Анпилогов Сергей : другие произведения.

Феникс

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Глава 1.
  
  - Заключенный Љ 542!
  Тишина.
  - Заключенный Љ 542!
   Начальник лагеря в ужасе оглядел редкий строй заключенных. Грязные оборванные мужчины хмуро смотрели на него.
  "Побег!" в ужасе подумал начальник тюрьмы: "Первый день на должности, а уже побег! За что же мне такое!"
  Начальник тюрьмы снова посмотрел на заключенных. Ему показалось, что некоторые смотрят с усмешкой, и это только еще больше взбесило начальника.
  - Охрана! - заорал он. - Объявите побег! Заключенный Љ 542!
  На крик начальника тюрьмы завыла сирена, Из бараков стала выбегать вооруженная охрана. Начальник тюрьмы, бросив на заключенных последний ненавидящий взгляд, резвой рысью побежал в кабинет, чтобы дать приказ о поднятии полицейских частей.
  37 заключенных остались на середине плаца под палящими лучами полуденного солнца. Стоящий во втором ряду огромный чернокожий мужчина хлопнул по плечу высокого, худощавого парня из первой шеренги:
  - Классная шутка, Феникс! Теперь этот новенький побегает, как укушенный скорпионом в задницу арыл.
  Несколько голосов поддержали темнокожего.
  Молодой человек только усмехнулся.
  - Только мне не нравиться печься тут под солнцем, - подал голос другой заключенный, высокий сгорбленный эф.
  - Тебе вообще ничего не нравиться, - откликнулся темнокожий, - вы эфы никогда хорошую шутку не понимали.
  - За это шутку, - огрызнулся эф, - парень будет висеть сутки, если не больше. А вам посмеяться.
  - Да ладно, Инор, - наконец подал голос парень, - не впервой. Зато ребята поржут, как этот новенький будет бегать. Власть надо учить, иначе она забывает, для чего нужна.
  - Когда-нибудь, Феникс, ты дошутишься. Сам же пару дней как из казематов. Хоть бы кто-нибудь другой не мог?
  - Инор, прекрати, все удовольствие своим бурчаньем портишь, - вклинился в разговор толстенький, невысокий человек в очках, одно стекло в которых было выбито, а вместо одной из дужек была веревка, закручивающаяся вокруг торчащего уха. - Тоже мне мамочка нашлась. Слышали ребята, эф про Феникса беспокоиться.
  В ответ грянул хохот. Эф недовольно поморщился: "Дураки они, думают, что у Феникса немереный запас прочности, а мальчик чуть с ума не сходит после этих пыток. Он эф, он чувствует, как мальчику страшно, но сказать об этом остальным? Он эф, а не идиот!"
  
  
  Начальник тюрьмы влетел в свой кабинет подобно разъяренному быку. Не сразу ему удалось увидеть, что за его столом сидит кто-то другой.
  - Господи, вы еще здесь? - закричал он.- Вы должны были покинуть тюрьму еще утром!
  - Ну что вы кричите, господин Оринс. Разве посидеть на своем старом месте считается преступлением. Я всего лишь на секундочку зашел попрощаться, а вы сразу нападаете, - примирительно отозвался сидящий.
  - Извините, господин Кранц, я вспылил. У меня побег! Заключенный Љ 542! И это в первый день! Что вы улыбаетесь? Я могу подумать, что вы знали о побеге и устроили это построение, чтобы меня опозорить!
  - Ну что вы, господин Оринс, как можно. Я старый больной человек. Мне хочется на пенсию, а не диверсии устраивать. Успокойтесь, пожалуйста. Выпейте воды. - Кранц взял со стола темный графин и налил в стакан виски.
  Оринс схватил стакан и залпом выпил и только потом, когда жидкость хлынула в желудок, понял, что это не вода.
  - Вы меня еще и отравить хотите, - уже тише, глухо проговорил он.
  - Отнюдь, господин Оринс, виски самое то, когда случается побег. Поверьте моему опыту. Так кто, вы говорите, бежал?
  - Заключенный 542.
  - Странно, - отозвался Кранц, подойдя к окну и отодвинув занавесь.- Я вижу заключенного Љ 542. Вон он стоит в первом ряду.
  - Где? - Заорал Оринс, бросившись к окну и почти отталкивая Кранца. - Ублюдок! Это он захотел пошутить надо мной! Я его сгною в каземате, он у меня висеть будет сутками! Господин Кранц, это счастье, что вы еще не уехали. Вот был бы позор, если бы я поднял полицию на уши, а оказалось бы, что побега не было.
  - Да, Феникс любит шутить.
  - Феникс? Это тот, легендарный Феникс? Он и есть заключенный 542?
  - Да, господин Оринс, Разве вы не знали?
  - Откуда?
  - Я дал вам прочитать личные дела заключенных. А там есть все снимки. Могли бы выучить. Особо опасных заключенных у вас всего 37. И то, что вытворил Феникс, была всего лишь проверка.
  - Я не читал, - как-то совсем тихо и виновато сказал Оринс. - Я думал, что смогу потом. Расскажите мне, пожалуйста, господин Кранц, об этом Фениксе.
  Два начальник тюрьмы, отошли от окна. Бывший - господин Кранц, привычно сел в кресло, которое занимал уже 10 лет и, нажав кнопку, отдал приказ о прекращении тревоги. Господин Оринс не стал возмущаться, подумав, что информация все же стоит того, чтобы потерпеть старика еще некоторое время. А сесть в свое законное кресло он всегда успеет. Тем более что побега нет и можно, наконец, расслабиться.
  Кранц налил из графина виски в два стакана. Один придвинул к Оринсу, а второй взял сам.
  - Хорошо, я вам расскажу. Он поступил сюда еще при моем предшественнике, а я здесь уже 10 лет. 4 побега, постоянные драки с другими заключенными, нарушение режима - он даже среди особо опасных считается непредсказуемым. Пусть вас не вводит в заблуждение его внешность. Он не кажется опасным с первого взгляда - так мальчишка совсем. Но я советую особо обратить на него внимание. Каждый месяц его на несколько дней забирает Особое Управление Префектории, то, что они привозят после этого трудно назвать человеком. За пару недель все раны заживают - у него потрясающая регенерация, так что Феникс считает нашу тюрьму чем-то вроде курорта. Любое наказание по сравнению с пытками ОУП для него развлечение. Карцер он воспринимает как великолепную возможность помедитировать в одиночестве, а драку с охраной как повод размяться. Не стоит забывать, что Феникс на четверть алмазный эф по отцу, а на наполовину оборотень по матери - это очень страшная смесь. Если учесть еще то, что он один из наилучших мастеров боя и владеет почти всеми видами оружия, а также тайный убийца бывшего Ордена Нефритовой Розы, то я бы тебе посоветовал познакомиться с ним лично и установить, по крайней мере, нормальные отношения. Если полезешь на конфликт - Феникс не даст тебе ни одного спокойного дня, конечно за исключением тех, когда его увозит ОУП или когда ты отправишь его в казематы. Но в остальные дни это будет ад для вас двоих. А ты еще станешь посмешищем для заключенных и охраны как сегодня.
  - Ну, сегодняшнего я ему прощать не намерен.
  - И правильно. К заключенным надо относиться строго и не позволять им подобные шутки. Но, даже не смотря, что сделал сегодня Феникс, остальных держать на таком солнце я не рекомендую.
  - А пусть постоят! Может сами Фениксу в следующий раз морду набьют.
  Кранц покачал головой.
  - Я бы так делать не стал.
  - Вот поэтому вы уходите на покой. А новым начальником тюрьмы назначен я. И поверьте, я разберусь с этим щенком. И не таких еще ломали! - в ярости господин Оринс стукнул стаканом по столу. Недопитое виски выплеснулось на ковер и на колени Оринсу, но тот даже не заметил пятна на своих брюках.
  
  Заключенный Љ 542 висел посредине огромного тюремного двора подвешенный за кисти рук к ржавому старому турнику. Солнце выжигало капельки пота стекающие по щекам заключенного. Феникс с огромным трудом приоткрыл глаза. Напротив, словно выткавшись из марева, стоял новый начальник тюрьмы.
  - Я думал ты крепче, Феникс, - сказал он, - а ты висишь здесь как сосиска и даже не ответишь.
  "А мне до одного места, что ты думаешь, - промолчал Феникс, - повесил и радуйся. Или я тебе еще сплясать должен?"
  - Мне про тебя такого рассказали, что хоть цепи на тебя одевай. А ты не такой и страшный.
  "Ну и дурак. Слушался бы умных людей, они правы", - снова подумал Феникс, но в слух этого тоже, понятно, не сказал.
  - Так вот, - продолжал господин Оринс, - с этого дня в тюрьме другие правила. За любое нарушение дисциплины ты будешь наказан. Я не буду давать тебе послаблений, как это делал предыдущий начальник тюрьмы господин Кранц. Он слишком много спускал тебе с рук. За любое нарушение, которое произошло в тюрьме, тоже будешь отвечать ты, если ты, конечно, не представишь мне истинного виновника. И я обещаю тебе - ты не получишь ни одной возможности бежать.
  Феникс поднял голову:
  - Хочешь сделать из меня стукача? Не получится, господин новый начальник,- слова вываливались из горла, как раскаленные камни. Хоть бы глоток воды, чтобы как-то их протолкнуть, - иди ты в задницу.
  На секунду господин Оринс замер. Никто и никогда не смел его посылать.
  - Ты будешь висеть здесь пока не начнешь умолять меня тебя снять! Слышишь, Феникс! Ты сдохнешь здесь! - закричал Оринс.
  "Значит сдохну, - спокойно подумал Феникс, - то-то радости будет у ОУП, когда увидят мой трупик". Он даже позволил себе улыбнуться кончиками губ, представив как господина начальника тюрьмы будет склонять и посылать во все места Брусвен, личный "друг" и "покровитель" Феникса из ОУП. Конечно, умереть и не видеть больше Брусвена и его палачей, было пределом мечтаний - невозможных и несбыточных. За 11 лет тюрьмы и общения с ОУП Феникс не раз хотел покончить с собой. Такие мысли посещали его довольно часто, когда он лежал с переломанными костями, брошенный один на один со своей болью в камере тюрьмы. Ведь для того, чтобы умереть, надо так мало, всего лишь остановить свое сердце. А это он умел. В свое время научили. Но научили не только как умирать, но и как жить, не сдаваясь, не смотря на боль, на страх, на безысходность. И Феникс жил. Заращивая раны, ожидая с ужасом новых и жил. С надеждой и отчаянием понимая, что когда-нибудь это все закончиться. Так или иначе. А пока надо жить.
  
  Глава 2.
  
  Дневное солнце скатывалось к линии далекого горизонта. Раскаленный воздух еще обжигал, но уже не грозил выпалить внутренности как днем. Под козырьком у входа в казематы стояли два охранника. Высокий, лысеющий мужчина с уставшими глазами и скудной бороденкой, и полноватый молодой парень. Они вяло прислонились к стене. Молодой достал из кармана рубашки пачку сигарет:
  - Будешь, - предложил он своему напарнику.
  Тот спокойно взял из пачки сигарету, размял в пальцах и так же неторопливо прикурил от поднесенной молодым спички. Младший тоже прикурил. Дневную жару он переносил тяжело. А теперь ближе к вечеру, можно и расслабиться. Все-таки сегодня не на вышке. Двор охранять не в пример легче. Можно постоять в теньке, покурить сигарету глядя, как на пустом дворе висит, подвешенный за руки заключенный. Всех остальных согнали внутрь тюрьмы, так что двор пустовал. Младший затянулся и спросил, обращаясь к старшему:
  - Долго еще смотреть за ним? До ночи?
  - До тех пор пока прощения не попросит, - недовольно буркнул тот. Видно было, что такое решение начальника тюрьмы не доставляла охраннику удовольствия. Стоять тут и смотреть, когда заключенный дернется. Как правило, провинившихся подвешивали на пару часов, реже до вечера или до ночи, но вот так без ограничения по времени... Они же не железные. Охранники, конечно, не заключенные. Стоять тут всю ночь - интересного мало.
  - Да ты, что Огол, - удивился младший, - нам что тут, до посинения торчать?
  - Вот посинеет, тогда и отойдем, - пошутил Огол, - и вообще, ты что, Изаир, жалеешь их?
  Огол махнул головой в сторону заключенного.
  - Если у них будет такая возможность, - продолжил он, - то эти козлы вонючие нас в первую очередь вырежут.
  - Если у них такая возможность будет. - засмеялся Изаир.
  - Вот поэтому мы тут и стоим, что бы у них такой возможности не было. - Огол последний раз затянулся и бросил бычок на землю. - Пройдусь, посмотрю, не околел ли этот.
  Изаир торопливо потушил свой бычок:
  - Давай уж вместе.
  - Ты боишься его? - спросил Огол.
  - А черт его знает! - с легкой досадой отозвался Изаир, - я всех их боюсь. А этого... Сам Феникс! Разве не знаешь?
  - А че знать то? Заключенный как заключенный. Я их в лагерях сотнями видел.
  - Ну то в лагерях, а это здесь, - с гордостью за свою тюрьму проговорил Изаир, - он тут местная легенда.
  - Че, особенный? - заинтересовался Огол.
  - Говорят, что ему имя Феникс дали потому, что его убить никто не мог. Он всегда живым возвращался. Его несколько раз официально мертвым объявляли, а он живой оказывается! Представляешь!
  - Сказки все это, - недовольно пробурчал Огол., - у нас тоже разные байки заключенные выдумывают, что бы нескучно было.
  - Ага, а четыре побега?
  - Ну, так прошляпили. Сами виноваты. Не надо было расслабляться. Вот смотри, - Огол указал на заключенного, - висит себе и никаких проблем не делает. Как ты думаешь, он может убежать в таком состоянии.
  - Как раз в прошлый побег все так и думали. Я только заступил, и когда Феникса привезли из ОУП. Начальник тюрьмы разрешил немного послабить для него режим. Так вот, ночью Феникс сбежал, Я не знаю, как, и вряд ли кто смог бы повторить такое. С переломанными пальцами, вырванными ногтями на ногах и руках, почти сожженными ступнями, я не говорю об ожогах и ранах тела и лица. Феникс через чердак вылез на дымоходную трубу и по проводу высокого напряжения спустился за пределы лагеря. Задержали его только на пятый день.
  - Провод же всегда под напряжением! Это несколько сот киловатт!!!
  - Да, Этот человек смог такое сделать. Поэтому я и говорю тебе - не стоит его недооценивать.
  - Как же его поймали?
  - Одна бабушка с внуком, которым он по милосердию оставил жизнь, после его ухода позвонила в полицию и сообщила где он находиться.
  - А если бы он ее убил?
  - Тогда мы вряд ли его нашли. У него было хорошее убежище.
  Огол подошел к заключенному и с интересом, как смотрят на подвешенную на игле бабочку, стал рассматривать.
  - Отойди от него, - попросил Изаир, - не дай бог чего сделает.
  - Да он совсем мальчишка! Я думал он старше! - удивился Огол.
  - Эти эфы долго живут, - отозвался второй охранник. - Вон видел на построении высокого старика. Это эф. Он приговорен пожизненно. Так вот он здесь уже 184 года. И черт его знает, когда сдохнет. Он тут вместо местного пастыря. Прижился, всех утешает и даже не пробует бежать.
  - Сколько же они живут, эти эфы?
  - Вот сдохнет старик, тогда и узнаем. А так говорят лет четыреста или шестьсот, но никто точно не знает.
  
  Новый начальник тюрьмы Оринс в задумчивости перебирал папки с личными делами заключенных. Обида и ярость клокотали загнанные вовнутрь, но внешне Оринс оставался спокоен. Этот пост он получил благодаря тонкой комбинации его покровителей, а так бы был младшим инструктором по работе с малолетними преступниками. Препротивнейшая работа. Но у него были друзья, а у тех друзей свои друзья, и вот итог - он восседает в кресле самого начальника тюрьмы! Сначала он подумал, что более непыльной работенки нет на свете. Тихо, мирно, все сидят по своим клеткам, раз на день перекличка и прогулка под бдительными глазами часовых. Всего в тюрьме 511 человек и нелюдей. Из них 37 особо опасных. Держат особых в отдельном помещении. Грубый барак с отдельными клетками-камерами по периметру. В середине помещение дыра - сточная яма. Все на виду, 15 охранников с электрошокерами, и еще 10 - особое подразделение так называемых "англов", специально обученных и задоспешеных солдат, специализирующихся на поимке и удержании заключенных. Арылы - злобные маленькие тварюки, смесь собаки и крысы всегда готовые в кого-нибудь вцепиться. К бараку примыкают подземные катакомбы, называемые казематами - страшное место. Хороший вид наказания - бросаешь человека в катакомбы, а через пару дней вынимаешь дрожащего от страха, покорного раба. Удобно. Но с опасниками не срабатывает. Правда они тоже ненавидят катакомбы, но выходят обессиленными и злыми, а не покорными. Что там внутри - узнать невозможно, рабы кричат от ужаса, когда их об этом спрашивают, а опасники молчат или предлагают спуститься самому. Конечно, можно отправить кого-то из охранников, но вряд ли кто-то согласиться даже за деньги - они прекрасно видят, кто из казематов выходит. Еще в тюрьме есть карцер. Такая небольшая яма - полметра на метр шириной и полтора метра высотой, ни лечь, не встать. Сверху закрывается тяжеленной крышкой - не отодвинуть. Ну и конечно, старый испытанный способ наказание - повесить заключенного на солнцепеке за руки. Просто и действенно. Никто не выдерживает больше суток. А если выдерживают - остаются без рук.
  Оринс откинулся на спинку кресла. "Надо бы поменять его, - подумал он, - и как мой предшественник на этом кресле сидел?" Оринс недовольно покрутился, пытаясь удобнее устроиться. Наконец выбрав более подходящее для его грузной фигуры положение, он открыл папку. Первой оказалась старая папка сделанная еще до его рождение. Листы были желтыми и шуршащими.
  -Даир Инолиэниур Таурил. - прочитал он, - Пожизненно. Эф по рождению. 512 лет. Маг. Осужден по статье "Уничтожение правящего Дома и нарушение целостности Великого Единого Братства".
   "Значит наш эф, - подумал Оринс, - помимо всего прочего еретик и маг. Конечно, именно на таких и рассчитан генератор безмагии, который работает в тюрьме. Поэтому их и запирают сюда. Здесь они - обычные люди. Но попробуй только выключить генератор или сбить настройки, и тихие беззлобные люди превратятся в колдунов, чародеев и магов по силам которым разнести эту тюрьму в считанные секунды".
  Оринс налил себе воды из темного графина. Выпил. Вода обожгла гортань и разлилась огнем по желудку. Не ожидавший такого эффекта от воды Оринс несколько секунд пытался вдохнуть враз обожженной глоткой воздух, а когда это сделал разразился таким матом, что услышь его сейчас заключенные, то и они бы почерпнули много новых слов. Наконец, отдышавшись и выругавшись, Оринс с ненавистью посмотрел на графин. Потом осторожно, словно змею, взял за горлышко и понюхал. Он так и знал! В графине было чистое, неразбавленное виски! Наследство господина Кранца. Ну, если Кранц мог пить виски графинами, то никто не запретит ему, Оринсу вышвырнуть этот графин. Уже замахнувшись, чтобы вдребезги разбить сосуд об стенку, Оринс оглядел кабинет. Другой емкости для воды в кабинете не было. Кранц тут же представил, что каждый раз он должен будет бегать за водой со стаканом в руке мимо ухмыляющихся охранников и поставил графин на место. Содержимое можно вылить, а вот имущество портить из-за какого то глотка виски, конечно, не стоит. Оринс уже сознательно налил из графина в стакан. Долго рассматривал прозрачную коричневатую жидкость. Кем же надо быть, что бы пить вместо воды виски, - подумал он, - может быть, после десяти лет работы, я тоже буду хлестать алкоголь из горла и не замечать этого. Конечно же превращаться на этой работе в алкоголика Оринс не собирался, он считал должность начальника тюрьмы только первой ступенькой в своей карьере.
  Оринс еще раз посмотрел на плескавшуюся в стакане жидкость и решительно вылил ее в цветок, стоящий на окне. За ней последовало виски из графина. Теперь, когда весь алкоголь был удален из кабинета, Оринс почувствовал себя намного лучше, как будто он совершил подвиг, избавившись от страшного врага. Конечно, виски не враг, но начинать карьеру с пьянки - это не для него.
  Начальник тюрьмы включил кнопку вызова охраны.
  - Да. - Отозвался он, когда в дверь постучали.
  На пороге стоял молодой полноватый парень.
  - Изаир Банс, господин начальник, к вашим услугам.
  Оринс с любопытством осмотрел охранника. Но на круглом веснущатом лице не выражалось никаких эмоций, кроме почтения и готовности служить.
  - На, Изаир, - сказал, наконец, Оринс, протягивая парню графин, - нальешь сюда воды и принесешь мне.
  - Как скажите, господин начальник, - подхватил графин охранник и вышел за дверь.
  - Какой-то он слишком молодой или умственно отсталый, - проговорил про себя Оринс, глядя, как закрывается за охранником дверь, - надо бы охрану тоже проверить. Может, кто из них спелся с заключенными. При Кранце и не такое могло быть. И вообще доверять тут никому нельзя.
  Подумав такую дельную мысль, Оринс снова взялся за личные дела заключенных.
  - Анатоли де Каплара. Срок 15 лет. Человек, сын графа Алесандро де Каплара. 45 лет. Статья: "За распространение заведомо ложных памфлетов, порочащих Его Императорское Высочество, и сокрытие от следствия запрещенных книг". Характер вздорный, импульсивный.
  Странно, - подумал Оринс, разглядывая фотографию полноватого невысокого мужчины средних лет в старинных костяных очках, - За распространение памфлетов - это же обычная тюрьма, с чего бы это его вдруг посадили к опасникам. Сидел бы среди обычных воров - было бы хорошо. Перевести его, что ли. И тогда мне будет меньше на одну головную боль среди опасников. Наверно я так и сделаю.
  
  Глава 3.
  
  Изаир Банс служил в тюрьме уже полных 5 лет. Пришел он сюда совсем еще подростком. Господин Кранц взял его чисто из милости и за эти годы Изаир сполна расплатился со своим нанимателем. Он был из тех, кто дорожит своим местом и не пытается залезть выше, чем положено. С господином Кранцем они сходились в том, что излишняя жестокость по отношению к заключенным портит аппетит и отрицательно влияет на престиж. Несмотря на молодость Банс неплохо вписался в коллектив и незаметно для себя даже заслужил уважение. А маленькие слабости типа сигарет или небольшого глотка пива никогда не мешали выполнять Бансу положенную работу. За это его и любил господин Кранц.
  Радостно подхватив заветный темный графин, Банс неспеша, пошел к умывальнику.
  - Эй, Банс, ты что тащишь? - услышал он у себя за спиной.
  Развернувшись, Изаир увидел, как к нему по коридору подходят двое охранников.
  - Привет, Огол. Привет, Дрейк. - поздоровался Банс. - Да вот тащу графин, чтобы наполнить его водой.
  - Так это же графин из-под виски? - удивился Дрейк.
  Дрейк был огромным лысым мужчиной. На первый взгляд он вызывал рефлекторное отвращение, так как у него были непомерно огромные уши и маленькие глаза. К глазам прилагался широченный нос, и все это довершал рот, из которого торчал, выглядывая из губы желтый корявый зуб. Но Дрейк, несмотря на свою ужасающую внешность, на поверку оказывался добродушным увальнем с которым было весело и выпить и на смене постоять. Дрейк знал немереное количество пошлых и очень пошлых анекдотов и конечно под конец смены его напарник слазил с вышки, едва удерживаясь от смеха.
  - Точно, - подтвердил Изаир, - этот графин дал мне господин Оринс, что бы я налил в него воды.
  - Воды? - дружно ахнули охранники.
  - Я же только утром налил в него старого доброго виски, который любит господин Кранц, - удивился Дрейк, - все по правилам, "Золотой Дракон". Неужели господин Оринс все выпил.
  - Незнаю, - отозвался Банс, - мне он пьяным не показался. Немного злой - да, но не пьяный.
  - А графин-то пустой, или в нем еще что-то осталось? - поинтересовался Огол.
  Изаир поднял графин и для верности немножко взболтнул. В графине не раздалось ни звука.
  - Боги милосердные, - ахнул Дрейк, - если он не выпил, то что, он это все ВЫЛИЛ?!!
  - Похоже на то, - отозвался Банс, - лучше бы нам отдал.
  - Это же "Золотой Дракон"! - воскликнул Огол, - я его всего в жизни два раза пробовал. На свадьбе и на похоронах.
  - Своих? - уточнил Дрейк.
  - Да, нет, конечно, - раздосадованный Огол даже не заметил подначки.- Свадьба моя, а похороны тещи.
  - Что тоже является праздником, - завершил мысль Дрейк.
  - Нет, ну правда, если не хочешь пить сам, - продолжал Огол, - так всегда есть люди, которые не откажутся от глотка хорошего старого виски! Он что, этот господин Оринс, не человек совсем?
  - Да, так, чтобы взять и вылить.... И сам не пьет и другим не дает! - подхватил Банс, - ребята, чует мое сердце у нас грядут большие перемены.
  - Ты прав, Изаир, - подхватил Дрейк, - уже 18 лет я здесь, а на такого начальника еще не нарывался.
  - Да и мне он не нравится, - покачал головой Огол, - у нас в лагерях таких как он быстро учили уму разуму.
  Все трое нахмурились, думая с кем же теперь им предстоит работать, если начальник вот так запросто выливает "Золотого Дракона".
  - Ладно, держите ухо востро, - сказал Банс, - а я погнал за водой, а не то, еще принесу не вовремя...
  - Да.... То прыгнешь низко, то пукнешь громко, - добавил Дрейк.
  Трое охранников грустно рассмеялись.
  
  Оринс взял со стопки следующую папку.
  С фотографии на него смотрел огромный темнокожий мужчина. На левой щеке у него был плохо сросшийся старый шрам. Второй шрам пересекал верхнюю губу, вздергивая ее вверх. Создавалось впечатление, что человек постоянно рычит.
  - Мерзкий тип, - перелистывая фотографию, подумал Оринс, - не зря его сунули к опасникам.
  "Перкунас Улур. Срок 50 лет. Оборотень. Дата рождения не установлена. Возможно середина жизненного цикла. Статья: "Разбой, ограбление лиц приближенных к Его Императорскому Величеству. Убийство женщин и детей (не доказано). Характер: замкнутый, злобный".
  - Боги милосердные, вот убийца так убийца! - произнес Оринс, - не зря я подумал сразу, что такого только в цепях держать! Ладно, посмотрим кто следующий.
  Со страниц на Оринса смотрел тот самый тип, который занимал его мысли последние два дня. Фотография видно была сделана сразу после задержания: резко вздернутый подбородок - кто-то явно рывком поднял голову за волосы, разбитое лицо со следами воды и пронзительно синие, беззастенчиво веселые и дерзкие глаза, смотрящие не в объектив, а в саму душу.
  Оринс с трудом оторвал взгляд от фотографии и отодвинул папку. И только тут заметил, что дыхание его участилось. Захотелось пить. Оринс протянул руку к графину, но того не оказалось на месте. Вспомнив, что отправил охранника за водой, Оринс раздраженно ударил кулаком по столу.
   - Где моя вода? - закричал он.
  Дверь приоткрылась и в нее заглянула веснущатая физиономия охранника.
  - Вот, господин начальник! - Банс опустил на стол графин полный холодной воды.
  - Где ты шляешься? - набросился на охранника Оринс, - Если вы так за водой ходите по три часа, то как вы будете охранять! Да на вас положиться нельзя. Кранц распустил вас! Тупое бычье, вы ползаете как черепахи, а хотите, чтобы вас боялись отъявленные убийцы и маньяки? Да вы грязные ленивые скотины! Я вас всех с насиженных мест повыгоняю! Вы у меня будете полы в сортирах мыть и вокруг тюрьмы бегать!
  Наконец Оринс выдохся. Он схватил графин и жадно, прямо из горла отпил.
  - Иди вон отсюда, - уже спокойнее проговорил он, - завтра я займусь вами и, не дай милосердные Боги, если я найду хоть одно нарушение!
  Банс вышел из кабинета и задумчиво почесал между ног:
  - Да... господин начальник, Дрейк был прав: то прыгаешь низко, то пердишь громко. Пойду к ребятам, расскажу как нас будут завтра иметь.
  И Изаир Банс неспешно направился в сторону казармы.
  
  Оринс отодвинул штору и посмотрел во двор. Вчера днем он приказал подвесить заключенного Љ 542. К этому времени у парня должны были уже омертветь пальцы. По всем правилам выкрученные руки под тяжестью тела должны причинять невероятные страдания. Боль становиться все нестерпимее с каждой минутой, осознание того, что остаешься калекой, заставляет кричать и молить о пощаде. Но этот, как его там, Феникс, ни звуком, ни движением не выдавал своего страдания. "Почему он еще не умер? - с отчаянием подумал Оринс, - я приказал каждые полчаса проверять заключенного. Сколько еще можно? Почему именно мне попался этот упрямец? Я ведь просто хотел нормальной работы! И убить его напрямую нельзя - проклятое Особое Управление! Может его снять? Ничего пусть повесит до вечера. Буду уезжать домой - дам приказ освободить".
  Оринс тяжело вздохнул. Похоже, в этот раз он все-таки проиграл.
  Начальник тюрьмы встал и подошел к столу. На столе лежала последняя на сегодняшний день папка с личным делом заключенного. Оринс осторожно, будто это змея, взял ее двумя пальцами и пододвинул к себе. Он помнил нечеловечески пронзительный взгляд синих глаз. Смотреть в них еще раз не хотелось. Но любопытство не позволяло отшвырнуть папку в общую стопку.
  Оринс присел в кресло. Задумчиво подвигал закрытую папку туда сюда по столу. Он никак не мог решиться. Слишком запал в душу этот вызывающий, насмешливый взгляд. Наконец, решившись, Оринс схватил папку и раскрыл ее.
  Фотографию он перевернул сразу, но чувство пустоты осталось. Оринс не мог отделаться от мысли, что боится. Панически, до ужаса боится опять посмотреть в глаза человеку, который по его милости сейчас испытывает ужасную боль. Когда он разговаривал с Фениксом, тот не произвел на него такого впечатления, как его фотография, сделанная одиннадцать лет назад. То ли Феникс выдохся, то ли подчинился, но в глазах сегодняшнего Феникса уже не было такого нечеловеческого превосходства. Успокоив себя этими мыслями, Оринс подвинул к себе листок личного дела.
  "Имя - неизвестно. Прозвище - Феникс.
  Срок - устанавливается Особым Управлением Префектории. Бессрочно.
  Человек (предположительно на четверть эф, наполовину оборотень - не доказано).
  Возраст - приблизительно 30 лет. (Возможно больше)
  Статья - "Убийство, похищение, работа на Нефритовую Розу. Восстание против Императорской власти. Похищение Его Императорского Высочества - принца Колинса. Участие в вооруженном нападении на Ее Императорское Величество (не доказано). Причастен к тайнам Нефритовой Розы (занимается ОУП).
  Характер - дерзкий, решительный, наглый.
  Рекомендации - держать под постоянным контролем. За пределами камеры надевать наручники (в положении "руки за спиной"). Контакты с другими заключенными свести к минимуму".
  Оринс закрыл папку и вытер со лба пот. В голове возникла шальная мысль: а не попроситься ли ему обратно, на свое старое место. Оно, правда, не такое престижное и прибыльное, но и с такими головорезами он, по крайней мере, там не сталкивался. Но Оринс вспомнил, скольких ему пришлось подставить, что бы получить такое высокое место. Его покровители явно не поймут, почему он вдруг запросился обратно. Ведь не объяснишь же им, что ты до дрожи в коленках испугался заключенного. Это не только позор, но и крах всех его устремлений и желаний. Крах его едва начавшейся карьеры. Нет, он, господин Л.Оринс де Валота, потомственный служащий третьего ранга, с такими усилиями получил место служащего второго ранга, теперь ни за что и ни кому не позволит отнять у него честно подсаженное место.
  
  Глава 4.
  
   Инор смотрел, как волокут бесчувственного Феникса. Двое охранников дотащили парня до камеры и бросили внутрь. Феникс упал на пол. Один из охранников сочувственно посмотрел на него. Потом посмотрел на Инора, занимающего соседнюю камеру. Достал ключи и выпустил эфа.
  - Иди, помоги ему. Может выживет. - проговорил он и покачал головой, - Почти двое суток. При господине Кранце такого не было.
  Инор осторожно перешел из своей камеры в камеру Феникса.
  - Начальник уехал домой, - продолжал охранник, - будет только утром. Я приду перед его приездом. Но ты смотри, без всяких шуточек. Я вам помогаю - так не устраивай мне неприятностей.
  - Что вы, господин охранник, - возмутился Инор, - какие шутки?! Вы и так рискуете оставляя нас вместе. Боги милостивые, поверьте, я буду ниже травы, тише воды.
  - Ну, смотри! - отозвался охранник. - Если что, я все буду на вас валить.
  - Спасибо. Только предупредите вовремя! - проговорил Инор.
  - Да уж как-то постараюсь, - отозвался тот.
  Инор присел возле Феникса и перевернул безвольное тело. Глаза Феникса были закрыты, дышал он с трудом. Инор положил руку парню на лоб.
  - Да ты весь пылаешь! - ужаснулся эф. - У тебя жар!
  Инор переложил тело на койку, а сам присел рядом.
  - Что же ты так себя не жалеешь, - грустно сказал Инор, разматывая грубые веревки с тонких, почти девичьих запястьев. - Ты же калекой останешься, мальчик мой! Пальцы же одеревенели! Совсем белые, мертвые. Что же делать теперь? Бедный, бедный, мальчик. Вот пошутил, называется, а кому надо твои шутки? Мало тебе достается - то ОУП, то другие заключенные, а теперь еще этот новый начальник. Ох, не надо было его задевать в первый день работы. Это Кранц тебе многое спускал, а этот - еще не известно, что он и откуда, а ты с ним уже заелся. Ну, что тебе стоило назваться!
  - Хватит, Инор! - Феникс слабо пошевелился. Ресницы дернулись в попытке открыть глаза. - Воды.
  - Да, да, конечно, - забеспокоился Инор, приподнимая Фениксу голову, - Пей осторожно. Губы-то все потрескались. Подожди я тебе аккуратно...
  Феникс пил жадно. Выпив одну кружку, взглядом попросил еще. Напившись, он посмотрел на Инора.
  - Бурчишь, да? - недовольно оскалился он, - Не бойся - выжил ведь. Давай помоги, что там с руками?
  Инор поднял руку Феникса. Внимательно, не так как вначале, осмотрел, пощупал каждый палец, потом ладонь. Несколько раз ткнул в кисть жестким длинным ногтем. Потом посмотрел Фениксу в глаза.
  - Совсем? - поинтересовался Феникс, - или можно что-то сделать?
  - Можно попробовать, - серьезно отозвался Инор, - Пальцы, как я и сказал, почти омертвели, кисть тоже, кровь заперта в запястьях. Здесь и регенерация не поможет. Регенерировать можно только живые ткани, а это - я даже не знаю.... Только если ты сам сможешь заставить кровь течь по мертвым венам. И еще надо создать давление - а у тебя и так температура. Тут бы конечно желательно активные движения или даже целый комплекс, а в таком состоянии, как у тебя, говорить про физическое усилие - невозможно.
  - Инор, давай так. Ты говори, что надо сделать, а понятие невозможного оставь мне.
  - Знаю, знаю, - беззлобно замахал руками Инор. - Давай конечно попробуем. Подними руки, ты должен представить как сжимаешь и разжимаешь пальцы. Я пока буду их разминать. О любом изменении сразу говори мне.
  - Они совсем не двигаются. - Пожаловался Феникс и усмехнулся кончиками губ. Улыбка вышла невеселая и перекошенная.
   - Давай начинай! - внезапно скомандовал он.
  Через несколько минут Феникс откинулся обратно на топчан. По лицу обильно стекал пот. Он судорожно хватал воздух враз пересохшими губами. "Боги, как больно!" - невольно подумал он.
  - Мальчик мой, как ты? - услышал он заботливый голос Инора.
  Феникс заставил себя проглотить резкий ответ. "Да как он может быть? Плохо, очень плохо. Голова раскалывается, тело горит, как будто его целиком поджаривают на огне. Душно, будто плывешь в вязкой жидкости, не вдохнуть, не выдохнуть. Сознание постоянно пытается уплыть, держишь его из последних сил, которых и так почти нет". Холодная ладонь легла на лоб. "Как хорошо. Вот бы Инор не убирал ее подольше. Как будто в реке купаешься. Хорошо бы вообще расслабиться и уплыть по этой реке вдаль. Куда-нибудь далеко. Туда, где ветвистые ивы гладят воду своими косами, где так тихо и совсем нет боли".
  Феникс резко открыл глаза. Над ним озабочено склонился эф.
  - Ты меня напугал, мальчик. Я думал ты уходишь?
  - Я тоже так думал. Там так тихо и спокойно. Там ивы и лодка посредине реки... Ладно, - перебил сам себя Феникс, - давай дальше.
   В течение нескольких часов Феникс еще не раз, прокусив губы до крови, обессилено падал на топчан. Наконец в правую руку кольнуло. После чего кисть и пальцы будто взорвались тысячами иголок. Феникс выгнулся на топчане. Инор подхватил корчащееся тело, не давая ему свалиться стопчана. Через несколько минут иглы воткнулись в левую руку. Феникс еле сдержал стон.
  - Хорошо, мальчик мой, - поддержал его Инор, - давай работай пальцами.
  Феникс сжал руки в кулаки и снова распрямил. Боль хлестнула по нервам. Но он повторил движение еще раз, и еще.
  С каждым разом боль разрасталась. Вот она уже достигла кончиков пальцев и впилась в ногти. На лице Феникса неожиданно появилась улыбка. Теперь боль была знакомой и даже родной. Так болят руки, когда вырывают ногти или дробят суставы пальцев. Это все он уже пробовал - терпимо, если знаешь, как терпеть и зачем.
  Ближе к утру, вымотанный Феникс забылся в жутком кошмаре.
  Ему мерещилось, что руки так и не смогли восстановиться и их отрезали. Со всех сторон его окружают безликие трупы, а он не может поднять и натянуть арбалет. Рук просто нет. А трупы смеются и тыкают в него пальцами. Он пытается ухватить за эти скрюченные пальцы, но - нечем. Вдруг появляются его собственные белые, мертвые, обрубленные кисти и тоже начинаю хватать него. А он стоит и отмахивается обрубками. Хохот нарастает. Ему кажется, что больше не сможет выдержать этот злобный смех. Он кричит, чтобы прекратили, но никто его не слышит. Смех превращается в огонь, он жгет со всех сторон и кричит: "Хорошая шутка! Хорошая шутка!..". Вдруг кто-то врывается в этот сумасшедший хоровод. Этот кто-то пытается ухватить обезумевшего Феникса и трясет его.
  Феникс проснулся в холодном поту. Рядом сидел Инор и тряс его за плечи. На глазах старого эфа блестели слезы. Феникс открыл глаза. Жуткий сон оставил во рту привкус олова. Сердце билось учащенно, будто пробежал километров пятьдесят, и грозило разорвать грудь изнутри. Усилием воли Феникс утихомирил сердце и сглотнул.
  Потом протянул живую, не отрезанную руку и смахнул слезу со щеки Инора.
  - Я никому не скажу, что ты плачешь, как девчонка, - усмехнулся он.
  - Ничего, - улыбнулся в ответ эф. - Ты же знаешь, какие мы эфы чувствительные.
  - Знаю, Инор. Спасибо тебе, - ответил Феникс, - если бы не ты, я бы остался без рук. Инор, мне показалось или ты вправду о чем-то договаривался с охранником?
  - Знаешь, Феникс, я тут очень давно. Так вот некоторые охранники тоже давно здесь работают. Когда нормально с ними ведешь себя - они очень неплохие ребята. Конечно, если каждый раз драться с ними, как делаешь это ты, то никто тебе ничего хорошего не сделает.
  - А ты с ними хорошо себя ведешь?
  - Я старый больной эф. Как ты думаешь, мне много осталось жить. Почти ничего. Скоро я умру. Без своей магии я не могу жить долго, как это делают другие эфы. С каждым днем я чувствую, как смерть все ближе подходит ко мне. И я ничего не могу сделать. Я живу в этом чудовищном мире уже почти полтысячелетия. И он, и я уже порядочно надоели друг другу. Вначале я еще пытался сопротивляться, что-то делать, как ты, а теперь уже ничего не хочется. Ты ведь только на четверть эф. Ты не знаешь, как магия сгорает в крови, у тебя такого нет. Да и кровь оборотней в тебе сильнее, чем магия. А я очень стар. И если я плачу, то это только потому, что я не хочу, что бы с тобой что-то случилось непоправимое. Опять я ною, да? Ладно, прости старика.
  Феникс удивленно смотрел на Инора.
  - Извини, Инор, я не думал, что безмагия - это так страшно.
  - Ничего, мальчик мой, это я на старости бурчу. А так я уже за столько-то лет и привык почти.
  - Инор, не ври мне! - Вдруг вспыхнул Феникс, - ты ведь хотел бы еще раз почувствовать Силу? Ты ведь не сдался? Скажи, а если отключить генератор, вы ведь сможете тут все разрушить?
  - Могли бы конечно попытаться. Если еще с другими магами и чародеями поговорить, то можно все что угодно, кроме прямого убийства естественно. Но ни я, ни кто другой не знает, где прячут в тюрьме этот генератор.
  - А почему вы не можете убивать?
  - Понимаешь, Феникс, что бы убить человека магически надо как будто оказаться в душе этого человека. И когда он умирает, то ты умираешь вместе с ними. Будто кусочек твоей души отрывается от тебя. Поэтому маги и не могут убивать.
  - А ты убивал?
  Эф горестно вздохнул.
  - Когда совсем не было выхода. Несколько раз. Я не хочу повторять. Каждого из них я помню, и буду помнить всегда - они живут во мне. Иногда даже разговаривают со мной. Я стал ними, а они мной. Это путь к безумству, Феникс.
  Феникс молчал. Он думал. С Кранцем у него сложились неплохие отношения. Старый, но не глупый, Кранц относился к своей работе как к необходимому, но не очень приятному занятию. Он никогда не ставил свои эмоции выше необходимого, и конечно никогда не давал повода заключенным уронить свой авторитет. Он был сух и принципиален, но в то же время требователен и снисходителен. Конечно, попытки побегов и сами побеги случались, но даже за это он наказывал так, что отмеренное наказание никого не делало калекой. Его не любили, но уважали - и было за что. Теперь пришел другой начальник. Оринс сразу не понравился Фениксу. Когда он велел построить заключенных в самое жаркое солнце - это было бы еще ничего. Но когда он вынес свой толстый неуклюжий зад во двор и при всех заключенных, которые несколько часов дожидались его, начал пить из запотевшей холодной бутылки прохладную воду - вот уж нет. Феникс почувствовал, как среди опасников разгорается глухое недовольство. И в тот момент он понял, что этого человека он никогда не будет уважать. А шутка получилась как-то сама собой. На первый вызов он среагировал поздно и хотел было уже крикнуть, но увидел, как дрогнули от страха руки Оринса и решился. А когда Оринс в панике побежал поднимать полицию, смешно вздергивая выпадающий из штанов зад, Феникс принял решение: никогда, ни при каких обстоятельствах этот зарвавшийся толстый, тупой индюк не возьмет над ним верх. Ни над ним, ни над другими, такими как старый Инор или Анатоли - безобидный книголюб, которому не повезло оказаться не в том месте и не в то время.
  
   Глава 5.
  
  - О чем задумался, Феникс?
  Феникс повернул голову, впрочем, необходимости смотреть, кто потревожил его на прогулке, не было. Вопрос еще не был задан, а Феникс по звуку шагов и дыханию знал, что к нему подходит Анатоли.
  - Я чувствую, тебя уже несколько дней что-то беспокоит, но не могу прочитать что. С тех пор как ты побывал в казематах ты по-другому думаешь.
  - Анатоли, - отозвался Феникс, - я видел в казематах нечто странное, и теперь не могу понять, что же это было.
  - Может, ты мне откроешься, а Феникс? Я бы мог подумать.
  - Анатоли, это рискованно. В моей голове так много, что искать нужное ты будешь слишком долго.
  - Но ты, в принципе, согласен?
  - Тебе оно надо, Анатоли?
  - Феникс, неужели ты не понял, там, в казематах может быть наш ключ к спасению. Почему одни могут там находиться, а другие нет. Почему казематы так действуют на обычных людей? Может разгадка в твоей голове, а ты это скрываешь.
  - Слушай, вы, де Каплара, все такие настырные?
  - Не отвертишься, Феникс, - усмехнулся тот, - Когда речь идет об информации, нет ничего что бы не смог сделать де Каплара. Мы такие. Но сейчас мне очень нужно твое согласие. Пойми, я чувствую, что могу понять, что же находиться в катакомбах. Попроситься что ли туда самому?
  - И не смей! - откликнулся Феникс, - Ладно, согласен. Что мне надо сделать?
  - Просто думай о том, что ты видел и чувствовал. Я ухвачусь за воспоминания и пройдусь по потокам твоего мыслеобраза. И расслабься, пожалуйста.
  - Тогда подожди секунду, - прервал друга Феникс и обернулся к темнокожему оборотню. - Перкунас, посмотри, пожалуйста, чтобы нас не потревожили!
  - Хорошо, Феникс! - ворчливо отозвался тот.
  Феникс закрыл глаза и провалился в казематы. Сначала возник образ древней каменной кладки. Потом эта кладка преобразовалась в длинный темный коридор. Под ногами проступила вода. Феникс пошел вперед. Несколько раз туннель раздваивался и даже расстраивался. Справа и слева постоянно отходили темные дыры перпендикулярных коридоров. Чувствовался затхлый запах гниющих останков. Сверху из щелей между камнями свешивались пучки влажного мха, которые едва видно светились. Этого света было достаточно, что бы уверенно идти по главному коридору. Неожиданно воздух дрогнул. Феникс остановился. Что-то или кто-то двигался ему навстречу. Феникс ощутил непонятное волнение. С каждым мгновением оно все больше охватывало парня. Когда из прохода полыхнуло страхом, Феникс, едва смог остаться на ногах. Отчаянно захотелось закричать и бежать прочь. Но усилием воли он сдержал порыв. Если этот неизвестный житель катакомб излучает такую эманацию ужаса - значит это не спроста. Неожиданно сильно закружилась голова, стало невыносимо трудно дышать. И сразу пришел страх. Темнота давила, она казалась живой и почти ощущаемой, а там за этой темнотой прятался ужас. Феникс улыбнулся: "Давай, пугай! Если ты так хочешь испугать меня, то тебе надо выдумать что-нибудь другое!" И враз он оказался в доме Профессора. Профессор сидел за рабочим столом и сосредоточенно писал. На спинке стула примостилась старая графа - совсем как в тот вечер, когда Феникс в последний раз виделся с Профессором. Графа сосредоточенно почесывала клювом редкие перья на груди. Профессор, дописав что-то в свой дневник, поднял голову: "А, мальчик мой, ты пришел! Я уже не надеялся увидеть тебя в живых. Неплохо выглядишь, для покойника, о котором пишут все газеты. Вот держи. Это мой дневник! В нем описаны все мои опыты. Я доверяю его тебе. Ты знаешь, если этот дневник попадет к Императору - нашему миру можно будет только спеть песню смерти. Подойди ко мне, я передам тебе код рецессивного гена магии". Внезапно Феникс видит, как графа превращается в Брусвена, который бесцеремонно выхватывает дневник из рук Профессора. Феникс кричит и пытается перехватить тетрадь, но Брусвен смеется. "Теперь мне нужен код!" - кричит он, и разрывает голову Профессора своими руками. Феникс отчаянно пытается дотянуться до Брусвена и Профессора, но что-то его держит. Он кричит, страх заполняет каждую клеточку разума. Брусвен хохочет и смех его раздается со всех сторон. Безумный смех торжества. "Нет! - в ужасе кричит Феникс, - Нет! Нет! Профессор - Нет!". Неожиданный рывок выбрасывает Феникса на площадку перед входом в казематы. Прямо над собой он видит господина Кранца, который озабоченно смотрит на него. "Проверьте, он не сошел с ума?" - говорит Кранц куда-то в сторону. К Фениксу приближается охранник. Феникс судорожно вдыхает воздух. "Я нормален, - говорит он, - если хотите сломать, в следующий раз подержите меня там подольше". Кранц улыбается.
  - Феникс, очнись!
  Феникс резко открыл глаза. Анатоли, сняв очки, озабоченно тер переносицу.
  - Я подумаю над этим. Это все очень и очень интересно. Но боюсь все же информации маловато. Вот если бы я смог поговорить еще с кем-то кто побывал в казематах. - Мечтательно проговорил он.
  - Хватит тебе, пока. - Резче чем хотелось, рявкнул Феникс.
  - Ладно, ладно, - примирительно поднял руки Анатоли. - Ты прав, пока этого и вправду хватит.
  
  
   За столом в караульном помещении сидели Изаир Банс и Дрейк. Последний перебирал несколько пар своих носков, разложив их на столе.
  - Смотри, Банс, из этих можно составить пару, - проговорил Дрейк, соединяя малиновый носок с оранжевым собратом.
  - Фи, Дрейк, - отозвался Банс, - это не эстетично.
  - Зато дешево, надежно и практично.
  - Тогда можешь соединить зеленый и синий - они хоть два темных.
  - Да? Правда, подходят! - обрадовался Дрейк.
  - Что это вы тут делаете? - раздался от дверей удивленно- брезгливый голос.
  - Да вот, - ответил Банс, - у Дрейка носки одинаковые кончились, так он из старых пытается пары создать. Ты же знаешь, у Дрейка вечно по одному носку куда-то теряется.
  - И он разложил их на столе? Не мог другое место найти не мог!
  - Ну ты, распсиховался Хаттон, - встрял Дрейк, - они же чистые, я их выстирал.
  - А для меня они вонючие, - продолжал препираться Хаттон.
  - Сам ты вонючий! - Банс вспылил и вскочил со стула.- Ты не моешься неделями и еще других смеешь обвинять! Да с тобой сидеть за одним столом противно!
  - Изаир, успокойся, - Дрейк попытался перехватить разошедшегося охранника, но тот и не думал успокаиваться.
  - Да мне этот козел вонючий вот где сидит! - продолжал орать тот, - Вечно припрется и давай всех строить! Я, думаешь, не знаю, кто подосрал Огона, когда была проверка? Я сам видел, как этот хорек сунул ему в карман презерватив!
  - Ты сам козел, Банс! - заорал в ответ Хаттон, - я тоже видел как ты пустил эфа в клетку к Фениксу! И говори спасибо, что Оринсу не доложил!
  - Ах, ты ублюдок! - Банс схватил Хаттона за шкирки. - Да ты еще стукач!
  Хаттон отчаянно заверещал.
  - Пусти его, Банс, - заорал Дрейк бросаясь между двумя мужчинами.
  На крики распахнулась дверь и в помещение вбежало трое охранников. Хаттон задергался пытаясь вырваться из рук взбешенного Изаира. Он был на полголовы выше Банса, но за годы службы его фигура расплылась в бесформенную жирную тушу. Но все равно он оставался на посту охранника, так как никто не хотел идти на его место. Мылся он и вправду редко, но это не мешало ему, а на недовольных напарников, которые должны были терпеть его запах, мало обращал внимания.
  - Разнимите этих мудаков, - заорал один из вбежавших, - сейчас сюда Оринс придет.
  Банс отпустил рубашку Хаттона и тот тут же спрятался за спину Дрейка.
  - Я тебе этого не прощу, - прошипел Хаттон.
  - Давай, беги к Оринсу, - Изаир развернулся обратно, - доложи быстренько!
  - Ребята, хватит! - Дрейк вытащил Хаттона из-за спины, - Уходи давай, пока я тоже не начал кое-что припоминать!
  Хаттон зыркнул на Дрейка, но промолчал. Проскользнув между охранниками он важно подошел к двери, поправляя рубашку.
  - Я еще вам покажу, как со мной связываться, - отозвался он из-за двери.
  - Ах ты, гад! - рванулся было к Хаттону Банс, но Дрейк перехватил его.
  - Пусть идет! Чем больше говно трогаешь, тем больше оно воняет!
  Изаир подошел к столу и сел на свое место.
  - Не люблю я таких козлов, Дрейк.
  - Да ладно тебе, будет, - примирительно отозвался Дрейк, тоже садясь за стол. - Ребята, садитесь. Я тут новый анекдот услышал....
  
  Анатоли подошел к Фениксу сразу как только их вывели на прогулку.
  - Я кое-что понял. Конечно, так сразу нельзя все рассказать, но я попробую коротко, чтобы успеть за прогулку. Так вот. Катакомбы эти, судя по кладке прокладывались в период Третьей Эпохи Кадзё. Это примерно две с половиной - три тысячи лет назад. В то время официальной религией была Вера в то, что наш мир не единственный, который существует во Вселенной. А один из восьми миров - соседей. Каждый мир имел своего Бога и все вместе они составляли великое Равновесие. В каждый мир вели свои врата и Боги стояли на страже этих врат. В то время и был построен лабиринт, как часть храма Богов Равновесия. Позже, когда в Эпоху Четырех Королей официальной религией стала вера в Единую Нерожденую Деву, Богов стали считать демонами, которые хотят захватить наш мир. Везде храмы разрушили. Так вот, мне кажется, что катакомбы - часть потерянного храма. Его лабиринт. А существа, которых ты встретил - охрана храма, которая никому не дает приближаться к святилищу. За три тысячелетия они очень изменились, но их сущность одна - любыми средствами не допустить никого до храма. Воздействие на тебя искаженными образами твоего прошлого - их метод борьбы. Теперь остается вопрос - что им можно противопоставить?
  - Анатоли, ты уверен в том, что мне рассказал?
  - Феникс, я - де Каплара, а это значит, что все что когда-либо было записано сохраняется в моей голове. Есть и такое, что я бы и хотел бы не знать, но это особенность моего рода. Если бы мой отец Алесандро де Каплара был здесь - он бы смог еще лучше все сделать.
  - Анатоли, хватит тебя здесь одного. Или ты думаешь остальным де Каплара нечем заняться, чем сидеть и протирать штаны в этой дыре?
  - О, Феникс, я не подумал.
  - Де Каплара и не подумал? Звучит странно, - рассмеялся Феникс.- Так у тебя все или еще есть какая-нибудь завалявшаяся идея.
  Анатоли серьезно посмотрел на Феникса.
  - Как я говорил раньше, мне надо еще информации. Поговорить с тем, кто тоже был там. Понимаешь, с одного твоего восприятия я не могу сделать объемную картину.
  - А что же ты сделал сейчас? - поинтересовался удивленно Феникс.
  - А, - отмахнулся Анатоли, - это только логические выводы на основе фактов и моей памяти. А для стратегического плана надо сравнительный анализ, а его у меня пока нет.
  - Хорошо, я постараюсь поговорить с Вин Чу Эгом или Власом - они были в катакомбах больше моего. Только это бесполезно. Вряд ли Вин Чу Эг согласится рассказывать про такое, а Влас за информацию захочет чего-нибудь невозможного.
  - Феникс, а никак нельзя ...- У Анатоли в глазах появилось такое жалобное выражение, что Феникс только усмехнулся.
  - Ладно, иди Анатоли, я подумаю.
  
  Инор сидел, поджав ноги в углу своей камеры. Давно, когда он был еще подростком, Инор страшно мечтал стать героем. Таким, которого не сломят ни беды, ни горести. Который грудью вперед и сопли пузырями. Потом прошло много лет. Он боролся с другими магами, пытался переделать людей, дать им лучший мир, чем тот в котором они живут. Это было время надежд и отчаяния. Люди не хотели меняться, другие эфы над ним смеялись и вот конечный результат - он сидит здесь, среди людей, приговоренный по людским законам за то, что он делал для людей. Эфы - они живут долго, но так бесполезно. Никогда не вмешиваются в людские конфликты, не учат и не стремятся меняться. Вся жизнь их - это только наслаждение. Собой, другими эфами, изысканными яствами - как это было чуждо молодому эфу. Как хотел он быть кому-нибудь полезным. Он ушел к людям. Они были живыми, страстными, иногда до безумия, они все время стремились к чему-то, но часто заблуждались и терялись. И он, гордый эф, пытался их учить. И вот сейчас, когда так близко время смерти он встретил Его. Того, каким он так хотел быть в молодости и каким так и не стал в зрелости. Старый отчаявшийся эф, никогда не имевший детей внезапно почувствовал себя отцом. У Феникса было все: и наглость идти несмотря на что, и дерзость смотреть в глаза своим врагам, и отвага быть всегда собой. "Кто же твой дед?" - однажды попытался узнать у Феникса Инор. Феникс только рассмеялся: " Нет, Инор, зря надеешься - это не ты. Мой дед из алмазных эфов, а ты жемчужный". Алмазных эфов мало. И становится все меньше. Уж больно они гордые и независимые, чтобы принимать правила этого мира. И гибнут, пытаясь изменить мир под себя. Хотя, если бы он был на свободе, то наверняка бы выяснил, кто же из алмазных имел ребенка от человека. Но в тюрьме информация ограничена. И все таки, жаль, что у него нет детей. Могло же быть, что и его сын или внук был бы таким как Феникс. "Ну, нет, - покачал головой Инор, - такую судьбу как у мальчика, он не пожелает никому!" Мужество отчаяния или отчаянное мужество надо иметь что бы быть таким как Феникс. Эх, знать бы, где его так учили, что он ничего не боится. Хотя он, Инор, не совсем прав. Феникс умеет бояться, но никто, кроме старого эфа этого не может почувствовать или увидеть. Только врожденные, не магические способности к эмпатическому восприятию позволили ему заглянуть в душу мальчика".
   Даир Инолиэниур Таурил - эф и маг, сидел в углу камеры и тихо, чтобы никто не заметил, плакал.
  
  
  Вин Чу Эг расслабленно стоял около стены и смотрел как через тюремный двор к нему направляется Феникс. Вин был огромным мужчиной с кошачьей грацией, делавшей его опаснее, чем ожидали противники. Правый глаз его был закрыт грязной серой повязкой. Пару лет назад, когда Вин Чу попал в тюрьму ему очень захотелось быть здесь главным. Он начал собирать банду и прижимать тех, кто не хотел ему подчиняться. А потом он нарвался на этого безобидного с виду парнишку. И как результат - потерял глаз, репутацию и уважение. Уважение он потом восстановил с помощью кулака, но репутацию и глаз - не смог.
  - Вин Чу Эг, я хочу поговорить с тобой. - подойдя сказал Феникс.
  - А я не хочу. - отозвался Вин Чу Эг, - проваливай!
  - Может все же поговорим, - упрямо возразил Феникс. - это будет интересно для нас обоих.
  - Мне от тебя ничего не надо, - ответил Вин Чу Эг, - нет ничего что могло меня заинтересовать, Разве что ты отдашь мне свой глаз!
  - А как насчет возможности побега? - ухмыльнулся Феникс. - Что если я предложу тебе возможность бежать от сюда?
  - И каким же это образом, - Вин Чу Эг старался не показать своей заинтересованности, но все же невольно подался вперед, отлипнул от стены.
  - Убери своих козлов и поговорим.
  - Это ты кого козлом обозвал, - закричал один из стоящих рядом с Вин Чу Эгом бандитов.
  - Заткнись и свали от сюда, козел, - обернулся к тому Феникс, - или ты хочешь что бы я тебя по стене размазал?
  - Убирайся, Кривой, - лениво буркнул Вин Чу Эг, - я сам здесь разберусь.
  Того, кого назвали Кривым недовольно пробурчал себе под нос и нехотя отошел. Конечно, репутация репутацией, но и с Фениксом связываться не очень хочется. Пусть и вправду с ним поговорит Вин Чу, а потом расскажет ему.
  - Так что ты там бакланил про побег, - Вин Чу сплюнул под ноги Фениксу, - или ты сам не можешь?
  - Мне нужна информация, - проговорил Феникс, проигнорировав плевок. - Я хочу, что бы ты рассказал мне, что ты чувствовал и видел в казематах.
  - Чего? - удивился Вин Чу, - да я тебе даже намека не сделаю. Мне насрать на твой побег и на твои выпендрежи. Я никогда и никому не расскажу, что я видел в казематах.
  - А второй глаз потерять не хочешь? - угрожающе прошептал Феникс.
  - Да, ты можешь лишить меня и второго глаза, но хрен тебе это поможет. Я сказал тебе - то, что я видел в казематах - мое и только мое!
  Феникс внимательно посмотрел на Вин Чу Эга. "Его всего трясет, - подумал Феникс, - если он видел в казематах картины из своего прошлого, то я понимаю, почему он не хочет ничего рассказывать".
  - Хорошо,- согласился он, - но учти, Вин Чу Эг, я никогда не делаю ничего наполовину.
  Вин Чу схватился за целый глаз.
  - Да иди ты в жопу, Феникс!
  Феникс только усмехнулся и развернувшись пошел прочь от трясущегося от ярости и бессилия Вин Чу Эга.
  
  
  - Мне передали, что ты хотел поговорить, - обратился к Фениксу худой жилистый мужчина. На его смуглом лице выделялись улыбчивые карие глаза.
  - Спасибо, Влас, что пришел, - Феникс пожал протянутую руку. - Я хочу организовать побег. Ты как?
  - Что, Феникс, не сидится под теплым крылышком нового начальства?
  Феникс потер запястья, на которых были еще заметны следы веревок.
  - Да вот, не сошлись характерами.
  Двое мужчин рассмеялись.
  - И что ты хочешь от меня?
  - Влас, мне нужна информация.
  - И какого рода. Я ведь здесь давненько. С миром не общаюсь, так что мало чем смогу помочь.
  - Влас, мне нужна совсем другая информация. Меня интересуют казематы.
  - И с каких пор у тебя возникла такая заинтересованность? Побывал там и теперь хочешь сбежать через них. Вряд ли это хорошая идея. Если ты хочешь спуститься туда добровольно - я пас. Мне двух раз хватило. Я туда не полезу по доброй воле.
  - Ты что-то знаешь?
  - Я много чего знаю, но не думаю, что это как-то тебе поможет.
  - Влас, а если я хорошо попрошу?
  - Насколько хорошо?
  - Я уверен, у тебя есть желание, которое я бы смог осуществить.
  - Ты серьезно, Феникс? А что если я потребую луну с неба?
  - Влас, ты ведь не такой дурак, каким прикидываешься.
  - Феникс, я дорого ценю то, что ты хочешь. Видно тебе очень нужна информация, раз ты на все готов.
  - Ты прав, так что ты закажешь?
  - Как в ресторане, правда, - засмеялся Влас, - подходишь и делаешь заказ: "Вам что, бутылочку вина, сигарету, женщину?"
  Феникс терпеливо молчал, ожидая, когда Влас отсмеется.
  - Я так давно не курил. Я уже почти забыл этот божественный вкус и запах сигареты. Ты можешь мне достать сигарету?
  Феникс подумал.
  - Думаю, что смогу.
  - Хорошо. Моя информация про казематы, а с тебя сигарету и время покурить.
  - Время?
  - Да, ты обеспечишь мне время, чтобы я мог спокойно выкурить сигарету. Ведь курить в спешке - это только портить все удовольствие.
  - Тогда тебе придется говорить не со мной.
  - А с кем? - подозрительно прищурился Влас.
  - С Анатоли.
  - С этим книжным червем? - удивился он.
  - Да. Это мое условие. Ну, как, согласен?
  Влас несколько секунд молчал, обдумывая предложение.
  - Пожалуй, я соглашусь, - наконец кивнул он, - Я так давно не курил!
  
  Глава 6
  
  Изаир стоял в тени, отбрасываемой вышкой, и неспеша докуривал сигарету. Вчерашнее происшествие в казарме все еще не давало ему успокоится. Ну какого хрена он полез к Хаттону. Всем известно, что Хаттон сволочь и подонок. При господине Кранце Хаттон был тише воды, ниже травы, а теперь вон как заговорил. Даже рискнул угрожать. Эта вонючка решила запугать его. Да пошел он! Когда Огол схлопотал штраф за презерватив в кармане, Банс только испытал недоумение. Что-что, а подсаживать друг друга среди охраны не водилось. И так работа не из легких, заключенные готовы в любой момент в глотку вцепиться, а если свои тоже начнут - то можно просто положить заявление об уходе. И насрать на плату, которая почти в два раза превосходит обычную норму.
  Изаир раздосадовано плюнул на землю. Он пять лет работал и теперь из-за такого придурка, как Хаттон, все коту под хвост?!
  Задумавшись, Изаир не сразу заметил, что возле него кто-то стоит. А когда увидел...
  - Что тебе надо? - в ужасе заорал он, пытаясь судорожно вытащить из-за пояса дубинку с электрошокером. Это же надо так задуматься! Еще секунда и он, Изаир Банс, охранник, мог бы оказаться трупом.
  Возле него стоял Феникс.
  - Покурить не дашь?
  - Иди отсюда! - направил электрошокер на заключенного Банс, - Быстро на место!
  - Ну, как хочешь, - улыбнулся Феникс, - я хотел по-хорошему.
  Стремительным движением, Банс даже уследить не смог, Феникс одной рукой подбил дубинку, а другой хлопнул охранника по груди. Банс с ужасом понял, что пришел его последний час и заорал как резаный. Но Феникс и не думал убивать. Он подхватил вылетевшую из нагрудного кармана пачку сигарет, небрежным движением разорвал ее пополам, что бы не мучаться, открывая, и подхватив одну сигарету и спичку, так же быстро вернулся к другим заключенным. Банс, держась за електрошокер, судорожно хватал ртом воздух. На раскиданные сигареты он не обратил никакого внимания. Только увидел, как всполошившиеся охранники бегут к нему.
  - С тобой все в порядке? - первым подбежал Огол.
  - Да вроде, - неуверенно пробормотал Банс. - Он только сигарету взял.
  - Надо сказать Оринсу, это нападение на охрану!
  - Да, да! Надо! - всхлипнул Банс. - Он же мне чуть голову не оторвал!
  
  Феникс подошел к Власу.
  - Держи свою сигарету.
  - Спасибо, - ответил тот, - классно ты ее взял!
  - Огонька? - улыбнулся Феникс.
  - О-о-о!
  Влас подкурил и с наслаждение выдохнул дым.
  - Спасибо.
  - Не забудь, Анатоли тебя ждет.
  - Хорошо, Феникс, - Влас снова с наслаждением, неспеша затянулся.
  - Кури, на здоровье, - отозвался Феникс и развернулся к бегущим охранникам, - а я пока разомнусь.
  
  Оринс с ужасом смотрел как Феникс проходил через охрану. На каждого из охранников он тратил один или максимум два удара. Оринс еще никогда не видел такого стремительного и плавного движения. Легко уходя из под ударов, Феникс танцевал среди разъяренных охранников. Этот танец завораживал. Оринс невольно засмотрелся и не заметил как один из охранников вбежал в кабинет.
  - Господин Оринс, вы еще не включили тревогу? Этот парень сейчас быстро всех положит!
  - Вызывать ангелов? - растерянно спросил Оринс.
  - Да! В прошлый раз только так и справились. И еще выпустить арылов!
  Оринс с непониманием смотрел на охранника.
  - Арылов?
  - Да! Быстрее! Ребята долго не продержаться!
  - Хорошо, хорошо! - пробормотал Оринс и нажал кнопку тревоги. - Я надеюсь, что делаю правильно.
  - Простите, господин начальник, но мы знаем, как справляться с Фениксом. А вы тут еще новенький.
  - Убирайся, - внезапно заорал Оринс, - ты должен быть там, а не здесь мне байки рассказывать, что вы с одним заключенным справиться не можете!
  Охранник исчез. Видно счел уместным оказаться на площадке с Фениксом, чем в кабинете разгневанного Оринса.
  - Да каких пор этот Феникс мне будет причинять неприятности, - Оринс стукнул кулаком по столу, - Все, с завтрашнего дня в наручники. И пусть даже не думает дернуться!
  Когда избитого и изорванного арылами Феникса столкнули в карцер, Влас выбросил окурок сигареты и растер его ногой. До завтрашнего дня ему вряд ли дадут время пообщаться с Анатоли - время прогулки вышло. А завтра придется идти на этот неприятный разговор. Договор есть договор. Свою часть Феникс выполнил сполна.
  
  Темнота была почти осязаема. Холодные стены не давали разогнуться и распрямить ноги. Все тело застыло в болезненном оцепенении. Дрожь пробирала до костей, а изнутри - навстречу ей, поднимался жар. Не отойдя еще от предыдущего наказания, он загремел в карцер. Феникс прислонился лбом к стене. "Трое суток в карцере, - подумал он, - этот Оринс явно ненормальный. Но и он - хорош. Неужели нельзя было подождать, пока тело хоть немного восстановиться? Ему хотелось быстрее узнать, что же там такого раскопал Анатоли. Неужели разгадка казематов так близко. Если это преддверие храма Богов Равновесия - то может быть там остались двери в другие миры? Я уйду отсюда - пообещал он себе, - я выберусь!" Он уже пытался изменить этот мир, а когда не получилось и Профессор погиб - заставил себя жить. Под пытками - жить! В безысходности - жить! Когда отчаяние подступает к горлу, и нет никого, кто бы был рядом - жить! Одиннадцать лет, четыре месяца и двадцать три дня в аду - жить!
  Феникс откинулся спиной на склизкую стену. Ноги, сложенные в позу лотоса - затекли. Это надо было придумать такую глупость, что он в карцере медитирует. И поддерживать это заблуждение Кранца все годы - тоже мене, повод показать себя героем! Феникс сжал зубы, чтобы не закричать. Раны воспалились и горели как в огне. Все тело представлялось одним сплошным кровоподтеком. "Надо разогнать кровь, - вскинул голову Феникс, - если сидеть неподвижно, кровь в гематомах застоится и не даст потом двигаться. Но тут совсем нет места даже для того, чтобы развести руки. Тесно, холодно, темно - как в могиле. Так начинается клаустрофобия!".
  
  Хаттон, оглядевшись и никого не заметив, присел возле карцера, поднял рычаг. Плита, закрывающая вход в яму поднялась. Из карцера, щурясь от яркого света, на него смотрел Феникс. Охранник взял стоящий рядом кувшин с водой и стакан.
  - Эй, ты, обезьяна, - нагнулся Хаттон к самой решетки, перекрывающей яму карцера, - пить хочешь?
  Феникс угрюмо посмотрел на охранника.
  - Так дать тебе водички, - продолжал тот, - смотри холодненькая, свеженькая!
  Хаттон поднял кувшин над головой и полил себе на голову.
  - Хорошо! - улыбнулся охранник.- Смотри, я опускаю тебе кувшин.
  Хаттон почти просунул кувшин между прутьями, но в последний момент отдернул.
  -Э - нет, ты думаешь, что тебе достанется водичка просто так? Попроси!
  Феникс упрямо сжал губы. Он знал, что просить нельзя. Никогда, ничего, ни у кого. Даже если протягивают на тарелочке. Даже если очень просят взять. А у этого толстого охранника - тем более. Если даже Брусвен не заставил его просить, то это мелкий слизняк просто пустое место. Предчувствуя пакость, Феникс опустил голову. Больше смотреть на охранника у него не было ни сил, ни желания.
  - А вот ты как! - зашипел Хаттон. - я к нему по-хорошему, а он? Так вот тебе водичка, получай!
  На Феникса полилась горячая вонючая моча. Феникс только закрыл глаза. Чего можно было ожидать от охраны!
  - Ты что совсем сдурел! - заорал вдруг кто-то еще. - Ты козел, совсем охренел! Как ушел Кранц, так ты себе возомнил, что все можно!
  Феникс услышал возню наверху и с удивлением поднял голову. Толстый охранник сидел на земле, держась за подбитый глаз. Другой охранник, помоложе, тот у которого он сегодня "просил" сигарету стоял рядом с ним. Было слышно, как во двор сбегаются еще несколько человек.
  - Ты придурок, Банс, - орал перепуганный Хаттон. - Он же тебя сегодня чуть не убил!
  - Ты сам придурок, - отозвался Банс, - если бы он хотел убить, то я бы уже был трупом!
  - Прекратите, что здесь происходит? - раздался начальственный голос.
  - Да вот, господин начальник, я хотел дать воды заключенному, а этот подскочил и меня ударил, - показывая на Банс затараторил Хаттон.
  - Он ссал в яму! - возмущенно отозвался Изаир.
  - Я спрашиваю, что тут происходит? И почему ты ударил его? - заорал на Банса Оринс.
  - Я же говорю, он ссал на заключенного!
  Феникс с интересом смотрел на разгорающийся над ним скандал. Он даже подумать не мог, что кто-то из охранки может вступиться за него. Тем более этот молодой, которого он сегодня напугал.
  - А кто тебе давал право его бить? Какая тебе разница, что он делает? Я тебя так оштрафую, что ты навсегда запомнишь, что значит драться в моем заведении.
  Банс стоял широко открыв глаза от удивления и возмущения. Будь на месте Оринса господин Кранц - лететь бы Хаттону со своего места прямо сегодня. А этот, ему еще штраф вкатывает. И за что? За то, что Банс считает ненормальным так подло издеваться над людьми. Пусть даже это заключенные. Но так ведь нельзя!
  Разозленный Банс в ярости ударил ногой по стоящему радом с ямой кувшину. Кувшин перевернулся, и вода полилась в карцер. Феникс с наслаждением подставил под нее голову. Вода и вправду была холодной и неимоверно приятной.
  - Закройте, наконец, карцер, - поняв, что весь скандал происходит на глазах заключенного, заорал Оринс.- Козлы, я вас еще построю!
  - Да, господин начальник, - раздалось сразу несколько голосов и тяжелая крышка, медленно скрипя, легла на свое место.
  - А ты, - палец Оринса уткнулся в нос Хаттону, - зайдешь ко мне. Я хочу с тобой поговорить.
  - Как скажете, господин начальник, - затрясся Хаттон.
  Оринс еще раз зловеще осмотрел охранников и приказал:
  - А этому - один стакан воды в день! Поняли!
  В ответ послышался нестройный гул голосов.
  
  На прогулку Перкунас вышел мрачнее обычного. Своим волчьим чутьем Улур чуял, что с приходом нового начальника тюрьмы что-то изменилось. И не только в плане отношения к заключенным. Конечно, и другие начальники были не сахар, но в этот раз поменялась сама атмосфера тюрьмы. Что-то должно произойти! Волосы на загривке вставали дыбом, как будто перед боем, нос чуял еще не пролившуюся кровь. Много крови. Перкунас повел плечами, скидывая наваждение, но все равно душа оставалась неспокойной. Если бы он мог обернуться, волчья сущность сразу бы почуял источник опасности, но в этом человеческом ограниченном теле он воспринимал только давящую тревогу, которую не мог распознать. Перкунас зябко поежился и настороженно оглядел тюремный двор. Глухая стена по периметру, высокая, метров пять или шесть. По углам каменные вышки, на которых всегда стоят по два охранника. Вдоль стен, с равным промежутком стоят еще двенадцать. И это на тридцать семь человек заключенных. Внутри стены бараки опасников и административный дом, который охраняется еще четырьмя охранниками. За стеной расположена основная тюрьма. Там содержат простых заключенных. У них совсем другие условия. По периметру натянута сетка, а не кирпичная стена. Внутри не клетки с узким железным топчаном на одного человека, а комфортные, на два человека камеры. Спят заключенные на матрасах и чистом белье, которое стирает прачечная, находящаяся по соседству. Заключенным разрешено держать в камерах книги и письменные принадлежности, а некоторым даже радио. И конечно раз в неделю - свидание. Без ограничения по времени - хоть с утра до вечера. Через сетку-забор прекрасно виден город. Иногда к забору приходят девочки и те заключенные, у которых никого нет, договариваются с ними про свидания. Охрана, конечно, есть. Но есть ли смысл бежать, чтобы за тобой гонялись все ищейки Империи, если через год или два тебя все равно выпустят или по амнистии, или по закрытию дела (если есть деньги). Перкунас поднял голову. А у него - только этот кусочек серого низкого неба. Вот и вся свобода - хочешь смотри, не хочешь - не смотри. И давящее чувство опасности.
  Перкунас снова посмотрел вокруг. Анатоли сидел под стенкой на самом солнышке и, подняв голову, с блаженным видом отдавался лучам полуденного солнца. "Что же он из себя кончит, - недовольно подумал Перкунас, - тоже нашли книголюба. Безобидный, а как же! Если бы Анатоли хотел, то он был бы сейчас на свободе в своем замке. Ел бы из фарфоровых тарелок изысканные блюда! Какого черта он сидит здесь и делает вид, что ему все по кайфу?"
  Словно почувствовав взгляд Перкунаса, Анатоли открыл глаза и улыбнулся.
  - Что-то ты сегодня злой, а Пер! - спросил, вставая он.
  Перкунас раздраженно пожал плечами.
  - Ты выглядишь очень расстроенным, - продолжал Анатоли, - если это из-за Феникса, то не стоит волноваться. Ты же его знаешь дольше моего. Посидит и вернется, как ни в чем не бывало.
  Перкунас нахмурился еще больше.
  - Не делай из этого трагедию, - продолжал увещевать друга Анатоли. - Ты же прекрасно знаешь, если Фениксу взбредет в голову, то его уже ничем не остановить.
  - Я думаю, - наконец отозвался Перкунас, - что в последний раз все произошло из-за того, что ты хотел поговорить с Власом, а сам подойти к нему не смог. Влас тебя только послал бы куда подальше.
  - Да ты что, - удивился Анатоли, - думаешь, я ради своего удовольствия затеял все это? Фениксу не дают покоя эти казематы, а я всего лишь собрал и систематизировал информацию про них. Я же для него все делал.
  - А он для тебя. - По-прежнему недовольно пробурчал Перкунас. - Вот какого хрена ты сидишь тут, а не на свободе? Чего тебе стоит маякнуть своей семейке и она тебя в два счета отсюда вытащит!
  Анатоли вздохнул:
  - Видишь ли, друг мой, не все так просто. Да, я конечно отпрыск знатной фамилии и все такое прочее, но даже они не будут меня вытаскивать. Они просто не хотят. Им удобно, что я здесь, а не в обычной тюрьме, и тем более не на воле. Братья до сих пор надеются, что меня может быть тут подрежут. Если бы не Феникс то так все и было бы. Это было бы всем выгодно, кроме меня, естественно. Я изгой в своей семье. Де Каплара - старинный род, который хранит все знания прошлого. Поэтому никто и никогда не мог нас тронуть. Мы ведем свою родословную еще от Оберта Сокрушителя - более сорока веков. Мой отец Алесандро де Каплара - личный советник Императора, братья - начальники магической и теологической академий, а я.... Вот такой неуемный памфлетист и гуляка. Кому я нафиг нужен! Я порочу всю семейку. А памфлеты - это моя возможность высказать Императору то, что ему бояться говорить его придворные, включая моего отца. Вот они и сунули меня сюда! Кому нахрен хочется, чтобы его ошибки обсуждали таким образом.
  В голосе Анатоли прорезалась еле сдерживаемая обида.
  - Так не пиши, - удивился Перкунас, - чего тебе стоит извиниться, сказать, что больше не будешь?
  - Я их в гробу видал! - взвился Анатоли, - разве я не вижу, куда катится Империя. Война за власть идет перед самым Императорским носом, а он даже не смотрит. Через пару лет Империя распадется на сотни мелких королевств, которые будут отчаянно драться между собой! Это будет Эра Хаоса!
  - Ты преувеличиваешь, - попытался успокоить приятеля Перкунас.- такое было не раз, и никогда еще Империя не распадалась. Борьба за власть - это развлекушечки аристократии, а нас это задевает мало. Тем более здесь.
  Анатоли потупился и вздохнул.
  - Перкунас, я, в отличие от своих заумных отца и братиков могу провести исторические и логические параллели. Я знаю, так уже было - все симптомы налицо. И я точно уверен, что так будет. Поэтому и поддерживаю Феникса - у него есть надежда уйти отсюда в другой мир. Он постарается это сделать, а я просто буду рядом.
  
  Глава 7.
  
  В дверь старого неприметного старого дома постучали поздно вечером. Седой мужчина недовольно поворчав приоткрыл дверь, оставив закрытой цепочку.
  Темный силуэт на пороге слегка осветился полоской света из приоткрытой двери.
  - Да? - спросил мужчина.
  - Извините за беспокойство, - вежливо поднял шляпу поздний гость, - я имею честь говорить с господином Кранцем? Йозефом Кранцем?
  - А кто вы? - Кранц нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
  - Если позволите, я бы не хотел об этом говорить на пороге. Я не сделаю ничего плохого. Мне просто надо с вами поговорить. И если можно, в доме.
  Кранц недоуменно пожал плечами, но дверь с цепочки снял.
  - Что ж, проходите, - проворчал он, - Не знаю, что вы можете сделать плохого старику-пенсионеру. Проходите сюда.
  - Спасибо, - вежливый посетитель прошел вслед за хозяином дома в гостиную.
  Кранц сел в свою любимое кресло возле камина указав рукой на второе кресло.
  - Садитесь. Рассказывайте.
  Посетитель, сняв длинный плащ, сел в указанное кресло. Он оказался невысоким лысоватым человеком с очень выразительными глазами и зачаровывающей улыбкой.
  - Я еще раз прошу прошения господин Кранц, - подкупающе улыбнулся гость, - за столь поздний визит, но дело, по которому я к вам пришел для нас очень важное. Меня зовут Итальери Ферно. Вы обо мне, несомненно, слышали.
  Кранц улыбнулся в ответ и кивнул головой.
  Ну, кто же не слышал об Итальери Ферно - одном из сильнейших магов и его независимой магической школе для одаренных бедных детей. Его магические выкладки ставили в тупик метров из эфов и весь совет магических академий. В противовес старым методам преподавания и изучения магии Ферно поддерживал нестандартные подходы и концепции развития магического искусства.
  - Очень приятно познакомиться с вами, господин Ферно. Но что привело столь известного метра в мою скромную обитель?
  - Одно важное дело, которое не поручишь никому другому. Я хотел бы поговорить об одном вашем заключенном.
  - К сожалению, это уже не мои заключенные. Пару недель назад меня вышли на пенсию.
  - И все же, господин Кранц...
  - Называйте меня просто Йозеф, господин Ферно.
  - Хорошо, Йозеф. - согласился метр, - нам очень нужна ваша помощь.
  Кранц недоуменно пожал плечами.
  - Не представляю, что я могу для вас сделать?
  Посетитель откинулся на спинку кресла и вытащил сигару из нагрудного кармана.
  - Не возражаете, если я закурю? - спросил он.
  - Курите, пожалуйста, - кивнул хозяин.
  - Так вот, позвольте мне сначала рассказать вам одну историю, - закурив и выпустив дым в потолок начал Ферно. - Почти четырнадцать лет назад один в то время безызвестный профессор вывел очень интересную теорию. Ему понадобилось еще три года исследований, чтобы понять насколько важно оказалось его открытие. Ему бы сразу обратиться к нам, и мы бы ему помогли, но он предпочел заканчивать опыты самостоятельно и в результате его убили. Все его выкладки и эксперименты были записаны в так называемом "дневнике"...
  - "Дневник Профессора", - улыбнулся Кранц, - я, кажется, начинаю понимать.
  - Да, именно так стали его называть. Но на тот момент про эти опыты мало кто знал. И даже сейчас их смысл для многих непонятен. Мы занялись своим исследованием по этому делу. Некоторые свои заметки профессор оставлял на полях книг, случайных документов. Иногда нам в руки попадались целые листы с его изысканиями. По сути мы пытались восстановить все, что делал профессор. Методом проб и конечно бессчетного числа ошибок нам только недавно удалось понять то, что сделал профессор. А он, несомненно, был гением. Непризнанным гением. Очень жаль, что такая светлая голова погибла.
  Ферно опустил голову в его глазах появилась грусть. Кранц почувствовал, что печаль о смерти Профессора не наиграна.
  - Мы давно обратили внимание, - между тем продолжил метр, - что стало рождаться все меньше магически одаренных детей. Еще лет пятнадцать назад в теологическую и магическую академию было по три человека на место. А наша школа была просто переполнена. Восемь лет назад конкурс составлял один человек на место. Два года назад впервые в академии был недобор. А из бедных семей за последние четыре года нам удалось найти только 12 детей с магическим даром. Вам это ничего не говорит?
  Кранц изумленно покачал головой.
  - Я не маг. Меня никогда не интересовали эти нюансы.
  - Конечно, - улыбнулся снова Ферно, - извините за вопрос. Но поймите нас, магов, Йозеф. Когда магически одаренных детей с каждым годом становиться все меньше - это значит что магия уходит из нашего мира. Маги забили тревогу - но слишком поздно. Конечно, наша школа занялись этим вопросом одной из первых, но и мы пропустили момент, когда это начало происходить. А вот Профессор - нет. Ему удалось создать и доказать теорию, что магия в этом мире находиться в каждом человеке, только, как бы это сказать, в спящем состоянии. Он вывел так называемый "рецессивный ген магии". По его теории магия как бы ложиться в спячку. В нашем мире, где почти все построено на магическом искусстве, это может вызвать катастрофу. Слишком внезапное снижение магического потенциала может привести наш мир на грань вымирания.
  Пару лет назад к нам в школу пришли двое детей из одной деревни. Все бы было ничего, если бы маг, который заведует Поиском в том районе, не узнал этих детей. Вы знаете, во время Поиска проверяются все дети старше пяти и младше 17 лет и все дети, у которых есть хотя бы намек на зачатки магии, вписываются в свиток Поиска. Так вот, маг утверждал, что исследовал этих детей и не обнаружил в них ни капли магии. Мы проверили и мага и детей - все подтвердилось. Тогда я сам решил расследовать этот случай. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что дети стали проявлять свои магические способности после продолжительной болезни. Это очень меня поразило. Общеизвестно, что магически одаренные люди вообще не болеют. А тут - продолжительная, почти неизлечимая болезнь - и магия. Мне стоило неимоверных трудов разговорить родителей детей. И оказалось, что в обоих случаях выздороветь больным детям помог один человек. Он дал им что-то выпить и дети выздоровели, а в дальнейшем стали к тому же проявлять магические способности. Был взят анализ крови детей. И вот что самое необычное. У них обоих оказался в наличии тот самый ген, который во всех остальных случаях был "спящим". А у них он был активный. Мы предположили, что был найден или создан катализатор, который может пробуждать рецессивный ген магии в детях. И найден он был именно Профессором.
  - Значит вы хотите того же, что и Особое Управление? - горько усмехнулся Кранц. - То, что есть рецессивный ген магии я знал давно. И что почти все, что касается катализатора, есть в дневнике Профессора - тоже.
  - Откуда? - в изумлении подался вперед Ферно. - Вы же не могли прочитать дневник?
  - Конечно нет! Просто это был тот вопрос, который вот уже одиннадцать лет задают Фениксу. Он единственный кто знает, где Дневник Профессора и код рецессивного гена.
  - Мы об этом сами узнали недавно. Боюсь, что Особое Управление нас опередило. Они уже наверное имеют и Дневник и код, - плечи метра горестно опустились. - Особое Управление умеет задавать людям вопросы и получать ответы. Странно, что этот Феникс еще жив. Или они пообещали ему жизнь в обмен на Дневник?
  Кранц рывком выпрямился в кресле.
  - Вы что не поняли, что я сказал! - почти закричал он.- Одиннадцать лет пыток! Вы представляете себе такое! Каждый месяц! Если бы он им выдал, где Дневник Профессора - мальчик был уже или на свободе или на два метра ниже пола!
  - Боги! - в ужасе выдохнул Ферно, - что вы говорите? Они все это время пытают его! Я не знал!
  Мэтр в отчаянии закрыл руками лицо.
  - Я и вправду не знал. Я только несколько дней назад узнал, что один из учеников Профессора сидит в вашей тюрьме! Я просто хотел просить вас помочь мне поговорить с ним!
  Кранц, склонив голову, рассматривал Ферно. В его глазах читалось недоверие пополам с удивлением.
  - Вы что и вправду не знаете, кто такой Феникс?
  Ферно опустил руки и посмотрел в глаза Кранцу.
  - Наверно, вы мне не верите? Но это правда. Когда был жив Профессор, я не сильно лез в мирские дела. Но недавно все изменилось. Я выяснил, что Феникс был одним из тех, кому доверял Профессор. Разве я мог предположить, что им занимается Особое Управление! Но я могу вас заверить, нам не нужен Дневник Профессора! Наши маги сами нашли формулу катализатора.
  - Неужели? Тогда зачем вам Феникс?
  - Понимаете, Йозеф, - наклонился к Кранцу маг, - основой этой формулы является кровь. Человеческая кровь. Но не совсем обычная. Мы знаем формулу крови, но воссоздать ее в лабораторных условиях невозможно. Она состоит из несовместимых частей. Наши ученые маги были в шоке, когда обнаружили в крови учеников эту невозможную смесь. Я проверил всех, кто когда либо сотрудничал с Профессором. Это не они. У меня осталась одна надежда, что именно кровь Феникса и есть этот самый катализатор.
  - Кровь? - удивился Кранц.
  - Да! - почти закричал Ферно, - катализатор это не капли, не формула, не код! Кодом является сама кровь Феникса!
  - Невероятно! - Кранц пораженно потер лоб. - А вы не ошибаетесь?
  - Очень хотелось верить, что нет! Но конечно вероятность ошибки существует, - развел маг руками. - Вот почему я сам хотел встретиться с Фениксом. Теперь наверное поздно, после пыток ОУП человеку не выжить.
  - Феникс умрет? - Кранц приподнял бровь, - Да у него такая регенерация, что на нем все заживает в считанные дни!
  - Регенерация? - глаза Ферно расширились в изумлении. - Откуда?
  - Феникс наполовину оборотень, на четверть алмазный эф.
  - Боги! - подскочил с кресла мэтр.
  - А вы не знали?
  Ферно от избытка чувств забегал по комнате. Кранц с улыбкой наблюдал, как старый маг, заламывая руки бегает из угла в угол.
  - Это он! Вот она - невозможная, несуществующая формула ДНК! Это без сомнения он!
  - Кранц! Дорогой Йозеф! Вы должны нам помочь! - закричал он, бросаясь к хозяину дома.
  - Для начала успокойтесь, мэтр! - спокойно отозвался Кранц. - Сядьте!
  Ферно, как нашкодивший ученик враз стих и присел на краешек кресла.
  - Извините! Я немного разволновался.
  - Ничего страшного, господин Ферно! Я понимаю вас! Столько лет искать и, наконец, найти! Давайте для успокоения ваших нервов выпьем.
  - Называйте меня Итальери. - поклонился мэтр с благодарностью, принимая из рук Кранца стакан с виски.
  Виски оказалось неплохим.
  - Золотой Дракон?
  Кранц кивнул.
  - Люблю его, знаете. Иногда позволяю себе бутылочку-другую.
  Некоторое время они молчали. Кранц задумчиво вертел в руках стакан изредка отпивая из него виски маленькими глоточками. Ферно выпив виски поставил стакан на стол и откинулся в кресле. Цель была уже близко, но все таки что-то беспокоило мага и не давало полностью расслабиться.
  - Хорошо! - внезапно сказал Кранц. - Я помогу вам чем смогу. Правда, не обещаю, что смогу устроить свидание с Фениксом - я уже не начальник тюрьмы, но кое-что выяснить постараюсь.
  Ферно улыбнулся своей широкой улыбкой.
  - Спасибо, Йозеф. Постарайтесь хотя бы взять его кровь в этот пузырек. - Маг протянул Кранцу небольшой плоский пузырек с резиновой пробкой. - В одном из писем Профессора была такая фраза: "Не роняйте цветы на камни, они могут разбиться". Передайте эти слова Фениксу. Я почему-то уверен, что он поймет их смысл.
  Кранц взял бутылочку и положил в карман.
   - Попробую, но не обещаю.
  - Я приду через неделю. До свидания, господин Кранц. Надеюсь у нас все получиться.
  - Хотел бы я быть таким же оптимистом, как и вы, Итальери, - подал руку Кранц. - До свидания.
  Проводив посетителя, Йозеф Кранц долго сидел в своем любимом кресле возле камина. В руках у него был наполненный стакан с виски "Золотой Дракон".
  Но стакан так и остался полным, когда под утро хозяин старого дома лег спать.
  
  Глава 8
  
  Воздуха уже не было. Он закончился с последним вдохом. Вместо воздуха осталась густая вязкая жижа, которую надо было загнать в легкие. Жара и духота давили. Металлическая крышка карцера раскалилась. Феникс ненадолго выплыл из полузабытья. Застоявшаяся кровь не хотела больше двигаться по венам, она закипала от внутренней и внешней жары. Пересохшее горло больше не могло глотать воздух. Феникс заставил себя распрямиться. В глазах поплыло. Усилием воли он удержал тающее сознание на самом краю бездны. Прикусив губу, так что выступила кровь, парень принялся медленно разминать руки. Кровь потекла быстрее. Потом пришла очередь ног. Он ухватился за решетку, подтянулся, и, обдирая колени о стены, распрямил ноги. Решетка не давала выпрямиться полностью. Согнувшись и держась руками за прутья, Феникс терпеливо ждал, когда пройдет онемелость. Наконец ноги перестали дрожать. Став на колени, он распрями корпус. Лицо оказалось вплотную к шершавой стене. Теперь медленно, очень медленно садится на пятки и опять вставать. И так до тех пор, пока не теряешь сознание. Потом опять встать и, сгорбившись, держаться за решетку.
  Этот комплекс упражнений в маленьком замкнутом пространстве Феникс придумал еще сидя первый раз в карцере. И с тех пор с неимоверной настойчивостью повторял каждый раз, когда попадал сюда. Ему не хотелось, чтобы охранники вытаскивали из карцера полуживое застывшее тело, которое стонет от каждого движения и потом долго не может шевелиться. Увидев в первый раз, каким подняли отсюда заключенного, Феникс пообещал себе, что сделает все, чтобы из карцера он мог выходить сам.
  Плита медленно заскрипела. Феникс прикрыл веки, зная, как резкий свет ударит по привыкшим к темноте глазам. Когда огненные мотыльки перестали гоняться друг за дружкой под ресницами, он открыл глаза.
  - Поднимайся!
  Феникс встал. С наслаждение распрямил спину и потянулся. Ему протянули кружку с водой.
  - Вылазь! - последовала команда и на дно ямы опустилась небольшая металлическая лесенка.
  Охранники, уже привычные к тому, что Феникс выходит из карцера сам, даже не пытались помочь. Посмотрев на солнце, Феникс недоуменно оглянулся. Ему казалось, что три дня еще не прошли, зачем же его вытащили раньше. На милосердие Оринса рассчитывать не приходилось, значит, кому-то он понадобился раньше. Вспомнилось улыбающееся лицо Брусвена - садиста и палача ОУП. Неужели опять? Сжав зубы, Феникс сделал шаг навстречу новой боли.
  
  - А теперь, Я бы хотел посмотреть, где содержаться опасные преступники!
  - Но, Ваше Высочество, я бы вам не советовал. Но кто я такой, чтобы препятствовать Вашим желаниям.
  - В этом вы правы, господин Оринс, моим желаниям препятствовать не рекомендуется. Итак, я хочу видеть опасников.
  Его императорское Высочество, принц Колинс, прошел в тюремный двор. За ним последовали телохранители и охрана. Оринс, вытирая со лба пот огромным носовым платком, заторопился следом.
  - Вот они все, Ваше высочество, тридцать семь человек.
  Принц заинтересованно оглядел редкий строй заключенных, вокруг которых столпились несколько рядов охранников.
  - Они и вправду так опасны?
  - О, да, ваше высочество, очень. Это просто звери! Каждый из них убийца и разбойник! - затараторил Оринс.
  - Хм, а кто из них самый опасный? - оглядывая оборванных мужчин поинтересовался принц.
  - Вот тот, огромный черный, он оборотень, очень силен, ваше высочество! - указывая на Перкунаса, доложил Оринс.
  - Да, он выглядит свирепым. - согласился Его Высочество, - А вон тот, похожий на тюфяка, он тоже опасный?
  - Это один из семьи де Каплара!
  - Да, да, припоминаю этот процесс, - принц кивнул, - Кажется, памфлеты, порочащие Императорскую власть? А семья не хотела заступаться. Пусть сидит здесь.
  - Вы как всегда точны, ваше высочество!- не преминул подольститься Оринс.
  - А этот, в первом ряду - спросил Его Высочество, не обратив на лесть никакого внимания, - совсем мальчик?
  - О, это один из самых опасных. Его зовут Феникс.
  - Это и есть тот самый легендарный Феникс, - удивился принц, - Я хочу с ним поговорить.
  - Но, Ваше Высочество! Это невозможно! Он очень, очень опасный!
  - Вы хотите мне препятствовать? - лениво поинтересовался принц, поворачиваясь к начальнику тюрьмы.
  - Нет, нет, - заметался Оринс, поняв, что стоять на пути желания принца, чревато очень, очень большими осложнениями, - пожалуйста, позвольте проводить вас в мой кабинет. Я прикажу охране привести туда заключенного Љ 542.
  
  - У него крепкие наручники, вы проверяли? - забеспокоился Оринс, глядя, как заключенного ведут по коридору.
  - Да, господин начальник.
  Заключенный шатался от слабости после карцера, но для Оринса этого было мало.
  - И все же оденьте еще одни наручники! - приказал он охране.
  - Ну, зачем?
  - Это все-таки сам принц! - назидательно поднял палец Оринс, - Ты представляешь, что будет, если Феникс набросится на принца!
  - Ладно, ладно. - Согласился охранник, вытаскивая из-за пояса еще одну пару наручников. Перечить начальнику тюрьмы, когда тут с инспекцией Сам Принц, дураков не было.
  Фениксу стянули локти и одели еще одну пару наручников. Он стоял молча, глядя, как суетится Оринс и бегает вокруг него охрана.
  Увидев Колинса перед строем, Феникс не поверил своим глазам. И когда принц выразил желание поговорить с ним, он только обреченно опустил голову. Говорить им было не о чем.
  
  - Здравствуй, Феникс.
  Феникс промолчал. Он стоял посредине кабинета слабый после суток неподвижности в тесном карцере, со стянутыми за спиной двумя парами наручников руками и молчал. Надежда на то, что принц, может быть, поможет, растаяла еще после первых пыток, которым его подвергли после пленения, когда за тонкой стенкой он волчьим нюхом учуял знакомый запах друга. Колинс был там, видел, что с Фениксом делали, и не вмешивался.
  - Я понимаю, что ты не рад меня видеть, - продолжил Колинс, подходя вплотную к заключенному, - после того, что тебе пришлось пережить! Но пойми, я ничего не мог сделать! Я ведь наследник Империи!
  Феникс молчал, глядя перед собой пустыми глазами.
  - Мино... - позвал Колинс.
  - Феникс, ВАШЕ ВЫСОЧЕСТВО, меня зовут Феникс, - глухо проговорил Феникс.
  - Это прозвище тебе дал Профессор! Ну да, я забыл, что Мино это тоже не твое настоящее имя!
  Феникс промолчал. Привычно замкнувшись в себе, он ждал, что же еще скажет Колинс.
  - Мино... прости, Феникс, я долго не мог поверить, что ты убил Профессора. Он ведь нам как отец был. Помнишь, когда-то мы были как братья. Мы верили, что дело Нефритовой Розы - это защищать людей. Как мы хотели, чтобы все имели силу магии. Ты помнишь, Мино?
  Колинс подошел и заглянул в глаза Фениксу, Но наткнулся на пустой, ничего не выражающий взгляд. Он положил руку на плечо Фениксу. Дернувшись, словно до него дотронулась гадюка, Феникс скинул руку с плеча. Колинс вздохнул и отошел к окну. Опершись о стол, достал из кармана золотой портсигар.
  - Будешь, - предложил он Фениксу.
  Но тот лишь отрицательно покачал головой.
  - Извини, забыл, что ты не куришь. Феникс, у каждого из нас есть причины обижаться друг на друга. Давай забудем обиды. Ты мне нужен. Помнишь, у нас было с тобой одно дело, одна цель, наши стремления, как и стремления профессора были в том, чтобы все люди стали равны. Я не хочу сидеть в своих апартаментах и бездействовать. Продолжить дело профессора - вот что движет мной и вот что заставило меня прийти сюда. Ты же знаешь, что у меня будет больше возможностей добиться того, о чем мечтал профессор. Феникс, он полагался на нас! И я уверен, что до последней своей минуты он мечтал о том, чтобы его замысел воплотился. Ты ненавидишь меня - я знаю. И ты имеешь на это полное право, но позволь хотя бы в память об учителе закончить начатое. Когда мои союзники станут магами, я приобрету власть, которая позволит снять с тебя все обвинения. Если ты мне отдашь дневник профессора, я вытащу тебя отсюда и смогу оспорить власть императора. Я смогу создать общество, о котором мечтал профессор!
  "Так вот чего ты хочешь, - подумал Феникс, - как все просто. Ты получаешь дневник, узнаешь код, и тогда на твоем пути к Имперской короне никто не сможет встать! За одиннадцать лет ты добился влияния, создал свою партию при дворе и теперь остался один шаг до верховной власти. Один единственный - через меня!"
  Принц сел в кресло и затушил сигару. Руки слегка подрагивали. Этот упрямец неосознает, насколько мешает сейчас ему, Колинсу. Одиннадцать лет Колинс пытался получить нужные сведения, сначала прикидываясь незаслуженной жертвой Профессора, потом, получив шанс, подмял управление Префектории и уже напрямую, через Брусвена, занимался делом Феникса.
  Принц попытался разыграть последнюю карту.
  - Мино, если бы ты не убил профессора - все бы было по-другому. Убив его, ты единолично завладел информацией, которая должна была принадлежать всем. Пойми, я обязан был дать показания, чтобы отвести от себя подозрения. Раскрыв себя я бы погубил дело профессора. Ты хотел, чтобы мы сидели здесь вместе? Из дворца я могу сделать больше, чем сидя в тюрьме. Я не имел право поступить по-другому.
  Феникс вспомнил, как разлетелась голова профессора от выстрела. Его уже почти скрутили, профессор смотрел на него стоя между солдатами, и в глазах у него была безнадежность и мольба: "Я старый человек, я не смогу выдержать допроса! Сделай что-нибудь, Феникс! Убей меня!" И Феникс, ринувшись в невероятном рывке, чувствуя, как трещит в захвате заломленная рука, выхватил из кобуры солдата пистолет и выстрелил. Его почти сразу смяли, но выстрел достиг цели.
  "Если бы я тогда знал, как мне придется платить за этот выстрел, - подумал Феникс, - я бы... поступил так же!"
  - Прости, - между тем продолжал Колинс, - если бы я знал, где дневник ты бы не страдал так одиннадцать лет и мог бы избежать всех этих пыток. Мне жаль тебя Феникс, мне искренне тебя жаль. Я мог бы прекратить твои страдания. Дай мне то, что оставил тебе профессор!
  Феникс посмотрел в глаза Колинсу, но не стал отвечать.
  - Разве ты сам не мечтаешь, чтобы к власти пришли достойные люди. Те, которые будут думать о будущем людей, а не о своей выгоде.
  - Профессор не стремился к власти, - вырвалось помимоволи у Феникса.
  - Откуда ты знаешь, что хотел профессор? Он хотел сделать всех людей магами, а это бы повлекло за собой убийства и войны. Ты хочешь, чтобы тысячи людей погибли как когда-то твои родители? Ты этого хочешь?
  Феникс вздрогнул и закрыл глаза, чтобы Колинс не увидел, как из под опущенных ресниц полыхнуло отчаянием и яростью.
  Через секунду его взгляд снова не выражал ничего.
  Колинс снова закурил сигарету, вольготно откинувшись на спинку кресла, и прищурился:
  - А может, ты сам хочешь воспользоваться трудами профессора? Наверное, я просто везунчик, что у тебя не было шанса воспользоваться дневником. Еще не известно, что бы ты сделал, оставшись на воле. Может быть, ты уже был у власти, и мне бы пришлось присягать новому Императору?
  - Колинс, мне жаль тебя.- Грустно сказал Феникс.
  - Это политика, Мино, это просто политика. - Усмехнулся принц, - И знаешь, почему я дал против тебя показания - потому что приемником профессора должен был стать я. И не тебе, а мне должен был передать профессор свои знания. И поняв это, ты убил его. Профессор добровольно тебе никогда ничего бы не сказал! Профессор недооценил твою жестокость. Ты подлый зверь, который прикидывался овечкой! И я не намерен больше с тобой нянчится! Если ты не скажешь, где дневник - дело профессора погибнет вместе с тобой!
  Феникс стоял, глядя в глаза своему бывшему другу. Ему стало страшно от того, что Колинс верил во все о чем говорил. Слова причиняли боль сильнее, чем занемевшие, скованные руки. "Как же он изменился, - подумал Феникс, опустив голову, - превратившись из восторженного юнца в заматеревшевого политика". До этого самого момента, Феникс верил, что Колинс предал его под давлением, но, глядя сейчас на откинувшегося в кресле принца, понимал, насколько далеко распространялись его планы.
  - Значит, ты не хочешь мне помочь. Зря. - Поднялся из-за стола Колинс, - Я думал, что смогу уговорить тебя, но вижу, что ты как был упрямцем, так и умрешь. Собственная выгода тебе важнее дела Профессора. Знаешь, как долго я откладывал этот разговор. Я надеялся, что он не состоится. Мне совсем не хотелось с тобой встречаться. Я и в тюрьму приехал с общим осмотром. Все думают, что я пекусь о благе заключенных и эта инспекция неплохой повод поднять свою репутацию. А я приехал только ради тебя. И инспекция, и другие заключенные это только прикрытие. Я думал, мы сумеем понять друг друга, ведь столько лет прошло!
  "Я знаю, сколько прошло, я умею считать дни, даже когда они наполнены болью. А ты считал? За интригами и развлечениями года летят так незаметно".
  - Я даю тебе последний шанс, Феникс, - Принц подошел вплотную и требовательно посмотрел в глаза заключенному, - до конца месяца я дам приказ тебя не трогать. Подумай, Мино, или как там тебя по-настоящему.... До конца месяца - две недели.
  
  Глава 9.
  
  - Уделишь мне пару минут своего драгоценного времени, - улыбаясь, подошел к Фениксу Анатоли, - а то ты в последнее время сильно занят. То на солнышке загораешь, то в карцере прохлаждаешься.
  Феникс усмехнувшись, посмотрел на приятеля. За два дня, пока он сидел в карцере Анатоли успел поговорить с Власом и теперь ему не терпится поделиться своими наработками.
  - Что-то интересное узнал? - спросил он.
  - Очень, очень интересное. Ты даже не представляешь насколько!
  - Ну, так не тяни, или ты думаешь, что охрана специально нам даст погулять подольше?
  - Ну, так, слушай. Влас врал, когда говорил, что был в казематах два раза. Я просканировал его, когда мы говорили. Не беспокойся, - замахал руками Анатоли, видя, как потемнели глаза Феникса, - я осторожно. Он даже ничего не заметил. Так вот, он был там три раза. Три! Представляешь! И вот в тот первый раз, о котором он умолчал, был намного важнее остальных, про которые он согласился рассказать. В первый раз он попал в казематы при предшественнике Кранца. И самое главное, когда его туда опустили он был без сознания от побоев. И твари его не тронули! Совсем! Понимаешь, о чем я говорю?
  Феникс недоуменно покачал головой.
  - Не совсем понимаю, о чем ты хочешь сказать?
  - Это же так просто! Боги милосердные! Смотри! Когда Кранц бросил тебя в казематы ты был каким?
  - То есть как - каким?- не понял Феникс.
  - Ни Кранц, ни его предшественник никого не бросали в казематы раненым или избитым. А Власа бросили - и он не встретил тварей. Это значит твари бояться эманации физической боли. Она им чужда, они не принимают ее и уходят. Они питаются страхом - чистым сознательным или подсознательным страхом. А боль они не приемлют. Понимаешь?
  - Подожди, подожди, - перебил восторженного Анатоли Феникс, - ты хочешь сказать, что если я буду испытывать боль твари ко мне не подойдут? И я смогу пройти по лабиринту до самого храма?
  - Ну, - замялся Анатоли, - видишь ли, чем ближе к храму, тем твари будут сильнее. Я не знаю, в какой пропорции, но скажу одно - твари бояться боли, но храм ею питается. Так что подумай хорошо, прежде чем туда сунуться.
  - Меня волнует, еще один вопрос, Анатоли. Почему каждый раз, где бы человек не находился внутри лабиринта, при открытии дверей, он всегда попадает на площадку у входа. Как так получается.
  - Так спроси об этом Инора. - вскинул брови Анатоли, - он же маг! Он должен знать! А я в магических штучках разбираюсь мало.
  
  - Чего ты так торопишься умереть, а Феникс?
  - У меня мало осталось времени.
  - Меньше чем у меня?
  - Намного меньше.
  - Это как-то связано с посещением Его Императорского Высочества?
  Феникс внимательно посмотрел в глаза Инору.
  - Давай ты сам догадаешься.
  - Эх, - вздохнул эф, - хочешь сказать, что Его Высочество назначил день твоей казни?
  - Почти.
  - И когда же это произойдет?
  - В конце месяца.
  - Да, мало времени. А ты ничего не перепутал?
  - Очень хотелось бы, но я уверен. Если я не смогу организовать побег до конца месяца - то я труп.
  - Так все плохо? - посочувствовал Инор.
  - Нет, так все хорошо! - широко улыбнулся Феникс, понимая, что это только бравада, а по-настоящему...
  - Так ты хочешь уйти через казематы?
  - Да. Я несколько раз бегал, но меня ловили. Я не смогу скрываться вечно, даже если побег закончится удачно. Император до конца жизни не оставит меня в покое. Это будет пожизненная охота, а я буду дичью. Анатоли говорит, что в середине казематов есть храм, через который можно уйти в один из семи миров-соседей. Я хочу это сделать.
  - Это давно никто не делал. А что если там нет никакого храма и дверей в другие миры тоже нет?
  - Я думаю - есть. Просто никто не добирался. А я знаю, как это сделать. Я верю. Потому, что мне ничего другого не остается.
  - Ты рискуешь, и даже не знаешь, оправдан ли риск.
  - Вот такой я есть!
  Инор горестно покачал головой.
  - Инор мне нужна твоя помощь. - попросил Феникс.
  - И что ты хочешь от старого больного эфа? Чтобы я пошел с тобой? - посмотрел в глаза Фениксу Инор.
  - Скажи, почему каземат выбрасывает заключенных на площадку, когда открываются двери. Это ведь каждый раз происходит?
  - Это просто, Феникс. Понимаешь, лабиринт наполнен магией. Живой, старой магией. А тюрьма находится в зоне безмагии из-за того, что здесь работает генератор. Когда открывают двери, создается вакуумное безмагическое пространство и любого человека, находящегося в это время в лабиринте этот вакуум просто всасывает.
  - А тварей?
  - О! Они существа изначально магические. Они оттуда никуда не денутся. Они созданы для лабиринта, и он является их средой обитания.
  - А маги?
  - Маги! Ты слышал, чтобы за всю историю тюрьмы хоть одного мага посадили в каземат?
  - Нет!
  - То-то же! Как только маг окажется там, его сила возрастет стократно! Но при условии, что он не сойдет с ума.
  - Значит перед тем, как войти в лабиринт надо выключить генератор безмагии?
  - Получается, так, - кивнул головой Инор. - Только никто, кроме начальника тюрьмы не знает, где он находится!
   Феникс поднял голову. Вечернее солнце садилось за забор, бросая на тюремный двор длинные темные тени.
  
  Слепит глаза
   Заходящее солнце.
   Скоро настанет ночь
   И для меня.
  
  Тихо проговорил Феникс хоку. Инор замер, боясь спугнуть момент, когда из жесткого тела на долю секунды вынырнула душа.
  - Хорошо, я подумаю над этим. - развернулся Феникс, как будто ничего и не было. - И еще, последний вопрос, Инор. Ты спустишься с нами?
  - Я не знаю. Я боюсь. Давай я тоже над этим подумаю.
  
  Инор вошел в камеру и сел на кушетку.
  "Жаль мальчика, - подумал он, - узнать день своей казни! Теперь у него совсем не осталось надежды! Его убьют через две недели, а он пишет хоку:
   Слепит глаза
  Заходящее солнце.
   Скоро настанет ночь
   И для меня"
  Повторил Инор, пробуя на вкус слова стиха. Они отдавали горечью. На языке остался вязкий вкус слежавшийся сливы - "Скоро настанет ночь". И как с обрыва в омут - "И для меня".
  Инор вытер слезу. Что он может сделать? Даже тех немагических навыков, которые он приобрел за свою жизнь и которые, тщательно прятал в глубине сознания, было явно мало.
  "Жаль, - подумал он, - что я не могу проходить, как раньше, через стены и металлические двери, но..."
  Радостное возбуждение охватило его.
  "Я смогу помочь, - чуть ли не закричал он, - двери в административном корпусе деревянные. Только бы немного времени и я смогу туда пробраться. Мальчик мой, я очень хочу, чтобы для тебя не настала ночь!"
  
  Глава 10.
  
  - Инор, где ты был? - удивился увидев запыхавшегося эфа, Феникс.
  Старый эф, надсадно дыша, ухватился за рубашку Феникса.
  - Феникс, я был там, - отчаянно, словно боясь не успеть прохрипел Инор, - я видел этот проклятый генератор собственными глазами. Я знаю как его отключить.
  - Отлично, Инор, - обрадовался Феникс, жалея, что скованные за спиной руки на дают обнять и поддержать старика, - теперь осталось за малым - отключить его.
  - Феникс, ты не понял меня, - заторопился Инор, - я не успел закрыть крышку люка и они сразу поймут, что там кто-то был.
  - Инор, я думаю, все будет хорошо, - попытался успокоить эфа Феникс.
  - Знаешь, Феникс, когда ты вот так говоришь, мне всегда становиться страшно. Но я не выдержу, если они будут меня допрашивать!
  - Я знаю, Инор. Ты теперь хранитель самой главной информации и тебя надо оберегать.
  - Я не то хотел сказать, Феникс, выслушай меня...
  Окончание фразы перебила тюремная сирена. Заключенные дернулись было обратно в барак, но навстречу выбегали вооруженные охранники. Заключенные столпились посредине двора недоуменно оглядываясь, и не понимая, что могло опять случится.
  - Инор! Держись сзади и молчи! Ради милостивых богов, не встревай! - Феникс метнул на Инора красноречивый взгляд. Потом поискал кого-то в толпе.
  - Пер! Сюда! - окликнул он. - Держи, пожалуйста, Инора, чтобы он чего не вытворил. Отвечаешь за него головой!
  Огромный темнокожий мужчина подхватил старого эфа.
  - Не беспокойся, Феникс, пригляжу. А ты снова что-то задумал?
  - Боюсь, на этот раз задумали меня. - Как-то одновременно весело и грустно отозвался Феникс.
  Охрана построилась в две шеренги. Первая взяла на прицел заключенных, а вторая держала на поводках арылов. Из здания начальника тюрьмы неторопливо вышел Оринс в сопровождении двоих охранников. Он неспеша подошел к столпившимся заключенным. Те недоуменно переглядывались.
  Оринс прокашлялся и заговорил:
  - Вы не понимаете, почему объявлена тревога, - обратился он к заключенным, - я вам скажу. Кто-то из вас проник в неположенное место и я хочу знать кто это был? Вот и все мои требования - они легко выполнимы. Вам всего лишь нужно указать на того, кто не был с вами на прогулке и можете отправляться по своим вонючим камерам. Я понятно сказал! - внезапно закричал Оринс.
  Заключенные дернулись, но промолчали. Начальник тюрьмы прошелся перед первым рядом, подняв электрошокер и тыкая в лица.
  - Ты? Или ты? А может ты? Учтите, чистосердечное признание облегчит вашу участь! А может ты, Феникс? - Оринс уперся электрошекером в горло Фениксу.
  Инор дернулся, но сильная рука ухватила его за бицепс и сжала.
  - Не смей! - пророкотал сверху шепот.
  - Я жду ответа, вы, вонючие козлы! Мне с каждым поговорить? - заорал снова Оринс. - Или мне вот так спросить?!
  Оринс, не отнимая электрошокер от горла Феникса, нажал кнопку. Разряд электричества ударил в гортань. Феникс дернулся, выгнулся дугой. Скованные за спиной руки напряглись так, что казалось, наручники не выдержат. Оринс самодовольно убрал електрошокер.
  - Кому надо повторить! Я сказал - того, кто шарился по корпусу начальства выдать мне!
  Толпа стояла молча. Инор несколько раз порывался, но железная рука Перкунаса не давала даже дернуться.
  Оринс снова подошел к Фениксу.
  - У нас был договор, правда? Ты или выдаешь мне того, кто это сделал либо сам отвечаешь. Так кто это сделал?! - брызгая слюной прямо в лицо Фениксу, закричал Оринс.
  - Молчишь? Видно тебе понравилось, так я повторю!
  Оринс снова уткнул электрошокер в грудь заключенному и включил. Феникса снова выгнуло. Оринс с наслаждением смотрел, как корчится Феникс, он даже подошел вплотную и заглянул Фениксу в глаза:
  - Больно, правда? Ты можешь это прекратить, если назовешь имя!
  Внезапно Феникс резко ударил головой. Удар пришелся подошедшему слишком близко начальнику тюрьмы в переносицу.
  Оринс отлетел на несколько метров и взвыл, хватаясь за нос. Охрана напряглась. Но Феникс, избавившись от шокера, не пытался напасть снова. Оринс рыдал, от боли он ничего не видел и ничего не понимал. Из глаз его текли слезы. Такую боль он еще никогда в своей жизни не испытывал. Ему казалось, что на него рухнуло небо - так больно было. Охрана стояла, замерев, не зная, что ей предпринимать. Или подхватывать начальника или нападать на Феникса.
  Внезапно Оринс оторвал руки от лица и прекратил выть. Из его носа по подбородку стекала на белоснежную рубашку кровь. Тщательно выглаженные штаны после катания по земле выглядели как тряпка. Оринс с ненавистью посмотрел на Феникса. Взгляд его не предвещал ничего хорошего.
  - Ты сейчас за это заплатишь! Охрана, этого повесить, а остальных не отпускать по камерам! Я сейчас приду! - каким-то слишком спокойным голосом роздал команды Оринс и, стирая с рубашки кровь, побежал в свой кабинет.
  Охрана отделила Феникса. Когда его отводили от толпы заключенных, он сумел поймать глазами Перкунаса. Тот, встретившись глазами с Фениксом, коротко кивнул и крепче схватил Инора за руку. Трое охранников подошли к Фениксу. Они подвели его к турнику. Феникс закрыл глаза, чтобы не выдать смертельного ужаса, который затопил каждую его клетку. "Я не смогу! - мысленно взвыл он, - я могу не выдержать! Мои руки только отошли!" Но когда через секунду он открыл глаза, в них полыхала только ярость.
  Оринс вбежал в свой кабинет. Дрожащими пальцами схватил ключи. Руки так сильно дрожали, что он не смог с первого раза попасть ключом в замок сейфа. Наконец Оринсу удалось взять себя в руки и он открыл сейф. В самом низу лежала богато украшенная серебром шкатулка. Оринс ухватился за ручки и вытянул ее из сейфа. С натугой приподнял и положил на стол. Шкатулка была большая - в длину она занимала пол стола, сверху на серебряной крышке был выгравирован летящий дракон, из пасти которого вырывался огненный язык пламени. Оринс очень осторожно снял верхнюю крышку. Шкатулка была разделена на две половины. В верхней лежали длинные, почти по локоть перчатки из серебристой чешуи. Быстро схватив и натянув их, Оринс открыл вторую часть шкатулки. Углубления повторяли форму летящего дракона на крышке, а в этих углублениях лежала свернутая серебристо-алая змея. Оринс аккуратно взял змею за шею и потянул на себя. По мере того, как змея вынималась из шкатулки, она становилась плетью. Огромной серебряной с красным узором плетью. Каждая чешуйка была усыпана шипами. Самый кончик плети был раздвоен наподобие языка змеи. Оринс с довольным видом обмотал плеть вокруг руки, стараясь положить ее на защищенные перчатками предплечья.
  Когда Оринс вышел во двор, даже охрана в ужасе отодвинулась поближе к забору. Оринс нес самое страшное оружие - плеть Дракона. Такие плети были редкостью, их использовали только против магов. Плеть была живая - она пила магическую силу. Стоило только до кого-то дотронуться ею, и плеть, попробовавшая крови, била до тех пор, пока человек не умирал. Раны от нее никогда не зарастали. Для того, чтобы прикончить мага хватало, как правило, трех ударов, для человека - и одного.
  Заключенные и охранники с суеверным ужасом смотрели на серебристо-алую тварь в руках начальника тюрьмы. Каждый пытался оказаться как можно дальше - не дай милосердные Боги, ненароком заденет.
  Оринс торжественно под гробовую тишину прошел до середины двора. Разжал руки, и плеть с шуршанием стекла по перчаткам на землю.
  Феникс смотрел на плеть Дракона не отрываясь с того момента как Оринс только вышел из начальственного корпуса. За время пока Оринс шел к нему, Феникс пытался загнать внутрь свой ужас. Но в этот раз страх не признавал Феникса хозяином. Он отчаянно рвался наружу. Феникс прекрасно знал, что остается после плети Дракона, не раз видел трупы, которые оставались после обработки этой плетью. С каждым шагом Оринса отчаянье Феникса возрастало. Страх поднимался из глубины в открытое для крика горло. Феникс рванулся безнадежно, неистово, но веревки держали крепко. Феникс закрыл глаза. Страх - это его страх, это только его ужас, и если ему суждено сейчас умереть, то ...
  Феникс открыл глаза. И Оринс вдруг увидел вызывающе дерзкий, гордый взгляд, пугающий его по ночам.
  - Давай, Оринс, - нагло заявил заключенный, - а то я решу, что ты сам боишься свою ручную тварь.
  Начальника тюрьмы затрясло от злости. Разум отказывался подчиняться из-за рвавшейся наружу ненависти и гнева. С диким криком Оринс размахнулся и ударил плетью.
  Плеть обвила Феникса вокруг тела и рассекла кожу до кости. Феникс дернулся, но не проронил не звука. Второй удар пересек грудь, и язык дракона глубоко врезался в живот.
  Инор, отчаянно вырывался, ругаясь, но Перкунас, понимавший, что сходящий с ума Оринс не пожалеет Феникса, даже если Инор расскажет, что ходил в дом, держал крепко. Ему было страшно видеть, как на теле друга появляются все новые раны, но оставался верен данному слову. Инор уже не скрываясь, плакал и умолял прекратить, как вдруг спокойный голос Анатоли заставил его замереть.
  - Я конечно, зная Феникса, мог рассчитывать на многое, но чтобы человек выдержал пять ударов хвоста Дракона? Или хвост порченый, или Феникс и вправду бессмертен.
  - Что ты сказал, Анатоли? - замер Инор, - Хвост не может быть порченным, таким магов убивали за три удара. Боги милосердные, ты прав! Хвост ведь питается магией, а здесь ее нет!
  - А без нее хвост - это просто очень крутая плеть и не более, - продолжил Перкунас. - Надеюсь, Феникс выдержит.
  Анатоли перехватил падающего Инора.
  - Странно, бьют Феникса, а падает Инор. - пошутил он.
  Оринс опустил плеть. Он задыхался, пот выступил на рубашке. Разве когда-то мог он подумать, что махать плетью - это так тяжело. Он всегда ненавидел физическую работу и теперь обессиленный, чуть ли не падал.
  Феникс поднял голову, глаза его пылали презрением:
  - Устал, бедняга, - язвительно пожалел он Оринса, - что совсем сдох? А я думал это надолго.
  Оринс взвился. Да как смеет этот наполовину труп жалеть его! Это просто неслыханно! Злость полыхнула в груди Оринса, ему показалось что он вот-вот перешагнет черту, которая отделяет человека от зверя. Рыча и брызгая слюной, Оринс снова ударил. Кончик плети пересек плечи Фениксу. Но тот даже не зажмурился. Он с отчаянной дерзостью смотрел прямо в глаза начальнику тюрьмы и не отвел взгляда даже тогда, когда следующим ударом Оринс разорвал ему лицо. Но сила Оринса, поддерживаемая помешательством уже спала. Рука, держащая плеть, дрожала. Внезапно, застонав, Оринс упал на колени. Он был весь мокрый и грязный. Ноги не держали и Оринс сел, опираясь о землю дрожащими руками.
  Феникс презрительно сплюнул кровь.
  - Ты кусок дерьма, Оринс. Ты презренный вонючий кусок дерьма.
  Оринс попытался подняться, но сил не было. Жалко подвывая, он только смог трясущимися руками слегка приподнять плеть и тут же уронил ее обратно на землю. Из глаз от бессилия и унижения потекли слезы.
  Заключенные и охрана с отвращением смотрели, как начальник тюрьмы ползает по земле и ревет. Наконец, кто-то из охранников осмелился подойти.
  - Господин начальник?!
  В ответ раздался только неразборчивый всхлип.
  - Господин начальник, мы отведем заключенных по камерам? Да, господин начальник?
  Оринс ничего не ответил, он только хотел провалиться от унижения и стыда под землю. Никто и ничто его уже не интересовало.
  Охранник махнул рукой и к нему подбежал еще один. Вдвоем они ухватили грузное тело Оринса и поволокли в сторону его кабинета. Заключенные с издевкой давали комментарии, как лучше ухватить Оринса. Некоторые даже показали, как это надо сделать.
  Когда во дворе никого не осталось, Феникс позволил себе беспомощно обвиснуть. Боль была нестерпимая. Плеть, магическая там или нет, но раны от нее были ужасающими. На теле не осталось ни одного клочка целой кожи. Теперь залечивать раны нужно долго и ему еще повезет, если не останется шрамов.
  Вдруг он почувствовал, что кто-то стоит возле него. Сил, на то, чтобы поднять голову не оставалось, и Феникс только приоткрыл глаза. Перед глазами маячили ноги в темно-синих форменных штанах.
  - Удивительно, Феникс, ты даже после такой обработки не сдался. - Услышал он голос Брусвена, - наверно надо будет применять к тебе более высокую степень допроса.
  Феникс ничего не ответил.
  - Интересная вещь, правда? - продолжал тот, разглядывая поднятую плеть.
  Внезапно Брусвен размахнулся и ударил. Удар был нанесен с такой силой, что Феникса выгнуло. Он не смог сдержать стон. В отличие от толстого неуклюжего Оринса, который бил более эмоционально, чем умело, Брусвен знал, как обращаться с разного рода подобными инструментами. Феникс понял - еще один такой удар и никакая пресловутая регенерация ему уже не поможет.
  - Конечно, интересно было бы с тобой пообщаться подольше, - между тем заговорил Брусвен, поигрывая плетью, - но боюсь, ты уже на пределе, а убивать тебя пока что не входит в мои расчеты. Я прикажу тебя снять. Не думаю, что принц будет рад, если ты сдохнешь раньше положенного срока. Он надеется получить очень, очень долгое удовольствие. И ты должен быть в форме. Я надеюсь, ты не заскучаешь? А пока я хочу поговорить кое с кем другим.
  
  
  Оринс сидел в кресле и остро жалел, что в свое время приказал убрать из кабинета виски. Неимоверно хотелось выпить. Даже не выпить, а напиться. До состояния полного отупления, чтобы забыть все унижение и обиду, которую только что испытал. Охранники, затащив его в кабинет, разбежались по тюрьме, опасаясь лишний раз попасться на глаза начальнику. Сколько не зови - бесполезно. Оринс всхлипнул.
  - Выпьете? - вдруг раздался над ухом незнакомый голос.
  Захваченный жалостью к себе, Оринс не сразу заметил посетителя. Только когда серебряная фляга замаячила перед глазами, понял, что в кабинете он не один.
  - Выпьете? - повторил голос, - это хорошее виски, типа "Золотого Дракона", который любил ваш предшественник.
  Оринс схватил флягу и отхлебнул. Виски прокатилось по горлу и взорвалось в желудке. То, что надо! Оринс приложился еще. Наконец, он оторвался. Голова немного кружилась, но самочувствие постепенно приходило в норму.
  - Пейте, пейте, - посоветовал высокий черноволосый человек в синей форме.
  Посетитель сидел на краешке стола, иронично изогнув бровь, и с легкой усмешкой следил, как начальник тюрьмы пьет виски.
  - Знаете, - по прежнему спокойно и лениво произнес Брусвен, - еще немного и вы могли убить Феникса. А этого принц бы вам не простил.
  Оринс, делавший как раз в это время глоток, подавился и закашлялся. От щек враз отхлынула кровь. От понимания того, насколько близко он был от того, чтобы прогневать принца, у него перехватило дыхание, сердце на секунду замерло.
  - Боги милосердные, - охнул Оринс, - да я...я...принцу... никогда....
  Брусвен покровительственно усмехнулся:
  - Не надо так волноваться, Оринс. Феникс не здох, Я приказал оттащить его в камеру. Раны его через неделю заживут и принц даже не узнает об этом маленьком происшествии. Правда ведь?
  Оринс вздрогнул и посмотрел на посетителя полными надежды и страха глазами. Ему показалось, что этот худой человек послан к нему самими милостивыми Богами. Он всхлипнул и от избытка чувств снова присосался к фляге.
  - А может и узнает, - между тем продолжил посетитель, приблизив лицо к лицу Оринса. Глаза его на миг стали жесткими, - если мы не сможем договориться.
  Начальник тюрьмы понял, что пропал. Своими руками вырыл себе могилу, принес надгробный камень и теперь только осталось дождаться, когда его сверху посыпят земелькой. Он знал, что сделает все, что скажет странный посетитель и не сможет даже пикнуть. У него не останется малейшего намека на спасение, если этот господин захочет его выдать принцу.
  Оринс судорожно закивал головой.
  - Отлично. Я тоже рассчитывал на ваше сотрудничество. - Посетитель соскочил со стола и уселся в кресло напротив Оринса.
  Оринс еще раз судорожно всхлипнул.
  - Извините, я ..э-э-э...вы... я не знаю, как к вам...извините....господин...?
  - О, это вы извините, господин Оринс, - наклонил голову гость, - я совсем забыл представиться. Меня зовут Брусвен. Особое управления Префектории. Друзья называют меня Йорк.
  Мы ведь будем друзьями, не так ли, господин Оринс?
   - Да, конечно, господин Брусвен...
  - Йорк, просто, Йорк, - улыбнулся Брусвен.
  - Да, да, Йорк, - спохватился Оринс.
  - Вот и отлично, - согласился тот, - а между друзьями ведь не бывает секретов?
  Оринс кивнул головой.
  - Скажи, друг мой Оринс...мне так вас называть?
  Оринс отвел глаза и сразу как-то сьежился.
  - Лорик.
  - О, какое странное имя! - воскликнул Брусвен, - я буду вас лучше по-прежнему звать Оринсом.
  Брусвен с насмешкой смотрел, как начальник тюрьмы облегченно выдохнул. "Ничего, дорогой мой Лорик, мы с тобой еще поиграем!"- подумал он.
  
  
  
  Глава 11.
  
  Феникс потянулся за водой. Усилие потребовало всех сил изтерзаного тела. Его прошиб пот. Котелок с водой стоял на столике. Потянув котелок к себе Феникс неожиданно учуял сладковатый запах. Волчья натура забила тревогу. Запах был знакомый. Если бы Феникс не сталкивался с таким запахом, то может быть, просто подумал, что это так пахнет вода. Но едва ощутимый запах издавал яд, находящийся в воде. Это была оверна. Яд по своей сути слабый, вызывающий галлюцинации и прилив крови к голове, но в его состоянии это могло вызвать неуместные воспоминания, и как следствие - разговорчивость. Ослабевший организм вряд ли сможет выдержать борьбу с ядом.
  Парень упал на кушетку. Пить хотелось неимоверно, но Феникс только облизал сухим языком потрескавшиеся губы.
  
  Банс открыл дверь камеры.
  - Эй, ты, - позвал он, - не здох еще?
  Феникс только приоткрыл глаза, следя, как охранник подошел к столу и заглянул в котелок.
  - Да ты даже воду не хочешь! Ладно, тогда выпью я. Сегодня что-то слишком жарко.
  Банс взял котелок и поднес его ко рту. Сильный удар внезапно выбил котелок у него из рук. Вода разбрызгалась по полу камеры. Феникс, задыхаясь от неимоверного запредельного усилия, рухнул обратно. Ему потребовались все остатки сил, чтобы ударить. В голове как будто взорвались тысячи игл. Закрыв глаза и тяжело дыша, Феникс услышал, как охранник, ругаясь, подхватил котелок и выбежал из камеры.
  
  Изаир ругаясь шел по двору тюрьмы. Этот долбанный Феникс даже присмерти норовит учинить какую-нибудь пакость. Воды ему, видите ли, жалко! Так пусть подавиться! Банс больше не зайдет в его камеру даже под страхом смерти.
  Разозленный охранник подошел к казарме. На пороге его встретил Дрейк.
  - Ты чего, Банс?
  - А? - остановился тот.
  - Чего летишь, как будто за тобой все опасники гонятся? - спросил Дрейк.
  Банс остановился, перевел дыхание. А он и не заметил, что почти бежит. Днем тяжело передвигаться от жары, а сейчас, вечером он и не почувствовал, что путь от бараков до казарм почти пробежал.
  - Представляешь, Дрейк, этот мудак, Феникс не дал выпить его воду. Полдня простояла - сам не пьет и другим не дает. Козел!
  Дрейк молча взял из рук друга котелок. Феникса он знал дольше и засомневался, что тот может что-либо сделать просто так, назло охраннику. Раньше за Фениксом такое не водилось. Да, он мог жестоко пошутить и выдерживал наказания за свои шутки, мог спровоцировать драку, мог просто игнорировать все начальство, включая охранников, но еще никогда он не делал подлости.
  Подняв котелок на уровень глаз, Дрейк увидел по ободку едва заметный белый налет.
  - Эй, Изаир, смотри сюда!
  Банс нагнулся к котелку. Дрейк потер пальцем внутри котелка, где была видна линия налитой воды. На пальце осталась белесая пленочка.
  - Что это? - удивился Банс.
  Дрейк потер пленочку между пальцами и понюхал. Едва ощутимый сладковатый запах.
  - Это оверна!
  - Яд! - ужаснулся Изаир.
  - Не слишком сильный, но Фениксу явно лишний. А если бы его выпил ты, то скорее бы всего полетел бы с работы. Оверна вызывает неконтролируемые действия и галлюцинации. Представляешь, чтобы было, если бы ты тут за глюками бегать стал.
  - Ой, мамочки! - представив себе, как станет посмешищем в глазах начальства и охранников, охнул Банс. До него дошло от чего спас его ненавистный заключенный.
  Изаир замер, широко открыв глаза. Он вспомнил, какое усилие пришлось приложить заключенному, чтобы выбить у него котелок. Как Феникс, задыхаясь, рухнул без сил на кушетку. Его пересохшие, растрескавшиеся без воды губы и молчаливое согласие скорее умереть, чем дать ему, охраннику, выпить непредназначенный для него яд.
  Банс в шоке повернулся к Дрейку.
  - Кто же это сделал?
  - Не знаю, Изаир. Одно могу сказать. Это было сделано с согласия Оринса. Вряд ли кто-то дал бы яд заключеному без его ведома.
  - Наверное, Хаттон. - предположил Банс, - в последнее время он слишком часто крутиться возле Оринса.
  - Может быть, - согласился Дрейк, - Я тут видел, как Хаттон бегает в бараки. Но вряд ли ты сможешь это доказать.
  - А я и не собираюсь, я ему просто морду набью. - Банс разозлился.
  - Ну да, и вылетишь с работы? Как будто тебе прошлого раза было мало?
  Банс, вспомнив о штрафе, недовольно замолчал. Да, Хаттон в прошлый раз его подставил хорошо. Вспоминать об этом не хотелось, но обида не прошла, и Банс понял, что им двоим в этой тюрьме не работать. Кто-то раньше или позже вылетит. И хорошо если он сумеет сделать так, что это будет Хаттон.
  - Знаешь, Изаир, - Дрейк задумчиво поиграл ключами, - месть должна быть холодной и острой.
  - Ага, а еще соленой и со специями, - уныло попытался отшутится Банс.
  - Ты не понял, - продолжал Дрейк. - Вот сорвешься ты сейчас, набьешь морду Хаттону и что?
  - А то, что он козел, и в конце концов свое получит!
  - Зря! - подвел итог охранник. - Надо действовать умнее.
  - Ну, ты такой умный, советуй!
  - Помнишь, когда у тебя пару месяцев назад живот прихватило и ты бегал в город к врачу?
  - Ну? - не понял Банс.
  - Он тебе же какое-то лекарство даже давал. Да?
  - Ну, дал, - согласился, все еще не понимая Изаир, - меня тогда пронесло так, что я из туалета на вторые сутки выполз.
  - Так вот! Оно же у тебя осталось?
  - Немного есть, - и вдруг завопил, - Дрейк! Ты же не думаешь...?
  - А почему бы нет? - удивился Дрейк, - у меня тоже тут кое-что припрятано. Надеюсь ему понравиться. Кстати, не одолжишь еще бутылочку пива.
  - Да все что угодно, - поняв наконец, что хочет сделать Дрейк развеселился Изаир, - бери что хочешь!
  - Ладно, - улыбнулся Дрейк. - Пойду пообщаюсь с нашим прекрасным другом.
  - Надеюсь, тебя не стошнит после этого, - напутствовал напарника Банс.
  - Надеюсь, меня не стошнит во время этого, - отозвался Дрейк.
  
  Банс сполоснул котелок кипятком. Потом налил кипятка и подождал, пока он остынет. Слил воду и, в конце концов, налил холодную.
  Подходя к дверям барака он увидел, что пост занимает Огол. Тот встал навстречу:
  - Ты куда? - спросил он.
  Изаир поднял котелок с водой.
  - Вот хочу отнести заключенному.
  - Фениксу что ли? - изумился Огол.
  - Огол, я прошу тебя, пропусти. - Попросил Банс. Желания объяснять, почему он ночью несет воду заключенному не было. - Пожалуйста, - добавил он.
  - Ладно. Проходи. - сказал Огол, поняв, что Банс не будет объясняться. - Я закрою за тобой.
  Банс с благодарностью кивнул. Огол проводил его до камеры и, удивленно качая головой, вернулся на свой пост. Если уже так Изаиру хочется побыть один на один с Фениксом, то не его, Огона, дело зачем.
  
  Переступив порог камеры, Банс остановился. Раскинувшееся перед ним беспомощное тело казалось хрупким и совсем не страшным. Грудь поднималась болезненными рывками, глаза были закрыты в мучительном беспамятстве. Мокрые волосы разметались по грязной тряпке, заменяющей подушку. Раны, не перевязанные, и даже не прикрытые одеждой воспалились. Некоторые еще сочились кровью. Вид Феникса был настолько жуток, что Бансу стало жаль его.
   "Кто бы мог предположить, что в этом парне столько силы и упрямства? - подумал он. - Как он мог еще ударить по котелку, если сам на последнем вздохе? Кто он ему - рядовой охранник? Не ударил бы - и никто бы не догадался, почему сошел с ума охранник Изаир Банс. А так - рванулся и сгорел в последнем усилии спасти. Неужели его судьба - вечно вот так страдать? Боги милостивые, дайте парню, хоть один шанс прекратить все это!"
  Изаир поставил котелок на стол и осторожно дотронулся кончиками пальцев до головы Феникса. Руку обожгло жаром. Банс вздрогнул. Заключенный буквально сгорал от высокой температуры. Банс вздохнул. Заключенному нужен лекарь. Но где его возьмешь ночью в тюрьме? Здесь заключенные либо выздоравливали сами либо сдыхали. Тратить на них дорогие лекарства никто не собирался. Он вспомнил, как пару лет назад заболел старый охранник. Кранц, вот уж насколько был добрый человек, и то предпочел повести заболевшего к лекарю в город, чем вызывать того сюда.
  Понимая, что делает глупость, Изаир вытащил из кармана носовой платок и, смочив в воде, положил лоб Фениксу. Ресницы заключенного дернулись, но глаза остались закрытыми. Банс, удивляясь сам себе, присел на край кушетки. Снял шейный платок. Отлил немного воды в стоящую на столе кружку. Потом осторожно, чтобы не расплескать воду, опустил туда платок. Когда платок впитал достаточно воды, Банс смочил им растрескавшиеся сухие губы заключенного. Феникс зашевелился. Приоткрыл рот, пытаясь поймать капли живительной влаги. Язык беспокойно задвигался по губам. Банс выжал платок прямо в приоткрытый рот. Феникс, почувствовав холодную воду, раскрыл рот, требуя еще.
  - Подожди, подожди, - заторопился Банс, - тебе нельзя так сразу пить. Я сейчас дам.
  Изаир снова намочил платок и выжал его в рот Фениксу. Это действие пришлось повторить несколько раз, пока заключенный, напившись, не затих. Банс потянулся и осторожно снял почти сухой носовой платок со лба Феникса.
  - Тоже мне, мамочка! - усмехнувшись, пробурчал он, меняя его на мокрый.
  
  Тонкая рука с неровно отросшими ногтями внезапно схватила Банса за запястье. Охранник в ужасе дернулся. Он помнил силу этой худой, женской на вид, руки. Банс в растерянности посмотрел в лицо заключенному, но тот был еще за гранью. Видно движение руки было неосмысленным, подсознательным, и не несло угрозы. Банс разогнул пальцы Феникса. Перехватил падающую кисть и сжал в ладони.
  - Держись, давай. Все будет хорошо, - прошептал он, стискивая руку, и ощутил ответное пожатие: "Я держусь! Не уходи! Не бросай меня!".
  Банс закрыл глаза: "Не брошу!".
  
  Под утро, невыспавшийся Банс, разогнул спину. Дыхание заключенного стало ровнее, не было слышно судорожных вдохов, грудь поднималась и опускалась размеренно и спокойно. Изаир потянулся сменить платок на голове и наткнулся на удивленный взгляд Феникса. Синие глаза смотрели настороженно, но без угрозы. Еле вынырнув из этой синевы, Банс осторожно дотронулся до головы Феникса. Жар спал. Забрав платок, Изаир уже смелее улыбнулся:
  - Ну вот, температуры нет. А то ты всю ночь метался от жара.
  Феникс опустил глаза, с изумлением глядя на свою руку, сжимающую кисть охранника. Так вот кто всю ночь держал его! Он помнил, как держался между жизнью и смертью за чью-то руку. Сжимая ее, как последнюю соломинку, удерживающую его в этом мире. Как странно, что этой соломинкой оказалась рука охранника!
  Феникс разжал пальцы. Банс потер онемевшее запястье.
  - Пить будешь? - спросил он.
  Все еще недоумевая, Феникс кивнул.
  Банс, придержав его голову, помог напиться. Феникс выпил весь котелок, чувствуя, как вода разливается по измученному телу и оживляет его.
  Банс поднялся и, взяв котелок, постучал в двери.
  - Я принесу еще воды. Но попозже. - Банс улыбнувшись, оглянулся.- Это странно, но я рад, что ты выжил. Ты сильный парень, Феникс. Может быть я сделал глупость, что помог тебя, но я не жалею ни о чем. Меня зовут Изаир Банс. Пока!
  Дверь открылась и охранник вышел.
  "Пока, странный охранник Изаир Банс, - подумал Феникс, - и спасибо. Спасибо, что держал меня всю ночь. Я это никогда не забуду!"
  
  
  Глава 12
  
  Феникс открыл глаза. Четыре дня позади. Еще четыре дня минус. Остается неделя. Всего неделя жизни. Он заставил себя сесть. Перед глазами полыхнули цветные круги. Затошнило. Многие раны еще не до конца затянулись. Раны на животе и спине, самые глубокие, никак не хотели заживать. Они воспалились и сочились гноем. Зашить или хотя бы перевязать их было нечем. Ну не обращаться же с такой просьбой к Оринсу!
  Феникс, привычно проглотив крик, рывком встал. Оперся руками о стену и стоял так до тех пор, пока краснокрылые огоньки не перестали раздирать его голову на части. Самое легкое сейчас - лечь. Лечь и не рыпаться, пытаясь оспорить неизбежное. Разве может человек в таком состоянии что либо сделать? Феникс мотнул головой: "Может! Но не человек!" Четверть человеческой крови, самой упрямой, самой ненавистной, горькой, как настой полыни, той самой, которая заставляет стоять на ногах даже тогда, когда все кончено - и оборотень с эфом послушно встают рядом, поддерживая, помогая в этой неистовой борьбе за жизнь. Эф внутри засмеялся и подставил свое плечо. Оборотень, упрямо зарычав, прыгнул и тоже взял часть боли на себя. Человек, смахнув пот со лба, принял эту помощь и выпрямился. Рассмеялся глухим, надрывным, больше походящим на карканье, смехом: "Я зверь! И умру как зверь - сражаясь, а не подвешенный как свинья на разделке! Хотите мою жизнь - возьмите! Только каждую каплю моей крови вам придется оплатить реками своей! И плевать на раны, плевать на боль - разделенная на троих это уже не боль, а только ее тень! Да и вообще, впервой ли?"
  На прогулку заключенных выводили после обеда. Услышав, как отпираются соседние камеры, Феникс стукнул кулаком по двери. На секунду с той стороны стало тихо. Потом кто-то что-то спросил. Ему ответили. Феникс только услышал свое имя. Наконец, в дверях повернулся ключ и он увидел удивленные, вытянутые лица охранников. Не позволив себе промедления, Феникс вышел в коридор. Стоящие в шеренге заключенные обернулись. На многих лицах читались недоумение граничащее с суеверным ужасом. Анатоли радостно охнул и рыпнулся к Фениксу. Перкунас привычно удержал книжника и поднял руку, приветствуя. Феникс кивнул и подошел к своему месту в колоне. Влас, обернувшись, улыбнулся и поднял большой палец: "Молодец! Не ожидал!" Только Инор горестно опустил глаза и вздохнул. Феникс понял его, но не стал подбадривать старика - незачем. Он так решил, и пусть Инор в сто раз человечнее любого человека, но для него, Феникса, жалость и милосердие понятия непозволительные и даже в чем-то чуждые. Прости, Инор!
  Во дворе он не стал себя насиловать и сразу сел возле стены. Здесь, сторожевая вышка давала немного тени. Охранник дернулся, чтобы поднять заключенного, но на полпути остановился и медленно повернул обратно, видно посчитав, что он тоже может быть милосердным. Глупо!
  Феникс подождал, пока охранник вернется на свое место, и поискал глазами Анатоли. Но первым к нему подошел Перкунас.
  - Не лежится? Что сдохнуть хочешь? - ворчливо проговорил он, но несмотря на слова в голосе чувствовалась затаенная тревога и гордость. Гордость за него, Феникса.
  - Разве Инор тебе не сказал? - поинтересовался Феникс, проигнорировав вопросы оборотня.
  - А я что, говорил с ним? - отозвался Улур.
  - Странно, я думал Инор не сдержится и разболтает всем.
  - О чем?
  - Обо мне.
  Перкунас присел рядом на корточки и внимательно посмотрел Фениксу в глаза.
  - Так что знает Инор и не знаю я? - спросил он, - Колись!
  Феникс посмотрел на солнце и улыбнулся ему. Перкунас терпеливо сидел и ждал. Он знал, что Феникс никогда не говорит без причины. А если связать все, что произошло, можно ждать от парня неожиданностей.
  - Я собираюсь бежать через казематы, - наконец спокойно сообщил тот.
  У оборотня встали дыбом волосы на спине.
  - Да ты в своем уме? Или последний выбили хвостом Дракона? Добровольно в это место разве что сумасшедший спустится! - возмутился Перкунас, но увидев, что его гневная тирада не нашла отклика уже спокойнее поинтересовался, - Когда?
  - Через несколько дней. Мне нужно немного подготовиться.
  Перкунас задохнулся от удивления, то, что вырвалось у него вряд ли можно было занести в письменные анналы, но образность и неповторимость впечатляла. Феникс широко улыбнулся. Таких оборотов он давно уже не слышал. Только ради этого стоило говорить с Перкунасом. Наконец, Улур выдохся. Отрывочно повторив еще пару оборотов он, в конце концов, замолчал.
  - Ты не поверишь, Перкунас, но ты мне в этом поможешь, - произнес Феникс, приготовившись слушать еще один трактат под названием: "Как заворачивать уши в трубочку не касаясь к ним руками." Перкунас не разочаровал.
  - Может тебя сразу убить, чтобы не мучался? - переведя дух, под конец спросил оборотень.- Зачем тебе все это? Жить надоело?
  - Все просто, Перкунас. - Феникс поднял глаза, - я не жилец. Через неделю меня убьют - это уже решено, но я хочу еще раз показать им по самое плечо. Мой единственный шанс - это пройти через катакомбы. Анатоли, кажется, уже выяснил все, что мне нужно. Инор узнал, где генератор безмагии. А мы с тобой должны только суметь его отключить и дойти до входа в подземелье. Я не смогу ничего сделать без тебя. Если ты откажешься, я попытаюсь это сделать в одиночку, но тогда лучше будет, если ты прибьешь меня сразу - не так буду мучаться.
  Перкунас опустил голову, глядя в песок перед собой. Кто он ему? Такой же заключенный, с которым его свела судьба на одной из своих дорожек? Или друг, который был рядом одиннадцать лет и который должен теперь умереть? Его, Перкунаса, срок закончится через восемнадцать лет. Может просто плюнуть, развернуться и отойти. Пусть этот бешеный парень сам лезет в свои казематы или сдохнет. Легче? Лучше? Для кого?
  Оборотень поднял взгляд. Впился глаза в глаза, стараясь увидеть за бесшабашной усмешкой что-то еще. И увидел. В глубине синих глаз стоял невыносимый, панический ужас. Перкунас вздрогнул, будто бы дотронулся лапой до обнаженной души Феникса. "Значит вот как, парень! Боишься, но делаешь! Ломаешь себя изнутри так же, как ломают тебя снаружи. И только улыбаешься, когда в открытую незаживающую рану твоего отчаяния и страха вонзают иглы безнадежности".
  - Я с тобой, - глухо, будто бы через себя, проговорил Перкунас. - Я сделаю все, как ты скажешь.
  - Спасибо, - поблагодарил Феникс. - Я очень на тебя надеялся. Спасибо.
  - Рано говорить "спасибо", - в голосе Перкунаса прорезались знакомые ворчливые нотки, - мы еще ничего не сделали. Скажешь, когда выберемся. И имей в виду, я хочу знать куда лезу.
  Феникс согласно кивнул.
  - Конечно, Перкунас. А сейчас позови Анатоли. Я должен успеть поговорить с ним до конца прогулки.
  Перкунас встал и посмотрел на Феникса сверху вниз. И чего он согласился? Одного бы удара хватило и этот парень навсегда бы успокоился и не делал больше никаких проблем. Так, нет, лезь теперь в эти страшные казематы и неизвестно, есть ли там эти, врата или это только выдумки Анатоли. Одно слово - дурак ты Перкунас, и не лечишься!
  
  
  Нервное перешептывание встретило Огона еще на подходе к комнате отдыха. Охранники стояли вдоль стены казармы и тихонько переговаривались.
  - Что-то случилось? - поинтересовался Огол.
  - А ты еще не знаешь?
  - Я только с вышки. Смену сдал.
  - Тогда иди скорее.
  Охранники расступились, чтобы дать Оголу пройти в комнату, где сидели главные действующие лица: Дрейк с Бансом. Вокруг них столпились остальные. Охранники были явно навеселе. Дрейк, по своему обыкновению, громко и в лицах рассказывал, как Хаттон випив пиво, внезапно осознал, что ему очень хочеться в туалет. Дружный хохот показывал, что актерские качества Дрейк имел и весьма умело ими пользовался.
  - Ну и? - спросил Огол, не понимая, чего смеяться над человеком, который после пива захотел в туалет.
  - Ну и? - передразнил Огола Дрейк, - иди посмотри сам!
  Все еще недоумевающий охранник подошел к туалету.
  Зрелище открывшееся ему можно было назвать омерзительным, если бы не само действующее лицо. Вернее, не только лицо. На полу в луже своих экскриментов спокойно посапывал Хаттон.
  - Чего это он? - Огол оглянулся на Банса.
  - Дрейк накачал его слабительным со..со..- загнулся в очередной раз Банс.
  - со снотворным? - догадался Огон.
  - Ха-ха-ха, - схватился за живот Банс.
  Огон на секунду задумался. Его лицо выражало трудный процесс осознавания шутки.
  - Снотворное? Со слабительным? - повторил он, удивленно качая головой.
  Наконец, смысл шутки дошел и до него.
  - Засранец Хаттон! - провозгласил он, поднимая к вверху палец, - Ха-хаха, слабительное со снотворным! Это круто!
  В ответ опять грянул хохот. Банс понял, что в ближайшее время про их шутку будут знать все охранники тюрьмы. И не только. Уж у кого, а у Огола были достаточно большие знакомства во всех тюремах.
  
  Глава 13
  
  - У меня нет слов, чтобы выразить свое восхищение, господин Оринс, - Кранц сплел пальцы и положил на них подбородок, - это все таки удивительно, как вы смогли за такой короткий промежуток времени сделать ОУП идиотами, запороть почти насмерть Феникса и вдобавок опозорились перед собственными охранниками.
  - Кранц, ради Богов, неужели вы пришли сюда, чтобы насмехаться надо мной? - Оринс отставил в сторону бокал.
  - Разве, господин Оринс, - удивился Кранц, - я думал, что пришел, чтобы вам помочь?
  Оринс нервно дернул плечами и поджав губы отвернулся.
  - Да ну? Думаете я поверю в ваше благородство?
  - Как знать? - улыбнулся Кранц и налил в свой бокал вина. - У меня нет причин вам помогать, но и видеть, во что превращается эта тюрьма, я не могу. Может быть. вы не сможете меня понять, но за десять лет я почти сроднился с этим местом.
  Оринс откинул голову и задумчиво посмотрел на Кранца.
  - Никогда бы не подумал, что вы настолько сентиментальны.
  - Разве? - поднял бровь Кранц.
  Потом кивнул и улыбнулся.
  - Вы правы, Оринс. Я не сентиментальный идиот. Но, можете называть это старческим маразмом, я не могу сидеть на пенсии. Я начинаю сходить с ума от безделия. Быть одному дома - это все равно, что быть запертым в камере. И когда я понял, что начинаю спиваться, то решил прийти сюда.
  - И предложить свою помощь? - покровительственно спросил Оринс.
  - Увидев, что здесь твориться - да. - Кранц кивнул.
  - И ожидаете, что я вам буду благодарен, если вы решите все мои проблемы? - рассмеялся Оринс.
  - Я и не собираюсь требовать от вас благодарности! Мне старику, слишком скучно сидеть одному дома и это я буду вам благодарен, Оринс. - спокойно ответил Кранц и приподнял бокал.
  Оринс отвернулся и несколько минут смотрел в окно на пустой тюремный двор. Кранц почти слышал, как работают извилины в голове у Оринса. С одной стороны - слишком уж неожиданное и заманчивое предложение про решение его, Оринса, проблем, а с другой - кто его знает, этого Кранца, может снова метит на старое местечко.
  - И как вы планируете решить мои проблемы? - Оринс, наконец, решился.
  Кранц положил ладони на стол и слегка откинулся от стола.
  - Вы меня не так поняли, Оринс. Я не собирають решать ваши проблемы. Я научу вас, как избежать их в дальнейшем. В вашем возрасте, думать, что верх карьеры - это кресло начальника тюрьмы, непростительно. Это для меня, старика, это кресло было хорошим окончанием карьерного роста. Но вы, молоды, и надеюсь, амбициозны, чтобы всю жизнь протирать штаны в этой дыре.
  Оринс подался вперед, сделав стойку, как собака, учуявшая добычу.
  - Могу вам сказать по секрету, - продолжал Кранц, как будто не замечая горящих глаз Оринса, - через пару лет мой друг, региональный тюремный инспектор, собирается тоже на пенсию. Скоро он начнет подыскивать себе замену. Мы бы могли с ним обсудить вашу кандитатуру за бокалом пива.
  Оринс нервно сглотнул. В его воображении стать региональным инспектором - это все равно, что стать богом. Может быть, Кранц и старый дурак, но он за время бытности начальником тюрьмы завел знакомства, которые ему, Оринсу, еще не скоро удастся получить. А если и правда, региональный инспектор, его друг, а два старика, наверняка, давно уже знають друг друга, чтобы Кранц рекомендовал его. Надо только немного потерпеть старого зануду. Ну, еще конечно, честно говоря, Оринс совсем был бы не против, если кто-то взял часть забот про опасников на себя. Тогда бы у него появилось бы больше свободного времени, чтобы провести его более подходяще для такого молодого мужчины, каким он себя ощущал.
  - В принципе, - медленно, как бы еще обдумывая, начал Оринс, - я бы мог вам позволить находиться здесь, если вы будете мне помогать. Давать советы, подменять меня, если я отлучусь, ну и конечно делиться своим опытом. Я, понимаю, что несколько резковато начал менять здесь порядки, - Кранц усмехнулся про себя, но внешне серьезно кивнул головой, продолжая слушать Оринса, - но это только от усердия. Я был уверен, что должен проявить себя с первой минуты как твердый руководитель, чтобы предотвратить в дальнейшем любые бунты.
  "И нарвался на Феникса, - подумал Кранц, согласно кивая коловой в такт словам Оринса, - а с такими, как он, тебе еще не приходилось сталкиваться. Нашла коса на камень. Думаешь, если бы Феникс не был таким упрямым, Особое Управление его давно бы сломало. Считал себя круче мастеров ОУПа? Зря, Оринс. Репутации Феникс отлично умеет уничтожать. И этот неудачник Брусвен. Даю голову на отсечение, что он уже успел побывать здесь. Интересно, как прошла ваша встреча? Надеюсь, Банс успел везде тыкнуть свой нос, а Дрейк, как всегда, в курсе всех тюремных сплетен. Мальчики должны ведь помнить, кто помог им в свое время".
  -... давайте, приходите завтра. - Услышал Кранц окончание фразы.
  - Хорошо, Оринс. - Кранц широко улыбнулся и протянул руку Оринсу. - Вы не пожалеете, что избавили старика от скуки.
  Оринс пожал протянутую ладонь.
  Кранц еле удержался, чтобы не вытащить платок и не вытереть ладонь после пожатия. Рука Оринса была липкая и мокрая.
  Бывший начальник тюрьмы, еще раз широко улыбнулся и вышел в коридор. До завтра, так до завтра. Не так уж долго и ждать. И боги милостивые ему свидетели, если он не сможет справиться с таким идиотом, как Оринс!
  
  Расположившись в новом кресле, Йозеф Кранц невольно поморщился. Старое, удобное кресло из желтой кожи было выброшено на свалку, как и он - никому не нужный пенсионер. Кабинет стал другим. Вроде бы все на местах, но эти места были выделены не им, а другим. И графин остался тот же, но уже не с виски, а с простой обыкновенной водой. И стол, вроде бы чуть-чуть, но отодвинут с его родного места - все же Оринсу надо было больше пространства.
  В глазах Кранца появилась грусть.
  Уходит всё. Меняется. И тюрьма, и он, Кранц. Может быть, стоит дать миру шанс тоже измениться. Жить без магии, без колдунов и чародеев. Ведь чть-то обязательно возникнет новое. Пустое место природа не терпит. Но что? Знать бы? Может прав Профессор и надо дать миру шанс умереть, или возродиться? Какого хрена, нужно это все, ему, Йозефу? Или здесь просто старческий страх остаться не удел? И здесь, и в новом мире?
  Кранц опустил голову на сплетенные пальцы.
  В дверь постучали.
  - Да? - оторвался от своих раздумий Кранц.
  - Господин начальник! Ой! - Изаир Банс всунулся в кабинет и, увидев там своего бывшего начальника, на секунду застыл.
  - Заходи Банс! - улыбнулся тот.
  - Ой, господин Кранц, вы, что снова начальник? А что, Оринса уволили? Слава Богам! Вы не представляете, что он тут наделал!
  - Банс заткнись! - добродушно посоветовал Кранц. - По порядку. Во-первых, Оринс не уволен, он по-прежнему ваш начальник. Во-вторых где мой ВИСКИ!
  - Ой! - только и смог выговорить Банс, и вдруг сразу повеселел, - Так сейчас нальем! Господин старый начальник!
  И вылетел за дверь.
  "Старый начальник, - подумал Кранц, и провел рукой по коротко стриженной седой голове, - действительно, старый!"
  
  
  Глава 14.
  
  После 12 тюрьма на время замирала. Тяжелое полуденное солнце даже здесь умудрялось устанавливать свои правила. Жара.
  Прогулка закончилась. Страдая от неподвижного раскаленного воздуха заключенные и охрана поспешили укрыться в прохладном зданнии тюрьмы.
  Кранц прикрыл занавесками окно, создав небольшой тенистый уголок. Оттягивать разговор больше не имело смысла. Он и так всю прогулку простоял у окна, глядя на гуляющих заключенных. Взгляд то и дело останавливался на одном единственном человеке. Кранц ловил себя на этом, переключал внимание на других, но вскоре приходилось себя снова одергивать.
   Можно было вызвать и раньше, но Кранц никак не мог решиться. Вроде все четко и продуманно и схема побега и сам разговор сто раз прокручен в уме до мельчайшей детали, но... Именно из-за этого "но" Кранц битый час стоит, облакотившись о подоконник и греет в руке невыпитый стакан с "Золотым Драконом".
   Поняв внезапно, что сам затягивает неизбежное, Кранц, отодвинулся от окна, за которым сонце выжигало лучами опустевший квадрат, и нехотя, будто делая себе огромное одолжение, нажал на кнопку вызова.
  К тому времени, как открылась дверь и ввели Феникса, Кранц успел допить виски и убрал со стола полупустую бутылку.
  - Посадите его, - приказал он.
  Феникса опустили на стул, заведя скованные руки за спинку.
  - Оставте нас, - снова приказал Кранц.
  Банс чуть заметно кивнул и поспешил закрыть за собой дверь. Не его дело, о чем будут говорить бывший начальник и упрямый заключенный.
  Кранц задумчиво рассматривал Феникса, сцепив по привычки пальцы перед собой. За годы службы в каком только состоянии он не видел этого заключенного - и изломаного после пыток ОУП и избитого, так что небыло живого места, после побегов и усталого, но не здающегося, после казематов - Боги милостивые, этот парнишка по сути дела провел в его тюрьме треть своей жизни. Не было у Кранца иллюзий насчет способностей Феникса, но ...
  Это "но" не позволяло почему-то относиться к парню как простому рядовому заключенному. Тревожное, непонятное "но". Осознание какой-то неправильности, невозможности, неизбежности. И как разрыв облаков во время дождя - не может быть, но там есть другое, не серое, небо.
  Феникс устало поднял глаза.
  "Что ты хочешь? - читался в них немой вопрос, - Говори и отпусти обратно в камеру. Видишь, я не в том состоянии, чтобы выслушивать тебя".
  В разрыве облаков злое жгучее солнце.
  Кранц резко вздохнул.
  - Если я сниму наручники ты не будешь делать глупостей?
  В глазах Феникса менькнуло удивление.
  - Хочешь спросить, не убью ли я тебя, если снимешь наручники?
  - Примерно так.
  - Соблазн велик! - Феникс попытался откинуться на спинку, насколько было возможно, - Нет, не буду!
  - Рад твоему здравому смыслу, - пошутил Кранц, - значит, у нас получится разговор?
  - Разговор? - Феникс задумчиво усмехнулся, - Не могу по этому поводу ничего обещать!
  Кранц неспеша встал, достал из нагрудного кармана ключ и, подойдя сзади, отомкнул наручники. Феникс не сдерживая облегчения, вывел руки из-за спины. Что он там говорил насчет ненападения? Может плюнуть на обещание, убить Кранца и выключить генератор? А дальше? Даже если все пойдет гладко, на волю сможет выбраться он один. А Улур? Инор? Анатоли? Проклятье!
  - Ладно, насчет разговора я может, и погорячился, - Кранц уже успел сесть обратно в кресло за столом, - но, надеюсь, ты меня все-таки выслушаешь?
  Феникс кивнул.
  - У меня нет причин тебе доверять, как, в сущности, и тебе мне, - начал Кранц, - но, (опять это проклятое "но") только доверевшись мне ты сможешь оказаться на свободе.
  Заключенный вздрогнул, но ничего не сказал, ожидая продолжения.
  - Видишь, я тоже постарался тебе довериться. Я прекрасно понимаю, что если ты посчитаешь нужным, тебя не сдержит ни данное слово, ни охрана. Но ... несколько дней назад ко мне пришел нежданный посетитель. Он представился как маг Итальери Ферно. И я склонен ему в этом доверять. Маги не портят репутацию назвавшись другим именем. Вижу, ты знаешь его?
  Феникс мотнул головой:
  - Нет, только слышал.
  - Он тоже о тебе недавно услышал. И сразу пришел ко мне. Знаешь, по какому поводу?
  - Тоже хочет Дневник? - невесело усмехнулся Феникс.
  Кранц покачал говолой:
  - Не совсем! Дневник они воссоздали. По обрывкам черновиков, сотнями опытов и годами поисков - они, наконец, смогли покрайней мере, как говорил Ферно, понять, что делал Профессор. И нашли формулу этого пресловутого Катализатора!
  - Да ну?! - вскинулся Феникс. Беззлобно, неагресивно, а скорее с каким-то внутренним превосходством. Так как мастер смотрит на талантливого, но все еще требующего обучения ученика.
  - Поверишь ли ты мне, если я скажу, что Катализатор спящего гена магии - это твоя кровь?!
  В одно неуловимое мгновение Феникс вдруг очутился рядом с сидящим Кранцом. Навис как кот над пойманой мышью. Кранц мгновенно пожалел о своем решении с наручниками, но (но?) помещали бы они, если бы Феникс всерьез захотел бы его убить?
  - Сядь! - попросил Кранц.
  Ну вот, хотел приказать - не получилось. Тяжело мышке приказывать коту.
  Феникс сел. На стол.
  Продолжая нависать над стариком, но уже не угрожая, а только предупреждая. Кранц впервые почувствовал себя не в своем кресле. Буквально. Старое кресло Оринс успел выбросить. И вместе с ним оказалось выброшено самолюбие Кранца.
  Он поднял голову. Впечатление такое, что смотришь в глаза хищнику. Синие опасные глаза. Без капли сочувствия. Только выжидание. Что дальше скажешь, Кранц?
  - У тебя необычное сочетание - эф, оборотень, человек. И еще что-то, что добавил тебе Профессор. Так?
  Феникс даже не кивнул. Но глаза немного сощурились.
  - Маг уверен, что Код выводился под тебя. Под твое ДНК. И теперь они очень заинтересованы, чтобы ты выжил. Это важно для них. Это важно для мира. Понимаешь? - Кранц говорил быстро сбивчиво, боясь не успеть сказать все, что так долго продумывал наедине с собой, - Мир сейчас на грани катастрофы - из мира уходит магия! И Профессор создал тебя как спасителя! Твоя кровь даст возможность заново возродить магические способности у людей! Ты неимоверно важен этому миру!
  - Ни хрена подобного, - внезапно хрипло перебил Феникс Кранца. - Всеобщая магия! Вы хоть представляете, что произойдет если магия появиться у всех? Или у избранных? Только избирать будете не вы, не Ферно. Такой товар быстро приберут к рукам власть имущие. Что бы сможете противопоставить Императорскому Двору? Свою справедливость или доброту?
  Кранц замер. Разговор вмомент потерял хорошо продуманную нить. А ведь вправду, если появиться Катализатор, которым можно искуственно разбудить магические способности, кто первым применит его? И для чего? Феникс прав. Добрые дела очень скоро превратяться в игрушку в Имперских руках. Стать магом - да об этом мечтает каждый дурак, особенно который лезет к власти!
  - Поэтому ты молчишь?
  - Да, - зло огрызнулся Феникс, - пока мое молчание спасало тысячи, а теперь не знаю. Если Код расшифрован, из меня просто сделают дойную корову и получат свой безценный Катализатор! Блин! Все зря! До мага я не дотянусь!
  - Это не Императорский маг! - попытался успокоить парня старик, - это Ферно! Для него ты никогда не будешь дойной коровой. Он искренне хочет тебе помочь!
  Феникс недоверчиво изогнул бровь.
  - Да ну? Зачем?
  - Наверное, из-за того, что если не станет на земле магии, то люди и эфы и оборотни начнут вымирать. Что будет с миром? Ты подумал? Представь, что генератор безмагии будет работать над целым миром? Поверь! ОУП и Ферно это совсем разные вещи!
  - Даже если это так, то все равно уже поздно. Если исчезнет магия - будет что-нибудь другое. Ну не будет оборотней, не будет эфов с их задвигами - все станут людьми. Может это и не плохо?
  - Ты понимаешь, сколько цивилизаций погибнут? Начнутся войны, переделка мира. Западные варвары уничтожат Лит! Ты хоть об этом подумал?
  - Войны были, есть и будут. Магические или нет, от них никуда не денешься. Просто вы привыкли к теплой постели и Императорской твердой длани, а мир уже давно воюет. Вот так, господин Кранц! Так что я только отсрочка, а дальше? Знаешь, я тебе скажу, что написал Профессор в своем дневнике. Он здесь, - Феникс дотронулся до лба, - весь Дневник. Я не только Код - я и Дневник. Странно да? Я выучил его наизусть. Все слова, все формулы, все до последней точки - так захотел Профессор.
  - О Боги! - только смог пролепетать пораженный Кранц.
  - "Добиваясь могущества, - начал Феникс, - маги все больше стягивают на себя магию, искревляя астральное равновесие и, образуя в магическом поле земли дыры, где магия начинает убывать, засыпать. Разрыв между безмагией и могуществом становиться тем заметнее, чем более обезмагивается земля. Искусственное же пробуждение способностей в поле земли вызовет резонансные колебания, которые могут окончательно разрушить равновесие. Но все-таки я создал Катализатор, - дальше идет формула, усмехнулся Феникс, - я не буду я воспроизводить. Тебе она будет непонятна, а твой маг сам ее знает. Дневник заканчивается посьбой не дать использовать формулу тем, кто направит ее на массовое пробуждение. Вот в сущности, чем я и занимаюсь эти одинадцать лет!
  - Феникс, - Кранц впервые назвал заключенного по имени, - Зачем это все тебе? Тебе лично?
  - Что? - удивился тот.
  - Магия? Ты же сам не сможешь быть магом?
  Фенис провел рукой по волосам. Кранц заметил, что следов на запястьях почти нет. Вот, блин, регенерация!
  - Мне лично, - повторил задумчиво заключенный, - наверно это моя плата за убийство Професора. Глупо, да? А ты не знал, что Профессора убил я?
  Кранц пораженно покачал головой.
  - Вот те раз! - внезапно развеселился Феникс, - а я думал, ты все знаешь! Выходит - нет! Может быть, ты не знаешь, что принц Коллинс уже организовал мою казнь!
  - Как? - только и смог выдохнуть Кранц.
  Эта новость ударила кулаком под дых. Дыхание вылетело из открытого рта и никак не удавалось снова заставить себя вдохнуть.
  - Боги! - наконец, вобрал воздух старик, - Когда?!
  - Да денька два осталось, - как не в чем нибывало, отозвался Феникс.
  Кранц опустил голову на руки. Страшная новость поразила его сильнее, чем все ранее сказанное. Он не успеет связаться с Ферно! Не успеет реализовать так хорошо продуманный план побега. Боги! Подскажите! Что делать! Старик горестно застонал.
  - Вот, блин, не думал, что ты так будешь переживать! - голос Феникса звучал удивленно и немножко весело. - Господин Кранц, оно вам надо? Ну, здохну я! Хотите, я вам целый литр или два сейчас отцежу? С меня в ОУПе и не столько сливали!
  Кранц постарался взять себя в руки и выпрямится.
  - Феникс, я постараюсь. Я сделаю, что смогу! Только ты выживи! Ладно?
  - Не буду обещать! - Феникс поднял руки и потер большим и указательным пальцами брови. - Я не умею давать неисполнимые обещания. Но ... я воспользуюсь любым шансом, чтобы бежать отсюда!
  Кранц улыбнулся. Натянуто, неестественно, но искренне. Что же, Феникс, заключенный Љ 542, отчаянный, упрямый мальчишка, только и ждущий одного единственного шанса! Я дам тебе этот малюсенький шанс!
  - Хорошо, - произнес Кранц, - я помогу! Я отключу генератор. Больше я ничего не смогу сделать.
  - А большего и не надо! - Развеселился Феникс, - Я буду ждать!
  
  Банс конвоировал заключенного по длинному тюремному коридору.
  - Банс!
  - А? - подскочил от неожиданнности охранник.- Что?
  - Банс, за то, что ты мене помог, я дам тебе дельный советик! - заключенный не оборачивался, но Банс почувствовал, как тот ухмыляется, - Уедь на завтра-послезавтра куда-нибудь. Возьми выходные, сьезди в город.
  - Зачем? - Не понял Изаир.
  - Иначе я тебя убью! - спокойно проговорил заключенный.
  Несколько шагов они молчали, обдумывая каждый своё. Наконец, Банс кивнул:
  - Хорошо, я возьму отгулы!
  Феникс кивнул, по-прежнему не поворачиваясь и не сбиваясь с шага. Он шел и улыбался. И Изаиру Бансу, охраннику, тоже захотелось непонятно с чего и зачем улыбнуться.
  "А это неплохая идея мотануть к девочкам с Оголом и Дрейком! - подумал он под грохот закрывающегося засова, - Так и сделаем!"
  
  Глава 15.
  
  - Ребята, я тут выходные взять хочу. В город смотаться, - Банс уселся на стул между Дрейком и Оголом, - кто составит мне компанию?
  - А че так неожиданно? - спросил Дрейк, дуя на ложку с супом.
  - А Феникс посоветовал, - беря чай, беспечно отозвался Банс.
  - Феникс? - поперхнулся Огол, - че, прям так и пососетовал?
  - Ага, сказал, чтобы я взял выходные на завтра-послезавтра.
  Дрейк и Огол преглянулись. Дрейк плюнул на кончики пальцев и приложил ко лбу Изаира.
  - У него, блин, жар! Он сходит с ума!
  Огол поддержал:
  - Изаир, ты подумал, что сейчас сказал?
  Банс оторвался от тарелки и удивленно посмотрел на друзей:
  - А че?
  - Блин, он или тупой, или вправду не понимает! - покачал головой Огол. - Тебе чуть ли не прямым текстом сказали, что завтра-послезавтра будет побег! А ты, блин, точно тупой!
  - С чего бы это? - не понял Банс.
  - Дрейк! - пораженно распахнул глаза Огол, - он че, такой по жизни?
  - Ну, - отозвался Дрейк, - по жизни не знаю, но иногда бывает!
  Банс вскочил со стула:
  - Вы охренели, да? Я к вам как к людям, а они, блин, из меня дыбила делают!
  Дрейк схватил разозленного Банса за рукав:
  - Сядь! Сядь, я сказал! Нечего на всю столовку орать!
  Изаир обиженно насупившись все же сел.
  - Скажи, - примерительно начал Огол, - что конкретно сказал тебе Феникс?
  Банс слегка поежился, но ответил:
  - Ну, сказал, чтобы я взял выходные. И еще, что если я этого не сделаю, он меня убьет. Я подумал, что он шутит, но ты знаешь, Дрейк, как шутит Феникс - сказал сделает. Может он хочет, чтобы я никому не сказал, что держал его всю ночь за руку?
  Дрейк и Огол опят посмотрели друг на друга. Они оба были старше Изаира раза в два, а пацан? Ну, пацан и есть! Опыта никакого!
  - Слушай сюда, молокосос, - Огол прокрутил в пальцах вилку и уставился своими прозрачными глазами на Банса, - во-первых, тебе чуть ли не прямым текстом сказали, что в тюрьме готовиться побег, а во-вторых тебя хотят во время этой заварушки отправить куда подальше - это и есть благодарность Феникса. А в-третьих - надо сказать об этом начальству!
  - Огол! - воскликнул Банс, - но сейчас Оринса нет! Его заменяет господин Кранц!
  - Подожди! - отозвался Дрейк, - ты хочешь сказать, что начальника нет на месте?
  Банс кивнул:
  - Да! Я сегодня утром зашел в кабинет, а там Кранц! Потом он приказал привести Феникса. Они долго говорили, а потом я отвел Феникса в камеру. А че?
  Дрейк задумчиво потер переносицу.
  - А сказал тебе про отгулы Феникс до Кранца или после? - спросил Огол.
  - После! - кивнул Банс, - а че тут такого?
  Дрейк глубоко вздохнул и выдохнул, проведя огромными ладонями по волосам.
  - Огол, ты понимаешь, если Кранц вернулся для того, чтобы устроить Фениксу побег, то если мы кого-то поставим в известность о побеге, нас уберут. Или Кранц или Оринс.
  - Зачем? - не понял Банс, вертя головой направо и налево.
  - Подожди, - одернул его Огол, - помолчи пару минут.
  И обратился к Дрейку:
  - Ты вправду думаешь, что за Кранцем может кто-то стоять?
  Дрейк наклонился еще больше над столом к друзьям:
  - Смотри! Сначала ставят нового начальника - это раз. Потом Феникса буквально за какую-то неделю несколько раз наказывают, да так, что он еле жив - это два. Третье - приезд Принца. И опять же его тайный разговор с Фениксом. И в конце - Оринс покидает тюрьму, отдавая бразды правления Кранцу. А Кранц тут же вызывает Феникса на разговор. Что это все может значить? Значит, ведется большая игра. И не здесь, а там, - Дрейк ткнул пальцем вверх, - а Феникс явсяется в этой игре одной из главных фигур. Пока, одиннадцать лет, было все размерянно и понятно - вот тюрьма, вот заключенный, раз в месяц его отвозит ОУП и кроме его побегов и выходок никаких там неожиданностей. А тут - сразу несколько! Знаете, что я думаю? Что если такие маленькие люди как мы вмешаемся в Большые Игры то нас уберут даже раньше Феникса.
  Огол задумчиво поживал губы. Почесал в затылке.
  - Банс, ты хоть понимаешь, в какое дерьмо ввязался? Если никому не скажешь - подставишь всю охрану, а если скажешь...
  - Феникса! - закончил Банс за Огола. - Я не хочу никого подставлять! И Феникса тоже! Ты знаешь, как он мучается? Он спас меня! А сам...
  - Тихо, тихо, - примерительно покачал ладонью Огол, - я понял. Не кричи! Только не делай из Феникса святого! Он заключенный, не забыл?
  Банс несколько мгновений помолчал, успокаиваясь.
  - Огол, Дрейк! - тихо всхлипнув, спросил он, - что же мне делать? Вы же понимаете? Я Фениксу должен!
  - Да, - усмехнулся Дрейк, - ты ему должен не попасть на дороге, когда он будет тут все разносить!
  - Дрейк! - воскликнул Банс.
  - Ну, че, Дрейк? - примирительно хлопнул по плечу парня тот, - решай сам!
  - А вы? - Изаир изумленно завертел головой, - А как же вы? Если Феникс убьет вас? Давайте возьмем выходные вместе!
  Огол покачал головой:
  - Нет, не дадут. Даже если ты уже решил не докладывать начальству про побег, то должен же быть кто-то кто будет готов к нему.
  Банс опустил голову чуть ли не плача. Его друзья могут погибнуть! И все из-за него!
  - Я дурак! - всхлипнул он, - Если бы я тогда дал умереть Фениксу, то ничего бы этого не было!
  - Изаир! - позвал Дрейк.
  Банс поднял голову.
  - Феникс, рискнул очень сильно, намекнув про побег. По сути - подставил себя. Я не думаю, что он это сделал просто так. Не подумав. Феникс всегда расчитывает все до мелочей. Но, кажется, в этот раз он просчитался. Не расчитал, что Банс раскажет все нам. Глупо, по-моему, со стороны Феникса, так рисковать. Ведь стоит сказать Оринсу и все! Феникса просто закуют в цепи и посадят в карцер!
  - Я не хочу! - простонал Банс, - я не хочу, чтобы Феникс опять страдал. Он же человек! Такой же как ты и я!
  - Феникс - человек? - засмеялся Огол, но его смех, наткнувшись на отчаянные глаза Банса и серьезные Дрейка, угас как-то сам собой.
  - Он заключенный, опасник! - попытался оправдаться Огол, - они же другие!
  - В чем? В чем они другие? - Изаир распахнул глаза, отчаянно глядя на Огола, - скажи, разве они не такие как мы? Они не люди?
  Огол, не ожидав такой гневной тирады, озадаченно примолк.
  Дрейк осуждающе посмотрел поверх головы Банса на Огола: "Дурак! Зачам пацана доводишь? Он и так на распутье!"
  Огол виновато кивнул.
  - Давай так, Изаир, - положил руку на плечо Бансу Дрейк, - пусть Огол берет с тобой отгул на завтра, а я на послезавтра. А дальше как кому повезет! Ведь это тебя Феникс старается убрать подальше. А мы по-честному разделим жребий!
  - Правда! - с надеждой посмотрел на друзей Банс, - Только, пожалуйста, если все же побег будет, не убивайте Феникса!
  - Ну, блин, - откинулся Огол, - ты прям из нас святых хочешь сделать. Мы же все-таки охранники, а не ангелы!
  Повеселевший Банс шмыгнул носом и попытался улыбнуться.
  - Пошли, - отставил тарелку Дрейк, - святые тоже должны работать.
  
  Феникс смотрел в глаза Анатоли и за отражением облаков на стеклах очков видел безнадежный, отчаянный страх. Книжник боялся и не думал этого скрывать.
   - Феникс, ну как? Почему? - бессмысленные вопросы, на которые у него нет ответов.
  - Анатоли, успокойся! - Феникс глубоко вздохнул.- У меня нет выбора: или довериться Кранцу или послезавтра здохнуть на эшафоте. Не думаю, что второе будет более приятно.
  - Но Кранц, он ведь....? - Анатоли судорожно пытался найти слова, характеризующие бывшего начальника... и не мог.
  - Я понимаю, Анатоли! Кранц может играть, и, скорее всего, играет против меня. Но ты бы видел, как забавно он пытается убедить меня в своей чесности! - Феникс рассмеялся.
  Анатоли невольно вздрогнул от этого короткого лающего смеха. Неужели Феникс верит? После стольких лет недоверия, выжидания? Вот так взять и поверить! И кому? Кранцу!
  - Феникс, а если бы он пообещал бы тебе золотые горы и свободу ты бы тоже нас бросил и пошел бы с ним?
  С губ Феникса мгновенно, будто смытая помоями, исчезла улыбка. Глаза опасно блеснули предштормовой синевой.
  - Ты понял, что ты сказал? - опасно поинтересовался он. - Язык не отсох? Может, мозги от жары спарились?
  - Феникс прости, - перепуганно воскликнул книжник, - я не подумал! Я дурак! Я ....
  Феникс опустил голову, сдерживая готовую захлеснуть его обиду. Как он мог? Анатоли! Друг?! Сказать, что он может за золото и свободу кого-то предать? Да Анатоли сам предаст быстрее, если на него хоть чуть-чуть надавить! Выдержал бы он хоть один "разговор" с Брусвеном? Глупый книжный червь!
   Феникс заставил себя глубоко вздохнуть и выдохнуть.
  - Анатоли, - спокойно проговорил он, - просчитай, сколько у меня шансов прорваться в охраняемую зону, а потом вернуться?
  Анатоли де Каплара несколько мгновений смотрел в далекое синее, как глаза Феникса, небо.
  - Никаких, - наконец произнес он. - Нулевые. Тебя убьют! Прости, Феникс!
  - Вот и славно! - Феникс снова улыбнулся, - В крайнем случае, я пойду на прорыв! Стопроцентная гарантия не попасть на эшафот!
  Анатоли всхлипнул:
  - Феникс, пожалуйста, не надо!
  Феникс только фыркнул:
  - А что ты предлагаешь? Дождаться пока приедет Брусвен и снимет с меня живого шкуру! И заметь, мой друг, я говорю не образно! Колинс надеется даже на эшафоте вытянуть из меня тайну.
  Анатоли отвернулся и снял очки. Из глаз сами собой текли слезы. Глупо плакать перед Фениксом как трехлетний мальчишка. Но, милостивые боги, до чего же жалко!
  - Кончай распускать сопли! - успокоил книжника Феникс, - Кстати, насчет казематов, они точно лабиринты Храма Восьми? Ты думаешь, что Врата в иные миры еще действуют?
  - Я не могу быть уверен в этом, Феникс, - покачал головой Анатоли, - но во всех записях говориться о том, что Врата закрываются только с полным разрушением Храма. Так, что если Храм сохранился, то Врата должны работать.
  - Ладно.
  - Феникс, ты все-таки хочешь...?
  - Мало ли я чего хочу! - мужчина в который раз отвернулся, чтобы окинуть взглядом тюремный двор. - Я, например, хочу жаренную отбивную и глоток сидра. А еще... - Феникс посмотрел на пораженного Анатоли, - еще я хочу жить!
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"