Линьсюань поднялся с края постели. Важный пожилой евнух с белоснежным бунчуком, лежащим на сгибе его локтя, окинул заклинателя недовольным взглядом:
- Чтобы принять указ, вам нужно встать на колени.
Линьсюань пожал плечами и встал. Евнух развернул свиток, украшенный драконами на тыльной стороне. Позади него с каменными лицами стояли два стражника. Рядом мялся открывший им дверь тюремщик.
- Указ государя, - нараспев, как было у этой публики принято, начал посланец императора. - Заключённый Хэн Линьсюань согрешил в прошлом. Но Мы учли его заслуги перед Нашей персоной и Нашей империей и потому преступник будет сослан в особую ссылку без отработок, место которой Мы определим позднее. Его супруга Сун Жулань, как невиновная в его преступлении, будет избавлена от кары, для чего Нашей волей ей даруется развод, который состоится сразу после разрешения Сун Жулань от бремени. До тех пор Хэн Линьсюань будет жить под домашним арестом во дворце Заоблачных высей. Мы уповаем, что он раскаивается в своих прежних ошибках, сможет начать праведную жизнь и послужить на благо Нам и государству. Быть по сему!
- Подданный принял указ, - Линьсюань поклонился. А что ему ещё оставалось?
В коридоре его ждали не только ещё два стражника, но и пара заклинателей. Тюремный двор встретил узника ярким солнцем, так что привыкший к полумраку Линьсюань задержался на пороге, болезненно щурясь. Его никто не торопил. Надо было отдать тюремщикам должное: всё это время с ним обращались достаточно уважительно. Не били, не оскорбляли, голодом и жаждой не морили, еда была хоть и простой, но достаточно сытной и даже порой вкусной, а камера сухой, хоть и прохладной. Но днями температура ещё не успела опуститься настолько, чтобы это превратилось в настоящую проблему, а два плотных одеяла позволяли успешно справляться с ночными похолоданиями. И посылку от Чжаньцюна с необходимыми мелочами и несколькими книгами передали, так что Линьсюань имел возможность скрасить тюремную скуку чтением в светлое время суток.
Наружные ворота скрипнули, отворяясь и выпуская Линьсюаня и его конвой на улицу. Пролетел свежий ветер, принося с собой уличные запахи дымка, конского навоза, ещё чего-то знакомого...
- Учитель! Учитель!
Всё ещё продолжавший щуриться Линьсюань обернулся, чтобы увидеть со всех ног бегущих к нему людей. В следующий миг на него налетели Бай Цяо и Жунь Ваньи. Конвой великодушно посторонился, позволив Линьсюаню обняться с учениками.
- Учитель, мы вас ждали! - не переводя дыхания, выпалила Ваньи. - С самого утра здесь стоим.
- Откуда вы в Линьане?
- Глава Ши позволил нам прилететь, - объяснил Бай Цяо. - Мы обещали всем нашим... вашим ученикам рассказать, как вы тут.
- Никто из нас этим обвинениям не поверил, вот ни чуточки!
- Кто мог знать, что этот судья таким бесчестным человеком окажется! Клеветник!
- Учитель, вы ведь вернётесь?
- Не в ближайшее время, увы, - вздохнул Линьсюань, чувствуя, что у него глаза вот-вот окажутся на мокром месте. Не к лицу, конечно, мужику так расклеиваться, но искренняя радость и тревога учеников трогали до глубины души.
- Я пока под домашним арестом, а куда потом меня сошлют, только Небу да императору ведомо.
- Но мы всё равно будем вас ждать, - клятвенным тоном заверил Бай Цяо, и Ваньи энергично закивала. Тем временем старший из заклинателей конвоя выразительно откашлялся, давая понять, что встречу пора заканчивать.
- Передайте всем, что со мной всё в порядке. Я вас всех помню и люблю, и тоже надеюсь на новую встречу. Учитесь хорошо и не посрамите меня на финальных испытаниях - они ведь у вас уже не за горами.
- Учитель, мы можем для вас что-нибудь сделать? - Ваньи заглянула ему в глаза.
- Станьте достойными заклинателями и хорошими людьми. Это будет лучшая награда для меня.
Не удержавшись, он снова обнял учеников, обоих сразу, после чего отступил и кивнул конвоирам. Подойдя к ждавшей их закрытой повозке, Линьсюань, не выдержав, обернулся и увидел, что молодые люди стоят, взявшись за руки, и смотрят ему вслед.
Дворец Заоблачных высей действительно оказался дворцом - или, во всяком случае, весьма обширной загородной усадьбой. Прямо напротив центрального входа находилась живописная гора, покрытая густым лесом. У ворот стояла стража, сразу же захлопнувшая ворота, стоило Линьсюаню и старшему из заклинателей переступить порог, зато внутри, как скоро убедился Линьсюань, было совершенно пусто. Остальной конвой тоже остался снаружи. Крытый проход вёл из переднего двора во внутренний, краска на балках в одном месте облупилась, но развалинами окружающие здания не выглядели. Уцелели даже пыльные занавеси в главном зале, а зелёные деревца в кадках, окружающие двор, лишь только начали желтеть.
- Здесь кто-то жил?
- Один из приспешников клана Лян выкупил это место после падения империи и отдал в приданое своей дочери, - охотно объяснил заклинатель. Только теперь Линьсюань разглядел характерный узор у него на одежде, который уже неоднократно видел у Чжунов. - Когда император вернулся, семья владельцев бежала, но слуги ещё какое-то время присматривали за этим местом.
- И где они сейчас?
Заклинатель пожал плечами. Линьсюань ещё раз огляделся:
- Я что, буду жить тут в полном одиночестве?
- Именно. Будь у вас свои слуги, вы могли бы взять кого-то из них с собой, но ведь в ордене Линшань слуг нет, не так ли? Не беспокойтесь, всё необходимое вам будут привозить.
Линьсюань хмыкнул, шагнул к ближайшему столбу, подпиравшему кровлю, и провёл по нему пальцем. Наложенные на дерево заклятия едва слышно запульсировали.
- Долго заклинали?
- Двое суток, - заклинатель подошёл к нему. - У вас не получится покинуть дворец ни через стену, ни через крышу, ни через боковой ход. Делать подкоп тоже бесполезно. Да, и переместиться вы тоже не сможете. Разве что... у вас найдётся парный талисман?
- Парный талисман?
- Да, один у вас, другой в том месте или у того человека, к которому вы хотите попасть. У вас ведь нет такого?
Линьсюань покачал головой. Заклинатель, словно в сомнении, поджал губы посмотрел в потолок.
- Ну, раз нет, не думаю, что есть нужда укреплять плетения, - сделал вывод он. - Берегите себя, мастер Хэн, едва ли мы с вами ещё увидимся, по крайней мере, в ближайшее время. Не провожайте.
После его ухода стало совсем тихо - только чирикала какая-то птица в саду при дворце. На заднем дворе обнаружился колодец с чистой водой. Туда же выходила кухня, где нашёлся очаг, запас угля, целая батарея разнокалиберных горшков и кувшинов на полках, чаны и бочки, миски и плошки, черпаки и ножи - всё покрытое пылью, но целое. В одном бочонке на дне нашлись остатки очищенного риса, в другом - высохшие чайные листья. Заклинатель прошёлся по другим помещениям. Мебель в основном была в порядке и стояла, насколько можно было судить, на своих местах. Ящики шкафов и сундуки пустовали, но кое-где всё же сохранились остатки былой роскоши: фарфоровая ваза на полке, свиток с картиной на стене, курильница из бронзы на высоких ножках... В боковых комнатах для слуг беспорядка было больше - кое-где даже сохранились личные вещи, вроде брошенной на постель рубахи или валяющегося на столике гребня.
Заглянув в кладовые и службы, Линьсюань нашёл несколько мешков муки, нечищенного риса и проса, полкадушки квашенной редьки и целый мешок арахиса. В других кладовых лежали рулоны ткани, несколько матрасов и одеял, стопки простыней и полотенец, связки пахнущих прогоркшим жиром свечей, и стоял большой кувшин растительного масла - вроде не испорченного. Судя по тому, что оно хранилось не у кухни, масло предназначалось для освещения. На заднем дворе нашёлся и дровяной сарай, в котором кроме дров хранился ещё уголь и несколько вязанок хвороста. Натащив тряпок, которых нашлось в избытке, Линьсюань прикинул, что для проживания вполне подойдёт боковая спальня центрального дома и кабинет рядом с ней. Там и следовало навести порядок в первую очередь, ну и на кухне ещё. Однако первое ведро воды, вытащенное из колодца, пошло не на уборку, а на полив растений в кадках - Линьсюаню стало их жаль.
За этим занятием его и застал Чжаньцюн. Линьсюань не заметил, когда он пришёл: просто выпрямился и увидел главу Ши в нескольких шагах от себя. Заклинатель поставил ведро, и они обнялись.
- Я смотрю, посещения у меня разрешены?
- Как ты, шиди? - Чжаньцюн разомкнул объятия и отступил на шаг, оглядывая его с головы до ног.
- Неплохо, как видишь, - Линьсюань с улыбкой развёл руками. - Хотел бы тебя угостить, шисюн, но, увы, нечем. Надеюсь, хоть к вечеру принесут что-нибудь съедобное - не то, чтобы здесь вообще не было никакой провизии, вот только готовить её я не умею.
- Ничего страшного, - Чжаньцюн тоже улыбнулся. - У меня есть чем угоститься.
Из цянькуня появился короб с закусками и, к радости Линьсюаня, кувшинчик вина. Они устроились за столиком в саду. На клумбах отцветали астры и крокусы вперемешку с сорняками, травинки уже пробивались в стыках между плитами дорожек, но кусты и деревья ещё держали приданную им садовниками форму.
- Посещения к тебе действительно разрешены, - сказал Чжаньцюн, разливая вино. - Правда, для этого нужно разрешение либо лично его величества, либо новоназначенного судебного министра. К сожалению, я не смогу навещать тебя так часто, как мне было хотелось. Кстати, тебе тут что-нибудь нужно? Я принесу, или пришлю.
- Надо подумать. Что-нибудь наверняка да понадобится. Но мне сходу трудно сказать, что именно.
- Подумай, я приду ещё завтра. Хорошо, что худшее позади. Осталось только дождаться, пока созреет тыква и отпадёт черенок.
Линьсюань вздохнул, отставил опустевшую чарку и наклонился вперёд, опершись локтями о стол:
- Скажи мне честно, шисюн... У тебя будут неприятности, если я сбегу? Тебя ведь наверняка заподозрят в пособничестве.
- Ты хочешь бежать? - после паузы спросил Чжаньцюн.
- Да, хочу.
- Зачем? Тебе достаточно только дождаться ссылки, и все счета будут закрыты окончательно. Или... - Чжаньцюн проницательно взглянул на него, - ты не хочешь расставаться с женой?
- Не хочу. Я её люблю, она любит меня. Не верю, что она согласилась на развод добровольно.
Судя по лицу Чжаньцюна, в восторг от идеи он не пришёл, и Линьсюань уже приготовился её отстаивать. Но в следующий миг шисюн отвёл глаза, налил себе ещё чарку и неторопливо произнёс:
- Даже если заподозрят - подозрение ещё надо доказать.
- Думаешь, его величество этим озаботится?
- Думаю, что да. С тобой он обошёлся не очень справедливо... но всё же, не в обиду тебе будь сказано, и совсем несправедливым арест назвать нельзя. Император действительно стремится навести закон и порядок, так что без доказательств меня никто ни в чём не обвинит. А личная неприязнь имела бы значение, если бы я собирался остаться при дворе. Но я вернусь в Линшань и не собирают впредь его покидать без веских на то причин.
- Значит, ты поможешь?
- Разумеется.
- Спасибо, шисюн. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь отблагодарить тебя за всё, что ты для меня делаешь.
- Пустое. Я уверен, что ты бы сделал для меня то же самое. Для чего вообще нужны друзья, если к ним нельзя обратиться в трудную минуту?
Линьсюань улыбнулся знакомой фразе. Они снова подняли чарки, чокнулись и выпили.
- Так чем я могу тебе помочь?
- Шисюн, ты можешь изготовить парные талисманы перемещения? Или научить меня, как это сделать.
- Парные талисманы? Могу, - Чжаньцюн поднял голову и окинул взглядом верхушки деревьев, гребень наружной стены и конёк крыши ближайшего здания. - Думаешь, они пробьют здешнюю защиту?
- Заклинатель из Чжунов сказал, что пробьют. Если не соврал, конечно.
- Думаю, что не соврал, - Чжаньцюн вдруг усмехнулся. - Надо же, глава Чжун оказался проницательнее, чем я. Он с самого начала предположил, что ты захочешь бежать.
- Вы с ним это обсуждали?
- Ну, он довёл до моего сведения, что, если тебе окажется не по вкусу императорское гостеприимство, он готов предоставить тебе убежище на своих землях.
Линьсюаню снова захотелось послать главу Чжун в задницу, но он сдержался. Всё же в тяжёлые времена разбрасываться союзниками не стоит. Да и подсказка от него оказалась толковой, а благодарность, как ни крути, одна из добродетелей.
- Признаться, его гостеприимством я воспользуюсь лишь в самом крайнем случае.
- Я так и подумал, - кивнул Чжаньцюн.
Когда Чжаньцюн уходил - Линьсюань проводил его до ворот - навстречу им в створки въехала тележка, содержащая ещё несколько коробов с провизией, точнее, с готовыми блюдами на несколько дней, которые оставалось только разогреть. Тот, кто был ответственен за его содержание, действительно не собирался бросать арестанта голодным. Стражники даже донесли короба до кухни и снова крылись за воротами, опять оставив Линьсюанья в гордом одиночестве.
А следующий день оказался днём визитов. С самого утра, ещё до обещанного возвращения Чжаньцюна, Линьсюаня внезапно посетил ещё один императорский евнух, которого, к немалому удивлению заклинателя, сопровождала Мэй Хайтан.
- Вы здесь?.. Нет, я, конечно, рад вас видеть, но, признаться, не ожидал.
- У меня были причины прийти, - улыбнулась госпожа Мэй. - Выслушайте императорский указ, и вы всё поймёте.
Линьсюань встал на колени - ничего хорошего от императорских указов он теперь не ждал, но и плохого вроде как тоже не намечалось. К его удивлению, Хайтан опустилась на колени рядом с ним, словно указ касался и её тоже. Впрочем, оказалось, что вовсе и не "словно".
- ...Дабы укрепить Хэн Линьсюаня в следовании верным путём добродетельной жизни и продлить его род, даруем брак между ним и дочерью клана Мэй - Мэй Хайтан. Церемония бракосочетания состоится в ближайший счастливый день после развода с дочерью семьи Сун. Быть по сему!
- Подданные приняли указ! - за двоих ответила Хайтан и поклонилась до земли. Линьсюань помедлил под вопросительным взглядом евнуха-глашатая, но пересилил себя и тоже поклонился - молча.
Удовлетворённый евнух свернул свиток. Мастер Хэн и госпожа Мэй поднялись. Линьсюань проводил взглядом спину евнуха, после чего посмотрел на свою новоявленную э... невесту. Та снова улыбнулась ему довольной улыбкой.
- Это была ваша идея? Или императора?
- Разве это имеет значение?
- Да, в общем-то, не особо. Разве что в том, как я буду к вам относиться.
- Ну, если вам интересно, - Мэй Хайтан поправила одну из двух свисавших на лоб прядей - кажется, такая мода называлась "усики цикады", - этого хотим мы оба.
- И зачем это вам?
- В каком смысле?
- В прямом. Я ещё представляю, зачем это императору. Вы должно быть, стали пользоваться его доверием, верно? Но я не понимаю, зачем это вам. Сейчас вы - опекун вашего брата и управитель всех дел вашей семьи. Богаты, свободны и вольны строить жизнь так, как сами пожелаете. Неужели для полного счастья вам не хватало роли надсмотрщицы?
- Что ж, если вы хотите откровенности, отвечу вам с военной прямотой. Я боевой генерал, но я, как вы когда-то справедливо заметили, ещё и женщина. Я хочу мужа и семью. И я сделала свой выбор.
- Забыв спросить меня.
- У вас была возможность выбрать, но вы выбрали неудачно.
- А это не вам решать, - сквозь зубы процедил Линьсюань.
- Это решать его величеству, - Хайтан встретила его взгляд - так глядят противники над скрестившимися мечами. - Вы знали, что пошли против его желания.
На это возразить было особо нечего.
- Если уж я пошёл против его желания, - нашёлся Линьсюань, - то неужели вы думаете, будто ваше для меня значит больше?
- Вы хотите устроить бунт?
Положительный ответ на этот вопрос вслух был невозможен, отрицательный же...
- Утешьтесь тем, что ваша бывшая жена станет императрицей, - добавила Хайтан. - Император поднимет её на такую высоту, на которую никогда не смогли бы поднять вы. Всё к лучшему.
- А вы, значит, готовы довольствоваться бывшим рабом, а ныне - прощённым, но сосланным преступником? Не мелковато ли для вас?
- Казалось бы, именно вы должны понимать, что кроме расчёта существует ещё и сердце.
- Сердце? У вас? - усмехнулся Линьсюань.
- Вас это удивляет?
- Да, меня неизменно удивляет, как люди носятся со своим сердцем, пренебрегая чужим. И как, вашему сердцу по нраву, что вы будете в лучшем случае неравноценной заменой, а в худшем - насильно надетыми, а потому ненавистными кандалами для собственного мужа?
- Думаю, у меня есть способы это компенсировать.
- А, ну удачи в их поиске. Надеюсь, вы не станете докучать мне своими визитами хотя бы до свадьбы. Отныне я вам не рад.
Он отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Но Хайтан всё же оставила последнее слово за собой:
- Вы раздосадованы, мастер Хэн, и я не буду винить вас за резкие слова. Но волосы сплетают на всю жизнь, а тот, кто несёт счастье в дом, заботится в первую очередь о себе. Подумайте, стоит ли с самого начала портить отношения с женщиной, с которой предстоит растить общих детей?
Линьсюань не ответил. Хайтан ещё немного помедлила и ушла. Линьсюань, не оглядываясь, слушал звук затихающих шагов, после чего взял кувшин с остатками принесённого Чжаньцюном вина, налил чарку и залпом выпил. Раздосадован, надо же... Вам бы, госпожа Мэй, дипломатом быть, а не генералом. Вот уж, не делай добра, не получишь зла.
Ладно, чёрт с ней, с Мэй Хайтан, он всё равно не собирается послушно дожидаться развода, а уж тем более новой свадьбы. А если она сама себя из-за этого выставит на посмешище, то кто ж ей теперь доктор. Тем не менее, полностью успокоиться ему не удалось, и появившийся Чжаньцюн первым делом спросил:
- Шиди, что случилось? Ты сам не свой.
- А, - Линьсюань криво усмехнулся. - Ты знаешь, что тут меня без меня уже практически женили?
- То есть?
- Мне дарован брак с Мэй Хайтан. После развода, разумеется.
Глава Ши присел за стол, на его лице отразилось понимание.
- Так вот почему она предложила отослать Мэй Гу к нам на воспитание... Ты можешь стать её мужем, но не можешь стать опекуном наследника Мэев. Император бы этого никогда не позволил. А так её брат окажется в ордене с хорошей репутацией и лояльном трону, а благодаря нашей с тобой дружбе она сможет за ним приглядывать.
- Красота со всех сторон, верно?
Чжаньцюн дипломатично пожал плечами.
- Вот, - на свет появилась тонкая пачка талисманов, - как ты и просил. Теперь надо подумать, куда поместить вторые экземпляры, и тогда ты сможешь покинуть это место когда захочешь.
- Спасибо, шисюн. Возьмёшься передать один Жулань?
- Возьмусь, - кивнул Чжаньцюн. - Кстати, если влить достаточно силы, то талисман может переместить и обычного человека.
- Это замечательно.
- Вот только человеку без золотого ядра при этом может стать плохо. Если нет навыка поддерживать в равновесии свою ци, то всплеск силы при перемещении может даже вызвать проблемы со здоровьем. Особенно если этот человек - беременная женщина. Тут речь идёт не только о её здоровье, но и о здоровье её ребёнка.
- Вот как? - Линьсюань посмотрел на знаки талисмана, выписанные киноварью по желтоватой бумаге. - Тогда остаётся более традиционный путь.
- И это значит, что тебе надо как следует подготовиться. Тем более что время у тебя есть. Ты знаешь, что Шэ Ванъюэ с двумя ученицами решила уйти на поиски бессмертия?
- Значит, всё-таки решилась?
- Да, о чём и было объявлено во всеуслышание. Они удалятся на гору Жуидин. Это довольно далеко от нас, к сожалению, зато всего в двух-трёх сотнях ли к югу от Линьаня. Думаю, у мастера Шэ хватит сил так спрятать своё обиталище, чтобы никто без её приглашения не смог в него проникнуть.
Он сделал выразительную паузу.
- Ты хочешь сказать...
- Да. С таким лекарем о родах своей жены ты сможешь не волноваться. Добраться туда будет быстрее и проще, чем до Линьшаня. Её единственное условие - вы поселитесь отдельно и не будете докучать им без необходимости.
- Передай шигу Шэ мою искреннюю благодарность.
- Ты и сам сможешь её отблагодарить, - усмехнулся Чжаньцюн. - В любом случае, сейчас Шэ Ванъюэ только собирается. У тебя будет время всё как следует спланировать. Я дам тебе знать, когда настанет пора для побега.
Линьсюань кивнул. Они попрощались, и после ухода Чжаньцюна заклинатель ещё пару часов бродил по дворам и саду, старательно воскрешая в памяти карту окрестностей Линьаня. Которую, признаться, знал только приблизительно.
Впрочем, главное он помнил. Местоположение столицы было одновременно её слабой и сильной стороной. Линьань был выстроен на плато, со всех сторон окружённом горными хребтами - этакая естественная крепость, природная чаша шириной в пару сотен ли. Для расположения города и предместий, а также загородных поместий и дворцов места хватало с лихвой, а пара полноводных рек - Миньхэ и её приток - в изобилии снабжали всё это водой. Вот только, проходя через хребты, реки дробились на пороги, делавшие невозможным судоходство, а по горным дорогам много не провезёшь. Потому город было трудно снабжать - до порогов баржи доходили без проблем, а дальше грузы приходилось перекладывать на телеги и везти в обход. Что отнимало массу сил и времени, учитывая, что потребляла столица МНОГО.
Но в глазах основателя династии Цзюэ, когда-то и заложившего в этих местах город, этот недостаток с лихвой перекрывался лёгкостью обороны - достоинство, не утратившее своего значения по сей день. Заклинательские кланы взяли Линьань, когда его уже было почти некому защищать - после гибели Чжэн Гуана его армия рассеялась, гарнизоны либо переходили на сторону победителей, либо просто предпочли не вмешиваться, из чувства самосохранения или за звонкую монету. Обороняла тогда столицу лишь императорская гвардия, набранная лично императором и сохранившая верность его вдове и сыну.
Для Линьсюаня же имело значение, что дороги, ведущие из города, легко не только оборонять, но и в случае надобности перекрыть. Вероятно, у них будет фора, но беременную женщину вскачь не повезёшь. К тому же никто не отменял связь с помощью заклинаний, которые обгонят и лошадь, и лодку.
Выход? Спрятаться в городе и переждать поиски? А где? Или придумать что-то ещё...
Именно за этими раздумьями Линьсюаня и застал третий посетитель, которого заклинатель, признаться, никак не ожидал. Когда его окликнули, он с удивлением увидел перед собой сухонького старичка в богатом одеянии и высокой, но не чиновничьей шапке. Старика сопровождала женщина в широкой шляпе с вуалью и деревянным коробом в руках.
- Господин Ань? Неужели вы снова в строю?
- Увы, - развёл руками старый евнух. - Хотел бы лес покоя, да ветер не даёт. Его величество пригласил меня помочь наладить порядок во внутренних покоях дворца. Этот ничтожный не посмел отказаться.
- Вы проделали долгий путь.
- И не говорите, мастер Хэн. Увы, здоровье этого старика уже не то, что раньше. Спина ноет даже на мягких подушках, и ноги не идут, пусть даже прогулка была совсем короткой.
- А... Садитесь, пожалуйста, - сообразил, наконец, что от него требуется, Линьсюань. Ань Чэнши благодарно поклонился и с достоинство сел на садовую табуреточку с подушкой, которую Линьсюань вынес для себя. Женщина осталась стоять.
- И всё же глаза и память этого старика не подводят. Вы и правда очень похожи на её покойное величество. Просто одно лицо.
- Господин Ань, - Линьсюань прищурился. - Скажите честно, это вы подали Мэям идею выдать меня за, прости Небо, принца Цзюэ Ваня?
- Увы, - в третий раз повторил Ань Чэнши. - Этот Ань сказал лишь то, что видел своими глазами и слышал своими ушами. Выводы глава Мэй и его советники сделали сами. Войдите в моё положение, мастер Хэн, жить хочется всем. Но когда псы заклинателей размахивают перед вами острыми мечами, приходится искать очень убедительные доводы, чтобы они оставили вас в покое.
- Ладно, проехали, - вздохнул Линьсюань и тоже сел. - Чему обязан вашим визитом?
- Я здесь по просьбе Сун Жулань. Госпожа тревожиться о вас и попросила этого Аня встретиться с вами и уверить вас, что с ней всё в порядке, её здоровье, а также состояние её ребёнка не вызывают беспокойства. Его величество окружил её вниманием и заботой, она всем довольна и ни в чём не нуждается. И ещё она просила передать вам небольшой подарок. С разрешения его величества, разумеется.
Он кивнул женщине, и та поставила короб на стол, после чего сдвинула крышку. В воздухе поплыло аппетитное благоухание свежей выпечки.
- Госпожа испекла ваше любимое ореховое печенье. В надежде, что оно немного скрасит ваше заключение.
- Спасибо, - вздохнул Линьсюань, чувствуя, как сердце плавится от нежности. Чего Жулань стоило упросить этого сопляка-императора? Печенье пахло умопомрачительно, и он, не сдержавшись, ухватил румяный кругляшок и отправил в рот.
- Передайте госпоже мою сердечную благодарность.
- И его величеству, - со значением добавил евнух. - Если б не его согласие, меня бы здесь не было.
- А... да. Его величество чрезвычайно великодушен.
Ань Чэнши покивал.
- Когда госпожа узнала о вашем аресте, она сразу же примчалась в Линьань. И встала на колени на площади перед дворцом с распущенными волосами, умоляя о милости для вас. Повелитель благосклонно принял её и склонил слух к её мольбам.
Линьсюань представил себе, как беременная Жулань стоит на коленях на камнях площади под палящим солнцем, и едва удержался от слов, которые иначе, чем оскорбление величества, квалифицировать было бы невозможно.
- Господин Ань, а... как она там? Я понял, что всё благополучно, но вы можете сказать больше?
Ань Чэнши усмехнулся и неожиданно встал.
- Больше вам может сказать моя спутница. А этот старик хотел бы осмотреть сад за домом. Говорят, у прежних хозяев по части садоводства был хороший вкус.
Он неторопливо удалился в сторону садовой галереи. Между тем оставшаяся на месте женщина выступила вперёд и откинула вуаль на поля шляпы.
- Фу Нин?
- Господин бессмертный! - вытащенная когда-то Линьсюанем из дворца Начала всех начал девушка заговорила шёпотом, хотя Ань Чэнши уже ушёл, а больше здесь никого не было. - Госпожа послала меня к вам, чтобы узнать, как вы. И ещё она просила передать...
- Да?
- Госпожа полна решимости соблюсти супружеский обет, данный вам перед лицом Неба, Земли и предков. Чтобы избежать нового брака, она готова покончить с собой после того, как ребёнок родится на свет. В надежде на встречу в будущей жизни.
- Что?! Пусть и думать забудет!
Невольно наклонившийся к посланице Линьсюань резко выпрямился, чувствуя, как сердце начинает гулко бухать в груди. Сомнений в том, что Жулань действительно готова сделать именно то, что обещает, у него не возникло ни на секунду. Адреналин выплеснулся в кровь, и Линьсюаню пришлось пройтись туда-сюда, чтобы успокоиться.
- Передай госпоже - я запрещаю ей даже думать об этом. Я предпочту видеть её трижды замужем за другим, но живой и здоровой. Но передай ей - до этого не дойдёт. Я её не бросил, просто мне нужно время, чтобы подготовиться. А потом я её увезу. Поняла? Скажи - пусть ни о чём не волнуется, ей нужно думать о ребёнке. Я всё устрою.
Фу Нин истово закивала.
- Если госпоже передадут что-нибудь от главы Ши, пусть непременно примет. Особенно если это будут талисманы. В остальном - пусть просто будет готова. Мы сбежим не завтра, но обязательно сбежим.
- Я всё передам.
- Хорошо. А теперь сядь. Давай-давай, так будет удобнее. И расскажи мне всё-таки, как госпожа живёт? И где, в первую очередь?
К тому времени как вернулся налюбовавшийся зарастающим садом Ань Чэнши, Линьсюань получил подробный отчёт о жизни Жулань и сам успел ответить на несколько вопросов, переданных Жулань со служанкой. Провожая взглядом две удаляющиеся фигуры, Линьсюань невольно вспомнил эпизод своей первой брачной ночи. Тогда Жулань, проведя ладонью по рубцам от кнута у него на спине, вместе с остальными шрамами доставшимися ему в наследство от предыдущего владельца тела, грустно сказала:
- Они у вас и правда есть, господин мой...
- В каком смысле "и правда", госпожа моя? Вы сомневались?
- Я надеялась, что их нет. Просто слуги во дворце Начала всех начал думали, что вы стыдитесь следов рабского прошлого.
- А им-то о них откуда знать?
- Фу Нин рассказывала, что вы избегали раздеваться при прислуге.
Линьсюань тогда лишь молча, но выразительно выдохнул и откинулся на подушку. Да, прислуга Мэев была хорошо вышколена и на господ глаз поднимать не смела. Но это не мешало ей за господской спиной перемывать господские кости и приходить к определённым выводам.
Но сейчас хотелось думать, что Фу Нин не даст воли любви к болтовне. В любом случае, иного выхода, кроме как довериться другим людям, у Линьсюаня нет. Что ж, подъедет телега к горе - дорога найдётся, подплывёт лодка к мосту - понесёт течением. Он твёрдо верил, что выход есть, а в остальном оставалось положиться на волю Неба.