Аннотация: Как я и обещал, второй рассказ о приключениях "Золотого коралла"
ИСТОКИ ВЕРЫ
Джерба. Одно из самых грязных мест на всём свете. И не только потому, что здесь можно прямо на улице увязнуть по колено в помоях, нет. Просто, только здесь можно получить нож в бок за то, что ты наступил кому-то на ногу. Только в этом месте собираются самые отъявленные головорезы, какие только есть на всём побережье от Британских островов до Мыса Доброй Надежды! Только здесь можно встретить таких людей, за голову которых можно при хорошем торге выручить едва ли не половину Англии или Испании в личное пользование, да ещё и супругу короля в наложницы! Только здесь можно встретить... священника?!
Человек в рясе доминиканца, некогда белоснежной, теперь же коричневой от грязи, стоял посреди улицы между борделем и баром и тщетно пытался привести нечистые полы одежды в божеский вид. В свете заходящего солнца был хорошо виден след в дорожной жиже, оставленный телом, по-видимому, выкинутым из дверей борделя. А его форма в конечной точке прямо указывала на то, что тело это было тем самым доминиканцем.
Из дверей бара вывалилась парочка слегка подвыпивших человек. Один из них ухмыльнулся, подбоченился и толкнул локтем приятеля. Второй смерил мутным взглядом первого, чего, мол, надо. Тот сплюнул табачную жвачку и кивнул на широкие чресла священника, занятого тем временем самым низом одеяния. Его приятель тоже сфокусировал взгляд единственного глаза на доминиканце и осклабился.
Отец Иннокентий старательно затирал прилипший к рясе кусок грязи, когда почувствовал сильный удар в зад и, потеряв равновесие, вновь растянулся в нечистотах. Молодчики громко расхохотались за его спиной. Пара случайных прохожих остановилась посмотреть, чем продолжится представление.
Священник с трудом поднялся на колени и с чмокающим звуком вытащил из грязи небольшую кожаную сумку с ремнём. Обернулся. На него выжидающе смотрели три глаза. Доминиканец вздохнул, осторожно поднялся и, пятясь и не спуская с парочки взгляда, стал выбираться. Но после нескольких шагов, он внезапно вновь ощутил на своём заде касание чужого ботинка и нырнул обратно. Толпа росла, а обстановка начала становиться для отца Иннокентия угрожающей. Но пока пираты, которых набралось уже около дюжины, ограничивались только подначками и в грязь лезть не спешили. Священник стоял по щиколотку в вонючей жиже и надеялся, что это развлечение скоро наскучит собравшимся морякам, и они разойдутся. Но они не расходились.
Наконец, самый наглый или пьяный (а скорее и то, и другое сразу) сбросил с плеч рубаху и под улюлюканье толпы ступил в скользкое. Доминиканец сглотнул и крепче прижал к груди сумку.
-- Какого Дьявола вы здесь делаете? -- раздался громкий ровный голос. Пираты нехотя расступились. К краю вонючей жижи подошли ещё пятеро мореплавателей. Двое из них, огромный детина с черной, как ночь, бородой и небольшого роста человек с гладко выбритым лицом и треугольной шляпой на голове.
-- Гляди, капитан! Священник! -- пробасил детина и ткнул пальцем в сторону замершего отца Иннокентия.
-- Вы что же это, лоботрясы, решили на святом человеке свою силу проверить? -- Рявкнул второй. Остальные трое, видимо члены команды, сблизились и насторожились.
-- А что если так? -- нахально заявил топтавший грязь в двух метрах от доминиканца пират.
-- Тогда сперва покажи мне, на что способен, если не боишься! -- не моргнув глазом, сказал "капитан". Его спутники подняли кулаки. Пират постоял, подумал. В конце концов, плюнул и, послав всех к чёрту, пошлёпал прочь по грязи. Толпа, ворча начала расходиться. Отец Иннокентий перевёл дух.
-- Иди сюда, отче, -- позвал человек, -- не бойся, не трону.
Доминиканец подобрал полы рясы и осторожно приблизился к своему спасителю.
-- Кто ты? -- спросил пират.
-- Отец Иннокентий. Я из Болоньи...
-- Пёс Господний! -- с угрозой сказал кто-то из сопровождавших капитана человек.
-- Цыц! -- прикрикнул капитан и снял шляпу.-- Я капитан Чосер, это мой боцман Купер. Я бы протянул тебе руку, но ты, уж не обижайся, больно грязен, падре. Что ты делаешь на Джербе? Это не место для святош.
-- Я миссионер. Корабль должен был меня доставить на западные берега Африки, где я, согласно взятому обету, должен был нести неразумным дикарям Слово Божье. Но едва мы отошли от берега, налетел ужасный ураган. Нас три дня мотало как щепку. Всё это время я неустанно молился за спасение наших душ. Тем не менее, часть команды всё-таки смыло за борт, корпус дал течь, а паруса жутко изорвало ветром. Через день мы заметили на горизонте корабль под чёрным флагом. Так как возможности уплыть у нас не было, а драться мы бы не смогли, мы приняли решение сдаться. К счастью, пираты оказались не кровожадны и никого не убили. Корабль был захвачен и доставлен сюда. Вот и вся история.
-- Ясно. Отправляйся на мой корабль, приведи себя в порядок. Утром решим, что с тобой делать. Бен тебя проводит, -- Чосер повернулся к одному из сопровождавших его людей. -- И сделай так, чтобы ни одна живая душа не узнала, что он доминиканец. Мне не нужны проблемы с командой. Будут спрашивать -- "ничего не знаю. Капитан приказал доставить и отмыть". Ясно?
-- Так точно.
-- Разойдись!
Когда Бен с отцом Иннокентием скрылись в стремительно сгущающихся сумерках, а двое других матросов -- за дверью борделя, Купер вплотную приблизился к Чосеру и спросил:
-- Зачем он нам, капитан? Он же Domini canes! А если команда прознает?
-- Я соскучился по хорошей компании. Хочется иногда поговорить с кем-то на отвлечённые темы. Тебе, я полагаю, тоже? А то, что он canes, как ты выразился, никто не должен узнать. Да и потом мы ведь всё равно собирались за слоновой костью. Почему бы и не подбросить человека?
-- Я не одобряю, капитан.
На следующее утро Чосер первым делом, как поел, вызвал к себе в каюту боцмана и священника. Упитанный доминиканец выглядел куда лучше, чем накануне вечером. Рясе, конечно былую белизну было уже не вернуть, но теперь от неё хотя бы куски грязи не отваливались.
-- Падре, -- начал капитан, -- мы вчера вечером посоветовались с Купером и решили, что можем помочь тебе. Мы готовы довезти тебя до какой-нибудь гавани на западном побережье Африки, но только при соблюдении некоторых условий с твоей стороны.
-- Всё, что угодно! -- просиял отец Иннокентий. -- Каждый новый день на этом проклятом острове отдаляет меня от цели. Я всё что угодно сделаю!
-- Прекрасно! Ты, конечно, понимаешь, что простым пассажиром я тебя не возьму. На моём "Коралле" ходят либо те, кто работает, либо те, за кого мне могут дать богатый выкуп, либо те, кто может заплатить. Я хочу тебе помочь, поэтому о пленении не может быть и речи, заплатить ты сам не сможешь, остаётся одно.
-- Купер, когда мы отправляемся? -- повернулся Чосер к боцману.
-- Через час, капитан.
-- Хорошо. Падре, у тебя никаких дел не осталось на берегу?
-- Нет, капитан.
-- Тогда Купер пока познакомит тебя с командой. У вас в запасе ещё целый час.
Судовой журнал клипера "Золотой коралл", 15 сентября 1608 года.
...Судя по лоции, мы послезавтра достигнем торгового пути, если не переменится ветер. Это одновременно и хорошо (вероятна добыча), и плохо (сегодня-завтра придётся ссадить на берег отца Иннокентия, так как он не хочет быть свидетелем "кровавой резни"). Матрос Бобо, нанятый мной на Джербе, знает эти места, здешние племена и язык. Обещал показать удобную для швартовки гавань. Там я планирую задержаться на пару суток, пополнить запас пресной воды. Заодно надо будет убедиться, что отца Иннокентия хорошо примут аборигены. Жаль с ним прощаться. Он и собеседник хороший, и работник. В команду здорово влился...
Чосер ухмыльнулся, провёл пером по идеально выбритому подбородку, затем убрал журнал в стол и вышел на палубу. На носу под фок-мачтой было какое-то оживление. Капитан быстро пересёк палубу и занял место рядом с другими моряками. В центре кольца людей на бочке отец Иннокентий играл в кости с матросом. Вернее собирал свой выигрыш -- бил смиренно сидящего перед ним моряка в лоб под общий счёт собравшихся. Отбив два десятка щелбанов, отец Иннокентий извинился перед проигравшим и поднял глаза на Чосера.
-- Капитан, если вы не разрешите матросам играть в море на деньги, мне придётся их убить! -- улыбаясь, сказал он. Команда поддержала его дружным смехом.
-- Если разрешу, боюсь, они и меня и мой "Коралл" тебе проиграют, падре! -- отшутился Чосер.
На палубу с кошачьей грацией приземлился широкоплечий негр, одетый только в одни шаровары. Все взгляды обратились на него.
-- Капитан, я вижу отсюда бухту, -- доложил он. -- Можно причаливать.
-- Вы его слышали? -- повернулся к игрокам и болельщикам Чосер. Все они уже через секунду были на реях. Капитан кивнул Куперу, и боцман тут же умчался руководить действиями команды. Отец Иннокентий встал со своего места.
-- Пора, капитан?
-- Пора, падре. Не жалеешь? Из тебя получился бы прекрасный мореход.
-- Немного жаль, капитан, -- улыбнулся священник. -- Но вы же знаете, у меня обет. Быть может, когда-нибудь мы ещё походим под одним парусом, но сейчас я должен исполнить свой долг.
-- Мы поможем тебе устроиться на новом месте. Я всё равно не собираюсь выходить в море раньше, чем через два дня.
-- Я тогда пойду, соберу вещи, капитан.
Уже через час отец Иннокентий, Чосер, Купер, Бобо и несколько человек команды гребли в сторону берега на двух шлюпках. Причём доминиканец успевал не только грести, но и глазеть по сторонам, а едва днище лодки чиркнуло о песок, первый выскочил на берег и с усердием принялся её вытаскивать.
-- За нами наблюдают, капитан, -- сказал Бобо, когда обе лодки были перевёрнуты вверх днищем, а бочки для воды свалены в одну кучу.
-- Скажи им, что мы с миром.
Негр что-то пролаял в сторону зарослей. Там послышался осторожный шорох, и на берег пружинистым шагом вышел один голый чернокожий человек с копьём наперевес и костью в носу.
-- Святой Боже! -- воскликнул отец Иннокентий и осенил себя крестом. -- А я-то думал, что это ты, Бобо, распоследний дикарь!
Негр ухмыльнулся и пролаял ещё что-то. Туземец на это отреагировал, как показалось всем, кроме Бобо, достаточно странно. Он воткнул копьё в песок, поднял вверх руки и начал нечленораздельно орать. Из зарослей выскочили ещё двое и присоединились к пляске первого.
-- Нас приняли! -- Широко улыбнулся белоснежным рядом зубов Бобо. -- Я сейчас спрошу у них, где здесь можно набрать воды и пойдём.
-- Слышали? -- Повернулся Чосер к матросам. -- Взяли все по бочке!..
Вечером капитан с боцманом и ещё несколькими моряками сидели на песке и ждали возвращения Бобо (он ушёл знакомить племя с отцом Иннокентием). Чернокожий моряк подошёл как всегда бесшумно.
-- Капитан, -- сказал он, -- падре очень интересовался местными обычаями, и шаман согласился провести сегодня ночью обряд. Вы с боцманом тоже можете присутствовать.
-- Я не против, -- кивнул Чосер.
-- Я тоже. Когда пойдём? -- поддержал его Купер.
-- Немедленно. Шаман сказал, что духи ждать не будут.
-- Останьтесь здесь, ребята, -- обратился капитан к другим морякам, прежде чем уйти. -- Заночуем здесь, а завтра на рассвете сядем в лодку и отчалим.
"Ребята" кивнули и снова бросили кости. Три морехода скрылись в зарослях.
-- А в чём заключается обряд? -- спросил Купер, прорубаясь с помощью сабли сквозь лианы.
-- Кроме шамана об этом знают человек пять-шесть посвящённых. Я в их число не вхожу. Для остальных это просто связь с духами, -- отозвался Бобо.
Внезапно заросли расступились, и троица оказалась на залитой светом многих костров поляне, где собирались голые эбенового цвета люди. Отец Иннокентий ярким пятном выделялся на их общем фоне.
-- Когда они начнут? -- спросил Купер.
-- Похоже уже начали, -- ответил Бобо. -- Давайте присоединимся к падре.
-- Сущие дикари! -- воскликнул доминиканец, когда моряки расселись рядом с ним.
-- Тише, падре, -- прервал его чернокожий мореплаватель, -- всё только начинается.
В центре поляны вокруг самого большого костра кругами ходил увешанный амулетами, как английская королева драгоценностями, шаман. Он изредка подпрыгивал, потрясая копьём и менял направление. Сидящее широким кругом племя затянуло унылую песню. Кто-то начал ладонями отбивать ритм на барабане странного вида. Темп песни и её звукового сопровождения начали постепенно возрастать. К пению стали подключаться новые голоса, стало громче. Внезапно шаман закричал и его начало бить как в лихорадке. Он уже не бегал вокруг костра. Подобное, как выразился отец Иннокентий, мракобесие продолжалось довольно долго.
Внезапно, как по команде, все замолчали. Агонизирующий шаман высоко поднял копьё, изогнулся дугой в спине и запел... на латыни! Чосер взглянул на Купера, потом на доминиканца. Лицо священника стало белее его рясы, да и вообще выглядел он так, словно ему только что сам Дьявол морской явился.
-- Падре? -- озабоченно обратился к нему Чосер.
-- Исполнились все Духа Святого, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещавать, -- шокировано процитировал доминиканец.
-- Чего? -- не понял Купер.
-- Деяния Святых Апостолов, -- пояснил капитан. -- Давайте-ка отведём его подальше отсюда: у него шок.
Боцман и капитан подхватили обмякшего священника подмышки и повели в сторону побережья. Бобо шёл впереди, безошибочно указывая дорогу в кромешной тьме. Только после того, как отца Иннокентия несколько раз макнули головой в волны, к нему вернулась способность мыслить. Он освободился от рук и самостоятельно ещё несколько раз боднул океан.
-- Уж не покачнулась ли вера ваша, падре? -- с усмешкой спросил Купер.
-- Моя вера крепнет день ото дня! -- твёрдо отозвался священник. -- Но я не могу найти ни одного правдоподобного объяснения тому, что только что сейчас увидел и, особенно, услышал!
-- А я, кажется, могу, -- улыбнулся Купер. Все взгляды обратились на него.
-- Любопытно было бы послушать, -- оторвался от воды священник.
-- Вот смотрите, падре, -- Чосер сел на песок. -- Если бы не шаман, кем были бы эти аборигены? Просто голыми людьми с палками, не обижайся, Бобо.
-- Именно поэтому я здесь, -- согласился доминиканец. -- Я должен сделать из них добропорядочных католиков!
-- Подумай, падре, добропорядочный католик будет голышом лазить по деревьям и убивать копьями мартышек?
-- Конечно, нет!
-- Значит, они никогда ими не станут, потому что иначе здесь не выжить.
-- Не понимаю, какое отношение это имеет к тому, что только что произошло?
-- Самое прямое. Когда Бог решил спасти человечество, Он подарил ему своего сына и пророка Иисуса.
-- Совершенно верно, -- согласился священник.
-- Но ведь Его не все поняли и приняли даже в цивилизованном мире. Здесь же у Него, я полагаю, шансов быть услышанным не осталось бы абсолютно никаких. Между прочим, то, что мы сейчас видели, называется "общение с духом". Верно, Бобо?
-- Верно, капитан.
-- Ты что, намекаешь на то, что нам был явлен Сын, а этим дикарям Дух Святой? -- сощурился доминиканец.
-- А вот в этом надо будет разобраться уже тебе, падре.
Судовой журнал клипера "Золотой коралл", 18 сентября 1608 года.
...Сегодня утром на горизонте был замечен корабль под испанским флагом. Нас он увидел не сразу, так как мы шли из-под солнца, и скрыться не успел. Идёт тяжело. Осадка глубокая. Видимо, здорово перегружен. Мы его нагоняем. Команда точит сабли и чистит пушки. Скоро испанская корона расстанется с небольшой толикой своих богатств! И да поможет нам Бог!..