Мне никогда не нравилось учиться. Плохо понималась информатика, не очень математика. Русский язык мне давался с большой натяжкой, а с иностранными языками отношения и вовсе складывались из ряда вон плохо.
Я был патологическим лентяем. Учителя давно махнули на меня рукой. Мне разрешалось сидеть на уроках тихо, спокойно, не привлекая лишний раз внимания. И я этим активно пользовался. На самостоятельных и контрольных работах я что-то быстро калякал, иногда даже частично правильно, и сдавал работу самым первым. Моей самой высокой оценкой за все 10 классов обучения стала 4 за сочинение по русскому языку. Четверка оценивала лишь содержание сочинения, а вот оценку за орфографию и грамматику вспоминать бы не хотелось. Тогда даже, помню, у меня возник вялый интерес к этому предмету, но он быстро улетучился за неделю.
Да, каким бы ни был развитым, роботизированным и крутым век, в нём всегда найдутся лоботрясы и неучи. Я и был таким, типичным лентяем в нынешнем 2100 году.
Любил изредка почитать книжонку одну-другую, чаще всего развлекательного, чем поучающего характера. Предпочитал праздно валяться на диване с ноутбуком или бездумно пялиться в телевизор. В общем, жизнь моя протекала апатично, в вышей степени неинтересно и спокойно. До поры до времени.
Наверняка обыденные жизни многих людей сломало пресловутое: "Но однажды...". "Но однажды я попробовала алкоголь, и тут началось... Однажды я нечаянно убил свою подружку и тут понеслось." Аж тошно, но и у меня случилась схожая ситуация.
Мои знакомые любили баловаться всякой фигнёй. Травка, спайс, любое вещество, что неплохо курилось или нюхалось, тут же шло в ход. Наркотики я открыто презирал и считал их потребление ниже своего и без того невысокого достоинства. Но однажды...
Но однажды я совершенно случайно наткнулся в интернете на статью про одни таблетки. Расписывали их как чудо средство: всё будешь запоминать с первого раза, появиться адово желание что-то делать, учиться, заниматься, побочных действий почти нет, в общем, станешь Энштейном-2 после 1 таблетки в день. Сказать, что такая перспектива меня привлекла - ничего не сказать. Я быстро сгонял в ближайшую аптеку и приобрёл эти супертаблетки. С утра выпил одну - всё как по рецепту - и пошёл в школу. Кто знал, что в этот день жизнь преподнесёт мне судьбоносный подарок.
В этот день в перечне уроков дня было 3 химии.
Почему я раньше не обращал внимания на этот предмет? Учительница, увидев мой неподдельный интерес, начала усиленно заполнять прогалины моего незнания новой для меня информацией. Она не поленилась проделать при мне с десяток опытов, лишь бы я слушал и смотрел. Мне кажется, она будто увидела спасительную нить, за которую меня можно вытянуть из пучины ничегонеделания. Она всячески старалась меня заинтересовать. В конце концов, она поняла, что остальные ученики открыто бездельничают, пользуясь занятостью учителя другим учеником, и продолжила урок с целым классом. Но меня это никак не тронуло. Меня уже завлекло в пропасть химии, прекрасную, такую понятную и такую интересную. Я заметил быстрый взгляд учительницы, обращённый на меня в конце урока, и быстро смекнул, что она хочет, чтобы я остался после учебного дня. Да я и сам был рад такой перспективе. О других уроках я и думать теперь не хотел. На перемене я сходил в школьную библиотеку и взял учебники по химии за 8 и девятый классы. И три оставшихся урока читал, читал, отмечал непонятное, конспектировал интересное.
Я осторожно постучался в дверь кабинета химии после 6 урока. Что если я неправильно расценил тот взгляд? Ну да и по боку, главное, что нужно сделать - это заставить учительницу научить меня большему.
Она меня ждала. Я всё понял правильно. Занимались мы примерно 3 часа, да и прервались лишь потому, что наши активно урчащие животы требовали подкрепления. Она дала список дополнительной литературы, чтобы я лучше понял некоторые моменты и наказала завтра вновь явиться после уроков.
Шёл я домой совершенно опустошённый. Казалось, что любая деятельность мозга, любая мысль приносит физическую боль. Но я шёл и улыбался: в моей жизни появился смысл что-то делать. Что-то. Хоть что-то.
Мы проштудировали весь курс химии с 8 по 10 класс за неделю. Сказать, что эти чудо таблетки творят невероятное - ничего не сказать. Главное, что они абсолютно легальны, почти всегда есть в продаже.
Учительница, мягко сказать, была слегка в шоке, что такого отпетого лентяя, бездаря и двоечника можно было обучить химии, слегка заинтересовав на одном из уроков. Но нисколько не поверила, что мой интерес не был чем-то подогрет. Она пару раз принюхивалась, пытаясь заметить признаки алкоголя. Пару раз пытливо смотрела на мои зрачки - не расширены ли под наркотиком? Я тихонько посмеивался над её, как ей казалось, незаметными манипуляциями. Но все её попытки раскусить меня не увенчались успехом - я был чист. Всё, что меня выдавало, - это огромные синяки под глазами и прогрессирующая худоба. Мой организм пытался компенсировать огромные затраты энергии, что я активно тратил на пожирание знаний о химии сном, но я не позволял ему такой роскоши - максимум 6 часов отдыха, в остальное время я учил, решал или просто читал химию.
За полторы недели я получил такой же уровень знаний, как и моя преподавательница. Но у меня хватило ума скрыть это от неё, я только попросил дать слово, никому не говорить про мой повальный интерес к химии. Та сделала вид, что обещает. Но взглянув в её хитрые глаза, я припугнул её, что вновь заброшу учёбу. Тут она по-настоящему струхнула и вполне правдоподобно повторила обещание. Вот странная. Зачем переживать за какого-то чужого человека?
Всё бы ничего, но таблетки начали хуже на меня действовать. Я уже не ощущал того повального потока энергии и желания обучаться. С примерно 5-ти оценочной планки мои силы сползли на 3-ю. Мой организм начал привыкать к препарату. Нужно что-то делать. Мне не хотелось отказываться от возможности учиться, впервые это меня по-настоящему увлекло. А что если я смогу за полгода восполнить всё то, чему я так активно противился? Что если смогу наверстать все знания, что пропускал мимо ушей почти 10 лет и наконец стоять наравне, а то и выше своих сверстников? На меня теперь не будут смотреть как на ничтожество. Меня будут уважать и почитать, в некотором роде, даже бояться. Такие перспективы грели душу, но насущная проблема висела над всеми этими грёзами дамокловым мечом. Нужно было что-то срочно предпринять. И я начал действовать.
Поверьте, неучем быть намного легче. Ты не привлекаешь особого внимания. Люди привыкли, что от тебя нечего ждать и не тревожат тебя лишний раз. Ты полностью предоставлен себе. Делай что хочешь, думай, что хочешь, общество давно махнуло на тебя рукой, так зачем переживать по этому поводу? Воспользуйся этим даром судьбы.
В школе так никто и не понял, что я уже не так прост, каким был ранее. Я всё так же сидел на уроках и делал отсутствующий вид. Химичка усиленно прикидывалась, что вообще не знает человека с фамилией и именем, как у меня. Она даже не смотрела в мою сторону. В тетради для контрольных работ я, выполняя работу, еле наскребал на хилую два. Это всех устраивало. Класс лицемеров и бездарей, самодовольная учительница и двоечник, который превосходил в химии всех вместе взятых.
Открыто про таблетки я спросить не мог, это тут же вывело бы меня на чистую воду, и неизвестно, чем бы всё закончилось. Приходилось читать всё, что подворачивалось под руку, где было хоть малейшее упоминание про этот препарат, малейшее описание таких же действий, что происходили со мной. А запас моей "учебной энергией" иссякал со страшной силой. Неудержимый поток, водопад вмиг обернулся скудным ручейков, по каплям выдающим влагу.
Но я не терял надежды. Я засыпал и просыпался с одной мыслью - что, если у меня получится сделать таблетки лучше, качественнее и продолжительнее по своим действиям? Я твёрдо верил в свой успех. И наконец, мне нехотя, но всё же благосклонно оскалилась госпожа Удача.
Каким-то чудом я раздобыл сведения о составляющем препарата. Я дотошно исследовал каждую описанную молекулу, каждую частицу, каждый атом. И начал писать реакции. В теории писать химические реакции проще простого, а ты ж поди, осуществи их практически, кто знает, как поведёт себя в тот или иной раз вещество. Реакции под моей рукой слагались быстро, лаконично, понятно, почти гениально. Я чувствовал себя творцом, от руки которого создавался новый мир, новая жизнь, новая эра. Эйфория, близкая к экстазу, - вот что захватывало меня, когда я занимался всем этим. Наконец, осталось лишь воплотить всё написанное в практический опыт. Где достать необходимые вещества, реактивы? Получать самому.
Что-то приходилось отстаивать в мизерных количествах из совершенно немыслимых препаратов. Первый свой спирт я получил из настоянного на аспирине спиртового настоя йода. Что-то приходилось сцеживать, фильтровать. Некоторые лекарства приходилось смешивать друг с другом чуть ли не по 100 раз, чтобы добиться хоть крупицы желаемого. Моя комната была завалена коробочками, скляночками, упаковками разных препаратов. Наконец, моя усидчивость победила. Я добился нужных мне веществ в необходимых пропорциях и количестве. Теперь дай Боже, чтобы всё пошло, как я и предполагаю. Иначе всё придётся начинать сызнова. Дай Боже. Дай Боже.
Бог не дал. Этот чертов ублюдок не помог мне, не захотел подсобить в нужный момент! Все придётся начинать с нуля, всё, абсолютно всё. Опять же, сколько затрат, сколько действий и нервов. Что я сделал не так? Может, какое-то вещество, полученное таким способом, каким я его получил, реагирует как-то иначе? Но я всё проверил, всё учел! Не должно быть ошибки, просто не обязано. Однако вещество получилось совершенно не таким, как я рассчитывал. По консистенции оно было похоже на жидкий азот, отчасти жидкое, отчасти газообразное. Это совершенно не вписывалось в желаемое мною агрегатное состояние вещества. Правда я ещё не попробовал полученное. Была не была. На вторую попытку у меня уже не хватит ни сил, ни желания. Хотя бы неплохой способ умереть, в случае неудачи. Если я вдохну его и оно как-то не так подействует, то либо меня будут долго и бесплодно откачивать на операционном столе, либо я окочурюсь прямо здесь и сейчас. Чем не выход из ситуации? Пора попробовать, на что я годен.
Вдохнув небольшую дозу газа, я с удивлением осознал - Бог дал. А я не такой идиот, которым меня считают...
Эффект был ошеломляющим. Я хожу вот уже 3 месяца и живительная "учебная энергия" не отпускает меня. Одного глотка этого газа хватало на месяц усиленной учёбы. Приготовленная мною доза израсходовалась едва наполовину. За эти три месяца мне удалось подтянуться по всем остальным школьным предмете. Читаю на досуге ядерную физику и играючи решаю высшую математику. Неплохо изучил английский язык на разговорном уровне и очень даже хорошо на письменном. Пробую французский язык и подумываю о немецком - за неделю или за 2 я смогу его изучить? Я прекрасно засыпаю и сплю, не в сравнение с предыдущим препаратом. Не заметил никаких ярко выраженных побочных действий, разве что есть хотелось немного чаще, но это всё ерунда. Я назвал своё изобретение "Неуч". Может быть глупо, не в тему, но для меня это почти олицетворение всего того, что со мною приключилось. У меня оставалось ещё достаточное количество "Неуча", но я изучил всё то, что мне было необходимо.
Кажется, я совершил прорыв в области ноотропных препаратов. И таким не стоит жадничать. Таким стоит делиться.
Открыто заявить об открытии мне не давала глупость или гордость, я не знаю. Прикидываться простачком в школе уже не удавалось - претило теперь выдавать себя за простого невзрачного школьника. Я здесь, эй, посмотрите! Эй, вы, олухи безмозглые, спорим, что я смогу решить эту задачку за несколько секунд, пока вы в тоже время будете лишь переваривать прочитанное? Но я всё же старался особо не выделяться, стабильное "четыре" вполне всех устроит. Но, поверте, для меня это были Танталовы муки. Прикидываться бездарем, когда ты гений, не так-то просто. Но это была шелуха обыденности. Гораздо больше меня занимало распространение "Неуча"
"Неуч" разлетелся по моим друзьям подобно урагану. Слава моего препарата опережала мои действия. Я боялся не выявленных мною побочных эффектов, и, чтобы успокоить свою совесть, заломил такую баснословную цену, на которую сподобится не каждый уважающий себя бизнесмен. Но толпа желающих шла косяком: кто тащил полную сумму (каким образом мальчонки и девчонки в поношенной одежде добывали такую сумму я знать не желал), кто приносил мне нужные для новой дозы вещества. Все были вполне довольны друг другом. Употреблять "Неуч" я пока прекратил - новые знания я в данный момент получать не собирался, так пусть мозгу будет хоть небольшая передышка. Наконец, у меня стали накапливаться довольно большие суммы. Прощупывал базу для будущего: выбирал университет, где можно было бы самопально заниматься продажей, варкой "Неуча". Несколько кандидатов меня вполне устроило, и я начал откладывать деньги про запас. Всё стало налаживаться. И пусть люди, которые говорят, что в наши годы никакого будущего ждать не стоит, удавятся на собственных галстуках.
***
Старый полицейский задумчиво попыхивал трубкой с ароматным табаком. Наверное, он последний в эти сумасшедшие 2100-ые годы курит трубку с настоящим добротным табаком, пока остальные вдыхают полезный, но на редкость гадкий дым электронных сигарет. Табак нынче никто не признавал, и старый полицейский с удовольствием предложил бы отведать его трубку собеседнику, если сочтёт его равным себе. Полицейский стоял и смотрел на экран монитора, где отображался молодой человек в комнате допросов. Он сидел расслабленно, никак не выражая внутреннего дискомфорта. Встрёпанные светлые волосы, худоба, мальчишеское, хоть немного и осунувшееся лицо. Типичный мальчишка, что часто сидят здесь, каясь в своих мелких хулиганствах. Мальчишка, если бы не его взгляд карих глаз, взгляд умудрённого жизнью старца, многое повидавшего на своём веку. Взгляд холодный, умный, обжигающе презрительный. Он поднял взгляд и уставился прямо в камеру, что его снимала. Его презрительная усмешка обожгла не хуже пощёчины вспыльчивой дамы. Трубка замерла в зубах старого полицейского.
- М-да, ну и дела, - пробормотал он, вынимая трубку изо рта. - Придётся побеседовать с гражданином. - повернулся он к своему напарнику, сидевшему за соседним столом. Тот пожал плечами, невероятным усилием проглотил бутерброд и вытер жирные пальцы о салфетку.
- Кто сегодня добренький? - усмехнулся старый полицейский, вытряхивая пепел из трубки.
- Что за ересь? Этот метод уже давно канул в лета. Подключим его к УЧМ /Устройство, Читающее Мысли/ и все дела. Может кофеёк успею допить, - напарник сладко потянулся и вышел из-за стола.
- Верно, верно, - глухо пробормотал старый полицейский. Старые узловатые пальцы проворно набивали трубку новой порцией табака.
- А что, собственно, из себя гражданин представляет? - спросил напарник, потянувшись за папкой с делом.
- Парень, 18 лет, патологический шалопай с первого класса. Но в 10 классе заинтересовался химией, попутно горстями глотая модифицированного представителя ННП /Ноотропы Нового Поколения/. Предсказуемо поумнел, возомнил себя богом фармацевтики и создал психостимулятор, действиями похожий на поглощаемый раннее препарат. Начал распространять, так и не выяснив, что у его изобретения всё же есть недостатки - открываются обширные кровотечения в мозге, сердце, в общем, во всех жизненно важных органах при употреблении вещества более 5 раз. Ни одного из принимавших препарат не удалось спасти. А это гадёныш целёхонек, хотя наверняка тоже на себе испытывал изобретённое, - ответил робот, включившись по авто настройкам.
- Тьфу ты, весь кайф обломал, - расстроенно сказал напарник старого полицейского. - Хоть где прокололся этот химик скажи, а старшина?
Узловатые пальцы воровато пошарили в карманах кофты хозяина, выудили коробок спичек, чиркнули одной и подожгли пучок табака в трубке.
- Опять себя этой гадостью травишь... - огорчённо констатировал напарник.
- Учительница его сдала. Сказала, что он подозрительно скрытный стал, и вообще, недалёким ей нравился и вызывал доверия больше. Ну мы пошли по его адресу, а там... не кухня, а целая лаборатория. Повсюду какие-то пузырьки, склянки, упаковки... а он сидит посреди всего этого бедлама в кресле и читает ядерную физику, спокойно попивая чай. Не, ну каков наглец, а? - чуть ли не с восхищением сказал старый полицейский.
Напарник чуть оценивающе взглянул на него, усмехнулся и устремился в камеру допроса.
Старому полицейскому ничего не оставалось делать, как последовать за ним.
- Мы подключаем вас к УЧМ, вы не против? - спросил напарник старого полицейского молодого человека. Тот пожал плечами, мол, делайте, что хотите. Напарник удовлетворённо кивнул полицейскому и начал настраивать устройство.
- Зачем нужно было продавать своё изобретение, не удостоверившись, что оно не нанесёт никому вреда? - осторожно спросил старый полицейский молодого человека. Тот поднял одну бровь, выражая высшую степень презрительности. УЧМ молчал.
- О чём ты думаешь? - попробовал надавить на него напарник. На УЧМ тут же высветилась лужайка с травой, цветочками, бабочками, жуками и прочими жужжащими и порхающими представителями. "Издевается, причём в открытую." - понял старый полицейский.
Он получше раскурил свою трубку и откинулся было на спинку стула, как вдруг молодой человек с наслаждением затрепетал ноздрями, силясь лучше вобрать в себя запах табака. На УЧМ быстро пронеслась картинка: молодой человек берёт из пачки сигарету, поджигает зажигалкой и медленно вдыхает в себя запах горящей сигареты, не пробуя на вкус. Пронеслось, а потом вновь всё глухо. Молодой человек, сидящий в комнате допросов вновь железобетонно спокоен, а крылья его ноздрей синхронно раздуваются от дыхания.
- Да скажи хоть что-нибудь! Между прочим, я тут стараюсь вытянуть тебя из щекотливого положения! Это что, только мне надо? - пристукнул по столу кулаком старый полицейский.
- Если вы распушаете при мне перья, то вам не получиться внушить мне благоговейный ужас. Да, по всей видимости, вам одному нужно меня вытягивать. Я полностью осознаю всё содеянное мною и готов понести наказание. Вытянуть меня вы не сможете ни при каких обстоятельствах, нужно быть идиотом, чтобы этого не понимать. Так что не пытайтесь меня испугать, пробить на жалость и вообще на какие-либо эмоции. Я готов сотрудничать, но вот покаянно плакать и верещать о том, что я виноват, но не хотел этого, я не собираюсь.
Любопытный типок. Такие попадаются крайне редко. Такого возраста парни усиленно стараются корчить из себя взрослых на допросе: делают убийственно спокойный вид, мол, всё под контролем, хотя ежеминутно вытирают вспотевшие от волнения ладошки о свои брюки, пробуют величественно стрельнуть сигаретку, а потом пискляво закашливаются, неумело затянувшись. Этот же ничего из не строил. Он был таким, каков есть, и это-то так и настораживало старого полицейского.
- Ну ты хотя бы понимаешь, какая участь тебя ждёт? - чуть сбавил тон полицейский.
- Я-то, допустим, понимаю, а вот вы осознаёте, какая участь ждёт вас? Он чуть поддался вперёд, выговаривая чётко и веско каждое слово, будто был каким-то автоматом, лениво выплевывающим убийственные пули.
- Вы - старый романтик. Увы, романтиков в наше время почти не осталось. Всем им предписывается дух бунтарства, вызов обществу. Я докажу! Я смогу! Что вы там и кому доказывали, мне не интересно. Ясно лишь одно - вы своего не добились и общество вас затоптало. Вы доживаете свой век в окружении роботов, с которыми даже поговорить не о чем и при этом делаете вид, будто всё в порядке, что так и должно быть.
- Эй! Вообще-то я довольно неплохой собеседник! - попытался было возмутиться напарник старого полицейского, но быстро заткнулся, догадавшись, что в принципе, открыл рот не вовремя.
- Вас выдают ваши глаза. Они молят о пощаде, о, сжальтесь, вытащите меня из этого мира! - вопят они. Но никто вас не вытащит. Смиритесь.
Старый полицейский ошалело моргнул, но быстро взял себя в руки.
- Если ты думаешь, что сразишь меня наповал, якобы раскусив меня лишь только с одного беглого взгляда, то ошибаешься. За всё то время, что я здесь работаю, мне довелось провести немало допросов. Я видел не одного человека, не одну историю жизни узнавал. Через мои руки прошло более 1000 преступников, сильно повинных в содеянном и не очень. Я видел испуганных истеричек, что заламывая руки вопили, что всё так сложилось и они тут не причём. Я видел замкнутых и отчуждённых людей, из которых мне не удалось выудить ни словечка. Я видел многое количество людей, но всё их преимущество заключалось в одном - они были людьми. А людям свойственно допускать ошибки. Тот дух бунтарства, что ты мне так поспешно навязал, опираясь лишь на свои собственные предположения, уже всё реже мной руководит. Я видел множество примеров, к чему приводит это протест. И я вижу ещё один пример, яростно желающий выделиться свой довольно непримечательной историей. Ты думаешь, что ты выше их всех, что смог себе или кому-то доказать? Ты посчитал себя гением, вершителем судеб, хотя ты просто достиг той ступени знаний, что получил бы, если бы тобой руководило истинное желание учиться, а не искусственно подогретое какими-то таблетками. Вся твоя проблема в этом. Ты почувствовал себя умным, хотя, как ты и был идиотом, так и остался. Твой так называемый дух авантюризма разрушил ни одну жизнь, ни одну судьбу. Но всем этим действовал пшик, бутафория, а не истинные эмоции.
- Дух авантюризма, бунтарства... вы так легко жонглируете этими понятиями, не вдаваясь в их сокровенный смысл. Да, я убил людей. Это мой промах, моя ошибка. Но я что-то делал, чего-то достигал. Я шёл своим путём к своей цели. Возможно, если бы я не прокололся на таких глупых просчётах, вы бы не смогли меня поймать за руку ещё множество лет. Возможно, я бы осчастливил не одну тысячу людей редким в наш, казалось, продвинутый, 22 век даром - умом. И пусть по вашему разумению я так и остался неучем, хоть и приобрёл впечатляющие знания. Пусть. Главное, я могу вам бросить в лицо слова, как когда-то бросали перчатку врагу, что я не побоялся рискнуть. Я в каком-то смысле предал общество, но я не предал самого себя, свои принципы, свои разумения. И пусть вы будете брызгать мне в лицо слюной, что-то доказывая, навязывая своё устаревшее мнение, меня это уже не трогает. Я не предал себя, и меня это греет. Я кончил.
Он откинулся на своём специально зверски неудобном стуле с видом победителя, восседавшего на троне. Он пытливо смотрел на полицейского, стараясь не пропустить даже малейшей тени реакции на его слова.
В комнате воцарилась тишина. Она давила на перепонки, сгущала воздух. Казалось, она почти осязаема.
Пальцы старого полицейского вновь прошлись по карманам с той выработанной до автоматизма точностью, с какой выводит профессиональный пианист сложный этюд. Вновь набили новой порцией табака курительную трубку. И протянули молодому человеку.