"В одном они все-таки просчитались, - думает "чистильщик" Нурах -
эль"нере Службы наблюдения Приливов Нурахраанхан эс Йрсхангар,
вслед за раскатившимся в катере писком,
откликаясь на сигнал.
Служба обнаружения вынесенного периметра внешней линии обороны Башни зафиксировала его катер, подхватила, отсигнализировала, что допущен. -
Башню транспортных каналов надо было ставить по другую сторону этих гор, за Трвосхальскими перевалами.
Как рассказывал мне дед, некогда бронированные клинья столичников уже пытались пройти через эти перевалы.
Безрезультатно.
Думаю и мы, молодые, не отказались бы вспомнить старый опыт, как только бы нам вернули оружие", -
ему подмигивают - верхними "треугольниками" опоры нынешнего верхнего транспортного коридора.
Отвечают.
Да, фай тогда пришлось бы долго думать, как обеспечивать Башне необходимую энергию и переходы транспортных коридоров со всей погрузкой-переброской.
Но он, Нурах, полагает, это были бы значительно меньшие потери.
И лично ему, Нураху, возможно, тогда не пришлось бы - под сердцевину лета, в самую несусветную жару, гнать через эти перевалы катер, затрачивая не самое излишнее в их хозяйстве топливо.
С периодичностью минимум раз в несколько лет.
"Последний раз восемь лет назад, -
это он думал раньше, когда только выходил на взлет. -
Я все же надеялся... для нее это достаточно зажило".
И хорошо еще, что сейчас он располагает разрешением.
Оставлять катер на технической стоянке обходчиков транспортного коридора.
Идти сюда с открытой территории по этой жаре было бы слишком утомительно.
Вызов ему поступил на третий год.
Недалеко, в техническую проходную этого самого коридора. Хмурый светлокожий эр"нере Рёвда эс Хмарен айе Таркис, из гранитных, запросил, почему катер, принадлежащий тогда еще эр"тиер Службы наблюдения Приливов Нурахраанхану эс Йрсхангар неоднократно обнаруживается вблизи от охраняемого периметра и чем он может объяснить данные действия?
Что так им следовало следить за безопасностью четыре года назад, Нурах не сказал.
Даже не подумал.
Кратко ответил, что да, может.
Но просит разрешения наглядно продемонстрировать свое обоснование.
эр"нере Рёвда подтвердил.
И Нурах развернул перед ним данные личного архива.
Про первый раз.
А в первый раз ниери Ланери там просто заснула.
Чем раз и навсегда ощутимо его напугала.
Светлокожий просмотрел.
Потом, открыто для него, пролистал дополнительную информацию. Его послужной список с пачкой характеристик и рекомендаций, останавливаясь, похоже, только на подписях; соответствующие данные по ниери Ланери,
на какой-то строчке выдохнул сквозь зубы,
свернул все -
и сел писать.
Выкладывать знаки официальным порядком.
Сообщил он - скомандовал - еще не отрываясь от этого занятия:
- Прибудете через малый круг.
Думаю, получите.
Разрешение перемещаться в пределах вынесенного периметра. С вашим катером, -
сообщить, о том, что принял распоряжение Нурах успел.
Продолжить - нет.
Светлокожий эр"нере поднялся.
И дополнил, глядя в сторону - что там шло в системе обнаружения. Нурах не присматривался. -
Моих там не положили.
Не собрали:
летные.
Только имена.
Я тоже хожу.
Летом.
Буду знать, если что...
Место назначения с катера видно - далеко на подлете.
Лето.
И ровная степь предгорий давно успела высохнуть - в рыжий с редкой каймой зеленовато-белого.
С водой - с хорошей водой - здесь всегда было далеко и плохо. А сейчас еще хуже.
Впрочем, здесь драгоценный зеленый цвет появляется несколько чаще, чем за перевалами.
Бывшие стены, очевидные с высоты, не иначе, собирают редкий снег и в целом аккумулируют влагу.
А может и излишки поливальных систем присваивают - ну, много ли траве в степи надо?
Можно у брата уточнить.
Первый рубеж зеленой травы,
все еще очевидные сверху контуры некогда бывших здесь строений,
высокий для степи холм,
наверху которого сохранилась часть стены с окном,
и небольшая мощеная дорожка - дальше, вниз.
Если приглядеться -
не с катера, конечно - это надо подняться, сойти с дорожки, по колено в колкую и шуршащую траву, подняться -
видно.
Что на стене написаны имена.
И звания.
Мелкими знаками.
Не очень много, но часть стены занимают.
Остальные разрушенные строения старого городка Башни и первоначальных рубежей разобрали.
Начали буквально зиму спустя. Когда стало очевидно, что как минимум столицу придется эвакуировать, и строительный материал стал крайне необходимым:
карантинной территории Далия его требовалось слишком много.
А стену оставили.
Если памятная арка здесь уже поставлена, странно - было бы ее не использовать.
Нурах знает: дальше этого рубежа "повстанцы" столичников не прошли.
А брат Йанар еще говорит - сюда проще было подвести воду.
К началу и окончанию мятежа он как раз завершал обучение - по всегда востребованной степью по обе стороны Трвосхаля, а сейчас до невероятной степени востребованной специальности:
служба обеспечения, подразделение водных ресурсов, инженер-гидролог.
Мемориал был его первым проектом.
Подтверждением квалификации.
Дорожка ведет в сад.
Темный зеленый квадрат посреди ровной степи, очевидный с любой высоты подлета.
Абрикосы.
И ветрозащитная шеренга тополей на подходе.
Изредка - мелкая радуга на каплях воды, когда системы орошения запускают в полномасштабном режиме.
Редко: неэкономно и небезопасно.
Но бывает.
Нурах заставал.
Сад квадратный. И общее число деревьев несложно посчитать.
Но Нурах никогда не брался этого делать.
Как никогда не считал число имен на оставшейся стене - на весь подъем окна и немного в проеме.
Если верить карте, здесь некогда располагался внешний госпиталь.
То есть, где-то здесь его брат Йанар... да, вот-вот и пять десятков лет назад и появился на свет.
"Просто они слишком давно не воевали..." - Нурах эс Йрсхангар это не думает, приземляясь, оставляя катер на технической стоянке обходчиков.
Он торопится - и не защелкивает колпак.
Судя по данным личного внутреннего, худшие из его ожиданий подтвердились: ниери Ланери где-то там, в северном углу квадрата сада.
Стоит.
Довольно долго и практически на одном месте.
Это он думает - и спешит. Остальное просто знает.
И лично ему, Нураху, тогда бы не пришлось - под сердцевину лета, в самую несусветную жару, гнать через эти перевалы катер -
забирать отсюда невысокую седую женщину, чужую - но так похожую на обитателей здешних степей и перевалов.
Очень ценного ему... старшего близкого.
Формулировку - он и знает на фаэ.
Но он, Нурах эс Йрсхангар,
чаще думающий о себе именно так, с кратким именем на фаэ, и совсем не возразивший против таких же взрослых имен двоих своих детей и одного внука,
все-таки и сейчас продолжает думать про фай - "они".
Он знает, про себя и молча, одним из имеющихся элементов памяти, как сидит в старом доме его деда, там, на перевалах, волшебная женщина Ланери эс Химаро...
Когда они со своим передвижным госпиталем прибывали на сезонный круг работы дед довольно настойчиво приглашал его вторую главную отнестись с уважением к его гостеприимству.
Она почти никогда не отказывалась.
И в памяти прочно есть, как волшебная женщина сидит на почетном месте.
Слегка, чтобы не обидеть еду и хозяев, отвернувшись от центра дома и накрытого стола.
И скользит пальцами, не прикасаясь, по вывешенному над почетным местом дедову свадебному ковру.
Спрашивает, ну, скорей всего предварительно попросив разрешения:
- Но ведь это пушки? И даже ракетные установки, да? - удивлялась она очень нестатусно.
Отчетливо.
А дед смотрел - это была у него новая привычка, специально прищурив один глаз,
сначала один, потом другой...
словно проверял, который видит лучше - прежний зрячий или недавно прооперированный...
ну, он, Нурах, тогда еще немного думал - волшебный.
А дед подтвердил. И медленно задал следующий вопрос. Разумеется, на родном языке предгорий:
- Доктор Ланери, а ваша земля когда последний раз воевала?
Тот маленький Нурах видел - деду... потом было неудобно.
Задать явно плохой вопрос, грустный вопрос ценному гостю.
Потому что в лице Ланери сильно изменилась, ответив:
- Ниинталь-рьен? В Золотой мятеж.
Дальше еще было тихо.
Дальше дед, скорей всего, извинился за неподходящий вопрос... и, наверное, еще рассказывал - что-нибудь из будней "Соколов Трвосхаля", времен его юности.
И про те самые ручные ракетные установки...
Наверно - отчетливо память этого не хранила, сразу переключаясь на следующий слой.
Там, где Нурах удивлялся.
Потом, уже в школе, уже после взрослого имени. Когда на уроке языка, письменности и истории Тейрвенон ему напомнили этот термин...
и после он, заинтересованный, просматривал, когда же был этот Золотой Мятеж.
И очень удивился, просмотрев.
Честно сказать, он не так давно, вот в этой школе, узнал, что такие цифры в человеческой жизни существуют.
И до сих пор они были чуть менее привычны - чем, например, добывание интересующей информации из передающего. Что он довольно быстро освоил.
Впрочем... это его удивление осталось с ним, деду он так ничего и не рассказал.
А прожил дед долго, как это часто и бывает - на Трвосхале.
Застал - самое начало этого бардака.
И это в том числе и его трудами и просьбами дополнительным подразделением Службы наблюдения общества начали возрождаться - добровольным вооруженным подразделением - "Соколята Трвосхаля".
Потом, ко временам эвакуации, получившие официальный статус, прошедшие большей частью суровый отбор и занявшие свое место в рядах оной службы.
Потом - когда через Башню прошел Легион.
Но мог бы и не прийти...
Дед так об этом и не узнал: умер раньше.
И, разумеется, в те дни никто не мог ему пообещать, что все не начнется сначала.
"На свадебном ковре моей матери, - тоже знает Нурах эс Йрсхангар, -
еще ткали узор из автоматов и бронемашин.
На моем уже нет.
Мы... несколько просчитались.
Но я обоснованно надеюсь. Что не зря".
"Если бы любого из нас новые власти фай спросили, мы бы ответили, - может продолжить он, не помедлив. -
Что дождаться мира, добра и разумного поведения от "столичников" - можно, конечно.
Примерно в то время, когда барханы безводных склонов придут к нему домой чай пить.
Ну... может быть с тех пор как поселки эвакуированных встали и под теми склонами - это хоть кого-то образумит".
В горах подписанного договора не нарушили.
По обе стороны.
И в бесконечные месяцы конфликта на Далии горы оказались самым безопасным местом. Мятеж кипел в самой "благословенной земле в сердце мира", с окрестностями, да еще с чего-то на западных островах.
Как будто там за прошедшие годы мало нахлебались - от стремления жителей "благословенной чаши" к миру и чужим ресурсам.
"Ну, у них были основания", - коротко ответила ему ниери Ланери, когда о том попытался зайти разговор.
Мятеж она встретила именно там - и выжила.
Он же, Нурах, изучил всю имеющуюся информацию.
Про себя поспорил.
Вслух - не посчитал нужным.
Был очень рад, что она жива.
И в горы бежали.
На все четыре возможные стороны от "благословенной чаши".
В том числе и к ним, в Трвосхаль. Ну... а по последствиям - пришлось и вывозить.
Сейчас, на седьмом десятке лет - ну да, он считал их, как привычно - сам уже близкий к возрасту своего деда, сам встретивший второго внука,
мог бы, впрочем, с уверенностью сказать, что ему ответил бы дед...
Народ, столько лет умудрившийся не воевать - это очень сильный и очень мудрый народ.
А он, эль"нере "чистильщиков" мог бы ответить, невесело усмехнувшись:
на такой земле, как у них, у фа й, была изначально:
прочной неизменными и постоянными усилиями,
это еще попробуй повоюй - особенно с их оружием и прочими методами воздействия.
Останешься на территории, непригодной для жизни разумных.
В лучшем случае.
В худшем - глубоко внутри этого непригодного.
Можно было бы и добавить: возможно, и мы, наконец, научимся...
И правильно еще, что ничего не рассказал.
Для ниери Ланери, как бы это ни было давно, это было... ощутимо.
Это он, правда, твердо знал только теперь.
С того третьего раза.
Когда она молча села в катер, молча - долго - смотрела за окно, развернувшись назад...
И он уже думал, не стоит ли сейчас взмыть над облаками. Когда она медленно высказала:
- Одна долина Бывших селений на моей земле уже есть... я не думала, что она будет еще раз. На земле... моей любимой работы.
А он... он-то думал, что речь идет о столице "столичников", и высказался...
что на его взгляд, форма и содержание, наконец, соответствуют.
В местном благословенном центре наконец чашка, полная кипящего говна,
от которой надо изолировать разумных,
и которая распространяет всякую говенную мерзость на все оставшиеся земли.
Ланери же его услышала.
- На моей земле, на Ниинталь-рьен, уже есть.
Долина бывших селений.
Оставшаяся после Мятежа.
Там очень давно не живут люди и совсем недавно стали расти деревья. Но мы помним. Всех, кто там остался.
Ну он что... он понял, он молчал,
они долетели до основной стоянки, центра Службы наблюдения Приливов за перевалами Трвосхаля,
он довел Ланери до своего кабинета, напоил местным чаем, жаркой летней версией...
"Мне не было первого десятка, когда я дрался - играл, но вполне всерьез дрался - за право посвататься, когда я вырасту, к волшебной женщине Ланери.
Мне было пятнадцать, больше - их "полного звездного", когда лехта Ланери эс Химаро выполнила свое обещание - и показала мне, как и где текут подземные воды с той, другой стороны, что держат мир и могут погубить.
И я понял, чем хочу заниматься в этой своей жизни.
Мне перевалило за тридцать, когда я учился и обдумывал возможное повышение квалификации, но началась война. И про повышение квалификации в итоге так и пришлось забыть. Добирал личным наставничеством и профессиональными консультациями.
Сейчас мне - ну, да, "за личный пятый звездный",
у меня второй внук, золото на нашивках и подотчетная территория... что могла бы быть и поменьше, - тоже молча знает Нурах. -
Ниери Ланери осталась той же.
Волшебной.
Странной и маленькой птичьей женщиной.
Только что окончательно перелезла в полевую, без нашивок, когда вдобавок к медслужбе взвалила на себя ношу контрольных функций... кажется, выше по командованию, чем ей разрешено по статусу тянуть
и больше по объемам, чем стоит.
И поседела".
Вслух - он Ланери говорил только про объем работ.
А она откликалась:
"Нам еще повезло. Мы на ближних секторах не стоим".
Он соглашался.
Но ворчал.
Что с новой волной вывезенных еще накатит.
С каждой новой волной эвакуации из "запоздалых" разнообразные небезопасные проявления сред Thairien -
обычно не больше спор или чего чуть большего -
до их секторов доходили.
Да, он мог предположить, сколько этого добра "осыпалось" по дороге, в более близких районах.