Антонов Валерий : другие произведения.

Тотализатор

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Подписывая контракт думай, некоторые пункты могут трактоваться вовсе не так, как ты считал.

Валерий Антонов

Тотализатор

  

Часть первая. Тотализатор

  

1. Сыр в мышеловке.

  
   Фома лежал, уткнувшись носом в мягкую пашню, на которую его выбросило взрывной волной. В голове гудел навязчивый колокольный звон, сознание медленно возвращалось. Первой разумной мыслью было - дурак! Вторая ничем, по сути, от первой не отличалась - нужно быть урожденным дебилом, чтобы сунуться в эту мышеловку. Самому сунуться, с радостной улыбочкой на лице, идиот недоделанный!
   Меж тем тренированное в боевой обстановке тело само без дополнительных понуканий стремительно пыталось зарыться в землю. Уподобившись кроту, Фома руками и ногами отчаянно раздвигал грунт, пытаясь вжаться в него всем своим большим телом, и стать как можно более незаметным со стороны. Ох, как сожалел он в этот момент, что под ним не клумба, а сам он даже отдаленно не похож на зеленого и плоского крокодила Гену. В мягкой как пух земле удалось углубиться сантиметров на тридцать. Окоп не окоп, но с ходу взгляд не зацепится, шальная пуля пролетит мимо. Фома замер, сжимая в руках файерган - гибрид автомата и огнемета, мысленно похвалив себя за то, что афганские рефлексы не позволили ему остаться безоружным. Дымная пелена, окружавшая грохнувшийся харвестр, постепенно рассеивалась.
   С первого раза выговаривать мудреное слово "харвестр" у Фомы не получалось, но, познакомившись с этой штуковиной поближе, он признал, что по другому ее назвать было бы трудно. И только, когда уже привык, случайно узнал, что означает это слово всего-навсего комбайн.
   - Ни хрена себе, сходил за хлебом. Вот тебе и бабушкина корова. Говорила мне мама, не связывайся с колхозами. А ведь могло и на грядки выбросить, хорошо, что на чистую пашню угодил, - поблагодарил он судьбу, - спасибо тебе, Ангел хранитель.
   Ситуация была неопределенной, Оставалось одно - ждать, собрав нервы в комок. Кто доберется до него раньше, свои или враги? И сунутся ли они сюда вообще, эти мифические враги, которых он ни разу до этого не видел?
   За спиной послышался гул двигателей приближающегося флайтайгера.
   - Похоже, заметили меня, на этот раз пронесло, - мелькнула радостная мысль, затем, вспомнив старый анекдот про Чапаева, пробурчал, - хорошо хоть не так, как Василия Ивановича.
   Он не ошибся, бронированный монстр завис над пашней недалеко от зарывшегося в землю Фомы. Послышался усиленный электроникой голос.
   - Поднимайся командир. Бегом сюда.
  
   Сидя в десантном отсеке тигра, командир отделения роты охраны Фома Перунов наблюдал в иллюминатор, как огромный транспортный кран похожий на металлического монстра грузил на свою платформу искореженный взрывом харвестр.
   - С боевым крещением, командир, - заржал сидящий рядом сержант, в штаны не наделал?
   Фома хмыкнул, выражая этим звуком свое отношение к словам сержанта, и мысленно продолжил, - в Афган бы тебя весельчака, ты бы там точно куда-нибудь наделал.
   - Да ну? - Сержант все понял правильно. - И откуда мы такие храбрые?
   - Оттуда, где столько воды течет, что и дна не достать.
   Краем уха Фома слышал, что на родной планете нанимателей больших рек нет.
   - Это на Земле? И как там?
   - По всякому. - И, чтобы прекратить вопросы словоохотливого сослуживца, спросил сам.
   - Сержант, что с оператором харвестра?
   - Порядок. Кокон захлопнулся вовремя. Эта штука очень надежна и всегда успевает сработать в нужный момент. Выбросило, правда, далеко. Ну да не беда, в активном режиме это мелочи, не страшно падение с любой высоты. Запомни это землянин.
   Кран, закончив погрузку, медленно оторвался от пашни и на малой высоте бесшумно двинулся в сторону базы. Следом взлетел флайтайгер, поднялся резко вверх и пошел следом, прикрывая подопечную машину. Глядя вниз, Фома не переставал удивляться, как такой мамонт, да еще и с грузом, держится в воздухе совершенно бесшумно.
   На базе он добрался до своего бокса, не раздеваясь, упал на лежак и закрыл глаза. Мысленно вернулся назад во времени и вспомнил, как же хорошо все начиналось.
  
   А начиналось все это так. Он сидел за столом перед монитором компьютера и, подперев щеку кулаком, сосредоточенно вчитывался в текст. За спиной тихо курлыкал телевизор. Когда пошла рекламная заставка, резко возросший звук обрушился на увлекшегося очередным объявлением парня подстать ниагарскому водопаду. От неожиданно громкого крика Фома аж подпрыгнул в кресле.
   - Жару дадим! - истошно верещал противный женский голос. - Жару дадим!
   Исходя из того, что женщина вопила об этом на всю страну уже где-то пару месяцев, Жару было на это наплевать.
   - Завидовать тут нечему, - подумал Фома, - я бы тоже не хотел, чтобы мне давал кто-либо с таким отвратным голосом. Видимо поэтому Жар и не реагирует на длительные призывы. И кто только такую рекламу делает? Специалистов у них нет что ли? Основные принципы ведь давно известны - хорошо, много и дешево. Никаких отрицательных эмоций сии произведения вызывать не должны. По крайней мере, если я испуганно вздрагиваю, услышав эти вопли, значит, кто-то здорово ошибся, создавая этот шедевр. Более того, кроме крика больше ничего и не уловил. Что за информацию они несут в массы, кому жару хотят дать, так и не понял. А значит что? Значит деньги на ветер. Ну да и флаг им в руки.
   - Тихо сам с собою, тихо сам с собою я веду бесе-е-ду. - Напевая себе под нос, Фома выключил телевизор, повернулся к компьютеру и вновь углубился в сеть.
   Делал он это не для развлечения, на экране монитора светился список сайтов, полученный по запросу "Работа, требуются".
   - Не то, не то. Ага, а вот это агентство вроде бы ничего, здесь я как-то дельные вещи видел. Исследуем.
   Через несколько минут одно из объявлений привлекло внимание. Выделенное крупным шрифтом название фирмы бросалось в глаза. "Павора-агро". Работа для физически крепких молодых людей, возрастом до 35 лет. Загранкомандировки. Преимущество бывшим военным, прошедшим горячие точки. Оплата от двух тысяч евро.
   Сумма Фоме понравилась. Но смущало упоминание горячих точек, как-то не вязалось это с его представлением об агропроме. В голове всплыл собирательный образ советского колхозника. До горячих точек этому колхознику было, как до Шанхая. Фома решил, что на этот образ опираться не стоит, агро-то закордонное. Ну и что? Не исключительно же бывшие рейнджеры и морпехи у них в фермеры идут? Предложение начало вызывать жгучее любопытство.
   - Посмотрим, есть ли что по этой, обещающей золотые горы, "Паворе".
   Запрос никакой отрицательной информации не дал. Это немного успокоило - прокурорские и милицейские претензии к фирме в сети отсутствовали. Бойцы невидимого фронта по всей стране с собаками за ними не гоняются. Уже кое-что. Можно и попытаться, очень уж интересная замануха, а там видно будет.
  
   Прошел месяц, как Фома потерял работу. Хорошо, что на дворе июль, а не январь. Нежданно-негаданно образовался вынужденно-принудительный летний отпуск. Фирма, в которой он работал, банально прогорела, сотрудников уволили, хорошо хоть с каждым рассчитались - хозяева оказались на удивление порядочными. Как следствие, впереди маячило безденежье, вновь испеченному безработному срочно необходимо было куда-либо пристраиваться.
   Будучи капитаном запаса, Фома соответствовал всем параметрам интригующего объявления. За плечами служба в Афганистане, бурное участие в, как выяснилось, ошибочной войне, в должности командира разведвзвода. Судьбой насчет здоровья не обижен, рост - метр девяносто, физической силы - хоть отбавляй. Он мог бы спокойно продолжать службу дальше, вот только спокойствия этого самого как раз и не было.
   В военное училище юный Фома пошел захваченный романтическим ореолом офицерского звания, почерпнутым из исторических книг, которые читал запоем. Потом уже выяснилось, что романтикой в армии и не пахнет. Интеллектуальное развитие Фомы никак не вписывалось в армейскую атмосферу. Начальство и сослуживцы невзлюбили слишком уж умного и независимого лейтенанта с самого начала, зато солдаты в своем командире души не чаяли. Он был строг, куда в армии без этого, но щепетильно справедлив. Классическим набором солдафонских штучек бойцов не доставал.
   Настал момент, когда служба настолько обрыдла, что начала вызывать настоящее отвращение. Начавшееся сокращение вооруженных сил пришлось, как нельзя кстати.
  
   Предложение "Паворы" заинтересовало дикостью содержания. Обещанный заработок никак не соответствующий представлениям Фомы о сельском хозяйстве. Не раз ему приходилось со своими солдатами бывать на колхозных полях и видеть, как его испачканные землей, чумазые подчиненные копаются в грядках гигантских полей. В памяти еще свежи были впечатления от деревенских руин и шуток по этому поводу, типа названий: "Пятьдесят лет без урожая", "Червоно дышло" и далее в том же духе. Плюс ко всему, требующийся опыт войны, да и забугорные командировки смущали. Общее впечатление можно было охарактеризовать так, коктейль - мешай все, до чего рука дотянется.
  
   Фома сохранил файл, распечатал текст объявления с адресом офиса фирмы, выключил компьютер и, переодевшись, вышел в из дома в искрящееся после ночного дождя летнее утро. Солнце к этому часу уже припекало вовсю.
   - К обеду, наверное, под сорок накатит, - думал бывший "Афганец", направляясь к остановке маршрутки, - асфальт вон уже плавиться начинает. Эх, хорошо. И чего это людям жара не нравится?
   Он не любил зиму всей душой. Холодные месяцы года считал потерянными для жизни. Много лет назад, в такую жару, как и все, ощущал неудобство и даже раздражение, когда одежда прилипала к покрывшемуся потом телу. Затем разложил неприятную ситуацию по полочкам, и выяснил, что проблема чисто психологическая. Не обращает же он внимания на льющийся в три ручья, заливающий глаза пот во время игры в футбол. Бегая по полю, ты должен быть мокрым по определению. Следовательно, ключ к ситуации у тебя в голове. Осознание этого принесло мгновенное облегчение, подумаешь беда, придем домой, под душем помоемся.
   - Надо будет не забыть спросить о климате. В холодильнике работать не буду, ни за какие деньги. Хорошо бы в Австралии, на крайний случай в Африке. Да мало ли мест хороших. Где бы заработать на собственный жаркий островок в океане? Тьфу ты, опять вас понесло, гражданин безработный? Вы для начала хоть какую-никакую работу найдите. Островок. А что, не так? Планируешь гроши, гроши и получишь. Планировать надо лимоны баксов. На меньшее я, заметьте, господа присяжные заседатели, не согласен.
   Маршрутка остановилась на светофоре, Фома взглянул в окно.
   - Вот, блин, мечтатель, опять нужную остановку проехал, дятел рассеянный.
   Мысленно ругая себя, Фома вышел из микроавтобуса и поплелся в обратном направлении, благо проехал не очень далеко.
   Означенный в объявлении офис располагался на центральной улице.
   - Не хило живут ребята, - оценил Фома, - одна аренда сколько обходится. Может и вправду, что-либо стоящее предложат?
   Изнутри офис соответствовал ожидаемому.
   - Супер, он и в Африке супер, - мысль пришла в голову самостоятельно, как будто кто-то извне навязал.
   - Не отвлекаться, кандидат в колхозники. - Приказал себе Фома.
   Навстречу из кресла поднялась писаная красавица. Вторая прелестница сидела за столом, не обращая внимания на вошедшего. Ее пальцы с молниеносной быстротой летали по клавиатуре солидного ноутбука. Видимо Фома слишком увлекся глубоким декольте компьютерной барышни, и первой девушке пришлось повысить голос, чтобы привлечь его внимание.
   - Добрый день. Чем могу помочь?
   - Здравствуйте. Я по объявлению о приеме на работу. - Фома протянул распечатку девушке в существенно более строгом одеянии, чем компьютерная барышня.
   - Присаживайтесь. Мое имя Наталья Бурэ, я главный менеджер этого филиала. Для начала давайте немного побеседуем. Сколько вам лет?
   - Тридцать два.
   - Это хорошо. Мы берем на службу людей возрастом до тридцати пяти лет.
   Слово "Служба" резануло слух, заставило насторожиться. Не понравилась и открытая, не свойственная западному образу ведения дел, дискриминация по возрастному признаку.
   - Прошу прощения, что значит на службу? Я свое отслужил, мне работа нужна!
   - Разумеется - работа, конечно же. Но одна маленькая деталь, наши сотрудники всей душой служат фирме.
   - Что ж, послужить можно, буде оно того стоить.
   - Можете не сомневаться, стоит. В армии, я так уже поняла, служили?
   - А то. В Афганистане.
   - То есть, имеете опыт боевых действий.
   - Имею. И не малый.
   - Глядя на вас, вижу, что физические данные так же соответствуют.
   Любой, посмотрев на Фому, пришел бы к такому же выводу.
   - Работа-то в чем заключается? - Ему не очень нравился ход разговора, армия их интересует, физическая форма, того и гляди, запулят в горячую точку.
   - Работа не сложная, с вашими данными у вас хорошие перспективы. Охрана сельскохозяйственных угодий фирмы.
   - Только и всего? Охрана от кого, извините?
   - По большей степени от животных, но так же и от людей. Если потребуется, конечно. - Успокоила она Фому мягким движением ладони.
   - То есть отогнать с поля соседскую корову? - недоверчиво хмыкнул он.
   - Что-то вроде того, - мило улыбнувшись, не стала уточнять девушка.
   - И как долго существует ваша организация?
   - Я представляю совместную Российско-Английскую компанию "Павора-агро". На рынке мы двадцать лет, но в широких кругах известности не имеем, так как работаем не с населением, а с крупными промышленными предприятиями.
   - Понятно. И что конкретно вы можете предложить?
   - Для начала есть только места охранников. В дальнейшем существует возможность продвижения. Как себя покажете.
   - Себя показать? Да работать надо, и вся хитрость, - подумал Фома, - хорошо работать.
   - Зарплата две тысячи евро, для начала. Вы согласны?
   - Для начала?! Согласен! - он чуть не добавил "еще бы не согласен, да за такие деньги...", но вовремя прикусил язык.
   - Заполните анкету, надеюсь документы у вас с собой?
   - Естественно с собой.
   - Вот и прекрасно. Десятого августа вам надлежит вылететь в наш центральный офис в Москве. Там вам компенсируют расходы на дорогу. Из вещей, кроме личных, вам ничего не понадобится.
   - Можно слегка поподробнее.
   - Под личными вещами я подразумеваю фотокарточки, любимый талисман, пару книг и тому подобное. Вес ограничен, не более пяти килограммов. Всем остальным будете обеспечены на месте. Есть вопросы?
   - Есть. Почему в понятие личных вещей не входит одежда? А прогуляться в свободное от работы время?
   - На ваше усмотрение, в пределах пяти килограммов. В свободное от работы время, при желании, можете идти куда угодно. Еще вопросы?
   - Как в предполагаемом месте работы с климатом?
   - Климат жаркий, это неудобство компенсируется повышенной оплатой труда.
   - Вот это в тему. Кому неудобство, а кому и рай земной, - мысленно ликовал Фома, - за этот кайф еще и доплачивают.
   - Еще вопросы?
   - Все понятно.
   - Вопросов нет, - подумал Фома, - а вот информации к размышлению куча.
  
   Дома он лег на диван, закинув руки за голову, и по старой привычке занялся "разбором полетов". Пять килограммов личных вещей, очевидно, предстоит добираться до места самолетом. Это понятно, загранкомандировки. Только вот наличием загранпаспорта почему-то не поинтересовалась, неувязочка. "Что-то вроде того" в ответ на вопрос о соседской корове, могло означать все, что угодно. Корова может оказаться вовсе и не коровой, а, например львом, а то и крокодилом, или чем еще похлеще. Солидная оплата за, казалось бы, несложную работу бабушки с наганом, так же настораживала. Да еще и матобеспечение - из вещей ничего не понадобится. При желании, гуляй куда хочешь. Это как понимать, желания может и не появиться?
   Очень много неясного, но это как раз и привлекает. Стабильность нам, как серпом, нам авантюрную составляющую подавай. Ох, говорила мне мама, не связывайся с крокодилами и гориллами. Но интересно же, а, следовательно, если отказаться, то потом всю оставшуюся жизнь можно вспоминать с сожалением об упущенном том, не знаю чем. А посему - летим, а там, либо пополам, либо вдребезги.
  
   Москва встретила солнечным днем, вот только радости это не приносило. Солнце солнцем, а температура совсем не по сезону.
   - Шестнадцать градусников это вовсе и не лето, - осматриваясь по сторонам, думал Фома, - и как они тут только живут, сердешные?
   Вспомнились крики телевизионной дивы.
   - Вот куда жару давать нужно, а то вон, очень уж белые все ходят. Нет, это не по нам, мы не местные, мы здесь проездом.
   У выхода с перрона поджидала стая ушлых представителей транспортных услуг.
   - Такси, надо такси?
   - Не надо.
   - Такси, куда ехать?
   - Мне что, вывеску на грудь повесить, "Обойдусь без помощников"?
   - Такси, такси. - Призыв уже относился к следующей жертве.
   Выйдя на привокзальную площадь, он успел сделать всего несколько шагов.
   - Добрый день! Мы представители телевизионного канала НТВ.
   Фома сверху вниз осмотрел представителей. Один из них, вместо полагавшейся по такому случаю телеаппаратуры, держал в руках пластиковые пакеты внушительных размеров.
   - А я королева Англии. И почему это наша доблестная милиция мимо вас смотрит? Подурнее кого найдите.
   - И где их искать?
   - В зеркало посмотри, найдешь. Такое впечатление, что все мошенники съехались в этот город. вам тут что, медом намазано?
   - Больно умный, погляжу.
   - Это что, недостаток?
   Фома решительно двинулся дальше, оставив липовых представителей позади. Осматриваясь по сторонам, он направился на станцию метро "Павелецкая".
   - Можно подумать, что все они тут дальтоники, -- сделал он мысленное заключение, глядя на то, как люди переходят дорогу на перекрестке, совершенно не обращая внимания на светофор.
   Войдя на станцию и отстояв длинную очередь в кассу, приобрел карточку на одну поездку, спустился вниз и поехал в Китай город.
   То, что доблестная милиция смотрит мимо мошенников, было привычно. Стоя в переполненном вагоне, Фома задумался.
   - Почему все у нас так? Ведь, на самом деле, не мимо они смотрят, а наоборот, очень даже внимательно пасут, чтобы ни рубля не упустить. А остальные? Что за холодная гражданская война. Почему все друг друга гнобят испокон веков? Сосед соседа. Сослуживец сослуживца. Покупатель продавца, продавец покупателя. Чиновники, как пауки на своих тенетах, держать, вязать по рукам и ногам, не дай Бог, людям хорошо станет. Свободы хотите? А вот шиш вам, большую дулю, вам свободу, а мы куда? Прессовали вас и дальше душить будем. Средним классом хотите стать? Попытайтесь, только про мзду не забывайте. Наш девиз - ни шагу без мзды. Шаг вправо, шаг влево - побег. А в бегунов у нас стрелять положено. Иначе, от хорошей жизни лишние мысли в голове бродить начнут. А нам этого совсем ни к чему.
   - Мзду хотите? - Продолжал развивать мысль Фома. - Как там ребята из КВН говорили? Новгородское вече решило дать татарам мзды. И чиновники, будем надеяться, когда-нибудь до этого доживут. Не вечно же людское терпение.
   Ожил вагонный динамик, Китай город. Выйдя из вагона, Фома в первый момент растерялся, длиннющая станция, отделанная мрамором, имела выходы в обе стороны. Разобравшись с пояснительными вывесками, он пошел налево. Выход привел в подземный переход, который, в свою очередь, вновь шел в обе стороны, затем опять ветвился. Поплутав по этому лабиринту, наконец, поднялся на поверхность и по неширокой улице добрался до нужного дома. Остановился перед красивой мощной дверью.
   Глядя в глазок видео наблюдения, пошире расправил грудь и надавил на кнопку звонка
   - Слушаю вас.
   - Я по направлению регионального представительства Натальи Бурэ.
   - Проходите, второй этаж, номер двадцать три.
   Послышался щелчок замка, Фома открыл дверь и вошел. Поднялся по старым истертым ступеням, на двери лестничной клетки красовалась большая вывеска "ПАВОРА-АГРО". В длинном коридоре нашел дверь с табличкой "23". Ниже располагалась металлическая пластина, которая осведомляла посетителей о том, что здесь находится рекрутинговая служба фирмы.
   Без стука отворил дверь, вошел в небольшую комнату и осмотрелся. Внутри стояли два офисных стола, за одним из которых сидел молодой парень. Он сосредоточенно смотрел на монитор компьютера. Второй стол пустовал.
   - Добрый день, это вы от Бурэ?
   - Да.
   Фома передал парню файл с документами.
   - Присаживайтесь. Мое имя Джордж Коэн, я представитель английской стороны.
   Стул оказался добротным и очень удобным.
   - Так, так, - бормотал забугорный представитель, просматривая содержимое файла, - я не вижу билетов среди ваших документов.
   - Каких билетов?
   - вам разве не сообщили, что мы компенсируем расходы на транспорт?
   - Ах, это. Вот билеты.
   - Карточку на метро тоже.
   Пощелкав на калькуляторе, Джордж, не вставая с кресла, открыл маленький сейф, достал пачки купюр, отсчитал нужную сумму и протянул Фоме.
   - Где расписаться?
   - Расписываться не надо. Все бумаги я оставлю у себя. Перунов, - глядя на билет, прочитал он вслух.
   - Поздравляю, мистер Перунов, - кадровик пробежал пальцами по клавиатуре, - с этой минуты вы можете стать полноправным сотрудником нашей фирмы. Сейчас пройдите в двадцать девятый номер, там получите основной контракт, ознакомитесь с его содержанием и, при согласии, подпишете.
   - Бурэ мне не могла его показать? - подумал вновь испеченный мистер Фома. - Или они тут в Москве лично на меня взглянуть захотели. Очевидно, что так и есть. Двадцать девятый номер, номер двадцать три, как говорящие роботы. Это что, отголоски импортного менталитета? Первый раз в жизни с таким русским языком сталкиваюсь.
   Двадцать девятый кабинет оказался большим залом, в центре которого за огромным столом расположились человек двадцать. Некоторые тихо беседовали с соседями, остальные внимательно читали бумаги. Осмотревшись, Фома направился к тому, кого вычислил, как служащего Паворы. Он единственный ничего не читал и ни с кем не разговаривал. На столе около него лежали несколько папок с документами.
   - Добрый день, я Фома Перунов, мне необходимо ознакомиться с основным контрактом.
   - Пожалуйста, мистер Перунов, - молодой паворовец протянул бланк на нескольких страницах.
   - Благодарю, - Фома взял бумаги и присел на один из свободных стульев в конце стола.
   - Если так дальше пойдет, привыкну, возможно, и удивляться буду, когда мистером обзывать перестанут. Чем они тут нас порадуют?
   Вначале шел стандартный текст. Затем стало интереснее, один из пунктов гласил о сроке контракта. Подписавший его обязан был отработать на фирму три года, без отпуска, но, по желанию, два раза в год можно было получить недельный отдых, не покидая рабочего места. По истечении срока имелась возможность продлить договор еще на три года. Далее шел неприятный пункт о неустойке. Досрочное расторжение контракта влекло за собой выплату большой суммы, для Фомы можно сказать, огромной - тридцать тысяч евро.
   - Три года за две штуки в месяц, да еще, будучи мистером, поработать можно, - рассуждал Фома, - на севере у нас люди в брежневские времена и дольше пахали.
   Один знакомый Фомы в эти самые времена за пять лет такой работы, правда, на севере он жил вместе с женой, привез пять тысяч рублей, так после этого в героях ходил.
   Вот то, что без отпуска, это хреново, лишь две недели отдыха по месту работы. Хотя, если эти недели в ноябре да в марте, то уж лучше по месту работы. Зарплата хорошая, но не настолько, чтобы по жарким странам раскатывать.
   - Что тут еще интересного? Ага, обязанности работника регламентируются должностной инструкцией и правилами внутреннего распорядка. И где эта инструкция? Что-то не вижу. Отметим, надо спросить. Хотя, что нам инструкция, и по уставу жили. Жили, не тужили. Впрочем, не жили, а служили. Это большая разница.
   Далее шел текст о неразглашении конфиденциальной информации, так, улучшающий - вознаграждается. Это было понятно, придумал полезное новшество - получи награду. Все детали правил внутреннего распорядка, после прибытия к месту работы. Вопросы об инструкции отпали сами собой.
   Очень приятной неожиданностью оказалось то, что оплата полагается каждую неделю.
   - Так это же восемь с лишним штук в месяц, ни себе хрена, - пораженный Фома откинулся на спинку стула.
   Но радостное чувство подпортил червячок тревоги, выползший откуда-то из подсознания. Две тысячи, это, по мнению Фомы, было многовато за работу сторожем, а уж восемь...
   - Минуту внимания, - подал голос паворовец, - Те, кто уже ознакомился с условиями контракта, прошу подписать или сообщить о своем несогласии. Или у кого-то есть вопросы?
   - Насчет загранпаспортов, - поинтересовался Фома.
   - Обращаюсь ко всем. Пусть это вас не беспокоит, кому необходимо, оформим.
   - Ныряем? - Обратился сам к себе с вопросом Фома.
   - Ныряем, мистер Перунов, тут и не глубоко, только подпись поставить.
   - Ну, вот и все, поздравляю вас мистер с чем-то, чего потом увидим, - глядя на размашистый автограф, мысленно усмехнулся Фома. Затем поднялся из-за стола, подошел к противоположному краю и, отрезая путь к отступлению, передал подписанный документ.
  

2. Новобранцы.

  
   После подписания контракта всех вновь прибывших перевезли на подмосковную базу Паворы в сосновом лесу. Разместились в удобных коттеджах. И началась беспечная жизнь. Отпуск Фомы продолжался, но это уже был оплачиваемый отдых, и это грело душу.
   За время безделья он познакомился с коллегами, прибывшими из разных городов бескрайних просторов СНГ. Выяснилось, что не все нанялись в службу охраны, некоторых привлекли рекламные объявления о найме операторами сельскохозяйственной техники. Особо обращалось внимание на то, что опыта работы не требуется. Главное - хорошее здоровье и возраст не старше тридцати пяти.
   Все эти мелочи продолжали вызывать у Фомы подспудное чувство дискомфорта. Слишком уж гладко все получалось, но он по прошлому опыту знал, что так не бывает.
   - Может это приятное исключение, - успокаивал он себя, - а может оказаться и так, что это норма забугорного ведения дел.
   Фома знал, что господа-мистеры забугрищевы очень дорожат своей репутацией, зарабатывать которую приходится годами, если не десятилетиями, а вот потерять ее можно в течение нескольких секунд.
   В конце концов, он решил, вследствие недостатка информации, не забивать себе голову пустыми мыслями.
   В пятницу все получили банковские карточки с первой зарплатой. Вскоре прибыла еще одна группа новобранцев. По истечении двух недель, все, кто не имел загранпаспортов, их получили. У Фомы паспорт, уже пестрящий всевозможными визами, имелся. Остальные, особенно те, кто за кордоном побывать еще не удосужились, с любопытством разглядывали новое приобретение.
   - Вот и ответ на первый вопрос, - подытожил Фома, - почему наличием паспорта не обеспокоились. Для такой конторы это раз плюнуть.
   За день до отлета состоялось общее собрание на концертной площадке под открытым небом. Собравшимся представили будущее начальство в лице управляющего сельскохозяйственным подразделением фирмы. Им оказался угрюмый коротко стриженый мужчина с квадратным подбородком, мало напоминающий клерка. Звали его Сеймур. Так и представили, Сеймур и никакой фамилии. Фоме он показался чем-то знакомым.
   - Странно, - удивился Фома, - уж его-то я точно знать не могу.
   Как выяснилась в дальнейшем, все-таки дуранули. Управляющий на поверку оказался командующим далекой опорной базой Паворы. А то знакомое, что увидел в нем Фома, было отпечатком профессии боевого офицера.
   Выяснилось, что местонахождение своих плантаций фирма держит в строжайшем секрете, даже от своих сотрудников. Не знаешь - не выболтаешь даже по глупости.
   - Следовательно, три года придется провести в отрыве от прошлой жизни. - Мысль не принесла никакого сожаления.
   Фома любил такие моменты. Крутые повороты бытия приносили чувство очищения от прошлых забот. Предстояло все начинать с чистого листа, все текущие проблемы, связанные с прошлой работой, оставались позади. Груз уходящей в прошлое текучки сваливался с плеч, дышалось легче. Появлялась эйфория, праздничное настроение.
   Новобранцев поздравили с завершением предварительного этапа и пожелали дальнейших успехов.
   Ночью Фома долго ворочался в постели, сон не шел. У него всегда было так, если на завтра намечалось что-либо очень интересное, то засыпал он лишь под утро. В результате, какое-то время на следующий день, он находился в полусонном состоянии. Продремав весь путь до аэропорта, как сомнамбула прошел регистрацию на чартерный рейс, проспал все время полета и окончательно очнулся только после приземления.
   - Ну вот я и в Хопре. - Вспомнив старый рекламный ролик, прошептал Фома, выглядывая в иллюминатор.
   Метров на двести в сторону от самолета простиралось поле, буйно заросшее высокой зеленой травой с островками красного и коричневого цвета. Далее поднимались джунгли, казалось, что громадные деревья упираются своими макушками прямо в облака.
   - Ничего себе, росточки, как у Джека в стране чудес, - удивился Фома, - это уже интересно, где это мы? А, впрочем, какая собственно разница? Куда-то прилетели, удачно приземлились, уже хорошо.
   Спустившись по трапу, вдохнул полной грудью жаркий воздух, который был наполнен прекрасным ароматом, таким, какого никогда не бывает в больших городах. Запах напоминал о времени, проведенном в степи.
   Оглядевшись по сторонам, Фома увидел темные горы, поднимающиеся у самого горизонта. Их бледные очертания дрожали в горячих восходящих воздушных потоках.
   Подводя итоги первым впечатлениям, Фома решил, что здесь не жарче, чем дома. Это радует, акклиматизации, возможно не потребуется.
   Вспомнилось, как тяжело пришлось приспосабливаться к сырому климату Львова, где малейшая царапина начинала воспаляться и не заживала месяцев пять. Тогда организм приспосабливался к новым условиям года полтора. После возвращения домой ситуация повторилась, все царапины мгновенно затягивались, но под жарким солнцем чувствовал себя заторможенным, навалилась хроническая усталость. Восстанавливаться пришлось так же долго.
   - Посмотри на это, - толкнул Фому в бок стоящий рядом парнишка из вновь прибывших, - что за чудо?
   Действительно чудо. В стороне, метрах в восьмидесяти стояла странная черная машина, отдаленно напоминавшая автобус с большим черным крылом снизу. От зрелища их оторвал Сеймур, который приказал новобранцам построиться в две шеренги около самолета для первого инструктажа. Парни нехотя построились. Происходящее вновь начинало неприятно напоминать службу в армии.
   - Слушать меня внимательно, - обратился к строю Сеймур, - по прибытии на место мои обязанности несколько меняются. Здесь я командующий агробазой. Для вас я царь и Бог. Все мои приказы, а так же приказы остальных, старших по званию и должности, выполнять беспрекословно.
   В строю послышался тихий ропот.
   - Все вы подписали контракт, в одном из пунктов которого говорится о том, что в чрезвычайной ситуации все работники, находящиеся на территории в этой ситуации оказавшейся, переходят на военное положение для их же собственной безопасности.
   Так вот, вся жизнь здесь - чрезвычайная ситуация. Местная фауна враждебна человеку, то же самое касается флоры. Я уточню, враждебны, это еще мягко сказано, супер враждебны. Следовательно, положение вышеупомянутого пункта распространяется на весь срок вашей работы. Обращаюсь к новичкам, поступившим в службу охраны - добро пожаловать на войну с природой.
   Первую неделю все вы проведете в адаптационном карантине. Там пройдете базовую подготовку, без которой выжить здесь довольно проблематично.
   У кого есть вопросы, поднимите руку.
   Руку подняли практически все.
   - Слушаю вас. - Сеймур обратился к ближайшему в строю.
   - Теперь, когда мы прибыли на место, можно все-таки узнать, куда?
   Все внимательно ждали ответа, в воздухе повисла звенящая тишина.
   - А я, разве не сказал? - Сеймур удивленно поднял брови, - забыл, значит. Это другая планета, сынок. Это Синтия.
   Некоторое время продолжалось тягостное молчание. Затем, набирая силу, раздался многоголосый гомон.
   - Это что, у вас тут шутки такие? Ритуал встречи новоприбывших? - Смело, в полный голос задал вопрос Фома.
   - При чем тут шутки? Вы разве не в курсе, что работа связана с загранкомандировками? Контракт не читали?
   - Под этим у нас понимают несколько иное, и в это понятие не входит маршрут Москва -Гдемакартелятнепас.
   - А что по этому поводу твоя мама говорила? - Тихо спросил, стоящий рядом в строю парень.
   Фома понуро махнул рукой.
   - Прекратили шум, - громко напомнил о себе Сеймур, - потом все обсудите, не запрещено.
   - Сейчас начинаем погрузку в ботинок, - он указал рукой на странный автобус, - двинулись.
   Подходя к диковинному транспорту, Фома, отвлекшись от мыслей, вызванных неожиданно обрушившейся на голову информацией, с любопытством разглядывал образец иноземной техники. Вблизи ботинок уже не напоминал автобус. Клиновидный нос. Борта, плавно переходящие в крылья. Черные полированные пластины покрывали мощный корпус, напоминая броню земного космического челнока. Прекрасная аэродинамическая форма вызывала восхищение даже при беглом взгляде. Только теперь, глядя на это чудо техники, Фома начал медленно осознавать ситуацию. Мозг сопротивлялся.
   - Синтия. Это же надо, никогда не думал, что стану астронавтом, - слово космонавт ему никогда не нравилось. - Но как же так, мы же на самолете летели?
   Все это ошарашенный Фома думал, подходя к Ботинку, занимая место на длинной, разделенной подлокотниками, скамье. Машинально пристегнулся, выполняя чью-то команду. Затем, после того, как транспорт вертикально взмыл вверх, и, набрав скорость, устремился к невидимой пока еще базе, все мысли из головы исчезли. На какое-то время он впал в состояние напоминающее транс - организм защищался от эмоциональных перегрузок.
  
  
   Выйдя из транспортника, он уже восстановил душевное равновесие, стало даже интересно. Из-за чего собственно переживать, многие в детстве хотели стать космонавтами-астронавтами.
   Осмотревшись по сторонам, понял, что находятся они в закрытой шахте, куда, очевидно, опустилась приземлившаяся машина.
   - Присинтившаяся, - мысленно поправил он себя, - язык сломаешь нафиг.
   - Хоть бы предупредили, гады, - тихо ругал он себе под нос нанимателей, - да в окошко посмотреть дали. А то улетел с Земли, ничего не видя, это же не каждый день случается. Ну ничего, обратно полетим, я потребую иллюминатор во всю ширь открыть.
   Их привели в большой хорошо освещенный зал. В помещении стояли ряды кресел, как в кинотеатре.
   Фома сообразил, что это и есть кинотеатр, глядя на громадный занавес, закрывающий торцевую стену с невысокой сценой, на которой стоял длинный низкий стол, на нем ровными стопками лежали прямоугольные коробочки.
   После того, как все заняли места в креслах, на сцену вышел человек, который представился начальником службы материального обеспечения. Звали его Шеен. Говорил он тихо, медленно вышагивая по сцене, но голос его разносился по залу так, словно он пользовался микрофоном.
   - После нашей беседы всем вам предстоит разместиться, каждому предоставлен отдельный бокс, который будет вашим домом на весь срок службы у нас, замечу, бесплатно.
   - Обрадовал, зараза. - Прокомментировал высказывание Шеена сосед Фомы.
   - Ох, не торопись, брат, - ответил Фома, - давай послушаем, чем он нас еще осчастливит.
   - Но акомодейшн, он и на Синтии акомодейшн, питание и все остальное, что не относится к служебной деятельности, предстоит оплачивать самостоятельно, как и везде, где вам приходилось работать до этого.
   - Это понятно, вот только что у вас тут за цены? - Тревожно пробубнил кто-то сзади.
   - До вечера постарайтесь успеть получить одежду, это в триста семнадцатом номере.
   - Вот ларчик и открылся, - отметил Фома, - у них так принято, местный колорит.
   Как выяснилось в дальнейшем, вовсе и не местный, служащие базы не были уроженцами Синтии.
   - Никакого распорядка дня не существует, вы хозяева своего нерабочего времени. В вашем распоряжении имеются ресторан и три кафе, выбирайте по собственному вкусу. План здесь, это наладонники, - Шеен широким жестом указал на стол, - каждому по одному экземпляру. С завтрашнего дня начинается ваша подготовка в карантине.
   Слово карантин неприятно резануло слух, в который раз напомнив всем о срочной службе в армейских рядах.
   - Готов ответить на возникшие вопросы, - неожиданно сообщил Шеен и вытянул руки ладонями вперед, - только не все сразу.
   Шеф материального обеспечения медленно осмотрел притихший зал.
   - Кто хочет задать вопрос, поднимите руку.
   Фома среагировал первым.
   - Слушаю вас.
   - Насколько служба у вас напоминает Земную армию?
   - Ничего общего. К старшим обращаться по имени. Ко мне, например, мистер Шеен. Строевой подготовки не существует, мы этими глупостями не занимаемся. Зрелище того, как бьют ногами по мостовой ваши довольно уже не молодые майоры и полковники, ничего кроме улыбки вызвать не может. Особенно уморительно картина выглядит, когда эти строевики несут впереди себя свое необъемное брюхо. Это же смешно, когда взрослые люди с упоением колотят подошвами по дороге, словно она в чем-либо перед ними провинилась. Топать с умным видом, много мозгов не надо. Служба у нас вполне демократична, но приказ командира, так же, как и у вас, закон.
   Подготовка в карантине, как уже многие из вас понимают, преследует единственную цель -ознакомить вновь прибывших с местными условиями и опасностями, явными и скрытыми. Особенно со скрытыми. Иначе индекс вашего выживания здесь будет очень низким.
   Теперь прошу спокойно подойти всех за наладонниками, они включены, на экран выведена информация, которая содержит номера личных боксов и план этажа, маршрут указан зеленой пунктирной линией, начиная от этого зала. Когда доберетесь, обратите внимание на сканер, пластина которого находится слева от двери. Все они в режиме ожидания ввода личных данных. Вам достаточно лишь приложить к пластине левую ладонь, дверь откроется и, в дальнейшем, будет реагировать только на ваше касание.
   Подходим справа, спускаемся слева от меня. Если кто-то не умеет пользоваться, надеюсь, товарищи помогут.
   Поздравляю всех с прибытием, желаю успехов. До встречи.
  
   Фоме достался бокс номер триста двадцать четыре. Используя путеводную нить зеленого пунктира, он добрался до своего жилища минуты за четыре.
   Дверь бесшумно скользнула в сторону.
   - Посмотрим, что тут за хоромы. Ну и ну, неужели это все мое. Говорила мне мама, не верь жилищным конторам, обманут.
   Личный бокс напоминал собой купе вагона СВ, если бы у того поставить стену, скрывающую второе спальное место. В этой стене имелась, так же сдвигающаяся в сторону, дверь, за которую Фома тут же не преминул заглянуть.
   - Понятно, направо горшок, налево душевая кабина. Это уже кое-что. Жилье-е, беспла-атно, интересно, у кого бы хватило совести за это деньги брать? Хотя, с другой стороны, не казарма и, даже, не четырехместный кубрик, личный код. Спать под аккомпанемент могучего храпа не придется, и на том спасибо.
   Как выяснилось в дальнейшем, бокс и нужен-то был лишь для того, чтобы в нем спать или отдохнуть в одиночестве. Но в психологическом плане ему отводилась важная роль - осознание обладания личным пространством. Для остального существовали кафе, клубы, видеотека, спортзалы, бассейн и так далее.
   На следующее утро, проснувшись, Фома с удивлением отметил, что вечером заснул практически мгновенно, как младенец. Так хорошо на новом месте ему еще никогда не спалось. Он отнес это к накопившейся усталости.
  
   Началась подготовка в карантине, во время которой выходить на открытое пространство возможности не было, но был доступен небольшой дворик с высокими стенами. Сверху он имел трехслойную защиту, изнутри стекло, затем мелкая сетка, снаружи мощная металлическая решетка. Фома любил посидеть здесь на лавочке в свободное время.
   До карантина предстоящая работа смутно представлялась ему такой, как у бабушки с ружьем, дремлющей около охраняемого склада. На поверку выяснилось, что будущая служба более напоминает ситуацию с Шуриком из операции "Ы", когда тот подменил бабушку-сторожа всего на одну ночь, но эта ночь оказалась очень бурной.
   На первом занятии новички посмотрели красочный фильм, в котором подробно были показаны все нюансы предстоящего ужаса. База занималась выращиванием уникальной сельскохозяйственной культуры, которая так и называлась - С-культура. Росла она только на Синтии, все попытки культивировать ее за пределами планеты, несмотря на всевозможные старания ученых, успеха не принесли. С-культура росла, как обычно, но ее внутренняя структура менялась, при этом терялось главное достоинство, исчезали ценнейшие микроэлементы, ради которых она и выращивалась. Пришлось смириться с этой необъясненной странностью растения и построить базу на Синтии.
   Далее шли страсти местной фауны и флоры. Все, что плавало, ползало, бегало и летало, было гадостью еще той. Ядовитые зубы, когти, шипы, слюна, которую некоторые представители местного зверья могли плюнуть на несколько метров с большой точностью, покрытая ядом кожа, все это навевало новичкам мысли о возможной ошибочности принятого ими решения. Не хищных животных не было, травоядным просто нечем было питаться.
   Все, что росло на планете, так же представляло немалую опасность. Практически все представители флоры были ядовитыми, исключением не являлась и С-культура, которая так же была плотоядной. Питалась она насекомыми и мелкими животными, теми, что по неосторожности или вынужденно оказывались в пределах досягаемости ядовитых жгутиков.
   Но основная опасность исходила не от них. Были воинственные конкуренты. Несмотря на режим строгой секретности, кому-то удалось заполучить координаты Синтии. Этим кем-то оказались пронырливые дельцы из корпорации "Фарма" с родной планеты хозяев "Паворы". Кстати, о местоположении этой планеты в пространстве так же ничего известно не было. По непонятной для Фомы причине эта информация тщательнейшим образом от землян скрывалась, несмотря на то, что жители Земли были накрепко привязаны к ее поверхности. Космические станции, кружащие по орбите на смешно близком расстоянии, в расчет можно было не брать. От таких станций до межзвездных перелетов просматривалась временная дистанция огромного размера. Но, несмотря на это, тайну расположения своей планеты иноземцы берегли, как зеницу ока. Очевидно, опасались возможности пленения кого-либо из землян врагами.
   "Фарма" так же ревностно берегла от посторонних, неизвестно как попавшую к ней информацию о Синтии.
   Время от времени боевые десантные отряды "Фармы" совершали нападения на плантации и базу "Паворы", каждый раз используя новую тактику. Больших успехов они пока не добились, но надежд на захват чужой собственности не оставляли. Очевидно, жизненный уклад инопланетян был далек от земного. По крайней мере, как понял Фома, подать в суд за эти бандитские рейды "Павора-агро" возможности не имела. То ли мир их был таким диким и эти нападения считались в порядке вещей, то ли дорожили секретной информацией о местонахождении Синтии, которую на суде пришлось бы раскрыть, но война была тайной и продолжалась не на шутку.
   - И мне это уже довелось почувствовать на собственной шкуре, - подумал лежащий Фома, - хорошо, что на этот раз обошлось. Первый опыт имеем, а чем его больше, тем выжить будет легче. Вот и ключевое слово нарисовалось - выжить. Это будет главной задачей, выживание в гуще всей этой траво-животной и вражеской мерзости.
   - Бывает вино, а бывает и так, на этикетке написано "Вино", а то, что внутри иначе как пойлом назвать нельзя. Вот и у нас так, как часто случается, этикетка живописующая прелести жизни, то бишь работы в "Паворе", оказалась очень далека от реальности.
   Но сожаления эти мысли, почему-то не вызывали, ну ни капельки. Очевидно, авантюрный характер Фомы требовал повышенной дозы адреналина, которую на Синтии он мог получить с лихвой.
   Распластавшись на лежаке, он ощущал умиротворение, впервые за долгое время. Вновь накатили воспоминания.
  
   После общего знакомства с окружающим миром Синтии, началось более детальное его изучение. Животные были настолько отличны от земных, что скорее напоминали персонажей театра абсурда. Чего стоил только один двузуб, шестиногая двухголовая рептилия, головы которой венчали длинные тонкие и молниеносно подвижные шеи. Зубы ящера несли смертоносный яд, лекарства от которого не существовало. На хвосте так же располагались ядовитые шипы, яд который был намного слабее, чем на зубах.
   Растения, в силу того, что были привязаны к почве, представляли меньшую опасность, но требовали к себе повышенного внимания, так как многие из них имели подвижные ростки и жгутики, которые выстреливали в жертву ядовитыми иглами.
   Все это подробно изучалось, кто как нападает, кто чем кусает, кто чем стреляет. Лучше всего стреляли представители "Фармы", люди и здесь оказались самыми опасными животными.
   Постепенно карантинная жизнь начинала надоедать, скуку пытались развеять посещением ресторанов и баров в свободное время. Хорошо помогал отвлечься спортивный зал и бассейн.
   Новобранцы присматривались друг к другу, заводили знакомства. На базе было и немалое количество женщин, в основном инопланетных. Фома пока не пытался с кем-либо из них познакомиться, опасаясь напороться на неприятности, из-за незнания чужеродного менталитета и принятых у них норм поведения. Вдруг за сказанное не к месту слово, тебя вызовут на дуэль, или пристрелят тут же, безо всякого разбирательства.
   До него дошел слух, что одна драка в баре уже состоялась, правда, кто с кем сцепился, Фома так и не выяснил. Единственное, что он знал наверняка, так это то, что никаких последствий для драчунов не было. Значит, это входит в их понятие личной свободы, следовательно, в общении с чужаками надо быть поаккуратнее.
   Да и своим направо и налево доверять не стоит. Взять, к примеру, Ильича, развязный надменный тип, которого местные опасности, исходя из его хвастливых заявлений, не пугают. С ним надо держать ухо востро. Этот пойдет по трупам. Интересная фамилия, Ильич.
   И еще к некоторым из вновь прибывших не мешало бы повнимательнее присмотреться. Фома вспомнил об обещанном Бурэ продвижении по служебной лестнице. Для этого надо как-то себя проявить, в деле. Но это не значит, что не найдутся такие, которые будут просто выслуживаться, направо и налево сдавая своих соплеменников, гадости человеческой натуры неизменны на протяжении всей истории цивилизации, никуда от этого не денешься, нравится тебе это или нет.
   Он не любил хвастунов и лизоблюдов, в отношениях с людьми был честен. Посмеивался над теми, кто называл себя интеллигентами, исходя только из своей профессии. Себя Фома самокритично интеллигентом не считал. Он знал, что основы человеческой морали закладываются в раннем возрасте. Человек рождается маленьким зверьком, таким он без воспитания и останется. Для взращивания определенных качеств существуют временные границы, например, разговаривать человека можно научить только до двенадцатилетнего возраста, далее попытки будут бесплодны. Если ты вырос в волчьей стае, как Маугли, то сможешь только рычать и не более. Очевидно, что и чувство благодарности, сострадания, такие качества, как честность, порядочность и так далее можно привить лишь до определенных возрастных границ.
   Родители Фомы были крестьянских корней, детство провели в небольших деревеньках, следовательно, педагогами стать им было негде. Хамство, которое многие путают с грубостью, это отсутствие воспитанности, эрудиции, люди просто не знают, как вести себя в той или иной ситуации. Добрейшей души человек может быть хамом по причине того, что темен и необразован, необходимых душевных качеств ему в детстве не привили. Не знает он, что так поступать по отношению к другим нельзя. Это и есть хамство. Всем известно о существовании нецензурной лексики, но не все знают, что это знак дурного тона. Одни пользуются ею повсеместно, так как другого языка не понимают, другие применяют ее только в узкой компании и, для создания ложного образа, не пользуются ею в других местах. Третьи не прибегают к ней даже наедине с собой, когда их никто не слышит.
   Вспомнилась расхожая фраза, что для того, чтобы стать интеллигентом надо закончить три университета, причем в одном должен отучиться твой дед, во втором - твой отец, а в третьем - ты сам.
   Фома благодарил судьбу за то, что в детстве ему посчастливилось полюбить литературу. Книги он читал запоем, находя в них то, чего так не хватало в реальной жизни. Много позже он понял, что книги воспитывали, заменив отсутствующих учителей с большой буквы. Но младенческий возраст был упущен, в то время он читать не мог по определению. Полноценного воспитания получить так и не удалось. Он знал, что такое хорошо и что такое плохо, но получил эти знания не с молоком матери и не сросся с этими нормами душой. Иногда отсутствие воспитанности проявляло себя, тогда это состояние угнетало Фому, но сделать он уже ничего не мог. Не было этого в крови, не являлось внутренним приоритетом. Одно то, что он осознавал это, Фома считал своим личным достижением в борьбе с хамством. Ведь хам не знает, что он хам. Зато ему известно, что его взгляды на жизнь самые правильные и непогрешимые. Фома понимал, главное захотеть, признаться себе, что ты не прав, подвергнуть свои суждения ревизии. Если ты уверен в чем-то на сто процентов, все-таки оставь один процент для сомнений. Самое трудное признаться себе, что ты не идеален. Как в обществе анонимных алкоголиков, не назовешь себя вслух алкоголиком, не осознаешь это внутри себя - пути к излечению не будет.
  
  

3. На войне, как на войне.

  
   Наконец теоретические занятия для новобранцев закончились, началась практика.
   - Как себя покажете, - вспомнил Фома слова Натальи Бурэ, - вот и пришло время показывать.
   На закрытом полигоне тренировались стрелять в макеты всевозможной движущейся нечисти. Ильич выполнял упражнение одним из первых. Инструктор дал команду, и, считающий себя суперменом землянин, слегка присев, осторожно двинулся на полусогнутых ногах вперед, взяв пятисотзарядный файерган наизготовку. Остальные наблюдали за разворачивающимися событиями на экране большого монитора в защищенном толстыми стенами помещении оружейки полигона.
   Испытуемому предстояло пройти загроможденный развалинами зал длиной девяносто метров, используя при этом лишь одиночные выстрелы. На первой трети дистанции механические монстры, один страшнее другого, просто выскакивали из укрытий, на несколько коротких секунд замирали, затем вновь скрывались в своем убежище. Этот этап Ильич, стреляя во все стороны, прошел, как считал Фома, успешно. Затем муляжи прыгающих, бегающих и ползающих хищников начали бросаться в атаку. Здесь отстреливаться было сложнее, но землянин и с этой задачей справился. На последнем отрезке дистанции добавились летающие мишени, им также не удалось причинить стрелку вреда. Прозвучал гудок, знаменующий собой окончание упражнения. Гордый собой Ильич вернулся к стартовой линии с высоко поднятой головой. На маленьком дисплее его файергана горела цифра 101, она означала количество оставшихся миниатюрных реактивных зарядов.
   - Учитесь, слабаки, - надменно обратился он к выполнявшим упражнение ранее.
   Их результат, по его мнению, был значительно хуже. К такому выводу он пришел, глядя на количество оставшихся зарядов в их оружии.
   Инструктор вызвал на огневой рубеж следующего новичка. Игрушечная война набирала обороты, гремели выстрелы, менялись испытуемые, но результат Ильича никому превзойти не удавалось. Наконец очередь дошла до Фомы. Он последний раз мысленно прошел всю дистанцию, вспоминая все, что успел узнать на теоретических занятиях, уделяя особое внимание уязвимым точкам противников и, расслабившись, вышел к стартовой линии. До того, как прозвучал сигнал, Фома, используя опыт многолетних тренировок, очистил мысли, входя в особое состояние. Теперь думать было некогда, все решали рефлексы.
   После финишной черты у него осталось девяносто зарядов. Отметив, что это хуже, чем у Ильича, он побрел назад.
   В конце занятий, инструктор разъяснил новобранцам критерии оценки действий на дистанции. Учитывалось количество выстрелов, количество попаданий, точки поражения и расстояния, на которые движущиеся мишени успели приблизиться к стрелку. Затем, щелкнув пультом дистанционного управления, высветил результаты группы на том же экране, на который передавалась картинка с полигона. К своему удивлению Фома увидел свою фамилию в списке на первом месте. Напротив стоял результат - 91 балл. Вторым шел Ильич - 87 баллов. Пораженный Фома оглянулся на поверженного соперника и словно физически наткнулся на гневно сверкающие исподлобья темные глаза. Не требовалось много ума, чтобы сообразить - можно отмечать дату появления первого врага на базе.
   На следующий день преодолевали следующую зону полигона, растительную. Животные в ней отсутствовали. Все облачились в защитные костюмы, которые более напоминали легкие скафандры - ядовитые растения были настоящими. Для дополнительной безопасности имелся крепящийся на руке, как у древних рыцарей, прямоугольный щит. Если бы не система внутреннего кондиционирования, то при такой жаре долго в этом облачении выдержать было бы невозможно.
   Когда Фома вышел на стартовую линию и взглянул вперед, у него появилось чувство растерянности перед неизвестным грозным соперником. Деревья и остальная растительность хоть и не передвигались, но пулями их не возьмешь. Огнемет файергана не заряжен. Оставалось надеяться лишь на свою осторожность и аккуратность. Успокоившись, внимательно отслеживая все шевеления вокруг, Фома двинулся вперед, закрываясь щитом от опасных стреляющих жгутов. Затем, используя полученные знания, начал умышленно провоцировать растительность на атаку, резко выставляя щит вперед, касаясь ветвей. Все-таки это были не животные, и нападать несколько раз кряду не могли.
   Автоматика фиксировала мельчайшие подробности прохождения этапа. В этот раз, с минимальным отрывом, победил Ильич. Он расхаживал гоголем, гордо бросая надменные взгляды на окружающих. Вторым был Василий Смыслов, хороший парень родом, откуда-то из Сибири. Фома оказался на третьем месте, его начала настораживать реакция соперника. Поведение Ильича выглядело неадекватным ситуации. Создавалось впечатление, что для победы он готов воспользоваться любыми приемами, вплоть до самых грязных. Казалось, что он в состоянии вцепиться в глотку соперника зубами.
   Третий этап, на котором приходилось отстреливаться от наседающих животных, пробираясь сквозь смертоносные заросли, вновь выиграл Фома. Подошедший Ильич смерил победителя уничтожающим взглядом и сквозь зубы сообщил, что долго тому радоваться не придется. А когда Фома поинтересовался, почему он должен чему-то радоваться, тезка папы вождя мировой революции удивленно посмотрел на него, как на дебила, повернулся и молча ушел.
  
   Вечером в спортзале спонтанно состоялся футбольный матч на маленькой площадке, так называемый дыр-дыр. Через несколько минут все забыли о том, что это футбол, происходящее на поле больше напоминало настоящую битву. В итоге пришлось считать не забитые мячи, а то, сколько игроков умудрились продержаться на поле до конца матча. Ильич серьезно травмировал Фому, просто снес его, нанеся мощный удар по ногам, не обращая внимания на мяч. Команда Фомы получила право на штрафной удар, этим все и закончилось, несмотря на то, что корчащемуся от боли Фоме потребовалась помощь, для того, чтобы уйти с площадки. Окончание матча, более походящего на корриду, он наблюдал со скамейки запасных.
   Только на следующий день до Фомы дошел смысл поведения Ильича. Пребывание новичков в карантине заканчивалось. Практические упражнения на полигоне продолжались, многократно усложнившись. Скорость нападения тварей значительно повысилась. Фоме с больной ногой уже не удавалось показывать достойные результаты, хотя в первую пятерку он неизменно попадал.
   Но торжествовать победу Ильичу так и не пришлось. В общем зачете на первом месте оказался Смыслов. Фома от души поздравил товарища с победой, не обращая внимания на очередной злобный взгляд поверженного Ильича, имени которого он так и не удосужился узнать, не было желания. Ильич и Ильич, Для Фомы этого было достаточно.
  
   По результатам подготовки были сформированы новые отделения охраны, тремя командирами которых стали Василий Смыслов, Фома и Ильич. Задачи, которые предстояло выполнять, на первый взгляд казались не сложными - охрана харвестров и патрулирование периметра плантаций. Командиры отделений участвовали в этом наравне с бойцами, но распределять людей по постам предстояло им.
   Каждый харвестр, собирающий урожай С-культуры, охранялся одним человеком. Для него имелось специальное место на верхней площадке машины, до которой ветви растений не дотягивались. Защитный скафандр на этом посту, к радости Фомы, не использовался.
   Охрана огороженного периметра осуществлялась постоянно, для этой цели вдоль проволоки сновали небольшие двухместные автомобильчики на широких и мягких шинах, но обычно экипаж состоял всего из одного человека.
   Первый же выход Фомы на дежурство оказался неординарным, харвестры попали под обстрел самонаводящихся ракет, которые, практически все, кроме одной, цели не достигли, были сбиты автоматическими зенитными батареями. Единственная прорвавшаяся угодила в комбайн, на котором находился Фома. Атака не являлась массированным нападением противника, "Фарма" вела пристрелочный огонь, в очередной раз испытывая на прочность оборону "Паворы". Как понял Фома, целью конкурентов не было уничтожение живой силы противника, атака являлось очередным прощупыванием слабых мест обороны, чтобы не расслаблялись.
   Фома еще раз мысленно поблагодарил судьбу за то, что нападение произошло в тот момент, когда харвестр шел по окраине поля рядом с периметром, отделенным от грядок вспаханной полосой в несколько метров шириной. Случись это в гуще растений, и готов пациент для медицинсков. Это в том случае, если быстро подоспеет помощь. Яд С-культуры в небольших дозах для человека не смертелен, но проваляйся Фома в зарослях подольше, и все, кранты, кони двинул бы точно. Можно запросто погибнуть и от обычных земных пчел, все зависит от количества яда.
  
   Утром его разбудил громкий назойливый сигнал тревоги. Быстро одевшись, Фома бегом устремился в ангар боевой техники, который заполнялся просыпающимися на ходу сослуживцами. Подбежав к седьмому флайтайгеру, занял место в строю, во главе своего отделения.
   Через две минуты в помещение твердой походкой вошел Сеймур, на шаг позади за ним следовал его заместитель Крауч.
   - Приветствую вас, бойцы, - обратился Сеймур к стоящим в строю, - слушай приказ. Отделения один, три и семь, вылетают на боевую операцию. Командование десантной группой осуществляет Крауч. Задача - уничтожить огневую точку противника. Остальным занять места по боевому штатному расписанию. Десант, по машинам!
   Зал заполнился гулом приказов младших командиров. Фома вошел в отсек последним, предварительно проконтролировав посадку отделения, все пятеро расположились в креслах. Вместе с Фомой и пилотом экипаж флайтайгера, который земляне уже называли просто тигром, состоял из семи человек. Вперед! Тигр плавно оторвался от пола ангара, подошел к наружным воротам шлюза, сзади опустилась решетчатая перегородка - защита от проникновения летающих тварей. Сжатый воздух в поршневой системе ворот всей своей силой обрушился на цилиндры, и массивная плита легко уплыла вверх, открывая стартовый портал. Тигр плавно вышел наружу и стремительно взмыл вверх, где присоединился к треугольному десантному строю. Крауч находился в головной машине, он отдал команду, и клин флайтайгеров рванул к предполагаемому месторасположению огневой точки врага. Следом взлетали тигры, которым предстояло занять оборону вокруг базы.
   Контрольной отметки достигли минут через двадцать, строй рассыпался, машины разошлись на сто метров друг от друга. Фома сосредоточил взгляд на дисплее прицела, остальные внимательно вглядывались в экраны, пытаясь засечь противника. Тигры барражировали над указанным квадратом, разыскивая вражескую батарею. Камера прицела резко дернулась в сторону, увлекаемая датчиком движения, который среагировал на отстрел крышки шахты зенитной установки. Фома, как обычно расслабился, отдавшись на волю рефлексам. Навел перекрестье прицела на жерло шахты, из которого уже вылетали маленькие ракеты планета - воздух. На дисплее вспыхивали красные кружечки, фиксируя захват целей. Залп! Фома коснулся пальцем кнопки пуска. Три ракеты устремились на перехват несущейся к тиграм смерти. Оружие относилось к типу "Выстрелил и забыл". Вспыхнула надпись: "Цели поражены". Атака снизу продолжалась, открылись еще четыре шахты. Дальнейшие события Фома воспринимал с трудом. Он ловил в прицел новые цели, стрелял, стрелял, стрелял. Некоторым ракетам удавалось подойти ближе, тогда они взрывались, выбрасывая вперед сотни металлических шариков, часть из которых доставала до корпуса машины, броня которой пока выдерживала удары.
   Машина Фомы и тройка продолжали дуэль с ракетами, а первый тигр переключился на шахты, шарахнул вниз тяжелым зарядом, угодив прямиком в одну из них. Из отверстия вырвался сноп пламени и осколков. Об этой точке можно было забыть. Флайтайгер был очень мощной машиной, легкие зенитные батареи для него не слишком сложный соперник, но за маленькими ракетами могут последовать более серьезные аргументы, необходимо быть начеку. Фома успел уничтожить две шахты, когда снизу жахнул гравитационный заряд, сплющив кабину пилота первой машины. Изуродованный тигр камнем рухнула вниз.
   - Ах вы, гады, - выругался Фома и поймал в прицел гравипушку, - нате, жрите.
   Шар плазмы испарил и пушку, и все, что было вокруг в радиусе десяти метров. Экипаж тройки за это время разобрался с оставшимися зенитными точками.
   - Возвращаемся. - Раздалась команда третьего.
   - А как же ребята там внизу, - ответил Фома, пораженный решением оставить первую машину без помощи.
   - Там уже не ребята, там только серый порошок внутри.
   Фома оцепенел, он впервые слышал о результатах гравитационной атаки. Все правильно, зачем информировать молодежь о том, от чего нельзя спастись, только зря пугать.
  
   Он брел в личный бокс в подавленном состоянии. Вот оно значит как. Неудивительно, что они набирают народ на вакантные места, теперь понятно как эти места освобождаются. Но такого просто не может быть. Высокоразвитая цивилизация, если судить по уровню используемой техники. А вот социальные нормы сродни каменному веку, мочат друг друга без зазрения совести, не оглядываясь на последствия, которых, судя по всему, и не предвидится. Не может так быть, не должно. Вон Хусейн, обрушил свою военную мощь на маленький, но богатый Кувейт и получил от остального человечества по полной программе. И это в мире, который значительно отстает от мира "Паворы" в развитии. Бред какой-то. Бред не бред, а факт налицо, Фома представил серый порошок внутри поверженного тигра и внутренне содрогнулся. Он уже знал, что гравитационный удар, кроме всего прочего, вызвал асинхронизацию генератора поля силовой установки тигра. После этого машина, на короткое время до аварийного отключения, превратилась в гигантскую микроволновку. И все это ради какой-то ботвы на поле.
  
   Со дня трагического события прошло три недели, и Фома потихоньку втянулся в ритм жизни на новом месте. Чувство опасности притупилось, превратилось в слабую настороженность во время боевых дежурств, когда изредка приходилось отстреливать летающих тварей, неосторожно пересекающих периметр и устремляющихся к харвестру.
   Цены местного общепита оказались вполне приемлемыми. Каждую пятницу на личный счет капала очередная зарплата, предыдущая к этому времени была потрачена лишь наполовину. И это с учетом того, что здорово экономить не приходилось. Это Фому более чем устраивало. Кроме ресторана и кафе, на базе были несколько магазинов, в одном из которых он купил себе одежду. Выбрал такую, которая и отдаленно не напоминала униформу. В свободное время ему хотелось ощущать себя сугубо гражданским человеком, хотя многие, в том числе и Ильич, были облачены в форму даже при посещении ресторана. В ресторан Фома так никогда бы не вырядился, будь он хоть генералом, очень уж не любил он военную одежду в повседневной жизни.
   В последнее время, как-то сами собой, завязались новые знакомства. Чужие, так окрестили вновь прибывшие неземлян, оказались вполне дружелюбны. Особенно близко Фома сошелся с Далией, которая работала продавцом в магазине одежды. Высокая белокурая красавица, вопреки расхожему мнению, оказалась довольно умна. Вдобавок имела потрясающую фигуру. Ухаживать за ней пытался и Ильич, но Далия быстро поняла, что он собой представляет, и на контакт с ним не пошла. Это добавило в копилку ненависти неудачливого ухажера новую порцию. Он с нескрываемой злобой наблюдал за тем, как крепнут отношения Далии и соперника.
   Как-то раз в кафе он подошел к столику, за которым ужинали Фома с Далией и пригласил женщину на танец, смущенная Далия отказала, сославшись на то, что очень голодна. Ильич, уже бывший довольно навеселе попытался схватить красавицу за плечо. Но это ему не удалось, вскочивший на ноги Фома успел перехватить грубо протянутую руку. Соперники стояли, сверля друг друга гневными взглядами. Ильич попытался выдернуть кисть, но она была зажата словно в тисках.
   - Если попытаешься это повторить, кости сломаю, - спокойно пообещал Фома.
   - Отпусти, гад, - возмутился разъяренный Ильич.
   - Отпущу, но ты развернешься и уйдешь. Твоих извинений не требуется.
   Фома сжал пальцы сильнее.
   - Хорошо, хорошо, уйду, - процедил сквозь зубы, присевший от боли Ильич.
   Фома разжал захват, побежденный хам отступил на шаг.
   - Ты еще пожалеешь об этом, - сообщил он.
   - Информация принята, свободен.
   Ильич понуро побрел к выходу из кафе. Некоторые из присутствующих, наблюдавших за дуэлью, разочарованно вздохнули - намечавшееся зрелище не состоялось, а жаль.
   К столику Фомы подошел сержант и попросил разрешения присесть. Фома узнал в подошедшем своего спасителя, подобравшего его на пашне.
   - А, служба спасения, присаживайся, рад встрече.
   - Расскажи мне о своей родине, Землянин.
   Фома задумался на короткое время и тихо заговорил.
   - Родина моя сейчас еще в колыбели, после краха Советского Союза пытается встать на ноги.
   - Советский Союз? Это что?
   - О, Это общество развитого социализма, который так и не развили. Вам это трудно понять. Мы это чувствуем, но словами выразить не в состоянии, не можем.
   - Что такое социализм?
   - Это когда считается, что всем жить хорошо, а на самом деле - хреново, но вслух все говорят, что жизнь прекрасна. Как говорил бессменный до гробовой доски вождь: "Жить стало лучше, жить стало веселее". От себя добавлю, настолько веселее, что просто ухохотаться можно. Что-нибудь прояснилось?
   - Стало еще более непонятно.
   - Тогда так, социалистический Советский Союз - это когда все живущие в этой стране официально должны радоваться тому, что им так повезло. Но многие, на самом деле, мечтают сдернуть на вольные хлеба за бугор, потому что с социализмом эта страна и рядом не стояла, это была наглая ложь. Официально считалось, что все в этой стране принадлежит народу, вот только народ это "все" никак не мог найти.
   Устроители и теоретики этого шоу выдернули из Марксовой теории один единственный пункт об отсутствии частной собственности на средства производства, а на всю остальную теорию положили. На основе этого единственного пункта попытались создать практическую модель, которая, естественно, оказалась очень далека от запланированной идиллии. Бурно развивающаяся в 1913 году страна, через какое-то время оказалась на задворках развитого мира. Но затейникам признаться в своей безмозглости оказалось очень трудно, мало того, им-то, как раз, стало очень хорошо. На отдельно взятой территории, окруженной кремлевской стеной, они своего добились, для себя. Остальных же заставили делать вид, что тем тоже хорошо, а с несогласными быстро расправлялись, упекая в психушки и лагеря.
   - Уразумел?
   - Да, кое-что понял, но не все.
   - Ну и не забивай себе голову. Этого Союза уже давно нет. Незыблемо стоял и в один день развалился. Это была империя наоборот, колонии в ней жили намного лучше метрополии, но в то же время считали, что их жутко притесняют. Теперь это в прошлом. Быльем поросло.
   - Чем поросло?
   - Быльем.
   - А это что?
   - Так, присказка.
   - Я так понял, что ваш мир разделен. Почему? Это ведь очень неудобно.
   - Согласен, неудобно, но мы уже начинаем от этого избавляться. Этот процесс идет медленно и трудно, но, надеюсь, что со временем это разделение станет лишь фактом истории.
  
   В бокс Фома пришел с испорченным настроением, не раздеваясь, завалился на лежак и тут же вновь вскочил, заметив краем глаза шевеление в углу. Медленно протянул руку, ухватив подушку за угол, плавно потащил ее к себе. Он не верил своим глазам, в углу копошился серый комок с глазами, которые доверчиво смотрели на человека. Животное приподнялось и встало на тонкие задние лапки, вместо передних были сложенные крылья. Фому обдало холодом. Это был плакса. Безобидное с виду животное заскулило, оправдывая свое название. У непосвященного человека этот плач вызвал бы чувство жалости, но Фома очень хорошо знал, что за этим плачем скрывается существо в десятки раз опаснее любой земной змеи. Землянин видел фотографию этого монстра с открытой пастью, из которой торчали полуторасантиметровые ядовитые клыки, одной царапины которых было достаточно для того, чтобы жертва потеряла возможность двигаться.
   Укус не был смертельным, но наступал мгновенный паралич. Жертве предстояли длительные мучения в роли пищи для плаксы, который будет ежедневно откусывать маленькие кусочки плоти своего пленника. Это будет продолжаться до тех пор, пока жертва не умрет, или более крупная тварь не отнимет добычу и не прекратит мучения парализованного существа, убив его.
   Плакса расправил крылья и подпрыгнул, Фома метнул подушку, сбив ею хищника. Не мешкая, он прижал мягкое оружие ногами к полу и долго стоял так, не решаясь проверить, задохнулся ли гаденыш. Затем, не сходя с места, нащупал на полке пластиковый пакет, взял его и, осторожно шагнув в сторону, наклонился и медленно приподнял угол подушки. Плакса не шевелился. Фома накрыл его раскрытым пакетом, и только когда эта пародия на летучую мышь оказалась внутри, успокоился.
  
   Пакет с плаксой полетел на стол в личном боксе Ильича.
   - Если что-либо подобное повторится, - медленно сообщил Фома, - потребую права и убью.
   С этими словами он резко развернулся и пошел прочь, оставив испуганного недруга наедине с проблемой. Жаль, сорвалась затея. Теперь надо избавиться от улики, которой Фома не пожелал воспользоваться. А ведь мог бы, идиот.
   Но жаловаться кому-то было не в характере Фомы. Его занимало другое, как Ильич умудрился заполучить плаксу, да еще и пронести его на базу.
  
   В один из вечеров красавица Далия пришла к Фоме в личный бокс и осталась там до утра. Женщина так нравилась землянину, что он благодарил судьбу за то, что она забросила его в эту даль, несмотря на то, что здесь его окружала ходящая, прыгающая и летающая мерзость, несмотря на то, что родная Земля находилась на невообразимом расстоянии отсюда. Фома любил Далию всем сердцем, не задумываясь о будущем, не обращая внимания на то, что даже не знает, где находится родная планета его возлюбленной. Главное, что сейчас они были вместе. Возможно, его чувства были обострены затаившейся рядом смертью, он об этом не задумывался.
  
   Очередной сигнал тревоги застал отделение Фомы в тот момент, когда оно готовилось заступить на новое дежурство. Все уже находились в ангаре, радом с тигром. Услышав звук сирены, экипаж семерки построился перед боевой машиной. Помещение быстро заполнялось подбегающими людьми. Остальные занимали свои места, у огневых точек, у консолей управления, в штабе.
   Оживший громкоговоритель информа голосом Сеймура коротко поставил задачу, отдав приказы подразделениям.
   - Красный код. Радары засекли приближающийся воздушный флот противника. Тайгерам надлежит немедленно занять оборону вокруг базы. Стационарным постам противовоздушной обороны быть в полной боевой готовности.
   Скользнув сквозь ворота, тигр Фомы на полном ходу быстро достиг контрольной точки, которая находилась в одном километре от базы, и завис в воздухе.
   Глядя на дисплей радара испещренный отметками вражеских машин, Фома понял, что такой массированной атаки в истории базы еще не было.
   - Отделение, надеть защиту, - скомандовал он.
   Все молча стали облачаться в костюмы, отличающиеся от скафандров только тем, что не имели изолированного источника дыхания.
   - Быстрее, пошевеливайтесь!
   - Мы на прицеле, - Доложил Давид, штурман отделения, - выпущена ракета.
   - Вижу, поставить помехи, контратака!
   Навстречу ракете стремительно понеслись ложные цели. Ракета клюнула на приманку, на дисплее высветилось пятно вспышки.
   Цель захвачена, Фома выстрелил в приближающуюся машину врага.
   - Ракета справа по курсу.
   Вторую смертоносную гостью так же удалось обмануть, сбив с толку.
   - Спокойно, ребята, без паники, покажем гадам.
   Флот противника, приблизившись, вошел в непосредственный контакт с силами "Паворы". Завертелась карусель воздушного боя. Началась стрельба из всех видов оружия. В дело вступила противовоздушная оборона базы, открыв огонь, вычисляя противника по тесту свой-чужой. Это дало небольшой перевес защитникам, которые потихоньку начали теснить агрессоров.
   Фома видел угасающие точки на дисплее, со сжимающимся сердцем отмечая то, что они были не только красные, вражеские, но и зеленые, свои.
   Пилот на тигре Фомы был из "Чужих". Звали его Саторо, свое дело он знал хорошо, тигр в очередной раз нырнул вниз, затем, резко развернувшись, экипаж ощутил сильную перегрузку, взмыл вверх свечей, заходя в брюхо вражеской машине. Залп из двух орудий превратил мишень в огненный шар, мелькнувший слева по курсу.
   Нападающие, теснимые мощным встречным огнем, откатывались назад. Силы "Паворы" продолжали преследование, которое все более и более ускорялось. Бой продолжался уже более часа. В какой-то момент вражеский флот, круто развернувшись, пошел навстречу преследователям. Фома понял, что они допустили ошибку, увязавшись за отступающими. Возможно, что это был тактический ход, база уже находилась далеко и помощи оказать не могла.
   - Командир, мы потеряли связь.
   - Твою мать, этого еще не хватало.
   Пилот, по приказу Фомы, крутанул машину на триста шестьдесят градусов. Дисплей высветил редкие зеленые точки в гуще красных отметок.
   - Как давно нет связи?
   - Неизвестно, я отвлекся на бой. Сейчас работает только внутренний коммуникатор.
   - Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. - В сердцах воскликнул Фома. - Саторо, быстро уходим, выжми из этой птички все, на что она способна.
   Пилот команду исполнил мгновенно.
   Тигр заложил крутой вираж, аж в глазах потемнело, и понесся прочь. Фома машинально отметил расстояние до базы, четыреста пятьдесят километров - погоней увлеклись основательно. Впереди маячили красные точки, надо прорваться, во что бы то ни стало.
   Вновь взглянув на радар, он увидел сзади и немного слева зеленую отметку, навел прицельный маркер и послал запрос. Мельком оценил данные ответа - пятерка. Это был тайгер Ильича. Что ж, будем прорываться вдвоем. Они почти проскочили, враги уже были за кормой, когда неимоверной силы удар потряс машину, двигатель замолчал. Флайтайгер, завалившись на крыло, рухнул вниз, набирая скорость. Саторо сидел в кресле пилота, уронив голову на приборную панель. Дисплей радара еще работал, на нем была видна удаляющаяся пятерка Ильича.
   - Скотина, - безразлично подумал Фома, - видел же, сволочь, что нас сбили.
   Он не удивился своему настроению. Горячка боя отошла куда-то в сторону, теперь от него ничего не зависело, пришло состояние ступора.
   Катапульта сработала автоматически, предупредив Фому прерывистым писком. Он едва успел сложить руки на груди, приняв положение, необходимое для отстрела кресла. Начал воспринимать окружающее, когда над головой уже распустилось полотно мягкого металлопластикового крыла. Посмотрел вниз, провожая взглядом падающий тигр, который, ломая кроны деревьев, проваливался в джунгли Синтии. Точка падения машины отпечаталось в памяти автоматически. Выбирая место для посадки, Фома заметил небольшую полянку. Туда он и направил опускающееся кресло.
   - Нельзя удаляться от тигра, - стучала в голове единственная мысль, - пропаду.
  

4. Робинзоны.

  
   Кресло мягко коснулось травы. Фома поблагодарил себя за предусмотрительность, без защитного костюма пришлось бы туго, лишь бы система климат-контроля не отказала, спечешься в этой скорлупе. Быстро освободившись от ремней, он отстегнул прикрепленный к спинке кресла файерган, затем откинул вверх сидение, достал из ячейки игольник и прикрепил его к поясу. Находившийся там же под сидением рюкзак с аварийным запасом провизии закинул за спину, продев руки под ремни. Делая все это, он не забывал посматривать по сторонам. Пока все было тихо, животные, напуганные падением тигра, не показывались.
   С опаской оглядываясь вокруг, Фома двинулся в направлении упавшей машины. Надо было торопиться, как там остальные? Жив ли Саторо? Давида и, вроде бы, Олега выбросила катапульта, Фома видел еще два крыла в небе. Остальные почему-то остались внутри машины.
   Кроны гигантских деревьев смыкались высоко вверху, закрывая лучи светила. Удивляло то, что вокруг не было никаких агрессивных растений. Мощные стволы уходили ввысь, внизу между ними не было никакого подлеска. Под ногами мягко пружинил ковер из сухих прелых листьев. Очевидно, внизу ничего не растет из-за недостатка освещения, догадался Фома. Не расслабляясь и не снижая внимания, он продвигался вперед.
   Тигра нашел быстро, тот лежал среди упавших обломанных ветвей, накренившись набок. Двигательный отсек был начисто срезан взрывом.
   - Это нас и спасло, - тихо прошептал Фома, представив, как оторванный двигатель превратился в маленькое солнце уже на безопасном расстоянии от сбитой машины.
   Оторванная аппарель валялась метрах в двадцати. Собрав волю в кулак, Фома вошел внутрь. Даниил, Фезрахман и Феликс так и сидели пристегнутые на своих местах. Их катапульты по какой-то причине отказали. Боясь худшего, Фома поочередно приложил руку к сонной артерии каждого. Пульс прослушивался, на сердце отлегло. Прикоснувшись к шее Саторо, понял, мертв.
   - Сволочи, -- выругался Фома, - сволочи, сволочи. Вселенная бесконечна, ищите свои интересы там. Какого хрена на чужой каравай рот раскрыли, уроды.
   Он отстегнул ремни, удерживающие ребят в креслах, чтобы те не сдерживали дыхание пострадавших. Фезрахман открыл глаза и стал непонимающе оглядываться по сторонам.
   - Ну что, Федя, как ты?
   Тот взялся рукой за голову, сморщившись от боли.
   - Башка раскалывается, - слабым голосом сообщил он, - тошнит, сотрясение, наверное, да?
   Фома отодвинул в сторону дверку ячейки, в которой находился надувной резиновый плот, извлек его и развернул на полу. Зашипел сжатый воздух, вырывающийся из баллонов. Через пятнадцать секунд накачанный плот, взметнув вверх крышу, лежал у ног Фомы. Он открыл клапан крыши, и та со свистом осела вниз.
   - Вставай, Федя, - командир протянул руку товарищу, приляг здесь, сейчас тебе надо лежать.
   Маленький Фезрахман, сжав зубы, переместился на мягкое дно плота. Фома аккуратно перетащил туда же Даниила, затем Феликса. Освободившиеся кресла он отсоединил от пола, благо сделать это было легко, достаточно лишь откинуть защелки. Креслами он забаррикадировал открытый выход, зияющий в задней части тигра. Затем присел на круглый борт плота и расслабился. Что делать дальше он пока не представлял. Главная задача была ясна, ни один маяк не работает, помощи ждать бесполезно, не найдут, необходимо добираться до базы самостоятельно. Но смогут ли парни передвигаться и где остальные двое? Фома разобрал баррикаду, вышел наружу и несколько раз выстрелил из файергана. Прислушался, через какое-то время услышал ответный выстрел, затем начал стрелять сам. Далеко ребят отнести не могло, очевидно, им не удалось отследить место падения машины, вот и заблудились. Время от времени Фома слышал выстрелы, звук которых не приближался. Вновь закрыв выход, он пошел на звук сам. Через пять минут нашел Олега, тот сидел, опершись спиной о дерево, нога была перевязана, сквозь повязку проступила кровь. В руках он держал файерган, направив его в сторону Фомы.
   - Свои, свои. Что у тебя?
   - Вроде, ногу сломал.
   Фома отстегнул подлокотник от лежавшего рядом кресла, размотал бинт, разрезал пропитанную кровью штанину, приложил импровизированную шину к левой ноге пострадавшего и плотно примотал новым бинтом. Затем достал из кресла провизию и игольник. После этого помог Олегу встать, подставив плечо, на которое тот оперся. Попытались идти, Олег чуть не упал. Тогда Фома взял его, как женщину, за талию, товарищ положил руку на плечи командиру и крепко ухватился. Теперь дело пошло лучше, минут за пятнадцать они доковыляли. Неясной оставалась судьба Давида, выстрелы оставались без ответа. Искать вслепую Фома не решился, так как уже начало темнеть, приближалась ночь.
   Немного освободив проход, протиснулись внутрь. Приятной новостью оказалось, что Даниил с Феликсом к этому времени пришли в себя и лежали на мягком днище плота, тихо переговариваясь.
   - Очнулись, пострадавшие, как самочувствие?
   - Отлично, Константин. - Ответил командиру Феликс.
   - Ого, уже шутите, значит, жить будете. Принимайте поломанного товарища. В нашем полку прибыло.
   - Командир, надо бы Саторо похоронить.
   - Подождем до утра. Вы все тут раненные да контуженные, а снаружи уже ночь, и невесть что в этой темноте бродит. А тут еще Давид пропал, на выстрелы не отзывается. С утра пойду искать.
   Фезрахман тут же предложил свою помощь.
   - Посмотрим на что ты утром похож будешь, тогда и решим.
   Фома извлек из кресла парашют и законопатил им щели баррикады на выходе. Уснули не поужинав. Каждый несколько раз за ночь просыпался от подозрительного шума снаружи, но внутрь ломиться никто не пытался.
   Проснулся Фома с тяжелой головой, отдохнуть как следует не удалось. Мертвый товарищ рядом, напряженные нервы, беспокойный сон вполглаза, все это сказалось на состоянии. Стоило Фоме лишь приподняться на локте, как Фезрахман тут же открыл глаза. Он худо-бедно отлежался за эти несколько часов и чувствовал себя довольно сносно, головная боль почти утихла.
   Открыли банку консервов из аварийного запаса, одну на двоих, запили пищу несколькими небольшими глотками, понимали - воду надо экономить.
   Вышли в утреннюю прохладу, которая вскоре должна была смениться дневным пеклом. Направились в ту сторону, где по расчетам Фомы мог быть опустившийся на парашюте Давид. Передвигались осторожно, контролируя окружающее пространство. Кресло нашли минут через сорок блуждания по лесу. Все было понятно с первого взгляда. Весельчак Давид сидел пристегнутый ремнями, широко открытые мертвые глаза, казалось, внимательно смотрели на окружающие диковинные деревья. Что послужило причиной смерти, было непонятно, внешних повреждений видно не было.
   Отстегнув товарища, Фома, с помощью Фезрахмана взвалил его на спину. Напарник взял из кресла оружие и съестные припасы. Несмотря на тяжелую ношу, обратный путь с несколькими остановками занял меньше времени, чем потребовалось на поиски. Низкорослый Фезрахман, достающий Фоме едва до плеча, обвешанный оружием с рюкзаком в придачу, охранял беззащитного в это время командира, заходя то слева, то справа. В другой ситуации это бы вызвало улыбку, но с погибшим другом на спине было не до веселья.
   Давид Сластен был штурманом-стрелком отделения. Среднего роста, всегда улыбающийся крепыш. Его спокойный покладистый характер нравился всем в отделении. И вот теперь его больше нет. Такие мысли бродили в голове Фомы, сгибающегося под тяжестью печальной ноши. В нем вновь закипала ярость.
   - Скоты, уроды моральные. Что вам спокойно не живется?
  
   Саторо и Давида похоронили недалеко от флайтайгера, вырыв в сыром мягком грунте глубокую могилу, не обращая внимания на то, что животные пока в пределах видимости не появлялись. Не зная ритуальных правил инопланетян, пожелали Саторо покоиться с миром. Для Давида немного знакомый с обычаями иудеев Фома положил на холмик найденные недалеко небольшие камушки, символизирующие вечность.
   Затем устроили короткий Совет, решая, что делать дальше. Основная цель не вызывала сомнений ни у кого, необходимо было как-то добираться до базы, до которой по расчетам Фомы было километров четыреста пятьдесят. Опасение вызывала сломанная нога Олега Финогенова. Самостоятельно он передвигаться не мог, но выход из создавшейся ситуации нашел. Все тайгеры имели на своем борту по квадрациклу. Маленькая четырехколесная машина прекрасно подходила для раненого Олега. Здесь в лесу по широким просветам между стволов деревьев квадрацикл с электродвигателем мог передвигаться беспрепятственно. Но предстоящий маршрут представлял собой полнейшую неизвестность, сплошное белое пятно.
   Не видя других вариантов, двигаться в путь решили не мешкая. Любое промедление могло привести к нехватке продовольствия в пути. Есть решили один раза в день, утром, по возможности экономя запасы. Выкатили квадрацикл, нагрузили его, прикрепив все, что удалось, в том числе и большую прочную палатку. В руках осталось лишь личное оружие.
   - Вперед.
   Фома махнул рукой, и процессия тронулась в путь. Впереди шли Феликс с Даниилом, следом за ними на квадрацикле ехал Олег, замыкали маленькую колонну озирающиеся по сторонам Фома с Фезрахманом.
   Вначале удивляло, затем стало настораживать полное отсутствие животных и ядовитых растений, которыми, по представлению землян, должен был кишеть лес. Но разумного объяснения отсутствию таковых пока не находилось. Несмотря на это, старались шуметь как можно меньше, зачем привлекать к себе лишнее внимание?
   Ближе к вечеру, шедший впереди Феликс почувствовал легкое недомогание, но сообщать об этом товарищам не стал, не хотел показывать, как ему думалось, свою слабую подготовку. Затем почувствовал головокружение Даниил, который даже остановился, после того, как его начало мотать из стороны в сторону. Олег обратил внимание на шатающуюся походку товарища и уже хотел поинтересоваться у того в чем дело, но тут Даниил остановился и, оглянувшись, взмахом руки подозвал к себе Фому.
   - Слушай, командир, что-то мне не по себе, как пьяный, штормит балов на семь.
   Всмотревшись в бледное как мел лицо подчиненного, Фома объявил привал.
   - Дальше сегодня, думаю, не пойдем. Гляжу, здорово вас по башке шарахнуло. Вам отдых нужен, да и темнеть скоро начнет, пора лагерь ставить.
   Сам Фома устал не меньше остальных, это несколько удивляло. Не должен он был чувствовать себя таким вымотавшимся, как кабинетный работник, которого первый раз в жизни заставили идти пешком через лес.
   Большую квадратную палатку из ткани, не уступающей по прочности тонкому металлу, успели установить засветло. Все запасы пищи занесли внутрь, опасаясь ночного набега лесной живности. Накрепко закрыв вход на все застежки, поужинали и тут же завалились спать. Все настолько устали, что о дежурствах не было и речи. Как и в первую ночь, сон облегчения не принес, хотя в этот раз спали, как говорится, без задних ног, не слыша, что творится вокруг. Проснувшийся первым Фезрахман, с трудом поднялся и стал будить Фому.
   - Командир вставай, уходить надо, да, - тормошил он ничего не понимающего спросонья Перунова, -- плохое место, гиблое. Да просыпайся же ты, нельзя тут оставаться, умрем, да.
   - Что случилось, - сморщившись, спросил наконец-то просыпающийся Фома.
   - Не знаю. Но оставаться здесь долго нельзя. Это место убивает, поэтому и зверя здесь нет, да.
   - Ты откуда знаешь?
   - Знаю. Ночью спал крепко. А проснулся, тяжело, как и не ложился, даже еще хуже стало. Уходить надо, быстрее, да.
   Фома и сам чувствовал навалившуюся непосильным грузом усталость. Двигаться не хотелось, хотелось лечь и долго, очень долго лежать. Мысли были тяжелыми и неповоротливыми.
   Пересилив себя, он поднялся на ноги и вместе с Фезрахманом стал тормошить друзей. Олега этим утром разбудить так и не удалось. Вначале казалось, что парень просто крепко спит, но вскоре стало понятно, что сон этот вечный. Рана на распухшей за ночь ноге воспалилась, но, очевидно, причиной смерти не являлась. Ослабленный организм Олега сдался первым, не выдержал неизвестного и тихого воздействия невидимого врага.
   Неприятные мысли о полном отсутствии животных посещали Фому накануне неоднократно, но он гнал их, так как разумного объяснения этому не находилось, а "пилить опилки" дело совершенно бесперспективное. Теперь же ситуация несколько прояснилась. Что-то в этом лесу медленно убивало. На это указывало состояние людей, а главное, полное отсутствие животных и растений, кроме огромных деревьев. Эти исполины и попали в главные подозреваемые.
   - Мужики, - обратился Фома к своему поредевшему отделению, - очевидно, эти деревья насыщают воздух какой-то гадостью, которая, возможно, при длительном ее употреблении загонит нас в гроб. Отсюда дилемма. Первое, необходимо срочно отсюда сматываться. Второе, у нас на руках наш погибший товарищ, которого надо похоронить. Что будем делать?
   - Олег наш друг, но ему уже все равно, - тихо ответил Феликс, - эти деревья защитят его от зверья лучше любой могилы. Предлагаю похоронить его, но глубоко копать не будем. И чем быстрее мы это сделаем, тем лучше.
   На том и порешили, посовещавшись еще около минуты. Сменяя друг друга, быстро выкопали неглубокую ямку и предали товарища земле. Фезрахман сел на квадрацикл и все быстро двинулись в путь, через каждые пятнадцать минут по очереди используя транспорт для отдыха.
   Не думал Фома, что так будет стремиться к встрече со смертельно опасными представителями Синтии, но сейчас он страстно желал увидеть ядовитые жгуты растений и пробирающихся среди них хищников. Как назло, лес продолжал угнетать своим однообразием, словно насмехаясь над чаяниями людей. Ближе к вечеру сделали короткий привал, подкрепились консервами, запив их несколькими глотками воды и, коротко посовещавшись, решили двигаться дальше. О том, чтобы лечь спать, окруженными морем невидимой смерти, никто и не думал. Все понимали, каждая новая минута, проведенная среди этих зеленых гигантов, пользующихся химическим оружием, каждый новый вздох приближают к трагической развязке.
   Ночью подул легкий ветерок навстречу. Через два часа все почувствовали некоторое облегчение.
   - Все понятно, - сообщил друзьям Даниил, - они сигналят друг другу с помощью пахучих веществ переносимых ветром. Сейчас ветер дует нам навстречу и деревья впереди не получают сообщений о нашем присутствии. Будем молить провидение о том, чтобы ветер не изменился.
   - Стоп, привал, - скомандовал Фома, - все в порядке, я не сошел с ума. Теперь мне все ясно. Падение нашего сбитого тигра, при котором он наломал немало дров, было воспринято деревьями, как агрессия. Ветра не было и тревога, переданная пострадавшими деревьями, спровоцировала химическую атаку, которая начала расширяться все дальше и дальше по кругу. Сейчас пройдем еще метров сто вперед, при этом старайтесь вообще не касаться стволов. Думаю, до утра можно будет спокойно поспать, ничего не опасаясь. Покидать этих химиков ночью опасно. Не хотелось бы самому сунуть ногу в пасть какой-нибудь твари, не утруждая ее погоней.
   Выбрали место на небольшом свободном участке, который и поляной-то назвать было нельзя, слишком уж он был мал. Быстро поставили палатку, и все четверо завалились спать. Остаток ночи прошел без происшествий. Фезрахман, как всегда, проснулся первым, едва забрезжил бледный рассвет. Он приготовил завтрак, разогрев консервы, используя огнемет файергана на минимальной мощности. Затем разбудил остальных. Этим утром все чувствовали себя намного лучше, Фома оказался прав, деревья на копошащихся внизу людей внимания не обращали.
   Спокойно, не торопясь, позавтракали, собрали палатку и двинулись дальше. Через два часа вышли к границе гигантского леса. В просветах между деревьями показалось небо, чистое небо и больше ничего. Все стало понятно, когда остановились у обрыва. Они стояли на границе невысокого плато, вниз метров на тридцать уходили отвесные белые скалы, лишенные растительности. Метрах в шестидесяти справа вниз вела узкая расщелина. У подножия кручи начиналось поле и простиралось вперед километра на два. Бурая трава цвета свернувшейся крови не радовала глаз. Далее вновь сплошной стеной вставал лес, но уже не такой высокий, как за спиной.
   - Будем спускаться, да? - Буднично спросил Фезрахман.
   - А как же транспорт?
   - Я не хотел говорить вам раньше времени, но аккумуляторы вот-вот сядут. Дальше, в любом случае, пешком, да.
  

5. Когорта Три ФД.

  
   Шедшего впереди Феликса спасло то, что он лишь слегка наступил на край ловушки и резко остановился, как вкопанный, подняв руку в предупредительном жесте. Каблук стоял твердо, а вот под пальцами опоры не чувствовалось. Остальные, так же мгновенно остановившись, непонимающе озираясь по сторонам. Феликс взмахом руки попросил всех отойти немного подальше. Фома, Фезрахман и Даниил попятились назад, перехватывая оружие поудобнее. Оставшись один, их товарищ присел и стволом файергана ткнул в траву впереди себя. Мягкая поверхность легко прогнулась вниз и вновь распрямилась. Феликс повторил эксперимент, и тут земля словно взорвалась. На поверхность, разорвав тонкую маскировочную пленку, вылетело страшилище похожее на краба, но размером с хорошего медведя. Гигантская клешня щелкнула там, где только что был человек, но Феликса спасла отменная реакция. Он, распрямляясь, успел сделать три быстрых шага назад, прежде чем упал на спину, паля из своего оружия.
   Товарищи тоже не заставили себя долго ждать и открыли ураганный огонь, благо Феликс лежал и не загораживал собой напавшего врага. Пули Файергана, пробивающие шейку земной железнодорожной рельсы, с визгом рикошетили от панциря краба-переростка, но не все. Слабые места все же нашлись. Суставчатые лапы подкосились, и животина рухнула вниз, провалившись в обнажившееся отверстие.
   Фома боком осторожно двинулся к зияющей в земле дыре. Проходя мимо сидя отползающего назад Феликса, похлопал того по плечу.
   - Порядок, мы его завалили. Ну, я скажу, и реакция у тебя. Девяносто девять процентов за то, что ты должен был туда ввалиться, прямо на обеденное блюдо, - Фома указал рукой на лишенную маскировки ловушку.
   Феликс в ответ лишь кивнул головой, сглотнув комок в горле. Фома, готовый в любую секунду отпрянуть назад, осторожно заглянул вниз. Крабоволк, а это был именно он, лежал на дне двухметровой ямы, в стенах которой были видны боковые проходы. Животное не шевелилось.
   - Похоже, готов, - сообщил он товарищам, - не шуршит. Проверять, думаю, не будем. Пошли отсюда подальше. Вспомните, чему вас учили в карантине, и впредь обходите все возвышения на пути.
   Крабоволки рыли для себя подземные норы, имеющие несколько разветвлений и центральную камеру. Извлеченную землю хищник, словно бульдозер, разравнивал вокруг, но слабое возвышение можно было заметить, если специально обращать на это внимание.
   - Молодец, брат, - хвалил уже вставшего на ноги Феликса Даниил, - нас осталось четверо, вчетвером мы и должны добраться до базы, всей Когортой Три ФД.
   - Это еще что такое?
   - Три Ф, это Фома, Фезрахман и Феликс, ну а Д, это и так понятно, это я.
   - Долго думал, Склифосовский?
   - Не, само родилось.
   - Вперед, Когорта, - напомнил о себе Фома, - нам осталось всего ничего, километров четыреста.
  
   Преградившие путь джунгли были хороши. Переплетенные лианами деревья пестрели разноцветьем красок, гигантские цветы манили взгляд людей своей красотой. Запахи кружили голову, но вызывали опасение, напоминая о пережитом. Внизу буйно разросшиеся папоротники и всевозможные шипастые кусты навевали мысли о невозможности через них пробраться. Маленький отряд, остановившись у кромки леса, с благоговейным ужасом взирал на эти дебри, в которые вскоре предстояло углубиться.
   - Слушай, Хандрыга, - обратился Феликс к Даниилу, - спрашиваю как художник художника, хорош пейзаж?
   - Красота, конечно несусветная, мистер Забытый, - отплатил той же монетой Даниил, назвав Феликса по фамилии, но мне сейчас не этюды маслом писать надо, а идти через этот кошмар, тебе, между прочим, тоже. Так что о красоте забудь, впереди иглы, шипы и зубы любопытных представителей местной биологии. Причем их любопытство распространяется лишь на твои вкусовые качества.
   - Вот где не жалко, что аккумуляторы у мотоколяски сели, все равно пришлось бы бросить, да, - изрек Фезрахман, - что делать будем, командир?
   - А что, есть варианты? Шипы нашим костюмам не страшны. Выстраиваемся в колонну, хотя это громко сказано, и вперед. Рот не разевать, глядеть в оба, главное - до вечера поляну найти. Феликс, с его отменной реакцией, первый. Затем Федя, Даниил, я замыкаю. Жаль на макушке глаз нет, к вечеру шея заболит. В путь, Когорта! - Фома махнул рукой вперед.
   Первые несколько минут тянущиеся в поисках жертвы ядовитые жгутики растений действовали на нервы, затем на них просто перестали обращать внимание, костюмы от яда защищали хорошо. Время от времени из-под ног прыскали маленькие пушистые комки и быстро улепетывали подальше в заросли. Оказывается и густой мех может спасать. Другим объяснением могло быть то, что эти маленькие зверушки были симбионтами растений, приносили тем какую-либо пользу, а взамен получали укрытие в густых ветвях.
   Первый серьезный противник попался на пути где-то через час, он начал с треском ломиться сквозь подлесок, стремясь наперерез людям. Феликс замер, подняв вверх руку со сжатой в кулак кистью. Встали спиной к спине, опасность впереди, но про тылы забывать не следует.
   Двузуб, а это был именно он, пулей вылетел из гущи папоротников и замер, заметив людей. Темная броня тускло поблескивала в лучах светила. Он, очевидно, не ожидал, что на него выйдет хоть и не большое, но стадо потенциальных жертв. На мгновение он растерялся, кого атаковать, все четверо неподвижно стояли, целясь в него из оружия, на которое хищник, естественно, не обратил внимания. Обе головы на тонких шеях непрерывно двигались из стороны в сторону, словно гипнотизируя маленький отряд. Широкие ноздри шумно втягивали воздух, ловя окружающие запахи.
   Этого мгновения оказалось достаточно, первым сухо щелкнул одиночный выстрел Фезрахмана. Он целился в грудь зверю, туда, где были расположены глаза, зная, что там находится и мозг животного. Головы двузуба резко дернулись, он заверещал, неуклюже развернулся и, шатаясь, побрел в заросли. Вся его стремительность разом пропала.
   - Помирать пошел, да. - Изрек Фезрахман.
   - Пусть лучше живет инвалидом, да друзьям своим тугодвудумам расскажет, что с нами связываться себе дороже, - мечтательно ответил Феликс.
   - Ошибочка, Феликс, головы у него две, а мозг один. Идем дальше, внимание не ослаблять, - напомнил о себе Фома.
   Лишенный яркого света в глубине растительного массива, подлесок начал редеть, видимость улучшилась. Через двадцать минут навстречу людям вышла стая местных волков, размером с крупную собаку. Внешне они напоминали земных собратьев, но в отличие от них зубы имели ядовитые и были покрыты шерстью, как персидские коты. Эти гости были гораздо опаснее двузуба, за счет количества. Стая, действуя очень слаженно, начала окружать людей.
   - Стрелять только прицельно, заряды экономьте. - Напомнил Фома.
   Животные приближались, не спеша, внимательно глядя на незнакомцев, таких зверей им встречать еще не приходилось.
   - Огонь!
   Голова первого волка разлетелась вдребезги, он упал, не дернувшись. Соседний хищник от неожиданности остановился и присел на задние лапы. С противоположной стороны крупный экземпляр, очевидно вожак, бросился на Фезрахмана, который встретил его струей пламени из огнемета. Волк, превратившийся в огненный шар, с визгом бросился наутек. Обезглавленная стая рванулась за ним, моментально потеряв интерес к охоте. Но участь лидера была решена, бегство не могло его спасти. В огнемете использовался липкий напалм, и метров через пятнадцать животное упало, немного подергалось и затихло. Трава вокруг него загорелась, пламя перекинулось на соседние кусты и медленно начало распространяться. Волки, поджав хвосты, быстро скрылись в зарослях.
   Людям пришлось спешно уходить против ветра от разрастающегося пожара.
   - Гвардия, бегом, - прокричал Фома, - не хватало еще тут зажариться, на собственном костре.
   Часа через два от лесного пожара удалось оторваться, хорошо, что сообразили двигаться против ветра. Животные на пути не попадались, очевидно, так же удрали от огня.
   Фома остановил отряд отдышаться. Во время бегства в голову ему пришла замечательная мысль. Все животные боятся огня, следовательно, костер хорошо защитит ночью от вторжения непрошенных гостей. Этим он и поделился с товарищами во время передышки.
   - Главное, вновь лес не запалить. - Закончил он изложение идеи.
   - А что? На Земле испокон веков этим пользуются, - согласился Даниил, - выберем безопасное место, разведем костер. Палатка у нас негорючая, так что бояться нечего.
   Так и сделали. Проблемой оказалось найти хоть какую-то поляну, и когда такая попалась на пути, решили не рисковать и дальше не идти, хотя до заката оставалось чуть больше часа. За это время собрали веток для костра, очистили для него пятачок, рядом установили палатку.
   Всю ночь дежурили по очереди, поддерживая небольшой огонь, который прекрасно отпугивал животных, не знакомых с искусственным пламенем.
  
   Утром, легко позавтракав, вновь двинулись в путь. Не успели как следует втянуться в ритм похода, когда вдруг шедший впереди Феликс остановился и протянул руку. Когда все разглядели колышущуюся массу впереди, то непроизвольно попятились, казалось, что вся земля шевелится. Бурый поток быстро приближался.
   - Крысы, - сообразил Фома, - вот влипли, зараза.
   Коричневые крысы размером с хорошую кошку мчались на людей сплошной лавиной. Поток тварей приближался так быстро, что времени на отступление не оставалось. Их было много, очень много. С первого взгляда становилось понятно, что никакое оружие не поможет. Завороженные фантасмагорическим зрелищем друзья, замерли, ожидая своей участи. Поравнявшись с людьми, крысы в первых рядах громко запищали и начали прыгать на спины соплеменникам, пытаясь уйти в сторону. Некоторое время у ног отряда кипела куча мала, затем поток вновь организовался. Крысиная река текла, плавно огибая землян. Это продолжалось минут десять. Людям казалось, что они перестали дышать. Поток иссяк так же резко, как появился, лишь у ног отходящих от испуга друзей лежали несколько мертвых животных.
   - Ничего не понимаю, да. - Нарушил молчание Фезрахман.
   - Яд, - хриплым голосом пояснил Даниил, - наши костюмы покрыты слоем из десятков различных ядов.
   - А как же тогда они в лесу живут, их что, деревья и кусты не трогают.
   - Может и не трогают, а может густая шерсть защищает, а тут голыми лапами да мордами в отраву. А возможно наиболее опасную растительность они стороной обходят.
   - Думаю, то, что произошло только что, вовсе и не нападение. Это какое-то сумасшедшее бегство, они спасаются от большой беды, нам неизвестной. Сейчас можно бежать вместе с ними хоть в центре стаи, не обратят внимания. На Земле в такие моменты волки убегают рядом с зайцами.
   - Остается главный вопрос, от чего они так шарахнулись? Мы-то как раз туда и идем.
   - Идем ли? - Даниил указал рукой на новую толпу разномастных крупных животных, мчащихся не разбирая дороги. Кого там только не было. Казалось, что откуда-то сбежал полностью сошедший с ума зоопарк.
   - Прячемся за крупные стволы, задавят массой.
   Когда волна одуревших от страха животных схлынула, вновь собрались в тесный кружок, и стали думать, как поступить дальше. Чего же вся эта живность так испугалась.
   Ответ не заставил себя долго ждать, послышался шум падающих деревьев, метрах в пятидесяти впереди земля дрогнула и раскололась. Трещина быстро расширялась. Стоящие на ее краю деревья с шумом рушились вниз, исчезая без следа. Пахнуло жаром, но устоявшие на краю открывшейся бездны деревья не загорелись.
   Доверившись инстинктам животных, друзья, не сговариваясь, побежали вслед скрывшемуся зверинцу. Бежали долго, задыхаясь, переходили на шаг, отдышавшись, вновь продолжали бег. Возвращались, отдавая джунглям с трудом отвоеванное расстояние. Назад вернулись километров на пять. Дальше отступать сил не было. С тревогой прислушивались, боясь услышать шум падающих деревьев - признак наступающей стихии.
   Вокруг царили тишина и покой. Казалось, что даже насекомые покинули опасную зону.
   Посовещавшись, решили, что люди не степные газели, и от надвигающейся беды, если эта напасть не остановилась, им не скрыться. Да и смысла в отступлении не было, идти назад, значит двигаться навстречу голодной смерти. Осталось лишь испытать судьбу и переждать до следующего дня. Разбили лагерь, на всякий случай заготовили ветвей для костра и легли отдыхать. Ночью пошел дождь. Впервые с момента аварии тигра сняли защитные костюмы и голыми вышли под ливень, постелив перед выходом тонкую легкую ткань, которая обычно расстилалась по дну палатки.
   Утро принесло хорошую новость, лес опять был полон гомоном ползающей, бегающей и летающей гадости. Появление наполнявших окрестности хищников уже второй раз порадовало людей, так как говорило о том, что главная опасность миновала.
   Вновь двинулись в путь. Вскоре стали попадаться признаки недавнего катаклизма. Трещины в грунте затянулись, оставив значительные следы. Неглубокие овраги со стенами лишенными растительности отмечали места разверзшихся накануне пропастей. На дне впадин блестели лужи скопившиеся после ночного дождя. Уже к полудню они испарились, насытив воздух влагой. Духота была невообразимая. На счастье маленького отряда, система климат-контроля в костюмах работала исправно, иначе пришлось бы туго. Чем дальше люди углублялись в пораженную стихией зону, тем меньше животных попадалось на пути, обитатели леса еще не вернулись в обжитые места. Это радовало. Приключениями все были сыты по горло.
   Ближе к вечеру лес неожиданно кончился, взору путешественников открылась бескрайняя красная пустыня, на которой то тут то там виднелись вертикальные возвышенности, некоторые из которых напоминали толстые причудливые столбы, настолько их высота превышала ширину. Долгое выветривание поработало над ними, изваяв некое подобие абстрактных скульптур. Между ними над равниной вздымались ввысь широкие скалы с плоскими и ровными, как стол вершинами. Их вертикальные стены так же приобрели за миллионы лет причудливую форму, изрезанную узорами. Фоме расстилающийся впереди пейзаж напомнил виденные им в кинофильмах пустыни северной Америки. Красиво. В такие моменты ему приходили в голову мысли о том, что ради того, чтобы это увидеть, стоит жить.
  
   По пустыне шли уже несколько дней. По подсчетам выходило, что три четверти пути пройдено. Оставалось немногим более ста километров. Провизия заканчивалась, и это беспокоило командира маленького отряда, так как впереди предстояли еще три дневных перехода, если ничего не помешает дальнейшему продвижению.
   Окружающая местность хорошо просматривалась вокруг. Попадающиеся на пути скалы, опасаясь атаки хищников из засады, обходили стороной.
   Нападение очередной стаи акул встретили без лишней нервозности. Ничего нового и неожиданного в этой атаке не было. Как всегда, первым врагов заметил Феликс, обладающий самым острым зрением в отряде. Он указал на черные точки высоко в небе.
   - Летят по нашу душу, гады смердячие.
   Это действительно были гады, трехметровые летающие рептилии. В воздухе они держались за счет внутреннего газового мешка наполненного водородом. Природный реактивный двигатель, выбрасывающий струю сжатого воздуха, позволял им развивать огромную скорость в полете. Акулами их назвали за огромную пасть, утыканную несколькими рядами треугольных зубов. Яда эти монстры не имели. Ночь они проводили в болотах, днем вылетали за добычей, выискивая ее на территории своей охотничьей зоны, занимающей значительную площадь. Иногда на границах таких зон происходили стычки между стаями, молодые животные, изгнанные вожаком, сбивались вместе, создавая новую семью. Такие, вновь созданные содружества, пытались отвоевать для себя охотничьи угодья. Обычно стая состояла из пяти шести особей.
   Первую атаку акул отряд чуть было не прозевал. Фезрахман шестым чувством уловил надвигающуюся с неба опасность.
   - Воздух, - заорал он, забыв добавить свое "Да".
   Акулы стремительно падали вертикально вниз. Навстречу им защелкали файерганы. Метрах в десяти от поверхности две пикирующих первыми гадины взорвались огненными всплесками. На головы людям посыпались рваные куски плоти. Уцелевшие хищники разлетелись веером и повторили атаку с трех сторон. Еще две, громко хлопнув, исчезли в яркой вспышке, пятая акула медленно опустилась на грунт, не подавая признаков жизни.
   Парни осторожно приблизились к страшилищу, видеть такую тварь воочию приходилось впервые. Просмотренные ранее учебные материалы не вызывали той гаммы чувств, которая возникала при непосредственном контакте.
   - А эта пташка и по земле хорошо бегать может. - Сделал заключение Фома, глядя на мощные лапы рептилии, которые та во время полета плотно прижимала к телу.
   - Вы только поаккуратнее с этим газовым мешком, не ровен час, рванет.
   Впоследствии атаки акул повторялись еще два раза. Во второй раз стая просто отступила, потеряв вожака. Третье нападение лишило очередное сообщество летающих головастиков еще двух членов, остальные ретировались.
   И вот в небе появились новые желающие полакомиться человеком. Маленькие точки приближались, увеличиваясь в размерах, через минуту уже хорошо можно было разглядеть их хищные морды. Но пикирующий строй неожиданно, описав широкую дугу, вновь взмыл ввысь, быстро удаляясь. Видимо, предыдущие уроки пошли впрок.
   - Вот и все, парни, - изрек Феликс, - этих уродов можно больше не бояться. Как-то они передают свой опыт своим поганым сородичам. Телепаты хреновы.
   - Но и расслабляться не следует, - продолжил Фома.
   - Главное, - подняв указательный палец вверх, констатировал Фезрахман, - эти твари газобаллонные нас зауважа...
   Фома удивленно взглянул на Фезрахмана, который, неожиданно замолчав на полуслове, второй раз за день не произнеся своего фирменного "Да", вытянул руку вперед, указывая на что-то. Командир перевел взгляд туда, куда указывал товарищ и не увидел ничего необычного. Небольшой красный холмик, в пустыне они видели таких сотни. Он уже хотел спросить друга в чем дело, но тут сообразил, один из склонов был идеально ровным. Природа просто не в состоянии создать такую правильную форму. Медленно, ступая, Фома с опаской двинулся вокруг странного холма и, вскоре остановившись, поразился еще больше. С этой стороны склон имел форму треугольника, разделенного пополам поднимающимся вверх ребром. Это напоминало выступающую под углом из земли двускатную крышу.
   То, что сооружение было искусственным не вызывало ни малейших сомнений. Пришло чувство опасности. Это могла быть огневая точка противника, возможно, что отсюда они ведут разведку. Таких пикетов могло быть в округе множество. Но почему тогда они никак не среагировали на приближение землян? Да и маскировка оставляет желать лучшего. Если бы этот треугольник имел отношение к Фарме, то отряда уже давно бы не было в живых. В лучшем случае их бы взяли в плен, хотя о пленных за время подготовки в карантине Фома не слышал ни разу.
   Постояв некоторое время в нерешительности, он аккуратно подошел к уходящей в грунт вершине треугольника и присел. Легко прикоснулся к поверхности, напоминающую на ощупь шершавую резину и отдернул руку. Ничего не произошло. Тогда Фома ощупал диковину смелее, никаких разумных объяснений наличию на поверхности Синтии найденного артефакта в голову не приходило.
   Видя, что ничего неприятного не происходит, осмелевшие товарищи подошли ближе и с интересом рассматривали находку. Фома поставил ногу на полого уходящее вверх ребро, перенес на нее вес тела, затем сделал следующий шаг. Внимательно прислушался к своим ощущениям и пошел по ребру вверх. Поверхность оказалась довольно скользкой, но удержаться на ней все же было можно. Добравшись до края и остановившись у невысокой выступающей вперед углом ступеньки, образованной наметенным за долгие годы грунтом, сообщил.
   - Дальше все присыпано.
   Прикладом слегка постучал в стену ступеньки, сухая красная глина осыпалась, отваливаясь крупными кусками, снизу что-то блеснуло в лучах светила. Заинтригованный Фома руками разгреб осыпь и замер пораженный открывшимся зрелищем. То, что блестело, оказалось, плотно вставленным в уходящую назад под углом рамку, стеклом. Он принялся лихорадочно откидывать крошащуюся глину в стороны. Открылось второе стекло. Теперь была видна вся ступень в форме наклоненных треугольников.
   Фома вернулся к товарищам и вместе с ними молча взирал на открывшееся зрелище.
   - Что-то это мне напоминает, - задумчиво проговорил Даниил.
   Но Фома уже понял что. Отсюда снизу было видно, что стоят они прямо на уходящем в землю носу самолета напоминающего американский "Стелс". На форме сходство и заканчивалось, размерами неизвестная машина превышала американский самолет-невидимку раз в пятьдесят. Это ощущалось интуитивно, несмотря на то, что большая часть конструкции была скрыта в недрах холма.
   Чувствуя себя археологом-любителем, Фома пошел вдоль выступающей из земли кромки. Где-то должен быть вход. Исходя из размеров машины, он пришел к выводу, что дверь или люк самолета должен находиться гораздо ниже, чем у земного собрата, если только хозяева этого аппарата не были гигантами. Не найдя ничего похожего на вход, землянин вновь начал подниматься на самый верх. Не дойдя двух шагов до гребня холма, Фома почувствовал движение почвы под ногами. Не устояв, он рухнул на бок и, уже лежа, повернувшись на спину, покатился вниз увлекаемый маленькой глиняной лавиной. Ему повезло, что слой глины оказался довольно тонким. Несмотря на это, внизу собралась приличная куча, в которую Фома и рухнул. Когда обеспокоенные товарищи подбежали, он уже стоял на ногах и во все глаза взирал на открывшееся зрелище.
   Вызванная Фомой лавина создала цепную реакцию, и половина холма осыпалась вниз, обнажив борт и треугольное крыло, над которым четко виднелся прямоугольник со скругленными углами. Это, несомненно, был вход. Теперь уже никто не смог бы заставить землян уйти, не исследовав находку. Здоровое любопытство - очень ценное качество человечества.
   По крылу идти было так же скользко, как и по ребру передней части, очевидно, поэтому глина и осыпалась. Прямоугольник входа был плотно закрыт. В центре блестела отливающая розовым цветом небольшая пластина. Не придумав ничего лучше, Фома просто надавил на нее, не надеясь на результат, которого и не последовало.
   - И что будем делать дальше, да?
   - Федя, как ты вообще это заметил?
   - Не знаю, что-то меня поманило, чувство было такое, как будто зовут, да.
   - Попробуй-ка сам, раз тебя поманило.
   Фезрахман опасливо положил руку на пластину.
   - Вот видишь, ничего, - и вдруг застыл в напряжении, - она дрожит.
   Раздалось тихое шипение, затем все вновь успокоилось.
   Через несколько секунд дрожь повторилась, начала усиливаться, затем один из ближайших скальных столбов стал медленно заваливаться набок. Скорость падения увеличивалась. Когда скала с грохотом рухнула, подняв облако пыли, Феликс изрек.
   - Ну ты, Федя и даешь! Поаккуратнее надо быть.
   Он хотел еще что-то добавить, но тут земля вновь вздрогнула, крыло под ногами качнулось, следом неподалеку обрушился еще один столб.
   - Землетрясение, да. - Дико заорал Фезрахман, держись, братва.
   За что он предлагал держаться понятно не было. Однако призыв подействовал - все дружно рухнули на животы и, раскинув руки, попытались вцепиться в скользкую поверхность.
   Катаклизм продолжал набирать силу, земля вокруг заходила ходуном, вспучивающиеся валы подбирались все ближе и ближе к вцепившимся в крыло неизвестной машины людям. Буквально рядом почва вдруг разверзлась, треснув, как переспевший арбуз. Образовалась широкая пропасть.
   Над лежащим около двери Фезрахманом звякнула мелодичная трель, он поднял голову и увидел, что дверь с шипением скользнула в сторону. Пока парень осознавал сие событие, мимо его лица кто-то протопал. Фома, перешагнув комингс, обернулся к товарищам и громко поторопил их.
   - Давайте, давайте, бойцы. Не лежите - простудитесь.
   Все дружно, не задумываясь, рванули вслед за командиром. Фезрахман, несмотря на то, что лежал к двери ближе всех, преодолел этот путь последним, на четвереньках. Как только он перевалился через порог, вновь звякнуло, и наружная дверь закрылась. Они оказались в небольшом тамбуре. Тут же на потолке вспыхнул зеленый индикатор, и внутренняя дверь уползла вверх. Друзья в нерешительности замерли и с ожиданием смотрели на открывшийся проем, но ничего не происходило. Тряска за бортом полностью прекратилась.
   - Похоже нас приглашают войти, - неуверенно прошептал Фома, постепенно успокаиваясь.
   - Давай, Федя, раз тебя, как ты говоришь, поманило, то и иди первым. Похоже ты у нас особа приближенная к императору, - Феликс, уже взявший себя в руки, говорил это улыбаясь.
   Польщенный таким обращением Фезрахман, поднялся и заглянул через порог, затем нерешительно шагнул вперед и скрылся внутри. Через полминуты его улыбающаяся физиономия выглянула из люка, и он рукой поманил друзей.
   - Заходите, тут та-акое, да.
  

6. Ушедшие.

  
   Войдя внутрь, друзья дернулись было назад, так как тут же вспыхнули лампы, осветившие большой ангар, в центре которого, друг за другом стояли две накрепко прикрепленные к полу машины. Первая была маленькой копией той, в которой они сейчас находились, а вот вторая, гусеничная, была ни на что ранее виденное не похожа. Широкие, облитые напоминающим резину веществом, траки, казалось, были просто соединены между собой поперечной пластиной. Но обойдя загадочную конструкцию сзади, Фома увидел зияющий проем. Дорожного просвета практически не было. Кабина превышала гусеницы сантиметров на двадцать. С первого взгляда казалось, что экипаж внутри может разместиться лишь полулежа. В люк можно было пробраться, только изрядно наклонившись.
   Вдоль каждого борта ангара тянулись ряды кресел со страховочной сбруей, ремни с блестящими замками-защелками висели по бокам спинок. Не вызывало сомнений, что места предназначены для десанта, в креслах с комфортом могли разместиться человек сто.
   В кормовой части невысокая наклонная металлическая лестница с перилами вела к двери, очевидно на следующий этаж. Но на нее никто пока не обращал внимания, так как впереди над дверью, к которой шел широкий пандус, мерцал ярким зеленым цветом большой прямоугольник. Фома, и следом за ним остальные поднялись по пандусу. За дверью оказалась небольшая кабина. У каждой стены стояло по два кресла. Центральное кресло с высокой спинкой находилось прямо перед окнами, которые Фома только что случайно освободил от закрывающего их грунта. Снизу весь пол впереди был прозрачным, как потом выяснилось, это был обзорный экран.
   В кресле сидел человек, вернее то, что от него осталось за много лет - высохшая мумия. Коричневая кожа обтягивала кости скелета, не давая тому рассыпаться на части. Одет умерший был в светлый комбинезон. Левый рукав, вместе с рукой отсутствовал, края ткани были неровно оторваны.
   Фома вздрогнул, представив, как какая-то тварь отрывает человеку руку вместе с рукавом из плотной ткани.
   - Е мое, - взглянув под ноги пилота, удивленно поднял брови Феликс, - да мы же взлетели.
   - Только этого нам не хватало. - Строго ответил Даниил.
   - Да ты посмотри, Дядя, что там творится, Содом и Гарем.
   Оказалось, что землетрясение только-только начало утихать. Внизу, там, где они только что были, зиял огромный кратер с неровными краями.
   - Я не понял, чего тебе не хватает, Даня? Путешествия к центру планеты? Я так понимаю, не взлети мы - имели бы бо-ольшие проблемы. Выходит, что оно нас спасало, это самое. - Феликс развел руки в стороны.
   Тут же летающая машина пошла вниз и опустилась на краю вновь образовавшегося кратера.
   - Давайте его вынесем и похороним по-человечески. - Предложил Фома, глядя на мумию.
   Ткань костюма была довольно крепкой. Очевидно, что микроорганизмы проникнуть в стерильную атмосферу корабля не могли, поэтому и не встретил землян голый скелет. Эту догадку подтверждал и вырвавшийся наружу воздух во время открывания внешней двери, очевидно, внутри поддерживалось небольшое избыточное давление. А, возможно, такое давление было нормой для бывших хозяев.
   Корабль беспрепятственно выпустил землян наружу, оставив дверь открытой.
   Незнакомца молча похоронили метров за пятьдесят в стороне от машины бывшей ему могилой долги годы. Затем вернулись на воздушное судно и продолжили исследования. На полу рядом с пилотским креслом лежал шлем, очевидно, оброненный хозяином в момент потери сознания. На спинках кресел висели белые неширокие кольца, выложенные изнутри слоем мягкого материала.
   - Думаю, садясь сюда, эти штуки надо надевать на голову. - Предположил Феликс.
   - Следовательно, этот крутой, по сравнению с колечками, для пилота.
   Фома сел в кресло, и надел шлем, сдвинул вниз дымчатое стекло. Раздался щелчок, голова слегка закружилась, затем его целиком заполнило странное чувство, он осознал, что слился с машиной в единое целое. Теперь он был кораблем с памятью человека. Весь внутренний мир летательного аппарата был открыт перед ним, никаких секретов не осталось. Он мог лететь, никаких преград не существовало, вся планета лежала перед взором, как на ладони. Что там планета, вся вселенная была доступна кораблю-Фоме. Он мог двигаться, как в атмосфере, используя гравигенератор, так и в межзвездной бездне. Расстояний не существовало, гипердвигатель позволял совершить прыжок куда угодно. Мощь его оружия была безгранична. Все его части из суперстали, керамики, пластика и еще сотен иных материалов были в превосходном состоянии. Тысячелетия, проведенные в неподвижности на поверхности планеты, не повлияли на его здоровье и не принесли неисправностей. Он был продолжением тела носителя разума. Его знали все во вселенной.
   Сознание Фомы постепенно отступало на второй план, он все больше и больше становился кораблем, ощущал шепот главного генератора - своего сердца. Достаточно было лишь малейшего желания для того, чтобы включить инициализацию гравитационного поля. Корабль мог направить силу гравитации по любому вектору. Она, эта сила, могла оттолкнуть его от поверхности планеты, и разогнать до ошеломительной скорости, она могла, при его желании, вынести тело на орбиту.
   Неожиданно яркая вспышка ослепила Фому, в глазах замелькали радужные круги. Когда зрение восстановилось, он с удивлением огляделся вокруг. Рядом, окружив кресло, стояли взволнованные друзья. Даниил держал в руках шлем командира.
   - Что произошло?
   - Это ты нам расскажи, мы тут все издергались, глядя на твою блаженную улыбку. Мы тебя зовем, зовем, а у тебя ноль на выходе.
   - Ребята, у нас есть транспорт. Только, боюсь, справиться с ним будет не легко. Он овладевает душой. Я только что был кораблем, носителем высшего разума. Думаю, если посидеть в этой шапочке несколько дольше, то обратно можно и вовсе не вернуться.
   - Так чье же это все?
   Фома задумался, прислушиваясь к себе. Было свежо чувство непомерной силы, но теперь было ясно - силы чужой. От прикосновения к безграничной мощи становилось не по себе, так если бы он был килькой перед разинутой во всю ширь акульей пастью. Сняв шлем, он вновь стал обычным человеком, осознающим то, что прикоснулся к лавине чужих знаний. Но чьих? Кто эти загадочные владельцы машины? На этот вопрос ответа в памяти не было. Было лишь чувство радости корабля, вновь нашедшего хозяев, после длительнейшего тоскливого ожидания.
   - Внутрь нас пустили только благодаря происшедшему светопреставлению. Нашей гибели корабль допустить не мог. Он долго ждал свой экипаж, теперь, благодаря случаю, экипаж - это мы. Мужики, поздравляю, нам несказанно повезло, мы случайно получили подарок от какой-то древнейшей цивилизации. Думаю, назвав их Предтечами не ошибусь. И совершенно отчетливо осознаю то, что рядом с нами их больше нет, они ушли так далеко, что нашему разуму даже не в силах это представить. Уверен, что никаких претензий на предмет пользования найденным артефактом, нам никто не предъявит.
   - Так давайте и назовем их Ушедшими. - Предложил Феликс.
   - И что мы с этим подарком судьбы дальше делать будем, да?
   Фома рассказал друзьям все, что он почувствовал и понял, будучи кораблем. Поделился непередаваемым чувством восторга, которое испытал только что. Затем предложил переночевать, закрыв входную дверь. А завтра он вновь сядет в кресло пилота и наденет шлем. Пусть даже ценой этому будет потеря личности. То, что у него появилась непреодолимая зависимость, как у наркомана, остальным он не поведал.
   На следующее утро Фома захотел повторить эксперимент со шлемом, на который друзья согласились при условии, что если опять исчезнет контакт с остальными, то шапку снимут насильно.
   Даниил предложил другой вариант, на подстраховке оставить одного человека, а остальным присоединиться, используя кольца боковых кресел.
   - Ведь для чего-то же они нужны.
   Так и решили. Фезрахмана, которого корабль принял за своего, открыв вход, оставили для подстраховки остальных.
   - Все готовы? Вперед.
   - Федя, главное не расслабляйся, в случае чего, ты наш единственный подстрахуй. - С неизменной улыбкой напутствовал друга Феликс.
   - Да ладно, да? От подстрахуя и слышу. - Фезрахман пытался пошутить, но по всему было видно, что он сильно взволнован и переживает за друзей.
   Фома надел шлем, опустив вниз стекло. Остальные, тут же, водрузили на голову кольца. Напряженный Фезрахман внимательно всматривался в лица товарищей.
   Вновь знакомое легкое головокружение и руки превратились в могучие крылья. Но теперь рядом ощущался разум друзей, который не давал Фоме провалиться в недра сущности корабля. Он стал не кораблем, а Фомой-кораблем, пилот в этот раз был главным. Мозг корабля лишь усиливал человеческие способности, превращая их в нечеловеческие. Неимоверно возросла скорость реакции, быстрота мысли, которая позволила бы потягаться с любым земным персональным компьютером и выйти победителем. И никакого щенячьего чувства восторга.
   Товарищи так же близко чувствовали Фому, они были одной командой, в которой он являлся лидером, все его реакции передавались остальным, они мгновенно понимали, что хочет командир. Феликс отождествлял себя с оружием корабля, он мог произвести залп, используя траекторию любой сложности. Даниил стал навигационной системой, обретя новое чувство, позволяющее в доли секунды рассчитать любой маршрут, направляя Фому по нужному курсу. Все было четко ясно и понятно.
   Фома спокойно снял шлем, чем очень обрадовал Фезрахмана, Феликс с Даниилом так же вернулись в реальность без проблем.
   - Федя, отбой, спокойно можешь напяливать кольцо на голову, теперь высшему разуму с нами не совладать. Должны же мы знать, для чего нужны остальные нимбы.
   Минут через десять выяснили, что желательно иметь еще одного члена экипажа. Желательно, но отсутствие такового не смертельно. Оставшиеся кольца предназначались для управления двигателями и для связи. Главная же их функция заключалась в том, чтобы служить буфером между потоком мозговых импульсов корабля и пилотом. Иначе лавина информации захлестывала человека, подчиняя его себе, что и произошло с Фомой, когда он надел шлем в одиночку.
   Можно было возвращаться на базу. Находку решили сохранить в секрете, дарить могущественный корабль незнамо кому посчитали большой глупостью. Друзья договорились, что не только Паворе, но и землянам, вернувшись домой, своего секрета открывать не станут, по крайней мере, первое время. А там видно будет. В том, что дальнейших преград для возвращения на родную планету больше не существует, они были твердо уверены.
  
   Четверка отважных путешественников остановилась у главных ворот базы, наконец-то закончив свой опасный маршрут. Сбоку тут же открылась маленькая дверь, и они вошли в шлюз. Прошли через мойку, избавляясь от ядовитого слоя покрывающего костюмы, затем с удивлением отметили, что последняя дверь, через которую предстояло попасть в транспортный ангар, по-прежнему закрыта. Неожиданно инфор громко оповестил их о том, что попасть внутрь они смогут, только оставив оружие и костюмы в шлюзе. Удивленные изменившимися за их отсутствие правилами, земляне выполнили непонятные требования, и, свалив в кучу костюмы, файерганы и игольники, прошли в ангар. Там они были встречены людьми в незнакомой форме, которые под конвоем проводили их до одного из кафе.
   По пути они внимательно осматривались по сторонам, вся символика Паворы исчезла со стен, вместо нее красовались эмблемы Фармы. Ситуация прояснялась сама собой - Павора потеряла свой форпост на Синтии. Теперь здесь хозяйничали враги, и дальнейшая судьба пленных, а теперь сомневаться в этом не приходилось, была туманна и вызывала беспокойство.
   Первой неожиданностью оказалось то, что на стене кафе по-прежнему висел большой портрет председателя совета директоров Паворы.
   Парням приказали сесть за стол, конвоиры, стоя неподалеку внимательно наблюдали за пленниками. Миловидная женщина, принесла обед, за который, впервые за время пребывания на Синтии, не пришлось платить. Происходящее удивило землян, очевидно, нормы обращения с плененными противниками несколько отличались от стереотипов сложившихся у россиян при просмотре кинофильмов о фашистских концлагерях.
   Конвоиры терпеливо дождались, пока все не насытятся, затем, так же молча, отвели пленников в душ. Это было райское наслаждение, после столь длительного нахождения в защитных костюмах.
   После душа, люди Фармы вновь удивили Фому, выдав новую чистую одежду, это была форма Врагов. Фома ни на секунду не забывал о том, что это враги, перед его мысленным взором стояли открытые глаза мертвого Давида, распухшая нога Олега, безжизненно склонившийся к приборной панели Саторо. Принимая все эти знаки внимания со стороны противника, Фома ощущал неловкость, хотя, чувствуя приятную свежесть после душа, был благодарен за такую встречу.
   Наконец все выжившие члены отделения Фомы в полном составе предстали перед новым начальником базы. Это был лысый толстячок, сидевший за столом Сеймура. Ласковые чуть прищуренные глаза добродушно смотрели на стоящих напротив пленников.
   - Присаживайтесь, соперники, - широким жестом руки он указал на стулья, стоящие вдоль стола для совещаний, - мое имя Тортон, теперь я командую агробазой.
   Фома резко сел и тут же излил все накопившееся в душе на напоминающего доброго кладовщика Тортона.
   - Вам что, места мало? Синтия большая, пашите, сейте, выращивайте. Людей зачем убивать? Или до чужого тяга непреодолимая? Тем более что это чужое уже готово и лежит на блюдечке с золотой каемочкой.
   Новоиспеченный начальник агробазы удивленно поднял брови и изобразил на посерьезневшем лице крайнее непонимание.
   - Постойте, постойте. А вы что, не в курсе дела? Здесь все совершенно добровольно.
   - Что добровольно? Лоб под пули подставлять?
   - Как раз это я и имею в виду. Люди вполне осознанно, за вознаграждение соглашаются рисковать своей жизнью. Добавлю, за очень хорошее вознаграждение.
   - Да что тут, пес возьми, происходит?
   - Глядя на ваш неподдельный гнев, я начинаю понимать, вот мерзавцы, - Тортон разразился длинной возмущенной тирадой, из которой Фома ничего не понял.
   - Слушайте внимательно, это игра, реалити шоу, а в конечном итоге - большой тотализатор. Обыватели каждый вечер садятся перед экранами визоров и взирают на нашу борьбу за обладание агробазой на Синтии, делая при этом ставки на то или иное событие. Вас считали давно погибшими, но неожиданно увидели живыми, в тот момент, когда вы вышли из мертвого леса. Некоторых этот факт несказанно обрадовал, вы несколько уменьшали их проигрыш. Другие были рады вашему спасению, так как на этом они зарабатывали дополнительные деньги.
   Удивило то, что вы в пустыне вдруг бесследно исчезли с экранов, а затем через некоторое время неожиданно появились рядом с базой.
   - Естественно исчезли, - злорадно подумал Фома, - куда вашим радарам до техники Ушедших.
   - Но самое главное в том, - продолжал Тортон, - что все наши участники в курсе дела. Инопланетян в нашей команде нет. А вот мерзавцы из Паворы решили нажиться на неосведомленности землян, используя их втемную. Уверяю вас, вознаграждение за участие в проекте намного выше, чем эти скоты выплачивают вам. Иначе, зачем же тогда держать людей в неведении?
   Ошарашенный Фома сидел, не в силах осознать ситуацию. Тотализатор. А как же бесценная С-культура?
   - А что с продукцией базы, - спросил он, начиная и тут подозревать неладное, и оказался прав.
   - Да нет в ней никакой ценности и не нужна она никому. Очередной пункт для ставок, количество урожая, кому он достанется, удастся ли вывезти его без потерь. Противник старается этому помешать.
   Но, повторяю, все это сугубо добровольно, и никаких скелетов в шкафу для участников, - закончил Тортон, показывая свою осведомленность в земных идиомах, - не хочешь рисковать жизнью, не нанимайся в игру.
   Фома, услышав слово игра, вновь представил мертвые глаза товарища.
   - А с нами что, да? - Подал голос Фезрахман.
   - Что значит что? Очки за ваше пленение мы получили. Сейчас вас отведут к выходу, и можете идти к своим. Только, я подозреваю, что вам не известно место расположения резервного лагеря, куда пришлось отступить Паворе. Жаль, по условиям контракта, не могу всю эту гадость обнародовать. Все, что происходит внутри стана соперников, их личное дело. Но у вас такая возможность есть, хотя она исчезающе мала. Желаю успеха.
   - Позвольте последний вопрос. Почему Портрет председателя совета директоров Паворы по-прежнему на своем месте?
   - О, это очень просто, - улыбаясь ответил Тортон, - на самом деле, это портрет председателя совета директоров тотализатора. Это наш общий шеф.
  

7. Пленники тотализатора.

  
   Плавно скользнувшая дверь наглухо закрылась, отрезав землян от надежных стен базы. Они вновь были предоставлены самим себе. Бредя к кораблю, Фома мысленно рассуждал о том, какое разочарование ожидает делающих в этот момент ставки жителей планеты, расположенной неизвестно где. Возможно, что кто-то сейчас надеется на то, что долгий и опасный путь им преодолеть не удастся, и они будут растерзаны хищниками. По идее, все так и должно быть, оружие им не вернули. Спасение выживающих - дело рук самих выживающих. Так намного интереснее, с голыми руками против монстров вселенной, с вилами на паровоз. Очевидно, что некоторые игроки уже загадывают, когда горе путешественники выломают первую дубину для защиты от слонопотамов. И невдомек беднягам, что правила игры резко изменились. Что ж, у каждого общества своя мораль. Хотя кем надо быть, чтобы в реальном времени наблюдать гибель людей и радоваться тому, что смог эти смерти предугадать, пополнив тем самым свой кошелек?
   - Уроды моральные, - зло прошептал Фома, - ну ничего, мы вашу лавочку развеселим.
   Корабль они спрятали в песчаных дюнах, в трех километрах от базы. Теперь предстояло пройти этот путь безоружными, хорошо хоть костюмы им оставили.
   Судьба оказалась к ним благосклонна, до ложбины с зарывшимся по самую крышу кораблем добрались без приключений. Нервы этот переход вымотал порядочно, больше, чем весь предыдущий путь. Без оружия Фома чувствовал себя голым, то же испытывали и товарищи, ежесекундно вертя головами, вздрагивая от каждого шороха. Фома с Даниилом принялись лихорадочно разгребать песок, чтобы достать предусмотрительно закопанный рюкзак со шлемом и кольцами, Фезрахман с Феликсом зорко поглядывали по сторонам, оставшись наверху.
   Издав предупреждающий клич, дозорные скатились вниз по песчаному откосу, продолжая вопить. Фома, не обращая внимания на панику, наконец-то, нашел рюкзак и выдернул его за лямку на поверхность, быстро открыл, выхватил и надел шлем, не дожидаясь остальных. Даниил, не заставляя себя долго ждать, быстро раздал товарищам кольца и поспешил водрузить свое на макушку.
   Песок вспух, и корабль выполз наверх, незамедлительно открыв вход. Внутрь Фома вбежал последним, уже ощущая на своей спине дыхание тугодума, который на полном ходу врезался в закрывающуюся дверь. Это был большой зверь, формой отдаленно напоминающий земного носорога. Расстроенный тем, что добыча в последний момент ускользнула, он бродил около входа, оскальзываясь на крыле. Фома слегка накренил машину, и не солоно хлебавший тугодум кубарем покатился вниз.
   Фома представил себе вытянувшиеся лица зрителей, при виде этого необъяснимого чуда происходящего на их глазах. Тугодум не только не убил непонятно куда исчезнувших людей, да еще и, кувыркаясь, упал по неизвестной причине. Хорошая штука, способность Призрака, так называлась эта модификация кораблей-нотгравов, становиться невидимым, когда надо. Пусть теперь раскошеливаются и ломают голову, безрезультатно пытаясь понять, куда делись люди, предназначенные их планами в жертву хищникам Синтии.
   Следующим сюрпризом станет то, что они без потерь доберутся до своих. Обязательно доберутся, и вовсе не с пустыми руками, три комплекта оружия принадлежавшего погибшим друзьям предусмотрительно были оставлены на корабле.
  
   Даниил Хандрыга накрепко привязался всей душой к навигационному кольцу. Надевая его, он мгновенно сливался с Призраком, и мог видеть любую точку планеты, подбирая необходимое разрешение изображения. При этом у него, в отличие от штурмана обычного самолета, не возникало ощущения рутинной работы с приборами, он просто становился глазами корабля. Ему нравилось быть этими глазами. Но зрением дело не ограничивалось, при желании Даниил мог слышать все, что передавалось по всем линиям связи, вплоть до локальных сетей. Непосвященному человеку может показаться, что получи он такую возможность, то радости погружение в хаос эфира не доставит. На самом деле никакого хаоса не было, не путается же наше зрение в окружающем нас разнообразии предметов и красок. Мы всегда в состоянии четко выделить взглядом любой нужный нам объект. Примерно так же ориентировался штурман в разнообразии моря волн, пронзающих эфир. Вследствие этого, поиски резервного лагеря Паворы трудности не составили. Находился он в восьмистах километрах к востоку, в центре бесплодной выжженной светилом каменной пустыни.
   Фезрахман Юмагулов парил в вышине, широко расправив руки, превратившиеся в крылья. Он ощущал себя могучей птицей, выискивающей добычу. Да и крылья нужны ему были лишь для лучшей маневренности в атмосфере. В любой момент он мог убрать их под брюхо Призрака.
   Единственным, кто видел, слышал и чувствовал все, что было доступно всей команде, был Фома. По сути, он и был сейчас Призраком.
   Коммуникационные сателлиты, висящие высоко на орбите планеты безуспешно разыскивали пропавших землян, обшаривая своими мощными объективами поверхность. Не помогали и биолокаторы, оказавшиеся в такой ситуации бесполезными. Но, несмотря на это, помнящие неожиданное появление команды Фомы недалеко от базы, игроки лихорадочно делали ставки на то, что люди доберутся до резервного лагеря. Букмекерские конторы, снизив плечо ставок до минимума, с тревогой ждали развязки, моля судьбу о том, чтобы отделение не добралось до намеченной точки. Все участвующие в игре ставили на победу маленького отряда. Если они в своих прогнозах не ошибутся, тотализатор ожидает сокрушительный удар, который существенно подорвет финансовое благополучие организации. Количество игроков перевалило возможно допустимый предел. Впервые за всю историю существования, приносящая стабильный доход игра, дала сбой. Прием ставок был временно прекращен, но сделано это было с большим запозданием и вызвало мощный шквал возмущения. Репутация фирмы впервые испытывала такую серьезную проверку на прочность.
   Фома опустился вниз и сел на грунт, сохраняя режим невидимости. До лагеря оставалось преодолеть двадцать километров пути. Но теперь сделать это было легко. Челнок - пятиметровая копия Призрака был готов принять на борт и больше людей. На нем было достаточно места для десяти человек. В отличие от Призрака, челнок управлялся одним пилотом, слияние которого с машиной было не таким глубоким, как на корабле-матке.
   В корпусе корабля распахнулся верхний люк, маленький Призрак легко выпорхнул наружу, быстро набрав высоту, он устремился к резервному лагерю горе-вояк, потерявших базу.
   Лишив отряд Фомы оружия, люди Фармы все же дали взамен одну полезную вещь - коммуникатор. Теперь у путешественников была связь, которой они пока что не воспользовались. Но приближаться к своим без предупреждения, да еще, будучи одетыми в форму врага, было бы большой глупостью. Вызов послали, когда челнок завис в двухстах метрах перед лагерем. Вначале дежурный связист никак не мог понять, с кем он беседует. Никаких своих за пределами лагеря в данный момент быть не могло. Когда же ему втолковали, что это возвращается седьмое отделение сбитого в бою флайтайгера, он радостно завопил, затем связался с начальником дежурной смены, который, в свою очередь, доложил новость Сеймуру.
  
   Прежде чем упасть на свой лежак в новом личном боксе, Фома разыскал Ильича, который сидел за столом в кафе и рассказывал окружающим очередную легенду о своих бравых деяниях во время атаки Фармы.
   - Ты бы, герой, лучше поведал о том, как бросил своих коллег погибать голодной смертью в дремучем лесу. - Голос прозвучал для Ильича неожиданно, Фома предусмотрительно зашел со спины увлеченного повествованием соперника.
   Ильич, подпрыгнув от неожиданности, резко развернулся, и уставился неверящим взглядом на Фому, как на привидение. Затем, после короткого замешательства, надменно произнес.
   - Я твердо был уверен, что все вы погибли.
   - Хватит брехать, ты прекрасно понимал, что мы падаем невредимыми. Мог бы прикинуться шлангом, сымитировать падение. Внизу, под кронами деревьев тебя искать никто не стал бы. Отсиделись бы и спокойно вернулись назад все вместе. Тогда Олег остался бы жив. Ты виновен в его смерти. Думал, как увижу тебя, обязательно морду набью. Но вот сейчас смотрю, и даже прикасаться к тебе противно, руки об тебя, мерзавца, марать тошно. Давай, продолжай рассказ о том, какой ты герой.
   Фома резко развернулся и пошел к выходу. Ильич в растерянности смотрел на расходящихся от него людей. Его глаза сверкнули безумной яростью, он с силой ударил кулаком по ни в чем не повинному столу.
  
   Что касается полученной информации о тотализаторе, то друзья заранее договорились не вываливать новость с налета. С Сеймуром решили разобраться, тщательно все подготовив.
   Фома лежал в своем боксе, крепко держа в своей руке ладонь Далии, сидящей рядом, и против воли проваливался в сон. Не так он представлял встречу с любимой, о которой не забывал за все время пути. Но длительное нервное напряжение давало о себе знать, навалившись тяжелым грузом усталости.
   В двухстах метрах от лагеря, ожидая хозяев, спокойно дремал ни для кого не видимый Шатл. Один из блоков его памяти фиксировал все переговоры, осуществляемые верхушкой лагеря по субсвязи.
   На следующий день Сеймур вызвал к себе поредевшее отделение, так неожиданно для всех выжившее в дебрях Синтии. Поздравил, сказал, что уже не надеялся увидеть кого-либо из них в добром здравии. В конце монолога сообщил, что им, за геройское поведение начисляется премия и предоставляется первая неделя отдыха. На лице у него было написано жгучее любопытство, казалось, что шефу не терпится задать чудом спасшимся землянам кучу вопросов. Не надо было быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, вся верхушка тотализатора ломает голову, как людям удалось скрыться от наблюдения вездесущего "Большого брата". Стройная система контроля дала необъяснимый сбой. Впервые игроки потеряли возможность впрямую наблюдать за развитием событий. Неожиданное прекращение приема ставок вызвало мощнейший скандал. А теперь, после благополучного возвращения людей в лагерь, организаторы тотализатора понесли невиданные ранее финансовые потери.
   Но Сеймур так и не коснулся волновавшего устроителей шоу вопроса. Маститые аналитики фирмы дали рекомендации не затрагивать эту тему с налета. Измученные путешественники должны были отдохнуть и успокоиться. И лишь после этого предстояло аккуратно, с помощью агентов, выведать все, что произошло на пути к базе.
   Друзья, не проронив ни слова, выслушали напыщенную речь командующего и так же молча покинули кабинет, чем вызвали немалое удивление и недовольство Сеймура.
   Через три дня у него состоялся сеанс субсвязи с хозяевами тотализатора, после которого вся завеса секретности рухнула. Теперь земляне имели достаточно информации для того, чтобы найти Фар - родную планету пришельцев.
  
   Получив неделю отдыха, предоставленные сами себе друзья, разрабатывали план дальнейших действий. Главная задача была ясна, оставлять безнаказанными мошенников, вербующих землян втемную, нельзя. Вот только кто являлся главными виновниками, было пока неясно.
   Безжизненная территория, окружающая новое место пребывания людей на Синтии, напоминающая собой, виденный по телевизору лунный пейзаж, позволяла чувствовать себя в некоторой безопасности. Представители животного мира планеты избегали появляться в бесплодной пустыне, где нечем было поживиться, а, неосмотрительно углубившийся сюда зверь, неминуемо сгинул бы голодной смертью. Поэтому люди, передвигавшиеся в окрестностях лагеря, по привычке оглядывающиеся по сторонам, могли не бояться нападения хищников. По утрам, до наступления дневной жары, все, кто был свободен от службы, выходили под открытое небо, замкнутое пространство помещений лагеря давило на психику, требуя смены окружающей обстановки. Это позволило беспрепятственно перенести в лагерь Шлем и кольца управления Призраком. Расстояние до машины препятствием не являлось. Корабль ушедших отправили на Фар для сбора информации. Он, не замеченный ни кем, кружил по орбите, извлекая из планетарной коммуникационной сети и копя в своей памяти интересующие людей данные.
   Когда он вернулся, и четверка во главе с Фомой ознакомилась с полученными сведениями, дальнейший план действий стал предельно ясен. Моральные принципы жителей Фара, хоть и несколько отличались от земных, но в целом базировались на тех же критериях. Основная разница заключалась в социальных программах, богатые на Фаре могли позволить себе больше привилегий. Экология планеты и климатические условия резко разнились от тех, что были на Земле, жители которой еще не успели довести среду обитания на своей планете до той крайности, до которой дошли Фариане. Но закон у инопланетян был для всех один. И действия руководителей тотализатора из отдела Паворы в его рамки не укладывались.
   Герои рейда сквозь джунгли Синтии хоть и находились под неусыпным контролем, все-таки смогли, используя технологии ушедших, переслать материалы в крупнейшие информационные агентства Фара о, мягко сказать, неблаговидных действиях своих нанимателей.
   В прессе разразился грандиозный скандал. Специально созданная правительственная комиссия занялась расследованием этого дела. Через месяц все материалы дела были переданы в суд, на котором присутствие Землян было законной необходимостью. За ними был прислан специальный корабль, который и доставил Фому с Даниилом на Фар. Феликс с Фезрахманом остались в лагере. Шлем с кольцами от греха подальше вновь вернули на челнок.
  
   Когда транспортный модуль пробил плотную облачную завесу, глазам землян открылось фантасмагорическое зрелище. Вид столицы Фара город Шау вызвал у землян двоякое чувство. Это был восторг и жалость одновременно. Громадный мегаполис, поражающий размерами своих зданий, стремящихся ввысь и уходящих за затянувшее все небо облака, напоминающих своим видом перевернутые виноградные гроздья, располагался на черной равнине, протянувшись до самого горизонта. Ни один луч светила не пробивался сквозь серую завесу туч. При взгляде на черную неприветливую поверхность, возникало впечатление, что жить там нет никакой возможности. Как выяснилось позже, так на самом деле и было, горожане никогда на протяжении всей жизни не покидали стен громадных зданий, которые были соединены между собой транспортными галереями и пешеходными переходами. Весь город напоминал собой гигантский муравейник, простирающийся вверх на несколько километров. Только самые богатые граждане могли позволить себе видеть голубое небо и солнце каждый день, их жилье располагалось в самых верхних ярусах города, выше облаков.
   Внизу же царил полумрак, в котором, борясь за существование, рождались и умирали низшие слои общества.
   После того, как платформа опустилась на одну из площадок воздушного порта, землян сразу же доставили в здание суда на среднем уровне. В небольшом зале за длинным столом сидели несколько человек в форме. Фома, было, решил, что это и есть судьи, но ошибся. Это были судебные клерки, роль которых сводилась к тому, чтобы задавать подготовленные вопросы, да придать процессу значительность. Два толстячка, похожие друг на друга, как близнецы, сидели за отдельным столом. Это были обвиняемые, директор отдела "Павора" и его главный финансист. Комиссия установила, что кроме них никто в махинации с вербовкой землян посвящен не был. Истинной картины не знал даже Сеймур, не говоря уже о сотрудниках земных филиалов.
   Главным действующим лицом на процессе была машина. Она наблюдала за ходом процесса, непрерывно сканируя показания, поступающие с нескольких сотен датчиков. Солгать было невозможно, сенсоры компьютера дали бы сто очков вперед любому земному полиграфу. Беспристрастный электронный арбитр, основываясь на материалах предоставленных правительственной комиссией, выслушав показания обвиняемых и свидетелей, с делом разобрался быстро. Руководствуясь основным принципом Фарской юриспруденции, аналогичным земному око за око, признал подсудимых виновными и приговорил их к высадке на Синтии, в мертвом лесу рядом с разбившимся тигром. После этого они будут предоставлены сами себе.
   Всем обманутым мошенниками землянам, была присуждена компенсация в размере невыплаченной доли заработка за весь период пребывания на службе в Паворе, месячный размер которой в два десятка раз превысил первоначальную цифру. Так же они получили полную информацию о тотализаторе. Желающие могли прервать незаконный контракт, без каких либо последствий для себя, или им предоставлялась возможность заключить второй договор с новыми условиями. Координаты планет, по-прежнему, оставались секретными.
   После процесса Фома узнал, что принцип око за око не распространяется на убийц, их приговаривают к ссылке на поверхность. Вне городских стен, ютясь в скальных пещерах, где исповедуется каннибализм, те долго не протягивают.
  
   Вернувшись на Синтию, путешественники первым делом встретились с друзьями, которые уже знали о своем неожиданно поправившемся материальном положении. Они поведали последние новости, произошедшие за время отсутствия командира и Даниила. Страсти, вызванные информацией о злостном мошенничестве руководителей Паворы, еще не улеглись. Подавляющее большинство землян прервало действие контракта и паковало пожитки перед возвращением домой. Став намного богаче, они решили не задерживаться на Синтии ни одной лишней минуты. Корабль на Землю ожидался через три дня.
   Для всего населения лагеря было сделано исключение, им предоставили возможность поучаствовать в тотализаторе, делая ставки на судьбу осужденных. Никто из землян, кроме Ильича, этим не воспользовался. Но узнать результат своих прогнозов тому не довелось. Тем же вечером, в пьяной драке, он убил одного из инопланетян, за что тут же был приговорен электронным судьей к отправке на поверхность Фара. Узнав об этом, Фома к своему удивлению почувствовал некоторую жалость к соплеменнику, несмотря на то, что считал его конченым мерзавцем.
  
   Вечером Фома пришел в личный бокс Далии и долго говорил ей о том, что не представляет без нее свою дальнейшую жизнь, еще он говорил о том, как красива Земля. После посещения Фара, он не хотел, чтобы женщина, которую он любит, когда-нибудь вернулась в этот ад. Фома был полон решимости, до конца убеждать Далию улететь вместе с ним, но она, как только поняла, чего он от нее хочет, тут же, не сказав ни слова, начала собирать вещи.
   Затем, уже впятером, встретились в кафе и обсудили перед отлетом последние детали. Утром, в назначенное время собрались у выхода, не забывая о том, что Фариане продолжают отслеживать каждый их шаг. Очень уж им хотелось знать, как земляне умудряются скрываться от вездесущих камер спутников. По этой причине надо было действовать молниеносно.
   Фома присел, остальные, склонились над ним. Он извлек из рюкзака шлем.
   Через несколько секунд челнок завис рядом с ними, толики коротких мгновений хватило им на то, чтобы прыгнуть в открытый люк, который тут же закрылся, скрыв беглецов из поля зрения спутников и возможных случайных свидетелей из лагеря Паворы. Были такие свидетели или нет, теперь это уже не имело значения, назад возвращаться они не собирались.
   Четвертое кольцо, предназначенное для связи, наконец-то нашло хозяина. Далия стала завершающим звеном. Перед тем, как навсегда распрощаться с Синтией, мгновенно уловив только еще зарождающиеся мысли Фомы, она в доли секунды скопировала в память корабля всю информацию из личных файлов Давида Сластена и Олега Финогенова, навсегда оставшихся в мертвом лесу.
  
   Призрак, покинув атмосферу, медленно удалялся от планеты, приближаясь к поясу астероидов. Корабль усиленно сканировал пространство, Фома вдруг почувствовал чисто человеческую обеспокоенность машины, где-то поблизости притаился враг. Тот враг, из-за которого однажды уже был потерян экипаж. Нападение тогда произошло столь стремительно и неожиданно, что укрыться никто не успел. Все, кроме командира, находились снаружи на обшивке, производя ремонт брони. Беда пришла с одного из астероидов. Призрак стойко перенес гравитационный удар, но незащищенным людям не повезло. Смертельная волна смела экипаж с корпуса, превратив в уже знакомый Фоме серый порошок. Оставшийся в живых раненый командир, посадил корабль на поверхность и вышел наружу. Назад он вернулся уже без руки, с трудом добрался до кресла и рухнул в него, потеряв сознание.
   В этот раз Призрак был готов к нападеню.
   Давно заброшенная, оставшаяся без хозяев автоматическая станция, по-прежнему была боеспособна. Ее сенсоры уже заметили приближающийся корабль, это была именно такая машина, для борьбы с которыми и создавались подобные станции. Оказывается и у предтеч были грозные враги. В этот раз Призрак на пару с Феликсом среагировали раньше, импульсные излучатели главного калибра шарахнули по астероиду всей своей мощью. Каменная глыба превратилась в громадный шар кипящей плазмы. Тут же корабль начал разгон. Казалось, что вспышка вскоре поглотит все окружающее пространство, и совершить прыжок не удастся, но корабль все же успел благополучно покинуть обычный мир и углубился в мир быстрых частиц.
  

Продолжение следует.

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"