? Остановила свой выбор?
   Отстраняю ее от себя, вопрошающе заглядываю в глубину сияющих светло-карих глаз. Сейчас в них поселился страх.
   -- Лада, откуда ты это знаешь?
   У девушки подкосились ноги. Едва успеваю подхватить.
   -- Лексий! -- едва слышно шепчет она. -- Не смотри так! Никогда больше так не смотри, если не хочешь моей смерти. О болезни Лии я знаю от отца.
   -- От кого?
   -- Дара мой отец! Он запретил мне видеться с тобой. Говорил, что ты меня убьешь, что я глупая девчонка, которая сама летит, словно мотылек, на огонь.
   Потрясенный услышанным, вновь прижимаю девушку к себе. Вот так номер! Не приложу ума, что делать: смеяться или плакать? Это случайность или подстроено специально? Еще одна удавка на мою шею. Может отослать ее прочь? Пока окончательно не увяз в любовной паутине? Нет! Не могу и не хочу. Последнее время я сознательно или нет, постоянно мечтал об этой встрече. Что у меня есть в этом мире кроме Лады? Ничего!
   Дара знал, что правду мне узнать несложно, и вряд ли стал бы рисковать дочерью.
   -- Лада, а что это было? Призрачный город, привидения, всепроникающее безмолвие?
   -- Этой ночью Феникс сгорел до тла и опять возродился из пепла. Богиня получила новую жизнь.
   -- Новую жизнь, но чью? Лии? И что, так каждый месяц?
   -- Да. Так было и будет!
   -- А если я этого больше не допущу? Скажем, убью Дара?
   -- Ты не сможешь этого сделать!
   -- Почему? Что мне может помешать? Клятва на крови или ты?
   -- Ни то, ни другое. У каждого в жизни есть свое предназначение. У тебя оно иное.
   -- Интересно, какое?
   -- Отец знает, но не говорит.
   -- Хорошо, тогда каково твое?
   -- Мое? Лучше не спрашивай.
   -- И все же...
   Она явно не хотела отвечать...
   -- Любить тебя и умереть.
   Я застыл пораженный.
   -- Да что же это такое, черт подери? Прямо вот так: любить и умереть? Не слишком ли драматично и пафосно?.
   -- Если не веришь, не спрашивай больше. Лучше пойдем, а то скоро прибегут собаки, а я их боюсь. Б-р-р-р...
   Только сейчас почувствовал, как Лада дрожит. Возможно от страха, а может от ночной прохлады.
   -- И что, ты пойдешь со мной против воли отца?
   -- Да! Пойду! И буду рядом, пока не уйдешь. Сейчас я вправе избрать свою судьбу, и никто запретить мне не может!
   Мы шли молча рука об руку темными улицам ночного города. Феникс, похоже, растратил весь свой пыл и еле мерцал. Зато звезды, набравшись сил, сияли с небосклона, словно радовались отсутствию Луны. Игривый легкий ветерок ласково ерошил наши волосы, а цикады вновь завели свои трели.
   Я чувствовал, как всю мою душу заполняет любовь. Уверенно, по-хозяйски, навсегда...
   Кто-то другой, живущий во мне, изо всех сил сопротивляясь, вразумлял: подумай, как следует, глупец! Разок с тобой переспали, дали возможность немного поскучать, "навешали на уши сладкой лапши" и вот, получай. Наверное, во мне говорил здравый смысл. Ну, а душа? Душа шептала совершенно иное: "Чудак, не отказывайся от счастья любви! Живи одним днем. Ведь ты хочешь, чтобы Лада осталась с тобой. Признайся, хочешь? Так будь счастлив! Хоть одну ночь, хоть час, хоть мгновенье!"
   Решительно отогнал прочь сомнения. Право, это было абсолютно не трудно, а скорее легко и приятно! Не знаю, каким образом, но Лада это почувствовала и ласково сжала мои пальцы, словно благодаря за правильный выбор.
   Орфей и Эвридика, Мастер и Маргарита, Ромео и Джульетта...
   Вечная песнь влюбленных сердец! Кто слышал ее, кто способен на это, тот не забудет ее до самой смерти! Не забудет звучание волшебных струн двух душ, которые слились в единой мелодии для рождения прекрасного Цветка Лотоса. Одного на двоих!
   Я впервые за долгое время почувствовал себя просто ЧЕЛОВЕКОМ! Больше того, я был счастлив. Пусть даже в таком, совершенно невообразимом мире. В мире алгаров, гиперборейцев и привидений.
   -- Лада, кто построил этот город?
   -- Ты их сегодня видел, Астралы.
   -- Астралы? Привидения? Тени прошлого?
   -- Я многое не могу тебе объяснить, ибо не понимаю сама. Отец рассказывал, что астралы живут одновременно во многих временных измерениях и мирах. Когда-то они построили этот город, храм и Лунный Лабиринт. Их тени не так бесплотны, как кажутся. Они могут даже убивать. Поэтому здесь никогда не бывает алгаров. Для них это запретное место. Против астралов оружия нет.
   Наконец, мы подошли к "гостинице", в которой нас дожидалась "Комната забвения". Я знал, что сегодня для нас будут звучать самые прекрасные мелодии. Ведь не зря же она меня разбудила и отправила на эту ночную прогулку. Тихонько отворил дверь, пропуская Ладу. По ту сторону остались безумный мир с его артефактами. Ну, а по эту, только мы и наша любовь...
  
  

Конец первой книги.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   126
  
   127
  
  

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"