Рынок Гаотая, пусть и уступал размерами и разнообразием почти легендарным рынкам Линьаня, ныне хиреющей столицы прошлой империи, всё же производил впечатление. От прилавка, где были выставлены музыкальные инструменты, доносился перебор струн - торговец показывал товар лицом. Рядом жонглёр подбрасывал горящие факелы, и вороной конь, которого вели из скотного ряда, косился на огонь и фыркал. Линьсюань посторонился, чтобы не мешать работникам катить наполненные чем-то тяжёлым бочки. По правую руку от него тянулся ряд торговцев бумагой и всевозможными принадлежностями для письма. Тут же сидел писец, готовый за малую плату помочь тем, кто не преуспел в грамоте, написать письмо или составить документ. Слева расположились лотки и прилавки, где продавали различные ткани, от грубой мешковины до тончайшего шёлка. Дальше торговали верёвками, хворостом, свечами и ламповым маслом. Ветерок донёс аппетитные запахи, подсказывая, что и лавки готовой снеди тоже находятся где-то недалеко.
Линьсюань невольно приостановился у прилавка торговца тушью, привлечённый видом палочек, украшенных резьбой, красками и даже позолотой. Такие палочки туши становились настоящими произведениями искусства, так что даже жаль становилось растирать их для письма. Кое-кто и не растирал: тот же Ли Баовэнь коллекционировал разнообразную тушь, и не предполагая использовать экземпляры из коллекции по назначению. А у него, между прочим, скоро день рождения...
- Рекомендую господину бессмертному вот эту, из сосновой сажи, - отреагировал на очевидный интерес торговец. - С добавлением сандала и мускуса. Лучшее, что есть у этого недостойного!
- А нет ли у вас на примете чего-нибудь, что можно было б подарить тому, кто собирает сокровища учёного кабинета? Просто лучшее тут не подойдёт, нужно что-нибудь особенное.
Торговец глубоко задумался, пощипывая подбородок. Линьсюань отвернулся в ожидании, и его взгляд скользнул по двум женщинам, стоящим у прилавка с нитками и декоративными шнурками. Похоже, служанка и госпожа: одна одета побогаче, другая поскромней, и у той, что поскромней, на сгибе локтя висит внушительная корзина. На обеих были широкополые шляпы, с которых по кругу чуть не до колен свисали густые вуали. Скромно, даже нарочито скромно - обычно женщины предпочитали вуали до плеч. Но несмотря на вуаль, даже раньше, чем женщины успели обернуться, Линьсюань был готов поклясться, что узнал одну из них - Сун Жулань, жена Е Цзиньчэна. Видимо, она уже купила всё, что хотела, так как обе двинулись дальше вдоль тканого ряда.
- Если что-то вспомните, - торопливо бросил Линьсюань торговцу, - то скажите кому-нибудь из учеников ордена, чтобы передал мастеру Хэну.
Сун Жулань не торопилась, так что догнать её удалось буквально в два шага.
- Госпожа Е! - Линьсюань и сам несколько удивился, насколько обрадовался встрече. Женщины резко обернулись, и Сун Жулань сделала странное движение, словно собиралась броситься прочь, но в последний момент передумала и вежливо поклонилась. Линьсюань, спохватившись, поклонился в ответ.
- Я смотрю, вы делаете покупки? Возможно, я могу вам что-нибудь подсказать? - не зря же он, в конце концов, проходил ряды с тканями и украшениями из конца в конец в компании Шуйсянь, искавшей обновки для себя и подружек.
- Благодарю мастера Хэна, но мы уже уходим, - отозвалась Сун Жулань. Её голос звучал ниже, чем обычные, довольно писклявые голоса местных девушек, и ему это тоже нравилось.
- О, ну, в таком случае не смею задерживать. Передайте мой поклон господину Е.
- Для нас это честь, - вежливо кивнула Жулань и вдруг спросила: - Бессмертный мастер, можно задать вам один вопрос?
- Разумеется.
Явно удивлённая служанка подёргала госпожу за край вуали, однако та, не обращая на неё внимания, шагнула вперёд, приблизившись к Линьсюаню.
- Мастер Хэн, эта недостойная слышала, будто под Фэнчэном было нападение лютых мертвецов. Вы не знаете, это правда?
Оставалось только подивиться, с какой скоростью распространяются слухи. Линьсюань всмотрелся в обращённое к нему лицо, скрытое дымкой вуали, и... что это? Показалось - или действительно у глаза Сун Жулань красуется тёмное пятно, подозрительно напоминающее синяк?
Линьсюань глубоко вдохнул и выдохнул, давя в себе неожиданно сильное и острое желание нависнуть над женщиной, задрать эту чёртову тряпку и грозно потребовать ответа - кто это её так, муж?! А потом помчаться к Е Цзиньчэну и навесить на его физиономию аналогичное украшение. А между тем у него не было никакого права лезть в чужую личную жизнь, не говоря уж о том, что это будет просто неприлично. Даже в его прежнем мире неприлично, а уж здесь семейные отношения и вовсе касаются только двоих, и никто, включая саму Сун Жулань, порыва Линьсюаня не поймёт.
- Мастер Хэн? - повторила госпожа Е, и Линьсюань с некоторым трудом собрался с мыслями.
- Да, к сожалению, это правда.
- А вы не можете сказать... кто-нибудь из города от них пострадал?
- Насколько мне известно - нет. Я уверен, что клан Мэй уже справился с этим нападением. Глава Ши предлагал свою помощь, и коль скоро она не понадобилась, значит в Фэнчэне уже всё в порядке.
Свои соображения, что Мэи не приняли бы помощь, даже находясь при последнем издыхании, лучше не озвучивать. Ему нужно успокоить женщину, тревожащуюся за своих родных, а не наоборот.
- Вы ведь можете написать домой, - добавил Линьсюань. - Спросить, что там и как.
- Я написала, - грустно отозвалась госпожа Е. - Но письма быстро не ходят.
- Хотите, я помогу вам отправить письмо быстрее? И получить ответ уже через пару дней.
- Недостойная безмерно благодарна, но это лишнее. Бессмертный мастер уже меня успокоил.
После этого оставалось только откланяться и проводить уходящих женщин взглядом. Видно было, как служанка что-то быстро говорит госпоже, бросая на заклинателя взгляды через плечо, а Сун Жулань в ответ качает головой.
Порция пельменей в остром бульоне подкрепили силы Линьсюаня достаточно, чтобы он всё же решил добраться до ордена прямо сегодня, пока солнце ещё не село. Надвигались сумерки, кое-где уже зажигались огни, но на горе было светлее, чем внизу, в долине, так что куда приземлиться, Линьсюань сориентировался без труда. Между прочим, иногда это становилось не таким уж лёгким делом - отыскать сверху нужную крышу, даже если ты неплохо знаешь путь к ней по земле.
Чжаньцюн принял его как-то рассеяно, оживившись только когда попросил разрешения осмотреть рану. Убедился, что она благополучно заживает, мягко пожурил за неосторожность, угостил чаем, выслушал эмоциональный монолог о господине Шэне, который с позеленевших от жадности глаз кормил чудовище собственной внучкой, покивал и пообещал внимательно изучить возможность привлечь оборзевшего деда к ответственности.
- Этим я займусь сам, - добавил он. - Тебя это не должно больше заботить, шиди.
- Почему? - удивился Линьсюань. - Ведь это же я раскрыл дело. И посмотреть законы я вполне в состоянии.
- У тебя будут другие заботы.
- Какие же?
- Помнишь лавку господина Се за Ивовым мостом? - помолчав, спросил Чжаньцюн. - Вчера на ней повесили фонарь в виде кролика.
На этот раз разговор с посланцем вышел не длинным. Когда Линьсюань вошёл в уже знакомую комнату на втором этаже, куда его с поклонами проводила сама Матушка Гу, человек Мэев выложил перед ним три скреплённых печатью свитка. Мучимый любопытством Линьсюань развернул первый из них, и увидел по всем правилам составленное и подписанное поздравление со вступлением в должность главы Линшаня на своё собственное имя. У заклинателя вертелось на языке замечание, что если Линшань прекратит своё существование, то и присланная бумага превратиться в филькину грамоту, однако он его проглотил. В его задачу входило создать видимость готовности к сотрудничеству, а не отпугнуть придирками.
В конце концов, глава Мэй действительно таким образом связал своё имя с именем Линьсюаня. Дойди дело до межкланового разбирательства, и доказательства, что Мэй Цзыдянь запланировал смену руководства чужого ордена, ему на пользу не пойдут.
Два других свитка содержали приказ о признании мастера Хэна членом клана Мэй в статусе приглашённого заклинателя, а также заверение, что всё, сделанное Линьсюанем, сделано по приказу и с согласия главы Мэй.
- Эти два документа вы сможете использовать, если вас разоблачат, - не дожидаясь реакции собеседника, пояснил посланец. - Если всё пройдёт как надо, смело можете их сжечь. И да, если всё для вас повернётся скверно, глава Мэй от своего слова не откажется.
- Я ценю, - серьёзно кивнул Линьсюань.
Обо всём прочем они договорились быстро, благо требовалось лишь обсудить технические моменты - способы связи, условные знаки. Не прошло и получаса, как посланец выскользнул из комнаты, а за ним, выждав какое-то время, вышел и Линьсюань.
Выходить пришлось через чёрный ход - если зрелище заходящего в бордель мастера Хэна никого не удивит, то слишком быстрый уход может привлечь чьё-нибудь внимание. Линьсюань пересёк внутренний двор, на котором простецки сушилось бельё и откуда-то, видимо с кухни, несло чем-то подгорелым, прошёл через небольшую незапертую калитку в глухой стене и попал в узенький проулочек между заборов из грязно-серого камня. Эти задворки Гаотая ему были совершенно незнакомы, однако Линьсюань бодро зашагал вперёд, рассудив, что рано или поздно, если держаться одного направления, на какую-нибудь из центральных улиц он выйдет. Не настолько Гаотай велик, чтобы в нём всерьёз можно было заблудиться, особенно если учесть любовь местных жителей строить города по чёткому плану с использованием сплошных прямых углов.
У одного из таких углов Линьсюань чуть не налетел на ярко одетую женщину, внезапно выступившую ему навстречу. Моргнув от неожиданности, он узнал старую знакомую - Шуйсянь.
- Что ты здесь делаешь?
Шуйсянь кусала губки. Судя по лёгкому цветастому платью и отсутствию головного убора или зонта, она выскочила из дома буквально в чём была. Возможно даже в перерывах между выступлениями.
- Что-то случилось?
- Вы... Мастер Хэн... - девушка опустила глаза, голосок у неё явственно дрожал. - Вы такой добрый... Хороший... Дарили всем такие подарки и никогда меня не обижали...
- И-и?.. - подбодрил Линьсюань. Шуйсянь всхлипнула и вдруг упала на колени и ткнулась лбом в камень мостовой.
- Умоляю, мастер Хэн, спасите сестру Жоу! Она умирает, мы все за неё так боимся!
- Так, постой, - Линьсюань тоже опустился на колено и подхватил девушку под локти, заставляя выпрямиться. - Что такое приключилось с сестрой Жоу, и от чего её надо спасать?
- Она... у неё... - Шуйсянь кулачком вытерла глаза, размазав чёрную тушь. - Матушка Гу дала ей особое снадобье, и у неё вот уже сутки идёт кровь. И её всё никак не остановить! Если вы ей не поможете... она...
- Я понял. Веди меня к ней.
Судя по тому, с каким изумлением Шуйсянь уставилась на выпрямившегося Линьсюаня снизу вверх, всерьёз на помощь она не надеялась. Линьсюань машинально протянул ей руку, чтобы помочь встать, но девушка, проигнорировав её, вскочила сама, возможно, просто не поняв, что этот жест означает. Джентельменские манеры тут были не в чести, напротив, правила хорошего тона предписывали мужчинам и женщинам не прикасаться друг у другу за пределами спальни, даже если речь шла о супругах.
Они быстро проделали обратный путь до калитки. Оказавшись во дворе, Шуйсянь быстро и нервно оглянулась, но всё было тихо, только в углу у колодца копошился старик-слуга. Если он и заметил, как они стремительно и тихо пересекли двор, стараясь держаться так, чтобы отгородиться от него сохнущим бельём, то никак этого не показал. Шуйсянь нырнула не в тот вход, из которой пятью минутами ранее вышел Линьсюань, а в другой, ещё более неприметный. Видимо, он вёл к кладовым, так как в тёмном коридоре виднелся ряд запертых дверей, и только за одной, приоткрытой, громоздились сундуки и какие-то ящики. В самом конце коридора находилась узкая лестница из некрашеных досок. Новый коридор с дверьми почаще, и за одной - тёмная и душная комнатушка, в которой помещались только кровать да столик с тазом.
Что девушка на кровати плоха, было видно невооружённым глазом. Бледная до синевы, даже губы белые, и, видимо, без сознания. Линьсюань первым бездумным жестом схватился за запястье девушки, и едва нащупал слабый пульс. И правда, девчонка, похоже, умирает. Призвав на помощь все навыки оказания первой помощи, Линьсюань провёл ладонями над вытянувшимся на кровати телом. Кровотечение-то не проблема, справляться с ним учили всех практикующих заклинателей, сам не далее, как несколько дней назад запечатывал раны у самого себя. Но ведь вред от "особого снадобья" наверняка этим не исчерпывается.
Шуйсянь, затаив дыхание, наблюдала за его манипуляциями. Закончив, Линьсюань некоторое время смотрел на так и не пришедшую в себя сестру Жоу, покусывая губы и хмурясь.
- Ну, кровь я остановил, - наконец объявил он. - Прямо сейчас она не умрёт. Но здесь нужен лекарь, который понимает в этом больше, чем я. Её показывали врачу?
- Лекарь Ма уехал в Люйцяо навестить родных, - грустно сказала Шуйсянь. - А больше никто ивовых девушек лечить не возьмётся. Бессмертный Хэн, сестра Жоу выздоровеет?
- Выздоровеет, если её вылечить. Ладно, поиском врача я займусь сам.
- Мастер Хэн! - Шуйсянь вдруг схватила его за руку. - Если Матушка Гу узнает - она меня убьёт!
- Она хочет смерти сестры Жоу?
- Нет, но она говорит, что на всё воля Неба. Если кто-то из клиентов узнает, что у нас тут больная... Мастер Хэн, эта Шуйсянь умоляет, не говорите Матушке Гу!
- Так ты хочешь спасти сестру Жоу или не хочешь?
Шуйсянь прикусила задрожавшую губку, но выпустила его руку и отступила на шаг.
- С Матушкой Гу я поговорю сам, - пообещал Линьсюань. - Твоего имени называть не стану, не бойся.
Кажется, Шуйсянь это не слишком успокоило, но уговаривать её времени не было. Плюнув на конспирацию, на этот раз Линьсюань стартовал на мече прямо со двора, едва выйдя за дверь.
Шэ Ванъюэ встретила его безо всякой приветливости. Увидеться с ней оказалось не так-то просто - сперва пришлось отловить одну из учениц, которая привела его к целительнице постарше, и уже через неё Линьсюань передал, что просит шигу Шэ выслушать его по срочному делу. Ждать пришлось добрых четверть часа - или палочку благовоний, как тут говорили.
- Ну? - вместо приветствия спросила целительница, появляясь из внутренней двери. - У тебя не новое искажение, я надеюсь? Или сообразил, что рука начала отваливаться без должного лечения?
- Шигу, - Линьсюань поклонился - раз он тут проситель, со вредной тёткой нужно быть вежливым. - Нет, с рукой всё благополучно, благодарю за заботу. Но я хотел бы попросить, чтобы ты отрядила одну из своих подчинённых помочь в городе одному человеку... женщине. Моих познаний, чтобы её вылечить, не хватает, а городские лекари тут не помощники.
Хотя, если Шэ Ванъюэ всё-таки откажет, придётся идти к кому-то из них, и либо подкупать большими деньгами, либо угрожать.
- Что за женщина?
- Одна из девушек в доме Матушки Гу.
Шэ Ванъюэ смерила его таким взглядом, что Линьсюаню захотелось провалиться сквозь землю. Будь на его месте обычный человек, относящийся к заклинателям с почтением и опасением, уже удрал бы без оглядки.
- Я правильно тебя поняла? Ты хочешь, чтобы мои воспитанницы лечили какую-то "куропатку"?
- Да, - собрав всё своё обладание в кулак, кивнул Линьсюань. И добавил: - Я выплачу в казну ордена требуемую сумму.
- Засунь её себе туда, чем садишься, - фыркнула Шэ Ванъюэ. Помедлила секунду, но всё же спросила: - А что с девчонкой?
- Едва не истекла кровью, когда заставили избавиться от ребёнка.
- Твоего?
- Нет.
Целительница снова смерила его взглядом с головы до ног - но на этот раз её взгляд был скорее задумчивым.
- Так что тебе до неё?
- Просто жаль её, вот и всё.
- Жаль, - с трудно определимой интонацией повторила Шэ Ванъюэ. - Тебе.
Линьсюань промолчал. В памяти мелькнуло сперва бледное, как у призрака, лицо сестры Жоу, потом - заплаканное личико Шуйсянь. Он не то, чтобы впадал в панику при виде плачущей женщины. Но отказать ей было трудно.
- Сяо Лань! - повысив голос, позвала Шэ Ванъюэ.
Из той же внутренней двери бесшумно как тень выскользнула ещё одна девушка - невысокая и пухленькая. Было даже удивительно, как она при очевидном лишнем весе ухитряется двигаться так легко и тихо. Впрочем, сама Шэ Ванъюэ тоже отнюдь не топала, но величавость её походки придавала ей значительности, заставляя вспомнить скорее корабль под парусами.
- Сяо Лань, тебе практическое задание. Мастер Хэн отведёт тебя к девушке как раз по твоей основной части. Твоё дело её вылечить. О ходе лечения будешь докладывать мне.
- Да, наставница, - поклонилась девушка. Линьсюань оглядел её с некоторым сомнением. Не сказать, что совсем ребёнок, но явно слишком молода для практикующей заклинательницы.
- Ей уже приходилось лечить...
- Не беспокойся, она знает и умеет всё, что нужно. А если возникнут какие-нибудь сложности, я подскажу.
Пришлось удовлетвориться этим. Сяо Лань на мгновение исчезла, чтобы вернуться с уже готовым медицинским коробом и мечом. И держалась она в полёте вполне прилично, заставив Линьсюаня проникнуться к ней чем-то похожим на уважение. Иные из его учеников, здоровые тренированные парни, на мечах стояли куда хуже.
Пока они летели, Линьсюань кратко ввёл юную целительницу в курс дела, упомянув и о том, что сделал сам. Та молча кивала и лишь в конце вежливо поблагодарила - похоже, девица была неразговорчива. У дома Матушки Гу и внутри мало что изменилось, разве что сестра Жоу пришла в себя. Рядом по-прежнему была Шуйсянь. Она шёпотом уговаривала больную поесть и заполошно вскочила при виде открывающейся двери, но разглядела вошедших, и на её лице появилось выражение облегчения и растерянности.
- Это... сестра Лань, - представил целительницу Линьсюань, на мгновение запнувшись, когда сообразил, что фамилия девушки ему неизвестна ("сяо" скорее всего было обычным обращением старшего к младшему). - Она ученица самой мастера Шэ и сделает всё, что нужно.
Шуйсянь не очень уверенно кивнула.
- Жареный с пряностями рис ей сейчас не подходит, - сказала тем временем целительница, кинув взгляд на тарелку. - Принеси ей лучше овощного супа или бобовой каши. И тёплого чая. Не горячего, тёплого. А если есть возможность сделать настой из шиповника, будет ещё лучше.
Она уверенным жестом взялась за запястье сестры Жоу, и Линьсюань почувствовал себя лишним.
- Пойду, поговорю с Матушкой Гу, - сказал он, подмигнул вновь испугавшейся Шуйсянь и вышел.
Матушку Гу он подкараулил внизу, рядом с залом, где принимали посетителей. Собственно, "подкараулил" было не самым подходящим определением, так как Линьсюань просто демонстративно остановился рядом с дверями в зал, заложив руки за спину, в расчёте на то, что хозяйке быстро доложат о его появлении. Так оно и вышло - не прошло и пяти минут, как Матушка Гу вышла откуда-то из внутренних помещений.
- Господину бессмертному что-то угодно? - несмотря на вполне вежливый тон, выражение лица у неё было куда менее приветливым, чем обычно по вечерам.
- Я слышал, что у вас тут есть больная? - вместо ответа спросил он.
- О... Мастер Хэн, это клевета и сплетни. Кто из этих негодниц распустил язык? Только скажите, и Матушка Гу проследит, чтобы они больше не докучали вам праздной болтовнёй.
- Вы полагаете, я стал бы основываться на сплетнях? - усмехнулся Линьсюань. - Сегодня неблагоприятный день, так что мы по заданию нашего главы проверяем весь город. Здесь, у вас, сегодня утром или вчера умер нерождённый ребёнок. Так?
- Эм... Господин бессмертный...
- Это чернит карму, но это было бы вашим внутренним делом, когда бы этот ребёнок не тянул за собой свою мать. Вы знаете, Матушка Гу, что нынешней ночью звезда-гость вошла в созвездие Меча? Это очень плохой знак. Если кто-то в ближайшую ночь или следующие за ней, пока звезда-гость не уйдёт, умрёт в Гаотае с болью или обидой, то не помогут никакие обряды упокоения. Умерший вернётся мстительным духом и не успокоится, пока не уведёт за собой того, кого будет винить в своей смерти.
На самом деле никакой звезды-гостя, как тут называли любые блуждающие небесные тела, на небесах никто не наблюдал, но Линьсюань сильно сомневался, что хозяйка борделя будет проверять. Так что он просто понёс первое, что в голову пришло, основываясь на достаточно поверхностных знаниях местной астрологии. И верно, Матушка Гу уставилась на него, только что не открыв рот:
- И что же делать?
- Легче предотвратить проблему, чем бороться с последствиями, - изрёк Линьсюань. - Из искреннего расположения к этому дому я уже принял меры. К вашей больной будет приходить ученица нашей целительницы. Всё, что вам нужно, это ей не мешать.
Хозяйка поблагодарила и закланялась, и, хотя в её глазах всё ещё угадывалась тень сомнения, Линьсюань счёл свою задачу выполненной. Цепляться к целительнице она точно не посмеет, а Шуйсянь... Тут уж от ловкости самой девушки зависит, попадёт она под подозрение, или нет. В самом крайнем случае можно будет просто заплатить за то, чтобы её оставили в покое. В конце концов, лучшая танцовщица заведения приносит немалую часть дохода, так что едва ли ей грозит что-то существенное.