...Сегодня будет ясная ночь.
Прекрасный день наступит лишь завтра...
"It's A Fine Day". Удивительная в своей простоте мелодия припева струится из динамиков, тревожит воображение хрупкой призрачностью вокала Miss Jane. На секунду я почти передумываю покидать нагретое сиденье в маленьком уютном мирке автомобильного салона. Зима в этом году умирала особенно долго, и майские сумерки еще дышат прохладой. Поиск тепла в обманчивом свете неоновых вывесок сейчас кажется безнадежной затеей. Но я люблю огни большого города, оставляющие бархатный налет таинственности на всем бытовом. Глубокий вдох свежего воздуха, подобно глотку крепкого кофе, обостряет восприятие, будоражит чувства. Настроенное на ритм ночных магистралей сердце бьется быстрее в еще неосознанном предчувствии чуда.
Взять синюю таблетку или красную? Оставьте "колеса" - ночь выберет вас сама. Бесполезно гадать на кофейной гуще чернеющего неба, куда заманит вас мрак кроличьей норы в этот раз. Ее глубину нельзя предсказать, она слишком крепко таит свои секреты. Ночь можно лишь прожить, закрыть глаза и выпить ее до дна. А она уже начала для каждого из нас обратный отсчет в более привычных условных единицах: в секундах триумфа и часах одиночества, в любимых треках и опостылевших дисках, в чашках чая и рюмках водки, в потраченных сотнях и отработанных помятых долларовых купюрах, в счастливых улыбках и скользких взглядах, в полосках белого порошка и линиях жизни... Первый шаг в темноту волнует, как когда-то первое свидание. За спиной послушно хлопает дверца автомобиля, отрезая путь к отступлению. Впереди только ночь...
06 час. 20 мин. 38 сек. до...
Клуб "Our House" ("Наш Дом") довольно популярен в моем городе, но не трудитесь искать его на ночной карте США. Вам достаточно знать, что расположен он в одном из бывших индустриальных районов, некогда принадлежащем мясозаготовительной промышленности. Предприимчивые бизнесмены выгодно скупили опустевшие много лет назад цеха и переоборудовали под несколько успешных клубов. Теперь в этих просторных залах перерабатывают тушки уже совсем иного сорта. Однако неуловимые признаки мясокомбината здесь сохранились.
К слову, а вот и сам конвейер под лаконичной вывеской со сверкающим синим домиком. Ненасытная пасть дверей с ловкостью факира заглатывает, порция за порцией, пеструю ленту расфуфыренной молодежи. Очередь для любого клуба - его обязательная визитная карточка. Чем длиннее цепочка посетителей, желающих попасть в "святая святых", тем престижней заведение. Клубы, будто мальчики-подростки, меряющиеся "у кого больше", строго следуют этому принципу и умудряются выстраивать внушительную линию даже при полупустых помещениях. Тем из нас, кому посчастливилось вырасти в бывшем Союзе, стоять в очереди вполне привычно. Хотя в данном случае компания немного другая: вместо скандальных старушек с кошелками - не менее нервные молодые парни в затертых по последней моде джинсах и не по погоде распахнутых на груди свободных рубахах.
Девушек в линии вы почти не найдете. Группы, состоящие преимущественно из женщин, пропускают сразу. Прекрасный пол в клубах - предмет особой стратегической важности. Сами по себе дамы - источник дохода довольно посредственный. Зато владельцы клубов по достоинству оценивают их психологический потенциал. Женщина - единственный стимул, способный заставить мужчину появляться каждые выходные в одном и том же клубе, оставляя там большую половину своего недельного заработка.
Вышибала у входа, решающий вашу участь, в ярком ореоле обогревательных ламп кажется пусть не богом, но существом явно всемогущим. Вы можете звать его Цербер или Святой Петр, в зависимости от вашего вкуса и интерпретации его полномочий. Хотя у него есть и более прозаичное имя: Томас. Можно даже просто Томми, но за последствия я не ручаюсь. С этим простоватым и по сути добродушным польским парнем мы когда-то учились на одном курсе университета. Но, судя по всему, в клубе сто килограммов его мышц и два метра чистого самодовольства оказались востребованы больше, чем в программировании. Я уверен, читатель, что очередь вызывает у тебя самые светлые ностальгические воспоминания. Но, если не возражаешь, мы воспользуемся моим знакомством. В свое время я уже достаточно простоял в линиях за очередным "клубным счастьем этого месяца".
Неожиданно перед нами вклинивается стайка юных созданий, на вид не старше восемнадцати. Опасно короткие клетчатые юбки, белые рубашки, стянувшие тугим узлом молодую грудь, кокетливо распущенные галстуки и чулочки чуть выше колена. Наряд школьницы, способный в любом средне-статистическом мужчине развить нездоровые наклонности к педофилии. Одна из них особенно хороша. Пока ее подружки заискивающе щебечут с Томасом, я украдкой разглядываю это чудо, пытаясь понять причину моего интереса к ней. Аккуратная энергичная фигурка. Светлые мелированные пряди спадают на оживленное лицо. Черты лица не совсем правильные, но что-то привлекательное есть в почти детской непосредственности этих широко распахнутых серых глаз, удивленно вздернутых ниточек бровей и капризно припухших губ. Неприкрытые участки тела между блузкой, юбочкой и чулочками не скрывают свежую нежность молодой загорелой кожи, покрытой от холода мелкими пупырышками. Что поделаешь, искусство соблазна, как и любое другое, требует жертв. Тонкий яблочный аромат ее духов - Donna Karan "Be Delicious". Она действительно очень аппетитна. Будто почувствовав мой изучающий взгляд, девушка оборачивается и дарит мне неуверенную улыбку. Но ее небольшая группка уже благодарно чмокает Томаса и, даже не показав ему удостоверения, двигается к входу. Их в этом клубе наверняка хорошо знают, иначе мой знакомый Цербер не станет пренебрегать своими обязанностями. Девчонки явно слишком молоды для распития спиртного. И, если этот факт выяснится, клуб рискует потерять разрешение на продажу алкоголя - неминуемая смерть для любого ночного заведения.
Моя рука тонет в приветственном рукопожатии обтянутой перчаткой лапы Томми. И под злобно-завистливые взгляды менее удачливого мужского контингента из медленно ползущей живой цепочки мы следуем за стайкой малолеток в кассу. Современный Харон уже не берет 1 обол с души за перевозку в иной мир. Нынешняя плата - $20 или меньше, если вы в списке приглашенных. В вестибюле посетителей встречает восседающая на сооруженном троне грозная статуя, высеченная из черного дерева. Своеобразное напоминание, что, не смотря на уютность звучания, "Наш Дом" придерживается правила: "чувствуй себя как дома, но не забывай, что ты в гостях". Наверное, такие истуканы охраняли сокровища усыпальниц древних африканских царей.
Вдруг статуя оживает и поворачивает массивную голову в нашу сторону. Познакомься, это Джек, или, как его прозвали знакомые, "Black Jack" - один из трех хозяев клуба. Мрачная громоздкая фигура, темное грубоватое лицо, обрамленное пышной черной бородой - Черный Джек представляет собой негатив Санта Клауса с подобающим темпераментом. Недавно я узнал причину его скверного характера: в свои пятьдесят с чем-то хозяин страдает тяжелой формой артрита. И каждый день он закупоривает свою боль в неизменно черный костюм и волочит непослушное тело в единственное место, где оно еще имеет какую-то реальную власть, - в "Наш Дом". В его дом. Здесь он может выплескивать все накопившееся в нем отчаяние на попавшихся под горячую руку служебный персонал или на не в меру скандальных посетителей. Пронзительный взгляд темных глаз бегло сканирует наши лица, сравнивая с картотекой в его памяти, составленной за многие годы сидения на троне: тысячи знаменитостей, представителей клубной индустрии, постоянных посетителей и известных нарушителей общественного спокойствия. Хотя его лицо не меняет своего презрительного выражения, похоже, меня он все-таки узнает. Что ни говори, я здесь уже примелькался. Небрежный кивок в сторону внутренней двери означает, что сегодня за вход нам платить не придется. Не будем здесь задерживаться, мне всегда немного не по себе в компании Джека. Может, потому что, посреди оживленной атмосферы клуба, вестибюль "Нашего Дома" - островок угасающей жизни.
Распахнувшиеся двери втягивают в иллюзорный мир грохочущих басов и мягкого полумрака, озаряемого разноцветными вспышками. Элегантные черные костюмы охраны, благородный пурпур тяжелых бархатных портьер и золотые королевские лилии. Не смотря на демократичность названия и современность содержания, интерьер "Нашего Дома" больше похож на обитель немного старомодного французского аристократа. Как и многие популярные заведения, клуб страдает одновременно личностным кризисом и синдромом дефицита внимания, в придачу с гиперактивностью. Даже многочисленные менеджеры заведения не в силах проследить за событиями, происходящими каждую секунду на всех трех этажах клуба, увенчанного огромным небесным куполом с изображением лика Зевса. Грозное божество, поразительно похожее на Джека, с осуждением смотрит вниз на пирующих смертных, и звезды путаются в его косматой бороде. Клуб - калейдоскоп абсолютно нереальных для повседневной жизни сюжетов, антуража и персонажей. Но эту атмосферу, наверное, лучше один раз прочувствовать, чем сто раз услышать. Пройдись со мной, читатель, раз уж твое спящее сознание увязалось за мной этой ночью, и клуб расскажет тебе свои истории, откроет свои секреты...
05 час. 47 мин. 12 сек. до...
...На старт, внимание, марш!..
Энергетика Оакенфолда будоражит кровь гитарными рифами перемешанными с электронными аккордами. На просторном танцполе, насквозь простреливаемом лазерными лучами, пока только одинокие энтузиасты, не требующие предварительного "подогрева" или поддержки друзей. Ниша VIP вдоль стены занята компанией уже немолодых бизнесменов. Судя по их раскрасневшимся лицам и изрядно помятым пиджакам, начали гулять они уже давно, еще до открытия клуба для публики. Сейчас они чувствуют себя богами, потому что во вскоре по завязку набитом клубе имеют право на дорогое удовольствие: пару небольших овальных столиков и несколько заказных бутылок хорошей водки. Возможно, им придает большую уверенность то, что за столом с ними сидит один из хозяев этого заведения. Мик - одногодка Джека и типичный ирландец: рыжая шевелюра, красное лицо, вечно запотевшие очки. Жены Мика, дамы властной и мужиковатой, как обычно, с ним не видно. Будучи третьим партнером в их процветающем клубном бизнесе и педантом по натуре, она много времени проводит в офисе на третьем этаже, взвалив на себя всю неизбежную бюрократию. Уже знакомая нам группа малолеток направляется прямиком в VIP и горячо приветствует ирландца. Теперь становится понятен оказанный им на входе душевный прием - здесь они по приглашению хозяина. Между разливом водки и раскладкой закусок, старички за столиками бросают на девушек оценивающие взгляды. Вскоре энергичные поклонницы Бритни Спирс смешиваются с солидными костюмами, и только замеченное мной прежде "юное чудо" остается разговаривать с Миком. "Исчислено, взвешено, разделено..." - грустно подсказывает услужливая память.
VIP с ее душными галстуками и вязкими разговорами - не моя стихия. Мне прямо и направо, в дружеские объятия Красной Площади. Уютный уголок с мягкими диванами и отдельным баром, скрытый от общего безумия клуба, завсегдатаи прозвали "Red Square" за квадратную форму и необычайно высокую концентрацию русско-язычного контингента. "Русских", к которым относятся представители всех пятнадцати бывших республик и шестнадцатой - Болгарии, в Америке не так много, как кажется, и потому они любят держаться вместе. Несмотря на раннее время, "наших" здесь уже порядочно. В начале вечера хозяева клуба обычно наливают алкоголь за свой счет с целью пораньше завлечь клиентуру. А какой русский откажется от хоть и разбавленного, но бесплатного алкоголя? У американцев уже сложился о нас довольно поверхностный стереотип отчаянных выпивох, и мы его тщательно поддерживаем, часто в ущерб собственному здоровью. Вообще, к русским в клубе относятся по-разному. Хозяева - настороженно, из-за нашего буйного нрава. Промоутеры ценят за то, что приходим часто и всем стадом. Бармены уважают нашу любовь выпить. Вышибалы же относятся к нам добродушно, среди них самих много братьев-славян: русские, болгары, сербы. Клуб пытается поддерживать псевдо-европейский имидж.
Все-таки чертовски приятно когда тебя узнают. Приветствия и обмен дежурными "Как дела? Лучше всех!" занимают следующие минут десять. К этому времени, как по заказу, ди-джей плавно переходит на уже ставшую популярной в США композицию PPK "Resurrection". Трек плавно парит под самым куполом и клуб наполняется звуками знакомой речи. Догадывались ли русские космонавты, что через много лет их радио-переговоры прозвучат под сводами американского клуба, вызывая таинственно гордые улыбки на лицах бывших соотечественников? Это наш секрет. Все-таки мы ужасно сентиментальны, и дело совсем не в уже неприличном количестве выпитого дармового алкоголя...
Менеджеры клуба редко заглядывают в наш русский уголок, и бармен Алберт, испещренный причудливыми татуировками кудрявый Дионис, совсем не прочь выпить с хорошим знакомым. По старой памяти сегодня он наливает с верхней полки.
- Текилу? - спрашивает Алберт с видом коварного Змея-Искусителя.
Он отлично знает, что многие курьезные истории в моей жизни начинаются именно с текилы. Так я встретил мою предпоследнюю любовь. Не смейтесь, такое в клубах случается. На этом самом месте мы забавлялись мексиканским алкоголем. Она по всем правилам слизывала соль прямо у меня с ладони и закусывала расходящееся по телу тепло лимоном. А я продолжал заказывать и заказывать. Совсем не из желания напоить, просто меня с первой же встречи захватила ее чувственная эмоциональность. Я откровенно любовался ее шелковистыми кудрями, падающими на плечи, легким румянцем от уже выпитого, зелеными кошачьими глазами в тени длинных ресниц и соблазнительной пухлостью розовых губ. Где ты сейчас, Котенок? Кажется, с того момента ничего не изменилось: тот же клуб, пульсация басов, русские шутки вокруг, текила и Алберт за стойкой. Только на твоем месте сидит уже кто-то другой. А еще странная пустота на безымянном пальце и в отдаленном уголке души. "Что не случается, случается к лучшему", как заклинание, повторяю я про себя. А вслух соглашаюсь:
- Можно и текилу...
04 час. 59 мин. 32 сек. до...
Клуб - океан со своими приливами и отливами. Полночь. Только бедные золушки покидают бал в такое время. Здесь же это момент, когда, кажется, распахиваются все ворота ада и резвые черти с гламурными ведьмами начинают слетаться на еженедельный шабаш. Клуб - наркотик сам по себе. Здесь нет проблем, все сыты-пьяны. Собственно ради этого сюда и приходят, чтобы забыть о проблемах. Я не силен в латыни, потому назову особый ночной подвид людей с яркой окраской и гедонистскими повадками условно homo clubus. Откуда столько знаю об этом типаже? Разве я еще не представился? Извините, где мои манеры. Наблюдатель. Прошу любить и жаловать. Я провел целые годы, изучая homo clubus в натуральной среде его обитания. Я - частица этого клуба, и он - частица меня. Смогу ли я когда-то объяснить вам почему я, отлично заучивший в школе чеховское "в человеке все должно быть прекрасно...", оказываюсь каждую субботу в месте, где обертка часто важнее содержания. Почему в понедельник утром, уткнув осоловевшие глаза в бесконечные линии кода и потягивая дешевое офисное кофе, я живу ожиданием следующего выходного. Почему в лицах незнакомцев, окрашенных светомузыкой во все семь цветов греха, я нахожу больше жизни, чем в бесконечных разговорах с друзьями о повседневных проблемах их оседлого образа жизни. Прав, наверное, Чеширский Кот: "Если бы ты не был сумасшедшим, как бы ты здесь оказался?"
Не смотря на название клуба, чистый хаус здесь играют редко, щедро разбавляя его монотонность прогрессивным трансом или даже танцевальной попсой многолетней давности. Оттого "ценители музыки" сюда не заглядывают. Их бледным теням в помятых одеждах ближе полутемные подвалы или цеха, озаряемые лишь светящимися палочками и мигалками полицейских облав. А в "Нашем Доме" достаточно мощи прожекторов, чтобы на людей посмотреть и себя показать, да и полиция уж давно "подмазана". Не могу сказать, что без ума от нарциссизма местной публики, но вид ухоженных женщин ласкает глаз. Да и прогрессивная музыка с ее эпичными подъемами и падениями более пригодна для танца, чем хаусный ритм забивания гвоздей.
Сижу в удобном месте - отсюда видно всю танцевальную площадку. Особенно интересно наблюдать за двумя типами танцоров: кто умеет и кто не умеет. Последних значительно больше. Читатель, тебя движет музыка? Классическая, металл, пусть даже попса? Тогда тебе повезло, как Танцору. Его настоящего имени я не знаю, да оно и не важно. Он нигде не учился танцевать, просто ему повезло родиться с любовью к музыке и хронометром в груди, синхронизующим удары сердца с ритмом вокруг. Танцует он с азартом, задором. Взмах рукой, полуоборот, чертики в темных глазах. Для него танец - своеобразная эмоциональная разрядка, способ освободиться от груза рабочей недели. Просто закрыть глаза и пропустить музыку сквозь себя, полностью ей отдаться. Он знает, что для женщин на танцплощадке мужчина, умеющий двигаться, - редкий деликатес. Он охотно с ними танцует, но в этом нет ничего сексуального. Однажды я видел его с женой - худенькой девчушкой с короткой мальчиковой прической... Танцор вернется домой под утро, опустошенный, но счастливый, и обнимет своего мирно спящего Рыжика.
...Это моя церковь.
Здесь я излечиваю свои раны.
И сегодня ночью
Бог - это Ди-джей...
"God is a DJ", утверждает Faithless. Но верно ли обратное? Ди-джей Орфей богом себя пока не чувствует. Клуб - сложный организм, дышащий дымом, пульсирующий ритмом и светом. Будка ди-джея - его сердце, задающее этот ритм. Сквозь узкую амбразуру окна Орфею видно лишь танцплощадку и кусочек нарисованного неба над лесом поднятых в эйфории танца рук. Это все, что его интересует. Ему кажется, что во вспышках прожекторов глаз самого Зевса весело подмигивает ему с купола. Ди-джей в прошлом боксер, о чем говорит его перебитый нос и несвойственно грубые для его профессии руки. Старательно оттопырив нижнюю губу, он колдует над вертушкой. Словно опытный бармен, он следует собственному рецепту: соединить в бокале танцплощадки мягкий аромат инструментальной композиции с жесткой струей электронного трека, добавить пригоршню ритма, несколько капель жгучих басов, залить эту дьявольскую смесь в холодные кубики музыкальных "квадратов" и мешать, мешать, мешать...
Меховые лоскутки, в которых щеголяла Рэкуэл Уэлч еще "миллион лет до н.э.", не могут сдержать энергию танца. Точеными фигурками и профессиональным выполнением движений танцовщиц не возможно не залюбоваться. Ритм убыстряется, становится жестче, копны волос разлетаются в дикой имитации страсти. Резкие движения впечатывают каждый бит в воздух. Взмах рукой, полуоборот, взгляд поверх толпы. В глазах только сосредоточенная отрешенность и усталость. Вскоре их короткая программа закончена, и они освобождают платформы.
Но "свято место пусто не бывает", на пьедестал уже спешно карабкаются сразу четыре кандидатуры в богини. Два галантных парня в черных костюмах охраны подают им руки. Ободренные вседозволенностью "звезды" спелой гроздью виснут на шесте, хихикают, задирая подолы юбок, и топчутся под музыку, каждую секунду рискуя свалиться с тесной платформы. Судя по неловким движениям и вызывающему стилю одежды, приехали они из соседнего фермерского штата и уже успели хорошо выпить. Дальше следует что-то похожее на эротическое шоу, конечно если сделать поправку на субъективность чувства приличия, неадекватное развитие художественной самодеятельности в школах периферии и законы гравитации. Металлические шесты клубов моего города до блеска начищены изгибами тел провинциалок, слетающихся ночными бабочками на огни большого города. Вот и сейчас обширным бюст одной из них скользит по гладкой трубе, в глазах выражение почти религиозного экстаза. От бури эмоций в глубоком декольте колышется крестик таких же внушительных размеров - ей несомненно есть за что благодарить Бога.
Женщины американской глубинки традиционно считаются послушными католичками. Интересно, что сказал бы, увидев их, Папа. И я не имею в виду Папу Римского. Да простит меня Его Святейшество, гнев отца иногда намного страшнее. Хотя в данный момент приезжим богиням наплевать с высоких платформ на искусственные запреты их среды и мое утонченное столичное высокомерие. Они счастливы, что проделали этот долгий путь, что в пластиковых стаканчиках еще плещется алкоголь, и что они танцуют на вершине малознакомого им мира, полного музыки и чарующих огней. Гвоздь программы - все четыре соединяются в неряшливо-влажном и абсолютно не эротичном поцелуе, подсмотренном в каком-то плохом порно. Но результат налицо: под пьедесталом уже сформировалась толпа пьяных поклонников с заискивающими взглядами, готовых предложить дамам не только очередной напиток, но даже руку и сердце. Из-за вульгарности натюрморт получается не самый аппетитный: слюнявят друг друга пьяные девки, распускают слюни наблюдающие за ними охмелевшие парни. Возможно, весь фокус в восприятии действительности. Под градусом картина выглядит, наверное, более романтично: вместо мокрой от усилий доярки, в дикой пляске хватающей себя за что попало, - Афродита, выходящая из морской пены.
- Я бы им руки оторвала, - замечает глубокий женский голос рядом.
Похоже, ассоциация с Венерой Милосской сложилась не только у меня. Оборачиваюсь и вижу скривленное в саркастической гримасе смуглое лицо, правильные, но грубоватые черты, черные как смоль волосы. Джессика на вид и по паспорту уроженка Греции, а по убеждениям амазонка-лесбиянка со стажем. Наблюдая за потугами новоиспеченных "татушек", она только фыркает и наконец целует меня в щеку. Это не фамильярность, а стандартная манера приветствия. Родись она несколько веков назад, наверное, так же небрежно приседала бы в реверансе. Джессика популярна и почему-то именно среди женщин с традиционной ориентацией. Наблюдать за ней в действии - одно удовольствие. Особенно, если представить море голов на танцплощадке океанской гладью, а черный хвостик прически Джессики - плавником акулы, рыщущей в поисках жертвы. Пустить за кадром музыку из ужастика "Челюсти", и получится очень забавная картина. Но сегодня она с дамой - симпатичной, немного застенчивой брюнеткой, и потому расслаблена, даже доброжелательна. Мы ей чисто по-мужски завидуем, и она это превосходно понимает.
03 час. 26 мин. 19 сек. до...
Музыка замедляется. "Rapture". Томная пряность Iio растекается тягучей патокой по мраку клуба. Толпа на танцполе редеет, зато увеличивается возня в темных углах - это царство влюбленных парочек. Изгибы тела утопают в тенях соблазна, разговоры - в намеках, действия - в желании. Сотни молодых, здоровых, соблазнительных тел перемешались в одном густом флюидном коктейле. Атмосфера настолько густо пропитана сексом, что, кажется, оставляя отпечаток на губах, он попадает в легкие, захватывает дыхание. Дама не первой свежести, одиноко скучающая у бара всю ночь исчезает с одним из моих не самых разборчивых друзей - они идут "перепарковывать его машину". Чем бы эта любовь ни была вызвана: алкоголем, наркотиками, просто гормонами, сколько бы этот момент не продлился: одну ночь или всю жизнь, любой одиночка в клубе сейчас готов отдать все, чтобы разделить это чувство.
Среди парочек знакомые лица, я действительно рад видеть их обоих. Они женаты - наверное, смогли сегодня оставить ребенка с родителями. Редкий поход в клуб - долгожданная передышка, пара таблеток экстаси - старый обычай, дань ностальгии по беспечным временам.
- Kогда ты уже успокоишься? - спрашивает Он.
- Рано меня еще хоронить, - привычно отшучиваюсь я. - Я еще с вашими внуками буду гулять.
- Моя подружка сегодня без парня, - не сдается Она.
Я смотрю в указанную ей сторону, где сидит, картинно скрестив ноги и потягивая мартини из бокала, ухоженная пантера лет тридцати. Красивая, но явно избалованная, она отвечает мне высокомерным взглядом. В глазах за напускным безразличием прячется тоска. Бедняжка, кто тебя так? Но перспектива нянчить ее до конца вечера мне отнюдь не улыбается. Буркнув на прощанье: "Обязательно приму этот факт во внимание", я исчезаю среди танцующих в надежде избежать очередных намеков.
Краем глаза вижу, как Мик и его юная подруга поднимаются на второй этаж. Два часа и пяток крепких мартини вполне достаточно для смены обстановки. Таков клубный этикет для симпатичных созданий, еще не наученных жизнью, что бартер между мужчиной и женщиной при правильной постановке вопроса всегда заключается в ее пользу. Вспоминаю детское: "Вдруг какой-то старичок-паучок нашу муху в уголок поволок..." Только вот сценарий совсем взрослый. Она усердно виляет намечающейся округлостью бедер, ведя его за руку, а он растерянно топчет вслед по ступенькам. Дальнейшее развитие событий можно представить даже без особого воображения. На втором этаже устроена цепочка отдельных туалетных кабинок, позволяющих им уединиться. Распределитель понимающе улыбнется и отвернется, указав на свободную дверцу. Конечно, им было бы намного удобней в офисе Мика, но там их может застать его жена. Да и девочке очень хочется доказать этому пожилому и успешному в ее глазах мужчине, что она уже взрослая, любящая приключения женщина и секс в публичном месте ее возбуждает. Им обоим неловко и не только физически, хотя кабинка действительно крошечная. Ему мерещится в ее беззащитности что-то хищное, как у кусочка сыра в мышеловке. Но он уже не может отказаться от ее нежной кожи и наивного блеска глаз. Беспощадно потея, он смотрит вниз на нее, а ее еще неумелая рука тянется к его ширинке...
02 час. 07 мин. 23 сек. до...
Paul van Dyk. Один из моих любимых, уже испытанных временем трансовых треков."For an Angel".Изящная композиция с повторяющимся мелодичным перебором фортепьяно, рисующим трогательный образ Ангела. Залетают ли эти существа сюда? Конечно, только их нимбы труднее заметить среди рожек общей группы, и крылья иногда пачкаются в наполненной сигаретным дымом темноте клуба. Мелодия поднимается выше, выше - туда, где на балкончике второго этажа сидит такой необычный для клуба персонаж. Николь, Ника, иногда для прикола "Коля". Она знает, что на моем языке это мужское имя и иногда смешно морщит носик, претворяясь что сердится. Под гипнотическим влиянием звукового образа она полностью отдалась своим мыслям. Грациозный наклон головы придает ее силуэту благородную утонченность. Николь - детский врач и, наверное, с таким же внимательным видом выслушивает пришедших к ней на прием заплаканных малышей. Голубой свет прожектора струится сквозь каштановую волну ее волос, напоминая мне о синеве ее глаз. Женщины действительно способны чувствовать мужской взгляд. Заметив меня внизу, она радостно машет мне рукой в приглашении подняться. Мне очень хочется сейчас дотронуться до ее волос, разглядеть поближе огоньки в глубине двух синих озер. Но нас навсегда разделила полоска драгоценного метала на ее руке, и я не отважусь переступить эту черту. Я могу лишь улыбнуться ей в обратном приветствии. Возможно, когда-то в другой раз, в другом клубе, в другой жизни... Возможно?..
Как во сне, лавирую между переплетенных в общем ритме движения тел, продолжая рассекать плоть танцплощадки. Как все-таки мало нужно мужчине для счастья: просто женщина, просто ангел, просто женщина-ангел. По пути, видно из-за моей сияющей рожи, несколько любопытных интересуются, где можно достать экстаси. Не думаю, что их интересует подлинная причина моего веселья. Обычно я игнорирую подобные вопросы - любой из них может оказаться переодетым полицейским. Тема наркотиков в ночной жизни - не новость, но поимка торговца с поличным здесь несет суровые последствия. Однако данная проблема для меня не актуальна. Я принципиально избегаю наркотики, полагая, что женщины и алкоголь и так имеют достаточно разрушительный эффект на мое здоровье.
Что-то в сути этих таблеток, кайфа конфеток, острый эффект нередок, убивая миллион мозга клеток...
Несколько парней с неестественно расширенными зрачками хлопают друг друга по потным спинам и энергично подхватывают бойкий речитатив Green Velvet . Тема песни "La La Land" им очень близка, а смысл ужасно далек. Жителям страны "Ла-ла" не доступен сарказм.
Очередь в туалеты не намного меньше линии на улице. В мужской она, как обычно, короче. И несколько девушек, переметнувшихся к нам, сейчас с независимым видом ждут своей очереди в кабинку под похотливые усмешки окружающих их парней. На умывальнике у зеркала полный джентльменский набор: салфетки, одеколон, жевательная и прочие резинки - скромное богатство смотрителя. Жилистый образ этого пожилого негра очень смутно вырисовывается в моей памяти среди многочисленных клубных знакомств, по-моему его зовут Фред. А он по-отечески тепло меня обнимает. Похоже он рад меня видеть, большегубый рот раздвигается в широкой улыбке, обнажая редкие желтые зубы. Впрочем, это его работа: радоваться при любой встрече, скупые чаевые на то обязывают.
На выходе случайно толкаю дверь одной из кабинок, она оказывается не заперта. Потеряв точку опоры, оттуда вываливается довольно крупный тип сомнительного интеллекта. Судя по стриженному затылку и толстой золотой цепи на волосатой груди, мой соплеменник. Несколько секунд остолбенело пялимся друг на друга: он - крепко зажав в массивном кулаке целлофановый пакетик с рассыпавшимся белым порошком, я - стараясь сдержать давящий меня истерический смех. Но это быдло, видно, не разделяет мой взгляд на комичность ситуации. В болотной трясине его одурманенного взгляда наконец мелькает мысль. Искра мысли, воспитанной моральным кодексом бесчисленных "Братьев", "Бумеров" и "Бригад", любезно завезенных сюда из бывшего отечества. Наверное, так иногда сверкает в темной аллее нож, отразив случайный лучик лунного света. За мыслью следует целая речь, нашпигованная отборным русским матом. Не перестаю удивляться богатству нашего языка и правоте моей интуиции: парень действительно из "наших" и сегодня после клуба меня, скорее всего, будут ждать.
Это понятно без перевода и одному из вышибал, появившихся в дверях. Особенно после того, как алая струйка из его разбитого мощным ударом носа стекает на черную практичность пиджака. Мысль, слово, дело - в последовательности "нашим" не откажешь. Звон разбитого стекла, писк перепуганных девушек, и подоспевшая охрана проворно выволакивает упирающегося бугая в сторону выхода. Не думаю, что они слишком беспокоятся о моей безопасности. В лучшем случае сдадут его полиции, в худшем - ненадолго превратят в боксерскую грушу и выкинут на улицу. Лишняя огласка клубу не нужна, ничто так не разрушает репутацию престижного заведения, как пара газетных статей о передозировке или драке среди посетителей. Последняя глубокая фраза, услышанная мной от нового знакомого - "Я тебя, запомнил... Понял?" Я решаю не оставаться до конца этого спектакля, сценарий уже знаком до боли...
01 час. 15 мин. 34 сек. до...
Пытаюсь разбавить неприятный привкус от инцидента разговором с Николь. Но она уже не одна - рядом сверкает ослепительной улыбкой на неестественно бронзовом лице ее старший брат. Патрик в свое время создал очень удачный клубный сайт, который свел на ночной сцене многих из представленных вам сегодня персонажей. Теперь сфера его деятельности включает также и организацию вечеринок в крупных ночных заведениях города. По сути работа Патрика чем-то напоминает обязанности клубного смотрителя туалета: хороший промоутер тоже должен всегда радоваться всем и всему. Только улыбки у них разные, и дело совсем не в качестве зубов. Да и гадят клиенты Патрика не мимо унитазов, а прямо в душу. Когда-то он был неплохим парнем, возможно даже им и остался. Но быстро сообразил, что улыбка в его профессии - только маска доброжелательности, а любезность - лишь просьба об услуге: рекламе, бесплатных билетах, столике в популярном клубе... Контакты, контакты, контакты... Известность в клубной индустрии - бабочка-однодневка. При всем своем могуществе, пропади Патрик на месяц, его уже никто не вспомнит. Сейчас обмениваться вежливыми комплиментами с ним почему-то не хочется, и я возвращаюсь в бар под чуткую опеку Алберта.
Там меня уже дожидается Рэй, известный своей поразительной осведомленностью и редким даром появляться в нужном месте в нужное время. Жмурясь в ярких лучах прожектора, Рэй очень похож на сытого черного кота, греющегося на солнце. Если бы не строгий темный костюм с эмблемой клуба и наушник внутренней связи возле его уха, его было бы трудно принять за начальника охраны "Нашего Дома". Однако так официально называется его незавидная должность, с которой он кстати неплохо справляется.
- Ребята рассказали мне о том парне, - без предисловия начинает он, небрежно растягивая слова и глотая окончания, как это делают многие чернокожие. - Мы хотели сдать его ментам. Но на улице его уже поджидали друзья. Отбили, гады. По - моему, он из "ваших", - он приоткрывает глаза и с хитрой улыбкой ждет моей реакции.
Равнодушно киваю.
- Я думаю, он со своими парнями будет встречать тебя после клуба. - продолжает Рэй уже почти обиженно. - Может послать ребят, чтобы тебя проводили?
- Спасибо за заботу. Сам справлюсь, - упрямо мотаю головой.
- Как скажешь. Но я не хочу проблем в моем клубе, - он часто делает ударение на слове "моем".
Мимо нас гордо проплывают две пары ягодиц, затянутые в очень облегающие брючки с заниженной талией. Проходя, девушки кокетливо улыбаются Рэю. Его жадный взгляд скользит сзади по их достопримечательностям, и круглое лицо опять расплывается в довольной улыбке. Через секунду Рэй исчезает - девушки любят парней в униформе. Впрочем, чувство вполне взаимно. "Ну что же, посмотрим, кто такие эти неприятности и зачем они меня ждут", мрачно думаю я, почему-то вспоминая старый мультфильм...
00 час. 45 мин. 36 сек. до...
Теплая волна хмеля накатывает на сознание, но настроение это не улучшает. Меня мало тревожит что или кто ждет меня сегодня за дверями клуба, как-нибудь выкручусь. Раздражает скорее неизбежный факт того, что изначальная брутальность человеческой натуры, проявившаяся в виде бритоголового русского отморозка, опять оставила корявый след пятерни на празднике моей души. Кстати, я так напыщенно выражаю свои мысли, когда выпью.
- Они меня оставили совсем одну. А я хочу выпить, - аромат дорогих духов и капризные нотки в ее голосе. Знакомая знакомых, от которой я сегодня сбежал. Женщина с горечью в глазах.
- Отлично, - отрезаю в том же тоне, - по пути захвати и мне что-нибудь.
Ее выразительно накрашенные губы поджаты в знак негодования, а глубоко на дне карих глаз опять тоска. Она садится возле бара, но подальше от меня, и закуривает тонкую сигаретку. В напряженности фигуры то ли возмущение, то ли боль. Алберт бросает мне через стойку неодобрительный взгляд. Похоже, я действительно погорячился.
- Странные создания эти женщины, - говорю ему примирительно. - Даже нежнейшие в домашних условиях существа в клубе мгновенно облачаются в панцирь стервозности. Поэтому это самое последнее место для знакомств. Статистически более пригодны церкви или библиотеки. Ты веришь в оборотней?
Эта тирада уже долго зрела у меня в голове, потому вышла особенно пафосной. За непроницаемой улыбкой сфинкса Алберта много лет работы в баре, где он успел наслушаться самых умопомрачительных пьяных теорий.
- А еще, - продолжаю невозмутимо, - если их так раздражают наши домогательства, зачем так соблазнительно наряжаться в клубы?
- Может, они это делают для собственного удовлетворения? - Алберт сегодня в роли адвоката дьявола.
- Ты хочешь сказать, что они проводят целые часы у зеркала, затягиваются в тесные корсеты и ломают ноги на "шпильках" исключительно из собственных мазохистских побуждений? - хитро подмигиваю.
- Вот из-за таких наглых типов, как ты, они к нам так и относятся, - язвит Алберт.
- А мы в свою очередь по-скотски ведем себя с ними, - грустно киваю. - И так до бесконечности. Заколдованный круг.
- Налей-ка нашей обиженной знакомой от меня мартини, - добавляю, подумав. Ведь кто-то же должен прервать этот проклятый круг"...
...Не недооценивай меня, мальчик,
Ты пожалеешь, что родился...
Не называй меня "малышка".
"Don't Call Me Baby" Madison Avenue - многолетний клубный гимн женской эмансипации, который с чувством подхватывают девчонки, потягивая купленные этими самыми "мальчиками" напитки. Среди пестрых группок богинь снует уже немолодой фотограф Ким Ли. В свое время он вовремя сообразил, что хорошая фотокамера и немного таланта могут предоставить ему компанию красавиц, которые еще вчера пренебрежительно отталкивали его внимание. Теперь размер объектива вполне заменяет всякие другие размеры. Девушки закатывают глаза и надувают губки, даря маленькому китайцу самые сексуальные из отработанных у зеркала поз...
00 час. 18 мин. 45 сек. до...
В наступившей вдруг тишине звучит первый, еще отдаленный гром барабанов. "Safri Duo! Played -A-Live!", - возбужденный шепот вокруг. Этот энергичный трек уже несколько недель является любимцем публики, специально остающейся до закрытия, чтобы завершить ночь на высокой ноте. Есть в барабанном бое что-то первобытное, что-то от первых ритуальных танцев человека у костра. С убыстрением ритма эта изначальная искра разрастается внутри каждого присутствующего. И, когда пламя уже готово охватить все их существо, барабанная дробь опять замолкает, уступая прогрессирующему движению транса. Выключаются прожекторы, и в наступившем мраке клуба чувствуется дыхание, движение массы людей в предчувствии эмоционального взрыва. Эта живая тьма хлопает, улюлюкает в нетерпеливой жажде скорой разрядки. И тогда весь клуб взрывается иллюминацией и мощными аккордами транса, перемешанными с биением барабанного сердца. Никто не может противостоять этому лихорадочному ритму, он сметает на своем пути все, что сдерживает, ограничивает сознание. Пульсирует танцпол и воздух вокруг нас. Ненужной шелухой опадают остатки проблем и сомнений. Вспышки прожекторов выхватывают из толпы фигуры, застывшие в порыве движения. Сейчас нет ничего, кроме этого ритма, и никого, кроме общей массы танцующих. Нет зла, нет одиночества, нет опасности, ждущей тебя за углом. Клубы искуственного тумана бьют из-под пола, охлаждают разгоряченное тело. Мы танцуем в облаках. Руки тянутся вверх к куполу, лик Зевса кажется совсем рядом, и нет в его глазах прежней суровости. Мы все сейчас немного боги. Ради этого чувства стоит жить, это чувство стоит испытать, хотя бы раз в жизни. Буддисты называют момент, когда искры душ рвут оковы материи и воссоединяются с коллективным сверхсознанием, нирваной. Для нас же это просто ночь в клубе, доведенная до победного конца...
Усталость наконец дает о себе знать. Конец ночи неизбежен, как и рассвет. Клуб начинает пустеть, и нам пора прощаться. Запоздалые кокетки поспешно обмениваются номерами. Вышибалы выкрикивают любимый каламбур: "Народ, двигайтесь! Вам не обязательно идти домой, но вы не можете оставаться тут". И с мастерством пастухов направляют это брыкающееся хмельное стадо за двери, на улицу, за руль автомобилей - туда, где их примут заботливые лапы волков в полицейских формах. На прощанье Ди-джей играет Perpeteous Dreamer:
Порой звук прощания громче любого барабанного боя...
Последняя фраза "The Sound Of Goodbye" бьет в спину уходящим и улетает раненной птицей прочь.
Грохот. Давка. Кружится голова. Вспышка...
00 час. 08 мин. 45 сек. после...
Когда включают свет в клубе - это всегда событие не для слабонервных. Обрывается ритм, стареют лица, ломаются колонны, пол покрывает штукатурка, торчат ребра арматуры, скалится с треснувшего купола одноглазый Зевс. Забытая женская туфелька с отломанным каблуком. Под ногами хрустят черепки воспоминаний. "И это все?, - разочарованно скажете вы, - Что будет дальше с нашими так называемыми героями?" Да, собственно, ничего: все они, вернее 286 из них, погибли в результате разрушительного землетрясения, постигшего наш город в 5 часов утра 3 Мая 2004 года. Разве вы не знаете? Это ведь показывали по всем новостям. Так иногда бывает. Ведь любая сказка не вечна, и далеко не всякая имеет хороший конец. "Но, позвольте, - возразит наблюдательный читатель, - согласно официальным подсчетам, число жертв, погибших в клубе "Наш Дом", составило 287". "Читатель, ты прекрасно проинформирован", - хитро улыбнусь я. Действительно, как я мог забыть...
Гитарные струны утра тревожат старую рану.
Проснулся рано и ощутил пропало
Мое собственное имя.
остановился лишь на секунду,
и пришла вечость
Нежный, грустный голос Andain убаюкивает. "Beautiful Things". Колыбельная моей памяти, оставшейся холодным иероглифом на стенах этого храма.
Подними меня, разбуди меня,
Мои грезы бродят по тропе упрека.
Были ли мы достойны жить? Заслужили ли такую смерть? Пантеон хранит эту тайну, как хранит он и воспоминание о том ярком мгновенье счастья.
Однажды это было моей жизнью.
Когда-то это было моей жизнь.
Еще одно утро. Раньше я гордился тем, что мог дожить до рассвета. Я выхожу на улицу и чувствую рождение утреннего тепла на моем лице. Ранняя свежесть проникает в мои легкие, вытесняя клубную атмосферу. Выдох. С дымкой пара таю в утреннем воздухе и я. Восходящее солнце уже разгоняет своими лучами колдовство ночи. Доброе утро, читатель. Ты, далекий от ночной жизни, наверное еще спишь. Пусть тебя не тревожит этот сон. Я верю, что это утро для нас обоих все-таки будет добрым...
"Beautiful Things". Я забыл, что в мире есть столько красоты...
![[]](/img/a/apachi_p/panteon/club_blue.jpg)