Надо сказать, что ни Святая Инквизиция, ни Архиепископ, не были уверены, что маги, ведьмы, и колдуны являются таковыми на самом деле. И, разумеется называли их совсем по-другому. Так, Ведьма с Плоскогорья называлась у них Марфой Петровной, Белый Маг - Иван Иванычем, Чёрного Колдуна они звали Майком, а его дедушку - Томом. Как звать Колдуна из Леса, не знал никто, и поэтому его называли просто Мудрец.
И, естественно, когда сияющая от счастья Святая Инквизиция привела к Папе Ведьму с Плоскогорья, тот очень удивился.
- Как! - воскликнул он. - Вы арестовали честнейшую и благочестивую женщину, и утверждаете, что она - ведьма?!
- Ну, видите ли, Святой Отец, мы обнаружили, что у неё настоящие усы!
- Хорошо, тогда я попрошу вас оставить нас одних. Я приму исповедь у Марфы Петровны, и всё выясню сам.
Святая Инквизиция покорно удалилась. А дело было в том, что в соседней комнате находилось слуховое окошечко. Таким образом, пока один разговаривал с подозреваемой, двое других слушали через стену. И если обвиняемый сознавался, всегда находилось три свидетеля этого, и он был обречён по всем правилам.
Когда Архиепископ и Ведьма с Плоскогорья остались одни, Прокуратор спросил:
- Как же это Вас угораздило, Марфа Петровна? Скажите мне правду: почему у Вас растут усы?
Марфа Петровна в ответ залилась слезами, и произнесла, всхлипывая:
- Да это и не усы вовсе, а так, несколько длинных волосков.
- Откуда же они у Вас?
- Да вот, когда я готовлю пирожные, я наклоняюсь близко к печке, волоски под носом спаляются, и поэтому растут гуще, жёстче и длиннее.
- Ай-ай-ай! И эти олухи царя небесного посмели Вас арестовать!
В соседней комнате Святая Инквизиция покраснела.
- А скажите мне тогда, зачем Вы подклеиваете усы? - ласково поинтересовался Архиепископ, внимательно наблюдая за Ведьмой.
- Потому что мне стыдно! - ответила та, понурив голову. На самом деле ей и вправду было очень стыдно, но не потому что у неё растут усы, а потому что они такие маленькие.
- Хорошо! - сказал Архиепископ. - Мы отпустим Вас, а монахи извинятся за беспокойство.
Произнося это, он бросил такой суровый взгляд в сторону стены,
что Святую Инквизицию бросило в дрожь.
- Да-а, Вам сейчас легко говорить, а что мне скажет муж, когда я приду домой? Он обвинит меня в том, что я ведьма, и уйдёт от меня! - с этими словами Ведьма опять залилась слезами.
- Ну, тогда мы будем считать, что Вы у нас в гостях, и я угощу Вас гусем в яблоках.
- А может, и Святую Инквизицию пригласим? - попросила Ведьма.
- Нет, спасибо, - ответила Святая Инквизиция, сгорая со стыда, ибо к тому времени Архиепископ уже пригласил её в комнату.
Ведьме с Плоскогорья показалось по их виду, что монахи каким-то образом ухитрились услышать весь её разговор с Папой, но она сочла, что благоразумнее будет промолчать об этом.