ДОРОГАЯ БАБУШКА!

Ибо корень всех зол есть сребролюбие, которому

предавшись, некоторые уклонились от веры и сами

себя подвергли многим скорбям.

(Первое послание к Тимофею 6:6-10)

1

"

Касл-Рок, Мэн.

Понд-Стрит 8

Миссис Эвелин Старр.

Дорогая бабушка!

Спешу извиниться перед тобой за то, что так долго не писал тебе. Месяц срок немалый. Много забот в фирме и практически нет свободного времени. Очень устаю, но работой доволен.

Вообще дела у нас сейчас не очень и наш совет директоров забил тревогу. Мистер Паркер, наш главный, считает, что "Юнивёрсал-Текникс" способна нас обскакать, со своими подшипниками, и "Дженерал-Моторс" предпочтёт делать заказы им. К слову, их подшипники не чета нашим - слишком быстро снашиваются, но имеют более презентабельный вид и цена несколько ниже, так что придётся теперь доказывать, что экономия на качестве - не самая лучшая политика.

Есть и хорошие новости. Моему отделу поручили провести переговоры с "Генералами" и в случае успеха мне обещают кресло в совете (старик Росс ушёл на покой, а кандидатуры на замену нет). Приходиться лезть из кожи вон, дабы достойно подготовиться. Но я рассчитываю, что мне удастся убедить комиссию, что мы лучше чем "Юнивёрсал". Я в этом уверен! Ну да хватит обо мне...

Ты пишешь, что твой артрит потихоньку сдаёт позиции. Это замечательно. От всей души рад за тебя. Тяжело смотреть на то, как единственный по-настоящему близкий мне человек вынужден так жестоко страдать. Просто не верится, что болезнь может испортить твои милые, ласковые и самые красивые на свете руки.

Ты не написала о том, что говорит доктор Каррутерс по поводу твоих головных болей. Если этот ничтожный докторишка продолжает доставлять тебе неприятности, то я мог бы поговорить с этим мерзавцем тет-а-тет. Сдаётся мне, что твоё состояние не так серьёзно, как он уверяет. На мой взгляд, так он просто хочет вытянуть из тебя побольше денег за лечение. Такие как он, как стервятники - пытаются жить от чужих несчастий. Если он и дальше будет доставать тебя - напиши мне. Я разберусь.

С Кейт у меня обстоит просто великолепно. Мы по прежнему встречаемся, и мне кажется, что она самая замечательная девушка на свете. Можно сказать, что она создана для меня. Она часть моей души и без неё я бы, наверное, не смог жить нормально. Наверное, она такая же, как ты в молодости.

Ну что ж, мне пора бежать на работу. Ты не хуже меня знаешь, что в этой стране хорошо живёт тот, кто хорошо работает. В этом залог благополучия и величия.

Напиши мне о том, как ты живёшь в своём Мэне. Не слишком ли скучна провинция? Хотя там гораздо лучше, нежели в старом грязном Чикаго.

Всего тебе хорошего! Люблю, Целую!

Твой Кевин.

26 января 1998 года."

"

Доктору Фрэнку С. Каррутерсу

Касл-Рок, Мэн.

Уиллоу-Стрит 19

Мистер Каррутерс!

Вы уведомили меня, что состояние моей бабушки, миссис Эвелин Старр, по-прежнему остаётся стабильным, и нет вероятности, что головные боли могут явиться причиной психической нестабильности. Кроме того, вы сообщаете, что по закону штата вы не сможете назначить принудительного лечения без должных оснований. Прошу вас сообщить мне о каких либо других возможных вариантах признания миссис Старр недееспособной.

С уважением, Кевин Старр.

Чикаго, Иллинойс

Мичиган-Авеню 175\164 Љ145.

1 февраля 1998г.

P.S. Наша сделка в силе.

"

"

Нью-Йорк

Централ-Парк, Отель Плаза

Љ 618

Мисс Кейт Бартлет.

Кейти, любовь моя!!!

Ты три дня в Нью-Йорке, а я уже так по тебе соскучился. Стоит мне только подумать, что мне придётся жить без тебя ещё целую неделю, как сердце моё начинает неумолимо останавливаться. Иногда мне кажется, что я вот-вот умру от тоски по тебе, моя родная.

Напиши мне про свои съёмки. Агент вроде обещал тебе повышение в зарплате и более перспективный проект. Выполнил ли он обещание? Надеюсь - да, потому что если он вздумает обмануть тебя, я устрою ему невесёлую жизнь.

У меня всё в порядке. Мне опять пришлось подделать ежеквартальный отчёт, но, как и в предыдущие разы, никто ничего не пронюхал. Эти ублюдки в совете директоров гребут под себя лопатой и мои три тысячи погоды не сделают. Не о чем беспокоиться.

Спешу напомнить тебе, что дата нашей свадьбы - 27-е апреля. Это я к тому, чтобы тебя опять не угнали на съёмки. Боже, как я их ненавижу! Считаю минуты до того момента, как твои прелестные ножки переступят порог моей скромной квартиры. О, как я жду этого!

Недавно я получил письмо от Каррутерса. Он пишет, что старуха чувствует себя нормально и по закону он не может назначить ей принудительное лечение. Он обещал сообщить мне о возможностях решения нашей маленькой семейной проблемы. Если найдутся способы, то мы упрячем старуху в больницу на долгие годы. Иногда мне кажется, что старая ведьма никогда не сдохнет. Она сидит как грёбаный цербер над своим состоянием и не желает его никому отдавать. И за чем ей столько денег? Этот мешок с костями уже пережила своего сына и того и гляди спляшет на моей могиле. Но я надеюсь, что скоро мы навсегда избавимся от неё, уверяю тебя любовь моя.

До скорой встречи, любимая.

Твой Кевин.

12 февраля 1998г.

P.S. Мой большой малыш скучает по тебе не меньше меня!"

- Надеюсь, она не трахается в отеле со своим продюсером, - прошипел сквозь зубы Кевин и резким движением запечатал письмо. Будь он проклят, если станет дожидаться эту маленькую шлюшку. Ха! Нашла идиота! Конечно её денежки, и денежки не малые, значат многое, но она сама... Кевин надеялся, что в нужный момент он устроит своей "благоверной" несчастный случай. Это же Америка. Страна больших возможностей.

Кевин извлёк из ящика стола потрёпанную записную книжку и после минутного поиска нашёл нужный номер. Набирая семь заветных цифр, он улыбался. Но улыбка была больше похожа на уродливую гримаску парализованного столбняком.

- Алло-о-у...?

Утром 20-го февраля, он обнаружил в своём почтовом ящике сразу два письма. Оба из Мэна. Не глядя на обратный адрес, Кевин сразу догадался от кого они. Но первым он прочёл послание от Каррутерса. Второе его почти не интересовало.

"

Мистеру Кевину Старру

Чикаго, Иллинойс

Мичиган-Авеню 175\164

Љ175

Мистер Старр!

С тех пор, как мы с вами заключили сделку, вы аккуратнейшим образом выполняли все пункты договора, но боюсь нам придётся его расторгнуть, и не по вашей вине. Обстоятельства сложились так, что я, к великому моему сожалению, не вижу никаких надежд на успешное завершение нашего предприятия.

Я могу искусственно вызвать сильный припадок у миссис Старр, с последующими агрессивными действиями. Достаточно прописать ей "Пентанакс". Вообще-то это самый обычный транквилизатор, который прописывают при очень сильных артритных болях и только в крайнем случае, но у него имеется занятное побочное явление. В сочетании с лекарством "Ренитек", который был раньше прописан мною для снижения давления, "пентанакс" приводит пациента к состоянию агрессивной депрессией. Пациент на сто процентов не способен осмыслить свои действия в течение нескольких часов, а в случае высокой дозы подобное состояние может продлиться несколько суток. Я мог бы очень легко дать это лекарство миссис Старр, но все рецепты, что я выписываю, она проверяет у доктора Алана Рэя и подобный рецепт не останется незамеченным. Очень сожалею, но других возможностей нет. Не исключено, что вы сами найдёте некий вариант.

Жду вашего ответа.

Искренне ваш Ф.С. Каррутерс.

11 февраля 99 г."

"

Милый Кевин!

Я так рада, что ты написал мне. Каждое твоё письмо - лучик света для такой старухи как я, а в старости радуешься почти всему.

Когда я прочла о твоём грядущем повышении, то так обрадовалась, что немедленно побежала к Франсин Мэллоу, ты её, конечно, помнишь по прошлому твоему приезду, дабы разделить с ней радость. Она сказала, что это Господь ведёт тебя и я с ней полностью согласна. Надеюсь, что к тому моменту, как ты получишь это письмо, тебя уже назначат в новую должность, и я смогу с гордостью рассказывать всем чего мой внук добился в одиночку и в столь юном возрасте. Воистину - это провидение Господне. Ах, если бы твои отец и мать были живы. Уж они бы точно порадовались твоим успехам. Я надеюсь, что ты будешь достойным представителем нашего рода, и компания будет довольна твоей работой.

Мой артрит, как всегда к весне, понемножку отпускает, да и сердечко не так шалит как раньше.

Доктор Каррутерс по прежнему старается убедить меня, что в "Ривервью-Эстейтс" мне будет гораздо лучше, чем в Касл-Роке. Он говорит, что там квалифицированный персонал и там смогут постоянно наблюдать за мной. Каррутерс считает меня сумасшедшей и грозиться, что если со мной случиться припадок, то он отправит меня прямиком в "Джанипер-Хилл". Я справлялась у юристов, и мне сказали, что он действительно может это сделать, но только на достаточно веских основаниях. На кой дьявол ему всё это надо, ума не приложу. В чём закавыка? На всякий случай я проверяю все его рецепты у доктора Алана Рэя. Доктор Рэй очень милый и добрый человек. Мне кажется, что мне надо отказаться от услуг негодяя Каррутерса и обратиться к доктору Рэю. У него блестящие рекомендации. К сожалению, к нам он приезжает лишь раз в неделю, но я - женщина богатая и, думаю, мне не составит труда покрыть его расходы на внеочередные приезды, надеюсь, правда, что таковых не случиться. К дьяволу Каррутерса!

В остальном у меня всё хорошо. К нам идёт весна и..."

Кевин издал не то стон, не то рычание. Краска прилила к его щекам. Казалось, что он вот-вот взорвётся. Проклятье! Старуха собирается перехитрить его! Что делать!? Все его надежды и планы на будущее основывались на этом проклятом миллионе. Если старуха сама собой не откинется в ближайший месяц, то он и глазом не успеет моргнуть, как его запрут в Синг-Синге и выбросят ключ. Недостачи, с лёгкой руки Кевина, выросли до громадной суммы - почти сорок тысяч. На старуху нет надежд. Она узнает о махинациях прежде, чем его задница войдёт в контакт с тротуаром после того, как его вышибут. Уж чего-чего, а фамильную честь она блюдёт как заповеди Божьи. На Кейт тоже полагаться нечего, как нет шанса скрыть недостачу. Можно продать машину, квартиру, снять всё с личного счёта... Но тогда он окажется нищим. От одной мысли ему стало плохо. Зубы заскрежетали, кулаки сжались с такой силой, сто ногти впились в ладони. Выступила кровь. Надо что-то делать и немедленно. Выход он нашёл быстро.

"

ТЕЛЕГРАММА СРОЧНО

Касл-Рок, Мэн

Уиллоу-Стрит 19

Каррутерсу Ф.С.

Договор в силе тчк приготовьте лекарство тчк я сообщу позже тчк наблюдайте за Рэем зпт всю информацию мне тчк 20. 02.98 Старр"

"

ТЕЛЕГРАММА СРОЧНО

Нью-Йорк

Централ-Парк, Отель Плаза

Љ 618

Бартлет К.

Дорогая зпт до меня дошли слухи твой брат вышел тчк мне нужно срочно увидеться с ним тчк срочно жду известий тчк 20. 02.98 Кевин"

Расправившись с телеграммами, Кевин, жутко скрежеща зубами, уселся писать письмо бабушке. "Не забыть написать какой мерзавец этот Каррутерс", - ехидно подумал Кевин.

"

Дорогая, милая бабуля!..."

Кейт вернулась 28-го февраля. Кевин ездил встречать её на своём небесно-голубом континентале. Пришлось изобразить погибающего от долгой разлуки и тоски влюблённого. Всё время, пока длилось ожидание в аэропорту О*Хэйр, он мысленно хихикал, вспоминая про часы, проведённые с Люсиль Марчант - секретаршей из его конторы. Конечно, до Кейт ей далеко, но всё же...

Однако его тайное веселье мигом угасло, едва Кейт появилась на трапе в сопровождении своего продюсера. Даже полный кретин легко мог догадаться, что они ночами не в бинго играли. Кевина это, безусловно, не удивило. Он давно знал Кейт и не безосновательно предполагал, что она та ещё нимфоманка, хотя обычно он употреблял для определения другое слово. В здравом уме он бы и не подумал жениться на ней, но всё упиралось в деньги, а деньги, по мнению Кевина, решают всё. Ради этого он мог ей простить и сотню левых романов, а за Кейт водились доллары и немалые. Правда его раздражало то, что она и не скрывала свои амурные похождения, в отличие от него самого.

Кевин усилием воли подавил все излишние эмоции, изобразил на лице радушную улыбку и с распростёртыми объятьями рванулся сквозь толпу репортёров, стараясь не помять роскошный букет почти за 150 зелёных.

- Кейти!

- Кевин!

Фальшивой радости не было предела.

Вернувшись с Кейт после пресс-конференции, Кевин обнаружил в почтовом ящике конверт. Вскрыв его у себя в кабинете, пока Кейт принимала душ, он, едва увидев содержимое, облегчённо вздохнул и откинулся на спинку кресла.

В конверте лежала вырезка из Касл-Рокского "Звонка":

"

Трагедия на шоссе Љ117.

Утром 24-го февраля на шоссе Љ117, округа Касл, произошла авария.

Доктор Алан Рэй, проживающий в Августе и раз в неделю посещающий Касл-Рок по служебным делам, около трёх часов дня не справился с управлением своего автомобиля. Его тандерберд слетел с трассы и скатился в кювет, где и был обнаружен патрульной машиной полиции штата в половине четвёртого дня. К счастью доктор не погиб при аварии, но серьёзно пострадал. С травмами различной тяжести он был доставлен в окружной госпиталь, где и находится по сей день в коматозном состоянии. Врачи не опасаются за его жизнь, так как состояние пациента стабильное.

Причина аварии пока остаётся неизвестной, но обнаружившие машину доктора патрульные убеждены что..."

Дальше Кевин читать не стал. Ясно, что теперь Рэй не меньше чем на месяц выведен из строя и не сможет больше совать свой нос, куда не следует. Кевин усмехнулся и прочёл записку, подклеенную к вырезке:

" Дело сделано, босс. В наилучшем виде. Надеюсь, вы не забыли про остаток и премиальные. Дэйв".

Кевин, улыбаясь, вытащил из кармана пиджака чековую книжку. Оторвал заранее надписанную страничку, надписал число и вложил её в так же заранее приготовленный конверт. Заклеил и надписал адрес.

Ха! Причина аварии неизвестна. Спросили бы у него, он бы им сразу ответил, кто повинен в том, что доктор Рэй отдыхает в провинциальном госпитале.

Кевин живо представил картину: как тендерберд летит по заснеженному шоссе, а сзади к нему неумолимо приближается понтиак или транс-м. Да, скорее всего понтиак. Вот громадина пошла на самоубийственный обгон. Даже на пустом шоссе подобный манёвр не сулит ничего хорошего. Вот автомобили сравнялись. Неожиданно понтиак резко виляет вправо, крыло врезается в бок машины доктора и сбрасывает её с дороги и тендерберд, кувыркаясь, летит в кювет, всё больше и больше превращаясь в смятую консервную банку.

- Прощайте, доктор Рэй, - одними губами шепчет Кевин. Волна возбуждения захлёстывает его с головой. Член стоит колом и в любую секунду может разодрать ширинку. Пальцы сжимаются и разжимаются, глаза блестят лихорадочным, безумным блеском.

- У-у-й! - стонет Кевин и понимает, что если дело так пойдёт и дальше, то он попросту кончит в трусы.

- А-а-ах-х-х!!! - он срывается на хрип и начинает в бешеном темпе сбрасывать с себя одежду, но руки дрожат, и пуговицы с треском отлетают в разные стороны. Вслед за пиджаком и рубашкой полетели брюки (весь костюм две тысячи баков), пряжка звонко брякнула о картинную раму, обрамляющую портрет Вашингтона. Трусы приземлились на стерео проигрыватель, а останки майки разлетелись по разным углам кабинета. Кевин остался стоять, в чём мать родила, посреди комнаты. Ноги по щиколотку утонули в ворсе дорогого ковра. На шее, как рабский ошейник, болтался галстук. Возбуждение чуть-чуть спало, но Кевин знал, что если не трахнется в течение ближайших пяти минут, то кончит и без посторонней помощи. Но сначала он должен закончить дело. Он срывает с телефона трубку и быстро набирает номер диспетчера. Как ни странно, но удаётся с первого раза. Он ожидал ответа, нетерпеливо барабаня пальцами по поверхности стола. Потом он быстро продиктовал текст, адрес и бросил трубку. Та грохнулась в дюйме от аппарата, проехалась по столу и свалилась вниз, не долетев до пола, закачалась на проводе.

Кевин не удосужил себя такой мелочью, как водворение трубки на место. Вместо этого он рванулся в ванную, начисто забыв про болтающийся на шее галстук. Последовавший за его вторжением секс, больше был похож на изнасилование.

Тем временем в Касл-Рок неслось сообщение следующего содержания:

" Каррутерс приступайте зпт зелёный свет тчк договор в силе тчк удачное выполнение вознаграждение тчк Старр"

Почти полная луна повисла в тёмных небесах. В её бледном, голубоватом свете лежал маленький городок Касл-Рок. На заснеженных улицах давно горели фонари, управляемые фотоэлементами, да светились редкие окна. Улицы были в этот час совершенно безлюдны. Температура опять упала, видимо в последний раз, ниже ноля. Холод загнал людей в уютные дома.

Каррутерс притаился за домом на Понд-Стрит. Скоро старуха выключит свет и отправится спать. Тогда он и войдёт в дом и приготовит маленький сюрприз. Давненько в Касл-Роке не развлекались подобным образом. Останется только подождать, пока подействует "пентанакс". Вот смеху-то будет! Эту ночку старуха точно не забудет, так как после неё - ей прямая дорожка в Джанипер-Хилл, где его приятель постарается, чтобы бабуся не вышла от туда до дня своей смерти.

Каррутерс повертел в замёрзших руках универсальную отмычку и стал терпеливо дожидаться своего часа.

"

Мистеру Кевину Старру

Чикаго, Иллинойс

Мичиган-Авеню

175\64 Љ175

Окружной суд, Портленд, Мэн

Судья Рэймонд Ковальски.

УВЕДОМЛЕНИЕ

Уважаемый Мистер Старр!

С сожалением вынужден сообщить вам о том, что в окружном суде было выдвинуто обвинение против вашей родственницы - Миссис Эвелин Старр. Согласно обвинительному акту и свидетельским показаниям, в ночь со 2-го на 3-е марта ваша родственница совершила ряд противоправных действий, грозящих нарушением покоя и безопасности граждан. Согласно вердикту присяжных, миссис Старр была признана виновной.

По рекомендации доктора Каррутерса, было решено заменить наказание, принудительным лечением в психиатрической клинике "Джанипер-Хилл" в Августе, поскольку невменяемое состояние миссис Старр было единодушно признано смягчающим обстоятельством. Лечение назначено на неопределённый срок, до полного излечения, после чего будет назначено повторное заседание суда и дорассмотр дела. Возможно, будет предложено условное наказание, учитывая, невменяемое состояние и первое правонарушение. Или предложен залог.

Ещё раз прошу принять мои искренние соболезнования, и смею надеяться на скорейшее выздоровление миссис Старр.

Ковальски Р. 10.03.98."

"

Адвокатская контора

"Портер, Робертс и Шифт"

Чикаго, Иллинойс

Парк-Авеню 264

Мистеру Кевину Старру

Чикаго, Иллинойс

Мичиган-Авеню 175\164 Љ145

Уважаемый мистер Старр!

Поскольку наша фирма является распределителем, назначенным миссис Эвелин Старр, то, считаем своим долгом, довести до вашего сведения что:

1. На основании приговора суда в Портленде, штат Мэн, признавшем миссис Эвелин Старр недееспособной, признать невозможным исполнение её распоряжений, которые возможно будут поступать на период 1998г. Считаем невозможность их исполнения впредь до признания миссис Старр дееспособной.

2. На основании того, что вы - единственный родственник миссис Старр, и учитывая её завещание, мы считаем, что вы в праве вступить в наследование и распоряжаться имуществом миссис Старр.

3. Согласно последним подсчётам, мы уведомляем вас о вступлении во владение 1.450.000. долларов. За вычетом налогов, расходов на услуги нашей фирмы и суммы, которую вы по закону обязаны отчислять на лечение в течение года, ваше наследство составит 1 миллион 80 тысяч 647 долларов и 76 центов.

Наша фирма будет счастлива и впредь оказывать

Вам распределительные услуги.

С наилучшими пожеланиями:

Элиот Шифер.

13 марта 1998г"

С учётом денег, что Кевин задолжал в фирме и за договор с Каррутерсом, осталось чуть больше миллиона. На хлеб с маслом, по разумению Кевина, более чем достаточно.

"

Мой милый Кевин!

Узнала о том, что твою бабушку направили на лечение. Очень сожалею! Но я просто счастлива, что эта старая обуза больше не будет мешать нам. Теперь, когда у тебя есть деньги, мы можем пожениться и жить спокойно, ты ведь нынче один из учредителей в фирме. Мы - щастливые люди.

В Калифорнии солнечно и жарко. Работа на такой жаре, просто изматывает..."

Про то, как изматывают съёмки на жаре, Кейт дописать не успела. Её прервал громкий и решительный стук в дверь номера. Кейт отложила письмо, не блещущее правописанием, в сторону - потом допишет. Сейчас ей нужно вдохновение. Она запахнула пушистый халат, едва прикрывающий стройные бёдра, и пошла открывать, точно зная, кто стоит за дверью, Уилли - один из операторов. Хорошая фигура, привлекательная внешность и полное отсутствие интеллекта. Факт измены её не беспокоил. Кевина нет, а молодой красивой девушке в Калифорнии без секса скучно. В конце концов, её интересуют только деньги и внимание. И то и другое у неё теперь в достатке.

"

Служебная записка

Мистеру Кевину Уильяму Старру

Мистер Старр, согласно данным аудиторской проверки вашего отдела, комиссией было принято решение о признании вашего подразделения лучшим в компании.

Приглашаем вас на внеочередное собрание совета для обсуждения вашего нового назначения. Надеюсь на дальнейшее благотворное сотрудничество и безупречную работу.

Джордж Фостер.

20 марта 1998г."

"

Августа, Мэн

Джанипер-Хилл

Миссис Эвелин Старр

Бабушка! Родная!

Не могу передать словами то, как я расстроен известием о твоём заточении в лечебнице. Будь они все прокляты! Готов спорить, что это всё козни Каррутерса, хотя он в разговоре со мной всё отрицал. Но я до него ещё доберусь. Я вытащу тебя от туда, клянусь. Я нынче большой человек в фирме и использую всё своё влияние, лишь бы освободить тебя.

Кевин.

27 марта 1998г."

Подобные письма Кевин отсылал в Мэн до десяти раз в месяц. Они были насквозь пропитаны любовью и обещаниями спасти любимую бабушку от несправедливого заточения. Миссис Старр писала, что всё не так плохо, как кажется. По крайней мере, к ней в клинике относятся неплохо.

Но постепенно ручеёк стал иссякать. Сошёл, так сказать, на нет. Сначала поток писем сократился до пяти. В Чикаго полетели депеши, гласящие о беспокойстве престарелой женщины за своего внука, но, тем не менее, в мае пришло только два сухих послания.

Всё закончилось в начале июля, когда миссис Старр получила обычную поздравительную открытку, подписанную Кевином. Несколько строчек с обычными по такому случаю поздравлениями.

В августе письма перестали приходить окончательно.

2

Лето 99-го. Жара. Безоблачное небо. Дождей не было, наверное, с месяц. Чикаго жарился под безжалостным солнцем. К исходу второй недели начал размягчаться асфальт, а гудрон буквально ручьями стекал по улицам, именно тогда Кевин и получил письмо, содержание которого привело молодого человека в почти шоковое состояние.

"

Кевину Старру от

Ф.С. Каррутерса.

Кевин, произошло нечто неожиданное и в высшей степени неприятное. Врач в больнице, которого я назначил приглядывать за твоей старухой, вчера вечером позвонил мне и сказал, что она каким-то образом ухитрилась смыться из клиники. Её видели днём двое дежурных санитаров, а вечером она не явилась на ужин. Её отнесли еду в комнату, но и там её не оказалось. Обыскали всё здание, но безрезультатно. На ноги подняли полицию штата, но они не проявляют особого рвения. Трое суток поиска ничего не дали. Старуха как сквозь землю провалилась. Что делать ума не приложу. На всякий случай решил сообщить тебе. Может, ты что-то присоветуешь.

Фрэнк.

10.06.99."

"

Касл-Рок, Мэн

Уиллоу-Стрит 19

Ф. С. Каррутерсу.

Фрэнк!

Очень надеюсь на то, что ты разберёшься с ситуацией. Если нет, то мы погорим оба, но тебе достанется больше. Будь уверен!

Если ты будешь паинькой и обтяпаешь это дельце, то я в долгу не останусь, ты меня знаешь.

Старр.

15.06.99"

Фрэнк Каррутерс яростно смял письмо и запустил шарик в пылающий камин. Несмотря на жару, ему вдруг стало холодно. Тело бил озноб. На лбу и подмышками выступили мелкие капельки пота. Он учащённо дышал, толи от злобы, толи от досады, но больше от грызущего изнутри страха. Ноздри раздувались как у загнанной лошади. До хруста сжимались кулаки. Челюсти так крепко сжались, что ещё чуть-чуть, и зубы вдавило в десны.

Черт бы побрал этого напыщенного недоумка Старра вместе с его чокнутой бабулькой. Любитель дармовых денег! Мерзавец! Решил утопить обоих из-за старухи. Если дело дойдёт до суда, то непременно всплывёт покушение на Рэя Алана, а за это можно долгое время провести в маленькой квадратной комнатушке с забранным решёткой окном. До скончания века сидеть! Никакой траханный миллион не поможет.

Но Фрэнк осознавал и то, что улаживать проблему ему придётся в одиночку. Старр только возместит расходы и останется как не при делах. Даже разговора нет про то, что бы притащить свою задницу в Мэн, как нет и плана по разгребанию всего того дерьма, что, повинуясь закону тяготения, опять попало в вентилятор. Надежда выйти чистеньким, так же мала, как землеройка рядом со слоном. Но раз есть шанс, то за него следует держаться.

Каррутерс поплотнее закутался в тёплый домашний халат, который накинул поверх вязаной кофты, и прошёл к своему громадному письменному столу, слегка смахивающему на ископаемого мастодонта. Он отомкнул самый нижний ящик и вытащил от туда небольшую коробочку чёрного пластика. Расстегнул замки. Там в специальном углублении лежал тяжёлый Ругер 44-го калибра. На жирной смазке плясали отблески бушующего в камине пламени. Фрэнк откинул барабан и зарядил револьвер. Шесть пузатых патронов легли в каморы. Фрэнк вернул барабан в исходное положение, и тот щёлкнул, оповещая о полной готовности оружия, и сунул револьвер в карман халата. Тяжесть оружия немного успокоила расшалившиеся нервы. Мысли приобрели лёгкость и чёткость. Фрэнк взял со стола флакон успокоительного и проглотил оставшиеся три жёлтых капсулы, запив их добрым глотком бренди из початой бутылки, которая лежала в ящике рядом с пластиковой коробкой. Скоро наступит облегчение. Но прежде чем отправиться спать, Фрэнк прошёл к дубовому секретеру и достал из него пухлую картонную папку без подписи, но с наклейкой: "Президент должен быть в первую очередь мужиком". Папка содержала историю болезни Эвелин Старр. Такую же фальшивую как трёхдолларовая банкнота. Сейчас от неё только вред.

Фрэнк направился к камину, развязал тесёмки и высыпал листки в камин, потом присел рядом, глядя как вечно голодный огонь пожирает бумагу: сначала темнеют края, потом резкая вспышка, и через несколько секунд остаётся только пепел.

Тепло, идущее от камина, расслабляло, разгоняло по телу приятную тёплую волну и Фрэнку показалось, что его уносит в далёкую даль, где нет ни Старра, ни старухи, нет никаких забот... Фрэнку пришла в голову мысль: а не напиться ли? Стемнело почти шесть часов назад, через десять минут наступит суббота - выходной. Лёгкое похмелье - не беда. Пара таблеток аспирина и он придёт в норму, а там подумает - что делать с беглой сумасшедшей.

Он встал, потянулся. Повертел бесполезную папку в руках и отправил её в след догорающему содержимому. Повернулся, собираясь подойти к столу и взять от туда бутылку, потом Фрэнк собирался усесться в кресло и упиться до бесчувствия.

Страшный удар в лицо чем-то тяжёлым и явно стальным отшвырнул его обратно к камину. Фрэнк упал на пол, разодрав рукав о каминную решётку, и чудом не угодив рукой в огонь. Закричать от неожиданности и боли он не смог. Железка превратила рот в кровавую каверну, усеянную по краям осколками зубов. Второй удар пришёлся по рёбрам, из которых пара не выдержали и сломались, вызвав новый взрыв боли. Фрэнк завопил. Страх скрутил внутренности холодными щупальцами. Вместе с криком изо рта брызнула кровь и град обломков зубов. На ковре растеклась приличная лужа. Фрэнк попытался встать (сбежать, плевать кто там, но бежать, бежатьбежать), но едва поднялся на четвереньки, как удар в поясницу вернул его обратно, лицом в болото собственной крови. Что-то хрустнуло, и левая нога забилась в судороге. Фрэнк вновь попробовал подняться, но с ужасом понял, что не чувствует ног. Будто вместо них деревянные култышки. Он всё же ухитрился перевернуться на спину. Ещё один удар вышиб из груди остатки воздуха, а следующий повредил глаз, сломал скулу и разорвал кожу на лбу. Самое поганое, что Фрэнк не мог даже закричать: воздух жёг лёгкие, словно газовая горелка.

Сквозь красную муть он разглядел своего мучителя - низкая бесформенная тень. Руки-тени сжимали тяжёлую кочергу, которой и воспользовались, как клюшкой для гольфа, а Фрэнку отводилась скромная роль мяча.

- Пожалуйста, пожалуйста, хватит! - захныкал Фрэнк, - Возьмите всё что хотите, только перестаньте!

Вместо ответа тень подняла кочергу. Та описала изящную дугу и со свистом опустилась на бедро Фрэнка. Послышался громкий треск ломающейся кости, и он завопил во всю силу изувеченных лёгких. Хоть ноги и не двигались, но боль ощущалась прекрасно.

- Не-ет! Хва-а-а-а-атит! Перестаньте! Ради Бога ХВАТИТ!!!

Пинок в лицо заставил его заткнуться. Нога была обута во что-то мягкое. Похожее на... домашние тапочки! Наверное, в виде зайчиков. Да, точно! Тапочки-розовые-зайчики! С ушками, забавными глазками и пуговкой носиком! Фрэнку показалось, что он сходит с ума.

Кочерга поддела его отмирающие ноги и взгромоздила их на каминную решётку. При этом тень натужно закряхтела, а потом оперлась на кочергу, переводя дыхание. На секунду перед Фрэнком мелькнули руки, державшие кочергу - мясистые, дряблые руки сплошь покрытые грязью, почечными пятнами и кровоподтёками. Мгновения хватило на то, чтобы разглядеть пальцы с раздутыми от артрита суставами.

Фрэнк вдруг с ужасом понял, что сейчас с ним сделают. И с не меньшим ужасом, от которого вдруг засосало под ложечкой, понял, кто с ним это сделает.

- Послушайте, вы не понимаете! Мне заплатили! Меня заставили! Я не хотел причинять вам вред! Это всё Старр придумал! Это всё он! НЕ Я! КЛЯНУСЬ, ЭТО НЕ Я!!! - скороговоркой выпалил Фрэнк. С каждым словом, изо рта вылетали хлопья кровавой пены.

Тень не ответила, речь видимо не достигла желаемого эффекта, но подняла кочергу, явно намереваясь закончить дело.

- НЕ-Е-Т!!! Это всё СТАРР! Не делайте этого! ЭТО СТА-АРР!!!

Кочерга упёрлась в лодыжки и перевалила ноги через решётку.

- А-А-А! ПОЩАДИТЕ!!! НА ПОМОЩЬ!!! - заверещал Фрэнк не своим голосом, фонтаном разбрызгивая кровь из развороченного рта. Боль осталась его единственным ощущением, океан боли. Мозг, перегруженный потоком импульсов из болевых рецепторов, отказался сколь либо связно мыслить, и, скорее секундный образ револьвера в кармане, нежели чёткое воспоминание, оказался чем-то вроде дежа-вю. Рука неуверенно потянулась к карману и выхватила оружие. Фрэнк навёл оружие на тень:

- Это Старр! Сдохни СУКА!!! - взвизгнул он, и палец нажал на спуск. Но он проиграл, на какую-то долю секунды кочерга опередила палец. Пистолет оглушительно рявкнул, и пуля ушла в потолок, пройдя в дюйме от того места, где у тени полагалось бы быть голове. Пальцы, сломанные ударом, разжались, и револьвер полетел в огонь. В короткой вспышке выстрела, осветившей комнату и тёмную фигуру, Фрэнк увидел перекошенное яростью, покрытое грязными разводами старческое лицо с глубоко запавшими, горящими ненавистью глазами.

Тень издала яростное шипение, и кочерга варварски откорректировала форму черепа Фрэнка, превратив его в месиво из крови, кожи и костей. Вопль застрял у Каррутерса в горле, затерялся, наподобие анчоуса в океане крови. Человек попытался отползти, ноги уже охватило пламя. Такое чувство, что их окунули в чан с расплавленным металлом. Полы халата начали тлеть.

Тень не дала Фрэнку и шанса на спасение. Несколько ударов - и холёные руки превратились в бесполезные придатки, а потом тело Фрэнка, изуродованное, но не бесчувственное, перевалили через каминную решётку. Огонь сразу же набросился на новую пищу. Фрэнк понял, что это конец и зашёлся в жутком протяжном крике. Тело, сжигаемое заживо, задёргалось, тщетно пытаясь спастись от смертоносного пламени. Сквозь оранжево-красные всполохи Фрэнк увидел, как тень выгребла кочергой несколько пламенеющих углей и раскидала их по комнате. Ковёр задымился, показались крохотные огненные язычки.

Тень отбросила бесполезную, вымазанную кровью железку и, сгорбившись, устало зашаркала вон из дома. Фрэнк ещё смог расслышать тихий, похожий на скрип старой половицы, смех.

В револьвере взорвались патроны, и единственная пуля, вылетевшая через ствол, разворотила Фрэнку пах. Внезапно возникшую боль внизу живота, на мгновение затмившую боль причиняемую пожирающим тело огнём, Фрэнк почувствовал, но не закричал. Он не почувствовал осколков, мгновением позже впившихся в почерневшее и покрывшееся коркой тело. Ему уже было безразлично...

В Августе наступила такая парилка, что даже в пригороде невозможно было долго находиться под открытым небом, не говоря уже о городских улицах. Дожди, правда, шли с астрономической точностью. Ливень в неделю - как штык! На землю с небес будто бы разом выплёскивали гигантский ушат воды, при этом стучали палкой по ведру и беспрестанно сверкали ярчайшей фотовспышкой. Всё веселье длилось несколько минут и прекращалось так же неожиданно, как и начиналось. Упавшая с неба вода собиралась в потоки и неслась по улицам, собирая на своём пути мусор и грязь.

Однако выглядывающее после всего этого бедлама, солнце быстро наводило порядок, и на следующий день вновь устанавливались жара и духота. Ветер, время от времени лениво поднимающий уличную пыль, не приносил желаемой прохлады. Люди спасались от жары, кто во что горазд. Кто уезжал поближе к озёрам, кто к океану. Некоторые прятались в кондиционированной прохладе домов. Те, кого судьба вытолкнула на залитые зноем улицы, двигались медленно, вяло, словно сонные рыбы, медленно погибающие на суше. Глядя на них, можно было подумать, что прохожие в каком-то наркотическом трансе.

Столбик термометра редко опускался ниже тридцати. В раскалённом воздухе постоянно висело марево.

Кевин относился к тем, кто предпочитал собственный дом в качестве щита от безжалостного светила. Кевин переехал со своей супругой в новый дом в июле, едва успев отпраздновать день независимости. Старая квартира, хоть и удобная, уютная, вполне современная, ему изрядно надоела. Хотелось чего-то своего. Под это определение прекрасно подпадал дом в пригороде. Он купил его за бешеные деньги, половину из которых выплатил сразу, перед годовщиной свадьбы и преподнёс его якобы в качестве подарка на юбилей. Конечно, оставшуюся половину Кевин собирался выплатить из денег Кейт, но предпочитал скромно об этом умалчивать. Он распоряжался их общими деньгами, а, следовательно, и деньгами жены (бо-о-ольшая ошибка со стороны Кейт), что давало ему возможность в любой момент оставить ее, в чём мать родила. Не делал он этого по одной простой причине: девушка ему не мешала. Как любовнице ей не было цены, она же - неплохой источник доходов. Конечно, погуливает, так и Кевин сам не без греха. Всем хороша, а главное - нет особых проблем. Мнение Кейт - фактор вторичный. Одного из высшей касты директоров - могучей семёрки - подобные мелочи не касались. Только свистни и - пух!, прощай Кейти.

В новый дом они переехали через неделю после большого праздника, но до сих пор некоторые вещи остались не разобранными. Коробки стояли в пустой комнате и терпеливо ждали, пока до них дойдёт черёд. Кейт как-то заметила, что такими темпами они не разберут коробки до Рождества. Кевин был с ней полностью согласен.

От делать нечего они решили совместными усилиями развесить картины. Большинство шедевров уже заняли свои места на стенах, но ещё девять осталось лежать аккуратно свёрнутыми в трубочки и закутанными в мягкую ткань. Рамы и стёкла были уложены отдельно.

Около 11-ти часов утра Кевин стоял на стуле посреди своего нового кабинета, и решал: какой крюк прикрутить к стене - медный или же стальной. Вообще-то его мысли летали где-то в заоблачных высотах. Он лениво крутил отвёртку в руке (хотя мог воспользоваться специальной дрелью, но набор отвёрток попался под руку первым) и взглядом полным меланхолии разглядывал стенку в которой, как термитные норы чернели маленькие дырочки, просверленные рабочими ранее. Можно было подумать, что Кевин, не торопясь, решает сложную задачку - можно просверлить в стене ещё одну дырочку или нет. Между зубов у него лениво перекатывались три длиннющих самореза, а за карман рубашки были зацеплены пресловутые крючья, которым вскоре предстояло стать частью стены.

Звук падения чего-то тяжёлого и короткий вскрик Кейт, донесшиеся снизу, оборвали его мечты в апогее. Стул предательски пошатнулся, собираясь опрокинуть на пол восходящую звезду подшипникового бизнеса, один из крючьев сорвался с кармана, и с глухим стуком упал на пол. Восстановив потерянное равновесие, Кевин только равнодушно пожал плечами, бросив взгляд на красно-жёлтый, тусклый крюк на полу: - Значит, стальной привертим. Он начал неумелыми движениями крепить крюк винтами. Отвёртка часто соскальзывала, но это даже не нервировало Кевина.

Его немного удивило отсутствие ругательств снизу. Скорее всего, Кейт, вставляющая картины в рамы, опроклятила одну из золочёных, резных рам себе на ногу, а может, порезалась о стекло, защищающее полотно; где-то там должен был быть настоящий Ван-Гогг - подарок фирмы. Но раз нет ругани, а Кейти в случае чего умела сквернословить почище любого грузчика, значит, рама пролетела мимо, не нанеся положенного ущерба. Несмотря на все недостатки, у жены Кевина было одно неоспоримое достоинство - она любила и умела готовить, хотя мысль об уборке (например, протереть полы в кухне или пропылесосить ковёр) никогда бы не пришла в её миленькую головку. Этим занималась специально нанятая прислуга.

Внизу что-то перетащили с места на место. Видимо, Кейт подготовила одну картину и теперь собиралась взяться за другую. Ну-ну.

Часы ожили и оглушительно, звук мог сравниться разве что с Биг-Беном, пробили одиннадцать, а потом вновь затихли, слышалось только тиканье - тик-так, тик-так...

Кевин завернул последний саморез на место и неуклюже спрыгнул со стула вниз. За последние пол года он умудрился сделать то, на что другим требовалось пол жизни, а именно - отрастил небольшой животик, который при таком образе жизни грозил в скором времени превратиться в необхватное брюхо. Кевин окинул свою работу критическим взором, таким, наверное, Да Винчи осматривал свою Мадонну. Портрет Вашингтона (не оригинал, но хорошая копия) будет смотреться на этом месте в достаточной степени эффектно.

- Кейт! - позвал он, но ответа не получил.

- Ке-ейт! - он крикнул громче, но ответа опять не последовало. Можно было бы заорать так, что и соседи бы услыхали, хотя жили на приличном расстоянии, но стоило ли?

Мысленно пожелав жене всех адских мук, и ещё пару-тройку собственного изобретения, Кевин вышел из кабинета и направился к лестнице, ведущей на первый этаж. Он перегнулся через перила и ещё раз возопил на манер иерихонской трубы:

- Кейт, мать твою! Где ты?!

Кевин ожидал, что Кейт, которая решила заняться чем-нибудь на кухне, сейчас вежливо осведомиться: чего это её благоверный орёт как бешеный слон в период случки?, но ответа снова не было. Продолжая недоумевать по поводу внезапного исчезновения жены, он спустился на первый этаж. Никого. Тихо, как в склепе. К перилам лестницы прислонена подготовленная картина, а рядом, на столе, лежит пустая рама.

- Убиться можно, - проворчал Кевин и зашагал в кухню. Никого. Бросил взгляд на входную дверь - заперто изнутри, цепочка накинута, значит, не вышла!

- Сортир! - его вдруг осенило. Ну, конечно, самое разумное объяснение; ей просто неожиданно приспичило, и сейчас она сидит в сортире, скорее всего, тихо ругаясь по поводу не в меру крикливого муженька. Он улыбнулся и взял курс на кухню. Там он некоторое время задумчиво чесал затылок, но, наконец, распахнул дверцу холодильника и извлёк от туда бутерброд с тунцом. Через две минуты, в течение которых еда разогревалась в микроволновке, он запустил зубы в сэндвич. Мясо было свежим и истекало соком. Кевин аж застонал от удовольствия. Не переставая жевать, он прошёл в гостиную, намереваясь запить сэндвич щедрым глотком "Джонни Уокера". Он толкнул дверь, за каким-то чёртом закрытую, да так и остался стоять на пороге с выкаченными из орбит глазами. Рот произвольно открылся, и пережёванный кусок упал на пол между ног, медленно растекаясь по лакированному паркету.

Посреди комнаты стоял большой диван чёрной кожи, а на нём в самой соблазнительной позе, которую Кевин мог только вообразить, устроилась Кейт. Стройные, почти идеальные, ноги раздвинуты, одна согнута в колене и привалилась к спинке, другая - упирается в пол, голова покоиться на мягкой кожаной подушке, волосы разметались и образуют вокруг головы золотую корону. Левая рука тыльной стороной ладони прижата ко лбу, как если бы девушка решила прикрыть глаза от яркого света, правая свесилась вниз так, что ладонь полностью легла на пол. Халат распахнут и видно загорелое, молодое, красивое тело. Полные груди нацелились розовыми сосками в потолок. Рот чуть приоткрыт, словно приглашая к поцелую после которого уже не будет дороги назад.

Но что-то было не так.

Кевин сделал два робких шага вперёд. Первым бросилось в глаза то, что халат не был расстёгнут; его разорвали - некоторые пуговицы выдрало с кусками ткани. Дорогое кружевное белье, срывая, превратили в тряпки: трусики болтались на одной ноге, а бюстгальтер разорван в клочья, не доставало одной чашечки.

Кевин с замиранием сердца приблизился ещё на шаг и увидел остальное.

Голова Кейт плавала в луже крови. Кто-то побил в черепе девушки громадную дыру и снёс при этом добрую четверть черепной коробки. В зияющую дыру можно было разглядеть внутреннюю поверхность костей и остатки мозга. Волосы вокруг раны слиплись от смеси крови и серого вещества. На чёрном фоне подушки кровь была незаметна, и создавалось впечатление, что девушка просто ждёт своего любовника, что бы провести с ним пару приятных часов. Кевин продолжал тупо смотреть на труп. Его глаза встретились с широко раскрытыми глазами мёртвой Кейт, и это его доконало в одну секунду. Даже не успев отвернуться, он вывалил содержимое желудка на голый живот Кейт. Пока его выворачивало, Кевин успел подумать, и это вызвало новый приступ рвоты, что в остекленевших глазах его бывшей жены застыл страх. Желудок Кевина крутило во все узлы, когда-либо изобретённые человечеством. Кислый запах рвоты смешивался с медным запахом крови и ни с чем не сравнимым запахом смерти и страха. Облегчения такая комбинация не приносила. Ноги Кевина начали подкашиваться, понимая, что сейчас он рухнет на труп, Кевин отвернулся, и собрался было прилечь на пол.

Что-то твёрдое с громким хрустом впечаталось в его нос, который тут же отозвался ярчайшей вспышкой боли, родившейся где-то в голове, и своротило его на правую сторону. Кевин отступил назад, нога зацепилась за ногу, и он задом со всего маху плюхнулся на диван, одной рукой угодив в блевотину. Сквозь склизкую массу он ощутил холодный, начинающий застывать живот Кейт. Он вскрикнул больше от отвращения, нежели от боли и предпочёл очутиться на полу, нежели в объятьях мёртвой жены. В следующую секунду пелена спала с его глаз, и Кевин увидел того, кто только что испортил ему физиономию. С учётом полнейшей растерянности и сломанного носа, вместо чёткой фразы получилось лишь жалкое, полузадушенное:

- Бабудя?

- Здравствуй, Кевин! Золотко моё!

Грузная фигура бабушки возвышалась над Кевином, как скала, готовая вот-вот обрушиться вниз и раздавить человека как червяка. Кевину показалось, что похороненная заживо в Джанипер-Хилл миссис Старр пришла явно не понянчить своего любимого внука. Память, только ей одной известно почему, ни с того ни с сего прокрутила в голове кадры из далёкого прошлого, будто сидишь в современном кинотеатре и смотришь старинный фильм из тех времён, когда звук ещё только появился, а о цвете никто и не мечтал. Вот бабушка баюкает его на руках, после того как он долго не мог уснуть ночью, вот качает на качелях, следующий кадр - выговор за разбитую по неосторожности вазу, в которой хранилось печенье. Гнев практически не менял сущности старой женщины. Внутри, за маской гнева всегда была добрая, чуткая душа. Прятался ДОБРЫЙ человек...

Перемены, по сравнению с теми временами, произошли просто колоссальные. На создание Земли ушло несколько тысячелетий. На перемены, произошедшие с миссис Старр, понадобилось несколько месяцев. Одежда бабушки покрывала толстая, потрескавшаяся грязная корка, некогда серое шерстяное больничное платье превратилось в лохмотья. Кофта, очень похожая на ту, что мать Кевина подарила своей маме, свалялась в невообразимую бесформенную хламиду. Волосы спутались, перепачкались. Пропитались грязью до самых корней. Между прядями копошились насекомые. На некоторых пальцах не хватало ногтей, сквозь черноту невозможно было различить цвет кожи. Домашние тапочки-розовые-зайчики утратили прежний забавный вид и стали чем-то вроде калош. У одного кролика не доставало уха, а у другого куда-то подевались пуговичные глазки. Лицо бабушки больше походило на маску, чем на человеческое лицо. Только глаза принадлежали человеку, но человеку, который находился за гранью между нормой и безумием. В них смешались ярость, ненависть и сумасшедшие искорки. И запах. Не добрый - пирожков и домашней выпечки, а холодный, мерзкий - могильный.

- Бабудя, как ты десь окададась? - прогундосил Кевин, начиная тихонько отползать назад, одновременно пытаясь заткнуть бьющий из носа фонтан и бросая нервные взгляды на то, что бабушка сжимала в руке - молоток с одним раздвоенным концом, на который налипли кусочки кожи и волоски. Инструмент весь был испачкан в крови.

- Кевин, внучек. Я пришла узнать, хорошо ли ты прожил этот год, мягко сказала бабушка, сохраняя дистанцию.

- Чдо десь пдоидодло? - Кевин продолжал ползти от надвигающегося кошмара.

- Неужели что-то случилось? - всплеснула руками миссис Старр.

- К-кейт... Ода де... ода... - Кевин уже наметил путь к отступлению - тумбочка с телефоном. Главное сбить трубку и нажать на кнопку автоматического набора номера местного полицейского участка. Хоть выход был обнаружен, но в голове Кевина продолжал надрываться в истерике, какой-то доселе незнакомый голосок, который уже сорвался на фальцет. Приглушить его не было возможности.

- Ах, Кейт?! - бабушка будто бы только поняла о чём идёт речь. Дистанция, несмотря на все усилия Кевина, оставалась неизменной.

- Она, наверное, прилегла отдохнуть. Такая славная девушка! Ты просто обязан был прислать мне её фотографию, меня бы тогда точно отпустили на вашу свадьбу. Такая красавица, неправда ли, Кевин?

- Конедно, - быстро согласился он и вслед за этими словами упёрся спиной в стену рядом с тумбочкой. Фигура бабушки закрыла от него свет, как некогда тучи скрыли солнце от динозавров, и те, в конце концов, вымерли. Аналогия воистину грустная.

- Кейт пдохо, бабудя. Я долден подвонидь в больдиду, - проблеял Кевин, косясь на телефон. Бабуля отвернулась и секунду смотрела на распростёртое на диване тело. В тот же миг рука Кевина метнулась к телефону, сорвала трубку, палец нажал на кнопку автонабора...

- И сказал Господь: каждому по делам его воздастся!!! - взревела миссис Старр, звук по мощи был сравним с рёвом двигателя тягача на полных оборотах, и со всей силы обрушила молоток на несчастный телефон, превращая его в кучу хлама, а три пальца Кевина в блины.

- У- а - а - у - о - о!! - завыл Кевин и откатился в сторону от тумбочки, прижимая к груди искалеченную руку.

- Больдо де, ты, дука! - он ухитрился вскочить на ноги. Удар бабушки был настолько силён, что по поверхности тумбочки побежали трещины.

- Кевин, ты был очень плохим мальчиком в этом году, - продолжала миссис Старр менторским тоном. Кевин отметил, что теперь ему в голову нацелен острый конец молотка.

- Нет! Взвизгнул он и едва успел увернуться от опускающегося на его лоб оружия. Тем самым ему удалось сохранить голову в целости. Жала только рванули рубашку на плече, а вместе с ней немного кожи со спины. Проступила кровь. Кевин, не помня себя от боли, бросился вон, подальше от преследующего его кошмара. В ушах свистел ветер и повис собственный крик.

- Твёрдо уповал я на Господа, и Он приклонился ко мне и услышал вопль мой;

Кевин ринулся к выходу, но на пол дороги понял, что отпереть все замки не успеет. Пока он будет их отпирать, его превратят в фарш. Он увернулся ещё от одного удара, который снёс дверную ручку и помчался к лестнице на второй этаж. Главное найти телефон. А снизу настигала бабушка. Её голос звучал, словно отовсюду. От него туманился рассудок.

- Извлёк меня из страшного рва, из тинистого болота, и поставил на камни ноги мои, и утвердил стопы мои;

Кевин вихрем влетел в комнату и захлопнул дверь так, что дом вздрогнул. Трясущимися руками защёлкнул замок, повалился на колени, зажал уши руками и заорал:

- Изыди, дука!!! Уйди! Уйдиуйдиуйди... - он вопил пока не зашёлся в кашле. Неожиданно на него нахлынула звенящая тишина. Ни звука из-за двери, ни малейшего шороха. Тихо. И эта тишина давила на его разум, и без того уже отказавшийся от нормальной работы, почище гидравлического пресса на автосвалке. Кеевин ухватился за дверь и только так смог подняться на ноги, которые вдруг стали ватными. Рану на спине будто полили скипидаром. Раздробленные пальцы на левой руке посылали тупые сигналы боли. Из глаз лились слёзы боли, страха и чего-то ещё гораздо большего похожего на смесь ненависти и ярости. Кровь, лениво текущая из носа, смешивалась со слизью. Кевин утирал этот коктейль подолом рубашки, который уже превратился в уродливую пародию на картины Пикассо.

Неожиданно страх куда-то улетучился, оставив внутри пустоту, которая начала медленно заполняться чем-то чёрным и мерзким. Мысли приобрели болезненную ясность. В голове запульсировала, как радиомаяк, ярость. Злоба первобытного человека. Кевин огляделся вокруг затуманенным взглядом.

Он попал не в свой кабинет, но в их с Кейт (той, что лежит сейчас внизу с пробитой головой ха-ха!) спальню. Стены увешаны гобеленами мягких тёмных тонов, на полу настоящий персидский ковёр. По обе стороны широкой с пологом кровати две тумбочки, на каждой ночник с голубым абажуром, а на тумбочке Кевина ещё и телефон, с подсвеченными изнутри кнопками. Над изголовьем, на специальных подставках - два скрещенных между собой ружья. Ремингтон и тяжёлый крупнокалиберный винчестер образца восьмидесятых. Страшное оружие.

Кевин подбежал к тумбочке и сорвал с телефона трубку. Ему ответила тишина. Он водрузил трубку на рычаг, взгромоздился на кровать и сорвал со стены оба ружья. Где-то здесь должны быть и патроны, в одном из шкафов в ранне-американском стиле. Кевин за несколько минут превратил комнату в поле боя. Всё содержимое ящиков очутилось на полу в состоянии первозданного хаоса, но, несмотря на все усилия, удалось найти только три патрона к ремингтону и одну стреляную револьверную гильзу.

- Дьявол! - он отшвырнул бесполезный винчестер, и тот упал на кровать. Кевин, кривясь от боли в сломанных пальцах, зарядил винтовку, дослал патрон в патронник.

Теперь нужно было решать, как выбраться из дома. Кевин решил использовать для этой цели окно, выходить из комнаты ему не улыбалось. Однако он вспомнил, что на окнах декоративные охранные решётки, а ключи от замков в кабинете. Высадить прикладом стекло и позвать на помощь - до ближайшего дома почти три сотни ярдов, а прохожих никого. Глотку надорвёшь, пока кричишь. Можно прострелить замок и спрыгнуть со второго этажа, потом бежать, вызвать полицию, а если понадобиться и национальную гвардию. Мысль показалась стоящей. Кевин выбил стекло прикладом ремингтона. Осколки, сверая в лучах солнца, со звоном осыпались вниз. Кевин осторожно выглянул наружу. Под окном клумба, засаженная бархатцами и астрами, готова обеспечить мягкую посадку. Он осмотрел замок. Прикладом не сбить, но прострелить можно. Кевин отступил на шаг, прицелился, и вдруг звякнул телефон. Кевин прыгнул к нему, как тигр на добычу.

- Послушайте, я...

- Кевин, неужели ты хочешь оставить меня одну, противный мальчишка? - донёсся до него голос бабушки из динамика. Кевин заорал и отбросил от себя трубку, которая приземлилась на, лежащее на кровати, ружьё. Кевин продолжал кричать и тогда,когда превращал телефон в набор сломанных вандалом деталей. В голове щёлкнул какой-то переключатель, и крик сменился истерическим смехом. Кевин запрокинул голову, зашедшись в безумном приступе хохота. Смех душил его. Внутренности скрутил спазм, руки выпустили ружьё и обхватили ноющий живот. Ноги подкосились, и Кевин упал на колени, скрючившись от смеха, который теперь больше походил на всхлипывания. Окончательно обессилев, он ничком рухнул на пол и прижался щекой к ворсу ковра. В нос ударили запахи духов, дезодоранта и пыли. Кевин понял, что его не выпустят из дома живым. Ушли в прошлое Кейт, деньги, работа, и осталась только старая больная женщина, от которой зависело не то - получит ли Кевин обратно то, что некогда принадлежало ему, но то - останется ли он жить на этом свете. У него забрали Кейт, нашлось объяснение неожиданному пожару в доме Каррутерса. Всё встало на свои места. И за всем этим несчастная маленькая старушонка с разрушающимся от старости мозгом. И она пришла теперь за ним.

Остаётся убить её. Не сбежать, а убить. Убить мерзкую тварь, иначе она придёт за ним снова. Он отправит этот мешок с костями гнить в землю. В ад, где ей самое место.

На него опять накатила волна злобы. Он вскочил, схватился рукой за нос и резким движением вправил его на место. Перед глазами вспыхнул яркий свет, а из носа вновь забил фонтан крови, но боли Кевин не почувствовал. Руками, на которые будто бы натянули красные перчатки, он подхватил винтовку, и с боевым кличем вывалился в коридор, не заботясь о том, что бы отомкнуть замок.

- Ну, где ты сука!? - заорал он на весь дом. Ответом послужила тишина. Тшина жаркого летнего дна в пустом загородном доме.

Кевин начал обыскивать комнаты второго этажа. Он пинком выбивал дверь и врывался в комнату, поводя стволом ружья из стороны в сторону, готовый в любую секунду нажать на спуск. Второй этаж был пуст. Ни в шкафах, ни под столами, ни в спальне для гостей никого не было. Кевин заглянул в свой кабинет, в поисках сотового, но обнаружил его под столом с выдранным микрофоном. Он пнул неповинный аппарат ногой и вышел из кабинета, подошёл к лестнице, свесился вниз и прислушался. Кроме тиканья часов - ничего. Тогда он начал медленно спускаться вниз, прислушиваясь к тихому скрипу ступеней.

Через минуту он был на первом этаже. Не торопясь, обстоятельно он принялся осматривать здание. Заглянул даже в запертый снаружи чулан. Бесшумно прокрался ко входу в большую комнату и слегка подтолкнул дверь стволом. Та плавно открылась. Кевин замер на пороге и обвёл взглядом комнату. Разбитый телефон на покорёженной тумбочке, кровь на стенах, труп Кейт на кожаном диване посреди комнаты, упавший, когда Кевин и не заметил, телевизор. Ничего не изменилось. Только кожа Кейт начала чернеть, и кровь застыла, образовав на полу блестящее озеро. В комнате стоял густой удушливый запах. Кевина смерть жены не расстроила, скорее раздосадовала, но от вида тела горло вновь перехватило.

- Ну, где же ты... - удивился Кевин. Он оглянулся на входную дверь. По-прежнему заперто изнутри. Старуха больше никак не смогла бы выйти из дома. Кевин присел и осторожно заглянул под диван и отметил, что за спинкой затаилась тёмная бесформенная фигура. Со своего места от двери он не мог разглядеть её как следует, но сомнений в том, кому она принадлежит, у него не было. Кевин встал, навёл ружьё на диван:

- Каждому по делам его, дерьмо! - палец трижды нажал на курок, и грохот выстрелов заглушил его смех. Языки пламени вырвались из ствола. Крупная картечь оторвала ногу у бедра, разворотила живот и снесла останки головы, разбрызгав остатки крови и мозга по стенам и потолку. Кевин перехватил винтовку за ствол и, размахивая ей как дубиной, ринулся в комнату. Он забежал за диван, едва не поскользнувшись на вывалившихся из громадной дыры в теле Кейт внутренностях, и остолбенел.

Спинка дивана превратилась в решето. Стену и пол позади, покрывали рытвины от вгрызшейся в дерево картечи, но трупа за диваном не оказалось. Кевин уже представлял себе скорчившееся на полу тело, ещё живое и захлёбывающееся собственной кровью. Но ничего этого не было. На полу валялась лишь грязная тряпка, некогда бывшая шерстяной кофтой, да навсегда утратившие форму и привлекательность тапочки-розовые-зайчики.

- Иисус... - прохрипел изумлённый Кевин, и тут его мочевой пузырь дал слабину. Он тупо смотрел на место, где просто обязан был находиться труп бабушки. В голове закружился хоровод бессвязных мыслей. Рассудок окончательно сдался и чернота заполнила его место. Тёплая влага заструилась по внутренней стороне бёдер, ружьё упало на пол.

- Иисус... - повторил Кевин, и тут же ему на плечо опустился окровавленный молоток. Раздвоенный конец глубоко погрузился в плоть и расщепил ключицу. Кевин закричал, дёрнулся бежать, но упал на колени. Молоток опустился ещё раз, ещё, ещё... Он извивался, кричал, бил ногами по полу, закрывался руками от надвигающейся смерти...

После града ударов, сокрушавших кости и рвавших мышцы он потерял сознание, выпав из реальности в темноту.

Миссис Старр опустилась рядом с неподвижным телом внука. Кевин конечно был в чём-то прав, говоря, что она сходит с ума, но не старость разрушила её мозговые клетки, а год в психиатрической клинике, где её держали под неусыпным контролем и на транквилизаторах. Можно сказать, что Кевин сам себе создал монстра, как делают, пожалуй, все дети без исключения (чёрт, мамми идёт за нами!).

Миссис Старр провела рукой по слипшимся волосам внука, положила его голову к себе на колени, и некоторое время сидела так, баюкая внука, как раньше в детстве, когда ему было три года, и он не мог уснуть. В мёртвом мозге ещё остались какие-то воспоминания. Но они были нечёткие и не вызывали в женщине эмоций. Всё это время она прожила ведомая жаждой мести, и месть заполнила её сущность, как страшной силы яд.

- Прийдите ко Мне, все труждающиеся и обременённые, и Я успокою вас... - тихо, нараспев произнесла миссис Старр, продолжая гладить внука по голове. Часы отзвонили двенадцать.

Для Кевина всё закончилось в три по полудни.

КОНЕЦ

19.05.99.