Аннотация: Продолжение "Покрасневшей таблетки доктора Курпатова"
2.4 ГРЯЗНЫЕ ИГРЫ ПОДОЗРИТЕЛЬНЫХ ПСИХОЛОГОВ
"Не верьте ничему, независимо от того, где вы это
прочитали или кто это сказал, даже если это сказал я,
если это не согласуется с вашим собственным
рассудком и с вашим собственным здравым смыслом"
Будда
Поведение людей в "тотальных ситуациях" - тема,конечно, увлекательная, вот только СТЭ к ней имеет отношение примерно такое же, как любительский бокс к гладиаторским боям. Стэнфордская тюрьма была местом весьма специфичным, но "обстоятельств, вызывающих зверства," изначально не имела. Приличные, интеллигентные студенты, преподаватели и примкнувший к ним "ужасно милый уголовничек" собрались решать сугубо научные психологические задачи, про самую первую из которых Зимбардо написал: "Меня вместе с научными ассистентами...заинтересовало, что произошло бы, если бы мы... заставили одних участников пережить состояние деиндивидуализации, а других - состояние дегуманизации в атмосфере анонимности... в рамках контролируемого эксперимента." Для справки (предельно коротко), "индивидуальность - совокупность характерных особенностей и свойств, отличающих одного индивида от другого... индивидуальность проявляется в чертах темперамента, характера, в одежде (внешнем виде), в специфике интересов, качестве процессов восприятия внешнего мира". В психологии индивидуальность является высшим уровнем иерархической организации психологических свойств человека по отношению к индивидному и личностному. Известно выражение А.Г.Асмолова, что "индивидом рождаются, личностью становятся, а индивидуальность отстаивают". Отстаивают - это для случая СТЭ принципиально важно.
Продолжаем читать Зимбардо: "Мы отобрали хороших людей случайным образом, дали им роли надзирателей или заключённых и провели наблюдение за тем, как они менялись к худшему, пребывая день за днём в порочном месте". Здесь Зимбардо явно лукавит - тюрьму порочным местом делают не решётки и оковы, а порочные нравы её обитателей. Правильней и точней было ему написать - "провели наблюдение за тем, как и насколько нам удалось на ровном месте изменить их худшему и в считанные дни "укатать" Стэнфордскую тюрьму в порочное место с порочным персоналом". А удалось им это настолько замечательно, что они превратили "эксперимент, основанный на имитации, в то, что один из заключённых обозначил как "настоящая тюрьма, которая просто контролируется не государством, а психологами" (Зимбардо).
Свою роль и влияние на ситуацию Зимбардо в статье старается принизить, переводя стрелки на разыгрывание ролей испытуемыми участниками эксперимента. С одной стороны, деиндивидуализация заключённых психологами и дегуманизация надзирателей, конечно, были и имели значение, но с другой - "сила влияния ситуации сопряжена с неопределённостью ролевых границ... разыгрывание ролей, даже если известно о том, что это искусственное, временное и обусловленное ситуацией действо, тем не менее, может оказывать сильное влияние на актёров. Личные отношения, ценности, убеждения с большой вероятностью будут изменены для приспособления к разыгрыванию роли...Нам не нужно было подсказывать актёрам, как им играть свою роль. Нам нужно было лишь фиксировать уровень импровизации внутри этих ролей в качестве данных нашего эксперимента". Вот так Зимбардо преподнёс читателям свою постановку: режиссёр, он же начальник тюрьмы, он же научный руководитель эксперимента утвердил декорации и костюмы актёров, распределил роли, повесил на стенке правила поведения заключённых, заколотил суфлёрскую будку и ушёл в свой кабинет наблюдать за импровизацией актёров - большая часть ежедневных событий снималась на видео, плюс к тому в камерах была установлена "прослушка".
Ещё раз другими словами перескажем позицию Зимбардо. Игра превратилась в жестокую реальность. В результате обычные студенты, все как один "хорошие люди", случайным образом разделённые на надзирателей и заключённых, через несколько дней "стали абсолютно разными существами". "Слишком много ребят проявили патологическое поведение, свойственное беспомощным заключённым, с одной стороны, и обладающим всецелой властью надзирателям-садистам - с другой." И произошло это будто бы естественным образом, самопроизвольно, без участия экспериментаторов; просто в силу влияния "ситуации" и полученных "актёрами" ролей. Выпал бы им всем противоположный жребий - результат был бы тот же самый, поменялись бы только фамилии исполнителей ролей.
А теперь снова вспоминаем "Красную таблетку". "Поведение человека определяется ситуацией, в которой он оказался...Если нам выпала роль "надзирателей", мы начинаем играть "надзирателей". Да с такой силой, что действительному надзирателю и не снилась...А вытянув жребий "заключённого", мы становимся самыми настоящими заключёнными - с повадками заключённого, с самоощущением заключённого, с мышлением заключённого". Чем различаются позиции Курпатова и Зимбардо? Одним едва заметным, явно не прописанным, но однозначно подразумеваемым "пустячком" - Курпатов шулерски заменил строку "слишком много ребят проявили патологическое поведение" на неправомерное: все без исключения, включая всех нас и, надо полагать, всё остальное человечество. Что тут сказать? Размашист на перо гражданин Курпатов, но не чист. Ох, как не чист. Такое "округление" результатов СТЭ не делает ему честь.
Стэнфордский тюремный эксперимент до настоящего времени входит в десятку самых жестоких психологических экспериментов в истории. Естественно, Зимбардо приложил массу усилий для спасения своей профессиональной репутации. С этой целью он, во-первых, возвеличивает уроки эксперимента (дескать, жертвы были не напрасны) и, во-вторых, пытается оправдать свои действия и решения в процессе его подготовки и проведения. Главным полезным итогом СТЭ он считает вывод о сильном влиянии "ситуации" на поведение человека в противовес господствовавшему в то время представлению о главной роли личности. Но по факту, до Зимбардо о влиянии "тотальной ситуации" на поведение людей говорил Лифтон. Уникальность СТЭ в том, что Зимбардо показал возможность превращения "хороших людей" в злодеев в ситуациях, далёких от тотальных. Причём сделал это в эксперименте на специально отобранных "хороших людях" в смоделированной им Стэнфордской тюрьме - исследовать "динамику тюремной жизни" в реальной тюрьме (запустив, к примеру, туда "хороших" испытуемых заключённых и надзирателей в условиях постоянного скрытого наблюдения) ему почему-то показалось неинтересным.
В вопросе, противоречил ли СТЭ этическим принципам, Зимбардо начинает вилять между "нет" и "да". С одной стороны, СТЭ был одобрен университетской комиссией по правам человека; по ходу эксперимента в тюрьме побывало множество посетителей, имевших возможность общения со всеми участниками эксперимента, но никто из них не встал на защиту прав испытуемых; и, наконец, эксперимент был закончен досрочно именно по этическим соображениям. С другой стороны, СТЭ был, конечно, неэтичным - беззащитные заключённые страдали от унижений и оскорблений со стороны надзирателей, безнаказанно творивших жёсткий произвол. Плюс к тому, эксперимент, как признаёт Зимбардо, следовало прекратить на второй день, когда первый заключённый оказался в состоянии глубочайшего стресса. Одной из причин несвоевременности прекращения эксперимента он считает свой внутренний конфликт, возникший "в результате двойственной роли - роли главного исследователя, а значит, человека, стоящего на страже этической стороны эксперимента, и начальника тюрьмы, а значит, человека, желавшего сохранить целостность моей тюрьмы".
Со своим внутренним конфликтом Зимбардо тоже лукавит - конфликт, если и был, то не между главным исследователем и начальником тюрьмы, а внутри роли главного исследователя - научного руководителя эксперимента, который отвечает не только за этическую составляющую эксперимента, но и за его успешное прохождение в соответствии с тематическим заданием и программой исследования. Первого заключённого выпустили на волю через 36 часов после начала эксперимента, продержав перед этим в камере 6 часов после его заявления о выходе из эксперимента. (6 часов под стражей без решения суда - подсудная, между прочим, история по законам Калифорнии.) Прекратить эксперимент через 30-36 часов после его запуска - как раз после подавления бунта заключённых - означало остановку в самом начале активной фазы эксперимента после мирного первого его дня. Проваленный эксперимент - это деньги на ветер и неизбежное служебное фиаско. Ясно, что совсем не это было в планах Зимбардо, и
про этические вопросы он забыл сразу после прохождения комиссии по правам человека. Мы же помним про его замыслы по дегуманизации надзирателей, непонятно как сочетающейся с профессиональной этикой. И вот оно - ожидаемый бунт случился, страсти закипели, пошло "контактное" противостояние заключённых и надзирателей, дегуманизация которых только-только началась, а с ней и настоящая работа - и в этот животрепещущий момент прекратить эксперимент? С какой стати?
Сейчас самое время вспомнить про "второе дно" СТЭ, о котором я говорил раньше. Я убеждён, что бунт заключённых был не просто ожидаем - он был запланирован. Самые потёмки, как известно, кроются в деталях, а они в СТЭ дружно подстрекали заключённых к стихийному бунту. Посмотрим на них повнимательней. Первое - условия содержания арестантов. Подвал без единого окна, то есть без дневного света и "живого" свежего воздуха. В камерах ничего кроме лежанок на бетонном полу. Прогулки не предусмотрены. Посещение туалета 3 раза в день в сопровождении надзирателя. Душ - вещь актуальная даже в подвале при августовской тропической жаре - только для блатных, то бишь лояльных, арестантов. Плюс важнейшая часть деиндивидуализации заключенных - их униформа: халаты с пришитыми спереди и сзади номерами, цепи на лодыжках, идиотские шапочки из нейлоновых чулок (для имитации бритых голов), резиновые тапки и никакого белья. Согласно правилам тюрьмы заключённые должны были называть себя и обращаться к сокамерникам только с использованием тюремных номеров. То есть, в самом прямом смысле, "ты здесь никто и звать тебя никак".
Следующая странность СТЭ - подбор испытуемых. Важнейший канон психологии: "Представительная выборка является меньшей по размеру, но точной моделью той генеральной совокупности, которую она должна должна отражать". Понятно, что от тюрьмы не зарекайся, но, тем не
менее, где стэнфордские студенты и где флотские исправительные заведения? За исключением одного азиата все отобранные добровольцы - белые из благополучных семей среднего класса. Такая выборка абсолютно непредставительна в качестве любой модели исследования тюремной жизни.
Дальше. Вспоминаем объявление в Стэнфордской газете: "...Продолжительность эксперимента - одна-две недели". Тюрьма - не КПЗ и не гауптвахта, для неё в штатном режиме неделя - срок ничтожный, за который изменения в "динамике тюремной жизни" будут неразличимы и вооружённым
взглядом. Поэтому напрашивается предположение, что Зимбардо собирался исследовать нештатную ситуацию, причём ситуацию острую, скоротечную, даже взрывную. Но явно не пожар или короновирусное нашествие, когда у надзирателей и арестантов появляется общая цель - выжить. Что остаётся маячить за
спиной Зимбардо? Ну, конечно, тюремный бунт. Возможно, он был не целью, а лишь средством, чтобы стравить между собой две группы "хороших людей" и ускорить их ожесточение. Вот для этого и понадобились стэнфордские студенты - активную, вольнодумную молодёжь с высокой самооценкой, не разбавленную многоопытным криминальным элементом, довести до кипения лишением индивидуальности и хамским с ней обращением не составит большого труда. В этом случае тюрьма лишь антураж - место, где у одной группы людей есть значительная легальная власть над другой, лишённой многих гражданских прав. Зимбардо в своём эксперименте эти группы развёл до крайности, "загнав под плинтус" заключённых и дав недопустимую для цивилизованной тюрьмы волю надзирателям. А дальше, действительно, сел в сторонке и наблюдал, что получится.
Ещё одна подозрительная странность СТЭ видится мне в связке заказчик - исполнитель. Пытаюсь представить себе их первую встречу и под впечатлением от прочитанного по СТЭ вижу её примерно так. Флотские спецы жалуются на проблемы с дисциплиной в их исправительных заведениях, на что Зимбардо предлагает: "А давайте сделаем маленькую чисто студенческую тюрьму и посмотрим, что из этого получится". Флотские в ответ, возликовав, : "Отличная идея! Это как раз то, что нам нужно! Замётано!" Если бы этот диалог случился в современной России, то любой "тупой сибирский валенок" сообразил, что главной целью эксперимента станет распил бюджетных денег. Но мы, разумеется, не верим, что американский налогоплательщик такое допустит. И ещё мы точно знаем, что военные - народ конкретный. Вся их служба зарегулирована всяческими уставами, регламентами и прочей нормативной документацией. Всякие загоризонтные витания в эмпиреях, не сулящие конкретных изменений в соответствующей обязательной к исполнению "указивке", - это не их профиль, и могут их интересовать в лучшем случае только для расширения кругозора за чужой счёт.
А что такое конкретное и "забойное" предлагает Зимбардо тем же флотским тюремным психологам? Влияние ситуации на поведение человека? Так любой опытный тюремный психолог и до Зимбардо знал, что человек на свободе и за решёткой - это два "абсолютно разных существа", особенно если это новичок - "первоход", который, попадая в тюрьму, оказывается в состоянии дикого стресса, и которому требуется не менее 3-4-х месяцев для адаптации к новой для него ситуации. Что хорошие люди могут превращаться в садистов-надзирателей? Так по тюрьмам и на таких насмотрелись (опять же до Зимбардо), хотя принимали на службу, как минимум, неплохих людей. Другое дело, если бы Зимбардо из собранных его командой экспериментальных данных (анкетирование,собеседования, негласное наблюдение и т.д.) вывел, например, некоторые общие для выявленных им типов надзирателей и заключённых личностные особенности и предложил варианты их выявления при первичном психологическом обследовании. Цены бы ему не было! Или бы не вывел - отрицательный результат тоже результат - и указал на слабости существующих методик и необходимость дополнительных исследований в представляющихся ему интересными направлениях. Но где такие такие результаты? Почему он не несёт их народу впереди себя на вытянутых руках? При большом желании можно предположить, что всё-таки что-то конкретно полезное для флота Зимбардо наработал, но народу про это знать не обязательно. И это можно понять. Во всех силовых структурах пруд пруди всякой методической информации с грифом, как минимум, "для служебного пользования". Ну так придумал бы что-нибудь типа - до сих пор разбираюсь с материалами, как разберусь, доложу. Глядишь, народ бы ждал у моря погоды и меньше его клевал.
Если согласиться с представленной трактовкой странностей СТЭ, то его официальная версия про исследование тюремной жизни выглядит крайне сомнительной. Как и заявления, что эксперимент вышел из-под контроля на второй день , дальше всё пошло "наперекосяк", и пришлось прервать его досрочно. Моё мнение, бунт заключённых на этапе подготовки эксперимента не озвучивался, но подразумевался, чтобы устранить неопределённость сроков "дозревания" ситуации до требуемой кондиции. И досрочность прекращения эксперимента тоже не является очевидной. К моменту закрытия
тюрьмы пятеро заключённых (из стартовых 9-ти), посчитавших, что такая тюрьма "не на их зарплату", покинули эксперимент, а остальные приняли правила игры; надзиратели, со слов Зимбардо, считали, что взяли, наконец, тюрьму под контроль, и дальше проблем с заключёнными больше не будет. То есть
ситуация полностью успокоилась, и дальше будет только тишь да гладь, для психологов совсем не интересная. Полученных материалов достаточно для обоснования "ценных для науки результатов", значит, лавочку пора закрывать, а оставшуюся неделю лучше потратить на сочинение для непосвящённых - как и почему "провалился" эксперимент, появление каких-таких до того времени невиданных монстров в "хороших людях" никто не смог предвидеть, ну и далее по тексту канонической версии СТЭ.
Представленная выше версия нисколько не провального, а вполне успешного, проведённого по задуманному плану эксперимента является гипотезой, не имеющей прямых доказательств в общей массе публикаций для непрофессионалов. Возможно, они - или их опровержение - имеются в менее
распространённых источниках. Если так, хотелось бы услышать от специалистов, с ними знакомых, разъяснения по этой теме во избежание лишних домыслов. Какие доказательства имею в виду? Любая плановая научная работа на этапе её подготовки имеет тематическое задание (ТЗ) с прописанными в нём целью, задачами и программой исследований, сроками исполнения, ответственными лицами и другой обязательной информацией. Плюс к этому проводится оценка стоимости работы и её согласование с заказчиком. После окончания экспериментальной части и обработки результатов пишется отчёт по законченной работе, который заслушивается и обсуждается научным советом лаборатории-исполнителя, после чего даётся оценка работы. Ну и дальше сдача работы заказчику, его решение и, как водится,
следует "наказание невиновных и награждение непричастных". Имея на руках ТЗ и результаты работы, можно понять, что было задумано и что фактически исполнено. Протокол заседания научного совета расскажет чистую правду об оценке СТЭ стэнфордскими психологами - действительно ли он был признан "провальным, но давшим ценные для науки результаты" или, быть может, в протоколе записано что-нибудь типа: "Работа выполнена в соответствии с ТЗ, в полном объёме на высоком научном уровне". Согласитесь, такие короткие записи весят иногда побольше многих публикаций. И, наконец, окончательная истина в документации заказчика - Военно-морского флота США. Согласился ли он с оценкой работы психологами, и чрезвычайно важно, что он выделил на оплату труда экспериментаторов. Если работа провальная, по части бонусов будет одно, если успешная - совсем другое. Сравнив запланированные и реальные выплаты, можно на многое открыть глаза. Давно установленный факт - вовлечённые в происшествие деньги чаще говорят правду, чем действующие лица и свидетели. Флот оплатил только часть работы, другую часть оплатил университет, значит, интересно взглянуть на соответствующие университетские документы.
До тех пор, пока такие факты не будут представлены "широкой общественности", к которой я себя причисляю, буду пребывать в убеждении, что жестокость СТЭ не проросла сама собой из "ситуации" и плохо исполненных ролей участников эксперимента, а была в него изначально заложена психологами-экспериментаторами во главе с Зимбардо. По всей видимости, до Зимбардо доходило много критических мнений неверующих в его оправдания. Возникла необходимость скорректировать "линию защиты", и в 2007-м году он пишет книгу "Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев". Со слов Курпатова, "книгу, полную раскаяния", суть которого в следующей цитате Зимбардо: "Негативная власть, которой я обладал, ослепила меня...я постепенно превращался в Символ тюремной власти Я ходил и говорил, как он. Окружающие относились ко мне так, будто бы я был им. И я им стал. Я стал именно таким символом власти, к которым я питал отвращение всю мою жизнь, - надменным, авторитарным "боссом". Я стал его воплощением". Резюме Курпатова - "Незаметно для самих себя даже создатели эксперимента - учёные-психологи - поддались его гипнозу". То есть все они "хорошие люди", не хуже испытуемых, и, как они, пали жертвами "ситуации" и доставшихся им ролей. И Зимбардо хороший, только не прошёл испытание "медными трубами", которые сам себе подсунул. С кем не бывает.
Покаяние Зимбардо для меня, как говорится, хорошо, но мало. Да, виноват, вляпался в "ситуацию" и, извиняюсь, скурвился, но добрая девушка, психолог Кристина Маслак, будущая его жена, придя в тюрьму на анкетирование участников эксперимента, ужаснулась от увиденного, раскрыла ему глаза на происходящее и заставила вернуться в реальность. В общем, выдернула его из "ситуации", и он снова стал хорошим. Вот только забыл написать, к какому выявленному типу надзирателей (и их управляющих тоже - все изначально хорошие люди) - садисты; жёсткие, но справедливые; и добрые - он себя относит. Все хороши, но всё же некоторые лучше. И, как мне кажется, изначально, за пределами "ситуации" тоже были лучше. Поэтому покаяние Зимбардо считаю неполным и не до конца искренним. А с учётом своей версии СТЭ и не правдивым.
С "кочки зрения" этой самой своей версии чисто по человечески представляю себе историю Зимбардо с его СТЭ следующим образом. За 8 лет до СТЭ психолог Стэнли Милгрэм опубликовал результаты своего шокирующего эксперимента по теме подчинения авторитету. Эксперимент Милгрэма по жестокости даже превосходил СТЭ (тоже входит в десятку самых жестоких психологических экспериментов в истории), но результатами своими потряс и специалистов и "широкую общественность". Претензий к этической стороне эксперимента Милгрэм получил множество, но по индексу цитирования быстро стал живым классиком. И несмотря на все к нему претензии, пусть и не с первой попытки, но был принят в Американскую психологическую ассоциацию (в 1970-м году). Для Зимбардо Милгрэм был не просто классиком - он был тем самым Стэнли, вместе с которым он учился в школе. "Отыщи всему начало, и ты многое поймёшь." Естественно предположить немой вопрос Зимбардо - у него "прокатило", а я чем хуже? И родился замысел СТЭ, который, по мнению некоторых авторов, "буквально звучит в унисон с опытами Милгрэма, посвящёнными подчинению авторитету". А дальше Зимбардо действительно попал в тиски "ситуации", только не в должности начальника тюрьмы, а во время планирования эксперимента. "Бархатное" его исполнение требовало долгих сроков, на которые трудно было собрать деньги и испытуемых, сокращение сроков неизбежно приводило к ужесточению эксперимента. В итоге получилось то, что получилось. Тогда почему бы ему было не признаться - виноват, но поставленную задачу (кем и какую - отдельный вопрос) в тех условиях можно было решить только таким способом. И покаяние его было бы, на мой взгляд, убедительней.
Покаянная книга Зимбардо не остановила критику в его адрес. Критики (например, Бостонский профессор Питер Грей, 2013) усматривали в условиях СТЭ, правилах поведения заключённых, попустительстве агрессии надзирателей неявное требование вести себя жестоко, что означает манипуляцию экспериментатора.То есть надзиратели играли свои роли так, как их неявно, но попросил "режиссёр" Зимбардо. Кто-то заигрался побольше, кто-то поменьше, но всё это была игра, и неясно, в какой степени это было проявлением человеческой природы "актёров". Зимбардо существование таких манипуляций в СТЭ отрицал.
Такое препирательство тянулось много лет, пока критики эксперимента не получили доступ к его рабочим видео- и аудиозаписям и свидетельствам участников СТЭ. Новая критика СТЭ, разумеется, есть и в Интернете, в том числе на русском языке. Интересующимся рекомендую начать с материала: "Разоблачение Стэнфордского тюремного эксперимента", в котором представленные факты позволили заключить: "Но что, если жестокость охранников - это не уродливое проявление их внутреннего садизма, а всего лишь манипуляция экспериментатора. У нас есть серьёзные основания полагать, что мы имеем дело именно с манипуляцией". Часть из этих фактов я уже изложил ранее в тексте, желающих в подробностях убедиться в неблаговидной роли Зимбардо в СТЭ направляю в Интернет, а здесь приведу ещё одну цитату из "Разоблачения...": "Психолог Андрей Курпатов считает, что
манипуляция экспериментатора - это часть "ситуации". То есть на выводы эксперимента это никак не влияет". Вот это да! Я не про мнение Курпатова, а про то, что он, оказывается, глубоко "в теме". По его "Красной таблетке" у меня такого понимания не сложилось. Было ощущение, что "товарищ недопонимает", видимо, чего-то недоглядел, или нет привычки "подвергать всё сомнению", или пишет быстрее, чем соображает (в допущении, что всё пишет сам), - да мало ли может быть причин для добросовестного заблуждения. А тут оказывается, что всё-то он знает, всё он понимает лучше нас, вот только в книге своей в угоду концепции "безличностного человека" перекроил СТЭ до отрицания выводов Зимбардо.
Зимбардо и сам, в свете вышесказанного, тот ещё "правдоруб", но до Курпатова с его топорным препарированием фактов ему как до Луны. А что ставит их рядом - так это грязные игры с сознательным скрытым манипулированием своими подопечными. Про Зимбардо уже сказано достаточно, а про Курпатова есть резон добавить, что он "втихую" манипулирует своими доверчивыми читателями, пытаясь навязать им то, во что он сам - я твёрдо убеждён - не верит. Он, как профессионал, досконально изучал психологию личности в достойном заведении, сдавал экзамены - наверняка тоже достойно, если решил выбрать себе такую специальность. Ущербность своих аргументов против личности в человеке он, опять же как профессионал, должен понимать. Поэтому его позицию по "безличностному человеку"
добросовестным заблуждением признать невозможно. А способы её навязывания - здесь вижу, здесь не вижу; здесь вижу, но умолчу; здесь, наоборот, заболтаю; здесь переиначу и т.д. - это всё приёмчики из арсенала грязных игр. Зачем они ему - вопрос открытый, но, как бы там ни было, моё отношение к Курпатову на теме "Личности нет" резко поменялось. Отныне я считаю, что в "Красной таблетке" он "с холодным носом" дурачит читателей, навязывая им, на мой взгляд, непотребную картину мира человеческих отношений. Поэтому читателю со своей головой на плечах читать "Красную таблетку" нужно по слогам, чтобы на фоне интересной и полезной информации не пропустить и не "заглотить" вредоносные Курпатовские "закладки".
PS
Среди своих аргументов, якобы отрицающих существование личности в человеке, Курпатов впроброс упоминает эксперимент Милгрэма, не сказав ни слова о его результатах. Так же впроброс (кратко, в пределах Википедии) хочу сообщить самое главное о них, чтобы Вы сами смогли составить своё мнение об эксперименте без манипуляций Курпатова.
В каждом отдельном эксперименте, представленном испытуемым как исследование влияния боли на память, участвовали экспериментатор, испытуемый -"учитель" и другой испытуемый - "ученик" (на самом деле подсадной актёр), усаженный на "электрический стул". "Учитель" из другой комнаты в присутствии экспериментатора должен задавать вопросы (по определённой программе) и за каждый неправильный ответ наказывать "ученика" электрическим разрядом, возрастающим по напряжению с каждой ошибкой на 15 вольт (от 15 до 450В). На самом деле, подсадной участник только изображал страдания, никаких ударов током он не получал, но испытуемый "учитель" об этом не знал. Если испытуемый начинал колебаться с исполнением наказания, то исследователь заготовленными заранее фразами требовал продолжения эксперимента.
Результаты. "В одной серии опытов основного варианта (в Йельском университете - В.А.) 26 испытуемых из 40 (65%) вместо того, чтобы сжалиться над жертвой, продолжали увеличивать напряжение до 450 В." Милгрэм повторил эксперимент в Бриджпорте без всяких ссылок на университет, чтобы снизить авторитет экспериментатора, - до конца шкалы напряжения согласились дойти 48% испытуемых. Такие цифры ужаснули психологов и всех ознакомленных с результатами. До начала эксперимента все опрошенные психологи и психиатры предполагали, что до конца испытания смогут дойти самое большее 1-2% испытуемых. При этом полностью прошедшие испытания участники сами мучились из-за "страданий" жертвы. Они не хотели выполнять задания, умоляли экспериментатора остановиться, но продолжали задавать вопросы и нажимать кнопки электрошока. Дрожали, бормотали слова протеста, хватались за голову, сжимали кулаки, некоторые были доведены нервного срыва - но всё-таки нажимали кнопки.
Для объяснения причин проявленной жестокости большинства испытуемых были проведены дополнительные исследования, которые показали, что все испытуемые были обыкновенными людьми с нормальной психикой. Специально отмечу тестирование испытуемых, позволяющее оценить личность - в пику Курпатову Милгрэм личность в человеке наблюдал. Кроме того, испытуемые не были садистами. В экспериментах, когда влияние экспериментатора на "учителя" снижалось, - тот или уходил, или давал указания по телефону, или разрешал самому выбирать напряжение - послушание резко уменьшалось. Если же в эксперименте участвовали сразу двое экспериментаторов, один из которых приказывал остановиться,
а другой заставлял "учителя" двигаться дальше, большинство испытуемых прекращали эксперимент.
"Результаты эксперимента Милгрэма показали, что необходимость подчинения авторитетам укоренилась в сознании людей настолько глубоко, что испытуемые продолжали выполнять указания, несмотря на моральные страдания и сильный внутренний конфликт." А теперь спросим себя - каким образом такие результаты Милгрэма доказывают отсутствие личности в человеке? Да, слишком много людей в одиночку не способны противостоять давлению авторитета, особенно, если он берёт ответственность на себя, да ещё и действует во имя науки, но стоит рядом появиться не согласному с авторитетом, и большинство выходит из-под контроля экспериментатора. Это, на мой взгляд, свидетельствует не об отсутствии в них личности, а о некоторых отвратительных деформациях механизма
послушания в личности. Что, в общем-то, оглядываясь на историю человечества, не сильно удивляет. Зато вселяет оптимизм наличие от одной трети до половины испытуемых, отказавшихся идти до конца эксперимента, несмотря на сильное давление исследователя. Не всё потеряно, повторюсь - человечество не безнадёжно в этом смысле.